William Whitehead, Fellow of Emmanuel College, in the University of Cambridge (Уильям Уайтхэд, член Совета колледжа Эммануэль в Кембриджском университете; fellow – зд.: член совета колледжа; college – университетский колледж), became Vicar of Stoneground in the year 1731 (стал викарием в Стоунграунде в 1731 году; vicar – приходский священник; викарий). The annals of his incumbency were doubtless short and simple (несомненно, анналы его периода нахождения в должности были просты и безыскусны: «коротки и просты»; annals – анналы, летописи; incumbency – груз, масса /давящие на что-либо, нависшие над чем-либо/; нахождение в должности): they have not survived (они не сохранились; to survive – пережить /по времени/; продолжать существовать; сохраняться). In his day were no newspapers to collect gossip (в его время не было ни газет, чтобы собирать сплетни), no Parish Magazines to record the simple events of parochial life (ни приходских журналов, чтобы увековечивать заурядные события приходской жизни; simple – несложный, простой). One event, however, of greater moment then than now, is recorded in two places (однако одно событие, большего значения тогда, нежели теперь, записано в двух местах). Vicar Whitehead failed in health after 23 years of work (здоровье викария Уайтхэда пошатнулось после 23 лет работы; to fail – недоставать, не хватать; ослабевать, терять силы; заболевать), and journeyed to Bath in what his monument calls ‘the vain hope of being restored’ (и он отправился в Бат, как сказано в его трудах, в «напрасной надежде поправиться»; to journey – путешествовать; совершать поездку; monument – летопись; литературное творение, призванное сохранить воспоминания об определенном периоде; to restore – возвращать в прежнее состояние, восстанавливать). The duration of his visit is unknown (продолжительность его визита неизвестна); it is reasonable to suppose that he made his journey in the summer (разумно предположить, что он предпринял свое путешествие летом), it is certain that by the month of November his physician told him to lay aside all hope of recovery (точно известно, что к ноябрю месяцу его доктор велел ему оставить всякие надежды на выздоровление; certain – точный, определенный; бесспорный; to lay aside – отказываться: «отложить в сторону»).

#img1fb3.jpg  William Whitehead, Fellow of Emmanuel College, in the University of Cambridge, became Vicar of Stoneground in the year 1731. The annals of his incumbency were doubtless short and simple: they have not survived. In his day were no newspapers to collect gossip, no Parish Magazines to record the simple events of parochial life. One event, however, of greater moment then than now, is recorded in two places. Vicar Whitehead failed in health after 23 years of work, and journeyed to Bath in what his monument calls ‘the vain hope of being restored’. The duration of his visit is unknown; it is reasonable to suppose that he made his journey in the summer, it is certain that by the month of November his physician told him to lay aside all hope of recovery.

Then it was that the thoughts of the patient turned to the comfortable straggling vicarage he had left at Stoneground (тогда-то и обратились мысли больного к широко раскинувшемуся уютному приходу, оставленному им в Стоунграунде; to straggle – быть беспорядочно разбросанным), in which he had hoped to end his days (в котором он надеялся завершить свои дни). He prayed that his successor might be as happy there as he had been himself (он молил /Бога/, чтобы его преемник был так же счастлив там, как он сам; to pray – молиться). Setting his affairs in order, as became one who had but a short time to live (приведя в порядок свои дела, как и подобает тому, чьи дни сочтены: «который имеет лишь короткое время, чтобы жить»), he executed a will, bequeathing to the Vicars of Stoneground, for ever, the close of ground he had recently purchased (он составил завещание, в котором передал навсегда викариям Стоунграунда права собственности на участок, который он недавно приобрел; to execute – осуществлять, выполнять; оформлять /документ/; to bequeath – завещать; close – зд.: огороженное место; территория, прилегающая к собору) because it lay next the vicarage garden (потому что тот лежал по соседству с садом дома, который он занимал по должности; vicarage – дом приходского священника). And by a codicil, he added to the bequest his library of books (дополнительным распоряжением он добавил к завещанию свою библиотеку: «библиотеку книг»; codicil – дополнительное распоряжение, добавление /к духовному завещанию/; bequest – акт завещания). Within a few days, William Whitehead was gathered to his fathers (не прошло и нескольких дней, как Уильям Уайтхэд почил вечным сном; within – зд.: не позднее; в течение; to gather – собирать; to be gathered to one’s fathers – отправиться к праотцам, скончаться).

A mural tablet in the north aisle of the church, records, in Latin (на табличке на стене в северном приделе церкви увековечены, на латыни; mural – стенной; to record – записывать, регистрировать; свидетельствовать, являться памятником; оставлять след, увековечивать), his services and his bequests (его заслуги и завещанное им имущество; service – служба, занятие, работа; помощь, одолжение, услуга; bequest – наследство), his two marriages (его два брака), and his fruitless journey to Bath (и его не принесшая результата поездка в Бат; fruitless – бесплодный; fruit – плод, фрукт). The house he loved, but never again saw, was taken down 40 years later (дом, который он любил, но никогда больше не увидел, был снесен сорока годами позже), and re-built by Vicar James Devie (и построен заново викарием Джеймсом Деви). The garden, with Vicar Whitehead’s ‘close of ground’ and other adjacent lands, was opened out and planted, somewhat before 1850, by Vicar Robert Towerson (сад, включая участок викария Уайтхэда и другие прилежащие земли, был открыт /для пользования/ и засажен, примерно перед 1850 годом, викарием Робертом Тауэрсоном). The aspect of everything has changed (все стало выглядеть по-другому; aspect – внешний вид; to change – менять/ся/, изменять/ся/). But in a convenient chamber on the first floor of the present vicarage the library of Vicar Whitehead stands very much as he used it and loved it (но в удобной комнате на первом этаже нынешнего дома викария библиотека викария Уайтхэда находится почти в таком виде, в каком: «стоит очень во многом так, как» он любил ее и пользовался ею), and as he bequeathed it to his successors ‘for ever’ (и в каком он завещал ее своим преемникам «на вечные времена»).

#img1fb3.jpg  Then it was that the thoughts of the patient turned to the comfortable straggling vicarage he had left at Stoneground, in which he had hoped to end his days. He prayed that his successor might be as happy there as he had been himself. Setting his affairs in order, as became one who had but a short time to live, he executed a will, bequeathing to the Vicars of Stoneground, for ever, the close of ground he had recently purchased because it lay next the vicarage garden. And by a codicil, he added to the bequest his library of books. Within a few days, William Whitehead was gathered to his fathers.

A mural tablet in the north aisle of the church, records, in Latin, his services and his bequests, his two marriages, and his fruitless journey to Bath. The house he loved, but never again saw, was taken down 40 years later, and re-built by Vicar James Devie. The garden, with Vicar Whitehead’s ‘close of ground’ and other adjacent lands, was opened out and planted, somewhat before 1850, by Vicar Robert Towerson. The aspect of everything has changed. But in a convenient chamber on the first floor of the present vicarage the library of Vicar Whitehead stands very much as he used it and loved it, and as he bequeathed it to his successors ‘for ever’.

The books there are arranged as he arranged and ticketed them (книги там стоят так, как он их расположил и проиндексировал; to arrange – приводить в порядок; расставлять; систематизировать; располагать в определенном порядке; to ticket – прикреплять ярлык, этикетку; ticket – билет). Little slips of paper, sometimes bearing interesting fragments of writing, still mark his places (маленькие бумажные полоски, иногда содержащие интересные цитаты: «фрагменты произведения», по-прежнему отмечают те места, где он задерживался: «его места»; slip – длинная узкая полоска; to bear – носить, нести; нести на себе, иметь; writing – писание /процесс/; стиль, форма /литературного произведения/; манера письма). His marginal comments still give life to pages from which all other interest has faded (его заметки на полях по-прежнему оживляют страницы, которые больше ничем уже не интересны: «по-прежнему дают жизнь страницам, из которых пропала всякая иная значимость»; marginal – написанный на полях /страницы/; interest – интерес, привлекательность; значимость; to fade – блекнуть, тускнеть, ослабевать, постепенно исчезать), and he would have but a dull imagination who could sit in the chamber amidst these books without ever being carried back 180 years into the past (и лишь лишенный воображения человек ни разу не унесется, сидя в этой комнате, в окружении этих книг, на 180 лет назад, в прошлое: «и тот имел бы лишь притупленное воображение, кто мог бы сидеть в этой комнате среди этих книг без того, чтобы хоть раз не быть унесенным назад на 180 лет в прошлое»; dull – тупой, глупый; притупленный), to the time when the newest of them left the printer’s hands (к тому времени, когда самая новая из этих книг: «из них» только что вышла из-под руки печатника: «покинула руки печатника»).

Of those into whose possession the books have come, some have doubtless loved them more, and some less (из тех, в чью собственность перешли эти книги, некоторые, безусловно, любили их больше, некоторые – меньше); some, perhaps, have left them severely alone (некоторые, возможно, предоставили их самим себе: «оставили их в полном одиночестве»; severely – строго; alone – один, одинокий; to leave severely alone – оставить в покое, оставлять без внимания). But neither those who loved them, nor those who loved them not, have lost them (who loved them not /поэт., уст./ = who didn’t love them; но ни те, кто любил их, ни те, кто их не любил, их не растеряли), and they passed, some century and a half after William Whitehead’s death, into the hands of Mr Batchel (и они перешли, примерно полтора века спустя после смерти Уильяма Уайтхэда, в руки мистера Бэтчела), who loved them as a father loves his children (который любил их, как отец любит своих детей). He lived alone, and had few domestic cares to distract his mind (он жил один, и его отвлекали лишь немногие домашние заботы: «и имел немного домашних забот, чтобы отвлечь его ум»). He was able, therefore, to enjoy to the full what Vicar Whitehead had enjoyed so long before him (он был в состоянии, следовательно, полностью насладиться тем, чем викарий Уайтхэд так долго наслаждался до него). During many a long summer evening would he sit poring over long-forgotten books (многие долгие летние вечера просиживал он за страницами давно забытых книг; to pore – сосредоточенно изучать, обдумывать); and since the chamber, otherwise called the library, faced the south (и поскольку эта комната, которую также называли библиотекой, выходила окнами на юг; to face – выходить, быть обращенным), he could also spend sunny winter mornings there without discomfort (солнечные зимние утра он тоже мог проводить там без неудобств). Writing at a small table, or reading as he stood at a tall desk, he would browse amongst the books like an ox in a pleasant pasture (делая заметки за маленьким столиком или читая, стоя за высокой конторкой, он бывало пасся среди книг, подобно быку на травянистой лужайке; to write – писать; to browse – читать, бессистемно заниматься; пролистывать, проглядывать; пастись, ощипывать листья, молодые побеги; pleasant – приятный; pasture – выгон, пастбище).

#img1fb3.jpg  The books there are arranged as he arranged and ticketed them. Little slips of paper, sometimes bearing interesting fragments of writing, still mark his places. His marginal comments still give life to pages from which all other interest has faded, and he would have but a dull imagination who could sit in the chamber amidst these books without ever being carried back 180 years into the past, to the time when the newest of them left the printer’s hands.

Of those into whose possession the books have come, some have doubtless loved them more, and some less; some, perhaps, have left them severely alone. But neither those who loved them, nor those who loved them not, have lost them, and they passed, some century and a half after William Whitehead’s death, into the hands of Mr Batchel, who loved them as a father loves his children. He lived alone, and had few domestic cares to distract his mind. He was able, therefore, to enjoy to the full what Vicar Whitehead had enjoyed so long before him. During many a long summer evening would he sit poring over long-forgotten books; and since the chamber, otherwise called the library, faced the south, he could also spend sunny winter mornings there without discomfort. Writing at a small table, or reading as he stood at a tall desk, he would browse amongst the books like an ox in a pleasant pasture.

There were other times also, at which Mr Batchel would use the books (книгами мистер Бэтчел пользовался и в еще одно время суток: «были и другие времена также, в которые мистер Бэтчел обычно пользовался книгами»; would – служебный глагол, выражающий привычное действие, относящееся к прошедшему). Not being a sound sleeper (поскольку спал он некрепко: «не будучи тем, кто крепко спит»; sound – здоровый, крепкий, глубокий /о сне/; sleeper – спящий; тот, кто спит) (for book-loving men seldom are (любители книг редко крепко спят: «так как любящие книги люди редко являются /таковыми/»)), he elected to use as a bedroom one of the two chambers which opened at either side into the library (он избрал в качестве спальни одну из двух комнат, с двух сторон примыкавших к библиотеке: «которые выходили с каждой стороны в библиотеку»; to use – использовать, пользоваться). The arrangement enabled him to beguile many a sleepless hour amongst the books (обосновавшись таким образом, он мог проводить за книгами многие бессонные часы; arrangement – приведение в порядок; расположение; обустройство; to enable – давать возможность, делать возможным; to beguile – приятно проводить время), and in view of these nocturnal visits he kept a candle standing in a sconce above the desk, and matches always ready to his hand (и ввиду этих ночных визитов он держал на столе свечку в подсвечнике: «свечку, стоявшую в подсвечнике над столом», а спички всегда были у него под рукой; sconce – подсвечник, канделябр; ready – готовый, имеющийся наготове, под рукой).

There was one disadvantage in this close proximity of his bed to the library (был один недостаток в таком близком соседстве его кровати с библиотекой). Owing, apparently, to some defect in the fittings of the room (из-за какого-то, видимо, дефекта, допущенного при установке окон или дверей в этой комнате; owing to – из-за, вследствие; fittings – арматура), which, having no mechanical tastes, Mr Batchel had never investigated (в который, не будучи механического склада ума, мистер Бэтчел никогда не вдавался: «который, не имея механических представлений = представления о механике, мистер Бэтчел никогда не исследовал»; taste – вкус; представление, первое знакомство; понимание), there could be heard, in the stillness of the night, exactly such sounds as might arise from a person moving about amongst the books (в тишине ночи порой были слышны в точности такие звуки, какие мог бы издавать человек, бродивший среди книг; to arise – происходить; раздаваться /о шуме/; to move – двигаться, передвигаться, перемещаться; about – /нареч./ кругом; повсюду, взад-вперед). Visitors using the other adjacent room would often remark at breakfast, that they had heard their host in the library at one or two o’clock in the morning (гости, которые останавливались в другой смежной комнате, часто замечали за завтраком, что они слышали, как их хозяин ходил в библиотеке в час или в два ночи: «утра»; to use – использовать, пользоваться), when, in fact, he had not left his bed (когда он на самом деле не покидал постели). Invariably Mr Batchel allowed them to suppose that he had been where they thought him (неизменно мистер Бэтчел позволял им думать, что он был там, где они считали). He disliked idle controversy (ему не нравились праздные споры), and was unwilling to afford an opening for supernatural talk (и он не хотел давать повод для разговоров о сверхъестественном; to afford – давать, позволять; opening – открывание, раскрывание; удобный случай, благоприятная возможность). Knowing well enough the sounds by which his guests had been deceived (достаточно хорошо зная те звуки, что обманывали его гостей: «которыми его гости были обмануты»), he wanted no other explanation of them than his own (он не хотел другого их объяснения, кроме своего собственного), though it was of too vague a character to count as an explanation (хотя оно было слишком туманного характера, чтобы считаться объяснением; to count – вычислять, подсчитывать; считать/ся/). He conjectured that the window-sashes, or the doors, or ‘something’, were defective (он полагал, что, то ли в оконных переплетах, то ли в дверях, то ли где еще был дефект; something – что-то; defective – имеющий недостатки, дефектный), and was too phlegmatic and too unpractical to make any investigation (и был слишком флегматичен и непрактичен, чтобы вдаваться в поиски причин: «чтобы проводить исследование»). The matter gave him no concern (это его не беспокоило: «этот вопрос не был для него источником беспокойства»; to give – зд.: быть источником, производить, вызывать; concern – отношение, касательство; забота, беспокойство).

#img1fb3.jpg  There were other times also, at which Mr Batchel would use the books. Not being a sound sleeper (for book-loving men seldom are), he elected to use as a bedroom one of the two chambers which opened at either side into the library. The arrangement enabled him to beguile many a sleepless hour amongst the books, and in view of these nocturnal visits he kept a candle standing in a sconce above the desk, and matches always ready to his hand.

There was one disadvantage in this close proximity of his bed to the library. Owing, apparently, to some defect in the fittings of the room, which, having no mechanical tastes, Mr Batchel had never investigated, there could be heard, in the stillness of the night, exactly such sounds as might arise from a person moving about amongst the books. Visitors using the other adjacent room would often remark at breakfast, that they had heard their host in the library at one or two o’clock in the morning, when, in fact, he had not left his bed. Invariably Mr Batchel allowed them to suppose that he had been where they thought him. He disliked idle controversy, and was unwilling to afford an opening for supernatural talk. Knowing well enough the sounds by which his guests had been deceived, he wanted no other explanation of them than his own, though it was of too vague a character to count as an explanation. He conjectured that the window-sashes, or the doors, or ‘something’, were defective, and was too phlegmatic and too unpractical to make any investigation. The matter gave him no concern.

Persons whose sleep is uncertain are apt to have their worst nights when they would like their best (с людьми, которым сон дается нелегко, часто так бывает, что именно тогда, когда им бы хотелось отоспаться, их одолевает бессонница: «люди, чей сон нестабилен, склонны иметь свои худшие ночи, когда им бы хотелось свои лучшие»). The consciousness of a special need for rest seems to bring enough mental disturbance to forbid it (осознание особой необходимости в отдыхе, похоже, настолько будоражит мозг, что отдых становится невозможен: «приносит достаточно умственного возбуждения, чтобы воспрепятствовать ему»; to forbid – запрещать; не позволять; препятствовать). So on Christmas Eve, in the year 1907 (так вот, в канун Рождества в 1907 году), Mr Batchel, who would have liked to sleep well, in view of the labours of Christmas Day (мистер Бэтчел, которому хотелось как следует выспаться, так как Рождество было для него тяжелым днем: «ввиду /предстоящих/ трудов Рождества»), lay hopelessly wide awake (лежал в постели, и сна у него не было ни в одном глазу; to lie; hopelessly – безнадежно; wide – /нареч./ широкo; совершенно, абсолютно; awake – не спящий, бодрствующий). He exhausted all the known devices for courting sleep (он перебрал все известные способы вызвать сон; to exhaust – исчерпывать, израсходовать; device – устройство, приспособление; метод, методика, способ; to court – ухаживать, добиваться; привлекать, приманивать), and, at the end, found himself wider awake than ever (и, после этого: «в конце», обнаружил, что он бодрее, чем когда бы то ни было). A brilliant moon shone into his room, for he hated window-blinds (яркая луна светила ему в комнату, так как он ненавидел шторы; brilliant – /прил./ искрящийся, блестящий, сверкающий; to shine). There was a light wind blowing (дул легкий ветерок), and the sounds in the library were more than usually suggestive of a person moving about (и звуки в библиотеке более обычного напоминали звуки, издаваемые слоняющимся по комнате человеком; suggestive – вызывающий мысли). He almost determined to have the sashes ‘seen to’ (он почти решил /позаботиться о том/, чтобы оконные переплеты «посмотрели»; to have smth. + прич. прош. вр. – обозначает, что действие производит кто-либо другой по чьей-либо просьбе, заказу, приказу; to see to smth. – присматривать за чем-либо, заботиться о чем-либо), although he could seldom be induced to have anything ‘seen to’ (хотя его редко можно было вынудить попросить, чтобы что-нибудь «посмотрели»; to induce – побуждать, склонять). He disliked changes, even for the better (ему не нравились перемены, даже к лучшему), and would submit to great inconvenience rather than have things altered with which he had become familiar (и он готов был терпеть значительные неудобства, нежели изменить что-то, к чему он уже притерпелся: «с чем стал близок»; to submit – подчиняться, покоряться).

As he revolved these matters in his mind, he heard the clocks strike the hour of midnight (покуда он размышлял об этом: «пока он прокручивал эти вопросы у себя в уме», он услышал, как часы пробили полночь; to revolve – вращать; вертеть; обдумывать; hour – час), and having now lost all hope of falling asleep, he rose from his bed (и потеряв теперь всякую надежду заснуть, он поднялся: «он поднялся со своей кровати»; to fall asleep – уснуть, заснуть), got into a large dressing gown which hung in readiness for such occasions (влез в большой домашний халат, который висел наготове как раз для таких случаев), and passed into the library, with the intention of reading himself sleepy, if he could (и прошел в библиотеку с намерением почитать, пока его не одолеет сон: «учитать себя до сонности», если это окажется возможным; sleepy – сонный, засыпающий).

#img1fb3.jpg  Persons whose sleep is uncertain are apt to have their worst nights when they would like their best. The consciousness of a special need for rest seems to bring enough mental disturbance to forbid it. So on Christmas Eve, in the year 1907, Mr Batchel, who would have liked to sleep well, in view of the labours of Christmas Day, lay hopelessly wide awake. He exhausted all the known devices for courting sleep, and, at the end, found himself wider awake than ever. A brilliant moon shone into his room, for he hated window-blinds. There was a light wind blowing, and the sounds in the library were more than usually suggestive of a person moving about. He almost determined to have the sashes ‘seen to’, although he could seldom be induced to have anything ‘seen to’. He disliked changes, even for the better, and would submit to great inconvenience rather than have things altered with which he had become familiar.

As he revolved these matters in his mind, he heard the clocks strike the hour of midnight, and having now lost all hope of falling asleep, he rose from his bed, got into a large dressing gown which hung in readiness for such occasions, and passed into the library, with the intention of reading himself sleepy, if he could.

The moon, by this time, had passed out of the south (луна к этому времени вышла из южного квадранта неба: «вышла из юга»), and the library seemed all the darker by contrast with the moonlit chamber he had left (и библиотека казалась еще темнее по контрасту с покинутой им освещенной луной комнатой). He could see nothing but two blue-grey rectangles formed by the windows against the sky (он не видел ничего, кроме двух голубовато-серых прямоугольников окон на фоне неба; to form – составлять, образовывать; against – против, лицом к, перед; на фоне), the furniture of the room being altogether invisible (/при этом/ мебель в комнате совсем потерялась во мраке: «мебель комнаты была совсем невидимой»). Groping along to where the table stood (пробравшись наощупь к тому месту, где стоял стол; to grope – идти ощупью), Mr Batchel felt over its surface for the matches which usually lay there (мистер Бэтчел ощупал его поверхность в поисках спичек, которые обычно лежали там); he found, however, that the table was cleared of everything (однако он обнаружил, что со стола все убрали; to clear – очищать, расчищать). He raised his right hand, therefore, in order to feel his way to a shelf where the matches were sometimes mislaid (поэтому он поднял правую руку, чтобы нащупать полку: «чтобы нащупать свой путь к полке», куда иногда по ошибке клали спички), and at that moment, whilst his hand was in mid-air, the matchbox was gently put into it (и в этот момент, пока его рука была в воздухе, коробку со спичками осторожно вложили в нее; mid– середина)!

Such an incident could hardly fail to disturb even a phlegmatic person (такое происшествие едва ли могло не взбудоражить даже человека флегматичного), and Mr Batchel cried ‘Who’s this?’ somewhat nervously (и мистер Бэтчел несколько нервно вскричал: «Кто тут?»). There was no answer (ответа не последовало). He struck a match, looked hastily round the room, and found it empty, as usual (он зажег спичку, торопливо оглядел комнату и обнаружил ее пустой, как обычно; to strike – ударять/ся/; высекать /огонь/, зажигать). There was everything, that is to say, that he was accustomed to see, but no other person than himself (то есть, там было все, что он привык видеть, но не было никого, кроме него).

#img1fb3.jpg  The moon, by this time, had passed out of the south, and the library seemed all the darker by contrast with the moonlit chamber he had left. He could see nothing but two blue-grey rectangles formed by the windows against the sky, the furniture of the room being altogether invisible. Groping along to where the table stood, Mr Batchel felt over its surface for the matches which usually lay there; he found, however, that the table was cleared of everything. He raised his right hand, therefore, in order to feel his way to a shelf where the matches were sometimes mislaid, and at that moment, whilst his hand was in mid-air, the matchbox was gently put into it!

Such an incident could hardly fail to disturb even a phlegmatic person, and Mr Batchel cried ‘Who’s this?’ somewhat nervously. There was no answer. He struck a match, looked hastily round the room, and found it empty, as usual. There was everything, that is to say, that he was accustomed to see, but no other person than himself.

It is not quite accurate, however, to say that everything was in its usual state (однако было бы не совсем точным сказать, что все было в своем обычном состоянии). Upon the tall desk lay a quarto volume that he had certainly not placed there (на высоком столике лежал тяжелый том, который он определенно туда не клал; quarto – кварто, формат в 1/4 долю листа /примерно формата А4/). It was his quite invariable practice to replace his books upon the shelves after using them (это была его совершенно неизменная привычка ставить книги обратно на полки, попользовавшись ими; practice – практика; привычка, обычай; установленный порядок; to replace – помещать, возвращать обратно /на место/), and what we may call his library habits were precise and methodical (а то, что мы можем назвать его библиотечными привычками, отличалось аккуратностью и методичностью; precise – точный; аккуратный, педантичный). A book out of place like this, was not only an offence against good order, but a sign that his privacy had been intruded upon (книга, подобно этой, /оставленная/ не на месте, была не только нарушением порядка, но и признаком того, что его уединение нарушили; good – хороший; order – порядок; good order – полный порядок; to intrude – вторгаться, входить без разрешения или приглашения; to intrude upon smb.’s privacy – нарушать чье-либо уединение). With some surprise, therefore, he lit the candle standing ready in the sconce, and proceeded to examine the book (с некоторым удивлением поэтому он зажег свечу, стоявшую наготове в подсвечнике, и стал рассматривать книгу; to proceed – приступать, приняться), not sorry, in the disturbed condition in which he was, to have an occupation found for him (не сожалея, ввиду своего возбужденного состояния, в котором он находился, что для него обнаружилось занятие).

The book proved to be one with which he was unfamiliar (оказалось, что книга была одна из тех, с которыми он был незнаком; to prove – доказывать; оказываться, показывать на практике), and this made it certain that some other hand than his had removed it from its place (из чего, несомненно, следовало, что чья-то еще рука, а не его извлекла книгу с ее места; certain – точный, определенный). Its title was ‘The Compleat Gard’ner’ of M. de la Quintinye made English by John Evelyn Esquire (называлась она «Полный справочник садовода», /труд/ месье де ла Кинтини, переведенный на английский эсквайром Джоном Ивлином; compleat /уст./ = complete – полный; детальный, доскональный; gard’ner = gardener – садовод). It was not a work in which Mr Batchel felt any great interest (это был не тот труд, к которому мистер Бэтчел чувствовал какой-то сильный интерес). It consisted of divers reflections on various parts of husbandry (она состояла из разнообразных размышлений по поводу различных аспектов земледелия; part – доля, часть, компонент; husbandry – сельское хозяйство, земледелие), doubtless entertaining enough, but too deliberate and discursive for practical purposes (несомненно, достаточно интересных, но слишком многословных и хаотичных, чтобы иметь практическую пользу; entertaining – забавный, занимательный; deliberate – размеренный, неторопливый; discursive – беспорядочный, хаотичный; бессвязный; отвлекающийся /от темы/). He had certainly never used the book (он определенно никогда не пользовался этой книгой), and growing restless now in mind, said to himself that some boy having the freedom of the house, had taken it down from its place in the hope of finding pictures (и с растущим беспокойством: «и становясь беспокойным теперь в уме» сказал себе, что какой-то мальчик, получив возможность побродить по дому: «имея свободу /передвижения/ по дому», снял ее с полки: «с места», надеясь найти картинки; restless – неспокойный; тревожный).

#img1fb3.jpg  It is not quite accurate, however, to say that everything was in its usual state. Upon the tall desk lay a quarto volume that he had certainly not placed there. It was his quite invariable practice to replace his books upon the shelves after using them, and what we may call his library habits were precise and methodical. A book out of place like this, was not only an offence against good order, but a sign that his privacy had been intruded upon. With some surprise, therefore, he lit the candle standing ready in the sconce, and proceeded to examine the book, not sorry, in the disturbed condition in which he was, to have an occupation found for him.

The book proved to be one with which he was unfamiliar, and this made it certain that some other hand than his had removed it from its place. Its title was ‘The Compleat Gard’ner’ of M. de la Quintinye made English by John Evelyn Esquire. It was not a work in which Mr Batchel felt any great interest. It consisted of divers reflections on various parts of husbandry, doubtless entertaining enough, but too deliberate and discursive for practical purposes. He had certainly never used the book, and growing restless now in mind, said to himself that some boy having the freedom of the house, had taken it down from its place in the hope of finding pictures.

But even whilst he made this explanation he felt its weakness (но даже в тот момент, когда это объяснение пришло ему на ум: «когда он сочинял это объяснение», он чувствовал его несостоятельность: «слабость»; to make – делать; создавать; сочинять). To begin with, the desk was too high for a boy (во-первых, столик был слишком высок для мальчика; to begin – начинать). The improbability that any boy would place a book there was equalled by the improbability that he would leave it there (то, что какой-то мальчик мог оставить ее там, было столь же маловероятным, что это сделал он сам: «неправдоподобие того, что любой мальчик поместил бы книгу туда, равнялось неправдоподобию того, что он оставил бы ее там»). To discover its uninviting character would be the work only of a moment (достаточно было одного взгляда, чтобы понять, насколько малоинтересной она была: «обнаружить ее непривлекательный характер было бы работой всего лишь одного мгновения»; to invite – приглашать, звать; uninviting – непривлекательный; неаппетитный), and no boy would have brought it so far from its shelf (и никакой мальчик не понес бы ее так далеко от ее полки; to bring – приносить).

Mr Batchel had, however, come to read, and habit was too strong with him to be wholly set aside (однако мистер Бэтчел пришел, чтобы почитать, и привычка слишком сильно укоренилась в нем, чтобы не заявить о себе: «и привычка была слишком сильна с ним, чтобы быть целиком отвергнутой»). Leaving ‘The Compleat Gard’ner’ on the desk (оставив «Полный справочник садовода» на столе), he turned round to the shelves to find some more congenial reading (он повернулся к полкам, чтобы найти более подходящую книгу; congenial – близкий по духу; годный, подходящий; reading – чтение).

Hardly had he done this when he was startled by a sharp rap upon the desk behind him, followed by a rustling of paper (едва он отвернулся: «сделал это», как его напугал резкий стук на столе за ним, за чем последовало шуршание страниц: «бумаги»; rap – легкий удар; стук). He turned quickly about and saw the quarto lying open (он быстро обернулся и увидел, что толстый том лежит открытым). In obedience to the instinct of the moment, he at once sought a natural cause for what he saw (повинуясь сиюминутному инстинкту, он сразу же попытался найти естественную причину того, что он увидел; obedience – повиновение, подчинение; to seek). Only a wind, and that of the strongest, could have opened the book, and laid back its heavy cover (только ветер, причем очень сильный, мог открыть книгу и откинуть ее тяжелую обложку); and though he accepted, for a brief moment, that explanation (и хотя он на краткое мгновение принял это объяснение), he was too candid to retain it longer (он был слишком честен, чтобы долго ему верить; candid – непредубежденный, объективный, справедливый; откровенный, искренний; to retain – сохранять; удерживать). The wind out of doors was very light (сквозняк из дверей едва чувствовался: «ток воздуха из дверей был очень легким»; wind – ветер; ток воздуха, воздушная струя); the window sash was closed and latched (окно было закрыто и заперто на задвижку; sash – оконный переплет; оконная рама; latch – щеколда, засов, защелка, задвижка), and, to decide the matter finally, the book had its back, and not its edges, turned towards the only quarter from which a wind could strike (и, как последний аргумент: «чтобы решить вопрос окончательно», книга лежала корешком, а не обрезом в сторону единственного направления, откуда мог дунуть ветер; quarter – четверть, четвертая часть; страна света, часть света; to strike – ударять/ся/; внезапно начинать; нападать, атаковать).

#img1fb3.jpg  But even whilst he made this explanation he felt its weakness. To begin with, the desk was too high for a boy. The improbability that any boy would place a book there was equalled by the improbability that he would leave it there. To discover its uninviting character would be the work only of a moment, and no boy would have brought it so far from its shelf.

Mr Batchel had, however, come to read, and habit was too strong with him to be wholly set aside. Leaving ‘The Compleat Gard’ner’ on the desk, he turned round to the shelves to find some more congenial reading.

Hardly had he done this when he was startled by a sharp rap upon the desk behind him, followed by a rustling of paper. He turned quickly about and saw the quarto lying open. In obedience to the instinct of the moment, he at once sought a natural cause for what he saw. Only a wind, and that of the strongest, could have opened the book, and laid back its heavy cover; and though he accepted, for a brief moment, that explanation, he was too candid to retain it longer. The wind out of doors was very light; the window sash was closed and latched, and, to decide the matter finally, the book had its back, and not its edges, turned towards the only quarter from which a wind could strike.

Mr Batchel approached the desk again and stood over the book (мистер Бэтчел снова подошел к столу и встал над книгой; to approach – подходить, приближаться). With increasing perturbation of mind (for he still thought of the matchbox) he looked upon the open page (в усилившемся замешательстве: «смятении ума» – так как он все еще думал о спичечном коробке – он посмотрел на открытую страницу). Without much reason beyond that he felt constrained to do something (без особой на то причины, кроме того что он ощущал потребность что-то сделать; much – присутствующий в большом количестве или объеме; to constrain – заставлять, принуждать; обязывать), he read the words of the half completed sentence at the turn of the page (он прочитал слова предложения без начала вверху страницы: «полузавершенного предложения на повороте страницы») – ‘at dead of night he left the house and passed into the solitude of the garden (в глухую полночь он покинул дом и прошел в тишину сада; dead – /прил./ мертвый; /сущ./ глухая пора /время полной тишины, темноты, холода/; at dead of night – глубокой ночью; solitude – одиночество; уединенность; удаленность).’

But he read no more (дальше он не читал; no more – больше не, ничего больше), nor did he give himself the trouble of discovering whose midnight wandering was being described (также он не дал себе труда обнаружить, чьи полуночные скитания описывались), although the habit was singularly like one of his own (хотя эта привычка до странности походила на одну из его собственных; singularly – в единственном числе; особенно, необычно). He was in no condition for reading (он был не в том состоянии, чтобы читать), and turning his back upon the volume he slowly paced the length of the chamber (и, повернувшись спиной к книге, он неспешными шагами: «медленно» прошествовал вглубь комнаты; to pace – шагать; расхаживать; pace – шаг; length – длина), ‘wondering at that which had come to pass (дивясь происшедшему; to come to pass – /уст./ случаться, происходить).’

#img1fb3.jpg  Mr Batchel approached the desk again and stood over the book. With increasing perturbation of mind (for he still thought of the matchbox) he looked upon the open page. Without much reason beyond that he felt constrained to do something, he read the words of the half completed sentence at the turn of the page – ‘at dead of night he left the house and passed into the solitude of the garden.’

But he read no more, nor did he give himself the trouble of discovering whose midnight wandering was being described, although the habit was singularly like one of his own. He was in no condition for reading, and turning his back upon the volume he slowly paced the length of the chamber, ‘wondering at that which had come to pass.’

He reached the opposite end of the chamber and was in the act of turning, when again he heard the rustling of paper (он дошел до противоположного конца комнаты и как раз поворачивал обратно, когда он вновь услышал шелест страниц: «бумаги»; to reach – достичь, добраться; act – действие, деяние), and by the time he had faced round, saw the leaves of the book again turning over (и, взглянув в сторону книги: «к тому времени, когда он развернулся», увидел, как ее страницы вновь переворачиваются; to face – повернуться, встать лицом; to face round – развернуться, повернуться лицом в противоположном направлении). In a moment the volume lay at rest, open in another place (мгновение спустя книга спокойно лежала, открытая в другом месте), and there was no further movement as he approached it (и, пока он подходил к ней, больше не двигалась: «не было дальнейшего движения»). To make sure that he had not been deceived, he read again the words as they entered the page (чтобы убедиться, что он не обманулся, он перечитал слова в начале страницы: «как они вступали на страницу» = открывали страницу). The author was following a not uncommon practice of the time, and throwing common speech into forms suggested by Holy Writ (автор следовал нередкой = распространенной практике того времени и облекал обычную речь в библейские формы: «в формы, предложенные Священным Писанием»; uncommon – редкий, необычный; to throw – бросать; направлять, посылать): ‘So dig,’ it said, ‘that ye may obtain (итак копайте, – говорилось там, – и вы обрящете: «чтобы вы могли обрести»; ye = you – /уст./ вы; to obtain – получать; добывать; приобретать).’

This passage, which to Mr Batchel seemed reprehensible in its levity (этот отрывок, который мистеру Бэтчелу показался предосудительным своей фривольностью; levity – ветреность, легкомыслие, несерьезность), excited at once his interest and his disapproval (возбудил сразу и его интерес, и его неодобрение). He was prepared to read more, but this time was not allowed (он собирался читать дальше, но в этот раз ему не дали: «не позволили»). Before his eye could pass beyond the passage already cited (прежде чем его глаз смог перейти за пределы уже процитированного отрывка), the leaves of the book slowly turned again, and presented but a termination of five words and a colophon (страницы книги медленно перевернулись вновь, и перед ним предстали завершающие пять слов и выходные данные книги; to present – преподносить; показывать, представлять; termination – конец; окончание; colophon – колофон, выходные данные книги).

#img1fb3.jpg  He reached the opposite end of the chamber and was in the act of turning, when again he heard the rustling of paper, and by the time he had faced round, saw the leaves of the book again turning over. In a moment the volume lay at rest, open in another place, and there was no further movement as he approached it. To make sure that he had not been deceived, he read again the words as they entered the page. The author was following a not uncommon practice of the time, and throwing common speech into forms suggested by Holy Writ: ‘So dig,’ it said, ‘that ye may obtain.’

This passage, which to Mr Batchel seemed reprehensible in its levity, excited at once his interest and his disapproval. He was prepared to read more, but this time was not allowed. Before his eye could pass beyond the passage already cited, the leaves of the book slowly turned again, and presented but a termination of five words and a colophon.

The words were (слова эти были), ‘to the North, an Ilex (к северу – падуб; ilex – /бот./ падуб, каменный дуб)’. These three passages, in which he saw no meaning and no connection, began to entangle themselves together in Mr Batchel’s mind (эти три отрывка, в которых он не видел ни смысла, ни связи, начали запутываться у него в голове; mind – разум; ум). He found himself repeating them in different orders (он вдруг заметил, что повторяет их в различном порядке), now beginning with one, and now with another (начиная то с одного, то с другого). Any further attempt at reading he felt to be impossible (он почувствовал, что дальнейшие попытки почитать просто невозможны), and he was in no mind for any more experiences of the unaccountable (и у него не было ни малейшего настроения вновь сталкиваться с необъяснимым; to be in no mind – быть в неподобающем настроении; experience – /жизненный/ опыт; впечатление, переживание). Sleep was, of course, further from him than ever, if that were conceivable (сон, конечно, был еще дальше от него, чем когда-либо, если это вообще было возможно; conceivable – мыслимый, вероятный, возможный). What he did, therefore, was to blow out the candle, to return to his moonlit bedroom, and put on more clothing (поэтому он задул свечу, вернулся в свою залитую лунным светом комнату и оделся поосновательнее: «что он сделал, следовательно, было задуть свечу, вернуться в свою залитую лунным светом комнату и надеть больше одежды»), and then to pass downstairs with the object of going out of doors (а затем спустился вниз, намереваясь выйти из дома: «выйти наружу из дверей»; to pass – идти; пересекать, переходить; object – предмет; вещь; цель; with the object – с целью).

It was not unusual with Mr Batchel to walk about his garden at nighttime (для мистера Бэтчела не было /ничего/ необычного в том, чтобы прогуливаться по саду ночью). This form of exercise had often, after a wakeful hour, sent him back to his bed refreshed and ready for sleep (после периода бессонницы такой моцион часто способствовал тому, что он отправлялся в постель освеженный и готовый заснуть: «такая форма упражнения часто, после бессонного часа, отправляла его обратно в постель освеженным и готовым ко сну»; exercise – осуществление, применение; зарядка, ходьба; wakeful – бодрствующий, неспящий; бессонный; to refresh – освежать, подкреплять). The convenient access to the garden at such times lay through his study (удобный доступ к саду в такое время лежал = проходил через его кабинет), whose French windows opened on to a short flight of steps (где была остекленная дверь, выводившая на лестницу в несколько ступенек; French window – двустворчатое окно, доходящее до пола; остекленная дверь; short – короткий; flight – полет; пролет лестницы), and upon these he now paused for a moment to admire the snow-like appearance of the lawns, bathed as they were in the moonlight (и тут: «и на этих /ступеньках/» он теперь замер на миг, восхищаясь видом газонов, которые, залитые лунным светом, казались запорошенными снегом; to pause – медлить, тянуть время, делать паузу; snow-like – похожий на снег; appearance – внешний вид; to bathe – купаться; омывать, заливать). As he paused, he heard the city clocks strike the half-hour after midnight (пока он так стоял, он услышал, как городские часы пробили половину первого ночи: «полчаса после полуночи»), and he could not forbear repeating aloud (и он не смог удержаться, чтобы не повторить вслух; to forbear – сдерживаться, воздерживаться от /какого-либо действия/):

‘At dead of night he left the house, and passed into the solitude of the garden (в глухую полночь он покинул дом и прошел в тишину сада).’

#img1fb3.jpg  The words were, ‘to the North, an Ilex’. These three passages, in which he saw no meaning and no connection, began to entangle themselves together in Mr Batchel’s mind. He found himself repeating them in different orders, now beginning with one, and now with another. Any further attempt at reading he felt to be impossible, and he was in no mind for any more experiences of the unaccountable. Sleep was, of course, further from him than ever, if that were conceivable. What he did, therefore, was to blow out the candle, to return to his moonlit bedroom, and put on more clothing, and then to pass downstairs with the object of going out of doors.

It was not unusual with Mr Batchel to walk about his garden at nighttime. This form of exercise had often, after a wakeful hour, sent him back to his bed refreshed and ready for sleep. The convenient access to the garden at such times lay through his study, whose French windows opened on to a short flight of steps, and upon these he now paused for a moment to admire the snow-like appearance of the lawns, bathed as they were in the moonlight. As he paused, he heard the city clocks strike the half-hour after midnight, and he could not forbear repeating aloud:

‘At dead of night he left the house, and passed into the solitude of the garden.’

It was solitary enough (место было достаточно уединенное). At intervals the screech of an owl, and now and then the noise of a train, seemed to emphasize the solitude by drawing attention to it and then leaving it in possession of the night (временами уханье совы да изредка шум /проходящего/ поезда подчеркивали, казалось, уединенность /места/, привлекая к нему внимание, а затем оставляя во власти ночи; interval – интервал; at intervals – время от времени; to screech – визжать или кричать пронзительным голосом; ухать /про сову/; now and then – иногда, изредка, время от времени; possession – владение, обладание). Mr Batchel found himself wondering and conjecturing what Vicar Whitehead (мистер Бэтчел осознал, что он размышлял и строил предположения по поводу того, что викарий Уайтхэд; to find – находить, обнаруживать; заставать; to wonder – интересоваться; размышлять; to conjecture – строить догадки, полагать, предполагать), who had acquired the close of land to secure quiet and privacy for a garden (который приобрел этот участок земли, чтобы обеспечить тишину и уединенность для сада; to secure – гарантировать, обеспечивать), would have thought of the railways to the west and north (подумал бы о железных дорогах, проходивших с запада и с севера). He turned his face northwards, whence a whistle had just sounded, and saw a tree beautifully outlined against the sky (он обратил лицо к северу, откуда только что раздался свисток /поезда/, и увидел дерево, красиво обрисовавшееся на фоне неба). His breath caught at the sight (при этом зрелище у него перехватило дыхание; sight – зрение; вид; зрелище). Not because the tree was unfamiliar (и не потому, что дерево было ему незнакомо). Mr Batchel knew all his trees (мистер Бэтчел знал все деревья своего сада: «все свои деревья»). But what he had seen was (но то, что он увидел, было) ‘to the North, an Ilex (к северу – падуб).’

Mr Batchel knew not what to make of it all (/уст./ = Mr Batchel didn’t know what to make of it all; мистер Бэтчел не знал, что и думать обо всем этом; to make – зд.: считать, полагать, вырабатывать /мнение/). He had walked into the garden hundreds of times and as often seen the Ilex (он заходил в сад сотни раз и столько же раз видел этот падуб), but the words out of ‘The Compleat Gard’ner’ seemed to be pursuing him in a way that made him almost afraid (но слова из «Полного справочника садовода», казалось, преследовали его таким образом, что это /уже/ чуть ли не пугало его; to make smb. afraid – пугать кого-либо). His temperament, however, as has been said already, was phlegmatic (однако, как уже говорилось, он был флегматичного склада характера; temperament – темперамент; характер, нрав). It was commonly said, and Mr Batchel approved the verdict, whilst he condemned its inexactness (про него говорили, и мистер Бэтчел соглашался с этим мнением, хотя и порицал его неточность; to approve – одобрять; verdict – мнение, суждение; commonly – обычно, общепринято), that ‘his nerves were made of fiddle-string’ (что «его нервы сделаны из скрипичных струн»; fiddle – /разг./ скрипка), so he braced himself afresh and set upon his walk round the silent garden (так что он вновь собрался с духом и отправился на свою прогулку вокруг притихшего сада; to brace oneself – собираться с духом, концентрироваться; brace – связь; скоба, скрепа; to set on/upon – приниматься, браться, приступать; silent – безмолвный, лишенный звуков), which he was accustomed to begin in a northerly direction, and was now too proud to change (которую он привык начинать в северном направлении, и гордость не позволяла ему изменить своей привычке: «и был теперь слишком горд, чтобы изменить»). He usually passed the Ilex at the beginning of his perambulation (он обычно проходил мимо падуба в начале своей прогулки), and so would pass it now (так что теперь собирался его миновать).

#img1fb3.jpg  It was solitary enough. At intervals the screech of an owl, and now and then the noise of a train, seemed to emphasize the solitude by drawing attention to it and then leaving it in possession of the night. Mr Batchel found himself wondering and conjecturing what Vicar Whitehead, who had acquired the close of land to secure quiet and privacy for a garden, would have thought of the railways to the west and north. He turned his face northwards, whence a whistle had just sounded, and saw a tree beautifully outlined against the sky. His breath caught at the sight. Not because the tree was unfamiliar. Mr Batchel knew all his trees. But what he had seen was ‘to the North, an Ilex.’

Mr Batchel knew not what to make of it all. He had walked into the garden hundreds of times and as often seen the Ilex, but the words out of ‘The Compleat Gard’ner’ seemed to be pursuing him in a way that made him almost afraid. His temperament, however, as has been said already, was phlegmatic. It was commonly said, and Mr Batchel approved the verdict, whilst he condemned its inexactness, that ‘his nerves were made of fiddle-string’, so he braced himself afresh and set upon his walk round the silent garden, which he was accustomed to begin in a northerly direction, and was now too proud to change. He usually passed the Ilex at the beginning of his perambulation, and so would pass it now.

He did not pass it (он его не миновал). A small discovery, as he reached it, annoyed and disturbed him (незначительная находка, когда он подошел к дереву, повергла его в раздражение и расстроила его планы; discovery – открытие; находка; to disturb – расстраивать, нарушать /планы/). His gardener, as careful and punctilious as himself (его садовник, столь же аккуратный и пунктуальный, как и он сам; careful – заботливый; старательный, аккуратный), never failed to house all his tools at the end of a day’s work (никогда не забывал убирать все свои инструменты в конце рабочего дня: «дневной работы»; to fail – зд.: не исполнить, не сделать; to house – прятать, убирать, помещать /в какое-либо вместилище, хранилище/). Yet there, under the Ilex, standing upright in moonlight brilliant enough to cast a shadow of it, was a spade (и все же здесь, под падубом, воткнутая в землю: «стоящая вертикально» в лунном свете достаточно ярком, чтобы отбрасывать тень, стояла лопата).

Mr Batchel’s second thought was one of relief (однако при повторном размышлении мистер Бэтчел почувствовал облегчение: «вторая мысль мистера Бэтчела была мысль облегчения»). After his extraordinary experiences in the library (после этих необычайных событий в библиотеке) (he hardly knew now whether they had been real or not (он едва ли мог сказать: «едва знал» теперь, произошли ли они на самом деле или нет; real – реально существующий, действительный)) something quite commonplace would act sedatively (что-нибудь вполне рутинное подействовало бы успокаивающе; commonplace – неоригинальный, ничем не примечательный), and he determined to carry the spade to the tool-house (и он решил /сам/ отнести лопату в сарай для инструментов; tool – /рабочий/ инструмент; орудие труда).

The soil was quite dry, and the surface even a little frozen (земля была вполне сухая, а на поверхности даже немного схваченная морозом; soil – грунт, земля, почва; to freeze – замерзать, замораживать), so Mr Batchel left the path, walked up to the spade (так что мистер Бэтчел сошел с тропинки, подошел к лопате; to leave – оставлять, покидать), and would have drawn it towards him (и потянул было ее к себе). But it was as if he had made the attempt upon the trunk of the Ilex itself (но с тем же успехом он мог потянуть за ствол самого падуба: «но это было словно он сделал попытку на стволе самого падуба). The spade would not be moved (лопату было не двинуть). Then, first with one hand, and then with both, he tried to raise it (тогда, сначала одной рукой, а затем обеими, он попытался поднять ее), and still it stood firm (но она по-прежнему не шелохнулась: «стояла твердо»). Mr Batchel, of course, attributed this to the frost, slight as it was (мистер Бэтчел, конечно, подумал, что лопата примерзла: «приписал это морозу», хотя морозец и был легким; to attribute to smth. – приписывать / чему-либо/; относить к /чему-либо/; slight – легкий, небольшой, незначительный). Wondering at the spade’s being there, and annoyed at its being frozen (удивляясь тому, что лопата находится там, и раздраженный тем, что она примерзла), he was about to leave it and continue his walk (он собирался оставить ее /в покое/ и продолжить прогулку; to be about to do smth. – собираться сделать что-либо), when the remaining words of ‘The Compleat Gard’ner’ seemed rather to utter themselves, than to await his will (когда оставшиеся = завершающие слова из «Полного справочника садовода» словно сами себя произнесли, не дожидаясь его решения; will – воля; желание) —

‘So dig, that ye may obtain (итак копайте, и вы обрящете).’

#img1fb3.jpg  He did not pass it. A small discovery, as he reached it, annoyed and disturbed him. His gardener, as careful and punctilious as himself, never failed to house all his tools at the end of a day’s work. Yet there, under the Ilex, standing upright in moonlight brilliant enough to cast a shadow of it, was a spade.

Mr Batchel’s second thought was one of relief. After his extraordinary experiences in the library (he hardly knew now whether they had been real or not) something quite commonplace would act sedatively, and he determined to carry the spade to the tool-house.

The soil was quite dry, and the surface even a little frozen, so Mr Batchel left the path, walked up to the spade, and would have drawn it towards him. But it was as if he had made the attempt upon the trunk of the Ilex itself. The spade would not be moved. Then, first with one hand, and then with both, he tried to raise it, and still it stood firm. Mr Batchel, of course, attributed this to the frost, slight as it was. Wondering at the spade’s being there, and annoyed at its being frozen, he was about to leave it and continue his walk, when the remaining words of ‘The Compleat Gard’ner’ seemed rather to utter themselves, than to await his will —

‘So dig, that ye may obtain.’

Mr Batchel’s power of independent action now deserted him (/тут/ способность принимать самостоятельные решения: «способность независимого действия» покинула мистера Бэтчела; power – сила, мощь; способность). He took the spade, which no longer resisted, and began to dig (он взял лопату, которая более не сопротивлялась, и начал копать). ‘Five spadefuls and no more,’ he said aloud (пять лопат и не больше, – сказал он вслух). ‘This is all foolishness (это все глупость).’

Four spadefuls of earth he then raised and spread out before him in the moonlight (четыре лопаты земли он поднял затем и высыпал перед собой в лунном свете). There was nothing unusual to be seen (ничего необычного там не было). Nor did Mr Batchel decide what he would look for (мистер Бэтчел и не решил, что он ищет), whether coins (монеты ли), jewels (драгоценности), documents in canisters (документы в контейнере; canister – жестяная банка, контейнер), or weapons (или оружие). In point of fact, he dug against what he deemed his better judgement, and expected nothing (в сущности, он копал вопреки тому, что считал здравым смыслом, и ничего найти не ожидал; to dig; to deem – /книжн./ думать, мыслить, полагать, считать; better /сравн. ст. от ‘good’/ – лучший, наилучший, высший; judgement – мнение, суждение; проницательность; мудрость; against one’s better judgement – вопреки своим убеждениям). He spread before him the fifth and last spadeful of earth (он высыпал перед собой пятую и последнюю лопату земли), not quite without result, but with no result that was at all sensational (не то чтобы без результата, но не с тем результатом, который можно было бы назвать сенсационным; at all – совсем, полностью). The earth contained a bone (в земле была кость; to contain – содержать в себе, иметь в своем составе). Mr Batchel’s knowledge of anatomy was sufficient to show him that it was a human bone (познаний мистера Бэтчела в анатомии было достаточно, чтобы понять: «показать ему», что это была кость человека). He identified it, even by moonlight, as the radius, a bone of the forearm (он опознал ее, даже в лунном свете, как лучевую кость, кость предплечья; radius – радиус; /анат./ лучевая кость /предплечья/), as he removed the earth from it, with his thumb (когда большим пальцем смел с нее землю; to remove – убирать, удалять).

#img1fb3.jpg  Mr Batchel’s power of independent action now deserted him. He took the spade, which no longer resisted, and began to dig. ‘Five spadefuls and no more,’ he said aloud. ‘This is all foolishness.’

Four spadefuls of earth he then raised and spread out before him in the moonlight. There was nothing unusual to be seen. Nor did Mr Batchel decide what he would look for, whether coins, jewels, documents in canisters, or weapons. In point of fact, he dug against what he deemed his better judgement, and expected nothing. He spread before him the fifth and last spadeful of earth, not quite without result, but with no result that was at all sensational. The earth contained a bone. Mr Batchel’s knowledge of anatomy was sufficient to show him that it was a human bone. He identified it, even by moonlight, as the radius, a bone of the forearm, as he removed the earth from it, with his thumb.

Such a discovery might be thought worthy of more than the very ordinary interest Mr Batchel showed (можно было подумать, что такое открытие достойно более чем скромного интереса, проявленного к нему мистером Бэтчелом; ordinary – обычный, ординарный; посредственный). As a matter of fact, the presence of a human bone was easily to be accounted for (но на самом деле присутствие человеческой кости было легко объяснимо). Recent excavations within the church had caused the upturning of numberless bones (недавние раскопки на территории церкви явили свету бесчисленные кости; excavation – земляные работы; выемка грунта; раскопки; to cause – послужить причиной; cause – причина; to upturn – переворачивать; поднимать на поверхность), which had been collected and reverently buried (которые были собраны и захоронены со всем уважением; reverently – почтительный, уважительный; благоговейный). But an earth-stained bone is also easily overlooked (но засыпанную землей кость легко проглядеть; to stain – пачкать), and this radius had obviously found its way into the garden with some of the earth brought out of the church (и эта лучевая кость, очевидно, попала: «нашла свой путь» в сад /вместе/ с землей, принесенной из церкви; some – некоторое количество; немного).

Mr Batchel was glad, rather than regretful at this termination to his adventure (мистер Бэтчел скорее обрадовался, нежели огорчился такому завершению своего приключения: «был /скорее/ радостным, нежели сожалеющим о…»). He was once more provided with something to do (еще раз перед ним встала немедленная задача, требующая решения: «он был еще раз обеспечен чем-то, что надо было сделать»). The reinterment of such bones as this had been his constant care (перезахоронение костей, подобной этой: «таких костей, как эта» было предметом его постоянной заботы; reinterment – вторичное захоронение; перенос останков на новое место захоронения), and he decided at once to restore the bone to consecrated earth (и он решил сразу же вернуть кость на освященную землю; to restore – отдавать обратно; возвращать на прежнее место). The time seemed opportune (время, казалось, благоприятствовало; opportune – благоприятный; подходящий). The eyes of the curious were closed in sleep (глаза любопытных были сомкнуты сном: «в сне»), he himself was still alert and wakeful (он сам был все еще бодр и полон сил; alert – живой, проворный; wakeful – бодрствующий). The spade remained by his side and the bone in his hand (лопата оставалась с ним, кость – в его руке; side – сторона; пространство вблизи; by one’s side – рядом). So he betook himself, there and then, to the churchyard (так что он сразу же отправился на церковное кладбище; to betake – обращаться, прибегать; удаляться, отправляться; there and then – немедленно, тут же, на месте событий). By the still generous light of the moon, he found a place where the earth yielded to his spade (при по-прежнему ярком свете луны он нашел место, где земля была помягче: «где земля поддавалась его лопате»; generous – щедрый; обильный; to yield – приносить урожай, давать плоды; поддаваться), and within a few minutes the bone was laid decently to earth, some 18 inches deep (и через несколько минут кость, как и подобает, была предана земле, на глубину примерно 18 дюймов; decently – благопристойно, прилично, порядочно; to lay – класть; хоронить, класть в могилу).

#img1fb3.jpg  Such a discovery might be thought worthy of more than the very ordinary interest Mr Batchel showed. As a matter of fact, the presence of a human bone was easily to be accounted for. Recent excavations within the church had caused the upturning of numberless bones, which had been collected and reverently buried. But an earth-stained bone is also easily overlooked, and this radius had obviously found its way into the garden with some of the earth brought out of the church.

Mr Batchel was glad, rather than regretful at this termination to his adventure. He was once more provided with something to do. The reinterment of such bones as this had been his constant care, and he decided at once to restore the bone to consecrated earth. The time seemed opportune. The eyes of the curious were closed in sleep, he himself was still alert and wakeful. The spade remained by his side and the bone in his hand. So he betook himself, there and then, to the churchyard. By the still generous light of the moon, he found a place where the earth yielded to his spade, and within a few minutes the bone was laid decently to earth, some 18 inches deep.

The city clocks struck one as he finished (когда он закончил, городские часы пробили час ночи). The whole world seemed asleep (весь мир, казалось, спал), and Mr Batchel slowly returned to the garden with his spade (и мистер Бэтчел медленно вернулся в сад со своей лопатой). As he hung it in its accustomed place he felt stealing over him the welcome desire to sleep (когда он вешал ее на привычное место, он почувствовал, как его одолевает долгожданная сонливость: «желание поспать»; to steal – воровать, красть; постепенно захватывать, овладевать; welcome – /прил./ желанный; долгожданный). He walked quietly on to the house and ascended to his room (он тихо прошел к дому и поднялся в свою комнату). It was now dark (теперь было темно): the moon had passed on and left the room in shadow (луна переместилась по небу и оставила его комнату в тени; to pass – идти; переходить, проходить, перемещаться). He lit a candle, and before undressing passed into the library (он зажег свечу и, прежде чем раздеться, прошел в библиотеку). He had an irresistible curiosity to see the passages in John Evelyn’s book which had so strangely adapted themselves to the events of the past hour (непреодолимое любопытство подстегивало его посмотреть: «у него было непреодолимое любопытство увидеть» те места в книге Джона Ивлина, которые так странно соответствовали: «приспосабливались к» событиям прошедшего часа).

In the library a last surprise awaited him (в библиотеке его ожидал последний сюрприз). The desk upon which the book had lain was empty (стол, на котором лежала книга, был пуст). ‘The Compleat Gard’ner’ stood in its place on the shelf («Полный справочник садовода» стоял на своем месте на полке). And then Mr Batchel knew that he had handled a bone of William Whitehead, and that in response to his own entreaty (и тогда мистер Бэтчел понял, что он захоронил кость Уильяма Уайтхэда, и причем в соответствии с его собственной просьбой; to know – знать; понимать; to handle – зд.: иметь дело; сталкиваться; управляться; in response to smth. – в ответ на что-либо; entreaty – мольба, просьба; to entreat – умолять, упрашивать).

#img1fb3.jpg  The city clocks struck one as he finished. The whole world seemed asleep, and Mr Batchel slowly returned to the garden with his spade. As he hung it in its accustomed place he felt stealing over him the welcome desire to sleep. He walked quietly on to the house and ascended to his room. It was now dark: the moon had passed on and left the room in shadow. He lit a candle, and before undressing passed into the library. He had an irresistible curiosity to see the passages in John Evelyn’s book which had so strangely adapted themselves to the events of the past hour.

In the library a last surprise awaited him. The desk upon which the book had lain was empty. ‘The Compleat Gard’ner’ stood in its place on the shelf. And then Mr Batchel knew that he had handled a bone of William Whitehead, and that in response to his own entreaty.