Сначала отцу всё казалось превосходным. Телушка шла позади него грузной, коровьей поступью, проминая в густой чавкающей грязи глубокие ямки. Каждый рывок поводка или своевольная остановка, стронуть с которой упрямицу было нелегко, говорили о её силе, а потому были невыразимо приятны хозяину. Природа, как видно, тоже была на стороне отца: пухлые мокрые тучи, уж много дней нависавшие над полем, как грязное ватное одеяло, вдруг стали торопливо подбирать свои лохмотья. В сплошной пелене облаков появились прорехи, и в них заголубело небо. Ясный солнечный луч тотчас же стал выглядывать то из той, то из другой дыры, ободряюще подмигивая отцу; а тот, сняв шапку, подставлял ему голову. Отцу не впервой было искать у солнца и у земли успокоения от жизненных обид.
Великое дело - надежда на лучшее будущее! Она - как огонёк в лесу: видишь его перед собой - и нет усталости, ушло уныние, веришь: скоро конец трудного пути, близок отдых.
Так было у отца в начале пути. Потом откуда-то пришла тревога… Отец оглядывается на телушку - всё в порядке. Смотрит на тучи - тоже хорошо, до дому, знать, дойдут сухими. А глаза, помимо воли отца, всё чаще и чаще косят в сторону сына. И тревога растёт, затемняя радость. Отец пытается бороться с тревогой. Что случилось? Да ничего! Сын жив, вот он идёт рядом с отцом домой. Не жалуясь, месит босыми ногами непролазную осеннюю грязь. На хозяйские обиды тоже не жалуется, а их, чай, много было за полгода кабалы, отец по себе знает. Не ноет, не стонет. Но… и не радуется концу кабалы, не расспрашивает о доме…
Молча и угрюмо шагает мальчик рядом с отцом, безразлично глядя в сторону. Нет больше Савки, что пел и козликом скакал по весенней дороге. Идёт вместо него маленький, изведавший горечь жизни старичок и думает какую-то тяжкую думу. Потому и молчит, что думает. Как только понял это отец, так сыновья дума мгновенно завладела и его головой. Понятна она была отцу и без слов. И была она так черна, что вытеснила из отцовской головы все прежние думы. Замолк и отец. Так и шли полпути до дому молча. Только телушка время от времени мычала: тосковала по тёплому кулацкому хлеву.