Силия подготовила себе место для ночевки в одном из пустых бараков. Чернокожие рабы предпочитали спать в своих круглых хижинах из глины и тростника, чего Силия не понимала, но и не спрашивала об этом. Во многих вещах чернокожие оставались для нее загадкой, пусть даже она жила среди них, пока ей не исполнилось пять лет. Она спала вместе с ними на тростниковых циновках, пела их африканские песни и научилась их языку, однако уже в этом раннем детстве леди Гэрриет время от времени забирала ее в господский дом. Хозяйка была озабочена тем, чтобы на ее воспитании не сказались одни только языческие обычаи рабов, странные боги которых разговаривали с ними с того света, а иногда и вовсе вселялись в их тела.

Силия подумала о белой женщине, вспомнила их разговор прошлой ночью. Акин страшно разозлился и предпочел бы убить эту белую женщину, однако старый Абасс заявил, что по воле самого Огоуна она должна жить, ибо тоже является частью того, что скоро свершится. По предсказанию оракула этой ночью белый мужчина умрет, о чем возвестят барабаны. Силия лежала на циновке, но не спала. Она боялась того, что должно было свершиться. Когда дверь хижины открылась, она просто осталась лежать, потому что все было предначертано заранее.

Роберт Данмор, спотыкаясь, зашел в темное тесное помещение. Фонарь, который мужчина нес с собой, он скорее уронил на пол, чем поставил, и тот, чудом не разбившись, после короткого мигания стал гореть снова. Роберт опустился на колени рядом с циновкой Силии, и его отравленное спиртным дыхание ударило ей в нос, когда он склонился над ней.

— Лиззи, — пробормотал он заплетающимся языком. — Я тебя люблю. — Его руки гладили ее тело, стягивали с нее рубашку, без труда разрывая тонкое полотно, а его рот лихорадочно искал ее губы.

— Сэр, вам нельзя этого делать! — воскликнула девушка и оттолкнула его. — Вы знаете, что нас покарают смертью, если мы это сделаем!

— Ну, пусти же меня!

— Я — не Элизабет! — Она увернулась от его хватки. — Я — Силия! Вы слышите? Исчезайте побыстрее, пока вас никто не услышал.

— Ты — не черная, — пробормотал он. — Не черная!

— Нет, я не черная, но я и не белая! А теперь уходите.

— Я могу заплатить, — с трудом произнес он. — У меня тут есть кое-что для тебя. Подожди.

Он стал рыться по всем карманам, а потом ткнул ей что-то в руку.

— Вот видишь? Можешь оставить это себе. Это для тебя. А теперь я хочу… я хочу…

Широко разинув рот, он вдруг застонал и стал дрожать всем телом. Силия, глядя на трясущегося от возбуждения Роберта, поняла, что он уже не в состоянии управлять своими мыслями и чувствами. Он был одержим злыми духами, и никакие уговоры не могли удержать его от насилия над ней. У нее не было права кричать, потому что тогда она умрет. Он тоже не имел права взять ее, потому что и в этом случае она должна будет умереть.

Не помня себя от страха, Силия укусила его за плечо, однако это, казалось, только еще больше распалило Роберта. Отбиваясь, она укусила его еще раз и стала бить кулаками по плечам. И вдруг он затих. Девушка удивленно вздохнула, сначала легко и осторожно, потому что подумала, что он притворяется, чтобы она перестала сопротивляться и ему все же удалось овладеть ею. Однако затем она услышала его тихий храп. На самом деле он просто уснул.