Все великие битвы, ну, или сражения - тут уж как кому нравится, рекомендуется начинать рано утром, чтобы более ни на что в течение дня не отвлекаться. Вот и сегодняшняя не стала исключением из правил, установленных древними мудрецами. Оказывается, и они иногда бывают кое в чем правы. Хотя да, отсталый народ эти Тациты с Плутархами и ни черта в современной тактике не понимают. Вот Ганнибал, тот голова был…
Утренняя дымка быстро сползла под лучами жаркого солнца, слегка задержавшись в низинах и оврагах, и открыла плотную конную толпу, накатывающуюся со стороны восхода. Видимо всю ночь не спали, торопясь успеть к разграблению богатых Славеля и Татинца. А как же иначе? Ведь не просто так пропали несколько посланных в разведку сотен? Опередили всех и сейчас забивают добычей бездонные мешки. Или хурджины? А без разницы, хрен им в котомку!
- Стрелкам приготовиться! - отдал команду Юрий Всеволодович и на всякий случай продублировал жестами. Авось и поймут.
Подкрепление в передовой полк пришло неожиданно, когда все просьбы о ветеранах разбились о непреклонность Шмелева. Но вот буквально два часа назад князь расщедрился и направил сюда пару сотен лучников. Белоглазые и невозмутимые данники новоградцев из северных лесов молча, без всякого указания, разместились на деревьях, устроив веревочные гнезда, что выдавало привычку к подобным засадам. На упрек в том, что до противника будет не менее тысячи шагов так же флегматично пожали плечами и попросили выдать лопаты, намереваясь пересадить столетние дубы поближе. Еле-еле удалось уговорить их занять отрытые заранее окопы.
- Расчеты готовы?
- Так точно! - донеслось в ответ.
- Запускайте боевых големов!
Школяры сноровисто закрутили рукояти диковинных механизмов, заскрипели деревянные шестерни, и из окопов и траншей поднялось и перегородило поле блистающее доспехами войско. И неважно сколько было потрачено трудов на чистку ржавого и помятого хлама, но результат - вот он. Воины с красными щитами сделали шаг вперед, еще один, еще… Все быстрее поворачивались колеса и тележки с наряженными чучелами грозно двинулись навстречу не менее грозному врагу. Дубовые рельсы, положенные с небольшим уклоном, заранее смазали салом и безмолвная рать все ускорялась и ускорялась.
Со стороны степняков, не ожидавших от пешего противника подобной прыти, затрубили рога, призывно и тревожно. Ударили барабаны, отдавая приказы.
- Пошли, пошли родимые! - обрадовался старый князь атаке барыгов. - Эй, чухонцы, можно начинать!
Белоглазые лучники все так же неторопливо сделали первые выстрелы через остановившееся перед пригорком чучельное войско. И с той же ленцой продолжили, поддерживая в воздухе по пять-шесть стрел.
К большой радости Юрия Всеволодовича потери не смутили авангард Орды, а лишь раздразнили и разозлили. С воплями, временами переходящими в визг, конница врубилась в пеший строй боевых големов. Желтые, белые, черные, коричневые лица с выпученными от ярости глазами и перекошенными в злобе ртами… Пестрые халаты, отороченные мехом малахаи, шлемы с развевающимися конскими хвостами…
- Ваня, давай, теперь наша очередь, - старый князь кивнул школяру, яростно накручивающему рукоятку, торчащую из большого деревянного ящика. - Нажимай, что ли…
- Всем в укрытие! - дисциплинированный паренек убедился в выполнении команды и ударил кулаком по красной кнопке.
Лежащий на дне окопа Юрий Всеволодович явственно ощутил как вздрогнула земля, а потом над головой пронеслась горячая волна. Он выждал немного и выглянул. Красиво, да! Если только можно назвать красотой разбросанные шагов на двести в обе стороны части человеческих и конских тел, кое-где дымившиеся и мерзко воняющие. Труп врага не всегда хорошо пахнет.
Самоходные чучела кроме взрывчатки драконьего производства начиняли рубленным медным и свинцовым хламом, мелким щебнем, да к поражающему действию добавились разлетевшиеся в клочки старые доспехи. Вот только каким образом удалось передать команду одновременно всем саламандрам во взрывателях, старый князь так и не смог понять. Ученый кот что-то говорил об электричестве, пересылаемом на расстояние, но в это верилось плохо - молнии вон какие большие, попробуй их засунь в такой тонкий проводок. Это ведь не пьяную саламандру шилом тыкать. Волхование, не иначе.
- Эй, белоглазые, отходим к Лешакову!
На окрик обернулся ближайший лучник, выцеливающий малейшее шевеление в образовавшейся баррикаде:
- Кута тарапицца?
- Я вот те дам, куда! Марш отседова!
Скопившаяся перед завалом вражеская конница не обращала внимание на сыплющиеся дождем стрелы, а сзади напирали все новые тысячи… Еще чуть-чуть и барыги преодолеют преграду, и тогда две сотни стрелков и несколько десятков школяров будут просто втоптаны в землю. Досадная помеха на пути, не более того.
- Отходим, сучьи дети!
И в этот момент в забуксовавших на месте барыгов ударила артиллерия. Сброшены ветки, маскирующие деревянные пушки, и выпущенная в упор картечь смяла передние ряды степняков. Еще один дружный залп заставил их попятиться.
- Покажи им кузькину мать! - неизвестно откуда появившийся рядом с волхвом Базека в азарте колотил по земле разношенным лаптем. - Загоняй их на косогор!
- Чем, хреном твоим загонять? - огрызнулся Серега. - Чуть не половина орудий при втором выстреле развалилась.
- Но ты же…
- Отстань, лохматый, пришибу. Всем уцелевшим - огонь по готовности!
Пушки выплюнули заряды вразнобой и еще несколько минут доносились гулкие бабаханья растянутой на пару километров цепи. Но вместо того, чтобы отбросить степняков на заранее приготовленные ловушки и минные поля, последние выстрелы произвели прямо противоположное действие - барыги оставили попытки штурмовать позиции передового полка и бросились на артиллеристов. Видимо изрыгающие огонь колдуны показались меньшей опасностью, чем колдуны, разрывающие себя на мелкие кусочки.
Атакующую лаву встретили залпами ручных пищалей и барабанных огнестрелов. Вот только их было слишком мало, несмотря на работавшие всю зиму мастерские. Не хватало железа, и на переплавку шли даже старые топоры да ржавые дверные петли. Даже кочерги были изъяты в фонд обороны дотошными домовыми. Сейчас выручала скорострельность, но не всегда и не везде - в нескольких местах кочевникам удалось прорваться на линию пушек и артиллеристы несли первые потери.
- Куда потащил? - прикрикнул волхв на Базеку, вытаскивающего картуз из зарядного ящика развалившегося орудия. - Взорвешься нахер!
- Не твое собачье дело! - кот ухватил мешок двумя лапами и попросил: - Подожги, а?
Так и не дождавшись ответа забрал тлеющий фитиль и исчез в неизвестном направлении. Чуть поодаль грохнуло и Базека появился опять, немного опаленный, но с довольным блеском в глазах.
- Давай еще!
Волхв дал коту пинка, выбивая из-под воткнувшегося в землю копья, и выстрелил в лицо желтолицего всадника в доспехах из бамбуковых дощечек.
- Привет Конфуцию, бля!
- Предупреждай в следующий раз, - Базека опять материализовался на зарядном ящике. - Задница не казенная.
- Поберегись! - Серега встретил следующего барыга с опустевшим барабаном огнестрела и попросту двинул кулаком в конскую морду. Мохнатая лошаденка завалилась набок, придавив верещащего всадника, которого тут же добил кто-то из артиллеристов.
- Башку пригни, воевода, мать твою за ногу! - откуда-то сзади высунулось длинное и толстое копейное древко.
Волхв оглянулся - вот она какая, кавалерия из-за холмов, о которой так долго говорил князь. Латная конница, неслышно подошедшая в шуме битвы, действовала по старинке исключительно холодным оружием, без всякого огнестрела. Но этого хватило для того, чтобы степняки дрогнули и откатились назад, разорвав дистанцию. Отступающих били в спину уцелевшие артиллеристы, отвечая десятком пуль чуть ли не на каждую выпущенную стрелу.
Двухметровый детина с длинными усами и бритым подбородком легко спрыгнул с коня и подошел к Сереге:
- Принимай пополнение, воевода. Берестецкий полк прибыл в твое распоряжение.
- А-а-а… а ты кто?
- Тоже воевода, - богатырь протянул руку. - Казимир Бартош из Берестья.
- И чего? У меня приказ - отходить к Лешакову.
- А как же мы?
- Тебя кто прислал? - вмешался Базека.
- Сами пришли, чего такого-то? С похода сразу в сечу - любо! А что, не нужно было?
Волхв мысленно плюнул и так же мысленно схватился за голову. Черт побери, из-за этих добровольцев-энтузиастов постоянно путаются все тщательно продуманные планы. Неужели не хватило времени, чтобы как порядочные люди придти заранее в Татинец, организованно занять позиции на поле боя с четкой и конкретной задачей? Так нет же, считают себя храбрее и умнее прочих и прутся прямо сюда. Многие даже на голодный желудок. Но не прогонять же теперь? С уверенностью можно сказать, что такие полки будут прибывать и после битвы - Савва в своих пастырских поездках был на диво красноречив. А задержки… для задержек наверняка есть уважительные причины. Кого местный князь долго не пускал, руководствуясь мутными соображениями высшей политики, а кто-то просто шел кружной дорогой, не желая прорубаться мечом через земли негостеприимных соседей.
А берестецкий воевода, насколько можно судить по его честной и открытой физиономии, пришел явно не за славой. Нет, конечно, от нее не откажется в качестве приятного дополнения к богатым трофеям, но и только. Сереге не раз приходилось сталкиваться с жителями западных княжеств, постоянно воюющих то с Пшецким крульством, то с хунгарийцами или Лабуссией, и он твердо усвоил одно - для хозяйственного берестчанина добычи слишком много не бывает.
- Казимир, ты карты читать умеешь?
- Что я, неграмотный ни разу? - обиделся Бартош. - Я при штурме Кракийского замка лично библиотеку ихнего круля поджег. И дедушка дважды - это у нас наследственное.
- Ага, - волхв развернул на земле пергамент, пробитый в двух местах вражеской стрелой, и ткнул пальцем в устье Трезвы. - Вот где-то здесь у степняков обоз. На десятую часть согласен?
- А остальное?
- Подоходный налог.
- Походный?
- Вроде того.
- Годится, согласен. Твою долю куда принести?
- Не мою, княжескую.
- А он…
- Нет, даже не надейся, тариф окончательный и обжалованию не подлежит. Высочайшее утверждение, не хрен собачий!
Но даже жестоко избиваемые со всех сторон, барыги представляли еще грозную силу. Время от времени у кого-то из военачальников получалось собирать вокруг себя не совсем растерянных воинов и бросать их в отчаянные атаки. Одна из них и столкнулась лоб в лоб со спешащим к обозу Берестецким полком.
Воевода с трудом отмахнулся от налетевшего степняка обломком меча, разлетевшегося в предыдущей схватке, и встретил нового противника ударом огромной булавы. Смяв еще двоих, Казимир раззадорился и как-то незаметно оторвался от своих. Постепенно его вытеснили далеко в сторону, и когда первоначальный запал прошел, возвращаться было уже поздно - вокруг мелькали чужие лица, непонятно отчего недружелюбные, а щит трещал от сыплющихся ударов. Бартош пришпорил коня и, разбрасывая более легких степняков, попытался прорваться. Барыги разлетались, но на место одного павшего вставал сразу десяток и всем хотелось достать зарвавшегося воеводу.
- Да чтобы вас черти побрали! - выругался в сердцах Казимир. - Прибьют ведь, нахрен!
Неимоверным усилием роняющий пену конь вклинился в небольшой разрыв между кочевниками, сшиб барыга, некстати оказавшегося на пути, и рванулся во всю прыть, не обращая внимания на гневные окрики седока. Пущай поорет - лошадиная жизнь и так коротка, а если вовремя не сделать ноги, то и вовсе…
- Извини, воевода, ты не мог бы скакать помедленнее? А то я не успеваю, - прокричал кто-то рядом.
- Дурак, это конь скачет, а я на нем сверху сижу, - огрызнулся Бартош и повернул голову на голос.
Слева, отставая на половину корпуса, верхом на черной козе (или козле?) мчался настоящий черт. С рогами, копытами и свиным пятачком в придачу. Он лихо правил своим средством передвижения держась за рога. Козлиные, естественно. У седла скакуна болтались в ременной петле трезубые вилы с деревянной рукояткой, а сам черт был одет в кожаные штаны с заплатками на вывернутых назад коленках и жилетку, усыпанную мелкими железными заклепками. Концы повязанной на голове алой косынки победно трепетали на ветру.
- Ты кто таков будешь? - грозно, но удивленно спросил Казимир.
- Как это кто? Черт я.
- Нечистый?
- Сам дурак, - обиделся попутчик.
- А от кого убегаешь?
- Не от кого, а с кем. Просто вот с тобой за компанию, прикольно же! Кстати, просьба всех побрать - точно не шутка?
Впрочем, рогоносец ответа дожидаться не стал, сунул два пальца в рот и свистнул, отчего козел под ним встал на дыбы, а конь воеводы рухнул, перекатившись через голову. А погоня остолбенела - всадники замерли вместе с лошаденками в тех позах, в которых их застал чертовский свист.
Бартош поднялся, потирая ушибленный в падении бок, и тут же в испуге отпрыгнул в сторону. Земля под ногами задрожала и пошла широкой трещиной, откуда как горошины из стручка выскочили мелкие чертенята с вилами наперевес.
- Вон тех дикарей быстренько побрать, нам организовать выпить и закусить, - отдал распоряжение черт-наездник. - Пошевеливайтесь!
Чертенята сноровисто перекидали барыгов в трещину. Воевода только поморщился, когда не помещавшихся туда утаптывали копытами и трамбовали откуда-то взявшимся большим бревном. Сделав свою работу, рогатые попрыгали следом, и разлом затянулся, оставив на поверхности маленький столик с бутылкой водки, двумя стаканами и одним огурцом.
- Ты за моей душой пришел? - спросил Казимир и крепко сжал рукоять булавы.
- Зачем мне она?
- Но ты же черт.
- Я русский черт! - рогоносец гордо вздернул пятачок.
- И?
- И ни хрена! Своих не трогаем.
Воевода снял шлем и почесал затылок. В его голове не укладывалось - как это черту и не нужна человеческая душа.
- Как хоть зовут-то тебя?
- Всяко… в основном матерно, - тяжелый вздох и вдруг погрустневшие глаза. - А так да, Глушатой Преугрюмовичем кличут.
- Еще раз…
- Папу Преугрюмищем звали.
- А-а-а… а я Казимир, - Бартош кивнул в сторону столика. - Угощаешь?
- Таки да, за знакомство.
- Да вроде на службе…
- Мы помаленьку, - успокоил Глушата. - Если только еще за победу, за боевое сотрудничество, за посрамление врагов. И за здоровье князя Николая в обязательном порядке.
- Искушаешь?
- Издержки профессии. Но выпить нужно.
- По глоточку?
- Думаешь, не хватит? - черт привычно сковырнул когтем пробку и налил по полному стакану. - Гонца зашлем, у нас такие вопросы мигом решаются.
Бартош лихо опрокинул свою емкость и застыл с выпученными глазами и открытым ртом. По побагровевшим щекам покатились слезы. Но наконец закашлялся, смог вздохнуть и потянулся за булавой:
- Отравить хочешь адовым зельем?
- Тю! - ухмыльнулся Глушата. - Это же "Годзилковая особая" местного производства. Выпускается с благословения Патриархии.
- И ты…
- Пьем и ее, чо! Качество и у нас ценится.
- И не…
- Сушняк только по утрам да колокольный звон в башке, а так ничо. Да ты закусывай, Казимир, закусывай! Повторим?
Вторую порцию воевода употребил, следуя инструкции многоопытного черта. Выдохнул резко, занюхал кольчужным рукавом и удовлетворенно крякнул:
- Хорошо пошла. Смотри-ка, друг, это не твои показались? Зови к столу.
Глушата глянул на приближающихся всадников и помотал головой:
- Мои такими грязными не бывают. И тем более не крестятся слева направо.
- А как они крестятся? - оживился Казимир.
- Вообще никак, - пояснил черт. - Не умеют. Погоди… это же вроде рыцари?
- Такие грязные? И каким чертом их сюда занесло?
- Я не заносил.
- Верю.
Бартош подождал, когда всадники приблизятся, и спросил, тщательно выговаривая слова вдруг ставшим непослушным языком:
- Вы за кого, за наших? Чо? Почему грязные? И какого хрена вообще?
Командир отряда коротко поклонился, не слезая с коня:
- Я маркиз ди Мьянетта, а это мои люди. Мы видели, как ты бросился в одиночку в погоню за многими тысячами…
Воевода приосанился и гордо погладил свисающие чуть не до груди усы.
- И вижу, что подоспели вовремя, - продолжил маркиз. - Тебя искушает дьявол!
- Да? Глушата, ты дьявола тут не видел?
- Нет, а что?
- Говорят, он меня искушает.
- Зачем?
- Не знаю. Маркиз, зачем ему это нужно?
- Не знаю,- растерялся ди Мьянетта. - Но вот же он перед нами.
- Попрошу без оскорблений! - обиделся черт. - В зеркало давно смотрел?
- Тихо! - прикрикнул Казимир. - Никаких споров между союзниками! Маркиз, водку пить будешь?
Ди Мьянетта согласился, потому, как уже три дня чувствовал себя руссом, и скомандовал отряду привал. Только вот мирного отдыха не получилось - послышался топот неподкованных копыт, и градом посыпались стрелы. Первая же разбила вдребезги бутылку. А вторая воткнулась в погрызенный огурец.
Спешившиеся рыцари встретили барыгов в мечи, благо большинство из них было ростом выше сидящего на лошади кочевника. А рассерженный черт ухватил с седла свои вилы и бросился врукопашную. Вот он увернулся от брошенного копьеца и засадил острия в бок сморщенному как урюк халифатцу, неведомо как затесавшемуся в Орду. Сидел бы дома под финиковой пальмой, доил бы верблюдов с верблюдицами, и живым мог остаться. И так… извини, личное! Вот Глушата вкрутился винтом между двумя всадниками и захлестнул хвостом ногу ближайшего коня, потом чуть дернул задницей и пришпилил к земле упавшего противника. Второго в прыжке достал копытом в лоб, сам не удержался, и покатился кувырком, уходя из-под ударов.
Черт так увлекся боем, что не заметил брошенного шипастого шара на тонкой цепи. Метательный снаряд со звоном стукнул по затылку и срикошетил прямо в лицо подбирающемуся сбоку барыгу. Красная косынка слетела, обнажив розовую лысину, а сам Глушата недоуменно почесал ушибленное место.
- Наших бьют! - братья де Биле первыми бросились на выручку.
Пусть рогатый, пусть с пятачком и хвостом, пусть одет в сущее непотребство, но это наш черт, и обижать его можно только самим! В благородной ярости рыцари добивали остатки набежавшей сотни и не обращали внимания на попытки сдаться в плен. Но вот уже мечи перестали звенеть о чужие шлемы, и наступила блаженная тишина, нарушаемая только дальними выстрелами пищалей и частыми взрывами на минных полях.
- Казимир, ну нет нам покоя, - пожаловался Глушата, цепляя вилы к седлу боевого козла.
- А что делать? Война…
Черт наморщил лоб, о чем-то задумавшись, и предложил:
- А давай мы их всех победим?
- Дело хорошее, - одобрил воевода. - Но тебе-то, зачем нам помогать?
- Точно, - с грустью в голосе согласился Глушата. - Моя натура требует вредить, а не помогать.
- Это неправильно…
- Да, но такова жизнь… я обязан делать неправильно, иначе помру.
- Проблема.
- Ага… А знаешь что, Казимир? Хрен с ней, с жизнью - помогу! Хоть это и неправильно.
- Как ты сказал?
- Ой… так я… да это же… а нам лапшу на рога вешали… Да я этим козлам рыло начищу!
Боевой козел возмущенно заблеял и черт успокаивающе потрепал его по морде:
- Не бойся, Харлам Давыдович, это не про тебя.