В репертуаре Иосифа Кобзона много лет особое место занимает «Довоенный вальс». Из шести его куплетов три завершаются пронзительными строками:

Год сорок первый, начало июня. Все еще живы, все, все, все [216] .

Когда я услышал эту песню в первый раз, если не ошибаюсь, в 1987 году, сразу перед глазами стали довоенная Макеевка 1941 года, мама, папа, няня «баба Дуня»… Все еще живы…

Потом этот скорбный список стал стремительно увеличиваться: Олежка, родственники, мои учителя, друзья, коллеги и даже ученики… «Действующие лица» этой книги.

Но когда я садился за компьютер и начинал о них писать, где-то внутри начинала звучать эта песня, и я видел их только живыми.

Все они живы для меня и сегодня.

Я хочу, чтобы все они оставались живыми и для читателей этой книги. Для их близких. Для тех, кто их знал, ценил, может, даже любил.

Поэтому я старался писать о них, как о все еще здравствующих, без фамилий в черных рамках…

Я надеюсь, что ушедшие дорогие мне люди будут живы до тех пор, пока эту книгу будут читать.

И только ради одного этого ее стоило написать.