Зима в этом году началась знатно. А за два дня до Солнцепутья намело такие сугробы, что Мэзонруж на целые сутки будто вымер, пока из них выбирался. Сейчас же снег местами расчистили, а местами просто протоптали в нем узкие тропки, обозначив тем самым степень своего гостеприимства. Ведь уже завтра косяками по домам потянутся румяные гости и начнут в звенящей морозной ночи вспыхивать жидкие фейерверки и хлопаться шутихи, эхом разносясь по округе. Но, это тоже, в зависимости от степени 'гостетерпимства'. Потому что прошлую мою шутиху, устроенную Гелией тетка Тиристина потом полгода вспоминала. А может, это и не в Гелии дело, а в том, что Алена ей тогда через забор посоветовала свою шутиху запустить, на гороховом супе, запитом крынкой молока... Ну, это я уже так, отвлеклась, любуясь на свои расчищенные до ноябрьского ледка (правда, исключительно, магией) дорожки, а пора и к делу возвращаться:

   - Посмотри, так не криво?! - глянула я на умника, застывшего сейчас внизу.

   - Нет! Закрепляй быстрее и давай домой. У меня лапы стынут, - демонстративно заерзал на снегу кот.

  Подумаешь, не такой уж сегодня и мороз. Хотя, мне судить сложно:

   - Ага, я сейчас, - и, поддернув с глаз шапку, не удержалась и еще раз оценила флюгер. - Скажи, Зеня, красивый? И не хуже почившего?

   - Ну, что тебе еще сказать, чтобы ты оттуда слезла?!

   - Скажи десять раз подряд! А, хотя, постой. Еще одно крепление довинчу.

   А флюгер, действительно, был красивый - ажурная яблоня с маленькими, выпуклыми плодами на ней. Целых четыре штуки. Правда, без всякого символизма, а, просто в память о моем престарелом саде, тоже почившем, но, уже от топора и осенью. Потому что, если уж начинать жизнь опять и заново, то, одним новым домом не ограничиваться. И это только сначала кажется, что страшно. Подумаешь, по ночам повоешь в пропахшую гарью подушку. Хорошо, что она вообще уцелела. И хорошо, что есть, где жить и что есть. А еще хорошо, когда есть друзья и семья, которые всегда придут тебе на помощь... Правда, Алену к очагу я зря подпустила. Но, можно потом и замазать, если совсем страшно будет. Ведь дом, это не только стены и занавеси, это твоя душа... и тот, кто в ней до сих пор живет... Божий набалдашник.

   - Что ты там притих?! - не оборачиваясь, поинтересовалась я у Зени. - Хвост не отпал еще?

   - Нет! - демонстративно радостно оповестил кот. Тоже, видно, стойкость духа вырабатывает. - А скажи, Стася, та картина, что Алена тебе подарила, ты ее куда повесишь? Ну, там, где... Бередня?

   - У своей кровати, - нехотя, буркнула я.

   - Где?!

   - У кровати своей! Чего пристал?! - с силой провернула я тугую гайку.

   - Понятно... А письмо написать не хочешь?!

   - Не хочу.

   - И даже с благодарностью за монастырские деньги на дом?!.. И про здоровье узнать, про успехи?!.. Получили ли там посылку от нас с хамелеоном, проглотившим бусину?! Или, с днем рождения Святого Парда поздравить?!

   - Зеня! - выпрямила я спину. - Иди ка ты домой. Тебе Груша откроет. Зануда. Про его здоровье я и так всегда в курсе, - и привычно скосилась на левую от меня, охранную 'дорожку', живо бегущую к трубе. - А тебе надо, ты и поздравляй этого Божьего набалдашника со всеми праздниками сразу!

   - А ты нисколько не изменилась, Анастэйс! - с гулким звоном полетел прямо в трубу мой гаечный ключ.

   - Что?! - сама я ухватилась руками за только что привинченный флюгер.

   - Зато, яблоня и вправду, красивая, - воин духа, расставив ноги, стоял рядом с котом и скалился во всю ширину румянца.

   - А ты зачем сюда приперся? - напротив, сузила я глаза. - Или у вас новое происшествие - святая кастрюля с монастырской кухни пропала? И ты к нам опять с секретным заданием? Так у нас лишних кастрюль нет.

   - А может, ты слезешь оттуда, сначала, потом поговорим, зачем я приперся? - нисколько не смутился он.

   - Не слезу, - еще сильнее ухватилась я за яблоневый ствол. - Мне и здесь не сквозит.

   - Стася! - не на шутку струхнул от замаячившей перспективы кот. - Ты чего дуришь? Ведь сама же его тогда прямо до Либряны спровадила?

   - Я его спровадила? Да он сам ушел, потому что... потому что... - чуть не задохнулась я от подступившего к горлу кома. - потому что любил не ту женщину. А теперь вот приперся.

   - А ты - все та же, - закончил за меня Ветран, уже без улыбки. - Анастэйс, слазь, Зигмунда хоть пожалей. Где твоя лестница? - завертел он головой вдоль стен.

   - А ей лестница не нужна... теперь, - ехидно констатировал умник. - Она же у нас воспарять научилась. С тех пор и воспаряет, куда ни попадя.

   - Убирайтесь отсюда оба!

   - Ну, хорошо, - шумно выдохнул на это безнадежное дело Ветран, и глянул на меня, будто прицеливаясь. А через несколько секунд и вправду, выудил из-под своего тулупа 'снаряд'. - Ты сама не оставила мне выбора. Теперь л-лови!

  Снаряд просвистел и лупанул мне прямо в руки, но, отдача получилась такой силы, что я опрокинулась на спину, да так и поехала на ней с крыши, правда, в противоположную от стрелка сторону:

   - А-ай! Да, чтоб вас!!!

  Сугроб же принял меня, как родную (с этой стороны дома я даже магией чистить ленилась). А потом еще и сверху припорошило. Я лежала, широко раскинув руки, и пыталась осознать, что же сейчас произошло. Хотя, выходило плохо и то, лишь вариантами 'а что сейчас будет!'. Но, пришлось прерваться уже на втором - ко мне, по тулуп, утопая в снегу, и с умником на привычном плече пробирался Ветран:

   - Анастэйс, ты как? Жива?

   - А ты, что, надеялся сразу насмерть? - прищурив один глаз (до сих пор порошило) и, приподняв голову, поинтересовалась я, а потом опять откинулась. - Добивай, вражина.

   - Так уже нечем, - рухнув со мной рядом, совершенно серьезно признался мужчина. Кот же, отфыркиваясь, сиганул на перевернутую у дома бочку:

   - Ты и после первого еще ответ не дала. Так согласна или нет?

   - Я же сказала, добивай, - покорно повторила я.

   - Анастэйс, это не ответ.

   - Да что вы ко мне пристали? - попыталась я сесть, а потом... увидела его... снаряд, прямо у себя на животе, чудом зацепившийся своей тоненькой ножкой за мою большую петлю на полушубке. - Я тебя сейчас... - в следующий миг оказалась я верхом на Ветране. - Ты это всерьез? - а яблоко так и осталось болтаться между нами.

   - Угу, - внимательно посмотрел на меня мужчина. - Я вернулся в Мэзонруж навсегда. И очень хочу назвать тебя своей женой, Анастэйс.

   - Я и вижу, - склонилась я к его лицу и отодвинула со лба ушанку. - Точно, тебя по голове шандарахнули. Вот и рубец совсем свежий.

   - Это тебе привет от твоего друга, Глеба Анчарова, - вдруг, засмеялся он, и, обхватив меня, сел. - Правда, еще до того, как мы с ним выпили бочонок эля... за твое, кстати, здоровье.

   - Что? Вы с Глебом в Бередне? И дрались?

   - И пили, - проблеял с бочки умник. - Так ты замуж-то за него идешь, а то я сейчас совсем окоченею.

   - А пусть он сначала скажет, кого на самом деле любит, - не отрываясь от двух голубых небес, заявила я.

   - Я люблю тебя, Анастэйс. И всегда любил только тебя. И теперь я свободен от всех долгов на свете кроме одного - долга перед своей семьей. И я очень хочу, чтобы и вы все тоже стали моей семьей. Особенно ты... Такой ответ подходит?

   - Ага. Вполне... А яблоко что, прямо из самой Бередни? - в дюйме от его губ задержалась я.

   - Угу... Все, как положено, - а дальше... совсем без мыслей... даже о коченеющем на бочке умнике...

   Июль - Октябрь 2012 года