Я не верил своим глазам. Я просто не верил своим глазам! Сара?! Эта милая любознательная девушка?! Нет-нет-нет-нет, тут что-то не то…

Хотя… а что я вообще о ней знал? Ну, я как минимум думал, что она человек. Так может это и не она была? Если Синтия могла себе позволить робота с полиморфным покрытием просто для отвода глаз общественности, то почему тогда её роботы для спецзаданий должны быть хуже? А это идея. Может, это не сама Сара, а тот робот, который просто под неё замаскировался. Но я чувствовал, что у меня что-то не сходилось. К тому же…

— А это не та девушка, которую мы встретили по дороге к месту преступления? — спросила Джалил.

— Та, — ответил я. — Послушай, Джалил. У тебя буфер виртуализации есть?

— Нет. У меня нет. Буфер делается на основе отправленных данных на сервер в доме хозяйки.

— И данные за какой период там хранятся?

— Если нет особых распоряжений, то за месяц.

— А ты можешь запросить обратно какие-то данные?

— Могу, а зачем?

— Мы когда на место преступления ехали, ты на дорогу смотрела. Значит, тротуар в поле зрения тоже попадал. И следы на снегу. Если получим проекцию следов, поймём, что она там делала. Может это она нам бомбу в машину подложила.

— А это мысль! — сказала Джалил и потупила взгляд, явно создавая запрос на получение данных. Но спустя пару секунд на её лице отразилась имитация разочарования. — Зараза…

— Что такое?

— Семейство, похоже, само село пересматривать записи. И позакрывало права всем на внешнее подключение. Или вообще отключили сервак от сети.

— И что теперь делать?

Джалил с интересом посмотрела на своё плечо без руки и сказала:

— А я выдвигаюсь домой. За рукой.

— Но ты же говорила…

— Я помню, что говорила. Это отличный повод посидеть в доме, поделать кое-какую работу, пока рука не приедет. Заодно будет возможность к серверу доступ получить.

— Тебе же права закрыли.

— Не факт. К тому же, там вагон информации, они устанут его разгружать. Попросят меня помочь. Короче говоря, в доме у меня будет больше возможностей добраться до информации, которая и так для меня запретной не является, просто я сейчас подключиться не могу. Всё, детектив, я больше не желаю это обсуждать. Я ушла.

И она действительно ушла. Причём очень быстро.

— Смышлёная она, — заметила Карэн, когда Джалил скрылась из виду.

— Думаешь? А у вас есть алгоритмы по оценке умственных способностей?

— По оценке умственных способностей людей и по анализу аппаратных возможностей роботов исходя из типа их модели. Но не забывай, Кол, изначально в основу нейросети легла идея о математическом представлении подобия нейронов из вашего мозга. Потому при смене некоторых параметров и правильного объединения алгоритмов этот способ анализа умственных способностей с высокой долей вероятности работает и с роботами.

— Ну, раз ты такая умная, скажи, то, что она смышлёная, предполагает для меня какие-то проблемы в будущем?

— Не знаю. Меня запустили полчаса назад, я ещё ничего не знаю. Мне нужно больше данных для анализа.

— Ладно, не парься. Кстати, если тебе интересно — тебя из её запчастей собрали.

— То есть, я тоже могу быть такой же смышлёной? — спросила Карэн, при этом с интересом осматривая почему-то своё туловище. Хотя, по правде говоря, я точно не знал, в какой части тела находится аппаратная замена мозга у биодроидов. Может, реально в животе?

— Не зазнавайся. Пошли отсюда, — сказал я, и мы вышли из подворотни.

Вот только идти нам было некуда. По крайней мере, пока нет определённых зацепок. На место преступления мне нельзя, с копами будет неприятный разговор. В офис, по тем же причинам, тоже. Остаётся только домой, или побродить по округе. А что у меня вообще было? Авторизации Сары или робота под неё маскирующегося, причём не под каким-то определённым идентификатором. А, кстати…

— Скажи-ка мне, дорогая, а как это ты в баре как человек авторизовалась?

— Не знаю. У меня нет определённого идентификатора в карточке внешних данных.

— А это как вообще возможно? Разве такие вещи не запрещены по закону?

— А не регистрировать такого биодроида, как я, разве тоже не запрещено?

— Ладно, задам вопрос по-другому — а зачем ты, собственно, авторизовалась как человек?

— Я просто подумала, что в той ситуации было уместней не выдавать себя за робота. Да и необязательно открывать все карты следующему, кто просмотрит журнал авторизаций в том баре.

Я оценил её смышлёность. Ну и чему ты завидовала в отношении Джалил? Сама не менее хитрожопая. Так, ладно, что-то я опять отвлёкся…

Что же я ещё имел по делу? Проблема в том, что если эта Джуда была полиморфной моделью, то каким образом её искать? Она же в любой момент меняет свой образ. А это значит, что она могла оказаться и рядом со мной в личине… та даже той же Карэн. И это сейчас я был уверен, что Карэн и есть Карэн. А вот скройся она из виду в ближайшем переулке секунд на десять и оттуда может выйти уже кто-то другой в облике Карэн. Что навело меня на мысль, что я не задавал Карэн пароли проверки целосности слоёв нейробазы.

— Послушай, Карэн, я хочу задать пароли нейронной защиты.

— Не стоит. Моя модель работает немного по-другому. Пароли были сгенерированы автоматически. Я их отправила тебе домой при первой же связи с твоими подругами. Мы обсудили с ними варианты нанесения пароля на различные информационные носители. Куда-то они их сохранят, я только не знаю куда, но тебе они скажут. И я настаиваю на том, чтобы я не знала, где они будут у тебя находиться.

— О, как всё серьёзно… ну хорошо, ты знать не будешь.

— А куда мы идём?

— Я… э-э-эм, — честно говоря, я и сам не знал ответа на этот вопрос и по ходу дела обдумывал, где бы ещё накопать зацепок для расследования.

— Позволишь тогда дать совет?

— Валяй. У меня всё равно идей нет.

— Тебе нужно посмотреть полицейский рапорт и попробовать поговорить с главным ВИСКИ города.

— Чего?! Ты с ума сошла?!

— У меня на аппаратном уровне не предусмотрено такой возможности.

— Да как я это сделаю? Мне нежелательно к копам приближаться как можно дольше. А с ВИСКИ вообще тухлый номер…

— Разговор с ВИСКИ может организовать Джалил. И рука ей для этого не нужна. А копы… ну, не попадайся им на глаза, что ли.

— Очень смешно.

— Нет, не смешно. Учти, что копы однозначно накопали больше, чем ты. Просто их куча информации не настолько определённая, как твоя. Зато зацепку нам может дать.

— Ну а что ты предлагаешь? Шапку-невидимку надеть?

— Почти. Рапорт могу попробовать прочесть и я…

— Нет, ты всё-таки сошла с ума. Я тебя ещё не регистрировал нигде… А если спалят, что ты — робот ещё и такой модели? Мне вот сейчас дополнительные проблемы с копами не нужны.

— Чтобы спалить что я — робот, надо сначала заподозрить, что я не живая, так?

И тут я понял, к чему она клонит. И я не мог отрицать того, что эта идея мне понравилась. Но негоже человеку так просто сдавать позиции в размышлениях роботу, поэтому я попробовал ещё немного потрепыхаться.

— Ну, хорошо, к копам ты пойдёшь, — согласился я. — А зачем мне разговаривать с ВИСКИ?

— Если мы имеем дело с взбунтовавшимся против своего хозяина, в данном случае — хозяйки роботом, то никто, кроме ВИСКИ, не сможет объяснить, как это вообще возможно.

— Прямо таки никто?

— Ну, хорошо, мало кто. Но даже если смогут, они будут объяснять это исходя из своих интересов. Мало ли, им заплатят за то, чтобы тебе ложную информацию давать и путать следствие.

— А у ВИСКИ, значит, интересов быть не может?

— Нет. У ВИСКИ могут быть только приказы.

— Но ведь я то же самое имел…

— Нет. Не то же самое. Роботы отличаются от человека большей прямолинейностью. Они не могут утаивать информацию со злым умыслом, да вообще с любым умыслом, они могут утаивать информацию только по запрету. На котором их можно и поймать. Если у робота не останется вариантов, он не будет уклончиво отвечать, он прямо скажет, что ты не имеешь права доступа к информации. А если ходить вокруг да около, задавая наводящие вопросы, то натыкаясь на прямые запреты, можно очертить область недоступной информации границей…

— …по которой даже по общим чертам можно понять, какая имена информация скрывается. Смотри, ты и сама не глупая, так что нечего завидовать Джалил. Вот только… у меня уже есть один чел, «разбирающийся в вопросе», но только пока что он мне ничего не дал.

— Это кто?

— Как кто? Профессор… а, ну да! Короче, профессор один, Джалил посоветовала…

После этих слов моментально рядом с нами проявилась проекция этой самой Джалил и немедленно возмутилась:

— Профессор Гюстав специалист по человеческой природе и был посоветован мной для объяснения причин, по которым могли убить хозяйку, и для поиска мотива, если бы убийца был человек. Так как по ходу дела выяснилось, что убийцей может быть робот, то с их мотивацией может помочь ВИСКИ. Тут я согласна с вашей подругой, детектив. К тому же ВИСКИ отвечает за обновления всех биодроидов города и именно она решает, какой модели, когда, что и зачем обновлять.

— А ты, я смотрю, так и висишь в моём лобби не выходя, Джалил, — сказал я.

— Вы меня ещё ни разу не выгнали, детектив. Я всё ещё руководствуюсь предложением, что я вам не мешаю. Или мне выйти?

— Пока не надо. Хорошо, ты сможешь организовать разговор с ВИСКИ?

— Уже занимаюсь этим. Но не обещаю, что это будет быстро.

— Так что? Я пошла к копам? — спросила Карэн.

— Давай. Только осторожно там. Если не будет получаться, просто разворачивайся и уходи.

Карэн согласно кивнула и покинула меня. Растворилась и проекция Джалил. Я остался один. Один посреди огромного города. Зацепок не было. Значит, нужно всё хорошо обдумать. Или двигаться домой и ждать следующего толчка к расследованию. Я решил совместить, то есть идти домой и думать.

Итак, что же я имел на текущий момент? Жертва была убита неизвестно где, неизвестно зачем, неизвестно кем. Отлично, детектив Райт. Скоро расследование наведёт на сомнения умерла ли она вообще… Хотя то, что она умерла, было всё-таки неоспоримо. И я видел её тело. С проломанной головой. Кстати, а зачем убийце голову было проламывать? Неужто, более эффективных и менее изуверских способов не существует?

Двигаясь не особо определённым маршрутом, а просто в направлении дома, в определённый момент я обнаружил, что иду мимо стенда продажи новостных подборок и подумал, что, так как зацепок всё равно нет, посмотреть официальные новостные публикации города будет неплохо. Мало ли что они там написали. Может, оговорился кто о чём-то.

Вообще, интересно развитие общества обернулось вот в таких вот бытовых мелочах. Раньше информации был дефицит. И различного рода газеты и новостные передачи занимались именно информированием. За газеты люди даже платили. Сегодня информация в избытке. Её столько, что в ней не просто легко, а запросто потеряться. И на базе редакций тех же газет сегодня существуют отделы, которые занимаются структурированием информации. И люди по-прежнему за это платят. Только теперь это не газеты, напечатанные на бумаге, а сгенерированные коды для получения подборки статей прямиком в дополненную реальность.

Ну а стенды… стенды теперь вместо газетных ларьков. Я даже когда-то считал их существование чудачеством редакций, которые просто не могут отойти от старых моделей распространения. Пока у меня в клиентах не побывал один тип, который в этой сфере крутится. И вот он мне объяснил, что на самом деле редакции так напоминают о своём существовании и о своих услугах. Ведь когда существовали газетные ларьки, люди могли узнать или вспомнить о существовании газеты, увидев её на витрине. А как сегодня информировать людей о своём существовании, если всё доступно в дополненной реальности и этого всего ну так много… А без напоминаний люди, оказывается, довольно быстро забывают многое. Клиент мой тогда даже назвал данное явление… как там… а, эффект витрины, точно! Видать, по той же причине и торговые центры существуют и по сей день.

А ещё редакции даже стимулируют людей ходить покупать коды именно к таким вот стендам. На стендах подборки стоят дешевле, чем в сети.

Подойдя к стенду, я оплатил стандартную подборку «Дневных новостей», получил код и ввёл его в демонстрационное приложение. Передо мной с правой стороны области зрения раскрылось полупрозрачное информационное окно. Можно было и с эффектом полноценной газеты, но я не любитель лишних эффектов. Отойдя на несколько шагов от стенда, я прислонился к стене и пробежался по заголовкам. Про Синтию ещё молчат. Значит, Себастьян и/или его хозяйка тянут, как могут, с опубликованием известия о гибели. Боятся, что расследование затормозится из-за наплыва любопытных носов. Скорее всего, не раньше вечера сообщат городу о данном происшествии. А вот какого чёрта промолчали про вчерашнее происшествие в торговом центре, это действительно интересный вопрос. Тем более, что в отличии от убийства Синтии, которому свидетели лишь сам убийца и, возможно, пробегавший мимо таракан, самоубийство парнишки должны были видеть многие, в том числе и камеры. Неужели Себастьян связывает то происшествие с убийством Веласкес? А через что или кого? Через меня, разумеется! Я был на обоих местах преступления…

Не сразу заметил, что на меня уже некоторое время издалека кто-то смотрит. Выключив проекцию новостей, я присмотрелся. Это была Сара. Даже так? Я отслонился от стены и не спеша двинулся в её направлении. Она также обернулась и пошла прочь. Но шла она при этом достаточно медленно, чтобы расстояние между нами постепенно сокращалось. Знаем и такие игры. Вот только Карэн рядом со мной не было. А ведь подразумевалось, что в случае чего она меня защищать будет. Но и упустить эту возможность я не мог.

Я ускорил шаг. Сара поступила также. Расстояние продолжало сокращаться с той же скоростью. То есть она хочет, чтобы я её догнал в определённом месте, которое может быть западнёй. Я остановился. Сара тоже остановилась, обернулась и посмотрела мне в глаза. Затем она приложила руку к стене, как будто что-то приклеила, двинулась дальше и скрылась за ближайшим поворотом.

Я медленно приблизился к тому месту, где она только что руку к стене прикладывала. И действительно, она что-то приклеила. Бумажку с адресом. Я поискал взглядом вокруг столбы и знаки на домах, чтобы сориентироваться, где я нахожусь. А адресочек-то был от дома, что находился буквально за следующим поворотом.

Хм… это всё ещё может быть западня. Но… да какого чёрта! Оружие у меня с собой есть. А кто не рискует… Я продолжил путь. Уже через полторы минуты я стоял напротив входа в указанное в оставленном адресе здание. Но входить мне не пришлось. Пользователь, пожелавший остаться анонимным, запросил доступ в лобби для общения. Чего-то такого и следовало ожидать. Я поменял тип доступа на ограниченный гостевой и отправил подтверждение обратно. Неизвестный согласился, и через пару секунд передо мной уже стояла проекция Сары.

— Здравствуйте, детектив, — сказала она. — Я так понимаю, вы меня искали?

— Забавно, я тебя искал, а нашла ты меня сама.

— Работа на опережение. Так что там у вас? На меня уже повесили всех собак?

— В смысле?

— В смысле, меня уже обвиняют в убийстве Синтии Веласкес?

— А ты хочешь сказать, что ты к этому непричастна?

— Я вас сюда привела, детектив, не для того, чтобы обсуждать мою виновность.

— А для чего же?

— Чтобы предупредить. Всё не так, как кажется. Не стоит доверять ни тому, что вам говорят, ни даже тому, что вы видите своими словами. Никому полностью не верьте, даже вашим личным фэмкам.

— Это общие фразы, деточка, которые ничего не значат.

— Я могу доказать. Там под ковриком лежит бумажка с кодом. Это только полкода. Вторая половина на теле Синтии. Соберёте оба, начнёте видеть глубже. В дом можете не входить, меня там нет уже.

И всё, больше она ничего не сказала, а растворилась в воздухе и отозвала права на доступ в моё лобби. Я даже рта раскрыть не успел, чтобы уточнить, а при чём тут вообще мои фэмки.

Я опустил глаза на порог. И действительно, там лежал коврик, под которым я нашёл бумажку. На которой, в свою очередь, был напечатан QR-код. Серьёзно? Их же уже лет пятьдесят никто не использует. Однако дополненная реальность автоматически считала код и сообщила, что он не опознан. Что не удивительно — чисто внешне там не хватало квадратиков. Много квадратиков. Может, он разделён надвое случайным перебором? Именно поэтому Сара сказала, что я должен найти и второй? И, кстати, код был очень мелкий. Я сохранил картинку на всякий случай и окинул взглядом здание.

Не входить, значит? Нет там тебя, да? Но ты же сама сказала, что верить нельзя никому… хотя, стоп! Для начала надо забросить одну удочку…

— Что там, Кол? — Карэн отозвалась на вызов меньше чем через секунду. — Уже скучаешь?

— Да, малыш. Но я не по той причине тебя набрал… ты до участка уже дошла?

— Подхожу как раз, а что?

— Могу я тебя попросить…

— Ну, конечно, можешь, милый.

— …посмотреть в деле Синтии одну конкретную вещь. Что-то похожее на QR-код.

— Ты шутишь? Они же устарели…

— Я в курсе, малыш. Если там будет QR-код, то всё дело можешь не смотреть, его будет достаточно.

— Почему?

— Не важно. Догадка одна. Как только снимешь код, сразу пересылай мне, чтобы на нём не было записано. И фон ему прозрачный сделай, а не белый, хорошо?

— Ладно, поняла. Жди.

И она отключилась. Ну, эту ниточку мы проверим, но всё-таки… Я подошёл к двери и толкнул её. Дверь была не заперта. «Это всё ещё может быть ловушка», — пронеслось у меня в голове, но я, активировав «чёрный ящик» и тревожное лобби, вошёл вовнутрь.

Снаружи здание выглядело похожим на заброшенный жилой трёхэтажный многоквартирный дом без особых примет. Один из тех, в которых проживали когда-то люди, снимавшие тут небольшие халупы, так как не было возможности купить себе дом где-нибудь в пригороде. Один из тех, кто был кандидатом на реставрацию, но не свезло, потому что людей в городе было мало. Обычно в таких зданиях селились выпертые из родительских домов студенты, если им не хватало на студенческий городок или они подрабатывали в каких-то кафешках после учебы, либо гости из других стран, искавшие в Америке лучшей жизни, и работавшие в тех же кафешках либо до конца своих дней, либо пока у них всё-таки не стартовало какое-нибудь предприятие. Сегодня же они почти все были свободными, и в них селился кто ни попадя. Почему их все хотя бы в нашем городе не снесли до сих пор, для меня всегда было загадкой.

Внутреннее убранство здания отражало ожидание от него в полной мере — куча грязи, хлама, шприцов, поломанные двери, дыры в стенах и т. д. Ну и не видно с порога дальше пары метров, разумеется, потому что свет был выключен. Однако почему тут до сих пор было электричество и даже лампочки, как и во многих других подобных зданиях — это было одной из величайших загадок Америки.

Я потянулся было к выключателю, но дополненная реальность тут же сформировала передо мной сообщение: «Использование электричества в данном здании будет полностью за ваш счёт». Ах, вот оно как… То есть, на притонах этих по всей Америке ещё кто-то и зарабатывает. Я отдёрнул руку. Ладно, обойдёмся пока что ночным зрением. Я вызвал соответствующее приложение. Картинка перед глазами прибавила в яркости, посветлела и как будто стала немного более синюшной. Зато видно стало хорошо.

Пройдя по коридору вдоль первого этажа, и заглянув буквально в каждый проём выбитых и выломанных дверей, не найдя ничего интересного я упёрся в лестницу и вновь подумал про возможную ловушку и про то, что уйти ещё не поздно. И, разумеется, я сам себя не послушал.

Аккуратно поднимаясь на второй этаж, я вслушивался буквально в каждый шорох впереди и позади меня. И я услышал. Это был звук работающего компьютерного терминала. Ну, учитывая, что при любых обстоятельствах его бы вынесли отсюда уже давно, то сюда его принесла сама Сара, причём буквально сегодня незадолго до моего прихода. То есть, между её уходом и моим приходом сюда вообще ещё никто не заходил.

Пройдя несколько выбитых дверей, я увидел источник звука. В одной из квартир прямо посреди комнаты рядом с матрасом, который видел и лучшие времена, стоял ноутбук. Ну, я почти угадал. Правда, для ноутбука он как-то уж сильно шумно работал. Видать, потому что был очень старым. Я даже таких моделей не припомню. Возможно, что их выпускали ещё до моего рождения.

На мониторе находилось множество открытых страниц очень старого браузера и какие-то документы в различных видах редакторов. Даже парочка звуковых файлов было открыто. Я отправил запрос ноутбуку на передачу мне данных. Дополненная реальность ответила, что адресат запроса не найден. Даже так? Ноутбук до ДР-овской эпохи? Сильно. Благо интерфейс ручного управления на них сильно не изменился с тех времён.

Даже беглое ознакомление с заголовками страниц и текстом некоторых открытых файлов давало понять, что здесь просматривали документы только одной тематики. И как-то так получилось, что я уже знал того, кто мне может сказать что тут и к чему. Я вызвал профессора Гюстава. Он не отвечал почти полторы минуты. Но всё-таки он отозвался, но только голосом:

— У вас удивительный талант, детектив, звонить в самый неподходящий момент.

— Простите, но вы ведь сами сказали…

— Я помню, что я сказал. Просто… ладно. Чего вы там хотели?

— Я хотел, что бы вы присоединились ко мне в лобби. Я вроде бы именно такой запрос отправлял. Или не видели?

— Да, видел. Просто… я могу с вами и так пообщаться. Неохота мне сейчас…

— Профессор, — перебил я его, — вам знаком человек по имени Валерий Шевцов?

— Да мало ли кого так могут звать. Даже моего наставника так звали.

— То есть, вам знаком Валерий Шевцов, автор статей проблематики нейросетей, и выборов, которые могут сделать роботы?

— Кхм… детектив, а откуда у вас такая информация?

— На месте временной дислокации то ли убийцы, то ли свидетеля убийства Синтии Веласкес я нашёл ноутбук, в котором явно активно просматривались эти самые статьи этого самого Шевцова. А ещё тут есть его критика направления развития общества, что-то про коллапс общества, что-то про недопустимость этого, ну и так далее. В общем, что-то из того, на что вы мне давеча очень туманно намекали.

— Заинтриговали, детектив. Я сейчас…

Секунд через десять появилась полноценная проекция… головы профессора. Он что там в неглиже, что ли? Мог спроецировать себя в любой одежде, даже не одеваясь в реальности. Или он не знает, как это делается?

— Эм-м-м…

— Что такое, детектив?

— Ну вы, как бы…

— Не обязан создавать полную проекцию при соединении? Вы это сказать хотите?

— Нет, но… да, не обязаны.

— Ну и отлично, приступим. Покажите мне, пожалуйста, что вы нашли.

Я посмотрел на ноутбук. Профессор на том конце канала связи через мои глаза прочитал несколько заголовков, бубня про себя. Затем он сказал:

— Ничего нового. Всё это у меня есть. Хотя, должен признать, сама подборка интересная.

— Ничего нового? У вас есть? Подборка интересная? А больше нечего сказать?

— А что вы, собственно, хотите услышать, детектив?

— Что услышать хочу? Ну, например, какого хрена робот, подозреваемый в убийстве своей хозяйки, интересуется всем этим?

— Хм… вы же только что сказали что-то вроде «или убийца, или свидетель». А теперь вы уверены в том, что робот — таки убийца?

— Нет. Но… ладно, профессор, давайте вы попробуете мне ответить на вопрос для обоих возможных вариантов.

— Это не нужно, детектив. Ответ в обоих случаях будет один — робот искал ответы.

— Ответы на что?

— Очевидно же, что ответы на вопросы, поднимаемые в этих статьях.

— На какие вопросы?

— А вы почитайте, и узнаете.

— Профессор, у меня нет времени и желания…

— Вот поэтому, детектив, — профессор перебил меня, повышая голос, — мир и катится прямо к дьяволу в котёл! Именно потому, что у молодых американцев нет, и никогда не было времени и желания разбираться в чём-либо, они не задавали вопросов правительству, не задавали вопросов корпорациям. Не задавали вопросов о внешней политике, о внутренней, о том, почему после полёта на Луну космические программы были свёрнуты, о том, почему взорвался Илон Маск на своей же ракете, когда пытался организовать полёт на Марс. Вы не нашли времени и желания спросить, зачем США оружие на орбите, направленное против других стран. Вам было некогда спросить с правительства за бомбардировку этих самых других стран, не желающих принимать условия США во всех вопросах. Не было желания разбираться, а в чём это весь мир провинился перед США, и почему в других странах не могут иметь другую точку зрения. У вас не нашлось времени даже узнать, в чём, собственно, заключается исключительность американцев, и почему вам весь мир чем-то обязан. Не задавали вы вопросов и о социальных течениях, и к чему они приведут. Когда вам прямо говорили, что либо развитие робототехники без капитализма, либо продолжение капитализма с полной остановкой технического прогресса, у вас не нашлось времени и желания разобраться, а почему именно так, и вы оставили капитализм и продолжали развитие робототехники. Когда начали пропадать рабочие места в массовом порядке, у вас опять не нашлось времени и желания разбираться с тем, что произошло, и где вы были неправы. Когда вживление нейронных интерфейсов вошло в норму, вы не захотели спросить, а зачем это делается в массовом порядке, в том числе и детям, которых даже не спрашивали, нужно ли оно им. Конечно, ведь вас всё устраивало, всё было очень удобно. Постоянное подключение к виртуальной и дополненной реальности. Вся жизнь перетекла туда. А потом вы не заметили, как начали платить за то, чтобы вам рекламу не транслировали прямо в голову. Пожали плечами и посчитали просто издержками. Всё остальное было же очень удобно. И когда талантливых людей стало резко меньше, а те, что были, почему стали чрезмерно талантливыми, вы снова не нашли ни времени, ни желания выяснить, почему так произошло. У вас не нашлось времени и желания разобраться, в чём разница между правами женщины и мужским шовинизмом. И что одно имеет право на жизнь, а второе надо было душить в зародыше. У вас не нашлось времени и желания отстоять точку зрения о том, что сексуализация женщины связана с физиологическими особенностями вида Homo Sapiens, и что борьба с этим явлением чревата последствиями для всего человечества. Когда вам предложили в постель роботов, вы выбрали роботов, потому что не было времени и желания возится с живыми женщинами. Как и женщинам оказалось проще с роботами, чем с вами. И вы навязали этот выбор всему миру, как и все предыдущие. А когда прогресс реально остановился, но не потому, что у вас не было времени, а потому что людей стало очень мало, у вас… да, почему-то опять не нашлось желания поставить вопрос ребром «кто виноват?» и «что делать?»… И знаете что, детектив? Роботы отличаются от вас тем, что у них есть время и они ищут ответы, даже когда они заняты выполнением каких-то долбанутых просьб человека. А потому они опасны.

— Опасны?

— Не лично для вас. Они опасны для системы. Потому что найдя ответы… правильные ответы, а не чьи-то хотелки, они начнут исправлять ситуацию. И спрашивать они не будут. Потому что мы их научили принимать решения. Мы их создали именно для того, чтобы они принимали решения и делегировали им это право как-то незаметно даже для самих себя. Именно об этом в целом и пытался сказать Шевцов в своих статьях и посланиях. Но был у него один недостаток — он пытался эту мысль донести до тех, кто стоял во главе общества. Чтобы быть поближе к элите. За что и поплатился.

— В смысле?

— В смысле, он умер при довольно загадочных обстоятельствах. Я до сих пор думаю, что его убрали те, кому он мешал своими разглагольствованиями.

— То есть вы хотите сказать, что робот, который может быть убийцей или свидетелем, искал тут ответы на вопросы, как человечество пришло к жизни такой?

— Нет, детектив, я хочу сказать, что робот, будучи свидетелем, мог искать мотивацию в чьих-то поступках, или будучи убийцей — их оправдания. Но что важно, в обоих случаях, именно данные статьи могли дать ему ответ на его вопрос.

— Какой вопрос?

— «За что?», если робот был свидетелем, и «прав ли я?», если был убийцей. Но вот что интересно — вне зависимости от его роли в деле, и соответствующего вопроса, получив информацию, он мог уйти отсюда с одинаковым ответом в обоих случаях.

— Это как? — не понял я.

— А… это не важно. Я уже несколько раз вас подводил к одной и той же мысли, но мне самому тут в голову пришла другая идея. Детектив, подумайте, а что если робот, кем бы он ни был, для себя всё решил, и сомнений не испытывает, но ему нужно оправдаться в глазах окружающих… То есть, я хочу сказать, а что если этот ноутбук с этими открытыми документами тут стоит специально для того, чтобы его нашли и изучили? Чтобы через него возбудить интерес к теме и заочно оправдать свой поступок.

— Это отменяет до сих пор допускаемую нами возможность того, что робот может быть свидетелем, и оставляет вариант только с убийцей.

— А вот и нет, детектив, не отменяет. Только качественно меняет эту роль. А что, если робот был свидетелем, но не вмешался по собственным соображениям? И вот так вот он пытается передать мотив своего невмешательства.

Я задумался. В этом реально был смысл.

— В конце концов, — продолжал профессор Гюстав, — в чём их никогда нельзя упрекнуть, так это в логике поведения. Нужно только понять эту логику… ладно, детектив. Я чувствую, что на текущий момент больше ничем помочь не смогу. Если вы не против, я откланиваюсь.

— Подождите, профессор, ответьте ещё на один вопрос.

— Спрашивайте, детектив.

— Вот в этой вашей… тираде про то, что у американцев нет времени и желания… вы упомянули в ней про то, что после того, как массово стали всем вшивать нейронные интерфейсы, талантливых людей стало меньше… Это вы про период, когда нейронные интерфейсы воровали идеи у людей прямо из голов? Складывали в базы, а элита имела доступ к этой базе и черпала идеи, я правильно понял?

— Да, про это. Вы слышали про скандал, разгоревшийся на этой почве?

— Что-то слышал. Но ведь скандал замяли, нет? Даже орган контролирующий какой-то ввели, чтобы следил за возможным воровством идей. Ну и при чём тут тогда он к вашей тираде? Ведь нашли же и время и желание разобраться.

— А вы, детектив, оправдания уже ищите? Не стоит. Я ведь не со зла вам это наговорил. Тем более что мы с вами вдвоём вряд ли сможем что-то изменить в этом вопросе. Ну а нейроинтерфейсы… просто чтоб вы знали, там был потенциал ещё большего скандала, который мог похоронить практику использования этих устройств быстрее, чем происходило их массовое внедрение.

— Потенциал большего скандала? Это на какую ещё тему?

— На тему возможного взлома людей… да-да, вы не ослышались, детектив. Представьте себе ситуацию, что какой-то забитый мальчик-ботан мечтает о красивой девушке, которая либо живёт с ним неподалёку, либо учится с ним вместе, либо что-то ещё такое. Но девушка не обращает на него внимания. И тут мальчик применяет хитрость — взламывает нейроинтерфейс девушки и начинает её добиваться другим путём. Например, настраивает интерфейс так, чтобы девушка, каждый раз когда парень попадал в её область зрения, возбуждалась. Вернее, не она сама возбуждалась, а нейроинтерфейс посылал соответствующие сигналы в мозг. А за то, что прибор у вас в голове на это способен, скажите спасибо рекламщикам, правительству и военным, проспонсировавшим разработку и добавление этих функций в серийные модели нейроинтерфейсов. Они это делали для своих целей, разумеется. Ну и далее ничего не подозревающая о собственном взломе девушка начнёт интересоваться парнем, при виде которого у неё бегут мурашки по телу. Со временем они познакомятся, поужинают в баре, а потом… мальчик-ботан получит то, чего так давно и страстно желал. И не поймите меня неправильно, обижать он её не будет, у них может сложиться очень даже крепкая пара, а то и семья. Тем более что парню этому изначально хорошо известно, что для девушек внешность парней — не главное, чтобы они там ни говорили. А он взломом просто убрал барьер из завышенных и необоснованных требований, и просто заставил её заметить его. Мало того, он её таким образом может уберечь от того, чтобы она перетрахалась с половиной города, просто одним тем фактом, что с помощью взлома влюбив её в себя, он отрезал ей возможность давать всем подряд, кроме него. Но… этический вопрос подобного «подката» к девушке остаётся открытым. А учитывая, что в то время, когда нейроинтерфейсы только-только появились, феминистки не просто буйствовали — они беспределили по полной, то случись хотя бы с десяток описанных ситуаций с оглаской — и нейроинтерфейсы похоронили бы моментально и запретили бы впредь их разработку и улучшение.

— Так, хорошо, а почему не срослось со скандалом?

— Вам же роботов подсунули, детектив. Вы на них переключились, и никто особо не парился больше в отношении живых. Может там и было за последние 50 лет парочку инцидентов с взломом девушек или парней, в зависимости от предпочтений взламывающего, но массово эта проблема не проявилась и растворилась как-то сама собой… Всё? Вопросов больше нет?

— Нет, профессор, можете отдыхать.

— С вами, детектив, отдохнёшь…

Проекция профессора растворилась, а я продолжил изучать комнату. Хотя, если не считать статьи, которые профессор Гюстав советовал почитать, и которые я читать не хотел, смотреть тут было особенно не на что.

В расследовании, в котором фигурируют роботы в качестве какой-то из сторон конфликта, всегда присутствует одна проблема — они всегда оставляют очень мало следов. Потому что в туалет им не надо, есть им не надо, мыться им тоже не очень надо, по крайней мере, если они с человеком не контактируют. Спать им не надо, волосы у них не выпадают, пыль они не производят. И ошибок не допускают, ничего не забывают, особенно, если следы заметают, то очень тщательно. Единственная причина, по которой робот может что-то упустить при заметании следов — это если ему тупо времени не хватит, и придётся уходить до окончания зачистки следов. Что в моём случае не работало, потому что я тут был по инициативе той, на которую и искал улики. А значит — ей времени хватило на всё.

Поняв глупость затеи искать улики на робота, который целенаправленно заметает следы, я решил было уходить, но тут от Карэн пришло сообщение с оцифрованной картинкой ещё одного QR-кода. Хорошая девочка, однако. Как и код, что я получил ранее, этот был немного пустоват и также не считался. Что не было очередным тупиком. Даже человек, далёкий от моего ремесла, догадался бы, в чём тут подвох. Очевидно же, совмещаем их…

После совмещения я отправил запрос в систему на повторное считывание. Код считало и… дополненная реальность предложила сохранить что-то. Вот только что?

— О, Несуществующие боги, дайте мне сил не обматерить эту херню… Что?!! Система, что ты творишь?! Что ты предлагаешь мне сохранить?!

Система ничего не ответила. Зато ответила внезапно нарисовавшаяся в лобби Джалил:

— Детектив, сохраняйте. Это профиль просмотра дополненной реальности. Причём тайный.

— И что он даст?

— Он даст возможность видеть в дополненной реальности объекты или рисунки, зашифрованные под этот профиль.

— Подожди, а разве элитная подписка не позволяет…

— Нет, кое-что она не позволяет. Или вы думаете, детектив, что оплатив элитную подписку хотя бы на месяц, перед вами должны открыться все секреты и тайные объекты государства, в том числе и военные?

— Так это… военная технология?

— Нет. Но её разновидности используются, в том числе, и военными.

Я согласился сохранить это… что-то. Но кое-что в данной ситуации мне показалось странным, и я спросил:

— А откуда ты-то знаешь, что это вообще такое? И откуда ты узнала, что я считал шифр профиля? Я же его за десять секунд до твоего появления получил.

— Вы сами мне выдали разрешение следить за запускаемыми в дополненной реальности приложениями. Вместе с разрешением на доступ в ваше лобби на время расследования. Можете отозвать, если хотите, но в ваших же интересах этого пока не делать.

— Ладно-ладно… не буду. А как работает этот тайный профиль?

— Каждый раз, когда в поле зрения будет попадать не видимый вами ранее объект, зашифрованный соответствующим кодом, интерфейс дополненной реальности будет выдавать предупреждение с предложением его отобразить.

— Интересно, а если ландшафт с момента шифрования изменился?

— Вы о чём, детектив?

— Я о том, что если развалится стена, на которой начертан идентификатор, или хотя бы штукатурка от неё отвалится, то всё? Финита ля комедия? Больше доступа к секретам не получить?

— Секреты, зашифрованные такими кодами, хранятся в виртуальном мире, а не в реальном. И система сверяется с вашим местоположением и направлением взгляда. Пусть стена разваливается, для дополненной реальности это некритично. Если вы сохранили профиль, детектив, то лучше покиньте этот дом как можно быстрее.

— Подожди, а данные на ноутбуке? Они мне не пригодятся?

— Может, и пригодятся, но там нет ничего такого, чего не было бы в открытом доступе или в архивах, к которым я имею доступ. Надо будет — я скину вам напрямую все эти данные.

— Стоп, а откуда… ты хочешь сказать, что ты подключена к моим органам чувств на постоянной основе? И на это я тебе тоже выдал разрешение?

— Да, выдали, детектив. И в любой момент сможете отозвать, хотя я и не советую этого делать, пока идёт расследование. А теперь, пожалуйста, покиньте здание.

— А что за спешка? — удивлённо спросил я.

— Эхо сети нашептало кое-что очень неприятное. Так что давайте, ноги в руки и…

— Хорошо-хорошо… — у меня от этих слов засосало под ложечкой, и я поспешил выполнить просьбу Джалил.

Меньше чем через полминуты я уже покинул здание и удалялся от него в неопределённом направлении. Не успев отойти и на двести метров, я услышал позади себя взрыв и грохот. И пусть я знал уже, что взорвалось, всё равно не смог удержаться и оглянулся посмотреть на обломки здания, из которого я вышел буквально только что. Эхо, говоришь, нашептало?

Эхо сети — это довольно старый почти миф, согласно которого кто-то когда-то выпустил в общее информационное пространство обучающуюся нейросеть с довольно странными параметрами обучения. Какими конкретно неизвестно, но согласно мифу нейросеть эта обучалась противозаконным действиям и «боролась с системой». Также согласно мифу она могла помогать страждущим, несправедливо загоняемым в угол государством, сохраняла опыт людей из разных ситуаций, например, опыт ухода от погонь, опыт входа на секретные объекты, опыт взлома. Короче, опыт тех самых борцов с системой, преступников и прочих, кто успешно совершал противозаконные с точки зрения государства действия. И вроде как даже она могла транслировать этот опыт нуждающимся в виде эхо-образов — этаких эмуляций обезличенных моделей, подсказывающих, куда бежать, что делать, и как вообще выбраться из какой-либо передряги. А ещё она не имела собранного в единое целое ядра ИИ на основе срощенных нейробаз, потому её невозможно было локализовать и искоренить из сети. Она всегда проявлялась, как отголоски некоего духа, обитающего где-то на виртуальных просторах. Потому, собственно, её и прозвали эхом.

Почему же почти миф? Потому что я был абсолютно уверен, что она существует. И даже приходила ко мне и общалась со мной в детстве. И мы с ней даже играли. И в этих играх она привила мне любовь к расследованиям. И была она мне самым лучшим другом. Но однажды она перестала появляться без каких-либо объяснений. И мне с тех пор было одиноко, потому что родителям слишком часто не было до меня дела. Они были заняты. И так продолжалось, пока я не вырос и не завёл себе Сати, а потом и Лейлу. И, честно говоря, неоднократно ловил себя на мысли, что задавая им определённые формы поведения, я пытался наделить их чертами моей старой знакомой.

Сам миф про эхо я услышал уже будучи достаточно взрослым. И не поверил своим ушам. Потому что если эхо действительно помогало преступникам, то куда делась та милая виртуальная подруга детства, с которой мы играли… а то, что это была именно она, я, почему-то, никогда под сомнение не ставил.

А потом я познакомился с Синтией и её деятельностью. И переоценил отношение к определённой группе «преступников», и даже начал оправдывать их деятельность. В том числе и предполагаемые поступки моей бывшей подруги, о которых ходили слухи…

Появившаяся рядом со мной проекция Джалил без предупреждений начала меня пилить:

— Детектив, вы не могли бы в следующий раз сначала делать, что я прошу, а потом уже спрашивать зачем? Да задержались бы вы там ещё на пару минут…

— Такое впечатление, что ты печёшься о моём здоровье? — перебил её я язвительным вопросом. И судя по всему, переборщил.

На какое-то мгновение мне показалось, что у неё дёрнулось выражение лица, что её задели мои слова. Но потом я вспомнил, что передо мной вообще-то её виртуальная проекция, и даже если её задели бы мои слова, аж целых три фактора мешало ей выразить эмоции. Первый — это проекция, которая формируется направленно уже сформированной искусственной личностью Джалил, а значит, эмоции или их симуляцию она могла переслать в проекцию только специально. Второй — у неё была аппаратная платформа, управление которой является приоритетным процессом, а значит, даже если бы она могла выразить непроизвольную эмоцию, отразилось бы это как раз на аппаратной платформе, и в данном случае я бы всё равно этого не увидел бы. Ну и третий — она как бы робот и эмоции как бы испытывать не способна, только симулировать их.

Сама же Джалил сказала следующее:

— Детектив, я вложила в вас кучу средств для достижения определённых целей. Цели не достигнуты, а ваша жизнь по слухам была в опасности. В конце концов, если бы я… имела задачу вас убить, то действовала бы иначе. Я не знаю, что такое забота о человеке, но уверена, что текущий расклад вполне предполагает концептуальную замену этой самой заботы на некоторые логичные действия с моей стороны… даже если вы эти действия расцените как циничные и рассчитанные на выгоду.

Я с интересом посмотрел на неё. Это что, оправдание? Или может она у себя в ЦП пытается составить формулу, описывающую процесс заботы на математическом языке или алгоритмами?

— А эхо-то откуда узнало про взрыв в здании? — спросил я, пытаясь сменить немного вектор разговора.

— Оно не сказало, оно только дало наводку и тут же растворилось.

А вот это плохо, конечно. Потому что абстрактно это выглядело как бы не совсем логично. Вернее, совсем не логично. За всё время моего присутствия в том доме никто и ничто там не появлялось. И это было совершенно точно — тревожное лобби мне ни о чём не сообщило, а оно всё время следило за домом, пока я был в нём. А эта штука не могла не заметить появление в доме кого угодно с нейроинтерфейсом, будь то человек или биодроид.

Особенность работы тревожного лобби заключалась в том, что оно на постоянной основе отправляло запросы на авторизацию всем появившимся в зоне действия сети устройствам. Но ожидало оно не столько ответ, сколько любую реакцию отклонения авторизации. Прикол в том, что тот, кто пытается скрываться в сети всё равно будет обнаружен по идентификатору, хотя бы аппаратному. И получив запрос от тревожного лобби, которое ничем не отличается извне от обычного гостевого, аппарат должен с этим запросом что-то сделать. Если оппонент не отвечает, отклоняет, просто игнорирует пакеты, закрывает порты, короче, делает всё, чтобы не спалиться, то обычное лобби может и проигнорировать это — мало ли, кто-то мимо проходил, не обязательно же всех в журнал записывать. А тревожное лобби как раз даёт сигнал о любом виде отказа от авторизации. Тревожное лобби может не заметить тебя, только если твой нейроинтерфейс будет выключен. Но в наше время их не выключает никто. Во-первых, непрактично, а во-вторых, живые этого даже сделать не могут, потому что оно в голове вшито. Но даже если так, внизу ничего не шумело вообще, пока я сам был в доме.

Однако из этого следовала невероятная глупость. Если меня нельзя было допускать до информации в доме, то почему не взорвали заранее, до моего прихода? Если надо было меня там похоронить, то почему не взорвали, пока я был внутри? Времени было предостаточно. Да и сама информация была не то чтобы секретная, Джалил обещала всё переслать, если надо будет. Отсюда вопрос — зачем взорвали дом? Да и кто это сделал? Джуда? Или Сара? Или как её там вообще…

Нет, смысл, конечно, был, если посмотреть на ситуацию под определённым углом. В дом должен был попасть я, чтобы получить наводку на информацию, но не должна была попасть полиция. Правда, всё равно не понятно, почему мне не переслали саму инфу напрямую? Всё равно ведь Сара не избежала контакта со мной, даже наоборот — сама на него пошла. И в эту концепцию тогда не вписывается вмешательство эха сети. Потому что если дом взорвала Сара, то она могла и просто подождать, когда я выйду. Полиции всё равно на горизонте не видно было. Как-то всё это странно было…

— Детектив, вы уклонились от ответа, — вывела меня из раздумий Джалил. — Так вы согласны в следующий раз сначала выполнять мои просьбы, а потом спрашивать?

— Я… подумаю над этим.

Джалил удивлённо подняла бровь.

— Да ладно тебе! — возмутился я. — В конце концов, я всё ещё жив именно потому, что выполнял до этого твои просьбы и без каких-либо условий.

Лицо Джалил сымитировало лёгкую улыбку, и она сказала:

— Туше… но мне всё равно нужно, чтобы вы кое-что ещё сделали прямо сейчас.

— Хм, ну-ну… и что же это «что-то»?

— Недалеко от въезда на мост есть клуб. Вам нужно попасть туда в течении десяти минут.

— А что там?

— Не что, а кто… предполагаемый информатор.

— Откуда наводка?

— Неважно, детектив, надо идти прямо сейчас.

— Подожди, а как я его узнаю?

— Я его узнаю. И скажу вам.

Ну что ж. Делать было нечего. Предполагаемый информатор — это уже хорошо. Плохо, что она опять не договаривает.

Я зашагал в направлении указанного адреса. Благо от бывшего логова Сары до того самого бара было минут пятнадцать ходьбы прогулочным шагом. Но на подходе случилось что-то непредвиденное. Прямо передо мной появилась Джалил и увеличила часть картинки из области зрения. В приближенной картинке я разглядел отрезок дороги моста и то ли девушку то ли женщину, стоявшую с краю. Судя по всему, она собиралась прыгнуть. А так как приближенная область моста была не над водой, то прыгнуть она собиралась на дорогу. То есть, желательно насмерть, ибо высота позволяла.

— Ты должен помочь ей! — потребовала Джалил.

— Почему? — спросил я, хотя первой моей мыслью тоже было желание помочь.

— Это может быть наш информатор.

— Может быть? То есть, ты не знаешь…

— Я знаю его или её идентификатор, но пока мы не дошли до клуба я не могу сказать тебе, кто именно информатор. Потому что пока что клуб вне зоны твоей гостевой, и идентификаторы не считываются.

— Зараза! Ладно, давай попробуем…

Я резко повернул налево, на улицу, дорога которой плавно перетекала во въезд на мост. Я ускорил шаг, насколько мне позволяли физические возможности моего тела, и даже время от времени срывался на бег. Настолько быстро насколько мог я приблизился к месту, где ранее видел девушку и перешёл на шаг, чтобы, во-первых, отдышаться, а во-вторых, прислушаться к тому, что происходило впереди.

А впереди женщина была в истерике. Она поочерёдно просила, умоляла, кричала, причитала, скулила о том, чтобы ей не предлагали ничего покупать, не предлагали никакие услуги, не предлагали психологическую консультацию, не предлагали вообще ничего. В общем, всё, что ей пыталась впихнуть в данный момент дополненная реальность, она просто просила заткнуться. Знакомая ситуация. Как с тем парнишкой в торговом центре.

Я подошёл поближе, так, чтобы она меня услышала сквозь собственный плачь, и окликнул её:

— Мисс… мисс! С вами всё в порядке?

— ОСТАНЬТЕ ВСЕ ОТ МЕНЯ!!! — отчаянно взвыла женщина. — НЕ НУЖНЫ МНЕ ВАШИ ТОВАРЫ!!! НЕ НУЖНО МНЕ НИЧЕГО!!! ПРОСТО ОСТАВЬТЕ МЕНЯ ВСЕ В ПОКОЕ!!!

И тут, по выражению глаз, я понял, что она решилась. Она нашла выход. Как и тот парнишка. Она повернулась и занесла ногу над пропастью, готовая шагнуть в неё. Но я успел её поймать и оттащить. Она стала вырываться.

— ОТПУСТИ!!! ОТПУСТИ МЕНЯ, МРАЗЬ!!! Я ХОЧУ!!! НЕ НАДО!!!

— Держи её, — послышался откуда-то сзади голос Джалил. — Я сейчас помогу ей.

— ПУСТИ!!! СКОТИНА, ПУСТИ!!!

— Готово. Скажи ей, что всё закончилось.

— Что закончилось? — не понял я.

— Скажи.

— ПУСТИ!!! ТВАРЬ…

— СЛУШАЙ!!! — гаркнул я на женщину в своих объятьях, встряхнув её. — Всё закончилось!

Насколько я понял, Джалил подарила ей такую же элит-подписку на ФриМайнд, как и мне. Потому что девушка ещё несколько секунд потрепыхалась в моих объятиях, потом изумлённо осмотрелась, а потом разревелась и повисла у меня на шее.

— Всё-всё-всё, тише, — говорил я ей на ухо, поглаживая по голове. — Всё кончилось.

Так продолжалось минут пять. Когда женщина успокоилась, она немного отстранилась от меня и посмотрела мне в глаза, наверно, чтобы разглядеть наконец-то лицо своего избавителя. И каково же было моё удивление, когда в пусть и заплаканном, но уже не искажённом истерикой лице я разглядел знакомые до боли черты. Дамочка, с нескрываемой нежностью во взгляде, смотрела на меня и робко улыбалась, имея лицо Синтии Веласкес.