- Левым, ещё левым… правым табань… так хорошо… вперёд.
Резиновая лодка мягко ткнулась кормой в камыши, и Лена протянула руку за привязанной к толстому стеблю верёвкой. Самое начало последней, четвёртой сетки. В первых трёх улов оставлял желать лучшего - килограммом восемь разной мелочи, так что вся надежда была на эту. И мальчишки приуныли - хотелось им, наверное, удивить деревню невиданным уловом, но… но не судьба. Теперь они в три пары глаз следили с соседней лодки за старшей сестрой. Только Сане смотреть некогда, он пыхтит, старательно выгребая вёслами и прислушиваясь к командам.
На первых метрах пусто. Немного дальше пошло получше - пара карасей, десяток окуньков, несколько линей. Всё это вместе с сеткой в мешок. Перебирать лучше на берегу, а то у Лены ещё не получается выпутывать рыбу прямо на месте, как у папы с Андрюшей. Ладно, можно и так, Вася твёрдо обещал, что никаких тварёнышей в радиусе километра от озера не будет. Вон он сам - ходит по узкой кромке пляжа и аж подпрыгивает на месте от нетерпения. Неужели так хочется попробовать новое для него угощение? Ничего, подождёт.
Нет же, не терпится бестии, скачет как западенский*** спецназовец в боевом гопаке - высоко, смешно и бестолково. Ему что, солнечного света недостаточно? Спросить бы, но мысли на такое расстояние не дотягиваются, всё те же десять шагов - предел. Подойти к берегу и успокоить? Нет, пусть лучше мальчишки заберут с собой.
*** Западенец (свидомый, свидомит) - разновидность хомо сапиенса, неудачно мимикрирующий под украинца. Ещё семьдесят лет назад питался фунтами, потом перешёл на оккупационные марки, теперь предпочитает доллары и евро. ***
- Витя, Ваську к себе в лодку забери.
- А он её когтями не порвёт?
- Втягиваются, как у кошки…
- Хорошо, только ты скажи, чтоб не кусался.
- Не будет - он добрый.
- Ага, - согласился брат. - Мне бы такие зубы, я бы ещё добрее стану.
- Не болтай, греби давай!
Резко дёрнувшаяся вниз и в сторону сетка отвлекла от дальнейших пререканий.
- Щука! - резко выдохнул за спиной Санёк. - Тяни быстрее!
- Не учи.
Точно она, и здоровенная - толстое длинное полено с лягушачьей головой, обросшая по бокам зелёными водорослями. Такую на борт не вытащишь, сразу же зачерпнёшь воды - в рыбине не меньше пуда, а то и все полтора. Бьётся, выгибается колесом, стараясь вырваться. Не получается, только намотала вокруг себя целый кокон.
- Сейчас я её веслом приглушу!
- Стой, дурак! Сломаешь!
- Так ведь…
- Греби давай! Правь к пляжу!
Не тут-то было - добыча сопротивлялась минут десять, окончательно запутав сетку. Теперь точно остаётся только волочить её к берегу и там разбираться.
Бабах! Удары картечин по бронежилету заставили Лену вздрогнуть от неожиданности, а Санёк коротко вскрикнул и упал. Ещё выстрел… ещё… С шипением и свистом опали баллоны, вода сыто чавкнула, заливая внезапно провалившееся под ногами дно. Где Саня? Что случилось? Кто стрелял?
Жилет тянет вниз - вырваться, схватить воздух сквозь сжатые зубы, и рвать ставшими непослушными пальцами пуговицы куртки. Сбросить мешающую шашку… карабин утонул… чёрт с ними. Где же эти липучки? Дёрнула на ощупь, извернулась, освободилась от верного защитника, вдруг ставшего коварным капканом, и наверх, скорее наверх, к улыбающемуся сквозь поверхность озера солнышку. Сапоги как гири на ногах, не пускают, сцепились так, как будто уже получили награду от водяного царя за очередную жертву. Глоток воздуха… голенища не даются, щегольские хромовые голенища. Обтягивающие икры как вторая кожа. Где-то там нож.
Вынырнула окончательно - теперь можно вздохнуть полной грудью. Где Санёк? Плеск за спиной. Вот он, держится одной рукой за пустую пластиковую пятилитровку, а другой поднимает над головой ружьё. Мокрый рукав от запястья к локтю быстро окрашивается тёмным.
- Живой?
Запах испуга, злости, решимости. Оттенки боли.
- Нормально я. Кто это был, Лен?
Ответом ещё два выстрела. Картечины стегнули по воде и эхо заметалось между берегами, повторяя грохот дуплета. Тут же - громкий человеческий крик, переходящий в вопль ужаса.
- Саня, плывём в камыши.
- А наши?
Пляж пустой, только зеленеет пятно резиновой лодки. Ни мальчишек, ни Васьки рядом нет.
- Зайдём с другой стороны, посмотрим.
Выстрелов больше не было. Долго пробирались сквозь заросли противоположного заболоченного берега по пояс в жидкой грязи. Наконец вышли на сухой участок и Санёк без сил повалился в траву.
- Зацепило?
- Немного, - признался брат и густо покраснел. - Руку вот, и это… в спину попало.
- Дай перевяжу.
- Не надо! - Саня отчаянно замотал головой. - Если только руку.
- Снимай куртку!
- Там это… ниже спины. Я сам.
После уговоров и клятвенных обещаний хранить молчание о раненом месте, удалось заставить Сашку снять штаны. Повезло - свинцовый шарик задел вскользь, порвав одежду и лишь немного чиркнул по коже. Но чуть в сторону… об этом даже думать не хотелось.
- Ничего, шрамы украшают мужчину, - успокаивала брата, затягивающего зубами на запястье узелок бинта.
- Ты что, предлагаешь девчонкам задницу показывать?
- Молчи уж, герой! Идти сможешь?
- Смогу, - парнишка стиснул зубы, встал, и тут же вскинул ружьё навстречу метнувшейся белой тени.
Щелчок, промокший патрон дал осечку. Васька замер, изумлённо глядя.
- Вася, где мальчишки? - Лена бросилась вперёд и ухватила зверя за загривок. - Ты видел? Кто стрелял?
"Прекрати трясти - голова отвалится. Люди. Увезли".
- Кто?
"Большой серый автомобиль. Человек с ружьём больше не живёт".
- На "Уазике"? - растерялась девушка. - Но это же… это же наши?
"Двое с запахом деревни. Трое чужих. Было четверо. Защитить не смог - привели за собой стаю. Отгонял".
- Саня, рация цела? - брат угрюмо помотал головой и показал пробитый, да ещё и побывавший в воде аппарат. - Хреново.
"Что это обозначает?"
Лена объяснила, как смогла. И представила мысленно, для наглядности.
"Хорошее определение. Максимум информации при минимуме текста. Что делаем, командир?"
- Есть предложения?
- Возвращаемся домой и всех мочим! - Санёк посмотрел на зверя. - А потом ты всех съешь. Без соли и хлеба.
Васька склонил голову набок:
"Что он говорит?"
- Ерунду городит. Хотя… Тех, что на машине были, запомнил?
"Смотри в глаза".
Переброшенная информация рванула в мозгу подобно гранате. Двое знакомых возле "Уазика"… остальные чужаки. Перекошенное лицо стрелка крупным планом. Хорошо виден открытый в крике рот с блестящими коронками, безумные от нестерпимой боли глаза… и мысли. В них кровь. Лежащий в тёмной луже дядя Валера с ножом в руке, рядом ползает, пытаясь затолкать кишки в распоротый живот, Малов-старший, который пацифист. Охранник с ворот, тот самый, с липким взглядом, стреляющий Сотскому в голову. Чужие люди в светло-серых кольчугах с автоматами и помповыми ружьями, сгоняющие народ на площадь. Бьющееся стекло в родном доме - очередь из подвального окошка сметает троих чужаков, упавших, как высыпавшиеся из коробки карандаши. Взрыв. Пули, выбивающие красную крошку из кирпичей. Запах бензина… щелчок зажигалки…
- Мама… - Лена отшатнулась, закрыла лицо руками и медленно повалилась набок.
- Мама? Что с ней? - Саня прыгнул к Ваське и ухватил за голову. Чёрные, с зелёной радужкой глаза вспыхнули нестерпимым светом, выжигающим душу, и мальчишка ткнулся зверю в лоб, затерявшись в бездонной пустоте.
Очнулся от прикосновения горячего языка к щеке, отпихнул в сторону оскаленную в улыбке морду и прошептал:
- Мама…
"Мама дома. А тут только мы".
- Вася?
"Нет, блин, это Шрек с Микки Маусом, да ещё Белоснежка с семью гномами!"
- Ты разговариваешь?
"А чего, нельзя? Вот нахрен тебе понадобилось соединение сознаний? А если бы мозги закипели к чертям собачьим? Хотя.. мне понравилось. Слов много узнал. Неприличных. Лена так не умеет".
Слева послышался стон - старшая сестра, болезненно морщась, пыталась встать на колени, упираясь в землю дрожащими руками. Саня поднялся сам, подошёл помочь.
- А ты крепкий, - Лена опёрлась на подставленное плечо. - И оклемался быстрее.
- Я мужчина!
Девушка ласково потрепала брата по макушке, едва доходившей ей до подбородка:
- Пошли, защитник.
- А оружие? И босиком?
Васька громко фыркнул и скосил глаза в сторону озера:
"Там?"
- Угу, только глубоко очень.
"Пофигу".
- Вася, ты как выражаешься?
Зверь не ответил, бесшумно растворился в камышах. Через мгновение послышался тихий плеск, и Саня повернул голову, стараясь хоть чего-нибудь рассмотреть. Бесполезно, заросли полностью закрывали обзор, встав непроницаемой стеной.
- Лен, а он плавать умеет?
- Не знаю, но зачем-то сам вызвался? Значит умеет. - Внезапно лицо девушки помертвело, и она прошептала, почти не шевеля губами. - Не двигайся, сзади двое.
- Где? - несмотря на предостережение, Санёк резко повернулся и встретился взглядом с летящим на него тварёнышем. - Кыш отсюда, уроды!
Звери, уже бросившиеся на движение, умудрились в полёте изменить траекторию и приземлились по разные стороны. Застыли. Уши прижаты, головы низко опущены… чего-то ждут.
- Проваливайте, говорю! - Саня замахнулся ружьём, но ударить не успел - твари скрылись так же внезапно, как и появились. И погрозил вдогонку кулаком. - В задницу себя поцелуйте, придурки!
- Фу, какой ты грубый! - старшая сестра не забыла своих обязанностей по воспитанию, но делала выговор с чуть подрагивающим подбородком. - Разве так можно?
Появившийся из камышей Васька, мокрый, и с сапогом в зубах, не согласился:
"Правильно сказал. С ними по другому нельзя - команды должны выполняться".
- Все?
- Все, исключений нет. Иначе - самоликвидация".
- Но последняя…
"А это уже их проблемы. Приказ начальника - закон для подчинённого. Обувайся, сейчас остальное принесу. Рыбу захватывать?"
- Патронов мало, - в который раз пожаловался Санёк, ощупывая патронташ, снятый с убитого Васькой чужака. - А у тебя вообще нет.
Лена в ответ грустно улыбнулась и развела руками - поднятые со дна озера боеприпасы хоть и были для надёжности залиты пчелиным воском, но доверия не вызывали. У брата такие же, но из четырёх опробованных три дали осечку. Трофейную двустволку ему и отдала, оставшись с одной лишь шашкой на ремне через плечо, да "Сайгой" вместо дубины.
- Зачем тебе патроны? Стрелять собрался? А пробовал когда-нибудь в живых-то?
Пацан повернул голову, и в зрачках отразилось невидимое пожарище, тут же смытое волной рассудочного, контролируемого безумия.
- Сегодня и попробую.
- Саня!
- Что? - показалось. Будто в голосе мелькнуло низкое горловое рычание, а сам он стал выше ростом. - Я мужчина.
- Говорил уже.
- И повторю. Не смог защитить - хотя бы отомщу.
- Кому?
- Найдём. Вместе найдём.
Васька вслушивался в разговор, потом вмешался:
"Право на месть - священно. Помочь в этом - обязанность".
- Как? Как ты нам поможешь?
Они втроём наблюдали да деревней, спрятавшись в высокой траве почти у самой стены. Когда-то картофельное поле заросло чернобыльником и лебедой выше человеческого роста, а выкосить этот бурьян просто не успели, ограничившись для страховки от тварёнышей проволочными ловушками. Впрочем, Ваське они нисколько не мешали, он отодвигал петли лапой, вытаптывая полянку и сектор обзора. А Дуброво притихло, только изредка доносилась неразборчивая ругань, пьяные выкрики, да ещё поднимался дымок в том месте, где совсем недавно виднелась крыша родного дома. Сейчас её не было, и при взгляде туда сами сжимались кулаки, и во рту появлялся солоноватый привкус крови от прокушенной губы.
Санёк отворачивался. Мужчины не плачут, а то, что стекает по щекам, это не слёзы - это уходит детство. Уходит, забирая с собой и несостоявшуюся юность, оставляя в душе пустоту, заполняемую горечью. И он откуда-то знает, что смыть ту горечь можно только чужой кровью. Первобытное чувство? Нет, сладкое и восхитительное предвкушение справедливой мести. Она должна, обязана совершиться, иначе… иначе душа просто выгорит изнутри. И умрёт сам, задохнувшись под толстым слоем горячего пепла. Выбора нет, как и вариантов.
Лена с тревогой наблюдала за изменениями, происходившими с младшим братом. Будто внутренним ветром с него сдувало маску ребёнка, десятилетнего мальчишки, открывая спрятанную под осыпающейся оболочкой истинное лицо. Лицо зверя?
- Вася, ты это видишь?
Тот виновато уставился в землю:
"Всё слишком быстро произошло. Не успел поставить защиту. Соединение сознания получилось без ограничений. Совсем без ограничений".
Санёк встрепенулся:
- Я зверь?
"Нет, ты больше".
- Это как?
"Крутой мен с медными яйцами", - пояснил Василий и прижал уши, ожидая справедливого подзатыльника.
Репрессий не последовало - Лена прижала палец к губам, призывая к тишине, и показала в сторону ворот деревни. Оттуда, ощетинившись из приоткрытых окошек стволами ружей, неторопливо выкатился "Уазик". Потом, заскрежетав коробкой передач, бойко рванул вперёд, чуть притормозил на перекрёстке, и поехал по дороге на Солонское. Санёк подскочил.
- Стой, придурок! - девушка еле успела ухватить брата за шиворот. - Куда?
- Там… там… - голос парнишки звучал глухо и прерывисто. - Там наши…
- В машине?
- Угу, - Сашка зло сплюнул в сторону и сел в траву, сжимая в руках оказавшееся бесполезным ружьё. Только у Серёги голова разбита. Чувствуешь запах крови?
Лена болезненно поморщилась:
- Она здесь везде.
"В погоню, командир?" - Васька облизнулся и щёлкнул зубами.
- Пешком?
"Я отдал команду на задержание. Там в ложбинке две здоровых берёзы, так что дорогу перекроют намертво. Пойдём?"
- Так они же и мальчишек сожрут! - охнула Лена. - Останови!
- Не тронут, - заверил Санёк, лицо которого приобрело сосредоточенное выражение. - Иначе я им глаз на… хм… глаз куда надо натяну. Часа на два задержат, больше никак - там всего сотни полторы соберётся.
- Ты откуда знаешь?
- Вижу их, - мальчишка постучал указательным пальцем себе по лбу. - Там, внутри вижу.
- Зверь.
- Почти, - вымученно улыбнулся Сашка и зябко дёрнул плечами. - Там идём?
- Подожди, - остановила его старшая сестра. - Если у нас есть два часа, то нужно узнать про маму.
- Дом сгорел, - голос предательски дрогнул.
- Ну и что? Могут в кладовке отсидеться.
- В какой ещё кладовке?
- Есть там одна…
Лена хорошо помнила, как при строительстве нового дома отец с Андреем копали траншею от фундамента до старого погреба, находившегося метрах в десяти, а потом всё это прятали под толстым слоем земли. Зачем нужна была потайная комната, неизвестно, но нагрянувшая однажды милиция вместе с охотинспекцией целый день безуспешно пытались отыскать трёх подстреленных без лицензии кабанов. И очень вкусных, между прочим, кабанов.
- Надо в деревню пробираться.
- Или пленного взять, - рассудительно заметил Саня. - И одно другому не помешает.
Васька изобразил ухмылку и сообщил:
"Я покажу как пробраться".
- Ты откуда знаешь?
"Разведка. Следующим этапом программы тренировок должен был стать штурм укреплённых поселений. Помнишь?"
Овраг с каскадом заплывших илом старых прудов, заросших по берегам черёмухой, делил поселение на две части. Сама деревня походила на большую букву П, повёрнутую правой стойкой на север, и он как раз проходил посредине, начинаясь почти у самой верхней планки. Когда-то в прудах была рыба, рядом стояли бани, но по странному стечению обстоятельств жизнь здесь оказалась намертво связана с существованием Советского Союза. Не стало его, и почти сразу же умерло Дуброво. Агония продолжалась ещё лет пять, а наезжающие дачники лишь продлевали её, поддерживая видимость существования. Потом перестали появляться и они. А овраг остался. Да что с ним может случиться, с оврагом-то? Был до Нашествия, будет и после него. Нечто местное вечное, за неимением пирамид.
Забор проходил по дамбе, загораживающей самый последний, нижний пруд, оставляя лишь узенькую тропинку на самом краю крутого склона. Тишина. Кузнечики в траве стрекочут, ветерок лениво перебирает склонившиеся до земли ветки громадной ветлы, да журчит вода, вытекающая из трубы.
- Ты вот это имел ввиду? - Санёк с удивлением посмотрел на зверя. - Застрянем же нафиг. Здесь сколько? Полметра будет?
"Больше. Нормальный проход", - Васька заглянул в водослив. - "И грязи мало. Ужей кто-нибудь боится?"
- Змеи? - Лена отпрыгнула, еле сдерживая визг, и вытащила шашку из ножен. - Я туда не полезу.
"Нужно", - коротко ответил зверь и первым занырнул в отверстие.
Послышалось влажное чавканье - даже с его ростом пришлось пробираться, задевая брюхом жидкое, пахнущее болотом месиво. Вскоре из-за забора донёсся еле различимый свист - Васька на месте, теперь их очередь.
Санёк почесал затылок - лезть не хотелось сразу по нескольким причинам. И первая из них - страшно. ОН ещё немного подумал, и принял правильное решение:
- Лен, полезай следующая.
- А ты?
- А я, как мужчина, буду прикрывать. Да не бойся, не съедят тебя в этой трубе. Ужи не съедят, пиявки всякие, мерзкие червяки тоже не съедят. Вот только жабы… скользкие пупырчатые жабы… они, может быть… нет, они тоже не тронут.
- Свинья малолетняя, - Лена поблагодарила братика за заботу, и полезла в трубу, молясь про себя, чтобы не встретить никого из перечисленной живности. Шашка так и осталась в вытянутой вперёд руке. Просто на всякий случай.
А на выходе провалилась в воду с головой, когда неожиданно закончилась пусть и вязкая, но всё-таки опора. Вывернулась, встала на илистое дно, и замерла, заворожённая немигающими зрачками двустволки, направленной прямо в лицо.
- Стерва! - незнакомый бородатый мужчина будто выплёвывал слова. - Это из-за таких как ты Великая Жива послала напасти на матушку-землицу. Род Ясный отвернулся, не в силах смотреть на грехи ваши. Изыди в ад! Покараю судом праведным похоть грязную!
- Дяденька, ты дурак? - Лена зачерпнула ладонью воды и плеснула себе в лицо, смывая грязь, испуг, удивлении е от неожиданной встречи.
- Молчи! - бородач топнул ногой. - Матерь Сва насквозь видит вас. Нечестивые души - от духа нечистого, есть вы никто, и звать вас никак. Надо звать вас падалью и брезговать смрадом вашим, не касаться вас и не знать! И даже не вкушать пищу вашу, не слушать речей, не пускать в свой дом и не читать книг ваших…
Девушка осторожно огляделась - нет, это всё про неё. Неужели перепачкалась так, что похожа на кикимору болотную? Немудрено перепутать.
- Мужик, ты чего? Какие книги? Это папа когда-то писал про…
Два шага, и стволы почти упёрлись в лоб.
- Молчи! Не боюсь тебя и не внимаю, яко бреху псов зловонных и мерзких. Хоть тело твоё как у человека, но коряво и смешно, и в плоти твоей грязь похоти и нет места духу Анасты. Отвергну вид твой, как у тленного мертвеца!
Чуть сбоку еле слышно хрустнула сухая ветка - Васька. Нарочно наступил, привлекая внимание.
"Шекспир, мля! О женщины, порожденье крокодилов!"
"Вася, ты читал Шекспира?"
"Не я, Санёк. Этого - убить?"
"Сама".
- Дяденька, а тебя сейчас с левой стороны зверь кушать начнёт.
Бородач повернулся, а она рванулась вперёд и вверх, вкладывая в один-единственный удар вес тонкого, почти детского тела. Шашка не свистнула, зашелестела разрезаемым воздухом, и отдалась болью в растянутых связках. Противник с непониманием смотрел на обрубок, вот только что заканчивавшийся кистью. Пусть с корявыми пальцами и обкусанными ногтями с каймой под ними, но такой привычной. Долгая секунда… другая… В глазах появились одновременно осознание и боль. И тут же Васькин бросок задавил зарождающийся крик. Вместо него - невнятное мычание.
- Лен, а Лен… - из трубы показалось перепачканное лицо младшего брата. - А это они чего, целуются?
- Угу, любовь у них такая. Впрочем, тебе ещё рано об этом.
- Па-а-а-думаешь! - протянул Санёк презрительно. - Тоже мне, нашла несмышлёныша. Я даже знаю, как это называется. Вася, а ну прекрати заниматься зоофилией!