ПРОЛОГ

Алекс шел по коридору и откровенно ни о чем не хотел думать. Его вызывала к себе капитан патрульной военной базы N4658789 сектора TX Анг Муал. Но зачем он ей был нужен, Алекс не знал, и загадывать наперед не желал. За последнее время ему столько раз приходилось думать и принимать серьезные решения, касающиеся не только его одного, что он решил на некоторое время прерваться. Так сказать, чтобы голова остыла.

Капитан ТВК "Килален" шел прямо с похорон Айзека, одного из немногих погибших глупой смертью во время проведения спасательной операции на ныне уже не существующей планете TX-15462. Ему было жаль пацана за то, что он попал не в то место не в то время. Однако Алексу льстила мысль, что ни один из его подчиненных, которых они, в прямом смысле слова, похитили с Земли, не погиб. Ни на LV-1220, ни на этой базе, ни в военной лаборатории. Но особенно ему льстило (хотя и немного настораживало) другое — часть его подопечных всего пару раз посидев в истребителях, быстро научились ими управлять. И не просто управлять, а показывать высший пилотаж в полете. Что они успешно и продемонстрировали при нападении непонятных кораблей на базу, сразу после их возвращения с планеты. Да по факту были раненые, но смертельных случаев не было. Но все же это не могло длиться вечно. Алекс нахмурился, ему все-таки не удалось избежать плохих мыслей. А значит, их причину надо было убирать. То есть возвращать студентов домой, до тех пор, пока их постоянное количество находящихся среди живых не перешло в переменное.

У Алекса появилось странное чувство, что в ближайшее время у них никак не выйдет добраться до Земли. Своим чувствам привык верить не столько он, сколько его окружение. Джессика, например. Алекса это почему-то разозлило, он пошел быстрее. "Надо успеть забрать их отсюда, несмотря ни на что", — эта мысль как молоток била его по голове.

Алекса настолько охватила злость, что он даже не сразу заметил сигнал вызова, пропищавший на запястье. Только после того, как капитана настойчиво в третий раз вызвали, он остановился и посмотрел на свою руку. Щелкнув переключателем усилием мысли, он увидел перед собой серьезное лицо Инции.

— Надо поговорить, — не дожидаясь вопросов, твердо заявила девушка.

— Прямо сейчас?

— Да. И желательно без свидетелей.

Алекс осмотрелся, ближайшая к нему дверь была закрыта. Возле нее не было никакого пульта управления. Алекс подошел и пнул ее ногой. Она не поддалась. Он посмотрел на то место, где обычно бывает ручка, заметил небольшое отверстие, приложил к нему руку, сделал непонятное движение и дверь, чем-то щелкнув изнутри, открылась. Алекс аккуратно заглянул вовнутрь. Это был небольшой склад, заваленный коробками. Света внутри не было. Он вошел, аккуратно прикрыл за собой дверь и осмотрелся. У Алекса появилось ощущение, что сюда никто не заходил уже не один месяц. "Хотя, что это я? Джессика лично его проверяла, когда мы ипоморфов зачищали". Только она ему сказала, что там порядок. Только вот порядка он здесь как раз и не видел. Еще почему-то ему показалось, что коробки были пустыми. Но как бы там ни было, а место для уединенной беседы было самое подходящее. Он уселся на пол и включил на запястье голопроектор.

— Давай выкладывай.

— У нас тут небольшая проблема нарисовалась.

— Знаешь, ты меня удивила.

— Я серьезно!

— Ну давай, выкладывай!

— У нас назревает договор о военной взаимопомощи с клоками.

— Назревает?

— Ну, если точнее, то он уже созрел, остались только… формальности.

— Ну и в чем проблема? Некому заняться его подписанием?

— Как тебе сказать… это вопрос, который клоки согласны обсуждать только с самыми высокопоставленными представителями власти. Ты — самый-самый высокопоставленный.

— Так я даже не в курсе дела. Детали и прочее…

— За это можешь не беспокоиться, уже все утряслось. Остался только один нюанс. Само подписание и… скрепление.

Алекс понял, на что она намекала.

— Нет!

— Ну пожалуйста!

— Нет, я сказал!

— Слушай, и дураку понятно, что этот договор больше нам нужен, чем им. У человечества уже давно нездоровая слава по галактике гуляет, а теперь у нас появилась возможность укрепиться, как обществу, которому симпатизирует одна из древнейших цивилизаций. Ты вспомни историю: клоки ведь были чуть ли не больше всех против нашего столь скорого вывода в космос…

— Не надо меня учить истории, я ее сам пережил…

— Как и я. Но ты учти кое-что — прошло время и их недоверие сменилось на милость. Они в последнее время поддерживают нас практически в любом нашем начинании. А если и не поддерживают, то обязательно дают дельные советы. Согласись — чтобы получить совет от древних, нужно столько приложить усилий… И я думаю, что таких союзников, как клоки, мечтают иметь многие цивилизованные расы галактики. Мы им утрем нос.

— В этом ведь и проблема, Гайна. А если кому-то из людей захочется воспользоваться этой ситуацией себе во благо? Ты не забывай, в политике и подлости человечество еще не перещеголяла ни одна другая раса…

— Давно ты меня по фамилии не называл…

— Не увиливай!

— Да ты пойми — всегда найдутся те, которые захотят извлечь из этого выгоду. Но то, что в подписании будешь принимать участие ты, отразится на том, что ты же в первую очередь будешь заинтересован в его соблюдении, а значит — сделаешь все для того, чтобы не появилось серьезных причин для его расторжения.

— То есть мало того, что вы меня записали для подписания, так я теперь еще должен и присматривать за его исполнением?

— Работа у тебя такая.

— ЧТО?!!

— Да ладно тебе, не горячись. Между прочим, со слов Вивер, именно клоки привели этот аргумент, как основной.

— А Вивер сама не хочет отправиться на подписание?

— Во-первых, она на данный момент не занимает столь важный пост, а во-вторых, клоки сами настаивали на том, чтобы человечество представлял ты. Кстати, Вивер просила тебе мягко намекнуть, что никто тебе не даст увильнуть от подписания этого договора. А взамен все согласны и дальше сквозь пальцы смотреть на твое отсутствие на посту. Точно так же они согласны смотреть на все твои выходки, которые не будут расцениваться слишком аморальными или негуманными…

— Неужто я себе такое позволяю?

— С другой стороны, клоки тоже просили намекнуть, что кандидатура, отличная от твоей, ими вообще не рассматривается в этом вопросе. Партнера со своей стороны они тебе уже подобрали.

— Интересно, кого же это?

— Угадай, — загадочно улыбнулась Инция.

— Не может быть!

— Вообще-то ее зовут Анийя. Но ты угадал. Они сказали, что с ней тебе проще будет… хм… найти общий язык…

— И не только язык…

— К тому же она сейчас работает кем-то вроде главного советника. Так что и по положению тебе под стать. Я думаю, у тебя будет несколько интересных неделек. Да и в курсах она о многом.

— Боже, какой кошмар! Неужели я опять на это соглашаюсь?

— Солнышко, ну тебя все очень просят…

С минуту Алекс молчал. То ли паузу выдерживал, то ли обдумывал ситуацию. Затем он сказал:

— Ну, ладно. Ты права, она действительно наиболее подходящий вариант для… этого. Лишних вопросов точно задавать не будет. Кстати, как там сия барышня поживает?

— За последние несколько лет она только похорошела. Гарантирую — у тебя челюсть отвалится!

— Для этого ей придется сильно постараться. Хорошо. Готовьтесь к отбытию. Если помнишь их обычаи, мне понадобится представительная свита… и мой корабль.

— Да, насчет отбытия… Я, кажется, знаю, зачем тебя Анг к себе вызывает.

— Вызывает? Круто сказано, особенно по отношению ко мне. Но я, кажется, тоже знаю.

— Решать, конечно, тебе. Однако аргументы, здравый смысл и логика сейчас не на нашей стороне. Она будет трижды права, настаивая на своем.

— Я знаю. Ладненько, давай. Отбой.

— Только не пори горячку там сильно. У нее тоже нет выхода. Все, отбой.

Экран потух и исчез. Алекс вышел со склада, закрыв обратно на замок дверь тем же таинственным образом, что и открыл его. Он направился в каюту капитана, хотя ему очень не хотелось туда идти. И уж тем более выслушивать от нее то, что она собиралась ему сказать. Даже человек, не проникшийся тонкостями службы, мог понять, что патрульная военная база без минимально необходимого личного состава — это консервная банка в космосе. А большую часть этого самого личного состава поглотили ипоморфы, впоследствии сожженные группой зачистки. Учебные загоны на Земле и колониях не смогут так быстро подготовить необходимое количество людей. А значит Анг попросит оставить ненадолго тех, кого Алекс хотел побыстрее вернуть домой. "Аргументы, здравый смысл и логика сейчас не на нашей стороне", — так сказала Инция. И, черт ее возьми, она была права. Тем не менее, Алекс собирался стоять на своем до конца.

* * *

— Войдите! — послышалось из-за двери в ответ на тихий стук.

Алекс вошел. С момента своего последнего посещения каюты капитана патрульной военной базы он заметил некоторые изменения в расположении вещей. Алекс решил, что после недавно пережитого, каждому со стрессом помогали справиться какие-то свои маленькие прихоти. Видимо, капитан базы нашла спасение в изменении интерьера. А также, судя по горе искло-дисков, на которых, судя по всему, хранились личные дела бывшего личного состава, еще и в упорядочивании документации, что заодно помогало наведению порядка в военной бюрократии. Однако за притаившимся в углу баром Алекс заметил большую коробку с бутылками. По виду явно винными.

Анг, уткнувшись в монитор, указала вошедшему на диван. Алекс сдвинул диски в сторону и сел. Капитан еще пару минут что-то лицезрела на голоэкране, после выключила его и повернулась к парню. Немного угрюмое выражение лица не сулило ничего хорошего.

— У меня к вам серьезный разговор.

— Я уже догадался.

— Я слышала, вы улетать собираетесь?

"Интересно, — подумал Алекс, — а кто это уже успел проболтаться?"

— Да, нам срочно надо попасть на одно мероприятие, связанное с внешней политикой человечества относительно клоков.

— Клоки? Однако вы высоко витаете, коли так легко говорите о древней цивилизованной расе. Но я попрошу вас спуститься несколько ниже, к проблемам более меньших масштабов. Понимаете, вы хоть и сын нашего глубоко скрывающегося Президента, но еще вы и немного военный, так что как никто должны понимать значимость укомплектованности людей на военный заставах, патрульных базах и подобных объектах. Вот посмотрите, — Анг сделала широкий жест, показывая на валяющиеся на диване и под ногами искло-диски. — А, между прочим, за каждой маленькой коробочкой кроется информация о специалисте, которого больше нет. И мне сейчас некем занять пустующие должности. Я попыталась выжать максимум выгоды из спасенных с планеты людей, но их все равно мало. Нам даже некого в патруль отправить.

— Насколько я помню, тут недалеко должно находиться еще три патрульных базы. Можно синхронизовать с ними свои планы и временно передать под их защиту ваши маршруты патрулирования.

— Я смотрю, новости о внешней политике доходят до ответственных лиц на Земле намного быстрее, чем о внутренних происшествиях в секторах подчинения Альянса. Вы знаете, что все три ближайшие патрульные базы уничтожены?

— Как? — Алекс был откровенно удивлен. — Когда?

— Три недели назад, в течение двух дней было произведено несколько массированных атак теми неизвестными кораблями, что недавно атаковали и нас. Кстати, мы передавали рапорт об этом на Землю. Но судя по всему, он где-то потерялся по дороге. Так что мы одни чуть ли не на полсектора. И я давненько ничего не слышала от дальних баз, возможно, их тоже уже нет.

— Да но…

— И еще, — Анг протянула Алексу бортовой журнал. — Почитайте.

Несмотря на то, что век космических и информационных технологий начался уже давно и все записи в основном хранились на компьютерах, командиры космических кораблей и станций по-прежнему вели бортовой журнал помимо электронного варианта еще и в письменном виде. Никто толком не понимал таковой необходимости, но все по-прежнему были верны этой давней традиции. Алекс взял рукописный журнал из ее рук и открыл его.

Анг на некоторое время вернулась к своему монитору, потом вновь выключила его и посмотрела на собеседника. Брови Алекса постепенно поднимались от удивления. Наконец, он закрыл журнал, перевел дух и спросил:

— И это только за неделю?

— За неделю почти каждую неделю круглый год несколько лет подряд.

— А почему на Земле об этом не знают?

— А это вы мне скажите! Краткую сводку о событиях мы регулярно высылаем высшему командованию, но от них получаем только провизию, новобранцев и награды. Последние часто посмертно. Между прочим, из всего бывшего личного состава не было ни одного человека, не имеющего минимум три медали. И все они были заслужены. Но иногда создается впечатление, что там, на Земле, всем плевать на то, что могут существовать настолько горячие точки, как наша. Единственное серьезное решение, которое они приняли за последние несколько лет, так это то, что нам тогда еще троим базам, охранявших этот участок космоса на помощь прислали еще одну. Да, нам действительно стало полегче, но, как оказалось, это было не надолго. Вы поймите, я же не прошу их насовсем оставлять. Только до тех пор, пока нам не пришлют новобранцев и они немного не освоятся. Я бы хотела просить вообще вас всех остаться, вместе с "Килаленом", но боюсь это невозможно.

— Да, это действительно невозможно по ряду причин. Но поверьте мне, если бы меня сейчас не связывали кое-какие обязательства, я бы вместе со своим кораблем… подождал, пока вам не привезут пополнение.

— Оставьте тогда своих людей. Я заметила, что они у вас универсалы: и пехотинцы, и летчики…

— Не все…

— Но тем не менее. Редко можно встретить солдат такой квалификации.

— Поверьте, они такими стали вовсе не по своей прихоти, а скорее по воле случая.

— Ну так может это можно расценивать как знамение…

— Вы суеверны?

— Нет. Но пережив то, что произошло здесь на базе, я многое в своей жизни переоценила.

— Хорошо, — Алекс встал и направился к выходу. — Пусть будет так. Они остаются в вашем распоряжении и под вашу ответственность на столько, на сколько потребуется, но не минутой больше, — уже стоя в дверях он обернулся. — Да, кстати, поздравляю.

— С чем?

— Патрульная военная база N4658789 является первым в истории 13 эпохи галактического союза и, возможно, единственным за всю историю существования галактики космическим кораблем, который пережил заражение ипоморфными паразитами, был очищен от них и не подвергся предписанному в таких случаях уничтожению. Даже если эта база не просуществует долго, она точно уже попала в историю. А вы — как ее капитан.

Оставив капитана переваривать услышанное и, возможно, переживать легкую гордость, Алекс закрыл за собой дверь и быстрым шагом направился в сторону грузового дока, на ходу вставляя устройство связи в ухо. Услышав щелчок, означавший соединение, он резко сказал:

— Джес, ты остаешься! — и, не дожидаясь недоуменных вопросов и гневных тирад с другого конца, отключился.

 

ГЛАВА 1

Я лежал в своей койке и смотрел в потолок. Мне нужно было спать, но спать не хотелось. Почему всегда, когда отдыхать нужно, этого совершенно не хочется делать? Я снова попытался закрыть глаза и заснуть. И вновь у меня ничего не вышло. Я перевернулся на другой бок и посмотрел на часы. Через три часа заступать в патруль.

Я сел. Нужно было что-то придумать, иначе заступать придется не выспавшимся. Чисто теоретически можно вздремнуть и на вахте. Но Джессика этого мне не даст, а она заступает сегодня старшим наряда. Черт, она хоть и самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, но из-за ее стервозности иногда хотелось ее придушить. Только как это сделать, если она бессмертная?

Я встал и подошел к клайзеру. Его манипуляторы точечного моделирования находились в опущенном состоянии и своим видом наиболее точно выражали мое теперешнее настроение. Если войду в клайзер, то он оживится и начнет выполнять стандартную процедуру "издевательства" над моим телом, окончательно взбадривая его. Это мне не подходило.

Я прошел в другой конец моей маленькой каюты и сел за стол. Все-таки на "Килалене" мне больше нравилось. Там и каюта у меня была поуютней, и позволялось побольше. Впервые с тех пор, как мы покинули Землю, я начал скучать по дому. И по "Килалену".

Джессика так и не объяснила внятно, зачем их здесь оставили, но в одном я был точно уверен — ей это самой было не по душе. Я никак не мог толком понять, какие отношения связывали ее с Алексом. С одной стороны, в его отсутствие она, когда забывала, что не одна, бранила его, на чем свет стоит. С другой — и это все видели — души в нем не чаяла. Алекс при мне никогда ее сильно не ругал, только немного подкалывал, а тот факт, что он вернулся тогда за ней в искусственное подпространство на планете TX-15462, уже о чем-то говорил. Но почему он оставил именно ее присматривать за нами понимали все, кроме Джессики. Не знаю, в каких именно искусствах они были искушены как бессмертные, но то, что она была второй, после Алекса, по технике владения ими — это было неоспоримо. Только непонятно почему сама Джессика так не считала… она всегда вскользь вспоминала какую-то Вивер.

Я сидел, задумавшись над тем, что мне сейчас сделать, чтобы захотелось спать, но в голову ничего толкового не приходило. Только раз за разом сам собой поднимался вопрос о замене командиров отделений наших с Каролиной взводов. Нет, не всех конечно. Но что-то меня эти Антоно-Антуаны не очень вдохновляли. По крайней мере, Гамона и Смита надо было убирать.

— Центро, — сказал я в пустоту, — предоставь мне списки всего временного личного состава базы.

— В каком виде вам их предоставить? — холодно поинтересовались стены.

— В графическом переменном интерфейсе.

Передо мной появился небольшой голографический экранчик. На нем некрупным шрифтом отображались знакомые имена и фамилии. Я нажал на углубление в стене прямо над столом и открыл небольшой карман. В нем лежал наперсток — пульт управления для этого экрана. Я надел его на мизинец правой руки и стал рассекать пальцами воздух. Сначала я очертил список людей и сдвинул его в левую часть экрана. Потом я очертил пустую область и начал перегонять туда фамилии тех, чьи кандидатуры мне не подходили. Дело шло довольно неплохо, мысленно я быстро перебирал положительные и отрицательные качества владельцев имен.

Салмус и Соммерс отпадали сразу — не их это дело. Комаров, Пери, Кьюрс, Майлз — не мои, тоже отпадали. Райдер и Робертс уже были командирами отделений, не мог же я их дважды утвердить. Смита я собрался убирать, значит, тоже не катит. Смит, та, что Ульяна… сестра его. Ну не знаю… Я нарисовал напротив нее вопрос. Кармен не подходит — она телепат, у нее своих забот достаточно. Уотсон, Уинстон, Сильверман, Дайсон, Маркс, Лаймон, Царкаст, Уэст, Тартуров, Трейс — бойцы они нормальные, а вот командиры — никакие. Лэй, оба Бонати, Орлов, Самсонов, Эдс, Эсолова, Стоун, Гауфман, Стоукс, Тамблрук… так, дальше… Уилсон, Шо, Турсак, Наймон, Стивенсон, Бенсон, Ли, Кубичек, Симон, Камолов, второй Симон — все не мои. Кто там еще не мой? Гарс, Стар, Кромова, Скример, Низула, Тьери, Эфаль, Ричардсон, Киллар, Фаск, а также Хадсон, Ингла, Гамон, Краков, ну и, конечно же, сама Каролина Кайлтон… все не мои, значит — все отпадают…

Я размял немного затекшие от быстрых движений пальцы и продолжил. Стил и Туев тоже под вопросом. Грейсон… девушка со странным именем Масакара… нет, тоже нет. Скирова — нет. Щакс — нет. Родригез — ни в коем случае, Сиамс, Старкова — нет. Терк — это я. Кузнецов, Хилтон, Паркс — однозначно нет. Дальше… Аврил, Макаров, Стокс, Стикс… м-да, фамилия — жесть… Лойнз, Орлов, Скива, Питтерс, Вол, Туи, Сагалов — все не подходят.

Тут я обратил внимание, что увлекшись перекидыванием фамилий из одной колонки в другую, я не оставил практически ни одного кандидата. Только один не рассмотренный и трое под вопросом. Нимуш Сокольский… Я задумался. С одной стороны, он не показал ничего особенного при зачистке базы, на которой мы сейчас находились, даже подхватил ипоморфа. Благо у Джессики реакция была классная. А то, насколько я помню с объяснений Алекса, с ним бы такое произошло, что и врагу не пожелаешь. Но с другой — он неплохо управлял истребителем и все больше и больше меня удивлял (в хорошем смысле этого слова) во время патрулей. Да и авторитетом кое-каким пользуется у других. Организаторские способности у него тоже были. Да, подумать было над чем. Но долго что-то обдумывать никогда не входило в мои привычки, и я решил дать ему шанс. Стил, Туев, да и Ульяна в принципе, пока, как кандидаты, не снимаются. Может, придет и их время.

Я выключил экран, подошел к двери и включил устройство внутренней связи. На миниэкране я выбрал дежурного диспетчера. Несколько секунд спустя в динамике раздался знакомый приятный женский голосок:

— Дежурный диспетчер Ниола Экзерцен, слушаю.

— Привет, солнце, — сказал я, отметив про себя, что видеосвязь она не разрешила. — Как наряд?

— Билл? А ты чего не спишь? Тебе же скоро самому заступать.

— Да не спится что-то. Слушай, ты не подскажешь, где сейчас находится Нимуш Сокольский?

— Он же вроде из твоего взвода?

— Мне лень доставать график нарядов. Ты знаешь где он?

— Ну, конечно, знаю. Он сегодня первый раз старшим патруля заступил, ты его сменишь. Только что от него рапорт принимала о том, что все тихо.

— Ага, значит, поговорить мне с ним не удастся.

— Только после своего наряда разве что.

— Ладненько, служи дальше. Отбой.

— Спать ложись, дурень. Отбой.

Вероятно людям, не знакомым с современными армейскими тенденциями по части несения службы в нарядах могло бы показаться странным, как мы с Джессикой вдвоем можем заступать старшими. Но я заступал в патруль, а она — в наряд. Это значило, что я был старшим только над патрульными, да и к тому же только своего маршрута, а она над всеми нарядами, и на борту тоже. Но ввиду специфики службы на этой патрульной базе, а также некоторых прошлых событий, из-за которых на корабле была явная нехватка людей, сильной необходимости в присутствии Джессики здесь во время наряда не было, а потому, скорее всего, мы с ней вдвоем будем старшими в патруле. Особенно если учитывать, что Анг все равно постоянно на корабле и сможет, в случае чего, навести порядок. Вернее, старшими мы будем втроем — на второй маршрут заступала Моника. Разумеется, при условии, что ничего не произойдет.

Так, значит, поговорить мне с ним сейчас никак не удастся… Ну что ж, хорошо, будет время еще раз все взвесить. Потушив экран устройства связи, я задумался. Спать не хотелось нисколечко. Хотелось другого. Ниола, конечно, была девушкой симпатичной, но после того как я собственными глазами видел щупальце, торчащее из ее затылка, которое перерубила Джессика, мне при мысли о том, кем она могла бы являться, становилось тошно. И не помогало даже многократное вливание самой Джессики о том, что "она не была поражена ипоморфами изначально и они не успели этого сделать напоследок", а также троекратная контрольная проверка ее крови на заражение с отрицательным результатом. Я никогда не считал себя боязливым человеком, но то, что я тогда видел на мостике и эту огромную бесформенную тварь… не знаю, не верил я Ниоле и все. Другое дело Каролина…

Я почувствовал прилив гормонов при одной только мысли о ней. Вот чего мне сейчас хотелось. Но она была в наряде, на втором маршруте. Блин, надо придумать как уснуть!

Я стал нервно расхаживать по комнате. Чем больше я пытался не думать о Каролине, тем более пошлые мысли лезли в голову. Наконец, поняв, что здесь мне сейчас не успокоится и не уснуть, я оделся во вчерашнюю одежду и покинул свою каюту.

Первое, что я ощутил, выйдя наружу, был холод. Причем хороший такой мороз. Довольно быстро я продрог. А ведь даже не отошел еще от своей двери! Пришлось вернуться в каюту и заказать в клайзере бушлат. Через минуту я вышел уже готовый к заморозкам и двинулся к лестнице. Походу я заметил, что на всех пультах управления каютами моих сослуживцев светился режим отопления. Значит, это было что-то плановое и утром все придет в норму.

Спустившись палубой ниже, я прошел через грузовой док и ремонтную мастерскую. Недавно мы чуть было не сгорели заживо в этих доках, когда явились со спасательной кампанией на патрульную базу. На самом деле прошло уже довольно много времени, но мне события того дня навсегда запечатлелись в память. Может поэтому я недолюбливал это место. Пройдя еще парочку поворотов я, наконец, вошел в обеденный зал. У меня язык не поворачивался называть это место камбузом только хотя бы потому, что кухни здесь не было. Только пищевые генматы. И нарядов здесь тоже не было. Однако существовала определенная терминология и как бы я не выпендривался, место это имело свое четкое название.

На камбузе никого не было. И правильно, большинство личного состава сейчас спало, а те, что не отдыхали — несли вахту. Я подошел к стене и нажал кнопку. Из щели ниже выехал пустой поднос. Я его забрал, поставил в генмат и набрал код запроса. Мне ответило противным звуком отказа. Я попробовал еще раз. Тоже самое. Так, значит, Центро опять вносит некоторые коррективы. Решив посмотреть, что же он сам мне предлагает, я нажал на кнопку "рекомендуемое". После того как мой заказ обрел пристойный вид я ужаснулся. Мне предлагалось съесть полкило брокколи, несколько листов капусты, непонятную размазню и выпить какую-то сиреневую жижу. Я наклонился к стакану и понюхал. Похоже было на виноградный сок. Ну, сок-то принимается, а вот от остального меня воротило, несмотря на то, что процесс генерации уже прошел.

Существовала определенная диета, за соблюдением которой у каждого обитателя станции следил центральный компьютер. Только меня что-то вид одной этой "соблюденной диеты" не вдохновлял. Я долбанул по экрану управления двумя пальцами и стал перебирать возможные варианты замены. В конце концов, я остановился на том, что капусту меняем на пресную булку с каким-то таинственным сыром, брокколи сменилось на сельдерей с небольшой отбивной. А еще он без спроса капнул какую-то гадость в виноградный сок. Вытащив поднос из генмата, я сел за ближайший стол.

Сок, оказалось, пить уже невозможно — на вкус он напоминал какое-то лекарство, и запах у него был до невозможного едкий. Сыр был пересолен, а булка почему-то сухой. Слава богу, отбивная была, что надо. А вот остальное я брезгливо отодвинул от себя и взялся за голову. И, кажется, уснул.

Проснулся я от того, что кто-то ладонью ударил по столу передо мною. Открыв глаза я посмотрел на этого, как мне показалось, нахала и собирался было высказать все, что я о нем думаю, но тут же понял, что у меня ничего не выйдет. Во-первых, потому что это был не нахал, а нахалка, а во-вторых — это была Джессика. Она села напротив меня и с интересом посмотрела на снедь, которой мне предлагала удавиться моя персональная диета. Понюхав содержимое стакана и отставив его подальше, Джессика попробовала булку с сыром и, скривившись, выплюнула.

— Слушай, как ты можешь эту гадость есть! — возмутилась она.

— Не могу, — честно ответил я. — Потому и не съел.

— А зачем тогда такую сделал?

— Это не я, это он, — я указал на пищевой генмат.

Джессика обернулась, ее лицо озарила озорная улыбка.

— А, этот… — она повернулась обратно, — воспользовался бы соседним. Часа два назад было установлено, что этот некорректно работает.

— Это как?

— Как? Ну, например, — она вновь понюхала мой сок и отставила его еще дальше, — сюда тебе, кажется, капнули каких-то витаминов.

— Капнули — не то слово! От души. А чего тогда его не отремонтировали?

— Так ведь в койках все. Отбой уже давно был, забыл? Завтра утром бы и отремонтировали. Ты, кстати, чего не спишь?

— Я спал.

— Ага, здесь да?

— Но спал ведь!

— У себя чего не спишь?

— Уже иду.

Я встал, было, уходить, но она меня остановила:

— Подожди, разговор есть.

Я послушно сел обратно. Полминуты она серьезно смотрела на меня, а потом спросила:

— Как у тебя дела с Каролиной?

— А так только ради этого…

— Не только. Мне важно знать.

— Блин, ну можно не сейчас!

— Можно сейчас.

— Ну, нормально, а что?

— У вас что-то серьезное или так просто развлекаетесь?

— Зачем вам это?

— Затем, что если ты не помнишь, за нами с тобой пришло тогда двое. Тогда, на TX-15462.

Я помнил это. Хоть и довольно смутно, но мне потом в деталях рассказали.

— Ну и что?

— Я точно знаю, зачем явился он. Но мне кажется, что она тоже не просто так пришла.

— Может быть, и не просто так, а может он ее попросил…

— Он ее не просил, — резко ответила Джессика, но явно решив, что повела себя сильно агрессивно, добавила более мягко: — Правда и не отказался от ее помощи…

— А она мне говорила, что даже один раз серьезно помогла ему.

— Да, так и есть. Она в нужный момент дала Алексу по голове. Как ты мне.

— Правда что ли? — я представил себе эту картину и улыбнулся.

— Да, правда. Но то, что ей пришлось это сделать, еще не меняет того факта, что она напросилась к нему хвостом. И мне кажется, если бы ему самому в тот момент не показалось, что Каролина будет небесполезной, и он велел бы ей остаться, она бы настаивала на своем. Очень настаивала.

— Ну и что? Каролина, мне кажется, тоже ко мне неравнодушна…

— Ты пойми меня правильно. Я вовсе не собираюсь отговаривать тебя прекращать с ней "неуставные" отношения. Я даже рада за вас. Но ваши отношения не должны влиять на службу. И на то, что я могу помочь тебе или ей… не очень хорошим на первый взгляд способом.

— Интересно, как это?

— Ты помнишь, что уже более чем у половины из вас проявились те или иные способности?

— Помню.

— А ты вообще заметил насколько они разного характера?

— Ну, есть немного.

— Ну, так вот — ваши способности проявляются непредвиденно быстро, и по воле случая помочь мы вам сейчас максимально эффективно не можем. Может случиться такое, что мне будет виднее, как кого-то из вас вывести из той или иной опасной ситуации способом, который ты можешь неправильно расценить из-за ревности или из-за боязни за ее участь.

— Я чего-то не пойму. Вы Каролину в рабство продать хотите?

— Нет, что ты! Но я должна быть уверена, что могу рассчитывать на твое понимание даже тогда, когда мои действия пойдут вразрез с твоим понятием о здравом смысле.

— А что такое назревает?

— Возможно. Но сейчас я лишь хочу сказать, что все — что я, а когда вернется Алекс с остальными, то и они — намерено не причиним вам вреда при любых раскладах. И даже если нас будут вынуждать обстоятельства, мы все равно этого не сделаем.

— А если кто-то из нас ипоморфом станет?

— Типун тебе на язык. Не станет им никто из вас… я за этим прослежу.

У меня начало портиться настроение. В чем она пытается меня убедить?

— А что мы такие опасные?

— Нет еще. Но… короче, я не предсказатель. Давай продолжим этот разговор завтра, после наряда. Просто запомни — мы сделаем все ради вас. Хорошо? Главное — чтобы вы дров не наломали…

— Я постараюсь запомнить.

— Уж постарайся. Потому что в скором времени, возможно, кое с чем мне потребуется твоя помощь. И это может напрямую касаться тебя или твоей подруги.

— А что…

— Узнаешь.

Она встала и ушла, не дав произнести более ни слова. Я задумался. Интересно, а до какой степени мы можем им доверять? Может, они действительно везде и всегда будут стоять за нас горой до конца. Это с одной стороны. А если взглянуть с другой — они не так давно раскрыли нам такую тайну о себе, какую я бы, наверно, никому не доверил. Даже если бы был с ними очень хорошо знаком. Люди — создания дикие, хищные и завистливые. А что если бы я рассказал о том, что обладаю особыми способностями лучшему другу, а тот, мне позавидовав, сделал бы мое дальнейшее существование невыносимым? Может, и они задумались над тем, что зря они нам раскрыли свою тайну. Ведь если на одного-двух человек, кричащих о существовании настоящих бессмертных людей, посмотрят как на психов, то на 80 — уже посмотрят иначе. Особенно если все они исчезли прямо из унокосны одного немаленького городишки на Земле при очень странных обстоятельствах. Причем вдвойне странных, если вспомнить то, что пытался провернуть мэр этого самого городишки.

Я вдруг понял, что одна из недавно еще заблокированных областей моих воспоминаний сейчас была полностью мне доступна. Алекс все-таки держал свое слово и постепенно снимал ментальные блоки с наших умов. А может этим сейчас и Джессика занимается? Кто знает…

Анжелина. Смутный образ молодой преподавательницы высшей математики выплыл из глубин моей многострадальной памяти. Милая она была девушка. Всего-то на два-три года старше нас, а уже какая умница… И тут я вспомнил ее такой, как видел последний раз. Я попытался выкинуть образ из головы, но она возвращалась. Ее окровавленная красивая грудь, ее милое, искаженное испугом и болью лицо, ее стройные ноги, по которым стекают капли, ручьи… нет, уже реки крови… и ее все больше. Анжелина медленно открыла глаза и изящным, но неестественным для живого человека жестом протянула руку и провела по моей щеке. Створки ее красивых ярко красных губ раскрылись, она улыбнулась сладкой улыбкой. С самого края ее улыбающегося рта потекла еще одна струйка крови. Ее томный взгляд окутывал меня теплотой и лаской, я ничего не мог с собой поделать. В ее мертвых глазах я прочитал лишь искреннее беспокойство и никакой злобы за содеянное нами. Ее нежные холодные губы зашевелились и с уст слетело всего два слова:

— За что?

Я не знал, что ей ответить. Она опять улыбнулась и медленно притянула меня к себе. Ее ноги обвились вокруг моей талии, руки — вокруг шеи. Это было странное чувство. Красивое женское тело, холодное, как лед, а струи крови на нем — горячие, как раскаленный уголь. Но меня не обжигало и не знобило. Я хотел ее, я хотел к ней, я хотел с ней… умереть. Она склонила голову к моей шее, я кожей почувствовал что-то острое и… О Боже!

Я резко сел. Вокруг было темно и никого рядом не было. Я находился в своей постели, в своей каюте, на военной патрульной базе сектора TX. Как мне удалось сюда попасть, я не помнил. Я даже не смог вспомнить, как уснул. А был ли разговор с Джессикой реальностью или тоже он мне привиделся? Как и Анжелина только что…

Я вдруг сообразил, что мой слух раздражает противный сигнал вызова внутренней связи. Кто-то хочет со мной поговорить? Зачем? Я встал, подошел к нему и нажал на кнопку, не сообразив, что связывающийся затребовал видео связь. Экран загорелся и на нем появилась Ниола Экзерцен.

— Какого черта, Билл… — но тут она увидела, что я стою перед ней голый, немного покраснела и отвернулась.

Я схватил банный халат со стула и обмотался им.

— Что произошло? — поинтересовался я.

— Что произошло? В наряд опаздываешь! Ты пять минут назад должен был в доках быть.

— Ой! Все уже бегу.

Я вырубил связь и, насколько было возможно, быстро переоделся в полетный комбинезон. Застегиваясь на ходу, я выскочил из каюты, и чуть было не сбил с ног Джессику. На удивление, она ничего не сказала, лишь понимающе кивнула, и я побежал дальше. Она сегодня заступала старшим нашего наряда, но мы с ней вчера договорились, что она заступит чуть позже — ей надо было что-то сделать. Хотел бы я, конечно, знать что именно, но это уже было не мое дело.

Я слетел на три палубы ниже и галопом побежал в док. До места назначения мне было бежать приблизительно метров 300. Благо по дороге я больше ни с кем не столкнулся. Вбежав в док, я направился к тому месту, где мы обычно проводили брифинг перед вылетом. Подойдя к уже ожидавшему меня строю, я остановился, отдышался и встал перед группой своего маршрута, проигнорировав косые взгляды всех собравшихся. На второй маршрут старшей заступала Моника Стивенсон — милая девчонка-блондинка, очень похожая на куколку, но с норовом.

— Так, — обратился я к своей группе, — давайте вкратце. Задачи прежние: патрулировать, замечать, реагировать на сигналы, даже на учебные, хотя их сегодня, скорее всего, не будет. Ах, да! И, как всегда, чтобы без глупостей… Ну все, по местам.

— Подожди, — сказала Моника, — а что старшим наряда никто не заступает?

— Заступает. Джессика задержится, но она присоединится к нам через час или два.

— А разве так можно?

— А тебе обязательно нянька нужна? Что не сможем без нее и два часа прослужить?

— Ну, сможем…

— Вот и хорошо. Всё народ, все по местам.

Направившись к своему истребителю, я затылком почувствовал, что Моника мне какую-то рожу в спину скорчила, но не обратил на это внимания. Усаживаясь в кресло, я в очередной, уже не знаю какой по счету, раз отметил, какая же это рухлядь, по сравнению с истребителями на "Килалене". Однако это были стандартные армейские машины, поэтому утверждать, что они сильно устарели, было бы чересчур. Тем более, здесь, на этой базе, технические новинки, одобренные министерством обороны, вводились почти сразу. Просто не нравилась мне эта машина и все.

— Альфа-4, все системы в норме, — начал перекличку Андрэ Туев.

— Альфа-3, все системы в норме, — это была Лумира Сиамс, девушка-мулатка, считавшаяся немного странноватой в нашей группе. Однако пилотировала она просто суперски.

— Альфа-5, все системы в норме, — судя по голосу, пятым в моем отряде был сегодня Тартуров.

— Альфа-2, все системы в норме, — этот был из взвода Каролины, звали его Винсент Пери.

— Альфа-6, все системы в норме, — по голосу бы в жизни не узнал, если бы не знал, что это Полина Стокс. Кажется, она простудилась. После наряда сразу отправлю в лазарет.

— Альфа-7, все системы в норме, — Сьюзен Эдс, еще одна не из моего взвода.

Чуть было не пропустив свою очередь отвечать, я ошарашено окинул взглядом приборную панель, резко нажал кнопку и немного громковато рапортовал:

— Альфа-1, все системы в норме, звено готово к взлету.

Дальше пошли рапорты второй группы.

— Бета-5, все системы в норме, — это Томас Уэст из моего взвода, здоровенный детина. Я всегда удивлялся, как он своей тушей умудряется протиснуться порой в таких узких местах, в которых и я не всегда пройду. А я был, хоть и неслабый на вид, но явно проигрывал ему в телосложении.

— Бета-4, все системы в норме, — честно, в данный момент забыл, как звали.

— Бета-3, все системы в норме, — это был единственный человек в наряде из старых служащих базы, девушка со странной фамилией Шоол. И вообще она была единственной из старого состава, кто заступал в патруль.

— Бета-7, все системы в норме, — это Владимир Камолов, его грубый низкий голос узнаваем был всегда, как и его любовь к еде.

— Бета-2, все системы в норме, — еще в унокосне никто уже и не помнил, почему Грегори Гарса дразнили ГГ и что было такого странного в его инициалах. Но кличка так крепко за ним закрепилась, что где бы ни попадались на глаза две буквы "г", мне всегда тут же вспоминался Грегори.

— Бета-6, все системы в норме, — обалденно красивая девчонка Алиса Кромова, говорила всегда с какими-то детскими умиляющими интонациями. И сейчас я тоже не сдержался от улыбки при звуке ее голоса.

— Бета-1, все системы в норме, звено готово к взлету, — закончила цепочку рапортов Моника Стивенсон и добавила: — Запрашиваю разрешение на взлет.

— Даю разрешение на взлет, — ответила Ниола. — Тихой службы и долгой жизни вам.

— Долгой жизни, база.

Еще на LV-1220 во время тренировочных полетов, когда мы тайком уходили с планеты на корабль, Алекс рассказывал, что пожелание долгой жизни появилось в те времена, когда люди только начинали осваивать космос. Как он утверждал, это произошло лишь потому, что заветным желанием практически всех, кто отправлялся бороздить безвоздушное пространство, было благополучное возвращение обратно или безопасное достижение цели. Ведь на самом деле нигде так не быстротечна жизнь, как у экипажей космических кораблей. А пожелание тихой службы было еще одним заветным желанием служащих патрульной военной базы N4658789 сектора TX.

Я щелкнул тумблером и услышал мерный гул разогревающегося реактора за спиной. Такой успокаивающий и тихий, что я сразу же почувствовал, что недоспал.

Для истребителей на базе был отведен специальный док, с которого они стартовали и приземлялись. Вообще-то, на военном объекте такого типа истребители должны располагаться в специальных запускных ячейках или шахтах, но капитан рассказывала, что платформа быстрого старта была уничтожена еще несколько месяцев тому назад во время очередной заварушки, и до сих пор они ждали инструкций с Земли по данной ситуации. Или возможно даже специальную ремонтную бригаду. Ну, а пока их не было, и сектор было охранять некому, приходилось выкручиваться.

Я приложил руки к штурвалу и подтолкнул рычаг тяги. Машина тронулась с места. Имело место несколько неприятных отличий старта через атмосферно-экранированный шлюз. При запуске из ячейки быстрого старта направление выбирал механизм, а сам истребитель находился уже почти за кораблем. Нужно было только оттолкнуться и ты уже в свободном полете. При вылете из шахты ты выходил четко по направлению и уже с определенной скоростью. Эти два фактора сами собой упрощали общение с внутренней гравитацией корабля. Сама шахта задавала правильность старта. Истребитель вылетал, как пуля из дула. А вот при старте через атмосферно-экранированный шлюз, мало того, что нужно было правильно взлететь, чтобы ни дай бог тебя в неподходящий момент гравитация не заставила прочухаться брюхом о палубу, так еще надо было правильно вылететь. Давление атмосферы внутри корабля — достаточно ощутимая сила воздействия, с которой тоже надо считаться. И если не быть готовым к тому, что атмосфера заканчивается сразу за зелено-голубым экраном, то можно не справиться с управлением, не вовремя дернуть штурвал и протаранить корабль. Поэтому мы рисковали, каждый раз покидая док на истребителях, больше сюда не вернуться. Но, слава богу, еще ни одного неудачного старта не было.

Я добавил тяги на задние двигатели, чуть-чуть поменяв им угол наклона к палубе. Хвост немного задрало кверху. Этот прием я уяснил еще в первый раз отправляясь в патруль. Двигатель тяжелее носовой части, но кабина выходит в космос первой, а значит, ее может запросто задрать вверх, когда между передом и задом будет не одинаковое сопротивление давлению и притяжению. Не буду объяснять почему, это и я не совсем понял. Но на практике я давно убедился, что оно действительно так и есть. Помимо всего прочего, это было связано с тем, что при старте использовалась вертикальная тяга под брюхом истребителя, которая находилась и спереди и сзади. Естественно, что в шахте или в ячейке быстрого старта, использовались только основные двигатели и механизм выталкивания.

Кабина вышла за экран, и я попытался сбалансировать тягу на переднем нижнем. И тут случилось непредвиденное. Двигатель передней нижней тяги просто выключился. Я не успел сориентироваться и меня стало резко закручивать. Мгновения спустя у меня перед носом красовался корпус патрульной базы. Еще секунда — и случилось бы непоправимое. Но решение пришло молниеносно. Резко скинув всю тягу сзади на минимум, я рванул тормозные передние двигатели. Панорамный вид корпуса станции стал отдаляться.

— Ну ты и виртуоз! — восхищено сказала в ухе Моника.

— Что это было? — обеспокоенно спросила Ниола.

— У меня передний нижний двигатель неожиданно отключился, — ответил я.

— То есть?

— Я тягу перекидывал, а он совсем заглох.

— Очень интересно…

— А чего тебя понесло? — голос Камолова резанул слух. — Ты ж наполовину в космосе был, должен же был полететь как по маслу, сопротивления то не было.

— Дурень ты, Камолов, — по голосу Ниолы было понятно, что тот сказал на ее взгляд откровенную глупость. — Он же мимо экранов летел. А ты знаешь какие там магниты стоят? Вот его нос и потянуло к ближайшим, то есть вниз… Так-с, ладненько, я капитану доложусь, пусть что-то думает. Думаю, когда вы вернетесь, какая-то идея да поспеет.

— Подождите, какая идея? — вмешалась в разговор Шоол. — Он что с нами на неисправном истребителе полетит?

— Мы не можем его сейчас посадить. Ведь если этот двигатель заглохнет при посадке, он носом проскребется о палубу. И тогда мы его останки долго отмывать будем. Билл, посмотри, что показывают твои приборы и решай сам: или идешь в патруль или летаешь вокруг нас, пока мы что-нибудь не придумаем.

Я посмотрел на приборы. Вроде все было в норме. Я для надежности нажал кнопку быстрой диагностики. Загорелась зеленая лампочка. Проверил нижний передний двигатель. Работает, зараза!

— Думаю, — после минутной паузы ответил я, — что все-таки пойду в патруль. Там меньше шансов напороться на что-нибудь, не справившись с управлением.

— Ладно, будь по-твоему. Тихой службы и долгой жизни.

— Долгой жизни, база. Конец связи, — я щелкнул тумблером и сосредоточился на управлении истребителем.

* * *

Космос. Такой черный и глубокий. И в то же время такой красивый и завораживающий. Каких прелестей были лишены люди, пока томились в своей колыбели на Земле! Какой романтики многим не суждено было видеть только потому, что они родились не в ту эпоху!

Разноцветные туманности, то тут, то там проглядывавшие сквозь черную ткань бесконечности… только от их лицезрения внутри загоралось чувство любопытства, желание изведать неоткрытые планеты и миры. Скопления астероидов, таивших в себе зачастую не только различные металлы и минералы, но и каких-нибудь пиратов, а то и вообще сверхсекретные военные объекты. Яркая звезда поблизости… одну такую человечество всегда видело в небе. И называло его то Солнцем, то Ярилом, то каким-нибудь Ра… если я, конечно, ничего не перепутал.

Нет, наша звезда чуть поменьше была. А та, которая находилась у меня по правому борту, была насколько я помню красным гигантом… если я опять что-то не перепутал. Хорошо, что она находилась так далеко, что через купол в кабине истребителя я видел лишь сияющий шарик размером меньше теннисного мячика.

Ну и, конечно же, сами звезды, мелкими точками окропившие все космическое полотно вокруг тебя. Это было неповторимое зрелище. За его-то я и любил патрули. Эти непередаваемые ощущения, когда ты знаешь, что висишь в безвоздушном пространстве, и тебя отделяет от этой красоты тонкий, корпус корабля… ух, аж дух захватывало! Однако этот самый тонкий корпус отделял тебя еще и от неминуемой гибели. Об этом надо было помнить всегда.

Залюбовавшись этой красотой, я не заметил, как несколько звезд впереди по курсу пришли в движение. Постепенно приближаясь они приобрели определенные очертания. Это были очертания голой женской фигуры. Они все приближались и приближались. Наконец, когда я встретился с ними взглядом, осознание того, что было передо мной пришло самой. У нее было имя. Анжелина. Образ резко проявился на фоне космоса и… я проснулся.

Кажется, мое недавнее недосыпание давало о себе знать. Я посмотрел вперед. Звезды как звезды, ничего особенного. Я вдруг сообразил, что проснулся от того, что меня кто-то упорно пытается вызвать по рации. Я включил связь.

— Билл!!! — услышал я крик в ухе.

— Чего?

— Да ты что совсем уже оборзел? Чего не отвечаешь? Спишь в наряде? — я наконец-то разобрал, что это была Сьюзен Эдс.

— Нет. Я залюбовался космосом и не сразу услышал сигнал связи?

— Не сразу?!! Тринадцать минут — это называется НЕ СРАЗУ?!!

— Э-э-э…

— И какого черта ты вообще выключил связь?

Этот вопрос завел меня в тупик. Я не помнил, что бы я ее намерено выключал. Мало того, я не мог припомнить, чтобы я это сделал случайно.

— Э-э-э… а случилось что?

— Нет, ничего. Просто Джессика прилетела, делала перекличку, а ты не отзывался.

— Ну что, родной, — услышал я знакомый голос в ухе, — выговор хочешь? Вот вернемся на базу, я сниму показания активности приборов и твоих биоритмов и на основании этого такого тебе влеплю!

Я резко переменился в лице. Мне очень не хотелось получать выговор практически на пустом месте, тем более что я не совсем понимал, почему у меня рация выключилась. Но что-то в ее интонации не пугало меня, а наоборот — раззадоривало. И спустя пару секунд я получил на это ответ.

— Шучу, — даже не видя лица Джессики, я понял, что она расплылась в широкой улыбке.

— Ну тебя, с такими шутками!

— Да ладно, я помню, что ты не выспался. Только давай впредь не забывать, что мы в патруле все-таки. Разрешаю тебе время от времени пытаться вздремнуть при условии, что ты сразу отзываешься, и просыпаешься по любому сигналу твоих приборов.

— Лучше бы мне не засыпать.

— Что, кошмары мучают?

Я притих. Откуда она знала? Я, конечно, подозревал, что она могла прочитать мои мысли, но еще в первый день, когда Алекс оставил нас всех на базе, а сам улетел, она пообещала, что без особой необходимости этого делать не будет. К тому же, это мне только второй раз приснилось нечто подобное. А в том, что Джессика могла залезть в голову, будучи на большом расстоянии, я лично сомневался. А может это она их насылает? Ведь мы же толком не знаем, что они делают, когда копаются у нас в головах. Если так, то надо бы быть с ней поосторожней. Да и с Алексом тоже. Как бы наш с ней разговор накануне не был рассчитан на усыпление бдительности.

— Чего замолчал? Я угадала, что ли?

— Нет.

— Ага, так я тебе и поверила. Ладно, не хочешь говорить, твое дело. В конце концов, не обязательно со всеми делиться своими кошмарами. Я пойду, проведаю второй маршрут. Все, отбой.

Джессика отключилась, оставляя меня наедине со своими мыслями. Я попробовал вспомнить, все, что я знаю о тех людях, которые нас забрали из унокосны, и переоценить свое отношение к ним. Но у меня не очень вышло. Во-первых, потому что я ничего не знал, кроме того, что они сами рассказывали о себе, а это — почти ничего. Во-вторых, как я ни пытался, все равно доверие к ним оставалось очень высокое. Мне даже было не совсем понятно почему. Может потому, что они были с нами достаточно открытыми, особенно в последнее время. А может потому, что они нас так запрограммировали. С другой стороны, я о них знал не так уж и мало. Алекс был скрывающимся Президентом человечества. А все они были бессмертными. В который раз я усомнился, что нормальный человек в здравом уме поведал бы кому попало подобного рода тайны. Мало того, я не был уверен, что окажись на их месте, рассказал бы о подобном даже самым-самым близким людям.

Тут я обратил внимание на что-то впереди себя. Это было похоже на маленькую звездочку, перемещающуюся по черному полотну космоса. "Черт, неужели опять?" — подумал я и решил попытаться проснуться. Мне не хотелось еще раз видеть окровавлено-прекрасную Анжелину. Сначала я ущипнул себя. Не помогло. Ущипнул больнее. Все равно не помогло. Точка приближалась. Меня стала охватывать паника, я не хотел больше ее видеть.

Лихорадочно ища выход из сна, который не хотел меня отпускать, я не заметил, что точка не меняла своей формы, не приобретала призрачных очертаний. Она просто приближалась. Окончательно запаниковав, я не придумал ничего лучше, как с силой треснуться головой о приборную панель, в надежде если не проснуться, то хотя бы не видеть её. Голова ужасно разболелась, а в ухе спросили:

— Что это было? Как будто кто-то деревяшкой стукнул…

Собравшись с мыслями, я осознал, что это все-таки не сон. Подняв взгляд на светящуюся точку, я, наконец, понял, что же это было. Отблеск света от корпуса какого-то корабля. Я присмотрелся. Судя по всему, корабль класса исследователь или скаут. Немного подумав и приглядевшись, я решил, что нельзя отвергать вероятность того, что он был истребителем.

— Я не сплю… — сорвалось у меня с уст.

— ОПЯТЬ СПИШЬ?!! — кажется, Сьюзен взбесилась.

— Нет. Я не сплю. Звено Альфа, внимание! Обнаружен неопознанный летающий объект. Пеленгуйте мое местоположение и подтягивайтесь. Начинаю процедуру стандартного опознания.

Последнее было сказано не для отряда, а для записывающего устройства. Чтобы в случае чего я мог доказать, что был прав. Или кто-то, что я был не прав. Включив сканер, я запустил двигатели и двинул в сторону незнакомца. Через минуту, я обратил внимание на сканер. Он никак не мог опознать машину этого таинственного путника. Немного сменив курс, я пошел наперерез. Настроив связь на общую частоту, я сказал:

— Патрульный сектора TX военной патрульной базы N4658789 — неизвестному кораблю: опознайте себя.

Странно, но почему-то я ожидал, что мне никто не ответит. Так и вышло:

— Говорит патрульный сектора. Обращаюсь к неизвестному кораблю. Я не могу запеленговать ваш сигнал. Опознайте себя.

Снова молчок. Кинув быстрый взгляд на показания радара, я понял, что мое звено уже выстроилось клином позади меня. Я переключился на частоту внутреннего пользования и вкратце обрисовал ситуацию:

— Внимание, дамы и господа, имеем неопознанный корабль, не пеленгующийся радаром, не отвечающий и никак не реагирующий на наше присутствие. Всем приготовится к проведению захвата. Я хочу, чтобы все прошло гладко, как на тренировках. Ни в коем случае не дайте ему возможность открыть по вам огонь.

Незнакомец изменил траекторию полета. Теперь мы шли не наперерез ему, а летели следом.

— А ты говоришь "никак не реагирующий на наше присутствие", — заметила Сьюзен.

— С вами говорит патрульный сектора TX, эта территория находится под юрисдикцией Альянса человеческих миров, вы находитесь в зоне, закрытой для свободных перелетов. Идентифицируйте себя или мы будем вынуждены силой сопроводить вас на базу для дальнейших разбирательств. Это последнее предупреждение.

Несколько мгновений ничего не менялось. Затем незнакомец приглушил основные двигатели, хлопнул пару раз тормозными, и расстояние между нами стало медленно сокращаться. Но уж очень медленно. Может он чего-то выжидал?

— Что у вас тут? — осведомилась рация голосом Джессики.

— Неопознанный корабль мелкого военного или разведывательного класса, не поддается идентификации сканера, не отвечает по рации, но, кажется, внявший угрозе.

— Не обольщайся, Билл. Будьте готовы к любой выходке. Я сейчас прибуду по пеленгу.

По пеленгу. Значит, скорее всего, она вышла из внутренних врат сектора. Внутренние от внешних отличались тем, что использовались для скоростного перемещения по сектору, не выкидывали опознавательный сигнал в гиперпространство и не управлялись в принципе. Активизировались при приближении любого корабля со специально вмонтированным датчиком. Датчики эти ставились абсолютно во все корабли абсолютно любого класса абсолютно любой расой. Чисто теоретически можно было изменить волновой сигнал одного или группы датчиков и перенастроить врата только на их опознание. Но это была реальная морока. Особенно если учитывать то, что для этого надо было подлететь к вратам на корабле, открыв при этом портал в гиперпространство. А там были так называемые авриловые потоки. Это, насколько я помню, проблема небольшая, если ты входишь или выходишь из гиперпространства, но не если пытаешься лавировать возле такого выхода. Именно поэтому скайфлайеры не используют практически ни на одной планете, и не будут использовать, пока не усовершенствуют технологию полета на авриловых потоках.

Мне вспомнилась наша школьная физичка. Она пыталась когда-то объяснить, когда мы были в классе этак в седьмом или восьмом, почему так опасно летать на авриловых потоках на большинстве обитаемых и даже необитаемых планетах. Там типа какая-то реакция может произойти, и скайфлайер потянет к ядру планеты, на ходу разрывая пространственную ткань и открывая брешь в гиперпространство. В нее в свою очередь, может, как через дырку в вакуум, затянуть и всю планету. И еще впоследствии брешь эту, скорее всего, невозможно будет закрыть. Существует даже гипотеза, что часть черных дыр в галактике образовалось не путем потухания звезд, а как раз вот таким вот образом. Но до сих пор практически для всех оставалось загадкой, как на одной из человеческих колоний использование скайфлайеров не приводило ни к чему подобному. И именно из-за того, что там их можно было использовать и, соответственно, проводить исследования в этом направлении, на эту технологию еще не махнули рукой. Потом физичка сказала, что мы будем данную тему проходить намного позже, в космической вышке. Но мы так до этого и не доучились. По крайней мере, пока.

Я поддал газу. Расстояние до незнакомца стало сокращаться намного быстрее. Звено последовало моему примеру.

— Подождите, я, кажется, где-то этот корабль уже видела, — странным голосом сообщила Джессика. — Билл, не спеши…

— Что вы имеете ввиду? — спросил я. — Ваш радар его опознал?

Я находился уже на расстоянии прицельной стрельбы. Мне показалось, что вокруг корабля облаком держится какая-то рябь. Рябь, сквозь которую и космос выглядел каким-то не таким. Я потер глаза. Кажется, сказывалась усталость. Уже мерещится что-то. Я так параноиком скоро стану.

— Не совсем, — медленно ответила Джессика. — Но я его точно где-то видела. Неизвестный корабль, опознайте себя!

По ее голосу я понял, что она чего-то опасается. Так говорят люди, когда приснившееся им в каком-то кошмаре неожиданно появляется наяву. Значит, не мне одному в последнее время что-то чудится? Вот это неожиданно!

— На всякий случай, притормозите и подождите меня.

— Вас понял, — рапортовал Туев и снизил скорость. Остальные последовали его примеру.

Спустя несколько мгновений я осознал, что сам того не желая не подчинился приказу. Я был настолько близко, что мог разглядеть детально корабль. Если не учитывать рябь вокруг него, то его очертания я видел очень четко. Мне сразу бросились в глаза многочисленные вмятины и прожоги на корпусе. Да, он побывал в серьезном сражении!

— Билл, ты куда? — с испугом спросила Сьюзен.

— Сам не знаю, — словно зачарованный ответил я, не понимая, что делаю.

Я залетел сбоку и стал высматривать кабину пилота. И тут меня словно резануло, не до конца ясная догадка о том, что что-то здесь было не так, и вместе с ней появившееся желание быть подальше от корабля. Я машинально потянулся к рычагу управления тяги на тормозных двигателях. Кабина пилота была разбита и полностью выжжена. Никто не мог управлять этим кораблем.

— Не может быть… — прошептала Джессика в ухе.

— Что не мо…

— Билл, немедленно остановись!

— А в чем…

— ОСТАНОВИСЬ НЕМЕДЛЕННО!!! ЭТО ПРИКАЗ!!! — в голосе Джессики было столько ужаса, что я интуитивно поверил ей и дернул рычаг, создавая обратную тягу.

Но было уже поздно. Не полыхнув ни одним соплом поворотных двигателей, корабль развернулся ко мне передом, продолжая лететь по инерции. Рябь вокруг него преобразилась. Очертания ее напоминали сферу, по поверхности которой забегали тысячи электрических разрядов. Сфера запустила в мою сторону какую-то черную сетку. Когда эта сетка достигла моего истребителя, все приборы мгновенно взбесились. Я лихорадочно пытался найти выход, щелкая тумблерами, двигая рычаги и дергая штурвал. Компьютер мне тоже ничего толкового не отвечал. А вот сканер работал необычайно четко. И он опознал класс корабля. Это был средний фрегат, адаптированный для дальних перелетов. Я поднял глаза. Сквозь купол я по-прежнему видел нежизнеспособный истребитель, скрытый под здоровенной электрической сферой.

А дальше произошло то, чего я никак не ожидал. За спиной у незнакомца открылся огромный портал в гиперпространство. На его фоне, корабль преобразился, увеличившись во много раз. Это действительно был средний фрегат. Но только он был какой-то черный. Чересчур черный.

— Да это же "Последний странник"… — обомлевшим голосом сказал в ухе Тартуров.

— БИЛЛ, НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ!!! — ревела в ухе Джессика.

Но ничего уже не имело смысла. "Последний странник" развернулся и влетел в портал. А меня затянуло по инерции.

— БИ-И-И-И-И-Л-Л-Л!!! — это было последнее, что я услышал. И портал закрылся за мной.

* * *

"Ментальные блоки — эта такая система безопасности, которой в идеале должен владеть каждый. На данный момент этот вопрос относится к категории "Возможно, в будущем". Ими обычно защищается разум от внешнего проникновения или усиливается сопротивляемость этому проникновению, закрываются от внешнего воздействия наиболее уязвимые доли сознания, его эмоционально слабые точки и даже зоны страха. Но, как всегда это бывает, и ментальным блокам человек нашел негуманное применение. Под ними научились прятать еще и воспоминания, надежно защищая от доступа даже их владельца. По большому счету, можно снять блок быстро, качественно и безопасно для человека. И воспоминания к нему вернутся очень скоро. Но это только в том случае, если снимаешь один-два блока. А вам их сотнями в головы напихали. Создается впечатление, что у вас в мозгах ковыряются с самого детства. Я, конечно, могу снять практически все блоки за один раз, но вы рискуете сойти с ума. Ведь на протяжении жизни ваш мозг воспринимая новую информацию, сам определяет степень ее важности и одну оставляет на поверхности, другую — прячет в где-то глубинах. Причем этот процесс идет постоянно. Сегодня ты помнишь одно, завтра ты это уже не помнишь, потом опять вспоминаешь, потом снова забываешь. В случае если я сниму все блоки одновременно, вы рискуете быть перегруженными информационным потоком, который не фильтровался мозгом ранее. Ибо столько воспоминаний сразу, нужных и ненужных (хотя раз уж их заблокировали, то ненужных там явно нет) мозг расценит, как новые и поначалу будет помнить все, причем вам будет казаться, что все это произошло в течение пары мгновений. А поверьте мне на слово: запихнуть события общей протяжностью в месяцы, а то и годы, в пару секунд — такое далеко не всякий разум выдержит. Поэтому я буду снимать их по несколько штук с определенной периодичностью…"

Где-то так Алекс объяснял тогда, когда, наконец, рассказал то немногое, что ему уже известно о нас. Самые первые блоки он и его спутницы снимали еще на LV-426. Но, то ли ввиду того, что на той колонии дел и так было много, да еще и рухнул тот злополучный корабль, то ли потому, что они, судя по всему, проверяли, насколько успешно пройдет это действо, основную часть уже отсутствующих на данный момент блоков Алекс снимал во время перелетов. И еще что-то перед своим отлетом. Ну что же, может ему… им виднее, когда и сколько… Однако мне не очень нравились спонтанные всплески воспоминаний, причем часто состоящих из частей, практически не связанных между собой. Они обычно заставали меня и других моих товарищей по несчастью при разных, не всегда подходящих, обстоятельствах. И вот сейчас был один из этих моментов.

Я сидел на ковре и крутил в руках какой-то игрушечный транспорт. Судя по тому, с какой высоты я на это смотрел, мне было не более четырех лет. Ну, может, четырех с половиной. Рядом со мной находилось еще несколько детей, но я не обращал на них внимания — я пытался разобрать автобус. Даже не знаю, каким образом, но я видел, что у меня за спиной стоят трое взрослых и изучают меня. Видел я это не глазами. Еще я знал, что общались они без губ. Но старался не обращать на это внимания. Я откуда-то знал, что ничего хорошего мне это не сулит. Мне хотелось провалиться сквозь пол или чтобы внезапно появились родители и забрали меня. Но только сейчас уже не детским умом я понимал, что это лишь отсрочило бы неизбежное.

Потом они одновременно кивнули воспитательнице, и она подошла ко мне. Сейчас, переосмысливая эту ситуацию по-другому, я даже не знаю, что думать об этой женщине. Знала ли она, кому в руки отдает, пусть даже на время, маленького мальчика из детского садика, чужого ребенка, за которого была в ответе? А если знала, то зачем же отдала? Да, я понимаю, что с тех пор как людей обладающими неординарными способностями стало появляться на свет в разы больше, чем раньше, прошло не так много времени. Но ведь если человека еще с детства настраивать на то, что весь мир его сторонится, пытается то ли изучить, то ли использовать "по назначению", то есть загубить жизнь, пытаясь искупить вину за то, что родился, став рабом общества, которое на тебя смотрит, как на прокаженного, в конце концов, что же вырастет из этого индивидуума? Человек? А может загнанный в клетку монстр? Но людям не свойственно задумываться о последствиях…

Воспитательница подняла меня с пола и за ручку повела в медпункт, по дороге заговаривая зубы тем, что типа мне надо сделать прививку, чтобы в будущем я не болел, рос здоровым и сильным… ну и прочей ерундой, которую говорят детям, скрывая от них правду. Будь я постарше, за эту… чушь, за заговаривание зубов, за то, что вот так вот просто она отдает ребенка в чужие руки, я бы… я бы… голову ей проломил. И не посмотрел бы что женщина. Ведь абсолютно неважно, чем я тогда обладал. Нельзя так с детьми поступать. Если она боялась, то чего? Будущего? С каждым годом таких как я становилось все больше. Это нужно было принять как факт и учится жить с этим. А не уподобляться той же инквизиции. Сколько столетий прошло, а люди по-прежнему делают чудовищные глупости из-за страха. Прав был Алекс, говоря, что общество надо воспитывать, что такие вещи должны быть искоренены в детстве. Какой же я сейчас был злой! Но тогда что я мог сделать? Ничего. Я ведь был маленьким "наивным" ребенком в руках взрослых воспитателей.

Возле медпункта на лавочке сидела медсестра. Когда мы проходили мимо, она посмотрела на меня взглядом, полным тоски и стыда. Когда наши глаза встретились, мне даже показалось, что она готова разрыдаться, взять меня за руку и не пустить в кабинет, чего бы ей это не стоило. Но она лишь отвернулась и уставилась куда-то в сторону. Будучи еще ребенком, я бы вряд ли понял, почему она поступила так. А сейчас мне достаточно было только одно мгновение видеть ее глаза, и я понял все. Она тоже была молодой матерью и, судя по всему, она только выписалась из декрета. Они ее запугали. Не знаю чем. Одно знаю — на самом деле очень несложно надавить на любую мать, если пригрозить ей чем-то, касающимся ее собственного ребенка. И, несмотря на то, что ей было больно так поступать, она не сделала ничего, чтобы не пустить меня к ним, выбора у нее не было.

В медпункте на месте медсестры сидел какой-то мужчина лет сорока. Он был высоким, светловолосым, худощавым, но державшимся властно, человеком с пустым взглядом. Последнему тогда, в детстве я, вероятно, не придал никакого значения. Меня усадили на стул прямо напротив него и нас оставили наедине.

Мужчина некоторое время что-то писал, потом отложил ручку, сделав широкий жест рукой, поправил волосы и посмотрел на меня. Меня вновь охватило желание провалиться сквозь землю. Затем он заговорил:

— Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Альберт Хастингс. Я представляю одну организацию, которую интересуют такие необычные молодые люди, как вы. Мы занимаемся воспитанием ваших особых качеств, чтобы вы не могли навредить окружающим.

— Извините, дяденька, но вы… но я такой же как все.

— Не надо врать мне, молодой человек. Вы же видите вещи, которые не видят остальные дети?

— Нет.

— Ну не хочешь так, значит, будем говорить по-другому. Ты любишь своих родителей?

Ну и что должен был ответить четырехлетний ребенок?

— Чего молчишь?

— Люблю.

— И ты не хочешь, чтобы твоих родителей другие обвиняли в том, что они вырастили монстра?

— Но…

— Ты еще маленький и не понимаешь, как на самом деле к таким, как ты, относятся родители других детей. А заодно и к твоим маме и папе. Я не предлагаю тебе их переубеждать, я предлагаю сделать так, чтобы им не на что было жаловаться.

— Но я никому ничего…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Окрою тебе секрет — я тоже когда-то давно пытался доказать взрослым, что я не опасен. Я тоже никому ничего плохого не делал и не собирался. В результате моих маму с папой заставили отдать меня в специальный приют, в котором я и вырос и больше никогда не видел своих родителей. А мне тогда никто не предложил того, что я сейчас предложу тебе. Ты же не хочешь остаться без мамы и папы? Ну, чего молчишь? Так хочешь или нет?

— Я к маме хочу.

— Она скоро придет с работы и тебя заберет. А до этого нам надо с тобой решить кое-что.

— Я сейчас к маме хочу.

— Ты мне не ответил на вопрос. Хочешь остаться без родителей? Хочешь, чтобы маме запретили тебя видеть? Хочешь, чтобы тебе запретили появляться дома?

— Нет.

— Ну, вот и умница. Тем более что от тебя ничего не потребуется. Ты будешь продолжать ходить в садик и играться с другими детьми. Все что надо, мы сделаем сами, ты ничего и не заметишь.

— Это… Это как уколы?

— Извини, не понял.

— Нам тетенька делала, она тоже говорила, что будет не больнее комарика, а у меня потом сильно болела рука.

— Но это было необходимо. Если бы тебе тогда не сделали больно, неизвестно чтобы с тобой было дальше. Но… это даже лучше, чем уколы, здесь тебя никто ничем колоть не будет.

Только сейчас, имея за плечами опыт общения с Кармен, Алексом и Джессикой, я понял, зачем был весь этот бессмысленный разговор. Он меня сканировал.

— Обещаете?

— Клянусь мамой! — сказал Альберт, подняв правую руку.

— Зачем вы клянетесь мамой?

— Чтобы ты знал, что я тебя не обманываю. Мне важно, чтобы ты мне поверил.

Я и сейчас не понял, зачем ему это было нужно, но мне почему-то казалось, что вовсе не из благих намерений. Но тогда он меня убедил. Альберт понял это и тепло улыбнулся.

— А вы сможете меня сделать, как остальных детей?

— К сожалению, это практически невозможно. Однако постепенно мы найдем тебе друзей, таких же необычных, как ты…

Неожиданно даже для Альберта, за окном что-то громыхнуло и за его спиной стекло разлетелось вдребезги. С улицы долетели звуки сирен на аэромобилях. Судя по тому, что я мог видеть со своего места, то окна повыбивало и в находящихся поблизости домах. Альберт повернулся к разбитому окну и долго смотрел куда-то вдаль, потом повернулся ко мне. Кажется, я выглядел испуганным, потому что он перегнулся через стол и потрепал мою шевелюру.

— Вот видишь, одну девочку мы уже нашли.

— Это… это сделала девочка? Такая как я? — перепугано спросил я.

— Верно.

— А кто она?

— Ее зовут Кармен. И, как видишь, она может навредить другим, несмотря на то, что, как и ты, этого не хочет. А мы ей поможем справиться со своими способностями.

— И она больше так делать не будет?

— Нет, не будет.

— А вы ей больно не сделаете?

— Нет, конечно. Мы детей не обижаем. Мы им только помогаем.

— А много нас, таких?

— С каждым годом все больше. Когда-нибудь все будут такими, как мы, и больше никто ни на кого косо смотреть не будет. Но нам с тобой до этого времени дожить не суждено. Ладно, молодой человек, разговорились мы тут с тобой.

Альберт нажал какую-то кнопку на столе, и в дверях моментально появилась медсестра. Кажется, она плакала. Но завидев меня, вздохнула с облегчением. Интересно, чего она опасалась?

— Значит так, этот ребенок теперь входит в специальную правительственную программу по оказанию "особой" помощи детям. Программа эта новая, их родители еще о ней не слышали и могут нас неправильно понять. Еще они могут поднять панику, искать никому не нужную справедливость, а в некоторых, особо одаренных случаях, даже начать отказываться от воспитания своих детей. Разумеется, это никому добра не принесет. Поэтому им знать ничего и не надо. Вам всего лишь придется подмешивать тем детям, которым мы скажем, специальную вкусовую добавку. Не волнуйтесь, она совершенно для них безвредная и имеет приятный вкус и аромат. Добавка успешно прошла все тесты на животных, о чем уже завтра мы представим вам все соответствующие документы, сертификат качества будет прилагаться к каждой коробке. Уже через неделю мы приедем, проведем еще один медосмотр. Если все пойдет нормально, то буквально через пару дней вы сами увидите у детей улучшение. Единственное на что не стоит обращать внимание, так это на то, что у них временно появится забывчивость. Они могут не вспомнить даже того, что разговаривали со мной. Но это нормально, это попозже пройдет. Все, оставьте нас еще на пару минут.

Медсестра молча кивнула и вышла. Альберт повернулся ко мне и сказал:

— Смотри, все оборачивается совсем неплохой стороной для тебя. Но сейчас я сделаю кое-что.

— Вы мне сделаете больно?

— Прости, но я обязан. А больно тебе не будет, обещаю.

— Что вы хотите… — точно не помню, это я тогда сказал или уже сейчас подумал, но в любом случае я не сумел ничего сделать.

В глазах у Альберта в прямом смысле слова загорелся огонь. Дальше воспоминание обрывалось…

 

ГЛАВА 2

Терял ли я сознание? Не помню. Может я просто уснул… хотя как и почему? Неужели в такой ситуации человек способен неожиданно заснуть? Я только внезапно для себя осознал… как будто бы разум ко мне вернулся. Или мне его вернули. Постепенно я стал вспоминать, как тут очутился. Но вместе с воспоминаниями пришли и вопросы. "Последний странник". Это было одно из нескольких слов, которые я услышал перед забвением, наряду с воплями, требующими от меня подчинения. На которые я не отреагировал… почему-то. Вот интересно, по каким признакам Тартуров опознал корабль? Надо будет спросить у него на досуге… Если конечно теперь этот самый досуг у меня когда-нибудь будет.

"Последний странник"… Я что-то слышал о нем. Но раньше я думал, что это сборный фольклорный образ наподобие "летучего голландца", только более современный. Им, небось, старые пилоты и капитаны пугают молодежь. А заодно и интригуют и подталкивают к поискам приключений на свое филейное место. Ведь даже во времена "летучего голландца" истории о нем никого не удержали от походов в море в поисках… а что, кстати, искали древние мореплаватели? Фиг с ним, все равно не помню. Но похоже что "странник", в отличие от мифического собрата прошлого, все-таки существовал. Хотя с другой стороны, мало ли что людям может почудиться в такой ситуации. Может это был простой браконьер? Или какое-то секретное правительственное судно?

Да, я не хотел верить в то, что меня атаковал миф! Ведь еще с утра спросил бы меня кто-нибудь о вере в существование "странника", я бы пальцем у виска повертел и в придачу влепил бы пару нарядов вне очереди… может быть влепил бы, если бы спросивший был в моем подчинении… Но один вопрос мне таки не давал покоя: что, мать его, все-таки произошло?

Собравшись, наконец, с мыслями, я осознал, что нахожусь в гиперпространстве без защитного энергетического поля. Никто не знал, что случалось с предметами и людьми, если они надолго оставались здесь без этого самого поля, но раствориться в небытие мне никак не улыбалось. Надо было что-то делать. Я подергал рычаги основной и обратной тяги. Машина все еще не подчинялась. Я пощелкал тумблерами. Ничего не реагировало. Я отметил про себя плюс в полной автономии системы жизнеобеспечения. И она, в отличие от всего остального, работала. Я еще раз подергал рычаги основной тяги и попробовал внутренний компьютер. К моему удивлению, он тоже запустился. Я задал ему провести полную диагностику и откинулся в кресле.

В каком положении я находился? Меня уже искали и, возможно, даже Каролина знает. Она, наверно, себе места не находит. Но сейчас я ничего не мог поделать. Тем более что беспокойство о моей дальнейшей участи было вполне обоснованным. В конце концов, у меня были все шансы больше никогда не вернуться не то что к своим, а вообще. Так как до окончания диагностики мне все равно нечего было делать, я попытался подумать. Но в голову приходили мысли только о нашем недавнем разговоре с Джессикой.

Интересно, что она имела ввиду, говоря "пойдет вразрез с твоим понятием о здравом смысле"? Неужели она задумала что-то такое, что мне может категорически не понравиться, даже если попробовать представить, что я целиком и полностью ей доверяю? Или это она так, чтобы в чем-то увериться? Вот только в чем? Может Джессика действительно хочет нам помочь, но, кажется, она сама немного побаивается наших способностей. Вернее, возможных последствий от них, которые, кстати, известны только ей и еще, наверно, Алексу. Тут я вспомнил, как я стартовал перед нарядом из дока, и у меня окончательно испортилось настроение. Надо будет бригаду спросить, как это они проверяли истребители перед вылетом, если у меня приключилось неожиданное отключение двигателя? Помимо всего прочего я бы там мог разбиться о корпус базы…

Осознание того, что рядом кто-то есть пришло неожиданно, но не резко. Будто я знал это, но никак не мог разобраться в ощущениях. Я посмотрел через купол. Темные сине-оранжевые бесконечные энергетические потоки вместо черной глади с белыми точками — так выглядело гиперпространство изнутри. Когда смотришь на него, даже находясь под защитным полем, всегда появляется ощущение дискомфорта, будто окружающее тебе чуждо. Чуждо глубже, чем каждая отдельная клетка твоего тела, чем каждая молекула воды в тебе, намного глубже, чем твоя суть. Описать словами это сложно, но когда в первый раз сюда попадаешь, все понимаешь и так. Сама материя гиперпространства отталкивала все естество, которое ты привык ощущать еще с детства, которым ты сам являлся. Но здесь явно было что-то оттуда, откуда пришел я. И я это чувствовал.

Я прищурился. Не знаю, как у меня это получилось, но, кажется, я включил какое-то "особое зрение". Невидимый корабль, плавающий буквально у меня перед носом, стал проявляться, переливаясь неестественными оттенками разных цветов.

— Кажется, нет смысла больше прятаться. Не напрягайся, я выключаю хамелеон.

Сказать, что я был удивлен слышать голос в своей голове, значит — ничего не сказать. Я шарахнулся так, что, не будь пристегнут к креслу, разбил бы головой купол. Или себе голову, которая явно была не такая крепкая, как особо прочное стекло, накрывавшее кабину. У меня заболело в боку. Корабль на миг пропал, а потом опять проявился, но уже в нормальном естественном цвете. Это был "Последний странник". Я ненароком опустил взгляд себе на ноги. И увидел, то чего не захотел бы видеть никогда. На моих коленях, просунутая между ног лежала голова Анжелины и смотрела на меня. Тела ее я не видел. Наши взгляды встретились.

— НЕ СМОТРИ ЕЙ В ГЛАЗА!!! — прокричал голос в моей голове.

Я только-только стал подумывать о том, что у меня начались очередные галлюцинации, а что теперь думать уже даже не знал. Я резко вскинул голову и стал жадно выискивать взглядом того, кто это сказал. Разумеется, если судить трезво, то это было глупо. Даже если кто-то сейчас копался у меня в голове, то он явно был на борту корабля, и мне вряд ли бы удалось его разглядеть. Но с другой стороны, если он видел меня — а раз знал о том, кто лежал на моих коленях, то наверняка видел, ведь даже для чтения мыслей нужно как минимум знать, где находится тот, кому в голову ты собираешься лезть — то, соответственно, и я мог бы увидеть его. Но, к сожалению, по-прежнему мне виден был только корабль, на котором никак не мог разглядеть ни одного иллюминатора. Много лет спустя Джессика объяснила мне, что на самом деле я ошибался в своей логике. Но тогда я таких подробностей не знал.

— Кто вы? — спросил я в пустоту.

— Капитан "Последнего странника", — ответил голос. — Мог бы и догадаться.

Голос явно был искусственно измененным. Значит, у его хозяина были причины не выдавать себя даже голосом. Однако я все-таки смог различить какие-то знакомые интонации. Откуда, правда, знакомые? Это у неизвестного-то капитана на мифическом-то корабле…

— Откуда вы знаете о ней?

— О ком?

— О… — я опустил глаза на колени. Анжелина сверлила меня взглядом.

— НЕ СМОТРИ ЕЙ В ГЛАЗА!!! С ПЕРВОГО РАЗА НЕ ПОНЯТНО?!!

— Ну, вот откуда вы о ней знаете? — спросил я, поднимая взгляд.

— Я о ней толком ничего не знаю. Зато знаешь ты.

— Как это?

— Как надоест получать ответы прямо в голову, включишь рацию, — по тому, как голос произнес последнюю фразу, я вдруг понял, что он женский.

Почему бы и нет? Хуже не будет, зато общаться привычнее. Я щелкнул тумблером и в ухе у меня зашипело. Потом стало тихо, и голос в рации спросил:

— Ну что, так лучше?

— Удобнее. Вы мне не ответили…

— Ты еще мало знаешь о вещах подобного рода, а объяснять все с начала у меня нет ни времени, ни желания. Одно могу сказать наверняка: лучшая защита от этого — стараться не поддаваться ему, то есть не смотреть ей в глаза.

— А почему?

— Потому что глаза — самая уязвимая часть при ментальной атаке. Даже если ты сам ее себе устраиваешь.

— Какой еще атаки? И как я могу ее себе…

— Той, которой ты сам подвергаешься, каждый раз, когда приходит она.

— Так она реальна?

— Только для тебя. Она сидит в твоей голове.

— Как это?

— Билл, я не собираюсь давать тебе справки по тому, что тебе еще предстоит понять в не очень отдаленном будущем. Если захочешь узнать подробности, спроси у Джессики, что такое сементарис.

У меня внутри все похолодело. Откуда она знает про Джессику? Джессику, столь неординарную личность… не говоря уже о том, что она знает мое имя…

— Откуда…

— Не забивай себе голову ерундой. Это пока что не твое дело.

— А, между прочим, при первой встрече положено представляться. Меня вы знаете, а вы…

— Пойдем, я тебе что-то покажу.

"Последний странник" резко развернулся и полетел прочь. Я дернул рычаг задней тяги, но ничего не произошло. Меня опять начала одолевать паника, мне не хотелось оставаться наедине с ней.

— Я не могу лететь!

— Ой, прости. Совсем забыла.

Все-таки я правильно опознал, что голос был женским.

От ее корабля отделилось что-то очень маленькое и устремилось ко мне. Как только оно коснулось корпуса моего истребителя, на мгновение я увидел на куполе снаружи едва заметную энергетическую рябь и сзади мерно загудел реактор.

— Ну, вот и все. Догоняй!

Пролетев еще немного "Последний странник" выпрыгнул из гиперпространства. Я последовал за ним. Своих двигателей для прыжка я не имел, поэтому пришлось воспользоваться уже открытым порталом. Судя по тому, насколько недолго мы летели в гиперпространстве, то место назначения было относительно недалеко от нашей базы. Если, конечно, я не терял еще и по дороге сознания. И пока я был в отключке, меня не отнесло куда-то… в сторону… или вглубь… даже не знаю, как точнее выразиться. Насчет этого у меня закрались сомнения. Но они были необоснованны.

Как я и ожидал, по ту сторону портала оказался все тот же сектор TX, только противоположный его конец от места нашего сегодняшнего патрулирования. И, как ни странно, я сразу же узнал, где именно мы находились, даже не опуская глаз на карту и сканер. Слишком много воспоминаний у меня было связано с этим местом.

— Узнаешь? — спросил голос в ухе.

— Да, кажется. Но только зачем вы меня сюда притащили?

— Я же сказала, показать кое-что.

— Что?

— Смотри сам.

Не совсем понимая, что она имеет ввиду, я посмотрел через купол. Недалеко от нас располагалось новообразованное облако астероидов, заменивших собой еще совсем недавно существовавшую здесь планету TX-15462. Камни на фоне звезд и туманностей. И все.

— Я ничего не вижу.

— Так уж ничего?

— Только кучу астероидов, космос и звезду неподалеку.

— Ты не так смотришь. Посмотри так, как просмотрел мой корабль сквозь хамелеона.

— Сквозь какого еще хамелеона?

— Был бы любознательнее, давно бы уже выяснил это у своих командиров. Система маскировки, которую я использовала, в народе называется "хамелеон".

— А я что сквозь нее смотрел?

— А ты еще не понял этого?

— Чего именно?

Но последний вопрос был лишним. До меня, кажется, стал доходить смысл ее слов. То, что я увидел ее корабль, окрашенный неестественными оттенками, не означало, что он такой странный. Я его просто так увидел. Вот только знать бы еще как это "зрение" работает.

Я попытался по-особому посмотреть на астероиды. Но ничего не менялось, ни цвета, ни… даже не знаю чего еще. Я попытался снова и вновь тщетно.

— Так, а что я должен увидеть? И куда мне смотреть?

— А ты не видишь? Это вокруг нас. Мы сейчас среди него.

— Опять эти загадки! Вы случаем с Алексом… хотя чего я спрашиваю, подозреваю, что знакомы. Про Джессику же вы откуда-то знаете.

— А это тут, кстати, совершенно не причем. Но раз ты не можешь это увидеть, пойдем другим путем. Что это у тебя на коленях?

Я машинально опустил взгляд, совсем забыв про нее. Там по-прежнему лежала голова Анжелины. Второй раз за сегодня я шарахнулся так, что что-то себе потянул в боку. Рот Анжелины растянулся в широкой леденящей душу улыбке. Не смотреть ей в глаза! Надо не забывать об этом. Я поднял взгляд… и обомлел.

Сквозь купол я больше не видел космоса. Ни звезд, ни астероидов, ни ближайшего светила, ни отдаленных галактик. Ничего. Только что-то пульсирующее, черное и, кажется, живое. Или не совсем живое. Я не видел, но знал, что оно ищет щели и пытается проникнуть внутрь ко мне. Это было что-то больное, я нутром чуял агонию, пропитанное чернью, болью и ослабляющее все чувства восприятия… вещество… естество… существо… а хрен его знает что!

Меня одолевал ужас. Я не мог понять, что это такое, но оно теребило мою душу неописуемым ужасом. Я резко развернул истребитель и обомлел еще больше. Оно обволокло все, всю вселенную. Я посмотрел на сканер. Что за чушь он показывает? Какие астероиды неподалеку? Какие внутренние врата сектора? Какой крейсер рядом со мной? Ничего же нет. Я не вижу ничего!

Я выжал максимум на основные двигатели, и машина рванула вперед. Не знаю почему, но я направился по показаниям сканера в сторону врат. Почему эта развалюха такая медленная?! Мне было все равно, что творилось вокруг. Плевать, что на коленях лежит голова девушки, которая уже давно мертва и улыбается мне. Какая разница, что в ухе говорит капитан мифологического корабля. Только бы выбраться отсюда! Быстрее! БЫСТРЕЕ!!!

Я несся с такой скоростью, которую только мог выжать из своего истребителя. Мне глаза застилала пелена ужаса. Что-то гавкало у меня в ухе, но я не обращал на это внимания. Только бы найти выход… В ухе гавкнули громче и настойчивее. Да наплевать на все… но где-то в глубине подсознание подсказывало, что мне говорят что-то важное и в третий раз я расслышал крик:

— БИЛЛ, ВРАТА!!!

Я пришел в себя и понял, что через две секунды размажусь о врата перехода. Я резко дернул штурвал, произвел умопомрачительный маневр, уклоняясь от портальных колец, и сбросил тягу, когда был уже на безопасном расстоянии. Немного переведя дух, я спросил:

— Что это было?

— Ты о чем?

— О том… — и я запнулся. До меня вдруг дошло, что вокруг расстилается в безграничные дали все тот же старый привычный космос. Никакой пульсирующей черноты, пронизывающей до глубины души не было.

Вдалеке виднелось облако астероидов, надгробный камень по планете, существование которой прекратилось из-за людей и по их вине. Ближайшая звезда все так же была похожа на небольшой теннисный шарик.

Я попытался собраться с мыслями. Что же я видел? Неужели помешательство? Нет! Она меня сюда притащила, чтобы показать мне это. Я увидел, так что пусть не юлит.

— Нет, так не пойдет. Вы же сами говорили, что я должен это увидеть. Я увидел и…

— Ты знаешь, что это было?

— Нет, — честно признался я, не особо горя желанием когда-нибудь узнать. С другой стороны хотелось бы все-таки выяснить, что это такое. Так, на всякий случай.

— И никто еще толком в этом мире не знает. Даже те, кто может действительно с этим что-то сделать, кто может прекратить его распространение, осведомлены об этом явлении еще меньше твоего. И что самое страшное — еще не пришло время, чтобы они это поняли. Такие вот дела.

— Но вы же знаете! Так расскажите им.

— Они меня не послушают. И тебя тоже. Потому что они еще не готовы в это верить. Для всего в нашем мире отведено свое время. Сегодня это будет распространяться. А когда-то его уничтожат не без твоей помощи. А если тебя интересует, почему нам не поверят прямо сейчас, то я тебе объясню. Тебя не послушают, потому что ты не должен знать даже в принципе о таких вещах, даже отдаленно слышать. А мне — потому что они меня… недолюбливают. У меня не слишком хорошая репутация.

— А какой резон мне вам тогда верить?

— Никакого. Поэтому для начала я и показала тебе это, чтобы ты убедился в его существовании до того, как узнал обо мне что-то нехорошее и у тебя не появились основания мне не верить.

— А что оно вообще такое?

— Чума этого мира. Его, если можно так сказать, раковая опухоль. Результат союза алчности одних, подлости других, безразличия ради выгоды третьих, а также вездесущего неуемного любопытства в исследовании физических законов этого мира и необдуманных попыток изобретения технологий, стоящих на службе не тем, кому нужно.

— Секундочку! У меня сейчас голова закипит от таких объяснений.

— А я и не собираюсь тебе ничего объяснять толком и растолковывать по понятиям. В свое время тебе более популярно объяснят те, кому ты расскажешь о его существовании.

— Я расскажу?

— Да. Я привела тебя сюда не посвящать в тайны основ мироздания. Ты должен был увидеть, чтобы потом, когда придет время, вспомнить об увиденном и рассказать кому нужно. От этого зависит больше, чем ты можешь себе представить.

— А почему именно я? Почему не вы?

— Потому что ты один из немногих обладаешь этим своим особым зрением. А почему не я… об этом ты тоже узнаешь в свое время.

— И что значит "когда придет время, вспомнить об увиденном"? Вы что действительно думаете, что такое можно забыть.

— Я тебе помогу.

У меня прямо на куполе открылись огромные глаза. Черные без белков, обрамленные какой-то темной-темной дымкой, они были будто нарисованы на стекле с наружной стороны. Но только они двигались. Я почти потерял дар речи. Единственное, что я успел из себя выдавить, было:

— Кто… вы?..

— Твоя старая и новая знакомая, — последнее, что ответила мне незнакомка уже не через рацию, и в глазах на стекле загорелся огонек.

Не один год спустя я вспомнил все, что произошло со мной в тот злополучный патруль. Память вернулась тогда, когда в ней появилась необходимость. Как и обещала "знакомая незнакомка".

* * *

Темнота. Немного не такая, как раньше. Бесцветная и пугающая, но одновременно теплая и манящая. Знакомое чувство, которое я надеялся больше никогда не ощущать, вернулось. Я находился в пустой комнате. Меня, как раньше, не окружал туман, но чувство постороннего присутствия по-прежнему имело место. Он, а возможно она, был недалеко, но вне досягаемости, совершенно недоступен. От меня уходило что-то неуловимое, что-то дорогое мне. Но во всем чувствовалась небольшая разница с тем, как это было раньше. Я теперь точно знал, что мне все это снится или кажется. Я мог попробовать сопротивляться. Но не успел. Все резко прекратилось и разум, а вместе с ним — сознание, вернулись ко мне.

Я находился в своем истребителе и, судя по всему, в патруле. Сверившись с данными сканера, электронной картой и картинкой за бортом я понял, что нахожусь далеко от одного из запланированных маршрутов. По крайней мере, я вспомнил, как его планировали… недавно… я надеюсь… Но как меня сюда занесло? Я попытался вспомнить. В памяти обрисовались кое-какие ответы. Вспомнил, что проспал и плохо взлетел. Помню, что Джессика опоздала в патруль, но мы с ней заранее обо всем договорились. Припомнились видения, облаченные образом нашей бывшей преподавательницы. Так, кажется, мы преследовали таинственный корабль. Но что было потом? Он на меня напал! Точно, он чем-то меня атаковал. А дальше я, судя по всему, потерял сознание.

Черт! У меня же могли остаться повреждения. Сколько я был без сознания? Что еще могу успеть сделать? Я запустил полную диагностику и стал поспешно ощупывать кабину в поисках возможных трещин. Докуда смог дотянуться, ничего не нашел. Потом я обратил внимание на монитор, где показывался ход проверки. Внизу было написано, что предыдущая успешная проверка завершилась в 14.36 по вкв, а сейчас было… 15.52? Но я не помнил, чтобы запускал проверку час назад. Я вообще не помнил, чтобы я что-то подобное сегодня делал. Пытаясь вспомнить, что же со мной произошло, почему-то постоянно в памяти всплывал эпизод из моего детства, о том, как меня в детском саду водили к этому странному Альберту и его глаза… засветились огнем, а дальше ничего… ничего не помню. Забавно, но я что-то не припоминаю, когда это вспомнил? Раньше всегда как-то откладывалось, а сейчас… хотя, может это был блок особой сложности. Я ничего во всем этом не понимаю!

Я еще раз посмотрел на карту, потом в открытый космос. Это же место гибели TX-15462. Этот номер, кажется, навсегда отпечатался в моей памяти. И не мудрено. Но что я здесь делаю? Алекс, помнится, уничтожил эту планету с той целью, чтобы она больше никому не навредила. Вернее, что-нибудь с ее поверхности. Но вот я снова здесь. Мистика какая-то!

Диагностика завершилась и выдала результат, свидетельствовавший о полной целостности корпуса и работоспособности машины. Как камень с души упал. Ну, значит, редкостный мазила бороздил просторы космоса в секторе TX. Бороздил? Или еще бороздит? Но я же был не один. Куда все подевались? Каким образом меня потеряли так далеко от базы?

У меня разболелась голова. Такое количество вопросов плюс усталость давали знать о себе. Короче, надо возвращаться к своим, а там уже разберемся. Так, как мы можем это провернуть? Ага, врата!

Неподалеку от меня располагались врата перехода в гиперпространство. Судя по внешнему виду и по сигналу сканера, это были не главные врата сектора, а лишь внутренние. Значит, дорога через них есть только до следующих врат. Я отправил запрос на идентификацию и стал ждать. Теоретически, у меня был ключ допуска ко всем вратам сектора. А практически — кто его знает?

Я еще раз попытался вспомнить, что же со мной произошло после встречи с таинственным кораблем, но опять в памяти всплыли лишь детские воспоминания. Как странно… А почему именно это воспоминание постоянно вылезало наружу? Может это что-то очень важное? Мне даже показалось, что оно вспоминается нарочито, пытаясь собою скрыть что-то другое. Но как бы там ни было, самому мне вряд ли удастся в этом разобраться.

Пришел ответ от идентификатора. Конечные врата находились недалеко от нынешнего места пребывания нашей базы и, если у них там ничего не стряслось, я скоро уже буду среди своих. Я отправил код на открытие перехода и повел истребитель на полосу влета. Полосой влета называлось условное расстояние до открытого портала с ограниченным углом захода. Его ввели после того, как узнали о существовании авриловых потоков. Под которые я чуть было не попал. Машину дернуло и повело влево. Я скомпенсировал вираж левыми поворотными двигателями и вышел на точку старта.

Никто толком не знал, как инопланетные расы обходились до открытия человеческим ученым Джесси Аврилом его знаменитой теории "о потоках между дырами в измерениях и об их разнице". Было известно только то, что раньше никак не могли понять таинственные несчастные случаи при нормально совершаемых, на первый взгляд, действиях во время прыжков в гиперпространство. Самих по себе случаев было не так много, потому что капитаны кораблей других рас интуитивно выполняли все верно. И еще некоторые, в основном древние цивилизации, использовали особый вид энергетических щитов, которые, как позже выяснилось, сглаживали влияние портальных потоков процентов на 90… вернее как они сами выяснили и объяснили остальным, более молодым галактическим цивилизациям. Технология этих самых щитов так и осталась в секрете. Однако никто не пренебрег человеческим открытием в этой области, теорию авриловых потоков взяли на вооружение абсолютно все, снизив тем самым показатель несчастных случаев при прыжках практически к нулю.

Собственно меня сейчас касалась только суть. А она — суть всей теории гиперпространственных прыжков — сводилась к тому, чтобы войти в портал не ниже определенной скорости и четко по центру портала. И ни в коем случае не сворачивать даже на чуть-чуть. Иначе объект, входящий в портал, могло снести с направления полета и разрезать портальным краем или вообще, при наличии достаточной величины, разорвать упомянутыми авриловыми потоками. Корабли классом не ниже лайнера или фрегата, имеющие собственные двигатели гиперпространственных прыжков могли не только создавать себе точки перехода в любом месте, но еще и моментально получать нужное ускорение. Мне же эту скорость необходимо было набрать самому.

Убедившись, что компьютер дает добро на выбранный курс, я, затаив дыхание, выдавил на максимум тягу основных двигателей. Подойдя к порталу достаточно близко, я приготовился. Тут главное не запаниковать с непривычки. Я всего второй раз в жизни совершал подобный прыжок. Портал уже занимал практически весь панорамный вид из моей кабины. Машину дернуло вперед, и я крепко сжал штурвал. Мгновение — и меня уже окружал сине-оранжевый мир, состоящий, насколько можно было судить с его вида, из одной только энергии. Хотя я лично сомневался, что это так. Есть явления намного более сложные, чем способен понять человек на данном этапе своей эволюции, и гиперпространство было одним из них.

Портал за мной закрылся и тут я понял, что пропало какое-то чувство. Чувство, что за тобой кто-то следит. Смысла оборачиваться не было — у меня за спиной располагалось кресло, в котором я сидел, разворачивать истребитель тоже — портал уже закрылся и таинственный взгляд и его хозяин явно не последовали за мной. Да и к тому же я не мог развернуться. Ведь я перешел врата внутреннего перехода, получив хорошее ускорение, чтобы быстро долететь до следующих врат. Не прошло и пяти секунд, как передо мной открылся портал выхода и я выпрыгнул в открытый космос.

Сканер моментально ухватил пеленг и координаты патрульной базы. Связь также быстро синхронизировалась. Видимо, на базе держали постоянно открытым основной канал на всякий случай. Ну вот он, этот самый случай. Я включил рацию и сказал:

— Альфа-1 — базе. Ответьте. Говорит старший патрульного звена Альфа. База, прием.

— А-а-а… капитан? — неуверенно произнесла рация. — Тут у нас… пеленг… кое-кто на связь вышел… и, кажется, это он… нет, пропажа наша…

— Алле, база. Вас там не учили, что по форме нужно сначала мне отвечать, а потом уже обсуждать свои внутренние проблемы?

— База — Альфе-1, прием. Я бы на твоем месте не была столь голословной. Где тебя вообще черти носили? — судя по голосу, Ниола была не на шутку обеспокоена. Ну, они там имели на это право…

— Это сложно объяснить.

— Тогда начинай собираться с мыслями. Я рапортую о твоем прибытии капитану и старшему наряда. Шуму ты тут поднял… Но все-таки приятно слышать тебя в добром здравии. Отбой.

— Отбой, база, — это все, что я мог ей ответить. Меня и самого очень интересовали детали моего исчезновения.

Кажется, недавно я размышлял о романтике в космосе. Ну так вот, за время полета до базы я успел несколько переосмыслить свое отношение к ней. И, несмотря на то, что в корне ничего не изменилось — мне по-прежнему нравился космос — но теперь мне было с чем сравнивать. И вот именно сейчас больше всего на свете хотелось находиться не здесь, а оказаться на Земле на теплом диване в доме за семью… нет за пятьюдесятью замками. И укутаться там в теплый-притеплый плед. И пить… что-нибудь, только теплое, а еще лучше — горячее.

Подлетев поближе к базе, я притормозил и стал ожидать инструкций. Судя по всему, ничего по поводу моей посадки они так и не успели придумать, так что придется рисковать и садится в грузовой док с большой вероятностью разбиться о палубу не справившись с управлением. Если у меня опять откажет нижний передний двигатель, то я уже ничего никому объяснять не буду. Хоть что-то хорошее будет в том, что мне не удастся сесть.

— Альфа-1, прием, — услышал я знакомый голос в ухе. Это была Джессика.

— Прием, как наряд?

— Да не особо. Пропал старший одного из звеньев вместе с кораблем, существование которого еще недавно считалось мифическим, потом появился в другом конце сектора и, судя по всему, ничего не помнит. А так ничего, нормально.

— Это ты обо мне? Откуда ты знаешь, что я ничего не помню. И с каким это еще мифическим кораблем я встречался?

— Значит, все-таки не помнишь?

— Помню только, как гнались за неизвестным кораблем. Потом было что-то странное, а дальше… ладно, сдаюсь — ничего не помню!

— Подожди, сейчас причалим, потом объяснять будешь.

— А вы уже здесь?

Краем глаза я заметил справа от себя какое-то движение. Посмотрев в ту сторону, я увидел истребитель Джессики. Она пристроилась рядышком и так же, как и я, зависла в ожидании инструкций. Девушка встретилась со мной взглядом и помахала рукой.

— А если у меня опять двигатель откажет?

— Не откажет.

— С чего вы взяли?

— Уверена.

— Мне бы ваш оптимизм.

— Ты знаешь, для бессмертного, чтобы не умереть от скуки, нужно постоянно поддерживать подходящий настрой. Для меня это пессимизм — когда сражаешься, реализм — когда обдумываешь что-то серьезное, а оптимизм — во всех остальных случаях. Иначе очень быстро надоест жить.

— Ну, может вам виднее…

— Альфа-1, старший наряда, прием, — вмешалась в разговор Ниола. Интересно, она слышала, о чем мы только что говорили? Ведь немногочисленные выжившие патрульной базы и военной лаборатории, как и часть моих однокурсников, до сих пор не были посвящены в тайну Алекса и его компании. Не знаю даже почему.

— Слушаю вас, база, — ответила Джессика.

— Мы не успели ничего придумать насчет посадки для Билла, поэтому придется рискнуть.

— Вас понял, — удрученно пробубнил я.

— Не дрейфь, все обойдется, — и, кажется, Джессика мне подмигнула. Но космос очень темен, и ей на лицо не падал практически не один луч света с приборной панели, так что я мог и ошибиться. Хотя она могла специально так повернуться, чтобы я не видел ее лица. Кто там ее разберет.

Сделав контрольную проверку "ненадежного" двигателя я стал приближаться к доку. Чем ближе и больше становился атмосферный экран, тем больше росло напряжение внутри. Если я не расслаблюсь, у меня может и инфаркт случится. Еще до посадки. Глубоко вздохнув, я тряхнул руками, как бы пытаясь через них скинуть напряжение, и уцепился в штурвал. Самое страшное, как я потом задним умом понял, было вовсе не то, что я мог прочесать носом палубу, а неожиданные попытки исправить ситуацию, которые я в панике мог предпринять, если бы что-то пошло не так. Это могло бы стоить жизни не только мне.

Истребитель приблизился достаточно близко к станции и на меня начало действовать искусственное притяжение. Я перебросил тягу на нижние двигатели, и стал потихоньку пересекать экран. Пока что все шло нормально. Навигатор подал сигнал на посадку в девятом квадрате от входа. Это было лишь условное разделение, внесенное программным методом, которое, однако, давало абсолютно точное представление о том, куда садиться, что позволяло экономить и время и нервы рабочим доков, а пилотам предварительно координировать свои действия. Медленно пролетев два сектора посадки, я славировал вправо и аккуратно, постепенно попуская тягу нижних двигателей, опустился на палубу. Лишь услышав, как стихает за спиной мерный гул реактора, я смог вздохнуть с облегчением.

Сдвинув купол, я вылез из кабины и спустился на железный пол. И стал свидетелем виртуозной парковки Джессики. Совершенно не включая нижнюю тягу, она пролетела на прилично большой скорости в пятнадцатый квадрат посадки. Там, включив абсолютно все двигатели на минимум, она притормозила передними, крутанулась левым поворотным и, выключив все, кроме нижних, мягко, но быстро села. Явно эту посадку она отрабатывала не один год, а, возможно, и не одно десятилетие. Вот интересно… нет, я понимаю, по инерции с приличной скоростью можно было влететь достаточно быстро, чтобы нос не потянуло книзу, но как у нее получилось не потравить меня газами? Ведь стартуя и приземляясь на минимальной скорости, мы, прежде всего, соблюдали технику безопасности. Для того чтобы это было возможно, двигатели истребителя имели специальный режим работы, практически непригодный для каких либо перелетов в огромном пространстве за бортом, но позволявший безвредно для присутствующих стартовать прямо из дока. Любопытно, что эта функция была нормой для серийного производства истребителей. То есть, несмотря на то, что их выпускали оборудованными для ячеек быстрого запуска, положение вещей, как сейчас на нашей базе, было изначально предусмотрено и ситуация, в которой истребители должны были стартовать из доков, и, соответственно, выход из нее закладывался на аппаратном уровне. Правда, как она там говорила?"…появляется свищ на всю систему подачи воздуха…" Не тот случай, да, но суть то неизменна: "…так что в этом вопросе промашек быть не может…" Кажется, я в очередной раз признал правоту ее слов. Если бы она была моей девушкой, думаю, был бы повод ей погордиться собой в том смысле, что она была оценена в моих глазах. А также ткнуть меня носом в очередное доказательство существования "женской логики" и отсутствия мужской. Хотя… кажется, она выше этого.

Выскочив, как ошпаренная, из кабины, Джессика — да-да, это та, что выше этого — быстро направилась ко мне. Подойдя она, не сказав ни слова, положила мне руку на голову, закрыла глаза и пару минут так простояла. Я так подозреваю, что она копалась в моей голове. Возразить я не решился, потому что не был уверен в том, что она не права в своих действиях. Когда она открыла глаза, я прочел в ее взгляде облегчение.

— Кажется, пронесло, — прошептала она про себя.

— Вы о чем?

— А? Неважно. Ну, рассказывай, что же там произошло.

— Где?

— Как где? За порталом. Тебя же похитил "Последний странник".

— Да?

— Так, ты издеваешься, да? Тебя похитил почти что мифический корабль, воспользовавшись каким-то оружием, которого я никогда раньше не видела, а ты об этом ни сном, ни духом?

— Подождите! Я помню, как мы преследовали корабль класса истребитель не отвечающего на наши сигналы…

— Не на наши, а на твои, — может я поторопился с мыслью, что она выше…

— Неважно. Потом вы присоединились к погоне. Потом… — я задумался. — Потом вы в нем что-то узнали. Что вы, кстати, узнали?

— Я распознала в нем истребитель моего бывшего любовника, сбитого почти два года назад. Причем таким, как я его запомнила, когда пыталась спасти парня. Побитого, с выжженной кабиной.

— Да, кабину я тоже помню, вы мне еще тогда приказали остановиться…

— Что ты с большим успехом проигнорировал.

— Нет. Я просто не успел сориентироваться. Вернее, он меня атаковал быстрее. А что из себя вообще представляет этот "Последний странник"? Столько слухов о нем. Раньше я думал, что он не реален. А теперь… что-то сомневаюсь.

— "Последний странник" — это такой корабль-призрак современности. До недавнего времени считался лишь сказкой, как ты верно заметил, мифом для запугивания молодых пилотов и капитанов, ищущих приключений на свое мягкое место и новых открытий за пределами влияния человечества. Но с момента, как было подтверждено его существование, было установлено несколько его странных особенностей…

— Стоп, так вы знали, что он реален?

— В общем-то, да, но мы искали много доказательств.

— Это какого рода, интересно?

— Ну, например, что он всего один. Ибо долгое время считалось, что их несколько. Ты мне дашь закончить? Спасибо. Так вот… странные особенности… Во-первых, он всегда приходит под видом другого корабля. Это не раз обсуждалось в кругах, где рассматривали все возможные виды технологий всех известных рас. Каким-то образом он способен создать подобие практически любого существующего корабля, независимо от его размеров. Скажу по секрету, что такой технологии не знает никто. Потому, что копирует он не только внешне, но и… как бы это сказать… на ощупь. Во-вторых, он никогда не появляется просто так. Практически всегда его появление связано или сопровождается событиями, идущими вразрез со здравым смыслом. Что, как ты понимаешь, не может не тревожить.

— А что — были прецеденты?

— А ты думаешь, мы ожидали сорок лет назад, что у человечества резко появится дефицит в женском населении, уничтоженном очень странным способом? Настолько странным, что до вашего поколения никто не донес ни крупицы информации о том, что же все-таки тогда произошло.

— Да… это я тоже еще недавно считал выдумкой… Так это он виноват?

— Что странно, нет. Его появление тогда переключило наше внимание на планету, которая очень неожиданно пришлась кстати после того геноцида.

— Зеленокожие…

— Именно. Благодаря "Последнему страннику" мы обратили свое внимание на планету, на которой были выведены зеленокожие. Знал бы ты, сколько тогда моральных устоев, воспитанных в землянах веками, нам пришлось переступить ради того, чтобы… ну, в общем, не важно. Факт налицо: мы смогли практически удержать человеческое общество в том состоянии, в котором оно было до геноцида, с небольшими изменениями. В-третьих, "Последний странник" — единственный корабль во Вселенной, который совершенно ничем невозможно запеленговать и просканировать. Он никогда не определяется, никогда не позволяет проводить за собой слежку, не отслеживается системами картографирования…

— А что картографы следят за перемещениями кораблей?

— Не за всеми. Но если очень надо, то это возможно. Только учти — это секретная информация. Будешь на гражданке чесать языком — за тобой приедут.

— Ой, боюсь… за мной так и так приедут…

— В-четвертых, его действия никогда не поддаются никакой логике. То он гуманен, то деспотичен, то спасает, то уничтожает. А то и вообще просто наблюдает. В-пятых, он является единственным кораблем в известной на данный момент вселенной, который не подвержен действию перекраивателей пространства.

— А это что такое?

— Одно из самых страшных оружий в галактике. Запрещено всеми цивилизованными расами, как входящими в галактическое сообщество, так и не входящими. Дай вам бог никогда не стать свидетелями его очередного появления. На данный момент мы вроде бы уничтожили абсолютно все его экземпляры. И я искренне надеюсь, что это так, но все-таки вероятность, что мы нашли не все или что оружие воссоздадут списывать со счетов нельзя. Любопытно то, что "Последний странник" помогал нам, когда мы проводили рейд по уничтожению перекраивателей, хотя его никто не просил. В-шестых, он имеет дурную привычку пропадать прямо на глазах. Не просто становиться невидимым, а пропадать без перехода в гиперпространство и без признаков каких-то других порталов. В-седьмых, практически всегда похищенные им люди, возвращаются умалишенными, а признаков телепатического вмешательства найти никто не может. Говорят, что в архивах одной из старших цивилизаций галактики есть описание капитана "Последнего странника", написанное со слов одного из побывавших на его борту. И говорят описание практически идентично современному представителю человечества, несмотря на то, что датировано оно периодом, когда на Земле жили неандертальцы. Вероятно, с тех пор его капитан многократно менялся. Также вероятно, что менялся и корабль. Ведь несколько сотен миллионов лет — а именно столько по слухам тем записям в архиве — явно не один корабль не выдержит. А потому стает вопрос — кто же его регулярно строит заново, и как, где и по каким критериям отбираются новые капитаны? А главное — где чертежи для его постройки?

— На то он и миф…

— Не язви. Эти вопросы намного серьезнее, чем тебе кажется. И последнее — никто не знает, откуда взялось название и кто его капитан в данный момент, но он всегда знает тех, на кого нападает или защищает, причем такие подробности, которые мог знать только очень близкий человек, а то и вообще никто. Создается иногда впечатление, что его капитан всегда на виду и всегда среди нас. Но совершенно невозможно отследить кто же он. Плюс ко всему корабль имеет признаки технологий, присущих большинству цивилизованных рас галактики нашего времени и тех рас, которые, по словам самых древних, исчезли около 50 миллионов лет назад. А также тех, о которых вообще никакой информации не сохранилось. В некоторых секторах даже вполне серьезно назначена награда за поимку этого корабля. "Последний странник" — мечта для любого отдела научных исследований любой молодой расы в галактике. Включая и нашу. Ты, кстати, первый и единственный, вернувшийся после похищения "странником" в трезвом уме и добром здравии за последние, наверно, 800 лет. Ну, это при условии, что все случаи похищения были задокументированны.

— А когда он в последний раз появлялся?

— Сорок лет назад.

— Подожди, ты сказала, что он не пеленгуется и не сканируется? Но я… то есть, мой сканер смог опознать класс корабля за пару мгновений до того, как он скинул камуфляж.

— Да? Неужели? Вот это новость! Ладно, проверим показания твоих приборов… В-общем так… что я хотела?.. Ах, да! Иди-ка ты, уважаемый, в лазарет, проверяться.

— На что?

— Не волнуйся, пока дойдешь, они уже будут знать на что. Давай, топай.

Я отправился в лазарет. Выходя из дока, я обратил внимание, что Джессика достает руку откуда-то из-под брюха моего истребителя. И на мгновение мне показалось, что от ее запястья вверх в сторону локтя ползет, что-то маленькое и непонятное. Но она отошла от истребителя, повернулась, увидела что-то в дальнем конце дока, побежала туда, на ходу размахивая руками и крича и на руке уже ничего не было. Что-то мне в последнее время много всего мерещится.

Я покинул док. Станция была устроена так, что самый короткий путь в лазарет лежал от грузовых доков и от отсека быстрого старта истребителей. Специально это было сделано или так вышло случайно, я не знал.

Я шел, смотря себе под ноги, в очередной раз обдумывая, почему абсолютно на всех больших кораблях вентиляция по большей части проходила под ногами и почему на всех военных базах выдают тяжелые ботинки с магнитами, что не заметил, как мне навстречу из лазарета вышел кто-то, везя перед собой каталку. На каталке лежало тело, покрытое белой простыней.

Проходя мимо, я не обратил внимания, кто вез каталку. А дальше… рука лежавшего резко дернулась и схватила меня за локоть. Ощущение было странное. Вроде бы и держала, но пальцев я не чувствовал. Я посмотрел на руку. Она была женской и по ней от запястья в сторону локтя текла кровь. Я дернул руку, пытаясь освободиться. Веса тела я не почувствовал, как и руки державшей мой локоть. Но лежавшая дернулась так, будто я действительно дергая руку, потянул за собой ее тело. Я дернул руку сильнее. Тело сдвинулось, простынь сползла с лица лежавшей… Каролины. Лицо ее, измазанное кровью, выражало предсмертную агонию. На простыни стали проступать красные пятна, из-под тела Каролины во все стороны хлынула рекой кровь. Я резко стал вырываться… и поднял глаза на стоявшую рядом Анжелину. Такого ужаса я не испытывал еще никогда. Ходячая покойница, все тело которой было испещрено глубокими порезами, из которых текла кровь, холодно улыбаясь, подходила ко мне. В уголках ее рта проглядывались острые концы клыков, тело ее, обнаженное и красивое, соблазнительно изгибалось во всех возможных местах. Крови становилось больше, мертвая Каролина не отпускала меня, Анжелина все шире улыбалась и все ближе подходила. Я дернулся со всей силы, тело лежавшей свалилось с каталки. Не разжимая одной руки, Каролина схватила меня второй и, опираясь, стала подниматься.

"Не смотри ей в глаза", — выплыло откуда-то из глубин моей памяти. Собравшись с духом, я сел на корточки, обхватил голову руками и закрыл глаза. Что дальше делать, я не знал. Но все же я чувствовал, что они не ушли.

— Если ты не обратишься за помощью, с ней ты сделаешь то же, что и со мной, — шепот Анжелины в ухе не сопровождался дыханием или легкими касаниями губ, от чего становилось еще более не по себе. — Ты не сможешь справиться с собой. Тебе нужна помощь, Билл. Иначе она обречена. Ты этого хочешь?

— Билл? — услышал я знакомый голос в конце коридора.

Я продолжал сидеть, обхватив голову руками, и боялся открыть глаза. Тихий стук приближающихся ног, еще более тихий скрип натянутых на пятой точке и на коленях штанов, аккуратно легшая на плечо рука… это было естественно, это было по-настоящему. Я открыл глаза.

Каталки не было, покойниц и крови тоже. Рядом сидела Джессика и внимательно смотрела на меня. Когда наши взгляды встретились, она спросила:

— Ты чего?

— Я не знаю, я видел… что-то… кого-то… я не знаю.

— Вставай.

Я встал. Коридор перед лазаретом был чист, на белой обшивке стен не было ни единого пятнышка. Не было ничего. Джессика положила мне руку на плечо, и мы пошли к двойной двери впереди. Я удивленно отметил про себя, что идущая рядом со мной была совсем немного ниже меня. Если вспомнить ее рассказы, немного удивительно было то, что она бывала в любовницах у Алекса. Он же больше, чем на голову, ниже нее. Если честно, то Алекс был вообще самый низкий среди нас, по сравнению как со "студентами", так и со своим экипажем. А еще он был широкоплеч. А также самый главный среди нас. Вроде как — капитан некоего таинственного корабля под названием "Килален". Такой себе злобный гном.

— Я тебе сейчас за злобного гнома голову оторву, — нарочито добавляя возмущенности к интонациям, миролюбиво пригрозила Джессика.

— Нет, ну посуди сама…

— Не буду я ни о чем судить. Эта тема и без тебя уже не раз обсуждалась. А вот удивительного тут ничего нет. То, что я выше него не мешает мне с ним спать, а остальное — пустые разговоры.

— А чего ты тогда не обиделась на "вроде как капитана"…

— Это ты и сам когда-нибудь поймешь. Я могла бы тебе сейчас начать мозги втирать на тему, что "нельзя так к нему относиться, что он лучше, чем ты думаешь", привести целую тучу примеров, но это противоречит жизненной позиции самого Алекса.

— Какой?

— Уважение в глазах других надо заслуживать не возрастом, опытом, социальным и материальным положением, а лишь своим поведением и поступками.

— Интересная формулировка. Слушай, а он сам не комплексует по поводу своего роста?

— Нет.

— Даже когда…

— Даже тогда. Тема закрыта.

Не первый раз я про себя отметил, что она очень ревностно защищает Алекса, даже когда его нет рядом. Иногда мне даже казалось, что она сама как-то перед ним провинилась и так пыталась искупить свою вину. Однако Джессика была не из тех, кому мне бы хотелось переходить дорогу, в особенности по такому пустяку, поэтому я решил эту тему по возможности больше не цеплять. В конце концов, они и без меня разберутся.

Зайдя в лазарет, я обратил внимание, что кроме нас двоих там никого не было.

— А где все? — спросил я.

— Кто? А, наши медики… Отпросились у капитана.

— Да ладно? Интересно, а к кому ты меня отправляла проверяться?

— Так я тоже не знала. Вот узнала и сама пришла.

— А разве они не должны друг друга сменять на дежурстве?

— Должны, но, во-первых — здесь достаточно автоматов, которые могут предоставлять несложную первую помощь и в отсутствие медперсонала, во-вторых — их всего двое, а по штату должно быть пятеро, и в-третьих, если надо будет, они придут по первому зову.

— А что они не могли договориться сменять друг друга и заниматься своими делами по очереди?

— Могли. Но у них могут быть и совместные дела. Ты об этом не подумал?

— Это еще, интересно, какие?

— Ну не знаю… Они медики. Я думаю, их интересы могут в чем-то и совпадать…

— Да ладно? А я думал им этой их медицины и здесь должно хватать, чтобы еще и в свободное время ей вместе заниматься. А уж тем более отпроситься, чтобы…

— А кто тебе сказал, что они ею занимаются?

— Ну, как… ты сказала… "могут быть совместные дела" и т. д.

Она резко остановилась и повернула меня к себе лицом.

— Билл, ты совсем дурак или только прикидываешься?

— Не понял, а что я такого сказал?

— Вот скажи мне, пожалуйста, а у тебя с Каролиной есть "совместные дела"? Вы вроде бы оба командиры взводов. Вопросы должны вас одни и те же интересовать. Воспитание подчиненных, может обучение их чему-то или отработка каких-то маневров. Вы в свое свободное время именно этим занимаетесь?

Кажется, я понял. Блин, а я реально не подумал…

— Ты знаешь, — продолжала Джессика, — а им даже проще, чем вам. Отмазки более искренние будут. И на вопрос "чем занимались", они могут вполне правдиво ответить, что повторяли "анатомию человека".

— Да ладно, понял я уже. А вы-то откуда знаете?

— Билл, я похожа на вчера родившуюся? Или я, по-твоему, не понимаю ничего? Он — мальчик, следящий за собой, местами неплохо накачанный, она — смазливая девчонка, регулярно строящая ему глазки и незлобно над ним подшучивающая. Вместе они пережили на этой базе немало. А еще у них есть общие интересы и общие темы для разговоров. Чем они от вас с Каролиной отличаются? Ничем.

— Да ладно…

— Нет, не ладно. Я вообще-то не утверждаю, что они сейчас вместе. Вполне возможно, что каждый из них делит койку еще с кем-то. Но неужели о каждом их вздохе должен быть в курсе любой балбес, вроде тебя? Или ты действительно веришь в то, что здесь в космосе вы, мужики, о нас меньше и как-то иначе думаете, чем на Земле? Или мы о вас? Да вам всем больше двадцати лет! Вы находитесь на военной службе по принуждению. Плюс уже немало повидали. Или я, по-твоему, не знаю, как стресс лучше всего снимается? Ты знаешь, сколько каждую ночь на корабле пустующих кают? И во скольких ночует более одного человека?

— Да понял я уже!

— И на будущее: прежде чем задавать вопросы, ответы на которые тебя могут смутить, подумай хорошенько, а может ты и сам поймешь, что к чему.

Закончив вправлять мозги, Джессика положила меня на койку в углу, сходила за каким-то прибором, прицепила мне датчики к вискам, попросила расслабиться и лежать спокойно и принялась изучать показания на мониторе.

Продолжалось это довольно долго. Я даже, кажется, немного задремал. И, видимо, захрапел, ибо был разбужен толчком в бок. Открыв глаза, первое, что я увидел, было лицо Каролины. От неожиданности я громко закричал и попытался отодвинуться от нее куда-нибудь поглубже в стену. Каролина перепугано отскочила от моей койки. Джессика удивленно посмотрела на меня.

— Ты чего? Это же Каролина — твоя девушка.

— Что она здесь делает?!

— Переживает о тебе. Это естественный порядок вещей, если ты не знаешь, обусловлен тем…

— Не надо мне лекцию читать!

— Да я и не собираюсь. Однако тебе одного вправления мозгов, видимо мало.

— Не нужно мне ваше вправ…

— Да ладно? А мне кажется, что нужно. Я вообще знала, что женщины возбуждают мужчин одним только видом, но никогда не думала, что настолько.

— Я не…

— Да что ты! Каролина ты слышала?

— Не надо только перекручивать!

— Ты мне лучше вот что скажи… ммм, как бы это помягче выразиться… ты чего орешь, как недорезанный?

— Мне показалось… — я замолчал. А что мне действительно показалось?

— Что? Что тебе… Так, мне ваши невразумительные ответы вот где уже сидят, — Джессика одной рукой продемонстрировала, где у нее сидят наши "невразумительные ответы". — Ну-ка, давай сначала. Ты ее испугался?

— Нет… то есть, да… кажется.

— Так нет или да?

— В общем, как бы это объяснить…

— Давай как есть. И попроще.

— У меня в последнее время появились какие-то странные видения… связанные с кое-кем.

— С Каролиной?

— Не совсем. С Анжелиной.

— С какой еще Анжелиной? А-а-а… С Ковалевой?

— Да нет. С той, которая Криптойл.

Джессика резко переменилась в лице. Она встала из-за прибора и села на койку рядом со мной. Каролина аккуратно подошла поближе и села на оставленный Джессикой стул.

— Вот те на! И что именно тебе… видится?

— Ужасы, страшные вещи. Она приходит, и каждый раз выглядит по-разному… но что-то в ней никогда не меняется.

— И что же это?

— То, что она мертва.

— А чего ты тогда при виде своей девушки так кричал?

— Потому что недавно она пришла не одна. А с ней.

— Я тоже была мертва? — впервые с момента прихода заговорила Каролина.

— Да.

— Послушай, Билл, — Джессика положила руку мне на плечо. — У тебя, судя по всему, намечается нервный срыв на почве гибели вашей преподавательницы. Возможно, даже дойдет до чего-то вроде шизофрении и галлюцинаций. Хотя до последних, наверно, уже дошло. Человеческий разум — это страшные потемки, он иногда такие приколы выкидывает… я вот что хочу сказать… я могу попробовать тебе помочь. Но мне нужно будет регулярно с тобой проводить кое-какие процедуры. Если это дело рук "Последнего странника"…

— Нет, — перебил я ее.

— Что "нет"?

— Нет, это не его рук дело.

— С чего ты взял?

— Потому что видения начались до того как мы с ним повстречались.

— Ну, тогда это будет даже проще.

— А это даст результат?

— Стопроцентной гарантии не даю, но в большинстве случаев помогает.

— Насколько часто помогает?

— Достаточно часто. Сейчас ты пойдешь и хорошенько вздремнешь. Ты там вроде как послезавтра опять заступать должен? Отложишь это, найдешь замену. Потом как-нибудь синхронизируем наши с тобой процедуры с твоими обязанностями по службе. Я до этого времени все подготовлю. А теперь иди. И помни — я проверю и проконтролирую, чтобы ты отдыхал. Все, иди давай.

Я встал, застегнулся и вышел из лазарета. Каролина последовала за мной. Дойдя почти до поворота к лифту, я обернулся. Каролина остановилась на полдороги. Ее лицо было каким-то серьезным и немного отрешенным.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она мялась. Кажется, ее что-то мучило. Но почему бы ей сразу не рассказать что именно? Вероятно, что-то не так. Наконец, она сказала:

— Ты иди, а я скоро приду.

— Куда ты?

— Мне надо с ней поговорить.

— О чем?

— Обычные женские разговоры, — натянуто улыбнулась Каролина.

— Тебе заступать в следующий патруль.

— Я помню.

— Но ты придешь?

Она поняла, о чем спрашиваю.

— Да я приду. Подожди меня немного. Я недолго.

С этими словами Каролина развернулась и пошла обратно в лазарет. Когда дверь за ней закрылась, я бесшумно прокрался обратно по коридору. Приоткрыл двери в лазарет и тихонько вошел. Присев так, чтобы меня не было видно из-за коек, я прополз немного влево от входа, нащупал за спиной дверь кладовой, достал из кармана небольшой электронный взломщик, приложил к замку и, когда он загорелся зеленым, открыл кладовую и спрятался в ней. Дверь я придерживал двумя пальцами, чтобы она не закрылась, потому что иначе мне пришлось бы выбивать ее изнутри.

Взломщик, которым я воспользовался, был моим, совместным с Барбарой, изобретением. Он подходил ко всем электронным замкам на базе и существовал всего в двух экземплярах. Я приподнялся и украдкой посмотрел в щель. "Обычные женские разговоры", значит? Ну что ж посмотрим.

Лазарет на базе был довольно велик. Джессика по-прежнему изучала какие-то показания своего чудо-прибора. Каролина, подошедшая явно достаточно тихо, стояла и переминалась с ноги на ногу. Меня, судя по всему, они не заметили. Наконец, Джессика не оборачиваясь, спросила:

— Ты что-то хотела?

— Я… я хотела поговорить.

— Давай выкладывай.

— О Билле… о его видениях.

Джессика повернулась, оперлась пятой точкой о столешницу и сложила руки на груди.

— Что же именно тебя в них интересует?

— Скажите, вы же ему не всю правду сказали?

— О чем? — удивленно подняла брови Джессика.

— О его видениях. Мне кажется, что вы знаете о них больше, чем рассказали ему.

— Кажется, значит… Хорошо, вопрос на засыпку: а с чего ты это вдруг решила, что я тебе расскажу больше? Даже если чисто гипотетически предположить, что ты права, на каких основаниях я буду с тобой более откровенна? Ты спишь с ним, и по логике вещей, запросто можешь проболтаться.

— Не надо быть со мной более откровенной. Возможно вам и виднее. Вы ведь все-таки проводите с нами… процедуры по восстановлению нашей памяти.

— Это верно, проводим. И я лишний раз хочу напомнить, что бескорыстно.

— Меня вот что интересует — а могут такие видения быть не только у него?

— В смысле?

— Ну, он меня так шарахнулся, что я подумала… а не являются ли они чем-то вроде наших провалов в памяти? А если являются, то со временем они могут ведь проявиться и у остальных, так?

— Что "так"? Тебя явно что-то волнует, Каролина. Я же вижу. Говори начистоту.

— Просто если эти видения, как и воспоминания, скрыты в нашей голове, то весьма вероятно, что они будут посещать не только Билла.

— Только если это так.

— Так что же получается, что скоро мы будем вообще друг от друга шарахаться, как от чумных?

Джессика долго не отвечала, а лишь смотрела ей в глаза. Потом заговорила:

— Давай поступим так — я сначала погляжу на Билла и попробую все выяснить. А там уже посмотрим по обстоятельствам. Просто сейчас я не могу тебе ничего конкретного сказать по этому поводу. Но если тебе самой начнет что-то мерещиться или ты узнаешь, что кому-то начало — немедленно ко мне, хорошо?

— Да.

— Ладненько. Иди поспи, тебе тоже отдохнуть надо. Тебя никто от следующего патруля не освобождал. И не говори ему зачем ты задерживалась, хорошо? Свободна.

— Слушаюсь.

Каролина развернулась на месте и направилась к выходу. Джессика проводила ее взглядом, и посидела еще несколько минут, обдумывая что-то. Если бы я смог, то ушел бы сразу. Но так бы я спалился ибо она не отводила взгляда от двери, за которой прятался я. Спустя несколько минут Джессика развернулась к столу, повесила какое-то устройство на стену и отошла на два шага. Напротив нее появился плоский голоэкран. Пару минут он был пустой, потом устройство, судя по всему, поймало сигнал или на том конце ответили, и на экране появился Алекс. Одет он был в одежду, очень похожую на простыню, перекинутую через плечо. Кажется, одеяния, наподобие этого, носили когда-то греки… или древние греки, я точно не помню. Джессика, как и я, была удивленна.

— Ого! — произнесла, немного опешивши, девушка. — Ничего себе! Анийя в этот раз всерьез подошла к вопросу о твоем расслаблении.

— Джес, давай только не начинай, ладно?

— Я тебе тоже когда-то такое устрою! Я выясню у тех, кто там сейчас рядом с тобой, что у вас происходило, и сделаю лучше. Честное слово…

— Джес, ты только ради этого меня вызвала?

— Нет, не только, — она помолчала несколько мгновений, потом продолжила. — Алекс, у нас проблемы. Серьезные.

— И почему я каждый раз все меньше удивлен это слышать от вас?

— Наверное потому, что на этот раз мы работаем с тем, с чем еще никогда не сталкивались.

— Ну, выкладывай.

— У них появились какие-то странные галлюцинации.

— Какие?

— Я пока не знаю, они толком не рассказали.

— Кто?

— Билл и Каролина. Она мне, конечно, не призналась, но я поняла и так, что с ней — то же самое, что и с Биллом. А он, ни с того ни с сего, шарахаться ее стал.

— Да, так они свои отношения долго строить не смогут. А Кармен?

— Нет, с ней пока что ничего такого не было. Она бы сразу ко мне пришла. И скажу тебе честно — уж лучше бы ее это вообще боком обошло.

— Остальные?

— Пока что вроде нет. Странно все это, да?

— Не то слово. Ох уж эти детки…

— И еще… нас посещал "Последний странник".

— Чего? — лицо Алекса моментально стало очень серьезным.

— И он похищал Билла…

— ЧТО?!!

— Ты не волнуйся. Он вернулся. Здоровый, нормально соображающий. Ничего с ним не сталось. Я надеюсь…

— Блин, этот призрачный корсар меня уже харит! Никогда не угадаешь, что же он задумал… А Панди не появлялась?

— Нет. И рапорта о том, что она сбежала, не было. Кажется, твоя теория провалилась.

— Ну и слава богу! Знаешь, это даже к лучшему, что она провалилась. Как камень с души…

— И не говори!

— Ладно, солнце. Я отсюда сейчас мало чем могу тебе помочь. Я, наверно, передам нашим и Кларе Джеймс заодно, что тебе нужны чрезвычайные полномочия в области информации. И на всякий выделю тебе особый канал связи. Также я попрошу Вивер по возможности выделить кого-нибудь тебе в помощь.

— Спасибо.

— Все остальное — в твоих руках.

— Как всегда.

— Слушай, может Белтрану прислать с ее людьми?

— Я думаю, пока не надо, — Джессика скорчила недовольную гримасу.

— Как хочешь. Но предложение остается в силе. Я, как только освобожусь — прилечу. Присматривай за ними.

— Постараюсь.

— Ладненько, меня уже ждут.

— Давай, — добродушно улыбнулась Джессика, — расслабляйся и отдыхай. Возможно, скоро от нас потребуются все силы. А от тебя в особенности.

— Как и от тебя.

— Знаю. Будешь должен две недели отдыха.

— Но ты же все равно их проведешь со мной.

— Да, с тобой. Но отдыхать и работать с тобой — это две разные вещи. Ладно, все, отбой.

— Конец связи.

Взгляд Алекса — это последнее, что я увидел на экране, перед тем, как Джессика выключила его. Он посмотрел мне прямо в глаза. Я не знаю, увидел ли он меня и узнает ли Джессика впоследствии о том, что я подслушал их разговор, но однозначно он что-то заподозрит. Черт, надо что-то делать! Возможно, я услышал то, что не должен был слышать ни при каких обстоятельствах. Они обсуждали нас. Причем то, что явно от нас же и скрывали. И что мне теперь делать? Пойти прямо сейчас признаться Джессике? Или повременить немного? Теперь я уже был уверен в том, что Джессика не просто так лазила рукой под дно моего истребителя. И сомневался в том, что мне показалось, будто у нее по руке что-то уползло. Все это не просто так.

Джессика вернулась к изучению показаний прибора, которым меня проверяла несколько минут назад. Что это был за прибор, я не знал, а что он измерял — тем более. Пока она была занята, я решил покинуть свое укрытие, чтобы случайно не попасться ей на глаза. В конце концов, члены таинственной кампании экипажа ТВК "Килален" были способны чувствовать спиной, я в этом уже не раз убеждался. На что они еще были способны, я не рискнул бы и предположить.

Приоткрыв дверь, я тихонько вылез из кладовой и прокрался к выходу. Украдкой выглянув в коридор и убедившись, что он пуст, я покинул лазарет и направился к лифту. Я не сразу отправился в свою каюту. Хотелось все обдумать.

* * *

Комната отдыха на патрульной военной базе, как и на практически всех остальных космических кораблях классом не ниже, чем средний крейсер или промежуточная торговая станция, выглядела практически одинаково. Это был небольшой (или большой, в зависимости от размеров корабля) парк с насаждениями различных, земных и не очень, растений. Помимо зоны отдыха такие сектора несли и другое назначение. В основном выработка кислорода. Но чем сад был больше, тем больше функций на него возлагали на корабле. Например, на том же "Килалене" это был еще и огород для выращивания фруктов и овощей. Там, правда, было еще и пастбище, но только я его никогда не видел. Сад на "Килалене" мне нравился больше. Там был и фонтан, и импровизированный водопад, и даже большой аквариум. Но все же этот парк тоже был неплох. Он напоминал о доме.

Я прошел на самую дальнюю от входа скамью, сел и задумался. Что произошло сегодня с моим истребителем перед началом патруля? Почему я не помню, как меня кто-то похищал, когда Джессика утверждает, что это было? Зачем кому-то вообще меня похищать? Что достала Джессика из под брюха моего истребителя? Кем нас считают Алекс и его команда? Что они от нас скрывают? Откуда у меня галлюцинации? И не видит ли их Каролина и другие? Только от перечисления всех вопросов голова шла кругом. А ответов не было. Хотя нет, поправил я сам себя, в том, что Каролине что-то привиделось, сомнений почти не осталось.

Я еще раз прокрутил в памяти эпизод из детского сада, разговор с человеком по имени Альберт Хастингс. Его глаза… какой-то странный огонь в них и воспоминание обрывалось… все это конечно очень хорошо, но я точно помнил, что не было этого до патруля. А может у меня реально крыша едет? Я нахмурился. Нет, все это не просто так. У всего должно быть рациональное объяснение.

Так, погрузившись в раздумья, я не сразу заметил, что на меня кто-то смотрит. А когда, наконец, осознал это, то даже поначалу внутренне собрался. Неужели опять она? Я боялся шевельнуться и неаккуратно встретиться с ней взглядом. Немного погодя я понял, что когда появлялась она, я не чувствовал ничьего взгляда. А сейчас вот чувствовал. Еще немного погодя до меня дошло, что взгляд был наполнен удивлением вперемешку с любопытством. Я украдкой осмотрелся и, убедившись, что новое появление галлюцинации мне пока что не грозит, стал искать того, кто на меня смотрел. И даже не сразу различил его на фоне зеленых листьев среди кустов, располагавшихся недалеко от моей скамьи. Заметил я ее, когда она стала медленно приближаться. Да, именно "ее". Ибо это была кошка.

Серая, в черную полоску, самой простой "дворовой" породы небольшого размера кошка вышла навстречу мне и стала медленно подходить. Я не знал, кто привез ее на базу, и как до сих пор она осталась незамеченной медицинской службой станции. Может потому, что это произошло совсем недавно? А кто у нас недавно летал к себе домой? В соседнюю систему кто-то из персонала станции или из тех… из лаборатории. Но только я не помнил кто. Да и кто бы это ни был, животное, привезенное с собой, должно стоять на учете. А я сам их недавно перечитывал (делать было нечего). Не было там записей о недавно привезенных животных вообще.

Кошка подошла, украдкой понюхала мои штаны, как бы показывая, что мне она не доверяет и держится на расстоянии, потом залезла на лавочку, села и посмотрела мне в глаза. Я, конечно, не разбирался в кошачьих, но раньше мне казалось, что у всех кошек желтые глаза. А у этой были… не такие. Я не возьмусь определить точно цвет, но, кажется, они были ближе к карим.

Она сидела и смотрела на меня, не отрывая взгляда. Через пару минут кошка приподнялась, подошла, ступая медленно и мягко, как будто шла по минному полю, аккуратно потрогала меня лапой, непрестанно наблюдая за моей реакцией, убедившись, что я не собираюсь ей вредить, залезла мне на руки и тихо мяукнула.

Да ты же есть, наверно, хочешь! Я снял зверя с рук, посадил обратно на лавочку, встал и направился к выходу, возле которого располагался терминал связи. Нажав кнопку вызова, я посмотрел на лавочку. Кошка с интересом наблюдала за мной.

— Дежурный диспетчер Ниола Экзерцен, слушаю.

— Солнце, ты вообще хоть когда-нибудь не в наряде бываешь?

— Да вот как раз собиралась уходить.

— Это все еще длится этот день?

— Да. И благодаря тебе он длится дольше обычного.

— А почему у нас вся связь замкнута на дежурных полетных диспетчеров? Неужели так должно быть на военной базе?

— Нет, не должно. Но, как ты прекрасно знаешь, сейчас на корабле острый дефицит персонала. Поэтому приходиться отдуваться за отсутствующих, царство им небесное. Ты чего-то хотел?

— Да я хотел спросить…

— Слушай, давай только побыстрее, я спать хочу!

— Хорошо-хорошо… Э-э-э…

— Да ты что издеваешься?!

— Да погоди ты! Э-э-э… А вот! Ты не знаешь, кто-нибудь привозил к нам на станцию каких-нибудь животных? Ну, кошек там или собак?

— Да нет, вроде. Сейчас, подожди… м-м-м… так… вот… пум-пум-пум… нет, ни одного зарегистрированного животного. А зачем тебе?

Я посмотрел на лавочку. Кошки не было. Разговаривая по терминалу, я как-то не заметил, когда она ушла. Но тут мне кое-что пришло на ум, и я решил не продолжать этот разговор.

— Да нет, ничего. Просто интересно было.

— Спокойной ночи, Билл. Я надеюсь, тебя еще трое суток не услышу.

— Давай, солнце. Отдыхай.

Щелчок разрыва связи. Я повернулся и пошел к лавочке, осматриваясь по пути. Кошки нигде не было видно. А может она тоже была галлюцинацией? Вот мне еще только видений кошек-зомби не хватало! Заглянув под лавочку и убедившись, что ее там нет, я резко поднялся и отправился к лифту, гонимый страхом верности своей догадки.

То, что она была настоящей и что она действительно была кошкой, а не котом, я узнал немного позже. Но если бы я это знал до выхода из комнаты отдыха, тогда сохранил бы, наверное, не одну сотню нервных клеток. И, возможно, в конце концов, все закончилось бы иначе.

* * *

Я зашел в свою, погруженную во мрак, каюту, закрыл дверь и запечатал ее, предварительно сменив пароль. Может, это и было глупо, но в тот момент мне показалось, что так я защищу хотя бы свое жилище от прихода галлюцинаций. И, все равно, как иначе защититься я не знал.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидел, что постель была не пустой. Она меня уже больше получаса ждала. Надо бы не забыть сказать ей новый пароль.

Я не торопясь разделся, прошел к холодильнику, достал из него бутылку с водой, сделал пару глотков и положил обратно. Холодильниками на нашей базе, назывались специальные агрегаты, подключенные напрямую к общей системе охлаждения корабля. На основе фреона, по непонятным для меня до сих пор причинам, использовать на базе было нельзя. Насколько я помнил с объяснений капитана и Джессики, это было связано с особыми свойствами нашего главного реактора. Вроде как, только нигма-реактор способен держать постоянно энергетическую защиту корабля. На тех же торговых станциях и космических городах стояли обычные реакторы, которые позволяли использовать фреоновые холодильники и другие устройства, начинавшие барахлить при работе нигма-реакторов. Это, конечно, вовсе не означало, что торговые станции и космические города в минуту опасности оставались беззащитными. Просто наша база не могла себе позволить носить два реактора.

Обратив внимание, что на мое появление Каролина никак не отреагировала, я посмотрел на нее. Она по-прежнему лежала на боку спиной ко мне. Лица ее я не видел. Может, она уснула пока я ходил? Я сел на кровать рядом с ней и тронул ее за плечо. И почувствовал, как она сжалась и задрожала от моего прикосновения. Я мог бы польстить себе, подумав, что ее возбуждает одно только мое прикосновение, но сейчас это было ложью. Она тряслась от страха.

— Каролина? — позвал я ее.

От звука моего голоса она еще больше сжалась.

— Малыш, ты чего?

Наконец, Каролина повернулась ко мне. Такого выражения на ее лице я никогда раньше не видел. На глаза ее навернулись слезы, она бросилась ко мне в объятия, обняла, крепко сжала и разрыдалась. В ту ночь мне пришлось ее долго успокаивать. Но она мне так и не объяснилась. У меня не было причин не верить чутью Джессики, но если она была права, то какие видения посещали Каролину?

 

ГЛАВА 3

Я открыл глаза. Всю ночь снился мне какой-то кошмар, от которого я никак не мог отделаться, и теперь мне было приятно оказаться вновь в своей каюте. Ну, может и не совсем приятно, но, по крайней мере, успокаивало, что то — был лишь сон.

Я повернулся и посмотрел на особу лежавшую рядом. Каролина, отвернувшись от меня, мирно спала и, судя по всему, видела неплохие сны. Кого я обманываю? Мне чертовски приятно было сейчас находиться именно здесь! Я может и был свиньей в чьем-то понимании, но мне кажется, что еще не придумали способа утешать женщин лучше, чем тот, которым я воспользовался пару часов назад.

И о чем я раньше думал? Какая к черту Кармен? Нет, она тоже ничего со стороны, но явно не такая сговорчивая, как Джессика. То есть не Джессика… о чем это я вообще?

Я резко сел и задумался. Какая-то навязчивая мысль все время крутилась в голове, но не могла сформулироваться. Однако эта мысль настойчиво выделяла имя Джессики. Чертов век телепатов! Что неужели нельзя просто меня набрать по внутренней связи и сказать то, что хочешь? Я вскочил с постели и со злостью долбанул по коммуникатору. Он проскрипел, что-то противное, но не включился. Я попробовал снова. Ничего. Злость начинала овладевать мною, и я твердо решил вот прямо сейчас же найти Джессику и высказать ей все, что я об этом думаю.

Я влез в штаны, впрыгнул в тяжеленые ботинки и направился к выходу. Но за дверь я так и не вышел. Каким-то шестым чувством я ощутил, что что-то было не так. А еще я осознал, что стою в луже чего-то густого и липкого. Даже боясь подумать, что же я сейчас увижу, я опустил взгляд. Кровь. Много крови. И она стекала с… и ужас всего происходившего враз заполонил мою душу.

Каролина лежала на кровати, тело ее с ног до головы укрывали глубокие ножевые раны. Кожа ее уже была синей, кровь стекала по безжизненно обвисшим рукам на пол. А там, где только что спал я, прямо посреди кровати, лежал нож, из тех, что входили в нашу экипировку. Его лезвие было покрыто темно-красной жидкостью.

Я посмотрел на свои ладони, они были в крови. В ее крови. Я в ужасе бросился к двери, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Но открыв дверь, я увидел ту, которую никак не ожидал встретить там. За порогом стояла Кармен. Она смотрела на меня так, что у меня внутри все похолодело.

— Ну что, Билли? Доволен? Сначала Анжелина, теперь Каролина, — замогильным тоном заговорила Кармен. — Кого же дальше ты собираешься пришить? А Билл? Может меня?

Она стала надвигаться на меня. В руках у нее тоже был нож.

— Подожди, это не я, я не знаю, как это получилось…

— Зато я знаю! — и с этими словами она напала на меня.

Боролись мы не долго. В конце концов, я был сильнее ее. Но произошло то, чего я не ожидал. Как-то неудобно вывернувшись, Кармен дернулась в мою сторону и напоролась на свое же оружие. У нее тут же подкосились ноги. Я подхватил ее обмякшее тело и аккуратно положил на пол. Лицо ее озарила странная отрешенная улыбка.

— Вот видишь, — захлебываясь своей кровью, прошептала Кармен, — меня тоже…

Ее взгляд опустел, она больше не двигалась. Теперь их было две. Осознав, что только что наделал, я от отчаянья закричал… и проснулся. Я по-прежнему находился в своей каюте, в своей кровати, с ног до головы покрытый холодным потом. Каролина выскочила из клайзера и даже не сообразив обернуться полотенцем, села рядом и с испугом посмотрела мне в глаза.

— Ты чего кричишь, будто режут тебя ножом?

— Не меня… — только и сумел вымолвить я и принялся ее ощупывать. Талия, спина, шея, руки, грудь… ни единой царапинки.

— Ты чего? — отстранилась от меня Каролина.

— Боже, — я с облегчением упал обратно на подушку, — приснится же такое…

— Что? Тебе тоже кошмар приснился?

— Не то слово…

Мы оба замолчали. Не говоря ни слова, она встала и пошла обратно в клайзер. Я посмотрел на нее сквозь затуманенное стекло. Неужели я мог навредить ей? Неужели я на такое способен? Да и с чего вдруг? Даже в мыслях я не мог этого допустить. Так откуда же такие видения?

— Слушай, — сказала Каролина, — я тут подумала… может нам надо пойти поговорить с Джессикой? Я думаю, она нам поверит. Как думаешь?

— О чем с ней говорить будем? О том, что мы с тобой с ума сходим?

— Я серьезно. Ну, сам подумай, хуже ведь не будет. Или давай к медикам обратимся.

— Что равносильно, ибо первой об этом узнает Джессика.

Я, в принципе и сам уже подумывал, обратиться к ней, но меня все время что-то останавливало.

— Знаешь, мы же толком даже не знаем, что они вообще задумали. Помнишь, мы ведь какие-то особенные. Может, они просто за нами наблюдают. А может, даже что-то в пищу подсыпают.

— Вот ты знаешь, мне почему-то тоже самое в голову приходит, когда я начинаю думать о помощи с их стороны. Дословно. Но со стороны — это просто паранойя. Ладно, я уже опаздываю. Ты подумай на досуге, может все-таки стоит попросить у нее помощи?

Она вылезла из клайзера, быстро вытерлась и оделась. Уже на выходе Каролина обернулась и вопросительно посмотрела на меня.

— Что?

— Ты пароль поменял, чтобы я больше не приходила?

— Нет.

— Так, может, просветишь меня?

Я задумался. То, что я ввел вчера вечером, было трудно запоминаемым. О чем я вообще думал?

— Пароль: "Сементарис".

— А что это такое?

— Не знаю, кажется, слышал когда-то это слово, просто запомнилось.

— Странное слово.

— Зато его никто другой не знает.

— Ну, хорошо. Пусть будет сементарис.

С этими словами самая прекрасная девушка в мире вышла за дверь и отправилась нести службу в космическом патруле. Я не мог оторвать взгляд от ее фигуры и даже вышел в коридор, чтобы проводить ее взглядом, пока она не скрылась за ближайшим поворотом.

Я поменял пароль на тот, что сказал своей девушке, вернулся в каюту и тоже полез в клайзер. Стоя под струями холодной воды, я придавался наслаждению от мягких прикасаний машины. Кажется, Каролина немного изменила программу, массаж был намного более нежным, чем вчера утром. Интересно, а она сама умеет делать массаж? Я дал волю фантазии и почувствовал, что стал возбуждаться. С неохотой я перестал думать о своей подруге и успокоился. Кажется, я начинаю в нее влюбляться окончательно и бесповоротно. Плохо это или хорошо — даже не знаю. К тому же, при других обстоятельствах все могло бы сложиться иначе.

Единственная женщина на борту корабля, о которой я мог думать, как о женщине, кроме Каролины, была Джессика. Она была однозначно красивее моей подруги. Хотел бы я знать, что Кари — я так иногда называл свою пассию — думает об Алексе? Причем не только она. Я в последнее время все чаще стал замечать среди своих однокурсников, что они все тайком интересуются экипажем ТВК "Килалена". Расспрашивают Джессику об отсутствующих. Кто о нем, кто об остальных. Та, в свою очередь, все больше таинственно улыбалась и все меньше рассказывала. Судя по всему, ей нравилась щекотливая ситуация, которая сложилась — никто не решался спросить у нее про нее саму, несмотря на то, что она ловила на себе очень много восхищенных взглядов. Плюс, по ряду причин, некоторая часть моих однокурсников так и осталась в неведении главного секрета экипажа "Килалена" и в частности, деталей некоторых наших бесед.

Что-то мне подсказывало, что эта моя (да и не только моя) заинтересованность Джессикой базировалась далеко не на одной ее внешности, а еще и была чем-то или кем-то навеяна. Только с какой целью они все это делали — было для меня загадкой. Просто ради флирта? Что-то не верится… Правда и понять их часто бывает очень сложно. Как они сами говорят: "Проживи больше одной жизни и ты переоценишь свое отношение ко многим вещам". Ну или что-то наподобие этого…

Я вылез из клайзера и стал одеваться. Несмотря на то, что у каждого в комнате стоял этот агрегат, одежду мы на нем себе не создавали. Оно и понятно — выданная нам форма представляла собой высокотехнологичное обмундирование с множеством разных функций и возможностей. А клайзер был способен лишь сгенерировать обычную одежду или из экзотических материалов.

Коммуникатор просигналил о вызове. Я стал застегиваться быстрее. Очень не хотелось предстать в неподобающем виде кому-то на той стороне провода. Уж тем более, если это была Джессика. Но мы же с ней обо всем договорились вроде? Пропустив три гудка я, наконец, нажал на кнопку связи и приготовился ко всему, вплоть до выговора. На экране появилось заспанное лицо Ниолы.

— Мир тесен, — изрек я.

— Особенно если он ограничен консервной банкой в космосе, в которой каждый второй наряд — мой. А каждый первый я кого-то подменяю.

— Я смотрю, ты не в духе.

— Билл, а как я могу быть в духе, когда мне приходится обзванивать каждую проспавшую морду на этой жестянке и выслушивать от всех вас вместо "доброе утро" какую-нибудь ерунду, непременно намекающую на выражение "а не пошла бы ты на…"?

— Ниолочка, не будь букой. Доброе…

— Вечер, Билл, вечер. Солнца здесь нет, а корабельное время 18.30.

— Ого, а чего так поздно?

Ниола многозначительно подняла бровь.

— Ладно-ладно, ну проспал я на полчаса больше. Но я же опоздал на свой ужин, а не в наряд.

— А вот если бы ты, как нормальный мужик, желудком думал, то знал бы, что десять минут назад Джессика вызвала всех заступающих в патруль прямо с камбуза на срочный брифинг, который ты на данный момент благополучно пропускаешь.

— Ой! Уже бегу.

— Свет не забудь выключить.

Последнюю фразу я уже не слышал, так как мчался по коридору в сторону каюты брифинга. Она располагалась прямо над доком. Бежал я быстро и, добежав, не сразу вошел. Отдышавшись, я заметил через стекло, что Джессика смотрит на меня и молчит. Все остальные присутствующие в помещении, включая Каролину, тоже смотрели на меня. Я аккуратно открыл дверь и протиснулся вовнутрь.

— Простите, я опоздал, — тихо извинился я.

— Вопросы есть? — спросила Джессика у всех.

Молчание ей было ответом.

— Вопросов нет. Остальные инструкции получите от командиров патрулей и по ходу операции. Напоминаю — выполнять приказы командира и старшего патруля нужно быстро и без промедлений. Разойдись! Сержант Кайлтон и сержант Терк, задержитесь, пожалуйста.

После того как все, кроме нас, покинули помещение Джессика продолжила:

— Вопрос первый: почему у вас оба командира взвода заступают в один наряд? Вы что график нормально составить не могли?

— Мы… — начала Каролина и запнулась.

— Что "мы"?

— Он у нас нормальный, только сегодня так получилось, мы решили не менять, подумали, что без нас потом справятся. Ничего ведь страшно не предвещалось.

— Да, но только почему-то именно сегодня у нас выпал особо сложный наряд. Странное совпадение, вам так не кажется?

— Ну, мы можем поменяться. Вместо меня, пусть идет… э-э… Бонати.

— Он только из наряда. И, кстати, им наряд продлевается до тех пор, пока вы не закончите эскорт и не смените их.

— А ну да… тогда Краков.

— Или вместо меня — Сокольский, — предложил я.

— Ты ему еще не удосужился сообщить, что он — командир отделения.

— Но Смита я туда не отправлю.

— Ладно, это такое дело, может даже лучше, что вы оба заступаете. Однако Билл же вроде не должен был заступать вообще аж до послезавтра…

— Мы поменялись, совсем отменить я не мог — людей недостаточно, да и переделывать пришлось бы график на три ближайших дня. Что было чревато тем, что кто-то вообще через сутки заступит.

— Да-да-да, что чревато переутомлением. Ладно, пусть будет по-твоему. Но чтобы завтра ни ногой. Договорились, да? Так вопрос второй: я, конечно, все понимаю, взаимоотношения и все такое, мы вам многое позволяем и вы не одни такие, но учтите — есть любовь и человеческое отношение командования, а есть служба и на службе есть понятия положено, обязан и прочие.

Мы с Каролиной удивленно переглянулись.

— А при чем тут это? — спросил я. — Мы что-то делаем не так? Не выполняем свои обязанности?

— То, что вы справляетесь со своими обязанностями в нарядах и просто с подчиненными еще не все. Нет, кроме шуток, справляетесь хорошо. Но есть у вас и кое-какие другие обязанности. И то, что мы с Алексом устроили, честно говоря, вам райскую службу, еще не значит, что вы можете забивать на все… Вы понимаете, о чем я?

— Если вы о том, что я проспал ужин, ну так я же не думал… я думал, что в наряд успеваю, а поем потом, после патруля.

— В ваши обязанности, помимо несения службы, еще входит выполнение всех процедур связанных с поддержанием уровня жизни выше смертельного, чтобы дослужить и вернуться домой. И вас от этой обязанности освобождает только разве что шальная пуля в голову. Поэтому, пока ты ее не поймал, то обязан жрать, когда положено, спать, когда положено, мыться, когда положено и так далее по списку. А знаешь ли ты, что согласно медицинских норм, принятых на этом корабле, ты не имеешь права выходить в патруль голодным?

— Нет, я этого не знал.

Джессика мне бросила что-то в руки. Я опустил взгляд. Это был какой-то питательный батончик из тех запасов, что привозили изредка с ближайшей колонии. Он не был продуктом генератора материй. Что не могло не радовать.

— Чтобы обязательно съел перед отлетом. Это приказ.

— Есть.

— А можно вопрос? — поинтересовалась Каролина.

— Валяй.

— Откуда вы узнали, что не только мы с Биллом вместе спим?

— На корабле существует система определения биологической активности. Работает она практически во всех отсеках. Если из занятых вами кают во время сна, почти половина из них пустует, не трудно предположить, что вы находитесь в других каютах. Кроме того, в каждую форму вшит маячок, по которому мы можем без труда определить ваше местоположение.

— Шпионите за нами? — спросил я.

— Почему сразу шпионите? Это вообще-то ваша элементарная безопасность в условиях, так сказать особо повышенной враждебной инопланетной биологической активности.

— Чего-чего?

— Ага, а про ипоморфов мы уже совсем забыли, да? Или руки у вас уже не поколоты, будто у наркоманов? Нет? Чего тогда вопросы глупые задаешь? Так, ну и вопрос третий: вы мне ничего не хотите рассказать?

— С чего это?

— Ну, я не знаю. Но есть у меня чувство, что вы хотели, что-то у меня спросить.

— Нет, не хотим.

— Точно? Точно-точно?

— Если не верите — можете нас просканировать, — честно говоря здесь я играл с огнем, ибо если она нас действительно просканирует, то первое в чем уличит — будет откровенная ложь. Но не хотел я сейчас ей ничего говорить. Лучше пока понаблюдать, что еще она по отношению к нам вытворит. Но, как ни странно, Джессика сказала немного тише:

— Могу, но не хочу и не буду.

— С чего вдруг? — ехидно поинтересовалась Каролина.

Джессика смерила ее испепеляющим взглядом, помолчала секунд десять и ответила:

— Потому, что это вопрос доверия.

— Какого еще доверия?

— Я не хочу, чтобы вы меня боялись и избегали. Не хочу, чтобы вы видели во мне только злого тирана, по поводу и без козыряющего своими незаурядными способностями. Не хочу, чтобы вы думали, что я без конца сканирую вас и плавлю ваши мозги. Я хочу, чтобы вы мне доверяли. И делали это не из одолжения, а с полной уверенностью… во мне.

— Зачем это вам?

— Да потому что нам не нужны отформатированные болваны или запуганные дети. Нам нужны те, кто сможет всецело нам доверять, те, кто, положа руку на сердце, будут утверждать, что мы чего-то не могли сделать, прекрасно зная, что могли, но будучи абсолютно уверенными, что не сделали. Ведь если вы сможете доверять нам, мы сможем доверять вам.

— Зачем вам нам доверять? Вам и так неплохо живется…

— Ну, хотя бы затем, что рано или поздно ваша служба окончится, и вы вернетесь домой. И мы бы очень не хотели с вами что-то делать, чтобы вы ненароком не разболтали некоторые наши секреты, которые вам известны или станут известны впоследствии.

— А типа нам кто-то поверит?

— Есть на этом свете люди, которые могут лично упечь вас в психушку за якобы ересь, будучи абсолютно уверенными в правоте каждого вашего слова. Нам, по большому счету, не сильно то и страшно, но некоторые неприятности это может принести. И не хотелось бы, чтобы вы страдали из-за нас, на вашу долю и так много перепало.

— Да? А почему тогда вы также не размышляли тогда, на Земле, прежде чем увозить нас в такую даль? И тогда вас почему-то не здорово волновало наше доверие, не спрашивая разрешения, влезли в головы, подчинили, просканировали или что вы там еще сделали…

— Подожди. Тогда мы только-только узнали про вас и нам тупо не хватало времени разобраться, что-то спланировать и предпринять. И мы выбрали просто то, что нам тогда показалось наиболее лучшим и в первую очередь гуманным по отношению к вам.

— А кто решил, что для нас есть более гуманным? И на каком основании, вы взяли на себя это право? — не знаю почему, но меня начинал бесить этот разговор.

— Да, Билл, это мы решили. Мы посчитали, что имеем право принимать такие решения только хотя бы на том простом основании, что нас не интересует власть над людьми, деньги и мы не ведем политических интриг.

— Но вы же участвуете и в первом, и во втором, и в третьем. Алекс, если мне память не изменяет — Президент человечества, про вас не знаю, но уверен, что вы тоже не последний человек в командном аппарате…

— На данный момент — Министр обороны Вооруженных Сил человечества, — вставила Джессика.

— Я даже не удивлен. И насколько я успел понять, вы очень богатые люди сами по себе. Плюс, помнится, мы были свидетелями одной политической интриги, связанной с эсторингами, а сейчас кое-кто находится на другой, связанной с клоками. Так что ваши слова полностью расходятся с фактической действительностью.

— Да, это так. Но есть тут одно "но". И даже не одно. За последние несколько столетий политика без нашего участия заходила в такую, простите за выражение, жопу, что нам пришлось…

— Так уж и пришлось? — съязвила Каролина.

— Да, представь себе, пришлось! Нам было необходимо взять бразды правления под контроль, а также все, что с этим связано. Ту же экономику, например.

— Ой-ой-ой, ну прямо! "Эти руки ничего не украли". Кажется, по истории проходили не одного такого "доброго деятеля" и "спасителя мира".

У меня промелькнуло чувство, что Джессика готова была Каролине съездить кулаком по роже за эту реплику. Но, даже если это было так, она сдержалась.

— Что бы вы ни думали, а при нас не проворачиваются многие политические закулисные интриги, которые позволяли себе другие руководители. Мы в первую очередь беспокоимся о вашем благополучии. И прикладываем максимум усилий для обеспечения вам благополучной жизни и светлого будущего. Ибо, повторюсь, меркантильного интереса мы к политике не имеем.

— Это какие ж такие интриги не проходят?

— Ну, для начала, да будет вам известно, политики прошлого очень часто позволяли себе приносить ненужные жертвы в угоду ускоренного развития науки или просто за деньги.

— Что-то я не помню, чтобы мы что-то такое проходили…

— Да, вы многого не знаете. Не только из истории, но и из кое-чего другого тоже. Всему виной Большое восстание телепатов, тоже, кстати, одна из удачных политических интриг. Мы все никак после него не можем вернуть в обиход огромное количество информации и культурного наследия, накопленного многими поколениями человеческой цивилизации. Хотя потихоньку пытаемся это как-то сделать. Не знаете вы все это еще и по другой причине. Да будет вам известно, достаточно часто политиками во имя продвижения наших технологий, приносились в жертву целые человеческие колонии. Вы что-нибудь слышали о CT-987?

— Нет.

— Это была негласная лаборатория эсторингов для проведения определенных биологических исследований на базе поселения из 2,5 миллионов человек. Взамен человечество получило технологию генераторов материй и эсторинги почистили океаны на Земле от той гадости, которую мы туда накидали. В конце концов, колония плохо закончила и о ней нарочно забыли. А про GD-12 знаете?

— Нет, — выражение лица Каролины ясно давало понять, что она уже и не хочет знать.

— Население в количестве 13 миллионов человек порезали на пропитание вымирающей от голода колонии виакелов. В обмен на это один "уважаемый" человек получил и запатентовал технологию нигма-реакторов и около 900 миллиардов виакельских тендериев. Негласно, разумеется.

— Сколько? — охрипшим голосом спросил я. Я себе даже представить не мог такой суммы. И у меня в голове не укладывался такой цинизм.

— Конечно, когда мы обо все этом узнали, наказания он не избежал. И деньги его не спасли, и общественное положение, и армия наемников. И патент тоже забрали. Но людям жизни этим все равно не возвратишь. Вот. А теперь скажите мне по сравнению с такими вещами, те решения, свидетелями которых вы стали, идут хоть в какое-то сравнение? Давайте припомним, что же это. С эсторингами был вопрос о том, что они хотели стерилизовать часть нашей цивилизации. И я тебе скажу по правде, связано это было не только с высказанными тогда доводами, но еще и с тем, что они хотели негласно укоротить количество нашей рождаемости. Когда это все затеялось бы, голову даю на отсечение, что было бы очень много несанкционированных стерилизаций. Им бы только козла в огород пустить, а там бы всякими правдами и неправдами что-нибудь да замутили бы. А сейчас идет скрепление договора о военной взаимопомощи с клоками. Причем, согласно обычаев старшей цивилизации. Это очень серьезный договор, заключения которого многие другие младшие расы так и не смогли добиться, несмотря на то, что большинство из них намного дольше нас в космосе вообще и на политической арене галактики в частности.

— Простите, конечно, но разве это не вариант стать подстилками для другой цивилизации, предложенный ранее эсторингами?

— Это с первого взгляда может так показаться, но никто этого, на самом деле, не подразумевает. Это просто обычай старшей расы. К тому же, рожать все равно ей. Так что это спорный вопрос, кто под кого лег.

— Хорошо. Но, насколько я помню, вы в политике плотно крутитесь около 100 лет. Сами когда-то говорили.

— Да, так и есть. Последние 100, по крайней мере — постоянно и плотно этим занимаемся.

— А как насчет событий сорокалетней давности? Вы уже были при власти.

— А это, да будет тебе известно, был спланированный геноцид, как и тот, в результате исправления которого увеличилась средняя продолжительность жизни человека более чем в полтора раза. Вы никогда не задумывались, почему сейчас является нормой для людей прожить 150 лет и более? Хотя еще в XX веке — да и в XXI тоже — эта норма была намного ниже. А все один долбаный вирус, который мы никак не могли вылечить, пока нам не помогли клоки. Но лечение настолько сильно повлияло на людей, что дети у них рождались… "генномодифицированные". А сорок лет назад мы пытались принимать наиболее гуманные решения во многих вопросах, что привело к определенному попустительству, — Джессика отвернулась к монитору с информацией о задании, которую она излагала на брифинге, как мне показалось, чтобы скрыть от нас свои эмоции. — Вы думаете, нам приятно слышать о том, что мы где-то в чем-то негуманно поступаем, и что нам никто не давал прав на те и другие решения? Вы считаете, что нам нравится, что нам регулярно напоминают, что мы не боги, дабы решать судьбы многих. Мы пытались взять власть в свои руки. Нам тут в вину одно, там другое, мы пытаемся пойти на максимум уступок и снисхождений. А кто-то из тех, что тыкает нас негуманным отношением, в это время получил взятку от кого-то и закрыл глаза на одно, на другое, на третье… ему-то что, он в прибыли остался, а там, хоть трава не расти… а потом… потом однажды просто начинает витать в воздухе какая-то странность, давящее чувство бесперспективности, безысходности… все это давит, гнетет тебя, ты ощущаешь себя подавленной от одного факта своего существования. Не важно кто ты и чего достигла в этой жизни. Любые твои успехи кажутся тебе поражением, а все неудачи так и подавно… а потом появляется неясный ответ. Видение выхода в неясном сиянии, сказка наяву, до которой рукой подать, лишь бы только найти туда вход. И ты начинаешь искать его, ты не можешь думать ни о чем другом. Вот он выход, осталось только найти его. А потом… — Джессика резко обернулась к нам. Я никогда раньше не видел ее такой. Из глаз у нее текли слезы. Голос ее дрожал. — А потом ты все-таки выбиваешь эту дурь из головы, потому что умеешь и потому что чертов Алекс тебя гоняет на тренировках, как сидорову козу. Гоняет потому, что однажды мы все, кроме него, лоханулись и попали в крупные неприятности. А он нас из них вытащил, но после не давал спуску всем, до кого мог дотянутся… его и понять можно… он… на что он тогда пошел, дабы нам помочь. Я бы так сделать не смогла. А он настаивает, что я должна и гоняет, гоняет, гоняет… И, выглянув тогда в окно, осознала, что не только я все это ощущала. И вот ты видишь толпы идущих женщин, девушек и девочек с бессмысленным взглядом. И видишь место, куда они идут. В хренов концентрированный портал. Вы не понимаете, что это такое, когда ты должна идти помогать всем этим людям, но не знаешь как, когда не можешь выйти из дома, чтобы не выпустить своих дочерей. Вы не знаете, как это — связывать их тяжелыми цепями только потому, что ты бессмертная и тебе под силу противостоять внушению, а им — нет. И все это, чтобы они зомбированные никуда не ушли. Вы не знаете, как это — смотреть потом им в глаза и не знать, как объяснить, что не пустила их к "счастью", не дала найти "сказку" только ради их же блага, что в жизни все не так плохо, как им кто-то столь искусно внушал. Вы не знаете, что это, когда идешь по улице и ломаешь встреченным женщинам, девушкам и девочкам ноги, чтобы они не шли, и руки, чтобы не позли, потому что ничего больше не помогает. И заставляешь тоже самое делать перепуганных до смерти мужиков, которых остались единицы, потому что большую часть мобилизовали дабы предотвратить надвигающуюся угрозу и они огромным флотом отправились в отдаленную часть галактики, но, как потом оказалось, по ложному следу. И все это делаешь, потому что не знаешь, как еще им помочь, но и не можешь остановиться, потому что нутром чуешь, что не в "сказку" они идут. И скажите мне, кто более гуманен в такой ситуации? И кому решать, как поступать? И прекрасно ведь понимаешь, что частично сами виноваты, потому что в свое время думали о "гуманности" и прошляпили самый настоящий геноцид…

Джессика отвернулась. Ей было очень больно все это вспоминать.

— С тех пор, — продолжила она спустя минуту уже намного более спокойным голосом, — мы считаем, что имеем право действовать так, как нам кажется наилучшим, вне зависимости от того, насколько со стороны это кажется гуманным, а насколько — нет.

Я не знал как себя вести в такой ситуации. Вот она стоит, немного немало — Министр обороны Вооруженных Сил человечества. Бессмертная, способная разными способами заставить нас сделать, то, что угодно ей и пытается нам, глупой, несведущей во многом молодежи, объяснить, что правда не всегда та, которая более приемлемая, а правильный выбор не всегда тот, который хороший или проще. Она уже, наверно, давно забыла, как это быть хрупкой и беззащитной женщиной. Поэтому, вариант подойти и обнять ее за плечи, мог бы окончиться, в лучшем случае, пощечиной. Интересно, каково это — взвалить на свои плечи такую ношу?

— Идите, — уже совсем спокойно сказала Джессика, не оборачиваясь к нам. — Вы и так уже сильно опаздываете.

— Но…

— Не надо. Прожив не одну сотню лет, привыкаешь не только находить выход из подобных ситуаций, но и к тому, что благодарности ты вряд ли от кого-то дождешься. А на понимание я и подавно не рассчитываю. Просто я хочу, что бы вы поняли одну вещь — в этом мире все и всегда сложнее, чем кажется, и судить сидя в своем огороде и игнорировать существование целого мира с его законами, по меньшей мере, глупо и эгоистично.

— Но я… — попытался вставить я и не нашел, что сказать, да так и замолчал.

Лица ее я не видел, но почувствовал ироническую улыбку. Больше она не сказала ни слова. Нам не оставалось ничего другого, кроме как уйти.

* * *

— Бета-1, все системы в норме, звено готово к взлету, — голос Каролины прозвучал в ухе непривычно приглушенно. — Запрашиваю разрешение на взлет.

— Даю разрешение на взлет, — ответил почти всегда вежливый голос Ниолы, почти вечного дежурного диспетчера нашей патрульной базы.

— Напоминаю всем, — сказал я в рацию. — Нашей задачей является безопасное сопровождение корабля через сектор и пресечение возможных попыток нападения на него.

— Это само по себе подразумевает, что мы ожидаем драки. Или я что-то не правильно понял? — Камолов влез в эфир со своими замечаниями.

— Отставить разговоры! Ничего не ожидается, но и исключать этот вариант тоже нельзя. В конце концов, мы с вами не в кафе работаем, а службу несем. Все, дамы и господа, в добрый путь.

— А вы своего старшего не ждете? — спросила Ниола.

— А разве он еще не здесь? — удивилась Каролина.

— Не он, а она. И она уже здесь.

— Джессика?

— А что вы думали, я вас одних отпущу на столь рисковое задание? Дудки. Не доросли еще.

— Ну, раз вы все здесь, то чего ждете? Особого приглашения? — спросила Ниола.

— Ничего, уже все. Вылетаем.

Я потянул штурвал, машина послушно приподнялась и полетела к атмосферному экрану.

— Билл, держи себя в руках, у тебя нос перекашивает.

Каюсь, было немного. А с кем бы ни было, если бы он, как я в прошлый раз, стартовал? Я крепче сжал штурвал и машина выровнялась.

— Так-то лучше.

— Ориентировочное время прохождения через врата объекта через 16 минут, — сообщила Ниола.

— Так, мы опаздываем. Спасибо. Долгой жизни, база.

— Долгой жизни, патруль. Отбой.

Покинув док и отлетев немного от корабля, мы выстроились двумя клиньями и направились к вратам сектора.

— Предупреждаю, — язвительным голосом сказала Джессика спустя пару минут полета, — если услышу в эфире урчание чьего-нибудь желудка — лично дам по шее.

Мне показалось, что это был камень в мой огород, и я, честно говоря, даже не ожидал, что на него ответит кто-то другой.

— Ой, не надо! — возмутился Камолов. — Не так уж это страшно, голодным в патруль выйти. Переживу как-нибудь.

Выходит не я один такой был. А ему она тоже что-то съестное дала на брифинге? С кем же он сегодня ночь провел? Я, вроде, не замечал за ним, чтобы он на кого-то в "унокосне" глаз положил. А впрочем, это его дело. В конце концов, меня тоже не так давно больше Кармен интересовала. Вернее, только она и интересовала. Несмотря на то, что ей я пытался показать обратное. Глупо, наверно, было у девчонки, которая и так тебя недолюбливает, пытаться вызвать ревность, заигрывая с другими. Но я тогда много глупостей делал. О многих же из них теперь жалел. А ладно, не о том думаю…

Минут 15 делать было нечего, и я принялся проверять показатели приборов. У меня вроде было все нормально. У моего звена тоже. Но один значок на экране компьютера неожиданно поменялся. Это был кто-то из звена моей подруги.

— Бета-4, что у тебя происходит? — спросила Каролина. — Сьюзен, ты отстаешь.

— Не знаю, Бета-1. Приборы показывают, что два двигателя выключились.

— Почему? Их что не отремонтировали?

— Отремонтировали.

— А вы что думали — бригада ремонтников тоже железная? — влезла Кристина Шоол. — Они, между прочим, и до вашего прилета работали как проклятые. Тем более эти истребители такого уже навидались, что удивительно, как они еще не рассыпались.

— Оставить разговоры, Бета-3. Бета-4, отправляйся назад на базу, мы без тебя управимся, — сказала Джессика. — Старшие звеньев, вернемся — устроим глобальную проверку всей техники.

— Лучше бы поспособствовали достать новую.

— Не умничай, Кристи. Поспособствовали уже, новые истребители и часть личного состава прибудет уже послезавтра.

— Главный, я не ослышался? Послезавтра прибудет пополнение? — переспросил я.

— Нет, Альфа-1, не ослышался. Я хотела вам сюрприз устроить, но не вышло.

В ухе прозвучал чей-то радостный, но невнятный комментарий. Кто-то облегченно вздохнул. Да у меня у самого немного поднялось настроение от этой мысли. И в тот момент, почему-то первая мысль, посетившая голову была не о том, что вероятно скоро прилетит за нами "Килален" и мы сможем отправиться дальше в интригующее, полное опасностей, но все же пи… какое захватывающее приключение. То, что пришло мне тогда на ум, формулировалось так: "Наконец-то выспимся!".

На экране радара одна точка отделилась от общей группы и полетела в сторону. Я мысленно пожелал Сьюзен Эдс долгой жизни.

— Но это не повод преждевременно расслабляться!

— Вас понял, главный.

— Кстати, все хотела у вас спросить… вы еще не думали о том, что пора бы обзавестись оригинальными позывными?

— Не понял, главный? — переспросил Камолов.

— Ну, вообще-то есть такой… не знаю обычай… все пилоты истребителей и прочей легкой и маневренной техники пользуются уникальными позывными. Что-то вроде прозвищ…

— А чем плохи наши?

— Ваши позывные используются обычно неопытными новобранцами или в том случае, если операция имеет определенный уровень секретности. Во всех остальных случаях пилоты придумывают себе какое-нибудь звучное прозвище в качестве позывного. Довольно часто в одном звене они являются производными на одну тему, будь-то карты, шахматы, названия птиц, животных, каких-нибудь мифологических существ и прочего, но, во-первых — всегда найдется тот, кто захочет выделится на фоне остальных, а во-вторых — никто никому не запрещает придумывать уникальный позывной, не похожий на других не только среди сослуживцев, но и во всем флоте. Это и визитная карточка первоклассного летчика и его чуть ли не единственная возможность выделаться так, как хочется.

— Интересно, а если пилоты на разных станциях придумают себе одно прозвище — "цербер" какой-нибудь, к примеру, или там "конь педальный"…

— Камолов!.. — попыталась урезонить его Каролина, но он ее проигнорировал.

— …а потом каким-то образом пересекаются?

— Вообще-то уникальные позывные заносятся в личное дело и общую базу данных. Если они совпадают, то срабатывает принцип аккаунта.

— Главный, А что такое "принцип аккаунта"?

Мне, кстати, тоже было это интересно.

— А, ну да… я забыла… Подождите, в современной сети вы когда регистрируетесь где-нибудь, то что создаете? Данные о вас, информацию для идентификации и…

— Таски. Это называется таски.

— Вот, тогда на современном языке это называется "принцип таски". То есть суть в том, что если имена совпадают, то к ним могут прибавить уникальное число, тем самым создавая уникальный ник… то есть, акк… то есть таски… тьфу ты, я имела ввиду позывной.

— А что значит "на современном языке"? — спросила Каролина. — Неужели таски когда-то назывались иначе?

— Да, назывались. Аккаунтами.

— Да как таски можно вообще называть… ак… как…

— Аккаунтами, Каролина, аккаунтами. Это вам сейчас кажется, что только ваш термин является единственно верным. Но я уверенна, что молодежь того времени, услышав слово "таски", тоже бы вас не поняла. К вопросу Камолова: на базе, где служит один из "церберов", обычно не вспоминают, что данный пилот — "цербер13546", а если они встречаются, то, как правило, это приводит к соревнованиям типа "кто лучший". Кто больше пива выпил, врагов настрелял, баб перетрахал, в противоположном случае — мужиков продинамил. Всегда найдут, чем меряться. Как вариант, один из пилотов в такой ситуации может понять, что не такой уж у него и уникальный позывной и придумать другой. Потом получить по шапке от командира, ибо смена данных в деле не столько сложный процесс, сколько долгий, и чревато геморроем для этого самого командира. Но отказать он в этом не может, если конечно не законченный мудак, ибо пилоты космических истребителей считаются элитой летных войск и, в общем-то, эта традиция является частью признания их заслуг. Учитывая повышенный риск не дослужить до увольнения в запас, если ты дожил до того, что можешь за какие-то достижения требовать, чтобы тебя называли как-то по-особенному, то имеешь право обозваться хоть словом на три буквы. Никто никогда не оспорит позывные первоклассного пилота, ибо это будет расцениваться как плевок в лицо этого человека.

— Главный, вопрос можно?

— Камолов? Ну давай валяй…

— А что это за слово такое на три буквы?

— КАМОЛОВ!!!

— О, а чё сразу я?!!

В эфире кто-то тихо заржал. Справедливости ради стоит заметить, что вопрос о трех буквах задал не сам Камолов, а кто-то другой, спародировав его голос, успел сказать раньше, чем сам Вова собрался с мыслями. Я даже знал, кто это был.

— Народ, хорош прикалываться, — сказала Джессика. — И вообще, давайте помолчим.

— Подождите, я же хотел спросить…

— Камолов?! Опять что ли?!

— Так то ж не я был!

— Ладно, валяй.

— Э-э-э-э-э… а, вот! Я не понял, а с каких это пор мы стали первоклассными пилотами? — а я уж было подумал, что он давно позабыл, о чем Джессика говорила. Я сам, например, почти потерял ход ее мыслей за столь длинными пояснениями и неуместными шутками моих сослуживцев.

С минуту в эфире стояло молчание. Меня уже стали беспокоить мысли, как бы это чего не значило. Даже сложилось впечатление, что она сболтнула чего-то лишнего и теперь сама жалеет об этом.

— Главный, вы там онемели или что? — несколько дерзко спросил я.

— Как бы вам это объяснить… скажем так, вы уже достаточно опытные пилоты, чтобы пользоваться этой привилегией.

— Когда это мы успели… — начал было Камолов, но Джессика его перебила:

— Вот этого я уже не знаю, но если вспомнить, как вы воевали с неизвестными сразу после разрушения планеты TX-15462, да и парочку недавних финтов, вытворенных Биллом и Каролиной, вы уже далеко не новички.

— В каком смысле?

— Это был комплимент, Бета-7.

— Какой комплимент?

Эфир взорвался дружным смехом.

— Тяжелый случай.

— Главный, это вы с ним еще плохо знакомы, — сказала Каролина. — Он иногда и не такие кони мочит. Был когда-то случай…

— Все, прекратили разговоры в эфире! Мы подлетаем.

Смех смехом, но Камолов действительно в чем-то был прав. С каких это пор мы стали далеко не новичками? И что это за финт недавно вытворила Каролина? Я приготовился к тому, что мне сейчас прямо в голову влетит ответ от Джессики, но этого, к моему большому удивлению не произошло. Я слабо верил в то, что она меня не слушала, но неужели действительно решила больше так не делать? Опять никакого ответа. Ладно, на провокацию ее сложно было поймать, да и провоцировать не очень-то хотелось.

Я вспомнил голубой мир, большой зал и то, как мы с Джессикой не смогли пробиться через хвостатых. И как она озверела, поняв, что Алекс и остальные ушли в портал. А потом ее понесло. Она шла уже не к выходу, а просто уничтожала всех тварей, которые попадались ей на глаза такими способами, которые я не всегда в кошмарах увидел бы. А я же просто шел за ней, потому что только рядом с ней было безопасно. И, в конце концов, мы зашли в комнату, как я потом понял, с гнездом ипоморфных паразитов. Непонятно почему, но это окончательно взбесило Джессику, и она стала создавать такую геенну огненную, что я усомнился в ее здравомыслии. Когда меня начало конкретно обжигать, я уже в этом не сомневался. И тут я увидел ее глаза. Горящие огнем, и, одновременно их обволакивала черная дымка. И она меня уже не видела. Я тогда сделал единственное, что пришло мне в голову. Прорвавшись сквозь сплошную стену пламени, я долбанул Джессику прикладом по голове. Дальше я помню слабо. Кажется, она рефлекторно что-то сделала со мной, прежде чем опомнилась. Смутно припоминаю, как меня несли сначала по голубому миру, потом — по обычному. Еще было много грохота — стрельбы из большого количества стволов. Кажется, не раз терял сознание. Очухался на больничной койке спустя шесть дней. Следов на теле, свидетельствовавших о том, что со мной произошло, почти не осталось. Алекс тогда уже улетел. Когда погиб Айзек, я не помню. Да и, кажется, по рассказам я почти не присутствовал при этом. Не присутствовал я и на его похоронах.

Вспомнив все это, я сделал для себя вывод, что не очень хочу вновь увидеть Джессику в гневе, и провоцировать ее на это тем более не следует. Даже если она сейчас читает мои мысли и не отвечает на них, значит пусть так и будет. В конце концов, оно мне надо — внезапные вспышки чужих мыслей в голове? А может, действительно не читает?

Тем временем мы уже подлетели к межпространственным вратам сектора и остановились. Спустя пару минут Камолов не выдержал:

— Главный, а чего мы собственно ждем?

— Объект сопровождения.

— Так мы ж ведь вроде как опаздывали.

— Ну, видать и они опаздывают. И, кстати, Бета-7…

— Да?

— Отставить бестолковые разговоры в эфире!

Камолов недовольно замолчал. В кабине ненадолго стало тихо. И если бы не реактор за спиной, то возможно я бы услышал биение своего сердца. Спустя пару минут в динамике рации послышался хруст фольги и чавканье.

— КАМОЛОВ!

— Ну что еще?

— ЭТО ТЫ ТАМ ЖРЕШЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ?

— А чего сразу я? — обиделся Камолов. — Давайте все валите на Камолова, он же такой большой и такой тупой.

— А кто? Билл, ты что ли?

— Никак нет, главный, — ответил я.

— А кто тогда? Отвечать немедленно!

— Я.

— Кто "я"?

— Бета-5, - признался Томас Уэст.

— А могу я узнать какого хрена?

— Да мне Камолов этот батончик перед полетом дал! Сказал, что вы меня угостили, но забыли лично передать. И все равно сейчас ничего не делаем.

— Видать не такой уж ты и тупой, Вова… — давясь от смеха, вставила Каролина.

— Бета-1, я смотрю, дисциплина в вашем звене ни к черту не годится.

— Главный, честное слово — в первый раз такое. И, я надеюсь, в последний! — эта фраза была адресована всем ее подчиненным.

В ухе опять послышался хруст фольги, но чавканье было уже какое-то другое. Джессика высказалась не на свимере. Кажется, это был английский. И судя по тому, что я не узнал ни одного слова, они все были либо редко употребляемыми, либо нецензурного содержания. Несколько человек захихикало.

— Чего вы ржете? — с набитым ртом спросил Камолов. — Ему значит можно, а мне нельзя, да?

Эфир вновь взорвался дружным реготом.

— Обалдеть вы службу несете, ребятки! А еще хотите оставаться дослуживать… Да за такое в других военных частях вам бы уже такой разнос устроили.

— Потому мы и хотим с вами дослуживать, — сказала Каролина. — С вами веселее и вы не сильно ругаетесь, многое прощаете…

— Ох, чувствую, нам это боком выйдет!

— Та ладно вам. У нас еще в "унокосне" существовала поговорка: все что боком — не сзади.

— Очень философское замечание!

— И все-таки…

— Транспортное судно "Такар" вызывает патруль сектора. Ответьте.

Все резко замолчали. Джессика ответила:

— Старший патруля сектора TX — транспортному судну "Такар". Почему так долго?

— Транспортное судно "Такар" — патрулю сектора. Мы задержались на прошлой перевалочной, немного дольше снимали нагрузку с корпуса. Приготовьтесь, мы выходим.

— Альфа-1- главному. А чей корабль мы сопровождаем?

— Главный — альфа-1. Судя по информации, которую мы имеем, это корабль одной частной компании и перевозит он людей и оборудование на недавно открытую колонию.

— Колонисты?

— Что-то вроде того.

Врата активировались. Появился портал. Из гиперпространства выпрыгнул корабль. У меня перехватило дыхание. Нет, не от величия, красоты или восторга, хотя при других обстоятельствах я мог бы восхититься и этим. А от того, что на его корпусе красовалась эмблема Телепатопии.

— Не может быть… — прошептала в ухе Каролина.

Кто-то закашлялся в эфире. Возможно, Камолов от удивления подавился своим батончиком. Но меня это сейчас не интересовало.

— Главный, простите, чьей вы сказали компании принадлежит судно? — язвительно спросил я.

— Я этого не говорила, — мрачно ответила Джессика.

— "Такар" — патрулю сектора. Вы так и будете стоять на месте или все же сопроводите нас?

— Да, разумеется. Звенья альфа и бета перестроиться для сопровождения корабля. Напоминаю всем: приоритет защиты — красный.

Никаких приоритетов защиты, естественно, на нашей базе не существовало. Это был условный знак для всех. Означал он максимальную осторожность в общении и поведении. И прежде всего Джессика намекала, чтобы мы ненароком не спалились, где-нибудь на прямой видимости с иллюминаторами незваных гостей.

— "Такар" — главному патруля. Простите за нескромный вопрос, но приоритет красный достаточно высокий?

— Главный патруля — транспортному судну "Такар". Не волнуйтесь, выше некуда. Хотелось бы и у вас уточнить — а куда именно вы направляетесь?

— Для начала к вам на базу.

Все притихли. Первой заговорила Джессика:

— А зачем вам на нашу базу?

— Патруль, вы что — не в курсе кого вы сопровождаете?

— Вообще-то уже в курсе, — голос Джессики резко окреп. Оно и понятно — Телепатопия славилась своей наглостью, основанной на собственных неоспоримых убеждениях в том, что они стоят выше всех, даже выше законного правительства, и могут всем приказывать, что, в свою очередь, никому бы не понравилось. А особенно Джессике, которая укрывала целую роту студентов, по счастливой случайности выскользнувших из загребущих лап корпорации.

— Да? Похоже, что не очень. Мы вообще-то вам же везем ваших людей и вашу технику.

Опять тишина. Ее опять нарушила Джессика.

— Что вы имеете ввиду?

— Как что? Вам не сообщили? На Земле такую шумиху подняли по поводу этого сектора космоса, когда узнали, что здесь осталась всего одна патрульная база и та на ладан дышит. Организовали специальный курс быстрой переподготовки летчиков…

— Почему переподготовки? Мы же новобранцев просили.

— Новобранцы тоже будут. Но сейчас вам нужны хоть какие-то опытные кадры. Телепатопия тоже блюдет свои интересы в этом секторе космоса, так что наше руководство решило спонсировать постройку 3-х десятков истребителей и распорядилось лично доставить вам их вместе с первой партией людей.

— Мать вашу!

— "Такар" — главному патруля. Не понятна ваша последняя реплика…

— Почему сегодня? Мы людей и технику только послезавтра ждем.

— Те, само собой, придут послезавтра. А этих… нам было по дороге. Да и руководство решило, что чем быстрее к вам придет первое пополнение, тем будет лучше. А что, что-то не так?

— Да не так! Нам некуда принимать технику. Ремонт секции быстрого запуска по плану заканчивается послезавтра. А второго грузового дока — вообще через неделю.

— Так поставите в том доке истребители и ремонтируйте его себе спокойно.

— Вы не поняли. Там полная разгерметизация.

— А-а-а… подождите, мне надо посоветоваться с начальством.

Рация замолчала. У меня на руке пискнул браслет. Я переключил рацию только на прием — так, на всякий случай — и нажал на браслет. Как она говорила — "самый надежный вид связи"?

— Билл, вероятно потребуется твоя помощь, — по голосу было слышно, что Джессика очень нервничала.

— Что надо?

— Нужно будет тебе отправиться на базу и предупредить там всех, чтобы на глаза этим, пока они у нас будут, никто из ваших не попадался.

— Зачем?

— Затем, что не надо быть телепатом, чтобы понять, до чего они сейчас договорятся. К сожалению, в этой ситуации они на коне и предоставить нам дополнительную помощь — лишний жест дружелюбия с их стороны. Они решат задержаться на пару дней и помочь нам с ремонтом. А если мы откажемся, они что-то заподозрят. А мне меньше всего сейчас нужна в секторе рота телепатов что-то о нас подозревающих.

— Так что же делать? — я понял куда она клонит. Даже если они ничего и не знали о нас, то за два дня присутствия на базе, они могут все выяснить. Что было нам всем не на руку. Я уже давно понял, что похитив нас с Земли Алекс и его команда руководствовались прежде всего опасениями о том, что нас заберет Телепатопия, а вовсе не теми ерундовыми предлогами, которые нам сказали сначала.

— Будем импровизировать. Но сейчас надо будет всех предупредить. Все, отбой.

— "Такар" — патрулю сектора. Посоветовавшись с руководством, мы решили, что можем подсобить вам в вашей затруднительной ситуации. Мы можем себе позволить задержаться на пару дней и помочь с ремонтом, что в разы ускорит восстановление вашей базы.

— Принято. Главный патруля — Альфа-1. Отправляйся на базу, назначаю тебя ответственным за организацию приема гостей.

— "Такар" — главному патруля. Спасибо, конечно, нам приятно, но зачем так официально?

— Вы тут не причем. Его первостепенная задача — проверка технической возможности для стыковки с вами, которая находится под вопросом, ибо я даже не помню, отремонтировали или нет стыковочные клапаны в работоспособном доке.

— А-а-а… — в голосе диспетчера "Такара", прозвучало разочарование. Что ни говори, Джессика умела опускать людей на грешную землю. Я улыбнулся. Стыковочные клапаны, да и вообще весь этот механизм был исправен, он даже не ломался никогда, ни целиком, ни по частям. Ну, за время нашего присутствия, уж точно ни разу.

— Альфа-1, как поняли приказ?

— Приказ ясен, главный, — ответил я. — Разрешите отбыть?

— Разрешаю. Долгой жизни, Альфа-1.

— Долгой жизни, главный. Долгой жизни, патруль. Конец связи.

С этими словами я отключил передачу рации и включил максимальную тягу на основные двигатели. Реактор сзади довольно заурчал. До того, как выйти за пределы радиуса действия раций я услышал последнюю фразу Джессики:

— Кстати, "Такар", на будущее, если забуду потом сказать. Спасибо вам за оказанную помощь.

Только плохо знающий Джессику человек мог воспринять это за благодарность. Я же себе представил ее полуулыбку на лице, и этот тон с примесью сарказма скорее говорил "я тебя лично удавлю, гадина", чем то, что услышали на "Такаре". И адресовано оно было каждому члену экипажа отдельно и всем вместе одновременно. Как все-таки много я успел о ней узнать за столь короткий срок. И как же мало я про нее знал на самом деле…

Я летел к базе с максимально возможной скоростью. Блин это ж надо было, принесло нелегкую! Какого черта они именно сюда заявились? Неужели не могли прислать какое-нибудь военное судно? "Мы можем себе позволить задержаться на пару дней и помочь с ремонтом…" Какие мы добрые! Противно… Вот только на что Джессика рассчитывает? За два дня они могут запросто все узнать и тогда события примут очень неожиданный оборот. Для них. Я злорадно улыбнулся. Я себе даже представить не мог, на что она способна, но был уверен в том, что еще немного просвещусь в этом вопросе, если что-то пойдет не так. Потому что, какие бы планы Джессика с Алексом на наш счет не строили, просто так они нас не отдадут.

На радаре появилась база, а через некоторое время я ее уже мог разглядеть и через купол своего истребителя. Неплохо иду, должен успеть всех оповестить. Но можно было бы и побыстрее. То ли непонятное чувство беспокойства оказывало на меня влияние, то ли что… но мне реально казалось что лечу я быстрее. Хотя в космосе, на одном и том же истребителе, с одной и той же скоростью… Тут мне в голову пришла одна интересная мысль. А связан ли как-то прилет "Такара" с нашими с Каролиной галлюцинациями? Ведь если это Телепатопия, то наверняка на корабле у них есть телепаты, возможно, довольно сильные. Быть может даже, что ими были все поголовно. И это мое таинственное исчезновение. Вернее, похищение, о котором я ничего не помню. Это же могла сделать и корпорация. С какой целью неизвестно, но стоит спросить о такой возможности Джессику.

Немного задумавшись, я не заметил появления на радаре еще одной точки, отделившейся от патрульной базы. Точка двигалась в моем направлении приблизительной с той же скоростью, что и я. На радар я обратил внимание только, когда расстояние между нами позволяло поразить друг друга самонаводящимися ракетами. Выглянув в купол, мне показалось, что далекий объект на фоне космоса имел подозрительно знакомые очертания истребителя нашей базы. Сканер высветил на радаре опознавательный код. Это была машина Сьюзен Эдс. Они что успели отремонтировать ей двигатели? Хотя, зная наших ремонтников…

— Альфа-1 — Бета-4. Сьюзен это ты? — спросил я по рации.

Ответа не последовало. Вот этого я никак не ожидал.

— Вызываю Бета-4. Прием.

Молчок. Я всерьез забеспокоился. Что это еще за шуточки такие?

— Патрульный сектора Альфа-1, вызывает корабль с идентификационным номером CIS-4812. Ответьте немедленно!

Мы сблизились уже на расстояние выстрела из лучевых орудий. Радар засветился красным, противно запищало. Значило это только одно — на меня наводят стволы.

— Последнее предупреждение: ответьте или я открываю огонь на поражение!

Кто же это был? На базе появился диверсант? Или что-то еще? Но откуда? До ближайшей цивилизации отсюда, как до бога пешком. Как бы там ни было, неизвестный на истребителе Сьюзен не собирался поворачивать, отвечать и готовился сражаться. Я лишь успел перевести реактор в боевой режим работы и дернуть штурвал в сторону, чтобы не столкнуться в лоб с противником, как он открыл огонь.

Основная тактика современных космических поединков на истребителях сводилась к тому, чтобы сначала истощить энергетические щиты противника, а лишь потом поразить цель. Реактор в боевом режиме работал так же, как и в обычном, с небольшими поправками. Приоритет на подачу энергии выдается устройству по генерации щитов и двигателям. Существовал еще аварийный режим работы генератора, но это уже для отчаявшихся и для камикадзе.

Выворачивая машину на нужную мне позицию, я пытался следить и за радаром и за счетчиком щитов одновременно. Значение моих доступных полутора тысяч условных единиц, которые способен был выдать этот истребитель на щит, время от времени резко падало, но тут же упорно возрастало к максимальному значению. А я все никак не мог извернуться, чтобы наконец самому атаковать противника. В то же время я боялся услышать что-то, кроме гула реактора и двигателей, а также тихого пиканья радара. Эту боязнь мне привили еще с детства.

Когда-то давно я видел один фильм из фонда "Восстановленных произведений искусства". Фильм был очень старый, снятый почти что на заре появления кинематографа. Мало того, на тот момент фонд только недавно появился и это был чуть ли не первый восстановленный фильм фантастического жанра. Я тогда только-только в школу пошел. Смотрели мы его с дедом. Не знаю почему, но фильм мне очень понравился, хотя там не было ни капли голографических или хотя бы лазерных технологий. Да что там, даже никакого трехмерного изображения не было. А дед не столько смотрел, сколько смеялся, и продолжалось это довольно долго почти весь фильм. Смеялся он громко и мешал мне смотреть. В конце концов, я не выдержал и спросил, что его так веселит. Он ответил: "Билли, знал бы ты какая это все ерунда. Господи, какие же люди были когда-то наивные". Но увидев, что я не понял, он начал объяснять: "Внучек, вот смотри. Ты сидишь смотришь, глаза на лоб у тебя лезут. Тебе же нравится кино?" "Да, дедушка". "А ты же не понимаешь самого простого — вот эти вот все эффекты, взрывы, стрельба, ба-бах тут, тра-та-та-та-та здесь… это же все для усиления эффекта сделано. Если бы ты сам сидел в той кабине, всего что вокруг ты бы не слышал и не замечал". Вошел отец, попросил деда перестать громко хохотать и дать мне спокойно досмотреть фильм. Дед бурча что-то себе под нос вышел из комнаты. Дождавшись финальных титров и получив массу впечатлений от киноленты, мне стало интересно, почему дед не согласен с создателями картины. Я так у него и спросил. То, что он мне тогда ответил, врезалось мне в память на всю жизнь. "Понимаешь, Билли", — сказал он, — "те, кто снимал этот фильм, очень старались сделать максимально реалистичными космические сражения и между крейсерами и между истребителями, но видимо сами никогда в космосе не были. Когда ты сам участвуешь в подобных вещах, ты слышишь только, как работает твой истребитель. Его двигатели, его реактор, приборы на главной панели, пусковую установку ракеты, свои лучевые пушки — это ты слышишь. Командира и друзей своих, таких же летчиков, как ты, тоже слышишь. А всего остального — нет. Потому что в космосе большая проблема с распространением звука. Там ведь, вроде как, нет воздуха. И поверь деду, нет ничего страшнее нового звука в кабине под куполом истребителя. Потому что если ты слышишь что-то новое, то скорее всего твои щиты окончательно истощились и тебе уже стучат по корпусу". Но почему я всего вокруг не замечал бы он мне тогда так и не объяснил. Хотя это мы потом в школе проходили. Спустя год мы деда похоронили. Он умер, как мне тогда сказали, "от несчастного случая". От какого я узнал намного позже, будучи уже намного взрослее. Я еще очень удивился, когда мне сказали, что дед был еще из тех, "кому отведена короткая жизнь". Тогда же я узнал, что он в молодости служил летчиком на истребителе на одном военном космическом корабле.

Конечно, полная глухота космоса тоже жизнь не упрощает, и в действительности лучше было бы слышать все взрывы, пролетающие мимо истребители, стрельбу и все остальное только хотя бы для того, чтобы ориентироваться еще и на слух, но имеем то, что имеем. Проблема эта, насколько мне известно, решалась. И уже сейчас в рекламных армейских проспектах говорилось, что самые последние модели истребителей будут обладать специальными устройствами, переводящими сигналы дополнительных сканеров в имитированные звуки, тем самым создавая довольно реалистичное подобие присутствия. Но наши машины были далеко не новые и ничем подобным не были оборудованы. Даже в качестве эксперимента.

Выкручивая штурвал то в одну, то в другую сторону, я невольно отметил про себя профессионализм противника. Как бы я ни пытался увернуться и сесть ему на хвост, ничего у меня не выходило. Но вот противник совершил ошибку. Я, мельком глянув на сканер, заметил, что он заходит снизу. Резко выключив тягу основных двигателей, я дал на максимум на задние вертикальные и совсем немного на тормозные и передний поворотный. Лишь мгновение прошло, и я уже видел истребитель перед собой не только на сканере, но и через купол. Внезапно меня охватила страшная злость. Какого черта?! Что это еще за шуточки?! Кто-то хочет со мной в войнушки по серьезному поиграть?!! Так давай поиграем!!!

Противник попытался выкрутиться, но в данной ситуации я явно был на коне. Не выпуская цель из прицела я все сильнее жал и так уже вдавленные до предела кнопки и громил его из всего доступного скорострельного оружия. Меня все сильнее и сильнее охватывала ярость и я пропустил тот момент, когда истребитель противника перестал трепыхаться и плавно поплыл по инерции. У меня заболели пальцы и я отпустил штурвал. Что это со мной было? Пару секунд назад я готов был разорвать любого на куски.

Я стал быстро проверять показания приборов. Так, целостность корпуса вроде не нарушена. Щиты в порядке. Все системы в норме и пашут как надо. Зашибись, ни царапинки! Потом я поднял взгляд на противника. Вернее на то, что от него осталось.

Признаков жизни он не подавал. Я опросил сводку по состоянию корабля. Внешнее сканирование показало серьезные повреждения обшивки. Он был похож на дуршлаг. При таких серьезных пробоинах, скорее всего, был довольно сильно задет реактор. Я боялся худшего. Но не успел я подумать о том, что ему нужно немедленно катапультироваться, как вспышка света озарила мне лицо. Реактор таки не выдержал.

Я попытался найти кабину среди обломков, но спустя несколько минут безуспешных поисков понял, что ее разорвало на части. Пилота, судя по всему, тоже. Вытерев пот со лба я направил машину в сторону базы и задумался. Кто же это мог быть? Сьюзен Эдс? Да не похоже. Стиль пилотирования сам по себе у каждого уникален, но у большинства он сильно не отличался. А это был действительно профессионал, но, как летали все лучшие пилоты на базе, я знал досконально и Сьюзен к ним не относилась. Не провела же она несколько занятий за время полета от нас до базы, в конце концов? Только я никак не мог понять, кому же такой стиль больше подходил. Каролина так точно не водила. Да и я прекрасно знал, что она сейчас — сопровождает "Такар" с остальными. Лумира? Нет, она конечно классный пилот, но не настолько. Кто еще? "Старослужащая" Шоол? Но она находилась там же, где и Каролина. Ну, кто еще?! Сокольский, Келлер, Тартуров, Сагалов… нет, все не то. Родригес — нет. Хадсон — нет. Лей классно водит, но не так. Уилсон и Краков… нет, однозначно нет. Все, больше некому. Блин, но кто же это был? Кто так водит?!!

Меня это начинало бесить. Черт, опять "бесить"!!! Надо успокоится. Но неужели действительно засланный кто-то? Но кто? И как? Джессика мне только перед отлетом сказала, что на корабле есть тепловые датчики. Вот только кошку они почему-то не видят. Я внезапно вспомнил про мохнатую мышеловку. Надо будет все-таки уточнить чья она и откуда взялась. Правила ведь не для пустого места пишутся.

Подлетая к базе я решил смоделировать бой со стороны и проанализировать в общем и целом. Может, удалось бы все-таки понять, кто на меня напал, или хотя бы удостовериться в том, что это все-таки был кто-то посторонний. И честно говоря, последнего мне хотелось бы намного больше, чем узнать, что я только что убил одного из своих. Я запросил у компьютера запись показаний сканера приблизительно прикинув время поединка. Чуть-чуть промахнулся с точкой начала. Но тут у меня челюсть в буквальном смысле отвисла. В записи сканера отображался только мой истребитель. Все финты и маневры и, в конечном итоге, победный расстрел, но только теперь пустоты, были запечатлены. А вот противника нигде в записи ни на секунду не появилось. БЛЯДЬ, НЕУЖЕЛИ У МЕНЯ СКАНЕР НЕИСПРАВЕН?!! ИЛИ ЗАПИСЫВАЮЩЕЕ?!! И КАК Я ТЕПЕРЬ ДОКАЖУ, ЧТО Я БЫЛ ПРАВ В ЭТОМ ПОЕДИНКЕ, И ЧТО МНЕ ПРИШЛОСЬ ЗАЩИЩАТЬСЯ?!!

Лихорадочно соображая, что делать дальше я не услышал, что кто-то со мной разговаривает. Голос произнес несколько одинаковых коротких фраз, а потом заорал:

— АЛЛЁ, ПАТРУЛЬНЫЙ!

— Чего? — потихоньку приходя в себя и собираясь с мыслями спросил я.

— Отвечать по форме не учили?!!

— Э-э-э… Альфа-1, вызывает базу….

— Билл, у тебя что — совсем крыша уже поехала из-за этого происшествия? Ты уже давно со мной на связи.

— А? Что? Как? — я никак не мог понять, чего от меня хочет Ниола. Но тем не менее я был при своем уме и прекрасно расслышал ее слова. — Какого происшествия?

— Так, давай на посадку. И сразу в лазарет, хорошо?

— Зачем?

— Просто поверь мне, — голос у нее был немного озабоченным. Только чем?

— Слушай, Ниола…

— База — Альфе-1, даю разрешение на посадку.

— Ответь мне на один вопрос…

— Альфа один, направляйтесь к рабочему доку. Ваш сектор посадки — N9…

— ДЬЯВОЛ!!! НИОЛА, ДА ЧТО У ВАС ПРОИЗОШЛО?!!

— Билл, только не надо так сейчас шутить, ладно? Я понимаю, ты тоже расстроен, что опять у тебя в наряде черте что творится…

— Ниола, я ни хрена не понимаю! О чем ты вообще говоришь? Когда я улетал от наших, у них все было относительно нормально.

— Это так у нас сейчас называется, да?

— А как еще? Все были живы и здоровы, неприятным сюрпризом оказался только корабль, который нам надо сопровождать…

— А что же Сьюзен Эдс?

— А она… так у нее почти сразу после отлета отказало два двигателя, и мы ее отправили обратно. Она должна была прибыть еще до того, как мы долетели до врат.

— Должна была, да только не прибыла. К тому же, вы сами прислали нам сообщение…

— Подожди, — перебил я ее, — как это не прибыла? Где она?

— А ты что не знаешь? Странно… хотя, если это было… неважно. Она погибла, Билл.

Больше я не слышал ничего. Страшная догадка затмила собою все остальные мысли в голове. Я сбил ее! И судя по всему летящие с "Такаром" это видели на своих сканерах. И они-то и сообщили об этом базе. Что же я наделал? Но как?.. И почему?..

В тот момент у меня на душе стало так тяжело, что ни о чем другом я думать не мог. В ухе мне что-то пыталась внушать Ниола, но я ее не слушал. Чисто на автомате я пошел на посадку. Но она же сама на меня напала! Что мне оставалось делать? Самому погибать? Врешь, Билл, ты мог что-то сделать! Хотя бы обездвижить, ты же это умеешь. Нет, надо было тебе громить ее до конца! Теперь ты и не узнаешь, почему она тебя атаковала. Как в принципе и никто больше этого не узнает.

Выключая двигатели, я отметил про себя, что приземлился с нарушением сразу нескольких правил техники безопасности, но мне было по барабану. Вылез из кабины, осмотрелся, ни капельки не представляя, кого же я хотел сейчас увидеть, и самой короткой дорогой направился в лазарет. Ниола, судя по всему, хотела, чтобы я в первую очередь поговорил с психологом, а мне было все равно, лишь бы только уйти подальше отсюда. Хотя, наверно, будь на моем месте кто-то другой, я бы посоветовал ему тоже самое.

Всю дорогу к лазарету я шел с опустевшим взглядом и не видел ничего и никого вокруг. Но находясь уже перед дверями, за которыми через стекло были видны больничные койки, я вспомнил, что у меня есть важное поручение от Джессики. Черт, я же совсем забыл про "Такар" и про то, что они вот-вот прибудут! Резко развернувшись на месте, я краем глаза заметил на стене какие-то красные пятна и поднял взгляд. Почти под потолком непонятной жидкостью на вид очень напоминающей кровь было написано слово. Учитывая свои галлюцинации, я готовился к чему-то подобному, но такой надписи я не ожидал.

"Сементарис". Странное слово, откуда я его все-таки знаю? А главное — что оно значит? Только если из всех обитателей базы оно известно мне и Каролина, то и надписи здесь, может, никакой и нет. Я быстро пошел прочь, стараясь не оглядываться по сторонам и не обращать внимания на проходящих мимо людей. Кто знает, кого я могу встретить? Это вполне могла быть Анжелина Криптойл… а могла и, теперь тоже покойная, Сьюзен Эдс.

* * *

Я тихонько постучал в каюту капитана и прислушался. У себя на рабочем месте ее не было, поэтому мне показалось, что я смогу найти ее здесь. За дверью что-то зашуршало, потом загрохотало. По звуку было похоже на стеклянную тару. Я сделал шаг назад. Дверь открылась и в проеме появилась удрученная Анг Муал.

— А это ты, — почти шепотом сказала она. — Чего хотел?

— Разговор есть.

— Я не в настроении сейчас разговаривать.

— Это важно. Касается всех прилетевших на "Килалене". Меня Джессика прислала.

— Ладно, заходи.

Она ушла вглубь каюты и я вошел следом. Каюта капитана по площади была раза в два больше моей. Посреди комнаты стоял стеклянный столик, а в ближнем к выходу углу находился бар с выпивкой. И бар и столик были заставлены пустыми бутылками. Судя по этикеткам и разного вида тары, наш капитан не придерживалась какого-то одного вида спиртного.

Анг выудила из глубин комнаты невысокий стул, уселась рядом со столиком, налила из наполовину пустой бутылки белого вина и залпом выпила. Потом посмотрела на меня и, наверно увидев в моем взгляде осуждение, обвела указательным пальцем всю пустую тару и сказала:

— Это не за один раз. Не подумай, я не такая пьяница. Не знаю почему, но с тех пор, как я попала сюда, завела традицию поминать всех погибших на этом корабле. Тут, если присмотреться, можно увидеть, сколько людей не вернулось домой. Если это бутылка белого вина — значит девушка, если красного — значит парень.

— Так это за каждого?

— Нет, что ты. За каждого… За каждого никакого здоровья не хватило бы. Чем больше людей за раз уходило, тем крепче была выпивка.

— Интересно, а после того как мы вычистили станцию от ипоморфов…

Она молча указала на бар. Я проследил взглядом и увидел. Среди разноцветных бутылок, содержавших когда-то напитки, названия которых мне и слышать не доводилось, выделялись две небольших медицинских бутылочки. И читать было не обязательно, чтобы понять, что там было раньше.

— Мне казалось, что после того я навсегда заброшу эту традицию. Но сегодня поняла, что не могу. Сколько молодых ушло… сколько еще уйдет на этой проклятой жестянке…

— Зачем вы их все храните?

— Не знаю. Не могу забыть, наверно потому и храню. Я же их всех помню, понимаешь? И самого первого механика, которого завалило ящиками на складе, и самого последнего, сожженного на моих глазах твоим другом Алексом. Теперь одной больше… Помянешь?

— Нет, спасибо. Я еще не имею такой привычки.

— Как хочешь.

Она налила себе еще. Я прикинул приблизительное количество пустой тары в комнате. Даже если в среднем взять на каждую бутылку по полтора-два человека, то не хотел бы я столько смертей в своей жизни видеть.

— Да, так о чем ты хотел поговорить?

— Появилась небольшая проблема. Хотя… наверно, все-таки большая. Связана она с тем кораблем, который нам надо было конвоировать.

— Проблема? У него что-то повреждено? Им нужна эвакуация?

— Нет. Но он задержится на пару дней у нас на базе.

— Это еще что за новости? На хрен нам тут гражданские? Чего им надо?

— Они будут нам помогать в ремонте базы.

— Да, мерси боку, конечно, но какого черта? Мы и сами справимся.

— Помимо этого они везут нам небольшое пополнение и новые истребители.

— Билл, так это же хорошие новости. Нет, это лучшие новости за последнее время!

— Не совсем. Они пробудут здесь два-три дня и все это время весь временно приписанный личный состав должен не попадаться им на глаза. Совсем.

Она прыснула.

— Билл, ты в своем уме? Да легче иголку в стоге сена спрятать, а потом найти, чем табун людей схоронить на этой жестянке.

— Не надо нас хоронить…

— Ты себе как вообще это представляешь? Да и к тому же чего вам от альянса скрываться?

— Они не из альянса.

— То есть как? Они же нам пополнение везут, ведь так?

— Да это так, но они вообще-то из "Телепатопии".

— Что? — капитан резко переменилась в лице. — Этого еще не хватало!

— И вам лучше не знать, почему табун в восемь десятков человек прячется от подобной организации на вашей жестянке.

— Как капитану мне положено знать все.

— Вот как капитан спросите об этом у Джессики…

— Но в память о том, что вы наши жизни спасли вопреки всякому здравому смыслу и предписаниям руководящих документов, я этого делать не буду. Не хотите, чтобы "Телепатопия" узнала о вашем присутствии — значит, они не узнают. Причины меня не интересуют. Тем более это не представители власти, так что совесть моя чиста. Только нужно будет, чтобы ты своим все сам разъяснил.

— Хорошо.

— Если это все, топай на камбуз, я их всех туда приглашу.

Я ушам своим не верил. Неужели ей нечего больше мне сказать?

— Это все? — спросил я.

— А что еще?

— А по поводу погибшей…

— А что ты хочешь о ней услышать? Хорошая была девочка. За нее! — и она из горла допила все содержимое бутылки, а затем выпихнула меня из каюты и заперла перед моим носом дверь.

Ничего себе! А разбирательства по этому поводу не намечается что ли? Хотя, скорее всего, когда она закончит поминать, то вспомнит о своих обязанностях и тогда все завертится. Ладно, у меня было еще одно незаконченное дело.

 

ГЛАВА 4

У меня по-прежнему не поворачивался язык называть это место камбузом. Тем не менее, именно так оно называлось на самом деле. По крайней мере, на флоте. Впервые за все время пребывания на базе я имел возможность оценить, насколько же это помещение вместительное. Вот они, мои друзья по несчастью. Были среди них и заспанные, и уставшие, и вспотевшие (судя по всему выдернутые из спортзала). Но практически всех их сейчас объединяло одно чувство — возмущение. А еще совсем недавно мы все учились в унокосне и проблем никаких не знали.

Чтобы видеть всех и чтобы все видели меня, мне пришлось взобраться на один из столов. Что тут же было подмечено стоящими ниже:

— Монументально!

— Слушай, Билл, а тебе там не низко, может скамеечку подставить?

— Ты хотел сказать ба…

— МОЛЧАТЬ!!! — неожиданно даже для себя взревел я.

Все притихли.

— У меня нет сейчас времени пререкаться с вами. Выслушайте, что я скажу, и я слезу.

— Да ладно, стой себе, нам не жалко.

— Послушайте! К нам на базу летит корабль…

— "Килален", что ли?

— Дайте я закончу! Нет, не "Килален". "Такар", если кому интересно. Он везет небольшое пополнение и несколько новых истребителей…

Столовая моментально наполнилась восхищенными возгласами и свистом. Я выдержал небольшую паузу и поднял руку, призывая к тишине. Когда все замолчали, продолжил:

— Это не совсем то, чего мы ожидали. Корабль находится под юрисдикцией "Телепатопии". Помимо этого он собирается задержаться у нас на несколько дней, чтобы помочь с ремонтом базы. Все это время нам всем каким-то образом надо ухитриться не попадаться никому из их экипажа на глаза.

Последние слова утонули во всеобщем гомоне. Все были возмущены и пытались перекричать друг друга. Я опять поднял руку. Когда стало тише, Ингла спросила у меня:

— Вы там все рехнулись, что ли, в своих патрулях? Как вы вообще все это себе представляете?

— Я себе это, если честно, никак не представляю. Но Джессика…

— О, опять Джессика! Это один из чудо-планов, как тот, который сохранил эту станцию в целостности…

— То был не ее план, Жанна!

— Это неважно. Важно то, что тогда наши — повторяю, наши — с тобой жизни они подставили под удар. Вопрос только — зачем? Если они такие супергерои, как нам пытаются показать, то и в одиночку бы справились. Без нас.

— Нет, не справились! И они уже неоднократно объясняли почему! И до сегодняшнего дня они умудрялись сохранить нам всем жизни, несмотря на все те условия, в которые по велению случая мы попали.

— А ВОТ ЭТО УЖЕ СПОРНЫЙ ВОПРОС!.. — взревел Турсак.

— МОЛЧА-А-АТЬ!!! — никогда не догадывался, что у Жанны был настолько сильный голос.

Все замолчали. В наступившей тишине я мог бы различить дыхание ближайших. Какая муха его укусила?

— Интересно, а вот как бы вы поступили на их месте? — у меня на душе было тяжело, и я уже почти не соображал, что говорю. — На той колонии, когда появились эти… твари… что надо было делать? Слинять побыстрее? И оставить их на произвол судьбы? А вы знаете, сколько людей там живет? А знаете ли вы, сколько их погибло за трое суток? А сколько бы погибло, если бы мы ушли? Считать убитых и высказывать соболезнования намного проще, если ты всего этого не видишь своими глазами. А смогли бы вы жить дальше, если бы мы оттуда ушли? Не стали бы упрекать себя или… их… за то, что не остались помочь этим людям? А вы помните, что произошло перед тем, как они нас забрали? А кто из вас помнит нашего мастера по астро-математике? Поднимите руки, кто помнит, хотя бы, как она выглядит.

Они стояли и молчали. Никто не поднял руки.

— Я вам напомню. Кто-то из нашей группы убил ее. Скорее всего, он был не один. И, возможно, кто-то из них сейчас среди нас…

— Чепуха! — перебила меня Жанна. — Насколько я помню, всех виноватых тогда переловили.

— Как ты можешь быть в этом уверенна, если с трудом способна вспомнить то, что было всего несколько месяцев назад? Да, они сказали, что виновных переловили. Может, на тот момент они именно так и думали. Но, помнится, наши провалы в памяти, оказались для них бо-о-о-ольшим сюрпризом. Или ты всерьез думаешь, что сюрпризы на этом закончились? Неужели вы даже допустить не можете, что переловили тогда не всех, и что Алекс с компанией об этом могут не догадываться?

— Слушай, если тебе известно кто это, скажи нам, — вновь подал голос Турсак.

— Нет, Шон, мне неизвестно. Но вероятность такую со счетов списывать не стоит.

— Так что же ты нам предлагаешь?

— Я просто пытаюсь сказать, что мы с вами заблудились. Потерялись в этом мире. Есть силы, пытающиеся что-то от нас про нас же самих скрыть. И мне кажется, не без причины. А также пытаются использовать нас в каких-то своих целях. Единственный луч света для нас — это Джессика, Алекс и их экипаж.

— Да, но кто тебе сказал, что они тоже не преследуют своих целей по отношению к нам?

— Может и преследуют. Но я, почему-то им больше верю, чем той же "Телепатопии". До сегодняшнего дня у меня не было причин не доверять им больше, чем… тем.

Я замолчал. Никто не пытался возразить. Судя по всему, они разделяли мои убеждения. А может просто предпочли не спорить с командиром. Я же все-таки был им…

— Кстати, — нарушил тишину голос из толпы, — насчет"…до сегодняшнего дня". Это правда?

Краем глаза я уловил какое-то движение и посмотрел в ту сторону. На выходе, подпирая плечом стену, стояла она. Все тело ее было покрыто здоровенными, обугленными по краям, дырами. Такие оставляют после себя пушки с истребителя. Сьюзен окинула меня холодным неживым взглядом и улыбнулась.

— Да, это правда, — через силу выдавил я из себя.

Студенты стали перешептываться. По тому, что я улавливал краем уха, стало ясно, что они еще не знают, кто это сделал. Интересно, как они посмотрят на меня, когда правда откроется?

— И что же теперь делать? — тихо, словно боясь кого-то спугнуть, спросила Ингла.

— Не знаю. Продолжать жить дальше. Больше ничего посоветовать не могу.

Я слез со стола и направился к выходу, стараясь не встречаться ни с кем взглядами. Проходя мимо нее, я краем глаза заметил, что она больше не улыбается. Но она и не попыталась мне что-то сказать. Как же я от этого всего устал!

* * *

Я сидел на краю решетчатого мостика в грузовом доке, свесив ноги и просунув голову между верхним и нижним прутом перил, и наблюдал за тем, что происходило ниже. Я никого не хотел видеть, ничего не хотел слышать, и совсем не хотелось ни с кем говорить. Я готов был просидеть здесь до тех пор, пока бы за мной не пришла капитан. Или Джессика. Или кто там еще собирался бы взять меня под стражу.

К психологу не пошел. А что она бы мне сказала? Постаралась бы поддержать? Какая может быть поддержка, если я только что убил свою соратницу, подругу по "несчастью". Может Анжелина права? Может, мне действительно нужна чья-то помощь? Вот только чья? Черт, я уже к галлюцинациям прислушиваюсь!

Задумавшись, я как-то не сразу обнаружил появление Джессики в помещении грузового дока. Она шла и походу раздавала какие-то указания, размахивая руками. Краем глаза я заметил еще какое-то движение и посмотрел туда. Меж двух ящиков, обтирая бока об их стенки, протискивалась моя старая серо-черная знакомая. С моей точки обзора она напоминала змею, грациозно ползущую по своим делам. И кто знает, каковы были эти дела? Может быть, она искала еду, может ласку, а возможно и пару себе.

Джессика, поравнявшись с ящиками, тоже заметила кошку. Она присела, протянула ей правую руку и сказала что-то вроде "кис-кис". Кошка медленно подошла, обнюхала кисть и стала подлизываться. Джессика взяла ее на руки и стала гладить. Потом она посмотрела на меня. Прямо в глаза. Взгляд этот был какой-то странный. Я бы даже сказал, что мутный. Но спустя пару мгновений она загадочно улыбнулась и пошла прочь, держа кошку на руках. Интересно, что она обо мне сейчас думает, после всего, что произошло? И почему не пришла сюда за мной? Может, ей известно о происшествии больше, чем мне? Вот только как бы поделикатней ее об этом спросить? И когда, черт подери, она успела прилететь?

Меня вдруг осенила безумная мысль. А что если Сьюзен Эдс тоже посещали кошмары, как меня и Каролину? Что если она не смогла им противостоять? И кого она видела на радаре, когда напала на меня? Вот только что-то тут не сходилось. Она так не летала. И никто из наших не летал. Но мне почему-то показался знакомым стиль вождения. Только я никак не мог понять, чей же он был.

— Нужно уйти отсюда, — сказал знакомый голос у меня за спиной. Это была капитан.

— Зачем? — спросил я, не оборачиваясь.

— Ваша гениальная знакомая Джессика придумала хитро-мудрый план, по которому нам придется разгерметизировать этот отсек.

— Да, план действительно уникальный…

— Ты тут рассуждать будешь о приказах старших или все-таки поторопишься покинуть помещение, пока есть чем дышать?

— Ладно-ладно, — я встал и повернулся к ней. Она смотрела на меня с каким-то сожалением. — А что больше никого нет в отсеке?

— Остальные уже оповещены. Они заканчивают дела и уходят.

— Какие дела?

— Нужно ведь еще сделать так, чтобы было похоже, что отсек неисправен.

— Очень типа это сложно…

— Несложно, если планируешь научиться дышать вакуумом.

— Понятно.

Мы направились к выходу. Но я все-таки не удержался и спросил ее:

— Скажите, а когда будет разбор полетов по поводу Эдс?

— Скоро. Как только соберем все имеющиеся данные. В принципе после того, как я поговорю с Джессикой. Вот она прилетит…

— Она уже прилетела.

— То есть?

— Я только что видел ее в доке.

— А я с ней только что разговаривала по вашему "браслету". Сказала, что они будут через 15 минут. И вот скажи мне теперь, как это у нее получается?

— Хороший вопрос.

— В общем, короче, пока мы с ней не поговорим, разбора не будет.

О чем же ты с ней поговорить хочешь? У меня сложилось впечатление, что у этих двоих назревает конфликт мнений, и последнее происшествие приведет его к апогею. Оно и понятно. Одна из них — капитан корабля, другая — Министр обороны, о чем первая, судя по всему, не знает, но подозревает в ней незаурядную личность. Капитан должна знать обо всем на своем корабле, а Джессика это часто, по объективным причинам, игнорирует. Только какую же точку зрения каждая из них будет выдвигать по поводу меня и того, что я сделал?

— Не грузись, ты не виноват в произошедшем. И перестань себя грызть, нервы только попортишь.

— Не понял?

— Все ты понял. У тебя на лице все написано. Я не знаю, что там у вас произошло, но уверена, что ты не виноват в этом.

— Почему уверены?

— Потому, что не в первый раз сталкиваюсь с таким взглядом. Но обычно позже выясняется, что всему виной — случайность.

Обычно. Хорошее слово "обычно". Да только что в последнее время можно назвать "обычным"?

— Все будет хорошо, — капитан похлопала меня по плечу и ускорила шаг.

Хотелось бы в это верить. Вот только уже не все хорошо. Сьюзен уже не вернешь. И не только ее.

Запястье заискивающе пикнуло. Я включил связь.

— Ты всех предупредил? — спросила Джессика. По ее тону было понятно, что все время полета с "Такаром" они "мило беседовали".

— Ни здрасьте тебе, ни до…

— БИЛЛ!!! ДАВАЙ ТОЛЬКО БЕЗ ШУТОЧЕК!!!

— Всех… вроде.

— Не поняла?

— В смысле всех, кто был на базе. Есть еще те, кто в патруле, ждут, когда их сменят.

— Это само собой. Что там с Сокольским?

— А что с ним?

— Ты с ним поговорил?

— Это срочно?

— Ты что еврей?

— С чего вдруг?

Она злобно зарычала. Я промолчал. Что я уже не так сказал?

— Короче, сообщи ему, что ты его повысил, и согласуй с ним планы, хорошо?

— Какие планы?

— Свои планы. Ты забыл, что я собиралась у тебя в мозгах поковыряться?

— Нет, не забыл.

— Да и вообще, есть большая вероятность, что ты временно отойдешь от дел. Я думаю Сокольский — подходящая кандидатура на ВРИО командира взвода.

— Для него это тоже буде день сюрпризов. Хорошо, я прямо сейчас с ним поговорю.

— И еще одно: как закончишь, потеряйся где-нибудь в своей каюте, пока я тебя не вызову.

— Есть, мэм.

— Не надо так. Это для твоего же блага, — какая-то помеха исказила ее последнее слово. Вот вам и сверхсекретная сверхнадежная связь. — И Билл…

— Что?

— Я, кажется, просила не называть меня на "вы"?

— Но я же не называл вас…

Она отключилась. Для моего блага… Вот интересно, сколько раз за всю историю человечества эта фраза была произнесена с потаенным смыслом? Может, Турсак с Инглой были правы? Может, им действительно не стоит доверять? Но кому тогда? Я сейчас и себе-то не могу особо верить. И что означала эта последняя фраза? Причем тут мое обращение к ней? Да и не говорил я "вы"…

Я нажал кнопку вызова на запястье и сказал:

— Б-1110.

Эта штука помимо всего прочего имела функцию голосового управления. С недавних пор я заметил за собой одну особенность: я помнил наизусть почти все идентификаторы людей своего взвода. А идентификатор Сокольского еще и несложный был. По крайней мере, для этого типа связи.

После трех продолжительных писков, на том конце отозвались:

— Да?

— Разговор есть.

— Билл? А к черту прогуляться не хочешь? Рехнулся что ли, я только с наряда. Дай поспать, а?!

— Это важно, но ненадолго. Можешь даже не вставать, я к тебе приду. Ты только не засни.

— С этой хреновиной попробуй заснуть…

— 15 минут не больше. Обещаю.

— Как знаешь, командир…

Я выключил устройство связи и быстрым шагом пошел в сторону "спального района". Как же все это не вовремя!

* * *

Я подошел к каюте Сокольского. Замок светился красным. Неужели заснул? Но когда я остановился перед дверью, она открылась. Я посмотрел на замок, он по-прежнему светился красным.

— Входи, — громким шепотом из темноты сказал Сокольский. Его грубый бас в данной интерпретации звучал, как хрип простудившегося. Хотя может он действительно простудился. — Только не шуми. Не надо будить ее.

Когда я вошел в комнате зажегся слабый свет. Освещения хватало только чтобы видеть очертания предметов. Видать Сокольский специально его притушил настолько, чтобы я смог пройти не споткнувшись. Но причина, судя по всему, была вовсе не в том, что он не выспался. Просто не хотел кого-то будить. Я, проходя к столику, посмотрел на кровать и увидел "причину". Из-под одеяла виднелась только фиолетово-синяя шевелюра, хаотично разложенная по подушке.

— Барбара что ли? — спросил я, присаживаясь за стол.

— А тебе какое дело? Сам-то ведь, небось, с Карочкой зажигаешь…

— Нет, с Каролиной.

— А я что сказал?

— Кара у нас вообще-то Трейс.

— Ты про уменьшительно-ласкательные что-нибудь слышал?

— Слышал, но только я ее сокращаю иначе. Но неважно. Я просто спросил.

— Я просто ответил. Или ты думаешь, что она здесь не по своей воле?

— Нет, но ты держался дольше всех.

— Ага, держался-держался, а потом она пришла ко мне и сделала так, что я не удержался. Командир, ты знаешь, почему женскую роту никогда не посылают служить поблизости с мужской? А если и посылают, то не селят рядом и уж тем более не в одном корпусе? Вот из-за этого, — он кивнул на кровать. — Все уже взрослые, и физически, и по документам, у всех внутри происходят удивительные процессы, которые заставляют идти на сближение. А когда контакт налаживается, могут быть проблемы. Проблемы у начальства и дополнительная головная боль.

Я обратил внимание, что у него на столе лежат зеленые разорванные пакетики. Мы их прозвали "чайными", хотя никакого чая там и в помине не было. Эти пакетики появились почти сразу с момента, как мы остались здесь служить. Они валялись везде: в гальюне на умывальнике, в душевой на полочках, даже в столовой (пардон, на камбузе) в коробке перед выходом. Короче, по всему кораблю и где угодно. Очень быстро народ разобрался, что в них было. Тем более инструкция прилагалась.

— Только не с нашей контрацепцией, — заметил я. — Удивительно только, что на гражданке такое не найдешь.

— А, по-моему, ничего удивительного. Ты представляешь, что бы было, если бы дети у всех появлялись по расписанию? Командир, ты вообще знаешь, откуда она эти пакетики берет?

Я вопросительно кивнул на кровать.

— Чего? Да нет, командир, причем тут Барби? Не она их поставляет, а Джессика.

— Джессика? — искренне удивился я.

— А ты не знал? Видать, ты не все замечаешь, командир. Время от времени наша таинственная Джессика улетает сама без сопровождения в сторону врат сектора. Спустя пару часов возвращается и привозит всякие разные вещи. В том числе и коробки с этими пакетиками. Между прочим, на коробках стоит гриф высшей формы секретности. Я видел, как она их распаковывала. Она же их и разбрасывает по станции.

— Ты намекаешь на то, что она провоцирует нас ложиться друг другу в постель?

— Нет. С этим мы и сами справляемся. Не дети уже. Просто она предвидела такое развитие событий и делает все, чтобы не осложнять нам жизнь. Не читает нравоучительных лекций, закрывает на многое глаза, еще и сверхсекретные разработки по контрацепции пробила специально для нас. Понимаешь, все эти события за последнее время… это провоцирует нервные срывы у людей. Это тебе любой психолог скажет. А секс решает многие вопросы, особенно если он не обязывает. Это, прежде всего, психологическая разгрузка. И что самое важное, все происходит естественно и без принуждений, и за этим не надо следить, как за регулярными посещениями врачей-специалистов. К примеру, я… после той оплошности с ипоморфом меня стали сторониться многие. Я даже начал замечать, что почти все меня побаиваются. И поверь, вовсе не из-за уважения к моим каким-то качествам. У меня уже почти крыша поехала на этой почве, но однажды ко мне пришла она.

— Фиолетовая мочалка на подушке?

— У тебя на подушке рыжая мочалка, так что уж кто бы говорил!

Наши взгляды встретились и мы заржали. "Фиолетовая мочалка" заворочалась.

— Тише ты!!! — зашипел Нимуш. — Короче, она пришла, осталась и… меня попустило. То ли я как-то не так на вещи смотрел, то ли еще что, но напряжение до ее прихода только росло. А потом стало все проще. И я заметил, что остальных тоже попустило. Вот тебе и ответ. И знаешь, — он наклонился поближе, — между нами, военные не правы, что не посылают мужскую и женскую роту в одно место служить и не селят их в одном корпусе. Главное обеспечить их "чайными" пакетиками со стопроцентной гарантией избавления от проблем и все будет хорошо. А может даже кто-то и счастье свое на службе найдет.

— Это спорный вопрос. К тому же, слишком часто эти две роты "случайно" встречаются в одном баре. Сколько анекдотов и историй из жизни я на эту тему знаю.

— Да, наверно, ты прав, — широко улыбнулся Сокольский. — Возможно, военные и не настолько тупы. Но дисциплина важней! — добавил он, подняв указательный палец вверх.

— Это она тебе дверь хакнула?

— Ну, ты же знаешь, с кем поведешься… Она и себе ее хакнула.

— И на кого же теперь реагирует?

— Да на кого захочу. Ты пришел — отрылась, она пришла — открылась, остальных игнорирует. Однако я подозреваю, что Джессику это не остановит, та и в хакнутую дверь войдет.

— А еще я слышал, что она точным ударом в челюсть и коня на скаку остановит.

Мы опять захихикали.

— Нимчик, это ты? — сонным голосом спросила "мочалка".

— Таки разбудили.

— Ой, Билли, приветик.

Барбара села, прикрываясь одеялом. Судя по прическе у нее на голове эти двое недавно отрывались по полной.

— Мальчики, вы чего шумите, не даете поспать мочалке…

— Ты все слышала? — спросил я.

— Конечно, слышала. Ваш регот, наверно, все в округе слышали. Нимчик, тебе не нравится цвет моих волос?

— Нравится, — ответил Нимуш.

— Тогда почему ты позволяешь ему их мочалкой называть?

— Я не позволяю.

— Ага, конечно… Билл, я вообще-то не из твоего взвода, поэтому ты не имеешь право беспокоить меня в мой досуг.

— Имею, — твердо, но тихо сказал я.

— Ты хотел чего-то?

— Хотел. Но я к Нимушу пришел.

— Давайте побыстрее. И потише, ладно? — она упала на подушку и отвернулась от нас. — Нимчик, я отдохнула. В твоих же интересах спровадить господина начальника побыстрее.

— Слышал? — его глаза заблестели, он готов был собственноручно немедленно выбросить меня из комнаты. Женщины, что же вы с нами делаете?

— Слышал. В двух словах — ты будешь командиром отделения вместо Смита.

— Э-э-э… а чем я заслужил?

— Билли, не огорчай его, — вставило одеяло. — Я от него сейчас вовсе не разочарований жду.

— Ты лучшая кандидатура. И еще — вероятно, меня скоро отстранят по состоянию здоровья и, скорее всего, на некоторое время мое место займешь ты.

— Билл, ты сбрендил что ли?

— ДА, НИМУШ, СБРЕНДИЛ!!! Я СБРЕНДИЛ!!! НЕ ВИДНО, ЧТО ЛИ?!!

Повисла неловкая тишина. А до нервного срыва не так уж и далеко…

— Командир, ты чего?

— Есть одна вещь. Произошедшее сегодня… Я не сказал этого на собрании… Сьюзен Эдс не вернулась не случайно… я убил ее.

Говорят, если выговориться, то это подобно сброшенному с плеч камню. Только мне на душе стало еще тяжелее. Словно не сбросил я камень, а еще один поднял. Я встал и направился к выходу. Уже за дверью меня догнал голос Барбары:

— Турсаку не говори.

Теперь все стало на свои места. Я, не оборачиваясь, кивнул и ушел. Не хотел я им настроение портить. Видит Бог, я много чего не хотел.

* * *

Я лежал в своей каюте, смотрел в потолок и ждал. Ожидал я, скорее всего, пришествия марсиан, потому что рациональный выход из ситуации моему взору и разуму не представал. Что вдвойне было глупо, ибо в отличие от людей прошлого, не летавших за пределы Луны, я знал, что исконных обитателей "планеты им. Бога войны" (именно в такой формулировке о ней часто говорили в новостях, если очень нужна была по тексту ирония или витиеватый словесный оборот) не существует. Если не считать родившихся на Марсе людей.

Я посмотрел на часы. Уже прошло больше половины суток, с тех пор как я "потерялся в своей каюте". А я как-то и не заметил. Время от времени я засыпал, как мне казалось на минутку. Есть не хотелось совсем. Однако Каролина ко мне так и не пришла, хотя с наряда сменилась давно. И Джессика не спешила меня вызывать.

Я сел и задумался. Каролина и Джессика не пришли. Быть может, по одной причине. Мне вспомнился разговор в столовой. Как она тогда сказала? "Может случиться такое, что мне будет виднее, как вас вывести из какой-то опасной ситуации способом, который ты можешь неправильно расценить из-за ревности или из-за боязни за ее участь"… черт, неужели дословно запомнил?

Мне резко стало не по себе. Я встал и подошел к устройству связи. Набрал Каролину и стал ждать. Ответа не было. Я набрал ее еще раз. Ответа не было. Быстро впрыгнув в штаны и ботинки, я аккуратно выглянул наружу. Коридор был пуст. Надо будет как-нибудь и себе дверь хакнуть, ибо что-то неспокойно стало на корабле с прилетом этих "помощников". И чего я до этого сам не додумался? Не факт, конечно, что у них не было своих специалистов по взлому, но все же так будет лучше. Но это потом.

Закрыв и заблокировав дверь, я двинулся в направлении каюты Каролины. Благо это было не далеко. Но перед ее дверью меня ждало очередное разочарование. Она не отвечала на вызовы и не открывала дверь. Докричаться до нее я не мог — каюты были звукоизолированы. А может, ее там и нет? Но где же она? Я почему-то был уверен, что Джессика знает. И направился прямиком к ней.

Каюта Джессики была этажом выше. И насколько я мог судить по расположению, находилась прямо над моей. Поднявшись наверх, я аккуратно выглянул в коридор. Никого не было. Чертов "Такар"! Мы из-за них теперь так и в гальюн ходить будем? Неожиданно и резко дверь каюты, куда я направлялся, открылась. Даже слишком резко. У нее что — механизм барахлит? Она сказать об этом не может механикам? В проеме появилась хозяйка, посмотрела в мою сторону, но видимо меня не заметила и пошла прочь. А дверь за собой не закрыла. Я, даже сам не знаю почему, остался посмотреть. Дверь должна была сама закрыться и запаролиться секунд через 15. Но, даже спустя минуту, она была открыта. Это был мой шанс. Я должен узнать, что она от нас и конкретно от меня скрывает! Я тогда даже и не подозревал, что все это было спланировано. И как я позже узнал — даже не самой Джессикой. Ну, то есть… может каким-то боком и ею, но… а, неважно!

Я прокрался к каюте, украдкой выглядывая, не собирается ли вернуться ее хозяйка. И вошел вовнутрь. Честно говоря, я ожидал увидеть, что-то вроде… хотя нет, я не знаю, что конкретно я ожидал увидеть. Но как бы там ни было, меня ждало разочарование — внутри каюта единственной бессмертной, оставшейся на корабле, мало чем отличалась от остальных. Мое внимание привлек монитор внутренней связи. Там стояло на паузе какое-то видео. Я подошел и нажал на воспроизведение. Это был рисованный ролик. Судя по всему очень старый. Сюжет сводился к следующему: маленькая птичка киви долго трудилась поднимая на отвесную скалу, устанавливая перпендикулярно и прибивая гвоздями корни деревьев к скале. Играла грустная музыка, кто-то пел не на свимере. Я улыбнулся. Да такого-то и быть не может. Деревья были в сто раз больше этой птички. Она бы их не подняла, не то чтобы затянуть на скалу. Но суть ролика я уловил не сразу. А когда она поднялась в последний раз, удовлетворилась своей работой, натянула очки на глаза и спрыгнула, до меня вдруг дошло, что она делала. На глазах непроизвольно проступили слезы. А птичка все падала, и ей казалось, что она летит среди крон деревьев. Я указательным пальцем провел под глазом и посмотрел на слезу. Мне даже и в голову не приходило, что такая простая вещь способна произвести такое впечатление.

— Это из материалов фонда, — сказала за спиной Джессика.

От неожиданности я чуть… не важно, что я чуть не сделал. Это дела не касается.

— Слушай, ну зачем же так подкрадываться?

— Что не ждал, да? А ты про девиз скаутов что-нибудь слышал?

— Каких еще скаутов? Какого фонда? Ты вообще о чем? — но, если честно, я понял какого фонда. Но мне казалось, что там работают только с серьезными произведениями, а не двухминутными роликами с неясной конечной мыслью. Хотя, почему неясной? В данном случае я прекрасно понял мысль, заложенную в мультик.

— Фонд "Восстановленных произведений искусства" или ВПИ, как его часто называют.

— А этот ролик, — я махнул в сторону экрана, — тоже произведение искусства?

— Понимаешь, Билл, фонд занимается не только шедеврами. Это, по сути, вся база творчества многих поколений людей, которую мы успели спасти от Большого восстания телепатов. Вот такие вот ролики в свое время были очень распространены в Интернете, если слышал о таком.

— Что-то слышал.

— А то, что не сохранилось, мы иногда даже по памяти восстанавливаем. Но это своеобразная работа. Во-первых, далеко не все произведения достойны возврата, во-вторых, далеко не все стоит выдавать на суд общества в первую очередь. Если учесть что много литературных произведений ссылается на чьи-то чужие работы, исходя из того, что последние даже во время создания первых были уже классикой, то довольно часто весь смысл книги может не дойти до читателя, если он не знаком с тем, на что идет отсылка. Но с другой стороны для современного человека, прочтение классики порой сравнимо с каторгой. Сразу отвечаю на вопрос "почему?". Потому, что, во-первых, много чего было переосмыслено после выхода человечества в космос, на какие-то вопросы теперь смотрят по-другому, а не так как видел автор в свое время. Во-вторых, многие творцы прошлого в своих произведениях пытались донести какие-то мысли до тех, кто будет впоследствии знакомиться с трудами классика. Время за окном тогда было не легкое, мысли тяжелые. Это и отражалось на конечном результате. Да и качество подачи страдало тем, что авторам могло казаться, что вот непременно эти нюансы и детали именно здесь были необходимы. А на самом деле, они были архи незначительны для общего смысла всего текста, но представляли собой в процентном соотношении довольно внушительный кусок текста. Исходя из того, что за счет Большого восстания телепатов было уничтожено в мозгах людей почти все, что они могли до этого изучать, то соответственно начинать восстанавливать приходится с нуля, но желательно с учетом ошибок прошлого, дабы, например, опять не впасть в средневековье.

— В смысле?

— Понимаешь, Билл, основная часть населения довольно слабы морально и легко поддаются внушению. Если на практически отформатированный мозг первым наложить знание любого святого писания, то велика вероятность, что заблудшие овцы всего мира (а именно такими люди были по своему психологическому состоянию после окончания БВТ) начнут свято верить в истину этой книги. Потому что разум не умеющий рассуждать просто потому, что у него нет данных, нет информации для сравнения, нет примеров из жизни, даже вычитанных в книге, не видит цели для своего дальнейшего существования. Да, это эффект детского мышления, но у них обычно есть родители, которые их наставляют и учат. И они их слушаются. Или не слушаются, но все же не заморачиваются такими мыслями, как "зачем я существую", "кто я" или "что же было раньше". Ведь есть родители и они могут ответить хоть что-то. А здесь… ну, в общем, это довольно сложно объяснить.

— А если коротко и суть?

— Коротко? Хорошо. Если информация будет приходить в том же порядке, в котором ее создавали и накапливали веками, то наиболее вероятно, что люди повторят свою историю, попутно наступая на одни и те же грабли. Средневековье с инквизицией — не лучшее изобретение нашего вида. И такой пример не один. Целые поколения выстрадали все это "счастье" и оставили потомкам свои труды в области разных наук, в том числе и истории, дабы те учились на чужих ошибках и не повторяли их. Да, справедливо то, что святые писания и различные мифы более стары, чем многое другое. Но мы просто не могли их вернуть обществу первыми. Из-за всего этого работа фонда становится еще более сложной. Плюс масла в огонь подливают те, кто себя сейчас называет "защитниками настоящего искусства" и те, кто хочет вернуть власть церкви или каким-то политическим силам.

— Интересно, а как это получается? Если у всех, по вашим словам были отформатированы…

— Это не совсем так. Не забывай — были зачинщики восстания и те из власть имущих, кому это все было выгодно. Разумеется, они не пострадали. А теперь представь — общество аборигенов с прочищенными начисто головами и люди, с информацией, технологиями и такими науками, как психология, управление массами и прочие кошерные вещи. А ведь так хочется почувствовать себя богом…

— Тогда другой вопрос: почему же у них ничего не вышло?

— А мы для чего существуем? Тот же Алекс все понял и доходчиво многим из нас разъяснил, еще тогда когда мы заканчивали душить восстание.

— А он что у вас вообще единственный мозг во всей братии?

— Я сказала многим. Мне он ничего не объяснял. И что, мать его интересно, даже не поинтересовался, поняла я сама все это или нет! Просто решил за меня. А если тебя интересует, почему пришлось объяснять другим… даже став бессмертным многие так и остаются достаточно надолго уверенными в том, что люди — не такие уж и сволочи, что власть более гуманна, чем мы рассказываем, и не способна ради самосохранения уничтожить максимум населения.

— А она способна?

— Могу привести пример. Виакелы. Им никто не мешал начать переговоры с нами, когда стало понятно, что мы по всем фронтам одерживаем верх. Мы тоже, в общем-то, были согласны, несмотря на то, как они нам насолили и как мы их всех ненавидели. Но! Любые переговоры с нами, ввиду сложившейся ситуации обязательным по отношению к ним выдвигали бы требование любыми путями отучить общество виакелов потреблять исключительно наше мясо в пищу. Что задевало их гордыню и пропагандируемое их правительством отношение к нам. Как бы само собой разумелось, что на время этого самого перевоспитания от нас были бы надзиратели, в том числе и за их представителями власти. Они это прекрасно понимали. Дальше объяснять?

— Нет, я уже понял.

— Могу только добавить, что в своем маниакальном стремлении не потерять власть, они поставили на кон всю свою расу и проиграли. А там… людям, потерявшим много родных таким интересным способом, а также прекрасно понимающим возможную перспективу оказаться в желудках этих тварей для наших же детей, намного проще не дать оружие и не пустить на последний бой. Но если уж он случился, то любая попытка остановить разъяренную толпу, угрожая трибуналом за неподчинение и подобными вещами, чревато тем, что они этой же толпой накинутся на командиров, которые сначала разрешают атаковать, а потом идут на попятную. Короче, мы дали всем людям, которые пришли на тот бой, выпустить пар и отыграться. В конце концов, мы были вправе и блюли интересы человеческой расы и общества. О психологическом ходе, который укрепил уверенность с положительной стороны очень большого количества людей в новой власти — да-да, нашей — я говорить, наверно, не буду… так но что-то мы отклонились от изначальной темы. М-м-м… Итак, фонд существует только за счет продаж выпущенных произведений. Цены на них минимальны, так как основная его цель все-таки просвещение, а не зарабатывание денег. Но, да простят меня святые "защитнички", люди не здорово читают сейчас того же Диккенса, потому что он довольно нудно писал. Его и во времена моей молодости не здорово читали. У нас был компромисс: одно популярное произведение, одно — классическое, одно — популярное, одно — классическое. Некоторое время мы друг друга терпели, но потом им стало невмоготу. Они давай гнуть на соотношение одно популярное — два классических. Мы ни в какую. Пытаемся объяснить, что так фонд может очень быстро обанкротиться, и от этого лучше никому не станет. Они начали настаивать. Мы сделали иначе: выпустили два популярных произведения подряд и одно классическое, но последнее в двух видах — широким тиражом обычный "мягкий" вариант и более низким специальное издание с очень красивым оформлением. Результаты говорили сами за себя. Даже при совсем небольшой наценке от себестоимости более популярным классическое произведение стало именно благодаря специзданию. И разошлось не хуже других. Даже пришлось ограниченный тираж доиздавать. "Защитнички" пока заткнулись. Хотя есть мнение, что они старались не ради той "святой" цели, о которой везде трубят. Их просто наняла одна организация, рассчитывавшая обанкротить фонд, выкупить по дешевке его базу данных, а дальше строить бизнес. Но это, прежде всего, противоречит тому, ради чего мы все затеяли — вернуть в обиход культурное наследие, которое было потеряно и забыто. Ну да ладно, закончили с мировыми проблемами и просвещением молодежи. Ты что, мою дверь взломал?

Умеет она мозги промывать. Я уже и забыл зачем пришел. Но при резкой перемене разговора вспомнил.

— Я? Нет.

— Не ври мне, Билл…

— Да вы же сами ее не закрыли!

— Когда? — лицо Джессики удивленно вытянулось.

— Да буквально только что. Несколько минут назад. У вас, кажется, механизм на дверях плохо работает. Дергает ее резко, клинит…

— Билл, я более 22 часов не была в своей каюте. А дверь, — она подошла и нажала на кнопку. Дверь медленно и без дерганий закрылась, — прекрасно работает. Я когда подошла, то заметила, что на замке висит таймер-блокировщик. Странно, но когда я уходила, такой функции туда даже прошито не было.

Я с подозрением посмотрел на нее. Она что-то не договаривает. Таймер-блокировщик есть у всех. Или она его сама у себя удалила?

— Я собирался прийти к вам с одним разговором, но, подходя, заметил, что вы ушли, и дверь осталась открытой.

— Да, а какого хрена ты тогда вперся в мою каюту, а не догнал меня со своим разговором?

Я промолчал. А что мне надо было ей правду сказать?

— Но, Билл, это точно была не я. Ты меня с кем-то путаешь.

— Я бы вас и в темноте ни с кем не перепутал.

— Это почему?

— Потому что вы — самая красивая женщина на корабле, — сказал я и осекся.

— Что — даже красивее Каролины?

— Даже ее… Но она все равно лучше.

Джессика мягко улыбнулась. Кажется, я начал смущаться. Она действительно была красивее моей Карочки (чертов Нимуш со своим словечком). Ну почему я не могу отвести от нее взгляда? У меня же есть девушка, любимая, которая отвечает мне взаимностью. А мне большего и не надо. И кто такая Джессика для меня? Командир? Женщина, спасающая меня от Телепатопии? Или ведущая свою игру? Да и, по сути, она же с Алексом, зачем ей такой как я? Любовником своим она вряд ли меня видит. Да только я не был уверен, что если она меня позовет, я смогу устоять…

Я не знаю, прочла она мои мысли или нет, но тему решила сменить:

— Так ты зачем пришел? Не ролики же смотреть.

— Где Каролина?

— А откуда я знаю? — кажется, искренне удивилась Джессика. — Ты с ней спишь, а не я.

— Она сегодня ко мне не пришла.

— Так может у нее месячные и ей просто нехорошо?

— Она и на звонки не отвечает.

— Женщины, они такие… никогда не угадаешь, что нам взбредет в голову.

— Вы что-то скрываете от меня?

— Что же именно я от тебя скрываю? Билл, ты чего от меня вообще хочешь?

— Недавно вы говорили о ревности и о том, что возможно вам придется подвергнуть ее риску…

— Ах, вот ты о чем… Но я вообще-то уже давно все провернула, и ты после этого не одну ночь с ней провел. Так что все риски пролетели мимо, а ты и не заметил.

— А что именно вы провернули?

— Билл, я не хочу об этом сейчас говорить…

— А Я ХОЧУ!!!

Повисла пауза. В тишине было слышно лишь мое тяжелое дыхание и тихий гул реактора, доносившийся из коридора. Джессика с минуту изучала мое выражение лица. Потом сказала:

— Хорошо, пусть будет так. Но учти — все, что я делала, я делала хорошо подумав. И никто от моих действий не пострадал.

Она нажала на мониторе несколько кнопок, и там стал воспроизводиться другой ролик. Это было изображение с камеры в кабине одного из пилотов истребителя. Как несложно было догадаться, пилотом была Каролина. Сквозь купол было видно, что она летит между астероидов. Судя по всему, это был 12 квадрат сектора. Каролина рассказывала мне о том патруле, она тогда чуть было не разбилась об астероид. Тут до меня медленно стал доходить смысл того, что я сейчас увижу. Чуть не разбилась об астероид… прямо как я об корабль, когда у меня двигатель забарахлил.

На видео было видно, что Каролина развлекалась. Она выбирала сложные участки — близко проходившие друг к другу астероиды, с отверстиями, в которые пролетал бы истребитель, но быстро вращающиеся — и преодолевала их. Тренировка тренировкой, но здесь она неоправданно рисковала. Я повернулся к Джессике.

— Смотри-смотри, — кивнула она на экран.

В ролике Каролина, завернув очередной вираж, отправилась к очень сложной местности. Это было видно и не профессиональным взглядом. Но подлетев достаточно близко, у нее на приборной панели что-то запищало, и она забеспокоилась. Я уже и так понял — какой-то двигатель перестал работать. А вот что происходило дальше, я понял не совсем. Каролина очень быстро подергала разные рычаги, понажимала разные кнопки и, спустя буквально несколько секунд, с облегчением вздохнула. Дальше запись обрывалась. Я обернулся к Джессике.

— И что?

— Еще ничего. А теперь посмотри, как это выглядело со стороны.

Она включила другую запись. Это уже была голографическая проекция ситуации. Такие делались на основании имеющихся различных источников данных и создавали точную четкую прорисовку событий, которые сложно проанализировать, имея одни только записи. Проекция показывала, как истребитель Каролины влетел между идущими рядом астероидами и как она вывернулась. Я не понял. Отмотал назад, приблизил и посмотрел еще раз. И тут меня осенило. У нее работало только два двигателя: левый поворотный и задний вертикальный. Тот, который нижний. Между тем, как у нее перестали работать остальные и тем, как она уже была на безопасном расстоянии от астероидов, прошло всего четыре секунды. И я голову даю на отсечение, что она бы не выбралась оттуда, имея всего два рабочих двигателя без основного.

— Как это она?..

— Хороший вопрос, Билл. Даже я в своей практике подобное вряд ли припомню. Имея ограниченный обзор, всего два работающих двигателя и очень сложную ситуацию, она умудрилась выкрутиться, даже ни разу не взглянув на сканер.

— Но она бы не успела!

— Я знаю, Билл, знаю. Это реакция не обычного человека, даже если он хорошо натренирован.

— Но зачем вы проводили этот эксперимент?

— Посмотреть, проверить кое-какие догадки.

— Ну и как, проверили?

— Я не поняла, Билл, ты на меня злишься? Тогда посмотри еще вот это.

Она включила еще одну запись. Опять проекцию. Я тут же узнал, чей это был истребитель. Мой. На записи четко было видно, что я оплошал. Когда отключился передний нижний двигатель, я слишком сильно выжал основной и задний нижний. Машину понесло так, что перед самым атмосферным экраном я был почти в вертикальном положении. Чуть выше и терся бы хвостом о потолок. Ну а чуть ниже — носом об пол. Из кабины я этого, разумеется, не видел. Потом "свободно болтающийся" нос истребителя потянуло магнитом, а хвост стало заносить по кругу. Я понял, на что намекала Джессика. Мне бы там вряд ли удалось выжить. Но я точно помню, что тогда сделал все быстро и рассудительно. А проекция показывала, что у меня на все про все было менее трех секунд, исходя из того, с какой скоростью заносило хвост. Три секунды в полной дезориентации — этого достаточно, чтобы все быстро обдумать и принять правильное решение? Но тогда в кабине мне показалось, что времени у меня было побольше.

— А теперь, о том, как это выглядит со стороны, — сказала Джессика, выключив видео. — До экрана ты сделал чисто человеческую ошибку и усугубил и без того сложную ситуацию. А за ним уже сработала какая-то машинальная реакция. Странно, но ты же раньше в такие ситуации не попадал. То есть приобрести ее ты не мог. Откуда тогда такая реакция? Да и скорость принятия решения удивляет. Проработав это на симуляторе автопилота на очень мощном компьютере, который проанализировал ситуацию, все возможные варианты решения, и выбрал наиболее подходящий, я обратила внимание на его результат. Как ты думаешь, какой он был?

— Не знаю, — честно признался я.

— У него на это ушло времени на 0,23 секунды больше, чем у тебя. Я не знаю, какими данными оперировал ты, но показатели впечатляют.

— 0,23 секунды на все варианты…

— Нет, только на подходящий. Не держи меня за дуру!

— А мне эти цифры ни о чем не говорят.

— Билл, пойми — это реакция не человека, а машины. С такой скоростью решать такие сложные задачи человек на данном уровне своего развития неспособен. За будущее ручаться не буду. Неизвестно до чего мы, в конце концов, дойдем в своем развитии.

— А что если мне просто повезло?

— Повезло… — Джессика хмыкнула. — Как же! Нет, Билл, если захочешь, я могу еще раз на тебе провести этот эксперимент, но мне почему-то кажется, что результаты хуже не будут.

— А почему Каролине вы поставили более сложную задачу?

— Потому что она — женщина.

— Это что солидарность такая? Будем круче мужиков во всем?

— Дурак ты! Нет. Просто по чисто физиологическим причинам, у женщин реакция лучше, чем у мужчин. К тому же она сама себя в нее поставила, я просто воспользовалась случаем.

— Ну, хорошо. А если бы ваша теория не подтвердилась? Если бы мы не оказались тем… кем вы догадывались? Мы бы просто погибли за идиотскую теорию?

— Нет, там все было под контролем. То, что выводило ваши устройства из строя, готово было в любой момент разрешить ситуацию без вашего участия. Просто вы выкрутились раньше предельного порога, после которого вмешивалось… ну, в общем то. Мне важно было знать, справитесь ли вы сами. Неоправданному риску я вас не подвергала.

— А почему именно мы двое?

— Этого я тебе сейчас сказать не могу.

— Почему?

— Потому.

— Нет, все-таки, почему?

— Билл, не настаивай. Я не могу этого сейчас сказать и точка.

— Тогда где же Каролина?

— Я уже говорила, что не знаю.

— ДА ЗНАЕТЕ ВЫ ВСЕ!!!

— НЕ ОРИ НА МЕНЯ!!!

Мы оба замолчали. Интересно, если бы я сейчас сорвался и дал бы ей по лицу, чтобы со мной потом было? Джессика же, вместо того, чтобы начать вычитывать меня за повышение голоса на старшего, стала молча что-то щелкать на мониторе. Потом сказала:

— Вот она, твоя Каролина, в своей каюте, отдыхает, наверное.

Я посмотрел. На экране светился план станции, и точка с именем Кайлтон и каким-то незнакомым мне номером, находилась на территории каюты Каролины.

— Это что?

— Идентификатор с вашей формы.

— Так это ее форма в каюте…

— Хорошо. А если так…

Она что-то понажимала и картинка сменилась. Вернее, сменилась ее цветовая гамма, а картинка осталась прежней. И незнакомый номер пропал. Точка по-прежнему находилась в каюте Каролины.

— А это что?

— А это тепловой след. Он такой же уникальный для каждого, как и отпечатки пальцев. Видишь. Она у себя. Говорю тебе, она отдыхает.

Я вылетел из ее каюты и быстрым шагом направился к Каролине. У меня было какое-то нехорошее предчувствие. И даже не заметил, что Джессика тихо пошла следом.

Подбежав к ее двери, я собирался было постучать, но сообразив, что толку все равно мало будет, только если я ее не вывалю вместе со стеной, в чем я сомневался, нажал на вызов и, не отпуская стал ждать. Ждал несколько минут. И неожиданно динамик ответил:

— УХОДИТЕ!!!

Но это не был голос разгневанного, не выспавшегося патрульного, разбуженного раньше времени. Это был полный ужаса голос перепуганного до смерти человека.

— Кари, что с тобой? Что случилось?

— УХОДИ!!! И НЕ ПРИХОДИ СЮДА!!!

— Но, Кари… в чем дело?

— УХОДИ, Я СКАЗАЛА!!!

— А ну дай я попробую…

Кажется, я начинаю привыкать к ее дурацкой привычке незаметно подкрадываться.

— Каролина, это Джессика. Что у тебя там происходит?

— УХОДИТЕ!!! НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ДВЕРЬ!!! Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНО ВЫШЛО!!!

— Но я смогу помочь, ты только скажи, что там у тебя.

— УХОДИТЕ, Я ПРОШУ ВАС!!! УХОДИТЕ!!! — кажется, она разрыдалась. Да что же там происходит, мать вашу?

— Билл, ты сможешь взломать защиту?

— Смогу. Но стоит ли?

— Стоит. Я не буду сидеть здесь, и ждать, пока она там наделает глупостей.

— А кто вам сказал, что это она там делает, а не с ней делают?

— А вот открой и увидим.

— А сами, что не можете дверь вынести? Вы же всесильная…

— Не всесильная, а бессмертная. И да, могу. Но я не знаю точно, в какой части комнаты она находится, — Джессика игриво посмотрела на меня. — Зашибу ненароком…

Здорово, ее это еще и забавляет!

— Хорошо, сейчас.

Ничего взламывать я не стал. Потому что взломал раньше. Базу данных по паролям станции. И теперь знал главный пароль, который и капитан то, скорее всего, узнала бы только в непредвиденной ситуации. Хотя может она и знала. Мы же впервые попали на базу как раз во время непредвиденной ситуации. Этот пароль я и набрал. На панели засветилось "Аварийное открытие" и дверь медленно отъехала. Джессика многозначительно посмотрела на меня, но не сказала ни слова, и мы заглянули за перегородку.

То, что происходило внутри, мне наверно и в страшном сне не приснилось бы. Посреди комнаты белая как стена сидела Каролина, вокруг нее летало несколько предметов изуродованных настолько, что нельзя было определить их изначальный вид. И больше в каюте не было ничего. Ни кровати, ни стола со стульями. Ничего вообще. Только голые стены да пятна на них и на потолке с полом. Пятна были разного размера, разных наборов цветов (ибо все пятна состояли из множества разноцветных частей) и разных форм.

— НЕТ!!! ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?!! ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ НЕМЕДЛЕННО!!! ОНО ЖЕ ВЫЙДЕТ ОТСЮДА!!!

— Каролина, здесь никого, кроме нас троих, нет, — сказала Джессика.

— НЕТ?!! А КТО ВСЕ ЭТО ДЕЛАЕТ!!! НЕТ, ОН ЗДЕСЬ!!! ВЫ ЧТО ЕГО НЕ СЛЫШИТЕ?!!

— Каролина, ты должна понять только одно: это все ты сама делаешь.

Я удивленно посмотрел на Джессику. Откуда она знает, что это все она? Значит, все-таки что-то недоговаривает.

— НЕТ, ЭТО НЕ Я! ЭТО ОН!!!

— Прежде всего, успокойся. Что бы там ни было, я смогу тебя защитить, но только если ты как можно спокойнее расскажешь, что происходит.

— Кари… — начал было я и двинулся в ее сторону, но Джессика быстрым и резким движением поймала меня за локоть, с силой потянула назад, свободной рукой овила шею и притянула меня поближе к себе.

— Ты что делаешь, придурок? — прошептала она, так чтобы не услышала Каролина. — Пятна на полу видел? Ты знаешь, что это? Или хочешь стать одним из них? А может ты хочешь чтобы она сейчас станцию разнесла? Успокойся и не мешай мне!

Она отпустила меня и повернулась к Каролине.

— А теперь ты, давай по порядку. Что происходит?

— ОН… ОН ПРИХОДИТ КО МНЕ КАЖДУЮ НОЧЬ.

— Кто он?

— Я… НЕ ПОМНЮ.

— Так давай договоримся, говори чуть тише, иначе мы можем привлечь внимание еще кого-нибудь. Ты не знаешь, кто к тебе приходит?

— Я ЗНАЮ ЕГО!!!

— Тише-тише.

— Я знаю его! Но не помню, кто он! Он приходит и говорит страшные вещи…

— И что же он тебе говорит?

— Говорит, что я смогу навредить кому угодно, если мне не помогут!

У меня резко похолодело все внутри. То же самое мне говорила Анжелина.

— А он не говорит, кто должен тебе помочь?

— Он говорит, что если я хочу нормальной жизни, то должна полететь с ними.

— С кем с ними?

— С НИМИ!!!

Я понял с кем. С "Такаром". И Джессика, кажется, тоже.

— Но почему именно с ними? Есть же люди, которые смогут тебе помочь и лучше их.

— Я не знаю. Но он так говорит.

— Ясно.

Тут я только заметил, что Джессика что-то вертит в руках. Я присмотрелся. Это был шприц. Интересно с чем?

— А теперь послушай меня внимательно, — твердым голосом сказала Джессика. — Неважно, кто и что тебе говорит. Важно то, во что ты сама веришь. А я хочу, чтобы ты поверила мне. Я смогу тебе помочь, но мне нужно, чтобы ты полностью доверяла мне. Ты сможешь?

— Не знаю. Я попробую.

— Хорошо. Тогда постарайся расслабиться и внимательно слушай, что я тебе скажу.

— Я попробую.

Где-то с минуту Джессика молчала, а потом спросила:

— Ты готова?

— Да.

— Тогда слушай, — и, выдержав небольшую паузу, она резко сказала. — Кибаб абалай!

Даже отсюда я увидел, как у Каролины резко увеличились зрачки. Летавшие вокруг нее предметы упали. Джессика разжала ладонь, и шприц метнулся к Каролине. После чего ее тело обмякло. Джессика вздохнула с облегчением.

— Теперь можешь подойти, — сказала она мне.

Я подбежал к Каролине и поднял ее на руки. К моему великому облегчению, она просто спала.

— Что вы с ней сделали?

— Ввела снотворное.

— А перед этим? Что это за странные слова?

— Много будешь знать — быстро состаришься.

— А я хочу это знать!

— Билл, давай поговорим на эту тему несколько позже. Я сейчас очень устала.

— А Я ХОЧУ СЕЙЧАС!

— А Я СКАЗАЛА — НЕТ!

Я умолк. Выражение лица Джессики явно давало понять, что если я не перестану давить, она со мной сделает что-нибудь нехорошее. Но она добавила, уже более спокойно:

— Не сейчас. Позже. Обещаю.

— А с ней что мне делать?

— Как что? Тащи к себе в каюту. Здесь ей спать все равно негде. Но, Билл, будь готов к тому, что в ближайшее время я буду тебе советовать воздержаться от общения с ней в ночное время. Ради вашей общей безопасности.

Последняя фраза будто эхом отозвалась в моей голове. "Ради нашей общей безопасности". Может мои подопечные, а по совместительству бывшие одногруппники, правы? Может действительно не стоит ей так сильно доверять? Потому что я не вижу прогресса в этой нашей "общей безопасности". А как раз наоборот — становится только хуже.

Я, не сказав ни слова, отправился в свою каюту с любимой девушкой на руках.

* * *

Я проснулся после очередного кошмара. Каролина все еще спала. Взглянув на часы я понял, что проспал 10 часов, а урчащий желудок напомнил, что он ничего не получал на переработку уже почти сутки. Да и Карочка, проснувшись, скорее всего, есть захочет. Значит надо сделать вылазку на камбуз. Тем более, сегодня, насколько я помню, генматы заправляют биомассой. А пропускать такое — значит вредить своему здоровью! Так говорят квалифицированные врачи.

Ведь, как оказалось, питаться переработанными генматом веществами из неорганической материи постоянно нельзя. Почему-то. Несмотря на то, что они не отличаются от сделанных из органики продуктов практически ничем.

Одевшись и направившись к выходу, я случайно бросил взгляд на экран коммуникатора. На нем светилось входящее сообщение. Интересно, от кого это. Я нажал на открытие сообщения, оно запросило пароль. Шутники, блин! А вот хрена вам! Не скажете мне пароль, пока я схожу за едой и обратно, удалю и не задумаюсь.

Я собрался было покинуть каюту, но когда открыл дверь, у меня глаза на лоб полезли. Над дверью каюты напротив красной жидкостью, похожей на кровь, большими буквами было написано слово "Сементарис". Я попятился назад. Неужели, опять кошмар… да ведь только что же был! Сколько можно?!!

Дверь закрылась, скрывая за собой надпись вместе с видом на каюту напротив. Я резко обернулся. Каролина все еще лежала. Да только я теперь не был уверен, что сейчас из-под одеяла не потечет кровь, а сама она не порезана мной на части, как это обычно мне видится. Но был лишь один способ проверить. Я подошел и аккуратно стал стаскивать с нее одеяло. Сердце бешено билось, каждый сантиметр ее обнажавшегося тела давался мне с таким трудом. Но одеяло все сползало, а ран не было и крови тоже. Вот показался шрам. У меня чуть сердце не остановилось при виде его, но я сам себя успокоил. Этот шрам у нее был еще со школы. Я даже помнил, как она его получила. По глупости это было. По моей…

Я решил, что если буду продолжать так медленно стягивать с нее одеяло, то могу заранее себе чего-нибудь внушить, а потом это мне привидится, и я схлопочу инфаркт. Очень это было бы приятно, в мои-то еще не 30! Резко сдернув одеяло, я окончательно убедился, что новых порезов на ее теле нет, а крови — так и подавно. Каролина забеспокоилась, подобрала под себя ноги, сложила крестом на груди руки, но не проснулась. Я укрыл ее обратно. Но если это не галлюцинация, то кто же рисует эти надписи на стенах? И в прошлый раз, это тоже было по-настоящему?

Мне пришла на ум одна смутная догадка. Я подошел к экрану коммуникатора и попробовал открыть таинственное сообщение. Оно, как и ожидалось, вновь спросило пароль. Я набрал "сементарис". Сообщение открылось. Несмотря на то, что я этого ожидал, меня это стало беспокоить. Кто-то еще знает это бессмысленное на вид слово. А значит, не такое оно уж и бессмысленное. Каролина не стала бы мне присылать таинственных посланий с паролями, а отгадку писать на стене, ожидая, что я увижу и додумаюсь. А больше я никому этого слова не называл. Да и она тоже, я был уверен в этом.

Сообщение было следующего содержания: "Через четырнадцать часов будь на том месте, где впервые услышал, что у твоей любимой, как и у тебя, появились галлюцинации. Если будешь вовремя — не пожалеешь!" и подпись "Старая знакомая". Еще там был постскриптум: "Не забудь у Джессики все-таки поинтересоваться, что же такое сементарис". Ничего себе! Это что еще за новости? Я посмотрел на часы. Корабельное время 16:05. Это значит… завтра в шесть. Что бы это не значило, надо будет сходить. Только сначала надо еще понять куда…

Желудок вновь напомнил о себе, и я понял, что откладывать трапезу в долгий ящик не стоит. Открыв дверь, я посмотрел на стену напротив. Надписи не было. Интересно, когда она успевает их стирать? Почему она? Да потому, что подписалась "Старая знакомая". А за не имением другой информации, будем предполагать, что это она, и что она одна.

Мое внимание привлек разговор на повышенных тоннах в конце коридора, не слышимый до этого за закрытыми дверями, и я аккуратно выглянул наружу. Одного говорившего я узнал сразу — это была капитан. А вот второй…

— …а я говорю, что вам нельзя сюда ходить, даже ради "безобидного" ознакомления с условиями жизни наших солдат! — это была Анг.

— Ну почему, капитан? — это был второй собеседник, голос мужской и низкий, мне абсолютно незнакомый. Стоял он за углом так, что я его не видел, а путь ему преграждала наша капитан. Он в свою очередь в коридор тоже никак не мог заглянуть. — Вы что-то скрываете здесь? Если нет, то позвольте пройти. Я не собираюсь никого ущемлять или подглядывать за вашими внутренними делами, но хочу вам напомнить, что я — квалифицированный военный психолог, а у нас на борту есть предписание от самого Министра обороны…

— Да, какого именно?

— Самого главного. Ну, так вот… о чем я?

Он сделал театральную паузу, прежде чем продолжить. Интересно, а сам Министр обороны знает о своем "предписании"? Надо будет у него спросить, когда увижу его в следующий раз. Вернее, ее.

— А ну да! — якобы вспомнил незнакомец. — Так вот в предписании говорится, что на вашей базе необходимо провести оценку психологического состояния личного состава. О вас теперь очень пекутся на Земле. Вы столько шуму наделали только тем, что остались в живых. Так что не обессудьте, избыток внимания вам будет на ближайшее время обеспечен. А поручено было провести эту самую оценку нам потому, что мы были ближайшим к вам рейсом, и мы имеем такую возможность. Поскольку, как вы сами знаете, у нас не всегда гладко складывались отношения с официальным правительством и вооруженными силами, нам не помешает лишний раз не оспаривать такие "просьбы". И мы намерены оказать вам эту помощь, — двуличный смысл этой фразы был виден за версту. Его тон подчеркнул это. Люди, действительно желающие помочь, так не выражаются. Настырный незнакомец придвинулся к капитану ближе, теперь я даже немного видел его. Высокий, седой, но не старый, худощавый, некрасивый — этих слов было достаточно, чтобы его описать. Теперь он возвышался над капитаном. — Ну, так вот, для нормальной оценки психологического состояния личного состава, мне нужно посмотреть на бытовые условия, побеседовать с ними, присмотреться, кто как к кому и почему относится, посмотреть, как они в наряды ходят, как время свободное проводят. Это я вам как квалифицированный специалист говорю. А еще у меня не так много времени, мы скоро улетим, так что пропустите меня.

Он собирался было обойти капитана, но Анг поймала его за руку.

— Во-первых, я не получала ни одного распоряжения на ваш счет. Связь с Землей была восстановлена, по крайней мере, почтовая. И пока я его не получу, никакой психологической оценки проводить не позволю.

— Но, капитан…

— Помолчите, я не закончила! Если то, что вы говорите, правда, то мне должно прийти подтверждение от вышестоящего начальства, иначе, если я вам просто поверю на слово, это может привести к непредвиденным последствиям. Вы, в конце концов, можете быть диверсантами. Теоретически.

— Но, капитан…

— ЗАТКНИТЕСЬ!!! Вы сами только что вспоминали о конфликтах с военными, не производите на свет еще один! Да, с Земли мне не приходило никаких распоряжений на ваш счет. Но кое-что приходило. Так как мы являемся первым кораблем за всю историю Альянса, который пережил нашествие паразитов… если вы не знаете, то ипоморфных… мы теперь еще и будем на себе разрабатывать и испытывать все наиболее безопасные тренинги, инструкции, способы адаптации переживших нападение, а так же технику безопасности. Ну, так вот, — теперь капитан придвинулась к своему оппоненту, — до тех пока все эти инструкции не разработаны, согласно положения о карантине корабля, введенного по причине ЧП, члены экипажа не имеют права контактировать ни с кем снаружи. И уж тем более, никто не имеет права, прибыв извне, разгуливать по кораблю. Существует вероятность, что следы ипоморфных паразитов могли остаться на паутине, где-нибудь на остатках пищи или даже на слое пыли…

— Не говорите, ерунды, капитан! Если так посудить, то их вообще нельзя уничтожить. Они всегда остаются и всегда могут вернуться, поймав очередную жертву.

— Да, все верно. А вы не задумывались, почему именно полное уничтожение зараженного объекта, военного или гражданского, и всех, кто попытается его покинуть, до недавних пор было единственным признаваемым решением этой проблемы?

Незнакомец промолчал. Естественно, а что она не так сказала? Действительно, при таком раскладе, только уничтожение базы было единственным гарантированным способом недопущения распространения заразы. Да, Билл, вот это ты выдумал! Сам-то мозги не сломал, сочиняя такое? Теперь попробуй еще выговорить…

— Вы нам, конечно, очень помогаете, но впредь я попрошу вас ограничиться посещением только тех помещений, которые вы ремонтируете. Все остальное делайте у себя на корабле. И ввиду обрисованных мною причин я настоятельно рекомендую не искать контакта с теми членами экипажа, которых вы не видели. Им, по известным вам причинам, запрещено с вами контактировать. Не вынуждайте меня силой заставить вас подчиниться этому распоряжению.

— Капитан, а если вам все-таки придет разрешение на допуск нашего психолога — то беж меня — к вашему личному составу…

— Вот тогда и поговорим. Но только учтите, тянуть резину я вам не дам. Три дня — такой был уговор. После этого я вас вышвырну из этого сектора. Если распоряжение не придет до тех пор — не обессудьте. Мы тогда будем ждать другого психолога.

С полминуты в коридоре было тихо. Затем незнакомец сказал:

— Хорошо, капитан, я понимаю вашу позицию. Не буду больше вас задерживать.

И он ушел. Капитан тяжело вздохнула, постояла еще с немного, глядя "психологу" вслед, потом оглянулась и, увидев меня, направилась к моей каюте.

— Какой он настырный! — сказала она, подойдя ближе.

— Я заметил, — ответил я.

— Ну, на этот раз угроза прошла. Но, чувствую, он своих вылазок не оставит. Я их людей сегодня ночью три раза ловила, пытающихся перейти наш док. Так что будь повнимательнее.

— Обязательно.

— Кстати, ты не знаешь, что сегодня произошло?

— В смысле?

— Почему меня ваша Джессика наотрез отказалась пустить в каюту Каролины?

— Не знаю, — я взаправду этого не знал. Действительно почему?

— С ней хоть все в порядке?

— С кем?

— С Каролиной. Где она?

Я отошел от двери, давая возможность ей заглянуть вовнутрь. Ох, и влетит, чувствую, сейчас за беспорядок мне по первое число… Утвердительно кивнув, капитан сказала:

— Я смотрю, неуставняк процветает на моем корабле на полную катушку. Были бы вы моими людьми, я бы вам такого не позволила.

— Может быть, однако факты говорят обратное.

— В смысле? Какие это еще факты? Ты о чем вообще?

— Айзека помните? И то, что произошло перед вашей каютой, когда Алекс привел нас туда? Готов поспорить Айзек ее не просто так защищал тогда. Да и вы сами говорили, что парни погибали, защищая девушек…

— Ну, так это же нормальный ход вещей!

— Как и то, что многие из этих парней ранее могли находить определенного рода подход к девушкам, которых потом защищали.

— Это несколько пространное замечание.

— Нет, капитан, вы просто не хотите признать, что так же, как и Джессика, своим подопечным многое прощали. Неуставняк, как вы выразились, тоже.

— Они были лучшие, Билл. И если такова была цена за то, что они делали свое дело не меньше, чем на "отлично", я готова была ее платить.

— Так я же и не спорю.

Кажется, у капитана окончательно испортилось настроение. Она постояла немного, обдумывая, о чем бы поговорить. Я тоже не знал, что сказать и как уйти. Но мне все-таки надо было уходить, поэтому я спросил:

— Капитан, если вы позволите, то мне надо идти.

Я закрыл и запер дверь. Капитан изучающим взглядом окинула меня, и когда я уже собрался покинуть ее, сказала:

— Можно у тебя кое-что спросить?

— Например?

— Почему столь могущественная корпорация, не подчиняющаяся законам существующего правительства и просто его игнорирующая, пытается отыскать горстку студентов в столь отдаленном участке космоса? Должна же быть какая-то веская причина…

— Да должна быть, но, увы, я не знаю. К сожалению.

— Послушай, я не собираюсь никому ничего рассказывать, но мне просто хочется знать…

— Я знаю, капитан. Но помочь я вам в этом не могу.

— Ах вот ты как…

— Послушайте, капитан. Догадываюсь, что вы обо мне сейчас думаете, но поверьте, если бы я знал ответ на этот вопрос, то ответил бы.

— Что-то с трудом верится.

Мой желудок меня похоронит. Ну ладно, так и быть, я давно ожидал от нее этого разговора.

— Я понимаю. Но ответьте мне, а как… как началось то нападение ипоморфов? Неожиданно?

— Очень неожиданно. Но к чему…

— Вот так было и с нами. Мы учились себе в унокосне. Я пытался заигрывать к Кармен. У меня была машина, дом — не мой пока что, я жил с родителями, но все же. Я учился, у меня были успехи в единоборствах, что как вы наверно знаете, очень важно для тех, кто собирался в космос, да и для будущего кадрового военного. А я очень хотел стать военным. Мало того, мне светила неплохая возможность получить работу конструктором еще до конца учебы — я усовершенствовал некоторые важные изобретения, и даже ходили слухи, что за одно из них я скоро мог получить приличную сумму как премию и, возможно, грант на дальнейшую разработку. И что запросто мог несколько лет в ус не дуть, просто консультируя производственные предприятия по деталям производства моего новшества. Если интересует, то я усовершенствовал голопроектор. В общем, я был самый настоящий мальчик-молодец: и ум… неглупый, и сильный…

— Красивый?

— …смело смотрящий в будущее и не видящий перед собой серьезных преград. И я такой был не один. Та же Кармен… вы знаете, что она полиглот. Ей так легко дается изучение языков. По большому счету ей как минимум светила работа переводчика, только еще пару языков подучить, до общей массы.

— Работа? Где?

— Там, где такие люди незаменимы.

— На Вавилоне?

— А… а почему бы и нет? В общем, в нашей группе все были на высоте, и в учебе и в жизни. Про нас неоднократно писали в периодических изданиях. Однажды даже приходили из администрации Президента и не двузначно намекнули, чтобы мы после учебы никуда не разбегались, для нас уже и рабочие места подготовили, в правительственном аппарате… Да-да, того самого Президента, сыном которого является известная вам личность. И мои проблемы того времени невозможно было поставить в один ряд с теперешними. Но однажды пришел он.

— Алекс?

— Да. С двумя подругами. Появился как новый мастер в унокосне. На замену другого. С тем другим случилось несчастье. Вернее, с ней. И каким-то боком мы к этому были причастны. Хотя он потом и сказал, что виновные были наказаны, сейчас я что-то не очень в это верю. Как и сам Алекс, наверно. И буквально в течение одной пары он нам продемонстрировал не только, что он очень крутой чувак во всех отношениях, но и что знает о нас больше, чем мы сами.

— И зачем же он появился?

— Чтобы забрать нас. Он нам рассказал, что за нами началась охота, инициированная чуть ли не правительством, и предложил уйти с ним.

— Забрать? Зачем? А как же те самые "рабочие места в правительственном аппарате"? Неужели за вами не следило правительство иным способом, дабы вы спокойно получали свое образование, и ни о чем не беспокоились?

— Следило, наверно. Но тогда это не имело никакого значения. Из-за нескольких событий прошлого репутация наша была подмочена. Возможно правительственные агенты стали следить за нами более скрытно, дабы не светиться. В общем-то, я не знаю, что конкретно тогда произошло. Но он тогда нам или намеренно соврал про тех, кто все инициировал, или просто сам еще не разобрался.

— Подожди, ты сказал, что он предложил уйти с ним. Куда?

— Он тогда этого толком не объяснил.

— И вы поверили ему?!! Причем сразу весь этот бред приняли за чистую монету?!!

— Вы удивленны? Мы и сами потом были удивленны. Но самое ужасное не то, что он нам рассказывал, а то, что он говорил чистую правду. Ну, или ту долю правды, которая была угодна ему, я уж теперь и не знаю точно. И мы в этом очень скоро убедились. Ну да неважно. Внезапно для самих себя мы были призваны на военную службу, да еще и в сверхсекретный отдел по борьбе с хрен его знает чем. Что интересно, очень быстро многим стало нравиться то, чем мы занимались.

— И чем же вы занимались?

— Работали под прикрытием.

— А-а-а, игры в шпионов. Романтика, понимаю.

— С той лишь разницей, что это были не игры. Мы вычисляли телепатов среди студентов дальней колонии, которых почему-то не выявили раньше, и за которыми уже охотились наши гости.

— Не выявили, потому что провинция.

— Возможно, однако, я неоднократно обдумывал все, что случилось тогда. И у меня сложилось впечатление, что их нарочно срывали, чтобы, когда они подрастут, Телепатопия забрала их себе тихонько, и никто бы и не узнал.

— Да ладно, неужели у них такие руки длинные?

— Капитан, а ничего, если мы разговор продолжим по дороге в столовую?

Она улыбнулась.

— Ну, пошли, обжора.

Мы двинулись по направлению к лестнице.

— Знаете, я тоже недавно думал, как вы. Но после того как меня похитил этот таинственный корабль, появилось одно воспоминание. Да, если для вас это было тайной, то нам с детства ставили ментальные блоки, скрывая какие-то очень важные участки памяти. И первым нам о них рассказал именно Алекс.

— Да ладно? Правда что ли?

Я молча кивнул.

— Он же их и начал снимать. И по воспоминанию, которое недавно всплыло, я могу сделать вывод, что на самом деле мы тоже были такой группой студентов, чьи способности тщательно скрывали от нужных служб. Если вы не знаете, то мы все обладаем в той или иной мере какими-то неординарными способностями.

— Да? Интересно. И чем же обладаешь, например, ты? Ну, кроме неординарной способности орать на свой взвод.

— Если честно, я не знаю. Да я сомневаюсь, что и Алекс с подругами знают. Кстати, они этого как раз и не скрывают. В общем, сейчас это и не важно. Вернемся к истории. Работа нам нравилась, кормили неплохо, в качестве бонуса — дух авантюризма и приключений. Да еще и тренировки полетов на истребителях, стрельбы из оружия таких моделей, о которых я никогда раньше не слышал. И мы были в космосе! Немного тяжеловато, но я лично был в полном восторге.

— А потом прилетела Ангелина… — траурным голосом заключила капитан.

— А вот и нет. Она прилетела почти сразу вместе с нами. Вернее, она рухнула на планету и отключилась. И валялась в отключке очень долго. А потом однажды как-то очень неожиданно началось нашествие этих монстров.

— Каких монстров?

— Зеленой плесени.

Анг удивленно подняла бровь.

— А ну да, я забыл, что вы их наверно и не видели. Мы их там уже повстречали, в лаборатории. В общем, буквально в один момент нарисовалась самая настоящая боевая задача — остановить нападение и зачистить всю вражескую активность. А вот дальше уже было не до шуток. Плесень нападала на детей, стариков и…

И тут меня осенило. Я остановился. Капитан вопросительно посмотрела на меня:

— Ты чего?

— Подождите, если вы не знали о плесени, то выходит что Ангелина не залетала сюда, прежде чем отправиться за помощью. Потому что она не стала бы садиться в заведомо зараженный корабль. А если вспомнить, как она рухнула на планету, то ее корабль должен был либо разбиться о плотные слои атмосферы либо просто в ней сгореть.

— Билл, подожди. Она действительно не залетала сюда, потому что сразу, выбравшись из лаборатории, полетела за помощью. А к нам вы вообще, если ты не знаешь, мимоходом заглянули.

— Да? — теория рухнула, я зашагал дальше.

— Билл, тебе не кажется, что ты становишься параноиком?

— А что поделаешь? Я, как и вы, хочу узнать ответы на многие вопросы, на которые мне, как и вам, не отвечают. Короче, после зачистки колонии от плесени, мы отправились сюда уже на осознанно опасную операцию. И, судя по всему, Алекс сам не рад был, что так получилось. Но бросать людей на произвол судьбы… тем более, в конце концов, все достаточно неплохо разрешилось. Насколько это вообще было возможно, учитывая всех погибших. По крайней мере, мне так казалось до недавнего времени.

— Ты какой-то горный оптимист!

— А почему горный?

— С гор спустился, вот почему. А я вот помню, что кое-кто больше недели блевал в лазарете после ходки в лабораторию на планете. И, кстати, не один.

— М-да, на пару с любимой… — отрешенно произнес я. Хотя я уже почти забыл об этом, но она была права — это были неприятные последствия.

— Вот уж правду говорят, что муж и жена… — и капитан рассмеялась с каким-то сатанинским оттенком в голосе. Потом посмотрела на выражение моего лица и, хлопнув меня по плечу, добавила: — Не кипятись. Это я так пошутила. Хотя если в конце всей истории, вы оба не разбежитесь, я не откажусь быть тамадой на вашей свадьбе.

— Я учту.

— Учти-учти. Тем более ты себе не представляешь, сколько охрененных тостов я знаю. Ладно, спасибо за откровенный разговор. Меня, наверно, уже кто-то заждался на мостике.

Она еще раз хлопнула меня по плечу и скрылась за ближайшим поворотом. Всю оставшуюся дорогу до камбуза (выразился, будто на самом деле пустыню пересекаю, там было то метров пятнадцать) я обдумывал слова капитана. А почему бы и нет…

Внезапно я поймал себя на том, что мне даже в голову не могла прийти мысль завести семью с кем-то, кроме Каролины. Моя фантазия выкидывала мне множество сцен возможной будущей жизни. Там было и рождение ребенка, и совместные хлопоты, и общие переживания. Представил я себе как любимая сидит в кресле-качалке и кормит грудью малыша (что было на самом деле лишь моим эгоистичным мужским видением этой ситуации, ведь женщине могло быть и просто неудобно), как мы его отправляем вместе в первый класс, как празднуем его очередной день рождения. И еще много чего. И везде любимой была Каролина, ребенок (неопределенного пола, ибо я даже не знал кого же хочу больше) был похож то на нее, то на меня. Неужели я окончательно в нее втрескался? Даже более красивая Джессика и та в моих фантазиях порождала только эротические образы.

Впереди я заметил знакомый силуэт. У меня было очень хорошее настроение и не хотелось его портить. Резко взяв себя в руки, я решил попробовать противостоять ей. Остановившись и закрыв глаза, я глубоко вздохнул и процедил сквозь зубы:

— Я не знаю, почему ты преследуешь меня, и как от тебя избавиться, но сейчас даже не пытайся. Я не помню, какое отношение я имею к случившемуся, но я готов держать себя в руках, чего бы мне это не стоило. Лучше уходи, потому что я не буду поддаваться на то, что ты мне покажешь. Только не сейчас. Я готов ко всему.

Последнюю фразу я повторил несколько раз. По коже побежали мурашки, в памяти всплывали предыдущие наши встречи на корабле. Я не был уверен, получится ли у меня что-то или нет. Но дальше портить себе нервы…

— Посмотрим, — гулким эхом прозвучал у меня в голове ее голос.

Я осторожно открыл глаза. Теперь даже не знаю радоваться или ждать нового удара с неожиданной стороны. Но факт был налицо — на этот Анжелина Криптойл исчезла.

 

ГЛАВА 5

Желудок активно возмутился. Ему было невдомек, почему мы до сих пор не дошли до камбуза, хотя осталось всего-то пять метров. Ладно, троглодит, с тобой все равно спорить бесполезно. Но туда мне сегодня явно не светило попасть.

Навстречу вышла Джессика, резко остановилась и ткнула в меня пальцем.

— О! — радостно воскликнула она. — Тебя я как раз и ищу. Пошли со мной.

— Но… — возмутился было я, но она мне что-то бросила. Я поймал на лету. Это был шоколадный батончик.

— Пошли-пошли, это более срочно, чем твои потребности.

Пройдя мимо меня, она направилась в сторону дока, к которому пришвартовался "Такар". Догнав ее, я распаковал батончик, откусил и спросил:

— Вы их с собой постоянно тягаете?

— Просто привычка всегда иметь про запас что-нибудь пожрать. Ведь никогда не знаешь, что произойдет через пять минут, и когда после случившегося раздобудешь себе еды, а это все-таки рацион на ближайшие несколько часов двенадцать… не смотри на меня так, да в течении этого времени тыне будешь испытывать сильного дискомфорта в желудке… да-да, даже ты.

— А откуда вы узнали, что я есть хочу?

— Но ты же на камбуз шел.

Блин, железная логика. Хотя это я, наверно, все-таки глупость сказал. Мы вышли у противоположной по отношению к шлюзу стены дока, и зашли за ящики. Джессика огляделась — вроде бы никто не следил и внимания на нас не обращал.

— Так, — сказала она. — Теперь не двигайся. И не вздумай кричать.

— Чего?

— Это, — она взяла меня за руку, — камуфляж. Часть моего ПРИ-информатора, который покроет все тело и будет преломлять лучи света и делать вывернутую проекцию отображения.

Она отпустила руку. От того места, где она меня держала, стала расползаться какая-то хрень. Как будто тысячи лап мелких насекомых прорастали и сплетались в тугую чешую, обволакивающую тело. Другой аналогии в голову не пришло.

— Будет щекотно и местами покалывать.

А вот и нет. Было просто щекотно. Сама Джессика тоже покрывалась этой чешуей. Честно говоря, если бы я наблюдал это со стороны, то мне бы это напомнило какой-нибудь старый фильм ужасов, в котором так захватывают и подчиняют себе людей чуждые организмы. В том месте, где тело уже было покрыто, я становился насквозь прозрачным. То есть невидимым. Удивлению моему не было передела. Хоть я и не в первый раз сталкивался с таким — на наших комках тоже был установлен камуфляж, но с этим ему явно было не тягаться. Я посмотрел на Джессику и спросил:

— Невидимость?

— Я же сказала: преломление света и вывернутая проекция.

— Что значит "вывернутая"?

— Значит, что видимое сзади — проецируется спереди и наоборот.

— А, понятно. Но зачем?

— Скоро узнаешь.

Меньше, чем через 20 секунд, мы были полностью невидимы. Ощущение было интересным. Я был будто в водолазном костюме из очень эластичной ткани и в натянутом на голову чулке, но абсолютно прозрачным.

— А что такое ПРИ-информатор?

— Если дословно, то это портативный развивающийся интеллект-информатор.

— А что такое…

— А может ты не будешь задавать лишних вопросов, Билл?

— Может и не буду. Дальше что?

— Дальше будем ждать.

— Чего ждать?

— Подходящего момента. Наблюдай за этими гавриками, которые стоят на входе в шлюз.

— А ты куда?

— А я тут. Но ты же меня не видишь, поэтому я тебе буду говорить, что делать.

Я… хотя, скорее всего, мы выглянули из-за ящика. В нашу сторону никто не смотрел. Двое охранников у входа на "Такар" скучали.

— А чего мы за ними следим? — шепотом спросил я. Не хотелось привлекать к себе внимания. Тем более что со стороны два голоса в пустоте будут звучать, мягко говоря, странно.

— Потому что нам надо пробраться на их корабль, — таким же шепотом ответила Джессика.

— А что мы так пройти мимо них не можем?

— Можем, но времени у нас много, поэтому не мешает изучить повадки врага, просто на всякий случай. Не всегда надо быть горячим и рьяно кидаться в бой, Билл.

— А мы что с ними воюем?

— Ну почти.

Спустя несколько минут молчаливого наблюдения Джессика прошептала.

— А вообще, ты интересную мысль подсказал.

— В смысле?

— Ну, когда пытался в разговоре с Анг понять, как к Ангелине на корабль попала плесень.

— Мне казалось, что кто-то недавно говорил о доверии. А сама опять в голове копаешься.

— С чего ты взял? Я же могла разговор и подслушать.

— Ага, значит, на мне все-таки висит подслушивающее устройство.

— Почему на тебе?

— А на ком? Если ты подслушала разговор со мной и… — и тут я понял. Да, действительно было бы глупо на ее месте не следить за Анг Муал. И формулировка от этого менялась: она подслушала не мой разговор с капитаном, а капитана со мной.

— Еще вопросы? — я ее не видел, но чувствовал, что она довольно улыбается.

— Насчет идеи, которую я подсказал…

— Ну, для начала, парочку замечаний о твоих рассуждениях. Ангелина не разбилась о плотные слои атмосферы и не сгорела в ней, потому что кораблем управлял автопилот, которого она, судя по всему, уже во время посадки разгрохала. Может даже случайно. Но сути это не меняет — в атмосферу она могла влететь вполне себе вменяемым способом. Также хочу тебе официально заявить, что я, Алекс и наша гоп-бригада действительно не все вам говорим, что можем. Потому что пока так надо. Но в свое время вы узнаете все. Если от любопытства раньше не полопаетесь. Я даже могу объяснить почему. Вернее привести пример. Помнишь, что вчера произошло?

— Глупый вопрос.

— А вот и нет. Учитывая особенности вашей памяти…

— Хорошо, помню.

— А ты знаешь, куда подевалась мебель в каюте Каролины?

Я вопросительно посмотрел в ту сторону, откуда шел ее голос. Хотя ей явно было по барабану, как я посмотрел, потому, что она меня тоже не видела. Или я думал, что не видела.

— А я скажу, куда. Пятна на полу помнишь? Это и была ее мебель.

— Чего?

— Ты слышал, что я сказала? Это и была ее мебель. И не важно, какие чувства к ней испытываешь ты, а какие — она к тебе. Если она себя не сможет контролировать, представляешь, что может произойти, и какие потянутся последствия? Одним из этих пятен мог оказаться и ты.

— Почему?

— Потому что она не управляет этой силой. Поговори на эту тему с Кармен, она тебе много чего может по этому поводу объяснить.

— А что это за сила?

— Я не знаю. С одной стороны, возможно, это был телекинез просто охреневшей силы, с другой — изменение гравитации по месту, который в свою очередь тоже делится на пару вариаций. Ну там, магнитные поля или плотность воздуха… Вернее, плотность воздуха — это уже изменение давления, но не суть важно. А по факту она приплюснула мебель настолько сильно, что та, в свою очередь, стала занимать ну очень мало места. Или же она произвела преобразование материи.

— И как это возможно — так мебель раздавить?

— Ты когда-нибудь слышал про плотность вещества?

— Хорошо, но она же с таким успехом и станцию может в блин превратить.

— Вот об этом я тебе и говорю. Может, еще как может!

Я понял, что она имеет ввиду. Неважно, кто и с какими намерениями являлся носителем той или иной силы. Важно то, что пока этот индивидуум не умеет ей пользоваться, то он (или она) опасен для всех и для себя тоже.

— И главное, Билл: мы не говорим вам о ваших способностях не потому, что не хотим, а для того, чтобы вы не знали о них, и уж тем более, не приведи господь, не начали их пытаться самостоятельно использовать. Но, как видишь, вы у нас — прогрессивная молодежь. Дезинформация вас все равно не удерживает.

— А какой же силой, опасной для всех, обладаю я?

— Не знаю.

— Не знаешь или не скажешь?

— Фактически не знаю. Но вообще-то для тебя это не должно представлять разницы. Пока что. А знаешь ли ты, что мы собирались вас вообще везти в специальную лабораторию, из которой, скорее всего, и не выпустили, пока вы бы не научились пользоваться вашими силами? И когда вернется Алекс, мы именно так и сделаем.

— Ну, спасибо!

— Ну, пожалуйста! Я не угрожаю тебе, и не собираюсь тебя запирать в тюрьму. Но ты должен сам прекрасно понимать, что так будет лучше именно для вас, в первую очередь.

— Ладно, не оправдывайся. Вы и так нас с Земли похитили. Я думаю, найдете способ переправить туда, куда вам заблагорассудится.

— Мне очень жаль слышать это от тебя. Я прекрасно понимаю твои чувства, но добавить мне нечего. Это и есть то самое доверие, о котором я тебе говорила. Осталось только выяснить, есть ли у тебя доверие ко мне или нет. Но это уже время покажет.

Если бы сюда сейчас подошел кто-то из рабочих дока, то явно был бы ошеломлен тем, что ящики шипят друг на друга. И слинял бы, наверно, подобру-поздорову, предварительно три раза перекрестившись. Как бы это было не удивительно, даже в наше время, когда такие вещи, как телепатия и телекинез являются довольно частым явлением и обнаруживаются уже у очень большого числа людей, многие до сих пор относятся к подобным вещам с предубеждением. Однако не исключен был и другой вариант развития событий. Рабочий мог направиться прямиком к любому, кому бы он счел нужным доложить о шипящих друг на друга ящиках. По тем же причинам.

— Ладно, не бери в голову, — закончила этот разговор Джессика. — Вернемся к насущному. Что можешь сказать про охранников?

Я присмотрелся. Ходят, скучают, не разговаривают практически ни о чем. Переминаются с ноги на ногу. Часто смотрят на часы. Время от времени приседают на корточки.

— Стоят давно, — начал излагать я. — Устали. Обсудили уже все интересующие их вопросы, наверно, включая всех рабочих, все начальство, и всех баб. Ждут окончания наряда, до которого, скорее всего, еще час или полтора. Прямой связи с офицерами корабля явно не имеют, что указывает на то, что либо где-то далеко за спиной висят камеры, смотрящие на них, либо, время от времени, их должен проведывать старший. Ну, или и то и другое. По нужде отпускают друг друга по очереди, но сейчас не хотят. То есть не так давно отлучались. А посему не сильно переживают из-за недолго отсутствия второго человека в наряде. Это, кстати, может означать, что рядом дремлет отряд побольше, готовый в любой момент прийти на помощь. Да еще, возможно, рядом с ними есть кнопка экстренной тревоги, которую я не вижу. Не смотрят ни на кого из своих, значит — не обладают информацией о том, что кто-то что-то у нас замутит. Никого ни в чем не подозревают. Хотя, в общем, характер наряда говорит о том, что их командиры не считают опасной эту зону. А значит — не ожидают от нас каких-либо активных действий.

— Неплохо, — отметила Джессика. — Возможны варианты: не разговаривают, потому что строго запрещено и положены взыскания за нарушение, но это уже мелочи. Да и твоя версия правдоподобней. А какую полезную информацию из всего, что ты сказал, мы можем вынести?

— Э-э-э…

— Ну вот! Так хорошо начал и на тебе…

— Мы можем спокойно проскользнуть мимо них.

— Еще?

— Мы можем незаметно проскользнуть…

— Так, не ёрничай. Ладно, поясняю: когда будем проходить мимо не помешает проверить наличие кнопки вызова и отряда поддержки, а также способов их обезвреживания. По возможности нужно будет выяснить, кто должен их менять, замаскироваться под них и "вроде как сменить" этих на посту. А там пост можно и покинуть.

— Но это опасная затея!

— Ага, а если мы там задержимся? Придется импровизировать. Еще можно проверить наличие камер и обезвредить их.

— Да у нас с собой нет оборудования! Черт, к чему такие подготовки и за чем мы идем?

— Возможно, ты будешь смеяться, когда увидишь, но сейчас я тебе не скажу. Еще мы можем проследить за старшим, который их проверяет.

— А это зачем?

— А вот это уже хрен его знает зачем, но такие люди, обычно, посещают не один пост, и второй или третий могут быть важнее и, соответственно, интереснее для нас. И еще одно — эти двое устали, а значит, вырубить их будет проще.

— Вот это уже дельное замечание.

— Теперь слушай и запоминай: сейчас выходим, пересекаем док, обходим этих двоих и ищем место, где бы спрятаться. Там уже будем искать способ выяснить планировку корабля.

— У тебя до сих пор нет их планов?!

— Ты так говоришь, будто я провинилась перед тобой! Не забывай, "Такар" полон телепатов. И действовать слишком открыто было бы глупо. Да я и сейчас бы туда не лезла, если бы случайно не узнала, что они от нас прячут.

— И что же они от нас прячут?

— Увидишь. Пошли.

Мы двинулись вперед. Переместившись первым делом за другое нагромождение ящиков, что было ближе к охранникам, мы вновь осмотрелись. Вроде никто не заметил. Я сказал "мы"? Да сложно действовать сообща с человеком, которого ты не видишь и, соответственно, не узнаешь, подаст он тебе сигнал или нет. Если конечно невидимка не нашумит. Видимо Джессике тоже пришло это в голову, потому что она положила мне руку на плечо и прошептала на ухо:

— Если ты не против, то там мы будем общаться только мысленно.

— Я не против, но я не телепат.

— А тебе и не нужно.

— Зато они телепаты. Не исключаю, что даже все, в той или иной мере. Они не перехватят наше мысленное общение?

Даже не видя ее, я понял, что она ехидно улыбнулась.

— А ты, я смотрю, меня очень недооцениваешь. Пошли уже, Фома.

— Кто?

— Неважно.

Дальше ящиков не было. Я глубоко вздохнул и мы вышли. Один из охранников сидел на корточках, другой ходил туда-сюда, делая по четыре-пять шагов в каждую сторону. Подойдя поближе, я заметил, что у каждого из них один глаз переливается радужными цветами.

"Проверка связи!"

Я чуть было не шарахнулся в сторону, но сдержался и подумал:

"Черт, ну нельзя ж так резко. Я мог себя выдать".

"А ты бы и так выдал, дурень. Я специально это сделала, проверить, насколько ты готов к общению мысленно. Видел, какие у них глазки переливчатые?"

"Да. Термографы?"

"Точно. У них модель CP-13. Только вот ума не приложу, откуда же они их достают?"

"В смысле?"

"Понимаешь, несмотря на то, что та маскировка, которая на тебе, может предоставить тебе термограф технически на девять поколений выше тех, что у них, даже 13 модель не является распространенной ни среди военных, ни среди спецслужб. Они используют в основном более старые и проверенные аппараты".

"На девять поколений?"

"Не время для идиотских вопросов".

"А чего удивительного в том, что у них они есть?"

"Скажи мне, Билл, до того, как ты попал к нам, ты знал о подобных устройствах хоть что-нибудь?"

Разумеется, не знал. Я многого не помнил о жизни до "Килалена", но зато хорошо помнил занятия Алекса и его подруг. А еще я помнил, что когда впервые увидел подобный термограф, то не сдержался и восхитился им, используя исключительно нецензурные слова.

Она потянула меня за руку в сторону. Мы вошли в темное помещение, в нескольких метрах за спиной у охранников. Это была оружейная, но почему-то открытая.

"Вот и я о том же", — продолжила дискуссию Джессика. "Наводит на неприятные мысли".

— На какие? — спросил я и тут же получил подзатыльник.

"Ты в своем уме? Выйди еще в коридор и язык им покажи!"

"Прости, я случайно", — подумал я, почесывая макушку. Я, конечно, мужчина, но, блин, больно же! "С непривычки…"

"Ты давай привыкай быстрее, не то спалишь всю контору. А если мы уходить будем по трупам и по твоей вине, я к тебе ночью приду. Во сне".

"Это угроза?"

"Как говорит один наш общий знакомый: это — предупреждение!"

"Так что там с неприятными мыслями?"

"Кто-то из военных им поставляет оборудование. Причем кто-то из особого круга. Опять придется ворошить это гнездо. Алекс будет в восторге".

"Почему?"

"Не важно. Скажем так, есть люди, которые не заслужили право быть подозреваемыми с нашей стороны, но которых все равно придется перепроверять. В очередной раз…"

Я осмотрелся, потом спросил:

"Мы в оружейной?"

"Похоже на то, Холмс".

"А почему она у них не закрыта?"

"Я уже имела возможность лицезреть организацию защиты на кораблях и станциях Телепатопии. Ну, так вот, очень часто они свято верят в то, что считанные секунды, которые тратятся на открытие оружейной, могут в корне поменять ситуацию при нападении. Эта логика не лишена смысла, и я даже сталкивалась с тем, что практику не закрывать оружейную взяли и некоторые отдельно взятые военные объекты. Мы не стараемся их переубедить, так как нам это на руку. Как сейчас, например. Они же в свою очередь используют сигналку".

Я посмотрел на дверь. В проеме на уровне щиколотки проблескивал едва заметный луч. Черт, такая… сложная диверсия могла только что рухнуть из-за моей невнимательности. Почему из-за моей? Потому что Джессика ее как раз заметила.

"А почему мы не подняли тревогу?"

"Ты неправильно ставишь вопрос и сам об этом знаешь".

"Хорошо, почему я не поднял тревогу?"

"А сам не догадываешься, да? Я уже говорила про преломление света и вывернутую проекцию".

Ну да, глупо было бы, если бы маскировка, перенаправляющая точное отображения окружения, не могла бы передать луч лазера. И еще более глупо, что я этого сам не понял.

И тут я увидел ее. Несмотря на то, что она скрывалась под камуфляжем. Джессика стояла возле выхода и смотрела на план пожарной эвакуации. Через несколько секунд она немного наклонила голову и очень нежно улыбнулась. Нет, не мне. Сама себе. Я не знаю как, но я видел ее! Не четкие очертания, а лишь неясный смазанный силуэт, светло-голубого цвета. Но все же…

"Иди сюда", — позвала она меня.

Я подошел. Она водила пальцем по стеклу и что-то шептала. Наверно, считала или пыталась запомнить. Много лет спустя я узнал, что вообще-то этот ее ПРИ-информатор сам все запомнил, но тогда я этого не ведал.

"Смотри, помещение, которое нам нужно, этажом ниже в самой угловой комнате, верхней правой. Видишь?"

"Да".

"Расположение помещений там, судя по всему, такое же как и здесь, поэтому, когда спустимся, я думаю, не будем искать план того этажа. Давай, приготовься, сейчас выходим".

"Можно вопрос?"

"Валяй и пойдем".

"Чему ты улыбалась?"

"В смысле?"

"Только что, когда смотрела на план…"

"Просто вспомнила один случай. Мы с Алексом служили на одном военном корабле. Капитан там был настоящий военный до мозга костей, затянутый уставом и без лишних извилин. Алекс решил как-то пошутить. Снял один из планов эвакуации и повесил его копию, только маршруты эвакуации там были указаны не в наиболее безопасные помещения, а наружу… Ну, на манер тех, что на планетах в зданиях висят".

"И что было?"

"Три недели этого никто не замечал. А потом капиташка решил провести учения. И в конце, на разборе полетов, он поучал одного салагу, который служил-то всего третью неделю, и, выполняя инструкции, разумеется, посмотрел на план и просто впал в ступор. Капитан ввиду своего "военного" умозаключения решил, что тот такой же дебил, как и все — кроме него, разумеется — и стал показывать провинившемуся по плану, куда надо было бежать. Спустя десять минут взаимных препирательств он внезапно понял, что висело перед ним".

"И что? Алексу перепало?"

"А типа, кто-то, кроме нас, знал, кто это сделал? Но военные шуток не понимают. Вони было, рожа капитана раскалилась добела, два с половиной часа мы стояли по стойке смирно и слушали его вопли всем экипажем. Когда он, наконец, успокоился, прозвучал отбой. Мы попадали на койки, лежим уставшие. И тут на всю кают-компанию раздается смех, который моментально подхватывается другими. Смеялись мы долго. Давно уже хотелось… Погоди-ка…"

Она схватила меня за плечо, повернула к себе и посмотрела в глаза. Наши взгляды встретились.

"В чем дело?"

"Ты меня видишь?!! Но как…"

Я не знал, что ей ответить. Джессика отпустила меня.

"Хотя… сама виновата. Нужно было чего-то подобного от кого-то из вас. Наверно, это даже к лучшему, что проявилось такое именно у тебя. Облегчает нашу задачу. Но как…"

"Я не знаю, что сказать тебе".

"А я в этом и не сомневалась".

Со стороны может показаться, что нам вот делать было нечего, кроме как залезть тайно на чужой корабль и там потрындеть. Но на самом деле, мысленное общение происходит намного быстрее устного, по крайней мере, если человек способен достаточно быстро думать. Хотя я толком не понимал почему. А мне методика мысленного общения далась довольно легко, несмотря на ту глупость, которую я сделал, когда мы сюда зашли.

"Ладно, если мы будем стоять здесь, то дело не продвинется. Как бы тебе это не удавалось, ты меня теперь видишь, а они нет, и это хорошо".

Мы выглянули из оружейной. Никого поблизости не было. Джессика жестом указала в направлении лестницы.

"Давай, короткими перебежками. Только не столкнись ни с кем".

Я выбежал и стал продвигаться к лифту. Короткими перебежками по коридору, в котором не стоит ни одного ящика, по меньшей мере, было глупо, ведь на меня могли просто наступить. Потому я решил побыстрее добраться до лифта.

"Ты что с дуба рухнул", — влетела мне в голову мысль Джессики. "Камуфляж на полном ходу тебя не сможет укрыть. Он может и классный, но все-таки не совершенный. Так что давай без импровизаций. Короткими перебежками".

Ну, в принципе, обижаться не стоило. Ведь мы условились, что сейчас общаемся мысленно. Да и, наверно, ей было видней. Я оглянулся. Она копалась возле закрытой двери недалеко от склада оружия. Впереди послышались шаги. Из-за поворота показался человек в комке. Он подошел к лифту и вызвал его. Судя по всему, кабина стояла на соседнем этаже, потому что приехала быстро. Хотя что я несу, это же не небоскреб, чтобы ожидать лифт несколько минут. Он бы в любом случае быстро приехал. Этот лифт был грузовым, в нем бы запросто уместился мой аэромобиль. Дверь открылась.

"Ну и чего ты ждешь? Садись в него".

Я перебежал оставшееся до лифта расстояние, прошел за спиной у незнакомца и направился к дальней стенке кабины. Обернувшись, я увидел, что Джессика до сих пор возле той двери. Незнакомец нажал на кнопку, и дверь стала закрываться. Я открыл было рот в изумлении, но Джессика в одно мгновение оказалась внутри кабины лифта, подошла ко мне и накрыла рот ладонью.

"Не зевай. Муха залетит".

Лифт тронулся вверх. Проехав два этажа, незнакомец вышел, а мы поехали вниз.

"Слушай, Билл. Тебя в ступор ввести проще пареной репы. Пора уже привыкать к тому, что по роду деятельности нас окружает все непривычное и невероятное. В следующий раз постарайся воздержаться от эмоций, уменьшающих твою боеспособность".

"А как у тебя это получилось?"

"Будешь много знать — скоро состаришься", — и она мне подмигнула.

Выйдя из лифта, Джессика настойчиво потянула меня за руку в противоположную от цели сторону. Я послушно пошел за ней. Дойдя до какой-то двери в самом конце коридора, мы остановились. Ручки на ней не было, сверху мигал светодиодный сенсор. Джессика приложила руку к двери, и я заметил, как несколько отличное от свечения ее тела пятно отделилось и скрылось из виду, протолкнувшись в щель. Тут я понял, что это самое свечение тонкими полосками окутывает ее всю. Ради интереса я посмотрел на свои руки. И, разумеется, не удивился тому, что и сам был покрыт этими полосками. Выходит, это она камуфляж на дверь натравила.

"Не камуфляж, а ПРИ-информатор".

"А разница-то в чем?"

"В том, что он так называется. В нем есть встроенные функции маскировки, но этим его ресурсы не ограничиваются. Поэтому не камуфляж, а ПРИ-информатор".

Дверь открылась. Мы зашли вовнутрь. Это оказался пост охраны. Только охранника почему-то не было. Судя по картинкам на мониторах, наблюдение здесь производилось за всем этажом, но не более. Я вопросительно посмотрел на Джессику.

"Откуда я знаю, может у него мочевой пузырь лопнул. Я что, по-твоему, все должна знать?"

Она подошла к панели управления и нажала несколько кнопок. Картинки на одном дисплее стали меняться одна за другой.

"Зато ты знаешь, как управлять чужой техникой".

"Билл, не смеши меня, они же не изобретают новую аппаратуру, а используют ту же, что и все. А как управлять стандартными моделями различной техники и электроники мне известно. Ты же тоже знаешь устройство этой панели, не так ли?"

Я промолчал. Стандартная она может и стандартная, но только сама ведь говорила, что такие термографы, как у охранников, в принципе не должны здесь находиться. Поэтому весьма вероятно, что и панель эта могла быть нестандартной.

"Не придирайся к словам".

Джессика несколько секунд смотрела на сменяющиеся изображения. Потом заинтересовалась чем-то и потянулась к пульту.

"Что ты увидела?"

"Сюда выводится изображение не всех камер. Хочу посмотреть, что сейчас скрывают даже от поста охраны".

"А как ты узнала?"

"При перелистывании изображений панель каждый раз отправляет запрос на камеры. Те, которые не показываются, подключены к системе, но панель их игнорирует. Запрос уходит, возвращается отрицательный ответ, описанный в списке правил как пропуск, и она отправляет запрос на следующую. Пропуск камеры на экране виден как легкая помеха. Исходя из того, что это является практически не заметным легким пустяком, и на него никогда не обращают внимания, то и исправлять это никто не думает. А знали бы они, как это выдает скрытые камеры, уже давно исправили бы".

Я задумался. Да, действительно, на помехи при переключении камер на таком оборудовании никто не обращает внимания, если они длятся не больше мгновения. Да и не задумывается наверно никто над этим.

"Не грузись, это дело практики. В нашей работе любая мелочь, использованная в ключевой момент, может изменить все. Смотри, нашла".

На экране отобразилось какое-то помещение. В нем было чуть больше дюжины людей в военной форме. Один стоял перед какой-то схемой, остальные сидели и смотрели на него. Это смахивало на брифинг. Я про себя отметил, что в комнате было восемь человек европейской внешности, еще было три азиата. И два чернокожих, один из которых и проводил брифинг. Джессика включила звук.

— …втираться или не втираться им в доверие, мне наплевать, — говорил стоявший. — Главное, чтобы вы выполнили то, зачем мы вас туда направляем.

— А если они что-нибудь заподозрят? — спросил один из сидевших.

— Они и так уже нас подозревают, если вы еще не заметили, то мы ни разу не видели даже издали никого, кроме рабочих доков и их капитанши. Так что можете на этот счет даже не обольщаться.

— Ну, допустим, найдут способ нас туда пристроить пилотами. А дальше что? Они либо возьмут нас под стражу и выбросят в космос, либо еще что-нибудь придумают. Если они действительно их там скрывают, то наверно ни перед чем не остановятся.

— Нет, с вами они ничего не сделают, у нас на руках будет официальный документ, по которому вы там будете прикомандированы. Копия будет у них и копия на Земле.

— Ну, опять же, допустим, что в этом у нас выгорит. Но если слухи действительно правдивы, то они вдесятером смогли удержать под контролем около восьми десятков вехимиров, что само по себе уже является удивительным. Вы знаете, насколько это крутой уровень телепатии?

— Это не доказано.

— Бросьте, сержант, неужели вы действительно думаете, что они просто за спасибо уговорили их остаться? Вам же передавали данные о проекте "Вехимир". Вы с ними ознакомились?

— Да я ознакомился, только не пойму, куда вы клоните?

— Я клоню к тому что, не начнут ли они и на нас влиять. Сержант, что вы нам предлагаете сидеть на пороховой бочке?

— Я не являюсь здесь консультантом по вопросам ментальных конфликтов. Я даже себе слабо представляю, о чем вы говорите. Моя задача сейчас — донести до вас тонкости военной части этой операции. А за всеми деталями, связанными с вашими и их способностями, вам надо обратиться к офицеру корабля.

— Но сержант!..

— Он прав, — сказал кто-то, не видимый для ока камеры. — Это не его компетенция. И большая просьба к вам больше не задавать сержанту вопросы, не связанные с его обязанностями. За всем, что вас интересует, помимо военной части операции, можете обращаться ко мне.

За дверью послышались шаги и громкие голоса. Джессика быстро щелкнула несколько кнопок и вернула изображение на дисплее к исходному варианту.

— Брик, ты выговор хочешь?!! Какого хрена ты покинул пост?!! Мне сержанту доложить, чтобы он с тебя три шкуры содрал?!!

— Да что там станется с твоим постом-то, я запер его!!! Ключ у меня только и у старшего наряда!!! Даже у сержанта его нет!!!

— Ты так говоришь, будто в этом нет ничего страшного?!! А если сейчас выяснится, что проник кто-то на твой пост?!! Или по этажу ходит неизвестный?!! Тебе трибунал светит!!!

— Да слушай больше сержанта!!! Я вообще не понимаю, на хрен его наняли?!!

— Да для того, чтобы такое дурачье, как ты, к дисциплине приучить!!!

— Ой-ой-ой…

— Ты поговори мне еще!!! На пост иди, ЖИВО!!!

Дверь открылась. Вошел парень на вид двадцатилетнего возраста, в комке, закрыл дверь и запер ее. Он с минуту побродил по комнате, переставляя вещи с одного места на другое, не переставая походу бурчать себе под нос:

— Сам ты, дурак… сержанту он доложит… блин, наняли этого дурня, военкой затянули, не продохнуть. Что такого произошло, пока меня не было? НУ ЧТО ТАКОГО ПРОИЗОШЛО, ПОКА МЕНЯ НЕ БЫЛО?!!

Он подошел к пульту и нажал кнопку связи. Мы с Джессикой стояли у дальней от него стены и не смели сдвинуться с места.

— Эй, на посту! Происшествия есть?

— Первый пост, за время дежурства происшествий не было.

— Второй пост, за время дежурства происшествия отсутствуют.

— Третий пост, происшествий нет.

— Отбой, ребята, — он отпустил кнопку. — НУ И ЧЕГО ТАКОГО СЛУЧИЛОСЬ, ПОКА МЕНЯ НЕ БЫЛО?!! Пёрнул кто-то на мостике? У сержанта сопли потекли? Ну что? Что могло произойти на моем участке? Да если что-то и произойдет, первым об этом узнает второй пост. Или мостик. Ну не как не я! Я могу только увидеть первым, если материализуется из пустоты кто-нибудь на моей территории. Идиоты!

Парень уселся в кресло перед мониторами и положил ноги на панель.

— Дегенераты, дебилы военные, и сержант самый дебильный среди них. На хрен они их наняли? Лучше же было без них. Задрали уже со своим уставом. И порядки задрали. Воображают себя тут главными. Дерьмо ведь, а корчит из себя пуп Земли. Были бы сейчас в Телепатопии, поставил бы их на место. Сука-сержант ползал бы передо мной, и эти тоже. Уроды. Если бы ты был нормальным военным, сержант, давно бы уже эту базу штурмом взяли, а ты бы такое рекомендательное письмо от корпорации получил, что к Президенту в охрану бы прямиком отправился. И это за пустяк такой, там, на базе охраны-то — три заплаканных девчонки. Но нет, блядь, мы планы строем! Диверсионные. Да я бы сам с парочкой наших уже бы все провернули. Идиот. СЕРЖАНТ, БЛЯДЬ! ТЫ — ИДИОТ!

Мы с Джессикой переглянулись.

"Кажется, он уснет сейчас".

"Уверена?"

"Конечно!"

Джессика сделала какой-то жест рукой и что-то прошептала. Глаза у нее стали ярче, с кончиков пальцев сорвался едва заметный шарик энергии. Над парнем образовался сгусток свечения, и на его тело посыпалась какая-то пыльца.

По более непонятному бормотанию стало понятно, что он засыпает.

"Вот же охранник, блин. Спит на посту, да еще и не видит над собой ничего".

Джессика, удивленно посмотрела на меня, но потом поняла.

"Ну да, я ж забыла. Билл, он не видит ничего, как и нас с тобой".

Теперь удивился я. Но, кажется, стал понимать, о чем она говорила. Это, наверно, входило в то понятие, которое они называли "преобразование энергии" или просто магия.

"Правильно!"

Мы тихонько покинули пост охраны и направились в направлении нашей цели. Кстати, о цели…

"Так за чем мы все-таки пришли?"

"За почтой".

"За какой еще почтой?"

"За вашей почтой".

"Чего?"

Она схватила меня за шиворот, прижала к стене и сама прижалась ко мне. Из-за поворота, который мы только что прошли, появился солдат и прошел мимо нас. Когда он скрылся за следующим поворотом, Джессика посмотрела на меня.

"Билл, мы идем за почтой, предназначенной вам. За весточкой из дома, понимаешь?"

Она отпустила меня. Я попытался переварить сказанное ею. Как же это было давно. Сколько всего произошло с тех пор. Я уже даже свыкся с мыслью, что родители не знают где я. Мы пошли дальше. Понемногу приведя мысли в порядок у меня созрел вопрос.

"Ты хочешь спросить, как она у них оказалась?"

Я кивнул.

"Исходя из того, что мы тайно вас забрали с Земли, а потом все обставили так, что вы поступили на службу в срочном порядке по экстренной необходимости и со всеми положенными вам льготами и привилегиями по окончании оной, слишком активную слежку за вашими родными мы не проводили. Это могло нас выдать. Да и не знали мы поначалу, что вы какие-то чересчур особенные. А эти красавчики шустрыми оказались, они пришли к вашим родителям в гости, представились представителями власти, навешали лапши им на уши, что вы служите в сверхсекретном отряде…"

"Что, в общем-то, не такая уж и лапша".

"С их стороны — чистейшей воды вранье. А еще они сказали, что связь с вами возможна только через них. Мало того, они еще им рассказали, что мы — худшие ваши враги. И что ни под каким предлогом нельзя передавать что-то через нас. Выяснилось это тогда, когда мы заикнулись за то, что неплохо было бы вам что-нибудь из дома получить. Я не знаю, что они про нас им рассказали, но нас чуть не силой выставили из практически всех ваших домов".

"Что, неужели тебя можно откуда-то выставить?" — ехидно прищурился я.

"Я-то тут причем. Разумеется, я говорю о наших агентах на Земле".

"Ну а зачем им это?"

"Это — шантаж. Они хотят вас выманить из тени на посылки и письма от родных".

"И ты думаешь, что мы на это купимся?"

"А ты думаешь — нет?"

Я задумался. За всех реально поручиться не смогу. Джессика многозначительно промолчала.

Наконец, мы пришли. Я аккуратно заглянул вовнутрь — никого не было. Мы зашли. Джессика показала жестом, что дверь закрывать не нужно. В помещении был всего один стеллаж, и на нем лежало всего два ящика. Больше ничего здесь не было.

"Неконструктивное использование пространства", — подумал я.

"Ты знаешь, по опыту могу сказать — это еще ничего не значит".

Мы осмотрелись, вроде никаких камер и сенсоров видно не было. В помещении, правда, довольно темно было, так что со стопроцентной уверенностью нельзя было…

"Да нет, ты прав. Камер здесь нет. Здесь есть нечто другое. Только что-то никак не могу понять что именно".

Она обошла стеллаж вокруг, постояла-подумала, потом навернула еще один круг.

"А, кажется, поняла. Смотри, я сейчас заблокирую дверь, мы с тобой хватаем по ящику и быстро выбегаем отсюда. Понятно?"

"Увидела что-то?"

"Стеллаж стоит на весах. Дальше объяснять?"

"Нет, я понял".

Джессика подошла к двери, и я опять увидел, как свечение полосками слезло с ее руки и переместилось на стену. Что же это все-таки такое на самом деле? Там оно покрыло полностью щель, из которой выдвигалась гидравлическая дверь. Свечение сначала покрыло площадь, а потом стало сгущаться. Будто множество маленьких паучков быстро-быстро плело паутину.

"Что, интересно?" — спросила Джессика.

"А какими еще свойствами обладает этот твой информатор?"

Она улыбнулась, но ничего не сказала.

"Ты понимаешь, что как только мы приподнимем ящики, поднимется тревога? И все устремятся сюда. Даже на невидимых можно наступить".

"Я понимаю, Билл. Значит, будем импровизировать. Готов?"

Я утвердительно кивнул. Мы подошли к стеллажу и приготовились. У меня засосало под ложечкой. А что будет, если они нас таки поймают? Джессика себя в обиду не даст. Только насколько далеко она готова зайти в этой ситуации?

"Сейчас не время думать об этом. Выкинь лишние мысли из головы, они тебе будут мешать".

По сигналу Джессики мы схватили по ящику. Но не успели мы развернуться, как взвыла сирена. Мы побежали на выход. На ходу Джессика провела рукой по светящейся паутине на двери, и она почти моментально растаяла. Дверь с лязгом захлопнулась. Мы прибавили ходу.

Ящики были из искло-материи и весили что-то около 40 килограмм каждый. Их уже покрыла светящаяся паутина, так что обитателей станции теперь не хватит удар от вида летящих по воздуху коробок. Интересно, чего такого нам отправили родители, что оно столько весит? Хотя, вероятно, на 80 человек — это еще и мало.

— Внимание! Проникновение в зону гамма, — вещал голос по кораблю. — Внимание! Обнаружено проникновение неизвестных в зону гамма. Всему персоналу принять меры по задержанию.

Джессика сделала знак, что нам надо свернуть налево. Как раз вовремя, потому что только мы успели спрятаться, мимо пробежал табун человек в двадцать.

"Нам нужно пройти как можно дальше пока они не обнаружат, что пропало", — влетела мне в голову мысль Джессики.

Я утвердительно кивнул. Мы двинулись дальше. Лифтом мы не воспользовались. Это было опасней, чем идти по лестнице. Когда мы поднялись этажом выше, репродуктор возвестил:

— Внимание! Неизвестные похитили ящики с "сувенирами". Предположительно направляются в сторону патрульной базы. Похищены ящики с "сувенирами". Неизвестные направляются на военную базу. Всему персоналу найти и задержать любой ценой.

"Так вот как они их называют. Пипец, военные… они бы еще операцию "Плюшевый мишка" назвали. Ни ума, ни фантазии".

"Почему это?" — возмутился я. "По-моему, в этот раз они проявили просто гениальную смекалку. А то был бы как обычно "объект 1" да "объект 2" и больше ничего".

"Издеваешься, да? Грешно над ущербными смеяться".

Мы продвигались все дальше. И чем ближе была наша база, тем тяжелее нам давался каждый метр. Уже почти сорок минут мы двигались в сторону своих. И, в конце концов, мы застряли. Там, где при входе стояло всего два охранника, теперь было не протолкнуться. Рядом с ними валялась вырезанная плазменной сваркой дверь.

"Черт! Они ее все-таки открыли", — с горечью сказала Джессика.

"Что теперь делать будем?"

"Ничего, пока ждать. Пока все не образумится".

"А долго это?"

"Знаешь, есть такая поговорка: утро вечера мудренее".

"Не знаю".

"Ну, теперь знаешь. Сколько бы ни было, а придется ждать".

Появился незнакомый мне мужчина. Судя по тому, как все вытянулись в его присутствии, это был кто-то из командного состава корабля. Он подошел к столпившимся на выходе и спросил:

— Никто не выходил?

— Никак нет, — гаркнул строй.

— Вы капитана базы пригласили?

— Да мы за ней послали, — ответил кто-то из толпы.

— Значит подождем.

И все стали ждать. Толпа на входе в наш док ожидала капитаншу, мы — возможности проскользнут мимо. Через несколько минут вся толпа посмотрела в одну сторону. Голос Анг прилетел раньше ее изображения. Да и обзор с моей позиции был никудышный, так что я видел от нее только одну ногу.

— Какого черта здесь происходит?

— Капитан Анг Муал, вы знаете, что меньше часа назад было совершенно незаконное проникновение на наш корабль кем-то из ваших людей? Так же этими лицами были похищены некоторые предметы, которые никак не должны были попасть им в руки.

— Почему?

— Потому что на них стоит гриф совершенно секретно. Больше вам знать не положено.

— А с чего вы вдруг решили, что это мои люди?

— Мы это знаем.

— Откуда?

Повисла нелегкая пауза. Он был сам виноват, не надо было начинать этот разговор. Теперь Анг из него все соки выдавит.

— Просто мы это знаем.

— Та-а-а-а-ак… — протянула капитан, медленно скрещивая руки на груди. — Что значит "мы просто знаем"? Это довольно серьезное обвинение и у вас должны быть веские причины его выдвигать.

— В похищении этих вещей были заинтересованы только люди из вашего персонала.

— Да ладно! Вы как себе это представляете? То, что лежит у вас на корабле с грифом совершенно секретно внезапно становится необходимо кому-то из моих людей. То есть он, она или они знали об этом заранее или им стало известно о нем после вашего прибытия. Вы улавливаете мою мысль?

— Смутно. На что вы намекаете?

"Все ты, зараза, улавливаешь!!! Ой… Билл, прости… я не хотела".

— Я намекаю на то, что у вас на корабле произошла утечка информации, и в этом случае нам нужно будет проводить совместное расследование. Кто-то же из ваших шепнул моим на ушко, верно? Или у вас есть другая правдоподобная версия получения моими информации о том, что у вас пропало?

— Мы будем не против, если вы просто вернете нам то, что взяли ваши люди не распечатывая содержимое и можно обойтись без расследований.

— Интересно, а каким маневром вы намерены установить, кто из моих людей похитил у вас что-то на корабле? И не мешало бы для начала еще доказать, что это именно так, а не что это — ваши внутренние распри.

— Я ведь уже сказал, что в этом заинтересованы…

— А я, кажется, вам уже объяснила, что в инциденте повинен и кто-то из ваших. Но только если с вашей стороны при любом раскладе кто-то замешан, то с нашей еще придется доказать.

Наступила неловкая тишина.

— Что у вас украли? — спросила капитан.

— Два ящика из искло-материи. Это все что я могу вам сказать.

— То есть ничего вы не можете мне сказать.

— Совершенно верно!

— Как хотите. Так, значит, исходя из выдвинутого вами обвинения, имеющихся в наличии фактов и полученной от вас информации по этому делу, первое, что мы предпримем — полный обыск корабля "Такар" и допрос всего вашего личного состава.

— Это еще зачем?

— Как это зачем? Чтобы выяснить, кто из ваших людей слил информацию кому-то из наших.

Даже со своей точки обзора я видел, что его лицо побагровело.

— Да как вы смеете?!! Мы вам предъявляем обвинение в том, что вы произвели хищение, а вы нас обыскивать будете?!! Не забывайтесь, капитан, мы здесь только по нашей доброй воле задержались и можем в любой момент уйти, оставив вас в бедственном положении!!! Мы требуем, чтобы вы немедленно отдали нам то, что похитили!!!

— А то что?

— А то… а то… — кажется, он начал задыхаться.

"Именно, Билл. Тебе именно кажется. Он притворяется. У него нет никаких оснований требовать, пока он ничего не докажет. А доказать он не может, потому что так в конце концов выяснится что они от нас прятали. Смотри, сейчас Анг его в порошок сотрет".

Капитан подошла к нему и сказала, медленно и четко произнося каждое слово:

— Прошу не забывать, что мы являемся представителями закона в этом секторе. И я, как капитан единственной оставшейся в радиусе нескольких световых лет патрульной базы Военно-космических сил Альянса человеческих миров, являюсь самым высокопоставленным представителем и блюстителем закона в этом секторе космоса. И кому как не мне, лучше знать, что я имею права сделать, а что — нет? И я обязана следить за соблюдением прав и свобод любой стороны, вне зависимости от того, какая из них виновна, а какая понесла ущерб. В отсутствии других сведений по этому делу, которые прольют свет на происшествие, я считаю, что мое решение является наиболее целесообразным по отношению к обоим сторонам.

— Но…

— Также осмелюсь напомнить, капитан, что бедственное положение у нас прекратилось задолго до вашего прилета. После него мы только восстанавливали утерянное, так что общее состояние базы медленно, но уверенно улучшалось. Вы прилетели сюда по собственной инициативе, остались исключительно "по доброте душевной" и вольны в любой момент покинуть нас. За все, что вы сделали для нас, примите мою благодарность, а также могу заверить, что за все выполненные работы вам заплатят на Земле. Но в данной ситуации я могу лишь помочь найти виноватых, но не могу позволить переступить через существующие законы и порядки. Вы согласны с этим?

Он утвердительно кивнул.

— Если хотите, расследование можно ускорить, но только в том случае, если вы предоставите больше информации.

— Мы не можем…

— А я вас и не заставляю.

Капитан "Такара" постоял, помялся и спросил:

— И что никак нельзя выяснить побыстрее?

— Можно, конечно. Я же говорю, чем больше информации… Кстати, а вы записи камер смотрели? Покажите — я своих всех в лицо знаю. Тоже ведь делу подсобит…

— Мы не можем.

— Записи камер тоже под грифом секретности?

— Да.

— Быстро же вы все засекречиваете…

— Но это вам бы все равно не помогло.

— Почему? — удивилась капитан.

— Потому, что на камерах никого не видно.

— Та-а-а-ак… А на каком основании вы вообще сделали вывод, что это кто-то из моих людей, если камеры никого не засекли?

— Мы знаем…

— Вот же упертый осел! Капитан, а вы в своих людях уверены? Может, это саботаж? Может, ваши драгоценные ящики и не покидали вашего корабля?

— Капитан, поймите…

— Нет уж! Это вы поймите, что я не врубаюсь из-за чего вообще весь сыр-бор. У вас же на корабле есть охрана? Вот они даже в доке стоят, и, кстати, очень нервируют моих людей. Если все действительно так, как вы говорите, то скажите мне: как же все-таки кто-то проник на ваш корабль?

— А мы можем сейчас проверить, кто отсутствовал на базе последние полчаса?

— Да кто угодно! У нас патрули, личный состав постоянно сменяется…

— Нет, капитан, из тех, кто должен был находиться на базе в этот период времени.

— Ну, и как мы это установим, если они были, но вернулись, то они все равно уже здесь.

— Мы считаем, что они еще не вернулись.

— В каком это смысле?

— Есть вероятность, что они все еще прячутся на нашем корабле.

Капитан резко переменилась в лице. Джессика тоже. Не знаю к чему готовилась последняя, но лицо у нее было недоброе. Анг сделала шаг вперед и сказала, натянутым тоном давая понять, что ей все это не нравится, и она готова принять любые меры, которые в ее власти и даже те, которые вне:

— На что это вы намекаете, капитан? Если я узнаю, что вы удерживаете, хоть кого-то из них силой, учтите — из сектора вы не смоетесь. Даже если инцидент произошел, я хочу видеть своих людей, выяснить, зачем они это сделали, и взыскать с них по закону. Но не дай бог до вашего отлета у меня не будет хватать хотя бы одного человека…

— Мы поняли вас, капитан. Ничего такого мы предпринимать не намерены. И все-таки, мы можем это проверить?

Анг несколько секунд молчала. Играя желваками на лице, она внимательно изучала оппонента.

— Хорошо. Я проверю.

Она обернулась и скомандовала трубить общий сбор в кают-компании.

— Извините, — остановил ее капитан "Такара", — но почему бы не провести проверку здесь?

Анг усмехнулась и повернулась к нему.

— А я смотрю, до вас туго доходит, да? Эта база была атакована ипоморфными паразитами, но осталась существовать, вопреки здравому смыслу и инструкциям. И до окончания разработки всех техник и инструкций по возвращению ее в эксплуатацию и принятии противоэпидемических мер запрещены любые контакты извне с оставшимся в живых персоналом станции.

— Так не надо давать им подходить к нам, держите их на расстоянии.

Капитан разогнула правую руку в локте и показала им свои вены. У меня у самого рука была страшно исколота. Как и у всех остальных обитателей базы.

— У нас у всех сначала кровь брали каждые три часа, потом раз в день, сейчас уже раз в неделю. И это при том условии, что было установлено, что никто из нас не заражен. Вы что думаете, что я шучу? А вы никогда не видели, как эта зараза на расстоянии человека превращает в чудовище? А я видела. У меня уничтожили почти всю команду меньше, чем за сутки. И за эти сутки я очень много увидела. Кошмары меня до сих пор мучают.

— Но при чем тут…

— ДА ПРИ ТОМ!!! У меня есть приказ! И, согласно его, любой извне, кто появится на расстоянии прямой видимости с любым членом экипажа из группы риска, автоматически переходит под мое командование как потенциально зараженный.

— Но рабочие доков…

— Рабочие доков, в отличие от всех остальных, по-прежнему сдают кровь на анализ каждые 12 часов. Это была вынужденная мера ввиду сложившихся обстоятельств. А вас я бы сюда ни в коем случае даже близко не подпустила, если бы вы не привезли так нужные нам истребители и людей и не взялись оказать нам помощь в ремонте. Людей, кстати, я до сих пор не видела.

— Они перейдут под ваше командование завтра.

— В таком случае, пусть это будет перед самым вашим вылетом. Я не хочу их подвергать излишним медицинским процедурам, которых и так хватит им в будущем.

— Хорошо, пусть будет по-вашему.

— Но дела их я хочу видеть через два часа.

— Но…

— Я не буду брать на борт неизвестно кого, предварительно не ознакомившись с их делами!

— Хорошо, — теперь желваками заиграл он. От злости.

— И еще одно — перед отлетом все члены вашего экипажа в обязательном порядке должны будут сдать контрольную пробу крови.

— Это еще зачем?

— Затем, чтобы вы не утащили ипоморфного паразита с собой. Если вы откажитесь, то автоматически считаетесь поголовно зараженными. Что делают в таких случаях, я думаю, напоминать не стоит. И все члены вашего экипажа будут сдавать кровь лично в моем присутствии, дабы потом не оказалось, что кто-то подменил свою кровь чужой.

— Вы знаете, капитан, некоторые мои люди больны трайпанофобией.

"Ага, а еще белонефобией, айчмофобией и аглиофобией. Вот не выдумывал бы уже". Я с интересом посмотрел на Джессику. Неужели она знает значения всех этих слов?

— Значит, нам придется дать им снотворное или принудить силой сдать кровь. Но сдадут анализ все! А теперь извините, я пойду проверять личный состав.

Капитан демонстративно развернулась и, двинувшись вслед за последними уходящими рабочими из дока, так же демонстративно крикнула им вслед: "Эй, народ, кто-нибудь знает, что такое трайпанофобия?" Насколько я понял, Анг хотела этим показать, что ее совершенно не интересуют мудреные отговорки, которые могли придумать на "Такаре" дабы не проходить проверку крови. А они бы попытались. Потому что проверка — это занесение в базу данных, а Телепатопия старается скрывать всю информацию о своих людях. Но в данном случае выбора у них не было.

Все наши ушли, остались только эти, с "Такара", столпившиеся на переходе в док. Мимо них мы по-прежнему не могли пройти.

— Что будем делать, капитан? — спросил один из охранников, стоявший здесь, когда мы входили.

— ДА НИЧЕГО МЫ НЕ БУДЕМ ДЕЛАТЬ, КРЕТИНЫ!!! ИХ КАПИТАН НАС ВСЕХ ЗА ЯЙЦА ВОЗЬМЕТ, А МЫ НИЧЕГО В ОТВЕТ СКАЗАТЬ НЕ СМОЖЕМ!!! А ЭТО ВСЕ ВЫ!!! КАК ВЫ ИХ ПРОВОРОНИЛИ, ДЕБИЛЫ?!! У НАС ТЕПЕРЬ ВООБЩЕ НЕТ КОЗЫРЕЙ НА РУКАХ!!!

— Так не было никого…

— НУ ВСЕ, ВЫ ДОИГРАЛИСЬ!!! Я ГОВОРИЛ, ЧТО ВСЕМ НА КОРАБЛЕ НУЖНА ДИСЦИПЛИНА?!! ТЕПЕРЬ Я СЕРЖАНТУ ПОЛНОСТЬЮ РАЗВЯЖУ РУКИ!!! ВЫ ДУМАЛИ, Я НЕ ЗНАЛ, КАК И КУДА ВЫ ЕГО ВСЕ ПОСЫЛАЛИ?!! ОН ХОТЬ И ЧЕЛОВЕК СО СТОРОНЫ, НО ОН МЕНЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, К ЧЕМУ ЭТО ВСЕ ПРИВЕДЕТ!!! И ОН ОКАЗАЛСЯ ПРАВ!!!

— Но капитан…

— Ну, ничего! Вы у меня теперь все по ниточке ходить будете! Я вам устрою веселую жизнь! А ТЕПЕРЬ ПОШЛИ ВСЕ ВОН НА СВОИ МЕСТА!!! И НЕ ДАЙ ВАМ БОГ ТАКЖЕ ОБЛАЖАТЬСЯ НА ПЛАНЕТЕ!!!

Толпа, недовольно бурча, начала расходиться. Мы сидели достаточно удобно, чтобы кто-нибудь ненароком на нас не наступил. Я повернулся к Джессике.

"Какую планету он имел ввиду?"

"Я так подозреваю, что TX-15462".

Спустя минуту в проходе остались два давешних охранника и капитан "Такара". Ну, теперь можно было и выходить. Мы тихонько прошли мимо стоявших и спрятались за ящиками.

"Билл, ты остаешься здесь, присматривать за этими гавриками, вдруг они у нас что-нибудь позаимствуют. Я пойду, предупрежу капитана, чтобы она сейчас какую-нибудь глупость не сотворила. Один ящик я беру с собой, второй сам принесешь, когда все закончится. Все понял?"

"Да. А камуфляж?"

"Что "камуфляж"? Я его пока и не забираю обратно, не хватало, чтобы они тебя здесь заметили. Все, увидимся".

Джессика направилась вслед за капитаном. Когда она отошла метров на двадцать, я перестал видеть ее свечение, и она стала и для меня невидимой. Значит, что бы это у меня ни было, у него есть ограничение по дальности.

Я присел на корточки. Ну и денек сегодня выдался! Выходит все-таки наши родители о нас не забыли и даже пытались с нами связаться? А из-за этих уродов из Телепатопии, я уж было грешным делом стал подозревать, что это все проделки Алекса и его команды. Когда-то, еще на LV-1220 Джессика рассказывала, что интриги, которые эта корпорация вьет вокруг интересующих их людей, порой настолько запутаны, что можно даже и не догадываться о том, на что именно они были направлены. И что обычно Алекс с Джессикой кололись порой на простых вещах, не замечая далеко идущий план. Теперь я пытался представить, насколько далеко мог завести клубок, который начался с этой злополучной почты. Или же все-таки не стоит быть таким параноиком? Интересно, что же мне все-таки прислали…

Я подавил желание прямо сейчас открыть ящик и найти там то, что предназначалось мне. Плюс не факт, что именно мое не утащила только что с собой Джессика.

Сидя за ящиками, обдумывая все это и краем глаза присматривая за этими тремя, я не заметил, как в доках появились новые действующие лица. Зато это заметили капитан с охранниками. Они непроизвольно вытянулись, когда незнакомцы приблизились. Я услышал стук обуви за мгновение до их появления в моем поле зрения. Их было двое. Одну я узнал со спины сразу. Ею была Джессика. Второго… вроде кто-то из рабочих дока. Я присмотрелся. Интересная штука — мое зрение. Я сразу понял, что второй не является тем, за кого себя выдавал. Исходя из первого впечатления, я мог с уверенностью сказать, что это даже не он, а она. Джессика и его спутник… кхм, спутница… держали в руках по ящику, на вид ничем не отличающиеся от тех, что мы только что забрали с "Такара". Еще я заметил одну странность: свечение Джессики изменилось. Пока мы шли по кораблю, я имел возможность сравнить свечение всех встреченных мне людей. Ну, так вот, как я уже успел заметить, у большинства людей оно было темно-голубым с некоторыми отличиями в легких переливах. А у Джессики оно светилось ярким светом, в котором, хоть и преобладал голубой, но выделялось еще парочку — розовый и салатовый. Сейчас же я видел в ней темно-бардовый, темно-сиреневый и темно зеленый. Еще мне показалось, что время от времени проступает абсолютно черный.

— Капитан велела вам передать это, — сказала Джессика.

— Так это же то, что у нас похитили! — воскликнул капитан "Такара".

— Ну, во-первых, не похитили. Насколько мы уже установили, кто-то из членов вашей команды решил, что это контрабанда, нашел сообщников среди наших, и пытался передать товар с целью последующей перепродажи.

— Это не товар!

— Мне то что, — пожала плечами Джессика. — По мне будь это хоть отрава для тараканов. Велено было передать вам, не раскрывая их.

Велено было передать… я усмехнулся про себя. Хотел бы я понаблюдать эту сцену. Однако Джессика могла разыгрывать из себя простого члена экипажа, как и все другие подчиняющегося капитану. Спутник (или спутница) помалкивал. Интересно, Джессика на нее магическую личину надела или это еще одна из функций ПРИ-информатора?

— Во-вторых, — продолжала Джессика, — капитан Анг Муал, ввиду того, что совместное расследование может затянуться и вас это задержит еще на неопределенный срок, предлагает начать эту процедуру после вашего отлета. Вы найдете и накажите виновных среди своих, мы среди своих.

Капитан с недоверием посмотрел на ящики и, прищурившись, спросил:

— Неужели не открывали? Любопытство не взяло верх?

— Нет. На этой базе многим хорошо известна цена за любопытство по отношению к секретным документам. К тому же мы их довольно быстро вычислили, они просто не успели их вскрыть. Если не верите — откройте и проверьте.

— Нет, я вам верю, — твердо ответил капитан и стоявшие рядом с ним как по сигналу, забрали ящики. — Передайте Анг, что мы согласны на ее условия.

— Это еще не все, — остановила, собиравшегося было уйти, капитана Джессика. — Буквально только что мы получили сведения о том, что в сектор скоро прибудут корабли, по описанию похожие на те, что нас атаковали недавно. Что у них на уме — нам неизвестно. Но в случае, если будет жарко, то ваше присутствие не в тему. Это снижает боеспособность всей базы. Поэтому вы должны немедленно завершить все работы и отправляться дальше, куда бы вы там не летели.

— Но…

— Никаких "но". У вас есть десять минут, чтобы передать нам прикомандированных и расстыковаться. Вас сопроводит один патрульный до ближайших врат.

— А как же… — капитан неуверенно посмотрел на ящики в руках своих людей.

— Что "как"? Секретные документы, или что там еще, вам вернули, можете проверить прямо сейчас, голопечати на них не нарушены. Если все-таки что-то из содержимого пропало, вы сможете составить рапорт и через несколько дней в частном порядке получить ответ, найдено оно у нас или нет. Анг ручается головой и репутацией, что ничего разглашено не будет.

— Но…

— Поймите, капитан. В возможной предстоящей схватке вы — слабое звено. И, скорее всего, вы это сражение не переживете.

Капитан стоял и, молча, пожирал ее взглядом. Наконец, он выдохнул:

— Хорошо. Я согласен, — и забрав у одного из охранников ящик, приказал: — Отправляйся на мостик, скажи, что мы улетаем через семь минут. Прикомандированным стоять в доке базы в полной готовности через пять минут. И бегом!

Охранник убежал. Капитан по очереди отнес ящики в комнату с вырезанной дверью. Джессика с рабочим и второй охранник стояли друг напротив друга и сверлили оппонентов взглядами. Через четыре минуты в дальнем конце видимого отсюда коридора "Такара" показались люди, бегущие строем. В руках у них были вещмешки. Наверно, так спешили, что и закинуть на спину не успели. Вбежав в док, они сразу построились в шеренгу и вытянулись. Их было 12 человек. Капитан "Такара" беглым взглядом осмотрел их, хотя даже я отсюда понял, что они не профессиональные военные и даже не срочники. Но кто же они тогда? И для кого этот маскарад?

— Служите верой и правдой, — провозгласил капитан, отдал им честь и покинул нашу палубу. Эх, какой же цинизм был в его словах… "верой и правдой"… ХА!

За его спиной поднялся атмосферный экран. Джессика включила такой же с нашей стороны.

— Отведи их на камбуз, — сказала она рабочему.

Когда тот повернулся, и пошел на выход, внутри у меня все сжалось. Под образом рабочего доков скрывалась… Сьюзен Эдс! Я видел очертания ее лица под личиной! Она жива? Но как…

Провожая ее взглядом, я не смотрел на Джессику, и потому, что произошло, я не помню. Помню лишь легкий укол в шею и светящиеся глаза, поддернутые черной дымкой.

 

ГЛАВА 6

Очнулся я в лазарете. Голова болела страшно. Но вопреки ожиданиям я что-то еще помнил. Что это было? Меня Джессика атаковала? В доке ведь никого, кроме нас, не осталось. Это просто не укладывалось в голове. Мой разум порождал все больше вопросов. Зачем это ей понадобилось? Видел ли я там Сьюзен или это была галлюцинация? А если и была, то почему без крови и такая странная? И действительно ли улетел "Такар"? И как галлюцинация смогла вывести меня из строя?

За ширмой были слышны голоса. Один из них принадлежал Джессике. Ну, вот сейчас и узнаем, что же там произошло! Пришло время выводить ее на чистую воду. Но прежде чем предстать перед ней, я прислушался. Кажется, в лазарете шло какое-то собрание.

— О чем вы говорите капитан, какая еще кошка? — громко спросила Джессика.

— Обычная, — ответила капитан. — До меня дошли слухи, что у нас на корабле завелась кошка. Я решила проверить, но в санчасти она на учете не стоит. Выходит, либо ее не поставили на учет, либо она как-то сама завелась. Вот и хотела узнать у вас, не видели ли вы ее?

— Капитан, вы в своем уме? Если кошка завелась сама, то наиболее вероятно, что это — ипоморфный паразит. Только у меня вопрос, а почему я об этом последняя узнаю?

— Ну, я ее не видела лично. И вы, кажется, всех этих тварей перебили. Кстати, я немного навела справки об этих существах. Ну так вот, насколько я поняла, им для того, чтобы стать на кого-то похожими, нужно кого-то поглотить.

— Проще говоря, сожрать.

— Давайте обойдемся без грубых выражений. Но все дело в том, у нас никогда не было никакой кошки на корабле.

— М-да? — по голосу было слышно, что Джессика задумалась. — Может, в лаборатории на планете была? Мы проверить можем?

— Да я уже проверила. У них тоже кошка не числилась.

— Тогда не мешало бы все-таки удостовериться — это правда или слухи.

— Это правда! — сказала я, отдергивая ширму. — Я ее видел.

Краем глаза я заметил, что в собрании участвуют еще несколько человек: Каролина, Кармен, Барбара, Нимуш, Турсак, Камолов и Ковалёва. И стояли они вокруг койки, в которой лежала Ниола.

— Да? Что ты еще видел? — спросила Анг. — Может ты видел, почему вдруг улетел "Такар"?

— Видел, — ответил я и посмотрел прямо в глаза Джессике. — Потому что она им так сказала.

— Я? Билл, мне кажется, ты что-то путаешь…

— А еще я видел, как она лично держала на руках вышеупомянутую кошку.

Анг вопросительно посмотрела на Джессику, та в свою очередь на меня.

— А не привиделось ли тебе чего?

— Я тоже сначала так думал. Но после того, что произошло в доке, я стал в этом сомневаться.

— Кстати, а что произошло в доке? — спросила, как ни в чем не бывало, Джессика.

— Ты еще издеваешься?

— Билл, давай-ка кое-что проясним. В последнее время здесь твориться что-то странное. И абсолютно везде ты проходишь, как участник или свидетель. А тот факт, что тебя похищал "Последний странник" дает мне почти полную уверенность в том, что ты сам все это каким-то образом и чудишь. Возможно, не по своей воле.

— Не мешало бы для начала доказать, что это он, не так ли? — язвительно спросила капитан.

— Однако не только я, — сказал я.

— А кто еще? — спросила Кармен.

Я молча смотрел в глаза Джессики.

— Так что все-таки произошло в доке? — спросила Каролина.

— Пришла она и отправила "Такар", ссылаясь на то, что в секторе появился противник, и мы готовимся к отражению атаки.

— Вопрос можно? — спросила Анг. — А что ты там делал? И главное — как ты туда попал? Я тебя там не видела.

— Это я его там оставила, — ответила Джессика, не отводя от меня взгляд.

— Считайте меня дурой, но что-то я ничего не понимаю! — вставила Барбара. — Билл, пропадает больше, чем на час, за это время "Такар" успевает обвинить нас в том, что мы у них украли какие-то сверхсекретные документы, самостоятельно их найти и слинять подальше, не согласовывая свои действия ни с капитаном, ни с мостиком. На мостике валяется в отключке Ниола, а Билл находится в доке. Тоже без сознания. На камбузе у нас сидит дюжина неизвестно кого, а некоторых посещают абсолютно реалистичные галлюцинации…

— Ты еще забыла сказать про кошку, — вставил Камолов.

— И про Сьюзен, — добавил Турсак.

— Не поняла, — Джессика отвела от меня взгляд и посмотрела на Шона. — А что уже произошло со Сьюзен? Это та, которая Эдс? Почему я не в курсе?

Теперь Джессику удивленным взглядом одарила капитан.

— То есть как это "что"? Это уже не смешно.

— А я вроде и не смеюсь. Что с ней произошло?

— Да вы же сами передавали о происшествии в тот злополучный патруль.

— Я передавала? — удивление Джессики все росло и росло.

— Очень интересно у нас получается, — с нескрываемой злостью выпалил я. — Она передавала сообщение, она держала на руках кошку, она же напала на меня в доке. Только не помнит она ничего. Что-то мне это напоминает? Ах, да! Мы же сами так все забываем. Только есть у меня подозрение, что она просто притворяется. И еще вопрос: может она во всем и виновата?

Джессика молча изучала наши лица. Спустя минуту медленно сказала:

— События принимают странный оборот. Давайте-ка все по порядку всё расскажем. Кто, что и о чем знает. Начнем…

— ДА НЕЧЕГО НАМ НАЧИНАТЬ!!! — взорвался Шон.

— ВОТ ТОЛЬКО КРИКОМ МЫ ВСЕ РАВНО НИЧЕГО НЕ РЕШИМ!!! Я НЕ ЗНАЮ, О ЧЕМ ВЫ ГОВОРИТЕ, ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ!!! ОЧЕВИДНО, ЧТО ВЫЯСНИВ ВСЕ ДЕТАЛИ, МЫ ВСЕ-ТАКИ РАЗБЕРЕМСЯ ВО ВСЕМ!!!

Турсак притих. Он, как и многие другие, побаивался Джессику. Я вот только ее сейчас не боялся. А наоборот.

— И, пожалуйста, давайте не будем повышать голос, — уже тише добавила Джессика. — Если мы начнем гыркать друг на друга — к добру это не приведет. Давайте начнем по порядку.

— Первым по порядку идут у нас внезапные поломки деталей истребителей, — сказал я. — Ты сама призналась мне, что в этом замешана. Теперь объясни толком, зачем тебе это было нужно.

— Так, я поняла, — угрюмо заявила Джессика. — Все, так или иначе, сведется к тому, что я во всем буду виновата. Пусть будет по-вашему. Но прежде, чем я произнесу хоть слово, позвольте пригласить в наш разговор человека, который сейчас далеко и его наши страсти обошли стороной. Его объективной точке зрения я всегда доверяла, и я думаю, он сможет помочь решить наши разногласия.

— Не вижу ничего плохого в этом, — сказала капитан.

— Все согласны? — Джессика обвела вопросительным взглядом присутствующих.

Никто ничего не сказал. Все молча смотрели на нее. С какой-то стороны она сейчас была похожа на провинившегося ребенка, пытающегося оправдаться любым способом. Это никогда не было хорошей тактикой. Но если ребенка можно было понять, то ее — никак.

— Молчание — знак согласия, — подытожила Джессика.

Она достала из кармана небольшое устройство. Я узнал его — она при помощи него общалась с Алексом, когда я подслушивал их разговор. Собственно, с кем она сейчас свяжется, я уже и так знал.

Джессика повесила прибор на стену над кроватью Ниолы и отошла от него. Я обратил внимание, что диспетчер молча наблюдала за происходящим, не произнося ни слова. Спустя несколько секунд на экране появился Алекс. Он сидел почти в кромешной темноте по пояс голый и был несколько удивлен увиденному.

— Джес, мы вроде договаривались не общаться по этому каналу в их присутствии.

— Это сейчас неважно. Мне нужна твоя помощь и твой совет. Я совсем запуталась в происходящем и на они на меня вешают… я даже не могу понять что. В конце концов, какая разница, по какому именно каналу мы будем разговаривать.

Алекс оглянулся и посмотрел назад. Потом повернулся и сказал:

— Ну, хорошо. Давайте.

— Мы, кстати, не помешали?

— Это уже не важно. Выкладывайте, что там у вас.

— Ну, начну, наверно я. Итак, что же у нас приключилось… за последние дни произошло несколько странных событий. Например, Билла похитил…

— Нет, — вмешался Турсак. — Давай начнем с того, что у нас начали отказывать истребители, что чуть не привело к гибели нескольких людей.

— Это он о Билле с Каролиной? — спросил Алекс.

— А ты знаешь об этом?

— Да. Я попросил Джессику провести этот эксперимент.

Все замолчали. Алекс тяжело вздохнул и продолжил:

— Суть заключается в том, что вы, ребятки, являетесь для нас загадкой. Причем большой и сложной. То, что сделала Джессика, было проверкой одной из гипотез о ваших неизвестно откуда берущихся способностях. Она подтвердилась. Вы хотите знать, в чем заключалась гипотеза?

Молчание было ему ответом.

— Исходя из того, что мы были свидетелями проведенной вами спланированной операции по передаче данных на LV-1220, было выдвинуто предположение, что, помимо блоков в памяти, в вас еще напихали каких-то специфических знаний. Особенно это было интересно нам ввиду того, что вы не сознавали, что делали. Предупреждая ваш вопрос, отвечу: не помните ничего, потому что мы, на всякий случай, пока что затерли вам связанные с этими событиями воспоминания. Если не верите, спросите Кармен, ей память мы не стирали по нескольким соображениям. Одно из них — чтобы был среди вас тот, кто сможет подтвердить правдивость наших слов.

Все, кроме Джессики, посмотрели на Кармен. Та ответила:

— Да, это действительно так.

— Дальше, мы собственно попытались выяснить, какими именно знаниями вас снабдили неизвестные. Вскоре мы пришли к выводу, что это своеобразный курс выживания. Причем охватывает он очень обширные и разноплановые ситуации. Это приводит нас к мысли о том, что составлявшие этот курс не только телепаты, но и хорошие военные, тактики, психологи и прочее, а также великолепно знакомы с принципами умственного программирования. Короче, довольно крутые профессионалы из каких-то спецслужб. Но, видите ли, тут есть интересный нюанс — нам известны все такие организации и вы уж точно никогда не привлекались не в одну из них. Мы это перепроверили. Поэтому встает резонный вопрос: кто же это сделал? Помимо всего, каждая подобная организация отличается почерком и качеством исполнения таких вещей. Эксперимент был направлен на то, чтобы выяснить насколько качественно они вложили вам эти знания и попробовать определить почерк исполнителя.

— Ну и что, выяснили? — спросила капитан.

— Выяснили. Исполнение на невиданном нам раньше уровне неизвестным мастером. Но вопреки всему, что вы можете о нас за это подумать, знайте — несмотря на то, как это выглядело со стороны, ситуация тогда находилась под полным контролем. За этим следил… — Алекс замялся, подбирая слово, но Джессика ответила за него:

— ПРИ-информатор.

— А, термин для них — уже не новость. Ну, хорошо, может, так будет лучше. Да, именно ПРИ-информатор. Это такой многофункциональный биоробот. Его присутствие на борту истребителей с вероятностью 99,95 % исключало любую возможность несчастливого конца эксперимента. Из полученных нами данных напрашивается вывод: существуют моменты, когда вы, ребятки, принимаете решения намного быстрее очень мощных компьютеров и уж тем более, неимоверно быстро по человеческим меркам. Что навевает интересные мысли.

— Но кто… — начало была Каролина, но Алекс ее перебил:

— Дал согласие? Согласие на что? Понимаете, этой палкой, за какой конец ее не возьми, все равно по попе больно получать. Вопрос только в том, кто держит палку и как сильно бьет. Мы полностью согласны с тем, что это было несправедливо по отношению к вам. Но вы не забывайте, что те, кто накачивал вас данными и стирал вашу память, даже этого не признавали, как мы сейчас. Для них вы были лишь средством для достижения какой-то цели. А чтобы дать вам возможность полноценно пользоваться всем, чем вас наделили и даже при случае, если вам захочется найти и отомстить тем, кто это сделал, для начала надо выяснить и изучить все, на что вы способны. А теперь представьте, если мы будем каждый раз спрашивать разрешения и получать в ответ сомнения и отказ, то с какой скоростью мы сможем определить, как вам помочь, и собственно, поможем вам? Поэтому впредь попрошу более не подымать эту тему. Все, что мы делаем, сопряжено с риском, но максимально безопасно для вас. И я даже не собираюсь спрашивать вашего мнения на этот счет. Просто попробуйте представить себе всю ситуацию со стороны.

— А если мы все-таки будем настаивать на том, чтобы вы оградили нас от ваших экспериментов и оставили в покое? — спросил Камолов.

— Вы этого не получите. Просто потому, что вы опасны для общества, пока не владеете собой. Вы либо соглашаетесь на наши нынешние условия, либо в ближайшее время мы вас перевезем в одну лабораторию на Земле, где будем делать то же самое, но исключительно в принудительном порядке.

— То есть, выбора у нас нет?

— Ну, если представленные мной варианты, можно считать за выбор, то есть.

— Да откуда вы свалились на нашу голову? — с горечью кинул Шон.

— Неважно откуда, свалились мы. Важно, что в тот день, когда это произошло, спокойная жизнь для вас закончилась бы так или иначе. Что опять же приводит нас к дилемме о палке и том, кто ее держит. Поймите, я не заставляю вас любить нас за то, что мы уже совершили или сделаем впредь. Но мы, по крайней мере, с вами честны. И когда-нибудь вы, возможно, скажите нам спасибо за это. Сейчас же я вас прошу просто принять все, как должное, и помнить, что мы все равно сделаем по-своему, с вашим согласием или же без него. И, я надеюсь, эту тему мы закрыли на неопределенный срок. Остальным по возможности сами объясните.

— А есть хоть какие-то предположения, зачем все это с нами делали?

— Я не знаю. Могу лишь привести цитату одного неизвестного вам писателя: "Что дети наши есть? Над тем задумывались вы? А ведь они есть то, к чему идем, и то, что мы обязаны после себя оставить, дав им все лучшее, что сможем, и уберечь от бед обязаны мы их. Так почему столь часто забываем, что не для опытов мы их рожаем? Да потому, что если не твое семя проросло в нем, да не сама рожала, выходит и не ребенок вовсе он. И не человек…"

Джессика хмыкнула. Все задумались. Хотелось бы мне встретить того, кто это все затеял, и посмотреть ему в глаза. Неужели действительно ничего человеческого они к нам не испытывали? В памяти вновь всплыл Альберт Хастингс. Я понял, что Алекс не зря процитировал эту фразу. Он хотел, чтобы у нас не осталось сомнений в том, что о человечности этим людям известно еще меньше, чем мне о балете. И смешно, и горько.

"Намного смешнее то, что он процитировал самого себя", — заметила мысленно Джессика, а на мой удивленный взгляд ответила едва заметной улыбкой. "Что? Я тебе не возвращала разрешение на мысленное общение". Несмотря на то, что я был зол на нее, все же еле подавил улыбку. Иногда у меня создавалось впечатление, что она в совершенстве владела способностью управлять эмоциями окружающих. И способна была под гром смеха сообщить, что убила любимого тебе человека. Я подождал мысленного ответа, но она на меня уже не смотрела.

— Вопрос второй: Билла похищал "Последний странник", — монотонно сказала Джессика, прервав повисшее в комнате молчание.

— А-а-а, это… Предупреждая ваш первый вопрос: нет, мы здесь совершенно не причем. Действия этого корабля никогда не поддавались логике, и его появление является довольно тревожным событием. Причем нам никогда не понятны его мотивы. Бывает, что он шкодит, бывает — помогает, а бывает, что ничего не делает. Периодичность его намерений тоже невозможно отследить. Но то, что он похищал Билла с какой-то целью — это бесспорно. Пока сказать по этому поводу нечего. Дальше.

— Меня интересуют странные галлюцинации, — сказала Каролина.

— И не тебя одну. Меня они интересуют не меньше вашего. Только догадок никаких. Джессика не нашла у Билла тех признаков, которые могли бы объяснить их природу. Единственное, что могу пока что посоветовать — крепиться и не нервничать лишний раз. Я скоро собираюсь к вам, будем думать над этой проблемой вместе. Постарайтесь до тех пор не наломать дров.

— Кстати, о дровах, — вставил Шон. — Хотелось бы мне узнать, как и почему погибла Сьюзен?

— Чего? — лицо Алекса вытянулось.

— Мне вот тоже интересно, — сказала Джессика. — Потому что это каким-то образом обошло мое внимание. Давайте выслушаем всех, кто об этом что-то знает. Кто начнет?

— Может, ты сама начнешь? — спросила капитан.

— Все, что я могу сказать по этому поводу — мне ни хрена не понятно.

— Давайте я начну, — подала голос Ниола.

— Ой, знакомые звуки, — улыбнулся Алекс. — Ты же первая, кого мы услышали, когда прилетели к базе. Где ты, солнышко? Я тебя не вижу.

— Здесь я, — прохрипела Ниола и подняла руку.

— А, вот теперь вижу. Хотя бы кусочек. Ну что же, выкладывай, что ты знаешь.

— Я расскажу то, что видела со своей стороны, — Ниола прокашлялась и продолжила: — В тот день я в очередной раз заступала дежурным диспетчером. Вы улетели в патруль. Предварительно было известно, что вы сопровождаете корабль "Такар".

— Как ты сказала?

— "Такар".

Алекс выругался. Джессика с интересом посмотрела на него и спросила:

— Знаешь его?

— Ага. Долгая история длиной в несколько лет. Я думал, что он погиб. А он вот где объявился! Прости, Ниола. Продолжай.

— Не было вас долго, почти час или даже больше — я не засекала время. Потом появилась связь, и Джессика ровным спокойным голосом сообщила нам, что Сьюзен погибла во время операции. Что странно было — ни одного истребителя из патруля я на радаре не видела. Я даже про себя тогда подумала: откуда она могла связаться?

Алекс вопросительно посмотрел на Джессику, та беспомощно пожала плечами.

— Потом я таки заметила один из истребителей, и решила, что связь устанавливали по цепочке через него. Но мне показалось странным его поведение. Я попросила техотдел сделать мне вырезку из записи последних пятнадцати минут показаний радаров.

— Это был истребитель Сьюзен? — с надеждой спросил я. Несмотря на чувство вины, мне очень не хотелось быть обвиненным в безосновательном убийстве просто потому, что приборы не записали нашей с ней потасовки. Правда теперь еще стоял вопрос, действительно ли она там погибла, или ее все-таки спасли? Там, в доках, я не мог ее перепутать ни с кем. Но была ли это она или очередное наваждение?

— Нет, Билл, — твердо сказала Ниола. — Это был ты. Выглядело это так: появился на краю зоны действия радаров, некоторое время летел спокойно, а потом вдруг начал выделывать какие-то пируэты и стрелять в пустоту. Потанцевав некоторое время, ты также спокойно, как и до этого, полетел к базе. Я тогда подумала, что ты со злости палил в разные стороны. Выпускал пар, так сказать. Все-таки потерять Сьюзен…

— Билл, поведай-ка нам свою версию, — обратился ко мне Алекс.

— Значит так, — начал я. — Отправившись в патруль, первое, что у нас произошло — была поломка… вернее, неисправность двух двигателей на истребителе Сьюзен…

— Заранее предупреждаю — я тут не причем, — перебила меня Джессика. — Они сами поломались.

— Мы ее отправили обратно на базу, а сами полетели на сопровождение. Помню, что полетела она назад уже за пределами зоны действия радаров базы. Как потом выяснилось, назад она не прилетала. Это мне лично Ниола сообщила. При этом она считала, что я об этом знаю…

— Подтверждаю, — встряла Ниола. — Мне еще тогда показалось удивительным, что он ничего не знает об этом. Новость его так ошеломила, что посадку он совершил, мягко говоря, не ахти.

— Ошеломило меня тогда совершенно не то. Но обо всем по порядку. Сопровождение через сектор оказалось липой, ибо нам просто напросто прислали волка в овечьей шкуре. Джессика отправила меня обратно на базу вперед всех, чтобы я предупредил, кого успею, о внезапно нарисовавшейся проблеме. А что произошло дальше, я не совсем понимаю…

Я тяжело вздохнул. Ну все, приехали. Теперь нужно было рассказывать до конца. А черт с ним, будь что будет! Я окинул взглядом всех присутствующих и продолжил:

— Подлетая к базе, я заметил, что от нее отделился истребитель. Вернее, я этого не заметил, а лишь понял, что он летит оттуда, когда увидел его на сканере. Это был истребитель Сьюзен. По всем опознавательным данным это был он. Но она на меня напала. Открыла огонь без предупреждения. Я уворачивался как мог. Но потом меня перемкнуло. И я изрешетил ее машину вдребезги.

— ТАК ЭТО ТЫ УБИЛ ЕЕ?!! — взревел Турсак, вскочил на ноги и подскочил ко мне.

В мгновение ока рядом оказалась Джессика и прежде, чем он успел хоть что-то сделать, она свалила его с ног и скрутила. С рук ее сползла уже знакомая мне субстанция, именуемая ПРИ-информатором, и очень быстро обтянула все тело Шона зеленоватой, похожей на резину, массой. Я так понял, функцией смирительной рубашки он тоже был оборудован.

— Помогите мне поднять его, — вставая с обездвиженного тела Турсака.

Вчетвером они его подняли и посадили на придвинутую поближе к экрану койку. Я не рискнул подойти к нему.

— Шон, — обратился к связанному Алекс. — Тебя же Шоном зовут?

— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ. Я ТЕБЯ УБЬЮ!!! СЛЫШИШЬ, БИЛЛ?!! УБЬЮ!!!

— РОТ СВОЙ ЗАКРОЙ ДЛЯ НАЧАЛА!!! — голос Алекса, усиленный невидимыми динамиками, мне даже показался громоподобным.

Шон замолчал и лишь свирепым взглядом смотрел на меня. Интересно, а каким антисоциальным еще не открытым навыком обладает он? Если у него сейчас проявится воспламенение глазами, то мне хана, причем моментально.

— Так тебя Шоном зовут? — повторил Алекс.

— Да…

— Ну так вот, Шон. Я хочу сказать тебе две вещи. Во-первых, если слова Билла правдивы, то у него есть все основания рассчитывать на полную амнистию по этому делу. Если все так и было, то мы обязательно найдем улики, подтверждающие это. Во-вторых, не знаю как вам там, а мне здесь уже кажется ваш рассказ странным. В нем много нестыковок. Так что не мешало бы для начала доказать, что она действительно погибла…

— Особенно если учитывать то, что я видел ее после этого живой.

Последняя фраза обратила на меня внимание всех присутствующих.

— Т-то есть, к-как видел? — заикающимся голосом спросила Анг.

— Вот как — не знаю. Но видел. И при этом она скрывалась под личиной другого человека.

— А ты ничего не путаешь? — спросил Алекс. — Потому что дошли до меня слухи, что у тебя видения появились. Стремные слухи, кстати…

— Нет, не путаю. Но дайте я закончу. Остаток пути до базы я пытался понять, что произошло. Я даже заподозрил не ее по стилю вождения. Я помнил, как летала Сьюзен, и это была не она. Но вот что странно: пытаясь просмотреть проекцию поединка и проанализировать ситуацию, оказалось, что на записи был только мой истребитель. Но тогда я подумал, что это моя записывающая техника отказала. И подлетая к базе, я лелеял надежду, что это просто кто-то к нам пробрался и похитил ее истребитель. Но услышав от Ниолы о том, что она погибла, я решил, что это все-таки была она.

— И ты ничего не сказал?!! — прошипел Шон.

— И, видимо, правильно сделал, — заметил Алекс.

— После того, как я сообщил им, что прилетает "Такар", то отправился куда глаза глядят. Мне никого не хотелось видеть, и, честно говоря, я просто ждал своего ареста. Глаза завели меня в док, где я пронаблюдал интересную картину.

Я перевел дух и посмотрел на Джессику.

— Она шла по доку и навстречу ей вышла кошка.

— Не было этого! — резко отрезала Джессика.

— Ты уверен? — спросила капитан.

— Нет. Я видел, но кошку я и раньше видел. Только тогда она исчезла как-то странно, и я стал подозревать, что она тоже относится к галлюцинациям. И тогда в доке я о чем-то подобном подумал.

— Джессика приходит к тебе в виде галлюцинации, — задумчиво произнес Алекс. — Интересно… Слушай, а ты можешь поподробней рассказать, какого плана бредни посещают твою голову? Кто еще к тебе приходит?

— Анжелина. Криптойл которая.

— Но она покойная.

— Зато Джессика нет. Да и другие приходящие тоже обычно живые. Они приходят и начинают прекращать свое существование через самоубийство моими руками, попутно проклиная меня за это. Являлись мне уже и Каролина, и Кармен. И даже Сьюзен.

— Джес, ты знала об этом?

— Нет, — ответила Джессика. — Он мне этого не рассказывал. Алекс, это не похоже на психическое расстройство.

— Да не похоже. Только что же это?

— Чтобы это ни было, но как-то раз он от одного только вида своей девушки тут очень натурально перепугался… ну очень натурально…

— Давай дальше, — обратился ко мне Алекс.

— Э-э-э… а на чем я остановился?

— Ты остановился на том, что ей навстречу вышла кошка.

— Да… она взяла ее на руки и пошла дальше.

— То есть и кошка и Джессика были галлюцинацией? — переспросила капитан.

— Ну, выходит…

— Что интересно из этого следует и обратное, — сказал Алекс. — Если кошка не была галлюцинацией, то и Джессика — тоже.

— То есть ты не исключаешь такой возможности? — поинтересовалась у него Джессика.

— Нет, не исключаю.

— Но меня не было тогда в доке. И уж тем более я никакой кошки не видела ни разу за все время пребывания на базе.

— А вот я ее вижу, — мрачно сказал Алекс.

— Кого?

Он не ответил. Все обернулись, чтобы понять, куда он смотрит. И увидели ее. В дверь санчасти протискивалась серая, в черную полоску, самой простой "дворовой" породы небольшого размера кошка. Все! У меня мозги были готовы закипеть. Я уже ничего не понимал.

— Все ее видят? — спросил Алекс.

Молчание было ему ответом.

— Джес, поймай ее.

Джессика медленно встала и направилась к выходу. Кошка обратила на нее внимание и пошла к ней. Наверно, опять голодная. Джессика присела, протянула ей руку и позвала.

"А ты не думал, что это может быть ипоморф, и что он может сейчас на меня напасть?" Признаюсь, не думал. Даже после того, что я видел на этой базе, до сих пор не укладывалось в голове, как такое милое пушистое создание может оказаться монстром.

Кошка подошла и стала ластиться. Джессика взяла ее на руки, погладила и сказала:

— Капитан, возьмите у нее кровь на пробу. Только аккуратно.

Анг взяла шприц из шкафчика и подошла к Джессике. Та прижала кошку к себе так, чтобы она не рыпалась. Послышалось рычание. Через минуту капитан отошла в сторону. Джессика забрала у нее шприц и, не спуская кошку с рук, пошла к лабораторному оборудованию.

— Слушай, Билл, — обратился ко мне Алекс, — а ты вообще различаешь, когда к тебе видение приходит, а когда нет?

— Нет. Единственное, что я заметил — если видение меня прикасается, то я его не чувствую. И оно не имеет телесной массы.

— Капитан, — сказала Джессика, выходя из-за ширмы, — возьмите кошку и выясните, кто ее сюда привез и почему она не стоит на учете. Налицо нарушение санитарных норм и субординации.

Анг переменилась в лице. Кажется, она разозлилась. Капитан быстрым шагом направилась к выходу. Джессика отдала ей кошку.

— И покормите ее.

— Настоящая? — спросил Алекс.

— Ага. Мне это не нравится. Перед нами стоит дилемма: кого же все-таки видел Билл?

— Кстати, ты говорил, что видел Сьюзен живой… — опять обратился ко мне Алекс. — Когда это было? И почему ты уверен, что видел именно ее?

— Да, говорил. Когда Джессика оставила меня присматривать за капитаном и двумя охранниками "Такара", пришли двое, забрали пополнение и спровадили корабль.

— Ага, значит, ты знаешь, кого это закрыли у нас на камбузе? — спросила Джессика.

— Знаю. Хотя и ты тоже должна это знать.

— Ух-ты! — улыбнулся Алекс. — У вас такие страсти раскаляются, что я уже завидовать начинаю!

— Что там произошло? — пропустив последнюю реплику, спросила Джессика.

— Пришла ты, привела с собой рабочего доков, в руках у вас были два ящика, идентичные тем, что мы похитили у них на корабле. Отдала их и потребовала убраться восвояси, мотивируя тем, что на нас движется противник и в бою они могут пострадать. Они передали людей, которые мне показались далеко не пополнением, а какой-то липой. Ты велела спутнику своему отвести их на камбуз. А когда он повернулся ко мне лицом, я понял, что это Сьюзен.

— Ты вообще слышишь, что ты несешь?! — злобно спросил Шон.

— Слышу. Надо будет — повторю еще раз слово в слово. Она была под какой-то личиной, я это понял сразу, как увидел ее. А когда она повернулась, я ее узнал.

— Интересно, как ты ее узнал, если с твоих же слов, внешность у нее была совершенно другая?

— Мне это тоже интересно, — поддакнул Алекс.

— Я не знаю как. Наверно так же, как видел Джессику под камуфляжем.

— Джес, он что — видел тебя под хамелеоном?

— Да, — ответила она. — Я тогда этому обрадовалась, потому, что это серьезно облегчало нашу задачу. Но теперь я никак не могу понять, как же все-таки ему это удалось.

— И еще, — вставил я, — я настолько был ошеломлен увиденным, что уставившись на Сьюзен, не заметил, как на меня напали. Но если учитывать, что кроме Джессики в доках тогда никого не было, то я предполагаю, что это была именно она.

— Да, а если учитывать, что меня там тоже не было, то что тогда ты предполагаешь? — язвительно спросила Джессика.

Я не ответил. Мне нечего было ей сказать. Я видел ее.

— Джес, не надо так. Видимо, он действительно тебя видел, как и в доке с кошкой. Вопрос только в том, кого же он действительно видел…

— Не хотела бы перебивать ваш мозговой штурм, — вмешалась молчавшая все это время Ковалёва, — но давайте решать проблемы по мере их поступления. Сейчас не мешало бы разобраться с той дюжиной чертей на камбузе. Что с ними делать?

— Как что? За борт их.

Все притихли. Джессика удивленно посмотрела на Алекса.

— А где же твое рвение спасти всех, кем бы они ни были?

— Джес, во-первых, кому как не тебе лучше известно, что я терпеть не могу подсадных уток. Это самые непредсказуемые персонажи в любой операции. И, в конце концов, присутствие их приводит либо к тому, что они нас закладывают, либо к тому, что приходиться их припугивать, убив одного-двух их же представителей. Во-вторых, они работают на Телепатопию, что само по себе уже о чем-то говорит. В данном случае даже если мы проявим к ним гуманность, то они все равно будут преследовать свои цели. Что ставит под вопрос будущее благополучие наших людей. И мне кажется, что такая постановка вопроса не устраивает не только меня. Поэтому я настаиваю на своем. Но если ты, Джес, найдешь способ их уговорить сотрудничать с нами, то я буду тебе благодарен.

— Я подумаю.

Тут я заметил, что над экраном что-то проявляется. Но прежде чем оно приобрело четкие очертания, я понял, что это было. И судя по тому, что никто больше не обращал внимания, видел это опять только я. Красным цветом над лицом Алекса красовалась надпись: "Сементарис".

— Можно вопрос? — подал голос я.

— Ну, валяй, — ответил Алекс.

— У меня не так давно стало в голове крутиться одно странное слово. Поначалу я думал, что сам его выдумал, но сейчас начинаю в этом сомневаться. И мне кажется, что вам известно его значение…

— Не томи душу, — перебила меня Джессика. — Что за слово?

— Сементарис.

Они узнали его. Их лица стали медленно вытягиваться.

— Ни фига себе… — прошептал Алекс.

— Что ты сказал? — переспросила Джессика.

— Сементарис, — повторил я.

— Очень интересно! Какая же сволочь тебе его сболтнула? Подожди… ты хочешь сказать, что у тебя в голове сидит сементарис?

— Я не знаю, — честно признался я. Но то, как она сказала последнюю фразу уже не сулило ничего хорошего.

— Если у тебя сементарис, то это многое объясняет, хотя и порождает другие вопросы, — сказал Алекс. — Но вот откуда тебе известно это слово? Хотя не отвечай, я уже знаю, что ты скажешь.

— А можно все-таки уточнить, что это такое?

— Джес, объясни ему. А то мне уже пора.

Экран потух. Джессика смотрела на меня, не отрываясь. Все молчали. Наконец, я не выдержал:

— Что?

— Объясни мне пожалуйста, почему этот вопрос задал именно ты? Почему не подруга твоя, не Кармен, не Шон и не кто-нибудь другой? Почему именно ты…

— Да я откуда знаю. Что же такое этот ваш "сементарис"?

Джессика продолжала сверлить меня взглядом, не произнося ни слова. Но немного спустя начала рассказ:

— Сементарис — это такой ментальный робот. Его используют с целью повлиять каким-то определенным образом на человека, его решения и поступки, не прибегая к открытому внушению. До недавних пор считалось, что сементарис существует для того, чтобы свести человека с ума. Однако оказалось, что он способен не только на это. Просто, скорее всего, именно доведение до безумия ставили своей целью те, кто его использовал в большинстве случаев. По своей структуре сементарис напоминает компьютерный вирус, но только для разума. Его способен спроектировать и записать только очень сильный телепат. В отличие от других ментальных атак, эта не является прямой и практически не оставляет следа. Самое сложное — обнаружить факт присутствия сементариса. Но вот сделать с ним вряд ли что-то получится. По крайней мере, нам неизвестно, как от него можно избавиться, пока его программа не завершится. Сложно его обнаружить потому, что он прописывается не как обычно, внешними блоками памяти, а воспоминаниями. И ими же он оперирует. Наверно, не надо объяснять, что без толку перерывать все воспоминания человека в поисках сементариса, особенно если его от них отличить практически невозможно. Его ключевая особенность: он оперирует только памятью человека и его страхами. То есть, если у тебя сементарис, и в твоей жизни произошли какие-то страшные события, которые ты хочешь забыть, то, скорее всего, он будет давить на тебя именно этими воспоминаниями. А что тебе в большинстве случаев видится?

— Не что, а кто. Анжелина, — угрюмо ответил я. Мне уже было понятно, куда она клонит. — Причем я ее чаще всего вижу покойной, с порезами и кровью.

Джессика задумалась. Хотя мне показалось, что она уже все поняла, и просто оттягивает момент, чтобы что-то мне сказать. Что-то, что может мне не понравиться.

— Подождите, — сказала Кармен, — вы намекаете на то, что этот… сементарис… использует против него его же воспоминания связанные со смертью Анжелины.

— Как не прискорбно этого признавать, но напрашивается именно такой вывод, — мрачно сказала Джессика. Теперь она старалась не смотреть в мою сторону.

— А мне кто-нибудь объяснит более понятно, что это значит? — спросил Турсак.

— Это значит, что Билл либо присутствовал при смерти Анжелины… либо принимал в ней участие. Но только он этого не помнит…

— А-а-а, — медленно протянул Шон. И добавил: — Развяжите меня. Я не буду его трогать.

— Точно?

— Да. Я тут подумал и понял — мне его винить не в чем. У него с головой что-то не в порядке, но он единственный, кто за последнее время дал мне надежду вновь увидеть Сьюзен.

— То есть ты тоже веришь ему?

— Да. Я верю ему. Хочу верить…

Джессика подошла к Турсаку и положила ему руку на плечо. Зеленоватая масса, покрывавшая его, собралась со всего тела под ее ладонь. Шон встал, посмотрел мне прямо в глаза, кивнул и направился прочь из санчасти.

Я услышал шепот, но не понял, чей он, и подумал, что кто бы это ни был, обращался он не ко мне. Сказанное Джессикой мне абсолютно не понравилось. Чем бы ни был этот сементарис, но если он оперировал моими реальными воспоминаниями… Шепот настойчиво что-то повторял.

— Билл!!! — крикнула Джессика.

— Что?

— Я к тебе уже шестой раз обращаюсь, а ты — ноль внимания.

— Можно вопрос? А вы уверены, что сементарис использует только реальные воспоминания?

— Билл, постарайся не думать об этом сейчас. Я не знаю всех обстоятельств гибели Анжелины, но уверена, что даже если ты в чем-то виноват, то…

— Что "то"?

— Вот тебе, к примеру, то, что произошло со Сьюзен. У нас теперь нет убедительных доказательств ее смерти. А как раз наоборот. С Анжелиной могло быть тоже что-то неясное.

— Но вы забываете, что смерть нашего мастера по астро-математике была зафиксирована посторонними людьми и даже об этом событии напечатали газеты, которыми вы нас же и пинали, что мы их не читаем. А это значит, что ее смерть, в отличии от Сьюзен — факт. И это уже как-то выходит за пределы моих галлюцинаций…

— Билл, я не собираюсь тебя убеждать в том, что ты этого не делал, потому что не знаю, что тогда произошло. Я лишь пыталась сказать, чтобы ты не делал поспешных выводов, пока мы не узнали всей правды. Сьюзен ты не убил, Анжелину, вполне вероятно, тоже. Поэтому пока лучше забудь.

Шепот все настойчивее что-то повторял.

— Я не могу. К тому же весьма вероятно, что как мне привиделось нападение Сьюзен со всеми вытекающими, так же и привиделась она живой.

— С той лишь разницей, что ее гибель не подтверждена даже твоим рассказом, а вот ее появление… Ну, в доке мы тебя нашли без сознания. И без маскировки, кстати. Куда делся кусок моего ПРИ-информатора, ума не приложу. Но то, что напавший на тебя, знал о его существовании, уже настораживает. В первую очередь потому, что он осведомлен в тех вопросах, которые и вы-то не знаете. И это — серьезная проблема уже нашего уровня.

— А, кстати, — сказала Кармен, — зачем кому-то понадобилось снимать с него камуфляж? Если нападавшему нужно было убрать Билла до поры до времени, почему бы было его не оставить там, спрятанным под…

— Потому что ему или ей нужно, чтобы я не узнала его или ее. Потому что ПРИ-информатор работает еще и как записывающее устройство. И он бы мне показал, что действительно произошло в доке. А я бы, возможно, могла уже предпринимать какие-то активные действия. То есть атака на Билла его самого касалась лишь косвенно. Целью было непопадание в мои руки информации.

— Подождите, — села в кровати Ниола. — В доке же есть система наблюдения.

Шепот стал разборчивым. Я узнал голос. Она звала меня.

— Солнышко, — добродушно улыбнулась Джессика, — что ж ты думаешь, если нападавший обнаружил Билла под сверхсовершенной маскировкой, то он упустил такую ерунду, как камеры наблюдения? Какие же вы иногда милые бываете, когда такие наивные…

— А вдруг?

— Ну, если хочешь, развлекайся, но только вряд ли ты там найдешь что-то.

— Билл… Билл… Билл… Билл… — шептал голос.

Я посмотрел в сторону выхода. Оттуда ко мне медленно, покачивая бедрами, двигалось ее видение. В этот раз она была без порезов и крови, но все такая же мертвая.

— Джессика сама призналась, что сомневается в тебе, — медленно приближаясь, шептала Анжелина. — И в том, что ты меня не убивал. Она не скажет тебе в лицо того, о чем думает. Но она уже поняла, что тебе нужна помощь. Почему же ты сам этого не хочешь понять? Или ты хочешь в следующий раз погубить свою любимую? Или еще кого-то. И в следующий раз перед тобой может оказаться вовсе не призрак, а живой человек. Как ты сможешь отличить что взаправду, а что — нет? Билл, то, что с тобой сделали нехорошо. Возможно, одной из причин, по которой Джессика не сказала тебе о твоих способностях, есть то, что способности в тебя и не закладывали вовсе. Из тебя могли растить убийцу, безжалостного и беспощадного. Но как бы Джессика не хотела тебе помочь, она сама призналась, что не знает, как это сделать. Но есть люди, которые знают. И они помогут тебе. Если ты сам поможешь себе.

"Кого бы ты сейчас перед собой не видел, учти — ты видишь его не глазами и не разумом".

Я повернулся к Джессике. Она смотрела на меня каким-то странным взглядом. Но этот взгляд мне был знаком. Немного раньше с таким взглядом на ее глазах я видел свечение. Я внезапно понял, что уже некоторое время смотрю своим обычным зрением. "Особое" таинственным образом отключилось. Надолго ли?

— В смысле? — спросил я.

— У тебя было такое выражение лица… я подумала, что у тебя опять начались галлюцинации, и решила посмотреть, что ты видишь. В общем, все видения делятся на два вида: видимые глазами и подсознательные. Любая галлюцинация — это работа мозга. И, так или иначе, любое видение должно быть как-то… Черт, я даже не знаю как это объяснить. Ну, короче, если бы у тебя действительно были проблемы, то я, либо увидела бы что-то твоими глазами, если это наваждение внешнее, либо прочитала образ в мыслях, если внутреннее. А сементарис выплывает из воспоминаний и там же прячется. Он, вроде как, и работа твоего мозга, но в мыслях его нет. Вот и выходит, что ты не видишь его не глазами…

— И не разумом, — закончил фразу я. — Но что же мне делать? Как мне совладать с ним?

— Боюсь, что ответ на этот вопрос мне неизвестен. Но могу дать один совет. Если наваждение перерастет в нечто большее и ты не сможешь с ним справиться — поддайся.

— А если он потребует от меня убить кого-нибудь?

— Может и потребует. Но каким бы хитрым не был сементарис по своей сути, он все равно загнан в рамки "программного кода". Вряд ли твоей целью будет кто-то из вас. Если сементарис проявился у одного, то возможно он есть у вас всех. А это значит, что вы для кого-то еще более ценные, чем мы думали раньше. Нет, если его целью, в конце концов, будет убийство, то в любом случае сементарис будет склонять человека к этому. Но если так, то целью будет явно кто-то влиятельный. И не здесь, а на Земле. Вероятно, какой-нибудь ярый противник Телепатопии или тот, кто им просто постоянно мешает.

— Алекс… — прошептала Кармен.

— Я тоже об этом думала. Ну, если это он или я, то можете спокойно и без угрызений совести поддаваться сементарису.

— Почему это? — удивленно спросила Ниола.

Все присутствующие переглянулись. "Вот видишь, что бывает, если неаккуратно сболтнуть ненужное. Я и забыла, что она ничего не знает".

— Потому, что мы имеем опыт общения с людьми, подверженными сементарису и сможем их остановить. В принципе, если он будет охотиться на нас, то это даже облегчает задачу.

— А с чего вы взяли, что он уже на вас не охотится?

— Так он же не кидается сейчас на меня с ножом и не тычет в лицо волыной, верно?

— А-а-а…

— А почему это должен быть именно противник Телепатопии? — спросила Каролина.

— Да потому. Мы хоть еще и не имеем фактических доказательств замешанности в вашем тяжелом прошлом корпорации, но я уверенна, что в тот день, когда мы забрали вас с Земли, вы бы попали им в руки. Но даже если его целью будет мешающий планам Телепатопии человек, то это вовсе не значит, что это будет Алекс или я.

— А кто еще?

— Вот уж не знаю. У них много врагов. Но в чем я уверена — кем бы ни была эта цель, если это не я, то он или она находится не на этой станции. А значит Биллу, в случае чего, придется покинуть корабль. Что будет сразу замечено и у нас будет время что-то предпринять.

— А почему бы сейчас уже не предпринимать? — спросил я.

— Потому что без толку. В общем, короче — если уж ты все-таки с ним не справишься, то я советую "расслабиться и получать удовольствие".

Все, кроме меня, улыбнулись.

— Ладно, пока что это все пустые слова. У нас есть проблема. Эта проблема уже который час не дает нам нормально поесть, потому что закрыта на камбузе. Билл, собери-ка человек двадцать в полной боевой в главном доке, я приду и проинструктирую, что мы будем делать. Ангелина иди с ним, будешь оказывать ему моральную поддержку. Кармен и Каролина — вы идете со мной. Все ребятки, разошлись.

Уже на выходе меня догнал Нимуш, поймал за руку и сказал:

— Подожди, я хотел с тобой поговорить.

Когда дверь за последним человеком закрылась, я сказал:

— Давай только побыстрее. Мне еще людей собирать.

— Не волнуйся это всего на минуту. Билл, мне нужно, чтобы ты мне помог выяснить, куда сегодня собирается пойти Барбара.

— О! А куда она сегодня собирается пойти?

— Я заметил, что уже несколько дней подряд она уходит от меня, когда считает, что я сплю. И спустя час-полтора возвращается. Мало того, мне кажется, что она не одна куда-то ходит.

— Я не понял. Если ты подозреваешь ее в том, что она тебе изменяет, то, во-первых, при чем тут я, а во-вторых — вы с ней кольцами не обменивались.

— Нет, в ее верности я не сомневаюсь. Но, судя по тому, что творится с тобой, как бы ею тоже не завладел этот… сементарис, и она уже чего-то не чудила.

— Ага, актуальная тема: Билл — больной шизик! Ну, хорошо, почему ты это со мной обсуждаешь, а не с Джессикой?

— Знаешь, я ее немного боюсь. И я подозреваю, что она может с ней что-нибудь не того сделать.

— Что сделать? Убить?

— Нет. Слушай, ты что нарочно? Или ты думаешь, она просто так только что с собой твою Каролину забрала. Я уверен, что она ей ничего не сделает. Но еще я уверен, что сейчас в доках ты свою Карочку не увидишь. И в ближайшее время ты с ней вообще будешь редко контактировать. Потому что она явно пытается ограничить ее время общения с тобой. По причинам, которые известны только ей. А может и проверяет что-то, в очередной раз.

— Э-э-э… я даже не знаю, что тебе сказать.

— Пообещай, что подумаешь над моей просьбой.

— Хорошо. Я подумаю.

— Это все что мне было нужно.

Он быстро покинул санчасть, ясно давая понять, что больше он не собирается меня задерживать.

* * *

Из свободных от наряда людей несложно было найти двадцать человек с таким-то мотивом. Мало того, завидев, что выбранные мной вооружаются, еще несколько подошли и спросили, а куда мы собрались. Я не хотел им врать и сказал, что мы идем гонять оставленных на базе представителей Телепатопии. Услышав это, количество желающих взяться за стволы резко увеличилось. В результате в доке по стойке "смирно" сейчас стояло на пятнадцать человек больше. Да и то потому, что я вовремя сказал: "Хватит, я больше никого не возьму". Я теперь даже и не знал, что скажет Джессика на это. Хотя мне было приятно, что несмотря на то, что мы были довольно разные люди, но корпорацию мы недолюбливали одинаково. Нет, не так. Мне было очень приятно, и я с трудом сдерживал саркастическую улыбку. Вот же сейчас рожи у этих повытягиваются…

— Джессика, кажется, четко сказала, сколько человек нужно, — не оборачиваясь, сказала мне Ковалёва. — Ты знаешь, что она сейчас скажет?

— Нет, не знаю, — честно признался я. — Но не могу же я всем отказать.

— Билл, тебе знакомо выражение "военная дисциплина"?

— Знакомо. Но… я думаю, если солдаты так рьяно берутся за одно дело, это что-то да значит.

— Слушай, а если вы вместе соберетесь домой слинять?

— Это предложение?

Ковалёва окинула меня игривым взглядом, но ничего не сказала. Появилась Джессика. Кармен была с ней, а Каролина — нет. Куда она ее уже подевала?

— Я не поняла, — сказала Джессика. — А почему так много? Я, кажется, просила всего…

— А это у Билла спросить надо, — язвительно подметила Ангелина.

— Ладно, не важно. Так даже лучше. Более устрашающе будет. Значит так, слушайте сюда, — с этим ми словами (и я тоже) все непроизвольно вытянулись еще сильнее. — Не знаю, слышали вы или нет, но улетевший в неизвестном направлении "Такар" оставил нам неприятный сюрприз — дюжину своих людей. В том, что они знают вас в лица, я не сомневаюсь. Поэтому нам надо нейтрализовать эту угрозу…

Внезапно загудел сигнал тревоги, и загорелись красные мигалки. Джессика что-то щелкнула у себя на запястье и спросила вслух:

— Мостик, что там такое?

Некоторое время она слушала. Потом сказала:

— То есть, как это запрашивает посадку? А как он вообще отделился от своих?.. Да, ладно?.. Отмени общую тревогу и дай ему добро на причаливание… На каком основании? Это ты интересуешься?.. А, капитан… Передай ей, что у меня здесь отряд во всеоружии в тридцать с гаком носов готов встретить незваного гостя. Я думаю, с одним человеком мы справимся… ты сама сказала, что челнок одноместный. Куда удобней?.. Передай ему пусть паркуется в пятый сектор.

Я посмотрел под ноги чтобы узнать, где мы сейчас находимся. Доки не так давно разрисовали полосками с номерами зон посадок, дабы было проще патрульным при посадке. Ну, если, конечно, я не свихнулся, то сейчас как раз в пятом мы и стоим. Она что хочет, чтобы он нам на голову сел?

Джессика еще раз щелкнула на запястье и быстро, громко и четко заговорила:

— Сейчас у нас в доке совершит посадку спасательный челнок с "Такара". Причины присутствия здесь, а также личность пилота — не установлены. Это может быть кто угодно. Всем приготовиться и, когда он выйдет из челнока, вы должны держать его на мушке. В случае чего, сначала стрелять в конечности. А теперь кру-гом! Ша-гом марш!

После того, как мы прошли шагов десять, она нас остановила, а развернувшись, я увидел нос челнока, пересекающего атмосферный экран. На вид действительно одноместный. Но даже невооруженным взглядом было видно, что он разительно отличается от стандартных моделей. Это был не просто челнок, а почти целый миникорабль. Я даже мог побиться об заклад, что установленная на нем система жизнеобеспечения была не хуже, чем на все нашей базе, только намного миниатюрней. Когда-то давно я видел чертежи этого зверя. Я запомнил его по особенной черте — дизайну корпуса. И лучше этого челнока я еще никогда не видел. Ну, за исключением тех, которые были на "Килалене". Алекс мне так и не дал возможности ознакомиться с конструкцией своей техники. Однако обещал, что подумает над этим. Да-да, учитывая, что я неплохо на пару с Барбарой усовершенствовал технологию голопроектора.

Помимо всего прочего, челнок был еще и довольно приличных размеров по сравнению с аналогичными того же класса стандартными моделями. Сделав плавный маневр и повернувшись носом к атмосферному экрану, он сел на том месте, где минуту назад стояли мы.

— Внимание! — скомандовала Джессика.

Мы быстро перестроились в две линии. Передняя села на одно колено и направила стволы на люк челнока. Вторая целилась стоя, поверх голов передних.

Тревога утихла, мигалки погасли. Люк, как и во многих современных кораблях, по сути являвшийся автоматической дверью перед шлюзовой камерой, щелкнул и начал открываться. Но я уже видел, кто стоял внутри. Сквозь люк. "Особое" зрение опять заработало. У него было немного перепуганное лицо. Как они его называли? "Сержант", кажется.

— Какими судьбами вас занесло к нам, сержант? — с угрозой в голосе спросила Джессика.

— Вы… вы знаете, кто я?

— А вы не сильно-то и удивились этому.

— Я просто удивился тому, что такая красивая девушка, как вы, на самом деле, такая сволочь. Это ведь вы были на "Такаре", когда пропали эти их драгоценные контейнеры. Я это понял, потому что вы меня узнали. Вы видели меня через камеры наблюдения на посту того бедолаги.

— О-хо-хо-хо, грубиянить изволите… но я это все равно терпеть не намерена. Зачем явился?

— Я могу поговорить с вашим капитаном?

— Нет.

— Может, — послышался знакомый голос. Анг быстрым шагом приблизилась к нам и добавила: — Но я ни на какие сделки с вами не пойду.

— Какие еще сделки? — спросил сержант.

— Те, которые мне предлагали за якобы скрывающихся здесь людей.

— Я здесь не для того, чтобы предлагать вам какие-либо сделки, соглашения или ультиматумы.

— А для чего вы здесь? — спросила Джессика.

— Я… я хотел вас попросить… я хочу укрыться от гнева корпорации.

— Дезертир? — в голосе Анг послышалась откровенная нотка удивления.

— Если позволите, то я не хочу слышать в свой адрес это слово. Я у них работал по контракту, а не по службе. Поначалу мне даже нравилось, но потом я начал чувствовать себя там не в своей тарелке. Они слишком наглые, не знают и не хотят ничего знать о дисциплине. Может их капитан и пытался им это привить, но не тем же способом это делается… которым он воспользовался сегодня.

— А что произошло?

— Эти ублюдки… — заметно было, что сержант очень нервничает, он переводил взгляд с одного солдата на другого, и, судя по всему, узнавал нас, — в общем, когда она, — он кивнул на Джессику, — пробралась на корабль, то, судя по всему, что-то сделала с одним парнем на посту охраны. Мы его нашли спящим и еле-еле разбудили. Я хотел наложить на него дисциплинарное взыскание. Но капитан был в бешенстве. Он искал козла отпущения. И он его нашел. Закрывшись с ним в изоляторе, капитан избил пацана до полусмерти. Я не рискнул его остановить, но думал, что он все-таки не пойдет до конца. И когда парня отнесли в лазарет, я попытался поговорить с капитаном. Но он закрылся в своей каюте и никому не открывал. Я пошел наводить порядок среди подчиненных. В кают компании никого я не нашел, поэтому пошел искать дальше. Но застав почти всех возле основного шлюза я успел увидеть последние мгновения жизни…

Сержант замолчал. Пот выступил на его лице. Джессика сделала едва заметный жест опустить оружие. Я сделал знак выполнить приказ, но быть настороже.

— Так что произошло? — повторила вопрос капитан.

— Они… они выбросили его в космос. Еще живого. И тут появился капитан. Я понял, что это было с его одобрения сделано. Он мне тогда сказал, что я должен постараться сделать так, чтобы больше никого из его людей не постигла эта участь. Но… я просто не смог там больше оставаться. Я нанимался из них сделать дисциплинированных военных… или просто дисциплинированных, неважно.

— Сержант, порой командиры приходят к таким решениям обосновано. Ведь по его вине "Такар" лишился каких-то секретных документов…

— Каких секретных документов?!

— Тех, о которых говорил ваш капитан.

— Это он вам так говорил. Но за два часа до похищения я по счастливой случайности узнал, что же было в тех ящиках. Да и вы явно прекрасно знали, что там было, иначе не пошли бы на такой отчаянный шаг.

— Я вот, например, до сих пор не знаю, что у вас пропало.

Джессика подошла к капитану и шепнула ей на ухо. Анг удивленно обернулась к ней.

— Да ладно?!!

— Теперь и вы знаете.

Наступило долгое молчание. Анг переваривала свалившуюся на нее информацию. Наконец, она спросила:

— Хорошо, сержант, но что вы от нас хотите?

— Я хочу просто скрыться от них. Чтобы они меня не нашли.

— Да, а что вы можете предложить нам взамен?

— Я могу рассказать вам тайну. О тех прикомандированных, что они оставили…

— Но мы и так знаем, что они подставные, и еще — телепаты, — перебила его Джессика.

— Откуда… хотя, не важно. Но вам не все известно. Я знаю, что они обладают чем-то… я даже не знаю, что это такое на самом деле…

— А вы попробуйте своими словами.

— Они называли это паролями. С их разговоров я понял, что при помощи них они могут кого-то заставить себе подчинятся. Еще как-то странно называли… пароли… пароли… А вот! Пароли к селе… сеге… севендаризам.

Джессика резко переменилась в лице.

— К сементарисам? — переспросила она. — А они их называли? Вслух произносили?

— Нет, я не слышал. Но они были уверены, что если не выгорит дело с ящиками, то это более действенный и надежный вариант.

— Да только не вышло. Вы улетели раньше.

— Они собираются вернуться к вам.

— Как? — спросила Анг. — Зачем?

— Потому что они абсолютно уверены в том, что те, которых они ищут, находятся здесь.

— Вас это ставит в невыгодное положение, — заметила Джессика. — Теперь у нас есть все основания предполагать, что вы явились сюда с другой целью.

— Это еще не все, что я хотел сказать. С их разговора я понял, что пароли эти довольно сложные, и что на 80 человек их все равно не запомнить. Но один-два за раз вполне реально. Поэтому они хотели их использовать по месту и по ситуации. А сами пароли всегда можно подсмотреть в делах, хоть они и зашифрованы…

— Ну и что это нам дает? Дела-то улетели, вместе с "Такаром".

— Дела у меня в челноке.

— Это копии?

— Я не такой дурак и не первый день имею дело с военными секретами. Если бы я сделал копии, то наверняка зашифрованные пароли не перенеслись бы на них. А вот у них я оставил не настоящие. Правда, мне кажется, что уже сейчас они об этом уже знают.

— И они вас отпустили с этим "скарбом"?!

— Нет, я очень рисковал, когда покидал корабль, но я сделал ставку на то, что их нынешняя цель интересует их пока что больше, чем мое… дезертирство с ценным грузом на руках. И, похоже, что я не ошибся. Хотя, если бы они знали про личные дела сразу, то, вероятно, никуда бы меня не отпустили. К тому же они явно рассчитывают в очень скором времени вернуться.

— А что это за цель? — спросила капитан.

— С тех пор как мы прибыли, по кораблю ходил слух, что какая-то их лаборатория в этом секторе не отвечает на сигналы. Мы летели собственно сюда еще и чтобы удостовериться, что с ними все в порядке, потому что была потеряна связь. Но капитан до последнего надеялся, что это только технические неполадки. Однако за время присутствия здесь, они уже давно могли кого-то прислать к нам. Там, на планете, у них, вроде как есть и челноки, и небольшие корабли. И даже средний крейсер где-то должен был быть в этом секторе.

— Неужели? — подняла брови капитан.

— Ну… слухи такие ходили. Но когда "Такар" отлетал, напряжение дошло до предела, капитан всерьез опасался самого худшего. А так как эта лаборатория была очень для них важна, то они, прежде всего, отправились туда, временно плюнув на вас… и на меня.

— Говорите лаборатория? — медленно протянула Джессика. — На планете? А на какой именно?

— Сдается мне, что вы знаете на какой.

— Даже если знаем, то мы же должны в этом удостовериться.

— Я не помню ее номер. Но смогу указать на карте примерный район…

— А они случайно не на TX-15462 отправились?

— Да… кажется, именно такой номер у этой планеты. Ну, значит, я опять не ошибся. То есть вы все-таки знаете, что там произошло.

— Конечно, знаем. Нет больше этой планеты.

— То есть как — нет? — удивленно спросил сержант. Конечно, ведь даже в наш продвинутый век оружие, способное уничтожить целую планету, официально еще не придумали. Да и не официально я думаю тоже. Алекс ведь ясно дал Джессике понять, что его корабль никогда не отправится на службу государству. Не просто же так… — А что с ней произошло? Сверхновая ее зацепила?

— Нет. Но это и не важно. К тому же при чем тут сверхновая, вы видели где-то сводку, чтобы у нас в секторе рождались звезды? Вот и я о том же. Я не знаю, на что вы рассчитываете, сержант, и какие моральные устои заставили вас покинуть своих работодателей, но мы тоже не девочки-конфеточки и не пай-мальчики. Мы сейчас отправляемся разговаривать с людьми, которых оставил нам "Такар". И если они не примут наши условия, то мы вынуждены будем их расстрелять. Ради безопасности наших людей. Как вам такой расклад? Вы не против?

— Я понимаю, — медленно ответил сержант. — Этих людей мне не жалко. У них нет совести, даже по отношению к своим, а вы вынуждены будете это сделать. Если они сегодня умрут, то и поделом. Значит, заслужили.

— Хорошо, сержант, если у капитана нет к вам каких-то особых или личных претензий, то можете рассчитывать на нашу защиту и помощь. Капитан?

— Только учти, — сказала Анг, — я за тобой буду присматривать.

— Я… понимаю, — сержант слегка наклонил голову в знак согласия.

— Отряд, нале-во! — скомандовала Джессика. — Шагом марш!

* * *

За дверью камбуза было тихо. То ли они устали, то ли притихли, выжидая нас. Джессика подала сигнал, заходить сразу за ней. Сержант, пришедший с нами, поинтересовался:

— А зачем вы их именно здесь закрыли?

В ответ Джессика пожала плечами и открыла дверь.

— Наконец-то! — послышался знакомый мне голос. Это был тот болтливый парень, который донимал сержанта вопросами на их брифинге, когда мы их подслушивали, будучи на "Такаре".

Джессика вошла на камбуз. Кто-то тихо присвистнул. Она не обратила внимания.

— Вы капитан? — спросил кто-то.

— Нет, мальчики, я не капитан. Я его заместитель по воспитательной работе.

Я улыбнулся. Ага, по воспитательной, конечно. Хотя она нас постоянно поучает, попускает и просто на место ставит, так что доля правды в этом была.

— Прикинь, если у них такая воспиталка, то какие же здесь медсестры, — диким шепотом сказал кто-то. Я вот никогда не понимал таких людей. Типа вас не слышно, ну совсем!

— Ребятки, добро пожаловать на патрульную военную базу сектора TX. Я надеюсь, что мы найдем с вами общий язык, и служба наша от вашего присутствия станет только лучше, — она пропустила одобрительные возгласы мимо ушей и продолжила: — Сейчас я, исключительно в воспитательных целях, хочу вас кое с кем познакомить. Обещаю, вы будете удивленны. Народ, заходите!

Я подал знак к действию. Мы забежали на камбуз, окружили сидящих полукругом и наставили на них стволы. У прикомандированных стали вытягиваться лица.

— Что это значит?!! Кто это такие?!! И почему они тычут в нас пушками?!!

— Тихо, — Джессика подняла руку, призывая их к тишине. — Спокойно. Дайте мне сказать.

— Да это же они… — ошеломленно прошептал кто-то.

— А ты свой язык можешь держать за зубами?! — гневно обернулся болтливый к своим. Кажется, он еще и главный среди них был. — Я не слепой и сам все вижу!

— Мальчики… мальчики… — Джессика пыталась перекричать резко поднявшийся общий гомон. — МАЛЬЧИКИ!!! А НУ ПОЗАКРЫВАЙТЕ СВОИ ХЛЕБАЛЬНИКИ, НЕМЕДЛЕННО!!!

Через несколько секунд стало тихо.

— Если вы готовы слушать, я продолжу, — Джессика заложила руки за спину и стала прохаживаться взад-вперед. — У нас сложилась очень интересная ситуация…

— Сержант? — удивленно спросил все тот же болтливый парень. — А что вы здесь делаете?

— Не ожидал? — сказал сержант. — Я тоже много чего не ожидал. Например, того, что случилось с одним вашим старым знакомым. Брика помнишь?

— Ну, помню, а что с ним произошло?

— Его за борт выбросили.

— Как? Почему?! За что?!

— За то что он проворонил те два ящика будучи в наряде на посту охраны. Что — неприятно слышать? А мне неприятно было это видеть. Они знают, что вы были друзьями, поэтому по возвращении, я думаю, они придумают какую-нибудь сказочку, про его смерть. Потому я здесь, и поэтому они все знают.

— Заложил таки!!! — воскликнул нагловатого вида паренек, сидевший позади всех. — Скотина!!!

— Рот закрой. Они и без меня все о вас знали. Так что мое появление на их отношение к вам едва ли чуть-чуть повлияло.

— А можно я все-таки скажу? — вмешалась Джессика. — Можно? Спасибо. Ну, так вот. Ситуация интересная. Но мы не намерены передавать в руки корпорации наших людей, ни на каких условиях. А вы здесь явно для того, чтобы подготовить почву для их возвращения. Поэтому я вам официально заявляю — когда вернется "Такар", весьма вероятно, что они нарвутся на драку, в которой, скорее всего, победим мы. За это я не сильно беспокоюсь. А вот вы можете попробовать передать на Землю какую-нибудь информацию о нашем местонахождении. Что нас абсолютно не устраивает. Я не хочу применять силу против вас, но и отдавать Телепатопии на съедение этих славных ребят и девчонок я не собираюсь. Поэтому выбора вы мне не оставляете. Или все-таки оставляете?

— Что вы хотите от нас? — спросил болтливый парень.

— Я хочу любой ценой не допустить утечки информации о местонахождении этих людей. Я хочу обезопасить обычных людей от них, их — от вас, а вас — от смерти. Есть предложения, как это все может быть осуществимо?

— А что мы можем вам предложить? Волыны-то у вас в руках.

— Странно, а я думала, что вы можете предложить нам свое молчание. Но если вы и этого не можете, тогда…

— Подождите, мы можем пообещать вам наше молчание. Верно, парни, ведь можем?

— А я вам не верю. К тому же по их лицам я могу судить, что не все с тобой согласны.

— Вы чё, идиоты?! — он повернулся к своим. — Они же нас перестреляют сейчас!

— Да… дилемма.

— Ну и что теперь? — спросил сидевший сзади. — Ну, пообещаем мы им, а дальше что? Они нас отпустят, дадут улететь, но мы же все равно сообщим в Телепатопию. И они это прекрасно знают. Или ты думаешь, что у нас два ящика с корабля дурачки украли? При нашей-то охране? Даже если не сами расскажем, вернется "Такар" — они заставят. Вернемся на Землю — там заставят. Да как мы без "Такара" на Землю попадем, не подскажешь? Или у тебя в трусах космический корабль припасен?

— Э-э, ребятки, — сказала Джессика, — вы, видать, чего-то не понимаете. Во-первых, если "Такар" вернется, то его судьба практически уже предрешена. Во-вторых, если мы с вами не договоримся — то ваша тоже. И в третьих, если даже вы соглашаетесь никому не рассказывать, то мы вас однозначно никуда не отпустим. Вы останетесь и будете отрабатывать оставленную вам жизнь.

— Как?

— Для начала — не подставляя нас перед вашей корпорацией. И делая все для сохранения жизни и здоровья наших людей.

— Ты ведь вроде не глупышка? А раз так, то должна знать, что вечно нас вы все равно не сможете держать. Рано или поздно вам придется нас отпустить.

— Почему отпустить?

— Тогда о чем вообще речь, если вы все равно намерены нас убить?

— Речь о том, что я хочу дать вам второй шанс. Шанс понять тех людей, за которыми вы охотитесь, шанс посмотреть на свою корпорацию со стороны и переоценить ваше отношение к ним, шанс просто прожить чуть дольше и подумать над всем случившимся. Этого для вас мало? А еще это даст время нам поднять на ноги наших "студентов", научить их и тогда вы сможете все преспокойно рассказывать своим. Очень будет интересно посмотреть на то, как ваши агенты заявятся к уже натренированным бойцам бывшего проекта "Вехимир", но без промытых Телепатопией мозгов, и что после этого от них останется.

— Откуда ты знаешь…

— Ой, а вы типа не догадываетесь! — вставил сержант. — Они сидели на посту охраны и подслушивали наш брифинг. А вы свои языки прикусить не могли, так что сами виноваты…

— Короче, — перебила его Джессика. — Я предлагаю вам сохранить свои шкуры в обмен на их безопасность до тех пор, пока им это будет нужно. Все это время вы будете делать то, что вам скажут. Будите умничками и, возможно, появится шанс что-то порассказать внукам. Я предлагаю лишь один раз и никаких вариантов на рассмотрение не беру. И теперь все зависит от вас.

— А типа у нас есть выбор?! — возмущенно сказал болтливый.

— Отчего же. Выбор есть всегда. Вы можете взять направление на преданность своей корпорации и умереть достойно. Я буду уважать даже такой выбор. И со своей стороны гарантирую, что никакого вандализма над вашими телами после смерти производиться не будет. Мы похороним вас с честью и отправим все, что нужно, обратно в корпорацию, чтобы они уведомили ваших родных и близких о вашей геройской смерти во имя правого дела Телепатопии.

Вот интересно, серьезно она это все сейчас говорила, или подкалывала их? Кто ж ее разберет.

— Ну так что? — спросила Джессика после минутной паузы. — Вы решили что-нибудь?

— Мы согласны, — мрачно ответил болтливый парень. — На все ваши условия.

— Согласны с чем? С геройской смертью…

— Нет, разумеется. Согласны на условия, при которых вы оставляете нас в живых.

— А все согласны с этим? Или может у кого-то конкретно вдруг возникло желание нахвататься орденов? Посмертно. Я не заставляю всех под одну гребенку…

— Поднимите руки, кто согласен на их условия.

Поднялось двенадцать рук. Джессика подала знак, чтобы мы опустили оружие. Ох, как же я не хотел этого делать! Неужели она им действительно поверила?

"Нет, не поверила, но если есть шанс спасти хоть одну жизнь, мы это сделаем".

"Философия Алекса?"

"Да, в общем-то, но если ты помнишь, он все-таки настаивал на отправке их за борт".

"Тогда что же?"

"Простая человечность. Ведь мы для того и выбрали путь бессмертных, чтобы помочь этому миру стать лучше. Убить всегда легче, чем сохранить жизнь".

"А говорят, что убивать тяжело".

"Это говорят те, кто не жил более трехсот лет".

"Слушай, а если бы здесь все-таки был Алекс, то как бы он поступил с ними?"

"Несмотря ни на что, он бы меня не разочаровал".

Ну и что значила эта фраза?

— И, учтите, — сказала вслух Джессика, — если не дай бог я когда-нибудь узнаю, что вы нарушили наше соглашение, я не буду вдаваться в ваши мотивы и оправдания. Просто похороню на месте. В прямом смысле слова. А чуть не забыла — здесь сейчас достаточно телепатов, чтобы заметить любую вашу попытку тайно влиять на наших людей. Так что даже и не думайте. Ясно?

— Да, — ответил сидевший сзади.

— Не поняла.

— Да!

— Не поняла!

— Так точно! — в унисон гаркнуло двенадцать глоток.

— Вот теперь поняла.

— А чем мы будем тут заниматься? — спросил болтливый. — Не станете же вы нас постоянно на камбузе держать.

— Нет, конечно. Патрульными будете заступать.

— А кто это такие? — спросил кто-то и заржал. Ему видать это очень смешным показалось. А может и не выдержал, перенервничал. Или же они ставили себя настолько выше остальных, что считали удел простых смертных чем-то на уровне купания в дерьме. Но как бы там ни было, его никто не поддержал, а только одарили его все "друзья" тяжелыми взглядами, да так, что он и сник.

Джессика приблизилась к ним и медленно процедила сквозь зубы:

— Кто такой патрульный? Это тот солдат, который получает первую пулю. Его всегда первого пускают в расход и никогда не считаются с тем, что он тоже живой человек и, как все, хочет отслужить и вернуться домой. Даже в условиях мирного времени, те, кто чаще всего ходят в патруль, реже других доживают до демобилизации. Вот именно этим вы и будете заниматься. Еще вопросы?

Они молча смотрели на нее.

— Вот и хорошо. А сейчас придет капитан и проведет вас к вашим каютам. Добро пожаловать, мальчики. Долгой жизни вам искренне желаю.

С этими словами она хлопнула болтуна по плечу, развернулась и направилась к выходу, жестом показывая, чтобы мы тоже уходили отсюда.

* * *

— Блядь, да что вы там вообще изучали в своей корпорации?!!

Это был голос капитана. Меня заинтересовала эта реплика и я подошел к комнате, из которой я это услышал. Это был класс, в котором мы часто разбирали детали наших патрулей, разрабатывали различные тактики и слушали лекции капитана. Для подобных целей комнату для брифинга использовать было нецелесообразно и неудобно.

Сейчас внутри находился капитан, сержант, Джессика, Ковалёва и дюжина "уточек". Это словечко всего за недолгое время (буквально за пару часов) присутствия на корабле прикомандированных довольно прочно за ними закрепилось. По их лицам было видно, что им оно не нравилось, но возражать они не осмеливались.

— Господа, вы либо начинаете вникать в ту информацию, которую мы вам даем… — сказала Джессика и осеклась. Да, все-таки с ними нужно было находить общий язык без применения угроз.

— Либо что? — спросил болтливый парень.

— Либо вы не переживете и первого патруля. Если вы думаете, что ваша не информированность будет камнем преткновения, из-за которого вы не будете ходить в наряды, то это не так. Берите пример с наших "студентов". Они довольно быстро всему научились.

— А вы уже читали их дела? Тогда вы должны знать, что в них много чего было заложено. И то, что они быстро всему научились — далеко не их собственная заслуга.

— Что ты предлагаешь? — спросила капитан. — Мы ждали пополнение потому, что наши люди уже на износ работают. И вместо него мы получили вас. А вы даже не имеете представления о различии в тактиках сражений для среднего и тяжелого крейсера.

— А они вообще знают, чем отличаются друг от друга эти самые крейсера? — спросил я, стоя в дверях.

Все посмотрели на меня. Потом Анг повернулась к сидевшим и сказала:

— Ну, ответьте ему.

Они молчали. Джессика саркастически улыбнулась. Лицо капитана медленно вытянулось.

— Как?.. Вы даже этого не знаете?..

— Спокойно, капитан, — обратилась к ней Джессика. — Оставьте нас, у вас, наверно, и других дел много. А ты, Билл, иди сюда.

Капитан быстро покинула класс. По ее лицу было видно, что она готова удавить "утят". Я вошел и сел на ее место.

— Посмотрим, насколько просто ты сможешь им объяснить то, что тебе известно о кораблях.

— Но я…

— Билл, не спорь со мной. А вы, господа записывайте.

Они нехотя приготовились писать. Интересно, что они сейчас обо мне думали?

— Так, хорошо… — я прокашлялся. — Ввиду того, что она настаивает…

— Только давай не паясничать. Мне тоже интересно, что ты сможешь о них рассказать, если что я тебя дополню. А заодно выясню насколько хорошо ты можешь своими словами передать известную тебе информацию. Можешь считать, что это первый экзамен на сержанта.

Кто-то хихикнул. Сержант улыбнулся, но ничего не сказал.

— Для начала хотелось бы знать, как вас зовут, — обратился я к "классу".

— Тимур, — представился болтливый парень.

— Ханс, — сказал второй. В столовой он сидел позади и больше всех препирался с болтуном.

— Джереми.

— Ян.

И дальше они представлялись в таком же духе. Среди них были еще Ноа, Кирилл, Хироюки, Сиджей (как позже оказалось, это были его инициалы на английском, и это, наверно, единственное, что он знал из этого языка), Тэрри, чувак (по его виду иначе и не скажешь) со странным именем Флайн, Саймон, Вольдемар и Тэй. Но, если честно, я был немного в ступоре от того, как они представились. Да и не только я.

— А фамилии называть вас никто не учил?! — громко поинтересовался сержант. — Вы на военном корабле и здесь военные порядки!

— Я думаю, сержант, у вас еще будет время вбить им это в голову, — сказала Джессика.

— Так ну давайте начнем с того, какие корабли вы знаете? — обратился к ним я. — И, по возможности, известную вам классификацию.

— Только корабли? — уточнил Тимур.

— А что ты знаешь что-то еще?

— Ну, а станции, там, истребители…

— Запомните раз и навсегда: все виды летающей в космосе техники, кроме капсул, называются кораблями. Нет, запишите. И чтобы я от вас больше этих глупостей не слышал!

Они тяжко вздохнули и начали писать. Джессика сверкнула глазами в моем направлении, но ничего не сказала. А я не знал, как теперь ей в глаза смотреть.

В начале нашего знакомства на одном из первых занятий Алекс точно также отвечал одному из нас, слово в слово. Мне это тогда еще не очень понравилось, о чем я и сказал Джессике. На что она ответила, что такая реакция обычно проявляется у всех на почве неосведомленности оппонента в терминологии, используемой в профессии. Потому что докладчик считает: незнание такой мелочи — все равно, что плевок в его лицо. Я ей тогда еще сказал, что каждый имеет право не разбираться в чьих-то профессиональных терминах и что сам бы никогда так не поступил. И мне даже было теперь немного стыдно. Нет, не за сейчас, а за тогда. Ведь действительно, я это еще с пятого класса знаю!

— Ну, так все-таки какие вы знаете корабли? — спросил я спустя полминуты.

— Истребители, — ответил Ноа.

— Так, хорошо, еще?

— Крейсера.

— Так, а какие бывают крейсера, вы знаете? Нет. Ладно, начнем сначала. Записывайте: Легкие военные корабли.

— А почему именно военные? — спросил Тимур. — Что гражданские проходить не будем?

— Почему не будем? Просто классов военных кораблей больше. Но если хотите, напишите просто "легкие корабли". Итак, поехали… Пишите? Хорошо. Истребитель — легкий боевой корабль, обычно не способен перемещаться на большие расстояния самостоятельно, используется более крупными кораблями для защиты…

— А почему, собственно, неспособен? — спросил Сиджей. — Ведь есть же порталы, врата…

— А вы вообще часто на истребителях прыгали самостоятельно через порталы?

— Да, нет, вроде.

— Правильный ответ — никак нет, — вставил сержант.

— Никак нет. Но есть же стационарные врата.

— А вам известно что-нибудь об авриловых потоках?

— А что это вообще такое? — спросил Тимур. — О них много говорят, но что-то я ни разу не слышал внятного объяснения о том, что же это.

Как и я. Я посмотрел на Джессику. Та ехидно улыбнулась. "Что такое? Ты ведь вроде препод, так что давай — выкручивайся". Но прежде чем я попытался хоть что-то ответить, она сказала:

— Авриловые потоки появляются на стыке двух пространств — нашего и гипер. Предположительно происходят от взаимодействия высших материй. По аналогии можно привести циркуляцию воздуха в помещении через входную дверь, но только силы ими движут явно другие.

— А почему "предположительно"? — поинтересовался Тэрри.

— Потому фактически не было установлено, откуда они берутся. Были рассчитаны формулы их силы в зависимости от размеров портала, также направления движения по кругу, а еще максимальные углы захода в портал при минимальных воздействия потоков. Но выяснить причину их существования так и не удалось.

— А почему они собственно авриловые?

— Потому что их открыл наш ученый Джесси Аврил.

— Имя странное. То ли мужское, то ли женское…

— А там вообще с ним ничего понятного не было. Это был 16-ти летний гений-вундеркинд, которого по внешнему виду никак таковым нельзя было назвать. Водился с какими-то дружками, которые, то ли поддерживали остатки движения хиппи, то ли просто "нариками" были. Что примечательно — никогда ничего наркотического не употреблял. Даже не курил. Есть подозрения, что просто ему нравился такой стиль жизни. Плюс был скандал о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Потом как-то внезапно у него объявился сын. Но только он перед этим скрывался где-то целый год. Есть мнение, что он (или она) поддерживал этот свой образ непонятного существа, чтобы просто прикалываться над другими. Погиб глупо в возрасте 27 лет. Завещал кремировать его "не снимая одежды и не переодевая". Для всего мира так и остался известным как "странное чувако, открывшее непонятную никому хрень". Ну, это образно, открыл же он действительно нечто толковое.

— А что у него документов не было, чтобы выяснить, кем же он был на самом деле?

— Были, конечно. Только он их никому не давал. А так как был под наблюдением у личного врача, которому неплохо платил, то и тот молчал, как партизан. Да, собственно, почти всем очень быстро стало по барабану, кто он, все в нем только академика наук видели. Бытует непопулярное мнение, что именно такого отношения к себе он и добивался. Короче, вернемся к теме — истребитель очень легкая машина для того портала, который открывают, например, врата сектора. И влияющие на него потоки довольно сильны. Далеко не каждый пилот истребителя способен спокойно пересечь врата сектора так, чтобы его не снесло в сторону и не рубануло портальным краем. И, кстати, одному из этих немногих вы не даете продолжать лекцию, задавая свои глупые вопросы.

Они с любопытством посмотрели на меня, но ничего не сказали.

— Исследователь, — продолжил я, — легкий разведывательный корабль, так же как и истребитель, используется крупными кораблями. Передвигается быстро и на довольно большие расстояния, но практически не способен вести бой.

— Вернее, неспособен вообще вести бой, — заметил сержант.

— Не совсем, — поправила Джессика. — Есть модели оборудованные легким оружием.

— Лайт, — продолжил я, — маленький самоуправляемый корабль, несущий на себе большой взрывной заряд, обычно используется против больших кораблей, которым обычные ракеты истребителей не наносят большого вреда.

— Что-то типа кавиладзе? — спросил Сиджей.

— Камикадзе, — поправила Джессика. — Скорее, управляемая ракета. Но основное отличие лайта от тех же ракет в том, что он может вернуться, если не был использован, произвести посадку и вновь быть заряженным и использован повторно. Плюс он не всегда носит на себе заряды. Вернее, его заряд не всегда активируют. Способен сбросить часть снаряда и улететь обратно. Еще он может быть оборудован довольно серьезным компьютером и производить диверсии, а также способен перевести на себе одну-две капсулы с людьми. Поэтому он все-таки отнесен к кораблям.

— А какого он тогда размера?

— Ну, поменьше истребителя, но не намного.

— А здесь есть хоть один?

— Нет, здесь нет, — ответил я. — И если мы будем останавливаться так на каждом типе кораблей, то до крейсеров так и не дойдем. Ни до каких.

Сиджей жестом показал, что он молчит.

— Челнок — транспортный корабль, как гражданского, так и военного тяжелого корабля, перевозящий людей и оборудование. Также используется для высадки десанта (модификация — десантный челнок) или для эвакуации экипажа (модификация — спасательный челнок).

— А капсулы тогда нафига? — спросил Тимур.

— Вот дурачье! — сказала Джессика. — Капсулы тоже для тех же целей, только рассчитаны они исключительно на высадку одного человека. И они не корабли. Двигателей не имеют, система жизнеобеспечения рассчитана на небольшой отрезок времени. А челноки способны и до врат сектора спокойно добраться, и, если пилот знает как, совершить прыжок. Там, правда, нюансов много…

— Еще челноки могут быть оборудованы анабиозными камерами, что позволяет им ложится в дрейф и ждать спасения, — сказал я. — При этом челнок сам будет корректировать курс, чтобы не столкнуться ни с чем.

— Анабиозной камерой может быть оборудована и капсула. Но такие модели используются редко, потому что они намного больше обычных.

— А на сколько хватает ресурса капсул? — спросил Тэрри.

— Современные варианты рассчитаны на месяц автономной работы. Если с анабиозом — то на девять месяцев максимум.

— Месяц — это много. За месяц можно кого угодно спасти. Нафига тогда вообще нужны челноки?

— Не скажи. Челноки в дрейфе могут проводить годы и даже десятилетия…

— Дальше, — перебил я ее. Иначе мы никогда не закончим. — Собственно, капсула — единственный вид техники космической авиации, не считающийся кораблем. Существует спасательная и десантная модификация. Используется для быстрой высадки одиночных целей или для спасения экипажа, на которого не хватает челноков или которым нет возможности добраться до них со своего поста.

— А это как? — вновь влез с вопросом Тимур.

— Во флоте ценные кадры на вес золота, — ответила Джессика. — Если человек профи, то ему нет цены. Но вот случилась беда — ему оторвало или парализовало ноги. А все же это не мешает ему быть первоклассным пилотом. Если человек желает продолжать служить, то он, прежде всего, рассчитывает на то, что он такой же член экипажа, как и все остальные, несмотря на свои увечья. И он также хочет, в случае чего, спастись с корабля. В этом случае наиболее рациональным, в зависимости от ситуации, способом устанавливается капсула, в которую ему самому или при помощи одного человека довольно легко попасть. И ослу понятно, что там никто челнок устанавливать не будет. Потому что он будет мешать. А свободно летящую капсулу в космосе уже можно подобрать и спасти человека. Понятное дело, что не все работает идеально, но все же.

— Что-то я не услышал никаких тактических выкладок по сражению с перечисленными кораблями, — отметил Ханс.

— Вы долго препираться вообще будете? И какие могут быть тактические выкладки против челноков и капсул?

— А против лайтов и истребителей?

— Истребителей существует довольно много модификаций. Да плюс разношерстная опытность пилотов дают такое поле для подбора тактики, что тебе и не снилось. И мы сейчас не совсем тактику рассматриваем, а существующие классы кораблей. Если вы переживете свой первый патруль, то возможно и услышите что-нибудь о тактике. Поэтому давайте пока что помолчим и послушаем Билла, ага? Спасибо.

— Ну, я думаю основные классы мелких кораблей мы прошли перейдем к тем, что побольше, — продолжил я. — Записывайте: Средние корабли. Фрегат — корабль, не носящий никаких других кораблей, но обладающий серьезной огневой мощью. Предназначен для массированной атаки объектов. Не может долго существовать без сырьевой базы.

— Без чего?

— Без сырьевой базы, — ответила за меня Джессика. — Если вы не знаете, то вообще большая часть кораблей нуждается в поставке ресурсов, таких как пища, боеприпасы, оборудование, люди. Изобретение генматов немного упростило задачу по пункту "пища", но остальное все равно нужно где-то доставать.

— А почему нельзя в генматах создавать боеприпасы?

— Почему нельзя? Можно. Только разницы сильно большой в этом нет. Ведь масса материи до переработки и после практически одинакова. А, предупреждая твой следующий вопрос, пища может быть питательной и в малых объемах. К тому же "немного упростило" — это еще не "решило". Картриджи для генматов все равно время от времени подвозить надо.

— Помимо всего прочего, — продолжил я, — фрегат способен носить с собой десант. Также может произвести планетарную бомбардировку. Так, поехали дальше. Легкий крейсер — уменьшенный вариант среднего, носит на себе до 7 истребителей или исследователей.

— Официально сейчас существует только во флоте людей, — вновь вклинилась Джессика. — Вообще раньше не было легких крейсеров. Их придумали мы, когда со своими познаниями в военном деле вышли в космос. И некоторые инопланетные расы даже начали смотреть на нас по-другому, после того как мы впервые использовали этот корабль в операции на Тероне 15 лет назад. Еще легкий крейсер — единственный вид корабля среди носящих на себе истребители и исследователи, способный без особого труда маневрировать в атмосфере и приземлиться на планету… Прости, Билл. Продолжай.

— Легкий крейсер удобен для быстрого целевого штурма небольшим звеном, когда другие виды крейсеров не подходят из-за своей неповоротливости. Может быть приписан к военной базе, Т-базе или эсминцу.

— Т-базе? — переспросил Сиджей.

— Дойдем и до нее. Лайнер — гражданский пассажирский корабль, предназначен для перевозки на относительно небольшие расстояния людей. Эквивалентен авиалайнеру, только экипаж у него немного больше.

— Что значит "эквивалентен"? — спросил Тимур.

— Это значит, что по количеству перевозимых людей сходство прослеживается с авиалайнером. Дальше. Средний крейсер — способен носить до 25 истребителей или исследователей и парочку челноков, используется для выполнения боевых задач средней и повышенной сложности, может быть приписан к военной базе или к Т-базе.

— А что легкий крейсер обходится без челноков?

— Да, — мне уже начало казаться, что Джессике самой не терпится все рассказать. Нафига было меня тогда просить… — Легкие крейсера, фрегаты, лайнеры и эсминцы челноков не носят. Они используют только капсулы. Как спасательные, так и десантные. А челноки используют только в случае контакта с другими, более большими кораблями, и только за счет этих самых других кораблей.

— Эсминец, — я определенно сейчас разбираюсь в кораблях намного лучше, чем это было на Земле несколько месяцев тому назад, — вопреки логике определен в средний класс. Единственный вид боевых кораблей, способный носить до трех легких крейсеров или фрегатов и перемещаться со скоростью намного большей, чем у того же фрегата, а в отдельных случаях — не меньшей, чем у истребителя.

— О, а это вообще визитная карточка людей. Когда мы вышли в космос со своими понятиями о военных операциях, сам собой стал вопрос, что не мешало бы иметь более мобильную сырьевую базу, чем такие, как наша нынешняя и Т-базы. И когда мы его таки решили, эту идею взяли на вооружение почти все другие расы. Поначалу эсминцы носили только фрегаты, но потом мы сделали еще и легкие крейсера.

— А почему вопреки логике? — спросил Сиджей.

— Потому что по размерам он чуть-чуть не дотягивает до тяжелых кораблей, а по боевой мощи — не тянет вообще. Зато он тягает с собой три других корабля, которые сами не способны настолько быстро перемещаться, но способны неплохо воевать. Но их суммарная боевая мощь все равно не сравнится с тем же тяжелым крейсером. Поэтому их все-таки определили в средний класс. Так, кажется, все типы средних кораблей мы рассмотрели.

— Записывайте: Тяжелые корабли, — продолжил я. — И снова крейсер. Теперь тяжелый. Носит на себе до 40 истребителей и исследователей и до 5 челноков, бывает, что не зависит от военной базы.

— А…

— Супер-крейсер — носит на себе до 100 истребителей и исследователей и до 10 челноков, приравнивается к гражданскому космическому городу, бывает, что не зависит от военной базы.

— П-подождите, вопрос можно? — Тимур таки остановил меня. — А что значит "бывает, что не зависит от военной базы".

— Это значит, — Джессика посмотрела на меня, и в глазах ее можно было прочитать извинение за очередное вклинивание в лекцию. А чего собственно, я не обиделся… — что в отдельных случаях на таких кораблях можно создать замкнутую экосистему. Не перебивай! На них можно выращивать пищу, там есть обширные сады для переработки углекислого газа обратно в кислород, есть система круговой циркуляции воды и так далее. Но, ввиду того, что размер корабля при этом довольно сильно увеличивается, считается, что создание этой системы — не всегда целесообразно. Тем более если есть возможность постоянных поставок продовольствия. Нормой создание замкнутой экосистемы является только для Т-базы и космического города. А крейсерам это обычно не нужно.

— А не обычно? В каких случаях им это может быть нужно?

— В тех, если их забрасывают в зону очень активных боевых действий, которые, как предполагается, будут вестись долго и без возможности поставки продовольствия. Или же если организовывается военизировано-разведывательная экспедиция в далекие уголки галактики. Но это бывает еще реже. За время пребывания человека в космосе такое происходило всего один раз.

— Да ладно? И куда же отправлялась экспедиция?

— Вообще-то, насколько мне известно, это секретная информация, поэтому я не знаю. Ах, да чуть не забыла. У всех кораблей, для которых использования замкнутой экосистемы является не типичным, в случае, если ее все-таки поставили, в названии появляется приставка васс. Например, обычное название — тяжелый крейсер, а с экосистемой — тяжелый васс-крейсер. Эта приставка пришла из… сейчас вспомню… а вот! из языка клоков. Правда со временем она все равно немного преобразовалась под наш свимер.

Так вот что означает буква "В" в аббревиатуре ТВК "Килален". У меня закрались подозрения, что эта самая упомянутая единственная на памяти человечества военизировано-разведывательная экспедиция происходила именно при участии этого корабля.

"Кто знает, кто знает…"

"Ты знаешь".

"Ты прав. Я знаю".

Джессика, конечно, сдержалась, но я уверен, что не будь здесь сейчас "утят" и сержанта, то она подарила бы мне свою любимую загадочную улыбку.

— Военная база, — продолжил я. — Носит на себе легкие корабли (до 60), используется как патрульная база сектора и как материальная база для среднего и легкого крейсера при проведении различных операций. Иногда используется, как мобильная военная лаборатория.

— Мне вот всегда было интересно нафига военным столько лабораторий? — как бы ни к кому не обращаясь спросил Сиджей. — Неужели они столько оружия разрабатывают?

— А мне всегда было интересно, — с сарказмом сказала Джессика, — почему у таких людей, как ты, появляются столь идиотские мысли в голове? И главное — откуда? С чего ты взял что их… столько? Далеко не каждая военная база является лабораторией. А еще не во всех из них изобретают новые виды оружия. Лаборатория — это довольно многофункциональный объект. И прекрати ты его перебивать, наконец. Там немного осталось.

— Т-база, — продолжил я, — материально-сырьевая основа для более легких кораблей, а в отдельных случаях и для кораблей своего класса. Используется при проведении особо крупных операций от планетарного до секторного масштабов. Может достигать размеров небольшого спутника. Строится по технологии модульной сборки.

— Модульная сборка, — не дожидаясь вопроса, сказала Джессика, — это когда строят отдельные модули, которые потом сгоняют в одно место и соединяют. Да, все большие корабли строят подобным образом, но то не модульная сборка. Т-база способна в критической ситуации разлететься на несколько более мелких частей и некоторое время они будут существовать как отдельные не полнофункциональные, но все-таки корабли. Это делается для того, чтобы в случае атаки на базу уменьшить риск уничтожения всего одновременно.

— Там много еще? — спросил сержант.

— Нет, — ответил я. — Почти закончили. Космический город — корабль, на котором постоянно проживает большое количество людей, размеры сильно варьируются, используется в разных целях, в том числе, как и придаток к Т-базе. Также может быть узловым транспортным портом, дипломатическим центром и прочим. Город он и есть город. На данный момент существуют построенные и по принципу модульной сборки тоже, но до сих пор вопрос об их более рациональном строительстве остается открытым. А, забыл сказать — все корабли среднего и тяжелого класса, кроме Т-базы и космического города имеют собственную точку входа в гиперпространство и способны перед переходом в него моментально развить необходимую для этого скорость, отчего сам процесс перехода называется прыжком. Ну, в принципе все, мы закончили. Из гражданских кораблей есть еще буксиры и транспортные суда, но я не вижу смысла их рассматривать.

— Почему? — удивился Сиджей. — За остальные послушали, давайте уже и за эти послушаем.

— Э-э-э… Ну, хорошо. Буксир — корабль, предназначенный для буксировки других кораблей, используется также при модульной сборке особо больших кораблей. Существует всех трех классов. Транспортные суда — существуют всех трех классов и множества типов, в зависимости от задачи на них возложенной. Из-за того, что в большинстве своем занимаются перевозкой товаров для рынков сбыта, многими ошибочно называются "торговыми". Буксиры и транспортники не имеют своей точки входа в гиперпространство, и как причина, так и следствие от этого, ходят только под постоянным присмотром патрулей. И используют в основном стационарные врата. Исключение — корабль типа "Караван". Из-за специфики перевозимых товаров не может пользоваться стационарными вратами, поэтому имеет свою точку входа в гиперпространство.

— А почему он не может пользоваться вратами? — спросил долго молчавший Ноа.

— Это долго объяснять, — ответила за меня Джессика. — Все, думаю, с вас на сегодня достаточно. Вопросы по теме есть?

— Есть, — поднял руку Тимур. — А что разведывательных кораблей, кроме исследователей, не существует совсем? То есть, они существуют только в модификациях размером с истребитель? А самостоятельных, которые проводят разведку где-нибудь в отдаленных концах галактики, не бывает?

Я задумался. В его словах был определенный смысл. Глупо не проводить разведку и в таком варианте. А потому глупо было не иметь такие корабли. Но я о них никогда раньше не слышал.

— Существуют такие суда, — ответила Джессика.

— Да? А этот "препод", судя по глазам, ничего о них не знает.

— Так и должно быть. Их деятельность строго засекречена. А если вы начнете языком где-нибудь трепать о том, что сейчас услышите, считайте, что наше соглашение расторгнуто. Со всеми вытекающими для вас… неприятными последствиями. Записывайте. Дескриммер — разведывательный корабль, используемый на дальних рубежах космоса. Может самостоятельно существовать без баз и поставок продовольствия около полутора лет. Не имеет опознавательных знаков и может глушить радары ближайших кораблей. Если не скрывается от сканеров, то опознается не иначе, как средний фрегат, адаптированный для дальних перелетов.

— П-подождите, — сказал, немного заикаясь, Тимур. — Откуда средний фрегат? Ведь только что…

— Только что, как и всегда, средний фрегат называют просто фрегатом, потому что про его модификацию тяжелого класса знают еще меньше людей, чем про дескриммеры. Их вообще единицы. А на службе у людей — вообще ни одного. По крайней мере, сейчас. Дескриммер внешне почти не отличим от среднего фрегата, но в отличие от брата-близнеца, носит на себе около пяти исследователей. В народе эти корабли называют странниками.

Странник… знакомое словечко… часто слышу его в последнее время… "Последний странник"… Эх, если бы я тогда знал…

"И чтобы бы было? А? Ничего. Знаешь, это довольно странный нюанс, но "Последний странник" был задолго до того, как дескриммерам дали народное название. И я уверена, что те, кто его придумал, никогда этого корсара в глаза не видели. Что навевает странные мысли. Хотя не исключено, что это просто совпадение. И не волнуйся ты так. Все равно не смог бы ему противостоять…"

"Да? А ничего, что я буквально за несколько секунд, до того как влетел за ним в портал, смог определить его как средний фрегат, адаптированный для дальних перелетов?"

"Ну и что? Это тебе хоть как-то помогло бы? Нет, и ты сам это прекрасно знаешь".

Она была права. Неважно, знал бы я тогда хоть что-то о дескриммерах или нет, так или иначе, "Последний странник" прилетал за мной. И он сделал все что хотел. Вот только что он сделал? Да и чего вдруг я начал так злиться? От того, что нам они с Алексом этого в свое время не рассказывали, а этим чуть ли не сразу…

"Мы бы вам рассказали, если бы в этом была необходимость. А почему я этим сказала… Ты знаешь, кто надежно хранит тайну?"

Я вопросительно посмотрел на нее, но она лишь подмигнула мне в ответ, а вслух сказала:

— Все, господа, урок окончен. Сейчас сержант проведет вас в док, где вы познакомитесь с нашими истребителями, на которых завтра полетите в свой первый патруль.

— А зачем нам ваши? — ехидно спросил Тимур. — У нас и свои есть, получше…

— Ну, во-первых, не у вас. Эта техника перешла в распоряжение базы и, конкретно, нашего капитана. А мне кажется, вы не настолько у нее в фаворе, чтобы претендовать в ближайшее время попробовать новые машины. И, во-вторых, вы должны уметь летать на всех истребителях на этой базе. Не беспокойтесь, это не только вас касается. К тому же, вы одинаково не умеете летать ни на "своих", ни на наших, так что какая вам разница?

Тимур опустил взгляд. Да, ты еще плохо с ней знаком, парнишка, она порой и покрепче может уронить тебя с небес на землю грешную.

Джессика встала, указала взглядом мне на выход и пошла следом. Видать, не хочет меня наедине с ними оставлять. Что же она такого прочитала в моем деле? Неужто боится, что они смогут на меня как-нибудь повлиять? Но, несмотря на то, что я ждал ее ответа, пусть сарказма, пусть шутливого или еще какого, но все-таки ждал и даже надеялся на него, в ответ не прилетело ни единой мысли.

 

ГЛАВА 7

Я лежал в своей койке и думал о Каролине. Сегодня она не пришла ко мне, видимо, по приказу Джессики. Последний раз я ее видел еще в лазарете, несколько часов назад. Спать не хотелось совершенно. У меня из головы все никак не шли слова Джессики. Все, так или иначе, сводилось к тому, что Анжелину убил я. И не важно помнил я это или нет. А единственный мудрый совет, который я получил от Джессики по поводу моих галлюцинаций, гласил: не можешь справиться — поддайся. Только мне совсем не хотелось поддаваться этому. Очень не хотелось.

Тут я вспомнил, что за всеми этими раздумьями совсем забыл о том, что мне пришла весточка из дому. Я встал, подошел к столу и взял в руки диск. Меня стали одолевать противоречивые чувства. С одной стороны, я очень хотел увидеть маму, папу, брата… но с другой, я уже довольно давно отсутствовал дома и совершенно не в курсе, что у них там происходило. А что если у них случилось горе? Узнав это, я не буду находить себе места. Но домой меня никто не отпустит… Билл, да что с тобой? Выкинь эти глупые мысли из головы и вставляй спокойно диск в привод. Ничего у них не случилось.

Я глубоко вздохнул и включил экран над столом.

— ПРИВЕТ!!! — динамики резко завопили шестью радостными голосами так, что я невольно вздрогнул и чуть-чуть прикрутил звук.

— Да поприветствуем великого воина Военно-космического флота Вооруженных сил Альянса человеческих миров. Ура!!!

Это была моя двоюродная сестра. Она была всегда веселая и всегда меня подкалывала по любому поводу. Я невольно улыбнулся.

— Учти, Билли, ты мне должен шеврон.

Отец стоял в форме. Мать в своей обычной домашней одежде.

— Ну, чё, народ? Я одна буду говорить или вы тоже хоть слово скажите? А, не обращай на них внимания. Они немного в шоке после того, как нам сказали, что тебе передадут эту запись. Тут такое было, такое было… представляешь, наш мэр… вернее, бывший мэр с катушек съехал. Хотя наверно до тебя доходили эти слухи. В новостях передавали… я, как увидела, моментально примчалась успокаивать твоих. Мы думали, что тебя тоже… А вечером того же дня пришел какой-то молчаливый тип и вручил нам бумаги, удостоверяющие, что ты поступил на службу согласно… э-э-э, как же там… ну в общем не важно, на основании какой статьи. Мама твоя плакала долго… А там в документах стояла подпись самого Президента. И не какого-нибудь, а всего альянса. И ни этой… заместительницы, а настоящего. Представляешь, никто не знает, где его носит, а он лично тебе подписал все документы. Ну, или нам так сказали. Мы даже потом засомневались, что нам сказали правду. Начали уже даже бояться, что все это липа для отвода глаз, и что ты с остальными, которых мэр… Слушай, ты чего нам еще ни разу не написал? Нам сказали, что поначалу ты просто не сможешь вообще ничего о себе сообщить. Но ведь прошло уже довольно много времени. Нам даже не сообщили, на какой срок тебя призвали.

— Сын-нок… — я впервые в жизни слышал, чтобы у отца дрожал голос. На вид вроде бы он держался, но голос выдавал его чувства. — Я пытался получить информацию по своим каналам, но мне везде отвечали, что с тобой все хорошо. Я обращался к своим знакомым, они меня успокаивали, говорили, что с тобой все нормально. Но на самом деле они не знают, как ты и где-ты, я видел это по их глазам. Я тебя прошу, если появится возможность, напиши нам, мы переживаем, особенно мама…

— Да ладно вам, — натянутая мамина улыбка, и деланный веселый тон все равно не помогли. Глаза у нее были заплаканные. — Не нападайте на него. Билли, мы так рады, что ты жив, здоров, и что мы, наконец, можем тебе послать весточку…

Дальше запись обрывалась. А вот теперь я всерьез начал беспокоиться. Я понажимал кнопки в надежде найти еще что-нибудь. Но больше на диске не было ничего. Выхватив диск из привода и потушив свет в каюте, я выскочил за дверь. Я не знал, что я скажу сейчас Джессике. Но поговорить с ней я должен был.

Я настолько был поглощен мыслями о том, что произошло с моими родными, что даже на сразу сообразил, когда меня схватили за руку и затащили в темную каюту.

— МАТЬ ТВОЮ, ДА КАКОГО ХРЕНА?!!

— Ты чего орешь как недорезанный? Это я. Нимуш.

— Сокольский? Ты чего меня так дергаешь резко? Что просто позвать не мог?

— Да я тебя позвал, только ты летел куда-то и ничего вокруг себя не замечал.

Мои глаза постепенно привыкали к темноте. Нимуш в каюте был один. Я вспомнил о его просьбе и понял, зачем он меня к себе затянул.

— Ты подумал о…

— Да, я подумал. Но у меня нет сейчас времени, мне нужно увидеть срочно Джессику.

— Как не странно, мне тоже. Но, Билл, мне кажется, она начала что-то подозревать.

— Кто? — изумился я. — Джессика?

— А при чем тут она? Я говорю: Барбара начала подозревать, что я знаю о ее прогулках втайне от меня. Она ничего мне не говорила, но стала как-то странно на меня смотреть.

— А-а-а… Слушай, давай в другой раз…

— Нет, давай сейчас. Кстати, тебе зачем нужна Джессика?

— Какая тебе разница?

— Большая, может мое дело важней и я пойду первым.

— Твое не может быть важней… — тут я сообразил, какую глупость сказал. Я же не знал, о чем он хотел поговорить с ней. Вдруг у него умер кто-то. А я же определенно не знаю, что произошло с моими. — Ладно. Я получил послание из дому. На нем мои родные чем-то встревожены. И запись не до конца, ее оборвали. Я хочу…

— Попросить выяснить через ее каналы, что с ними? Ты будешь удивлен, но я тоже хочу ее об этом попросить.

— Как? Почему?

— Да вот почему.

Он включил экран и воткнул диск. Его родных я плохо знал в лицо. Может потому, что нам затирали память, а может потому, что их редко видел. В его записи участвовало 12 человек. Они, как и мои, были чем-то встревожены, и запись, также как и моя, обрывалась на середине.

— И я еще знаю троих, у которых приблизительно тоже самое на записи.

— Черт, и что это значит?

— А я как раз к тебе хотел идти и об этом спросить, командир.

У меня теперь ничего в голове не укладывалось. Что все это значило? Почему у пятерых из нас послание из дому по стилю исполнения одинаковое? И у скольких еще оно такое? Ладно, так и быть. Помогу Нимушу, потом вместе пойдем к Джессике. Если он захочет. Кстати…

— А зачем тебе именно я нужен для слежки за твоей мадмуазелью?

— Не именно ты. Мне нужен свидетель того, что я увижу, который подтвердит мои слова в случае чего. Ну и плюс ко всему, ты наш командир. Должен знать, что происходит с твоими подчиненными и должен следить за состоянием их душевного самочувствия. У меня последнее отклонилось от нормы. Да и верю я тебе больше, чем другим.

— Вот только не надо говорить мне, что я должен, а что — нет, хорошо?

— Постараюсь запомнить.

— Будь по-твоему. Только где ты сейчас намерен искать свою Барбару?

— Я не буду ее исктать. Я знаю, где она. В лазарете. У них там должна быть встреча. Мы должны попасть туда раньше их.

— Как это? Если она уже там…

— Нет ее там еще. Они шифруются. Ходят по базе, отвлекают от себя внимание. Потом в назначенное время подтянутся к лазарету…

— Подожди, ты знаешь кто это? Кроме твоей Барбары? Ты говоришь они, но кто "они"?

— Я не могу утверждать точно. Но нескольких я подозреваю. Они в последнее время ходят по базе и обмениваются странными взглядами. И с моей пассией тоже. А ты что вообще совсем вокруг себя ничего не замечаешь?

— Мне было не до этого.

В общем, я даже не слукавил. На меня в последнее время столько всего свалилось, что я много чего не замечал вокруг. Но он меня уже второй раз этим попрекнул. И в чем-то он был прав.

— Слушай, мы и дальше будем стоять тут, или все-таки пойдем?

— Пошли, — и я послушно поплелся за ним.

* * *

В лазарете никого не было. Ниола, наверно, отлучилась проверять видеозаписи. А, может, ее просто уже выписали. Но почему-то не было и медсестры? Однако это было нам на руку.

Мы с Нимушем спрятались в той самой кладовой, в которой я недавно подсматривал за Джессикой и подслушивал ее разговор с Каролиной, а потом и с Алексом. Вдвоем тут было тесновато, на что Нимуш не преминул обратить внимание:

— Слушай, я смотрю тебе не впервой здесь сидеть. А ты не подумал, как мы тут вдвоем должны уместиться? А если они придут минут через сорок? Мы все это время стоять будем?

— Чего ты от меня хочешь? Ты сам захотел за ними последить здесь. А теперь тебе уже что-то не нравится? Ты видишь лучшее место для укрытия?

— Нет.

— Ну вот и помалкивай.

Однако меня тоже не устраивала перспектива простоять здесь час. Поэтому мы начали умащиваться. Минут через семь обоюдных препираний и толканий нам это все-таки удалось. И главное — вовремя. Мы только приготовились к долгому ожиданию, как появился первый участник будущего действа. Это был Пауль Ричардсон. Он был не из моего взвода. Пауль стал прохаживаться по санчасти, время от времени слегка притормаживая у каждой койки. Для кого-то это могло бы показаться обычным поведением, но я неплохо знал особенности поведения почти всех моих одногруппников, даже тех, которые сейчас не находились у меня в подчинении. На самом деле, он пытаясь не подавать виду заглядывал под койки. Я, правда, слабо себе представлял, как это возможно ни на сантиметр не наклонившись, но возможно он считал, что это не столь важно. То есть, даже если там кто-то прятался, его не сильно волновал этот факт. Или же он настолько сильно сомневался в вероятности этого, что не утруждал себя проверкой. Или у него было что-то вроде рентген-зрения. Последняя мысль мне показалась чепухой, но подумав еще раз, я решил этот вариант со счетов не сбрасывать. Мало ли что. Только если последнее предположение верно, то он нас по любому скоро заметит.

Появилась вторая участница будущего действа. Алиса Кромова. Опять не моя. Я решил посчитать сколько из них будет моих, а сколько — нет. Просто для того, чтобы понять у кого дисциплина во взводе лучше. И не дай бог моих будет больше, я же им такое устрою… Хотя, у меня начали закрадываться подозрения, что дело вовсе не в дисциплине.

Дальше участники стали появляться намного быстрее. Следом пришли Эса Фаск и Фредерик Эфаль. Эти двое, насколько мне было известно, встречались. И вновь оба не мои. У меня внутри стало разрастаться чувство легкой гордости. Которое улетучилось буквально за несколько мгновений. Ибо следующими пришли Уна Соммерс, Андрэ Туев, Роберт Дайсон, Владлен Кузнецов, Рональд Аврил (кажется, я эту фамилию уже где-то недавно слышал) и Демиен Сагалов. Когда порог санчасти пересекла Масакара Грейсон, я готов был вскочить, внезапно выйти из кладовой и спросить, что они здесь все делают. Меня вовремя остановили ноги Нимуша и возникшая в сознании сцена моего внезапного появления со стороны. Я выглядел бы, мягко говоря, смешно… выйдя из кладовой с таким вопросом. Но, слава богу, из моих, после Грейсон, не появилось больше никого. Еще пришли Диана Майлз, Сима Стоукс и Тимур Орлов. Последней появилась Барбара. А я уж было подумал, что она не придет.

Итого 15. Это… это… это почти 20 % всех моих одногруппников. Не кисло так… Моих было семеро. Почти половина из всех пришедших. Да, не получилось из нас с Каролиной хороших командиров… Ладно тебе, Билл, ты же еще не знаешь, зачем они все здесь собрались. Однако, странноватый набор людей все-таки…

— Все пришли? — спросил Туев.

— Кажется, да, — ответил Сагалов. Но видать служба их научила какому-то порядку, ибо он быстро окинул всех присутствующих взглядом, явно пересчитав и добавил: — Да, все пришли.

— А ей кто-нибудь сказал? — спросил Аврил. — А то толку от нашего собрания, если она ничего не сделала. Насколько я помню, кальтмугена уже ни у кого не осталось. Скоро у нас начнет крыша съезжать. У всех. Что тогда будем делать?

— Что такое кальтмуген? — шепотом спросил Нимуш.

— А я откуда знаю, — также ответил я. Нимуш не соображал так быстро, как я. А у меня начали закрадываться смутные сомнения. Крыша у них поедет! Они что — на игле все? ВСЕ?!! Я просто не верил своим ушам.

— Я ей сказала, — ответила Барбара.

— Слушай, а почему ты сама у нее не забрала его? — спросил Туев. — Зачем эти все сборы? Я уже начинаю замечать, что на меня другие как-то странно посматривают. Если так пойдет и дальше, они все узнают. И что тогда будет?

— Меня вот что волнует, — подал голос Тимур. — Сейчас не важно, что о нас подумают другие. Важно, чтобы Джессика принесла то, что ее попросили. Без кальтмугена нам всем светит… сами знаете что. Только зачем мы все-таки собрались?

— Затем, что она сказала, что хочет знать, сколько нас, — ответила Барбара.

— А зачем ты ей проболталась, что ты не одна?

— Да не проболталась я! А ты сам пробовал ее обманывать. Она сразу врубилась, что я не одна и поставила условие, что достанет нам кальтмуген только если мы все покажемся ей, чтобы она знала на будущее, кто из нас…

— …роуг, — закончила фразу стоявшая в дверях Джессика. В руках у нее была картонная коробка, судя по всему, не пустая. — Ни фига себе, это ж сколько вас… раз… два… четыре… шесть… десять… две… пятнадцать? И что — вы все роуг?!

— Было шестнадцать, — ответила Стоукс.

— Что значит — было?

— Это значит, — ответила Барбара, — что еще одной была Сьюзен Эдс.

— Ах, вот значит как… ну, если кто не знает, то смерть ее фактически не доказана, мало того недавно появились сведения, что ее после этого видели живой…

— Билл сказал? — спросил Туев.

— Какая разница?

— Да большая. Билл…

— Какая разница, что у него видения? Одно из этих видений спровадило отсюда "Такар", оглушило собственно самого Билла в доке и приняло на борт "утят". Все это реальные вещи, и никому не привиделись. Я не знаю, способен он их различать или нет, но в том, что он видел Сьюзен живой, я абсолютно уверена. И до тех пор, пока я не увижу собственными глазами свидетельства об обратном, я и думать не буду иначе. Кстати, по поводу "собственными глазами"… Я никогда не верю никому на слово. И вам тоже. Вы ничего не получите, пока я не удостоверюсь, что вы все роуг.

Поднялся гомон возмущения. Джессика подняла руку, подождала, пока они все замолчат, и продолжила:

— Не надо возмущаться. Мне известны случаи, когда обычные люди пытались принимать кальтмуген, потому что считали, что он поднимает потенцию. А исходя из того, что он бесплатный, они и выдавали себя за роуг, чтобы получить на халяву лекарство. Кальтмуген — сильное гормональное средство, обычные люди потом проблем не оберутся. А, так как для меня вообще стало сюрпризом, что среди вас есть роуг, то я хочу быть на 100 % процентов уверена, что не скормлю какому-нибудь малолетнему дебилу, которому хочется, чтобы его пассия увидела в нем настоящего мачо в постели, эту отраву. И я настаиваю на своем. Иначе, пеняйте на себя.

Странный был у Джессики говор, часть ее слов я не понимал. Например, что такое мачо? Хотя по контексту правильнее было бы сказать "кто такой мачо". Может это отголоски старых языков, на которых сейчас почти никто не говорит?

— А как мы тебе докажем, что мы все… — начала было Уна, но запнулась.

— …роуг? — опять закончила фразу Джессика этим словом.

— А можно не называть нас так? Мне не нравится это слово.

— Почему? В нем нет ничего постыдного.

— А мне не нравится…

— Нравится — не нравится, но оно характеризует вас. Слово с легким намеком на шаловливость, да и то только для тех, кто знает, откуда оно взялось. А вам, ребятки, не мешало бы быть почестнее с вашими друзьями по "несчастью".

— Они… могут не понять, — заикаясь сказала Стоукс.

— Это вам так кажется.

— Нет, не кажется, — с твердостью в голосе сказала Барбара.

— Нет, кажется. Если бы вы сейчас были в "унокосне", я быть может и не спорила с вами. Но вы сейчас не там. Судите сами: после того, как вы избежали мести мэра на Земле, будучи похищенными прямо из здания Университета обязательных космических наук и не по своей воле вступившими в сверхсекретный отряд, вы пережили: а) нападение "зеленой плесени" на LV-1220 и операцию по ее зачистке, б) зачистку ипоморфов здесь, причем первую удачную за все время пребывания людей в космосе, в) уничтожение лаборатории по разведению монстров вместе с планетой, на которой она была. Если к этому всему прибавить то, на каком корабле вы летали, у кого в подчинении вы находитесь, и еще парочку наших личных секретов, то ответь мне, Барбара, что есть ваша тайна, по сравнению со всем этим?

— Но… но… они не поймут. Они будут смотреть на нас… по-другому.

— Я прекрасно понимаю вас и ваши опасения. Да, они могут сначала не понять, но со временем им все равно никуда от этого не деться. Поймут все, как миленькие, да еще и гордиться когда-нибудь будут, что с вами служили, учились и вообще. Понимаете… доверие друг к другу — это высшая форма взаимоотношений между людьми. Не только солдат, а вообще всех. Веками люди боролись с такими вещами, как расизм, жено- или мужененавистничеством, со временем искоренив все эти "прелести" из общества. Быть может, вы помните, что еще в начальных классах на некоторых вам прививали любовь ко всем людям. Не знаю с каким успехом, но… И важно не то, почему мы все разные, а то, в чем мы одинаковые. К чему я это все… Так вот, если вы верите своим близким, в данном случае, бывшим одногруппникам, а ныне — сослуживцам, а они верят вам, то вместе вам и море по колено. Доверие спасает тогда, когда логика и здравый смысл против вас. Доверие спасает тогда, когда вы стоите на грани, и, кажется, что терять уже нечего. Доверие помогает держать в узде эмоции и понимать друг друга без слов…

— Как это все классно звучит, — перебил ее Туев. — Да только на практике будет иначе.

— Может. Поначалу. Но не все время. Но и это пройдет. Да, будут те, которые очень сильно на вас обидятся, только они даже сами не будут понимать из-за чего. Даже если они будут орать, сторониться вас, не разговаривать, толкать, пытаясь зацепить или что-то еще, называть вас какими-то… идиотскими кличками, то все это будет исходить только от обиды, что вы так долго им не говорили правду. А когда пройдет время, они поймут, что вы все те же, что и были раньше, что вы абсолютно такие же, как и были раньше, что ни капельки в вас не изменилось. И их попустит. Вы всю жизнь скрываете свое истинное лицо, откройтесь хотя бы своим друзьям. Вам самим будет легче.

— Мы привыкли прятаться, — сказал Пауль. — Всю жизнь скрываемся, так легче, чем терять друзей из-за такой глупости…

— Вот именно из-за глупости. Скажите мне, а если они сами узнают о вашей тайне, то как вы тогда будете перед ними объясняться?

— Как интересно они узнают? — спросила Барбара. — Сколько лет не знали, а теперь вдруг…

— Вы столько лет виделись только на учебе и после нее. Ночевали дома с родителями, на лето кто-то из вас уезжал… в село, к дяде, к тете, к дедушке, к бабушке. А теперь вы постоянно находитесь вместе, вместе служите, вместе спите, вместе воюете. Так или иначе, вы начали узнавать друг друга лучше. И я готова поспорить, что кто-то заметил эти ваши встречи. Даже я стала обращать внимание на ваше странное поведение. Значит что? Плохо шифруетесь. Вы на кой фиг вообще начали собираться?

— Нам нужно было решить проблему.

— Нужно решить проблему, — передразнила его Джессика. Что-то она в последнее время часто задирает нас. К чему бы это? — А что вы будете делать, если на одну из ваших встреч придет кто-то из них, спрячется и подслушает? И поймет все, а? Что вы тогда делать будете?

У меня засосало под ложечкой. Она знает, что мы здесь.

— Придумаем что-нибудь, — быстро ответила Барбара.

— Да? Ну, тогда можешь начинать придумывать. Эй, вы двое, выходите!

Нимуш повернулся ко мне, в глазах его читался страх вперемешку с паникой, будто бы нас нашли враги и звали на расстрел. Я похлопал его по плечу и шепнул:

— Ну что ж. Она такая. Она все знает.

— Мне вас за ноги из кладовой вытащить? — угрожающе спросила Джессика. В шутку, кончено. Хотя если бы мы заупрямились, шутка могла перейти в реальное действо.

Мы медленно встали, и, громыхая уборочным инвентарем, явились всем присутствующим.

— Б-билл… — больше всех удивленна была Барбара. — Н-ним-муш? А что вы здесь делаете?

— Это у Билла есть такая привычка, подслушивать чужие разговоры, — подмигнула мне Джессика. — А что ты на меня так смотришь? Я тебя тогда не увидела. Зато Алекс увидел. И не упустил возможности сообщить мне это при нашем следующем разговоре.

Но для Барбары и Нимуша более не существовало никого вокруг. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Я даже боялся представить, какие страсти сейчас между ними накаляются.

— Зачем ты следил за мной? — спросила Барбара.

— А что ты от меня утаиваешь? — ответил Нимуш вопросом на вопрос.

— Ничего.

— Не ври, Барби. Вы тут уже несколько минут разговариваете о вашей большой тайне…

— И заметь — ни разу еще не назвали ее вслух, — сказала Джессика.

— Почему? — спросил я у нее.

— Потому что я хотела, чтобы они сами вам это сказали.

— Тут нечего обсуждать вообще, — сказал Туев и направился к выходу.

Дверь у него перед носом резко захлопнулась. Прямо как в дешевом фильме ужасов.

— А я сказала — вы никуда не пойдете, пока я не удостоверюсь в том, что вы сказали мне правду, — с угрожающим оттенком в голосе сказала Джессика. — И пока не покажете им свою тайну.

Наступила долгая пауза. Все присутствующие с испугом переглядывались, Нимуш сверлил взглядом Барбару, я — Джессику. Пауза затягивалась. Никто не знал, на что в действительности способна Джессика, если упрется рогом, а сейчас она именно уперлась. Но видать секрет был серьезным, потому как сильно они за него держались. То, что произошло дальше, я понял не сразу.

Во всех присутствующих начало что-то меняться. Во всех, кроме меня, Нимуша и Джессики. Но только спустя несколько мгновений я понял, что это было. Цвет их кожи, волос и глаз стал меняться. Не черты лица, не внешность, не рост. Только цвет.

От внезапного осознания правды у меня в прямом смысле слова отвисла челюсть. Они все были зеленокожими. Нимуш схватился за голову и затараторил:

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет, этого просто не может быть…

— А вы что думали? — мрачно сказала Джессика. — Что, потеряв более 50 % процентов всего женского населения и восполнив его за счет людей с планеты ST-124.0, насколько это вообще было возможно в той ситуации, вы просто так редко встречаете на улицах зеленокожих? Роуг — так называлась программа по глобальному спасению общества от упадка до уровня войн за самку. Но с тем, как мы все больше утаивали от людей истинное положение вещей, нам все больше становилось понятно, что большая часть зеленокожих должны жить скрытно. Благо они это умели. Тогда их и разделили на тех, что принимали на себя удар общества за свою природу и тех, кто всю свою жизнь скрывали, кто они такие на самом деле. От всех — от друзей, от близких им людей, от окружения. Часто даже от своих мужей. Именно на них, в конце концов, и переориентировался термин "роуг". Вы никогда не замечали, что СМИ часто подымают шумиху по поводу того, что сейчас рождается сильно много слабых детей. Так вот это из-за того, что в роддомах часто появляются зеленокожие женщины, которые так и не сумели объяснить своим мужьям, кто они такие на самом деле. И их детей некоторое время не показывают отцу, мотивируя тем, что родился слабым и лежит в специальной капсуле. СМИ часто выдвигают теорию большого правительственного заговора, не понимая, насколько близки к истине. Только мотивы они всегда называют неправильные. Помимо всего прочего, зеленокожие обладают возможностью влиять на подобных себе, управляя их способностью к маскировке. Обычно более сильная личность может повлиять на более слабую. В паре мама-ребенок это стало незаменимым качеством для программы роуг. Ребенка обычно не показывают отцу до тех пор, пока мать не оправится и не сможет управлять хамелеоном ребенка в полную силу…

— Но почему…

— Почему что? Нимуш, вот ты сейчас смотришь на свою девушку, которая так тебе дорога и не понимаешь, что она же совсем не изменилась. Она все та же, что была пятнадцать минут назад. И испытывает к тебе все те же чувства. Только правды между вами стало чуть больше. Осталось понять, как ты ей на это ответишь.

— Но почему ты мне раньше не сказала?

Барбара молчала. Джессика некоторое время смотрела на них, потом сказала:

— Ну, мне кажется, вам двоим будет, что обсудить. Вы мне лучше скажите, почему в ваших личных делах даже намека нет на то, что вы все роуг? Эта информация должна быть в любом случае, даже если вы сверхсекретные шпионы.

— Спроси что полегче… — сказал Туев. — Кстати, а почему это она должна присутствовать? Что-то нашего типа клейма или что?

— Знаешь, услышь я сейчас это от кого-нибудь другого, я бы ему морду в кровавое месиво превратила… Какое на хрен клеймо? Что вы несете? Клеймо в медицинских целях не ставят. А информация эта должна в первую очередь быть предоставлена именно медикам, в случае чего. Вот вы почти всю свою жизнь принимаете кальтмуген. А вы хоть знаете почему? Вам сказал кто-то?

— Да, — ответил Пауль. — Потому что нам по наследству передается какая-то форма бешенства. И если мы это лекарство принимать не будем, то оно возобладает над нами.

Джессика прыснула. Некоторое время она пыталась подавить попытки засмеяться. Все с интересом и удивлением смотрели на нее. Наконец, она выдавила из себя:

— Кто вам это сказал?

— Я не помню, — признался Пауль. — Но только помню, что говорили. Как и все в этой комнате.

— Подожди, — Барбара оторвала взгляд от Нимуша и повернулась к Джессике, — ты хочешь сказать, что это неправда? Но в нашей группе был прицидент нападения на человека после долгого неупотребления кальтмугена.

— Да, ладно? — спросила Джессика. — А ну-ка поподробнее.

— И даже не один. Первый раз это был Демиен, — Барбара кивнула в сторону Сагалова. Выражение его лица стало напряженным. — Было это чуть больше года назад. Кажется, мы тогда с пикника возвращались. Обратили мы тогда внимание на то, что он как-то странно себя ведет. Но списали на то, что выпил чего-то, хотя никто не видел, чтобы он тогда употреблял вообще. Ну и шли себе дальше, боковым зрением посматривая, чтобы к людям не приставал. И тут резко он стал каким-то бешеным взгляд переменился и он кинулся куда-то в сторону. Мы сначала думали, что отлить пошел. А первым сообразившим, что что-то неладно, был Билл.

— Да ладно? — спросил я сиплым голосом. Я не ожидал этого.

— Не помнишь, разумеется, — сказала Джессика. — Я уже перестала этому удивляться.

— Билл, короче, внезапно свернул в ту сторону, куда убежал Демиен, — продолжила Барбара. — И не прошло минуты, как он позвал нас на помощь. Там где мы их нашли, они боролись. Вернее, Билл скрутил Демиена по рукам и ногам, прижал к земле и старался удержать. Рядом с ними лежала девушка…

— Девушка, — загадочно улыбнулась Джессика. — Другого и быть не могло. Ну-ну, продолжай.

— На ней была порвана одежда…

— Не было этого! — воскликнул Демиен. — Не было! Ты придумываешь все! Зачем ты это придумываешь?! Я не помню такого!

— Было, — холодно сказал Тимур. — Я помню.

— Да?! Было?! Что еще там было?! Сейчас скажете, что я убить хотел или… убил…

— Ты напал на нее! — тоже повысила голос Барбара. — Ввел ей какой-то наркотик. И чтобы ты не хотел с ней сделать, тебе повезло, что мы тебя остановили, отвезли ее в больницу и не дали никаких показаний законникам.

Демиен как-то странно посмотрел на меня. Хотел бы я знать, о чем думает человек с таким взглядом. Дальше заговорила Джессика:

— В общем понятно. А второй раз кто это был?

— Сьюзен, — ответила Барбара.

— И напала она на парня, да?

— Откуда ты знаешь?

— Неважно. А кто-нибудь знает, почему они накануне перестали принимать кальтмуген? Нет?.. а-а-а, не помните? Ладно, тоже не важно. Значит так… Существовала раньше одна такая инопланетная раса, назывались они виакелами. Виакелы были настолько чужды нам… в общем, ладно, это уже не имеет никакого смысла. Но заразили их одним вирусом, который грозил им полным вымиранием. И нашли они лекарство от него… Вернее, рассчитали каким оно теоретически должно быть. А заодно вычислили, что наиболее вероятно оно появится в организме людей… через несколько десятков тысяч лет эволюции. Что, кстати, они доказать не сумели. Но на основании своих убеждений стали похищать людей и проводить над ними опыты. А потом просто развязали с нами войны с целью поработить нас и использовать как скот для своих нужд.

— Стоп. Если они рассчитали формулу для лекарства…

— Нет, ты не правильно поняла. Формулы они не знали. Они вроде как рассчитали вероятность появления антител у людей. Там, в общем-то, довольно мутная история была с этими расчетами. Есть мнение, что это был лишь предлог для развязывания войны ради последующего нашего порабощения. Сейчас об этом нигде за пределами своего вида лучше не распространятся.

— Я могу понять, почему они хотели нас поработить, — вклинился я. — Но неужели они не могли остановиться, когда стало понятно, что нас они не одолеют? Или мы им не предлагали?

— Вроде недавно поднималась эта тема… А, ну да… не все из вас там присутствовали. Ну, в общем-то, как ни странно, мы им предлагали. Но они отказались. Уперлись, сказали, что младшая раса не будет ими командовать, чего бы им в конце этого не стоило. Конец не заставил себя ждать. Это, кстати, тот самый случай развития событий, когда правительство ставит свои интересы выше интересов общества. И не уступает ни при каких условиях. До, так сказать, своего едино-возможного победного конца.

— Их правительства? — переспросила Барбара.

— Да. На последний бой они мобилизировали всех, кто хоть как-то смог еще двигаться. И больных, и стариков, и малолетних, и женщин, и даже беременных на ранних сроках. Всех, кого так и не смогли призвать, они отправили в специальные лагеря. Типа пережидать. Но на самом деле они их сами там же и уничтожили. Именно тогда мы узнали, что у них есть перекраиватель.

— Кто-кто?

— Ни кто-кто, а что-что… Неважно что. Важно, что они собственноручно уничтожили их, а солдатам своим сказали, что это сделали мы. Ну, чтобы разозлить их посильнее. Только мы все равно выиграли, а они лишили себя запасного варианта. На "последней битве" мы не думали, что это она для них действительно самая последняя. Ну и истребили фактически всех. Но один корабль, как потом оказалось, уцелел. Его преследовал… неважно кто. Догнал он его до самой атмосферы одной отдаленной планеты. А те напролом через атмосферу. Притормозили немного в плотных слоях, а потом резко на снижение пошли. Преследовавший подбил им два из четырех основных двигателя. Но его истребитель тоже был сильно поврежден. С горем пополам он грохнулся на планету. Но выжил. Когда его подобрали, битва официально считалась выигранной. А корабль, о котором доложил потом спасенный, искать не стали. Посчитали, что он не мог выжить после такой посадки. А он все-таки выжил. На той планете оказалось какое-то новоиспеченное поселение людей. Виакелы тогда сделали то, что им показалось единственно верным — поработили практически все население, при этом постоянно высылая отчеты на Землю об успехах в колонизации. Сами же стали экспериментировать над мутациями у людей. В результате они смогли добиться появления у людей нужного им для нейтрализации вируса элемента. А мы довольно долго даже не подозревали о том, что там происходило пока… одна особа нам не подсказала.

— И что же это была за особа?

— Какая тебе разница? Сволочь она редкая, но иногда очень даже вовремя помогает. Но это не важно. Мы обнаружили планету, населенную зеленокожими людьми, которыми управляла горстка виакелов. Они там создали общество, о котором вы может что-то и слышали…

— Порядок Доминклант? — спросил я.

— Да. Именно его. Но он был создан исключительно для управления… стадом. Да-да, именно стадом, потому что никак иначе они людей не видели. Покопавшись немного в наших генах, они смогли увеличить нам… вернее вам, срок жизни, изменили циклы взросления-старения, а также серьезно изменили гормональный фон. Цель была такая: сделать людей максимально плодовитыми.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Барбара.

— То, что вы только что назвали "какой-то формой бешенства"… в общем, это действительно можно назвать одержимостью. Только это одержимость противоположным полом. В самом прямом значении этого выражения. Если нормального человека гормоны подталкивают на какие-то действия по отношению к партнеру, то у вас просто… срывает крышу, скажем так. Вы абсолютно не можете себя контролировать пока не трахнетесь с кем-то. И если женщинам одного раза на девять месяцев может быть достаточно, то о мужиках и вообще говорить нечего… дослушайте и не перебивайте! Понятное дело, что для нормальной жизни в обществе эта ваша… особенность никуда не годилась. Поэтому стали искать какое-то решение, которое уравнивало бы более-менее ваш гормональный фон с нашим и чтобы вы могли отвечать за свои действия. Тогда весьма неожиданным решением был кальтмуген.

— А что иначе нельзя никак? Только колесами всю жизнь питаться?

— Пока что никак. Вы не знаете, но это наверно единственное название лекарства, не имеющего ничего общего с латынью. Его специально придумали таким, чтобы кто-то посторонний не узнал, из чего его делают.

— А из чего его делают? — спросил Андрэ.

— Ага, вот я вот так прямо сейчас вам и рассказала… Ничего противозаконного в его состав не входит, но поверьте — вам лучше не знать способ его производства. Может сходу стошнить и вы наотрез откажитесь его впредь даже в рот брать. Что вам делать категорически противопоказано.

— А что, — Барбара игриво толкнула меня в бок, — не убежишь от меня, Билл?

— Дело не в том, что сможет убежать или нет. Дело в том, что как бы он ни любил другую и как бы ни ненавидел тебя, если ты его захочешь под действием прилива гормонов, он отказаться не сможет. И я вам сейчас покажу почему, — Джессика взяла Барбару за руку и стала водить пальцами по ее ладони мягкими вращательными движениями.

— Что ты делаешь? — та попыталась выдернуть руку.

— Тихо, — прошептала Джессика. — Не волнуйся. Это просто научный эксперимент.

Некоторое время все присутствующие с интересом смотрели на этих двоих. Джессика все гладила и гладила ладонь. Тут Барбара резко выдернула у нее руку и с удивлением, уставившись на ладонь, спросила:

— Что это такое?

Нимуш взял ее за руку. Барбара аж вздрогнула от неожиданности. На кончиках ее пальцев было слегка заметно какое-то вещество. Оно проступало из кожных пор.

— Это то, что в народе прозвали "эликсиром любви". Фермент, который имеет определенный запах. Запах этот влияет на твоего партнера так, что его одолевает страстное недвусмысленное желание по отношению к тебе. Сейчас он не повлияет ни кого, потому что я тебя не интересую как сексуальный партнер в плане продолжения рода и потому что ты не была под воздействием гормонального всплеска.

— Откуда он взялся? — перепугано спросила Барбара.

— Да не волнуйся ты так. Это ты его вырабатываешь. Помимо всего прочего, было установлено, что его состав немного изменчив. Как потом выяснилось, зеленокожие его составляют на основе запаха другого человека. То есть для каждого конкретного индивидуума он имеет свой уникальный состав и запах. В общем-то, наверно не для каждого, а как-то по группам. Но важно то, что ваш организм его вырабатывает под того, с кем вы намерены лечь в постель. То есть, нету такого, что на кого-то он действует, а на кого-то нет. Вот поэтому, Барбара, Билл от тебя и не убежал бы… до соития.

— Гадость какая! — Барбара вытерла руку об штаны.

— Именно поэтому вопрос о регулировании ваших гормонов встал ребром почти сразу после того, как было решено зеленокожих внедрять в нашу жизнь. Но, в общем-то, ты сейчас говоришь "гадость какая". А когда моча в голову ударяет — тебя не удержишь. Этот "щедрый дар" виакелов позволял им не следить за тем, как их стадо самовоспроизводится, и всегда иметь мясо в избытке.

— Так что же это получается? — подала голос Алиса. — Мы просто-напросто генетические насильники, так что ли?

— Это, кстати, еще одна веская причина, по которой было решено давать вам кальтмуген. Одна из самых скользких статей уголовного кодекса с вашим появлением стала еще более скользкой. Предположим, идет девушка домой по темному переулку, за ней увязался парень. Он зеленокожий, она — нет. Наутро очухивается она после того, как у них был секс. Что делать? Обращаться к органам правопорядка? Можно. Но это только в том случае, если она не помнит что произошло. А если помнит, то она может и не пойти. А даже если и пойдет, то как доказать, что тебя изнасиловали, если следов побоев нет? И не один судмедэксперт не сможет подтвердить, что сексом она с тем парнем занималась не по своей воле. Ибо фактически по своей. Опоили? Но она с ним даже в баре не сидела и не выпивала. Одурманили? А как это доказать, если этот фермент не классифицируется как наркотическое или какое либо другое вредное вещество. Мало того, еще и довольно быстро выводится из организма. Собственно вещество лишь подстегивает либидо и заставляет видеть привлекательным того, кто дал тебе его понюхать. Жертва тогда становится чем-то сродни нимфоманки. На короткий срок времени. Кстати, не доказано, но есть версия, что жертва, пока не кончится действие "эликсира любви", готова лечь под первого встречного. И неоднократно. Только зеленокожие обычно обставляют все так, что рядом никого, кроме поймавшего жертву, не находится. И они их никогда не бросают на произвол судьбы. После всего доставляют домой, садят в транспорт или просто находятся рядом, пока их… партнер не начинает приходить в себя. То есть так или иначе, зацепок для следствия вообще практически нет, выглядит так, будто все было по согласию обоих. Но жертва ведь знает, что было иначе. Хотя и никак не может понять, почему она отдалась по своей воле, и не пыталась сопротивляться или убежать. И тогда начинаются проблемы. А теперь представьте еще ту же ситуацию, но наоборот. В цивилизованном мире право выбора сексуального партнера есть у каждого. Но что делать, если кто-то, хоть и очень… приятным способом, но все-таки заставляет лечь с ним в постель… и если это проблема глобального масштаба? Поэтому кальтмуген — пока что единственный способ решить много никому не нужных проблем. Так, ладно. Разговорились мы тут с вами что-то сильно. Советую вам хорошенько подумать над моими словами. Забирайте лекарство и идите… занимайтесь своими делами. И не забудьте мне завтра предоставить фамилии тех, кто сейчас здесь находится. Ну, кроме Билла и Нимуша, разумеется.

— Зачем? — удивился Туев.

— Затем, чтобы больше не было этой оплошности с личными делами. Вы — роуг, и соответствующая пометка должна быть в ваших документах. А еще я внесу вас в списки постоянно нуждающихся в кальтмугене. И тогда больше не надо будет его, как сегодня, впопыхах доставать.

— А разве тогда Телепатопия не сможет узнать, где мы находимся?

— Ой, я тебя умоляю! Даже среди людей, которые работают настолько засекречено, что их просто не существует для всего мира, есть зеленокожие. И есть соответствующие сверхсекретные списки на поставку им кальтмугена. И впредь я вас попрошу об одной вещи: не надо меня держать за полную дурочку, хорошо?

Все неуверенно закивали. Хотя вряд ли кто-то понял, насчет чего именно был вопрос про дурочку. То ли насчет того, чтобы утаивать от нее секреты, подобные тому, что сегодня открылся, то ли насчет того, что она может так просто засветить наши имена перед Телепатопией, то ли вообще насчет всего, но закивали потому, что Джессика последнюю фразу сказала таким тоном…

— Вот и ладненько. А теперь я попрошу вас разойтись по своим…делам. Билл, ты останься.

Присутствующие, кроме Джессики, Нимуша и меня, вновь стали менять свою внешность, приводя ее к… более привычной. Постепенно все вышли в коридор. Последними остались Нимуш с Барбарой. Они обнимались и целовались. Все, напряжение между ними развеялось окончательно. Ну что ж, я, честно говоря, был только рад. Джессика щелкнула пальцами у них перед лицами и сказала:

— Я вам обоим сейчас по три наряда вне очереди вкачу, если вы не продолжите свою содержательную беседу, хотя бы за дверью.

Они оба заулыбались и направились к выходу. Впрочем, далеко никто не ушел. За дверью поднялся гомон, кажется, они делили кальтмуген. Ничего не могут сделать организовано и тихо.

Джессика прикрыла дверь и облегченно вздохнула.

— Я думала, что будет сложнее. Все это… довольно неожиданно. Интересно, если они не состояли на учете, как роуг, то каким образом они все это время добывали лекарство? Надо будет попозже поинтересоваться. Видишь, Билл, вы просто бездонная яма сюрпризов, даже для самих себя.

— Ты что-то хотела? — спросил я. Хотя зачем, она все равно сказала бы.

— Да. Ты завтра никуда не собираешься?

Интересно, куда я мог собраться? Снаружи по корпусу базы погулять?

— В наряд не собираешься? — уточнила Джессика, явно увидев по глазам, что я сейчас скажу какую-нибудь глупость.

— Нет… вроде.

— Так нет или вроде?

— Сейчас, — я достал из кармана расписание нарядов. — Нет, не собираюсь.

— Хорошо. Значит завтра… э-э-э-э, через шесть часов, жду тебя в доке возле твоего истребителя.

— Зачем?

— Узнаешь.

— А сейчас сказать нельзя?

— А как ты будешь еще шесть часов лопаться от любопытсва?

Джессика развернулась и покинула лазарет. Я не понял, это была подколка, сарказм или изложение фактов? И тут я вспомнил и резко посмотрел на часы. Приближается к полседьмого утра. Несмотря на то, что я совсем забыл, но все-таки не опоздал туда, куда меня посылало таинственное послание. Неужели с тех пор прошло всего четырнадцать часов? Как же долго тянется время…

* * *

Ну и как это называется? Истребитель Самоделкина? Джессика либо смерти моей очень хочет… либо это у нее такое чувство юмора.

Я стоял в доке и смотрел на модернизированную версию моего летательного аппарата. И судя по всему выражение мое лица было довольно туповато, ибо работавшие недалеко две девушки хихикали и показывали на меня пальцами.

С виду модернизаций было произведено немного. Только удлинили кабину. Зачем-то. Но швы заново наложенной обшивки у меня вызывали смутные сомнения. По прислоненной рядом лестнице, которую, кажется, просто забыли рабочие, я вскарабкался наверх и открыл купол. И удивился еще больше. Кабина изнутри была полностью переделана. Приборная панель, хоть за основу была взята старая, отличалась довольно сильно, в основном расположением индикаторов. Появилось несколько новых кнопок. Но это было не самое страшное. Кабина теперь была рассчитана на двоих. И у каждого был свой штурвал. Хотя управление второго пилота было немного упрощено. Или мне просто так показалось.

— Нравится? — спросила Джессика, смотря на меня снизу.

Рядом с ней стояла Кармен. Как они подошли, я не заметил, видимо просто увлекся разглядыванием модернизаций. Кто полетит со мной, я уже понял. Но только почему именно она?

— Все бы ничего, но боюсь, что нас ожидает моментальная разгерметизация, едва мы пересечем атмосферный экран.

— А ты не бойся.

— Ну, спасибо! Зачем это все понадобилось?

— Подробности расскажу уже в пути. И не бойся, собрано настолько качественно, насколько это вообще возможно в таких условиях. Выглядит малость жутковато, но доработать напильником времени не было.

— Чем? Зачем?

— Неважно. Полезайте оба в кабину и готовьтесь к старту. Билл, ты спереди.

— Слушаюсь.

— Слушайся-слушайся…

С этими словами Джессика удалилась в сторону своего истребителя. Я пропустил даму вперед и полез следом.

— Кармен, а ты случайно не знаешь, что все это значит? — спросил я, закрывая купол.

— Это эксперимент, — коротко ответила Кармен.

— Знаешь, ты уже прямо как она разговариваешь. А что за эксперимент?

— Правительственный.

— М-да.

— Слушай, я и сама еще толком не в курсе. Сказала она лишь то, что уже давно муссируется вопрос об использовании телепатов вместе с пилотами истребителей. А вот для чего…

— Альфа-1, готовьтесь к вылету, — проскрипела рация.

— А кто пилотировать то будет? — спросил я.

— Ты, разумеется, — ответила Кармен. — Я здесь с другой целью. И, честно говоря, понятия не имею, зачем в мою половину вмонтировали дублирующую часть управления.

Хрустнув пальцами и выматерив чудо проектировщиков, которые поменяли мне часть управления я запустил реактор и поставил на прогрев сопел. Сзади мерно заурчало. Прогрев сопел — стандартная процедура при старте, если более суток машина не покидала базы. Техника безопасности или что-то еще, не знаю.

— А твой тише работает, — заметила сзади Кармен.

— Кто? — не понял я.

— Реактор. Под его гул и подремать можно.

Чем я как-то в патруле и занимался…

— А мой, — продолжила Кармен, — как трактор…

— Так то, наверно, у тебя с охлаждением непорядок. Ну там, вентиляторы погнутые, или забилось что-то. Работе не мешает…

— Да знаю я. Нет на базе других вентиляторов. Мне завидно просто. Хотя, по правде говоря, я в патрулях реже всех бываю.

— Альфа-1, проверка систем, — сказала рация знакомым голосом.

— Ниола, опять ты? Тебя таки выписали…

— А это опять ты, Билл? Смотри мне, если сегодня какие-нибудь эксцессы по твоей вине произойдут, я тебя лично придушу.

— Я постараюсь…

— Билл, ты системы свои проверил? — спросила Джессика по рации.

— Да… уже. Ай, сейчас… На хрена было все менять?!

— Не ври, там далеко не все поменяно.

— Альфа-1, все системы в норме.

— Старший — базе, запрашиваю разрешение на вылет.

— Разрешение на вылет дано. Долгой жизни вам ребята.

— Долгой жизни, база, — почти в унисон повторили все.

Я выдавил четверть тяги на основные двигатели и машина полетела в сторону атмосферного экрана. Уже пересекая голубую черту в бездну я заметил, что с нами отправляется еще кто-то.

— Альфа-1 — старшему, а что с нами еще кто-то летит?

— Да, — ответила Джессика. — Камолов. А что?

— Да нет, ничего.

— Билл, еще раз стартуешь с базы с такой скоростью, я тебе лично морду разобью. Это помимо выговора, разумеется.

Да, взлетел я в этот раз действительно быстро. Наверно, подсознательно пытаясь побыстрее совершить взлет, чтобы не произошло то, что было, когда я чуть было не размазался о станцию. И она сама в этом виновата, так что пусть не бухтит.

— Альфа-1 — старшему: куда летим? — спросил я.

— Для начала — подальше от базы, дабы не зацепить никого. За мной, господа… и дамы.

И, выстроившись клином, мы полетели вперед, выжав двигатели на полную мощность. База довольно быстро стала удаляться. Молча летели недолго. Первым не выдержал Камолов.

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

— Объясню. И не только тебе, — ответила Джессика. — Значит так, вы, быть может, знаете, а может и нет, но на данный момент статистика самой большой смертности в вооруженных силах Альянса человеческих миров (да и не только у нас) приходится на пилотов истребителей и исследователей. Иногда она намного выше, чем у пехотинцев и десантников. Что является недопустимым, ибо пилоты — более ценные кадры в плане владения более высококвалифицированными навыками, затрат на обучение… Ну и плюс, их гибель обычно обходится в намного большую сумму, чем потеря тех же десантников. Потому что пилоты с собой на тот свет тащат и свои истребители. Обычно. Разными путями пытаясь решить эту проблему, в конце концов, было выдвинуто предложение об использовании телепатов ради сохранения бесценных жизней и дорогущей техники.

— Это как? — не понял Камолов.

— Сейчас объясню. Из всех видов поединков, космический — самый тяжелый. Во-первых, в космосе ни хрена не слышно, и хотя этот вопрос сейчас пытаются решить при помощи звуковых эмуляторов, проблему в корне это все равно не изменит. Во-вторых, если, к примеру, у пилота обычного истребителя в атмосфере планеты есть шанс выжить будучи подбитым, то у пилота космической боевой машины — практически нет. Ибо здесь вакуум, и это проблема. В-третьих, в космосе еще и хреново видно. На истребители противника в атмосфере, в случае если поединок проходит не ночью, как минимум падает свет звезды, рассеянный атмосферой. А здесь ночь вечная и вездесущая. Все это в купе… ну, сажем так, просто не фонтан. Но ввиду того, что в последнее время почти, что каждый третий обладает тем, что раньше считалось сверхъестественными способностями, пришла кое-кому в голову мысль, что может пилоту не помешает иметь в кабине того, кто смотрит… не глазами. А читает мысли, к примеру. Мысли противника.

— И кому же это, интересно, такая мысль в голову пришла? — с сарказмом спросил я.

— Какая разница… а я поняла… нет, не мне и не Алексу. В общем, короче, сейчас мы будем проводить первый пробный полет в немного боевой обстановке на экспериментальной основе с целью определить потенциал разработки программы по использованию телепатов в паре с пилотами. Понятное дело, что от вас сейчас никто не ждет высоких показателей. Только хотя бы потому, что еще никаких показателей нет и сверяться не с чем.

— А нафига мне оборудовали второе место пилота? — спросила Кармен.

— А это тоже эксперимент. Суть в том, что если первый пилот погибнет или будет неспособен управлять истребителем, то это сможет сделать и второй, а не просто умереть от безысходности ситуации. Вообще, ты у нас тут главная. Твоя задача оценить удобность всего, что тебя окружает и внести свою конструктивную критику. Возможно, будет удобней сделать тебе боковой штурвал. Подумай, попробуй по разному, может, тебе надо будет прикасаться к пилоту спереди, чтобы более эффективно передавать ему информацию. Также ты должна будешь придумать способ оптимальной передачи этой самой информации.

— Мне что-то не очень нравится эта формулировка…

— Да, телепат ты не по принуждению. Но нужно пользоваться всеми возможностями для сокращения потерь личного состава или просто молодых парней и девушек. Сейчас ты та, кто будет искать эти возможности в себе и своих способностях. Но, несмотря на то, что ты уже умеешь, мало мочь читать только мысли врагов, надо еще суметь правильно показать ситуацию пилоту.

— У меня вопрос.

— Валяй.

— А почему мне тогда самой не сесть за штурвал и обойтись без его помощи?

— Ну, наверно, потому, что телепаты не могут быть задействованы только в качестве пилотов истребителей.

— Еще вопрос: а почему вы сами не сели в кабину вторым пилотом?

— Потому что мне нужно, чтобы система работала и там, где меня нет, чтобы было удобно любому среднему телепату. А исходя из того, что у меня опыта не… короче, очень много, то я здесь не гожусь. И я намного выше среднего уровня. В конце концов, я смогу взять контроль над сознанием впереди сидящего и управлять сама. Или вырубить его и все равно управлять сама. А вам нужно искать компромисс, в котором каждый занимается тем, чем должен. Ведь максимальной эффективности ты сама не достигнешь. И читать мысли, и уворачиваться от пуль одновременно — не так то просто. В конце концов, тебе надо успевать перестраиваться с одного на другое, что чревато потерей драгоценных секунд. Ну вот теперь тебе представляется возможность не беспокоится об управлении, а сосредоточится только на телепатии.

— Ладно, понятно… вроде. Кстати, я тоже выше среднего уровня… или вы так говорите.

— А инструктора и должны быть выше среднего контингента. Но не сильно.

— Инструктора? — переспросил я. — Что вы хотите сказать?

— Не исключено, что твоя подруга в будущем станет первым инструктором по подготовке молодых телепатов для работы в паре с пилотами.

— Э-э-э… но… но… — интересно, Кармен так заикаться стала от внезапно открывшихся перспектив или просто была ошеломлена такой информацией? — Но у меня еще… еще опыта маловато.

— Только не загордись там. Тебя никто еще инструктором и не поставил. Есть время поднакопить опыта. И я сказала, что это "не исключено", а не что так и будет. И для начала не мешало бы эту программу подготовки разработать. Для этого мы сюда и прилетели.

— Что уже? — спросил Камолов.

— Да. Мы достаточно далеко отлетели. Так Билл, ты лети прямо, как на патруле. А мне надо поговорить с Владимиром.

Она отключилась. Я сбросил тягу и полетел прямо. Некоторое время молчали. Я услышал сзади ерзанье и спросил вслух:

— Что такое?

— А? Что? — отозвалась Кармен. — А, нет, ничего. Нервничаю.

— Чего?

— Билли, ты вообще понимаешь, какую она на меня только что взвалила ответственность?

— Да не очень, вообще-то.

— Оно и видно.

— Слушай, давно хотел у тебя спросить… тут как-то в патруле Каролина назвала Камолова Вовой. Почему?

— А почему ты у меня спрашиваешь, а не у нее?

— Насколько я помню, ты у нас полиглот и знаешь много древних и старых языков. А имя, мне кажется, пришло из…

— Кажется ему. Ладно. Это такое сокращение. Уменьшительно-ласкательное. Типа того, как ты свою Карочкой называешь.

— Это не я ее так назвал, а Нимуш.

— Неважно.

— А почему Вова, если он Владимир. Я что-то не понял, как это можно сократить, поменяв все буквы, кроме первой…

— Такие они были, языки наших предков. Непонятные и загадочные. И народы были такие же. По крайней мере, часть из них.

Мимо нас пронесся истребитель и я заметил, что уровень моих щитов резко упал. А уровень адреналина у меня в крови резко подскочил, и я взревел в рацию:

— КАКОГО ЧЕРТА?!!

Даже находясь в расслабленном состоянии я всегда краем глаза наблюдаю за сканером. Радиус действия у него достаточно большой, чтобы с момента появления кого-то в зоне его действия до того, как на меня смогут напасть, я успел что-то предпринять. Но сейчас сканер показывал, что истребители Джессики и Камолова находились позади на приличном расстоянии, не приближались и не удалялись, а сохраняли дистанцию. Поэтому нападение было для меня неожиданностью

— Таки пропустили, — сказал Камолов.

— Я же говорила, — поддакнула Джессика. — Ребят, считайте, что вы убиты.

— ЧТО ЭТО БЫЛО?!! — орал я. — ПОЧЕМУ У МЕНЯ СКАНЕР НЕ РАБОТАЕТ?!!

— Потому что я так сделала. Забыла сказать, что по статистике наибольшее количество смертей пилотов космического флота происходит из-за того, что на них нападают, так называемые невидимки. Не все корабли можно засечь сканером. Особенно если противник использует какие-нибудь глушилки. Для этого тебе нужен в кабине тот, кто способен видеть не глазами. Ты же не можешь постоянно крутиться и смотреть во все стороны одновременно.

— А кто пользуется глушилками? — уже более спокойно спросил я.

— Пираты, скажем. Протеиновые.

— Кто-кто? — переспросил Камолов.

— Народ, давайте лекцию на потом…

— Нет уж, начала говорить, так договаривай!

Джессика тяжело вздохнула и начала:

— Быть может, вы замечали, что для приема пищи из генматов существует строго определенный график. Знаете, почему так? Потому что мы не можем постоянно питаться едой, если ее основа была неорганической.

— Почему? Генматы они же…

— Да, они преобразовывают материю. Но не до конца. Понимаете, человек, к примеру, состоит не только из двух химических элементов. В нем есть еще… ну, скажем так, достаточно большая часть периодической таблицы Менделеева. Хотя почему именно человек? И собака, и слон, и курица, и свинья. Да и растения тоже. Все мы живые и все питаемся друг другом. Это естественный процесс. Изобретение генматов позволило создавать что-то полезное из отходов. Но суть в том, что они тоже не всемогущи. Да, они способны насытить созданный бутерброд всеми необходимыми витаминами, минералами и питательными веществами. Но они не смогут этого сделать, если за основу был взят материал, когда-то на 100 % процентов состоявший из ферума. В принципе в этом случае получится железная булочка. Фактически действительная переработка в другой химический элемент производится только 3 %-5% от общего объема всей массы вещества, заправленного в картриджи. Остальное сохраняется и просто перестраивается конечный химический состав, и еще кое-какие действия производятся. И список отнесенных к поддаваемым переработке элементам в другие довольно ограниченный. Поэтому картриджи для генераторов материи существуют двух основных видов и один — что-то среднее между ними. Два вида это те, которые сделаны на органической и неорганической основе. И если неорганику достать довольно просто, то вот с органикой проблемы. Ее производство почти в три раза дороже и выдача строго по нормам. График приема пищи из генматов основывается на том, что есть определенный предел потребления продуктов, созданных при максимальном уровне использования неорганических веществ. В остальном нужно обязательно принимать органику. Так вот есть… ну что-то сродни черных рынков, где продают в основном картриджи с красной маркировкой… ах, да… синяя маркировка — это значит, что содержание неорганической основы, красная — соответственно, органической и третьи — сиреневые… Любое скопление гуманоидов, которое создает свою организацию с преступными целями прежде всего не может рассчитывать на получение положенных им красных и сиреневых картриджей. Поначалу выкручивались, как могли. Но, в конце концов, стало понятно, что для полной независимости от системы нужно иметь собственную продовольственную базу. Проще всего — покупать органическую массу для генматов в обход регистраций и прочего. И тут появились рынки такого сбыта. Власти начали с ними бороться, но постепенно все больше стали задаваться вопросом, откуда же они берут органическую основу. Содержат собственную планетку, где выращивают стада скотины, леса и поля, засеянные пшеницей? Но почему тогда не появляются на рынке настоящие продукты, а только отходы от их переработки? Да и не заморачиваются создания подобного сорта сельским хозяйством. И тогда, вместе с вестью о первой пропавшей колонии, пришла и страшная догадка. Отправившись проверить, что произошло, солдаты вернулись опустошенные морально. Но рапорты они всегда писали четко, это, наверно, у них лучше всего получается. На планете не осталось ничего — ни разумных существ, ни их построек, ни полей, ни единой травинки, ни одного животного. Ничего. А на одном из рынков появилась крупная партия картриджей для генматов. Тогда мы поняли, что алчности и жадности некоторых просто нет предела. Тогда же был издан общегалактический закон об обязательном уничтожении всех проявлений такого рода… деятельности. Тогда же было придумано им название — протеиновые пираты.

— А что, неужели горстка людей способна так опустошить одну планету самостоятельно? — спросил я. Честно говоря, что-то слабо это представлялось.

— Ну, на крупные поселения они никогда не нападают. Ибо можно не иллюзорно отхватить от представителей власти и военных. Но как они это делают — это отдельная тема. И я сегодня вам этого рассказывать не буду, мы не за этим сюда прилетели. Итак, вы двое погибли, нанеся непоправимые убытки, как в материальном плане, так и в моральном. Что скажете в свое оправдание?

— Я не ожидал… — начал было я, но Джессика меня перебила:

— А и не должен был. Для этого у тебя есть сзади помощница. Хотя ты должен был быть готов.

— Я не знала, что уже нужно пытаться… — стала оправдываться Кармен, но Джессика и ее перебила:

— Вот поэтому вас и должно быть двое в кабине. На каждого из вас ложится часть нагрузки. Телепат должен постоянно "слушать", даже когда разговаривает с впереди сидящим, а пилот — принимать решения в бою. И, собственно, воевать. Хорошо, я знала, что с первого раза не выйдет. Давайте еще раз. Билл, ты по-прежнему лети прямо.

Они притормозили и немного отстали от нас. Черт, а ведь действительно это серьезный вопрос. Если они смогли меня так застать врасплох…

— Осторожно! — крикнула сзади Кармен.

Я дернул штурвал, резко уходя в сторону.

— Он за нами!

Я крутанул машиной, но сзади его уже не было. Я поменял плоскость полета, дал резко вверх и перевернулся. Он опять пронесся мимо.

— Все, Билл, — сказал Камолов. — Можешь не пытаться, считай — ты убит.

— Почему? — спросил я.

— А ты на щиты свои посмотри.

Я опустил глаза на панель. Значение их повышалось, но стартовало приблизительно от сотни. Из 1500. Я глазам своим не поверил.

— А откуда ты узнал, когда остановиться?

— Мне вмонтировали датчик, получающий от тебя информацию о твоих щитах. Было условленно, что как только его значение достигает последней сотни, значит — ты проиграл.

— А почему не последнего десятка?

— Чтоб искушения не было добить тебя, — съязвила Джессика. — Так, ребятки, что это было?

— Я попыталась, — сказала Кармен.

— Что ты попыталась?

— Я его предупредила, что на нас нападают, и что Камолов весит на хвосте.

— Голосом?

— Ну а чем же еще?

— Понимаешь, он должен видеть картину более ясно. Не забывай, он — основной пилот, а ты должна заменить ему сканер, который не работает. Давайте еще раз. Билл, скорость попусти немного, нам не хватает возможностей для маневра.

— Зачем это? — удивился я.

— Затем, что в настоящем бою противник может быть шустрее тебя или нападать с неожиданной стороны. А у нас одинаковые истребители с одинаковыми скоростями. Попусти скорость.

Они опять отстали. Я сбросил тягу на основных двигателях на треть. Кармен снова заерзала. Мне тоже было немного не по себе. Получалось, что раньше нам просто везло. Я стал себя не совсем уверенно чувствовать.

— Вверх и вправо! — резко скомандовала Кармен.

Я подчинился. Машина послушно выполнила маневр.

— ВНИЗ!

Я дернулся вниз, но было поздно.

— Билл, ты убит! — произнес в ухе Камолов.

Счетчик щитов вновь оторвался от опасной сотни и стал набирать "вес". Когда он успевает?

— Народ, вы чё — прикалываетесь? — спросила Джессика. — Что это было? Кармен?

— Я пыталась более подробно описать, что нужно делать. Но опять не вышло.

— А ты не должна говорить ему, что нужно сделать. Это его забота. Ты должна дать ему такую информацию, чтобы он смог выкрутится и успеть ответить до того, как вас собьют.

— Да как я могу описать все словами? Я просто не успею столько информации выдать до того, как нас собьют. И даже если я научусь говорить очень быстро, он же может не понять, что я натараторила.

— Значит, тебе не нужно описывать ему ситуацию словами. Вербальный способ в данном случае — самый ущербный. Ты должна успеть его предупредить.

— Вы предлагаете мысленно?

— Дошло наконец-то.

— Но вы, же сами говорили, что без особой потребности…

— А быть за пару мгновений от смерти — это не особая потребность? Да и к тому же, я так подозреваю, что если дело выгорит и начнется масштабная подготовка пилотов-двоек, то у них будут особые взаимоотношения, с полным доверием и без каких-либо обид по поводу лазанья в мыслях без предупреждения. Или же их придется этому учить. Но сейчас это неважно. Давайте еще раз.

— Кстати, насчет "успеть ответить до того, как нас собьют", — сказала я. — А как мне узнать, когда нужно будет остановиться?

— Ты сначала попади по нему хотя бы раз. Поехали еще раз.

В следующий раз Кармен попробовала передать мне мысленно. Это было нечто. Мысли свернулись в клубок, голова разболелась, и я не смог ни о чем даже подумать, не то чтобы что-то сделать.

— Вот это да! — прокомментировала Джессика. — Что это было?

— Блин, еще хуже вышло, — стала сокрушаться Кармен.

— Что это было?

— Я пыталась успеть дать ему понять…

Короче говоря, так продолжалось еще часа полтора. Я делал то, что говорили и тихонько надеялся, что впоследствии мне хоть что-то от головы дадут… Кармен пыталась мне передать мысленно его расположение, его попытку атаковать, наилучший вариант ухода от атаки и прочее-прочее-прочее. Но у нее никак не выходило. Я поначалу пытался посчитать количество моих проигрышей Камолову, но сбился где-то на третьем десятке. Один раз меня Кармен так огрела мысленным ударом, что я потерял сознание минут на десять. Тут можно было бы и закончить, но Джессика настаивала на продолжении.

И внезапно оно пришло. Четкое видение ситуации как бы со стороны и одно временно в центре событий. Я понял, где мы, понял, что намерен сделать Камолов и принял наконец-то решение, которое нас спасло от очередного фиаско. Резко вывернувшись вниз и влево, я припустил больше на поворотники, отчего нос стал поворачиваться намного быстрее. Заметив в поле видимости очертания истребителя Камолова, я резко скомпенсировал тягу другими поворотниками и дал залп из пулеметов. На некоторое время все замолчали. Я сначала обрадовался, но потом мне показалось, что я со злобы не отпустил вовремя курок. Неужели и его убил? Я посмотрел на свои руки. Нет, кнопку я не сжимал. Нет, не может быть, чтобы…

— Получилось, — не веря своим глазам, прошептала сзади Кармен. — Получилось!

— Билл, честно тебе скажу, — радостно сказал Камолов. — Твой маневр… это… это… это просто охрененный вые…

— КАМОЛОВ! — крикнула Джессика. — Постыдился бы, солдат, тут женщины присутствуют.

— ПОЛУЧИЛОСЬ!!! ПОЛУЧИЛОСЬ!!! ПОЛУЧИЛОСЬ!!! — вопила у меня за спиной Кармен.

— О, еще одна. Ты хоть запомнила, что ты сделала?

— ПОЛУЧИ… А? Что? А ну да, разумеется!

— Проверим?

— Давай!

Мы попробовали еще раз. Все также — четкое представление ситуации и при этом ее видение не застилало мне того, что я видел своими глазами. Очередь по истребителю Камолова сопровождалась радостным воплем из-за спины.

— ДА-А-А-А-А-А!!!

— Тихонечко там, — сказала Джессика.

— ДА-А-А-А-А-А-А!!! ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА!!! МЫ ЕГО СДЕЛАЛИ!!!

— Кармен, успокойся, пожалуйста.

— ДА-А-А-А-Х-А-А-А-Х-А-А-А!!!

— КАРМЕН, МАТЬ ТВОЮ, УСПОКОЙСЯ!!!

— И она мне еще что-то про стыд говорила, — сказал Камолов.

— Вы меня достать решили оба или что? Успокойтесь все. Кармен, соберись с мыслями, ты должна запомнить не только, как ты это сделала, но и то, что при этом чувствовала, какие эмоции тебя одолевали. Что ты видела, каким образом это все предстало перед Биллом… Все это тебе надо будет записать, когда вернемся. Это поможет начать разрабатывать методику обучения телепатов.

— Я… я постараюсь, — выдавила Кармен.

— Хорошо. А теперь я предлагаю тренировочный бой. Условие такое — первый кто собьет щиты оппонента до сотни, считается победителем. Но давайте-ка усложним немножко задачу. Все за мной и не отставать.

Мы двинулись по направлению к вратам. Всю дорогу до места поединка Кармен сзади радостно повторяла: "Получилось! Получилось! Получилось!". Я не стал ей ничего говорить, так и быть, пусть радуется. Хотя к тому моменту, как мы пересекали врата, я готов был удушить любого, кто попробует в моем присутствии произнести слово "получилось".

Целью нашего путешествия, как потом выяснилось, было облако астероидов. Нет, не то, которое осталось после разрушения лаборатории ужасов. А то, что было в совершенно другом конце сектора и явно не имело такой бурной истории. Хотя, кто знает…

— Вы, должно быть, шутите? — спросил Камолов.

— Нет, — ответила Джессика. — Воевать нужно уметь в разных условиях. Так, только заклинаю вас — осторожней. Не хватало, чтобы вы обо что-то разбились вдребезги. Лучше проиграйте.

— А может, просто не будем этого делать? — предложил я.

— Нет, надо. Я верю в вас. Ну и на крайний случай, я снабдила вас обоих помощником, который, в случае чего, сможет среагировать за вас.

— Что, опять?!

— Нет, в этот раз без сюрпризов в виде выключающихся двигателей. Ну, давайте поехали.

— А как я узнаю, когда остановиться?

— А, ну да. Видел, у тебя один прибор выключен? Новый который… Включи его. Это его щиты.

Я нажал на кнопку и маленький экранчик загорелся. На нем высветилось число 1500.

Мы влетели в облако. Разлетелись подальше друг от друга. Я выбрал наиболее, как мне казалось, выгодное место для старта притормозил и стал ждать.

— Ну что? Вы готовы? — осведомилась рация.

— Так точно, — ответил я.

— Так точно, — ответил Камолов.

— Так точно, — прохрипела Кармен. Она таки "дополучалась". Голос у нее сел совсем.

— По моей команде… Три… Два… Один… Начали.

Я аккуратно двинулся вперед. Из-за кусков скал видимость была чуть дальше кончика носа. В тот день мне еще пришлось немного понервничать. Но да неважно. Мы с Кармен все равно выиграли. И она теперь всю дорогу до базы охрипшим голосом повторяла уже три слова: "Да!", "Получилось!" и "Ура!".

 

ГЛАВА 8

Три дня прошло с тех пор, как улетел "Такар". Почти все это время я провел в лазарете. Сначала, как подопытная свинка, потому что Джессика утверждала, что Кармен могла мысленно мне такую встряску устроить… короче, она замеряла мои биоритмы, альфа-волны и еще какую-то хрень, судя по всему, для дальнейшего использования в программе обучения двойки пилотов. У меня сложилось впечатление, что в будущем они именно двойками и будут называться. Ну да мне-то что?

На замеры ушло чуть больше, чем две трети суток. А остальное время я отдыхал, опять же по настоянию Джессики. Она сказала, что мой мозг устал больше, чем я думаю. Да и с такой подругой как Кармен, с непривычки можно себе серьезные проблемы с психикой схлопотать. А привычки у меня явно не было. Но Джессика сказала, что такие результаты только пока программа в разработке. Со временем выработают и систему поведения телепатов с напарником и вообще. Короче, пока она мне пыталась все это втереть, я откровенно пытался уснуть и потому помню мало.

Насчет наших родственников и их посланий, Джессика уверила, что этим вопросом уже занимаются. И как только все разрешиться, она нам сообщит. Что конкретно это значит, она отказалась комментировать, сказав лишь, что будет сделано все, чтобы наши родные были в безопасности.

Все три ночи я провел вместе с Каролиной. Почему ей Джессика это разрешила, я понятия не имел, но был ей за это благодарен.

На четвертый день, критически изучив график, я решил, что давно не ходил в патруль, а кое-кто в нем просто загибался. Получив добро от Джессики и Анг, я начал готовиться заступать. И прислушавшись к так вдалбливаемым советам мудрых людей, первым делом пошел на камбуз.

Видений и привидений не было уже три дня. С одной стороны, я этому был несказанно рад, а с другой, мне казалось, что неспроста все это. Готовилась буря. Хотелось бы только знать, с какой стороны она нагрянет…

На камбузе в этот раз собралась куча народу. Когда я появился в дверях, первой меня заметила особа, от которой я этого никак не ожидал.

— Билли! — воскликнула Кармен. — Хватай жрачку и присоединяйся к нам!

Я был немного шокирован таким ее поведением, но она уже отвернулась к сидевшим с ней за одним столом подругам и продолжила им что-то рассказывать. Я взял поднос, подошел к генмату, нажал кнопку "Меню на сегодня" и, пока аппарат создавал мою порцию, стал наблюдать за тем столом, за который меня только что пригласили. Там сидели Барбара, Нимуш, Каролина, Джессика (это было что-то новое, за все время пребывания на базе, это я ее первый раз видел на камбузе одновременно с таким количеством солдат, да что там, я первый раз видел, чтобы она вообще ела на камбузе), Жанна, обе колонистки Сльюит и Рейчел, Ниола, Вова… кхм, ладно, Владимир, а также Туев, Ковалева и сержант с "Такара". Почти все они с большим интересом слушали рассказ Кармен, сопровождаемый активной жестикуляцией. Кстати, именно по жестам я понял, что описывала она не что иное, как наш с ней совместный поединок против Камолова.

Генмат сзади пропищал, сигнализируя, что заказ он выполнил. Я обернулся. Кажется, сегодня прием пищи будет не только полезным, но и приятным. Чашка темно-синего сока, судя по всему, виноградного, две отбивных, булка с маслом и оладьи. Интересно, это кто-то просто снял с него программу корректировки питания или что? И как долго это продлится? Ну очень хотелось, чтобы эта скотина не вмешивалась в то, что я готовлю в другие дни…

Я взял поднос и направился к столу. Уже на подходе я расслышал последнюю фразу Кармен:

— …и даже с больной головой, он крутанул истребитель по диагональной плоскости на 360 градусов и добил-таки его щиты до вожделенной сотни.

— А по чьей вине у меня голова болела? — спросил я, умащиваясь на свободное место.

— Да ладно тебе! — Кармен толкнула меня в бок. Сильно толкнула, к слову. — Все равно классно было, согласись?

— Я смотрю, что ваши отношения сильно потеплели, — заметила Джессика.

— Я сам в шоке, — сказал я.

— И я, — добавила Каролина.

— Ой, да не кипятись ты! — обратилась Кармен к подруге. — Для меня он все такой же бабник, и все равно ничего не получит, даже если захочет. Но сработались мы с ним классно, этого у нас отнять нельзя. С ним все-таки бывает легко, пока его взгляд не цепляется за твою грудь или задницу.

Да ладно? Неужели я такой?

— Я только не могу никак понять, — сказал Туев. — Кого ты больше хвалишь: себя или его?

— Хватит подкалывать, я же серьезно! Кстати, Билли, а ты в курсе, что одним поединком ты теперь не отделаешься? Вот она сказала, что никто не ожидал таких результатов этого полевого теста. И нам поручили дальше разрабатывать эту программу. Так что мы с тобой теперь официальные инструктора э-э-э… "по технике боя двойками пилотов на истребителях в условиях космического пространства". Я правильно запомнила?

— Ну, не совсем, — сказала Джессика.

— Да ладно? — с набитым ртом спросил я.

— Тебе официальную бумагу показать?

Я хотел было буркнуть "покажи", но вовремя остановился. Я думаю, такой человек, как Министр обороны подобными заявлениями просто так не бросается.

— К тому же мы первые с тобой в этом деле! Ты знаешь, что это значит, Билли?

— Смутно догадываюсь, — ответил я.

— Это значит, что у нас с тобой есть работа, возможно, до конца жизни.

Я, честно говоря, и раньше не считал, что мне светит безработица… но что-то она больно веселая. Может, Каролина не зря пока что мягко попыталась ее попустить…

— Подожди, — проглотив кусок отбивной, сказал я. — Ты хочешь сказать, что у меня теперь от тебя голова всю жизнь болеть будет? Боже, какой кошмар…

Лица людей за нашим столом озарила легкая улыбка.

— Нет, Билли, не будет.

— Да?

— Да. Я тебя раньше прибью за твои шуточки.

А кто шутил?

— А если серьезно, Билл, то она правду говорит, — более серьезно сказала Джессика. — Вы в тандеме показали просто восхитительный результат. А тем более, для первого раза. Возможно, это потому, что она тебя хорошо знает, и каким-то образом смогла выполнить возложенную на нее задачу, по причине некоей психологической… я даже не знаю, как сказать… зависимости… похожести. Дело в том, что если мы посадим ее вместе с другим пилотом, то он может не понять, что она пытается ему показать. Или она не найдет к нему подхода. Поэтому нам нужно детально изучить, как у вас это вместе получается. Потом будем пробовать комбинации, разрабатывать методику подготовки других. Возможно, даже составлять графики психологической совместимости. Все это займет довольно много времени, пока мы отточим всю систему. Так что ты с ней теперь просто обречен работать вместе. Очень много, очень долго и очень упорно. Радуйся, тебе ее физиономия еще не раз приснится.

— Кхе-кхе… Нельзя такие вещи людям говорить, когда они едят — можно получить несварение желудка, — сказал я и незамедлительно получил подзатыльник от Кармен.

— Да, кстати, Говард, — обратилась Джессика к сержанту. — Я все хотела у вас спросить. Что вы думаете о ваших… прикомандированных?

— А почему моих? — спросил сержант. — И я уже говорил — сволочи они. Скоты, каких мало.

— А кроме этого?

— Нормальные люди по своей воле в Телепатопию не записываются. А эти все туда попали именно по собственному желанию. Я досье их видел. У них внутри организации есть какая-то система классификации по тому, кто и как к ним попал. Может их лояльность как-то зависит, а может… не знаю. Короче, эти все туда по своей воле попали. Мало того, они довольно высоко ценились в Телепатопии. Но видимо ваши люди у них ценятся больше, раз этих направили сюда диверсионной группой с высоким шансом быть разоблаченными со всеми вытекающими. Я не хочу о них разговаривать. Да будь я на вашем месте, но зная то, что знаю сейчас, я бы им никакого выхода из ситуации не предлагал. Сразу бы за борт отправились.

— Ну, это было не ваше решение. К тому же я им обещала… но к чему я это все… Что у них с близкими и родными?

— А это вам зачем?

— Идейка есть одна. Но если у них есть родственники, о которых они переживают или те за них узнавать что-то начнут…

— Не начнут. Да, почти у всех из них есть родные. Но только на бумаге. Фактически, они порвали со своим прошлым, когда пришли в Телепатопию. Да так порвали, что я не удивлюсь, если их родные их встретят дулом пистолета в лицо.

— Ага, понятно. Ладно, это пока только мысли, я еще ничего с ними делать не собираюсь. За родственников уточним потом. А как вы намерены жить дальше? Всю жизнь бегать от Телепатопии? Они предателей не прощают.

— Знаю. Я, если честно, еще не думал.

— В армию вернуться не думали?

— Нет, не хочу. Там где я служил последний раз слишком много бумажной волокиты. Я действовать привык. Мне бы куда-нибудь… ну хотя бы в разведотряд…

— Жаль, а я хотела вам предложить у нас остаться.

— Здесь?

— Нет, не здесь. Мы-то ведь тоже здесь не навечно. Уже скоро собираться начнем. Нам бы не помешала ваша помощь. Своих гавриков приструнивать, да наших уму-разуму местами подучить.

— Ваших? А что они еще не умеют? Судя по слухам, они побывали в таких заварушках…

— Побывать-то побывали, но им бы попрактиковаться. Стрельбы мы им, к примеру, редко проводи, а надо бы, тренировок у них мало. Да и вообще, опытный сержант, наверно, достаточно много на своей жизни видел, глядишь — чему-то и подучили бы, где-то подтянули. А то, я вам честно признаюсь, как мы еще ни одного из наших до сих пор не потеряли, просто ума не приложу. А могли. И неоднократно.

— А как у вас с окладами, льготами и отпусками?

— Лучше, чем везде. Халатность и лень, разумеется, недопустимы, но мне кажется, от вас нам этого ждать и не нужно. В остальном у нас неплохо. Стреляют, правда иногда…

— Хорошо. Я подумаю над вашим предложением.

"На кой ляд он тебе сдался", — мысленно спросил я. Хотя абсолютно не был уверен, что она ответит. Но ответ не заставил себя ждать:

"Знаешь, есть такая поговорка: "Держи друзей близко, а врагов — еще ближе". Я не такая идиотка, чтобы сразу поверить в то, что он наплел, когда прибыл. У него может быть какая-то цель, далеко идущий сложно построенный план. А когда нам станет ясно, что он задумал… Смотри, ведь чего стоит протянуть руку и перерезать ему горло… Но не стоит и списывать со счетов вариант, что он действительно здесь по той причине, которую назвал. А исходя из его личного дела, он очень неплохой специалист в своей области. Так что мы либо выигрываем от этого хода, либо просто не ухудшаем ситуацию, имея возможность всегда быстро решить все и окончательно".

— А можно глупый вопрос? — подала голос Ковалева. — Зачем вообще вы все это затеяли с телепатами и пилотами?

Камолов стал ей объяснять, как это видит он. А мы не стали ему мешать и продолжили наш неслышимый диалог.

"А ты уже и досье его успела выудить?"

"Вообще-то, он свое досье сам принес. Я лишь перепроверила его подлинность".

"Ай, молодцы", — прилетела мысль кого-то третьего. Однако стоило сразу догадаться кого. "Вслух говорите одно, общаетесь между собой о другом. Я так думаю, скоро это вообще у вас в привычку войдет".

"Кармен, а как ты смогла услышать наш разговор? Я вроде бы его как всегда достаточно сильно скрываю…"

"Не, не на лету. Но у Билли стали такие сосредоточенные глаза… я у него в голове ваш разговор слушаю".

"Умная девочка… а я совсем забыла об этом… моя оплошность".

"А я ничего не понимаю", — заметил я.

"Видишь ли, каким бы сильным телепатом я не была, одно дело скрывать мысли на лету или блокировать доступ в свою голову, другое — блокировать доступ еще и в чужую. Я этим не пользовалась по отношению к тебе, потому что в твоей голове и так бардак полный. Каждое лишнее усиленное вмешательство увеличивает шансы на твое помешательство. А мне не очень хочется, чтобы у тебя из-за меня крыша поехала. В худшем значении этого слова".

"А то, что вы у меня сейчас в голове говорите — это не усиленное вмешательство?"

"Нет".

А мне почему-то так не кажется. Может потому что от их диалога начинает все больше и больше болеть голова. Раньше я такого не замечал.

"Так это выходит, что на "Такаре" наши разговоры тоже могли подслушать в моей голове?"

"Могли, если бы знали, что ты там был, и видели бы тебя. В остальном этот вариант был возможен, только если кто-то вдруг бы решил мысленно просканировать участок комнаты, в котором ты находился. Но это уже заметила бы я и приняла бы меры. Так что там все было схвачено".

"А ты коза", — бросил я Кармен.

"Это еще почему?"

"Потому. Мы еще с тобой даже не начали заниматься в этой новой программе по тренировке двоек, а ты уже без спросу лазишь в моей голове".

"Но Джессике ты это разрешаешь…"

"Она попросила у меня разрешения…"

"Которое, кстати, уже вернула", — вставила Джессика. "Кармен, есть тут один нюанс, и касается он тоже этики общения, как и запрет без спросу лазить в чужие головы. Если кто-то знающий о том, что ты телепат, в случае имевшего место между ними хотя бы одного ментального диалога, обращается к тебе мысленно, значит, он автоматически разрешает тебе на этот раз использовать свои способности по отношению к нему. Но только на этот раз, до конца этого диалога. И только телепатию".

Кармен резко сузила глаза. Я думал, она меня сейчас побьет за то, что я нашел поддержку в лице Джессики. Но внезапно ко мне прилетел образ, в котором Кармен целовала меня в щеку в качестве извинения за содеянное.

"Ладно, так и быть, отмазалась".

"А чего не вживую?" — ехидно спросила Джессика.

"Есть шанс реально выхватить от его подруги".

"Боишься?"

"Нет. Честно. Мое отношение к Биллу изменилось. Но это не значит, что я готова расстелиться перед ним. А Каролина может просто напросто ревновать. Я этого не хочу".

"Эх, детки, мне бы ваши проблемы…"

— Нимуш, — сказала вслух Джессика, как только Камолов закончил свой рассказ, — скажи мне, а как у нас обстоят дела с тайнами.

— С какими еще тайнами? — не понял Сокольский, но подумав, добавил: — Ах, с этими тайнами… а как с ними должны обстоять дела? И почему ты у меня спрашиваешь?

— Я так поняла, тайна пока что для всех, кроме тебя с Биллом, осталась тайной, да?

— Ты правильно поняла, — ответила Барбара.

— А можно узнать почему?

— Потому что, мы сами решим, кому и что рассказывать.

— Я не поняла, — сказала Кармен. — Что еще за тайна?

— Ты специально, да? — повысив голос, спросила Барбара. — Все равно по-своему сделаешь, да?

— Так что за тайна?

— Не ваше дело. У всех есть свои секреты.

"Билли, что за тайна?"

"Кармен, я не думаю, что имею право тебе рассказывать".

— Позвольте все-таки мы сами с этим разберемся, — сказал Туев.

— Вы, видать, меня тогда не поняли. Они должны знать правду.

— Почему? — спросила Барбара. — Почему именно сейчас?

— Потому что имеют право. Потому что ближе друзей у вас никогда не было. Потому что им нужно будет время переварить эту информацию. А меня абсолютно не радует перспектива, что кто-то из них узнает правду в неподходящий момент. В разгар боя, к примеру. И тогда, находясь в легком шоке, они очень не вовремя получат пулю. Правда все равно откроется. Но лучше чтобы она открылась пораньше.

— Но не прямо сейчас…

— Знаешь, а ведь минут через двадцать на нас могут напасть…

— То есть ты настаиваешь?

— Не просто настаиваю. Если вы сейчас не расскажите им, то это сделаю я.

— Э-э-э… вопрос можно? — спросила Ниола. — Что там за тайна такая? Чего из-за нее так убиваться стоит?

— Расскажите им!

— Но…

— Расскажите им!!!

Я заметил, что уже некоторое время большая часть находившихся на камбузе краем глаза наблюдали за тем, что происходило за нашим столом.

Туев встал, взял за руку Барбару и они вдвоем взобрались на стол. Стало тихо, все взоры обратились к ним. С какой-то надеждой они опустили взгляды и посмотрели на Джессику.

— Смелее, — тихо сказала та.

Андрэ обвел взглядом всех присутствующих. Глубоко вздохнув, он поднял руку, призывая к тишине (как будто они и без этого уже не внимательно слушали) и сказал:

— Попрошу минуточку внимания, — он выдержал небольшую паузу и продолжил: — С большей частью из вас мы уже давно вместе, а с остальными за короткий период времени достаточно сильно сблизились. Вместе мы учились, теперь же вместе служим. Вместе делим радости и невзгоды. Вместе мы были, когда на колонию LV-1220 пришла беда, вместе же мы ее преодолели. Вместе пришли на эту базу и вместе очистили ее от заразы, которая тут поселилась, — последняя фраза утонула в восторженных голосах, почти все присутствующие подняли свои стаканы, и хотя ничего алкогольного в них не было… как-то символично у них получилось. — Подождите, я еще не закончил! Тише! Спасибо. Так вот, несмотря на то, что мы очень разные, мы столько вместе пережили, что некоторые даже уже не представляют свою жизнь друг без друга и без вас всех…

— Короче! — настойчиво потребовала Джессика.

— Но есть одна вещь, которую мы никогда вместе не делили. И на это были веские причины. Но сейчас пришло время этому положить конец. Я хочу рассказать вам тайну, которую мы храним всю свою жизнь. И скрываем мы ее не только от вас, но и от всего мира. Я сказал "мы"? Да, это так. Я не один ее храню. Нас пятнадцать человек и мы просим у вас прощения за столько лет лжи…

— Короче! — еще более настойчивее потребовала Джессика.

— Мы… — он начал нервничать и немного заикаться. — Мы д-доказ-зательства с-страшной правд-ды, которая… мы… п-п-правды о том, что произошло с человечеством п-почти с-с-сорок лет назад. Мы… Мы те, к-кого н-н-называют "роуг". И мы такие.

В этот момент он и Барбара изменились. Гробовая тишина повисла в воздухе. Первым ее нарушил все тот же Туев:

— Это еще не все. Ребятки, покажитесь им! Теперь поздно прятаться. Давайте, покажитесь!

В толпе то тут, то там начали проступать лица с зеленоватым оттенком.

— Здесь еще нет двоих, — продолжал дрожащим голосом Андрэ. — Алисы Кромовой и Пауля Ричардсона.

— Вернее — троих, — сказала Барбара. — Третьей была Сьюзен Эдс. Она тоже была одной из нас.

— "Она тоже была одной из нас". Вы себе даже не представляете, сколько раз я слышала эту фразу в свой адрес, — мягким голосом сказала Джессика.

— Зато я представляю, Панди! Я ПРЕДСТАВЛЯЮ!!!

Все взоры обратились к выходу. У присутствующих на некоторое время пропал дар речи. В прямом смысле слова. В дверях стояла Джессика. Еще одна…

* * *

Глаза у одной пылали самым настоящим пламенем. В руках у стоящей Джессики собирался сгусток энергии. Кажется, сейчас здесь будет очень жарко. Все тело другой покрыла практически непроглядная черная дымка, за которой уже даже и силуэт сложно угадывался. А проступали одни только глаза. Яркие светящиеся красные глаза. Джессика стоявшая начала медленно приближаться к той, что сидела, покачивая в руке энергетический шар, попутно обращаясь к ней с неприкрытой злобой в голосе:

— А я все голову себе ломала, с чего это вдруг меня стали подозревать во всем, чего я не касалась, замечать в тех местах и в то время, где и когда меня не было… вот она, последняя часть мозаики… как же я сразу не догадалась…

— Я уже начала было думать, что ты не придешь, — спокойно ответила ей сидевшая.

— Как ты на этот раз убежала?

— Ты знаешь, было даже проще чем в прошлый мой побег. Разленились они…

— И ты их всех убила? Опять?

— Не-е-е, только двоих.

— ВРЕШЬ!!!

— Не-е-е. Остальных я хоть и сильно попугала, но оставила за заваренными дверями, а запасов провизии им и на полгода хватит. Так что у них есть все шансы выбраться наружу. А если ты еще и сообщишь об этом, так и подавно. Отделаются легким испугом и легкой клаустрофобией… может быть.

— А те двое…

— Не волнуйся за них. Знала бы ты, какие же они были скоты, сама бы их пришила.

— Я — не ты и никогда не убиваю ради удовольствия.

Сидевшая громко засмеялась. От этого смеха у меня все внутри сжалось. Смеялась она долго. Краем глаза я заметил, что другие расступаются и сам стал пятиться. Сейчас что-то такое начнется… В руках у подходящей Джессики энергетический шар становился все больше и все ярче. Перестав смеяться, сидевшая сказала:

— Ты еще очень плохо себя знаешь, милашка, и то, на что способна, тоже.

— Я только одного понять не могу — почему всегда я? Почему ты чаще всего используешь именно мою личину? Почему именно с моим лицом ты приносишь больше всего проблем? Неужели из всех существующих людей ты не можешь никого выбрать получше?

— А мне ты нравишься. К тому же, Алексу намного приятней со мной ложится, когда я так выгляжу. Что, удивленна? Ты же прекрасно знаешь, что никто из вас не может меня победить. Но видать тебе никогда не приходило в голову даже задуматься, чем он мне платит за то, что вновь и вновь я соглашаюсь вернуться в саркофаг.

— Нет… этого не может быть, — Джессика остановилась, ее шар в руке стал немного меньше и тускнее. — ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

— Но Алекс же никогда не говорит о событиях последней охоты на меня… он ведь, верно, просто просит его не беспокоить. А ты и не настаиваешь.

— Нет… не может быть…

— Может, еще как может. В первый раз мы этим занимались с ним прямо там, в саркофаге. Мало того, он тогда еще был не запущен, и пока Алекс ублажал меня, его запускали. А это было довольно долго… Да ты какая-то странная. Легко и непринужденно смотришь на то, что он гуляет со смертными, а меня за это ненавидишь. А я же одна из вас…

— Ты давно уже не одна из нас, — с этими словами Джессика вновь стала приближаться, а шар — разгораться. — За все, что ты сделала… за всех кого ты убила…

— А ты типа мало народу в своей жизни завалила? И я же не всегда убиваю.

— Но зачем ты каждый раз возвращаешься? Почему не можешь обрести покой там, в саркофаге?

— Потому что я по-прежнему одна из вас. И навсегда ею останусь.

— ВРАНЬЕ! ЕСЛИ БЫ ЭТО БЫЛО ТАК, ТЫ БЫ САМА ПРИСМИРЕЛА! И НИКТО ИЗ НАС НЕ НОСИТ МАНТТЭРАК!

— Да что ты об этом знаешь? Я его получила, когда исполняла свой долг, — с этими словами сидевшая встала и они обе пошли по кругу сохраняя расстояние. Черная дымка стала гуще. Теперь это было непроглядное черное облако, из которого время от времени выдвигались ноги, дающие уверенность в том, что женщина все еще идет, а не летит. Ну и глаза тоже проступали. — Когда защищала людей от страшной участи. Я делала то, что должна была. И ты на моем месте поступила бы абсолютно точно так же. ТОЧНО ТАК ЖЕ!!!

— Я что-то не помню ни одного случая, когда мне приходилось использовать манттэру для достижения цели.

— Но ты же знаешь, что вечность длинная. Так что когда придет твое время, ты сама поймешь, как была неправа.

— Это мы еще посмотрим.

— Вот именно. Но что теперь? Ты атакуешь меня, заранее зная, что не победишь?

— Когда-то будет в первый раз. Почему бы не сейчас.

— Никогда первого раза не будет. Никто из вас впредь не справится со мной.

— У меня есть вечность, чтобы проверить, сама сказала.

— Нет у тебя на это вечности. Твой час близок, как и мой.

— Что?! ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!!

— Скоро узнаешь.

Секунд пятнадцать они кружили молча.

— Где Сьюзен Эдс? — спросила Джессика.

— Спит. Она как в той сказке — ждет прекрасного принца, который ее разбудит.

— Издеваешься?

— Отнюдь. Чтобы ты обо мне не думала, я никогда и не при каких условиях не причиню вред твоему теперешнему окружению. Ну, разве что в исключительном случае и то только тем, кого здесь сейчас нет.

— Опять твои непонятные загадки!

— И опять все-то же нетерпение! Ты же знаешь, что в свое время получишь ответы на свои вопросы. Сейчас могу только сказать, что ты ни хрена не знаешь о тех людях, которые рядом с тобой. Годится? Например, а известно ли тебе, что в этой комнате находится единственный существующий на данный момент триоптик?

— Кто?

— Ах, ну да! Я забыла. Мало того, что вы до сих пор эту науку относите к теоретическим, так в добавок и не знаете о третьем начале.

— О чем ты вообще говоришь? О каком еще начале?

— О великом начале. Несмотря на то, что вплотную пользуетесь его… дарами. Ну да ладно, заболтались мы тут с тобой, а мне идти надо.

— Куда тебе еще надо? Мы же на тебя все равно будем охотиться!

— Будете, только в этот раз все равно у вас ничего не выйдет. Я больше никогда не вернусь в саркофаг. Запомни! НИКОГДА!!!

— А что Алекс тебя больше не интересует?

— Я имею право на его любовь не меньше, чем ты. Только его все равно от меня воротит, чтобы я не делала. Даже когда я кроткая и такая, как ты. Но не в этот раз… я больше туда не вернусь. К тому же, — кажется, она ехидно улыбнулась, — я его и так могу где-нибудь подловить.

— Какая же ты сука, Пандора!

— Такая же, как и ты… Кстати… Привет тебе от трижды живущих.

— ЧТО?!!

Последняя чересчур бурная эмоция была ошибкой Джессики. Темная дымка резко рванула на выход и сбила оппонентку с ног. Вылетая с камбуза та, которую назвали Пандорой, крикнула:

— И как же ты намеревалась меня остановить, дурочка?

И она засмеялась. В тот момент я подумал, что так смеется сам Сатана. Но я что-то не припомню, чтобы в святом писании говорилось, что он был женщиной. Джессика подорвалась и погналась за ней. Не знаю почему, но я тоже бросился за ними. Лишь успевая краем глаза увидеть, за какой поворот забежала Джессика, я не потерял ее из виду. И ни капельки не был удивлен тому, что прибежала она в грузовой док. Пока она залазила в кабину, пристегивалась, настраивала панель управления, закрывала купол и запускала реактор, я украдкой выглядывал из-за ящика возле самого входа. Конечно, не было уверенности в том, что она меня не заметила.

Тому, что произошло только что на камбузе, не было никаких логических объяснений. И не мешало бы для приличия постоять немного в ступоре, пытаясь все сообразить. Но или на меня так подействовали слова Джессики, о том, что меня просто удивить, или что-то еще, однако я чувствовал, что должен проследовать за ней.

Когда она повернулась носом к атмосферному экрану, я покинул укрытие и бегом кинулся к своему истребителю. Уже впрыгивая в кабину, я отметил, что она превысила норматив по быстрой подготовке машины к полету приблизительно в полтора раза. Мне такое не удастся. Значит, у нее уже есть фора. Но меня это все равно не остановило.

Запустив реактор и задвинув купол, я заставил компьютер пропустить калибровку и проверку систем и подал немного тяги на вертикальные двигатели.

— Эй! — раздалось в рации, голоса я не узнал. Может потому, что обычно это была Ниола. А может еще потому, что ее голос явно был простужен. Да что ж это в последнее время все болеют? — Это еще что за новости? Альфа-1, ответьте, кто в кабине?

— Я это.

— Билл? Подожди, а кто давал разрешение на взлет? У меня на тебя заявки на это время нет. Ты куда это намылился?

— Прошу разрешение на взлет по чрезвычайным обстоятельствам.

— Каким еще обстоятельствам? Вы что там все с ума посходили? Что вообще происходит?

— Это долго объяснять.

— Я должна доложить капитану.

— Нет времени!

— Билл, а ну вылезай немедленно, пока я не приняла меры.

— Не могу. Мне нужно лететь.

В доках загорелся сигнал тревоги, а атмосферный экран начал закрываться створками.

— Что ты делаешь?! — закричал я.

— Билл, ты куда собрался? Это на дезертирство похоже. Сейчас же вылезай из истребителя!

— Дезертирство?! Куда?! Мы одни в секторе!

— Вылезай немедленно!

— Прости, милая, кто бы ты ни была.

Она думала, что если закроет тот экран, что передо мной, то во второй я все равно не втиснусь — перед ним слишком много истребителей, развернуться негде было, не столкнувшись с ними. Но только зря она так думала.

Выдавив тягу на вертикальных двигателях еще на 6 %, я поднялся под самый потолок. Так, что корпусом терся об него.

— Ты что творишь, придурок?! — раздалось в рации.

Это был рисковый трюк. Я мог и не разойтись по высоте с другими машинами. Но мне в тот момент почему-то было на это наплевать. Медленно поплыв по диагонали в сторону и вперед, я на всякий случай осмотрелся. В доке никого, кроме меня не было. Значит, ничего, кроме обшивки не пострадает. И никого не задену. Я ожидал, что она закроет второй экран. И не напрасно. Когда створки на нем начали сдвигаться, я попустил вертикальные и дал полную мощность на основные. От перемены тягловых сил машину качнуло и я зацепился хвостом за потолок за несколько метров до атмосферного экрана. Истребитель повело, я дернул на себя штурвал. И выскочил. Внутри судя по всему сработал механизм защиты, и доки изолировались от остального корабля.

— Ты знаешь вообще, что ждет тебя по возвращении?

— Давай обсудим это, когда я вернусь. Долгой жизни база.

— Не могу ответить тем же. Какой же ты дурачок…

Я выключил рацию… и включил диагностику. Теперь главное, чтобы у меня сюрпризы после моих выкрутасов внезапно не нарисовались. А пока она проводилась, мне надо было кое-кого найти. Надеюсь, она не успела далеко улететь.

Я посмотрел вперед сквозь купол. Нет, ее уже и след простыл… Глянув на сканер, я не обнаружил ни одной точки. Проверка показала, что незначительные вмятины и пробоины в районе основных двигателей никак не скажутся на роботе какой либо системы. Значит пронесло. Но что дальше, Билл? Ты не успел, не знаешь, куда теперь за ней лететь, да еще и неприятности себе на базе заработал. Крупные неприятности. Все можно сдаваться, деваться некуда…

Тут меня одолело очень знакомое чувство. На меня кто-то смотрел. Я огляделся. Никого поблизости. Я на всякий случай посмотрел на ноги. Мне почему-то показалось, что там я могу увидеть… ну покойную Анжелину, к примеру. Тоже никого. Не знаю, как и в какой момент, но включилось мое "особое зрение". И я увидел его. Невидимый корабль, находящийся буквально перед носом, стал проявляться, переливаясь неестественными оттенками разных цветов.

"Последний странник". Корсар, тип — дескриммер, обладающей непонятной для меня способностью — невосприимчивостью к перекраивателю.

— И снова здравствуй! — раздалось в голове. Это была Пандора. — Я смотрю ты упорный мальчик. Даже Джессика не додумалась, как меня можно обнаружить. А ты уже второй раз это проделываешь.

"А когда был первый?"

— Да какая разница! — я заметил, что ее стиль общения мысленно сильно отличается от того, что использует Джессика. Создается эффект, что она рядом сидит. — Ну что, ты меня догнать хотел? Так погнали!

"Последний странник" развернулся на месте и полетел прочь. Я послушно полетел за ним. Намного позже, когда я давал показания о том, что тогда произошло, так точно и не было установлено, находился я под гипнозом или делал это по своей собственной глупости… простите, воле.

"А нам никто не помешает?"

— Нет, Джес улетела совсем в другую сторону. Она еще такая глупышка. Ее так просто обвести вокруг пальца.

Некоторое время летели молча. Но, когда вдалеке стали видны врата, я не выдержал и спросил:

"А чего мы не переходим в гиперпространство? У тебя же вроде есть своя точка входа".

— Я не хочу, чтобы ты заплутал. Поэтому воспользуемся стандартными вратами.

"Зачем вы это все делаете?"

— Что именно?

"Все. Она же правду о вас рассказала…"

— Она рассказала только ту правду, которая известна ей. Ты знаешь, что больше всего во мне терпеть не могут она и Алекс? Это то, что у них практически никогда не получается предугадать мои поступки. То есть просто то, что не могут меня контролировать, предсказать ход мыслей и повлиять на мои действия. Но они при этом забывают, что я не только необузданная негодница. Я такая же, как они, спасаю жизни, порой даже больше, чем все они вместе взятые. По-своему, иногда с первого взгляда совершенно непонятными способами.

"Но она была категорически настроенная против вас".

— Она просто никак меня понять не может. Но скоро это таки случится. И тогда ее можно будет только пожалеть.

"Почему?"

— Потому что окажется, что грань между такими, как они, и такой, как я, призрачна. Но давай оставим эту бесполезную дискуссию. Еще несколько лет придется подождать до всего этого. Ты лучше скажи мне, научился ли ты контролировать сементарис?

"Нет. Пока он не возвращается, но мне кажется, что это ненадолго".

— Тогда совет тебе: если покажется, что дальше оставаться со своими друзьями опасно именно из-за него, лучше прими его условия. Алекс с Джессикой хоть и довольно глупые и наивные еще, но вытащат тебя из любой передряги. Это у них неплохо получается.

Врата активировались и портал перед нами открылся.

— Только осторожно. Не забывай про авриловые потоки. Не хватало, чтобы тебя сейчас разорвало на части. Только не тебя и только не сейчас.

"Хорошо".

"Последний странник" резко ускорился и пересек портал. Я последовал за ним. Перелет в гиперпространстве занимает совсем немного времени, особенно, если мы перемещаемся через внутренние врата сектора. Оказавшись на той стороне, я в который раз узнал место, куда мы прилетели. Здесь была TX-15462.

"Чем я так вам важен?"

— Я не могу сейчас тебе сказать.

"А все-таки".

— Ты ключ к моей темнице.

"Опять загадки? Те, что Джессика так не любит…"

— А ты как думал?

"Не могу сказать, что я с ней не солидарен в этом".

— Да, я тоже, в принципе.

Бестолковый какой-то диалог получается. Я решил сменить тему.

"А разве не сюда отправился "Такар".

— Сюда.

"А куда он делся?"

— Да вон же он, на фоне туманности, среди обломков.

Я присмотрелся. Действительно, среди тучи камней, оставшихся от планеты, плавал корабль со знакомыми очертаниями. Только выглядел он совершенно безжизненным.

"Это ты его так?"

— Я? Не-е-е. Фрегат разбомбила я, признаюсь. А этих… Я только мышку за сыром пустила.

"А зачем мы сюда летим?"

— Ну так мышку же надо в норку доставить. Ей с другими мышами интересней будет. А если это сделаю я, то вся конспирация пойдет псу под хвост.

"А-а-а… я ничего не понял, правда…"

На что она ничего не ответила. Мы подлетели ближе. Отсюда уже можно было кое-что разглядеть. Местами на корпусе были видны вывернутые наружу куски металла. В одном из доков атмосферные экраны были выведены из строя. Второй еще дышал.

"А что там произошло?"

— Они получили то, что так хотели. Только видать, сами были не готовы увидеть всю мощь своего собственного проекта воочию.

"Какого проекта?"

— Гелеарр.

Где-то я это слово уже слышал…

"Что я должен сделать?"

— Ты должен найти того, кто ждет тебя. И забрать их с собой.

"А что там еще кто-то остался живой?"

— Остался.

"А как я должен забрать его… их с собой?"

— Но тебе же приделали второе место сзади. Вот и воспользуйся им.

"Но туда ведь всего один влезет".

— Не волнуйся, влезут оба.

"Значит, мне нужно найти двоих живых, которые в сумме по габаритам займут одно место заднего пилота? Я правильно понял?"

— Еще одно — у тебя на все про все сорок минут.

"Еще наводки есть?"

— Нет, но ты справишься.

"А если нет?"

— Я знаю, что справишься. Сегодня твоя роль незначительна. Только зайти, найти их и забрать с собой на вашу базу.

"Но ты же знаешь, что на базе меня ждут неприятности?"

— Тебе не суждено получить за этот проступок наказание.

Все, норма таинственных фраз была перевыполнена, наверно, на месяц вперед. Но я не такой заядлый игрок в покер, чтобы она мне сейчас выдала их на всю оставшуюся жизнь.

— Давай Билл, у тебя получится, я на всякий случай попробую не дать реактору бахнуть раньше времени. Может, еще несколько минут выиграю.

"Там что — реактор поврежден?!!"

— Вперед, не зацикливайся на этом. У тебя все получится.

"Последний вопрос можно?"

— Попробуй.

"Почему Джессика назвала тебя Пандорой?"

— Я сама себя так назвала. Не зная другого моего имени, им ничего не остается, кроме как смириться с тем, что было предложено мной. А теперь вперед. И не заставляй меня принуждать тебя.

И на кой хрен я полетел за ней? Ладно, все равно почему-то верю…

Я направил истребитель в сторону рабочего дока. Вот интересно, а если времени у меня вдруг станет меньше, а не больше, она мне сообщит об этом? И что я тогда буду делать? Да и где мне искать этих двоих? Черт, ну зачем я за ней полетел? Типа мне без того неприятностей в жизни не хватало…

Совершив посадку в доке, я перевел реактор истребителя в режим поддержания минимального уровня работы, но совсем не выключил. Так я, в случае чего, выигрывал несколько секунд, тратившиеся на его запуск. Открыв купол, я осмотрелся. Изнутри корабль выглядел еще хуже, чем снаружи. Атмосферный экран сильно искрил, того и гляди окончательно вырубится. А я без скафандра. Вот прикольно, блин… Я вылез из кабины. В полу, стенах, потолке заметны были глубокие вмятины, а кое где и серьезные повреждения в виде порезов… только какой же это надо обладать силой, чтобы перекрытия так в лохмотья превращать…

— Замечена органическая форма жизни, провожу оценку, — голос центрального компьютера прервал мои размышления. — Раса — человек, пол мужской, приблизительный возраст — 27–30 лет. Обнаружен опознавательный знак военных сил Альянса. Обнаружен исправный корабль класса истребитель, модель — HC-6548. Обнаружен рабочий бортовой компьютер, обнаружена возможность передачи данных на борт. Обнаружена закономерность появления человека и корабля. Пожалуйста, подтвердите вашу фактическую приписку к модели HC-6548, номер…

— Подтверждаю, — сказал я вслух. Если он мне сейчас начнет рассказывать все ТТХ моего истребителя, то я точно не уложусь в отведенное время.

— Подтверждение передачи данных на носитель получено. Предупреждение: на корабле объявлена тревога высочайшего уровня. Реактор по неопределенным причинам стал нестабилен 2 часа 15 минут назад. Ориентировочное время до уничтожения корабля — 38 минут. Желательное время вашего отбытия — сразу после передачи базы данных на ваш бортовой компьютер. Пожалуйста, ни при каких условиях не задерживайтесь на борту корабля. Ориентировочное время передачи базы данных — 3 минуты. Загружаю программу "Спасение", корректирующая команда "Во имя спасения других", согласно директивы общегалактического кодекса N 135.

Это была та самая притча во языцех, причина, по которой лишился волос на голове не один директор какой-нибудь частной конторы со строгой политикой неразглашения секретной информации. Хотя, по-моему, даже если бы это был завод по производству туалетной бумаги негосударственного финансирования, там все равно была бы подобная байда. Все хотят сохранить свои секреты от посторонних глаз даже ценой гибели своего персонала и оставленных без ответов их родственников. Только это не устраивает общество в целом.

Суть заключалась в том, что в те времена, когда человечество начало строить свою первую колонию, не было еще такой сплоченности во внутренней организации, как сейчас. Каждого власть имущего или же просто предпринимателя интересовал только свой карман, каждый считал, что все ему что-то должны, и он может за деньги купить все и всех. Да только оказалось это не совсем так. Нельзя было купить здоровье угнетенных социальными условиями людей. И если, пока человечество сидело на Земле, это еще куда ни шло, то стоя на пороге эры колонизации других миров внезапно оказалось, что Землю может покинуть менее 4 % процентов населения. Что не соответствовало необходимому количеству просто катастрофически. Тогда после долгих трений и пересудов было решено отложить программу колонизации. Фактически она задержалась на 60 лет. И весь этот срок насильно производилась реорганизация общества в целом и большинства его составляющих по отдельности. Цель была одна — поднять на необходимую величину средний уровень здоровья населения Земли. А первым камнем преткновения была банальная невозможность обеспечения людьми самих себя всем необходимым. Если проще говоря — не хватало у них денег. А так как до этого предприниматели почти всего мира наживались на людях, то на них в первую очередь и пал взор. Причем на всех без разбора. Были те, что по своей воле принимали новый порядок и добровольно расставались со своими многомиллионными и миллиардными счетами в банках (я, честно говоря, смутно себе представлял, чем были в то время банки, может потому, что я этого не застал на своем веку). Были же и те, кто не хотел этого делать, яростно отстаивая свои позиции. Когда-то я краем уха слышал вроде бы от Кармен, что тогда появилось понятия "раскулачивания". Правда она же утверждала, что оно вернулось, а не появилось. Как бы это было не прискорбно, те, кто держался за старые устои, пытались разжигать гражданские войны и междоусобные дрязги, хотя даже последнему идиоту было понятно — либо мы выходим в космос, либо загибаемся на своей планетке. И светила такая перспектива человечеству в не иллюзорном будущем.

Собственно всех подробностей я не знаю, но именно тогда зародилась вся современная экономика, включая условие максимальной наценки на товары и услуги, а также схема полного правительственного контроля за всеми ценами, зарплатами и налогами. А еще до выхода в космос был составлен "Кодекс корабельных правил и законов", который были обязаны выполнять все выходившие за пределы Земли, даже чудом уцелевшие частные организации. Потом появлялись и новые предприимчивые люди, пытавшиеся построить свой бизнес в уже новых условиях. А заодно каждый старался увильнуть от выполнения этого кодекса, который, кстати, нами очень быстро был заменен общегалактическим из-за своей практически 100 % идентичности. Однако 135 директива попала в последующую редакцию именно благодаря людям. Галактическое сообщество сочло ее достаточно весомой по своей значимости. И за этот вклад людям благодарны и по сей день.

Так вот вне зависимости от уровня секретности и направления производимых исследований, если корабль, лаборатория или любая другая база терпят бедствие с вероятным последующим уничтожением, срабатывает 135 директива, которая ищет любые способы передачи всех баз данных ради дальнейшего их изучения с целью выяснения причин катастрофы, а также возможного способа решения проблем, порожденных персоналом погибшего корабля. Одну копию компьютер, небось, уже катапультировал в свободный полет. Но всегда остается шанс, что до самоуничтожения кто-нибудь заглянет на огонек. Как я сейчас. Это в свою очередь увеличивает шанс как на более скорое попадание данных в аналитический отдел, так и собственно на само их попадание туда. В конце концов, летающую в свободном полете копию могут и не найти. Все сводится к тому, что если натворил дел, то имей совесть отвечать, даже посмертно, перед потомками. Если какие-то внутренние события привели к гибели твоего корабля, значит ты вероятно не смог уберечь то, что сам изобрел, от внешнего мира или не нашел способа справится с ним. Но нельзя же из-за твоей тупости, гордыни или еще чего жертвовать другими жизнями. Поэтому копия базы данных впоследствии идет в несколько аналитических отделов для дальнейшего изучения. Происходит это в обход всех представителей компании потерпевшей убытки. Также абсолютно все добытые данные могут и будут использоваться в суде против тех, кто в своей организации это допустил. При этом информация автоматически получает высочайший уровень "достоверности". То есть юристам вряд ли удастся вывернуть дело так, чтобы компания ограничилась легким испугом или небольшим взысканием. Если еще учесть, что на носитель переносится абсолютно вся база главного компьютера, то и про финансовые махинации или неуплату налогов тоже становится известно. Ну и прочие "мелочи"…

Когда 135 директива только начала действовать было очень много протестов в адрес властей, а также требований запретить ее использование, если объект (лаборатория, база, корабль) по каким-либо критериям не должен разглашать информацию о происходящих там событиях. Но, вопреки материальным интересам конкретно взятых людей, тогда все-таки 135 директива так и осталась без изменений. А отказ в ее переделке власти мотивировали так: "Не хочешь попадаться на горячем — не доводи до катастрофы на своем объекте. А еще лучше трижды подумай, прежде чем заниматься чем-то подобным". Разумеется, сказано было это не так фривольно, но суть была именно такой. А потом она просто вошла в новую редакцию общегалактического кодекса, так что дальше метать икру было бессмысленно.

Разумеется, были не согласные, которые пытались всячески юлить. Но помимо всего прочего в кодексе появилась еще и 136 директива, в которой говорилось, что любой, кто сознательно или несознательно нарушает 135-ю, автоматически становится опасным преступником для всех цивилизаций галактики и может быть задержан абсолютно любым патрулем или любой другой силовой структурой, вне зависимости от того, чью расу он представляет, для последующей передачи в соответствующие органы для дальнейших выяснений обстоятельств. Причем задерживать обязаны были даже частные охранные организации и наемники по контракту. И, кстати, за поимку причиталась кое-какая награда. Так что уж кого-кого, а наемников точно нельзя было остановить. Была еще и статья за то, что кто-то закрыл глаза на исполнение 136-й… В общем, короче, действительно было проще не допустить беды, чем потом за все это отвечать…

Когда "Такар" прибыл к нам на базу, капитан лично поднялась на борт и проверила наличие и работоспособность необходимого для выполнения требований 135 директивы оборудования. Так что для меня заявление компьютера не было сюрпризом. Лишь вызвало ироничную улыбку.

Со стороны могло бы показаться, что центральный компьютер много говорит, и между подтверждением моей личности и тем, как он начинает загружать данные на борт моего истребителя проходит слишком много драгоценного, особенно в этом случае, времени. Но на самом деле он их начал загружать сразу после того, как получил подтверждение того, что я прилетел на истребителе. Говорил он просто медленнее, чем делал.

Помимо всего прочего, согласно того же кодекса, в данной ситуации компьютер игнорировал часть протоколов безопасности и я получал часть прав для получения его помощи. Чем я и решил воспользоваться.

— Компьютер, ты можешь определить количество выживших на борту? — спросил я.

— Минуту, обрабатывается запрос.

Мне всегда было интересно, как было бы, если бы компьютер умел имитировать эмоции? Ведь с одной стороны голос его практически не отличим от человеческого, то есть мы его в динамиках отличаем в основном по холодным интонациям и определенным образом построенным фразам. Хотя от второго, в последнее время, гении-разработчики постепенно уходят, давая возможность ему отвечать и нестандартными фразами. С другой стороны, получи компьютер возможность еще и эмоционально говорить, не начнет ли он играть с людьми? Или наоборот неправильно применять интонации, тем самым еще больше раздражая тех, кто с ним работает? Ладно, что-то я не о том думаю…

— Несмотря на то, что на борту была объявлена общая эвакуация, фактически никто из приписанного личного состава корабль так и не покинул, — ответил компьютер. — Все средства эвакуации укомплектованы и готовы к работе, но не одно из них не было активировано. Внимание! Обнаружено несколько органических форм жизни. Не обнаружено ни одного опознавательного знака. Предполагаю, что у них может быть повреждена одежда, а вместе с ней и опознавательные датчики. Сделать более глубокий анализ обнаруженных форм жизни?

— Да.

— Обрабатывается запрос, ждите.

Нехорошее предчувствие стало одолевать меня. Мне почему-то казалось, что найденные "формы жизни" никак не относятся к экипажу "Такара". Не могла же у них одежда быть повреждена у всех одинаково. И мои подозрения очень быстро подтвердились.

— Внимание: обнаружено несколько неизвестных форм жизни. Рекомендуется немедленная эвакуация. Внимание: обнаружено несколько…

— Компьютер, откуда взялись эти формы жизни? Их занесли снаружи.

— Подождите, проверяю журнал биологического сканирования. Обнаружено отклонение от списочной численности 3 часа и 5 минут назад.

— А кто прилетал 3 часа и 5 минут назад?

— Записей о прибытии или отбытии других кораблей в указанное время не обнаружено.

— Билли, — позвал меня кто-то из глубины корабля.

Блин, нашла время. Мне вот сейчас самое время видеть уже состоявшуюся покойницу и море крови. Но на всякий случай я достал из специального отсека сбоку кабины винтовку.

— Так, компьютер, ты противоречишь сам себе. Если никто не прибывал, то откуда взялось отклонение от списочной численности биологической активности?

— Предполагаю, что несоответствие показаний появилось из-за того, что проверка биологической активности производится каждые полчаса.

Честно, я этого не знал. Да и не задумывался никогда над тем, в какие именно сроки проводится этот анализ.

— Хорошо. Тогда проверь, кто прибывал или отбывал в период времени между тремя и четырьмя часами назад.

— Обрабатывается запрос, ждите.

— Билли-и! — что интересно было — я до сих пор не видел ее. Она теперь со мной еще и в прятки играет?

— Запрос обработан. В указанный период времени прибытие или отбытие каких-либо кораблей зафиксировано не было.

— Откуда же тогда взялось отклонение… подожди, а в какую сторону было это отклонение?

— Первое отклонение от численности было зафиксировано с показателем плюс две формы жизни.

— А сколько вообще было отклонений?

— Извините, но выдача информации по всем отклонениям биологической активности займет слишком много времени. Закачка данных, согласно директивы N 135 общегалактического кодекса, на борт истребителя модели HC-6548 завершена. Рекомендуется немедленное отбытие.

— Би-и-илли-и-и-и!

Мне это только кажется, или в доке действительно стало темнее?

— Компьютер, а по какому принципу ты анализируешь биологическую активность?

— Каждые полчаса я провожу стандартную процедуру поиска организмов, анализирую их температуру и сопоставляю с идентифицирующими датчиками на их одежде. В случае если датчик не на организме, провожу поиск в радиусе до шести метров от него. Предполагается, что это оптимальный радиус поиска для исключения бытовых моментов. Каждые двенадцать часов я еще провожу и анализ ДНК с частиц кожи, осыпавшейся с организмов. Также анализ ДНК производится при каждом обнаружении отклонения биологического количества от нормы.

— А тепловые рисунки ты не анализируешь вообще?

— Только по требованию.

— Почему?

— Оборудование, проводящее анализ тепловых отличий на всем корабле, производит неблагоприятное излучение. При частом использовании возможны тяжелые заболевания у экипажа, включающие нервное расстройство, легкую форму лучевой болезни, рак кожи…

— Ничего себе!

— Вот поэтому этот анализ проводится только по требованию. Предполагается, что остальных анализов достаточно для постоянного слежения за изменением численности экипажа.

Интересно, а Джессика все это знала, когда взяла меня с собой на… дело? Наверняка знала. То есть выходит, нас могли запросто заметить, проведи мы тут намного больше времени. Или, быть может, ее костюм маскировал меня намного более глубоко, чем я думал?

На миг я себе представил, чтобы было, если бы их психованный капитан стал устраивать проверки соответствия тепловых рисунков каждые пять минут. Но по аналогии мне тут же вспомнилась лаборатория на TX-15462, голубой мир и антирадиационные пилюли. В таком случае, если бы капитан "Такара" действительно устроил такие проверки, этих ребят стоило бы пожалеть. Хотя чего их уже жалеть, что им теперь вся эта наша суета…

— БИ-И-ИЛЛИ-И-И-И!

На фоне всплывших воспоминаний о фабрике кошмаров, у меня вдруг засосало под ложечкой. Кажется, нечто подобное я уже когда-то видел… и слышал.

Я резко вскинул винтовку и осмотрелся. Нет, мне не показалось, в доке действительно стало темнее. Вот только освещение здесь было совершенно не причем. Наученный горьким опытом я, не отрывая взгляда от направления, откуда прилетел голос, нащупал кнопку включения интерфейса управления возможностями обмундирования. По некоторым соображениям я не так давно перевел его с голосового на голографический вариант. Передо мной спроецировалось небольшое меню. Темнота все сгущалась. Трижды нажав на голодисплей, я нашел нужную мне функцию и включил ее.

Медленно, немного покачиваясь из стороны в сторону, ко мне приближалась Каролина. Но то ли меня уже конкретно нервировали выходки сементариса, то ли все-таки Алекс с Джессикой не зря вдалбливали одну истину о подобных ситуациях, а в этот раз я не стал дожидаться даже когда эта тварь заговорит со мной и спустил курок. Еще до того как упасть, ее тело приобрело свое истинное обличье. Я помнил их. Обитатели большого зала из голубого мира лаборатории TX-15462. Но мы же уничтожили там всех и вся! Даже Алекс специально отлучался, чтобы уничтожить какой-то агрегат, чтобы параллельное измерение пропало, и все твари из него выползли в наш мир. Это была гарантия того, что они погибнут вместе с планетой. Сам я это смутно помнил, но мне рассказывали потом. Только теперь передо мной лежало существо, одним своим существованием опровергая эту самую гарантию. Джессика будет просто в восторге.

— Компьютер, — сказал вслух я. — А что у вас не принято предупреждать о возможном нападении на человека неизвестной тварью?

— В настоящий момент не производится оценка биологической активности. Нет предпосылок.

— А что — гибель всего экипажа и предразрушительное состояние ядра — это не подходящая предпосылка?

— Экипаж мертв только теоретически. Конкретных смертей в базу никто не заносил и не подтверждал. Всегда остается вероятность, что они спрятались в той части корабля, где по каким-то причинам выведены из строя мои датчики.

— А у тебя их много не отвечает на запросы?

— Больше половины.

Что-то мне уже начало это все не нравится.

— Компьютер, а ты можешь вычислить, когда появилось на борту существо, что только что на меня напало, и не является ли оно одним из двух, которые были зафиксированы в первом отклонении биологического количества?

— Ждите, обрабатывается запрос.

А мне казалось, что затемнением помещения пользовались только ипоморфы… черт, как же я хочу сейчас же слинять отсюда!

— Запрос обработан. Уничтоженная вами форма жизни, появилась через полчаса после записи о первом отклонении.

— То есть при следующей проверке?

— Верно. Анализ ДНК этой формы жизни не совпадает с теми, что записаны во время первого отклонения.

— То есть она прибыла позже?

— Позже никто не прибывал.

— Компьютер, ты опять себе противоречишь. Если она не прибывала, то откуда она появилась?

— Предполагаю…

— Что? — я был несколько удивлен тем, что компьютер запнулся. Обычно он отвечает прямо на вопрос или отвечает, что не может сказать согласно каких-то протоколов безопасности. А сейчас… неужели он думает, стоит мне отвечать или нет? — Компьютер, ты чего замолчал?

— Я анализирую протоколы.

— Зачем?

— Ищу причину вам ответить на вопрос или отказать в этом.

— Я — представитель Вооруженных сил Альянса человеческих миров, временно приписанный к патрульной военной базе сектора TX N4658789, находясь на борту корабля с высочайшим уровнем тревоги и при условии бедственного положения экипажа корабля пользуюсь правом общения с тобой с правами капитана.

— Согласно, внутреннего устава капитан не должен знать, что находится в закрытой зоне.

У меня в прямом смысле слова отвисла челюсть. Я впервые слышал, что капитан на своем корабле не имеет на что-то право, да еще и в таких критических условиях. Но, собрав мысли в кучу, я вспомнил кое о чем и спросил:

— Как представитель армии Альянса человеческих миров я требую сказать мне, кто имеет право спрашивать о закрытой зоне.

— Спасатель, — холодно ответил компьютер. Если бы я не знал, что он не живой, я бы сказал, что он ждал моего вопроса.

— Не понял? Объясни!

— Согласно директивы N 234 внутреннего устава корабля, в сложившейся ситуации подобные права получает тот, кто пришел с целью спасения оставшихся в живых членов экипажа.

Странно все это. Но мне подходило.

— Компьютер, я подтверждаю, что пришел с целью эвакуации оставшихся членов экипажа.

— Получены новые данные, ждите. Проводится поиск необходимости эвакуации членов экипажа корабля. Внимание: обнаружен один живой человек. Состояние здоровья — стабильное. Патологии — не обнаружено. Ранения — не обнаружено. Вирусное заражение — не обнаружено. Биоритмы — в норме. Паразитивное заражение — не обнаружено. Невозможно идентифицировать личность. Предполагаю, что виновата неисправность оборудования на его форме. Подтверждаю необходимость в процедуре проведения эвакуации. Вы все еще хотите получить ответ на свой вопрос?

— Подожди, а почему ты не можешь идентифицировать личность? В том месте, где он находится, нет сканеров ДНК?

— Не совсем. Человек находится в криокамере.

Ну, это уже вообще… я сдержался, чтобы мысленно не выругаться. Мне вспомнилась одна из лекций Алекса о том, что в такой ситуации самый страшный враг — это эмоции. И даже допуская ругань мысленно, ты теряешь концентрацию и можешь погибнуть. Он тогда еще сказал, что это очень сложно, ведь человек — эмоциональное существо. Но самодисциплинирование ума все же лучше, чем быть убитым или съеденным какой-нибудь тварью. "Так что делайте выводы", — сказал он тогда.

И как же я целую криокамеру должен уместить на место второго пилота? Это что тест такой? "Задача максимум" или что? Как же мне хочется слинять отсюда!

— Компьютер, ты можешь произвести подсчет всех живых на корабле и сказать об их приблизительном местоположении?

— Уже произведено. Всего на борту двенадцать живых существ вместе с вами. Всего один человек в криокамере, девять существ, кроме вас, разгуливают по кораблю. Двое из них приближается к криоблоку. Характер приближения свидетельствует, что они не знают о человеке в криокамере.

Я прикинул в уме несложную арифметику. Одного не хватает.

— Компьютер, у тебя что-то не сходится. Если по борту гуляет девять, я — десятый, спящий — одиннадцатый, то где еще один?

— Он вместе с человеком в криокамере.

— Не понял? Паразит? Ты же сказал, что его нет…

— Нет. Характер показателей соответствуют некоторым видам цивилизованных рас галактики. Биоритмы человека не свойственны пораженным паразитирующим организмом, за исключением бытовых случаев. Показатели второго существа предположительно соответствуют особи, недавно появившейся на свет. Более точную информацию я выдать не могу ввиду отсутствия анализатора ДНК в криокамере.

Ага, вот почему они должны поместиться оба на одно место пилота… Но это значило, что мне придется их пробудить ото сна, что обычно занимает время, которого я и так уже непростительно много потерял.

— Компьютер, веди меня к криоблоку.

— Выходите через правый выход из дока, если стоять спиной к атмосферному экрану.

Я двинулся в указанном направлении.

— Вы еще хотите услышать ответ на свой вопрос?

— На какой именно?

— Касающийся появления органической формы жизни, напавшей на вас.

— А ты помнишь еще…

— Согласно организации протоколов относительно запросов при проведении диалога компьютер-человек, я помню все поставленные вами вопросы и мои ответы на них. Если на какой-то из них я никак не ответил, он весит до тех пор, пока вы не решите, актуален еще ответ для вас или нет. Я же время от времени вам о нем напоминаю.

— Хорошо, хочу.

— Эта органическая форма жизни не была привезена на борт корабля. Произведенный анализ показаний предполагает только один ответ: она была на борту еще до первого отклонения от биологической численности.

— То есть ты всегда о ней знал?

— Нет, ранее ее появление в базах не значится.

— Компьютер ты опять… ты же не мог не знать о ее существовании так долго! Ее должны были засечь твои датчики!

— Есть на корабле зона, в которой не установлено ни одного датчика, подключенного по сети ко мне. Предполагаю, что все это время существо находилось там.

— Это именно об этой зоне ты не мог решить, говорить мне или нет?

— Верно.

— Дальше можешь не продолжать.

Да, спугнули нас тогда с Джессикой. Иначе мы могли бы заранее узнать о том, что здесь творилось. А теперь поздно уже, мне придется расхлебывать. Однако уже то, что мне рассказал компьютер, навивает плохие мысли. Но сейчас не время об этом думать. Да и не мое это дело. Расскажу Джессике, дам пищу для размышлений.

Мысленно помолившись и попросив у Бога, где бы он сейчас ни был, сделать так, чтобы я больше ни одной твари не встретил, я вышел из дока в коридор. Разрушения в остальной части корабля были еще более значительны, чем в доке. Выходит, кто бы это ни был, там он только в раж входил, а здесь уже разошелся на полную катушку. Часть кают были намертво заблокировано, я так подозреваю, по причине их разгерметизации.

Метрах в десяти от входа в док появились первые признаки не так давно еще живших здесь людей. Следы крови на стенах, размазанные в предсмертных конвульсиях, немногочисленные куски мяса и обглоданные кости… Меня передернуло, но я взял себя в руки и я включил биолокатор на верхней части своей винтовки. Над оружием сформировался голографический шарик в красно-зеленых тонах. По сути это был очень хитрый сканер, предоставлявший информацию в 3-х мерном виде. Помимо поиска ближайших живых организмов, на нем еще отображались перегородки, и даже некоторые устройства. Очень классная штука, если приловчиться ею пользоваться. Сколько тактических моментов она решает в бою…

Мерное постукивание сканера указывало на то, что никого рядом нет. Я аккуратно продвигался вперед. Пока вроде все шло неплохо. Интересно, кого же мне все-таки надо было забрать?

— Вам надо спуститься на этаж ниже, — сказал компьютер. — Внимание: все лифты в этой части корабля в нерабочем состоянии.

А кто бы сомневался в этом? Разве можно, чтобы у Билла все было просто? Нет, зачем? Нужно было прилететь на готовящийся к взрыву корабль, который населяют всякие твари с некогда уничтоженной планеты, за двумя выжившими, лежащими в криокамере, имея на все про все всего-то 40 минут времени в запасе, и ожидать, что здесь будут лифты работать? Наивный…

В данной ситуации я оценил-то, что не так давно побывал на этом корабле, и имел возможность посмотреть план этого этажа. Как говорится, "все, что не делается — к лучшему"…

Дойдя до лестницы, я посмотрел на свой локатор. Кажется, лестница еще целая. И там никого нет. Из всех возможных ситуаций, отыгранных мною в многочисленных военных играх и на симуляторах и вживую, больше всего я не любил все, что было связано с лестницами. События при подобном поединке развивались по непредсказуемому сценарию, и это меня выбивало из колеи. Поэтому сейчас я даже вздохнул с облегчением.

Спустившись на этаж ниже, и выглянув в коридор, я ужаснулся. Ураган, прошедший сверху, здесь показался бы легким бризом. Я стал побаиваться того, чтоб на этом этаже не было нигде повреждений в районе наружной обшивки. Черт, надо было наверно сначала все-таки поискать скафандры.

Пикающий сигнал локатора вывел меня из тяжких раздумий.

— Приближается неопознанная форма жизни, — сказал компьютер.

— Я заметил.

Что бы это ни было, оно двигалось в мою сторону. Жалко, что у меня с собой не было гранат. Я вспомнил, как Алекс уничтожал ипоморфов и мне стало не по себе. Он тогда пускал струю пламени, а потом силой мысли… я даже не знаю, как точно это можно было назвать. Но суть была в том, что он производил на свет такой жар, что тела ипоморфов в кратчайшие сроки сгорали полностью, оставляя после себя лишь маленькую горстку пепла. Я такого сделать не мог. А если это он, то что я тогда буду делать? Просто поверить в слова Пандоры, что мне не суждено сегодня погибнуть? Как-то мне абсолютно не улыбалась возможность проверить ее честность таким вот способом.

Я оглянулся, увидел приоткрытое помещение слева и зашел в него. Прикрыв за собой дверь и выключив звук локатора, я стал ждать, тайком выглядывая в коридор. Тварь, мать ее, не спешила. Медленно приближалась она к моему укрытию, но в коридоре не было слышно ни звука. Я уже готов был выглянуть и посмотреть есть ли она на самом деле, когда наконец ее силуэт появился в поле зрения. И эта тоже здесь? От знакомства с ее желудком нас когда-то спас ПРИ-информатор Алекса. Тогда я не понял, что он сказал, но сейчас значение его слов стали для меня более понятными.

Здоровая уродливая жабоподобная тварь остановилась. Да она что издевается?! Нет, я мог отрыть дверь и атаковать ее, но не слетятся ли тогда сюда все оставшиеся "неопознанные формы жизни"? Хотя еще чуть-чуть и у меня не будет выбора.

— Внимание: к криокамере приближается неопознанные формы жизни. Приблизительное количество — две. Ориентировочное время до уничтожения корабля — 21 минута.

Да ладно? А мне стало казаться, что прошла уже вечность с тех пор, как я поднялся на борт…

Я обратил внимание на то, что у жабоподобной твари на спине стал набухать некий… то ли волдырь, то ли… внезапно для себя, я понял что это. Резко выпрямившись, я проверил, чтобы оружие не стояло на предохранителе, набрал в легкие воздуха и открыл дверь.

Тварь как-то резко обернулась ко мне лицом… или на что это было еще похоже… от ее медлительности не осталось и следа. Но был я готов, и ее встретила длинная очередь…

Через несколько секунд я поймал себя на мысли, что уже давно решечу давно издохшее чудище. Отпустив, наконец, курок я поспешил покинуть это место, чтобы не нарваться на еще кого-нибудь. Да и дольше дыхание задерживать уже не мог. Вот почему-то из всего, что произошло тогда с нами на TX-15462, лучше всего я помнил, как болела голова после химической атаки, устроенной такой же… штукой, как эта покойная тварь. Больше по дороге к криокамере мне не встретился никто.

Осторожно входя в комнату и заглядывая в разные закоулки в поисках тех двоих, которые сюда "приближались", я обратил внимание, что абсолютно все криокамеры разрушены. Все, кроме одной. Причем было такое впечатление, что разрушены они были специально, ибо повреждения носили одинаковый характер, направленный на полное выведения их из строя. То есть нельзя было сказать, что здесь произошел несчастный случай или что они вышли из строя по случайности. В каждой камере было разбито особо толстое спецстекло, разгрохана панель управления и перебиты кабеля связи между панелью и камерой. Случайно так не бывает.

Единственная целая камера стояла боком ко входу, поэтому я сразу не разглядел того, кто в ней лежал. А подойдя, я чуть было не потерял дар речи. Нет, морально я уже был готов к этому. Но последние несколько дней мне не давала покоя мысль, что я убил ее, поэтому все-таки увидев вживую, был обескуражен. Однако, намного позже обсуждая эту ситуацию с Джессикой, мы пришли к неоднозначному мнению. Она тогда намекала на нашу глубокую психологической связь, о которой и они с Алексом поначалу не догадывались. Также Джессика сказала, что подсознательно я знал ответ, и меня просто поразило лицо правды, такое милое и совсем невинное. Потому что, возможно, уже тогда я начал понимать, кто на самом деле устроил катастрофу на "Такаре".

Сьюзен Эдс лежала в криокамере и на груди у нее покоилось маленькое существо, судя по всему принадлежавшее к разумной расе, но довольно сильно отличавшееся от известных мне тем, что у него помимо верхних и нижних конечностей были еще два небольших щупальца. Кожа его была очень похожа на нашу. Единственным отличием (по крайней мере, на вид) был цвет — темно-коричневый. Форма черепа была вытянутой, волос на голове не было и на теле тоже. Еще под тем, что можно было назвать подбородком, ближе к горлу были видны тоненькие щелочки. Как я потом узнал — это были жабры, которые у новорожденных были едва видны, а развивались к десяти годам жизни этих существ. Но времени разглядывать их обоих у меня не было.

— Компьютер, — сказал вслух я, — сколько времени понадобиться для полного пробуждения находящихся в криогене?

— Обычно на это уходит от полутора до двух часов.

— Ни хрена себе…

— Но учитывая то, что находящиеся в камере, еще не полностью прошли процесс впадения в спячку, то предполагаю, что это займет не более получаса.

— Но у меня нет этого времени!

— Подтверждаю, ориентировочное время до уничтожения корабля — 17 минут.

— Это если еще не учитывать, что нам время надо, чтобы добраться до моего истребителя!

— Рекомендую покинуть корабль не пробуждая…

— И как ты себе это представляешь?

— Нет данных для анализа.

Ему легко говорить. А я вот не могу ее оставить. Недавно я уже считал, что мои действия привели к гибели Сьюзен, второй раз я этого не позволю.

— Компьютер, насколько можно ускорить процесс пробуждения.

— Минимальный процесс пробуждения при данной стадии заторможенности биологических процессов — 8 минут 23 секунды. Но в этом случае возможны побочные эффекты.

— Какие? Хотя нет, отставить. Смертельные эти эффекты?

— Нет. Но длительное время…

— Открывай.

— Внимание: вы пытаетесь пробудить…

— Открывай!

— В этом случае всю ответственность за…

— ОТКРЫВАЙ!!!

— Внимание: начинается процедура экстренного пробуждения, отойдите пожалуйста от камеры.

Я отошел и повернулся к выходу, готовый сходу завалить любую тварь, которая попробует сюда сунуться. Биосканер мерно постукивал, показывая, что поблизости никого нет. Интересно, что даже на подходе к криоблоку, я никого не видел в голографическом шаре. Может, компьютер ошибся, сказав, что сюда кто-то приближается?

Минуты через три сзади послышался звук открываемой камеры, и по ногам потянуло холодом.

— До полного пробуждения осталось 5 минут 12 секунд. Внимание: в криогенном блоке обнаружена неизвестная форма жизни.

Да где блин? Я немного напрягся. У меня было такое чувство, что что-то было не так. Я осмотрелся. Никого вроде не было. Может метаболизм у неизвестного создания устроен иначе, чем у нас, и он раньше Сьюзен стал заметен для датчиков корабля. А у компьютера в базе нет о нем ничего. Но сканер по-прежнему не подавал сигналов присутствия органической жизни. Да и как-то же смог компьютер определить, что это не паразит. Значит все-таки что-то знал… Когда через минуту биосканер стал резко пикать, показывая, что у меня за спиной кто-то появился, я чуть в прямом смысле слова не обделался. Но вовремя сообразив, что это теперь отображаются Сьюзен с маленьким чем-то, глубоко вздохнул и откорректировал настройку прибора на винтовке.

Вообще классная штука, намного круче, чем те прототипы, что использовали даже спецгруппы. Теперь Сьюзен отображалась в голошаре, но не яркой, а тусклой точкой и на нее показания сканер больше не сигналил.

Тут неожиданно для себя я понял, что опять включилось мое "особое" зрение. Так, главное, чтобы оно так же внезапно и не пропало, пока мы не выберемся с базы. Сканер у меня конечно клевый, но с таким "взглядом" будет намного пр…

Резко оглянувшись и посмотрев на потолок, я понял, что мне не давало покоя. Компьютер сказал правду. На потолке висело два неизвестных мне существа и каким-то длинным отростком пытались дотянутся до лежавшей в камере Сьюзен. Мешала им только прозрачная крышка капсулы, открывавшаяся вверх.

Я дал очередь по отросткам. И попал. Плюнув жидкостью и нанесенных мною ран, существа втянули "висюльки", да с такой скоростью, что меня внезапно осенила догадка. Никакие это были не отростки. Это у них такие языки! Но на этом чудеса их метаморфоз не закончились. С помощью непонятно откуда взявшихся конечностей они резко двинулись в сторону дальней от меня стены и спрятались за одной из разрушенных криокамер. Видимо они считали, что я их не видел.

— Напавшие на вас неизвестные формы жизни в ближайшее время атаковать не будут. Рекомендую просто не приближаться к ним.

— Откуда ты знаешь, компьютер?

— Я имел возможность понаблюдать за всеми перемещениями и составить картину приблизительных повадок на охоте почти всех неопознанных форм жизни, находящихся сейчас на корабле. То, что на вас только что напало, очевидно, забилось в угол и лечит свою рану. В этом случае к нему очень опасно подходить из-за характера атаки, которой он воспользуется для своей обороны. Рану он будет залечивать недолго, но дольше, чем вам понадобится, чтобы уйти отсюда. Поэтому я рекомендую ограничить агрессию по отношению к нему и дождаться, когда оно будет уничтожено вместе с кораблем. Внимание: до полного пробуждения осталось 2 минуты 3 секунды. Ориентировочное время до уничтожения корабля — 11 минут.

Мой биосканер по-прежнему молчал. Да, видать перехвалил я его. Кажется, эта тварь способна поглощать или преломлять сигнал моего устройства. Тогда встает вопрос: как его компьютер обнаружил? Хотя пока время есть можно попробовать узнать.

— Компьютер, а каким образом ты обнаружил эти существа здесь?

— Через свои датчики.

— Не понял?

— Задайте вопрос корректно.

— У тебя есть какие-то особые датчики для определения этих существ?

— Я не понимаю различие между особыми и не особыми датчиками. Данные ко мне приходят в одинаковом виде. Если датчики ничего не видят, я данных не получаю. Уточните, что именно вы хотите спросить.

Я тихо зарычал, но подумав, спросил:

— Имеется ли в твоей базе данных информация, классифицирующая существо, которое на меня только что напало?

Опять запнулся. Еще недолго, и я начну думать, что это не компьютер со мной общается, а кто-то просто пытается себя выдать за него.

— Чего молчишь?

— Имеется.

— Да? А там нет какой-нибудь информации, касательно ее методов маскировки и способов обнаружения под ней?

— Есть.

— Ты можешь перебросить эту информацию на борт компьютера моего истребителя?

— Я уже это сделал. Вместе со всей базой данных…

— А отдельную копию этой информации ты не можешь сделать?

— Могу. Не вижу смысла.

— А ты сделай.

— Запрос принят, выполняю. Внимание: экстренное пробуждение завершено на 98 %. Внимание: ориентировочное время уничтожения корабля…

Я его больше не слушал. Подойдя к камере я протянул руку Сьюзен и стал ждать. Когда я ее увидел спящей, кожа у нее была с зеленоватым отливом. Но за несколько мгновений до того, как очнуться, она изменила ее цвет на тот, что я привык видеть. Наверно, у них эта привычка выработалась на уровне подсознания.

Не прошло и десяти секунд, как Сьюзен взяла меня за руку, еще даже не открыв глаза. Как потом оказалось, это была та самая психологическая связь, которая связывала всех нас. Я не знал, зачем я иногда что-то делал. Но когда наши действия дополняли друг друга, это было одновременно и удивительно и страшно. Почему удивительно? Потому что еще до того, как открыть глаза, Сьюзен уже знала, зачем я пришел, и что нам предстоит уходить впопыхах, попутно пытаясь не угодить на ужин к "неопознанным формам жизни". Почему страшно? Ну… как там сказал Алекс?"…если не твое семя проросло в нем, да не сама рожала, выходит и не ребенок вовсе он. И не человек…" Не знаю, специально он так сказал или нет, но этой фразой он подготовил меня к правде, которая позже открылась всем нам. Мы были никем в глазах общества, создавшего нас. Лишь орудие в чужих руках и чужих играх. С самого детства…

— Билл… значит, она сказала правду…

— У нас нет времени обсуждать, что она сказала. Нужно немедленно выбираться отсюда. Кто это? — я ткнул пальцем на существо, которое она прижимала к груди.

— Я не знаю. Но она сказала, что я должна его забрать с собой. Учти, я не смогу воевать…

— На этот счет можешь не беспокоиться. Пошли, времени в обрез.

Она утвердительно кивнула и крепче прижала существо к себе. Я знаком показал ей двигаться на выход не шумя. Криоблок я покинул после Сьюзен. На всякий случай. Не хватало, чтобы эти двое на нас сзади напали.

— А что у нас нового? — спросила быстро идущая впереди Сьюзен.

— Чего? — не понял я.

— Ну, меня не было довольно долго.

— А то, что я тебя здесь нашел — это разве не ново?

— Ну…

— А то, что еще полчаса назад я думал, что собственноручно укоротил тебе жизнь — не ново?

— Да… она что-то говорила об этом…

— А кто она вообще такая?

— Откуда я знаю?!

— Да, ладно. Последние несколько дней ты была с ней, может что-то и выяснила…

— Я не хочу говорить на эту тему!

— Хорошо… будь по-твоему. Что еще нового? Ах, да! Ты можешь уже не скрывать своего истинного лица. Джессика раскрыла вашу тайну перед нами.

— Ты хотел сказать она, а не Джессика.

— Э-э-э… А ты откуда знаешь? — я даже не сразу сообразил, что действительно это сделала та черная… Пандора.

— Она мне сама сказала, что так поступит.

— А ты вообще не знаешь, зачем она тебя похитила?

— Нет, толком не знаю. Но у нее какие-то счеты с Джессикой. Это их игры. Пусть сами разбираются. Она мне вообще много чего наговорила, но я всего все равно не запомнила. Тихо!

Мы резко остановились. Впереди за поворотом я видел какое-то неясное черное пятно.

— Билли, давай не будем туда соваться! — умоляюще прошептала Сьюзен.

— Но нам вообще-то именно туда и нужно!

— Билли, мы не справимся с ним. Давай найдем другой путь…

— Внимание: ориентировочное время до уничтожения корабля — 7 минут.

— Слышала у нас времени в обрез.

Но не успел я от нее отвернуться, как она поймала меня за локоть и резким движением повернула к себе лицом.

— Я сказала — не ходи туда! Ты не справишься.

Что-то мне не понравилось в ее интонации. Но я решил не акцентировать на этом внимание.

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Иди за мной.

Мы вернулись немного назад. Как раз до того места, где находился один из лифтов.

— Приложи руку к панели управления.

— На хрена? Он все равно не работает.

— Я сказала — приложи!

Даже не знаю почему, но я подчинился. И даже не насмешки ради. А дальше произошло что-то совершенно неожиданное. Быстро двигая свободной рукой, она притронулась тремя пальцами в четырех местах к моей руке, которую я приложил к пульту, потом зашла сзади и я ощутил ее пальцы на позвоночнике. Резкий какой-то импульс… я увидел принципиальную схему пульта… вернее даже не схему… не знаю, как это можно объяснить человеческим языком… я увидел саму суть работы лифта одновременно и в нескольких проекциях и как единое целое. Практически мгновенно и, наверно, не по своей воле, проанализировав все увиденное, я нашел причину, по которой лифт не работал и… исправил?.. или это она исправила?..

В глазах снова прояснилось и я услышал, как лифт загрохотал в шахте.

— Что это было?

— Неважно.

— КАК ЭТО НЕ ВАЖНО…

Сьюзен зажала мне ладонью лоб. Причем с такой силой, с которой и я не всегда бы смог.

— Ты чего кричишь? Неважно, как я это сделала. Если нечем заняться, можешь обдумать тот факт, что я это сделала с твоей помощью.

— Но как… этому тебя она научила?

— Ну, почти. Слушай, Билли, у нас сейчас времени нет на разговоры, сам говорил…

Дверь лифта открылась.

— Давай просто доверять друг другу, пока не выберемся отсюда, хорошо? — она посмотрела мне в глаза. Я никогда не замечал, что у нее такие красивые и глубокие глаза… так стоп!

— Ты меня околдовываешь или что?

— Все вопросы — потом.

— Где-то я уже это слышал…

Она ехидно улыбнулась и зашла в кабину лифта. Я последовал за ней. Мы поднялись этажом выше. Сьюзен пошла вперед. Как будто бы она этот корабль на зубок знала. Проведя меня каким-то странным путем, она вышла в диспетчерской будке как раз напротив дока, в котором стоял мой истребитель.

— Я даже не буду спрашивать, как ты узнала, куда идешь.

— Правильно, Билли, не спрашивай.

— Но что теперь?

— Теперь…

Ее глаза странным образом изменились. Я почувствовал какое-то движение в воздухе, а в следующий момент, рядом с ней в полу диспетчерской рубки вывалилась дыра.

— …вниз, — закончила фразу Сьюзен.

Я полез первым. Удивительным образом (или вовсе не удивительным), прямо под дырой стояло стопкой несколько железных ящиков. Я осмотрелся — вроде в доке никого. Сьюзен подала мне маленькое существо, затем спустилась сама. Существо спало и, кажется, сон его был немного неестественным. Забирая его у меня, Сьюзен сказала:

— А ты чего хотел? Он же маленький. Не хватало, чтобы он сейчас своим криком привлек к нам ненужное внимание.

— Ты и мысли уже читаешь?

— Да у тебя вопрос на роже написан был.

— Но ты не ответила.

Она не ответила, а лишь умоляюще посмотрела мне в глаза. Правильно, нечего сейчас на глупые вопросы отвлекаться.

— А откуда ты знаешь, что это — он?

— Она так сказала.

Я не стал даже спрашивать, почему она не удивленна тому, что мы с ней на одном истребителе полетим, справедливо рассудив, что это будет бессмысленно.

Быстро настолько, насколько это вообще было возможно, мы влезли в кабину. Когда я закрывал купол, компьютер сказал:

— Внимание: до уничтожения корабля осталось 1 минута 23 секунды.

— Слышал? Он уже не называет ориентировочного времени.

— Да слышал-слышал. Все теперь не мешай.

Как хорошо, что я все-таки не выключил реактор. Плавно, но довольно быстро переведя его в режим полной работоспособности, я запустил сразу несколько двигателей и повел машину к атмосферному экрану, попутно поворачиваясь туда носом. Да молодец, конечно, только еще при посадке мог бы подумать, что нужно истребитель поставить иначе, чтобы не тратить время на поворот. Не такой уж ты и хитро сделанный…

— Не отвлекайся! — гаркнула сзади Сьюзен.

Я спешил и очень нервничал и даже не понял в тот момент, что этот маневр вообще впервые в жизни произвожу. Почти боком и немного наклонившись, истребитель пересек атмосферный экран. И не отлетев даже на несколько метров от корабля, я дал полную мощность на основные двигатели и потянул штурвал на себя. Если учитывать то, что у "Такара" все еще функционировала искусственная гравитация, то пока мы не набрали нужную для преодоления притяжения скорость, летели прямо над его корпусом. Получилось что-то вроде старта с бреющего полета. Задним умом я позже понял, как это было опасно и чем могло закончиться. Намного безопаснее было развернуться и вылететь как обычно. Перпендикулярное влияние гравитации на истребитель не так чувствуется, как то "пологое", что я ощутил на бреющем полете.

Мы неслись прочь от корабля на максимально возможной скорости. И в тот момент мне очень бы хотелось, чтобы она была побольше. Этому была причина, о которой не рассказывают в фильмах о космосе, ни в документальных, ни в художественных. Всем известно, что в космосе нет атмосферы и нет никаких сил притяжения, если находишься далеко от звезд, планет, комет, астероидов и прочего. А даже если и есть (в том случае, когда ты все-таки находишься в звездной системе), то они очень незначительные. Ну, так вот, принято считать, что после взрыва корабля от него остаются крупные обломки, которые потом свободно себе дрейфуют и, если так случается, оседают в каком-нибудь облаке астероидов. Отчасти это верно. Но никто никогда не задумывался над тем, что происходит на самом деле, если корабль разрывается изнутри. Да и обломки в куче обычно остаются, если корабль уничтожил снаружи кто-то другой.

При взрыве реактора часть ударной силы приходится на разрывание корпуса. При этом чем целее был корабль на момент катастрофы, тем больше силы уходит на это. Бывали такие случаи, что силы взрыва не хватало на то, чтобы разорвать корабль на куски, и тогда большая часть кинетической энергии умирала в зачатке. В нашем случае "Такар" был достаточно сильно покромсан изнутри, поэтому на лучший исход рассчитывать не приходилось. В случае если энергии от взрыва удавалось разорвать корабль, то его обломки разлетались в разные стороны от эпицентра происшествия со скоростью, которая получалась от оставшейся энергии с поправкой на массу обломка. И отправляются эти куски в свободный полет, не обремененные ни трением, ни притяжением, и летят до тех пор, пока другое космическое тело не повлияет на них. Это собственно не так страшно, если учитывать, что корабли не бьются как стекло. Я не этого боялся.

Дело заключалось в другом. В мелочах. Вне зависимости от того, разлетится "Такар" на части или нет, и, несмотря на то, какое ускорение получат его куски, в случае если таки разлетится, существуют еще мелкие части, которые уж точно получат максимально возможное ускорение при старте. Мелкие куски обшивки, кусочки стекол, мелкие запчасти от компьютеров, приборов и оборудования, болты, гайки, искло-ручки, прочие мелкие бытовые вещи и даже кухонная утварь, такая как ложки, вилки и ножи — короче все, что не было усиленно закреплено и что может привестись в движение незначительными усилиями и способно вылететь в иллюминатор или другое отверстие в корабле — все это представляло угрозу. Ведь высвобождающаяся энергия — она как вода, пролазит в любые щели.

Когда человечество только вышло в космос во время первых серьезных конфликтов долго никак не могли понять, почему небольшое количество мелких кораблей, но с завидной регулярностью, погибает или получает значительные повреждения корпуса, находясь близко к взрывающемуся изнутри большому кораблю. И даже энергетические щиты не спасали. Старшие расы втихаря хихикали, но ничего не говорили нам. А собственно случаев взрыва корабля изнутри было довольно мало не только в нашей практике, но и вообще во всех вооруженных конфликтах галактики. Ведь обычно корабль уничтожался снаружи. А если это происходило еще и возле планеты, то он на нее падал, иногда сгорая в атмосфере (при условии наличия таковой). Если планета не была обитаемой, то мало кого беспокоила сиюминутная судьба обломков. В крайнем случае, их после находили и перерабатывали. И когда при исследовании очередного такого происшествия кто-то у погибшего из-за разбившегося купола пилота нашел в кабине небольшой кусок обшивки, долго не могли понять, каким образом он туда попал. Не взял же его пилот с собой! Один детектив как-то предположил, что сила взрыва на всё в корабле действует одинаково. Но если об корпус и перегородки высвобождающая энергия очень сильно гасится, то воздух внутри корабля передвигается свободно. Он предположил, что это именно воздух, выдавливаемый из корабля, толкнул уже отдельно летающий или оторвал еще болтающийся кусок обшивки с неимоверной силой и тот, в конце концов, пробил злополучный купол. Крупные ученые мира долго издевались над этой теорией, пока сами же не доказали ее. И вот тогда стало не до смеха. Как оказалось, что в подобной ситуации порой "выплевывается" столько мелких вещей, что они способны почти в момент истощить щиты мелких кораблей. А после этого достаточно одного неудачно попавшего чего-нибудь и все… Глупо было бы умереть от попавшей в купол и разбившей его вилки.

Вот и я сейчас пытался максимально увеличить расстояние между нами и "Такаром" до того, как он взорвется. Еще я выигрывал себе пару мгновений на маневр в том случае, если сканер успеет засечь, что за нами что-то летит с огромной скоростью. И чем дальше мы успеем улететь, тем больше времени у меня появлялось…

Но, как и сказал, Пандора, моя роль сегодня была незначительной. Лишь зайти, найти и забрать с собой. Большего мне на сегодня судьба не приготовила. В бесшумной тьме космоса яркая маленькая вспышка позади осветила рок и последние мгновения существования корабля под немного странным названием "Такар".

 

ГЛАВА 9

Мы приближались к военной патрульной базе сектора. Тихо и спокойно. Даже слишком спокойно. Честно говоря, я уже устал "незаметно" сбрасывать скорость. Теперь я понятия не имел, что мне делать и как объясняться перед своими. Особенно перед Джессикой и капитаншей. Поэтому я пытался оттянуть этот неприятный момент.

"Последний странник" больше не выходил со мной на связь, и я его нигде рядом не видел. Даже со своим "особым" зрением, которое с "Такара" так и не "выключилось". Интересно, она сделала то, что обещала или просто слиняла, оставив меня на произвол судьбы? Хотя с другой стороны, она сказала правду — я действительно не погиб.

Сзади мирно посапывало два носа. Сьюзен уснула почти сразу после нашего отлета. Разговора у нас так и не получилось. Ну да ладно, меня это сейчас не сильно беспокоило. Главное, что она была жива. А это значило, что я ее не убивал! От одной этой мысли хотелось побыстрее попасть к своим, и все им рассказать. И я, постоянно порываясь дать полный ход, уже в который раз останавливал себя. Собственно, если бы я не притормаживал, мы бы уже минут сорок назад были бы возле базы. И, несмотря на то, что Сьюзен спала, я сомневался, что она сразу же не проснется, как только я сильно снижу скорость или вообще остановлюсь.

Пока меня одолевали эти противоречивые чувства, я (в очередной раз) не заметил, что в глубине космоса появился какой-то объект. Он не отражался на сканерах, а из-под купола я не смотрел. Медленно приближался и проявлялся ее силуэт на фоне черноты космоса в белую крапинку. Пока наконец я не увидел ее прямо перед собой. От неожиданности я резко дернул штурвал в сторону. Мне показалось, что еще мгновение и я перееду ее. Сказывались навыки вождения аэромобиля еще на Земле. И у меня почему-то опять из головы вылетело, где мы находимся.

— Билл, в чем дело? — проснувшись от резкого поворота, спросила Сьюзен.

Кабина истребителя изнутри покрылась струйками крови, а мгновение спустя раскрылась как лепестки тюльпана на свете солнца. Медленно покачивая бедрами, Анжелина продефилировала по невидимому полу — ее силуэт на фоне космоса был одновременно и красив и устрашающ — подошла ко мне и уселась на колени. Веса ее я не чувствовал. Все тело Анжелины было испещрено глубокими порезами и рваными ранами, а ручьи крови…

— Билл, что происходит? — какой-то туманный голос осведомился сзади.

Анжелина смотрела мне в глаза не мигая.

— Бедняжка Билли, — прошептала она. — Ты действительно думал, что освободился от меня? Но ты не сможешь этого сделать. Потому что ты помешался. Ты помнишь, что тебе сказали обо мне? Я не просто кошмар, я производная от твоих воспоминаний. Или ты забыл, как прибавлять два плюс два? Если ты меня видишь только мертвой, то это что-то да значит…

— Билли, да что с тобой такое? — голос этот был подобен эхо.

— Все, что ты говоришь мне сейчас и раньше — сплошная ложь! — сказал я. — Сначала ты показала мне убийство Кармен, потом — Каролины, а затем и Сьюзен. Но ни одной из них я и пальцем не тронул. Так что все это осталось плодом твоей больной фантазии. Уйди, и больше не возвращайся, я все равно не поддамся тебе. Пошла вон!

— Так значит, ты хочешь, чтобы все было взаправду? Простых предупреждений тебе мало… пусть будет так…

И Анжелина растворилась. Кабина вновь была нормальной. Ни трещин, ни потеков крови. Я ощутил, что меня кто-то сзади сильно дергает за плечо.

— Билл! Билл, очнись, пожалуйста! БИЛЛ!

— Ну, чего тебе? Я в норме. Все уже в порядке.

— Нет, не в порядке…

Сьюзен сжала мое плечо, и я вновь ощутил, ту силу, которая заставила меня починить лифт на "Такаре". Сам того не желая, я резко дернул штурвал влево. Истребитель дернулся в сторону. Мгновение спустя голова прояснилась, и я вновь управлял своим телом.

— ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?!!

— А ТЫ НА СКАНЕР ПОСМОТРИ!!!

Я опустил глаза. Истребитель с опознавательными знаками моей девушки недалеко от нас разворачивался для нанесения еще одной атаки.

— А это я уже где-то видел… кажется, после чего-то подобного я стал считать тебя мертвой…

— Ты о чем вообще? Я тоже его вижу!

— В смысле…

Но ответа мне уже было не нужно. До меня дошло и так. Могли ли мы видеть одну и ту же галлюцинацию одновременно? Вряд ли. Хотя…

— Слушай, а мы на "Такаре" не могли ничего галлюциногенного надышаться?

— Нет, не могли. Осторожно!

Я резко повернул машину вправо. Мимо пронесся истребитель Каролины.

— Чей это опознавательный код? Ты не знаешь случайно?

— Знаю…

И не случайно. Да что же это происходит? Я второй раз себе не прощу, если опять произойдет то, что было со Сьюзен. И не важно, что с ней это было не взаправду.

— ТЫ ВООБЩЕ СОБИРАЕШЬСЯ ОТБИВАТЬСЯ ИЛИ НЕТ?!!

— В прошлый раз, когда со мной было нечто подобное, я считал, что тебя похоронил. Сейчас происходит тоже самое. Я не смогу это вынести во второй раз.

— ДА ЗАДОЛБАЛ ТЫ УЖЕ НЫТЬ!!! НАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО АТАКУЮТ, СДЕЛАЙ ЖЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ?!!

— Она не настоящая… — прошептал я про себя.

Наверно в глубине души я хотел, чтобы было так. Но это была лишь надежда. Реальность была иная. И Сьюзен мне это доказала. Почти одновременно с прикосновением ее руки я вновь ощутил ту странную силу. Но теперь я увидел все немного иначе. Какая-то пустота и ощущение того, что ты у нее в центре. Расходящаяся сферообразная волна… а потом возврат силуэта в виде истребителя с опознавательными знаками. Потом еще одна волна и тот же силуэт, только ближе к центру.

Сьюзен убрала руку и зрение вернулось ко мне.

— Что это было?

— Это ты видел все так, как видит сканер. Видит сканер, вижу я, видишь и ты. Да и счетчик щитов у нас колеблется. Враг настоящий, Билли, а не плод твоего воображения. Сделай же что-нибудь!

Хорошо. Пусть будет так. Я увернулся от очередной атаки и попытался сесть ей на хвост. Почему ей? Это не может быть Каролина… не должна…

— А как ты это делаешь?

— Не отвлекайся!

Я повернул в сторону, прибавил скорости и развернулся на месте, летя по инерции дальше. А потом резко притормозил, скомпенсировав инерционную скорость, и открыл огонь по цели. Нападавший, сев мне на хвост, явно не ожидал этого. Едва не протаранив меня на полной скорости, он резко повернул в сторону и пролетел почти впритык. Если бы в космосе был верх и низ, я бы сказал, что он пролетел вниз головой, по крайней мере, по отношению ко мне это было так. И того мгновения, что я видел кабину пилота через купол мне хватило. За штурвалом сидела… Анжелина Криптойл. Живая. Мне показалось, что она даже успела мне подмигнуть.

— Не может быть…

— Что? Что такое, Билли? Что ты там увидел?

— Она жива…

— Билл? БИЛЛ!!! НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ПОДЧИНЯТЬ ТВОЮ ВОЛЮ СЕБЕ!!! КОГО ТЫ ТАМ УВИДЕЛ?!!

— Нашу математичку из унокосны.

Теперь в шоке была Сьюзен.

— А-а-а… ты уверен? Может, показалось… я ничего не видела…

— Слушай, ты только что сама доказала мне, что это не видения!

— Билли, но она же умерла…

— Да ладно? Вчера я думал, что ты тоже!

— Железный аргумент.

— А-то!

Но теперь это в корне меняло дело. Не знаю, как и почему она оказалась здесь в истребителе Каролины, а также что это за темная история с ее смертью и причем тут тогда вообще сементарис, но сейчас я эту суку наверняка отправлю туда, откуда она вылезла. То есть на тот свет…

Активировав систему запуска ракет, я начал выполнять пируэты, пытаясь поймать хотя бы на три секунды Анжелину в прицел. А она все уворачивалась.

Современная система автоматического наведения была построена на принципе программного захвата цели. Сначала мы ловили объект при активированном боевом состоянии ракет. После занесения его опознавательных данных (которые довольно сильно отличные от тех, что получает сканер) в систему самонаведения держать в прицеле врага уже совершенно не обязательно. Достаточно в любой момент задать обозначенную цель и выпустить ракету. Она сама настигнет объект, если, конечно, у нее на это хватит запаса топлива или ее не собьют. На самой ракете установлено устройство, корректирующее ее полет по опознавательным знакам. С одной стороны, все это оборудование — довольно дорогое удовольствие, с другой — все вооружение дорогое. Поэтому у меня на борту было установлено 2 самонаводящиеся ракеты и 4 обычные. Таков был стандартный набор для истребителя вооруженных сил Альянса человеческих миров. Считалось, что это наиболее рационально, как со стороны военного дела, так и со стороны стоимости обеспечения. Кстати, в человеческом флоте обычные ракеты были окрашены в белый цвет, а самонаводящиеся — зеленый с черными полосами. Ну да ладно, отвлекся я…

Захватывать цель на несколько секунд нужно было для устройства-идентификатора. С одной стороны, чисто теоретически идентифицировать может и сканер, но пилот во время боя не может следить еще и за показаниями, пытаясь уловить нужную цель. Так нам, по крайней мере, объясняли в унокосне на занятиях по боевой подготовке. Хотя, ходили слухи, что есть и такие асы, что успевали в бою все. В принципе, я думаю, что это только дело практики. С другой стороны, вся соль заключалась в том, что данные со сканера для прибора самонаведения на ракете не подходили. Поэтому использовался другой способ идентификации, требовавший ловить врага в цель до получения о нем данных. Это являлось, в общем-то, не столько необходимостью, сколько данью коммерческой стороне вопроса: стоимость оборудования для такого способа автоматического наведения, установленного, как на борту истребителя, так и на ракетах была очень невысокой, особенно по сравнению с тем, если бы вся система строилась на базе сканера. И дураку понятно, что было бы намного удобней не гоняться за врагом, ловя его в прицел и не выпуская из виду, пока цель зафиксируется, а просто ткнуть в экран сканера, обозначая цель и спустить на нее "полосатых". Но пока что решить эту задачу с экономически оптимальной стороны не получалось.

Волей-неволей вспоминаешь "Килален" и технику, находившуюся на нем. Помимо других плюсов, истребители с этого уникального корабля, на которых мне посчастливилось немного полетать, были оборудованы абсолютно другой системой самонаведения ракет, не требовавшей тех трепыханий, которые я производил сейчас, пытаясь подбить эту сучку. Что было интересно — там тоже сканер для этих целей не использовался. То есть Алекс мог бы очень упростить службу солдатам, а заодно сильно продвинуть в техническом плане Военно-космический флот людей и, возможно, неплохо подзаработать, если бы поставил на вооружение армии те технологии, которыми располагал. Но видать была серьезная причина, по которой столь ревностно охранялись секреты, как самого "Килалена" так и членов его экипажа. Однажды, я был свидетелем их разговора на эту тему…

Некоторое время молчавшая Сьюзен, пронаблюдав за моими выкрутасами, наконец спросила:

— Билли, а что ты намереваешься сделать?

— Я хочу сбить эту сучку.

— Зачем?

— Ты себе представляешь, сколько крови моей она уже попила!

— Ты что — ее уже встречал? После смерти?

Я промолчал. А что я мог ей ответить?

— Чего молчишь?

— Я… не знаю. Я видел ее. Она ли это была… не знаю. Но то, что она была замешана в твоем якобы убийстве — это точно! Я чувствую, что это она во всем виновата…

— Билл, подожди. Если ты ее сейчас убьешь, то смерть мэра не будет оправдана.

— Какого мэра? Ах, да… но ведь он же сам хотел нас убить?! Ты забыла уже?!!

— Нет, не забыла. Но если она на самом деле жива, ты подумай какой стороной теперь оборачивается все дело…

— Ты это о чем?

— Быть может мэр вовсе не причем, быть может, он, как и мы, был лишь пешкой в чьей-то игре…

— А кто тебе вообще сказал, что мы — пешки?

— Она сказала, Билл. Она.

— ДА ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧЕГО МНЕ СТОИЛИ ЭТИ ПОСЛЕДНИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ?!! У МЕНЯ ИЗ-ЗА НЕЕ ЧУТЬ КРЫША С КАТУШЕК НЕ СЪЕХАЛА!!! В САМОМ ПРЯМОМ СМЫСЛЕ…

— И что, Билл? Месть — это не выход. Алекс и Джессика тоже были уверены в том, что она мертва, и что они нас спасают от незаслуженной кары. Но ведь если никто ее вообще не убивал, то выходит это ее игра. И мы все попались в сети. А больше всех, что бы ты ни думал, пострадал мэр. Ты подумай о том, в каком восторге от этого будут Алекс, Джессика и их компания? Да они сами ее в порошок сотрут после такого. Но нам нужны доказательства. А там… я ее участи не позавидую.

Пока мы с ней болтали, я отвлекся. Эта гнида воспользовалась моментом и, выкрутившись, сумела провести еще одну атаку по нам. Я в очередной раз увернулся и опять попытался сесть ей на хвост.

— Хорошо, что ты предлагаешь? Она не собирается нам сдаваться.

— Нужно придумать что-то, как-то подобраться к базе поближе, чтобы кто-то пришел на помощь.

— Не получится.

— Почему?

Потому что она шла на нас в лобовую. И не обиралась сворачивать. Кажется, она собралась любой ценой разделаться с нами. Теперь вопрос стоял кто кого. А я не собирался умирать из-за нее. И во второй раз хоронить Сьюзен тоже. Система самонаведения подала сигнал о готовности.

— ДА ГОРИ ТЫ, СУКА, СИНИМ ПЛАМЕНЕМ!!! — взревел я и потянулся пальцем к спусковой кнопке. То, что кричала сзади Сьюзен, я уже не слышал. Либо я ее, либо она меня.

Мой истребитель тряхнуло. Анжелина пролетела мимо. Спустя несколько секунд я понял, что это нас кто-то толкнул снизу. Включив рацию, я заорал:

— КАКОГО ХРЕНА?!!

— Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ЛИЧНО ХЛЕБАЛО РАЗОБЬЮ, ПРИДУРОК!!! — ответил мне не менее учтивым тоном знакомый голос в рации. — ЧТО ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, ТВОРИШЬ?!!

— Джессика? — удивилась Сьюзен.

— А?.. Погоди, ты что там не один? Кто там с тобой еще?

— Я это.

— Кто я?

— Рядовая Эдс.

— Сьюзен?..

Наступила долгая пауза. Наконец Джессика медленно сказала:

— Значит так, сейчас все отправляемся на базу и будем вместе очень долго беседовать. И не дай бог кто-нибудь попытается обстрелять другого по дороге… все у меня скупитесь по полной. А ты, Билл, вдвойне, если мой купол до базы не дотянет!

Мы перестроились клином и последовали за ней.

— Да что на вас нашло на обоих? — спросила Джессика. — Вы как с катушек слетели! Там хоть все целы? Билл?

— Да вроде бы да.

— Я тоже да, — сказала Сьюзен.

— Эдс, я сейчас не с тобой разговариваю вообще! — урезонила ее Джессика. — Ты — отдельная тема, не хватало, чтобы с тобой еще что-то случилось, пока не объяснишься, где была…

— А если не со мной, то с кем? — дивлено спросила Сьюзен.

— Каролина?

— Да, — ее тихий голос ножом по сердцу резанул меня. — Я… в порядке.

— Точно?

— Да.

От внезапно накатившей слабости я отпустил штурвал. Как я мог? После всего что пережил, после того, что, казалось, сделал со Сьюзен… почему я даже не попытался усомниться в том, что за штурвалом истребителя Каролины сидела не она? Я же ее только что чуть не… даже подумать тяжело об этом было…

— Э-э-э… Билл, что такое? — спросила Джессика. — Ты начинаешь отставать.

— Билли. Билли! БИЛЛИ!!! — дергала меня за руку Сьюзен.

— Эдс, возьми управление на себя. Кажется, он в шоке.

— А как мне управлять? Его кресло мне все закрывает.

— Ты по сканеру лети, а посадку уже… короче, посмотрим.

— Да я в порядке, — я попытался придать своему голосу бодрости и потянулся к штурвалу.

— Не трогай его. Это приказ!

Дальше в основном летели молча. Кто-то всхлипывал в эфире. Кажется, это была Каролина. Хотелось бы мне сейчас быть рядом с ней, обнять, поцеловать… Что же с нами происходит? Может, Анжелина права? Может я действительно помешался? В одном я теперь был точно уверен — больше в чем-либо быть уверенным я не мог. Даже в своих силах и в способности держать себя в руках. Я только что чуть по настоящему не убил мою Каролину… Каролину… Каролину…

— Вот видишь, Билл, — прошептал на ухо голос. — Я же тебе говорила.

— Кто ты? — шепотом спросил я.

— Не то, что ты думаешь. И не то, что думает Джессика. Я — твоя совесть. Я хочу тебе помочь. Я хочу, чтобы ты вновь стал нормальным. Одним из общества. Здоровым не только телом, но и душой. Здесь тебе никто не поможет. Они просто неспособны только хотя бы потому, что не поняли, кто я на самом деле. Но есть те, кто знает, что делать. Они помогут тебе. Надо только их найти…

— Интересно вы тут все устроили, — сказала Сьюзен. — С двумя креслами. И двумя пультами. Только для чего все это?

— Заткнись! — отрезала Джессика, но добавила тише и мягче: — Позже узнаешь.

Мы подлетали к базе. Сколько дров можно было наломать за несколько часов. Если бы на моем месте был бы кто-то другой, я бы очень удивился такой "продуктивности". Но на моем месте никого другого не было. Рация щелкнула и Ниолын голос сказал:

— База — подлетающим истребителям. Мы готовы принять вас в док. Ваши сектора для посадки: 13,14 и 15. С возвращением… всех вас.

* * *

Умолкающий гул реактора свидетельствовал о том, что все — мы прилетели. Я не спешил откидывать купол. За всей этой суматохой я даже не успел обдумать все последние события. А ведь то, что произошло на "Такаре" было серьезней, чем казалось сразу. Там были хвостатые. И жаба эта. И еще какая-то хрень. Помнится, в прошлый раз подобные твари были связаны с ипоморфными паразитами. Кто сказал, что я не привез одного из них с собой под видом Сьюзен? Или этого мелкого? Меня, помнится, не пустили за один угол под предлогом, что я не справлюсь с чем-то… или кем-то. А может быть, там было гнездо ипоморфов, и Сьюзен не пустила меня, чтобы я вдруг не понял, что это. Или она себя каким-то образом не выдала. Джессика должна об этом узнать первой.

В доке возле нас собралась целая толпа. Практически все, кроме тех, кто находился в патруле, пришли сюда. Зачем интересно? Посмотреть, как меня будут укатывать в палубу Джессика с капитаном? Или просто из любопытства?

Из одного истребителя выбралась Джессика. Из другого… да, именно она… Каролина. Вид у последней был пришибленный. Да у меня сейчас, наверно, тоже. Но, как говорил Алекс, в подобной ситуации эмоции должны уходить на после решение всех проблем. А проблемой у нас было — опознать та ли это Сьюзен и не притащил ли я с собой какую-нибудь гадость.

Джессика вышла вперед толпы и поманила меня пальцем. Я отрицательно покрутил головой, откинул купол и сказал громко:

— Сначала я должен тебе кое-что сказать.

— Ты чего, Билл? — спросила Сьюзен. — Давай вылезать отсюда.

— Сиди, — бросил я назад.

— Та мне уже надоело сидеть. Выпусти меня!

— Сиди, я сказал!

— Что у вас там такое? — подозрительно спросила Джессика. — Застряли?

— Да выпусти ты меня!

— Закрой рот! А ты сюда иди!

— Что такое там? — Джессика с места не двинулась. — Здесь попросторней будет, вылезайте.

— Билл, да выпусти…

— Я СКАЗАЛ — ЗАКРОЙ РОТ!!! ДЖЕССИКА, У ТЕБЯ ЧТО — НОГИ ПОЛОМАЮТСЯ ПОДОЙТИ СЮДА ИЛИ КАК?!!

Сьюзен притихла. Джессика нехотя стала приближаться, всем своим видом показывая, что делает мне одолжение, сама не зная зачем. Только не надо вот этого… вы сами нас втянули в такую историю, так что теперь считайтесь со всем этим…

— Ну, чего ты хотел? — спросила Джессика.

— Я Сьюзен нашел на "Такаре".

— Я даже не удивлена…

— Но там же я встретил наших старых знакомых.

— Да ладно? И кого же? Их капитана? Билл, к чему…

— Нет, не капитана. Я видел хвостатых тварей из большого зала.

Джессика резко переменилась в лице.

— Каких еще хвостатых?

— Тех, которые меня и тебя оттеснили от остальных в той лаборатории на планете. Помнишь, они еще приходят в разных обликах?

— Да я помню, — мрачно сказала Джессика.

— А еще я там жабку видел, которая нас газом травила. И еще что-то даже не знаю что.

— Аху… Кхм, ты, я вижу, нанялся недобрые вести приносить, да? Мы же вроде все предприняли, чтобы их уничтожить. Есть идеи, откуда они могли взяться?

— С этим вы уже сами разбираться будете. У меня на борту вся их база данных, загруженная по условию 135-й директивы.

— Так это же здорово, Билл. Но она что тебя к креслу притягивает? Ты чего не вылезаешь?

— Да, вот именно, — поддакнула Сьюзен.

— Вы помните, на каких условиях срабатывает 135 директива? — я не знал, стоит ли наводящие вопросы задавать или сразу напрямую ей сказать о моих подозрениях. Ведь в последнем случае Сьюзен может до меня дотянуться быстрее, чем я успею выскочить из кабины.

— Помню, — сказала Джессика. — Ты хочешь меня удивить тем, что "Такар" уничтожен?

— Нет. Но Сьюзен находилась на почти полностью разбитом корабле в единственной уцелевшей криокапсуле. Если учитывать то, что тех, кого вы называете ипоморфами, тоже имели какое-то отношение к этой планете…

Джессика все поняла. Она резко отошла от истребителя и обратилась к собравшимся:

— Так, дамы и господа, немедленно разойдитесь по своим рабочим местам или просто куда-нибудь испаритесь. И прошу никого не появляться по дороге отсюда до санчасти в течении минимум получаса или до дальнейших распоряжений. Капитан, вас и Каролину я попрошу остаться.

Послышался недовольный гул. Но Анг быстро поставила всех на место:

— Что не понятно? Это приказ! Выполняйте!

Не очень, но все же громко возмущаясь толпа стала расходиться. Джессика подошла к Анг, шепнула ей что-то на ухо и та тоже удалилась. Когда в доке не стало никого, Джессика обернулась к нам и вытянула в сторону руку. Непонятно откуда к ней прилетела винтовка.

— Так теперь вылезаем по очереди.

— Билл, что ты ей сказал? — спросила Сьюзен. Видать, она не поняла, в чем я ее подозреваю.

— Неважно, — ответил я и вылез из кабины.

Я знал, что Джессика заподозрит и меня. Ведь по ее же с Алексом рассказам, да потому, что я сам видел, было ясно, что такие твари, как ипоморфные паразиты, могут пытаться втереться в доверие любыми способами. И я прекрасно понимал, что так надо ради всеобщей безопасности. Только не думал я, что на меня опять будут из-за этого дуло направлять.

Опустившись на палубу, я отошел в сторону.

— А мне кто-нибудь поможет? — спросила Сьюзен.

— А ты что за время отсутствия совсем растолстела? — спросила Джессика. Только это была не шутка. Скорее угроза.

— Но у меня же… этот.

— Кто?

— Кто-то мелкий, — ответил я.

— Кто мелкий? — настойчиво переспросила Джессика.

— Я не знаю. Впервые таких вижу.

— И я не знаю, — сказала Сьюзен. — Знаю только, что маленький он еще. Почти новорожденный.

— Переложи его на переднее сиденье, сама вылезь из кабины, — подсказала Джессика. — Потом одной рукой его возьмешь, второй сама держаться будешь и слезешь так.

— Блин, а может Билли мне поможет?

— Если ты еще будешь переговариваться, тебе уже никто не поможет. Сама давай.

— А если я упаду?

— А ты не упади.

Чертыхаясь и ругаясь в мою и ее сторону, Сьюзен стала вылезать. Джессика внимательно следила за каждым его движением. Когда она стала на палубу, то обратилась ко мне:

— Какой же ты все-таки козел, Билли! Что ты ей сказал?

— Он все правильно сказал, — ответила за меня Джессика. — Я даже немного удивлена тому, что он, несмотря на все произошедшее, таки сообразил. Значит, быстро учится.

— Да, был горький опыт, — заметил я.

Джессика иронично улыбнулась, она поняла, на что я намекнул.

— А кто это у нее на руках? — спросила стоявшая сзади Каролина.

— Виакел, — ответила Джессика. — Вернее, еще виакельчик.

— Да ладно? — удивился я.

— И я чувствую, что это не последний сюрприз от вас. Так, ладно, Каролина ты идешь впереди и следишь за тем, чтобы никто на дороге не попадался. Вы двое — держите дистанцию друг между другом и мною. Любое лишнее движение не туда будет расцениваться как провокация. Ну что, мальчики и девочки? Пошли. Если вы еще люди — не провоцируйте меня.

* * *

Мы лежали в санчасти в разных углах помещения. Джессика настояла на этом, чтобы, в случае чего, "успеть что-нибудь сделать". Она же лично взяла у всех кровь на анализ. Даже у Каролины, мотивировав тем, что "мы оба себя странно вели, мало ли что". И приказала не вставать. Лежали уже больше двадцати минут. Сама же Джессика с капитаном о чем-то шептались. Интересно, а если бы меня поразил ипоморф, я бы это почувствовал?

— Почувствовал, — сказала внезапно вошедшая ко мне за ширму Джессика. — Слушай, тебя какие-то идиотские мысли в последнее время посещают. Ты давай, завязывай, не то я начну, что-нибудь не то о тебе думать.

— Ну что там? — спросил я у нее.

— Да все в порядке, можешь вставать и возвращаться в строй.

— А остальные? — донесся из другого угла голос Сьюзен.

— И остальные тоже. Только не разбегайтесь, разговор есть. Капитан, а кто там, на входе за дверью, мнется? Хотят чего-то может…

Анг удивленно посмотрела на нее, но пошла посмотреть.

— Это… как тебя… Турсак.

— Шон? — села на койке Сьюзен.

— Ага, соскучившийся. Можете пустить его, кэп.

Шон влетел в комнату, ринулся к Эдс, одним движением сгреб ее в объятия и крепко прижал к себе. Сьюзен прохрипела:

— А-а-а, Шон, отпусти, ты же мне хребет сломаешь.

— Турсак, отпусти ее, — сказала Джессика. — Паштет из нее выдавишь, когда она мне на все вопросы ответит.

— Какие еще вопросы? — не отпуская Сьюзен, спросил Шон. — Опять какие-то вопросы.

— Да я тебя не заставляю уходить. Просто отпусти.

Турсак немного попустил хватку лишь для того, чтобы повернуть голову и крепко поцеловать Сьюзен. На что последняя уже не возмущалась.

— Нет любви крепче той, что рождается на службе, — заметила подошедшая Анг.

— Это была великая военная мудрость? — спросила у нее Джессика.

— По опыту знаю. Потому что здесь, на этой жестянке, проходят проверку такие качества, как доверие между братьями и сестрами по оружию, обоюдная поддержка и взаимоуважение. А что еще нужно людям для создания хорошей, крепкой семьи? Только разная полярность между ног.

Все присутствующие засмеялись. Да хоть и тупо, но смешно! А разве в армии бывает иначе?

— Ладно, кабель, — похлопала Джессика Шона по спине. — Я думаю, у нее сегодня ночью еще будет возможность ощутить, как ты по ней соскучился. А сейчас нам все-таки надо поговорить.

Шон отпустил ее, никуда не ушел, а сел рядом с ней на койку.

— Итак, дамы и господа, — каким-то торжественным тоном сказала Джессика. — Как фактически обстоят у нас дела на данный момент? Заявилась к нам на корабль одна моя старая препротивная знакомая Панди и наворотила здесь каких-то козней. Потом она слиняла, а я ее не смогла догнать. Зато это сделал какого-то хрена погнавшийся за нами Билли, попутно учудивший похищение истребителя, да еще и совершивший откровенно наглый и рисковый ход ради того, чтобы покинуть базу. Отсутствует он несколько часов, потом заявляется обратно с какого-то хрена пропавшей Сюзи, да не просто так, а считавшейся покойной, причем, кажется, от руки Билла. Мало того, она прибыла с новорожденным силь'кля виакелов на руках. У последнего, в свою очередь, я не обнаружила в крови того самого вируса, из-за которого эта ныне уничтоженная раса когда-то начала войну против человечества. Если кто не в курсе, то пока виакелы еще существовали, лекарства они так и не нашли. А потом было уже некому. Дальше, сам Билли — тоже кадр редкостный. Он заявляет мне, что видел тварей с уничтоженной нами же планеты, на которой была расположена лаборатория, где, насколько я знаю, их и вывели. Мало того, фактически имеем гибель "Такара" по невыясненным обстоятельствам да поединок двух свихнувшихся от взаимного полового влечения придурков. Я ничего не забыла, ребятки? Кто-нибудь из вас может мне все это внятно объяснить? Сьюзен, давай начнем с тебя.

— А что я такого сделала? — с обидой в голосе спросила Эдс.

— Давай начнем с того момента, как ты отбыла из наряда потому, что у тебя барахлили двигатели. Как получилось, что до базы ты не долетела, а каким-то волшебным образом тебя подобрал "Последний странник"?

— Кто-кто?

— Это тот корабль, на котором летает Панди. Как оказалось…

— Пандора, в смысле? В общем-то, я летела назад, потом какая-то вспышка была, управление перестало слушаться. Потом… не помню. Только когда уже была у нее на борту…

— А что она с тобой делала? Пытала, может? Или память выворачивала?

— Да нет, что вы! Она даже мне милой показалась. Мы много говорили. Она мне пыталась кое-что объяснить о том, кто я такая, кто она такая и кто вы. Что у нас общая цель, хоть вы и будете это отрицать. Еще… может быть она и копалась у меня в воспоминаниях. Потому что я время от времени видела сцены из своей жизни, которых не помнила.

— Ну, так вот на будущее тебе — никаких общих целей у нас с ней нет и не было никогда.

— Она заранее знала, что вы так скажете. И предупреждала меня об этом.

— Ну, хорошо, она тебе назвала эти общие цели?

— Нет. Сказала, что время все равно не пришло, а раньше положенного мы не должны знать.

— А чего она ждет — не сказала?

— Сказала, что ждет, когда вы все поймете.

— Кто мы?

— Ты и Алекс.

Джессика про себя выругалась. А вслух сказала:

— Ну, суди сама, Сьюзен, это же — чистейшей воды отговорки. Ничего определенного она тебе не сказала, только воду мутила. Эта схема известна давно и часто использовалась против необразованных перепуганных людей более смышлеными, как средство управление их сознанием и верой. Ты озвучь кому-то загадку, решение которой он в жизни не найдет, приправь таинственностью и непонятными намеками. Остаток картины человек сам себе выдумает и сам же себя заставит во все поверить. Она в совершенстве владеет этим приемом для запудривания мозгов. А на уме у нее всегда что-то совсем другое. Поэтому я очень советую тебе забыть все, что бы она тебе не говорила. Просто забыть и больше ничего.

— А что забыть-то? Она-то мне, в основном про вас говорила, да про то, какими способностями мы обладаем.

— Кстати, про способности. Тут Билл намекал кое на что…

— Это она меня обучила. Сказала, что очень поможет нам поначалу, пока мы не разобрались.

— А что ты собственно с ним сделала?

— Раскрыла его потенциал.

— Знаешь что, родная? Ты у меня сейчас допрыгаешься в лучшем случае до выговора!

Сьюзен испугано посмотрела на нее.

— За что?

— За то, что говоришь, как Панди. Меня не интересуют те загадки, которыми она тебя забавляла все это время. Я хочу знать, что ты делала с Биллом?

— Но я правду сказала! Я ничего не делала. Я просто помогла ему воспользоваться той частью его способностей, о которой он еще ничего не знает.

— То есть как это?

— Она научила меня… видеть внутренние резервы людей. Она говорила, что фактически каждый человек обладает чем-то особенным, даже те, кто никогда не находит в себе сил раскрыть себя.

— Видишь ли, деточка, две трети населения не способны…

— Способны. Их просто не научили. Так было всегда. И ты это сама знаешь. По крайней мере, она мне так сказала. Желание подчинить себе общество, которым руководствовались многие правители прошлого, заставляло их заниматься тем, что в свое время было обозначено термином "обработка общественного мнения". Что было и остается поныне влиянием на народные умы. Общество всегда было связано настроением масс, определенным воспитанием и… языком. Она рассказывала, что перед тем, как открыть людям технологии, позволившие нам выйти в космос и начать колонизацию других миров, эсторинги в первую очередь потребовали, чтобы мы перестали… быть ущербными. Они, вроде как, утверждали, что мы сами себя держим в рамках ограниченности наших языков. Это якобы мешало появлению творческих мыслей и очень сильно влияло на менталитет. Они не были совершенны, но многие из них было возможно собрать во что-то действительно стоящее.

— О-о-о, знала бы ты, сколько тогда с этим мороки было! Одни пытались протолкнуть идею, что у нас уже есть общий язык — английский. Другие категорически отказывались на нем разговаривать. Были целые движения, доказывавшие, что их родной язык лучше. Но эсторинги все отметали, говоря просто: "Это все не то". Потом мы собрали лингвистов со всего мира и больше 12 лет пытались в прямом смысле слова, сочинить тот язык, который по мнению эсторингов "открывал полную свободу фантазии и творческой мысли". С другой стороны, мы не могли заставить население переучивать новый язык с нуля, нужно было сделать его максимально приближенным к большинству существующих и наиболее распространенных языков. И как ни странно у нас это получилось. С седьмого раза. То, что потом назвали "седьмой редакцией общечеловеческого языка" на удивление точно выражало требования эсторингов. Только объясни мне одну вещь — откуда об этом могла знать Панди, если весь период становления землян, как одной расы, сочинение свимера и начало дальних космических перелетов и колонизации других миров она находилась в саркофаге.

— Да, она что-то об этом рассказывала. Сказала, что когда выбралась в тот раз, была очень удивленна, как быстро мир изменился. Но есть тут одна загвоздка: у меня сложилось впечатление, что сам свимер для нее сюрпризом не оказался. Как будто бы она заранее о нем знала. Мало того, увлекшись рассказом, она проговорилась, что ей "не стоило больших трудов припомнить этот великолепный язык". То есть она не только о нем знала, но и его тоже.

— Во-первых, Панди никогда не увлекается рассказами настолько, чтобы о чем-то проговориться, а значит — она тебе это сказала с какой-то целью, во-вторых, она не могла о нем знать заранее. Даже нам с Алексом понадобилось время, чтобы его изучить. Так, подожди… не намекает ли она на то, что люди говорили на свимере до… потопа? Или до той мифической истории с вавилонской башней?

— Она не конкретизировала этого.

— Можно вопрос? — вставил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: — А почему наш общий язык назвали свимером?

— Вообще-то его так не называли, — ответила Джессика. — Просто когда прошла в ход программа по глобальному обучению населения новому языку, а заодно и первым космическим наукам… да-да, не смотри на меня так, не было тогда второй вышки, она позже появилась… так о чем это я? Ах, да! Имя ему все никак не могли дать, в основном из-за затянувшейся дискуссии на эту тему. Каждый считал, что в названии должен присутствовать намек на один из старых языков. Бред тогда лился тоннами. Философствований на тему было еще больше. Но занятия надо было как-то именовать, для документов, для формальностей, да и просто для удобства. Один лингвист тогда предложил временное универсальное название: Система всеобщего изучения международной единой речи. И да, именно "система", потому что уроки, прежде всего, строились по принципу разъяснения отличий их старого языка от всеобщего. То есть система подобий, аналогов и отличий. Ибо, повторюсь, мы не ставили целью сочинить все с нуля. В начальной версии, правда, было не "единой речи", а "единого языка", но народ очень быстро применил к нему свой вездесущий юмор и появился целый ряд шуточек на тему… а ну да, я забыла… на одном из старых языков само слово "язык" имело несколько значений, причем в значении, как речи, так и органа, которым мы общаемся, — и для наглядности она показала нам язык. — Вот по поводу второго значения шуточки и появились. Помимо всего прочего на кону была возможность получить технологии для выхода в космос практически задарма, но эсторинги настаивали, чтобы никакой двусмысленности и повторяющихся слов во всеобщем человеческом языке не было. Потому и стала "единая речь"… ну, справедливости ради стоит заметить, что это был частный случай, примененный к населению, разговаривающему на одном конкретном языке. Но как бы там ни было, само название было очень длинным и не влезало ни в одну графу ни одного документа. Стали использовать аббревиатуру СВИМЕР. Ну, опять же, на разных языках она звучала по-разному. Но в одном из них вездесущий народный юмор вновь нашел намек теперь уже на слово "свинство", а именно так тогда почти все воспринимали это вдруг внезапно появившееся требование, насаждаемое правительством где только можно было… ну, насаждаемое — это, конечно, грубо сказано, просто со временем и телевидение, и информационные издания, и делопроизводство перешло на двойную — а в отдельных случаях и на тройную и даже более — языковую основу. А потом, спустя еще некоторое время стали сначала не сильно, но все более и более настойчивее требовать от людей знание свимера, убирая остальное из повседневной жизни за ненадобностью. Так, собственно, и заставили население говорить на том, языке, который был понятен всем, а народ "в отместку" стал называть его свимером. Сейчас, разумеется, уже почти никто и не помнит от чего все пошло. Ну да ладно, заговорили вы мне зубы совсем. Сьюзен, ты говорила что-то о способности видеть внутренние резервы людей… я ведь тоже кое-чем таким владею, но не понимаю, о чем речь…

— Нет, — перебила ее Сьюзен. — Панди сказала, что ты лишь анализируешь уровень мозговых волн, сопоставляешь с видимым или известным эффектом и просто "угадываешь" способность с учетом известных тебе случаев, или на основе опыта пытаешься классифицировать…

— Девочка, ты меня начинаешь пугать. Что-то тебе известно слишком много, о чем не должно бы было… Да, ты довольно точно описала…

— Ага, значит, она была права? А я все думала, почему же вы так долго не можете понять, что с нами сделали эти ублюдки…

— Знаешь что, родная? В этом мире есть целая куча вещей, которых тебе не понять. И, что самое главное, они, тем не менее, прекрасно существуют и работают и без твоего понимания. Я делаю так, как считаю нужным. Если это дает положительный результат, значит, я поступаю правильно, если отрицательный, то я начинаю думать, что не так и в чем я не права. Но с вашими способностями все сложно. Как, в принципе всегда с чем-то новым и неизвестным…

— Да я не спорю! Просто… Панди сказала, что ты еще не умеешь… а я умею… почти… только надо было меня немного подтолкнуть. И она меня научила, как видеть… и просила, чтобы я со временем и тебя научила…

— Даже так? Далеко пойдешь, девочка, ежели тебе есть чему меня поучить…

— Но я… не хотела вас обидеть…

— Да боже упаси! Я не обиделась. И учится чему-то новому никогда не зазорно. Просто я за тебя боюсь. Панди никогда просто так ничего не делает. Каждое ее телодвижение имеет подоплеку для далеко идущих планов. И тебя она выбрала неспроста. Как и Билла, кстати…

— Да… Билла… точно…

— Чего? Она тебе что-то про него говорила?

— Говорила… кажется… только я не помню что.

— Опять — двадцать пять… а ну-ка, сиди смирно.

— Зачем?

Джессика не ответила, она лишь скосила глаза и немного повернула голову набок. Спустя пару минут молчания Сьюзен не выдержала:

— Да что такое?!

— Ничего, — отрешенным голосом ответила Джессика. — Даже странно как-то… она вмешивалась немного в твою мозговую деятельность, частично открыла те блоки памяти, которые мы с Алексом на потом оставляли. Да, есть какие-то следы в той части мозга, которая, судя по всему, имеет косвенное отношение к твоим способностям… но так делают только когда… стимулируют мозг для улучшенного восприятия информации… обычно, при обучении немного отставших в развитии людей… в вашем случае — если все навыки использования этих способностей от вас же и прятали… Выходит, Панди действительно тебя учила… О, а это что? Так-с… я так и думала… черт, и как же теперь это исправить?..

— Что-то нашли? — забеспокоилась Сьюзен.

— Да, нашла, — в тоне Джессики появилась серьезность. — Она, судя по всему, повлияла на какой-то очень приличный кусок памяти так, что те воспоминания, что там находятся, очень сильно видоизменяются… вплоть до полного их уничтожения.

— И?

— Что "и"? А ты не знаешь, что у людей все воспоминания остаются на всю жизнь? Как бы глубоко ты что-то не забыла, всегда есть возможность его вернуть.

— Интересно, что ты не удивилась, когда увидела это, — заметил я. — А лишь обратила внимание на то, что у людей такого быть не может. То есть само явление тебе знакомо…

— Ты смотри, наблюдательный какой! Да, знакомо, иначе как бы я поняла что это такое… удивительно то, что я впервые это наблюдаю среди людей… то есть среди обычных… кхм… короче, среди смертных.

— Ну, вот и разгадка…

— Рот закрой и не паясничай. Да, нам известен секрет удаления воспоминаний. Иначе как бы мы могли жить вечно, если бы не могли время от времени очищать память от мусора?

— Жить вечно? — переспросила Анг. — Вы это серьезно?

— Не-а, шучу, — ответила Джессика самым серьезным тоном. — Проблема в том, что у нас это предопределено физиологически. Вот поэтому сам факт того, что Панди нашла способ полностью стирать память у обычных людей — уже почти что сенсация. Особенно если учитывать, что именно она владеет этим приемом, то попутно еще и катастрофа. Э-э-э… Капитан, вы в порядке?

— Не знаю… с одной стороны, все это звучит, как чушь собачья… но после всего, что я видела…

— Дабы отбить у вас сомнения раз и навсегда… — сказала Джессика, непонятно откуда доставая знакомый мне нож. — Вы же говорили, что как капитан должен знать все…

Она попыталась порезать себе руку несколько раз. И ничего у нее не вышло. Потом она протянула нож капитану. Тут, как всегда внезапно, включилось мое особое зрение. Помимо уже знакомого свечения всех присутствующих людей, я еще заметил, что нож в руке Джессики выглядит несколько иначе, чем я видел несколько мгновений назад. До этого мне казалось, что это был обычный армейский нож, но теперь… теперь он был похож на…

"…длинный обоюдоострый ритуальный нож", — влетел мне в голову ответ от Джессики.

"А почему такая разница между видимым обычно и тем, что я вижу сейчас?" — поинтересовался я.

"Это долгая история. И тебя, в общем-то, не касается. Но я опять забыла про твое зрение… знала бы — не воспользовалась им".

"Но он же какой-то уникальный, ведь так?"

"Помнишь, на LV-1220 мы ходили искать парня по имени Том… который пытался сотрудничать с нами через Кармен, но его кто-то быстренько утащил в неизвестном направлении…"

"Помню".

"Тогда, в амбаре, когда на вас вышли трехногие роботы… как мы их завалили?"

Я ничего не ответил. Тогда для меня все было в диковинку и для полноценного анализа происходившего просто не было времени. Теперь же… теперь же я понял, что, как бы они того не хотели, обычным армейским ножом с нескольких ударов тех роботов перерезать было невозможно.

— Смелее, капитан, — вслух сказала Джессика.

— Что смелее? — не поняла та.

— Обычно все считают, что это фокус. Я предлагаю вам проверить собственноручно.

— Даже если так, все равно всегда можно все списать на какую-нибудь сверхсекретную смазку для кожи или прозрачный сверхпрочный костюм.

— Конечно, можно, и в другой ситуации мне ваш скептицизм был бы на руку. Но, видите ли, большей части моих людей этот секрет известен. Так что с целью устранения будущих недоразумений, я предлагаю вам удостовериться в этом. И мне не важно, поверите вы в это или нет. Главное, чтобы глупых вопросов не возникало.

Капитан взяла у Джессики нож и тоже попыталась порезать ей руку. Ничего не вышло. Потом она попробовала на себе.

— Вы думали, что он тупой? — ехидно поинтересовалась Джессика.

— Да была такая мысль, — ответила Анг, отдала нож и пошла перевязывать себе руку.

— Пойди помоги ей, — сказала Сьюзен и спихнула Шона со своей койки.

— Но… — начал было тот, но под взглядами своей пассии и Джессики стушевался и пошел следом за капитаном. Хотя какая ему разница? Мы же не шептались, так что он все равно все услышит.

— Так, на чем мы остановились… а, ну да… Сьюзен, если уж вы стали с Панди такими подругами, может быть, скажешь, что она удалила из твоей памяти?

— Да… она называла это… селе… семе…

— Сементарис? — уточнила Джессика. — Да ладно? Ей известно, как от него избавиться? Выходит, даже время, проведенное в саркофаге, она умудряется потратить на самосовершенствование.

— А что это плохо?

— Честно говоря, не знаю. Это значит, прежде всего, что ей там поблажки устраивали, и даже возможно, давали выходить из самого саркофага. Еще это значит, что она встречалась с людьми, у которых был сементарис или сама его кому-то создавала, чтобы потом практиковаться в удалении. Не могла же она решение из воздуха достать…

— Мы не говорили с ней о том, как она проводила время в саркофаге.

— Оно и понятно. Так, ладно, объясни мне вот еще что… м-м-м… в доке, когда я оставила Билла присматривать за капитаном "Такара" и его ребятами…

— Это была ее идея, — перебила Джессику Сьюзен. — Я была против, но она сказала, что Биллу ничего не будет. Что он для нее важен, наверно, даже больше, чем я. И перед тем как уйти вместе с ней с корабля я проверила состояние Билла. Как Панди и обещала, он валялся в отключке, но не более того.

— Хорошо, если у нее в планах был пункт по уничтожению "Такара", то на кой ляд она таки заставила их передать нам этих?

— Сказала, что они тоже сыграют какую-то роль…

— А Панди знала о том, что на "Такаре" были твари с уничтоженной планеты?

— Она знает все.

Какое-то самоуверенное заявление получилось. Никто не может знать всего.

— И все равно тебя послала туда?

— Да. Но она сказала, что мне не суждено сегодня умереть, так что я могу ничего не бояться.

— И что у них на корабле свободно разгуливали эти твари, когда ты пришла?

— Нет… в общем-то… это я их выпустила.

— Да ладно? — пародируя интонации Джессики, спросила Анг, выходя из-за ширмы с перевязанной рукой. — А можно спросить зачем?

— Я… не знаю. Так получилось.

— Подожди-ка, давай для, скажем так, протокола, — Джессика набрала в грудь побольше воздуха и продолжила скороговоркой: — Твари уже были на корабле, когда ты прилетела?

— Да.

— Они их в космосе подобрали?

— Нет.

— То есть они с ними на борту прилетели?

— Да.

— Ты точно уверена, что они были привезены, а не подобраны и не воссозданы?!

— Да. К чему вообще это допрос?

— Блядь… — Джессика взялась двумя руками за голову, — Алекс будет просто в восторге.

— А что такое? — спросил Шон. — Что тут такого? В первый раз что ли амбициозная корпорация создает биологическое оружие?

— Понимаешь, вплоть до этого момента, мы считали, что… неважно, это долго объяснять. Но теперь стало ясно, что Телепатопия в очередной раз готовит что-то грандиозное, если они дошли до подобного рода биологического оружия. Если добавить к этому факт появления таких людей, как вы, и повышенного с их стороны внимания к вам, то… в общем, ничего хорошего нам в будущем это не светит. А я так надеялась, что Алекс опять со своей паранойей палку перегнул… Ну, для тех, кто туго соображает — по самым оптимистичным оценкам это значит то, что где-то есть как минимум еще одна лаборатория, подобную которой мы уничтожили вместе с TX-15462.

— Понятно, — мрачно сказал я. Я лучше многих других понимал, что это значит.

— Слушай, Сьюзен, а она не могла снять с Билла сементарис так же как с тебя. Ведь он был у нее в руках достаточно долго…

— Нет, не могла, — Эдс посмотрела на часы на стене, показывавшие внутрикорабельное время. — Она сказала, что с ним все должно быть иначе.

— Как иначе?! Эти два влюбленных дурачка не далее как час назад чуть было не разнесли друг друга в пух и прах и я даже догадываюсь почему. А ты могла бы быть третьей, если бы Каролине это удалось.

— Нет, не могла.

— Откуда такая самоуверенность?

Сьюзен опять посмотрела на часы.

— Спешишь куда-то? — даже не проследив ее взгляда, спросила Джессика.

— Нет. Просто думаю, успела я все рассказать, что должна была или забыла о чем-то.

— Успела до чего? У нас есть ограниченные сроки?

На запястье у капитана запищал сигнал вызова. Анг встревожено посмотрела сначала на запястье, потом на Сьюзен, подошла к стене и включила переговорное устройство.

— Да я слушаю.

— Капитан, тут с вами кое-кто хотел поговорить, — ответил переговорник голосом Ниолы.

— Кто?

— Это… э-э-э…

— Ну, давай, выкладывай, не томи!

— В общем… сообщение пришло из… космоса.

— Не поняла?

— Я пока связывалась с вами, он отключился.

— А кто это вообще был?

— Я не знаю, на сканерах никого нет.

Капитан снова посмотрела на Сьюзен и спросила:

— А о чем он хоть поговорить хотел?

— Я не знаю… Говорил только, что важно очень… А-а-а, вот! Он сообщение оставил. Вам переслать его?

— Да нет, можешь просто прочитать вслух.

— Но… это ваша почта…

— Ниола, вам знакомо выражение "слово капитана на корабле — закон"?

— Д-да…

— Читай давай, я сказала!

— Хорошо… то есть, слушаюсь. Так… так, открылось… Капитану военной базы… ля-ля-ля… от капитана "Последнего стран…"

— Чего замолчала? — Анг уже не отрывала взгляда от Сьюзен, а та переводила взгляд по очереди с капитана на Джессику и на часы.

— От капитана "Последнего странника". Прошу вас принять во внимание, что в вашу сторону движется неопознанный враг на более чем… четырехстах истребителях… и двух средних крейсерах. Ввиду предполагаемой тяжести боя, а также наиболее вероятного ее исхода рекомендую приготовиться к отражению атаки и к эвакуации корабля. Ориентировочное время прибытия противника с момента прочтения этого письма — 7 минут. С наилучшими пожеланиями, капитан "Последнего странника", Па… Пандора. Что это значит, капитан?

В комнате ненадолго повисла тишина. Все взгляды были направлены на Сьюзен. Тишину прервала Джессика:

— Почему ты сразу не сказала?

— Я сделала все, что должна была по ее просьбе.

— БОЕВАЯ ТРЕВОГА, ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!!! — гаркнула Анг в переговорное устройство и рванула к выходу.

По кораблю включились сигналы тревоги и красные мигалки. На ходу переваривая полученную информацию, понимая серьезность ситуации и одновременно не понимая ничего, мы понеслись в сторону доков.

* * *

Я вылетел одним из первых. Следом за мной выпорхнули Джессика, Кармен, Каролина и дальше все, на кого хватило истребителей. Уже задним умом подумав, я понял, что сглупил. Надо было Кармен взять с собой. У нас так здорово вместе получалось летать на тренировке, как раз был шанс испробовать новую программу в настоящем бою. Но я его упустил. Ну да ладно.

— …капитан я не шучу по поводу эвакуации, — прислушался я к разговорам по рации и первым, разумеется, услышал Джессику. — В коем-то веке Панди сама предлагает нам свою помощь…

— Мы даже не знаем, будет ли атака… — попыталась возразить Анг.

— Будет. Судя по тому, что мы уже знаем, атака планировалась внезапной. А припомните, не так ли были уничтожены остальные базы сектора?

— Но мы на челноках будем беззащитны!

— Зато будете живы, если они грохнут базу. Орудия на базе могут и в автоматическом режиме атаковать. А нам челноки оборонять проще.

— Ну, хорошо, отобьетесь вы. Мы будем на челноках, вы — на истребителях. А дальше что?

— Вот доживем до этого "дальше", тогда и думать будем.

— Тут патруль спрашивает, что у вас с ситуацией, стоит ли им прилетать, — вставила Ниола.

— Конечно, стоит. Все — патрули закончились! Будем держать последний рубеж обороны.

Это была самая страшная по всем понятиям ситуация, которой боялись даже самые матерые солдаты. Называлась она "последний рубеж обороны". Иногда ее еще называли "последний приют" или "последний метр до Бога". Ситуация, когда компромиссов уже не ищут, а выживают, как могут. Если уже оказались в таком дерьме, значит, все предыдущие попытки что-то исправить провалились и нет больше ни ресурсов, ни времени пытаться перетянуть чашу весов на свою сторону. Психологами доказано, что на последнем рубеже обороны защищающихся уже, в общем-то, не волнуют тактические выкладки и приказы командиров. В один прекрасный момент большая часть понимает, что вряд ли они выживут и просто пытаются уложить как можно больше противников из отчаяния. Или же просто складывают ручки и смиренно ждут свою судьбу. Парадокс заключается в том, что в такой ситуации иногда именно опытное командование может в корне переломить всю ситуацию и даже дать возможность уйти хотя бы части уцелевшим. Но если командиры до этого показывали себя с худшей, с точки зрения человечности, стороны, то на последнем рубеже, когда нервы у всех на пределе, напоследок солдаты могут начать сводить счеты.

Еще большой проблемой в такой ситуации могла стать паника. Она могла застилать глаза и мешать видеть наиболее рациональный выход. Паника губила не только тех, кто ей поддавался, но и тех, кто попадался паникерам под руку или просто стоял на пути. Вопреки тому, что могли думать не знакомые с подобными вещами люди, в большинстве случаев контроль над собой могли сохранить только психически (не обязательно физически) сильные люди и те, кто всецело и до абсурда доверяли своим командирам. Жаль, что не все командиры могли этого добиться.

Еще одной проблемой могло стать то, что кто-то может начать геройствовать. То беж пытаться на свой лад "в корне переломить ситуацию", попутно жертвуя своей жизнью, несмотря на то, что у них вряд ли получится что-то изменить и на самом деле будет лишь актом бестолкового самопожертвования. Правда говорят, что в тех исключительных случаях, когда у "героев" выходит что-то толковое, их заносят в историю. Но надолго ли. Наверно, не дальше чем до следующего "большого восстания телепатов"…

Собственно я беспокоился как раз о том, чтобы кто-то внезапно не начал геройствовать. Хотя бы до поры до времени… А еще я знал, что судя по всему Панди в нас верит, как поверила в меня, когда я ходил по разваливающемуся на куски "Такару". Чего-то это все-таки да стоило.

— Внимание: замечена непонятная активность в гиперпространстве в 1500 километров от нас, — сообщила Ниола.

— Капитан, почему она еще что-то щебечет в рубке? — спросила Джессика. — Или вы там себе уже гробы заготовили?

— Уже уходим, — ответила Анг. — Мы просто хотели сообщить, когда они приблизятся, чтобы для вас сюрпризом не было.

— Бегом оттуда! И не дай бог вам не успеть…

— Долгой жизни вам всем.

— Долгой жизни нам всем.

И тут внезапно начался поединок. Из ниоткуда стали появляться вражеские истребители. Ни портала не было, ничего.

— ОНИ УЖЕ ЗДЕСЬ!!! ОГОНЬ!!! О-О-О-Г-О-О-ОНЬ!!!

Я так и не понял, чей это был голос.

— ОТКУДА ОНИ ВЗЯЛИСЬ?!! КТО-НИБУДЬ ВИДИТ ПОРТАЛ?!! КАРМЕН, У ТЕБЯ НА ХВОСТЕ ПРОТИВНИК!!!

Ну, это я раньше заметил, чем ты, Вова… Прежде чем Кармен успела перепугаться, ее преследователя я сбил. И чуть было не врезался во внезапно появившийся крейсер. Конструкция и дизайн кораблей были совершенно неузнаваемы. В том плане, что непонятно, какой расе принадлежали. Но мы их видели уже. Именно от таких кораблей мы отбивались несколько раз уже после отлета Алекса. А еще говорят, что сразу после возвращения с планеты TX-15462, тоже они нападали. Но я тогда был не в том состоянии.

— КТО-НИБУДЬ ЗНАЕТ, КОГО ВИДЕЛИ В ГИПЕРПРОСТРАНСТВЕ В 1500 КИЛОМЕТРОВ ОТ НАС?!! МЫ И НА 700 ОТ БАЗЫ НЕ ОТДАЛИЛИСЬ!!! И ВЫХОДЯТ ОНИ НЕ ИЗ ГИПЕРПРОСТРАНСТВА!!!

— КТО-НИБУДЬ ВИДИТ ПОРТАЛ?!!

— ДА НЕ ОТВЛЕКАЙТЕСЬ ВЫ, ИДИОТЫ!!! КАМОЛОВ, ПО ПРАВОМУ БОРТУ!!!

Э-э-э-э… я вижу портал… Своим особым зрением. Но он был какой-то… необычный… пульсирующий… как будто бы с той стороны что-то пыталось пробиться в наш мир. А еще он был похож на предметы, сделанные из искло-материи. Как мутное стекло…

— Кто-то выходит из гиперпространства по другую сторону базы от вас!

— НИОЛА?!! ПОЧЕМУ ТЫ ЕЩЕ В РУБКЕ?!!

— Ой, кажется, мы немного промахнулись. Патрульная база сектора TX, говорит тяжелый крейсер "Килален"… а… а что это у вас тут происходит?

— Элая?

Да, это были они! Увернувшись от очередной атаки слева, я на мгновение повернулся к базе носом. Я не верил своим глазам! Черт, какой же он все-таки огромный! Даже с такого расстояния…

— Ну, ни хрена себе! Лара, Инция, разворачивайте корабль! Джес, держитесь там…

Да, это был его голос! Я не верил своим ушам!

— А мы можем пальнуть туда в толпу из чего-нибудь мощного?

— Ага, и накрыть сразу всех медным тазиком? Шутишь…

— НИОЛА, ТЫ ЕЩЕ В РУБКЕ?!!

— Да…

— В БЛИЖАЙШУЮ КАПСУЛУ И ЧТО БЫ ЧЕРЕЗ МИНУТУ И ДУХУ ТВОЕГО НЕ БЫЛО НА БАЗЕ!!! И ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ТОЖЕ!!!

— Но… "Килален"…

— Я СКАЗАЛА, ЧТОБЫ И ДУХУ ТВОЕГО ТАМ НЕ БЫЛО!!! ЭТО, БЛЯДЬ, ПРИКАЗ!!!

— Хорошо, иду.

— ОДИН КРЕЙСЕР ПРОРЫВАЕТСЯ!!! ОН УСКОРЯЕТСЯ!!! ВАШУ МАТЬ, ДА СДЕЛАЙТЕ ЖЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ!!!

— БИЛЛ, СЗАДИ!!!

— НЕТ У НЕГО СЗАДИ УЖЕ НИКОГО!!!

Я сосредоточился на поединке. Один слева. Поворот. Очередь. Двое справа. Слева еще цел. Поворот, две ракеты пошли. Рисково. Есть, одна попала! Второй атакует Кармен. Она не видит! Не успеваю левого добить. Вспышка… выстрел со стороны из пустоты… нет, не из пустоты… Знакомая сфера… Не время обдумывать. Очередь по атакующему Кармен… вспышка…

— СПАСИБО, АЛЬФА-1… ТО ЕСТЬ… БИЛЛ… ТО ЕСТЬ…

— ЗАКРОЙ РОТ И НЕ ОТВЛЕКАЙСЯ

— КТО ПАЛИТ ИЗ ПУСТОТЫ?!!

— Я ТАК ПОДОЗРЕВАЮ, ЧТО "ПОСЛЕДНИЙ СТРАННИК". БИЛЛ, У ТЕБЯ ЯВНО ПОЯВИЛОСЬ ПОКЛОННИЦА! Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ НАС СЛЫШИШЬ, ПАНДОРА!!! МОЕ ОТНОШЕНИЕ К ТЕБЕ НИ НА КАПЛЮ НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ, СУЧКА. И ЧТОБЫ ТЫ В БУДУЩЕМ НЕ ЗАТЕЯЛА… СПАСИБО, ЗА ТО, ЧТО ТЫ С НАМИ, ПАНДИ… ХОТЯ БЫ СЕЙЧАС!!!

— Кушайте, не обляпайтесь.

— Пандора тоже здесь?! Ну ни хрена себе вы нас встречаете!!!

— КТО-НИБУДЬ ОСТАНОВИТ КРЕЙСЕР?!!

"Килален" выпустил дугообразный луч. Яркая вспышка и крейсер больше разлетелся на много маленьких кусочков.

— Готов… а-а-а… ОН ВЫПУСТИЛ ТРИ ЛАЙТА!!!

— Боже… Ниола, я надеюсь, ты успела…

— НЕ УСПЕЕМ СБИТЬ ВСЕ ТРИ!!! НЕ УСПЕЕМ!!!

Еще одна ярка вспышка. Станция выдержала попадание. Но не надолго.

— Сканер показывает серьезные повреждения в районе нигма-реактора. Сработала система защиты, но она не скомпенсирует утечку и разбалансировку из-за повреждений. Только по максимуму оттянет… ВСЕМ, КТО ОСТАЛСЯ НА БАЗЕ!!! У ВАС… ПОЛТОРЫ МИНУТЫ!!!

От "Килалена" отделились несколько истребителей и рванули вперед в гущу сражения.

— МИНУТА ДВАДЦАТЬ!!!

— БИЛЛ!!! Хотя… неважно уже…

— ПАНДИ, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛА РАНЬШЕ?!!

— О чем, дорогуша? Вы видели, откуда они взялись? Правильно, ниоткуда! Ну, улетели бы вы вперед, они бы просто вас с тылу обошли и на этом бы все закончилось. Пока что только я знаю что-то об их перемещении. Я, да один из вас видел кое-что…

— ВИДЕЛ?!! КТО ЧТО ВИДЕЛ?!!

— Пандора, что с саркофагом? Я по дороге сюда только узнал, что ты сбежала…

— А ничего с ним. Нет его больше.

— Там же было 150 человек!

— И что? Не бойся, милый, только двое… я добрая была… о тебе думала…

— А остальные?

— А тебе не сказали? Их можно найти там, я им просто все выходы заварила и от мира отрезала…

— Нет, не сказали. Ну и что теперь?

— Ничего. История подходит к своему логическому завершению.

— Я что-то не вижу в этом никакого логического завершения!

— Тебе много чего еще не дано видеть, милый. Но скоро ты научишься… и все поймешь.

— Как скоро?

— Слушай, какой же ты нетерпеливый! Относительно скоро.

— КАРМЕН!!!

— АЙ!!!

Я успел его снять, но он ее немного зацепил. А заодно поймал себя на мысли, что стараюсь в основном следить за Кармен и за Каролиной. Последняя пока что неплохо справлялась и без меня.

— Поврежден один двигатель. Но он работает на 56 %. Корпус вообще незначительно зацепило… Я все еще с вами…

— НЕ ТУПИ ТАК БОЛЬШЕ, ПОЖАЛУЙСТА!!!

Патрульная военная база N4658789 сектора TX приказала долго жить. Постепенно мы перетянули преимущество на свою сторону. А через 15 минут уже добивали последних. Когда все закончилось, Джессика попросила всех "не расходиться", пока будут подбирать капсулы и челноки. А значило это, что необходимо было проводить патрулирование в полной боевой готовности весь ближайший от места сражения участок, пока людей не пособирают.

В какой момент ретировался "Последний странник" я не заметил. Странная она все-таки, эта Пандора… Непонятный портал тоже пропал.

— Алекс, вопрос можно? — спросила Джессика. — Ты должен был прибыть двое суток назад. Где, мать твою, все это время тебя носило?!!

— Попутно пришлось заглянуть в пару мест. Нужно было выяснить… там две проблемы было… обидно, но в обоих случаях мы опоздали. А еще я привез новобранцев…

— Опоздал ты с ними, тебе не кажется?

— С ними может быть. Но ты смотри, как мы вовремя прибыли!

— Это называется вовремя?!

— Представляешь, каким для них это было сюрпризом? Судя по тому, что они передвигаются неизвестным нам способом, видать, проводили разведку в секторе так, что вы и не видели. Ну прилетел бы я вовремя, оставил бы новобранцев, вас бы забрал. А через два дня их бы стерли с бескрайнего небосклона. К атаке они явно долго готовились.

— Но базу все равно уничтожили.

— Да, но разница в том, сколько бы людей тогда погибло.

На руке у меня запищал сигнал вызова. Я отключил передачу с рации и щелкнул кнопку на запястье. На удивление, это была не Джессика.

— Билл, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Сьюзен.

— Так, зацепило пару раз, а ты?

— Я… а, нормально. Билли, есть разговор. Я не хочу, чтобы Джессика или кто-то другой нас слышал. Я об этом умолчала в лазарете.

— Никто не слышит. Хотя ты меня пугаешь. Что с тобой стряслось?

— Не со мной. С тобой.

— О, а что уже со мной?

— Ты же сам знаешь, Билли…

Да, я знаю. Она уже сидела у меня на коленях. На этот раз появилась без эффектов. Но все равно мертвая. Такое впечатление, что она при каждом появлении специально намекает на свою безвременную кончину. Что было странным, ведь я ее намного больше знал живой.

— Тебе известно, как мне от нее избавиться?

— Нет, Билли, это тайна покрытая мраком.

— Тогда о чем разговор?

— Послушай меня внимательно. Панди сказала, что у тебя сементарис вышел на терминальную стадию. Что его удаление чревато тем, что твое сознание, возможно уже никогда не удастся собрать воедино. Я этого не хочу. Она, кстати, тоже.

— Ты хочешь сказать, что я с ума сойду? Но я уже с ума с ней схожу. Какая мне разница? Есть же все-таки шанс, что не свихнусь я в самом конце… а даже если все пойдет по худшему сценарию… я готов рискнуть. И мне плевать, что там и кто хочет…

— Есть другой способ… Ему ведь что-то нужно от тебя? Его конечной целью не является твое сумасшествие, ведь так?

Я промолчал. Да, мне известно, что он хочет. Но я и это не устраивает.

— Чего молчишь?

— Да, ты права.

— Билл, послушай, иногда в этой жизни все выходит не так, как хотелось бы нам. Я вот, когда меня Панди похитила, столько всего боялась и очень сильно переживала. Сколько я тогда нервных клеток спалила… Но сейчас, осознавая все, что произошло, если бы мне была дана возможность выбирать в той ситуации, я бы сама отправилась к ней в руки. Просто, если ты сейчас не поддашься, то я боюсь, что сементарис окончательно уничтожит твое понимание разницы между вымыслом и явью. А после ты станешь ему полностью подконтрольным, и будущего у тебя уже не будет.

— А почему ты считаешь, что не именно этого он хочет?

— Потому что он не умеет управлять твоими способностями. Это же ясно как божий день. Те, кто вложил в… нас… столько сил, дабы их плоды не достались другим и в случае, если что-то пойдет не так, а также иметь возможность вернуть столь драгоценные… средства для достижения каких-то целей, поставили нам очень подлую защиту, которая в узких кругах известна под названием "сементарис". Непонятно, что послужило сигналом для активизации его у тебя, но так уж случилось. Я знаю, что ты увлекался военным делом и всем, что связано с армией, очень давно. Значит, тебе лучше меня должно быть известно, что иногда, чтобы выиграть войну, нужно проиграть какой-то бой. И даже не один. Билл, давай смиримся с тем, что этот бой мы проиграли. Так уж вышло, ты не виноват в этом.

— Знаешь, это всегда была довольно опасная тактика. Сдаваясь, поединок за поединком, можно и войну проиграть и не заметить. А я не хочу оставаться с ними навсегда, и быть им послушной марионеткой. Не хочу, понимаешь! Пусть мне лучше сейчас мозги прожарят и высушат, чем я достанусь этим сволочам.

— Я тоже не хочу этого Билл. И я даю голову на отсечение, Алекс с Джессикой этого тоже не хотят. Просто им еще кое-что неизвестно о сементерисах и о том, как помочь нам. И если с остальными у них есть время, то с тобой уже нет. Они придут за тобой, Билл. Я обещаю. Придут, и за тебя с ней всем головы с плеч поснимают. Им только нужно немного времени, совсем чуть-чуть, чтобы во всем разобраться. А последние события, как ты, возможно, заметил, не позволяли даже одного часа выделить на то, чтобы подумать об этом.

— Сюзи, я не могу.

— Бывает так в этой жизни, что иногда приходится делать то, что нам не нравится, заставляя себя подчиниться обстоятельствам, изменить которые нам не под силу в данный момент. Так уж вышло, что у тебя этот период настал сейчас. Билли, сделай то, что он хочет. Я тебя очень прошу. Ради меня, ради себя и ради своей Каролины.

Невозможно передать те чувства, которые сейчас одолевали меня. Да наверно, и описать это невозможно, пока сам не окажешься в подобной ситуации.

— Скажи, а у меня вообще есть выбор?

— Есть. Ты можешь выбрать провести остатки своего мысленного существования в борьбе с сементарисом. В борьбе, которую ты, скорее всего, проиграешь. И помни, что твоя единственная отправится с тобой, чтобы ты сейчас не выбрал… Потому что любит тебя даже больше, чем сама думает. А потому, если не жалеешь себя, то пожалей хотя бы ее.

— А… как ты собираешься заставить Алекса с Джессикой прийти за нами?

— Я не собираюсь их принуждать что-либо делать. Или я, по-твоему, совсем рехнулась? Нет, они сами за вами придут.

— Это тебе Панди сказала?

— Да. И я ей верю, она их знает намного дольше и уж тем более лучше, чем мы с тобой. И чтобы они о ней не говорили, я пока что не вижу причин не верить ей в этом.

Я глубоко вздохнул. Ну, вот бегали-бегали, а теперь я лично пойду им сдаваться. К чему тогда было вообще начинать…

— Билл, они придут за вами. Будь уверен в этом. И не жалей ни о чем. Это тебе не к лицу. Но уходить нужно сейчас, когда есть такая возможность, в этом хаосе…

— Хорошо, — сказала я. А что мне оставалось? Покойница по-прежнему сидела у меня на руках. Я не смогу с ней справиться, пытался уже. — На всякий случай… прощай Сьюзен.

— Нет, Билл. До свидания. Только до свидания. И я надеюсь, что до скорого.

Не было нужды уточнять, как вторая узнает… Скорее всего, Сьюзен просто дала ей возможность подслушать наш разговор.

Я развернул истребитель и, выжав тягу на максимум, полетел прочь. В той стороне не было портала, но я был уверен, что он нам не понадобится. Следом за мной отправился еще один истребитель.

— Так, народ, не отдаляться. Вы там увидели что-то? Эй! Прием, меня слышит кто-нибудь?

Конечно, я слышу тебя, Элая. Только ответить не могу.

— А-а… Алекс подойди пожалуйста сюда… Смотри, эти двое… куда-то летят…

— Джес, ты видишь их? — спросил Алекс.

— Да. Сейчас, подожди, я вылечу из этих обломков… Э-э, народ! Вы куда? Билл?

— Поднажми, Джес!

— Как? У них такие же истребители, как и у меня. И летят они на полной мощности. Я могу пока только плестись за ними. Билл, куда вы собрались. БИЛЛ!!!

— Не заставляйте меня устраивать за вами погоню. Я же все равно вас догоню. А не догоню, так позже найду. Из под земли достану!

Найдешь. Достанешь. Мы надеемся на это. Но только не сегодня.

Прямо перед нами открылся портал. Нет, это были не врата. Это был "Последний странник".

— Что за… Билл, вернитесь, вы не знаете, с кем связываетесь!

Нет, я не могу. Больше не могу. Найдите меня, прошу вас.

"Найди нас, Джес. Это последнее о чем я прошу тебя. Найди, куда бы нас не занесло… А заодно — прости, но мы больше не можем так жить…"

На радаре было видно, как истребитель Джессики сбрасывает скорость.

— Джес, ты чего?! — повысив голос, спросил Алекс.

— Извини, я их не догоню. Сегодня нам не подвластно помочь им.

"Долгой жизни вам, ребята".

И перед тем, как мы вошли в портал и он закрылся за нами, мы услышали последнюю фразу Джессики:

— Какая же ты все-таки сука, Пандора!

— Такая же, как и ты, Джессика!

* * *

Почти сразу после отлета, Анжелина торжествующе улыбнулась, поцеловала меня в губы (на мгновение мне даже показалось, что я почувствовал ее тепло) и сказала:

— Ты сделал правильный выбор. Обещаю, что не пожалеешь о нем.

И она растворилась. Больше я ее такой никогда не видел.

Летели несколько часов. Молча. Я думаю, что Каролина и Пандора разделяли мое настроение, поэтому понимали, что разговаривать просто не хотелось. Выйдя из гиперпространства, компьютер опросил ближайший картографический буй и выдал, что мы находимся в секторе TL. Никогда тут не был и ничего о нем не слышал.

Пандора за нами через портал не прошла. Я так подозреваю, что она просто довела нас досюда. Выходит, она знала, где находится база корпорации.

Отправив запрос на поиск ближайшего поселения, почти сразу система связи вернула виртуального бота в виде милой улыбающейся девушки. Надо будет как-то у них спросить, они улыбки все одинаковые рисуют? И ботам и сементарисам? Лицо с экрана мягким тоном, но все-таки с неестественными нотками, присущими эмуляции голоса, сказало:

— Здравствуйте, вас приветствует корпорация Телепатопия. Если вы пришли к нам, знайте, вы уже сделали правильный выбор! Забудьте все тяготы и лишения прошлого! Телепатопия — это одна большая семья, где мы всегда готовы помочь нашим братьям. И помните, что мы создали утопию для телепатов, и у нас для всех найдется в ней место: для вас, для ваших друзей, близких, и даже просто незнакомых, но, как и вы, лучших от рождения людей. Желаем вам приятного пребывания у нас и всего наилучшего. Ожидайте, соединяю вас дежурным оператором…

 

ЭПИЛОГ

Алекс стоял в зале для торжеств и похорон, и смотрел на удаляющиеся пустые гробы. Несмотря на, что каким-то чудом и в этот раз удалось избежать жертв среди студентов, похищенных с Земли, совсем без потерь эта битва не прошла. Впрочем, как и всегда.

Одиннадцать человек… В прошлый раз был только Айзек…

Сзади стоял строй и отдавал последнюю честь погибшим. Среди них были и новобранцы. Как жаль, что их служба начнется со столь неприятного события.

— Вольно! — скомандовала Анг, посмотрела на Джессику и получив утвердительный кивок в ответ, добавила: — Разойдись!

— Анг, — сказал, не оборачиваясь Алекс, — прошу вас, соберите этих… "утят"… в парке.

— Зачем? — спросила бывшая капитан так и не восстановленной базы.

— Есть у меня к ним серьезный разговор. Там Элая за дверью стоит, попросите ее провести вас до парка. И еще у меня разговор к вам будет. По поводу дальнейшей службы. Все, вы свободны.

Анг пару мгновений смотрела ему в спину, а затем тяжело вздохнула и ушла. Джессика подошла к Алексу. Он смотрел на список погибших.

— Джес, надо будет написать их семьям. Поможешь мне?

— Почему ты не настаивал на том, чтобы я догнала их? Ты веришь Пандоре? После всего, что она сделала? Почему? Почему ты никогда мне так не доверяешь?

— Джес, сколько раз мне еще убеждать тебя, что я тебе доверяю больше, чем кому бы то ни было… но иногда ты бываешь… необъективной.

— У тебя все бывают необъективными. Но почему ты всегда слепо веришь Пандоре, а меня заставляешь доказывать свою правоту?

— Может быть потому, что я не единственный, кто никогда не ходил под паразитом?

— Но ты и не носишь манттэрак.

— Джес, чего ты от меня хочешь? Мы все равно им не смогли бы помочь, раз уж так все на самом деле вышло. Хочешь, я дам тебе истребитель, и ты попробуешь их догнать? Только что это изменит?

— Ничего… прости, я просто не могу себе простить… что раньше не разглядела у них…

— Сементарис и я не всегда могу разглядеть. А судя по твоим описаниям, эти были выполнены на невиданном нам раньше уровне. Только я не могу понять, откуда взялся мастер? Мы же их уничтожили всех… вроде.

— Выходит не всех.

— Да, выходит.

— И что теперь? Мы знаем, что они уже добрались до сектора TL…

— Кстати, никогда бы не подумал, что Телепатопия теперь там базируется.

— Так что же теперь? Будем начинать разрабатывать операцию по их спасению?

— Нет, для начала надо бы обезвредить сементарис у всех остальных, чтобы больше на эти грабли не наступать. Как бы у меня не чесались руки намылить Телепатопии шею, боюсь, это немного подождет. Но только до тех пор, пока мы не обезвредим у остальных…

— Тебе помощь нужна?

— Твоя? Пока нет. Ты здорово здесь поработала, пойди, отдохни немного. И пришли-ка ко мне Сьюзен. Нам есть о чем с ней поговорить.

Джессика зашла сзади, обняла его и поцеловала в шею. Он сложил список, потом достал маленький голопроектор и включил его.

— Что это, милый?

— Новая загадка. Без ответа, как всегда.

— А что это собственно такое?

— Судя по всему, система координат с какой-то кривой внутри.

— И что она значит?

— Я не знаю. Говорю же — загадка. Впервые я обнаружил ее несколько лет назад и совершенно не придал никакого значения. Выглядела, как рисунок на стене. Совершенно безобидный. Я такими в детстве родителям обои в доме портил.

— А ты был когда-то маленьким?

— Ой-ой-ой, не надо только!

— Ну, ладно. Так что там, с рисунком с этим?

— Появлялся он только в очень уж неожиданных местах. И везде так, чтобы я его нашел. Я даже начал подумывать, что это символ какой-то. Пока он не изменился. По началу он представлял из себя четыре невразумительного вида линии. А потом одна линия изменилась… А вот недавно, на одной из наших остановок по пути к вам, я познакомился с одним… кхм, типом… так он мне подарил эту штуку, сделанную из проволоки. И вот теперь я уже сомневаюсь, что это все просто так.

— Что она хоть значит? Пытался сравнить с каким-то другими графиками?

— Да ничего она не значит! Даже не определенно в ней, какая ось какая. Ее же повернешь этой гранью к низу — один график выходит, другой повернешь — и кривая эта внутри уже иначе рассматривается.

— А может она все-таки ничего не значит?

— Я даже не знаю.

— Не забивай голову ерундой, значит. Вот и все.

Джессика отпустила его и направилась к выходу. Но у входа она обернулась и спросила:

— Кстати, дошел до меня слух… про Землю. Это правда?

Алекс промолчал. Он смотрел на обломки станции и думал о том, что все это очень не вовремя.

— Это правда?

— Да, Джес. Это правда. Но сначала Билл и Каролина. Без них мы не отправимся на… никуда, короче, не отправимся.

— Как знаешь. Ты все еще Президент. Тебе решать…

— Да, именно. Мне решать. И я решил. Солнышко, только не подначивай меня этим, ладно?

Джессика загадочно улыбнулась и оставила его наедине.

В наступившей тишине, если прислушаться, то можно было услышать собственно дыхание. Алекс вновь достал список, осмотрел его и посмотрел сквозь иллюминатор. Удаляющиеся гробы на фоне небольшой звезды были уже настолько далеко, что выглядели лишь маленькими точками. Но, по сути, они ими не были. В них лежали тела замечательных людей, проигравших в неравной борьбе за покой своих близких.

Алекс вытянулся, как на параде, отдал честь и прошептал про себя:

— Благодарю за службу! Покойтесь с миром, дети матушки Земли. Вы заслужили его…

22.08.2011 г.

Генматы — генераторы материй

Внутрикорабельное время, в данном случае по отношению к базе, к которой приписан истребитель.