В назначенный час отец топтал пустырь на окраине города, где ему предстояло встретиться с наемным убийцей, который, по его мнению, должен был положить конец «всему этому безобразию». Безобразию, которое он сам и создал своими же усилиями.

Вечерело. Солнце клонилось к закату. В воздухе веяло сентябрьской прохладой. Ветер гнал по небу стальные облака. Швырял под ноги беспомощные опавшие листья. Завывал в полуголых ветвях деревьев. Создавал очень неуютную и промозглую атмосферу, заставляя отца девушки сильнее кутаться в свой старый плащ, оставшийся у него еще со времен советской эпохи. Ожидание было тягучим, томительным, обволакивающим. Время становилось резиновым. Оно все длилось и длилось, как несчастливый год, как черная полоса, как последний день приговоренного. Казалось, эта встреча не настанет никогда. Отец по своему обыкновению смолил сигарету за сигаретой, стараясь хоть как-то совладать со своими нервами. На душе у него было очень тревожно. Он метался из стороны в сторону, подобно попавшему в западню зверю. Наконец, послышался долгожданный шум мотора, и вскоре возле отца Изабель остановилась черная иномарка с затемненными стеклами. «Господи, помоги! Господи, помоги, – трясся отец, глядя подслеповатыми глазами на огни фар. – Знаю, что тяжкий грех беру на душу, но…».

Дверь машины открылась, и из нее вышел сухопарый мужчина в черных очках и сером строгом костюме. Весь его облик был не бросок и сдержан. Движения – упругими и собранными, как у дикого камышового кота. На первый взгляд, он не отличался ничем особенным, но если присмотреться к нему внимательнее, то можно было отличить то неуловимо спокойное и хладнокровное, сильное и взвешенное состояние, которое свойственно только людям его профессии. Создавалось такое впечатление, как будто он был служителем смерти, доставляя ее внезапные приглашения тем, кому выпадал этот жребий.

– Добрый день, – нетерпеливо буркнул отец, боясь заглянуть ему в глаза. Мужчина в ответ сухо кивнул головой.

– Я даю тебе 50 тысяч долларов сейчас и 50 после того, как ты принесешь мне голову Калки! – с пол-оборота завелся и заорал отец Изабель, даже не боясь того, что их может кто-то услышать. Он достал из нагрудного кармана пиджака фотографии мастера и, тыча в них своими толстыми пальцами, подступился к киллеру.

– Этот человек должен сдохнуть! Вы слышите? Он не достоин жить! Его надо уничтожить, во что бы то ни стало!

Киллер с легким недоверием посмотрел на него.

– Понимаете, он калечит мозги наших детей! – продолжал отец во все той же истеричной манере. – Они перестают слушать родителей – самых им близких и родных людей, которые дали им жизнь! Такие люди не должны ходить по Земле! Отец стал торопливо совать мужчине фото мастера. Тот снял очки, и его безжалостный холодный взгляд убийцы заскользил по фотографиям. Что он чувствовал в этот момент? Сложно было разглядеть через стальную холодность его серых глаз.

– Нам сказали, что Вы – самый лучший профессионал в стране, – продолжал зудеть у него над ухом отец. – Ни одного промаха и следа после 98 убийств, совершенных Вами за последние несколько лет. Но я хочу Вас предупредить!

Киллер вопросительно посмотрел на него.

– Это – страшный человек! – трясся отец, тыча пальцем в одно из фото Учителя. – Он убил сотни людей, сделал калеками тысячи, ограбил десятки тысяч. Он садист и антихрист! Издевается. Насилует. Грабит и убивает! И все это под именем БОГА!!! Он провозгласил себя учителем, спасителем человечества. Но он СТРАШНЫЙ человек! И самое лучшее для Бога будет, если он умрет!

Отец сделал многозначительную паузу, дабы убедиться в том, что его речь, в которой не было ни слова правды, возымела должный эффект. Но уже в следующий момент его тон голоса из обвинительно-пафосного стал предупредительно-вкрадчивым.

– Но мы бы не хотели неприятностей и огласки, – почти шепотом произнес он.

Киллер посмотрел на отца так, что тот поперхнулся и пробормотал:

– Мы за себя боимся, все-таки. А это – вознаграждение, – он торопливо раскрыл небольшой черный дипломат, – 50 тысяч долларов – чтоб наверняка. А пятьдесят тысяч Вы получите после того, как сделаете свою работу.

Киллер хотел было забрать аванс, но отец опередил его.

– Но Вы знаете, нам нужны какие-то гарантии… Вы понимаете, о чем я?

– Да. И что бы Вы хотели получить в качестве этих гарантий? Фотографии? Видеосъемку?

– Его голову, – не думая ответил отец.

– Убить не трудно, – холодно произнес киллер, – а вот принести голову сложно. Для этого я должен остаться с ним наедине и чтоб это никто не видел.

– Не важно! Даю сейчас 200 и 200 после дела. Согласен или нет?! – бесился отец, теряя последнее терпение.

– Хорошо, по рукам, – согласился киллер и холодно усмехнулся. – Такого я мог бы убить и бесплатно, но это не мой принцип!

Машина резко сорвалась с места и скрылась из вида. А несчастный отец еще долго стоял и трясся, молил о спасении своей пропащей души.

– Прости меня, Господи, – скулил он, крестясь и озираясь по сторонам. – Знаю, что тяжкий грех беру на душу. Знаю, что лгу. Знаю, что ЭТО Я совершаю это убийство. Но У МЕНЯ НЕТ ВЫХОДА! Пойми меня, Господи, прости мои грехи тяжкие. Знаю, что быть мне за это в аду… И-и-и! Гори оно все синим пламенем!

Он смотрел в отчаянии на хмурое стальное небо, пытаясь там разглядеть «нечто», увидеть знамения Бога, услышать какой-то ответ. Пытался переложить всю полноту своей ответственности на всемогущего, терпеливого и всепрощающего «Боженьку». Но небеса безмолвствовали, предоставляя ему свободу выбора. Преступную свободу в безостановочном падении в бездну.

* * *

– Дзынь-дзынь, – киллер звонил в дверь квартиры в центре города, где, как сообщили ему помощники, собиралась группа последователей Калки.

Дверь распахнулась. На пороге стояла приветливая молодая женщина, одетая в красивый брючный костюм изумрудно-зеленого цвета.

Умело подобранные украшения и искусный макияж дополняли ее чарующий облик.

– Здравствуйте! – улыбнулась она, приглашая его войти.

– Добрый день, – сдержанно ответил он. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы любоваться женской красотой, но все же удивился такой располагающей обстановке.

– Пракрити, – представилась та.

– Володя, – назвался вымышленным именем киллер.

– Вы от Шакти? – спросила милая женщина.

– Да, – кивнул киллер.

Он-то прекрасно знал, что она уехала на месяц в Поселение Счастливых, («Что за дурацкое название?!» – ухмылялся он про себя) и не сможет разоблачить его.

– Проходите.

Киллер зашел в уютную комнату, где находилось еще восемь человек. Они спокойно беседовали и пили чай, чего-то ожидая. Здесь царила счастливая радостная атмосфера. Играла приятная музыка, горели свечи, звучал женский смех. Мужчины шутили, рассказывали веселые истории и анекдоты. Оказавшись в такой атмосфере, киллер ощутил себя не в своей тарелке. Но что поделаешь? Задание – есть задание. Он вошел и сел в свободное кресло. Все присутствующие сразу обратили на него внимание. Он представился все тем же вымышленным именем. Люди тоже стали по очереди называть свои имена. «Ладно, ладно, пусть любезничают, – думал он про себя, – лишь бы целоваться не лезли!». А сам делал вид, что тоже открыт и радушен с людьми. И все время прислушивался ко всему, что происходит, пытаясь найти нужную ему ниточку разговора. Приятная атмосфера, царившая здесь, способствовала расслаблению и отдыху, но киллер не привык расслабляться. Незаметно для других он внимательно осматривался и привыкал к незнакомой обстановке.

Вскоре Пракрити пригласила всех сесть на пол, на коврики. Затем включила красивую музыку, зажгла приятные легкие благовония и начала вести йогу. Началось классическое занятие, в котором давались не очень сложные разминки, физические упражнения и дыхания. Однако, не привыкший к такой нагрузке киллер чувствовал, как его закостеневшие суставы отказываются выполнять все это. И мысленно проклинал себя за то, что пошел на такие «жертвы». Вместо того чтобы расслабляться во время занятия, он проявлял невероятное насилие над своим телом. К тому же у него не было подходящей одежды, и он выполнял йогу в том, «в чем был». В джинсах и неудобной рубашке. Что еще сильнее усугубляло его мучения. «Черт побери! Да будет проклято это задание! – киллер корячился в позах, еле-еле сдерживая желание вскочить и убежать прочь из этого места. – Если эта женщина так издевается над людьми, то чего же тогда стоит их учитель?! Это самое трудное задание, за которое я когда-либо брался! К тому же непонятно, что на уме у всех этих чокнутых, которые с таким удовольствием выполняют все это!».

Наконец, мучения закончились. Несчастный вздохнул с облегчением. Но как же приятно было потом просто сидеть и слушать лекцию! Такое впечатление, будто тело, окаменевшее в повседневной суете от постоянного напряжения, оживало. Очевидная польза от занятия не заставила себя долго ждать, разливаясь по нему приятными волнами расслабления, покоя и тепла. Наполняя его флюидами молодости и гармонии. Что говорилось в лекции, последовавшей за йогой, киллер мало понял – настолько приятно ему было просто сидеть. Да и вся теория его не особо интересовала. Однако впервые за много лет он не чувствовал себя ни охотником, ни добычей, ему не надо было преследовать какую-то цель. Он не ощущал себя каким-то исполнителем на работе, а просто чувствовал себя человеком. Впервые в жизни он мог просто позволить себе наслаждаться Бытием!

Занятие закончилось, и все стали расходиться. В этот же момент он собрался и принялся «за дело».

– Послушайте, я хочу поговорить с вашим Учителем, – обратился киллер к Пракрита.

– Пока что вы можете написать письмо Учителю. Потому что для встречи с ним Вы должны быть готовым.

«Ха! Я-то готов!» – подумал киллер, ощущая привычное прикосновение оружия к телу. Приятное и знакомое ощущение, дающее ему состояние силы и ложной уверенности в себе.

– Следующее занятие будет в пятницу. Приходите, – мило улыбаясь, сказала ему напоследок Пракрита.

«Ну, да! Еще бы, непременно придем. Если к тому времени ничего не прояснится», – мысленно усмехнулся он, при этом вслух говоря какие-то формальные слова прощания.

Проведя полнедели в бесплодных поисках Калки, киллер вынужден был вновь идти на занятие. Он уже заранее предвкушал, что снова начнется «пытка йогой», но что поделаешь? Любовь к деньгам заставляла его идти даже и на это. И в то же время не давала ему понять, что он проходит мимо истинного богатства.

Снова все было так же, как в первый раз. Ему открыла дверь та же женщина. Теперь она была одета в темно-вишневый костюм, который подчеркивал ее красоту и создавал ей строгий и в то же время очень женственный облик. Киллер зашел в комнату и поздоровался со всеми.

– А у меня есть для вас радостная новость! – обратилась ко всем прекрасная Пракрита.

«Корячиться на йоге не придется, что ли?» – с издевкой подумал киллер.

– На следующей неделе будет семинар, и возможно, несколько лекций прочтет сам учитель!!!

– Ух, ты! Вот это да! – обрадовались люди.

Шквал аплодисментов и радостного смеха заполнил всю комнату. «Отлично!» – про себя подумал киллер. Ведь затягивание задания уже начинало беспокоить убийцу. Обычно он справлялся со своими жертвами достаточно быстро, а тут идет уже третья неделя, и ни малейшего следа этого учителя! «Что он вообще за человек-то такой? – мельком подумал он. – Хотелось бы узнать, что это за «фрукт»!

И вновь была йога, плавность и размеренность которой уже начала нравиться киллеру. На этот раз он уже не так сильно страдал, по крайней мере, морально он уже был готов к «этой экзекуции». Да и тело привыкало к упражнениям, и подспудно уже само просило их повторения. Вслед за йогой была лекция о взаимоотношениях мужчины и женщины, проливающая свет на все тонкости этого искусства. Искусства, как соединить воедино противоположные части: два пола, два полюса, две половинки, два качества энергии. И стать единым целым. В конце лекции выступила молодая пара, которая рассказала, как благодаря этому знанию они встретили и полюбили друг друга. Как поддерживают и развивают свои отношения. А в скором времени собираются завести малыша. «Вот это да! – ошалело слушал киллер. – А я и не подозревал, что люди здесь такими полезными вещами занимаются. А что же в этом плохого? За что все-таки этот отец хочет его убить? С дочерью не может справиться что ли? А впрочем, мне все равно. Убью хоть мать родную за деньги!» – злобно усмехнулся убийца.

Прошло еще несколько недель. Киллер регулярно посещал занятия группы, притворяясь, что ему там очень интересно, одновременно пытаясь отыскать след учителя. Он знал уже все, что можно было знать про всех участников группы, но «объект» словно испарился.

«Ё-моё! – думал в сердцах киллер. – Я так и сектантом, того и гляди, стану! Когда же, наконец, я увижу этого человека-невидимку?! Я уже немного жалею, что подписался под всем этим».

Наконец-то наступили дни семинара. И томительное ожидание, наконец, закончилось. «Все! Надоело! Пулю в лоб этому учителю, и расквитаюсь с этим заданием», – думал киллер, потирая руки. Он пришел в назначенное место раньше всех на два часа, изучил все ходы и выходы, продумал несколько путей для отступления. Самым удачным из которых был – вентиляционная шахта дома. Затем он занял удобное расположение и засел в ожидании. Находясь в состоянии хищника, подстерегающего свою добычу, он наблюдал, как собирались люди, как постепенно наполнялся зал. Здесь была и молодежь, и люди постарше. Все непринужденно общались, беседовали друг с другом, обменивались какими-то новостями. Многих из этих людей он знал. Но вот через черный ход в здание очень быстро вошли еще какие-то новые люди. Киллер напрягся. Такого поворота событий он не ожидал. Ему было непонятно, кто эти люди, что так внезапно вошли в зал. Но не успел он отправиться на разведку, как объявили начало занятия и в зале погас свет.

Затем свет зажегся на сцене. И в тот же миг киллер увидел мужчину с фотографий, которые давал ему отец и которые он уже успел изучить до мельчайших подробностей. Увидев этого человека, сидящего за столом, он мысленно ухмыльнулся: «Наконец-то! Попался, голубчик. Теперь все мои труды будут возмещены!». Не успел он так подумать, как в следующий момент раздался мягкий и приятный голос. Он был очень спокойный, доброжелательный, проникающий в самое сердце:

– Намастэ, дорогие мои! Да будет явлена Истина! Сегодня мы поговорим о Пути Совершенства…

«Все! Финита ля комедиа!» – подумал киллер, наводя прицел пистолета на лоб учителя. Он не беспокоился о том, что находится в самом центре здания – он уже продумал путь отступления, но вдруг в груди возникло привычное щемящее ощущение опасности, которое никогда не подводило его. Он тихонько выглянул из своей засады и увидел полицейские машины, подъезжающие к зданию. «Черт! Здесь же рядом отделение! Как я забыл, недотепа! Я не могу так рисковать! – в сердцах подумал он, убирая оружие. – Эх, все опять псу под хвост! Черт возьми, почему мне не удается так просто его убить? Он что, заговоренный что ли? Нечистая сила, я все равно тебя одолею!».

Так он просидел всю лекцию, пропуская мимо ушей все, о чем говорилось на ней. Закончив лекцию, учитель быстро вышел из здания. Это произошло настолько незаметно, что киллер чуть было, не потерял его из виду. Но все-таки взяв след, он как тень крался за мастером. Учитель шел быстро и активно разговаривал о чем-то с окружающими его учениками. То и дело слышались всплески смеха. Вся атмосфера, окружающая его, была созидательной, творческой и веселой. Люди, идущие рядом с ним, были очень счастливыми и активными. «Странно, зачем убивать такого веселого и хорошего человека? – на минуту задумался киллер. – А! Не мое дело!» – одернул он сам себя и последовал дальше за ним. «Вот оно! – возликовал убийца, выследив дом, в котором жил учитель. – Ладно, хорошо. Сегодня тебе удалось меня провести, но ничего. Еще не вечер. Тебе уже никуда не деться от меня. Теперь я знаю, где ты живешь. Я приду завтра утром. И тогда посмотрим, чья возьмет». Подумав так, он отправился домой.

Придя на место слежки в 9 утра, киллер просидел в засаде целый день. Он мог так сидеть целыми сутками напролет. Не замечая ни холода, ни голода, ни жажды, ни усталости. Его ничто не волновало, кроме «объекта», за которым он «охотился». Сам процесс выслеживания «добычи» заменял ему и еду, и отдых, и сон. Годами тренируя свою волю, он стал даже чем-то уникальным и неординарным. Но если бы все эти усилия были потрачены не на это «черное ремесло», а на полезные вещи, скажем, духовное развитие, то он давно уже мог бы достичь вершин совершенства. Но беда людей в том, что они не знают многих вещей. И поэтому в заблуждении ходят вокруг того, что им необходимо и не замечают этого. Не видят клад, который лежит прямо у них под ногами. И поэтому киллер сидел в засаде. Он видел, как откуда-то вернулся учитель, и удивился тому, что не заметил, как тот уходил. Он видел, как приходили и уходили толпы учеников, как мать принесла на руках больного ребенка, а из дома тот выбежал уже вприпрыжку. Как в дом вошли пожилые мужчина и женщина. Мужчина был с палочкой. Он шел, поддерживаемый его верной спутницей. Но через некоторое время они оба, довольные и счастливые, вышли обратно под ручку, а мужчина элегантно нес свою палочку под мышкой. Из дома то и дело раздавался смех, звучала музыка.

«Служитель смерти» с удивлением смотрел на все это. И начинал постепенно чувствовать, что с ним происходит «что-то не то». В этот момент его вдруг меньше всего стала занимать задача уничтожения. Он хотел проникнуть в ту жизнь, которая проходила у него сейчас прямо перед глазами. Понять, как живут эти люди. Окунуться в эту непосредственную, праздничную атмосферу. Стать ее частью! Забыть, наконец, обо всем, чем он занимался, и стать другим человеком. В какой-то момент он даже стал ловить себя на мысли, что в нем борются две части. Одна – которая хотела измениться, а вторая – которая все-таки цеплялась за старое и хотела сохранить себя. Именно она и заставляла его продолжать слежку.

Ближе к вечеру учитель вновь вышел из дома. «На семинар», – подумал киллер, крадясь как кошка вслед за Великим Учителем. Вновь он сидел в переполненном зале, внимал мудрости. Вновь он видел эти лучистые сияющие глаза. Чувствовал доброту, идущую от этого человека. Проникался удивительной атмосферой, царившей в зале. «Как же все это странно! Как умно он говорит! – думал в замешательстве киллер. – Какие добрые у него глаза! Скольким людям он помог! Неужели он должен умереть от моей руки?!». Но потом в нем снова включилась плохая часть, которая полностью меняла его состояние и он думал: «Да какая мне разница! Не все ли равно, кого убивать? Это мой долг, мне за это платят. Сама смерть кормит меня. Ха! Да я сделаю это, будь он хоть трижды добрым, святым и любимым людьми!».

После занятий киллер засел на ночное бдение, думая при этом: «Я должен увидеть, когда он уходит. В доме его достать очень сложно. Я его обязательно выслежу где-нибудь в тихом спокойном месте. И тогда…».

* * *

Ранним осенним утром Великий Учитель всех народов шел вдоль берега моря, ласковым прибоем стелящегося к Его ногам. Волны пели свою нежную мелодию, навевая чувство покоя и умиротворения. Все в этот миг было гармонично и совершенно. И лес, уже успевший надеть на себя разноцветный наряд осени. Подступающий к высокому обрыву на берегу моря, он как будто стремился слиться с ним. И одинокие причудливые коряги, напоминающие диковинных зверей, прибитые морем то здесь, то там, виднеющиеся по всему побережью, они были неотъемлемой частью местного ландшафта. И гордые одинокие острова, обреченные всю свою жизнь быть манящей загадкой для отважных смельчаков, стремящихся их покорить. И конечно, полувековые покосившиеся ограждения детских купалочек, торчащие из воды. Повидавшие не одно поколение молодой детской поросли, отработавшие не один десяток лет, теперь они отдыхали и задумчиво вспоминали былые годы. И, конечно, неизменные полноправные хозяева моря – белые чайки, приветствовавшие своим криком наступающий день.

Над горизонтом уже забрезжил рассвет. Вся природа в этот миг была наполнена удивительно трепетным состоянием свежести и подъема сил. Мастер очень любил это время, так как оно давало возвышенный настрой на весь день. Вот и сейчас он шел, любуясь белыми барашками волн и восходящим розово-алым диском солнца. В его груди разливалась Благодать и Любовь ко всему миру. Этот миг был священен тем, что Калки молился о спасении всего многострадального человечества, в заблуждении своем погрязшего в неведении и пороках. Стремящегося к преходящим ценностям, погрязшего в погоне за иллюзорными ценностями, в бесконечном потреблении и удовольствиях. Увязшего в бесконечных кровавых войнах и насилии. Проходящего мимо страданий ближнего, ненасытно стремящегося к наслаждению и слепо идущего в пропасть. И великий мастер истово молился за всю многострадальную Землю, ибо недавно Синклит Координаторов Планеты передал ему благословение на то, чтобы сделать как можно больше людей счастливыми. Избавить их от страдания и несчастий.

– Прошу тебя, Господь, – взывал своим сердцем, – дай мне еще немного времени, чтобы спасти эту многострадальную планету. Дай силы, Господи, чтобы очистить ее от зла, несчастий и бед. Дабы прозрели люди Земли и увидели всю бездну своего падения. Дай мудрости, терпения и понимания. Дабы люди научились относиться с теплом к своим ближним. Справились с тем тотальным одиночеством и безразличием, разобщенностью и равнодушием, кои умерщвляют их души. Помоги мне, Господи! Дай силы до конца пройти этот путь и выполнить то, что предначертано свыше!..

Сияющие глаза учителя смотрели сквозь пространство времен. Эти благостные часы жизни Калки были наполнены покоем и возвышенным состоянием экстаза, упоением от общения с Всевышним. И в то же время вся природа вторила его возвышенному настрою: солнце ласково улыбалось морю, приветливо шелестел листвой зеленый лес, подступающий к побережью. Калки совершал свою обычную утреннюю медитацию на берегу моря. Ветер шумел, разгоняя облака, а стуку сердца вторили разбивающиеся о берег волны. Невыразимая Любовь и благодарность наполняли сердце учителя.

Вдруг безмолвие Храма Природы разорвал глухой хлопок приглушенного выстрела. Учитель медленно обернулся.

– Не люблю стрелять в спину, – цинично произнес сухопарый мужчина в темной одежде с пистолетом в руках.

Медленно дуло пистолета поднялось до уровня сердца Просветленного Мастера. Бездонным и лучащимся взглядом учитель смотрел в глаза своей смерти. Но как можно убить того, кто никогда не рождался? Кто уже прямо сейчас был соединен с целой Вечностью и стоял над всеми условностями. Жизнь и смерть, любовь и ненависть, воодушевление и отчаяние, радость и печаль – все это было так мелко и не существенно в сравнении с тем, ЧТО испытывал он! Так мизерно, смехотворно мало, что казалось просто не существующим. Вместо всего этого была бесконечность пространства, полет экстаза, дыхание Вечности, тихая, великая мудрость и отрешенность от всего суетного и преходящего. Как зачарованный стоял киллер и смотрел в эти безмятежные и мудрые глаза. И впервые в жизни он начал чувствовать, что растворяется и теряет себя. Это было очень странное, не привычное для него чувство. Он не знал, как с этим быть. Его рука дрогнула и стала опускаться вниз.

«Нет! – встряхнул он головой. – Я профессионал! Чувства к черту!». Вновь черная стальная смерть целилась в голову стоящего напротив него мужчины. «НЕТ! Я не могу выстрелить, – думал служитель Аида, – я не хочу этого делать! Я хочу упасть перед ним на колени и залиться слезами!». Но затем снова собирался с силами, пытаясь переменить ход своих мыслей. «Черт возьми! Я должен это сделать!!! Я киллер! Убивать для меня – все равно, что обедать. Кроме того, этот человек точно достоин смерти! – мне сказали».

Так, пытаясь спрятаться за сомнительной занавесочкой лжи и самооправдания, он стремился выполнить «свой долг». И в то же время понимал, что даже этого сделать сейчас не может. В нем боролись огонь и пламень, пустыня и льды полюсов, ураган и штиль. И он чувствовал себя просто раздираемым на части. И понимал, как он слаб, чтобы справиться с этим. Вновь и вновь поднималось и опускалось дуло пистолета. Вновь и вновь встречались любовь и ненависть. Вновь и вновь бездонный космический взгляд учителя прикасался к душе киллера. И тот чувствовал, что все больше и больше растворяется и теряет себя в этих бездонных глазах.

Перед внутренним взором убийцы замелькали фотографии, данные ему отцом. На одной из них этот человек помогал ребенку ходить, на другой благословлял молодую пару, на третьей молился… Сколько всего хорошего сделал он, скольким людям помог. И теперь этот святой человек должен был умереть только из-за прихоти одного невежественного человека? Человека, который хочет погасить этот огонь и оставить всех без света?

– Нет!!! Я не буду тебя убивать, – с рыданиями вырвался из его горла крик. – Ты хороший человек! Они обманули меня! Я не хочу тебя убивать! Как можно тебя убить? Ты чистый, как ребенок! Прости, прости, прости меня, Господи! Много раз я смотрел людям в глаза перед смертью. И вся их никчемная жизнь была написана на их лицах. Они боялись перед смертью, что так и не получили отпущение грехов, что так и умрут грешниками, убийцами, ворами, предателями, так и прожили всю жизнь зря! Их мне не жалко было убивать. Но ты совсем другой. Теперь я знаю, кто такие святые люди. Это ты, ты святой. Пожалуйста, возьми меня к себе, я хочу учиться у тебя. Прости меня, я не хотел тебя убивать!

Слезы душили его, застилая все белой пеленой. Стыд за прожитую жизнь сжигал его изнутри. Ощущение безысходности напрасно прожитой жизни переполняло его душу. Покаяние, тихой щемящей волной подступившее откуда-то изнутри, растопило ледяное сердце убийцы. Он с рыданиями упал на колени и отшвырнул от себя пистолет.

– Я больше не могу так жить! Я устал обманывать себя!..

Ласково и тепло улыбнулся учитель:

– Приходи!