Ян любил Инну, но собственную тоску любил больше. После первой неудачной попытки самоубийства, когда он наглотался таблеток, Ян все время думал о смерти. Он изменял с ней Инне, представлял, как погружается в нее, словно в вязкую темноту, и все больше приходил к мысли о бессмысленности человеческого существования.
Сегодняшний разговор с ректором окончательно добил его. Дождавшись, когда Инна уснет, он еще какое-то время полежал рядом, прислушиваясь к ее ровному дыханию.
– Прости меня, – тихонько сказал Ян и на цыпочках пошел в ванную.
Ян закрылся в ванне, набрал теплой воды, лег в воду и, взяв бритву, полоснул ей по рукам, вскрывая вены.
«Вот и конец», – подумал он.
Кровь потекла по рукам в воду. Он снова затянулся сигаретой с курительной смесью и, одев наушники, стал слушать свою любимую песню из концерта Градского «Рок»:
Он еще раз затянулся, дурман стал действовать, и ему показалось, что он плавает в свинцовом море, кровавые змеи вылезают из его рук и уплывают. Его тело исчезло, и он стал расплавленным свинцом. Ум распался на сотни кусочков отдельных мыслей, его нет, он просто взгляд, виденье и ничего. Зазвучало странное слово, переливаясь тысячью оттенков: кленьдя, сленьдя, мненьдя, гленьдя… Все стало нереальным, он проваливался в какую-то мглу…
Когда Инна увидела закрытую дверь, то все сразу поняла. Разбудила родителей Яна. Бледная, как полотно, стояла и смотрела, как они взламывают дверь, врываются в ванную… Ян лежал в красной воде с закрытыми глазами и улыбался. Инна тихонько сняла с него наушники.
неслось оттуда. Инна схватилась за голову, тихонько опустилась на холодный белый кафель и закрыла глаза.
* * *
Ян очнулся на больничной койке под капельницей.
«Я опять жив», – подумал Ян.
– Сволочи, вы опять вернули меня к жизни! – заорал он и стал вырываться, но его руки и ноги были привязаны к койке.
«Опять я в дурдоме», – скрежеща зубами, подумал Ян.
– Отвяжите меня, гады! – орал он.
Ян дергался и выгибался на кровати, пытаясь отвязать руки.
На крик пришел врач и сделал ему укол.
– Хватит меня успокаивать! Дайте мне умереть, как я хочу… – бесился он, погружаясь в сон…
На следующий день, сидя напротив психолога в смирительной рубашке, он кричал:
– Что вам надо? Я сам решу, как мне жить или нет! Я свободный человек!
– Подумай о родителях, – увещевал психолог Яна.
– А что мне о них думать!? Они мне только все запрещают и заставляют делать то, чего я не хочу: учиться, работать! Не дают жить с девушкой, не разрешают ночью громко слушать музыку, употреблять наркотики! Я не просил их меня рожать, пусть не лезут в мою жизнь!
– Подумай, ведь самоубийство – это грех, – увещевал психолог.
– Грех? – иронично парировал Ян. – Это выдумки попов, чтоб все боялись выйти из игры и батрачили на дядю! А Бог, где он!? В мире творится одно говно: войны, революции, погромы, терроризм, преступность, голод, болезни, нищета, ложь политиков, пьянство! Похоже, что либо Богу плевать на нас, либо он умер! Я не хочу жить в таком мире! А вас!? Вас, что держит здесь!? Страх смерти? Или иллюзия, что скоро будет лучше!? А меня уже ничто не держит! Так что давай, развязывай смирительную рубашку!
Психолог устало махнул рукой, подошли санитары и опять закололи его нейролептиками…