Фельдмаршал и Светлейший князь Кенигсбергский Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов любил поспать. Он вообще много чего любил, но сон стоял на третьем месте после Родины и женского пола. Зачем отказывать себе в отдыхе, если выдалась свободная минутка? Собственно, можно и в несвободную вздремнуть, особенно на каком-нибудь военном совете, под монотонный бубнёж очередного генерала, беспомощно тыкающего в карту указкой в поиске вверенных оному докладчику частей. Беда прямо с этими генералами - в отставку отправить не за что, а доверить под начало больше роты никак не получается. Приходится идти на хитрость, придумывая звучные названия вроде "Отдельных отрядов специального назначения" или "Особых групп Высочайшего подчинения". Даст Господь уж роту-то не угробят в лесах, а опытные взводные командиры помогут нанести неприятелю хоть какой-то ущерб, пусть самый минимальный. Курочка по зёрнышку клюёт, а весь двор в... хм...
Сегодня выспаться толком не получилось - командующего среди ночи разбудил пытавшийся пробраться в дом злой дух. Этот пакостник не первый день преследует фельдмаршала, и успел изрядно надоесть - то на аудиенцию напрашивается, то через вестовых пакеты с прожектами передаёт. Сам росту маленького, с усами и бакенбардами, курносый, в морском мундире и звании капитан-лейтенанта. Надоел хуже горькой редьки, право слово. И без него забот полон рот.
Жалко, что адъютанта пришлось отпустить в дёйствующую армию - в нынешние времена сидючи в штабах крестов да звёзд не выслужишь. А человека карьеру делать нужно, так как без участия в боях выше майора вряд ли поднимешься. Вот Сергей Викторович мигом бы отвадил наглеца от фельдмаршальской резиденции. А так... Хороший город Брест-Литовский, но очень маленький, никак не спрячешься от настырного духа.
- Разрешите, Ваша Светлость? - в руках у вошедшего вестового серебряный поднос со стопкой корреспонденции.
- Заходи, братец, клади на стол, - Михаил Илларионович проследил за пакетами, и уточнил. - От этого ирода здесь точно ничего нет?
- Никак нет, Ваша Светлость, всё проверили.
- Значит ещё будет, - тяжело вздохнул Кутузов. - По всем правилам военного искусства осаду ведёт, мерзавец.
- А если его того... арестованию подвергнуть? - предложил сержант. - И к Карлу Иванычу на строительство крепости отправить.
- За что?
- За самовольное оставление места службы.
- Не выйдет - Бугско-Висленская военная флотилия сей город местом базирования имеет, и всякий флотский офицер до объявления тревоги волен проводить свободное время где ему заблагорассудится.
- Тогда объявить тревогу, а потом на стройку.
- Оставив флотилию без капитан-командора? И откуда к тебе, братец, злонамеренные мысли являются? Чем карается подрыв обороноспособности державы, знаешь?
- Э-э-э... виноват, Ваша Светлость!
- Вот! Это ведь не баран чихнул! Ступай, сержант, не доводи до лиха. Да не пугайся, шучу я так.
Вестовой с превеликой радостью поспешил уйти, а Кутузов откинулся в любимом походном кресле, за последние несколько лет ставшем значительно просторнее, и задумался. Он вообще не одобрял задуманную государем Павлом Петровичем постройку крепости в Бресте-Литовском, о чем не постеснялся сказать в глаза. Какой смысл возводить капитальные сооружения, если укрытые артиллерийские и ракетные позиции обойдутся гораздо дешевле? Тем более генерал Опперман хотя и человек исключительного ума и образованности, но силой мысли никак не закончить строительство до прихода Наполеона. И как ни крути, город придётся сдать без сражения.
С эвакуацией населения успеть бы к сроку. На памятном апрельском совещании в Михайловском замке было принято решение отвести народ с предполагаемого маршрута французской армии, оставив на пути лишь пустующие города и сёла, да зеленеющие поля. Последние всё же засеяли - даже если гордые мусью и соберут какую-то часть урожая, то партизаны побеспокоятся о его дальнейшей судьбе.
Жителей Царства Польского беспокоить не стали, но вовсе не из злокозненных побуждений, как может предположить проникшийся идеями Вольтера и Руссо недоброжелатель. А из соображений сохранения секретности. Там каждый второй является потенциальным бонапартовым шпионом, и это не считая тех, кто находится на постоянном денежном довольствии французского военного ведомства. Нам лишний хипеж нужен?
"Миша?" - Кутузов позвал вклинившегося в размышления Мишку Варзина. Только тот мог выражаться насквозь грубо и неприлично.
"Да тут я. Куда из твоей башки денусь, Наша Светлость?"
Вселенец их будущего обладал здоровым честолюбием, и справедливо полагал, что полученный недавно титул Светлейшего принадлежит им обоим в равной степени.
"Миша, у тебя какие соображения?"
"По Денису? Дадим ему своей властью три эскадрона, да пусть с ними по лесам кочует."
"Ну какой же из Давыдова партизан?" - не согласился Михаил Илларионович. - "Он флотский человек, а не гусар, потому на Буге и Висле принесёт больше пользы."
"Не скажи", - возразил Варзин. - "Партизан из него первостатейный, проверенный временем. Я бы ему рекомендацию в партию дал не сомневаясь".
"Так это когда было?"
"В двенадцатом году, ну и что? Давай дадим юноше возможность прославиться на пять лет раньше, заодно и досаждать перестанет. А то, видите ли, злой дух! Соглашайся, товарищ фельдмаршал, верный экзорцизм получится!"
"И правда... Но под общую ответственность!"
"Это каким образом?"
"Государь найдёт способ отделить агнцев от козлищ."
И уже в полный голос попросил явившегося на звон колокольчика адъютанта:
- Людвиг Стефанович, будьте любезны вызвать ко мне капитан-лейтенанта Давыдова.
- Будет исполнено, Ваша Светлость! - и сразу же в оставленную приоткрытой дверь. - Денис Васильевич, заходите!
Капитан-командор Бугско-Висленской военной флотилии с самого утра пребывал во власти чёрной, как раз под цвет мундира, меланхолии. Где-то там люди воюют, а он? Командование, видите ли, посчитало, что речные мониторы будут наилучшим применением талантов первого в российской истории командира боевого парохода. Или на самом деле решили забальзамировать на скромной должности для потомков? С чего бы это? И вообще вроде ничего геройского пока не совершил... так, по мелочам.
А главнокомандующий не даёт возможности для настоящего подвига. Неужели не понимает, что бронированные канонерки, формой напоминающие крышку гроба, являются речными кораблями, и попасть на них во вражескую столицу никак не получится? А очень хочется. На белом коне... при орденах и Золотой Шпаге... И Наполеона взять в плен хочется. В крайнем случае - его маршала. Любого. Лучше двух.
Но вот беда - Светлейший упорно не желает выслушивать прожекты Давыдова, и несколько раз отказывал в аудиенции. На посланные через вестовых пакеты ответов нет и не предвидится, а фельдмаршальский адъютант за рюмкой хорошего коньяку сообщил, будто бы по распоряжению Кутузова те письма отправлены в печку. Каков ретроград, а? Не понимает Михаил Илларионович простой вещи - военная наука не стоит на месте, и нельзя в просвещённом девятнадцатом веке подходить к ней категориями восемнадцатого. Так можно навеки в прошлом остаться, во временах Очакова и покоренья Крыма.
Дважды безуспешно пробовал пробраться в резиденцию, дабы вынудить главнокомандующего к откровенному разговору. В первый раз переоделся монахом, но вызвал подозрение охраны безбородостью и торчащей под рясой рукояткой кортика. Не пустили. Вдругорядь разобрал черепицу на крыше особняка графов Вербжицких, где, собственно, и квартировал фельдмаршал, но заблудился в темноте и попал в спальню хозяйки дома, и во избежание скандала вынужден был остаться до рассвета.
Только сегодня удача вроде бы улыбнулась - Людвиг Стефанович Геллер провёл капитан-лейтенанта в приёмную, клятвенно пообещав при первой же оказии пропустить в кабинет Светлейшего. Пришлось замаскироваться, прикрывшись недельной давности газетой, и долго-долго ждать. Успел даже немного вздремнуть, пользуясь случаем. Но вот громкий голос фельдмаршальского адъютанта возвестил о свершившемся чуде:
- Денис Васильевич, заходите!
Давыдов подскочил с диванчика, довольно неудобного, надо заметить, и ринулся в кабинет. У самых дверей опомнился, расправил плечи, сбил с рукава несуществующую пылинку, и решительно шагнул вперёд.
- Ваша Светлость, капитан-лейтенант Давыдов по...
- Что же вы так кричите, голубчик? - Михаил Илларионович перебил доклад и знаком попросил сесть в кресло напротив. - Неужели я не знаю своих титулов, а вы собственного звания? И что явились, тоже вижу. Вот лучше мне такую вещь скажите - а зачем явились?
- Желаю принести пользу Отечеству в роковые минуты вражеского нашествия!
- А кто же мешает? Пойдите и принесите.
Денис Васильевич смутился:
Хотелось бы предложить прожект летучего отряда, действующего на неприятельских коммуникациях.
- Партизанить, значит, желаете?
- Так точно, Ваша Светлость.
- Вот о том и нужно говорить, а то развели турусы на колёсах! Чай не девку красивыми словами уламываете. Польза отечеству, это хорошо, но в чём вы видите эту самую пользу, господин капитан-лейтенант?
- В скорейшем разбитии французской армии и последующем её выдворении из пределов Российской Империи.
- Молодец! - похвалил Кутузов. - А вот мы с государем как есть дурни и бестолочи, не могущие постигнуть всю глубину стратегической мысли капитан-лейтенанта Давыдова! Разрешите, молодой человек, склонить перед вами голову?
В противоположность своим словам главнокомандующий не стал кланяться. Наоборот, смотрел насмешливо единственным глазом, а чёрная повязка лишь подчёркивала глумливое выражение лица.
На самом деле Михаил Илларионович играл, и в глубине души искренне сожалел о предстоящем погублении энтузиазма молотого молодого офицера, но обстоятельства того требовали. Зря что ли столько сил потрачено на выманивание Наполеона из разгромленной им Австрии? Тонкая дипломатическая игра, несколько десятков пудов золота, засевшие в нужное время и в нужном месте меткие стрелки... Да мало ли чего? А тут скорейшее разбитие предлагает, а? Ну куда такое годится?
- Простите, Ваша Светлость, но...
- Этих "но" несколько, Денис Васильевич, - опять перебил фельдмаршал. - И главным из них является то, что французскую армию вовсе не нужно выдворять из пределов. Убегут, и что потом? Лови их по всей Европе.
Давыдов не выдал разочарования, хотя хрустальный звон разбивающейся вдребезги мечты звучал в ушах и рвался наружу каким-нибудь резким словом. Напротив, он напустил на себя как можно большую почтительность - единственное средство младшего по званию выразить негодования действиями старшего.
Но, слава Богу, всё оказалось не столь печально, как виделось по началу. Светлейший взял лежавшую на столе указку и обвёл большой овал на разложенной карте.
- Будете иметь базирование в этом городе. Да два эскадрона гусар специального назначения и казачью полусотню. Больше, увы, не могу, вы не один такой. Не делайте удивлённое лицо, юноша, партизанская война известна со времён Батыева нашествия, и нелепо думать, что мы не воспользуемся сей проверенной веками тактикой. Вам понятно?
- Так точно, Ваша Светлость! - во рту у Дениса Васильевича пересохло от нечаянной радости, и слова давались с трудом. - Но вот только...
- Что-то смущает?
- Янов находится в такой глуши, что французы вряд ли туда сунутся. Кругом леса и болота и... и всё.
- Тем лучше. Или вы собираетесь всю кампанию просидеть в ожидании супостата, которого потребно встретить нерушимой стеной обороны стальной? Нет. Господин капитан-лейтенант, под вашу ответственность отдаётся дорога от Кобрина до Пинска.
- Так это же без малого триста вёрст! - непочтительно перебил воодушевлённый открывшимися перспективами Денис Васильевич.
- Именно! - подтвердил Кутузов. - И если по этому пути к Наполеону проскочит хоть одна телега с провиантом, я буду лично ходатайствовать перед государем-императором об образовании Камчатской военной флотилии во главе с неким прытким пароходным офицером. Надеюсь, понятно изъясняюсь?
- Так точно! - выпалил Давыдов. В уме уже прикидывающий направление ударов.
- Да, и ещё, - строгий голос фельдмаршала сбил восторженность мыслей. - Будете держать связь с дивизией генерал-майора Тучкова, и соотносить свои действия в соответствии с их планами. А то не хватало на одну телегу с двух сторон нападать - перестреляете ведь друг друга, энтузиасты.
Последние слова Светлейший произнёс с непонятным выражением, и было непонятно, одобряет ли он сей термин, или высказывается уничижительно.
- Да, но где же искать Красную Гвардию?
- Они вас сами найдут, не беспокойтесь, - главнокомандующий достал из стола запечатанный конверт, вскрыл, исправил что-то, ещё одну строчку дописал, и протянул бумагу Давыдову. - Вот приказ, можете ознакомиться.
Четыре дня спустя, где-то между Дрогичиным и Яновым.
- Долго ещё, Михаил Касьянович?
Вообще-то вопрос командира отряда предназначался не младшему лейтенанту Нечихаеву, а проводнику. Но тот изъяснялся на дичайшей смеси из польских, русских, малороссийских, нескольких немецких и прочих слов, видимо сохранившихся с глубокой древности, и капитан-лейтенант его не понимал. Здесь в каждой вёске своё наречие, причём местные жители разговаривают друг с другом без каких-либо проблем, но постороннему человеку приходится трудно. А Нечихаев или не человек, или не посторонний, но языковых проблем не испытывает, и потому назначен в дополнение к командованию первым эскадроном ответственным за разговоры с хмурым и нелюдимым полещуком. Именно так называют себя жители здешних болотистых лесов, отказываясь признавать родство с литвинами, ляхами и расположенными чуть южнее волынцами.
- К вечеру будем, Денис Васильевич! - откликнулся юный гусар и добавил со странной для его лет рассудительностью. - Надо бы разведку выслать.
- Казаков? - Давыдов оглянулся на растянувшихся по дороге донцов. - А они в лесу как?
- В каком смысле?
- Ну здесь же не степь.
- Есть какая-то разница? Лес - это та же степь, только заросшая деревьями, - Нечихаев приподнялся на стременах и крикнул. - Урядник!
- Здесь, вашбродь! - откликнулся здоровенный казачина с роскошной чёрной бородой самого разбойничьего вида. И дал коню шенкелей, принуждая догнать едущих впереди офицеров. - Звали, Михаил Касьянович?
Было заметно, что прозвучавшее в голосе уважение отнюдь не наигранное, а идёт от души. Интересно, что могло заставить пожилого, почти сорокалетнего урядника, так относиться к юному гусару? У самого на груди два креста да четыре медали, а тот едва ли шестнадцатый год разменял. Что в этом возрасте можно увидеть кроме Суворовского училища? Только оттуда сержантами выходят, а не младшими лейтенантами. Загадка... Вроде не старые времена, когда в гвардию при рождении капралами записывали, сейчас, слава Богу, такого нет. Или есть? Непонятно... И уже командир эскадрона, в котором половина подчиненных ему в отцы годится. Дело ясное, что дело тёмное.
- Абрам Соломонович, господин капитан-лейтенант предлагает произвести разведку окрестностей Янова и, по возможности, самого города.
- Город... - ухмыльнулся казак. - Таких городов в нашей станице десятка три поместится. А сходить можно, да.
Денис Васильевич кивнул, подтверждая приказ. Вообще с самого отбытия из Бреста-Литовского Нечихаев всячески подчёркивал перед гусарами и казаками старшинство командира отряда и необходимость строгого подчинения. Удивительно, но даже донская вольница с пониманием восприняла слова младшего лейтенанта и проблем не вызывала.
- Скажите, Михаил Касьянович, - Давыдов проследил за растворившимся в лесу дозором. - Наш урядник не иудейского ли племени будет?
- С чего бы это?
- Имя какое-то странное.
- Ах, вот вы о чём. Нет, он прирождённый казак, а на Дону почти все староверы, даже его сиятельство граф Платов-Хивинский. Так что немудрено там встретить не только Абрама Соломоновича, но и Моисей Саулович не редкость.
- Но почему? - Давыдов всё никак не мог понять что-то, по мнению гусарского офицера, простое и очевидное.
- По Ветхому Завету называют.
- Простите, но это же дикость и прошлый век!
- Так урядник Иванов из него как раз и будет. Как и мы с вами, Денис Васильевич, - Нечихаев склонился с седла чтобы сорвать придорожную ромашку и, меланхолично обрывая лепестки, добавил. - А ордена я бы вам посоветовал убрать подальше.
Капитан-лейтенанта захлестнуло возмущением. Как так, разве можно прятать кровью заработанные боевые награды? Чай не девичьи шпильки - заслужил, так носи! Или завидует юнец? У самого завалящей медальки не видать, а советы даёт!
- Зачем их убирать, позвольте поинтересоваться?
- Мишень, - невозмутимо ответил младший лейтенант и сорвал вторую ромашку. - Французы, может быть, в офицера не станут стрелять, надеясь взять в плен, а вот поляки могут.
- Причём здесь поляки?
- Они всегда при всём. Впрочем, воля ваша и не буду настаивать. Как говорил однажды государь Павел Петрович - каждый с ума по-своему сходит.
- Вы знакомы с Его Императорским Величеством?
- Немного. Был несколько раз в Михайловском замке, и потом... Ну да, когда он приезжал к нам в полк. Приёмный отец ещё шутил, будто император только ради меня и приезжает.
В голове у Дениса Давыдова что-то щёлкнуло, и всё сразу встало на свои места. Младший лейтенант Нечихаев - императорский бастард! Чёрт побери, хорошо это или плохо? С одной стороны - воевать с царским отпрыском бок о бок почётно, да и на виду будешь, что означает новые чины и награды, а с другой... Не приведи Господь подстрелят французы юного гусара, кто окажется виноватым? Правильно - командир отряда. Но есть и третья сторона, если приглядеться внимательно. Точно, нужно поберечь молодого человека, и самому лезть во все опасные места, тем решая множество внезапно появившихся проблем.
- Но не пора ли нам устроить привал, Михаил Касьянович?
- А не рано?
- Но какой смысл подходить к городу ввечеру?
Нечихаев перекинулся парой слов с проводником и натянул поводья:
- Вы правы, Денис Васильевич. Давайте остановимся на обед, а заночуем уже в Юзефинах. А завтра к полудню как раз будем в Янове.
- И разведка к тому времени вернётся! - капитан-лейтенант соскочил с седла с несколько излишней поспешностью. Нет, господа, что ни говорите, а палуба гораздо надёжнее и удобнее конской спины!