После практики я с огромным трудом сбежала от своей новой группы. Студенты сбились вокруг, как птенцы возле кормушки, – толкались и едва не залезали друг другу на головы. Всем хотелось еще немного пообщаться с лектором, сумевшим за пять минут втолковать то, что прежнему не удалось объяснить за два семестра.

И мне стало немного не по себе. Слишком уж быстро создавали себе кумира местные ребята. Или так «перекосило» их психику из-за частого воздействия энергии внушения?

Помнится, Гвенд рассуждал о промывке мозгов, их закипании или чем-то вроде того… Неужто и впрямь не шутил?

И снова я с ностальгией вспомнила родных оболтусов. Каждая пара с ними походила на бойню – погибала моя вера в разум, а вместе с ней лабораторные установки, калькуляторы и методички. Рикошетом доставалось уборщицам, электрикам и самим студентам. Но они доверяли, а не фанатели.

Вархар ждал неподалеку от аудитории и возвышался среди местных как мощная колонна между тщедушных фонарных столбов. Рядом с ним прямо-таки маялась в предвкушении допроса Слася, и замерла, скрестив руки на груди, слегка напуганная Алиса.

Стоило мне появиться на пороге аудитории в окружении своих «цыплят», выше на голову и шире в плечах раза в полтора, мрагулка восторженно закричала:

– Мы идем их колоть! – и рубанула рукой по воздуху, словно уже начинала колоть что-то очень крепкое. – Да ладно тебе, у нас даже пленные крипсы недели через две приходили в себя, – явно от всего сердца обнадежила Слася Алису.

Сестра сглотнула, и во взгляде ее прямо читалось: «Одна надежда на тебя, Оля. Ты – единственная, кто в нашей компании еще помнит о слове «гуманизм» и даже понимает его значение».

– Алиса! Мы не дадим этим… варварам развернуться! – крикнула я сестре, кивая в сторону Вархара и Сласи. Скандр и мрагулка расплылись в оскалах, одинаково широко расставили ноги и запустили руки в карманы.

Варвары, что с них возьмешь, кроме громогласного гогота и сокрушения всего, что мешает. Даже если это несчастная мебель и невинные статуэтки. Алиса натянуто улыбнулась.

Вархар двинулся навстречу, приобнял за талию, и студенты бросились врассыпную. Общество воинственного скандра выдерживали далеко не все, а его испепеляющий взгляд и подавно.

На допрос мы отправились в дальний корпус.

В отличие от большинства соседей здание было приглушенно-серебристым – и снаружи, и внутри. Особенно радовали глаз узоры на стенах, выполненные в стиле червления серебра. Изящные, похожие на переплетения цветущих веток, они выглядели по-настоящему дорого и изысканно. Но очередные наборы статуэток с сотнями блесток здорово портили впечатление. Слава богу, чтобы не заслонять рисунок, неведомый зодчий обошелся без завитушек и фигурки закрепил только на перилах лестницы.

Зато на люстрах и плафонах безумный декоратор оторвался на полную катушку, ни в чем себе не отказывая. Светильники напоминали дешевые безвкусные броши, усыпанные всем, что блестит и сияет. Для пущего эффекта дизайнер снабдил их самыми яркими лампочками, какие я только встречала.

Картинно отворачиваясь от этого «светопреставления», Вархар уверенно повел нас на третий этаж.

В воздухе витала апельсиновая отдушка – сильно переслащенная, но по сравнению с медово-сахарными «вонючками» в других корпусах она почти освежала.

Наша бравая процессия вызывала у внушателей настолько живой интерес, что они совсем забывали о любимых хороших манерах. Откровенно притормаживали неподалеку, поворачивали головы и разглядывали так, как ни один уважающий себя скандр не стал бы разглядывать фигуристую женщину. Даже если бы размер ее бюста сильно превосходил все его самые смелые фантазии.

Студентки и преподши привычно скользили по Вархару томными взглядами, мечтательно вздыхали и восторженно шептались. Скандр не обращал на эти малозначительные детали ни малейшего внимания. То ли его настолько привлекали пытки, то ли настолько не привлекали местные дамочки. Мужчины провожали меня и девушек такими сальными взглядами, что давали фору скандрам и мрагулам, вместе взятым. Видимо, все еще находились под впечатлением от наших карнавальных костюмов. Казалось, бедолаги пришли в богатую кондитерскую. Но только глаза их разбежались от невиданного количества вкусностей, только потекли слюнки, как на пороге появился маньяк с топором. Мужчины бледнели, втягивали головы в плечи и косились на нас уже втихую. Нетрудно догадаться, что в роли маньяка выступал Вархар. Даже без топора, одним лишь мимолетным взглядом, одной лишь улыбкой он наводил на внушателей суеверный ужас.

Да-а-а! Кажется, незамеченными нам теперь не пройти нигде! Вот оно, бремя славы. Хорошо хоть автографов не просят.

Мы пересекли просторный холл третьего этажа, и Вархар шустро юркнул в один из пяти коридоров, напротив лестницы.

Не успели мы догнать скандра, как он уже выплывал из студенческого моря, волнующегося неподалеку от аудиторий. Выплывал, разумеется, с добычей. В руках моего варвара потешно трепыхались два сальфа в одинаковых рубашках из блестящей оранжевой ткани, с оборками по вороту, манжетам и вдоль линии пуговиц.

Беловласый, бледный и долговязый нервно покусывал губы, ошарашенно таращился по сторонам, трогательно хлюпал курносым носом и зачем-то беспрестанно копошился в карманах брюк из дорогого желтого атласа. Невысокий сальф с иссиня-черными кудряшками схватился за ремень угольных джинсов так, что костяшки побелели, и беспомощно озирался.

Вархар нес ребят, вдвое крупнее меня, как новорожденных кутят.

– Мы будем здесь, неподалеку, – зачем-то пообещал он студентам в коридоре. Те задергались, заполошно метнулись в аудитории и едва не снесли двери с петель. Распространенная практика на перекрестьях, как я погляжу.

Исполняя угрозу, Вархар кивнул нам и вошел в ближайшую свободную лекционную.

Стоп! Скандр ведь обещал, что на допросе появится Эйдигер? И вот только я так подумала, нашему взгляду предстало зрелище, достойное носить прославленную фамилию Мастгури.

Ленивой походкой сытого льва вошел Эйдигер в аудиторию.

Спереди на зеленом халате главврача красовалась алая надпись-аппликация: «Не бывает неизлечимых, бывает мало электротока». На шапочке предупреждалось: «Кто не спрятался, я не виноват». Во всю спину шло уточнение: «В лечении главное – не выздоровление, а чтобы врачи хорошо провели время».

Следом за Мастгури маршировали в ногу громилы-медбратья с каменными лицами и двумя десятилитровыми банками в руках. Там весело ползали и без устали искрили разрядами сомики, размером с две моих ладони. Ничего себе! Как они подросли за пару суток в медкорпусе!

Время от времени плотный пластик банок потрескивал и покрывался черными подпалинами, а медбратья подпрыгивали от электроудара. Ни один мускул не вздрагивал на их невозмутимых лицах, только иногда дергались веки, наверное, из-за тока.

Мой варвар усадил присмиревших свидетелей прямо на темно-стальные парты, и те застыли, с ужасом переводя взгляд с Вархара на Эйдигера.

– Будем пытать! – весело воскликнул старший Мастгури и резво подскочил к черноволосому. У парня даже кудряшки расправились и скорбно скривились губы, до белизны натянув крохотный шрам на подбородке, скорее всего, от пирсинга.

Беловласый качнулся назад, но Вархар мгновенно вернул ему прежнее положение, а Эйдигер ловко вытащил из кармана… чей-то рогатый череп. Как он там умещался, одному Мастгури ведомо. Вархар загоготал, медбратья громогласно подхватили, Слася запрокинула голову и зашлась хохотом.

Алиса посмотрела на меня с опаской и встревоженно переступила с ноги на ногу. Я подмигнула сестре, давая понять, что не все так страшно, как должно казаться студентам.

– Вот что осталось от моего вчерашнего пациента. – Мастгури задумчиво повертел в руках череп.

Студенты, по-моему, даже дышать перестали и только нервно сглатывали раз за разом.

– Сомики перестарались, – равнодушно пожал плечами Эйдигер и одарил ребят такой улыбкой, что лица их вытянулись, а глаза едва не выпали из орбит. – Думаю, слишком велика была доза «лечебного скраба». Но уверен, с вашей помощью мы найдем золотую середину.

Беловласый снова зашатался, закашлялся. Волосы черноволосого медленно, но верно вставали дыбом, ладони судорожно крутили пуговицы. Взын-н…

Одна из них оторвалась, выпала из рук студента и покатилась по полу.

– Целых два экспериментальных пациента! – Мастгури улыбнулся еще шире, и я заскучала по улыбке Езенграса – теперь она казалась голливудской.

– Если даже одного потеряем, не беда! – радостно добавил главврач. – Одним черепом больше, одним меньше. Всегда останется запасной подопытный. Да и черепа в хозяйстве пригодятся… Как мусорные емкости, например…

– П-под-дождите! – истошно взвизгнул беловласый. – Мы уже готовы! Расскажем все, что нужно!

– Ну, я так не играю, – притворно надул губы Мастгури. – По нашему, варварскому этикету положено вначале пытать, а уже потом спрашивать.

– И все отвечают? – искренне удивилась Алиса.

– Хм… – Эйдигер почесал затылок невесть откуда взявшимся в руке скальпелем, вскинул глаза к потолку и ответил: – Ну, может, и не все. Я обычно не считаю. Зато сколько удовольствия!

Словно в ответ на его восторги сомики еще сильнее заискрили разрядами и шустро заползали по банкам. Лица медбратьев по-прежнему ничего не выражали, словно окаменели, и только тела их беспорядочно дергались. Теперь бравые помощники Мастгури напоминали роботов, у которых случилось короткое замыкание.

– Нас попросил навести внушение… э-э-э… м-м-м… гы-ы… хрю! – выпалил черноволосый. Весь как-то передернулся и вдруг завалился на бок, на парту. Замер на секунду и с неожиданной прытью перевернулся на четвереньки. Ткнулся носом в дерево столешницы и начал суетливо принюхиваться.

Беловласый отодвинулся от «озверевшего» соседа, посмотрел на Мастгури, на череп, на Вархара и вздохнул – тяжело и обреченно. На лице его появилось выражение смертника, который балансирует на тонком бревнышке над пропастью. Сзади к хлипкому мостку подбирается жадное пламя, а спереди его подпиливает гоблин и злобно хохочет.

– Нас попросил… м-м-м… гы-ы… хрю! – повторил за товарищем беловласый, опрокинулся назад, кувыркнулся через парту и с грохотом рухнул на кресла. Оттуда донеслось задорное хрюканье и сопение.

– Занятный у вас тут язык. Надо будет прикупить словарик на досуге. Кстати! А на этом Перекрестье растут трюфели? – пошутил Вархар, но никто даже не улыбнулся.

Сомики, словно по команде, перестали стрелять разрядами, прилипли к стенкам банки и застыли. Медбратья прекратили свои дикие пляски, выпрямились и нахмурились.

– Вот мразь! Поставил парням защитный блок! Теперь еще их лечи! – вдруг по-настоящему резко, со сталью в голосе выругался Эйдигер. Разница между его прежним тоном и нынешним была такая же, как между кошачьим мяуканьем и львиным рыком.

Слася сжала кулаки, выпятила челюсть и всем своим видом давала понять, что не всякий Мельоньер выживет, случайно встретив ее в коридоре. Алиса поджала губы, расстроенно ссутулилась и сочувственно смотрела на ребят.

А они уже спрыгнули на пол и неторопливо ползли в сторону окна, беспрестанно принюхиваясь и деловито похрюкивая.

– Мужик расстарался всерьез, – нахмурился Вархар. – Так и чешутся руки с ним пообщаться. Душевно.

– Доказательств против Мельоньера и Изумрунда по-прежнему нет. Но все мы видели, что случилось. Идем к Зору! – почти скомандовал Эйдигер, обернулся к медбратьям и распорядился: – А вы унесите наших новых пациентов к Ласару.

Медбратья кивнули, в три шага догнали лжепоросят, схватили их за шкирки и под возмущенное «ви-ви-ви» покинули аудиторию.

Эйдигер развернулся и замаршировал следом.

Мы с Вархаром и девушками тоже заторопились на выход.

– Да ладно тебе! Пусть ребята хотя бы на пару дней забудут про этикет и вдоволь поведут себя по-свински, – послышался сзади шепот Сласи. Похоже, подруга снова подбадривала мою заметно расстроенную сестру.

– Алиса! – бросил ей через плечо Вархар. – Доверься нам. Мы и не с таким разбирались!

Сестра промолчала – то ли поверила, то ли решила воздержаться от комментариев.

Кажется, нас всех посетило это странное, гнетущее предчувствие. Словно случится нечто очень нехорошее, вот прямо сейчас, осталось недолго ждать.

Я сжала руку Вархара, он наклонился и ободряюще улыбнулся. Немного полегчало. Горячее плечо скандра, его крепкая ладонь, как обычно, воодушевили, придали уверенности.

Мы перешли в золотое здание и поднялись на пятый этаж. Эйдигер устремился в средний коридор, показывая дорогу.

С каждым шагом напряжение все сильнее сгущалось в воздухе. Казалось, его можно пощупать руками. Мастгури, словно пытаясь нас отвлечь, тыкал пальцем в двери и перечислял:

– Проректор по учебной работе Гвенд, проректор по экономике Алляссин, тоже сальф, проректор по научной работе Бралислав. Между прочим, скандр. Поэтому с наукой у нас не все так плохо, как с учебной работой. Проректор по дисциплине Раттингер, истл…

– А у вас студентов больше или проректоров? – съязвил Вархар, но его шутка потонула в безмолвии. Мы остановились возле двери в просторный ректорский кабинет, как ни странно, вовсе не золотой, а приглушенно-лимонный. В самом центре, раскинув руки в стороны и едва заметно покачиваясь, высился Зор.

Вокруг суетился перепуганный Гвенд. Заметив нас, проректор тяжело вздохнул и взмолился:

– Пожалуйста, прикройте дверь. Ректор считает себя деревом.

Я ожидала, что Вархар разрядит в Зора всю обойму своего варварского юмора. Скандр фонтанировал им даже в самых критических ситуациях, не делая скидок на чувствительность окружающих.

И я уже приготовилась примерно отчитать Вархара – не время и не место для шуточек. Положение выглядело слишком серьезным, непредсказуемым.

Но в кои-то веки я ошиблась в скандре.

– Этого следовало ожидать! – взорвался Вархар и рубанул рукой по воздуху. – Какого черта вы совсем не проводите внутренних расследований? Под носом у верхушки вуза творится черт-те что! А вы только медитируете да кружева разглаживаете. Как вы вообще еще живы-то?

Гвенд нахохлился, словно обиженная птичка, приоткрыл рот, похоже, собираясь ответить, но Вархар прервал его:

– Мы немедленно уезжаем из этого бардака! Прямо сейчас!

Все остолбенели. Не может такого быть! Вархар отступает? Мой бесстрашный, неукротимый варвар бежит от неприятностей? Да что это с ним?

Гвенд посмотрел на меня – с просьбой, на Вархара – с мольбой и на Эйдигера так, что тот обернулся к сородичу и произнес:

– Ты нам нужен. Останься. Положение – швах. Если пришлют еще комиссию, полетят головы. И плевать, даже если всех уволят. Но начнется пересменка между старым руководством и новым. А тут… самое время крипсам напасть и стереть тут все с лица земли. К чертям.

Пару минут скандры молча смотрели друг на друга, словно общались на одном им понятном языке. Эйдигер удивленно приподнял брови. Вархар нахмурился пуще прежнего, губы его вытянулись в жесткую линию, взгляд заметался от меня к двери. Странно… Но Эйдигер, похоже, отлично понял Вархара. Опустил плечи, чуть ссутулился и отвернулся к окну.

Наши с Вархаром взгляды пересеклись, и я поразилась – неужели он испугался? Мой бесстрашный скандр, неподвластный угрозам и внушению, бежит с поля боя? Ну, пусть не с поля боя, но все-таки. Вархар окатил меня странным, встревоженным взглядом и рявкнул:

– Я не подвергну Олю такой опасности! – Обернулся к Сласе с Алисой, словно только что про них вспомнил, и добавил: – И этих дамочек тоже.

– На магнетиков действует только эмоциональное внушение, – заговорщически произнес Гвенд. – То есть мы можем внушить им только эмоции. И то очень ненадолго. Магнитное поле вытесняет энергию внушения.

Я сразу вспомнила, как быстро избавилась от наваждения на лекции, и кивнула Вархару, подтверждая слова проректора. Гвенд заметно приободрился.

– Такое внушение не сработает точно, – махнул он рукой в сторону Зора. – Ни на Ольге Искандеровне, ни на ее сестре. Могу поручиться чем хотите.

Проректор осекся и метнул быстрый взгляд на Сласю. Действительно, мрагулка единственная из нас была абсолютно беззащитна.

Мы с Алисой почти одновременно поймали его мысль и обернулись к подруге. Она небрежно повела плечом, с вызовом выставила ногу и усмехнулась – как-то немного зло, но и воодушевленно тоже. Гордо вскинула голову и заявила:

– Даже не думайте из-за меня отказывать в помощи этим… – Слася кивнула на Гвенда и все-таки не сдержалась: – Хлюпикам! К тому же, Оля, ты не понаслышке знаешь, что крипсы и мне насолили по самое не могу! У нас личные счеты, если что! И домой я тоже не уеду! – твердо бросила мне, словно прочла мысли. – Я нужна вам. И я еще пригожусь. А если что, вы меня расколдуете. Уж кому-кому, а Вархару и тебе, Оля, я верю как себе самой. Даже больше.

Я всмотрелась в лицо Сласи – еще никогда она не казалась такой прекрасной. Серые глаза засияли, воинственное выражение лица, как ни странно, подчеркнуло мягкость черт. Уже давно гладкая, здоровая кожа окрасилась румянцем от всеобщего внимания.

Гвенд ждал, глядя на нас так, как смотрит тяжелобольной на единственного врача, который может провести рискованную операцию и спасти ему жизнь.

Эйдигер подошел к Вархару и положил руку ему на плечо.

– Решай, как лучше для твоей женщины, – сказал очень спокойно, без нажима. – Но если решишь остаться, клянусь, что и волосок не упадет с головы Ольги.

И вот это обещание было явно поспешным. Насчет волоска.

Не учел Эйдигер, что даже незаряженное ружье раз в год стреляет. Так, чтобы помнили о назначении оружия. И не забывали бояться.

Вархар немного помедлил, нахмурился, вскинул глаза к потолку и в задумчивости запустил руки в карманы. Бесшабашный варвар, которого мы все привыкли видеть, исчез в мгновение ока. Сейчас перед нами стоял рассудительный и очень опасный воитель, который все взвешивал и анализировал. Гвенд растерянно замер, буравя нас немигающим взглядом – всех поочередно.

Алиса и Слася взяли меня под руки, словно говорили, что опасности встретим единым фронтом. Эйдигер застыл каменной глыбой в ожидании вердикта.

– А-а-а! Шут с вами! – резюмировал Вархар. – Поможем. Но если с Олей что-то случится… – Вот теперь его оскал пугал до чертиков. – Я здесь камня на камне не оставлю. Уж поверьте! Нашествие крипсов покажется вам воскресной ярмаркой!

Гвенд облегченно выдохнул, Эйдигер похлопал Вархара по плечу и заметно расслабился. Я посмотрела на любимого и вымучила из себя улыбку.

– У нас все получится, – сказала как можно уверенней, хотя в груди тревожно екало, а руки заледенели.

– А теперь давайте-ка сотрем с лиц эти кислые мины! – оживился Вархар, привычно зафонтанировав энергией и оптимизмом. – Ректор-дерево еще не самое худшее. Вот если бы он хрюкал, как те болезные… Вот была бы беда. Представьте. Приходят студенты по делу, а ректор им – хрю да хрю. Ви-ви-ви… И трюфель в зубах несет. Местные ведь могут и обидеться. Не у всех есть чувство юмора, как у нас. А так, постоит немного, отдохнет от делов праведных. Главное, поливать не забывай, – он хлопнул Гвенда по плечу так, что тот долетел до стены, и кивнул остальным, предлагая покинуть кабинет.

Из корпуса мы вышли в гробовом молчании. Шутка Вархара немного взбодрила, но гнетущее ощущение западни усиливалось. И хуже всего было то, что мы совершенно не знали, с чем столкнулись и действительно ли это внушение не действует ни на меня, ни на Алису.

Вархар поддерживал меня под руку и мягко улыбался. Даже не думала, что он так умеет – тепло, ласково и без малейших признаков оскала.

Эйдигер размашисто вышагивал впереди, словно ничего страшного и не случилось. Браво маршировала рядом Слася. Чуть позади Алиса старательно поднимала колени, маскируя неуверенность за отточенностью движений.

Мы отмерили шагами приличное расстояние, пока не очутились перед бежевым медкорпусом.

Почему мы пришли именно сюда? Не знаю. Но Эйдигер развернулся, улыбнулся и кивком пригласил последовать за ним.