Ехали молча. Все напряженно всматривались вперед. В голове у Коли вертелись нехорошие мысли. По натуре он был личностью неунывающей, целеустремленной и упорной. Он привык добиваться своей цели. Чем серьезнее было впереди какое-либо препятствие, тем упорнее становился Коля. Так было всегда, так было на Олимпийских играх, где ради Золотого руна Коля готов был смести любые преграды на своем пути. Он был уверенный в себе человек и знал свою силу. Но в эти минуты он впервые ощутил в себе гадкое чувство неуверенности и нарастающего беспокойства. Ему казалось, будто кто-то большой и невидимый водит его по кругу, как дрессировщик в цирке по арене – скаковую лошадь.

«Какое еще ущелье? – думал Коля. – Зачем мне это ущелье? На фиг оно мне сдалось? Что там? Так можно до конца дней своих по мирам скакать. От дурака проку нет никакого. Хотя нет. Есть прок. Скатерть-самобранка с едой. А вот от этого парнокопытного с пловчихой и драной шкурой вообще никакой пользы. Морока одна. На кой они мне на хвост упали?! Нагрузка на автомобиль только. Бензин лишний сжирают. Вот, уже полбака как не бывало. Несомненная польза только от одного мирцаира. Сам маленький, нетребовательный, летает, важную информацию собирает».

– Пео! – позвал Коля летуна, как всегда пристроившегося на спинке заднего сиденья.

Тот отозвался пронзительным писком.

– Ты в ущелье-то не залетал? – спросил его Коля. – Не знаешь, что там? Может, зря едем только?

– Нет. Я хотел быстрее вернуться назад. Тебе рассказать. А за ущельем много чего может скрываться, – загадочно ответил мирцаир. – Здесь же смотреть не на что. Море да скалы.

– А вдруг там скрывается циклоп? – дрожащим голосом проблеял сатир.

– Спросим у него дорогу, – нарочито весело рассмеялась нимфа.

– А циклопы это людей едят, – к месту, под настроение пояснил Петрысь и добавил: – Сатиров тоже едят тут. Они все едят.

– Я воняю невкусно. Козлом воняю, – с надеждой в голосе пробормотал сатир.

– Замолчите! – жестко прекратил панические настроения Коля. – Вот оно, это ущелье. Сейчас будем въезжать. Сатир смотрит направо, нимфа – налево. Я – прямо. Чуть кто что заметит – сразу мне докладывать. Поехали.

Вход в ущелье напоминал пробоину от удара чудовищного топора. Коля свернул направо от берега, и автомобиль затрясло по камням. Вскоре пришлось включить фары. На берегу моря было и без того сумрачно. Низкие свинцовые облака едва пропускали свет с небес. Когда же автомобиль обступили отвесные скалы, то сумрак ощутимо загустел. Свет фар ощупывал путь. Коля медленно вел автомобиль, стараясь беречь подвеску. Путь мало-помалу становился все круче. Мотор начал надсадно реветь, и Коля уже было хотел остановить автомобиль, но увидел, что впереди посветлело. Это был выход из теснины. Там, в сером свете пасмурного дня, размытым силуэтом проступала зубчатка высоких скалистых вершин. По мере продвижения вперед картина ширилась, только ничего нового в ее композиции не прибавлялось, затем послышался гул, вначале отдаленный и едва различимый на слух, но по мере продвижения вперед все более явный. Дорога выровнялась.

Вскоре автомобиль выехал из ущелья, но Коля был вынужден резко нажать на тормоз. Путь далее преградил широкий провал, откуда вырывался монотонный, давящий на уши гул. Коля выбрался из машины, подошел к краю обрыва и увидел далеко внизу бурную реку. Ее поток яростно грыз высокие скалистые берега, метался среди острых камней и рычал зверем, словно пытался напугать и предупредить путников о том, что у них нет ни шанса попасть на противоположный берег, поднимавшийся на головокружительную высоту острыми скалами.

Но шанс был. В паре сотен шагов справа Коля увидел мост, перекинувшийся аркой через провал. По всему было видно, что это строение очень древнее и, возможно, готово обрушиться в любой момент. Но иного пути далее не просматривалось, и Коля решил приблизиться к мосту.

Нет, у него не было желания продолжить путь по столь ненадежному сооружению. Коля хотел убедиться в том, что зрение не обманывает его и он действительно видит на другом берегу у самой оконечности моста нечто явно не природного происхождения. Вернувшись в машину, он нажал на газ и вскоре убедился, что зрение его не подвело. На противоположном берегу мост упирался в широкие, вырубленные в камне и уходящие зигзагами далеко наверх, в серое марево облаков, ступени.

На мост Коля не решился въезжать из опасений, что древнее сооружение может не выдержать веса автомобиля. Да и ни к чему это было делать. По ступеням автомобиль все равно не пройдет, а вот наверх самому слазить и посмотреть, что там скрывается за облачной пеленой, пожалуй, не помешает. Но для начала Коля решил оценить обстановку и осмотреться получше. Он выбрался из автомобиля. Следом за ним выбрались все его спутники и тоже начали озираться по сторонам, осматривая более чем неприветливый пейзаж без единого кустика и травинки.

– Я что-то вижу, – произнесла нимфа.

Она показала рукой наверх, туда, где ступени терялись в мареве облаков. Порывистый ветер на какое-то время разорвал серую облачную мглу, и все увидели на фоне черных камней светлое пятно. Присмотревшись, Коля понял, что видит фигуру человека, несомненно, голого, стоящего на краю высокого обрыва.

«Эксгибиционист?» – предположил Коля. Он вспомнил, как однажды ему довелось участвовать в спасательных работах по съему и нейтрализации некоего эксгибициониста, проникшего в чем мать родила на особо охраняемый стратегический объект. Субъект средних лет забрался на высокую опору подвесного моста через реку, туда, где видно далеко, и демонстративно выставил все подробности своего организма на широкое, всеобщее обозрение. Но того еще можно было понять. Все-таки центр города. Людей много. Увидели тысячи. Но зачем здесь, среди голых скал стоять в одиночестве, обдуваемым всеми ветрами? Кому показывать-то? А может, там, за скалами, город скрывается?

– Пео! – позвал он мирцаира. – Будь другом. Слетай. Посмотри, кому он там показывает что?

– Нет проблем, рыцарь! – Летун выпорхнул из машины и пропал в вышине.

Не прошло и полминуты, как он вернулся обратно.

– Там человек! – сообщил он.

– Неужели? – ухмыльнулся Коля.

– Он к скале прикован, – добавил мирцаир.

– Как?!

– Цепью.

– Кто же его так?! – гневно произнес Коля. Он, не раздумывая, прихватил свой лом и побежал через мост.

– Стой, рыцарь! – завопил сатир. – Стой! Не спасай его! Ты нарушишь волю богов! Я знаю, кто это!

– Какая еще воля богов?! – отмахнулся Коля. – А если бы тебя, козла, приковали за копыта к скале?

– Остановись! – закричала нимфа. – Нас всех поразит молния с небес!

Но Коля не обратил внимания на предостережения. Он преодолел мост и уже карабкался вверх по крутым ступеням. Лазить он умел, несмотря на свои габариты и вес. Он не раз карабкался по охваченным огнем и дымом фасадам зданий, как Кинг-Конг по небоскребу. Его сильные руки, цепкие пальцы, крепкие ноги не раз спасали жизни людей. Вот и сейчас он был полон решимости профессионально выполнить то, что он делал всегда, не колеблясь, когда человеческой жизни грозила опасность. Коля карабкался наверх. Он просто выполнял свою работу и не считал это героизмом. Какая молния?! Он не раз проходил сквозь огонь. Какая воля богов?! Там, где появлялся Коля, существовала только одна воля – это воля Коли Калина. Иного не дано.

Ноги скользят по сырым и скользким камням. Один неверный шаг – и придется испытать захватывающее чувство последнего полета. Но Коля не делает неверных шагов. Ступень за ступенью он преодолевает подъем, упорно лезет наверх сквозь промозглую сырую пелену, крепко сжимая ладонью свой лом. Кто, когда, в какие времена вырубил здесь эти ступени в скале? Зачем? Кто приковал человека к холодным камням? Скоро, уже скоро Коля узнает. Последнее усилие, подъем позади – и Коля увидел стоящего на узкой площадке, где едва помещались ступни ног, обнаженного исхудавшего человека. Руки и ноги его были охвачены толстыми железными обручами и прикованы к скале крепкими цепями. Лишь правая рука сохраняла относительную свободу, для того только, чтобы несчастный, потерявший всякую надежду на избавление от оков мог взять бутыль, стоящую рядом на каменном уступе, и поднести ко рту. Вот и сейчас, не открывая глаз и не замечая Коли, он протянул руку, нащупал бутыль с мутной жидкостью, сделал пару глотков. После чего его передернуло, будто он проглотил хмельного суррогата. Человек поставил бутыль на уступчик и снова успокоился.

Коля подобрался ближе. Понюхал из горлышка. Запах спирта, изготовленного не из лучших сортов пшеницы, ударил в нос.

– Эй, уважаемый! – Коля похлопал незнакомца по плечу.

Тот нечленораздельно замычал, дыхнув перегаром.

– Эй, просыпайся! – Коля настойчиво тряхнул голого за плечо.

– Зевс! Иди ты на… – отмахнулся тот. Затем открыл глаза, посмотрел на Колю мутными глазами, отмахнулся, словно от привидения, и снова сомкнул веки, опустив голову на грудь.

– Вот пьянь, – пробормотал Коля и с размаху ударил ломом по кольцу, крепящему цепь к скале.

От удара пьяный вновь вскинул голову и на этот раз уставился на Колю более осмысленным взглядом. А Коля ударил по второму кольцу.

– Ты кто? – спросил голый.

– Я спасатель, – ответил Коля. – Ты чего тут делаешь?

– Я? – Голый тупо посмотрел по сторонам. – Я по печени бью.

– По печени? – недоуменно переспросил Коля. – Чем бьешь?

– Вот этим, – показал мужик на бутыль. – Для согревания. Холодно тут, понимаешь, голышом стоять. А мне от Зевса орел регулярно напиток богов приносит. Да вон он летит! Еще одну бутылку тащит. Я тут с ним всю свою печень посадил. А что делать? Знаешь, какие тут ночи холодные! А ты кто?

– Спасатель я, – повторил Коля, глядя в сторону. Он уже успел сбить ломом все четыре кольца, крепящие цепь к скале, и теперь смотрел на огромную летящую птицу. В когтях у птицы блестела бутылка.

– Несет! – радостно произнес голый. – Хорошо! А то я эту уже допил почти. Давай сюда, орлик ты мой!

Похоже было, что этот голый уже ничего не соображает, окончательно пропив мозги, и не радуется своему освобождению. Он радовался бутылке. Огромная птица меж тем уселась на край скалы чуть повыше и настороженно начала косить на Колю глазом.

– Все, пошли вниз. Там я тебе с рук браслеты сниму, – решительно произнес Коля.

– А бутылка? – разочарованно спросил голый.

– Пусть ее орел один пьет. Пошли.

– Ой, не могу я. Ноги не идут.

Коля, не раздумывая, закинул голого на плечо и потащил вниз.

– А ты кто? – в третий раз спросил тот на середине пути, свисая с плеча вниз головой.

– Конь в пальто! – пропыхтел на этот раз Коля, стараясь не поскользнуться на спуске.

– Ты от Зевса? – не отставал голый.

– Ага, – согласился Коля, решив, что голый тронулся умом.

– Значит, я прощен?

– Конечно!

Похоже, голый удовлетворился таким ответом и затих. А Коля уже сам принялся за расспросы. Ему не терпелось узнать, что это за место такое.

– Ты кто? – спросил он.

Бесполезно. Голый заснул на плече. Коля продолжал спускаться, а орел тем временем слетел со скалы и начал кружить над его головой, оглашая воздух возмущенным клекотом. Сделав несколько кругов, он спикировал с высоты и выпустил из когтей бутылку, словно бомбу из люка бомбардировщика, попав точно Коли по затылку. Шлем защитил от удара. Бутылка разбилась. Но кому понравится, если ему на голову прилетает бутыль?

– Тварь! – гневно прорычал Коля, пригрозив наглой птице ломом, а она, удовлетворенная содеянным, медленно взмахивая крылами, начала удаляться и вскоре растворилась на фоне серых облаков.

Спуск, наконец, закончился. Коля с голым мужиком на плече быстро перешел мост и постарался поставить его на ноги.

Тот очнулся, тупо моргая.

– Женщина! – вскрикнул он, увидев нимфу и закрываясь руками.

– На, держи! – Коля бросил ему Золотое руно. – Прикройся.

– Что это? – удивленно воскликнул голый, обматываясь шкурой. – Это же… Да это же Золотое руно! Откуда?! Ты Ясон? А это твои аргонавты?

Покачиваясь на ногах, теперь уже облаченный в Золотое руно, мужчина показал рукой на троих спутников Коли. Петрысь улыбнулся по-идиотски, а нимфа с сатиром испуганно прятались друг за друга, изредка посматривая на небо, словно ожидая оттуда чего-то нехорошего. Коля ничего не ответил. Он при помощи лома сковырял с рук и ног незнакомца остатки оков.

– Ты сам-то кто? Что это за место? Какой год? – поинтересовался Коля.

– Я-то? – Мужик наморщил лоб, потер освободившиеся запястья и несколько секунд тупо моргал, словно вспоминая что-то.

– Это Прометей, – послышался голос нимфы.

– Какой же он Прометей! – возразил Коля. – Я читал о Прометее. Он из греческих титанов был. А этот по-русски чешет.

– Ты забыл, рыцарь, что русский язык всегда был языком общения в сказочных и мифических мирах, – пояснил сатир. – Он Прометей.

– А да! Я Прометей! Вспомнил! Я Прометей! – закивал спасенный. – Я огонь украл с Олимпа. Да, это я! Людей пожалел, вот и украл. Я титаном был. Я и сейчас титан. Человек бы не выдержал столько времени на скале без еды и воды и с таким количеством паленой водки. Я титан, а ты кто? У тебя необычная колесница. Я такую не видал даже у самого Зевса. Ты тоже титан?

– Я огнеборец! – ответил Коля. – Пожары тушу. Людей из огня выношу. Выходит, что ты и есть тот самый Прометей? Слышал, слышал. Молодец! Значит, благодаря тебе я обеспечен работой. Тушить мне не перетушить.

– Да уж, – печально произнес Прометей. – Пожаров на земле много. Сказать по правде, я не ожидал такого плачевного результата, передавая огонь людям. В чем-то Зевс был прав, поместив меня на эту скалистую вершину. Так ты, огнеборец, от Зевса или как?

– Я не знаком с Зевсом, – ответил Коля.

– Значит, ты освободил меня по своей воле?

– А по чьей же еще? – пожал плечами Коля.

– Рыцарь, рыцарь, затащи его обратно на скалу. Иначе Зевс покарает нас, – послышался свистящий шепот сатира.

– Что это за место? – спросил Коля. – Как отсюда выбраться? Дорога есть?

– Место? – Прометей растерянно оглянулся и развел руками. – А Зевс его знает, что это за место. Когда он меня к скале приковывал, то не докладывал, что это за место. Я тут уже счет времени потерял. А сейчас вечер или утро?

– Сам не знаю уже, – ответил Коля.

– Он это, жрать хочет, – вдруг решительно встрял в разговор Петрысь и ловким движением руки развернул на камнях свою скатерку.

– Не откажусь! – обрадованно воскликнул Прометей, увидев обилие съестного. – За долгие годы, проведенные на скале, я кушал только водку.

Он подсел к скатерке и начал жадно поглощать еду. К нему присоединился Петрысь. Нимфа и сатир нерешительно топтались рядом.

Коля тоже успел проголодаться. Но ему было не до еды. Он хотел быстрее выяснить, как выбраться из этого столь неприветливого места. Ему не терпелось попасть в земли Геллахерны. Коля понял, что от спившегося вконец Прометея вряд ли услышит что-либо вразумительное, потому решил вновь подняться по ступеням на скалу, и как можно выше, чтобы уже оттуда подробнее рассмотреть окрестности. Он надеялся увидеть хоть что-то, что послужит ему ориентиром, прояснит ситуацию и позволит найти выход из создавшегося положения. Не раздумывая, он направился через мост, но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал за своей спиной гневный окрик. Коля обернулся. К нему приближался здоровенный детина, облаченный в львиную шкуру. На плече его покачивалась массивная сучковатая дубина. Коля даже удивился. Редко ему доводилось встречать кого-либо приблизительно своего размера. Однако он не выказал своего удивления. Одно непонятно было – откуда этот «питекантроп» объявился. Может, из того же ущелья или же пробрался вдоль кромки обрыва над рекой? Вид у детины в самом деле был грозный. Подойдя поближе, он остановился и окинул всех тяжелым взглядом. Нимфа и козлорог вжались в скалы, словно хотели с ними срастись воедино. Глаза «питекантропа» налились кровью и грозно сверкнули. Что было мочи он саданул себя кулаком в грудь и, оскалив зубы, издал дикий, устрашающий вопль. Обломки скал сорвались с насиженных мест и устремились вниз, пытаясь поскорее укрыться в пучине горной бурной реки, а детина гордо повел глазами по сторонам и вызывающе уставился на Колю.

– Где тут Прометей? – прогрохотал он.

– Тут я, что орешь? – ответил жадно жующий похититель огня.

– А что ты тут делаешь?! – Лохматые брови детины поползли наверх. – Ты ж у скалы должен стоять?!

– Постоял – и хватит. Я что, сторожить нанялся скалу эту? Мне и тут хорошо, – ответил Прометей. – Меня освободил вот этот огнеборец. Слава ему и почет в веках!

– Как?! – гневно прорычал детина. – Кто разрешил?! Это я должен был освобождать тебя!

– А ты кто такой? – задал вопрос Коля.

– Я кто?! – Детина хохотнул. – Кто я?! Геракл я и герой! Это я свершил множество подвигов. Я победил льва! Вепря! Очистил авгиевы конюшни!

– Понял-понял! – кивнул Коля. – Читал. Кстати, по легендам, ты и вправду должен освободить Прометея. Извини. Ты не успел.

– Да как ты посмел! Вопреки воле Зевса! – яростно завопил Геракл.

– Вот она, кара громовержца! – взвизгнул сатир, отскакивая в сторону и прячась за машину, откуда уже испуганно выглядывала нимфа.

– Хочешь, я ему в глаз залеплю, рыцарь? – пропищал мирцаир над ухом Коли. – Очень наглый субъект.

– Сам разберусь, – отмахнулся Коля.

Детина угрожающе взмахнул дубьем и пошел на сближение. Коля едва успел пригнуться. Лесина просвистела в воздухе у него над головой.

– Ты это, аккуратнее! – недовольно произнес Коля, отходя назад. – Она же тяжелая. Шлем помнет. А мне отчитываться за пожарное имущество.

Но Геракл от своего промаха еще пуще озверел. Он оскалил зубы, схватил лесину обеими руками и махнул ею сверху вниз, будто намереваясь вбить Колю в землю. На этот раз дерево столкнулось с металлом. Коля встретил удар ломом. Раздался треск. Полетели щепки. Геракл снова взмахнул лесиной. Дубье еще раз сошлось с ломом и разломилось пополам. Геракл ошеломленно застыл на месте, сжимая рукой деревянный коротыш. Коля было уж подумал, что на этом детина успокоится, но нет. Геракл отшвырнул в сторону бесполезный обрубок и кинулся на Колю с голыми руками. Коля мог бы, конечно, огреть его ломом по голове, но не в его правилах было бить безоружного человека столь тяжелым предметом. Он отбросил лом и встретил Геракла всей своей массой.

Конечно, Геракл оказался парнем крепким. Коля почувствовал силу в его руках. Но понял он и другое. Эти руки никогда не сжимали грифа штанги и не делали разводку с тяжелыми гантелями. Коля обхватил Геракла и швырнул его на каменистую землю. Тот резво вскочил и снова кинулся вперед.

– Да иди ты!

Коля обхватил Геракла обеими руками за шею и отшвырнул от себя, но это не утихомирило агрессора. Тот еще больше озверел. Он вновь кинулся на Колю.

– Ты мне надоел! – возмутился Коля.

Он опять швырнул Геракла на землю. Тот яростно зарычал и, вскочив на ноги, побежал на Колю, наклонившись головой вперед, как упрямый бык.

– Утомил, – пробормотал Коля.

Он отошел в сторону, подставил Гераклу ногу. Тот запнулся, приложился физиономией к земле, но на этот раз подняться на ноги не успел. Коля навалился на него сверху. Геракл в бессильном гневе грыз землю и конвульсивно дергался в железных объятиях.

– Может, хватит? Сдаешься? – спросил Коля.

– А-а-а-а-а-а! – яростно прорычало в ответ.

Коля понял, что, если он сейчас отпустит Геракла, тот снова кинется на него. А Коле это надоело.

– Петрысь! – крикнул он. – Веревку давай. Вязать будем буйного.

– Это вот! Это вот! – Петрысь суетливо засунул руку за пазуху, вытащил оттуда моток веревки и кинул его Коле.

Через минуту руки Геракла, заведенные за спину, были крепко скручены. Но он продолжал яростно рычать.

– Вот неуемный! – удивился Коля. – Петрысь! Там у тебя ничего нет, чтобы ему рот заткнуть?

– На вот это! – Петрысь бросил грязный носок.

Коля попытался запихать его в рот Гераклу, но тот отчаянно завопил и брезгливо наморщил нос.

– Будешь орать? – спросил его Коля.

– Нет. Развяжи, – уже смиренно попросил тот.

– Вот так сразу и развяжи, – ухмыльнулся Коля. – Свяжи да развяжи. А где волшебное слово?

– Развяжи, пожалуйста, я больше так не буду, – прохрипел недовольно Геракл.

– Это совсем другое дело!

Коля развязал побежденного. Тот принял сидячее положение и начал угрюмо озираться. Сатир и нимфа сразу же выбрались из-за машины и как ни в чем не бывало начали прохаживаться вокруг Геракла.

– Он это, жрать хочет, – показал Петрысь на Геракла. – Мало каши ел. Вот. Прошу жрать к столу, пожалуйста, сюда. Привет, Герман! Будем знакомы. Я это Педро.

– Какой я тебе Герман? – огрызнулся Геракл и, отряхнувшись, поднялся на ноги. – Вы кто такие все тут? Как сюда попали? А ты откуда такой здоровущий? Где тренировался?

– Он «Мистер Олимпия», – ответил за Колю Петрысь. – Ты это, присаживайся тут. Водки хочешь? Настоящей.

– Настоящей? – недоверчиво спросил Геракл. – Я ни разу настоящей не пробовал. Мне царь Авгий после того, как я очистил от навоза его конюшни, целый ящик паленой водки выделил. Утверждал, что настоящая, русская. Я этот ящик разом выпил, после чего меня посетило озарение.

– Кто это кто посетило? – не понял Петрысь.

– Ну, это, вдохновение нашло, – пояснил Геракл, присаживаясь к скатерке. – Мне потом сообщили, что я единолично разрушил какую-то Трою и задушил какого-то Гектора. Врут все. Преувеличивают. Никакой Трои вообще никогда не было. Легенда была, а вот Трои не было. Хотя в тот момент мне казалось, что я что-то такое видел. Но с другой стороны, не мог же я разрушить легенду. Хотя после ящика паленой водки, наверное, всякое может быть. Привидится же! Скажите, разве я мог бы один разрушить Трою?

– Ну, если ящик водки зараз выпить, то, пожалуй, можно не только Трою разрушить, – согласился Коля. – У нас это только не озарением называется, а белой горячкой.

– А где это у вас?

– У нас в России, где ж еще.

– Точно, Авгий мне так и сказал – мол, водка заморская, российская. Значит, не озарение это было, а горячка белая, говоришь?

– Именно. Послушай Геракл, мы тут случайно оказались. Заблудились, если можно так сказать. А ты, похоже, знал, зачем и куда шел. Вот и скажи, как нам отсюда выбраться, будь другом.

– На этой повозке вам не пройти там, где я шел. А шел я через горы и леса по воле богов, – начал объяснять Геракл, но его прервал Прометей.

– А я, в отличие от тебя, по воле богов торчал на этой скале! – со злостью проговорил он, не переставая жевать. – Я плевал на них сверху. Я плевал на всех богов вместе взятых! Я самый крутой! Я огненосец! Я хочу выпить с огнеборцем! Кстати, и с рогоносцем тоже. Иди сюда, рогоносец! Кстати, почему здесь нет музыки? Я хочу потанцевать с дамой. Я хочу танцевать! – Прометей вскочил и, шатаясь, направился к нимфе. – Прошу вас, мадам, – учтиво кивнул он головой, громко икнул и едва успел подхватить падающую с его задницы шкуру барана. – Прошу вас, мадемуазель. Не откажите страждущему, не видевшему женщин много веков подряд. Музыку нам! Спойте что-нибудь! Я только сейчас начинаю понимать, что свободен!

«Он значительно усугубил свое состояние», – подумал Коля, заметив наполовину опустошенную бутылку водки на скатерке.

– Рыцарь, включи нам музыку, – попросила нимфа Колю. – Что-нибудь ритмичное. Педро, ты не возражаешь?

– Гы-ы-ы-ы! – расплылся в довольной улыбке Петрысь.

– Музыка! – заорал Прометей.

Коля распахнул все двери автомобиля, порылся в музыкальных дисках и не нашел лучшего, как включить Верку Сердючку.

Коля врубил музыку на полную громкость. Из динамиков «хаммера» бодрый ритм раскатился по окрестным скалам и начал гулять по ним долгим эхом. Прометей бодро вскидывал в пляске ноги, не забывая поддергивать периодически сползающее руно. Для организма, проторчавшего на скале сотни лет, это было более чем странно. Нимфа зашлась в танце своего собственного живота, стреляя глазами по сторонам. Вскоре к пляшущим присоединился сатир.

Геракл, глядя на это веселье, усмехнулся.

– Интересная у тебя компания! А это что у Прометея на его худосочной заднице виднеется? Золотое руно, что ли?

– Оно самое, – кивнул Коля.

– Куда катится мир! – огорченно помотал головой Геракл. – Легендарным руном прикрывают жопу.

– А для чего оно еще годно-то? Оно силу потеряло волшебную.

– С чего ты взял, что потеряло?

– А с того, что я торчу здесь, а должен быть уже давно в другом месте. Эта дама и полукозел обещали мне, что при помощи шкуры доставят меня куда надо.

– А куда надо?

Коля на этот вопрос только рукой махнул. Он устал объяснять встречным, куда да зачем идет.

– Не хочешь отвечать, ну и не надо, – пробурчал Геракл и проглотил полстакана водки.

А Коля подошел к обрыву над рекой и присел на его край. Внизу яростно шумел поток. Коля начал кидать в него камешки. В голове было пусто. Ничего дельного на ум не приходило. Более абсурдной ситуации он себе представить не мог. За его спиной под музыку двадцать первого века лихо отплясывали мифические твари вместе с похитителем огня Прометеем, а у скатерти-самобранки кушал русскую водку герой Античности Геракл.

– Ой, что это за тварь! – послышался испуганный вопль.

Коля оглянулся. Геракл вскочил на ноги, показывая пальцем на скатерть-самобранку. Коля понял, кого испугался герой. То мирцаир присел на скатерку. Похоже, маленький летун проголодался. Он не нашел поблизости привычной для него еды в виде лепестков цветов и решил довольствоваться человеческой пищей.

– Да оно еще и разговаривает! – удивленно воскликнул Геракл.

– Ты с ним повежливее, – предостерег его Коля. – У него жало ядовитое.

– Жало ядовитое? Все. Я пошел. – Геракл поправил на плечах шкуру льва. – Места здесь неприветливые. Чудовища летают. Эй! Прометей! Кончай веселиться. Ты со мной или как?

– С вами было очень приятно иметь дело, мадемуазель, – восторженно выдохнул Прометей, целуя нимфе руку. – Но мне надо идти. По легенде, этот молодой человек должен вывести меня к людям. Но прежде чем покинуть столь приятную компанию, я хочу кое-что сказать богатырю, освободившему меня. Отойдем же в сторонку, рыцарь.

Странно. Коля отметил, что еще недавно едва державшийся на ногах Прометей теперь же был совершенно трезв. Он ровной походкой подошел к Коле, взглянул не него серьезно и немного грустно.

– Спасибо тебе, рыцарь, – сказал Прометей. – Не удивляйся. Чувство свободы протрезвило меня и вернуло к реальности, хотя, с другой стороны, ничто так не пьянит, как чувство собственной свободы. Ты согласен? Слушай, дружище, нимфа поведала мне твою печальную историю, и я намерен тебе помочь.

– Точно? – заинтересовался Коля.

– Конечно, я ж все-таки титан, твою мать! Да не будь я титаном, если не помогу огнеборцу. Говорят, в петлю ты попал? Хоть и пространственно-временная, но все равно петля. А из петли есть два выхода. Либо вперед в петлю, тогда она еще туже затянется, либо куда? – Прометей хитро взглянул на Колю. – Ты, я вижу, непривычный отступать и назад пятиться. Я задам тебе вопрос, рыцарь. Ты когда-нибудь пятился на своем пути?

– Никогда, – ничуть не задумываясь, ответил Коля. – Я всегда шел только вперед. Пятиться не в моей натуре.

– Получается так, что ты с того момента, как попал в петлю, ехал на своей колеснице только вперед, так? – загадочно усмехнулся Прометей.

– А куда же еще? – пожал плечами Коля.

– И ни разу не пятился назад. Не включал задний ход?

– Совершенно верно! Только вперед!

– А ты попробуй, – многозначительно произнес Прометей.

– И что? Что будет?

– И все. Это я тебе говорю – Прометей. Говорю здесь, на высоком берегу реки Хронос. Но мне пора, рыцарь. Мой путь теперь лежит к людям. Я надеюсь им объяснить, что огонь – это сила созидательная, а не разрушительная. Прощайте же, друзья!

С этими словами Прометей отвесил Коле и его спутникам низкий поклон, затем подошел к Гераклу.

– Пошли, я готов, – кивнул он.

– А руно?! – воскликнул сатир. – Отдай руно!

– Да, чуть не забыл. Но как же я?.. – Прометей растерянно посмотрел на нимфу.

– Держи. Дарю! Вот это вот! – гордо воскликнул Петрысь и выхватил из-за пазухи огромные семейные трусы. – От Версачи. Всего два раза надевал!

– Отлично!

Прометей скинул руно и запрыгнул в трусы.

– Хорошо! – радостно произнес он. – Просторно! Спасибо, друг! Знаешь что? Мне кажется, я где-то тебя видел. Это не ты строил дворец Зевса на Олимпе?

– Храм Зевса в Олимпии строил там, да, – кивнул Петрысь. – А на Олимпе не помню уже тут. Вот.

– Пора, – поторопил Геракл Прометея.

– Прощайте, друзья! – Прометей помахал рукой и лично Коле. – Прощай, огнеборец.

– Бывай, поджигатель, – усмехнулся Коля, провожая взглядом Прометея в семейных трусах.

А тот пошел, не оглядываясь. Геракл тоже махнул рукой и последовал за Прометеем. Так они и пошли.

Через несколько дней они выйдут к людям. Прометей поведает им свою историю, расскажет, что его освободил богатырь по имени Коля Калин. Но народ не поверит Прометею, восприняв его рассказ не иначе как бред глубоко двинутого рассудком титана, потерявшего ум на почве беспробудного пьянства во время вынужденного пребывания в качестве отшельника на скалах где-то высоко в горах. Для себя они решат, что спасителем Прометея как был, так и остается их национальный герой, великий Геракл. Сам же Геракл опровергать этого не станет. Не в его интересах было открывать истину перед народом. Ведь тогда все без исключения узнали бы грязную историю о нечистом носке, которым пытались заткнуть рот герою Эллады. А это никоим образом не прибавило бы ему авторитета. Потому в памяти людей осталась история в ее первоначальном издании. Она не была подвергнута сомнению и переосмыслению. В таком виде эта легенда и передавалась из века в век и дошла до наших дней.

Никто доныне не знал, что на самом деле Прометея освободил из оков на скале российский богатырь, рыцарь лома и топора Коля Калин. Он же победил Геракла в честном поединке. К сожалению, люди чаще верят в то, во что им хочется верить. На то они и люди.

А Прометей еще долго выступал среди людей со своими проповедями об опасности игр с огнем и учил их, как правильно обращаться с ним. Может, зря? Кто сейчас скажет?