Солнце поднялось в зенит. Его жаркие лучи билг прямо в лицо. Александр подгонял коня. Тот храпел, ронял пену. Справа широкими скачками несся волк. Старый зверь тоже выдохся. Открытая пасть жадно хватала жаркий полуденный воздух.
«Напоить бы коня, – подумал Александр. – А то загоню животное. Придется пешком идти. Да и самому не помешало бы рот промочить».
Он натянул поводья. Конь с готовностью перешел на шаг. Волк припал животом к земле и, тяжело дыша, вывалил из пасти розовый язык.
– Хоть бы озерко какое или ручеек, – Александр посмотрел по сторонам. Вдали на пригорке чернели остатки сожженной деревни. Конь сам туда направился. Пепелище давно остыло, но запах гари висел в воздухе. Порывы жаркого ветра гнали по выжженной земле серую золу.
Он стоял на берегу чистого ручья, чуть в стороне от пожарища. Небольшой бревенчатый домик под двускатной крышей, над которой раскинуло свои ветви старое дерево. Огонь прихватил его крону, и часть листьев пожухла.
Конь спустился к ручью и наклонил голову. Волк уже жадно лакал воду.
Александр спрыгнул с коня и, упав ничком на берег, окунул лицо в прохладные струи. Напившись, поднялся и огляделся по сторонам. От ручья к дому вела каменистая дорожка.
«Зайти, что ли? – подумал Александр. – Нет, время дорого».
Он подошел к лошади и уже было поставил ногу в стремя. Что-то заставило его оглянуться. Дом словно приглашал войти. Александр отпустил повод коня. Сам не понимая зачем, сделал шаг в сторону высокого крыльца, затем еще один. Шагнул на ступени. Открыл дверь.
Солнечные зайчики скакали по деревянному золотистому потолку. Через узкие оконца в бревенчатой стене пробивались яркие солнечные лучи, освещая золотистым светом маленькое, уютное помещение. Воспоминания нахлынули разом, подхватывая, словно поток, и унося в прошлое.
Александр вспомнил свой дом в деревне, где прошло его раннее, до переезда в город, детство. Дом стоял на берегу широкой таежной реки. Бревенчатая изба-пятистенок, срубленная из отборного листвяка, струганного внутри, хранила прохладу в жаркие летние дни, а длинными зимними ночами большая русская печь мягко наполняла теплом каждый уголок этого дома. Старый дом по ночам оживал едва слышными шорохами по темным углам, скрипом двери, раскрываемой легким сквозняком, настораживающим слух потрескиванием в стенах, колыханием занавесок на закрытых окнах. Лунными ночами тени от ветвей берез, растущих за окном, сказочными чудищами таинственно шевелились на стенах комнат. Иногда дом замирал мертвой тишиной, давящей на слух ожиданием новых звуков. За печкой жил домовой, дополняя легкими шорохами потрескивание сухих дров в топке. Александр верил, что домовой там жил. Так было интереснее, хотя мать говорила ему, что домовых не бывает. Но для маленького Саши каждая часть этого дома была наполнена тайной. Это был его мир, в котором он рос. Маленький мир, наполненный тайнами, а там, за дверью, открывался еще один мир – безграничный и великий – с широкой рекой, синими горами на горизонте и высоким небом.
Александр подошел к столу у окна, где стоял глиняный кувшин. Точно такой же кувшин с парным молоком мать ставила на стол, и он вечерами, уставший и голодный, набегавшись с такими же, как он, мальчишками по деревенским улицам, накупавшись в теплой реке, прибегал домой, припадал к кувшину и пил это молоко, заедая мягким хлебом. А потом ему снились светлые детские сны. Домовой шуршал за печкой, мать занималась домашними делами. Ближе к ночи приходил с лесозаготовок отец. Но Александр уже не слышал этого. Сны уносили его в светлую даль. Утром он просыпался. На столе его ждал все тот же кувшин, а на тарелке рядом пирожки с брусникой или же черемухой.
Александр склонился над кувшином.
– Отведай, – услышал он негромкий голос и оглянулся.
На деревянной лавке у стены сидел крепенький бородатый мужичок. Его хитрый пристальный взгляд изучал Александра. Откуда он здесь? Комната ведь пустая была.
– Отведай, – настойчиво повторил мужичок.
– Ты кто? – опешил Александр. – Откуда ты?
– Кто, кто, – усмехнулся мужичок, прищурив глаз. – Домовой я. За печкой живу. Да ты же знаешь. Сам же меня туда поселил.
– Ну да! – не поверил Александр.
– Времени мало. Отведай.
– Что это?
– Не задавай вопросов. Выпей.
– Отрава?
– Глупый. Здесь сила твоего дома. На битву идешь. Не сдержишь ты его без силы. Даже Клинок Ахарунга не спасет. Впрочем, как знаешь, – мужичок рукой махнул.
– Сила дома, говоришь? – Александр поднял кувшин и осторожно пригубил. Напиток был кисловатый на вкус, рот защипал. Только один глоток сделал, а по рукам сила разлилась.
– Много не пей, конь тебя не выдержит, – усмехнулся мужичок. – Еще пара глотков, не больше.
Александр еще два глотка сделал. Сила в ноги пошла. Усталость исчезла.
– Ну, вот и славно, – удовлетворенно произнес мужичок.
– За что такой подарок? – спросил Александр.
– За то, что ты меня за печкой поселил, – усмехнулся мужичок. – Прощай. Иди. Не теряй время.
Александр кувшин на стол поставил, оглянулся.
Мужичок исчез. Только солнечные зайчики по потолку скачут. Дверь за спиной скрипнула входная. Снаружи гарью потянуло. Конь заржал призывно. Волк зарычал. Александр на крыльцо вышел! Конь копытом землю бьет. Словно не скакал полдня. Александр на коня с разбегу не запрыгнул, а взлетел. Дернул удила.
– Вперед, – крикнул.
Конь на дыбы поднялся и с места в галоп пошел. Волк следом припустился. Встречный ветер ударил в лицо.
* * *
Ракшасы выпрыгивали из темноты, сыпались со сводов пещеры, напарываясь на копья, срывали когтями доспехи, вгрызаясь зубами в плоть. Твари хорошо видели в темноте. Это была их стихия. Мауронги разили наугад, с потерями, медленно, но упорно продвигаясь вперед, оставляя под ногами сотни подземных чудищ.
Строй сохранять не удавалось. Да и какой тут строй? Твари сотнями прыгали со сводов подземелья, сбивая с ног воинов. Бросали камни. Царила полная неразбериха
«Заманил в ловушку, гад!» – назойливо крутилась одна и та же мысль в голове Зерона. Он потерял Марквентора из виду. Конь Хранителя без седока бестолково топтался в яростной сваре. «Заманил и сбежал, сволочь!» – Зерон пырнул в оскаленную пасть ракшаса острием меча. Тот взвыл, лязгнул окровавленными зубами. Зерон добавил рубящим ударом по шее чудовища.
– Где же он? Сам лично перережу его лживую глотку!
Зерон увидел Хранителя. Тот яростно отбивался посохом от троих ракшасов. Неплохо! Один из них взвыл, завертелся волчком. Другие отступили. Нет, не предал вроде. Сам от смерти спасается.
Натиск ракшасов поутих, а вскоре и вовсе прекратился. Твари попрятались в темноту, оставив на полу подземелья сотни неподвижных тел среди потрепанных рядов мауронгов.
– Убрать с дороги падаль! – приказал Зерон. – Раненых и мертвых воинов забрать.
Хранитель, прихрамывая, подошел к Зерону.
– Я не понимаю, – оправдываясь, выдохнул он.
– Зато я понимаю, – скривился Зерон в усмешке. – Это только начало. Кто-то очень не желает, чтобы мы прошли. Но мы пройдем.
– Да, уже скоро, – кивнул головой Марквентор, забираясь на коня. – До горячей реки дойдем, а там уже выход близко.
– Что за горячая река?
– Кровь земли.
– А ты откуда знаешь? Ходил здесь? От кого узнал об этой пещере?
– Мне мой отец рассказал. Он ходил здесь, когда в гостях у подземного царя бывал. Подземного царя, царя подземного, – повторил Марквентор. – Кажется, я понимаю.
– Да тут и понимать нечего. Не желает нас земля пропускать. Ничего, пройдем! Эй, вы там! – крикнул Зерон в сторону колонны воинов. – Щиты сомкнуть! Строй не нарушать! Всех убивать по дороге! С нами Мауронг! Вперед!
– Мауронг! – завопили воины и, выставив копья, двинулись вперед. Ход снова сузился. Поворот. Еще один. На стенах подземелья появились красные блики. Стало жарко.
– Горячая река! – крикнул Марквентор.
Еще поворот, и все подземелье озарилось красным светом. Превозмогая жар, первые ряды колонны вышли на край обрыва. Далеко внизу клокотала огненная река. Где переход? Зерон посмотрел по сторонам.
– Мост! – крикнул Марквентор, показывая посохом в сторону.
Мост ли это? Или же упавшая на края ущелья скала? Неважно. Главное – быстрее пройти этот невыносимый жар.
– Быстрее! – приказал Зерон, чувствуя, как от жара накаляются доспехи. Но воины и без приказа побежали по краю обрыва в сторону перехода через пропасть.
– Что там такое? – Зерон хищно прищурил глаза. Сотни, тысячи ракшасов копошились у моста на противоположном краю ущелья. Да они же пытаются скалу сдвинуть! Скинуть в пропасть. Воины тоже поняли затею тварей и с яростными воплями понеслись вперед, нарушая строй.
Сверху посыпались ракшасы. Сотни, тысячи. Снова оскаленные пасти, окровавленные когти, бешеные глаза, яростное рычание, запах смерти.
Жара. Пот заливает глаза. Воздуха не хватает. Зерон затылком опасность почувствовал. Не оборачиваясь, клинок выставил. Ракшас захрипел, рванул когтями металл. Зерон плечом тряхнул. Тварь вниз сползла. Мертвая уже. Вокруг мясорубка, а Зерон спокоен. Вечность и сила. Пройдем. Надо только за мост прорваться. А ракшасы не дают. Лезут и лезут откуда-то сверху, из темных боковых провалов. Но мауронги упорны, в боях закалены. Не знают страха воины Зерона. Мечи против зубов, копья против когтей. Задние ряды в колонне напирают. Тоже желают крови ракшасов. Конь под Зероном широкой грудью тварей раскидывает зубами их хватает, копытами бьет. Медленно, но неотвратимо продвигаются вперед мауронги. Вот и мост. Твари, что пытались скалу в пропасть скинуть, завыли в отчаянном усилии. Задрожала скала. Но поздно. Конь Зерона в три скачка мост преодолел, врубился в яростную толпу. Зерон только успевает мечом махать. Кровь под клинком брызжет. Ракшасы в стороны бросились, своих же подминая, топча, сталкивая в пропасть. Мауронги яростным потоком через мост хлынули. Казалось бы, что все. Кончена битва. Но нет. Рычание раздалось такое, что своды подземелья затряслись. Ракшасы врассыпную, кто куда, бросились. Снова рычание раздалось, и тварь из темноты выползла жуткая. Величиной как десять мамонтов, а может, и более. В сумраке не разберешь. Морда у твари вся в чешуе. Глаз не видно, а может, и вовсе глаз нет. Зачем ей под землей глаза? Пара усов-отростков перед мордой шевелится. Спина панцирем костяным покрыта. Лапы у чудовища с когтями в рост человека, а под когтями еще и клешни торчат. Тварь пасть раскрыла, зубы острые размером с ладонь показала. Ряд за рядом зубы растут в пасти, а меж зубами язык длинный извивается. Снова зарычало чудовище. Мауронги отпрянули, а ракшасы и вовсе исчезли, попрятались. Конь под Зероном захрапел, шарахнулся в сторону. Всякое видел он, а вот такого чудища не встречал.
– Назад! – приказал Зерон. – Назад!
Мауронги отошли к мосту, выставили вперед копья. Чудовище ощупывало перед собой пространство длинными усами-отростками.
Зерон оглянулся. Колонна воинов застыла, ожидая приказа. Вожак мауронгов встретился взглядом с глазами Марквентора.
– Все, не пройдем теперь, – с отчаяньем в голосе произнес тот.
– Что за дрянь? – спросил Зерон.
– Это подземный лев. Он пожирает ракшасов.
– Ракшасов пожирает? Так это хорошо! – довольно воскликнул Зерон.
– Людей тоже. Копьями и мечами его не взять.
– Красавец! – восторженно произнес Зерон. – Просто боевая машина! Подземный лев. Да он же помог нам. Разогнал всю мерзость. Красавец!
Вожак мауронгов спрыгнул с коня.
– Куда ты! – вырвалось у Марквентора. Зерон не оглянулся даже. Он направился в сторону чудовища.
– Красавец, – вновь повторил Зерон. Чудовище беспокойно зашевелило отростками, глухо зарычало.
– Тихо! – жестко произнес Зерон. – За моей спиной – сотни мертвых ракшасов. Они твои. Зачем тебе больше? Нам пройти надо. И мы пройдем. Я пройду, даже если все войско здесь положу. За мной сила стоит. Меч Власти с ней. Мауронг с нами. Мы не остановимся. Отойди в сторону.
Чудовище зарычало. Пасть оскалило. Зерон вперед шагнул. Чудовище отступило нехотя. Еще шаг вперед Зерон сделал. Чудовище попятилось.
– Отойди, – спокойно произнес Зерон и снова шагнул вперед.
Чудовище рявкнуло и медленно развернулось. Его длинный раздвоенный хвост задел стену подземелья. Камни посыпались.
– Вот и славно, – прошептал Зерон, наблюдая, как хвост подземной твари исчезает в темноте. Мрак поглотил подземного льва. Путь был свободен.
Вожак мауронгов оглянулся.
– Вперед! – эхом разнесся под сводами подземелья его приказ.
– Слава Зерону! – раздались восторженные возгласы.
Войска дальше пошли, быстро, нетерпеливо, предчувствуя скорый выход на солнечный свет.
– Это быта настоящая магия, – услышал Зерон голос, оглянулся и увидел удивленные глаза Марквентора.
– Это не магия, – возразил Зерон. – Это сила.
– Магия и сила – одно и то же, – пояснил Марквентор. – Слабый не может быть магом.
– Ты меня поучать вздумал? – ехидно заметил Зерон. – Трепаться – не кули ворочать. Что такое?! Откуда у меня эти фразы в голове? Бред какой-то! От жары, наверное. Скоро там выход будет? Дышать темно. Тьфу ты! Опять не мои слова.
– Скоро, скоро уже, – успокоил Марквентор. – Чувствуешь, свежестью потянуло?
– Нет, не чувствую я свежести. Другим, чувствую, тянет. Близко совсем. Слушай, старик, а ты случайно не того? Воздух тут не испортил? А еще о силе, о магии рассуждаешь. Шучу, шучу, – расхохотался Зерон, видя, как насупился Хранитель. – Ты ведь смелый у нас. Меня не испугался. Пришел. Ты молодец, старик. Молодец. Все как надо складывается. Куда подашься-то, после того как Дерево сожгу? Чего молчишь? Я ведь из замка-то выгоню тебя. Должен же я тебе воздать по заслугам. Ты был не прав, а я всегда справедлив. Могли бы раньше с тобой договориться. Не договорились. Половину войска своего я положил. Но я предусмотрителен. Чиркнул твою дочку по шейке. А у тебя другого выхода нет. С вами только так надо. Знаю. Убил бы меня на месте и не задумался. А теперь нужен я тебе. Тварь. Поучать меня еще вздумал.
Марквентор молчал. В нем клокотала ненависть. Не к Зерону, не к тем воинам, что шли за спиной.
Ненависть к самому себе. Мир переворачивался. Смертный смеялся над Хранителем, поносил его последними словами, а он, Хранитель, некогда могущественный маг, вынужден был униженно молчать.
* * *
Ночь нависла над затихшим городом. Последние посетители летних кафе лениво расходились по набережной, рассаживались в авто, а иные направлялись к автобусной остановке в надежде дождаться последних ночных маршруток.
Стрелка – центральная часть этого города, на слиянии двух рек, любимое место отдыха горожан – пустела. Танцевальный мотивчик, одиноко звучавший веселой песенкой в ночной темноте, оборвался, и наступила глубокая тишина. На близлежащих улицах гасли фонари, и только редкие огоньки непогашенных окон в засыпающих домах одиноко светились в темноте. Наступала ночь. Город засыпал, лишь зеркало воды, отражавшее ночные огни, рябило под порывом прохладного ветра. На небо наползали темные тучи, закрывая звезды и луну и погружая землю в густой, вязкий мрак. Капли мелкого холодного дождя упали на землю.
Отблеск молнии где-то вдалеке слабым призрачным светом на секунды отодвинул темноту и проявил темный силуэт человека, неподвижно сидящего на парапете у верхней ступени лестницы, возле памятного камня основателям города. Он ждал.
В черном небе яркая звезда зажглась и начала медленно опускаться. Все ярче горит звезда. Все ближе она к земле. Сидящий глаза поднял, на звезду смотрит. А она все ближе. Не звезда это. Зверь с крыльями огненный. А на звере человек сидит. Взмахнул зверь крыльями и мягко на набережную перед лестницей опустился, лапы подогнул, чтобы всаднику удобнее было на землю сойти. Нет, не всаднику – всаднице. Ступила она на землю, по лестнице поднялась и остановилась, не доходя нескольких ступенек до сидящего.
– Меня Танаис зовут, – назвалась она. – Мне Мауронг нужен.
– Я знаю, кто ты. А Мауронга ты изволишь лицезреть перед собою, – отозвался сидящий. – Я чувствовал твое приближение, прошедшая путь. Ты первая, кто говорит со мной за все эти тысячи лет. Что нужно тебе?
– Во мне твой яд.
– Знаю. И что ты хочешь?
– Чтобы ты забрал яд обратно.
– Чтобы ты вернулась назад, в Мир Изменений? Зачем?
– Я хочу спасти жизнь человеческую.
– Хорошо сказано, – усмехнулся Мауронг. – Видишь?
– Что? – не поняла Танаис и посмотрела в сторону, куда Мауронг рукой показал.
– Не узнаешь место?
Танаис осмотрелась. Река широкая, еще одна река маленькая совсем. Огни города отражаются в воде. Гора над городом. За рекой холмы темные. Анвантар это! Нет, не Анвантар уже. Танаис бывала здесь в будущем. Да, это будущее. А город этот теперь по-другому зовется.
– Узнала, – кизнула Танаис головой. – И что?
– Со мной сейчас пойдешь.
– Куда это?
– Не спрашивай, – Мауронг провел ладонью перед лицом Танаис.
Огни города исчезли. Танаис стояла посреди длинной комнаты. Окна за решетками пропускали слабый свет с улицы, освещая несколько десятков кроватей вдоль стен. На них какие-то люди спят. Мауронг, стоявший рядом, шагнул к одной из них, показал рукой на лежащего.
– Его Константин зовут, – прошептал он. – Это моя обитель и тюрьма моего духа. Проклятьем магов Хаккадора я обречен вечно обитать в этом бренном теле, застряв во времени. Когда это тело умирает, я опять возвращаюсь обратно в день его рождения. Так бесконечно. А он чувствует меня и сходит с ума. Его помещают в этот дом и лечат. Жестоко. Он забывает обо мне. Его выпускают. Но не могут жить в одном теле двое, и он снова попадает сюда. А я могу выходить из его тела только по ночам, когда он забывается сном. За что мне такое проклятье? За то, что я был прав? Я говорил Хранителям, что нельзя ставить Великую Радугу. Но они не слушали меня. Я хотел дать людям силу. Я сам был полон сил. Но теперь во мне только яд. Я более чем мертв. И ты просишь меня отпустить себя. Но кто вернет меня к жизни? Ты можешь? Ты можешь снять проклятие?
– Я ничего не знала о проклятии, – ответила Танаис.
– Конечно. Твой отец тебе ничего не говорил. Я бы мог тебе много рассказать о прошлом страны магов. Тайном темном прошлом. Если ты останешься здесь. Зачем тебе возвращаться? Ты хочешь спасти Александра? Не получится. Зерон сильнее. Да и не успеешь ты. Они уже сходятся. Я вижу. А противоядие долго действует. Пока ты вернешься в свое тело, не один день минует. Пойдем отсюда. Тесно тут.
Вновь Мауронг провел ладонью перед глазами Танаис. Снова она видит широкую реку и огни ночного города.
– Меня может освободить только изменение хода времени, изменение мира, – Мауронг повел рукой в сторону. – Если Дерево Жизни погибнет, не дав семян, настанет новый мир. Другой. Мой дух получит свободу. Зачем же мне отпускать тебя?
– Просто так, – нарочито равнодушно пожала плечами Танаис. – Ты говоришь, что Зерон все равно убьет Александра и уничтожит Дерево. Я не смогу этому помешать. Дерево погибнет. Ты обретешь свободу. Так сделай же доброе дело. Просто так. Отпусти меня.
– Доброе дело, говоришь? – усмехнулся Мауронг. – Я уже делал добрые дела людям. К чему это привело? Да и хитришь ты. Себе на уме. Скрываешь что-то. Недоговариваешь. Будто знаешь что-то. Правду говори! Иначе уйду я.
– Да пошел ты! – махнула рукой Танаис. – Сидишь тут, злобу копишь.
– Как ты смеешь так говорить со мной!
– Смею! Потому что знаю что будет! Не получишь ты свободы никогда! Потому что не будет там победителя!
– А что там будет? Что ты знаешь? – недоверчиво спросил Мауронг.
– Жертва будет. Жертва души человеческой. Слышал о таком?
– Допустим.
– Зерон и Александр – это воплощение одной и той же души. Понял ты! – яростно вскричала Танаис.
– Что? С чего ты взяла? Сама придумала?
– Неважно. Теперь ты понимаешь что будет?
– Откуда ты узнала?
– А тебе важно знать откуда? Зачем? Что ты медлишь! Отпускай меня, и я остановлю их. Остановлю, а потом лично это Дерево подожгу. Только тогда ты свободу получишь. А иначе жертва будет, и Дерево плоды даст. Это конец для тебя
– Подожди. Осмыслить надо. Прикинуть все. Весьма неожиданное известие. Значит, ты спасти их хочешь, а вернее его, и ради этого на все готова. Даже Дерево уничтожить. Вон оно как. – Мауронг задумался. Он беззвучно шевелил тонкими бледными губами, прикрыв глаза. Танаис нетерпеливо оглядывалась по сторонам. В темноте возле парапета набережной показалась припоздалая молодая парочка. Парень и девушка неспешным шагом свернули к лестнице, поднялись по ступеням и прошли на расстоянии вытянутой руки от Танаис.
«Они не видят нас, – поняла она. – Мы для них не существуем».
– Ты все равно не успеешь, – послышался голос Мауронга. – Ты не успеешь их остановить. Да и ерунда это все. Кто тебе сказал эту чушь?
– Неважно, – ответила Танаис.
– Я тут прикинул. Если все, что ты сказала, правда, то уже ничего не изменишь. Ты их не остановишь. Не успеешь. Дерево даст плоды. Все останется по-прежнему. Я навечно останусь здесь, – Мауронг мрачно ухмыльнулся.
– А если успею? – возразила Танаис.
– Не успеешь. Да неправда это все! – Мауронг недоверчиво покачал головой. – Такого еще никогда не было, чтобы два воплощения встречались в одном времени. Это Закон Создателя. Он неизменен. Только сам Создатель может менять Закон. Сам Создатель… Сам…
Мауронг внимательно посмотрел на Танаис.
– Вернуться в Эгирис хочешь? – спросил он. – Сама все придумала, чтобы в Мир Изменений вернуться. А кто меня вернет? Кто?
– Я думала, что ты сильнее, – в голосе Танаис прозвучало презрение. – Не таким я тебя представляла.
– А что так? – насторожился Мауронг.
– Что? Ты спрашиваешь, что? – гневно произнесла Танаис. – С твоим именем тысячи идут в битву и покидают Эгирис. Но в их памяти живет не тот, кого я вижу перед собою сейчас. Ты ли на самом деле Мауронг? Ты ли бросил вызов сильнейшим мира? Ты ли основал великую империю. Где он, великий Мауронг? Я вижу слабое, озлобленное, сломленное испытаниями существо. Ты ничего не можешь сделать. Я ухожу. Мне жаль тебя. В памяти мауронгов, да и не только мауронгов, живет не тот, кто сейчас здесь передо мною.
– Как ты заговорила! – прошипел едва слышно Мауронг. – С каких это пор я стал великим для Хаккадора! Ты кто? Дочь Хранителя ты. Дочь врага моего. Не тебе судить меня!
– Все, хватит. Время теряю, – вздохнула Танаис. – Жаль. Ты уже ничего не можешь.
– Уходи! – процедил сквозь зубы Мауронг. – Уходи прочь. Я отпускаю тебя.
– Куда ты меня отпускаешь? – не поняла Танаис.
– Обратно. В свой мир иди. Я отпускаю тебя. Но ты все равно не сможешь ничего там сделать. Не успеешь, – устало произнес Мауронг.
– Вот так просто идти? Ты не шутишь? А куда? – Танаис развела руками.
– Туда. Подальше. В любую сторону. Отсчитаешь сто шагов, и все. Ты уже там. Через два дня очнешься.
– Через два дня? – спросила Танаис.
– А что? Всего-то два дня. Много разве? – раздраженно переспросил Мауронг. – Что стоишь-то?
Танаис не двигалась с места.
– Уходи! Передумаю!
– Нет, – Танаис отрицательно покачала головой.
– Ты не хочешь синее небо с облаками увидеть?
– Я не для этого путь прошла. Два дня – это много. Я не успею.
– Тогда я ничем не могу тебе помочь. Мне жаль.
– Мне тоже жаль, Мауронг. Жаль, что я тоже тебе не могу помочь.
– А мне помощи не надо. Зерон все как надо сделает.
– Значит, ты не поверил мне?
– Я никому не верю. Все, пора мне. Последний раз спрашиваю: будешь возвращаться?
– Зачем? Чтобы опоздать? Не надо мне такого возвращения.
– Как знаешь, – Мауронг отвернулся и свистнул так, что в ушах резануло.
Черный конь, бьющий копытом землю, возник из темноты. Мауронг легко вскочил в седло. Вздыбившись, оскалив белые зубы, конь оттолкнулся задними копытами от земли и взлетел вместе с всадником в темное небо, пронесся над пролетами моста, пустынной площадью, кварталами уснувшего города и молнией ударил в склон горы, рассыпаясь огненными брызгами. Гора содрогнулась от тяжелого удара и вновь застыла в молчании над спящим городом.
Танаис присела на парапет лестницы. Взглянула на грифона, терпеливо ждавшего все это время свою хозяйку. Куда теперь? Может быть, она поступила опрометчиво? Мауронг возвращал ей жизнь. А что теперь? У нее оставалось последнее желание. Но Хозяин Пути не смог ее вернуть обратно. Что-то подсказывало. Есть путь. Но где?
«Правильно ставь задачи, – наставлял всегда отец. – Желай правильно».
– Правильно ставь задачи, – повторила Танаис. – А что если… Хозяин Пути! – позвала она.
– Я здесь, – послышался тихий голос.
Танаис оглянулась. Мальчик сидел на памятном камне основателям города. Его глаза блестели в свете луны, выглянувшей из облаков.
– Хочешь третье желание исполнить? – спросил он, спрыгнул с камня и подошел ближе.
– Да, хочу, – решительно кивнула Танаис. – Я хочу остановить Александра и Зерона.
– Вот как? – переспросил Хозяин Пути.
– Да, так, – подтвердила Танаис.
– Ты сможешь, – ответил мальчик. – Но это будет очень дорого стоить тебе.
– Что? Что от меня потребуется?
– Душа твоя. Взамен той, что на заклание идет.
– Как это?
– В Пустоту ты пойдешь через восьмую дверь.
– В Пустоту? Что это значит?
– Значит это, что обратный путь в свой мир тебе заказан будет. Великая Пустота заберет тебя. Решай. Время уходит.
– А я смогу остановить их?
– Сможешь, если успеешь.
– Тогда что решать-то? Согласна я.
– Вот так и согласна? – Хозяин Пути внимательно в глаза Танаис посмотрел. – Быстро же ты решила. Хорошо подумала?
– Не тяни. Давай исполняй, если можешь.
– Решительная ты, однако, – покачал головой мальчик. – Иди за мной. Не спрашивай ничего более.
* * *
Солнце клонилось к горизонту. Близко уже Анвантар. Города не видно пока. Только знакомый силуэт гор. Такой знакомый, что Александру показалось, что не Анвантар там вовсе, а город, где вырос он. Дома высокие там, автомобили, шумные улицы. А все, что было, не более чем сон. Если бы сон. Конь под Александром без устали по степи скачет, копытами пыль выбивает. Рядом волк поспевает. Вот и башни Ахантагора показались на фоне багряных облаков.
Александр вперед всматривается. Успел ли? Нет ли воинов Зерона впереди? Пусто впереди. Безжизненно. Только испуганные степные птицы изредка в небо взлетают. Вскрикивают, словно спрашивают: что ты задумал, воин? почему один?
Одному Александру ведомо, что задумал он, да, похоже, волку, что рядом скачет. Пытался Александр прогнать зверя. Но бесполезно это. Не отстает волк. Будто знает что-то наперед.
Краснеет небо на западе, словно кровью наливается, окрашивая затихшую землю в багровые тона. Конь вынес Александра на пригорок. Весь Анвантар открылся разом вдали. Открылся обоими берегами реки. Остановил коня Александр. Внимательно посмотрел вперед. Нет никого в городе. Тихо там. Дерева не видно на фоне темных гор. Дорога из красного камня впереди началась. Уже близко первые домики. Копыта застучали по камню. Все, теперь некуда особо спешить. Опередил Александр мауронгов.
– Ты не устал, Акела? – спросил он волка.
Зверь ухом не повел. Только глаз скосил.
– И что ты за мной увязался, зверина? Мне оно, конечно, веселее с тобой. А вот тебе это зачем?
Волк невозмутимо продолжал бежать рядом.
Солнце упрямо ползло к горизонту. На землю длинные тени легли. Краски поблекли. Темноту, наползающую с востока, разорвал отблеск далекой молнии. Порыв ветра ворвался в долину реки, разорвал водную гладь, превращая ее в свинцовую рябь с белыми барашками. Александр увидел Дерево, выехав на высокий крутой склон. Ветви его тревожно колыхались.
Александр по дороге, что вела по склону, вниз спустился, маленькую речку по имени Кача через мосток миновал и к Дереву приблизился. Спрыгнул с коня, к Дереву подошел. Волк рядом присел, в глаза Александру заглядывает, словно что-то сказать хочет.
– Все, Акела. Теперь ждать будем, – Александр потрепал зверя по загривку.
Гроза приближалась. Шумела крона Дерева. Черные тучи быстро надвигались, захватывая небо. Сверкнула молния. Александр любил грозу. Эту великую очищающую силу. Он закрыл глаза и подставил лицо свежим порывам ветра.