Комтур Карл Иоганн Тевтон глядел на ровную цепь солдат в альбионском обмундировании. Они стояли, не шелохнувшись, как и положено оживленным мертвецам. А уж на них-то комтур нагляделся вдоволь еще на Пангее. Частую цепь мертвецов перемежали могучие фигуры демонов в шипастых доспехах со штурмовыми винтовками в руках. За их спинами торчали стволы орудий малого калибра.
- И как вам это зрелище? - поинтересовался у него полковник Махони, который постоянно находился вместе со своим батальоном при отряде Карла Иоганна.
- Надо было предпринять прорыв, - не отрываясь от бинокля, ответил тот, - чтобы не дать врагу забрать трупы.
- Для чего класть свои жизни за мертвецов? - пожал плечами гвардии полковник. - Ведь ими принято обмениваться...
Комтур Тевтон молча протянул ему бинокль. Полковник поглядел в него, поняв, кто стоит в цепи солдат. Кадык его судорожно дернулся. И Махони быстро вернул бинокль Тевтону. Ему все стало понятно без слов.
- В будущем постарайтесь избежать подобных промахов, - спокойно заметил Карл Иоганн. - Трупы следует сжигать, если не возможности забрать их с собой, либо, в крайнем случае, отделять головы от тел. Демоны способны оживлять даже сильно искалеченные трупы, так что только полное уничтожение тела, либо отделение от него головы может стать препятствием для этого.
Махони снова нервно сглотнул. Ему стало совсем не по себе от таких простых и понятных слов Тевтона. И гвардии полковник понял, что, наверное, все именно из-за отсутствия такого вот помощника, что давал бы простые советы, и пали Аркадские острова.
- Не поздно ли сделать вылазку теперь? - поинтересовался Махони. - Так мы смогли бы уничтожить значительную часть живой силы врага.
- Именно поэтому они и выставили в первую линии цепь мертвецов, - покачал головой Тевтон, оторвавшись от созерцания вражеских позиций. - Это умелая провокация, но рассчитана она как раз на незнакомых с данной тактикой военных. Враг и дальше будет использовать мертвецов в качестве заслона перед основными силами. С их помощью разведывать наши огневые точки, пускать через заминированные участки, и все в том же духе.
- Значит, - резонно заметил Махони, - мы должны уничтожить их как можно больше. И сейчас для этого самый лучший случай.
- Каким образом уничтожать будете? - глянул на него Тевтон.
- Каким обычно, - пожал плечами Махони. - Винтовки у нас есть, пулеметов достаточно...
- А вы не забыли, что было на первой линии окопов, опоясывавших город? - задал следующий вопрос Тевтон. - Мертвецов берут гранаты или снаряды из пушек. Однако именно в этом и состоит провокация демонов. Гранатами их не закидать с такого расстояния - тяжелая пехота, да и штерны не дадут подойти на расстояние броска. А если откроем огонь из пушек, то, как раз обнаружим наши артиллерийские позиции, и штерны уж не преминут воспользоваться этим. У них ведь по два, а то и по три ствола на один наш. Обнаружь они сейчас нашу артиллерию, и через пятнадцать минут от нее не останется ничего.
Махони оставалось только кивать в ответ на его слова, и ждать новые советы Тевтона. Но задавать вопрос: "Что же делать?"; гордость ему не позволяла. А Тевтон с советами не спешил. Он ждал развития событий.
- И чего же мы ждем? - поинтересовался Фермор, подойдя ко мне. - Не пора ли уже ударить по альбионцам?
- Пока нет, - ответил я. - Надо дождаться сводок с других участков фронта. Подержать врага в неведении. Да и без техники в городе не слишком уютно. Волостов обещал танковую бригаду, пойдем за их броней.
- К тому же, - добавил подошедший с другой стороны Саргатанас, - скоро прибудет новая партия оживленных мертвецов. Как раз тех самых, что мы собрали здесь. Кстати, зря вы не даете использовать тела и своих павших солдат.
Похоже, после нашего разговора на повышенных тонах, свидетелем которого он стал, лорд демонов не собирался при малейшей возможности оставлять меня наедине с Фермором. Наверное, не смотря на угрозы, он совсем не был уверен во мне.
- Проявлять уважения к мертвым - это нормально, - ледяным тоном заявил Фермор.
- Они солдаты, - заметил скрипучим голосом Саргатанас, - и не логичнее было бы использовать их и после смерти. Ведь воевать - их судьба, пусть бы они продолжили делать это и после гибели.
- Данная логика применима далеко не всегда, - отрезал я. - Особенно в отношении нас, людей.
Саргатанас снова смерил меня испытующим взглядом, однако дальше спорить не стал.
Танки, обещанные Волостовым, прибыли ближе к вечеру. Давящие гусеницами камни и без того разбитой мостовой боевые машины перевалили через окопы, медленно поползли к домам городских окраин. Наши цепи расступались, пропуская их, здоровяки-артиллеристы оттаскивали с их дороги пушки.
- Орудия, - командовал я, - прикрывать нас. Без команды вперед не двигаться.
В этот раз танкисты не стали включать музыку, обойдясь без шумовых эффектов. Медленно боевые машины ползли вперед, за ними двинулись и мы. Прежним порядком. Сначала мертвецы, к которым недавно прибыло пополнение, и демоны, за ними - уже мы. Без команды разбивались на отдельные отряды, двигающиеся вслед за танками по улицам. Те были перегорожены "ежами" из железнодорожных рельсов, опутанных колючей проволокой, по которой, скорее всего, был пропущен ток. Справляться с такими заграждениями - хуже нет. Они останавливают танки, превращая их в идеальные мишени, и достаточно нескольких правильно расставленных пулеметов, чтобы не подпустить к ним пехоту.
Однако в этот раз вражеские пушки почему-то молчали. Мы подошли к самым укреплениям, а враг не проявлял никакой активности. И только тогда мы поняли, что он покинул свои позиции. Не смотря на это, нам пришлось потратить достаточно много времени на то, чтобы продраться через опутанные колючей проволокой "ежи".
Как только по всему фронту путь был свободен, разделенный на несколько колонн мой корпус двинулся вглубь столицы Эрины.
- Почему вы оставили позиции?! - бушевал гвардии полковник О'Кейси. - Это недопустимо!
- Оставьте, полковник, - отмахнулся его начштаба Бреслин, - Махони все сделал правильно. Держался, сколько мог, максимально укрепил позиции, чтобы врагу пришлось потратить как можно больше времени на их преодоление, и отвел войска. Сохранил людей и орудия, оценил силы противника, так что все он сделал правильно. Не стоит так кричать на него.
- Досохранялись, - бросил О'Кейси, - до самого Девелина откатились.
- Враг на участке фронта, обороняемом Махони, - заметил Бреслин, - продвинулся меньше всего. Сильнее остальных досталось Брэди, на которого прет Бахмайер со своими строевиками. Он уже вошел в город на три мили, если не больше, а ведь Брэди обороняется и поливает кровью каждый шаг. Да и на остальных участках фронта ничуть не лучше. Где-то полторы мили, где-то миля или около того. И лишь там, где командует Махони, всего четверть мили. Сейчас он докладывает, что устанавливает на новых позициях пушки, выстраивает оборонительную линию, на которой собирается, как можно дольше сдерживать врага.
- Поглядим, - кивнул О'Кейси, - как ему это удастся.
Первые залпы прозвучали спустя четверть часа, как мы вошли в город. Мы прошли не больше полукилометра, когда по нам открыла огонь вражеская артиллерия. Время было выбрано идеально, мы втянулись в город, наши позиции на окраинах занял корпус Голоднова, так что отступление грозило чудовищной суматохой, смертельной для любых воинских соединений. Особенно столь крупных, как наши корпуса. Значит, у нас оставался только один выход. Двигаться вперед.
- Броня! - кричал я в микрофон. - Увеличьте обороты! Нас же расстреливают!
Снаряды сыпались все чаще. Бронебойные врезались в танки, оставляя в них изрядные пробоины. Фугасы взрывались, осыпая нас градом осколков. Танки отвечали из башенных орудий, но лупили практически вслепую, без особого толка. Они двигались вперед, увеличивая скорость, ведь бригада была сформирована из легких и средних танков. Правда, от их маневренности и скорости было маловато пользы на узких улочках столичных окраин.
Мы стреляли из лучевых винтовок и карабинов. Пулеметчики вели огонь, устанавливая свое оружие на треногах, которые было легко собирать и разбирать. Один солдат расчета занимался только ношением этих самых треног. Демоны же останавливались, припадая на колено, и давали очередь-другую по врагу.
Медленно, но верно, наши корпуса продвигались вперед. Под дождем стальных осколков и пуль, через сеть разноцветных смертоносных лучей. Основные потери пришлись на оживленных мертвецов, собственно, на это и был расчет. Однако чем ближе мы подходили к вражеским позициям, тем больше демонов и людей косили осколки фугасных снарядов.
Наши танки останавливались один за другим. С пробоинами в броне, сорванными гусеницами, а то и просто без признаков какой-либо активности. Экипажи выбирались из них, отступая в тыл. На передовой им без боевых машин делать нечего. Правда, и тех танков бригады, что подобрались-таки к вражеским позициям, хватило с лихвой. Они открыли огонь из башенных орудий, пулеметы принялись поливать врага длинными очередями. К ним присоединились наши пулеметчики, споро разложив треноги, и демоны.
- Выбивайте их из домов! - скомандовал я, а затем вышел на общий канал связи. - Орудия тащите вперед. - А следом перескочил уже на связь с Волостовым. - Господин генерал-полковник, мне нужны тяжелые орудия. Враг засел в домах, будут слишком большие потери, если штурмовать каждый.
- Пришлю два полка восьмидюймовок, - ответил мне командующий армией, - но на их транспортировку уйдет не меньше часа. Так что пока развивайте наступление своими силами. Бахмайер уже начал выдыхаться, у него слишком большие потери. На остальных участках положение не лучше, хотя потери существенно меньшие. Литтенхайм связался со мной лично и сказал, что все надежды на тебя. Он верит в твои командирские способности.
- Спасибо за доверие, - сказал я, очень надеясь, что радиосвязь не передаст мой тон.
Понимая, что лично на позициях мне делать уже нечего. Я оборудовал себе командный пункт в самом высоком здании, какое нашлось в нашем тылу. Сюда же забрался и Саргатанас. Это напомнило мне ситуацию в Килкенни. Видимо, демону тоже, потому что он весело глянул на меня, что смотрелось жутковато на его лице, отливающем сталью и с уже оформляющимися острыми гранями.
- Надеюсь, у альбионцев тут танков нет, - усмехнулся он.
- Орудий у них хватает, - пожал плечами я, поднося к глазам бинокль, оглядывая позиции.
Наступление стопорилось. Линия обороны у врага тут была очень крепкой, да и выстроена грамотно. Плотность орудий была велика, они палили почти без перерыва, плюясь огнем. Подтянутые наши пушки не могли подавить вражескую артиллерию, им бы самим не оказаться подавленными. Оставалось уповать на обещанные Волостовым восьмидюймовки, но их еще ждать и ждать.
- Командирам полков, - связался я с офицерами, - до прибытия тяжелой артиллерии не особенно усердствуйте. Незачем попусту класть людей.
Шла сумасшедшая перестрелка. Лишенные защиты, драгуны и гренадеры укрывались за броней танков и противоосколочными щитами пушек. Защита, конечно, практически эфемерная, однако лучше уж такая, чем вовсе никакой.
- Мы потеряли темп атаки, - заметил Саргатанас, обходившийся без бинокля, - уперлись лбом во вражескую оборону.
- Верно, - кивнул я, открываясь от окуляров, - но гробить людей без толку нельзя. Мы и так потеряли почти всех ваших мертвецов.
- Их жалеть не стоит, - отмахнулся Саргатанас.
- Теперь вместо них гибнут мои люди, - заметил я, - и ваши демоны.
- Потому я и говорю про темп атаки, - словно тупому повторил мне Саргатанас.
- Вы, думаю, уже знаете о положении генерал-лейтенанта Бахмайера, - заявил я. - Вот он не стал терять темп атаки, а закончилось все чудовищными, как я понял, потерями.
- Его корпус укомплектован не тяжелой, пехотой, как ваш, а строевиками, - принялся излагать Саргатанас, - в нем нет оживленных мертвецов, принявших на себя первый удар. Правда, его поддерживали наши карронады...
- Не надо читать мне лекций, - отрезал я. - У меня на каждое ваше заявление есть свое возражение, но сейчас не та ситуация, чтобы все подробно излагать.
- Отчего бы и не поговорить, - пожал плечами, раздирая и без того сильно поврежденный френч, Саргатанас. - Заняться-то все равно нечем.
Я не отреагировал на эту его реплику, вновь взявшись за бинокль. Положение выровнялось. Мы, действительно, уперлись лбом во вражескую оборону. Я мог бы отдать приказ об атаке по всему фронту, но это закончилось бы слишком большой кровью. Все эти люди были поручены мне, и я мог относиться к ним, как к марионеткам или фишкам на игровом поле, как многие генералы. Они ведь, в сущности, не слишком отличались от Саргатанаса, отзывающегося об оживленных мертвецах. Задача солдата воевать и умирать по приказу, остальное - глупая лирика.
Тогда выходит, что многие из нас, на самом деле, не так уж сильно отличаются от демонов.
Я выбросил из головы эту крамольную мысль и внимательно вгляделся в окуляры бинокля, прижав их к лицу, так что даже глаза заныли.
Гвардии полковник Махони глядел на закованных в тяжелые доспехи тевтонов едва ли не с завистью. Они теперь неотступно следовали за комтуром Карлом Иоганном. За спинами большие квадратные щиты с черными крестами, на плечах - длинноствольные винтовки, как успел уже выяснить Махони, огнестрельные. Если судить по калибру, они могли запросто прошить гренадера или драгуна штернов, даже одетого в самую прочную броню. А, наверное, если с небольшого расстояния, то и двух.
Карл Иоганн глядел в бинокль на линию фронта. Там положение, вроде бы, выровнялось. Были уничтожены почти все оживленные мертвецы. Танки замерли, подбитые, не дойдя нескольких десятков ярдов до линии обороны, и только самые отчаянные все еще продолжали вести огонь из башенных орудий. Пушки штернов стояли примерно там же, укрываясь за броней боевых орудий. За ними стояли бойцы штернов, периодически стреляя из лучевых винтовок и карабинов, да поливая вражеские позиции огнем из пулеметов.
- Как-то они поуспокоились, - протянул Махони, тоже смотревший в бинокль, - не к добру это...
- Вся эта война не к добру, - неожиданно пошутил Карл Иоганн. - Ждут чего-то, знать бы еще чего именно.
Он опустил бинокль, потер уставшие глаза. Ему надоело глядеть на не меняющуюся обстановку на фронте. Каждые полчаса приходили сводки с других участков обороны столицы. Наступление Бахмайера окончательно выдохлось, умывшись кровью. Не помогли даже орташские казаки и Черные гусары 5-го полка, которых он бросил в бой. Они полегли почти все на узких улочках под кинжальным огнем пулеметов. Теперь неугомонный строевик был вынужден выровнять фронт и остановить наступление. На двух других участках штерны продвинулись не слишком сильно. Однако радоваться было рано. Потому что их медленное наступление очень уж напоминало равномерное движение бездушной машины, перемалывающей все на своем пути. Ей не надо никуда торопиться, и потому неспешность кажется особенно жуткой.
Однако главной проблемой для Карла Иоганна и Махони сейчас был полковник Нефедоров. После взятия им Серых гор, уничтожения всех, имевшихся в распоряжении эринцев крепостей проекта "Garden", от него можно было ждать чего угодно. Тем более, что в отличие от остальных командиров армии Доппельштерна он неплохо спелся с демонами. Никто другой из них не воевал вместе с ними едва ли не плечом к плечу. Пусть солдаты и офицеры его сторонились одетых в шипастую броню демонов с их ручными пулеметами, однако не раз уже ходили с ними в атаку в одном строю.
Да и личное отношение Карла Иоганна к загадочному полковнику Нефедорову, командующий целым корпусом, которому к тому же еще и подкидывают то танки, то артиллерию. Махони как-то не сильно верилось в гениальное предвидение Тевтона, значит, их что-то связывало с Нефедоровым, раз он, едва узнав, кто командует каким участком наступления на столицу, тут же, никого не спрашивая, отправился именно сюда.
Первый взрыв, казалось, сотряс все окрестности. Вражеский снаряд угодил в двухэтажное здание, почти начисто снеся одно его крыло. Дом, выглядевший вроде бы достаточно основательным, начала заваливаться, окутавшись облаком бетонной и кирпичной крошки.
О судьбе засевших в здании бойцов Альбиона Махони постарался не думать.
За первым последовали другие взрывы. Снаряды совершенно чудовищного калибра врезались в фасады домов, падали на улицах, уничтожая укрепления эринцев. В воздух подлетали трупы и части тел, падая следом на головы чудом выжившим товарищам. От грохота выстрелов вражеских орудий звенело в ушах.
- Надо уходить, комтур! - крикнул громче, чем стоило, из-за легкой контузии Махони. - Любой снаряд может стать для нас смертельным!
- Думаете, - дернул усами, кажется, ухмыльнувшись, Карл Иоганн, - я не понимаю этого? Господь хранит нас для другой цели. Великой цели. Ни один снаряд нечестивых штернов не сможет повредить нам, ибо все в руце Его.
Набожный, скорее в силу эринской традиции и происхождения, Махони перекрестился и поцеловал нательный крестик, тут же снова спрятав его под одежду. Он часто произносил короткие молитвы, какие слышал с самого детства по несколько раз на день, однако они больше напоминали язычески заклинания духов. Его очень поразила сила подлинной веры комтура тевтонов, которая была слышна в его словах.
Наиболее удачно легший снаряд штернов пробил дом, в котором оборудовали наблюдательный пункт Махони и Карл Иоганн, но взорвался, уже вылетев с другой стороны. Он буквально прошил здание насквозь, не причинив никому из находящихся внутри ни малейшего вреда.
Вздрогнувший от оглушительного взрыва, прозвучавшего так близко, Махони перекрестился куда более истово, чем обычно.
Огонь восьмидюймовок заставил врага пригнуть головы, фигурально выражаясь. Снаряды разрушали здания, в которых укрывались альбионцы, а от линии обороны, остановившей нас, не оставляли и следа. Обстрел длился всего несколько минут, но разрушений нанес куда больше, чем все наши действия на предыдущие часы. Все-таки артиллерия - бог войны, как бы меня не раздражало это утверждение, вкупе с гордо задранным носом и высокомерной миной, которую нацепляли на лицо офицеры-артиллеристы, произнося его.
- Господа офицеры, - произнес я по каналу общей связи, - вперед! В атаку. Покажем врагу знаменитую стремительность драгун и несокрушимый напор гренадер.
- Про нас вы решили дипломатично промолчать? - усмехнулся Саргатанас.
Я не ответил на эту его шпильку.
Атака удалась на славу. Насколько я мог судить, линию обороны прорвали в десятке мест. Опешившие альбионцы, еще не успевшие отойти от обстрела восьмидюймовок, заваленные телами и частями тел своих товарищей, казалось, просто не были способны оказать сопротивление. Где-то они отступали на заваленные каменными обломками улицы, отстреливаясь на ходу. Другие пытались держаться на руинах линии обороны, швыряя гранаты связками, паля их оставшихся пулеметов длинными очередями, схватываясь с нашими драгунами и гренадерами в рукопашной. Но выстоять не могли, хотя бы потому, что нас было гораздо больше, и драться эринцам приходилось в окружении. И все же, многие предпочитали смерть отступлению.
Полковник Фермор со своими гренадерами первым прорвал линию обороны альбионцев. Пусть против них было и достаточно много каким-то чудом уцелевших пулеметов, и даже палило фугасными снарядами установленное на улице орудие. Но, все равно, гренадеры 18-го Померанского первыми были у вражеских "ежей". Проволока, натянутая на остатки укреплений, была и так порвана во многих местах, а потому электроток уже никому не грозил. Гренадеры пробегали через широкие прорехи в проволочных заграждениях, швыряя на ходу гранаты. В ответ в них летели целые связки, но остановить наступление уже ничто не могло.
Штыковая рукопашная атака была стремительной. Гренадеры, ведомые самим Фермором, ударили по врагу так, что тот не выдержал. Многие эринцы предпочли сложить головы, но были и те, кто отступил. Они кидали за спину гранаты, отстреливались на ходу, а кто и на бегу.
- Вот сюда бы нам казаков! - выкрикнул с досадой в голосе командир первого батальона в полку Фермора, махнув рукой. - Или гусар! Вот бы уж где им было раздолье!
- Без них управимся, - отмахнулся Фермор. - Вперед! Не давать врагу опомниться!
Мимо него резво пробежал взвод демонов, короткими очередями добивавших альбионцев. Не желая отставать от них, Фермор взмахнул рукой со сжатым кулаком, и его бойцы поспешили за ним. В этот момент полковнику отчаянно хотелось вскинуть лучевую винтовку и дать приказ расстрелять демонов, пока те повернулись к ним спиной.
Однако искушению противостоять долго не пришлось. На ближайшей развилке демоны повернули вправо, а Фермор, оставшийся во главе единственного взвода гренадер, направился влево. И это едва не стоило жизни ему и всем его солдатам, вместе с поручиком Верлинденом, командующим взводом, сопровождающим Фермора.
Пулемет ударил все-таки слишком рано. Подпусти неизвестный пулеметчик их несколькими метрами ближе - и покосил бы всех в считанные секунды. Но нервы у него не выдержали, наверное, потому что меткостью он также не отличался. Пули первой очереди просвистели над головами гренадер. Те мгновенно повалились на разбитую мостовую, открыли огонь из лучевых винтовок. Пулеметчик опомнился, начал стрелять более точно, вот только прицелиться нормально в распластанных по мостовой гренадер было очень сложно. К тому же, гренадеры принялись кидать в дом, где засел пулеметчик, гранаты одну за другой.
- Вперед! - скомандовал Фермор, когда прогремели взрывы, первым поднимаясь на ноги. - Делай, как я!
Он пробежал оставшиеся до дома метры в несколько больших прыжков, чуть ли не головой вперед прыгнул в пролом, откуда стрелял пулеметчик. Внутри завязалась короткая схватка. Когда остальные бойцы взвода во главе с Верлинденом ворвались в дом через выбитую дверь и окна первого этажа, на полу лежали два солдата в альбионской форме, а над ними прислонившись к стене с облупившимися обоями, стоял Фермор.
- Вам нельзя так рисковать! - воскликнул Верлинден. - Вы же - наш полковник...
- Довольно, отмахнулся Фермор. - За мной наверх. Там кажется еще остались враги. Именно их прикрывали эти двое.
Он указал носком ботинка на тела альбионцев.
Взвод, снова во главе с полковником, быстро поднялся по лестнице. Однако на втором этаже было пусто, а вот на третьем их уже встретили серьезно. Стоило только Фермору ступить на первую ступеньку, как по лестнице покатилась, подскакивая, ручная граната. Тот успел подхватить ее в последнюю секунду - и швырнул в разбитое окно. Взрыв никому не повредил. Однако и наверх соваться уже не решались. Гробить людей зазря полковник не собирался.
- Надо разведать, сколько их там, - заявил поручик Верлинден.
- Может, еще подскажешь, как это сделать? - рявкнул на него обозленный Фермор. - Крылатых солдат у нас пока нет! - Однако быстро опомнился. - Простите, поручик, - хлопнул он по плечу Верлиндена - при этом рослый офицер заметно покачнулся, настолько силен был дружеский хлопок полковника.
- У нас два пулемета, - сообщил взводный фельдфебель, седой гренадер с лихо завитыми усами. - Один наш, второй - трофейный, с первого этажа. К нему два ящика лент, и еще один - только начатый.
- Тащите сюда, - махнул рукой Фермор. - Один пусть прикроет нижний пролет, второй - верхний.
- Верно, - разгладил усы фельдфебель, - пусть только сунуться.
Это было сделано очень вовремя. Потому что враг предпринял неожиданную контратаку. На некоторых участках фронта эринцам удалось потеснить штернов, и взвод Фермора внезапно оказался в неглубоком вражеском тылу.
- Эринцы на первом этаже, - доложил сидящий за пулеметом унтер-офицер, - дать по ним очередь?
- Не сметь, - ответил Фермор.
Он так и не придумал, как без фатальных для сопровождающего его взвода потерь выбить альбионцев с третьего этажа.
- Нельзя раньше времени обнаруживать себя, - сообщил Верлинден, хотя вряд ли кому-то требовалось объяснять мотив полковника. Просто поручик на нервной почве был склонен к излишней болтливости.
Второй номер унтера, прикрывающего нижний лестничный пролет, снял с пояса две гранаты, положил рядом с собой. Затем толкнул унтера, и тот протянул ему свои.
- А может это и не альбионцы вовсе, - сунувшись вниз, не смотря на опасность обнаружения, унтер. - Странные они какие-то.
- Что тебе в них странным показалось? - поинтересовался Верлинден.
- Форма черная, доспехи, каких я не видел, - начал перечислять унтер, - белые плащи с крестами. Я такие видел на Пангее. У терранцев. Только у этих кресты черные.
- Скоро сюда полезут, - заявил Верлинден, - не иначе. Должны ж они были услышать, что них по головам кто-то ходит.
- Значит, - кровожадно ухмыльнулся Фермор, - мы должны их встретить, как следует.
Наверное, товарищи на третьем этаже сообщили тем, кто занял первый этаж здания, кто находится, так сказать, между ними, потому что поднимались осторожно. Второй номер пулеметчика среагировал мгновенно. Он кинул несколько гранат одну за другой. А первый номер дал длинную очередь, заставляя неведомого врага пригнуть головы.
- Второй пулемет наверх, - скомандовал Фермор, снимая с пояса гранаты. - Взвод, делай, как я!
И он швырнул гранаты одну за другой в лестничный пролет. Его примеру последовали и поручик Верлинден, и остальные бойцы взвода. Взрывы гремели почти минуту, а как только грянул последний, полковник, выждав несколько секунд в ожидании возможного взрыва, и следом прыгнул вниз. Как и в пролом в стене дома, будто в омут головой.
Фермор скатился по ступеньками, выстрелил наугад по неясным фигурам в белых плащах с черными крестами. Смертоносный луч срезал одну из них. За ним последовал поручик Верлинден, отрывший огонь еще на ступеньках. Луч его винтовки прошил шлем странного врага - и вышел из затылка. Эринец, хотя вряд ли это был уроженец этой планеты, рухнул на колени, как подкошенный. Верлинден пробежал пару ступенек, припал на колено, давая возможность выстрелить бегущему следом фельдфебелю. Выстрелил сам, перекатом ушел в сторону с возможной линии вражеского огня.
Опомнились враги быстро. Перехватили закинутые за спины тяжелые щиты, также украшенные черными крестами, превратившись в подобие маленькой крепости. В щели-бойницы высунулись короткие стволы, тут же открывшие огонь. В полуразрушенном доме застрекотали короткие очереди автоматического оружия. Длинные винтовки так и остались висеть за спинами воинов врага. В тесном помещении от них было маловато толку.
Пули отскакивали от прочных доспехов гренадер, и потому Фермор врезался в их укрепление, подобно тарану, пробивающему ворота крепости. Ударом ноги в щит он повалил первого врага, ворвался в образовавшуюся брешь, выстрелил в упор, всадил штык в горло, прямо под нижний край шлема. Навалился на врага, так что тот повалился на колени. За полковником последовал поручик Верлинден, который предпочел не стрелять, а орудовать штыком и прикладом.
Враги и рады бы отступить, да некуда было. Пришлось принимать бой в тесном помещении. Щиты со звоном полетели на пол, короткие огнестрельные автоматы, невиданное оружие, отстреляв последние патроны, отправились вслед за ними. Воины в белых плащах с черными крестами взялись за холодное оружие. А вооружены они были, что самое удивительное, мечами - с клинками длиной около метра. И орудовали ими враги отменно.
Вот тут гренадерам пришлось туго.
Один из врагов был вооружен более длинным мечом. Он быстрым ударом свалил пожилого фельдфебеля, не успевшего отразить выпад винтовкой. Отступив на полшага, враг сделал замысловатый финт мечом, стряхивая с него капли крови. Метнулся к следующему гренадеру. Но тут на его пути встал поручик Верлинден. Он успел уже выхватить левой рукой траншейный тесак. На него он принял вражеский меч, сам сделал неожиданный выпад винтовкой. Клинок штыка оставил только длинную царапину на кирасе противника. Тот лишь усмехнулся под шлемом - и нанес коварный удар. Меч вроде как падал сверху вниз, целя в голову, поручик вскинул тесак, чтобы защититься. Однако в последний миг враг изменил полет клинка - и режущая кромка глубоко вонзилась в тело Верлиндена, войдя между шлемом и оплечьем брони. Завершив удар с оттягом, сокрушающим плоть и кости штерна, враг освободил оружие. Снова встряхнул его замысловатым финтом, очищая от крови.
- Тварь! - заорал Фермор, кидаясь на эринца.
Винтовку он закинул за спину - длинным оружием было тяжело орудовать в тесном помещении, и дрался длинным тесаком, частенько пуская в ход бронированные кулаки. Удар кулака в стальной перчатке врезался забрало вражеского шлема, оставив на нем заметную вмятину. Однако тот ничуть не смутился. Отступив на несколько шагов, враг сорвал шлем левою рукой. И теперь на Фермора смотрело знакомое, украшенное роскошными пшеничными усами, лицо гвардии капитана Карла Иоганна фон Блюхера.
Это ничуть не смутило полковника Фермора. Он снова ринулся на врага, нанося стремительный удар траншейным тесаком. Блюхер отразил его, сделал ответный выпад, от которого Фермор уклонился в последний момент. Клинок со скрипом прочертил длинную полосу по гренадерской броне. Противники обменялись еще парой выпадов, и тут Фермор снова врезал фон Блюхеру кулаком в лицо. Даже, не смотря на первый удар, сильно повредивший его шлем, Блюхер, казалось, не ожидал подобной подлости от противника. Бронированный кулак буквально смял его лицо, ломая нос, сокрушая кости лица, выбивая зубы. Блюхер покачнулся, плюнул кровью. Клинок меча звякнул об пол. Один из его подчиненных подхватил его сзади за плечи, оттащил назад. Остальные воины встали закованной в доспехи стеной, отгораживая командира от яростного напора гренадерского полковника.
Фермор несколько раз кидался на врагов. Орал так, что едва голос не сорвал. Крыл их двух языках самым черным матом, какой только знал. Убивал. Калечил. Но прорваться к Блюхеру не смог. Тем более, что того, все еще толком не оправившегося от могучего удара бронированного кулака, уже выносили через все тот же пролом в стене, через который всего-то часом раньше ворвался в здание сам Фермор. Да и остальные враги поспешили отступить из здания, вмиг ставшего весьма негостеприимным.
Только когда утих оглушительный шум схватки, до гренадер донесся сверху звук пулеметных очередей. Их товарищи на втором этаже принимали бой.
- Все наверх! - тут же воскликнул Фермор, перехватывая лучевую винтовку.
Оставшиеся бойцы взвода вместе с ним взбежали по лестнице. Пулеметчики отстреливались от напирающих сверху эринцев. Те пытались закидать их гранатами, но гренадеры успевали выкидывать их в окно. Да и самих гранат у альбионцев было, наверное, не слишком много, потому что по-настоящему забросать штернов с пулеметами им не удалось. Те отчаянно отстреливались, в два ствола поливая всякого, кто посмел высунуться с третьего этажа. Потому гранаты летели вслепую.
Однако все же одна достигла-таки своей цели. Видимо, Эринец, швырнувший ее, рискнул, удержав в руки несколько секунд, и кинул, что называется, на грани фола. Он взорвалась тут же, как только стукнулась об пол у ног пулеметчиков. Взрыв не разбросал их в стороны, конечно, осколками посекло сильно. Пожилого седоусого унтера превратило в кровавые ошметки - смертоносный "подарочек" рванул прямо под его ногами. Остальные же остались лежать на полу. Оба пулемета остались без расчетов.
Альбионцы, спустя несколько секунд рискнули-таки выйти на лестницу. Их взглядам предстало жуткое зрелище. В кровавой луже возились три человека. Вражеские солдаты бросились к пулеметам, но штерн, пострадавший меньше других, он был вторым номером в расчете второго пулемета, опередил их. Он рванулся, не поднимаясь с окровавленного пола, вцепился обеими руками в цевье - и дал длинную очередь по спускающимся бегом альбионцам. Пули скосили первых, остальные тут же открыли огонь из винтовок. Лучи мгновенно поджарили штерна.
Но свое дело он сделал. Остановил альбионцев. Потому что следом по лестнице уже взбежал Фермор. Полковник поскользнулся на луже разлитой крови, грохнулся на спину, но вскакивать не стал. Выстрелил прямо лежа на полу, от живота, срезав лучом одного из альбионцев. Вслед за полковником в комнату уже врывались следующие гренадеры, бесцеремонно перепрыгивая через своего командира.
- Наверх! - командовал Фермор прямо с пола. - Добить их, гадов!
Комтуру Карлу Иоганну было больно. Очень больно. Махони отлично понимал это, хотя и видел только спину Тевтона. Комтуру в данный момент бинтовали голову. В бою со штернами тот сильно пострадал. Пусть и обошлось без серьезных ранений, однако лицо вражеский удар превратил в кровавую кашу. И теперь врач, долго возившийся с ним, отошел от Карла Иоганна, за дело взялся фельдшер. Все это время, Тевтон не издал ни единого стона, не смотря на отказ от анестезии. Лишь напряженная спина выдавала то, что ему было чудовищно больно.
- Вы можете говорить, комтур? - осторожно спросил у него полковник Махони.
- Да, - ответил комтур. - Что вы хотите?
- Вы просили сообщать вам ситуацию на фронтах, - пожал плечами Махони. - Вот пришла свежая сводка.
- Я не могу прочесть ее, - заявил Тевтон, - сами понимаете. Так что, не сочтите за труд, перескажите.
- Без проблем, - махнул рукой, совсем не по-уставному, гвардии полковник.
Изменений на фронтах обороны столицы оказалось немного, но все они были крайне неутешительны. Литтенхайм передал Бахмайеру еще несколько полков, однако, скорее всего, лишь для того, чтобы на его участке альбионцы не сумели прорваться. Генерал-майор, понимая это, никаких активных действий не предпринимал, но и несколько контратак гвардии полковника Бреслина ни к чему не привели. Бахмайер умел держать удар.
На остальных двух участках эринцы медленно, но верно отступали, сдавая дом за домом, улицу за улицей. И пусть бились всюду отчаянно, заставляя противника платить немалой кровью за каждый шаг, однако остановить продвижение вражеского катка, как стал про себя называть наступающих штернов Махони, уже ничто не могло. Гвардии полковник отлично понимал это.
Все резервы были перекинуты на его участок фронта, чтобы хоть как-то заткнуть дыру в обороне. Хотя она уже трещала по всем швам. И тот факт, что О'Кейси собрал всех командующих направлениями в одном здании, оборудовав там штаб, говорил об этом.
Дом был прочный, в прошлом многоквартирный, где снимали жилье небогатые семьи, что не могли позволить себе собственное жилье. Они идеально подходил на роль штабного здания. В отдельных квартирках помещались быстро перевезенные сюда службы. Столы были завалены картами столицы, на них стояли радиостанции, постоянно принимающие и передающие что-то, вокруг них толпились офицеры и унтера. Они постоянно записывали, передавали записи, ходили с ними по комнатам. В общем, царила обычная деловая штабная суета. Вот только надо всем этим висела уже тень обреченности. Многие штабные офицеры поглядывали на стоящие в "пирамидах" лучевые винтовки. Очень скоро им придется взяться за оружие, чего кое-кто не делал со времен обучения в штабном колледже, да и там данной подготовке уделялось далеко не первое место.
Тевтоны несли караульную службу вместе с последними Зелеными льва. Они стояли у внешних дверей и окон, опираясь на свои щиты и держа длинные винтовки наготове. И пусть пока врага видно не было, но ни у кого не было сомнений, что пустить их в ход придется очень скоро.
- Нам осталось одно, - резюмировал комтур, - достояно принять последний бой.
- Верно, - произнес вошедший полковник О'Кейси. - Я уже приказал полковнику Бреслину отводить войска. Выровняем фронт, закрепимся в этом квартале и дадим последний бой. Сюда же стащили почти всю артиллерию, что осталась, выставили линию проволочных заграждений, последние пулеметы - тоже здесь. Будем держаться до последнего.
- А если штерны подтащат тяжелую артиллерию, - вздохнул Махони, - и просто сотрут наши позиции с лица Эрины?
- Не думаю, - покачал головой О'Кейси. - Им надо взять нас, а не уничтожить. Разнести нас по камешку штерны могли бы давно. Однако, не смотря на это, штурмуют нас, платя жизнями своих бойцов.
- Они будут атаковать нас, - произнес комтур Тевтон, - пусть им даже придется положить тут всю армию. Литтенхайму нужна победа, а не резня. Генерал-фельдмаршал не желает прослыть кровавым маньяком и палачом Девелина. Тем более, что вскрывшийся факт сотрудничества с демонами уже и так изрядно подпортил репутацию всего Доппельштерна.
- Литтенхайму нужна капитуляция Девелина, - добавил О'Кейси, - и желательно подписанная самим вице-королем.
Эринцы были уверены, что вице-король - правитель их планеты, благополучно покинул ее поверхность, как только стало понятно, штернов уже не остановить. Главнокомандующий граф Киллпатрик Даффи несколько раз предлагал вице-королю улететь раньше, но тот отказывался до последнего. Поэтому на лицах гвардейских офицеров появились сдержанные улыбки. Мол, вице-короля уж штерны точно не получат ни за что.
Никто пока еще не знал, что быстроходный корабль вице-короля, оснащенный лучшими маскирующими полями, был перехвачен демонами. Вице-короля захватили в плен, перебив всю личную охрану, однако самому вице-королю ни малейшего вреда не причинили. Он был передан, словно почетный трофей, адмиралу фон Грюнвальду, и теперь жил на его флагмане "Великий курфюрст" в великолепной каюте первого класса, которую уступил ему капитан линкора. Грюнвальд сообщил об этом Литтенхайму, тот велел до конца войны держать вице-короля под таким вот домашним арестом.
Перед решающим наступлением на Девелин генерал-фельдмаршал дал войскам суточную передышку. Ведь до того мы сражались несколько дней и ночей кряду. Враг цеплялся за каждый дом, дрался за каждую улицу, однако мы все-таки продвигались вперед, поливая кровью каждый шаг. Артиллерия уничтожала дома с засевшими в них альбионцами, разносила в клочья слабенькие укрепления и баррикады, возведенные ими, мы шли по этим руинам, часто переступая через трупы - врагов и своих товарищей.
Не смотря на настойчивые требования майора Штайнметца, я шагал вместе с бойцами своего полка. Стрелял, дрался в штыковой, швырял гранаты и кидаясь в безумные атаки на пулеметы. Несколько раз военная судьба сводила меня с Саргатанасом, хотя на третий раз мне показалось, что командир демонов на этом участке фронта следит за мной. Видимо, не доверяет, хотя оно и неудивительно после прямых угроз.
Оживленные мертвецы, цепи демонов и наши, альбионцы, последние Зеленые львы, броневики и танки, крупнокалиберные гаубицы на гусеничном ходу. Все смешалось в кипящем кровью адском котле, в который превратился в эти дни Девелин. Казалось, этому безумию не будет конца. Эринцы закрепились на последней линии обороны, и отступать уже не собирались. Мои полки подошли к ней первыми, однако пробиться не удалось. Не помогли ни тяжелые орудия, которые тащились за нами от самых окраин столицы, ни танки, которых было немного, и лишенные маневра приносили не слишком много пользы, кроме преодоления проволочных заграждений, перегораживающих улицы, ни броневики, что оказались несколько эффективнее, вот только слишком легко их повреждали даже ручными гранатами.
Несколько часов мы бились об эту линию обороны, но прорвать ее не удалось ни на одном из участков. А потом пришел приказ отойти и закрепиться на занятых позициях. Потому что к последней линии обороны эринцев подошли остальные армии. Даже отставший Бахмайер, потерявший в боях за столицу, наверное, вдвое больше, чем любой другой. Положение выровнялось. Приказа наступать не было.
Целые сутки нашим войскам было положено на отдых. Все понимали это. Я приказал выставить минимальные караулы, а почти половину бойцов и офицеров армии отправил спать. Двое суток в кровавом аду Девелина вымотали всех как морально, так и физически. И я затруднялся сказать, как именно больше.
Штаб я расположил в крепком здании, два верхних этажа которого почти выгорели, однако первый оказался вполне пригоден. Туда стащили несколько столов, поставили в углу кровать, видимо, для меня, принесли десяток стульев. Но я первым делом отправился на второй этаж, чтобы оглядеть, как следует, линию фронта. Во время боев сделать это было затруднительно, времени просто на это не было. Со всех участков поступали срочные донесения, с которыми надо было разбираться как можно скорее. Теперь же можно было посмотреть на оказавшуюся неприступной для нас линию вражеской обороны.
Альбионцы зацепились за дома, выставив между ними несколько линий "ежей", остановивших наши танки, конечно же, с неизменной колючей проволокой под током. За ними дежурили бойцы в коричневой форме траншейников и зеленых доспехах гвардейцев. На треногах стояли многочисленные пулеметы, что несколькими часами назад поливали нас длинными очередями. На отдельных участках торчали пушки самых разных калибров - от невеликих, вроде наших, драгунских, до самых тяжелых, на гусеничном ходу. Они плевались фугасными снарядами, уничтожая моих бойцов десятками.
Я опустил бинокль. Без резервов от Волостова, хотя бы еще пары бригад строевой пехоты, этой обороны не прорвать. И потери будут просто чудовищные. Крови придется пролить очень много. Отступать-то альбионцам уже некуда, так что драться они будут жестоко. Сдаваться вряд ли кто-то будет. Здесь ведь собрались самые крепкие. Те, кто оказался слабее сердцем сдались во время отступления через всю столицу. Оставшиеся же скорее умрут, чем сложат оружие.
Потерев уставшие глаза, я спустился обратно. Взгляд мой обратился на майора Штайнметца, держащего у уха эбонитовую трубку аппарата связи.
- Да, господин командующий, - кивнул он. - Полковник Нефедоров проводил осмотр вражеских позиций.
Я взял у него трубку.
- Господин командующий, - сказал я, - полковник Нефедоров на связи.
- Вы что себе позволяете, господин полковник? - донеслось из трубки. - Смерти ищите, никак? Не ждал от вас подобной декадентщины. Решили помаячить на виду у вражеских снайперов. Или позабыли, что граф Даффи собрал вокруг себя последние "зеленые куртки", что еще остались на Эрине.
- Виноват, - ответил я сугубо уставной фразой. - Это больше не повториться.
- Надеюсь, - сообщил мне Волостов. - Ответьте, полковник, вы отдыхали?
- Так точно, - ответил я, снова прячась за уставное выражение.
- Врете, - решительно донеслось с того конца провода, - но я тоже не отдыхал. И не придется нам с вами отдохнуть. Разве что после победы. Всех нас вызывает к себе Литтенхайм. Быть следует через полчаса в его ставке. Вы знаете, полковник, где она? - поинтересовался он.
- Никак нет, - продолжал я говорить уставными фразами.
- Тогда, - вздохнул генерал-полковник, - через десять минут жду вас у себя.
- Есть, - сказал я, и тут же услышал клацанье рычага.
Оставив командование на Башинского - Фермору я с некоторых пор не доверял, - я взял машину, благо их в штабе моей армии было достаточно, и отправился к Волостову. Со мной хотел было увязаться Филимон, у которого почти не было дел в последние дни. Мы все больше сражались без перерыва, денщик же сидел в тылу, хотя назвать это тылом было сложно, ибо часто оттуда можно было слышать шипение лучевых винтовок. Быт же мой организовывать было некогда. В кратких перерывах между боями я просто валился с ног, лишь иногда мне удавалось впихнуть в себя хоть немного еды.
Я прибыл в штаб Волостова вовремя. Генерал-полковник уже сидел в своем авто, правда, за рулем его сидел смутно знакомый шофер с унтерскими погонами. Вместе мы недолго покрутились по разбитым улочкам, припарковавшись у каким-то чудом оставшегося целым дома, где разместилась ставка фон Литтенхайма. Тут уже стояло достаточно много машин, и я на какой-то момент пожалел, что не взял с собой Хельга, тот бы уж точно нашел место, где приткнуться. Я же потратил на это едва ли не больше времени, чем на дорогу до здания ставки. Волостов, которому уступили место из уважения у его галунным погонам без звездочек, ждал меня у входа, нервно притопывая ногой и поглядывая на часы.
В здание мы вошли вместе. Я шагал вслед за генерал-полковником по узким коридорам, на каждом углу дежурили солдаты в гренадерских доспехах из личной охраны генерал-фельдмаршала. Мимо нас то и дело пробегали офицеры штаба с важным выражением на лице и какими-то бумагами в руках. Пропускать Волостова они еще были согласны, но вот какой-то полковник, тем более, в не особенно чистой повседневной форме, авторитетом для них не был. На меня бросали недовольные взгляды, однако все-таки пропускали, наверное, ответный взгляд мой был слишком уж красноречив. Да и руку я держал на кобуре с трофейным револьвером, тоже весьма недвусмысленный жест.
На совете у фон Литтенхайма были, как пишут в пьесах, те же, даже от демонов присутствовали только лорды Евронимус и Саргатанас. Последний уже успел сильно измениться, став больше похожим на жутковатое шипастое насекомое, покрытое стальным панцирем, но стоящее на двух ногах и при всего одной паре рук.
- Ну вот, - видимо, генерал-фельдмаршал ждал только нас с Волостовым, - виновники торжества прибыли. Можно начинать совет. Лорд Евронимус, это была ваша инициатива, так что, прошу вас, изложите ваше видение ситуации на фронте.
- Мы уже практически победили, - решительно заявил предводитель демонов. - У врага недостаточно сил, чтобы удержать даже то, что осталось в их руках. Мы уже сейчас можем решить проблему последних альбионцев одним артобстрелом. Однако, я понимаю, этот метод для вас неприемлем.
- Верно, - согласно кивнул Литтенхайм. - Не забывайте, что Эрине в самом скором времени предстоит стать одной из провинций нашей империи. Вы ведь не собираетесь претендовать на нее, не так ли?
- Нет, не собираемся, - не стал спорить Евронимус. - Нам вполне достаточно двух планет с повышенным радиационным фоном. Радиация, смертельная для вас, людей, является источником нашей жизни. Мы не умираем без нее, конечно, но все же при повышенном фоне чувствуем себя намного комфортней. И как же будет называться новая провинция Доппельштерна?
- Это уж пускай решают чиновники с Рейнланда, - отмахнулся фон Литтенхайм, - наша задача завоевать провинцию для империи. И население ее должно как можно скорее принять смену власти. Именно смену власти, а не кровавое завоевание. Скоро забудется, сколько народу мы положили в войне. Тем более, что многие будут считать, умирали-то солдаты, а это их работа. Коллаброционистов во все времена хватает. Нам не нужны символы сопротивления, в который точно превратится расстрелянная нами из тяжелых пушек столица. В этом случае, даже подписанная вице-королем капитуляция не исправит ситуацию.
- Довольно, - бесцеремонно прервал генерал-фельдмаршала демон. - Я и сам вижу резоны в том, чтобы не уничтожать последнее сопротивление. Мне тоже не нужны руины в сердце вражеской столицы.
- И для чего же вам целый центр Девелина? - поинтересовался желчный Бахмайер, который понимал, что кроме этого сказать ему, собственно, и нечего.
- Тут уж мои резоны, - улыбнулся Евронимус, и от улыбки его всем стало не по себе, уточнять ни у кого желания не возникло. - Штаб эринцев должен быть взят, а не разрушен. И чтобы проследить за этим я лично возглавлю наступление на участке полковника Нефедорова. Лорд Саргатанас вполне согласен с этим.
Похоже, железный демон был, как раз, очень даже против смены командования, однако дисциплина в армии наших союзников царила крепкая, и он не сказал ни единого слова против. Правда, и высказываться положительно тоже не стал.
- В таком случае, - заявил генерал-полковник Волостов, - кто будет главным на этом направлении?
- Я, как бы то ни было, главнокомандующий войсками демонов, - снова усмехнулся Евронимус, - так что, думаю, этот вопрос ответа не требует. Но могу сказать, вмешиваться в план атаки, я не стану. Фактически командовать будет лорд Саргатанас, я же останусь только наблюдателем. Да и на фронте стоит побывать хоть недолго, а то так ведь недолго и позабыть о том, как там, на переднем крае.
- А отчего именно на этом участке? - снова встрял Бахмайер. - Мне удалось продвинуться дальше вглубь вражеской столицы.
- Я знаю, чего вам это стоило, - отмахнулся Евронимус, звякнув синими латами. - Вы угробили без толку половину армии, доверенной вам. Не хотел бы такого командира своим демонам.
Лица пожилого строевика пошло багровыми пятнами, однако смолчал, потому что возразить на эти вполне резонные слова ему нечего.
- Полковник, - продолжил тем временем Евронимус, обращаясь ко мне, - вы, наверное, уже не успеете согласовать свой план наступления со мной. Но, думаю, это не особенно и нужно. Последний рубеж обороны врага можно и без подробных планов, - усмехнулся он. - Тут главное навалиться покрепче и раздавить врага.
- Мне кажется, - набравшись смелости, или наглости, ответил ему я, - именно такой подход и погубил тысячи солдат генерал-лейтенанта Бахмайера. Атаковать без продуманного плана хорошо закрепившегося противника - это прямой путь к сокрушительному поражению.
Лорд Евронимус рассмеялся в голос, даже пару раз хлопнул в ладоши, выражая свое одобрение. Бахмайер же, казалось, сейчас закипит от злости. Похоже, я нажил себе врага. И пусть умом генерал-лейтенант не блещет, а карьеру сделал за счет выслуги лет, по больше части, и умения четко выполнять поставленные задачи, как говориться, любой ценой, однако менее опасным он от этого не становится. Ведь недалекие люди бывают крайне злопамятными и склонны не успокаиваться до тех пор, пока их гордость не будет восстановлена. Но думать сейчас об этом было не ко времени.
- Однако того факта, что у нас нет согласованного плана действий, - заметил лорд Саргатанас, - это не меняет. Вы ведь, полковник Нефедоров, да и вы, господин генерал-полковник, - короткий кивок в сторону Волостова, - не частые гости в штабе моего корпуса. Видимо, вас смущают вторичные солдаты, хотя они при жизни были альбионцами. Но ведь это еще не повод для того, чтобы совершенно не согласовывать планы наших действий. В таком случае, чем вы, господа, лучше не раз уже упомянутого тут генерала Бахмайера?
Мы с Волостовым переглянулись. Бахмайер же стиснул челюсти с такой силой, что щеки побелели. Я даже со своего места, казалось, мог, прислушавшись, уловить скрип его зубов. Да кулаки генерал-лейтенант сжал так крепко, что кожа обтянула костяшки пальцев, сделав похожими кисти его рук на руки трупа.
- Довольно, - взмахнул рукой в каком-то повелительном жесте фон Литтенхайм, прекращая нашу пустопорожнюю дискуссию, - у нас еще три участка обороны врага, которые надо штурмовать. А времени на обсуждение планов атаки у нас не так много, чтобы тратить его на споры и выяснения отношений. Мы поняли вашу позицию, лорд Евронимус, надеюсь, что после совета вы с полковником Нефедоровым и генерал-полковником Волостовым успеете согласовать все планы атаки на вражеские позиции.
- Есть, - почти хором ответили мы с Волостовым.
Лорд Евронимус только кивнул, на уродливых тонких губах его блуждала неприятная улыбка.
Дальнейшее совещание прошло в совершенно штатном режиме. Командующие направлениями представляли свои планы, Литтенхайм выслушивал их, что-то уточнял, добавлял, спрашивал, и, в конце концов, утверждал. Так что закончилось все быстро. А после совета мы были вынуждены посетить еще один штаб. Похоже, генерал-полковник оказался прав на все сто, когда говорил, что отдохнуть перед атакой нам не придется.
Штаб Саргатанас расположил в одноэтажном здании, у дверного проема которого дежурили два демона в знакомых мне шипастых доспехах. Они и не пошевелились, когда мы проходили мимо них, даже взгляда не скосили ни нас с Волостовым, ни на командующего их армией.
Выбор Саргатанаса пал именно на этот дом, скорее всего, из-за высоких потолков. Даже в его прежнем виде, лорд демон легко поместился бы тут. В центре самого большого помещения стоял большой стол, устланный картами. Вокруг него мы и расположились.
- Нашей артиллерии не будет, - заявил лорд Евронимус, - как видите, всю ее затребовал себе, видимо, из чистой мстительности, этот ваш генерал Бахмайер. Однако отказывать ему не стоит. Пусть потешится вволю, раз уж ему так захотелось. В этой атаке все решать будет не артиллерия. Здесь ситуация будет зависеть от нас с вами, и от каждого нашего солдата. Будь он человек, вторичный солдат или демон.
- Считаете, мы без вас этого не понимаем? - поинтересовался генерал-полковник. - У нас мало времени, чтобы тратить его на пустые слова.
- В таком случае, - ничуть не обиделся предводитель демонов, - я жду ваших конструктивных предложений.
- Полковник, - кивнул мне Волостов, - вам вести людей в бой, так что вам и карты в руки. Доложите нам свои соображения.
- Слушаюсь, - кивнул я. - Я бы рекомендовал стандартную тактику. Первыми идут оживленные мертвецы, они обнаружат вражеские пулеметные точки и пушки. Затем мои люди под прикрытием огня ваших демонов, лорд Саргатанас...
- Нет, нет, нет, - решительно помахал рукой Евронимус. - Вы уже несколько дней пробуете подобную тактику, и к чему это приводит? Для того, чтобы прорваться оборону альбионцев нужен какой-то нетривиальный ход. Из докладов Саргатанаса я понял, что именно такие ходы вы, полковник, демонстрировали с самого начала войны. Начнем хотя бы с атаки на Килкенни через вокзал, взятие Серых гор. Вы сильно рисковали, когда отдали приказ нашим орудиям отрыть огонь по альбионским крепостям, однако это был единственный шанс выиграть ту битву. Фурфур до сих пор в полном восторге и весьма недоволен тем фактом, что ему приходится прикрывать строевиков Бахмайера, а не вашу тяжелую пехоту.
- Я ведь тактик, - пожал плечами я, - и все эти ходы придумывал во время сражения. А тут, в штабе, нужно стратегическое мышление, его же у меня, кажется, нет напрочь.
- Оставьте, полковник, - махнул мне рукой Волостов, - вам давно пора переступить через линию, отделяющую штаб-офицера от генерала. Без этого галунного погона вам не видать. Так что подумайте, Нефедоров, хорошенько, - подбодрил он меня, - пора вам уже вырастать из штаб-офицерского чина.
Я потер подбородок, отметив, что его стоило бы и побрить перед визитом на военный совет к генерал-фельдмаршалу. И тот факт, что времени на это не было, оправданием вовсе не служит.
- Лорд Евронимус, - осторожно поинтересовался я у командующего демонов, - сколькими оживленными мертвецами вы располагаете?
- С тех пор, - ответил тот, - как нам удалось наладить линию в Килкенни, а также подвезти тела со всех фронтов... Я могу предоставить вам примерно миллион вторичных солдат.
- Думаю, - кивнул я, - этого будет достаточно. Их отправят в первую очередь, пусть атакуют вражескую линию обороны. Не просто прощупают, а завалят ее трупами. Как своими, так и альбионскими. Миллиона оживленных мертвецов вполне хватит, чтобы прорвать оборону на этом участке фронта. Ведь им неведомы страх смерти, паника. Они не разбегутся, даже если погибнет их большая часть. Для прорыва хорошо укрепленной линии обороны, где враг не собирается сдаваться, лучшего не найти. Когда же мертвецы прорвутся, а затем расширят брешь во вражеской обороне, за ними пойдут и наши с вами войска.
- В таком случае нам останется только преследовать отступающего врага по заваленным трупам улицам, - усмехнулся Волостов. - Не самая лучшая перспектива, не находите, полковник?
- Никак нет, - ответил я. - Я предпочитаю не гробить своих солдат в безумных прорывах...
- Когда можно подставить союзников, - не слишком вежливо перебил меня, криво усмехнувшись, Евронимус. - Верный подход, мне нравится. Вы - прирожденный стратег.
- Не думаю, что оживленные мертвецы, - пожал плечами я, стараясь изобразить равнодушие, - столь уж ценные солдаты. В отличие от демонов, например.
- Ресурс они, действительно, не особенно ценный, - согласился Евронимус, - но далеко не неисчерпаемый. Ведь снова оживить мертвеца, после того, как он был выведен из строя, уже невозможно. Мы запустили линию в Килкенни на полную мощность, однако теперь уже сказывается нехватка материала. Военнопленных ведь вы нам не отдаете в переработку.
От этих простых слов, вроде "вторичные солдаты", "материал", "ресурс" и особенно "переработка" меня мороз по коже продрал.
- Во время атаки на линию Студенецкого на Пангее, - заметил Саргатанас, - мы теряли несколько миллионов вторичных солдат на участках фронта длиной в пять километров.
- Не мудрено, - усмехнулся Волостов, - однако здесь линия обороны не столь прочна. Так что предоставленного вами миллиона мертвецов будет более чем достаточно.
На этом короткое совещание в штабе демонов было окончено. Мы с Волостовым покинули его и отправились на наши позиции. Быть может, это и было малодушием, но я взял с места дал полный газ, уносясь от здания штаба демонов как можно быстрее. Старался оправдываться тем, что у меня еще оставалось несколько часов на отдых перед атакой.
Однако поспать мне так и не пришлось. Не успел я, вернувшись, завалиться на постель, прямо в форме, только что сапоги снял, и прикрыть глаза, как услышал гудение клаксонов. Пришлось разлеплять веки, будто налитые свинцом. Оказывается, я проспал три четверти часа, а казалось, только секунду назад закрыл глаза.
На столе, рядом с картами, стоял таз с теплой водой. Заслуга Филимона Хельга. Я быстро умылся, обулся и быстрым шагом покинул свою комнату. Когда выходил из здания, меня уже даже почти не пошатывало от усталости.
Оказывается, на наши позиции прибыло подкрепление. Грузовики с эмблемами демонов, за рулем которых сидели их воины мелкой породы. Их стали звать бесами. Грузовые машины останавливались, их кузова открывались и оттуда выбирались знакомые медлительные фигуры оживленных мертвецов. Они были одеты в единую форму, видимо, линия в Килкенни работала не только на поднятие трупов, вооружены новенькими альбионскими лучевыми винтовками, а поверх формы носили легкую броню, тоже явно местного производства. Они строились ровными цепями, готовясь к атаке.
Вместе с ними прибыли и демоны во главе с Саргатанасом и Евронимусом. Похоже, командующий наших союзников не собирается отсиживаться в тылу.
- Последний удар, - зловеще усмехнулся Евронимус. - Пора атаковать. Завалим улицы Девелина трупами альбионцев. Пускай столица их превратится в ад! - В его словах, чувствовалась какая-то странная нервозность. Вроде бы раньше ничего подобного за ним не водилось. Хотя я его знаю не настолько хорошо.
Видимо, это заметил и Саргатанас. Он то и дело нервно косился на командующего. Но от комментариев разумно воздержался.
- Мертвецы подчиняются вам, - сказал я. - Вам и отдавать приказ о наступлении.
- Отлично, - кивнул Евронимус. - Командуй, Саргатанас.
Железный демон, который, кажется, еще сильнее изменился с нашей вчерашней встречи. Оброс новыми шипами, тело отливало металлом в свете не по-осеннему яркого солнца. Он развернулся к сопровождающим цепи мертвецов демонам, отдал приказ скрипучим голосом. И тут же цепи двинулись вперед. Мимо застывших демонов, выстроившихся за спинами лордов, мимо провожающих их сумрачными взглядами наших солдат. Многие из последних вовсе старались не глядеть на марширующих мертвецов, пусть те и проходили от них в нескольких шагах. Первые цепи покойников уже вышли на ничейную землю, а грузовики продолжали прибывать, из их кузовов выбирались все новые и новые "вторичные солдаты".
Вот уже заговорили вражеские пулеметы и орудия. Снаряды взрывались среди плотных шеренг мертвецов, раскидывая их в разные стороны. Но их это ничуть не смущало. Они продолжали свое молчаливое наступление, даже когда пулеметной очередью выкашивало целые цепи. На их место, равнодушно переступая через погибших товарищей, вставали другие. Часто им приходилось идти прямо по трупам. Но и это "вторичных солдат" ничуть не смущало.
А грузовики все прибывали и прибывали. Новые мертвецы выгружались, строились и тут же отправлялись в бой.
Больше всего это напоминало линию Студенецкого, только если смотреть с другой стороны. Волны мертвецов накатываются на оборону, разбиваясь о нее. Однако с каждым разом подбирались все ближе к "ежам" и проволочным заграждениям, из-за которых били пушки и пулеметы.
- Сейчас пойдут самые лучшие части, - заявил Евронимус. - Они станут большим сюрпризом для альбионцев.
Я не стал уточнять, кто же это будет. Все равно, сам сейчас увижу. Мы, втроем, стояли на моем наблюдательном пункте, на втором этаже. Я постоянно оглядывал линию фронта в бинокль, следя за волнами мертвецов, которых выкашивали пулеметные очереди, срезали смертоносные лучи. Демонам зрительные приборы не были нужны, они прекрасно обходились без них.
И вот появились те самые лучшие части, о которых упоминал Евронимус. Их солдаты ничем не отличались от других по внешнему виду, только присмотревшись в бинокль, я смог разглядеть оружие, которым они были вооружены. Тяжелые траншейные огнеметы. Один боец катил резервуар с огнесмесью, второй держал в руках зловещего вида брандспойт. Я лишь раз видел такие, еще в училище, на наглядной демонстрации. Тогда жуткие струи жгли манекены и макеты техники, а моя разбушевавшаяся фантазия рисовала какие-то прямо-таки адские картины. Помню, мне стоило известных усилий удержать в себе съеденное.
От пуль и смертоносных лучей огнеметчиков прикрывали телами мертвецы передовых цепей. И они же стали первыми жертвами адского пламени. Струи ударили, не щадя ни своих, ни чужих. Целая стена огня мгновенно выросла на вражеских позициях. Оно охватило солдат врага, превращая их в живые факелы. Один за другим замолкали пулеметы. Только орудия продолжали лупить все быстрее, уже не оглядываясь на точность. Но было поздно. Пламя огнеметов выжигало расчеты стоящих близко к линии проволочных заграждений, противоосколочные щиты не могли от него спасти. И лишь когда снаряды рвались среди шеренг огнеметчиков, в живые факелы превращались десятки наступающих мертвецов. Но при таком количестве это их - это уже не играло особой роли. Даже с моего наблюдательного пункта было видно, что наступления уже не остановить.
Вот только враг придерживался совершенно иного мнения по этому поводу. Палили без умолку орудия. На позиции, прямо под струи огнеметов выкатывались броневики, палящие из башенных пулеметов. Выезжали даже медлительные танки и самоходные орудия, правда, толку от одного, максимум двух выстрелов, что они успевали сделать, было мало. Мощные струи огненной смеси выжигали экипажи, оставляя от, казалось бы, несокрушимых боевых машин дымящиеся остовы.
- У меня осталось больше двух сотен тысяч вторичных солдат, - заметил Евронимус. - Неплохой счет, я думал, потери среди них будут больше.
Как он определил потери, не запрашивая никаких рапортов даже у Саргатанаса, я понять не мог. Однако прикинул цифры потерь, почти восемьсот тысяч, пусть и уже умерших однажды, бойцов. Даже уж, на мелочи лорды демонов не размениваются.
- Пора уже и нам выступать, - обратился ко мне Евронимус. - Вы не находите, полковник Нефедоров?
- Нахожу, - кивнул я. - Самое время.
Я первым спустился на первый этаж, прошел через здание штаба и вышел к своим бойцам. Меня уже ждали командиры полков ударного корпуса, готовые выступать в любой момент.
- Господа офицеры, - сказал я им, - через пять минут атакуем всем фронтом. Просьба не опаздывать.
И вот мы уже шагаем по трупам. В прямом смысле. Потому что вся "ничья земля" была завалена окончательно уничтоженными мертвецами. Из-за этого идти было довольно сложно, каждый раз приходилось думать, куда бы поставить ногу, чтобы не упасть. Не пройдя и половины заваленной телами "ничьей земли", мы уже в прямом смысле шагали по колено в крови.
Стена пламени перед нами начала спадать. Враг сумел-таки справиться с огнеметчиками.
- Бегом, - скомандовал я по общей связи, - марш!
И тысячи человек побежали, спотыкаясь о трупы под ногами, падая. Упавших подхватывали под локти, тащили дальше.
Линию обороны проскочили, кажется, даже не заметив. "Ежи" были перевернуты наступающими мертвецами, проволочные заграждения втоптаны в залитую кровью мостовую. Электроток "вторичным солдатам" не был страшен. Здесь на трупы старался уже не глядеть никто, слишком уж жутко выглядели их обожженные останки, черные людские скелеты, от которых исходил отвратительный смрад.
И вот наша армия снова разбилась на отдельные колоны, войдя в улицы города, ведущие непосредственно к его центру. Тут они были достаточно широкими, чтобы могли проехать наши броневики и даже средние танки. Однако их у нас не было. Бронетехнику использовали на других участках фронта. Мы шли, изредка стреляя в отступающих альбионцев. Их осталось не так много, после схватки с мертвецами. Большая часть осталась лежать на первой линии. Отходили эринцы беспорядочно, отстреливаясь на ходу. Кидали гранаты, однако, как правило, с такого расстояния, что повредить их взрывы нам не могли.
Мы почти без проблем добрались до последнего оплота вражеской обороны. Альбионцы сгрудились у крепкого здания, более всего походящего на многоквартирный дом. Казалось, в каждом окне его было по пулемету, а перед ним выставлены едва ли не все имеющиеся в распоряжении противника орудия. И они тут же открыли по нам ураганный огонь. На нас обрушился град пуль и осколков фугасных снарядов. Вот бы нам сейчас мертвых огнеметчиков - мигом бы выжгли врага. Но их не было, так что придется справляться своими силами.
Передовые цепи залегли под сокрушительным огнем. Я отступил за угол ближайшего дома, чтобы не отсвечивать лишний раз. Да и про помянутых Волостовым снайперов из "зеленых курток" я не забывал. Не хотелось бы схватить пулю или луч.
- Доложите, - вышел на связь генерал-полковник, - обстановку, полковник.
- Нас прижали, - ответил я. - Огонь слишком плотный. Враг засел грамотно. Всего несколько улиц выходит на площадь перед домом. Мы не можем преодолеть вражеский огонь.
- А что союзники? - поинтересовался Волостов.
- Я их не видел, - честно сказал я. - Ничего не могу сказать.
Действительно, демонов я не видел с самого начала атаки.
- Связи с ними тоже нет, - вздохнул на том конце генерал-полковник, и отключился.
Я вошел в здание через дальний вход, прошел через весь дом. Оказывается, на первом этаже его уже оборудовали пулеметную точку. В большом проломе же устанавливали драгунское орудие. Правда, бойцы были не моего полка. Но они узнали меня. Распоряжающийся здесь штабс-капитан подскочил ко мне, рука его взметнулась к шлему.
- Оставьте, штабс-капитан, - отмахнулся я. - В этом доме есть еще кто-то из наших?
- Четвертый взвод нашего полка, - доложил штабс-капитан, - затащил туда свои орудия. С ними еще взвод артиллеристов из приданных. Номер полка пушкарей, прошу простить, не назову. Забыл как-то поинтересоваться.
- Не столь важно, - кивнул я. - Вижу, враг еще не обратил на вас внимание.
- Мы со взводным-четыре решили одновременно огонь открыть, - доложил штабс-капитан. - Иначе толку мало будет. У врага преимущество в артиллерии, подавят нас в два счета.
- Правильно мыслете, - хлопнул я штабса по плечу.
- Вы наверх собираетесь, господин полковник? - поинтересовался тот. - Не стоит. Там в стенах таких брешей полно, - он махнул на дыру, в которой устанавливали орудие. - Когда по нам враг палить начнет, там будет очень жарко.
- Но лучшего наблюдательного пункта поблизости нет, - пожал я плечами. - Если что, думаю, успею укрыться за противоосколочным щитом. Не впервой, штабс-капитан. Я ведь не штабной полковник. Все больше на переднем краю.
Я поднялся по разбитой лестнице. На втором этаже работа, что называется, кипела. К пробоинам в стенах подтаскивали орудия, которых тут было четыре штуки, расставляли пулеметы, тоже защищенные противоосколочными щитами. Командовал тут всем моложавый капитан с усами щеточкой.
- Осторожнее, господин полковник, - тут же завел уже знакомую песню он. - Скоро тут будет очень жарко. Вряд ли враг станет мириться с нашим присутствием тут.
- Это я уже слышал сегодня, - усмехнулся я. - Но наблюдать я откуда-то должен. Не в землю же мне зарываться, в конце концов.
Я опустился на колено, укрывшись за щитом одного из орудий. Аккуратно высунулся из-за него, оглядывая в бинокль вражеские позиции. Мои бойцы пытались прорваться, однако ничего не получилось. Слишком плотным был вражеский огонь. А наши орудия пока еще не заняли свои места, чтобы поддержать их.
- И где, хотел бы я знать, наши пресловутые союзники? - задал риторический вопрос капитан. - Решили ограничиться отправкой на передовую толпы мертвецов с огнеметами?
- Возможно, - пожал плечами я, не открываясь от окуляров бинокля. Если честно, мне было не до разговоров.
И тут, словно привлеченные нашими словами, появились демоны. Оказывается, они тоже занимали позиции в домах, окружающих штаб-квартиру врага. Опередив нас, демоны открыли огонь из своих штурмовых винтовок.
- Пли! - чтобы не отставать от них, скомандовал взводный-4 неизвестного мне драгунского полка.
Все четыре орудия, расположенные на втором этаже, и те, что стояли на первом, присоединились к ним. Застрочили пулеметы, обрушивая на дом под альбионским флагом град пуль. Враг ответил ураганным огнем. Мне пришлось спешно укрываться за противоосколочным щитом. А его, кстати, в первые же секунды пробило в нескольких местах. Я даже не заметил, как с меня фуражку сорвало.
Высовываться из-за него у меня никакого желания не было. Хотя и стоило бы. Ведь внизу, скорее всего, началось наступление, ведь враг был вынужден перенести часть сдерживающего огня на соседние дома.
- Господин полковник, - находящийся неподалеку от меня капитан был вынужден связывать со мной по рации, такой грохот царил вокруг, - я вынужден попросить вас покинуть эту позицию. Здесь слишком опасно для командующего.
- Позвольте мне самому... - начал было я, но тут в стену ударил снаряд, снеся одно из орудий напрочь. Расчет его остался лежать на полу, точнее то, что от них осталось. На меня в этот момент смотрела стеклянными глазами оторванная голова капитана, взводного-4 неизвестного мне драгунского полка.
А потом вдруг стрельба со стороны врага как-то разом прекратилась. Я понял это по тому, что в течение нескольких минут ни одна пули, ни один осколок не пробили щит, за которым я укрывался. И я рискнул высунуться из-за него.
Быстрого взгляда через окуляры бинокля хватило, чтобы понять, враг нам не отвечает. В окнах не сверкали огоньки пулеметов, орудия - молчали. И только взрывы наших снарядов продолжали уродовать стену вражеской штаб-квартиры. Приглядевшись, я увидел, что расчеты вражеских орудий лежат вповалку, как будто они умерли в одночасье. Наверное, с пулеметными произошло то же.
Полковник О'Кейси рвал и метал. Он сменил на посту главнокомандующего генерала Даффи, сгинувшего в первых боях за Девелин. Его резиденция - дворец вице-короля - была идеальной мишенью для тяжелой артиллерии врага, и была разрушена в первые дни осады. Киллпатрик Даффи пропал где-то под обломками. Но теперь О'Кейси оказался в очень похожем положении. В одночасье оказаться практически беззащитным, лишиться пушек и пулеметов. Теперь наступающим штернам можно брать их голыми руками.
- Что это такое?! - кричал гвардии полковник. - Что стряслось с расчетами?!
- Излучение, - спокойно ответил ему комтур Карл Иоганн. - Господь защищает нас от него.
Рукой в латной перчатке он вытащил из-под брони обычный деревянный крестик, от которого исходило едва заметное сияние.
- Символы Его власти над нами, - добавил он, - не дают ему воздействовать на нас. Как и на тех, кто находится рядом с нами. Не стоит отходить далеко.
- Но откуда взялось это излучение? - удивился полковник О'Кейси.
- Лорд демонов, - ответил комтур. - Он идет сюда. И не хочет, чтобы ему кто-то мешал. Они редко проявляют свою силу в полной мере по многим причинам. Однако теперь лорд готов на все, лишь бы достичь цели.
- И какова же она, - всплеснул руками обессиленный гвардии полковник, - эта пресловутая цель?
- Этого я не знаю, - пожал плечами, звякнув доспехами, Карл Иоганн, - но в любом случае, достигнуть ее он не должен. Отступите к центру здания, там излучение не зацепит вас.
- А что будете делать вы? - задал глупейший, и, собственно, не требующий ответа, вопрос гвардии полковник.
- Выйдем ему навстречу, - все же ответил комтур, - и встретим, как подобает рыцарям Ордена Святой Девы Марии Тевтонской.
И отряд комтура, изрядно поредевший после боев за Девелин, где сложили головы и почти все Зеленые львы, включая остальных трех полковников, отправились в выходу из здания. Последнему же командиру эринской гвардии, вместе с пятью бойцами личной охраны оставалось только последовать совету тевтонов. Попадать под таинственное излучение, или что там сгубило расчеты орудий, не было желания ни у кого. Все хотели продать свои жизни подороже.
Тевтоны же вышли из здания, миновали молчащие орудия. Штерны и демоны не спешили расстреливать их, хотя сейчас отряд крестоносцев представлял собой идеальную мишень для всех их лучевых винтовок, орудий и пулеметов. Но те как будто ждали - чего-то или кого-то?
И дождались.
- Прекратить огонь, - скомандовал я, передавая приказ Волостова. А тот, в свою очередь, получил такой же от лорда Евронимуса.
Оказывается, командующий демонов сам уничтожил вражеские расчеты неким способом, о котором не стал распространяться. И теперь Евронимус сам шел к вражеской штаб-квартире. Нам же было приказано не стрелять.
Странные воины в тяжелых доспехах и длинных белых плащах, украшенных черными крестами, отчаянно напоминающих рыцарей с Пангеи, вышли из здания вражеской штаб-квартиры. Вооружены они точно так же, как и те, большие квадратные щиты, тоже с крестами, и длинные винтовки с лезвиями на стволах. Сейчас все стволы смотрели на медленно приближающегося лорда демонов. По команде рыцари - я стал называть их именно так - дали слитный залп по врагу. Но тяжелые пули лишь высекли искры из его синей брони.
Лорд Евронимус рассмеялся. Он легко поднял левой рукой свою длинную винтовку, навел ее на стоящих перед ним плотным строем рыцарей. Его выстрел имел куда больший результат. Трех рыцарей, стоявших в первом ряды просто превратило в кровавую кашу, в разные стороны полетели ошметки плоти и куски доспехов. Рыцари быстро заняли место павших товарищей - и выстрелили сами. На этот раз более прицельно. Крупнокалиберные пули не просто выщербили его броню. Фонтан темной крови вылетел из-под мышки. Густая, словно масло, она потекла по синей кирасе. Другие пули раскололи один из рогов, тот что меньше и короче, оставив только уродливый обломок, тоже сочащийся кровью.
Это, похоже, ничуть не смутило Евронимуса. Он бросил свою длинную винтовку, плавным движением обнажил меч, висевший в ножнах на поясе, и ринулся на рыцарей. Те успели выстрелить еще раз, но бегущий на них лорд демонов уже не обращал внимания на пули. Он с разгону врезался в рыцарей, с треском ударился в щиты, обрушил на противников свой длинный меч с широким клинком. И тут уж кровь, как говориться, полилась рекой. Рыцари пустили в ход лезвия на своих винтовках, но тех лишь отскакивали от прочной брони демона, а вот его оружие резало их доспехи, словно бумагу. Рыцари один за другим валились на разбитую мостовую, умирая под ударами меча. Пока не остался один.
Он отчаянно рубился с демоном, двигаясь, казалось, ничуть не медленней его. И в манере боя последнего рыцаря мне чудилось что-то очень знакомое. Как будто я уже не просто видел этого человека, а еще и сражался против него. Но как я не напрягал память, не мог понять, кто же это может быть.
Однако и он долго противостоять демону не мог. Широкий удар меча рассек рыцаря чуть ли не надвое. Сила его была такова, что рыцаря подбросило в воздух, и окровавленное тело рухнуло навзничь. И вот тогда началось самое странное.
Медленно, очень медленно, лорд Евронимус сделал шаг к зданию под альбионским флагом. На втором шаге он выронил меч. На третьем начал меняться. Лорд демонов, выглядевший еще более жутко из-за следов пуль на теле и доспехах, начал как будто съеживаться. Броня словно стала велика ему - и один за другим части ее стали падать. Оплечья, кираса, наручи и наголенники. Оставшийся рог рассыпался черной трухой. Второй мелкими камушками скатился по лысой голове.
Мельком в бинокль я сумел увидеть лицо лорда демонов. Оно стало совсем человеческим, и даже довольно молодым. Ему можно было дать не больше двадцати лет.
У порога стоял уже молодой человек, голый, как при рождении. На спине его был отчетливо виден чудовищный шрам, будто юношу, разрубили, как рыцаря в белом плаще с черным крестом, но он почему-то остался жив. Поднявшись на две ступеньки, он рухнул на пороге дома ничком. И я понял, что этот странный человек, только что бывший лордом демонов Евронимусом мертв.