Косые лучи закатного солнца красили золотистым отсветом каменистую тропу средь хвойных гигантов, чередующихся с выходами скал и неожиданными провалами осыпей.

Одинокий всадник стремительно несся по направлению грозных гор, высекая искры копытами могучего рогатого коня. Некогда было дать покоя животному, позволить пожевать жухлую травку овсяницы, ястребинки. До тьмы всаднику нужно одолеть все расстояние до мрачной крепости, что стоит у склона этих вечных гор.

Вот и Кулан! Факелами светят обходящие стены стражники, слышится треск помоста под колесами припозднивших груженых телег.

Виктор вновь пустил притомившегося коня в галоп.

— Ничего, родимый. Скоро отдохнешь в конюшне. Потерпи еще немного, — шептал он, пригибаясь к массивной шее своего верного скакуна, словно понимало животное его ласковые слова. Подлетел к уже закрывающимся вратам и самым последним въехал в стольный Кулан.

Его тут же узнали. Офицер стражи подбежал, лихо принял вожжи, свисающие с крутых рогов:

— Добро пожаловать!

Виктор устало кивнул, соскочил с коня, попросив пристроить животное и покормить. А ему дать другого. Пока не очень поздно нужно попасть во дворец.

Мелкой рысью объехал площадь вокруг синего каменного бога и дальше по мощенной широкой дороге проскакал средь прохожих и проезжих к далекому шпилю белокаменного дворца. С удовлетворением замечал прохаживающихся среди них и своих воинов в плетенках, а не только местных стражников.

В охране парадных дверей дворца свои тоже были. При его приближении все пятеро вытянулись в струнку и козырнули, как положено встречать командиров.

Виктор приветливо с ними поздоровался, спросил, нет ли проблем с проживанием на чужбине, передал им коня и вошел во дворец.

Он проходил по мраморным залам под глубокие поклоны лакеев в тронный зал, откуда уже слышалась музыка. Не дав возможности слуге доложить о своем прибытии, без спросу вошел в ярко освещенное помещение, полное придворных, где у самой дальней стены восседал на возвышенности несравненный Дорсис. А слева от него музыканты выводили на диковинных инструментах заунывную мелодию.

Виктор протолкался в сторону трона, прошел к ближайшему креслу и устало плюхнулся на него, закрыл глаза.

Странно, все-таки устроен мозг человека. Он принимает, как должное, буквально, любые метаморфозы с ним, и почти сразу. Вот и теперь. Совсем нет удивления, что слушает незнакомые звуки, сидит у изголовья самого настоящего трона некоего вершителя, что вокруг средневековые придворные, а на улице не его старенький форд, а рогатый конь. Сам носит огнестрельное оружие, не говоря о гирлянде гранат вокруг пояса. Мог бы с такой картиной смириться его мозг там, на крыше? Не сошелся бы он в истерике, знай, что так именно вскоре будет? А сейчас спокойно отдыхает во дворце правителя. Странно, все-таки, это…

Виктор открыл глаза и увидел, что Дорсис с высоты смотрит на него в упор. Махнул ему рукой, мол, иди сюда.

Мелодия прервалась, говор затих. Это несравненный Дорсис сходил с трона. Прошел к Виктору и присел на стоявшее рядом кресло.

— Ты уже приехал к нам, Избранный?

— Да, — бледно улыбнулся Виктор. — Буд велел мне послужить ему в вашем храме.

— Это очень хорошая весть! Немедленно сообщим старшему жрецу.

— Не надо, — отмел его инициативу Виктор. — Сегодня нет никакого желания говорить с ним. А завтра, будет видно. Я устал с дороги, и хочу отдохнуть.

Дорсис хлопнул в ладони, подбежали несколько лакеев.

— Проводите моего дорого гостя в лучшие гостевые покои. Что потребуется ему, исполняйте. Тогда, пока отдыхай, — повернулся он к Виктору. — Завтра жду тебя к пиршеству.

— В честь чего? — поднялся Виктор.

— В честь посещения нас Избранным, — улыбнулся Дорсис.

Виктор иронично покосился на вершителя, хмыкнул и поплелся за лакеями.

Его отвели по коридорчикам в те же самые комнаты, в которых он останавливался в прошлый раз. Тут еще все оставалось знакомым. Даже знал, где тут нужник расположен.

Виктор сразу отослал слуг, не желая даже ужинать, с наслаждением скинул с себя все воинские причиндалы и плетенку, затушил единственную в комнате свечку и нырнул в прохладную чистую постель. Сон навалился в то же мгновение.

Крепкий сон прервал тихий, но настойчивый стук в дверь. Виктор продрал глаза. Кому вздумалось посреди ночи его беспокоить? Посторонних охрана не допустит к его дверям. Неужели Дорсису приспичило нечто срочное сообщить ему! Или что-то происходит, пока он тут мирно дрыхает. В тревоге поднялся и, нащупав в одежде свои спички, подпалил свечку на столике. Потом, прямо в голом виде потащился к дверям.

— Кто? — просипел он сонным голосом. Но никто ему не отвечал. Стук повторился.

Виктор вернулся к постели, подобрал один из пистолетов из-под подушки, вернулся к дверям. Только подошел, настойчивый стук повторился.

Виктор откинул задвижку, готовый при надобности стрелять, и обалдел: у его порога стояла роскошная Эхи.

Она стремительно влетела и повисла в его объятьях.

— Эхи! Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, отбросив в угол пистолет и целуя пухлые губки.

Она удивленно отстранила голову.

— Ты научился моему языку?

— Да, красавица, — снова прильнул он к ее устам.

Тут же нестерпимое желание вновь его обуяло почти до безумия. Крепко схватил женщину за талию, приподнял и понес на лежанку. Эхи только тихо стонала, не способная перечить его дикой страсти. А Виктор уже срывал с нее одежды, вжимал ее податливое соблазнительное тело к своему. Как ей удается так его возбуждать, все еще оставалось для него загадкой.

***

Утром, оставив Эхи голой спать на его постели, сам тихонько оделся и на цыпочках выбрался за дверь. Сначала пошел, умылся, а когда вернулся, застал в коридорчике вчерашних лакеев. Истинные лакеи в поколениях, они были «слепые», «глухие», «немые». Никто не узнает о приходе к нему Эхи.

Они повели его в соседнее помещение, где Виктор застал богато сервированный стол на одну его персону. Плотно позавтракав, решил пойти теперь в храм. Пора было и делом заняться.

Виктор выбрался из дворца и вновь окунулся в классическое средневековье. Протискиваясь в плотной толпе прохожих, расспрашивая встречных, за полчаса Виктор добрался до места назначения. Перед ним возвышалось длинное темное строение с узкими стрельчатыми окнами. В окованных бронзой сводчатых дверях храма стоял служка целиком в синих одеяниях и в синем же колпаке без всяких изображений.

Виктор приблизился к нему, поздоровался. Служка неотрывно уставился на пришлого, и глаза его, словно, собирались немедленно выскочить из орбит.

— Избранный! — прошептал он, наконец, и кинулся вовнутрь.

Удивленный такой реакцией на свою персону, Виктор оставался на месте и ожидал ее продолжения. Продолжение не заставило себя долго ждать; в широко распахнувшихся дверях возникли десяток храмовников разного возраста, но все в одинаковых, как у служка, синих одеяниях. Хотя, нет. У некоторых на колпаках есть прошитые золотыми нитями изображения драконов. У одних небольшие, у других поболее.

Из мрака помещения вперед выбрался пожилой храмовник с совсем большой драконьей мордой на колпаке. Он почтительно покивал этим самым колпаком и просипел:

— Мы рады видеть в нашем храме Избранного великим Буд.

— Я тоже рад вас видеть, — растерянно кивнул Виктор, ожидавший, и тут увидеть не больше четырех жрецов. Ведь, вроде, так написано в их святой Книге.

— Не пожелаешь зайти в храм, Избранный? — Слегка преклонив голову, жрец направил руку вовнутрь, в темень.

— Благодарю тебя. — Виктор степенно переступил порог и оказался внутри храма.

В тусклом свете нескольких лампад и из узких проемов окон под высоким сводчатым потолком со стен на него вновь скалились изображения десятков мастерски расписных драконов в натуральную величину. Только не красные они были, как в Гордане, а ультрамариновые. А в самом дальнем углу зала стояло богато украшенное возвышение, на котором Виктор видел поставленную там каменную чашу. Тоже со ртутью, — догадался он.

Почетного гостя храмовники повели по мрачному залу в дальний закуток, где за перегородкой из массивных грубо отесанных досок шел ряд келий с аскетическим убранством. Те же лежаки и сундуки.

В крайней келье, встречавший Виктора жрец, присел на край лежака, приглашая и его сесть рядом. Виктор сел подле него, а остальные, которых, как мимолетно подсчитал Виктор, пятнадцать жрецов плотным кольцом встали возле них.

— Скажи, благочестивый, — спросил Виктор рядом сидящего храмовника. — Почему вас больше четырех, если в святой Книге сказано, что служителей должно быть столько же, сколько Буд построил углов мира?

Жрец блаженно поулыбался. Ведь не каждый день подворачивается случай поучать самого Избранного.

— Учение жрецов красного Буд не так верны, как наше учение синего Буд. Они давно оступились. Пошли по ложному пути, а не по истинной вере. В посмертьи наш бог их покарает за этот грех. На самом деле в святой Книге сказано не только то, что построил великий Буд четыре угла мира, но и что каждый из них строил он из четырех камней. Выходит, он хотел иметь своих служителей числом четыре по четыре.

Виктор удивленный «железной логикой» храмовников только покачал головой.

— Ты мудрый жрец, — усмехнулся он, вызвав гордую осанку жреца. — Теперь я уверен, что жрецы красного Буд будут наказаны в посмертьи за ложное учение.

— И поделом им! — сверкнул глазами храмовник. — До нас дошли слухи, что уже плохи их дела, — заговорщически подмигнул он Виктору. — Сказывают, что их даже побивал народ. Хотя, что это я тебе рассказываю? Ты сам был свидетелем грехопадения тех жрецов.

— Да, был, — подтвердил Виктор. — низко пали они со своим неверным учением. Не то, что ваше… наше, — поправился он. — Я ведь теперь здесь буду старшим жрецом.

Сенсационная новость поразила не только рядом с ним сидящего «уволенного по собственному желанию» старшего жреца, но и остальных пятнадцать храмовников. Для них наступил полный коллапс окружающего мира. Широко раскрыв глаза и рот заодно, старший жрец то краснел пунцово, то смертельно бледнел. И эти переходы продолжались бы до его инфаркта, если бы не поддержали его подчиненные. Один из них сердито мотнул головой:

— Это невозможно! Нас уже шестнадцать. Никто не смеет изгонять жреца из храма, если он не согрешал против великого Буд.

— Даже сам великий Буд не смеет? — ехидным голосом поинтересовался Виктор.

— Но ты не великий Буд! — возмутился тот жрец. — Ты только Избранный его. А ты не имеешь права.

Виктор поднялся и грозно навис над бесплатным адвокатом.

— Ты читал древнее пророчество? Нет. Тогда молчи! В древнем пророчестве сказано, что придет из далекой страны Избранный и станет старшим жрецом в Эритрее.

Пусть теперь попробуют проверить, сочинил он только что это пророчество или на самом деле так написано, когда еще и в помине не было Эритреи. А тем более, самого Виктора.

— Я читал священную Книгу! Там сказано то, что я сказал.

— Разве всякий, кто читает священную Книгу, все там написанное правильно понимает? — решил окончательно заткнуть защитника веским аргументом. — Эту же Книгу постоянно читают жрецы красного Буд. Верно ли они ее понимают?

Теперь нечем было крыть. Поэтому, больше уже в защиту старшего жреца голосов не поступало. Виктор повернулся к приникшему возле него храмовнику.

— Тебе придется уйти.

— Куда же мне уйти? — чуть не плакал он. — Вне храма я не смогу жить.

Виктор вздрогнул. Неужели и этого он убьет ради достижения цели?

— Мы будем выделять тебе золото, чтобы ты безбедно жил возле храма. Разве это плохо?

— Этого нельзя допустить по писанию, хотя совсем не плохо. Не может быть возле храма больше четырех четыре жрецов.

Виктор лихорадочно искал выход из создающегося неприятного положения.

— А старший жрец не может изгнать самого младшего служителя сам?

— Если только он совершил проступок.

— Ваш младший служитель уже совершил проступок. — Виктор глазами поискал того служка, которого первым увидел у дверей храма. Сразу нашел, потому что от этих слов он сам подался вперед с выпученными глазами. — Он не поприветствовал Избранного подобающим образом.

— Я растерялся… — пискнул служка и замолчал, виновато посматривая на остальных.

Старший жрец по достоинству оценил коварство Избранного. Вакансия спасает его драгоценную жизнь. А что служка? Обойдется. Поэтому, он грозно воззрился на съежившегося молодого храмовника и рявкнул:

— Как ты посмел?

***

Теперь Виктор красовался в синей рясе. Поглядывая на себя, подумывал, что весьма импозантно смотрится. Подходит ему синий цвет. И самая большая золотая морда на колпаке довольно изящно вышита. Поиздевавшись так над собой, собрал всех остальных храмовников в келье, в том числе и прошлого старшего жреца, теперь вынужденного продолжать службу, начав заново с должности служки, и предложил послушать мудрую притчу. В конце концов, чем они лучше тех жрецов? Пусть и они послушают русские народные сказки в религиозной аранжировке.

До полудня они с восхищением слушали его поучительные истории. Теперь уж точно ни на йоту не сомневались в избранности Виктора. Такие притчи могли звучать только из пасти самого Буд либо из уст им избранного просвещенного. Виктор ловко вел рассказ до самого интересного момента, чтобы на нем прервать с обещанием продолжить в следующий раз. Прием, придуманный еще небезызвестной шехерезадой и активно эксплуатируемый режиссерами сериалов. И теперь, когда пришла пора пообедать по-человечески, а не как аскет-храмовник, он вспомнил про приглашение Дорсиса и ловко прервался на том месте, когда храмовники аж уши распустили в ожидании дальнейшей судьбы святого жреца-колобка.

— Дальше что случилось с круглым храмовником, расскажу в следующий раз. А пока я должен в одиночестве пообщаться с великим Буд.

Детское разочарование на лицах этих взрослых людей вызвал у него невольный смех.

Как разошлись, Виктор поднялся с лежанки крайней кельи, что теперь «навеки» числилась за ним, скинул свое синее барахло, и уже в плетенке поспешил из храма ко дворцу вершителя.

Прохлада этих краев и осенний ветерок заставил на улице поежиться. Возникала необходимость обзаводиться теплым плащом. Нужно приобрести, — решил он и снова нырнул в храм.

— Эй! — обратился он сразу ко всей братьи. — Где вы… мы держим тут монеты? Мне нужны пара золотых, купить плащ.

Храмовники замерли. Впервые слышали такую наглость от старшего жреца великого Буд. Ведь золото храма тратится только на нужды храма. Так сказано в священной Книге.

— Ты посмеешь тратить дань на телесные нужды? — ужаснулся служка, бывший старший жрец.

«Что-то не то ляпнул, — озадачился Виктор. Но, тут же решил: — Может и к лучшему».

— Да, — с апломбом подтвердил он. — Это относится к жрецам красного Буд, а не синего. Вы вчитайтесь одновременно во все мудрые фразы, изложенные в святой Книге, и поймете, что Буд разрешает жрецам синего Буд тратить дань на свои нужды без всяких ограничений.

Требование одновременности чтения было выше их понимания. В шоковом состоянии все пятнадцать храмовников тут же обступили его.

— Как же читать одновременно всю Книгу? — дрожащим голосом спрашивали они.

Виктор сделал многозначительное выражение:

— Распределите меж собой первые пятнадцать страниц святой Книги и зубрите их наизусть. Потом, когда одновременно и очень громко вы произнесете эти пятнадцать страниц на площади, в душе вашей откроется истина, заложенная на этих страницах. И вы поймете, что великий Буд благоволит вам. Дает вам право тратить всю дань на любые наши прихоти.

— А дальше зубрить страницы не нужно? — просипел служка в возрасте.

— Дальше — потом. Пока первые пятнадцать учите.

Виктору придется на пару дней либо повременить с плащом, пока текст зубрить будут, либо брать монеты из дворца. Интереснее у храмовников выдрать. Заодно проверить их устойчивость, — подумал он.

Оставив оживленных новостью храмовников распределять меж собой страницы, снова выбрался на прохладу улицы. Ускорив шаги, чтобы не мерзнуть, Виктор перебрался через полгорода до дворца и, наконец-то, влетел в относительно теплый прихожий зал.

Сейчас тут толпилась придворная знать. То, что их пока не впускают вовнутрь, может означать только важную встречу вершителя, требующую отсутствия свидетелей.

Виктор протиснулся сквозь толпу знати Эритреи и приблизился к офицеру в помпезных доспехах перед закрытой дверью.

— Впусти меня, — потребовал он у сверкающего золотом стражника.

— Не велено никого впускать, — резким тоном отшил его офицер.

Виктор тут же взбесился. Схватил его за изящную портупею, на чем висела гнутая сабля, и отшвырнул от двери прямо в кучу ожидающих. Распахнул дверь и ворвался в тронный зал. За ним с воем помчался оскорбленный офицер с саблей наголо. Виктор резко с порога в ярости повернулся к нему, мгновенно направил на голову ствол пистолета, раздался короткий выстрел. Потрясение воцарилось в обоих смежных залах. Не только толпа придворных свидетелей короткой расправы застыла бледными скульптурами, но и вершитель на троне, и те двое, что в этот момент стояли у подножья.

Распластался на пороге, с разнесенной головой в луже крови, труп офицера, посмевшего поднять руку на него.

Виктор спрятал пистолет в кобуру и пошел в сторону Дорсиса и его гостей. А на пороге за ним уже выросли фигуры воинов с винтовками в руках.

При его приближении Дорсис, как дрессированный, поспешил сойти с пьедестала и встать возле двоих незнакомцев.

— Почему он не хотел меня пускать сюда? — грозно глянул Виктор на Дорсиса.

Вершитель только хлопал глазами, стараясь и оправдаться и не потерять достоинства перед свидетелями. Но, видать, никак не находил нужные слова. Помог ему сам Виктор. Ведь он хорошо понимал, что прилюдно нельзя унижать начальство при подчиненных. Себе же дороже выйдет.

— Он, наверное, новенький… был. Не знал кто я такой. Верно?

Дорсис быстренько покивал.

— Бывает. Ну, ничего. Теперь и новенькие будут знать, как со мной нужно обращаться, — испытующе поглядел на двух тайных посетителей вершителя. — Кто такие? — не очень вежливо вопросил их.

— Я… Мы… — полностью растерялись те. Потом один из них взял себя в руки и с достоинством, но с сильным акцентом, заявил: — Послы властитель Порфиот.

Виктор вопросительно поглядел на Дорсиса. Тот со странным выражением лица, на котором беспрерывно мелькали различные внутренние чувства, пояснил ему:

— Властитель Порфиот правит огромной богатой страной Креондал. Это далеко на востоке.

— Как далеко? — заинтересовался Виктор, ведь на карте горданов не была обозначена такая страна на востоке.

— О! Далеко, — покивал один из послов. — Мы сюда скакать на карета двадцать семь день.

— Понятно. — Потом вновь обратился к Дорсису. — приехали с предложением?

— Да. Хотя нет. Торговые дела, и все такое прочее, — как-то неопределенно отмахнулся от прямого вопроса вершитель. Это не понравилось Виктору. Он сердито покачал головой и жестко сказал:

— Ты уже начал нарушать соглашение союза. Где триумвират? Только триумвират может решать такие «прочие» вопросы.

— А! Триумвират, — недовольно скривился Дорсис. — Еще не успели его организовать.

Явно темнил хитрец. Разговор с послами, наверняка, должен был оставаться втайне от всех. Виктор это нутром чуял.

— Я тебе помогу сегодня же его организовать. Пусть пока уважаемые послы Креондала отдыхают во дворце. — Повернулся к дверям и кликнул своего воина. — Проводи этих почетных гостей в комнату, что рядом с моей. И посторожи там.

Воин лихо кивнул послам, мол, за мной, и повел их, потерянно оглядывающихся на Дорсиса, к выходу из тронного зала. А Виктор злорадно повернулся к вершителю:

— Ты же не знаешь еще, как преобразил твой брат свой тронный зал. А сделал он очень хорошо. Тебе тоже следует последовать примеру брата. Пока мы с тобой будем пировать в честь моего приезда сюда, пусть тут уберут все это, — Виктор небрежно ткнул пальцем на трон. — А в середине зала поставят круглый стол и три одинаковых кресла. Будет местом сбора здешнего триумвирата.

Дорсис безвольно кивал каждому ему замечанию. Знал бы он, что не одного уже правителя этот, непонятно откуда появившийся на их голову, скрутил в бараний рог, стало бы ему сейчас гораздо легче.

***

Послы просидели взаперти до следующего дня, пока тронный зал не превратили в зал триумвирата. Только потом их повели обратно, где позволили пристроиться у стены, чтобы излагать свои цели посещения уже сразу трем вершителям. Опешившие от такой небывалой реформы в правлении, долго не знали с чего начать.

За круглым столом сидели представитель Горданы, пожилой придворный с хитрецом в глазах, насупившийся по-воински, майор из новой Руси, и недовольный происходящим с ним и с его властью сам Дорсис. В качестве почетного гостя присутствовал Виктор.

— Говорите, с чем пришли? — потребовал представитель Горданы.

Послы многозначительно поглядели друг на друга, потом один из них, коверкая слова, ответил:

— Правитель Порфиот хотеть заключать мир с Эритрея.

Виктор косо поглядел на Дорсиса. Если бы цель прихода послов была банальное заключение мира, не скрытничали бы они в тот раз. Не шушукались бы за закрытыми дверями с наказом никого не пущать. Тут что-то не то. Скрытничают послы, и скрытничает Дорсис.

Виктор решил тоже вмешаться в разговор:

— Разве до сих пор Креондал воевал с Эритреей? Мир заключают, чтобы прекратить войну.

Дорсис сделал кислую мину и пояснил Виктору:

— Можно и заранее заключить мир. До войны. Почему бы не заключить мирный договор двум могущественным державам?

— Хотя бы потому, — нахмурился Виктор, — что послы одной могущественной державы лгут; не говорят правду, зачем пришли сюда, а вершитель другой могущественной державы, зачем пришли, знает, но скрывает от своих союзников.

Дорсис напрягся, как сжатая пружина. Желваки заиграли на скулах. Глаза недобро блеснули. Только словами непередаваемый страх перед союзником заставил его проглотить прямое оскорбление. А Виктор, продолжая хмурится, договорил:

— Потому не будет заключено никаких договоров между вами, пока не откроется истинная причина приезда сюда уважаемых послов Креондала. А, чтобы за спиной триумвирата это не произошло, послы, пока здесь, будут под неусыпным наблюдением наших воинов.

Послы протестующе встали. Только что этот неизвестный высокий чужестранец, хозяйничающий над вершителем этой страны, лишил их последней надежды благополучно завершить миссию в Эритрее.

— Мы будем жалоба правитель Порфиот!

— Ваше право, — фыркнул майор.

Послы поспешили покинуть зал. За дверью их уже ожидали пять воинов Виктора. Теперь и шагу не смогут ступить, чтоб они не узнали куда пошли.

Дорсис сидел, как в воду опущенный. Послать бы подальше всех этих опекунов вокруг, мешающих ему править, как заблагорассудится. Только руки пока коротки. А откажется от союза, так брат тут же этим воспользуется… Нет. Не такой он глупец, чтобы эмоциями решать такие проблемы. Все равно станет родственником Порфиота. А пока нужно подыгрывать этому грубияну. Пусть и дальше думает, что контролирует вершителя в десятках поколениях, несравненного Дорсиса. Будет знать, как он хитер. Порфиот — сильный козырь. И он обязательно скоро его заполучит.

Дорсис взбодрился, представив себе будущие перспективы, и добродушно глянул на представителя союзной страны.

— Значит, новой Руси нужно готовиться к войне, — с хитрецом сказал он, поглядывая на Виктора. — Порфиот не стерпит оскорбления его послов. Поведет сотни тысяч с войной. А по нашему договору, воевать придется вашей стране, не правда ли? — спрашивал он у Виктора.

— Правда. Если пойдет войной, встретится с нами, — подтвердил Виктор. — Пусть это тебя не беспокоит. Ты же, в свою очередь, выполняй тобою данные обязательства. Должен немедленно начать строить школы для детей. Издать указ, чтобы каждый ребенок от семи до пятнадцати лет в обязательном порядке посещал их. Не исполнившим указ родителям пропиши большие штрафы. Почему ты до сих пор не исполняешь эту сторону нашей договоренности?

Дорсис не знал, что на это ответить. По правде, он и забыл об этом обещании. Не думал, что это для них так важно. Ну, какое им дело до детей в чужой стране? — поражался он.

— Договорились. Немедленно прикажу выполнить вашу часть условия, — скрипя сердце, пообещал он. Сколько золота на ветер выбросится! А Виктор, словно, прочел его мысли. Успокоил:

— Мы компенсируем траты казны. Не беспокойся.

Знал бы, что так, давно приказал бы начать строительство школ. Дорсис облегченно вздохнул.

— Что еще нужно делать по нашему союзному договору?

— В триумвирате пересмотреть законы, — с готовностью подсказал Виктор. — Учитывая условия ультиматума, многое нужно изменить в вашем законодательстве. Наш представитель поможет вам в этом нелегком деле. Вот этим и займитесь немедленно и ежедневно.

Виктор круто развернулся и направился к дверям.

***

На следующий день, когда Виктор покинул свою гостиницу во дворце и выбрался на улицу, стал свидетелем фарса, происходящим на преддворцовой площади. Забравшись на бордюры ограждения по ее краю, пятнадцать храмовников во все горло одновременно декларировали заученные назубок страницы Священной Книги. Стоял неразборчивый гам, порой заглушаемый хохотом окружившей их толпы.

Самозабвенно глашатайствующие жрецы, видать, вовсе не замечали реакцию слушателей на их какофонию и ни на йоту не сбивались.

«Молодцы», — со смешком подумал Виктор и пошел дальше по своим делам. Он собрался посетить Светлану, чтобы узнать, как в партии продвигаются дела.

Холодный ветерок неприятно проходился ознобом по телу, заставляя прибавлять шаг. Поэтому, быстро достиг Виктор высокое двухэтажное здание у кромки центральной улицы, выделенное Дорсисом Светлане и хорошенько охраняемое тремя воинами с винтовками. Они, при его приближении с улыбкой подобрались, дали честь.

Виктор впервые входил в здешнюю партию. С любопытством поозирался.

Первое впечатление было — попал в столовую. Несколько столов в большой прихожей, за которой сидит пара десятков мужчин, женщин. Некоторые поев, уже убирали за собой, некоторые занимали их места с полными мисками в руках. А в углу, под пролетом каменной лестницы на второй этаж несколько женщин хлопотали над очагами. В помещении вкусно пахло борщом. Аж слюнки потекли у Виктора. Но самому пробовать готовку бесплатных обедов было неудобно. Проглотив слюну, Виктор пробрался средь партийцев к той самой лестнице и поднялся на второй этаж, где народу было гораздо больше. Проходя мимо кучкующихся, заметил, что они пытаются говорить меж собой по-русски, часто вставляя местные слова. Хорошее начало, решил Виктор пробираясь по коридору к дальней двери, где сказали, сидит Светлана.

Тут был ее администраторский кабинет, все четыре стены которого были завешаны гигантскими полосатыми шкурами. Виктор вошел к сосредоточенно перебирающей какие-то документы лидерше партии и с улыбкой спросил:

— Не помешаю?

Светлана радостно кивнула:

— Здравствуй, Виктор. Я знала, что ты здесь. Все гадала, когда про меня вспомнишь.

Виктор прошел к свободному стулу напротив нее, устало опустился.

— Ну, не гулять приехал. Важных дел по горло. А у тебя как обстоят дела? Есть проблемы?

— Нет вроде, если не считать, что мало народу сюда приходит. Преимущественно тут те, кому совсем уже есть и одеть нечего.

— А таких в городе мало? — удивился Виктор.

Светлана подалась вперед и воскликнула:

— Я ждала твоего прихода, как раз об этом поговорить. Есть слушок, что угрозы гуляют по бедняцким кварталам. Что скоро будут карать тех, кто в партию эту вступать будет. Страхи напускают.

— Кто, известно? — встревожился Виктор.

— Передаются через, через. На конкретных людей никто из здешних не может указать. Сейчас Владимир, мой муж, ищет концы.

— И какие результаты?

— Пока никаких, — огорченно сказала Светлана.

— Хм. Передай Владимиру, чтобы со мной связался. Я это дело так не оставлю. Найду гадов и сурово накажу.

— Хорошо бы найти, — вздохнула Светлана. — А то что-нибудь с моими партийцами случится, наша тоже будет вина.

— Не беспокойся. Ты только не забудь сегодня же Владимиру передать мои слова. Буду ждать его. Пусть ищет либо в храме, либо во дворце. Ну, ладно. Работай дальше. Повидал тебя — теперь пойду, — поднялся Виктор. — До свидания, Светлана.

Виктор пошел по коридору обратно. В голове не укладывалось, что не боятся против него идти. Кто на такое способен, интересно? Неужели местная знать решила начать партизанскую войну? Но это слишком прямолинейная атака на него. Как могут не понимать, что он их гадюшние дела однозначно раскроет и накажет?