Сила марксизма — в том, что он находит себе новые и новые подтверждения в каждом явлении окружающей действительности. Сила марксизма и в том, что он сразу же собой дает и ответ на вопрос — как разрешить антагонизм в вечном противоречии: народ — государство — капитал. Новый марксизм окончательно закрывает средневековье: государство навсегда остается в прошлом.
И буржуазии, и народу в целом все больше и больше становится ясным, что до победы социализма, по мере обострения классовой борьбы, бюрократические препоны будут возрастать. «Усиление роли государства» только это и означает. Чем больше в стране сил и прав у государства и капитала, тем больше угнетают они народ. Чем больше в этих враждебных нам лагерях будет разногласий между собой, тем более затруднено будет их объединение против нас. «Укрепление государственности» государства может происходить только за счет ослабления народа и силы капитала и неимения ими своей государственности. Основной демагогический тезис центристов «сильное государство — сильный народ» равнозначен торжеству поповщины: «добрый рабовладелец — счастливый и его раб». Чем сильнее будут совместные удары организованного рабочего класса по капиталу и власти, тем бблыпим другом народа каждый из них захочет быть.
Тоталитаризм — это то, к чему стремится всякая власть, и то, во что она с неизбежностью превращается, оказавшись без жесткого контроля со стороны класса трудящихся (народа). Боевой силой гражданского общества может быть только революционная партия, которая не простит ни одному чиновнику ни единого случая произвола.
Нынешнее административно-полицейское государство всеми средствами стремится исключить рабочий класс — трудящихся как организованную силу — из политики: мол, мы обещаем дать вам хлеб, а себе взамен берем над вами власть (об этом «Легенда о Великом инквизиторе» Достоевского — манифест тоталитаризма, государственной власти и тайная мечта любого центриста-государственника). В этом и есть вся политика: каждый класс стремится исключить другие классы из политики и утвердить себя. Эксплуататорские классы не смеют говорить об этом вслух, предпочитая, по возможности, не упоминать или даже отрицать само существование классов, деление общества на противоположные классы и непримиримость между нами. Единственно рабочий класс, коммунисты открыто говорят: наша цель — исключить, вытеснить буржуазию и бюрократию из политики, утвердить класс трудящихся единственным политическим классом, установив диктатуру своего класса по отношению к двум другим. Вытолкнуть бюрократию из политики — значить искоренить полностью возможность спекуляции властью, как нет нынче церкви как класса, рабовладельцев как класса и их возможности открытой и массовой работорговли из Африки.
Продавец в магазине не обладает никакой властью ни над товаром, ни над покупателем; он лишь послушный посредник между первым и вторым, и никто не позволит ему проявлять самодурство и самовольство дольше одной минуты. Чиновник — это спекулянт, перепродающий государственные услуги. Самодурство чиновничества — от незнания людьми права, от бесконтрольности власти со стороны гражданского общества, от развращения капиталом и от отсутствия реальной угрозы со стороны рабочей партии. Только социализм способен превратить чиновника из вельможи и самовольного распорядителя в молчаливого посредника между правом и народом. И только социализм превратит людей из просителей в хозяев. Социализм — есть результат борьбы рабочего класса за свои права, победа в классовой борьбе.
Каждый чиновник, сталкиваясь с гражданином, должен знать, что перед ним не беспомощная единица, а Человек, у которого заступницей революционная рабочая социалистическая партия, которая за самодурство сотрет любого держиморду в порошок. Путь к этому — не в выжидании времени обретения чиновничеством христианского человеколюбия, а в неуклонном воспитании бюрократии репрессиями и перманентной мясорубочной угрозой. В сих словах не стоит усматривать рекомендаций — власть рабочих сама найдет конкретные способы утихомирить коррупцию и всевластие государства.
Гипотетическая ситуация: если чиновник знает, что за свое самодурство он будет круто репрессирован вместе с семьей, и тому будет десяток примеров — на сколько десятилетий вперед напрочь прекратятся издевательства государства над народом? Только ничто, буквально ништо, не может поставить на место зарвавшихся чиновников, кроме революционной рабочей партии. Коммунистический большевистский террор в России воспитал капиталистов и бюрократию во всем мipe. Перед силой революционной рабочей партии жалкий чиновник, прежде всевластный, превратится в ничтожество, сможет только беспомощно трясти молитвенник с просьбами о великодушии и всепрощении, ссылаясь на жития святых… Но пока он в силе, он о сем не думает. Сволочи вспоминают о Библии, когда их начинают уничтожать. Сладкая жизнь бюрократии гарантирована до тех пор, пока рабочий класс не встал с колен, не организовался и не схватил за горло своих угнетателей. Возможно, что многие чиновники-государственники искренне не считают себя угнетателями; зато искренне считают народ быдлом, которым нужно управлять; и только развернувшийся рабочий класс сможет вправить им мозги.
Издевательствам над народом нет предела. Есть ли сила в мipe, способная напрочь прекратить вакханалию? — Есть такая сила. Когда единственным оружием рабочих перестанет быть голодовка, забастовка, пикет, когда на каждое единичное беззаконие капиталиста или администрации рабочая партия сможет поднять весь народ в стране — какой плешивый прокурор или мэр посмеет слово сказать? Только организованная рабочая партия вынудит и власть, и буржуазию шепотом призывать друг друга быть тише воды, ниже травы, дабы не вызвать народного гнева. Сила класса — это единое слово от имени всего класса и поддержанное всем классом. Власть должна убедиться, что ее демагогия о единстве государства и народа народом разгадана и разоблачена, марксистски объяснена и растолкована как сознательная ложь. Кто иначе скажет единое слово от имени трудящегося народа, как не коммунисты и марксизм — стоящие на защите интересов рабочего класса?! — Не бумажный же президент…
Задача коммунистов — чтобы люди, рабочие ясно видели свою выгоду от членства в рабочей партии; и еще более, много более выгодно для каждого человека, чтобы имелась такая партия, защищающая интересы рабочих; именно: защищающая интересы не абстрактно, не вообще, не в «центристском» смысле о повышении уровня жизни и общего благосостояния, а именно защищающая интересы всех рабочих против капиталиста и против чиновника. Разумеется, выгода понимается не в КПССовском смысле, а в смысле выгоды от принадлежности к многотысячному авангарду многомиллионной армии, стоящему на защите интересов каждого члена своего класса, отстаивающего требования, общие у всех членов, в т. ч. повышение зарплаты, социальная сфера, защита труда.
Каждый чиновник и каждый работодатель должен знать, что за спиной вот этого рабочего стоит грозящая им сила. Принадлежность к партии удесятеряет индивидуальные силы каждого ее члена; организованная, сплоченная рабочая революционная партия не складывает, а перемножает силы партийцев. Организованная, единая рабочая партия есть многократно более надежная защитница прав человека, чем самая демократическая конституция.
Товарищи рабочие! Объединяйтесь! Разве обязательно дожидаться собственного попадания под тяжесть государственноадминистративного произвола, чтобы броситься организовываться с собратьями и вступать в коммунистическую рабочую партию?
Не профсоюзы, не местное самоуправление и не домовые комитеты, а коммунистическая рабочая партия и революционные организации по предприятиям — наше спасение. Защитницей народа против произвола власти и нашествия капитала может быть только такая сила, которая может классово бороться за социалистические требования. Жизнь многократно подтверждает вывод, что никакие формы организации населения не могут быть эффективными, кроме коммунистической партии трудящихся. Реальная сила у рабочих коммунистических организаций будет только тогда, когда они объединятся не по территориальному, а по производственному признаку. Территориальные объединения — первый шаг, временная, вынужденная мера. Чтобы воевать с полицейщиной и бюрократией, не обязательно «уходить в горы к боевикам». Рабочие должны организовать боевую партию на предприятиях, в трудовых коллективах. Что может быть страшнее для власти?
Наш авангард — рабочий класс с высшим образованием, трудящиеся, стремящиеся к просвещению, занятые непосредственно в промышленном производстве — все те, кто не заинтересован в запутанном государственном аппарате и не заинтересован быть на службе у эксплуатирующего его капитала. Наше победное оружие — просвещение, организация, прогресс. Не молитвы, не мистика и не религия, а знание, образование, наука. Изучение и знание истории, а не вера в тупые «предания». Надежда на себя и на таких, как мы, а не на государство или на церковного бога.
Организация рабочих коммунистами понимается не в форме разовой сходки, митинга или пикета. Высшая форма организации класса — до превращения класса в государство — есть политическая партия. В арсенале марксизма есть целая обойма теоретических разработок, в т. ч. и учение о партии.
Государство трудящихся нельзя построить сверху, выбрав своего парламентария или президента. Государство трудящихся должно прежде строиться эволюционно: организованные рабочие на предприятиях (профсоюзы, рабочие комитеты, стачкомы, Советы), структурировавшись в партию рабочих, оформляя собой гражданское общество, смогут сперва контролировать, затем душить, а после и заменить государственно-чиновничьи структуры — сперва на уровне местного самоуправления, местных производственных единиц, местных органов правопорядка — разумеется, все это с под держки своих представителей в существующих госструктурах — выбранные депутаты, губернаторы и проч. Контроль рабочих (партии рабочих) над производством, контроль над административной властью — это революционное требование социализма. Ни для чего другого рабочему классу «свои» губернаторы-коммунисты не нужны. А пока нужно открыто сказать, что доселе т. н. «красные губернаторы» ни на сантиметр не были ближе к рабочему классу, чем любые другие. Структурированная снизу, власть трудящихся достраивается сверху.
В нынешнем веке под революцией понимается не исключительно силовая вооруженная антиправительственная акция. Стремление уничтожаемого правящего класса — всячески сузить классовую борьбу в обществе и ввести ее в рамки максимально мелких масштабов. Ведущий борьбу рабочий класс не должен ограничивать себя заданным набором единичных акций, а выходить на широкую дорогу классовой борьбы. Методы классовой борьбы шире методов «политической борьбы», ибо политическая борьба — есть частный случай борьбы классовой. Революция — есть уничтожение старого при рождении нового. Уничтожение старого — не есть выжидание его полного умирания, а прежде всего, активное содействие рождению здоровых сил. История — всегда есть борьба старого с новым, где старому до времени гарантирована жизнь. История классовой борьбы — это качающийся маятник, который раскачивает воля классов.
Выборы — это смотр классовых сил. Каждое очередное поражение на президентских выборах отодвигает требования рабочего класса до следующего подъема рабочего движения. Чем убедительней победа представительства рабочего класса, рабочих, тем больше чиновничество вынуждено считаться с требованиями народа, интересами рабочего класса, тем больше вынуждена заискивать администрация перед организованными рабочими коллективами. Чем больше голосов набирает «главный администратор» от бюрократии, тем с большей развязностью и бесстыдством вся администрация может плевать в народ. У скольких негодяев в кабинетах висит портрет президента? Лишив его народной поддержки, мы сможем легко расправиться и с этими негодяями. Чем больше голосов получает партия власти на выборах, тем безнаказанней она себя чувствует, и тем меньше уступок может давать она народу. Поддержкой и молчаливым послушанием в надежде на милость властей самоутверждения добиться нельзя. Только жалкий раб может надеяться, что смирением он заслужит в благодарность поблажек. Государство — это большая сволочь и нечего ждать от него благородства. Чем сильнее протестное движение, чем явственней власть на себе ощущает сопротивление, тем неуверенней чувствует себя бюрократия; чем более шатко ее положение, тем большие уступки она вынуждена делать. Государство встает на путь «социальности» не от собственной милости и не от моральности ее представителей, а только под угрозой со стороны народа.
Товарищи рабочие! Никакой поддержки центристам — партии власти! Мы никому не даем права говорить от имени народа! Мы говорим: нельзя!
Каждый голос на выборах за представительство рабочих — это удар подцых чиновничьим держимордам. Каждый голос за представительство власти — это лишний бутерброд с икрой ожиревшей чиновничьей собаке.
Даже если на парламентских выборах настоящие коммунисты получат 90 % голосов — это еще не победа. Есть еще президент, верхняя палата, губернаторы, местные парламенты, правительство, т. е. весь бюрократический аппарат. Сегодня никому не опасны нынешние горе-коммунисты с их потенциальными 20-ю процентами, которые они и набрать-то толком не могут. Сегодня у нас в стране 60–70 % людей х одинаковыми экономическими интересами — выразить которые должна одна рабочая партия, т. е. минимум 60 гарантированных процентов. Половина наших во всех законодательных органах — только с таким активом нам нужен наш президент. Иначе победа будет поражением. Слова о том, что-де сначала давайте победим президентство, и эта победа поможет превратить бюрократию в неэксплуататорскую и т. д. — это слова о том, что подарите честному миллион — и он докажет, что можно быть честным олигархом; давайте, мол, нашего сделаем олигархом — и он станет одаривать нас тысячами.
Пока нет открытой войны всего класса буржуазии с чиновничьим государством, свалить правящую бюрократию силами одних рабочих нельзя. Всевластие советской партократии нельзя было поколебать ни силами какой-то одной части рабочего класса (рабочих, крестьян, интеллигенции, военных), ни тем более лишь силами нарождающейся буржуазии — только массовым выступлением всего народа. Новой буржуазии пришлось давать народу обещания рая американской мечты, призывать его в союзники, чтобы заменить собой партократическое государство, хозяйничавшее в стране.
Сегодня сбросить нынешнее бюрократическое самодержавие ни отдельно силами буржуазии, ни одними лишь рабочими нельзя. Но рабочий класс, наученный опытом истории, ни при каких условиях не должен идти в услужение к буржуазии в ее классовой войне против государства: пускай буржуазия сама встает на сторону революционного рабочего класса — помогая финансово, информационно и т. д. Хотя поддержку буржуазии в ее борьбе против государственной полицейщины рабочий класс обещать может. Дальнейшая судьба буржуазии будет зависеть от конкретных обстоятельств и будет решаться исходя из наличных классовых сил.
Мы, рабочий класс — сила самостоятельная. Осознав это, мы сможем свалить власть госчиновников, развенчать «святость» государства и обменять свое бесправие на его власть.
Можно долго фантазировать и проектировать модели идеального социалистического строя. Но всегда надо иметь в виду, что в действительности придется делать уступки и буржуазии, и бюрократии. Действительность будет приближаться к модели в той мере, в какой будет решительной наша борьба и сопротивление наших противников. Так же, как и тоталитарная, и капиталистическая модели могут быть «чистыми» лишь тогда, когда нет сопротивления и необходимости считаться с силами других классов.
Марксизм и социалистическая теория далеки от утопической, популистской и иной болтовни и попыток рисования идеальных обществ. Марксизм научно обосновывает то, что реально возможно в существующей ситуации, с налично имеющимися в обществе силами. О сегодняшнем дне марксизм говорит, что дело создания революционной рабочей партии — это реальность, это не сказка. Этой революционной партией реально и возможно: бороться с государственным произволом и капиталистической эксплуатацией — для этого есть силы; положить предел чиновничье-буржуазному распылению народных средств на роскошь; взять под контроль финансовые потоки, производство, экономию, расходы на расточительную бюрократию; взять под контроль все общественные процессы; в несколько раз увеличить жизненный уровень трудящихся и рвануть вперед по пути социального прогресса.
Единственный путь к этому — перераспределение политической власти. Это возможно только революционным путем, на что способна только революционная партия. Это возможно, лишь — поставив все богатство страны на службу всего народа, самим осуществляя гласный и открытый контроль; — сломив сопротивление государства, а затем — сопротивление капитала; — учитывая опыт XX века. Социализм — есть подавляющий контроль рабочего класса над национальным богатством. Коммунистическая партия — единственная сила в стране, способная быть во главе рабочего движения. Марксизм гарантирует победу трудящихся. Рабочий класс уверен в своей победе, ибо мы — хозяева марксизма, монополию на который рабочий класс и коммунисты никогда не отдадут.
Стремление рабочих к собственной власти — до новой коммунистической революции — обречено ассоциироваться с советской историей, идеологией и политикой. Единственный (именно: единственный!) аргумент, который противники могут предложить: мол, была в истории попытка установления власти трудящихся, и привела она к власти новой бюрократии. Классовая борьба, вечное стремление людей к свободе, богатству и справедливости — ответ истории. Советский социалистический опыт — это полуэталон, демонстрирующий реальную достижимость социального уровня. Будущее всегда ярче прошлого, а ошибки прошлого всегда поучительней его достоинств.
Что такое советская власть? Пока мы вынуждены пользоваться прежними формулировками и историческими аналогиями и поэтому обречены выслушивать критику прежней политики и нелепые обвинения в ретроградстве. Мы уверены, что постепенно развеются все неопределенности; а пока мы говорим: советская власть — не есть прежняя СССРовская власть, номенклатурная власть партии и бюрократического аппарата; советская власть — есть власть Советов, но не брежневских аплодисментщиков, а выборных представителей трудовых коллективов: власть трудящихся «снизу», жесткая власть: диктаторская власть пролетариата. Власть рабочих — не есть абстрактно-народное представительство (т. е. на словах народное, а на деле — власть правящей бюрократии и представителей крупного капитала) и не «общенациональное», т. е. общее с буржуазией, с чиновниками, с попами и т. д., а рабочее представительство.
Народная власть в центристском понимании — это «выбранные народом» популярные говоруны-демагоги. Нам говорят: в «демократическом» обществе народ влияет на власть посредством выборов. Уловка заключается в том, что разобщенный народ «выбирает» власть поодиночке — каждый поодиночке, не сговариваясь, не обсуждая. Социалистический демократизм должен заключаться в том, чтобы было видно открыто, какая группа (слой, класс) выдвигает и поддерживает того или другого кандидата. Промышленные заводы, колхозы, НИИ, вузы — одного, банковские структуры — другого, администрация — третьего. Именно так народ сможет увидеть, кто есть кто — не углубляясь в дебри предвыборных слов. Невозможно всеобщее голосование устроить по производственному признаку; но чтобы территориальное голосование было истинно демократическим, выдвижение кандидатов возможно устроить по предприятиям, по трудовым коллективам. Сегодня это партийные списки. Коммунисты называют народной лишь такую власть, где народ представлен во власти пропорционально своему классовому составу: банкиров в стране 0,01 %, крестьян — 20 % и т. д. — и соответственное их представительство во власти всех уровней.
Еще и еще раз нужно повторить, что под рабочим классом марксизм понимает не только промышленно-заводских рабочих, людей технических специальностей, а всех трудящихся, продающих свою рабочую силу, все многоцветие пролетариата. Поэтому «плюнем в лицо той мерзкой слякоти», пытающейся убедить нас в безграмотности рабочего класса: инженеры, ученые, врачи, агрономы, преподаватели вузов во много раз эффективней распорядятся национальным достоянием, чем спекулянты, функционеры и демагоги. Социализм как идеал социальной справедливости надежно привит русскому народу, хотя его настоятельно пытаются отравить блудными теориями.
Подобно тому, как большевики отвечали на беспрерывные вопросы, что Октябрьская революция совсем, совсем другая, нежели была Великая французская, мы говорим: новая русская коммунистическая революция будет кардинально отличаться от социалистической революции 1917 года — новые времена, новые условия, новый рабочий класс, новый марксизм. Революционные марксисты учитывают и изучают опыт всех прежних революций и опыт истории XX века: Европа, Германия, Советский Союз, Китай. Мы не боимся обвинений и попыток загодя приписать нам повторение ошибок и преступлений большевистской революции и соцстроительства. Мы, коммунисты, не повторим большинства прошлых ошибок, но отдаем себе отчет, что совершим ошибок много новых — за то и ответим перед историей, но это не может остановить рабочий класс в стремлении к свободе.
В XX веке у рабочего класса в России впервые за многовековую историю появилось оружие — высшее образование. Рабочим как классу еще предстоит научиться им пользоваться. Это оружие — не только против всякого идеализма и поповщины, но, главное, против монополии эксплуататорских классов на государство и власть.
Безвозвратно прошли средневековые времена мракобесия, бывшие благодатью для церкви, когда не было у народа ни образования, ни книг, и всецело господствовавшая церковь обладала монополией на бога, на чтение и на толкование Святого писания. XX век был первым веком наступившей эпохи всеобщего образования и просвещения. Отныне — и тем более с развитием телекоммуникаций и информационных технологий — ни у одной политической силы, политического института нет и не может быть монополии на знание, на науку, на истину. Отныне и государство не обладает монополией на право и на толкование права. Правящий класс всегда был в истории единственным и настоящим просвещенным классом, охранявшим свою монополию на образование (и наоборот: просвещенный класс был единственно правящим). Сегодня все более становится очевидным, что не класс буржуазии и не класс чиновничества представляют мозг нации. Основные знания и культура сосредоточены в массе рабочего класса: ученые, инженеры, педагоги, медики, программисты, работники культуры — которые стремятся к социализму, чтобы получать материальное благополучие, не связываясь капиталистами и не завися от милости государственно-чиновничьей кормушки, а непосредственно реализовывая свои способности, т. е. своим трудом, своими талантами и умением давая и получая общественные блага. Этот класс и должен стать правящим; это есть социализм.
Возражения, что рабочий класс «не удержит политическую власть», что рабочие не обойдутся без капиталистов и бюрократии (тем более, без прежнего государства), смехотворны и давно опровергнуты. «Управление государством даже чернорабочими», в частности, означает, что и чернорабочие контролируют государство, и что нет такой категории трудящихся граждан, интересы которой не учитываются государством трудящихся. Государство трудящихся одинаково защищает труд чернорабочего и труд академика. Диктатура пролетариата означает, что любой представитель власти — от министра до самого последнего чиновника — вынужден под страхом репрессии со стороны революционной партии, со стороны социалистического законодательства обеспечивать законные интересы любого чернорабочего — не индивидуальные и персональные подачки каждому по отдельности, а обеспечивать условия, защищающие поголовно интересы всей массы, каждой категории трудящихся.
Коммунисты не питают иллюзий, призывают не верить ни в чьи обещания и открыто заявляют, что т. н. «социальное государство» невозможно в рамках существующей (сколь угодно подкрашенной) бюрократической власти.
Как и в прежние века, государство концентрирует в своих руках монополию на истину и стремится убедить общество, что оно есть воплощение справедливости. При этом в классовом обществе на государственном уровне пропагандируется справедливость в понимании ее господствующим классом. Соответственно этому пропагандой воспитывается народ; все иные м1ровоззрения объявляются ересью. Но антагонистические интересы подразумевают, что существуют другие, противоположные истины. Классовые интересы антагонистичны, ибо у одних есть политическая власть, у других ее нет. И эта политическая власть распределена в обществе несправедливо.
Вот вульгарная формулировка триалектического марксизма: государство и капитал — зло; раз чиновники и капиталисты сволочи, нужно поголовно их истребить. Любимый демагогический прием центристов: приписать оппоненту дурацкие взгляды, а после победно их разоблачить. Если следование «слушайтесь батюшку» превращает в христианина, то достаточно уяснения единственной мысли, чтобы назвать себя коммунистом: государство — это дерьмо. Единожды научившись в любом общественном явлении видеть триалектику классовых противоречий, каждый может назвать себя политологом. Для классовой борьбы этого мало; необходимо марксистскую теорию практически применять в рабочем движении.
Коммунистический идеал — отсутствие политической власти вообще. Возможен ли, осуществим ли этот идеал — пускай разрешают философы. История не знает ни единого примера, когда какой-либо конкретный вопрос, будучи однажды поставлен, в течение веков и навечно оставался бы неразрешенным. Для любого вопроса, раз есть основания для его постановки, то найдутся и способы его разрешения: как Гегель нейтрализует Канта.
Народное стремление и партия рабочих требует того, чтобы политическая власть в обществе была распределена гораздо, гораздо более справедливо. Марксизм как раз и говорит, как именно она должна быть распределена и каким путем. Именно: политическая власть должна быть не у бюрократии, стоящей над обществом, и не у буржуазии, подчиняющей жизнь деньгам, а у трудящегося народа. Стремление класса трудящихся к политической власти — есть главное стремление классовой борьбы трудящихся — руками своей собственной, революционной рабочей партии.
На тот случай, если лакеи бюрократии центристы вздумают в своей пропаганде пристроиться к социализму и марксизму, мы скажем: господа, не думайте, что марксизм есть лишь экономическая теория; марксизм — есть революция против вас и разоблачение вашей лжи. Государственная пропаганда — всегда обман, прикрывающий преступления власти против народа. Только победившая революция раскроет весь обман и все преступления госвласти. Пропаганда чиновниками реформ как направленных во благо народа — это обман: реформы — это наведение порядка в собственной вотчине, вся остальная жизнь подчинена интересам этого порядка. За то, что народ обманут пропагандой — ответный удар будет тем жестче. Рабочие революционно выступают за то, чтобы самим проводить реформы.
Почему необходима революция? Почему для социального переустройства абсолютно не достаточны никакие «реформы», ни смены правительств, президентов, конституций, ни бунты, ни дворцовые перевороты? Дворцовый переворот — есть смена правящей клики; революция — есть смена господствующего класса. Революция объявляет всю государственную власть вражеской и преступной и отправит правительство и администрации не «в отставку», а под арест. Каждый чиновник, как член организованной преступной группировки, называемой государство, есть преступник и несет солидарную ответственность за все преступления государства — каждый местный чиновник, каждый депутат и министр.
Сейчас, в век коммуникаций, с отменой монополии власти на информацию, в век просвещения, с отменой монополии власти на право, в мipe все больше и больше государство теряет свои политические функции. Ни бюрократия, ни ее пропаганда, ни полиция, ни церковь, ни прочая средневековщина не могут остановить прогресса и расширяющегося просвещения и юридического образования народа, роста правовых знаний у населения. Знание — сила, знание — оружие. Куда деваться попу, когда прихожане грамотней его? Государство все более теряет монополию на право — власть побивается собственным оружием. Политическая диктатура сменяется ассоциацией граждан. Организованные в революционную партию трудящиеся берут политическую власть у чиновничества (государства) не для собственной утехи, а, во-1-х, для удовлетворения своих экономических интересов и, во-2-х, для последующего растворения вместе с ней в истинно демократическом гражданском обществе без всякого государства. Абсолютно развитое гражданское общество — и есть коммунизм.
Общество — не только геологическая сила, но сила сознательная, едино мыслящая; человечество — это мозг Земли.
Вся история человечества — есть история несвободы. Истоки несвободы — в стремлении одних жить за счет других, присваивая себе их труд. Виды эксплуатации на протяжении веков менялись, но инструмент всегда оставался один — государство. Государство — это сила и обман. Наученное временем, государство мастерски овладело искусством отвлекать внимание общества от действительных рычагов управления историей. Это легко было делать во времена дикости, мракобесия, темноты. Достаточно было единственной универсальной фразы для объяснения и оправдания не только хода истории, но и всего и вся: «такова божья воля». Нынче людей не удовлетворить этим пошлым трюком.
С XX века наемные рабочие реально становятся исторической силой; трудящийся класс овладевает наукой, познает движущие силы общества и сам может управлять историей. Рабочий класс ясно видит препятствия, поименно знает своих врагов, и никакие силы в мipe не повернут историю вспять. Марксизм — есть механизм устранения препятствий на пути к свободе и прогрессу. Капитал и государство — есть главное зло. Именно: капиталисты и госбюрократия — это враги человечества. Таковыми они являются не как личности и индивиды, а как единолично, индивидуально обладающие и распоряжающиеся общественными силами — капиталом и политической властью; вопрос лишь в том, будет уничтожено само это их право обладания или они сами как носители, — это вопрос о форме революции. Чиновник при диктатуре рабочей власти превращается в слугу народа; сама бюрократия, не имея политической власти, исчезает как политический класс, — как музейный хранитель шапки Мономаха не является самодержцем.
Цивилизация — есть связь воедино всех времен; каждый человек как часть цивилизации пользуется плодами труда всего общества и прежних поколений. Но именно политическая власть позволяет некоторой группе людей присваивать себе общие блага в огромной, огромной степени большие, чем их даваемая польза обществу.
Центристы оправдывают богатство бюрократии и требуют высокое обеспечение чиновникам якобы за политическую ответственность. Государственная ответственность — есть политическая власть. Коммунисты выступают за экспроприацию государства и передачу политической власти всей массе трудящегося класса — представительствам, самоорганизации на местах, Советам.
Политические функции чиновничества должны быть распределены внутри гражданского общества, как этап — «народовластие», коммунизм, второй этап — народная демократия, далее социализм. Можно вычеркнуть и забыть данный абзац, но невозможно вычеркнуть из будущей истории шаги рабочего класса к освобождению своего труда.
Рабочий класс всегда обманываем тем, что доверяет защиту своих интересов представителям других классов и «политикам». В времена грядущей диктатуры пролетариата рабочие поставят железным правилом — только представители трудовых коллективов, со стажем не менее стольких-то непрерывных лет работы на данном предприятии, могут представлять интересы рабочих в законодательных и исполнительных органах. Никаких «профессиональных» депутатов, министров, губернаторов, ведомственников и т. д., т. е. «ни мэров, ни пэров, ни херов».
«Исчезает» ли государство и бюрократия после коммунистической революции? Капитал, побежденный революцией социалистической, перестает быть эксплуататорским и переходит на службу всего трудящегося народа; так и завоеванное рабочими государство (политическая власть) не исчезает, а трансформируется. Прежний марксизм говорил о том, что капитал — сила общественная, но до соцреволюции сосредоточен в частных руках. Разрешается это противоречие революционной передачей капитала в принадлежность всему народу. Политическая власть — также сила общественная и принадлежать должна не одному классу, а всему обществу. Без борьбы свобода не завоевывается. Маркс вскрыл механизм капиталистической эксплуатации посредством прибавочной стоимости. Марксизм выводит преступность капитала. Но отсюда неправильно делать вывод, будто Маркс выступал против необходимости капиталиста как управляющего. Нет. Марксизм за управляющего (производством), но против частной прибыли от собственности. Собственник абсолютно не нужен как самостоятельная единица, как не нужен деревянный идол, которому приносятся подношения; привилегия собственника (как «обладателя» титула) социализмом распределяется мевду всем обществом (трудящимися), и функции управляющего контролируются обществом (трудящимися).
Также и управление государством: марксизм не против (административных) управленцев, но против политической власти бюрократии: за экспроприацию государства как частной собственности бюрократии. Государственное шаманство, привилегия бюрократии как легитимного божественного или общественного монополиста над правом и всем обществом отменяется. Социализм не отрицает, а предполагает существование и чиновников (хозяйственных и административных управленцев), и предпринимателей (индивидуальной инициативы и индивидуального капитала), но напрочь отказывает этим классам в политической власти, т. е. в управлении общественной жизнью, принятии стратегических решений в направлении движения страны и общества, которое должен определять коллективным разумом исключительно рабочий класс в своих интересах (социализм).
Никто не сможет обвинить нас, что мы анархисты. Мы не призываем к какой-либо «отмене» государства в пользу вольницы, а прямо говорим: мы против эксплуататорского государства — государства чиновников, и одновременно мы не должны позволить сорганизоваться и государству капиталистов, но мы за государство трудящихся: государства рабочего (народного) представительства, т. е. государства, насквозь подконтрольного избранным Советам рабочих депутатов и гражданскому обществу. Рабочее (народное) государство, государство трудящихся не сможет обойтись без собственных администраторов и управленцев, но с учетом опыта XX века эти чиновники будут взяты под контроль гражданским обществом (как истинно народной властью всех уровней) и революционной рабочей партией и при малейшем помысле и попытке брежневского перерождения будут немедленно подвергаться сталинским репрессиям.
Кого может испугать лозунг кровавой мясорубки? Расправа со стороны поднявшегося народа совершенно не грозит рабочему, крестьянину, военному, простому служащему. Инквизиция грозит только бандитам и коррупционерам (государственной банде). Народу — рабочим, трудящимся — нечего бояться жесткой или жестокой власти рабочих, как никто не боится своей силы и своих кулаков.
Эволюционно речь не идет об исчезновении государства вместе с чиновниками в никуда, но именно о растворении его в самоорганизации народа и, главное, о превращении народа в государство. Коллективное руководство требует персональной ответственности; бюрократическое руководство — всегда есть государственная безответственность. Возражение, что при коллективной власти будет распылена ответственность — есть пошлая демагогия. Наоборот: личная ответственность против государственной обезличенной безответственности. Самоуправление народа вместо самоуправства чиновника.
Что может заставить коррупционера не брать взятки и прекратить самоуправство? Может быть, неожиданное христианское просветление? Или сострадание к поруганному отечеству? — Нет. Чиновника отучить от взяток могут только внешние условия. Угроза. Эволюционный процесс включает в себя революционное «подталкивание». Государство не может само себя высечь. Эти внешние общественные условия могут быть созданы только массой людей, противостоящих государству как коррупции, объединенных единой целью: организованного, сплоченного, (вооруженного) неистового рабочего класса. Авангард, боевой отряд этого класса — социалистическая революционная рабочая партия: всевидящая, всепроникающая, особенно пристально вглядывающаяся в каждого чиновника, бюрократа, «ответственного» работника.
Уже теперь каждое большое предприятие, любой завод может позволить себе создание нескольких летучих «троек» — с мандатами от имени тысяч рабочих — для непосредственной проверки и контроля над действиями властей — так сказать, контроль снизу, демократия. И пусть попробует воспротивиться администрация нашей рабочей демократии! Это вам не «одномандатные» округа по «территориальному» признаку, где максимально распылена классовая сила народа. Кто скажет, что у тысячи рабочих завода разные экономические интересы? Не существует «идеологических разногласий»: и экономические, и политические, и любые другие интересы у рабочих, объединенных по производственному признаку, едины — они-то и называется классовыми интересами. И вот эта тысяча рабочих делегирует своих представителей для непосредственного осуществления власти народа. Нотариально заверенные мандаты рабочих представителей — есть прямая демократия в действии, совершенно не дожидаясь никаких «демократических выборов» по центристским правилам.
Товарищи рабочие! Объединяйтесь! Пять человек в цеху, на кафедре, в роте, в колхозе, в бригаде — с листком «Классовой борьбы» в руках — это уже партия, к ногам которой упадут все капиталы, все государства и вся власть в мipe.
Товарищи рабочие! Только воля к классовой борьбе до конца сможет изменить нашу жизнь. Объединяемся! Объединяемся под лозунгом непримиримой классовой борьбы. Мы не верим никаким обещаниям и лозунгам, если рядом нет слов: классовая борьба, борьба рабочих, интересы трудящихся. Мы не верим ни государству, ни президенту* ни церкви, ни профсоюзам, ни генералам, ни даже коммунистам, — как бы ни говорили все они о российской государственности, национальных интересах, патриотизме и русскости, — если они не говорят при этом об интересах трудящихся, о борьбе рабочего класса за свои права — против прав капиталистов, против прав бюрократии.
В переходное революционное время взявший власть рабочий класс, не исключено, окажется вынужден к применению революционных законов шариата против бывшего правящего класса. Кто будет в этом виноват? Сегодняшние народные страдания выльются в завтрашнюю жестокость. Желаете, господа, ослабить завтрашний террор — прекратите издевательства сегодня. Революционный класс загодя предупреждает народных насильников о грядущем. Сегодняшние хозяева жизни не верят в силу марксизма и организованного единого рабочего движения; завтра они будут молиться и надеяться на собственную безнаказанность; а послезавтра пожалеют, что сегодня не сняли удавки с шеи народа. Сегодня организованные протестные движения не велики; завтра, когда эти господа и рады будут их выполнить, рабочий класс скажет: нам не достаточно выполнения требований дня вчерашнего, сегодня уже требования дня сегодняшнего. Рабочий класс не сентиментален и не лицемерен, поэтому разговоры и обязательства о гуманности к побежденным классам допустимы, но не обязательны.
Товарищи рабочие! Только единые организованные действия всего рабочего класса России способны сломить власть угнетателей. Объединяемся в рабочую партию — партию коммунистов!