Бумс! Любимый стилет майора Толстого воткнулся в искусно сделанное деревянное чучело там, где у человека должна находиться печень. Бумс... серебряная вилка из столового прибора вошла точно в нарисованный голубой краской глаз. Фёдор Иванович изволил пребывать в меланхолии, и пытался развеять её упражнениями. Получалось плохо. В том смысле, что разнообразные острые предметы попадали в цель прекрасно, но меланхолия не развеивалась. Уж и вином пробовал прогонять - не уходит проклятая, и всё тут.

- Друг мой Теодор, ты напрасно грустишь! - капитан Лопухин, деливший каюту с командиром батальона, настроением своим являл полную противоположность. Благодушие сквозило в каждом его жесте, и хотелось верить, что не бутылка коньяку в руке стала тому причиной. - Ничего с твоим Ванькой не случится! Мы пока повоюем немного, а он как раз к нашему возвращению ходить научится.

- Болван бесчувственный.

Командир батальона напрасно упрекал своего начальника штаба - Лопухин не меньше его переживал за здоровье сестры и недавно родившегося племянника. Но так уж получилось, что им обоим не выпало оказии побывать в Петербурге с самого начала войны, и даже крестины прошли в отсутствие отца и единственного дяди, в честь которого и назвали младенца.

- Нет, друг мой Теодор, так не пойдёт! От твоей кислой рожи даже коньяк может превратиться в уксус.

- Он не может, он коньяк. А кое-кто пусть проваливает к чёрту.

Дурное настроение не позволяло Фёдору Ивановичу реагировать на шутки адекватно. Да пошли все в преисподнюю со своим коньяком! И с уксусом! Тут трагедия, можно сказать, а он кривляется, свинья...

- Как ты меня назвал?

Толстой вздрогнул и покачал головой - иногда способности Ивана Лопухина читать мысли просто пугали...

- Я что-то говорил вслух?

- Нет, кто-то слишком громко думал! - капитан рассмеялся. - Шучу, кое у кого эти самые мысли на морде написаны. Попроще бы ещё сделал, что ли.

- Фи, какое вульгарное слово - морда, - двузубая вилка для фруктов воткнулась манекену под кадык. - Не нравится моя, сходи, посмотри на французские, они одухотворённее будут.

- Ну их к лешему, насмотрелся уже.

- Это через прицел, а ты вживую посмотри.

- По новым правилам русского языка существительное "француз" не сочетается с прилагательным "живой".

- Да? Значит, мы разговариваем на тунгусском...

- Ладно, уговорил, сейчас посмотрю.

На кораблях неспешно пробирающейся к Балтийским проливам флотилии, Красная Гвардия исполняла непривычную для неё роль тюремщиков. По уму, так нужно было отправить бойцов госбезопасности, но кто-то очень экономный решил, что раз дивизия Тучкова всё равно перебрасывается во Францию, то не произойдёт ничего страшного, если красногвардейцы в пути покараулят вынужденных союзников. Не смешно ли? Недавно лупили их в хвост и в гриву, а сегодня союзники... Но оружие под замком, и строгая дисциплина не предусматривает иных наказаний, кроме исключения из рядов действующей армии с предписанием немедленно покинуть корабль. То, что берегов не видно и в воде до сих пор плавают льдины, никого не волнует.

Кстати, кто издевательски обозвал эти лохани кораблями? Набранные по всему Балтийскому морю торговые и рыболовецкие суда даже в лучшие свои годы не претендовали на высокое звание кораблей, а сейчас, забитые под завязку солдатами в драных разноцветных мундирах, тем более. А тут ещё предписание кормить французов по нормам русской армии... На обилии жирной пищи изголодавшиеся организмы союзников отреагировали естественным образом. И теперь старая шведская шхуна смердела до невозможности. К ней не рисковали приближаться даже наглые чайки.

От запахов спасались всевозможными способами - большинство красногвардейцев курили трубки, некоторые вымачивали одежду в душистой кёльнской воде, а капитан Лопухин выбрал коньяк. Оный, по уверениям Ивана Михайловича, хоть и не перебивал перемешавшуюся с "ароматом" тухлой рыбы вонь, но позволял относиться к этому философически. Впрочем, такое отношение не мешало искренне ненавидеть Наполеона, с удобствами разместившегося на флагмане. Там, говорят, даже гальюн есть настоящий, а не те две жёрдочки в три ряда для вывешивания задницы за борт. При хорошей волне - определённая проблема...

Бонапартий - сука! Это из-за него красногвардейскому капитану, равному по чину полковнику прежней гвардии, приходится терпеть неудобства. Основное из них - невозможность в будущем рассказать дамам о подробностях этого, несомненно легендарного, похода. Тяготы и лишения военной службы бываю разные: одно дело - спать на снегу в зимнем лесу и питаться сухарями, сидеть сутками в засаде и отбиваться от превосходящих сил противника... оно почётно. Даже о жареных на костре лягушках можно поведать под восторженный блеск женских глаз, но не о французском поносе.

Его Императорское Величество Наполеон Бонапарт расстройством желудка не страдал. Должен император хоть чем-нибудь отличаться от обычных людей? Тем более привычный повар готовил такие же привычные блюда и за здоровьем французского монарха присматривали стазу три русских врача. Беспокоило другое. Что сейчас творится во Франции? Хотя Светлейший князь Кутузов и уверяет, будто там не происходит ничего страшного, но как-то не верится. Английская армия не совместима с понятием "ничего страшного". Или в России иные представления? Скорее всего так и есть... И немудрено, с их-то оружием.

Наполеон сжал кулаки, и в висках застучала кровь. Кипящая от ненависти и обиды кровь...

- Вам дурно, сир? - секретарь императора потянулся к колокольчику на столе. - Я вызову корабельного лекаря.

- Не нужно, я здоров.

- И всё же, сир...

- Нет, я сказал! Продолжим наши занятия.

- Как будет угодно Вашему Величеству, - лейтенант обмакнул свежеочиненное перо в чернильницу и занёс его над листом бумаги. - С чего начнём восьмую главу, сир?

Наполеон диктовал мемуары. Поначалу лишь для того, чтобы скрасить утомительное плаванье по беспокойному весеннему морю, но потом увлёкся и выдавал не менее двух глав в день. Воспоминания детства и юности он решил пропустить (кому интересна жизнь крайне небогатого корсиканского мальчика?), и начал повествование со времени собственного коронования. Заботясь о благодарных потомках, император всех французов говорил правду, только правду. И ничего, кроме правды. Несколько однобоко, конечно, но многие ли мемуаристы могут похвастаться непредвзятостью? Или "Записки Цезаря" являются образцом объективности?

Забегая немного вперёд, скажем, что творение Бонапарта никогда не было опубликовано, и количество людей, знающих о его существовании, строго ограничено. Впрочем, дорогой мой читатель, если вам довелось в своё время обучаться в Московской Дипломатической Академии и слушать курс лекций Устина Романовича Черчилева "Об искусстве лгать, не произнося ни слова неправды", то вы понимаете, о чём идёт речь. Достойные лекции, рекомендую.

Императору никто не мешал - немногих выживших на войне генералов разместили на других кораблях, а два уцелевших маршала остались в России, дабы предстать перед судом за совершённые военные преступления. У Франции больше нет маршалов. Да и нужны ли эти алчные выскочки, давно и прочно уверовавшие в собственную незаменимость?

- Вы указали точное количество пушек, Леклерк?

- Ещё нет, сир.

- Пишите только о шестифунтовых орудиях.

- Я так и собирался сделать, Ваше Величество.

Да, в своих воспоминаниях Наполеон приводил численность вторгшейся в Россию армии и не допустил ни малейшей неточности. Если не считать за таковую стыдливо позабытые полки не французского происхождения. А что такого? Войну вели Россия и Франция, и какое дело потомкам до каких-то там испанцев, баварцев, сардинцев, неаполитанцев, вестфальцев, саксонцев и прочих голландцев с поляками? Они не считаются! Лишь портят статистику, а без них причины поражения вполне объяснимы, и общие итоги выглядят не столь удручающе. Причём здесь количество пушек?

Кстати, об артиллерии - сегодня за завтраком фельдмаршал Кутузов клятвенно заверил, что взамен изъятых в качестве трофеев орудий, французская армия получит английские. Хорошего качества, недорого, и с рассрочкой платежа на два года. Где он их возьмёт, чёрт одноглазый?

Побережье Нормандии. Днём ранее.

- Ну что, будем брать, Михаил Касьянович? - заросший бородой гусар вопросительно посмотрел на командира. - В хорошем состоянии, в деле почти не бывали, зарядные ящики полны.

- У этой лафет поцарапан.

- Зато по два запасных колеса отдают бесплатно. Берём?

- Ты, Осип Мартынович, меня уговариваешь, что ли?

- А кого же ещё?

Нечихаев кивнул в сторону стоявших поодаль англичан:

- Это они должны уговаривать. На коленях стоять и слёзно умолять взять их дрянные пушчонки хотя бы по цене металла.

Офицер в грязном и порванном во многих местах красном мундире не знал русского языка, но по интонациям понял смысл сделанного капитаном выговора. Понял, и едва заметно усмехнулся. На месте этих дикарей, изо всех сил старающихся доказать цивилизованность. Он бы попросту воспользовался правом сильного и отнял орудия, попутно прикончив свидетелей. А тут даже не подозревают о подобном варианте, наивные дикари... Но экономные, чего не отнять. Впрочем, продавая шестую по счёту батарею за неделю, можно рассчитывать на достойную и обеспеченную старость даже при заниженных ценах.

- Рублями будете брать, или предпочтёте что-то иное? - Мишка обращался к англичанину с некоторой неопределённостью, не желая называть предателя ни мистером, ни господином. - Могу предложить франки и фунты.

Артиллерист в глубокой задумчивости почесал рыжую макушку. С английскими банкнотами связываться не хотелось из-за стремительного их обесценивания, а в шиллингах стараниями Парламента серебра стало столько же, сколько жемчуга в навозной куче. Золото не предлагают... Может быть, действительно франки? Ещё лучше - приятные на вид и на ощупь двойные наполеондоры! И наплевать, что за монеты с портретом французского императора могут запросто вздёрнуть на виселицы - знающему и опытному человеку при соблюдении определённых предосторожностей нетрудно этого избежать. Лондонские евреи с удовольствием поменяют, не забыв про собственную выгоду...

- Мне долго ждать? - Нечихаев нетерпеливо переступил с ноги на ногу. - Решайте!

А в голове у англичанина продолжали метаться мысли. Всё же рубли гораздо надёжнее франков - их, в отличие от последних, не подделывают уже года два с лишним. Вернее, перестали подделывать после так называемой "ночи длинных молотков", когда несколько десятков находящихся на содержании у Парламента фальшивомонетчиков были обнаружены мёртвыми. Причиной смерти стали обыкновенные гвозди, коими ко лбу несчастных приколотили поддельные пятирублёвики со знакомым всей Европе курносым профилем. Во Франции подобное мероприятие произошло примерно в то же самое время, и получило у легкомысленных потомков галлов название "День весёлых дятлов". Да, оно понадёжнее будет...

- Лучше рубли, сэр!

- Расплатись, Осип Мартынович, - Мишка сразу потерял всякий интерес к разговору и отвернулся. - Пусть в следующий раз побольше привозит.

Капитан играл на публику, и его безразличие было напускным. Он, конечно же, заинтересован в продаже англичанами их собственного вооружения вообще и артиллерии в частности. Вернувшийся из очередного похода в Россию фрегат "Баламут" привёз известия о капитуляции французского императора, подписании "Всемирного Имперского Кодекса", и скором возвращении остатков наполеоновской армии во Францию. И не куда-нибудь, а именно сюда, дабы сбросить в море уцепившихся за кусок побережья незваных гостей. У самого Нечихаева на это сил не хватало - ну что могут сделать несколько сотен гусар (четыреста семьдесят три человека, если считать с недавним пополнением и морской пехотой с обоих кораблей) против многотысячного экспедиционного корпуса? Если только нервы помотать... или кишки на кулак, что чаще всего.

Нет, что ни говори, но действия отдельного отряда немало попортили крови неприятелю, и даже сократили его численность едва ли не на треть. Тут, правда, больше заслуга герцога Бентинка, устроившего маленькую гражданскую войну. И результатом той бойни стали негоции, подобные сегодняшней - английские офицеры не верят в успех кампании и заранее заботятся о расположении будущих победителей. И они вправе рассчитывать на снисхождение - расписки о получении денег со всем тщанием подшиваются в расходную книгу, а фамилии "коммерсантов" заносятся в особый список. Благоразумным господам в красных мундирах осталась самая малость, всего лишь выжить. Или хитрозадость гарантирует повышенную живучесть?

- Англичанин нынче тощий да вертлявый пошёл, а потому живучий очень. В тулово им целься, Ваше Высочество, так оно вернее будет.

Беззаботная пичуга, весело чирикающая в вересковых зарослях, застыла на ветке и смешно склонила голову, прислушиваясь к тихому разговору.

- Абрам Соломонович, - густому басу ответил ломающийся мальчишечий голос, - я же просил сохранять инкогнито.

- Дык я, Николай Павлович, того... храню его. Только ведь выговор его высокоблагородия капитана Нечихаева весь отряд слышал.

- Михаил Касьянович ни имен, ни титулов не называл.

- Ну, разве что так, - старший урядник прислушался к шуму на дороге и осторожно раздвинул ветки стволом винтовки. - Кажись, едут.

Царевич поправил мохнатую казацкую шапку, из-за обилия закреплённой на ней зелени постоянно сползающую на нос, и приподнялся на одно колено. Заблестели глаза, но перемазанное глиной лицо осталось невозмутимым. Ну да, англичане... эка невидаль. Десять человек всего.

- Поближе подпустим, Абрам Соломонович?

- Угу, - казак переложил поудобнее патронную сумку. - Шагов с двадцати начнём, не раньше.

Сам старший урядник предпочёл бы подождать, покуда неприятель поравняется с засадой и взять тихонечко в ножи, но вдвоём этого не сделать. Ну, не совсем вдвоём... чуть поодаль два десятка гусар на самый непредвиденный поворот дела. Как мальчонку без охраны выводить? А никак.

Николай сидел в засаде не для подтверждения собственного героизма - наследнику престола оный героизм противопоказан категорически. Так, во всяком случае, говорил отец, но его личное участие в боях на петербуржских улицах семь лет назад позволяло самостоятельно определять - подвиг это, или очередной урок. Чьи слова - "Учиться, учиться и ещё раз учиться военному делу настоящим образом"? То-то и оно!

Правая рука привычно легла на рукоять затвора, досылая патрон. Помнится, граф Кулибин утверждал, что будущее за многозарядным оружием, и лишь отсутствие достойного такой скорострельности противника сдерживает его производство. И непомерные затраты, само собой. Но Иван Петрович всё равно молодец - о прошлом годе на именины подарил винтовку уменьшенного калибра, позволяющую стрелять без боязни быть сбиту с ног сильной отдачей. Вот только патроны особой выделки приходится расходовать крайне экономно.

Видимо офицер в красном порванном мундире почувствовал взгляд через прицел, потому как насторожился, привстал на стременах, и закрутил головой по сторонам. Будто собака верхним чутьём берёт... И не пора ли уже? Красное лицо с давно небритой рыжей щетиной казалась насаженной на кончик мушки... леденцовый петушок на палочке!

Маленькая пулька, калибром всего в четыре линии, ударила англичанина в лоб с такой силой, что того вышибло из седла. Старший урядник со злостью в голосе кричал что-то о необходимости целить в живот или грудь, но Николай этого не слушал. В ушах звенело, а руки сами, без участия рассудка заряжали следующий патрон, перед первым выстрелом предусмотрительно зажатый в зубах. Со стороны, наверное, потешно смотрится, но чего не сделаешь ради скорости.

Второй красномундирник откинулся на лошадиный круп, зажимая лицо. Третья пуля влетела прямо в раскрытый рот собравшегося что-то скомандовать сержанта... Четвёртый выстрел царевич сделать не успел - чувствительный тычок в бок и рёв прямо в ухо:

- Сменить позицию, твою туды-сюды! Забыл?

И чего орёт? Ведь англичане не отстреливаются! И нет в Уставе ничего про смену позиции, это Петров сам придумал.

- Так они же...

- Выполнять, казак Романов!

Больше Николай спорить не стал, так как ещё при памятном разговоре в Михайловском замке клятвенно обещал не только исполнять роль простого казака, но и следовать ей неукоснительно, подчиняясь старшим по званию. Без пререканий подхватил патронную сумку, набросил на шею винтовочный ремень, и на четвереньках бодро порысил к новой, заранее оборудованной лёжке. Странный способ передвижения объяснялся тем обстоятельством, что Россия до сих пор оставалась единственной страной, где для зарядки оружия не нужно было вставать во весть рост. В остальных армиях Европы лёжа это осуществить невозможно, и намертво вбитые в солдат привычки подразумевают стрельбу по стоящему человеку, даже если того не видно. Ну кому придёт в голову, что на войне ползают, а не маршируют под барабаны?

Но всё равно удалось пальнуть ещё два раза, благо запасная позиция расположена на пригорке, и противник оказался как на ладони. Бегущий противник. Вернее - его спины.

- Последним промазал, - укорил старший урядник.

- Так далеко!

- Не оправдание, - Абрам Соломонович прислушался к шуму, производимому добивающими англичан гусарами, и повторил. - Ни в коем разе не оправдание.

Спустя два часа.

Капитан Нечихаев редко злился на подчинённых и предпочитал действовать убеждением и личным примером, но иногда всё же приходилось повышать голос. Вот как сегодня.

- Это не оправдание! Своей глупой выходкой ты лишил нас возможности пополнять артиллерийский парк за счёт противника. Без боя, заметь! Неужели для упражнений по устроению засад и меткой стрельбе нельзя было найти менее полезные цели?

- Они прячутся! - Великий Князь Николай Павлович виновата прятал взгляд. Признавая справедливость предъявляемых Михаилом Касьяновичем претензий.

- И пусть прячутся, тем почётней точный выстрел. Вот на Сергея Андреевича посмотри...

Царевич покосился на Ртищева, недавним указом получившего чин младшего лейтенанта и Красную Звезду третьей степени. Бывший польский шляхтич как раз промышлял охотой на английских офицеров, умудряясь брать оных с расстояния от половины версты и далее.

- Хоть какие-нибудь выводы ты из сего предприятия сделал? - продолжил Нечихаев.

- Так точно!

- И..?

- Правильно обученный и имеющий превосходящее вооружение солдат способен нанести урон противнику большей численности, но не владеющему современными методами ведения войны, и остаться невредимым.

- А ещё что?

- В каком смысле?

- Не понимаешь... Ничего, пять суток под арестом очень помогут устроению мыслей в правильном порядке. Сдайте оружие, казак Романов.