Поспешим в сборочный корпус вдогонку за нашим кузовом. Он медленно едет на тележке в строю себе подобных, обрастая изнутри и снаружи всякой всячиной. Один сборщик вставляет лобовое стекло, другой монтирует дверную ручку, третий укрепляет в моторном отсеке пучок разноцветных проводов...

Этот конвейер называется отделочным. Рабочие здесь очень молоды, многим нет еще восемнадцати. Действуют быстро, красиво, четко – ни одного лишнего движения. Ловлю себя на мысли, что не привык видеть молодежь такой собранной и деловитой.

Как журналист я бывал на рабочих местах мастеров самых разных профессий. И каждого мог расспросить во время работы. Даже машиниста электровоза. А здесь, у конвейера, это невозможно: нарушу темп. Если отвлечь эту девушку в джинсах всего на три минуты, два кузова уедут дальше без «дворников».

Сборочному корпусу за пятьдесят лет. В нем собирали еще комбайны. На «Коммунаре» рассказывают: когда его открывали, приехал нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе и неодобрительно отозвался о работе архитектора. Сказал: «Большой сарай».

С тех пор внутри многое изменилось. Сборщики работают не ключами, а пневматическими гайковертами. Над конвейером в четыре ряда протянулись лампы дневного света. Есть уголок отдыха с фонтанчиками и попугаями в клетках. Но каменная коробка корпуса давным-давно устарела. Современному автозаводу она как юноше детские штанишки. Слишком коротка, и потому конвейер вынужден извиваться, круто поворачивать, хотя по идее должен быть прямым, как стрела.

Отделка кузова подходит к концу. Вот уже поставили солнцезащитный козырек для водителя. Впереди главный конвейер. Но между ним и отделочным втиснулся по диагонали еще один, так называемый «косой». Здесь выполняют несколько важных операций, не уместившихся на отделочном: монтируют педаль газа, ручной тормоз, механизм переключения передач.

Железные лапы в мягких «перчатках» переставили кузов с косого на главный. В считанные минуты будущий автомобиль обзавелся мотором и подвесками. Долговязый парень в очках крепит к подвескам колеса,– для этого ему дан пневмогайковерт, закручивающий четыре гайки одновременно.

Кузов на колесах и с двигателем – это уже машина. Но заводить ее рано: пусть сначала установят аккумулятор и зальют в бак положенные пять литров бензина. Заливает горючее юная «королева» бензоколонки, специально построенной возле главного конвейера.

В машину сел слесарь-водитель. В былое время он погнал бы ее для проверки вон из цеха, поколесил бы по территории завода, а то и по улицам. Сейчас этого не требуется. «Запорожец» въезжает на шестиместный обкаточный стенд, напоминающий большую металлическую карусель. Под колесами – беговые барабаны. На них наварены зубообразные выступы, чтобы автомобиль трясло, как на неровной дороге. Машина, рыча и подпрыгивая, «мчится» на месте. Карусель медленно поворачивается. За один ее оборот слесарь-водитель успевает проверить работу двигателя, сцепления, коробки передач. Нет ли посторонних стуков? Работают ли приборы? Обнаружив дефект, он записывает его на контрольном листке,– этим автомобилем займутся опытные слесари на специальной дефектной площадке.

За каруселью – еще один стенд. Автомобиль снова становится на беговые барабаны: здесь они служат датчиками тормозных усилий. Колеса крутятся, водитель тормозит и смотрит на металлический шкаф с четырьмя потенциометрами. Если все четыре стрелки отклонились одинаково и достаточно сильно,– значит, тормоза в порядке.

Следующая остановка на контрольной яме. Слесарь-водитель осматривает машину снизу: может, где-то капает масло или болтается плохо закрепленная деталь.

А дальше – очень веселый участок: машины гудят, как бы пробуя голоса, и мигают яркими глазищами. Это идет проверка звуковых сигналов и регулировка света фар.

Голова моя распухла от конвейерных впечатлений. Не пора ли в уголок отдыха, к попугайчикам? Но очень хочется увидеть «первые шаги» новорожденных машин, и я выхожу из сборочного на центральную заводскую аллею.

Движение на ней – как на хорошем шоссе. Деловито катятся с грузами электрокары, снуют «Запорожцы»-пикапы (их делают для перевозок внутри завода). Прогромыхал автопоезд с двигателями. На тупиковой ветке закричал тепловоз. Из литейного цеха выкатил автопогрузчик, целясь в меня стальными плоскими рогами, но бодаться раздумал, подхватил на рога контейнер и уехал назад.

А вот и выезд «новорожденных». Их четверо: два коралловых и два голубых. Сказать, что они выехали из ворот сборочного, было бы неточно: они вырвались оттуда, будто выпущенные на волю бычки. Жикая моторами, понеслись к цеху сдачи – до него отсюда около километра.

В любом цехе, не задавая вопросов, можно узнать его примерный возраст. Если тесно да еще темновато – лет тридцать ему, не меньше. Чем моложе цех, тем он просторнее и светлей.

Цех сдачи сравнительно молод. По сути, он – продолжение сборочного. Не хватило главному конвейеру места, вот и построили еще один цех – доделочный, так сказать. Здесь устанавливают сиденья для пассажиров, бачок стеклоомывателя – словом, все то, до чего на главном не дошли руки.

Но есть у цеха сдачи и собственные заботы. Надо проверить герметичность каждой машины. Для этого ее загоняют в специальную камеру под душ. Проверка – она же и мытье. В другой камере кузов консервируют – покрывают слоем парафина. Теперь уже можно и к покупателю. Автомобиль отгоняют на «рампу» – погрузочную площадку, к которой подходит ветка железной дороги.

Я пришел туда в самый интересный момент – перед началом погрузки. На рельсах стоял состав из восьми двухъярусных платформ. Припорошенные снегом «Запорожцы» были выстроены вдоль него по два в ряд и напоминали уже не резвых бычков, а детсадовцев, которых поведут на прогулку.

Загудел мостовой кран, зашевелил для разминки стальными лапами и, ухватив под днище автомобиль, понес его на верхний ярус. А на нижние места «Запорожцы» въезжают сами. Загоняют их туда водители, которых так и называют: загонщики.

Загонщик – уже четвертый водитель, садящийся за руль новой машины. Первый, мы помним, испытывал ее в сборочном корпусе, еще двое перегоняли. Но загонщик не только ездит – он должен снабдить машину перед погрузкой всем «приданым», которое ей положено. Это – аптечка, комплект шоферского инструмента, книга-инструкция, запасное колесо, баночка краски... Стоит забыть какую-нибудь вещицу – например, наружное зеркальце – и мнение покупателя обо всем «Коммунаре» будет, мягко говоря, не лучшим.

Загонщик – последний из 5500 человек, приложивших руки к «Запорожцу». Штамповщик трудится у истоков автомобильной реки, а он – в ее устье. «Надо бы самому,– подумал я,– поработать где-нибудь посредине. Трудно понять реку, гуляя по берегу».