В машине Ваграм спросил Олега:

— А ты что-нибудь выяснял?

— Я воспользовался тем, что пресса подняла шум, и поэтому мой интерес к его личной жизни был вполне пристойным.

— А где работал Вадим Карин?

— Обычный инженер… Но вот после похорон несколько человек пришли к нему домой и, увидев его картины, ахнули… И колесо завертелось…

— Через месяц после смерти мужа — выставку. Или она современнее, чем само время, или что-то толкнуло ее на этот отчаянный шаг.

— Да. Нарушены всяческие приличия и общепринятые представления о трауре. Что это — месть? Она мстит?

— Я надеюсь, ты ее не обвиняешь?

— Да нет. Это ее право.

— Мы ведь с тобой не знаем, что это была за жизнь…

— Но ей всего двадцать один год.

— Ну и что? И в двадцать один год можно отдать все любимому человеку… И ничего не оставить для себя…

— Но так поспешно распродавать свою любовь…

— Верно. Но верно и другое… А что если это — шоковое состояние. Пока был жив муж, картины не покупали. А теперь она получает наслаждение от неумеренно-восторженного ажиотажа, растерянности, суеты, от этого аукциона… Что-то вроде наркотика…

— Ничего себе наркотики… Картины стоят не одну тысячу!

—Да?

— Сейчас сам увидишь.

— Такие деньги могут платить только очень опытные коллекционеры…

— И платят. Платят.

— Ты все еще участвуешь в гонках?

— Нет. Постарел.

— Тогда сбавь скорость.

— А мы уже приехали. Вот этот дом.

— А теперь скажи мне честно, сколько раз ты здесь был?

— Сегодня будет третий.