У коронера действительно что-то не ладилось, но звонок от шефа полиции Тейпелл открывает все двери.

На пластиковой карточке было крупно написано: РАППАПОРТ, САЛЛИ. Она была приколота, слегка перекосившись, к нагрудному карману лабораторного халата медицинского эксперта между пятнами винного цвета. Скорее всего это не вино, подумала Кейт, а засохшая кровь. Раппапорт было где между тридцатью и сорока. Рост средний, худая, цвет лица такой, как будто она года два не видела дневного света.

— Извините, что заставляю вас задерживаться.

— Вы шутите? — Раппапорт пожала плечами. — Я только начала смену.

— Кладбищенскую?

Медицинский эксперт нахмурилась.

— Извините, — сказала Кейт. — Неудачный каламбур.

Коридор, ведущий в главный зал, где производятся вскрытия, от пола и примерно до половины был выкрашен в унылый серо-зеленый цвет, а дальше до потолка в белый с сероватым оттенком. Салли Раппапорт шагала впереди по зеленоватому плиточному полу, поскрипывая толстыми подошвами кроссовок «Адидас».

Помещение было похоже на старую римскую купальню. Многочисленные арочные проходы достаточно большие, чтобы Лиз Тейлор в образе Клеопатры могла совершить триумфальный въезд в Рим. Гладкие белые плитки, нержавеющая сталь. Холод такой, что изо рта идет пар. Запах формалина в двадцать раз крепче, чем на уроке биологии.

Кейт, разумеется, бывала в морге, и не раз. Но в Астории он размещался на территории районной больницы. Небольшой зал, в котором стояли три или четыре дешевые тележки — носилки на колесиках. Здесь таких можно было бы поставить целую дюжину.

Раппапорт провела Кейт мимо двух тележек с телами под зелеными синтетическими покрывалами, из-под которых высовывались восковые нога с синими венами. Она протянула Кейт маску, закрывающую нос и рот, а другую надела сама. Пригладила вьющиеся каштановые волосы, скрепленные двумя голубыми пластмассовыми заколками в форме рыб. Раньше такие продавались в универмаге «Вулворт». Кейт не знала, существует ли он сейчас, и подумала, что Раппапорт, наверное, еще девочкой купилаэти заколкиу какого-нибудьуличного торговца и сохранила до сих пор.

Казалось бы, какое ей сейчас дело до заколок в этом холодном доме смерти, когда она собирается увидеть тело девушки, которая была для нее самым близким существом, фактически дочерью? Черт возьми, не стоит задавать этот вопрос психотерапевту. И без того ясно. Пластмассовые заколки? Прекрасно. Все, что угодно, лишь бы отвлечься.

Раппапорт вытащила из пакета латексные перчатки и кивнула Кейт, чтобы она сделала то же самое. Они двинулись к дальней стене, нижняя часть которой была заставлена металлическими ящиками с большими пластмассовыми ручками. В ручках имелись прорези, куда были вставлены карточки с номерами, написанными от руки черным маркером. Огромная библиотека мертвецов. Медэксперт посмотрела на карточку и взялась за ручку ящика S-17886P, который со скрипом выдвинулся.

Тело Элены выглядело как и все остальные мертвые тела, какие Кейт приходилось прежде видеть. Кожа цвета клавиш старого фортепиано, на грудной полости следы разрезов, сделанных при вскрытии. Стежки грубые, доходят чуть ли не до шеи. Но это было не просто мертвое тело. У Кейт перехватило дыхание.

Зачем, спрашивается, я сюда пришла? Это же сумасшествие… Нет, я должна была это сделать. Да, должна… И сейчас мне нужно вспомнить какую-нибудь мелодию. Этот прием я уже прежде применяла. И успешно. Надо засадить в голову какие-нибудь банальные стишки или песенку, и пусть там играет. Иначе мне этот ужас не выдержать.

Дайана Росс запела «Мой милый». Не очень удачный выбор, но певицу останавливать уже поздно. Ансамбль «Супримс» во главе со своей примадонной — все пышноволосые, ритмично размахивающие подолами юбок — уже вставили в мозг Кейт звуковую дорожку фирмы «Мотаун» в тот момент, когда Раппапорт показывала ей темно-пурпурные, почти черные, следы ножевых ударов на груди Элены.

— … два, три, четыре… десять — это в верхней части грудной клетки. Один, два, три… здесь, похоже, удар следовал за ударом без перерыва. — Она подняла взгляд на Кейт. — Видите? — И ткнула в них скальпелем. — В заключении коронера сказано, что было семнадцать колотых ранений, но на самом деле их двадцать два.

В голове у Кейт непрерывно повторялся припев к песенке «Бейби лав». Раппапорт отложила скальпель, взяла рентгеновский снимок и поднесла к свету.

— Смотрите, вот эти два удара… проткнули легкие. Другие два попали прямо в сердце. Они-то и послужили причиной смерти.

— Убивает не оружие, — прошептала Кейт.

— Верно, — сказала Раппапорт и уронила рентгеновский снимок на серовато-белое бедро Элены. — Раны брюшной полости в основном поверхностные.

— Она была изнасилована? — Кейт удалось перекричать песню, звучавшую в ее голове.

— Следов семени нет, но имеются некоторые потертости в области вагины.

— Значит, была попытка изнасилования… но преступник не имел эякуляции?

Раппапорт наклонилась к бедрам Элены — ее глаза были сейчас на расстоянии чуть больше десяти сантиметров — и прошлась металлическим пробником по ее темным лобковым волосам.

— Да, это возможно. Только жаль, что нет семени и нельзя сделать анализ ДНК.

Кейт нежно подняла руку Элены. Она была каменно-холодной, словно резиновой.

— Есть ранения, которые она получила, сопротивляясь?

Медэксперт кивнула.

— А что-нибудь под ногтями найдено?

Раппапорт перелистнула несколько страниц отчета, прикрепленного к дощечке.

— Ничего. Там оказалось на удивление чисто.

Кейт внимательно осмотрела кисть Элены. Ногти выглядели очень странно.

— Вы думаете, убийца потом подрезал и почистил ей ногти?

— Со всей определенностью это утверждать невозможно, — со скукой проговорила медэксперт. Ее карие глаза над маской выглядели усталыми.

— У Элены были длинные ногти, — сказала Кейт. — Так что это его работа.

— Должна заметить, хорошая работа. Он не оставил под ногтями ничего — ни волосинки, ни частицы кожи, вообще ничего.

— А где-нибудь еще обнаружены частицы кожи или волосы?

— Пока только самой девушки. Мы исследовали брюшную полость, печень и почки. Окончательные результаты анализов будут готовы примерно через неделю.

Неделю? Кейт захотелось вскрикнуть. Наверное, следует позвонить Тейпелл, попросить, чтобы они ускорили работу?

— Я могу их забрать, когда они будут готовы?

— Результаты анализов перешлют Рэнди Миду. — Раппапорт внимательно посмотрела на Кейт. — Помощник Тейпелл сообщил, что вы работаете с Мидом? — Интонация была такая, что фраза прозвучала как вопрос.

Кейт не стала отвечать.

— Я пока заберу предварительное заключение, а остальные посмотрю потом.

Кейт хотела взять папку и только сейчас осознала, что все еще держит руку Элены. Ей не хотелось ее отпускать, будто это означало окончательный разрыв связи.

— Нас с вами ждет еще один труп. — Раппапорт зевнула. — Так что давайте поторопимся.

Кейт нежно положила руку Элены на тележку. Раппапорт резко двинула стальной ящик, и он захлопнулся с глухим щелчком.

Тело Пруитта выглядело восковым и резиновым.

— А что это за ссадины у него на подбородке? — спросила Кейт.

Раппапорт наклонилась, потыкала пальцем в перчатке подбородок Билла Пруитта. Примерно в течение трех секунд кожа в этом месте из пурпурной превратилась в белую, затем в слегка желтоватую и наконец стала снова пурпурной.

— Судя по цвету, я бы сказала, что это произошло в период, когда было совершено убийство, и определенно в этот самый день.

Значит, Пруитта избил преступник, злодей художник. Кейт не могла уловить смысл.

— Зачем бить, если он его утопил? Мне кажется, это уже лишнее.

Раппапорт пожала плечами.

— А как обстоят дела с Итаном Стайном?

— Вскрытие еще не закончено, — ответила эксперт. — Это преступление особого рода. — Она покачала головой. — Я пришлю заключение, как только оно будет готово.

Кейт сложила в сумку бумаги по Элене и Пруитту. Ей хотелось как можно скорее убраться отсюда, пойти в тир и пострелять из пистолета.

Запах пороха висел под низким потолком, как облако кислотного дождя. Кейт снова и снова нажимала на спусковой крючок. Рука подрагивала, пистолет подпрыгивал. Она почти забыла этот восторг, ощущение мощи, какую приобретает рука. Подъехала мишень. Попаданий в десятку не было, но все выстрелы нанесли мишени серьезный ущерб. Совсем даже неплохо после такого долгого перерыва. Кейт перезарядила пистолет и опустошила очередную обойму, сконцентрировавшись на том, чтобы тверже держать руку и мыслить ясно и целенаправленно.

Интересно, как бы реагировали мои приятельницы, Блэр и остальные, если бы сейчас оказались здесь? Они ведь, наверное, пистолеты только в кино видели.

Кейт заметила Морин Слаттери, когда закончила четвертый круг. Та находилась от нее всего в нескольких пролетах. Кейт уже надоело расстреливать картонных преступников, и она направилась к ней. Увидев ее, Слаттери сняла защитные наушники.

— Славная стрельба. — Кейт восхищенно рассматривала мишень, в которой было выбито несколько десяток.

— Спасибо. — Слаттери улыбнулась. — А как у вас?

— А… все сильно запущено.

— Навык вернется очень скоро, вот увидите. Это ведь как плавание.

— Или как трахаться.

Слаттери вскинула брови.

— Ну и язычок у вас, Макиннон.

— Во время учебы в школе Святой Анны я верховодила в классе.

Морин расплылась в улыбке.

— А я училась в школе Святой Марии в Байонне, штат Нью-Джерси.

Кейт бросила на нее заговорщицкий взгляд.

— Какая была форма?

— Обычная, клетчатая.

— А какой длины юбка?

— Скажем так, когда я начала работать в отделе по борьбе проституцией и наркоманией, то к мини-брючкам уже была готова. А у вас?

— Ровно на один дюйм ниже трусиков. — Кейт перекрестилась. — Наклониться практически было невозможно. Так что если я роняла карандаш, получалось, что теряла его навсегда.

Они весело засмеялись, как школьницы.

— Послушай, — сказала Кейт, — чего это мы все друг другу выкаем? Давай на ты.

— Давай, — охотно согласилась Морин.

Она положила пистолет в кобуру, и они направились в раздевалку.

— Появилось что-нибудь новое по делам? — спросила Кейт.

— Проверила Переса. Двое художников из центра, с которыми он ужинал в тот вечер, утверждают, что проводили его до дома.

— И он оттуда больше не выходил?

Слаттери пожала плечами:

— Не знаю. Перес говорит, что в день убийства Итана Стайна его не было в городе.

— Я жду, когда он передаст мне копию ежедневника за последний месяц. И Скайлер Миллс тоже. Тогда можно будет кое-что проверить и сопоставить.

— Правильно.

— А как с Мендосой? — спросила Кейт. — Его алиби проверено?

— Миссис Солана подтвердила, что всю ту ночь он провел с ней.

Кейт кивнула. Она, была благодарна Морин за то, что та взяла на себя миссис Солану и Мендосу. Ей очень не хотелось иметь дело с матерью Злены.

— Что-нибудь еще?

— Вещи Пруитта доставлены в комнату вещественных доказательств на третьем этаже. Можешь их посмотреть. Потом я расскажу остальное. И не забудь надеть перчатки. Я хочу сказать, это не потому, что ты можешь испортить вещдоки, просто там настоящий свинарник.

Открытые металлические выдвижные ящики, от пола до потолка. Картонные коробки. Некоторые живут здесь так давно, что все опутаны паутиной, достаточно толстой, чтобы связать свитер. Комната вещественных доказательств. Кейт почти пожалела, что заставила служащего ее отпереть.

— Сюда, — проговорил он. — Все новые дела в этом углу, нижняя полка. Я думаю, Пруитт должен быть вон там. — Он показал ей, куда идти, затем потер нос. — Аллергия. От пыли, я думаю.

Служащий был молод, лет двадцати двух. Лицо гладкое, только чуть угреватое.

— В таком случае вам просто нельзя здесь работать, — с симпатией произнесла Кейт.

— Не возражаете, если я выйду? — спросил он, подергивая носом.

Кейт кивнула. Она осмотрела мрачную комнату, задержала взгляд на черном пауке, который медленно двигался по стене, и подумала, что если пробудет здесь достаточно долго, то тоже начнет чесаться и подергиваться.

В коробке Пруитта сверху лежали: небольшой футлярчик на молнии с куском мыла внутри, мочалка в виде салфетки из махровой ткани, тоже в футлярчике, и футляр побольше с туалетными принадлежностями — кремом для бритья, бритвой, лосьоном и флаконом розовой туалетной воды.

Внутри большой картонной коробки обнаружилась меньшая. Кейт надела перчатки и раскрыла ее. Там оказался еще один футляр на молнии с надписью твердыми печатными буквами, исполненной черным маркером: УИЛЬЯМ МЕЙСОН ПРУИТТ. Кейт расстегнула футляр и взяла в руки маску, какую применяют садомазохисты для своих развлечений. Отверстия для глаз, носа, рта, все выполнено довольно грубо. Если бы не фамилия на футляре, она бы никогда не догадалась, что такая вещь могла принадлежать Биллу. Кейт порылась в коробке и достала пачку журналов, почти все порно. Причем несколько молодежных — юноши и девушки не старше девятнадцати, — не детское порно, но довольно близко. С омерзением перебирая журналы, она ошеломленно обнаружила четыре или пять, посвященных исключительно молодым чернокожим трансвеститам, и не меньше садомазохистам. Так что наличие этой маски было теперь вполне объяснимо.

Под журналами оказалось больше двух десятков видеокассет. Самое жесткое порно, какое только бывает. Картинки на обложках — обычный и оральный секс, — были выполнены безвкусно и примитивно и оправдывали название студии «Любительские фильмы», напечатанное внизу ровными черными буквами.

Надо взять и посмотреть хотя бы кое-что, если, конечно, хватит сил.

Кейт заглянула к Слаттери, и та улыбнулась:

— Видела журналы? А маску?

— Да. И очень удивилась. — Кейт покачала головой. — Никогда бы не подумала, что Билл Пруитт способен на такое.

— Тогда приготовься еще к одному сюрпризу, — сказала Слаттери. — Я побывала на причалах. Совершила небольшой поход по барам. Там есть две достопримечательности. Называются «Железное клеймо» и «Темница». — Она поморщилась. — Ты вообще-то когда-нибудь бывала в тех местах?

Кейт усмехнулась:

— Конечно, каждую субботу! Надеваю на мужа собачий ошейник и прямо туда. — Она посерьезнела. — Ладно, хватит шутить. Так что там?

— В «Темнице» есть задняя комната, где несколько парней в кандалах принимают клиентов. Некоторые подвешены. Если клиентов двое, то один, например, всаживает ему в задницу кулак, а другой затыкает членом рот.

— Нормальный сюжет для открыток «Холмарк».

— Точно. Так вот слушай: я показала там фотографию Пруитта.

— И что?

— Он был у них завсегдатаем. А теперь я покажу тебе еще кое-что интересное. Список вещей, изъятых в мастерской Итана Стайна. Некоторые подобраны с большим вкусом.

Кейт быстро просмотрела список.

1 ТЮБИК МАСЛЯНОЙ ЛАЗУРИ (обнаружен на полу, рядом с телом)

МАСТИХИН (см. выше)

ПОЛАРОИДНАЯ ПЛЕНКА — СВЕТОЗАЩИТНЫЙ БУМАЖНЫЙ РАКОРД (сам фотоаппарат «Полароид» в помещении не найден)

ОДЕЖДА УБИТОГО (снята перед убийством): синяя хлопчатобумажная рабочая рубаха, черные джинсы «Ливайс», пара трикотажных трусов фирмы «Кельвин Кляйн», белые носки ПАРА ШВЕЙЦАРСКИХ НАРУЧНЫХ ЧАСОВ В ВИДЕ АРМЕЙСКОГО НОЖА (обнаружены на стуле)

КЕРАМИЧЕСКАЯ МИСКА, наполненная чипсами «Терра»

ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

ДВЕ ПАРЫ МЕТАЛЛИЧЕСКИХ НАРУЧНИКОВ

ЧЕРНЫЙ НЕЙЛОНОВЫЙ ХЛЫСТ

ЗАЖИМЫ ДЛЯ СОСКОВ

ДВА ШЕЛКОВЫХ КЛЯПА ДЛЯ ЗАЖИМА РТА С ПРИСПОСОБЛЕНИЕМ

6 ФАЛЛОИМИТАТОРОВ (ДИЛДО) — 2 С ДВУМЯ ГОЛОВКАМИ

37 ЖУРНАЛОВ (САДО/МАЗО)

— Боже! Какой позор оставлять после своей смерти такое!

— Да, всякое бывает, — философски заметила Слаттери.

— Погоди минутку…

Кейт задумалась. Она знала художников, которые использовали такого рода предметы в своей живописи. Но Стайн вряд ли. Он определенно держал их для личного употребления.

— Какое странное совпадение. Я имею в виду, что Стайн и Пруитт, очевидно, барахтались в одной сексуальной помойке.

— Да. — Слаттери протянула Кейт листок. — Это отчет полицейских, которых я посылала в бары «Железное клеймо» и «Темницу» с водительским удостоверением Итана Стайна. — Она бросила на Кейт взгляд. — Его там тоже опознали. Так что Пруитт у них был не единственным завсегдатаем.

— Ты думаешь, Стайн и Пруитт когда-нибудь там встречались?

— Ни в одном заведении, ни в другом никто не припомнил, чтобы видели их вместе.

Кейт напряженно думала.

— Неужели это простое совпадение, что двое имели одинаковые пристрастия, околачивались в одних и тех же заведениях и теперь оба мертвы? — Она покачала головой. — Когда-я смогу увидеть личные вещи Стайна?

— Его записная книжка и бумажник у Брауна. Спроси у него.

— Ладно.

Слаттери сменила тему:

— Кстати, в доме, где жила Солана… есть одна пожилая дама.

Кейт вспомнила старуху, лицо которой мелькнуло в дверной щели.

— Да. Я с ней даже пыталась побеседовать.

— Так вот, она говорит, что тогда была дома, смотрела телевизор. Полицейский взял у нее показания в первый вечер. Она утверждает, что видела на лестнице чернокожего мужчину. Больше он из нее ничего вытащить не мог. Никаких деталей. Решительно ничего. Я тоже попробовала. С тем же успехом.

— Давай-ка теперь попробую я.