Прошло два года. Гриуборная в столичном театре. Звучит музыка со сцены, конец первого акта. Аплодисменты. Входит Лаура. Она явно устала. На ней костюм Мицы Бастон из спектакля «В дни карнавала» по пьесе Караджале. Садится к зеркалу освежить грим. Входит Мишу. Он в костюме ангела.
Лаура: Сегодня ты ангел?
Мишу: Напугал? Прости!
Лаура: Нет, я привыкла.
Мишу: Устала?
Лаура: Смертельно.
Мишу: Ты играла офигенно! У меня сердце всё ещё колотится, смотри!
Лаура: Хреново выгляжу, да?
Мишу: Нет, что ты! Когда ты усталая, ты ещё красивее.
Лаура: Вы всё такой же врун, мон шер.
Мишу: Вот, ей-богу, не вру! Ты ужасно красивая.
Лаура: Ты всегда был вруном, всегда! Не понимаю, как я могла влюбиться в такого. До сих пор голову ломаю, как это могло произойти.
Мишу: Я думаю, ты влюбилась с первого взгляда. Не помнишь? Ты стояла у входа в парк, а я в костюме Дракулы ждал такси. Ты подошла и говоришь: «Простите, пожалуйста, могу я у вас спросить?» Я сначала подумал, что ты поклонница и хочешь автограф.
Лаура: Поклонница статуи Дракулы? И я что, правда обратилась к тебе так вежливо и на «вы»?
Мишу: Правда-правда. «А можно я тоже попробую поработать живой статуей рядом с вами?»
Лаура: Точно! «А можно я тоже попробую поработать живой статуей рядом с вами?» А ты пригласил меня в пивную около парка. Как она называлась?
Мишу: «У Жэки».
Лаура: Мы пили пиво, травили актёрские байки и хохотали как ненормальные всю ночь. Шикарное было времечко! Чудесные годы!
Мишу: Семь. Сегодня — ровно семь лет со дня нашего знакомства.
Лаура: Постой-ка! Да! Да, ты прав! Семь лет! Невероятно.
Мишу: Семь лет — это дата. Её нужно отметить…
Лаура: Мишу…
Мишу: Сегодня вечером мы не дискутируем. Сегодня мы праздуем. После спектакля идём в клуб напротив театра.
Лаура: Нет, я не пойду, я совершенно без сил.
Мишу: Ладно. Тогда выпьем шампанского здесь, в гримёрке. Это даже романтичнее. И потом, мы же привычны к такому, нет?
Лаура: Мишу! Когда ты наконец перестанешь?
Мишу: Перестану — что?
Лаура: Ну вот сейчас, к примеру: зачем ты нарядился ангелом? Что это значит?
Мишу: Не нравится? Так я сниму!
Лаура: О нет, пожалуйста! Не как в прошлый раз! Я думала, с ума сойду, когда увидела, как ты голышом разгуливаешь среди целой толпы.
Мишу: Но согласись, это была просто сказка! Вcе такие во фраках — и тут я, с голой жопой!
Лаура: Эй, это вообще-то была церемония вручения премии Гопо, главной кинопремии страны! Я с таким трудом получила приглашение, а ты меня опозорил! Вот объясни, с чего это вдруг ты ударился в эксгибиционизм?
Мишу: Да ты просто ревнуешь! Ага, попалась!
Лаура: Я? Ревную?
Мишу: Ты ревнуешь, что я ущипнул за задницу Мэриоару Калояну, так?
Лаура: К этой старушенции? Я её и не заметила! Зачем ты это всё вытворяешь вообще?
Мишу: Не знаю! Может быть, чтобы ты меня не забывала…
Лаура: Совсем с ума сошёл? Тебя забудешь, как же!
Мишу: Ну, или чтобы тебя рассмешить. Мне не нравится, что ты всё время грустная. На репетиции в театре — грустная, по улице идешь — грустная, Илинку из школы забираешь — опять грустная. Это что же такое? Нет, дорогая моя, так у нас дело не пойдёт!
Лаура: Ладно, да — грустная! Мне грустно! И что? Поэтому ты должен являться на сцену прямо во время спектакля и подсказывать мне оттенки характера моего персонажа? Как раз в тот момент, когда я играю? Послушай, Мица Бастон — это роль-мечта! Её мечтают сыграть все актрисы страны! А достаётся одной из тысяч и только раз в жизни! Только я знаю, чего мне стоило её добиться! Но если ты ещё хоть раз припрёшься на сцену и станешь учить меня, как играть Мицу, клянусь, я уйду в тот же миг! Сорву спектакль, меня выставят за это из театра, и я снова окажусь на улице — ты этого добиваешься?
Мишу: Ну как ты не понимаешь? Мица ведь не просто эмансипированная дамочка из провинции. Это скучно. Мица — нимфоманка! Плоештянка, республиканка и нимфоманка! Другие краски, другой характер! Да, Караджале — это классика, да «В дни карнавала» — одна из самых-пресамых комедий в истории румынского театра. И ставили великие, и Мицу играли великие. Но никто раньше не додумался до этого, никто! Пойми, если все остальные персонажи — комические карлики, то Мица — бомба! Пантера! Она ищет встречи со своим «кукусиком» не потому, что ей нужен сам «кукусик» — ей нужен секс! Она без секса звереет, приходит в бешенство, понимаешь?
Лаура: Господин режиссёр, я устала.
Мишу: Сорри!
Лаура: Думаешь, они меня оставят в труппе?
Мишу: Да что за вопрос, девочка? Да за километр видно, что тебе здесь просто нет равных! Если уж быть честным до конца, то они и не заслуживают, чтоб у них играла актриса такого класса! Тебе же не с кем тут играть? Это что — партнёры? Вот этот, скажем, косоглазый, который играет Нае Джиримя… «Ох, зеркала! Не трогайте зеркала, они напрокат взяты!»
Лаура: Как? Как ты это сделал? Ещё разочек, ну пожалуйста!
Мишу: «Не трогайте зеркала, они напрокат взяты! Не трооогайте зерркалааа, они напрокат взятыыыы!»
Лаура: Господи, Мишу, каким изумительным актёром ты был!
Мишу: Что значит «был»? Я и есть! Тааак… Если снова начнёшь рыдать, я уйду.
Лаура: Куда уйдёшь?
Мишу: Не куда, а откуда. От тебя. Из твоей памяти, из твоей жизни. Я не хочу сегодня играть мелодраму. Расскажи лучше, как там Илинка?
Лаура: Спрашивает, когда приедет папа.
Мишу: А ты?
Лаура: Говорю, что ты уехал в долгое турне.
Мишу: Прелестно! Но однажды всё равно придётся ей рассказать.
Лаура: Я по тебе скучаю!
Мишу: Я здесь, Лаура.
Лаура: Нет! Не так, как я хочу. Я хочу слышать твои шаги, когда ты приходишь домой, слушать, как ты напеваешь в ванной свои дурацкие песенки, хочу стирать твои футболки, пропахшие табаком и одеколоном, хочу видеть, как ты смеёшься над моей неудачной пиццей, хочу заниматься с тобой любовью в твоём драндулете.
Мишу: Найди себе мужчину.
Лаура: Опять начинаешь?
Мишу: Лаура, давай серьёзно! Я погиб два года назад, меня застрелил этот придурок, вертухай в итальянской тюрьме. Ты молодая, красивая женщина. Хватит уже этого идиотского траура! Сколько можно?!
Лаура: Но как, Мишу? Ты же не отходишь отменя ни на шаг!
Мишу: Я тебя охраняю. Чтобы ты не досталась какому-нибудь кретину. Я телохранитель твоей души!
Лаура: Слушай, тебе не кажется, что наш разговор, вся эта ситуация в целом — это какая-то, как ты любишь выражаться, бели…бре…дистика?
Мишу: Белибердистика. Ты это хотела сказать, любимая?
Лаура: Ну да, берибельдистика…
Мишу: Белибердистика!
Лаура: Да что ты привязался со своей бе-ри-бля-дистикой… Тьфу!
Мишу: Неужели так сложно правильно произнести?
Лаура: Неужели это так важно — правильно произносить всякую дрянь?
Мишу: Потому что именно это слово, дорогая моя актриса, идеально описывает данную ситуацию.
Лаура: Можно сказать «чепуха», «ерунда», «абсурд». Почему обязательно бе-ли-бер-дистика?
Мишу: Потому что я так хочу!
Лаура: Я думаю, ты просто ревнуешь.
Мишу: Ага, я ревнивый призрак оперы! Уа-ха-хааа!
Голос помрежа в селекторе: Участникам спектакля приготовиться ко второму акту! Всем приготовиться ко второму акту. Внимаааниеее!
Лаура(сильно испугана): Ой! Мишу, я не пойду!
Мишу: Удачи!
Лаура: Скажи мне что-нибудь! Скажи, иначе мне конец!
Мишу: Не забудь: Хищница! Пантера! «Кукусик» — или её, или покойник! Тигрица! Нимфоманка! Вперёд!
Лаура: Да! Нимфоманка, да! А ты что будешь делать?
Мишу: Я? Я буду ждать тебя здесь. Я всегда буду ждать тебя здесь. А что мне ещё остаётся? Давай, иди… Будь самой талантливой, любимая! Порви их там всех нахрен!
Конец