Высадка Наполеона прошла с большой помпой. Неизвестно, каким образом французы узнали о прибытии своего императора, но встречать его собралось не менее пятидесяти тысяч человек, причём большую часть восторженной толпы составляли вооружённые люди. Пусть древними и плохонькими, но ружьями...
- И чем Бонапартий собирается кормить этакую ораву? - генерал-майор Тучков сделал глоток кофею и поставил кружку на стол. - Не думаю, Михаил Илларионович, что капитан Нечихаев успел заготовить достаточное количество продовольствия.
Фельдмаршал Кутузов предпочитал пить чай, считая привычку к кофею блажью и проявлением космополитизма, но на отношение к командиру Красногвардейской дивизии подобные убеждения не сказывались.
- Напрасно сомневаетесь в способностях Михаила Касьяновича. Этот юноша умеет делать невозможное сразу, а для совершения чуда ему требуется всего лишь немного времени на подготовку. Не удивлюсь, если он всё же успел устроить магазины.
- Ваши бы слова, да Богу в уши.
- Знаете... Господь, скорее всего, обойдётся без моих подсказок. И почему-то думается, что и Наполеон тоже. Он мнит себя величайшим из полководцев, лишь по несчастливой случайности потерпевшим неудачу. Разумеется, временную неудачу.
- Но какое это отношение имеет к собравшейся толпе? Он же не Христос, чтобы накормить всех пятью хлебами.
- Может и накормить, - Кутузов хмыкнул. - Оставшихся в живых накормить. Сейчас как двинет сей сброд на англичан...
- Думаете?
- Надеюсь. Зачем нам в тылу вооружённая толпа?
- Резонно, - благодаря большому опыту генерал-майор давно расстался с заблуждениями относительно благородных и гуманных методах ведения войны, потому любые боевые действия рассматривал с точки зрения сбережения личного состава. - Англичане расстреляют остатки боезапаса, и тогда моя дивизия...
- Забудьте, - фельдмаршал с укоризной покачал головой. - Давайте не будем лишать французского императора лавров победителя.
- Победитель хренов... - едва слышно проворчал Тучков.
И его недовольство имело под собой основание - высадке сопутствовал успех лишь потому, что англичанам стало совсем не до Бонапарта. Присоединившиеся к русской эскадре датчане в данный момент отвлекали Королевский Флот попыткой отомстить за сожжённый Копенгаген, и небезуспешно штурмовали устье Темзы, не позабыв о прочих прибрежных городах. По словам командира встретившегося в море "Забияки", зарево пожаров видно вёрст с пятидесяти, если не дальше.
- При Наполеоне такого не ляпните, - предупредил разобравший ворчание Кутузов. - Не стоит портить человеку праздник.
Светлейший князь Михаил Илларионович ошибался - уже ничто не могло испортить французскому императору праздник. Торжество от осознания собственной нужности, силы, народного обожания... Да, народ ещё помнил кровь и неустроенность революции, когда любая голова могла слететь с плеч по приходи дорвавшегося до власти мерзавца, и соскучился по сильной руке. Той, что навела порядок в стране, заставив французов жить достойно и богато.
Вид сходящей с кораблей армии привёл толпу в совершеннейший энтузиазм. Железная дисциплина, новые добротные мундиры... Кстати, если с установлением первой русские союзники помогли безвозмездно, то за второе придётся ещё долго расплачиваться. Но зачем ликующему народу знать о наделанных от его имени долгах? Пусть занимаются своим делом - преклонением перед императором и поставкой пополнения в поредевшие полки. С этим, кажется, проблем не предвидится? Ну держитесь, проклятые англичане!
Была, конечно, мысль направить оружие против союзников - честность в политике приравнивается к глупости, и лишь наивный простак не попытается хоть как-то облегчить ярмо по сути своей кабальных договоров. И финансовых обязательств, разумеется. По ним Франция будет платить лет тридцать, если не все пятьдесят.
Мысль промелькнула и исчезла. Политика политикой, но император в первую очередь должен стать реалистом, а настоящие реалии таковы, что в случае нарушения договорённостей Французская Империя перестанет существовать. Не стоит обманываться многочисленностью собственной армии - дивизия этого русского генерал-майора пройдёт от северного побережья до Тулона и Марселя, не заметив сопротивления. Да и численность... при пересечении границы с Россией в Великой Армии насчитывалось свыше шестисот тысяч человек, а теперь где они? В лучшем случае выжил каждый десятый. Пусть немного больше - царь Павел Петрович с охотой использует пленных в строительстве дорог и бережёт их здоровье из меркантильных соображений.
- Ваше Императорское Величество! - вопль секретаря прервал размышления принимающего парад Наполеона. - Срочные новости из Парижа!
- Потише, Леклерк, - поморщился император. - Поднимитесь сюда.
По примеру русского царя, Наполеон приветствовал войска с высокого сооружения. Именуемого трибуной. Хорошая, кстати. Задумка, позволяющая компенсировать малый рост. Да и смотреть сверху гораздо удобнее, чем сидеть на спотыкающемся после долгого морского перехода коне.
Запыхавшийся Леклерк взлетел по ступенькам и выдохнул:
- В Париже восстание, сир!
- Против кого?
- В поддержку Вашего Императорского Величества.
- Так не бывает. Все восстания направлены против кого-то или чего-то, но никак не могут быть за...
- И тем не менее, сир! Парижане чудесным образом узнали о прибытии своего императора во Францию, и единодушно выступили на защиту Империи.
- И в чём же заключается эта защита, Леклерк?
Тот по подхваченной у русских привычке пожал плечами:
- Не знаю, сир, пока только слухи.
- Говори.
- Рассказывают, будто Тюильри взят штурмом, и...
- Ну?
- Её Императорское Величество Жозефина была обнаружена в компании трёх подозрительных англичан.
- Они предавались разврату?
- Хуже, сир! Они составляли письмо к принцу-регенту. Подробности оного не сообщаются, но все четверо покончили жизнь самоубийством путём повешения во дворцовом парке.
- Вот как?
- Да. Ваше Величество. А потом к восставшим присоединились войска парижского гарнизона, перебившие заподозренных в сношениях с Англией командиров, и сейчас около ста тысяч человек идут к нам на помощь.
Наполеон с досадой поморщился. Чёрт побери, как же всё не вовремя! С одной стороны приятное известие о внезапном избавлении от бесплодной супруги, но с другой? В том, что английский десант обречён, можно не сомневаться, а дальше что? Просить у Кутузова флот для вторжения на туманный Альбион? Светлейший князь не откажет и, судя по скорости прибытия новостей в Париж, этой просьбы ожидает. Не его ли уши торчат из нелепой истории с восстанием? Если не он, то Бенкендорф точно руку приложил. Канальи!
- Леклерк...
- Да, сир?
- Немедленно отправляйтесь к фельдмаршалу и сообщите, что я хочу его видеть. Прямо сейчас.
- Кутузову явиться сюда?
- Я сам приду, болван! Мы не в том положении, чтобы диктовать условия или соблюдать правила приличия.
- Будет исполнено, Ваше Императорское Величество!
Вечер того же дня.
- Благодать-то какая, Миша! - майор Толстой втянул носом аромат доспевающего на углях поросёнка и восхищённо прикрыл глаза. - А помнишь, как под Брестом Литовским встретились? Вот так же костёр горел, мясо на вертеле шипело, трофейное вино согревало и радовало душу, свежий воздух...
- Угу, хорошо помню, - кивнул Нечихаев. - Даже про то, как Иван Михайлович с телеги свалился. В единственную во всей деревни лужу.
- И не стыдно всякие гадости вспоминать? - нисколько не смущённый капитан Лопухин хлопнул Мишку по плечу. - Лучше расскажи, как ты тут без нас управлялся. Не обижал ли супостат?
Толстой жизнерадостно рассмеялся:
- Такого, пожалуй, обидишь! Он, друг мой Иоганн, по чинам тебя вот-вот перегонит.
- Буду только рад. Ну расскажи, Миша, а?
Нечихаев вздохнул. Не любил он хвалиться, а как ни скромничай и не преуменьшай достижения отдельного отряда, всё равно его действия похожи на бред воспалённого сознания досужего романиста-шелкопёра. Ведь только в их книгах две с небольшим сотни гусар одной левой побивают целую армию.
- Да спокойно у нас тут, Иван Михайлович. Не без приключений, конечно, но и ничего выдающегося. Обычная военная рутина без всякого героизма.
- Изрядно сказано, - одобрил Лопухин. - Но что же по твоему мнению является героизмом?
Мишка повернул поросёнка к жарким углям другим боком и ответил:
- Да чёрт его знает... Обычно подвигом в его привычном понимании, называют исправление чужих ошибок ценой собственной жизни.
- А если нет иного выхода? - прищурился Толстой. - Читал в газетах, как во время бунта в Южно-Каспийской губернии сержант Нарышкин взорвал пороховой склад вместе с собой и прорвавшимися мятежниками? Подвиг?
- Военная необходимость и строгое следование присяге. А прошляпившую опасность разведку следовало бы расстрелять.
- Ты, Миша, формалист, педант, и тайный немец-перец-колбаса. Нет в тебе полёта души и русского авося! Даже вино не пьёшь.
- Война закончится, выпью обязательно. Пока некогда.
- С Бонапартием уже закончилась.
- Я не заметил.
Фёдор Иванович тяжело вздохнул. Действительно, о каком окончании войны может идти речь, если русские войска до сих пор не в Париже? А ведь государю Павлу Петровичу стоит только приказать... Нет, достаточно намекнуть. Впрочем, прихотливые пути большой политики таковы, что... Что лучше туда не лезть, а то сойдёшь с ума от противоречия разума со здравым смыслом.
Далёкий барабанный бой сегодняшней политикой не предусматривался, и поэтому стал для собравшихся на пикник господ офицеров неприятным сюрпризом. Особенно когда появившийся верховой красногвардеец чуть было не затоптал костёр с поросёнком. Нарочный, не покидая седла, доложил:
- Господин майор, командиров батальоном срочно собирают в штаб дивизии.
Штабом называлась каюта генерал-майора Тучкова на линейном корабле "Прапорщик Александр Романов", так как командир в силу природной брезгливости отказался разместиться в прибрежной французской деревушке. Вот странно устроен человек - вражескими пулями пренебрегает, а от союзных клопов бежит в панике.
- А что случилось, Алексей Яковлевич? - капитан Лопухин спас вертел с драгоценным поросёнком, и держал его на вытянутых руках, опасаясь заляпать мундир капающим жиром. - Неужели так срочно, что и пожрать не успеем?
- Бонапартий намерен дать англичанам решительную баталию.
- Ну и флаг ему в руки, мы-то здесь причём?
- Не могу знать, Иван Михайлович.
- Все беды на Руси от иноземцев, в том числе и голод, - Лопухин аккуратно завернул покрытую аппетитной корочкой тушку в расстеленную на траве скатерть. - Поросёнка я не брошу, потому что он хороший!
- Иван, да ты поэт! - майор Толстой с сожалением посмотрел на корзину с торчащими из неё бутылочными горлышками и обратился к Нечихаеву. - Миша, ты не мог бы сохранить сей продукт до следующей встречи? Нам, чую, нынче не до вина станет.
- Заградотрядом пойдёте?
- Скорее всего... Чтоб этого Бонапартия перевернуло да прихлопнуло! Козёл в белых панталонах...
Заградительные отряды как новое слово в военном искусстве были предложены лично фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем Кутузовым четыре года назад, и в реальном деле ещё не испробовались. По замыслу Светлейшего, они должны играть роль защиты от ударов с тыла, а так же являться своеобразным резервом, предназначенным для приведения в надлежащий порядок собственных отступающих войск, и парирования прорвавшихся сил противника. Раньше партизанские действия не располагали к такому применению Красногвардейской дивизии, но сейчас есть шанс испытать изобретение Главнокомандующего на практике. Настоящие учёные всегда проводят опыты на зверушках, не так ли? И чем хуже французы с англичанами в сём качестве?
Шесть дней спустя.
Наполеон не стал дожидаться подкреплений из Парижа. Более того, он отказался терять время на добровольцев, и пополнение полков происходило прямо на марше. Что заставило французского императора поступить таким образом? Может быть, пример первого в истории русского штрафного батальона, в стремительном броске к Ревелю отсеявшего слабых? Это никому не ведомо. Сам Бонапарт не распространялся о подробностях разговора с Кутузовым, после которого и отдал приказ к выходу, а желающих спросить у фельдмаршала не находилось.
Французская армия совершила невозможное, в нынешнем плачевном состоянии преодолевая по тридцать вёрст с день, и на исходе пятых суток уже штурмовала укреплённый лагерь герцога Бентинка. И временами не без успеха, хотя позиции англичан неожиданно оказались устроены по русскому образцу, с многочисленными ловушками, окопами в полный рост, блиндированными укрытиями, и пристрелянными редкой артиллерией проходами между деревянными рогатками и ежами из заострённых кольев. Единственный недостаток - густые клубы дыма, укрывавшие укрепления после первого же залпа. Но даже выстрелы наугад находили цели в плотном построении атакующей стороны.
Лишь в двух местах, где по неизвестной причине пушки отсутствовали вовсе, наполеоновым гренадером удалось забросать окопы ручными бомбами и прорвать линию обороны. Впрочем, ненадолго... Сильный взрыв заранее установленных мин похоронил наиболее неудачливых французов, а счастливцев встретила картечь.
- Ну что же они без разведки и без подготовки? - Великий Князь Николай Павлович наблюдал за развернувшейся баталией с вершины холма. - Второй день лезут напролом... уже и морда в крови, а всё пыжатся. Не дело они делают, Михаил Касьянович. Или Бонапартий совсем дурак?
Капитан Нечихаев был более высокого мнения об умственных способностях французского императора, и сильно подозревал, что тот осознанно бросил армию на штурм без предварительной рекогносцировки. И не просто так отказался от данных русской разведки.
- Чем меньше останется свидетелей его позорной кампании против России, тем ему лучше.
- Он готов положить на этих полях соотечественников только для того, чтобы можно было ответить на вопрос - "Где ваша армия, сир?"
- Примерно так, - согласился капитан. - Давай посмотрим, как оно дальше повернётся.
А посмотреть было на что. Занимаемый гусарами холм казался удивительным островков спокойствия в бушующем военном шторме, а проходящие мимо полки - ревущими волнами. Они проходили... и не возвращались. Вот кто-то умный (не сам ли император?) догадался собрать артиллерию в кулак и сосредоточить огонь на узком участке. Английские пушки во французских руках стреляли английскими ядрами по английским же солдатам, и тем не помогало полученное за предательство русское золото.
- Сейчас двинутся в прорыв, - Нечихаев передал бинокль Николаю. - Учись, как не нужно воевать.
Михаил Касьянович оказался пророком - обе стороны будто бы поставили перед собой цель совершить все мыслимые ошибки в один день, и через недолгое время французская атака выдохлась. И осмелевшие защитники предприняли вылазку, в свою очередь задавленную картечью.
За неполные полтора часа капитан Нечихаев успел раз десять поругаться с курьерами от наполеоновских полков, то категорически требовавших, то слёзно умолявших подключиться к штурму позиций. И на все вопросы давал один единственный ответ:
- Подите прочь, месье! Я жду приказа!
Батальону майора Толстого пришлось тяжелее. Красногвардейцы заняли узкую полоску между берегом и лагерем герцога Бентинка, и в их основную обязанность входило отделение агнцев от козлищ. То есть раненые французы отправлялись на шлюпках в развёрнутые на кораблях эскадры лазареты, прочих же сбивали во временные отряды, оделяли патронами, и посылали обратно. Упорствующих показательно расстреливали холостыми зарядами с сюрпризом, вязали по рукам и ногам, и оставляли дожидаться арестантского судна для перевозки в шахты Стокгольмской губернии. Сюрприз же заключался в том, что холостыми являлись лишь половина выстрелов. Тут уж кому как повезёт...
- Друг мой Теодор! - капитан Лопухин умудрился сходить в атаку с союзниками, и имел несколько растрёпанный вид. - Господин генерал-майор настоятельно рекомендует отступить.
- Зачем? И кто передал?
- Сообщение гелиографом с "Прапорщика Романова".
- И чем сие объясняется?
- Ничем, но приказ в очень грубой форме.
Фёдор Иванович уважительно покачал головой - уж если славящийся отменной вежливостью Тучков начинает изъясняться командным языком, то ситуация серьёзней некуда и нужно срочно уходить.
- Собирай людей, Иван.
- А увечные французы?
- Я сказал - людей! Что непонятно?
Батальон успел отойти. Как раз в этот момент на неприятеля навалилось неизвестно откуда взявшееся парижское ополчение, и укрепления не выдержали. Парижане с энтузиазмом, компенсирующим неопытность, выбили красномундирников из окопов и укрытий, и прошли лагерь насквозь. Бегущие англичане сходу смяли атакующих со стороны берега французов, и скоро в общей рукопашной свалке стало невозможно отличить своего от чужого.
- Побьют? - майор Толстой вытер пот грязным рукавом.
- Надеюсь, - откликнулся Лопухин. - А потом впереди туманный Альбион?
- Соскучился по Лондону?
- Не так, чтобы очень, но...
- Будем там, тогда и разберёмся в чувствах, Ваня.
- Можно и так, да...
Документ.Из книги Рамалью Эаниша Антониу душ Сантуша "Первая мировая война 1804-1812гг." том 3 Лисабон, 1974 год"
"Короткая и яркая жизнь Великого Императора до сих пор служит объектом пристального внимания учёных-историков. А его смерть остаётся загадкой, где истина спрятана под покровом тайны, слухов, домыслов, и умышленного искажения информации. Верно только одно - Наполеон Бонапарт погиб в Лондоне летом 1808 года.
Во Франции и поныне существует твёрдое убеждение, что император убит англичанами во время переговоров о капитуляции последних защитников Вестминстерского аббатства. В самой же Англии отстаивают версию о расстреле Наполеона русскими гусарами за попытку утаить захваченные трофеи. И сейчас ещё любой лондонский мальчишка за символическую плату в несколько копеек покажет вам место смерти Бонапарта, и предложит купить пару расплющенных о стену пуль от винтовки системы Кулибина.
Обе версии имеют право на существование, тем более ни одна из них не подтверждена документами. Недобросовестные исследователи, настаивающие на причастности русских к тем трагическим событиям, в качестве доказательства приводят смехотворные доводы о появлении у небезызвестного М.К.Нечихаева, в ту пору капитана, прозвища "Брут". На самом деле прозвище имеет более позднее происхождение - оно стало результатом участия полковника Нечихаева во взятии Истамбула восемью годами позже, когда ему приписали отдание приказа о повешении турецкого султана.
Но даже своей смертью Наполеон Бонапарт послужил величию Франции. Гениальная прозорливость и предусмотрительность, заключавшаяся в подписании "Всемирного Кодекса Империй", возвела на французский престол сына русского царя Николая Павловича при регенте генерал-лейтенанте графе Тучкове. Гений Наполеона видел будущее! Именно император Николай Первый привёл страну к тому состоянию, что мы наблюдаем даже спустя более чем сто пятьдесят лет. Именно при нём окончательно уничтожена угрожающая миру зараза под названием Британский колониализм..."