Как в усадьбе под Ростовом барыня жила одна. Знать, казацкой она крови – ох, сердитою была! Староста придёт просить что, не отпустит, не побив. Мужикам и вовсе туго, как собак драла тех злых. Раз солдат домой приходит, все рассказы – лишь о ней. – Проучу её, – глаголет. – Будет скоро посмирней. Ночь настала, все уснули, лишь в конюшне шорох тих, Лошадей там снаряжают, нет солдату дел других. Прискакал служивый тихо, вынес барыню с тахты, И, к сапожнику в избушку: «Где же лавка у стены?» Положил. Теперь к кровати. Взял сапожника жену, Путь обратный в ночь проделал до усадьбы. И – ко сну. Зорька утренняя встала, а усадьба на ногах: Не привыкли слуги рано так вставать, что сон в глазах. Осмотрелась – дом отличный. Враз – к сапожника жене Рукомойник с полотенцем приподносят в тишине. Как умылась, так в столовой самовар уж закипел. Чай зелёный наливают, тут и староста поспел. Он на цыпочках заходит, а к нему – да с речью сладкой: – Что, мужик, тебе за дело? – «Вот те на!.. Как стелет гладко… Мне бы, барыня, нарядик. Чем заняться мужикам?» Догадалась как ответить, вспомнив нравы светских дам: – Чем вчера вы занимались, то – сегодня продолжать. Вышел староста на кухню, восхищенья не сдержать! – Не видал такого сроду, день теперь сушить мозги. — К доброте он не привыкший. – Видно, встала с той ноги. Месяц так живёт в усадьбе, и другой уж под конец. Не нахвалятся крестьяне: «Лучше барыни здесь нет!» У сапожника ж под утро, ругань слышно за рекой: – Слуги, где вас вечно носит! Полотенце мне с водой! «Белены объелась, баба? Ну-ка, печь давай топи!» — Сапоги тачать кончает. Речь на лавку: «Не вопи!» – Ты-то кто такой? В чём дело? Умываться подавай! – Ах ты, барыня!.. Колодец – в огороде, где сарай. Встал со стула, ремень сдёрнул и давай её хлестать: – Я тебе напомню должность, дурь забудешь как искать! Печь топить – твоя работа. Да и завтрак подавай! Стал хлестать её до пота, что взмолилась: «Передай Мне, пожалуйста, те вёдра, я водицы наберу». Кое-как печь истопила, что-то стряпает к столу. Месяц так ремень летает, на второй пореже чуть, То за то, что щи не сварит, воду разольёт… – не суть! Через время работящей стала барыня, добрей. Услыхал солдат про это, стал готовить лошадей. Поменял он их обратно, всё проделал в темноте. Утром барыня в усадьбе удивляется себе. – В старом доме оказалась… И откуда я взялась? Задаёт вопрос служанкам: «Как сюда я пробралась?» – Вы всё время здесь бывали, не видали мы другой. Доброй-доброй стала в доме, позабыли ту – с каргой. И сапожнику всё в радость, нет нужды ремнём махать. С барыней мы разобрались. Есть ещё такие? Встать!