Пятое индекайское утро Грома наступило в лесной чащобе, куда с трудом пробивались рассветные лучи. Оба проспали у костерка, пока их сон сторожил молодой отчужденный. Он же разбудил их на рассвете.

Теперь в полумраке, царящем под густыми кронами, Гром с Амитолой пробивались сквозь густые заросли за юрким проводником. Анубис вел их к стану своего племени.

Спустя некоторое время утомительного передвижения по колючим кустам, переплетениям лиан, в привычные голоса фауны чащобы влились еще и певучие переклички, раздающиеся с высоты крон. Анубис на них отвечал своим пением. Видать, пересекали охраняемые зоны.

Так оно и было, потому что вскоре они выбрались в относительно просторную область леса и увидели само поселение: куча сплетенных коконов на высоких ветвях и множество самих их обитателей вокруг — отчужденных.

Здесь были впервые увиденные Громом их женщины и дети. Особенно приходу гостей бурно среагировали последние. Маленькие лесные обитатели, больше смахивающие на головастиков, чем на эльфийских детей, высыпали со всех сторон, окружили гостей, с опаской прикасались до их брони маленькими ручонками. А Гром с огорчением подумал: жаль, что нет в его сумке никаких подходящих гостинцев, одаривать этих маленьких смешных созданий.

Тут перед ними возник пожилой представитель племени, все в том же, как у всех тут, мешковине, перетянутой на поясе огрызком тонкой лианы, и полупрозрачным зеленеющим ником: «старейшина Магот. 200/200». Отличался от остальных находящихся тут мужчин не только глубокими складками лица, но и венком из веток на грушевидной голове. Он быстро пробился к гостям сквозь кольцо детей, изображая широкую благодушную улыбку безгубым ртом.

— Очень рады, что к нам пришел Спаситель со своим другом, — дребезжащим голосом заговорил он. — Наконец-то сбываются пророчества древних первородных.

— Мы тоже рады, что встретились с вашим племенем, — заулыбался Гром. — И хотим в первую очередь попросить прощения у вас за то, что поддались лжи, пролили кровь невинных ваших соплеменников. Простите нас, первородные братья и сестры, — склонил голову Гром, а следом за ним и Амитола.

Со всех сторон раздался возбужденный говор, а когда Гром вновь поднял взор, всюду зеленели яркие ники. Хорошей приметой являлось это для них. Могло означать одно: прощение получено сполна.

Анубис куда-то запропастился, а старейшина повел их в середину полянки, где женщины накладывали поверх плетенки на траве кучками всевозможные фрукты. Старец их усадил там, сам тоже присел напротив них. Остальные стали на расстоянии вкруговую наблюдателями приема почетных гостей.

Гром, и за ним Амитола, взяли по экзотическому фрукту, расхваливая угощение, поели, чем вызвали на старческом лице старейшины Магота большое удовольствие. Потом Гром заговорил о насущном:

— Мы пришли сообщить вам, что отныне будем делать все нужное, чтобы претворилось в жизнь пророчество ваших древних первородных. — Слова эти вызвали очередной шумный говор поселенцев. А Гром продолжил: — Мы не знаем что именно говорилось в том пророчестве, но думаем, что то же, о чем мы сами задумались, когда узнали что происходит с вами в Индекайе. Думаем, что первородным нужно стать равными эльфам во всем. Иметь возможность жить, где хочется, и бывать где захочется. Заниматься тем, чем хочется. И защищать себя и своих на равных с любым эльфом. Думаю, вот такое сказано в том пророчестве.

Старейшина, продолжая улыбаться, кивнул ему:

— Суть пророчества ты угадал, Спаситель. Только одно важное упустил. Там еще сказано, что мы отомстим эльфам за наши страдания их бесправием.

Гром выпал в осадок от этих слов, удивленно обернулся, к растерянно глядевшему на старейшину, Амитоле. Потом с иронией в голосе спросил:

— И с моей помощью?

— Да, — засияли слезящиеся черные глаза Магота. — Пусть ответят за все эти сотни лет страданий.

Его слова поддержали окружающие соплеменники громким гулом голосов, заменивших бурные аплодисменты. Гром начинал сердиться.

— А я думал, что ваша взаимная любовь со зверями всеобъемлющее чувство. Что вы не способны к злобе. Выходит, ошибался.

— Ты сейчас не прав, Спаситель. Звери изначально нам никогда ничего плохого не делали. Только помогали нам всегда. Но эльфы всегда нас истребляли, как только добирались до нас. Не щадили ни наших женщин, ни наших детей. За что же мы должны их любить теперь?

Гром тяжко вздохнул:

— Я прекрасно понимаю сколько накопилось у вас ненависти к эльфам. Но я никогда не стану помогать тем, кто хочет мстить. И я уверен, что если вы добились бы своего, то потеряли бы тогда и любовь зверей. Они тогда и на вас нападать будут, как сейчас на эльфов. Потому что вы от нынешних эльфов не отличались бы в их глазах. Желаешь ли ты, старейшина, такого поворота в жизни своего племени?

Старик потряс головой, чуть не обронив венок:

— Что ты такое говоришь, Спаситель? Звери нас любят потому, что мы первородные земли этой. Они нас никогда не предадут, как это сделали эльфы. Это невозможно!

— Почему ты так уверен? Как зверь может знать, что ты первородный, а не такой же, как все остальные? На лбу это не написано, да и они читать не умеют. Они видят только флюиды, что исходят от вас каждого. Что вы, как они сами, прячетесь от эльфов, потому что охотятся на вас. Вот что происходит на самом деле. Если теперь вы сами станете мстить, флюиды выдадут вас. Звери отвернутся от первородных, как сейчас отвернулись от эльфов. Вы пока обладаете редким качеством, которым ты, Старейшина, хочешь пожертвовать ради мести. Ты согласен потерять его ради мести?

На лице старика мелькали всевозможные эмоции, пока он слушал эти слова Грома. Но он так и не ответил на последний вопрос. Не мог решиться продолжать гнуть свое, потому что чувствовал на своих согбенных плечах великую ответственность перед своими соплеменниками. Вряд ли он до этой встречи думал с таких позиций о спасении выживших племен. Только теперь впервые так жестко поставлен перед ним вопрос с появлением тут давно ожидаемого племенами первородных иномирянина. И за раз самовольно ответить ему у него не было сил. Поэтому после некоторой паузы он попросил у Грома отсрочки:

— Спаситель, мог бы ты, спустя три дня вновь сюда прийти? А я за это время призову сюда старейшин других выживших племен, чтобы обсудить твои слова вместе.

— Могу, — кивнул Гром, поднимаясь на ноги. — Тогда уже через три дня я появлюсь сразу вон там, — указал он на дальнее дерево на краю прогалины. Потом подошел туда и положил под дерево один из своих личных порталов. — Только не пугайтесь, когда я вдруг тут появлюсь, — улыбнулся Гром.

— Мы знаем о таком способе перемещения, — семенил за ним старейшина Магот. — Будем ожидать тебя тут ровно через три дня в это же время.

Гром и Амитола жестами попрощались со всеми здешними и вдвоем углубились обратно в чащобу, пробираться назад в степь.

Обратно идти было легче, чем сюда, потому что оставленная их мечами просека в зарослях все еще сохранялась и направляла коротким путем назад. Но, тем не менее, они выбрались на простор только к полудню.

Здесь Амитола предложил, пока будет в Индекайе поселиться в таверне в Доме Черных Воронов.

— Я обитаю в казарме. К сожалению, не могу тебя туда заселить.

— Не беспокойся. В таверне тоже неподалеку друг от друга будем. Так что, вперед, в твой Дом.

Дальше пошли по степи в северном направлении и с ночным привалом достигли моста через бурную реку. Пересекли ее уже по мосту, после некоторой коррекции маршрута направились прямиком к родному Дому Амитолы.

Поздним вечером того же дня завиднелись в степи скученно растущие гиганты Дома Черных Воронов.

— Ну вот, — взбодрился Амитола. — Почти пришли.

А как, спустя час, оказались у главного дупла, предложил проводить до таверны и заодно отметить успешное возвращение с долгого похода.

— В этот раз я угощаю, — засмеялся Амитола.

— Ну, пошли тогда.

Они вошли в полупустое в это время суток гигантское дупло таверны, прошли к столику поближе к стойке, устало развалились за ним. Подбежал тот же молодой тавернщик, получил от Амитолы заказ достать из закромов самое лучшее вино и подать лучшие закуски из кухни, побежал выполнять.

— Гром, — повернулся к нему Амитола, когда тавернщик ушел. — Как же решишь проблему с третьим тайным источником? Ведь никаких зацепок нет.

— Даже не знаю, — развел руками Гром. — Может, задание провалится на этом пункте. Хотя, время пока есть. Может и решится как-то. Посмотрим. Меня больше сейчас беспокоит другое.

— На счет отчужденных? Да. Думаю, иметь дело с ними безнадежно.

— Нет. Я так не считаю. Мало ли что может болтать выживший из ума старик. Там столько отчужденных, которые нуждаются в нашей помощи. Столько детей! Им уготовано паршивое существование, если ничего не предпримем. Ты позволишь этому случиться?

— А что мы можем поделать, если их главные не захотят тебя слушать? Как говорится, насильно мил не будешь.

— Будешь, если с умом подойти. Это я припугнуть хотел старика, когда сказал, что не стану помогать иначе. На самом деле в любом случае сделаю все, чтобы вытащить их из бедового положения.

Тут к ним вновь подбежал тавернщик, выложил на столешницу с подноса пузатый кувшин и три тарелки с непонятным Грому содержимым. Пожелал приятного аппетита, и убежал за стойку.

Амитола разлил по кружкам пунцовое ароматное вино и провозгласил первый тост:

— За твой успех в этом начинании.

Гром пригубил и по достоинству оценил поданный им эльфийский напиток.

— Так вот, — потом он завершил свою мысль. — В игре уже это дело принципа: делать все возможное, чтобы восторжествовала справедливость. Раз не удается этого добиться в реальности, хотя бы в Аркадии попытаться нужно.

— Я с тобой до конца, — серьезно поглядел в его глаза Амитола. — Клянусь честью, что буду тебе помогать в этом, чем бы это ни грозило.

— Я знаю, друг, — улыбнулся Гром. — Уверен, что и Гуоно присоединится к нам, когда его встретим. Ну, про Мартину вообще молчу. Она сама похлеще нас в таких делах.

— Я тоже так думаю, — засмеялся Амитола. — Интересно, чего она добилась за эти дни обучения?

— Скоро узнаем. — Гром принялся разливать по новой. — Я планирую на пару дней выйти в реал прямо отсюда, из своей комнатки. Как вернусь, сначала заскочу к ней в Храм, заберу и ее сюда, если уже завершила инициализацию. Она должна была пройти там смотрины перед админами, — засмеялся он. — Приведу сюда готовой жрицей.

— Здорово! — обрадовался новости Амитола. — Давай выпьем на этот раз за мою сестрицу, заодно за прекрасную новую жрицу всех богов.

Дальше, болтая о том, о сем, они добили кувшин, Амитола пошел расплачиваться с тавернщиком за достойное угощение и отправиться в казарму, а Гром, немного опьяневший после выдержанного эльфийского вина, пошатываясь, направился туда же снять недельное пребывание тут.

С немалыми усилиями взобрался по приставной лестнице во все тот же первый слева люк, скинул причиндалы и броню на сундук, свалился на лежанку. Еле переборол желание мгновенно уснуть, чтобы успеть кликнуть на «выход в из игры», чтобы…

* * *

…Сергей открыл в реале глаза.

Как всегда бывало в такие минуты, с напрягом перестроился из состояния взвешенности в обычное. Выбрался из пленки на кафель ванной комнаты, скинул шлем на полку и побрел на ватных босых ногах в сторону кабинки душа. Тут скинул прямо под ноги с себя спортивный костюм (все равно пора стирать) и забрался под душ.

Одной рукой вертел вентиль вправо-влево, делая струю воды то горячим, то холодным, а другой водил по телу жесткой мочалкой.

Так он забавлялся минут пятнадцать, пока полностью не восстановилась до нормы заторможенная физиология организма.

Выбрался наружу, растерся докрасна кожи махровым полотенцем, выудил из шкафчика второй комплект спортивки, а что на полу — впихнул в стиралку. Теперь можно было пройти на кухню, утолить наступивший реальный голод и жажду.

Достал из холодильника пару яиц, масло, сыр, колбасу. Все это поставил на кухонный столик, принялся за готовку яичницы.

В реальности наступило половина восьмого утра, когда он, наконец, наелся, чтобы заняться и другими делами.

Сначала выставил будильник на девять тридцать — время возврата назад к утру — и с чашкой крепкого кофе засел за компьютер почитать, о чем пишут нынче на форумах игры.

На свой запрос о тайных ключах в Индекайе так никто не дал серьезного ответа. Сергей понял, что ему попалось уникальное задание. По крайней мере, относительно присутствующих с утрянки на русскоязычном форуме. А в иноязычных форумах ему самому было нечего делать.

Запросил информацию и об отчужденных. Из ответа игрока, погруженного под эльфа, пришел в ужас. Он реагировал на отчужденных, как на мобов. Даже писал, что советует охотиться только на их воинов, потому что их самки и детеныши мало опыта дают. И посоветовал несколько хитростей, как этих воинов выманивать из лесов, чтобы удобнее было быстрей забивать. Сергей впал в ярость. Послал такой тому ответ, что модератор бы покраснел. Сразу же вышел из форума.

Затем, на адрес админов настрочил новое письмо:

«Администрации игры Аркадия.

Хочу довести до вашего сведения, что в игре образовалось бесчеловечное положение, которое необходимо немедленно исправить.

В Индекайе, в руднике рядом с Домом Серых Варнов, завелся призрак мага, способный замуровывать в стены штрека приведенного туда игрока. Туда же перемещает их перерождение. При этом игрок лишается возможности использовать опции. Как я понял, таким способом уже исстрадались некоторые игроки, которых туда приводили, засевшие в руднике эльфы на проверку лояльности. Примите, пожалуйста, срочные меры.

Сергей Громов».

Отправил письмо и встал, чтобы еще немного поразмять мышцы гантелями, прежде чем побежать в супермаркет и немного прибраться в комнате.

До звонка будильника получил и ответное письмо от администрации:

«Уважаемый Сергей Громов.

Благодарим за проявленную инициативу. Уже исправили допущенную оплошность. Допустивший преступную ошибку сценарист будет строго наказан.

Администрация».

Сергей облегченно вздохнул, закрыл ноутбук и отправился в ванную комнату. Только успел скинуть тапки и взобраться на пленку, как прозвенел будильник. Значит, пора возвращаться к прерванным делам. Для этого осталось пристегнуть шлем, глазами кликнуть на активный в визоре: «вход в игру»…

* * *

…и подняться с лежака в таверне уже Громом.

В единственный иллюминатор каморки слепили ранние утренние лучи. Теперь нужно быстренько позавтракать и прыгать в Храм, к Мартине.

Гром достал последний в сумке личный портал, поставил возле лежанки. Открыл окно личных порталов. (Теперь и четвертый переход обозначился). Нажал взором на переход в Храм Тарвирии.

Тут же комнатушка распалась на фрагменты, завертелись они и сложились в звездный алтарь в полумраке зала Храма.

Увидел неподалеку солидно беседующих храмовника и жрицу. Но оба мгновенно повернули к нему радостные лица. А степенная жрица мигом обернулась задорной девчушкой, с криком «ой!» вприпрыжку побежала на него. Мартина повисла на его шее и даже поджала ножки, чтобы понял Гром, каким грузом он теперь владеет. Тем временем настиг его и Фабио, чтобы хлопнуть по плечу, бормоча, как рады они, что пришел сюда Избранный.

— Я тоже очень рад вас снова видеть, — засмущался такой бурной встречей Гром. — Пришел узнать про успехи нашей новой жрицы.

— Она молодчина, — покивал Фабио. — Успешно прошла инициализацию. На ней теперь шесть печатей наших богов, и уже признанная жрица Храма. Так что, можешь ее поздравить.

— Не только поздравлю, но и поцелую, — прижал ее к груди Гром и крепко поцеловал. — Поздравляю с окончанием учебы, дорогая. Теперь я заберу тебя из Храма на некоторое время с собой в путешествие.

Тут забеспокоился Фабио:

— Гром. Она не просто ученица, как раньше. Она уже жрица богов. Как она может надолго покидать Храм? А если потребуется ее присутствие здесь, как быть тогда?

— Ты же можешь ее вызывать в любое время. Границ больше нет между Тарвирией и Индекайем. А дальше ходить, не планируем.

Фабио несколько успокоился:

— Если порталом будет возвращаться, тогда еще так можно.

— Ой! — встрепенулась Мартина. — Придется сначала забрать мой портал из дома.

— Можно попробовать купить дополнительные в гильдии магов, — предложил Гром.

Но тут встрял в разговор Фабио:

— Теперь вы можете приобретать и у меня личные порталы.

— У тебя есть в продаже порталы? — встрепенулся Гром. — Почему раньше не говорил?

— Раньше не имел права предлагать. Теперь же она жрица храма. Ей уже могу продать их.

— Тогда пошли скорее, — потянул Гром девушку за руку к скрытной двери в стене. За ними поспешил Фабио.

На складе оказались всего восемь личных порталов, которые тут же все купил Гром за четыре сотни золотых монет.

— Все теперь. Будешь вызывать ее в Храм, когда придет потребность в ее присутствии.

— Хорошо, — согласился Фабио. — Теперь она может идти с тобой.

Они попрощались с Фабио, и взявшись за руки, отправились по ущелью в путь.

По дороге Гром узнал, что она изучила за эти девять дней все доступные жреческие руны всех трех уровней. Теперь владеет магическими рунами, которые ему и не снились.

— Даже не представляешь, каково это левитировать! — восторженно рассказывала Мартина Грому. — Когда впервые попробовала возле нашего фонтана эту руну, от счастья чуть не рухнула в воду, — засмеялась она. — Паришь, как перышко, — развела ручки, изображая блаженство на лице. — Жаль только, что на короткий срок действует.

— Да, это забавное ощущение, — улыбнулся ей Гром, вспомнив свое первое ощущение эйфории от «падения пера».

— А еще я умею исчезать.

— Что? — не понял Гром. — Куда это ты исчезаешь?

— Да, не куда, а как. Я становлюсь невидимой. Вот, смотри!

И она действительно мгновенно исчезла. Словно и не было ее только что тут. Гром растерянно смотрел на то место, где только что стояла его любимая, как услышал за спиной ее заливистый смех. Резко обернулся, но и там ее не было.

Вдруг Мартина материализовалась перед ним.

— Правда, здорово? — гордо улыбалась она.

— Не то слово, милая, — восхищенно смотрел он на девушку. — Ты теперь настоящее сокровище…

— А раньше была искусственным? — перебила она с ехидной улыбкой.

— …как магесса группы, — договорил Гром, обнимая ее за плечи. — Мы же ведь в группе.

— Еще много что умею уже, — похвасталась она. — Буду демонстрировать в боях. Удивлять вас.

— Конечно. Думаю, их впереди будет немало.

Они уже преодолели полпути, почти добрались до лагеря детей Науа, когда Гром предложил устроить тут недолгий привал. Ему-то что? Может еще столько же шагать. Но Мартине явно нужен был уже отдых. Хотя бы недолгий.

Расселись на травке под ближайшим деревцем. Гром выудил из оставшихся в сумке запасов бутерброд и протянул Мартине.

— Кстати, — сказал он ей. — Я могу твои одеяния и оружия закрепить за тобой навечно. Хочешь?

— Это как? — не поняла она, принимая бутерброд.

— Перун одарил закрепляющими свертками. Если их использовать на них, вещи не выпадают при перерождении. Я свои уже закрепил. Тебе тоже оставил.

— Буду только рада, если закрепятся одеяния Балдура и посох.

— Не только. Еще и твой артефактный капюшон и амулет, и колечки. Так. Сколько тебе нужно? — стал считать Гром. Оказалось для полной комплектации двенадцать свитков требуется. А у Грома только десять свитков осталось.

— Давай так, Мартина. Оставим без закрепки только колечки защиты от огня. Они самые простые из твоей бижутерии. А остальные закрепим намертво. Согласна, если что ими пожертвовать?

— Согласна, — кивнула она, с жалостью поглядывая на пальчики.

А Гром полез в сумку за оставшимися пергаментными свитками. Объяснил ей, как ими пользоваться, после чего Мартина принялась навсегда закреплять за собой все надетое на нее.

— Всё. Готова, — поломала она последнюю печать на перстне «яхонт-синь». — Теперь они не выпадут с меня никогда?

— Конечно, — подтвердил Гром.

— Тогда, пошли дальше, — поднялась Мартина с травы, но он остановил ее.

— Погоди, милая. Подожди меня прямо тут чуток. Мне нужно вон туда заглянуть, — указал он на виднеющиеся отсюда шатры. — это ненадолго.

— А что там? — полюбопытствовала Мартина.

— Там мои знакомые. Хочу им кое-что сказать и сразу обратно к тебе приду.

— Ладно… — раздосадовалась она, что не хочет и ее взять с собой. — Подожду тут.

Гром поспешно зашагал к стану детей Науа. Вскоре уже обходил связку жилищ, до необвязанного участка, оставленного для входа вовнутрь.

Все на тех же, что в прошлый раз, разноцветных коврах, застеленных прямо на крошево грунта в тени центрального шатра, сидели на коленях вокруг белой статуэтки Улиц, Улоп и Очтли. И больше никого.

Гром, раздираемый угрызениями совести, понуро направился к ним.

Они его заметили сразу, а Очтли аж засияла на радостях:

— Неужели сам благороднейший воин к нам пожаловал?

Гром со скорбью на лице приблизился к ним, опустился рядом с ними на ковер.

— Пришел извиниться, что не уберег тогда ваших воинов… Если можете извинить.

— Это ты о чем? — подал голос Улоп, тут же заработав сердитый взгляд от Очтли.

— По моей вине погибли ваши доблестные воины в развалинах Печали. О чем же еще? Как я могу сгладить свою вину перед тобой, Очтли?

— Не понимаю ви… — хотел что-то сказать Улоп, как сразу получил затрещину и заткнулся на полуслове. А ответила Грому Очтли.

— Дети Науа рождаются, чтобы умирать в бою. Это высшая цель наших воинов.

— Но, как же вы теперь без них? — ошарашился Гром ее безмятежностью.

Очтли засмеялась:

— Новые воины ждали своего времени заменить павших. Их снова ровно пятьдесят могучих детей Науа в стане. Только недавно ушли охотиться. А вечером все будут здесь. Если осталось у тебя достаточно золота, можешь и их нанять.

— Вот как? — задумался Гром. Выходит, напрасно все это время грыз себя изнутри. В игре они почти как игроки перерождаются, черт побери!

— Ннет… Мне пока наемники не нужны, Очтли. Но если возникнет нужда, обязательно найму именно ваших. Уж слишком они хороши.

— Ты прав, чужеземец, — вновь непроизвольно нарушил здешний этикет Улоп. — Нанимай только наших.

Очтли разъярилась на это нарушение не на шутку.

— Как ты смеешь…

Но Гром решил не становиться свидетелем новой экзекуции. Вскочил, буркнул прощальные слова и поспешил к выходу.

Посмеиваясь над ними, добежал до ожидающей невдалеке Мартины.

— Вставай, жрица. Пойдем дальше.

Темнело уже, когда они пересекли одинокую серую скалу, теперь ставшую Грому пограничным указателем.

— Вот отсюда начинаются земли Индекайа, — показал Гром вперед.

— Вижу! — расширенными глазами глядела Мартина на буйную степную растительность при свете погружающегося за горизонт солнца. — После описания Амитолы именно такой представляла себе здешнюю природу.

— Еще налюбуешься индекайскими красотами. А сейчас нужно торопиться. Скоро совсем стемнеет. Да и Амитола нас заждался, — потащил ее за руку в сторону Дома Черных Воронов, пока она очарованно мотала головой.

Когда углубились в дремучий лес, девушка совершенно растерялась. Только пробормотала:

— Как можно передвигаться в таких зарослях?

Действительно, подумал Гром. Часто нужно махать мечом, чтобы двигаться вперед. А с посохом по лианам и колючим кустам — бесполезное дело. Сейчас-то он шел на шаг впереди, прокладывал просеку себе и ей. А если понадобиться одной идти? Подумав немного, сказал ей:

— Придется тебе в Индекайе обходить леса. А еще лучше, одной никуда не ходить.

Мартина только презрительно фыркнула.

Они преодолели лес и выбрались вновь в степную даль, откуда в наступившей мгле стала видна цель их похода.

На фоне проступивших звезд при свете полной луны впереди чернели силуэты громадин мега-деревьев этого мира.

— Вот он, Дом, где обитает Амитола, — указал на них Гром.

— Я не могла и подумать, что деревья бывают такие большие.

— «Большие», это не то слово, — ухмыльнулся Гром. — Они слишком большие.

Пошли дальше, прибавив шагу. Еще послали Амитоле эсемеску: «встречай». Поэтому, когда оказались, наконец, у подножья великана с главным дуплом, увидели сияющего Амитолу. Он только коротко воскликнул: «ура!», кинулся обнимать Мартину. А на Грома вовсе не обратил свою радость.

Гром притворно сердито похлопал сзади его по плечу:

— Эй, парень. А меня кто обнимет?

— С тобой недавно виделись, — отмахнулся тот от него.

— Ничего себе! Меня же три дня не было. Не соскучился?

— Не-а. Я по сестренке соскучился.

— Ну, раз так, веди свою сестру в таверну. Устала она с непривычки так долго путешествовать. А все остальные любезничания отложи до завтра.

— Ну, ладно, — неохотно согласился он, и потащил их по дуплам, лестницам и мостам на третий ярус ветвей.

На здешних дорогах Мартина судорожно цеплялась в руку Грома. К такому передвижению по ветвям на таких высотах — этому еще привыкнуть надо.

За полночь оказались перед круглым металлическим щитом входа в здешнюю таверну.

До нельзя утомленная путешествием Мартина не переставала удивляться новинкам, что постоянно открывались глазам. Очарованно оглядывала помещение, пока Гром оплачивал и ее ночевку.

Когда все формальности были утрясены, Гром обернулся к Амитоле:

— Завтра, ровно в девять будь внизу. Передам тебе на хранение Мартину.

— Понял, — кивнул тот. — Буду ждать там у входа. Тогда, я пошел уже. Спокойной ночи.

Амитола в последний раз улыбнулся Мартине и зашагал назад в свою казарму. А Гром повел ее к приставной лестнице в каморку.

Оказались в долгожданном уединении в тесном дупле при свете свечи, что вспыхнула как они вошли. Но Гром сразу же затушил ее. Им сейчас достаточно было и того, что в небольшом иллюминаторе загадочно сияла полная луна.

— Теперь мы всегда будем вместе? — прошептала Мартина, обнимая его.

— Да, — тоже шепотом ответил ей Гром. — И вне Аркадии тоже.

— Я буду и там тебя ждать, — скинула она с себя под ноги одеяния Балдура.

— Я сразу же поеду за тобой в Новгород, — он тоже скинул с себя под ноги броню Перуна.

Узкой лежанки им вполне хватило, чтобы долгое время наслаждаться полноценным взаимным милованием, дарованным игрокам создателями Аркадии. Как верно писал еще Лев Толстой: «Сколько сердец, столько родов любви».

В отличие от примитивного секса, что внедрялось программными обеспечениями в остальных погружениях, в этой новой игре удалось, за счет индивидуализации игроков, достичь истинных человеческих чувств поверх инстинктивных сексуальных рефлексов. И этим тоже создатели Аркадии были обязаны методу академика Савельева, что давал возможность игрокам проявлять и в игре свои индивидуальности, в каком-то смысле, уникальные чувства.

Отсутствие подобных эмоций в альтернативных погружениях принижала их даже при всех остальных продуманных наворотах. При всех стараниях не смогли заменить аркадское достижение имитацией удовлетворения полового влечения, названного французами хлестким, будто удар бича, словом «секс». Конечно, и в Аркадии его было предостаточно, но только по отношению игроков к неписям. Некоторым, как Гром, такие психические реакции были недостаточны. Молодое сердце воина искало глубокой привязанности к сердцу игрока противоположного пола. Желало бескорыстной страсти, беззаветных помыслов, доводящих к самоотверженным взаимным чувствам, и только потом к половому влечению друг к другу.

Гром нашел в Аркадии объект своей любви. И очень надеялся, что Мартина тоже питает к нему такие же сильные чувства. Эта надежда с недавних пор делала его и сильным и слабым одновременно. Даже сейчас, в глубокой ночи, в маленьком дупле он прижимал к себе ее податливое хрупкое тело, а сам тревожно думал, что обрел с ее приходом сюда ахиллесову пяту. Ведь ради нее он готов теперь пойти на всё. Это будут знать и могущественные недруги, которых будет и здесь хоть отбавляй, как только он примется за перекройку местных устоев. А он именно этим надумал заняться в краю эльфов.

С этими мыслями он и уснул до самого утра, продолжая крепко прижимать к себе девушку своей мечты.

В половине девятого таймер пробудил Грома, как он заказывал с ночи. Мартина сладко спала, все еще прижимаясь к его груди. Пришлось ему и ее будить.

— Вставай уже, милая, — целовал он ее. — Пора по делам отправляться.

Мартина неохотно подчинилась, заодно окончательно пробудилась. Гром протянул ей личный портал, предложил этот тут установить.

Они оделись и, привлекая к себе внимание с утра тут присутствующих посетителей, при всем параде спустились по приставной лестнице в общий зал.

Гром заказал нехитрый завтрак на двоих, присели с Мартиной за свободный столик.

— Меня некоторое время не будет, — сказал он ей. — А ты пока с помощью Амитолы немного освойся тут. Пусть расскажет тебе чем мы озаботились в Индекайе. О местных событиях расскажет тоже. Когда вернусь, свое мнение по ним выскажешь.

— Мне бы хотелось и в здешний Храм попасть, — попросила Мартина.

— Провожу позже, — пообещал Гром. — Теперь же позавтракаем и пойдем к Амитоле.

После того как по старой традиции с утра перекусили, они вышли на ветвь-дорогу третьего яруса. Гром, еще до того, как вновь Мартина вцепилась в него, когда повел ее к краю пропасти, сам крепко обхватил девушку в охапку и сиганул под ее визг с огромной высоты. Плавно приземлились среди палаток торговцев, прямо в толпу эльфов и людей наблюдающих за их цирковым трюком.

— Привыкай уже, — засмеялся Гром. — Каждый раз так будем сокращать путь до грешной земли.

Потом за руку потащил ее к месту назначенной встречи.

Амитола был уже там. Гром подвел девушку к нему со словами:

— Принимай под охрану сокровище. Головой отвечаешь за нее.

— Ради сохранности головы я с нее глаз не сведу, — усмехнулся Амитола. — Ну, а ты, как понимаю, собрался обратно к отчужденным?

— Да. Они уже ждут, наверное, меня. Прыгну туда порталом. Поэтому, возвращаюсь в свой номер. — Он чмокнул Мартину в щечку и побежал по древесному лабиринту назад к себе.

Он уже нормально ориентировался на дереве и без провожатых. Почти не путаясь в переходах, достиг вновь входа в таверну. Сначала подошел к тавернщику, оплатил дальнейшее тут пребывание Мартины, еще купил у него десятку буханок ржаного хлеба — все, что было в наличии на кухне, — и пошел к себе наверх. У лежанки сразу стало активным портальное оконце, в списке которого в столбик значились уже пять направлений:

«Мой дом».

«Рудник сахема».

«Храм Индекайа».

«Племя старейшины Магота».

«Таверна в ДЧВ».

Кликнул взором на «перейти» четвертой строчки, чтобы все в каморке фрагментировалось, закружилось, а он мигом оказался под деревом на краю прогалины в густом лесу у племени отчужденных.