Слово вечности
Когда-то люди любовались тутовым деревом, но прошли дни, месяцы, годы — дерево состарилось ж засохло. Его выкорчевали, и оно долго пролежало, жалкое и безжизненное.
Однажды к дереву подошёл человек, распилил ствол на части, выдолбил углубление, отполировал поверхность. Получилось что то напоминающее ковш. Человек прикрепил крышку, гриф, приделал пару колков, натянул струны, и дутар был готов. Человек стал перебирать струны, и старое тутовое дерево заговорило языком живым и звонким. Прекрасные звуки слились в торжественную мелодию победы вечной жизни над небытием.
Слёзы газели
Бу-ух! Пуля быстрее луча света нагнала газель. Раненое животное, оставляя за собой кровавый след, на трёх ногах уходило от охотника. Газель умирала от боли и жажды. Но вот рядом с жильём человека она увидела колодец. Однако широкое кожаное ведро было пустым.
Газель заглянула в глубь колодца и проглотила сухой ком в горле. Из её красивых глаз выкатились слёзы. Касаясь раненой ногой земли, она в бессилии легла тут же.
Охотник, идя по горячему следу, добрался до колодца. Но и он изнывал от жажды. Опустив ведро в колодец, он набрал воды и жадно потянулся к ней губами. Сделав один-два глотка, поморщился. Вода была горькой.
Кто знает, может, эта горечь была от слёз умирающей газели?..
Ещё один день
Непроницаемо-чёрной ночью в саду случилось прекрасное. Набежала большая грозовая туча, дождь промыл весь сад, и листья, уже пожухшие от долгой жары, вдруг распрямились и заблестели, как лакированные. Когда туча унеслась и взошла предрассветная звезда, в сад прилетел влюблённый соловей. Он сел на куст розы и запел. Розовые бутоны улыбнулись его песне. Огромные, как пиалы, они своей красотой сейчас соперничали с предрассветной зарёй. Лёгкий ветерок разнёс по всему миру их благоухание и прекрасную песнь соловья.
Так начался новый день на земле…
Мать и дитя
И в палящий зной, и в осеннюю слякоть, и ночью, и днём горная речка мчится так стремительно, будто ей выпал жребий — вечный бег. Она бурлит и пенится, выходит из берегов. Делая поворот за поворотом, она выходит на равнину и украшает свои берега садами и полями; она даёт не влагу, а жизнь, потому что в воде есть животворная сила материнского молока. Шум воды похож на колыбельную песню матери, посевы же, вспоённые водой, при порывах ветерка напоминают только что очнувшегося от сна ребёнка. Их шёпот будто слова благодарного дитяти: «Я оправдаю молоко матери». Он звучит обещанием обильного урожая.
Капли пота
В сад он пришёл утром рано. Вскопал землю у корней деревьев, взрыхлил её, срезал сухие сучья, подвязал ветки. Когда взошло солнце, он разогнул спину и с наслаждением вытер со лба крупные капли пота. Ушёл он поздно, и даже усталость показалась ему сладкой.
Назавтра он снова пришёл сюда. И снова внимательно оглядывал сад, будто видел его впервые. На лепестках распустившихся к утру бутонов он увидел мелкие бисеринки росы. Эта выпавшая за ночь роса отсвечивала каплями пота садовника…
Перевод Силиной (инициалов не было — прим. ANSI)