Сцена 1

Планета Амазонии

Королева амазонок Лидия сидит в роскошном кресле. По бокам и сзади её окружают телохранительницы – амазонки.

Лидия, властно:

– Велю сейчас же явиться ко мне моего покорного раба!

Из теней в углу материализуется Велиар. Низко кланяясь, он приближается к Лидии семенящей походкой. Голова опущена. Вампир смотрит в пол. Останавливается шагах в десяти от королевы.

Лидия, насмешливо:

– Подойди ближе, мой верный раб. Вот так. Ещё ближе. Ещё…

Вампир делает каждый новый шаг словно через силу. Останавливается в пяти шагах от королевы. Лидия, насмешливо-раздражённо:

– Ещё ближе! Подходи же ко мне, мой вечный раб! Или ты боишься меня? Не бойся. Сегодня я не в настроении бить тебя, несчастный уродец.

Велиар, с огромным трудом делая последний шаг и не поднимая головы:

– О, нет, моя госпожа, я вовсе не боюсь вас. Осмелюсь вам напомнить, что, оживив меня с помощью эликсира бессмертия, вы обрели надо мной огромную власть. Но эликсир только возвращает душу в тело и заставляет и то, и другое служить воле того, кто им воспользовался. Однако он никоим образом не влияет на мысли, чувства и потребности возвращённой души и оживлённого тела.

Резко вскидывает голову и смотрит прямо в глаза Лидии:

– Но я боюсь самого себя, моя королева. Я боюсь, что моя ненависть и жажда крови преодолеет власть эликсира надо мной. Я боюсь убить вас, моя властительница.

Лидия, смеясь:

– Боишься или желаешь этого больше всего на свете? Твоя ненависть вполне понятна мне, мой раб. Но неужели кровь жертвенных овец и быков, которых я предоставляю тебе вволю, не утоляют твоей жажды?

Велиар, ухмыляясь:

– Вы плохо знаете вампиров, моя госпожа, очень плохо. Нашу жажду может утолить только кровь людей. Особенно великих людей. Таких, как вы, королева. И как ваш сын, принц Элиан. А кровь животных лишь распаляет нашу страсть до чужой полноценной жизни. Госпожа, мои силы слабеют на этом суррогатном питании. И совсем скоро я не смогу захватывать для вас новые планеты… Не могли бы вы разрешить мне и моим собратьям пить кровь мужчин с завоёванных вами планет, всё равно ведь приходится их убивать? А так их смерти не были бы напрасными…

Лидия:

– Ты мой раб. Но твои вампиры, разве они не свободны пить кровь людей?

Велиар:

– Моя королева, вам ли не знать… Если б они были свободны в своём выборе, мы бы с вами имели один разговор, и, поверьте, он оказался бы весьма коротким… Убить вас отдачей простого приказа… Но – нет, моя царственная госпожа. Увы, реалии жизни иные, нежели мы о них воображаем. Есть закон: когда вампир превращает человека в себе подобного, тот становится вечным его рабом… Всю армию вампиров когда-то инициировал лично я сам… И теперь они служат мне против какой бы то ни было, кроме моей собственной, воли…

Лидия, нетерпеливо:

– Не поэтому я вызвала тебя, мой вечный раб. Если так уж необходимо, ты и прочая нежить, что ходит под твоим началом, можете пить кровь убиваемых мужчин. Ненавижу этих бесполезных, тупых и жестоких созданий! Власть женщин прекратит войны в Мироздании. Я населю захваченные планеты лучшими женщинами. А лучшие из мужчин, из самцов, будут рассматриваться как скоты-производители, не более того! Ради вечного мира я пролью океаны крови. Но вернёмся к нынешнему делу.

Нашёл ли ты этого поганого мальчишку, моего сына? Того самого негодяя, которого я взращивала в царских покоях столь много лет и который так нагло и беззастенчиво предал меня, свою родную мать! И не когда-либо, а именно в момент наибольшей для неё опасности! Нашёл ли ты этого мерзавца, в чьих жилах волею злой судьбы течёт моя королевская кровь, ты, мой вечный раб?!

Велиар, отступая назад и ухмыляясь:

– Нашёл, моя госпожа. Разве могло быть иначе, чтобы я, владыка вселенских теней и мрачных зазеркальных миров, не проник в сердце хоть одной, самой сокровенной тайны?!

Лидия, вставая с кресла:

– Так приведи же его ко мне! Немедленно!!!

Велиар:

– Никак не могу, моя властительница!

Лидия, гневно:

– Ты не можешь, ТЫ?!

Велиар, снова чуть отступая, кланяясь и виновато разводя руками:

– В Мироздании есть силы помощнее моей воли.

Лидия, с вызовом:

– Например?!

Велиар, ухмыляясь ещё шире:

– Например, любовь отца к своему сыну.

Лидия, в ярости:

– Это отвратительное животное, поедающее живую человеческую плоть, Бельфегор, всё ещё защищает его?!

Велиар:

– О, да, моя королева! И не просто защищает. Он обратил его в свою веру.

Лидия:

– Мой сын стал оборотнем?! И о какой любви ты здесь толкуешь? Любви между зверями?!

Велиар:

– Именно так. И не абы каким, а одним из сильнейших оборотней Мироздания. Истинной гордостью своего отца. Плоть и кровь многих и многих людей успел он вкусить. И каждый раз наслаждение его, как и умение убивать, всё выше… Ну а насчёт любви… Каждый трактует её на свой лад, моя повелительница… Порой ничто так хорошо не выражает любовь, как ярость и ненависть…

Лидия, сжимая арбалет:

– Убей Бельфегора. А Элиана приведи ко мне. Я сама решу судьбу своего сына. Пусть он уже и не человек. А если ты, мой вечный раб, не исполнишь моего приказа, я уничтожу тебя и на этот раз не воскрешу! Долгие тысячи лет ты будешь скитаться одинокой стылой тенью среди сонма вселенских теней, пока не получишь шанса возродиться и вновь вкусить человеческой крови! Я, королева Амазонии Лидия, лично позабочусь о том, чтоб вечный голод стал твоим единственным спутником в тех скитаниях!

Велиар, кланяясь и отходя назад:

– Как прикажет моя госпожа. Я очень постараюсь выполнить ваш указ.

Лидия:

– Не спеши уходить. Ты получил не все приказы.

Велиар останавливается, не поворачиваясь к королеве лицом.

Лидия:

– Выкручивайся, как можешь, но достань мне эликсир бессмертия атлантов. Тот, которым я вернула тебе твою паршивую жизнь, давно закончился. Мне и моей армии требуется новая доза бессмертия!

Злорадно хохочет.

Появляется амазонка. Кланяется королеве, бросая презрительный взгляд на Велиара. Рядом с амазонкой странного вида субъект (Ирогон).

Лидия:

– Чего тебе, Мегера?

Мегера:

– Вот этот тип просит вас взять его на работу.

Лидия:

– Вроде бы у меня в мужском гареме евнухов достаточно…

Мегера:

– Ваше величество, это же обитатель планеты Андрогиния! Абсолютно безопасен. Размножается почкованием. Его даже кастрировать не надо! Сэкономим! А кого-нибудь из евнухов выгоним.

Лидия:

– Ах, да! Третий пол! Не мужчина и не женщина! Редкий экземпляр. Обычно они не выбираются за пределы своей страной планеты. Ну хорошо. Пусть ОНО приступает к работе.

Велиар делает несколько шагов вперёд.

Но, прежде чем исчезнуть в тенях, полуоборачивается к королеве с угрожающим оскалом:

– Помни, Лидия, и вечность имеет свои пределы.

 

Сцена 2

Планета Везувий

Бельфегор и Элиан стоят на берегу кровавой реки.

Бельфегор:

– Нам необходимо завоевать Землю. Я уверен, что именно там Амадео прячет сына и Базелею, принцессу атлантов. Более того, ходят слухи, что на Земле припрятал своё главное сокровище и царь Гадир. Пока что старый маг и Бог Земли сдерживают напор тьмы, атаки вампиров, но их силы на исходе. Скоро они будут поставлены перед выбором: или бежать с планеты, или погибнуть вместе со всеми её жителями. С теми, кто не захочет принять нашу веру и превратиться в оборотней. Атакуем же Землю, убьём царских щенков и завладеем эликсиром!

Элиан:

– Не согласен я с твоими доводами, Бельфегор…

Бельфегор, раздражённо:

– Сколько раз повторять тебе: зови меня отцом! Что за фамильярная манера – обращаться ко мне по имени! Я породил тебя, я корень всех твоих корней, и ты обязан уважать меня! Ты понял, Элиан! Предупреждаю в последний раз!

Элиан, насмешливо:

– А то что? Цапнешь меня? Это мы уже проходили. Спасибо, хоть руку не отгрыз. А вообще, вас что, не учат осторожнее обращаться с человеком при его трансформации в оборотня? Так же и покалечить можно. Оборотень-инвалид… Социальный пакет, ну там… бесплатная человечинка в этом случае предусмотрены?

Бельфегор угрожающе скалится и рычит.

Элиан:

– Ну ладно, пап, не злись. Ты и меня пойми. Мне сподручнее называть тебя по имени, чем по родственному статусу. Как-никак, где-то ты шлялся ужас сколько лет… А расти под тиранией такой мамочки, как моя, удовольствие ещё то, поверь мне… Кстати, ты сообщал ей своё видение родовых корней? Уж не ярость ли этого спора раскидала вас по разным концам Мироздания?

Бельфегор, морщась:

– Типичный выродок амазонок… Не интеллект они развивают в своих сыновьях, а грубую прямоту примитивного сознания. А, впрочем, я не в претензии. Из таких полудурков, как ты, легко делать идеальных оборотней.

Элиан, откровенно веселясь:

– То есть все оборотни – полудурки? А ты самый главный среди них, папочка?

Бельфегор с рычанием трансформируется в тигра. Элиан, вполне готовый к этому, превращается в льва. Несколько минут они дерутся, но никто не побеждает. Наконец, устав от бесполезной потасовки, они снова превращаются в людей.

Бельфегор, тяжело дыша и взрыкивая:

– А ты стал сильнее, гораздо сильнее… Сколько месяцев прошло с момента нашей последней драки?

Элиан, отдуваясь:

– С последней? Не месяцев, а дней. Семь дней, Бельфегорчик. Семь дней.

Бельфегор снова рычит, но тут с красного неба на них пикирует огромный дракон. Оборотни отпрыгивают в стороны, на ходу трансформируясь, но между ними оказывается не огнедышащее чудище, а стройная симпатичная девушка.

Бельфегор, тяжело дыша:

– Альмира! Когда-нибудь ты огребёшь от своих же! Всё никак не привыкну к буйству твоей фантазии! Нельзя было выбрать более консервативный облик?! Ну, там, волк или лиса. Мало ли зверей в Мироздании.

Элиан, улыбаясь, подходит к девушке:

– Это же неотвратимые последствия превращения в оборотня человека другой расы! Чем воинственнее народ, тем диковиннее облик после трансформации! Амазонки… Заражённые вирусом зла от оборотней, они почти все превращаются в драконов и прочих чудищ. Врождённое зло после превращения становится видимым. Внешний вид оборотня – это истинное лицо бывшего человека.

Альмира, игриво толкая Элиана:

– Но ты же можешь превращаться в любого зверя!

Бельфегор, высокомерно:

– Уразумей же наконец, девочка, Элиан – не выходец из простых оборотней, а сын самого их правителя! Кровь, знаешь ли, всему причина – и жизни, и смерти…

Альмира, похотливо прижимаясь к Элиану:

– В каком бы облике ты ни скрывался, всюду ты мой любимый хищник!

Элиан подмигивает Бельфегору.

– Видишь, Бельфи, а ты твердил: оборотни не умеют любить, это всё плотская привязанность, зов крови…

Бельфегор надвигается на сына с угрожающим рычанием.

Альмира отлепляется от Элиана и встаёт между отцом и сыном.

Альмира:

– Хватит, мальчики. Или вы зовёте меня исключительно для того, чтобы я зализывала ваши душевные раны и подтирала за вами кровавые слёзы и сопли?

Бельфегор, угрюмо:

– Она права. Нам надо разработать план захвата Земли. Братец мой, демон лжи Велиар, на старости лет сподобился попасть в цепкие лапки потаскушки-амазонки, хитроумной Лидии. На его помощь рассчитывать не приходится.

Элиан:

– С каких это пор мы, оборотни, нуждаемся в чьей-либо помощи? Особенно в помощи вампиров? Сдаётся мне, что союзничали мы с ними исключительно в силу родственной необходимости.

Альмира:

– И под давлением самих вампиров. Твой дядя, старший брат Бельфегора, на тот момент был сильнее предводителя оборотней. А сейчас его небытийная жизнь заметно ослаблена властью над ним амазонки Лидии. Одержимая идеей вселенской власти женщин, она заставляет Велиара и армию его вампиров захватывать планеты и истреблять там всех мужчин, кроме самых лучших. Слишком много сил расходует он на исполнение её глупых приказов. Но ещё больше ослабляет его враг, изнутри грызущий его мёртвую душу.

Бельфегор:

– Унижение от того, что он вынужден подчиняться женщине. Вампиры издревле славились непомерно раздутым самомнением. Лучший способ обессилить вампира – постоянно безнаказанно нападать на его гордыню.

Альмира:

– Хорошо. Очередной враг в обличье друга повержен. Но как же НАМ одолеть силы Света и подмять под себя всё Мироздание?

Бельфегор:

– Амадео слишком силён… На его стороне не только сила Света, но и чёрно-белая магия Атлантов, и грубая сила тупых викингов…

Элиан:

– Обернём же его силу против него самого. Каждый день неизбежно превращается в ночь. А ночь – это наше законное время. Предоставим Лидии захватывать миры и под видом благодетельства сеять там зло. Она мечтает прекратить войны в Мироздании, вырезав добрую половину его жителей и утопив в крови весь Свет! Её планы идут нам на руку. С каждой новой победой амазонок Свет будет слабеть и отступать под натиском расстилаемой ею тьмы.

 

Сцена 3

Планета Земля

Амадео:

– Я никогда не внемлю твоему совету!

Бурр:

– Послушай, дружище. Твой сын и принцесса Базелея в опасности. И опасность эта поистине ужасает. Если мы не спасём их, они будут убиты. И тогда всё Мироздание, ты слышишь, старый упрямый олух, ВСЁ МИРОЗДАНИЕ, а это тысячи и тысячи миров, покатятся в тартарары прямиком к чёртовой матери!

Амадео:

– Но твой план уничтожит их наверняка.

Бурр:

– Твоё упрямство родилось поперёд тебя! Я будто бьюсь с разбегу головой о древнюю стену, поросшую мхом твоих застарелых убеждений! Эй, слушай, кто из нас живёт на задворках времён, ты или я? Твоя или моя планета крутится в многочисленных слоях прошлого? Это ты должен плясать вокруг меня, неотёсанного и грубого мужлана, тужась от бесполезных усилий убедить меня хоть в чём-либо прогрессивном! Часом, не поменялись ли мы телами или душами?!

Амадео:

– Моя душа при мне, как и моё тело. Но предложение твоё явно исходит от выжившего из ума вояки. Не думаю, что ты хочешь угробить моего сына и его невесту. Но точно не понимаешь, что несёшь и что предлагаешь.

Бурр:

– О святые небеса! Да что ж ты заладил одно и тоже, как эта чудная птица попугай с твоей многострадальной планеты! Ты ж даже выслушать меня не желаешь! Ну, хочешь, я паду перед тобой на колени, хочешь?!

С грохотом опускается на одно колено перед Амадео.

Бурр:

– Вот! Теперь ты выслушаешь меня?! Или мне поверить, что мой старый боевой друг в одночасье лишился разума и превратился в глупую бабу, на которой мне предстоит жениться, лишь бы она соизволила выслушать меня?!

Амадео, грозно нахмурившись, вдруг не сдерживается и грустно улыбается. Машет рукой:

– Ладно, твоя взяла. Ты прав, страх потери сына лишает меня рассудка.

Бурр, тяжело, с трудом поднимаясь:

– Нет ничего ужаснее для Мироздания, чем обезумевший Бог…

Амадео:

– Может, хватит травить моё сердце? Я признал свою неправоту и готов выслушать тебя. Или мне тоже простереться ниц перед тобой, лишь бы остановить этот поток деревенского красноречия?

Бурр, радостно:

– Ага! Мой друг, мой боевой брат вернулся! Ну, что ж, он-то понимает меня с полуслова! Итак, слушай…

Шепчет на ухо Амадео. Тот сначала хмурится, потом светлеет лицом.

Амадео:

– Но Гадир…

Бурр:

– Оставим старого пня в счастливом неведении. Голова его забита мыслями о безопасности эликсира и его рецепта. Когда-то он вообразил себе, что навсегда забросил занятия алхимией и будет жить только духовной силы любви. Война в Мироздании быстро привела его в чувство! Поверь, этот придурковатый алхимик и не заметит временного отсутствия дочери. Он же типа чокнутого земного профессора.

Амадео:

– Ты прав, однако, дружище Бурр. Гадир ведь занят сейчас разработкой нового эликсира бессмертия.

Бурр:

– Ага, после распития которого у человека все его слабые стороны якобы превращаются в настоящую силу!

Амадео:

– Интересно, будет ли новый эликсир действовать одинаково на людей и иных существ Мироздания?

Бурр:

– Скоро узнаем. Вчера старик хвастался мне, что новая отрава почти готова. Видите ли, он мечтает улучшить человеческую породу! Обращение недостатков в достоинства… Наивный фантазёр. По мне, у большинства людей их слабости как раз и есть их главная сила.

Амадео:

– Что я слышу? Древний грубиян Бурр, простой викинг из глубин веков, стал философом? Удивительное превращение. Не иначе воздействие паров нового эликсира! Но нам следует поторопиться! Опасность уж витает в воздухе моей родной планеты…

Раздаётся стук в дверь. Амадео и Бурр поворачиваются на звук. Хватаются за оружие. Но из-за двери раздаётся:

– Молоко, сметана, масло!

Бурр:

– Что за ересь?!

Амадео:

– Входи!

Входит парень (Ирогон).

Амадео:

– Клади сюда твои товары. Иди. Слуга даст тебе денег.

Парень кланяется и выходит.

Бурр:

– Это кто?!

Амадео:

– Один из подданных мне землян. Даю им возможность подзаработать. Всё Мироздание в кризисе, знаешь ли…

Бурр:

– Хм-м. Но тебе ведь пища не особенно и нужна?!

Амадео:

– Зато нужна тебе, мой друг! Налегай!

 

Сцена 4

Планета гарпий

Над фиолетовой поляной пролетает огромная птица. Она садится на траву и оказывается полуженщиной-полуптицей с рыжими волосами. За ней летит и опускается рядом другая женщина-птица с синими волосами.

Гарпия с синими волосами:

– Феруна, давай забудем нашу древнюю вражду. Наша беда куда важнее семейных распрей.

Феруна (гарпия с рыжими волосами):

– Ты знаешь мою позицию, Сивилла. Я только за. Но с одним условием: раз уж ты предлагаешь действовать вместе, командовать буду я.

Сивилла:

– Это у вас врождённое, что ли? Командовать всеми…

Феруна:

– Вот – ты опять! Не прошло и нескольких десятков тысяч лет, а ты и позабыла, что не матери выбирают обличье ребёнка, а отец, сам Танатос.

Сивилла:

– Ничего я не забыла, подруга.

Феруна, раздражённо:

– Я тебе не подруга!

Сивилла:

– Ну хорошо, не подруга, а боевая соратница.

Феруна:

– Надеюсь, Танатос зашибёт тебя и твоего сыночка-кровопийцу!

Сивилла:

– Ах, какие мы нежные! А твой отпрыск лучше, что ли?! Утолять звериный голод чем и кем попало, лишь бы набить ненасытное брюхо тёплым мясом! Мой сын предпочитает только чистую человеческую кровь!

Феруна:

– Ум-м-м… что-то я проголодалась! И правда, зачем мы спорим? Слетаем, перекусим свежей плотью? Я недавно поймала очередную глупую самовлюблённую амазонку. Идиотский народец! Воображают себя невесть кем, делают вид, что стёрли из мирозданческой истории факт своего происхождения!

Сивилла, ухмыляясь и притворно вздыхая:

– А что ж тут такого удивительного? Родители и детки могут быть весьма вкусными… Особенно если ненавидят друг друга. Вот я, например, до сих пор помню вкус крови своей старушки…

Феруна:

– В наших обычаях поедать слабых и старых сородичей. К чему вешать на шею больных детей и никчёмных, да к тому же и жёстких мясом стариков?! А та амазонка уж не стара ли?

Сивилла:

– Ничуть. Их рядовые бойцы редко доживают до зрелых лет. Не то что правители… М-м-м… интересно, а какова на вкус королева Лидия?

Феруна:

– Старая карга, зубы сломаешь… Хотя я бы тоже с удовольствием вонзила в неё свои иззубренные клыки.

Сивилла:

– Настанет время… Настанет… А сейчас, боевая соратница, нам пора в путь. Иначе планета Гарпий останется лишь жалким воспоминанием, которое быстро сотрут из памяти Мироздания.

Феруна:

– Подкрепимся перед дорожкой и рванём.

Сивилла:

– Лишь бы Танатос ничего не заподозрил… И каким Богам молиться, чтобы они усыпили его вечную бдительность?

Феруна:

– Рано или поздно любая власть погрязает в иллюзии собственной беспредельности. Вот тогда-то Существо шевелится и невнятно мычит.

Сивилла:

– Что это? По-моему, он перебрал с веселящим напитком! А давай им закусим! Насытимся и захмелеем разом!

Существо поднимается, качаясь, на ноги. Это парень (Ирогон) с противными ярко-красными кожаными крыльями, свисающими со спины.

Феруна:

– Фу-у-у, гадость! Даже тебе не советую жрать его! Это же планетарный паразит, крысоид! Их род заполонил все планеты, поскольку ест любые отходы, прыгает и летает! Он отвратителен на вкус и ядовит! Брось его, пойдём вкушать ожидающую нас добычу!

 

Сцена 5

Планета Везувий

– Вы сильно рисковали, придя ко мне коридорами времени.

Огромный, абсолютно чёрный монстр парит в окружающем его пламени.

Амадео:

– Ты прав, Танатос, их могли перекрыть или устроить засаду.

Танатос:

– Но вы рискнули. Поставили на кон ваши сверхценные жизни. Жизни народов, целых планет, которыми вы управляете. А в результате – и судьбу всего Мироздания. Скажите же, человечий Бог и древний человек, что мешает мне убить вас прямо сейчас? Я раздавлю вас одним мановением моей мысли, словно жалких букашек!

Бурр:

– О, нет, милейший! Если б мы были слабы, то не прорвались бы через козни Велиара по коридорам времени к своей цели и не стояли бы здесь, болтая со всякой мирозданческой рухлядью о сущих пустяках.

Танатос, издавая булькающие звуки вроде смеха:

– Ах-ах-ах-ах! Мне нравится твоя деревенская наглость, викинг! Пребывать на краю гибели и задираться – это вполне в твоём духе! Удивительно только, как ты нашёл общий язык с утончённым эстетом Амадео? Вместе вы смотритесь восхитительно трагикомично!

Бурр:

– Вспоминая учения земных психологов, вероятно, я его альтер-эго!

Амадео:

– Или я его! Но, право дело, Танатос, прими мои извинения за врождённую грубость моего друга, давай же обойдём вниманием форму и остановимся на сути вопроса. А ведь Бурр прав. Мы попросту теряем время, выясняя, кто здесь сильнее и могущественнее.

Танатос:

– Хоть я и являюсь не просто богом Смерти, а древнейшим в Мироздании злом, истоком всех видов страдания и боли, прародителем многих и многих самых ужасных монстров и чудовищ, но признаю: я не в силах пробить защиту твоего Света, Бог Земли, и прочесть твои мысли. А как бы мне этого хотелось…

Амадео:

– Викинг тоже под моей защитой.

Танатос:

– Вижу. Но хоть я и слеп перед тобой, моё нутро, древнее, как само Бытие, чует, что ваше предложение имеет большую выгоду для меня.

Бурр:

– Имеет, говорящая рухлядь, ещё как имеет!

Танатос:

– Приоткрой мне часть своего сознания, воин Света, чтобы я мог увидеть отблеск твоей души…

Амадео:

– Вот эти мысли ты можешь прочитать.

Бурр:

– Э, смотри, дружище, чтоб эта древняя заноза в заднице Мироздания не заляпала твои чистые помыслы… Не позволяй ему влиять на тебя!

Амадео:

– Я его контролирую, успокойся.

Танатос:

– Что вы оба так расшумелись? Я давно уже закончил.

Бурр:

– И?

Танатос:

– Ты хочешь знать, принимаю ли я ваше предложение?

Бурр:

– О Боги! Ну не томи, говорящий антиквариат! Иначе мы уйдём отсюда и осчастливим кого-нибудь, кто ещё не выжил из запорошенного пылью всех времён, усохшего под слоем многовековой плесени ума.

Танатос:

– Конечно, я согласен заключить сделку! Много любви, много Света, готовность к яростной борьбе и даже к самопожертвованию увидел я в твоей душе, Амадео. И это даёт мне уверенность и гарантию в получении мной желанной выгоды.

Амадео:

– Что ты хочешь, бог разрушения и Смерти, древнейшее и могущественнейшее из всех мирозданческих зол?

Танатос:

– Взамен на спасение жизней ваших с Гадиром драгоценных деток, принца Адоная и принцессы Базелеи, за их проживание в моём столь гостеприимном сердце Тьмы, в недрах планеты Везувий, где никто из сильнейших злодеев не сможет до них добраться, потому что их тьма рождена от моей тьмы…

Бурр:

– О Боги! За что ж мне мучение такое! Он словно ме-е-едленно так тянет больной зуб, старый извращённый изверг…

Танатос:

– За гарантию их безопасности, за гарантию сохранения целостности их тел и душ…

Бурр:

– Я сейчас наподдам этой сумасбродной нечисти…

Амадео:

– И за гарантию их возврата нам в целости и сохранности по первому же требованию…

Танатос:

– Я требую не убивать моих сыновей Велиара и Бельфегора ни при каких обстоятельствах. Даже в случае угрозы вашим жизням. Мои сыновья, предводитель вампиров и вожак оборотней, должны быть живы.

Амадео и Бурр, после секундной паузы, хором:

– Мы согласны.

Танатос:

– Потому что своих сыновей убью я сам.

 

Сцена 6

Планета Везувий

 

Альмира:

– Какое-то наваждение… Я вижу сон?.. Но жар его тела был настоящим, страстным! Только что Элиан был в моих объятиях, и вмиг его нет! Исчез! Что это?.. Я чую запах вампира… Нет, показалось… Да, чую! Запах почти неуловимый, словно паутинка на ветру… Но он есть! Вампир… Лишь один вампир в Мироздании способен проникать за завесу времени и границы пространства… Да, это он! Этот запах – он склеп, он хранит в себе тени множества древних и свежих смертей… Коварство и наглость вампира не знает предела! Похитить сына Бельфегора с планеты оборотней, бесшумно выкрасть из любовных объятий и убить… Нет, он не хочет его убивать, иначе убил бы прямо здесь! Шантаж? Исключено. Не время для войны между братьями. Ах, вон оно что! Так всё же смерть… Но как же мне спасти Элиана? Предательства не прощает даже самый близкий человек! Ни один из них не простит… Меня могут убить и, скорее всего, убьют. Но в таком случае – мы погибнем вместе.

 

Коридор во времени

Элиан, встревожено озираясь:

– Где я? Что это за место?

Велиар, материализуясь за его спиной:

– Мой господин, вы в безопасности.

Элиан, резко оборачиваясь и в прыжке трансформируясь в волка:

– Ах, ты, трухлявая нежить! Как же я сразу не догадался!

Рычит и бросается на Велиара.

Велиар, исчезая и появляясь снова за спиной Элиана:

– Мой принц, где же ваше высокое воспитание? Разве вас не учили, что нехорошо бросаться на родственников?

Элиан снова кидается на вампира. Так они кружат несколько минут. Оборотень нападает, вампир исчезает и снова появляется за его спиной.

Наконец Элиан устает. Он стоит в облике волка и тяжело дышит.

Велиар, ухмыляясь и кланяясь:

– Мой принц, может быть, закончим, наконец, эту нелепую разминку и поговорим по-свойски, по-родственному? И откуда такая ярая враждебность к старому порабощённому вампиру, не возьму я в толк…

Элиан нехотя принимает человеческий вид.

Элиан:

– Нам не о чём толковать. И никакой я тебе не родственник.

Велиар:

– Но позвольте! Ты сын моего брата! Как минимум – я твой дядя.

Элиан:

– В гробу я видел такого дядю, да с осиновым колом в сердце!

Велиар, морщась:

– Ой… Столь древних мифов не слышал я уже несколько тысяч лет… Узнаю воспитательскую работу моего дорогого братца. Навязанная тебе звериная суть почти поглотила все твои интеллектуальные способности и королевские манеры…

Сквозь коридор времени мимо спорящих проходит странная фигура в белом плаще (Ирогон). Голову закрывает белый капюшон.

Вампир и Элиан озадаченно провожают его взглядом.

Вампир:

– Кто такой?

Фигура исчезает.

Элиан, возвращаясь к прерванному спору:

– Я никогда бы не стал королём Амазонии, ты прекрасно знаешь это! Лишь бабы могут править той планетой!

Велиар, разводя руками:

– А я вовсе и не имел в виду тот мерзкий гадюшник, Элиан.

Элиан:

– Тогда что же?

Велиар:

– Чтобы обрести настоящую власть, надо знать свои корни.

Элиан:

– Я их знаю. Оборотни – вот моя стая.

Велиар, морщась:

– Ну… Это лишь часть правды. И, поверь мне, далеко не лучшая её часть.

Элиан:

– Что? Верить тебе, демону лжи?!

Велиар:

– Послушай, Элиан. Мы с тобой играем на одной стороне. Ты служишь Тьме, и я ей служу.

Элиан:

– Танатосу.

Велиар, вздыхая:

– Да… Именно он её сейчас и представляет.

Элиан:

– Ты не в ладах со своим отцом?

Велиар:

– А ты в ладах со своим братом? Чуть не убил при встрече. Хорошо, допустим, папаша твой наговорил тебе гадостей про вампиров. Но разве можно не почувствовать зов крови?

Элиан:

– Что ты несёшь? Какой ты мне брат?! В маразм впал, ясное дело! Ничего путного придумать не можешь!

Велиар:

– Мальчик мой, самая грубая правда порой запутаннее самой изысканной лжи. Но это твоё право – знать правду или пребывать в тумане неведения. Что ж, если ты предпочитаешь иллюзии, я ухожу. Лично я предпочитаю создавать заблуждения, находясь при этом в полной информированности о происходящем. Это, знаешь ли, и есть настоящая власть.

Исчезает.

Элиан, после заминки в несколько секунд:

– Эй, подожди!

Тишина.

Элиан, громче:

– Вернись! Всегда ненавидел недоговорки. Вернись, дядя, или как там тебя. Велиар!!!

Велиар, появляясь перед Элианом:

– Не надо так кричать. Старость вампира не сопровождается его глухотой.

Элиан:

– Хватит играть со мной. Колись, что там у тебя. Иначе уйду я.

Велиар:

– Ну, покинуть коридор времени без моей помощи ты не сможешь. А правда заключается в следующем. Ты имеешь полное право претендовать на трон правителя Тьмы, который ныне занимает Танатос. Потому что ты мой брат. Ты сын Танатоса, а не Бельфегора, Элиан! И вовсе не кровь воинственных амазонок бушует в твоих жилах.

Элиан:

– Лидия – мне не мать?! Тогда кто же?!

Велиар:

– Подумай сам. Лидия надеялась с помощью твоей крови умножить силы амазонок. Представляешь, амазонки, слабые, но чрезвычайно хитрые стервы, родили бы от тебя детей, по чьим венам заструилась бы тьма Танатоса! Какая сила! Какая боевая мощь! Но это только половина успеха. Вторая же его часть кроется в твоей настоящей матери. В ней, принадлежащей одному из древнейших миров! В ней, которая владеет тайнами похищения душ и властью над сознаниями! В ней, всю стаю которой так люто ненавидят и боятся амазонки!

Элиан, выдыхая:

– Гарпии!

Велиар, торжествующе улыбаясь:

– О, да! А вернее – одна из них. Наша общая мать, Элиан. Та, которая дала нам столь разные по облику, но одинаковые по сути жизни. Имя её – Сивилла.

Элиан:

– Но отчего тебе самому не захватить трон Танатоса?

Велиар:

– Хитрый отец давно знает о моих планах. Не удивлюсь, если однажды он попытается меня убить. Но от тебя нападения он никак не ожидает. Дело в том, что Танатос погряз в заскорузлых от древности представлениях о самом себе и о Мироздании. Он столь стар, что уже почти перестал чувствовать текучесть времени. Ему трудно улавливать перемены. Он уверен: однажды ставший вампиром или оборотнем будет вечно следовать одной и той же тропе. Вампиры выживают благодаря высокому интеллекту. Они истинные мастера манипуляции, обмана и интриг! Вампиры представляются древнему Танатосу источником настоящей опасности. Оборотни же, хоть и захватили большую часть Мироздания, глупы в силу своей звериной природы. Зачем бояться зверя? Надо заточить его в клетку, пусть и очень большую, но всё-таки клетку. Дать ему побольше еды. И всё. Примитивные оборотни под контролем. Так считает Бог Смерти Танатос.

Элиан:

– Ну, это мы ещё посмотрим, кто у кого под контролем и кто на самом деле глуп… Всё же я не верю ни единому твоему слову, умелый демон лжи.

Велиар:

– Но отчего же? Не надо верить словам, верь делам. Не тому ли учил тебя твой самозваный отец, Бельфегор, из-за неконтролируемой животной страсти к коварной Лидии согласный на все её требования, даже на позднее воспитание якобы своего сына? Вспомни начало нашей встречи, мой принц. Не я ли похитил тебя из-под заботливого взора хищного лжеотца? Не я ли запер тебя в пространстве, где ты беспомощен, словно слепой новорождённый котёнок? И неужто кто-то другой, а не я, играл с тобой, демонстрируя свою силу. Поразмысли, Элиан. Ведь я мог убить тебя в любую секунду. Но тем не менее – ты всё ещё жив.

Снова появляется странная фигура в белом (Ирогон). Проходит мимо.

Велиар, оскаливаясь:

– Шпион Амадео!

Подскакивает к фигуре, но та исчезает. В руке вампира остается лишь обрывок белой ткани.

Велиар задумчиво рассматривает его, нюхает:

– Хм-м-м. Не Амадео… Пахнет смертью… Что за наважденье!

Элиан, не обращая внимания на эту сцену. Он весь в своих переживаниях:

– М-м-м-м… Допустим, ты прав. А сейчас я хочу увидеть мою ненаглядную лжемамочку. Я сгораю от нетерпения, желая выведать у неё всю правду обо мне.

Велиар:

– Когда пожелаешь, мой брат. Я оставлю этот коридор времени открытым специально для тебя. Вот, возьми этот амулет. Он даст тебе власть именно над этим участком времени. В любой момент ты сможешь попасть на планету Амазонок и вернуться обратно, на Везувий. Я дарю тебе власть над данным пространством и временем. Вот этот амулет поможет тебе. В нём часть от моей способности путешествовать между мирами через время. И дар этот служит ещё одним подтверждением моей честности с тобой. Правда, знаешь ли, дорого стоит. Так дорого, что порой и демону лжи бывает выгодно избежать обмана.

 

Планета Земля

Тронный зал.

Амадео один.

Амадео:

– Один… Я всегда один… Бог Света, воин Света, защитник Мироздания… Сколько полномочий! Сколько мощи в этих словах! Но по сути… По сути я всего лишь пешка в руках судьбы. Да, я умею сотворять пространства и коридоры времени, но кто дал мне эти умения? Кто наделил меня этой властью? Той самой властью, которая с каждым новым мгновением по капле утекает в чёрную бездну небытия! Я был одинок всегда, с момента своего рождения, хоть я и не помню его. Я возник из ниоткуда сразу таким, какой есть сейчас. Я не знаю детства, как не знаю и своих родителей. Мне неведома моя история. А были ли они у меня, мои родители и моя история? Может быть, где-то за пределами известных миров я был маленьким мальчиком, и отец с матерью любили меня и заботились… Как иногда я завидую людям! Но – нет, я создан с единственной целью теми неведомыми, Сверхвысшими силами, которые правят Мирозданием на самом деле! Ведь они создали его, а я лишь инструмент в их руках! У меня нет выбора… Или есть? Но кто я? Где предел моей ответственности? Никогда ещё одиночество не казалось мне единственным и безвыходным уделом, моей действительной судьбой! Я один, я должен защитить вверенное мне Мироздание, но как? Мои силы на исходе. Предчувствие ужасного конца терзает сердце! Где вы, Сверхвысшие Боги, мои повелители?! Я ни разу не видел и не слышал вас напрямую! Я чувствовал вашу волю в моих прежних мыслях и побуждениях, но отчего я глух к вам сейчас? Сейчас, когда на краю страшной гибели находятся миллиарды жизней?! Что мне делать, что?! Бороться до конца или сдаться? Погибнуть героем или пасть трусливой смертью предателя? Предатель… Я не могу предать себя самого. Я создан вами для защиты Света и Бытия! И я буду сражаться, хоть и не чувствую вас в душе, не ощущаю вашей поддержки! Одиночество, пугающее одиночество предъявлено мне последним вызовом судьбы… Что является вашим планом: уничтожение этого Мироздания или его спасение? Боюсь, я узнаю это в последнее мгновение жизни. Но я намерен это узнать!

 

Сцена 7

Планета Везувий

Велиар и Бельфегор стоят у жерла гигантского вулкана.

Бельфегор превращается в волка и вскакивает на край кратера.

Бельфегор:

– Танатос! Владыка Тьмы! Настал конец твоих ночей, предел твоей силе! Мы, твои сыновья, Бельфегор и Велиар, захватили всё Мироздание! Мы могущественнее тебя! Выходи же из убежища и прими свой последний бой!

Велиар, превращаясь в летучую мышь, взмывает над жерлом вулкана.

Велиар:

– Танатос! Ты последний трус! Выходи и прими бой. Или мы сами замуруем тебя навечно в недрах планеты Везувий, бросив тебя умирать медленной смертью от вечного голода и жажды! Мы больше не будем приносить тебе людей в жертву! Теперь всё Мироздание бросает своих лучших жителей к нашим ногам!

Огромный вихрь тьмы и огня вырывается из кратера. Велиар отлетает в сторону и исчезает в клубах дыма. Бельфегор в виде волка бросается в серые тени вокруг клубящейся тьмы, вниз, вглубь вулкана.

Посреди серого тумана стоят Адонай и Базелея. Они видят бегущего к ним Бурра.

Бурр:

– Быстрей! Времени совсем нет! Вампир и оборотень одолевают Танатоса! Надо скорее бежать, они скоро будут здесь! Скорее, за мной, я знаю потайной ход из недр Везувия!

Адонай хватает Базелею за руку. Все бегут из подземелья по коридору, скрытому в одной из красных каменных плит.

 

Сцена 8

Планета гарпий

На фиолетовую траву приземляется Велиар и Бельфегор. Они держат сопротивляющихся пленников, Адоная и Базелею. Из-за дерева за ними наблюдает крысоид (Ирогон).

Базелея:

– Негодяи! Немедленно отпустите нас!

Адонай:

– Я убью вас, мерзавцы!

Вампир и оборотень развязывают Адоная и Базелею и срывают повязки с их глаз.

Велиар, морщась:

– Надо было заклеить им рты. С первой охоты не выношу громких криков. Поэтому приканчиваю добычу сразу, на месте.

На него с воплем бросается Базелея.

Адонай выхватывает из ножен меч и атакует Бельфегора.

И замирает с поднятым мечом. Перед ним стоит Бурр.

Бурр:

– Как нехорошо, очень плохо. Негоже проявлять агрессию, пребывая в гостях. А ведь мы вам, любезный принц, даже оружие оставили. И вот как вы отвечаете на наше гостеприимство…

Адонай:

– Ты не Бурр.

Велиар, пытаясь отцепить от себя лупящую его принцессу:

– Я всегда говорила тебя, что надо лучше исследовать повадки оригинала. Грубиян Бурр не выражается изысканно, уж поверь.

Бурр кивает и превращается в Феруну.

– Ты права. Лень одолевает порою с невероятной силой.

Велиар отталкивает опешившую Базелею и превращается в Сивиллу.

Сивилла, осматривая себя:

– Ну вот, сколько эта девка оставила на мне синяков и царапин…

Феруна:

– Ничего, заживёт как на гарпии.

Адонай, приходя в себя:

– Гарпии! Как же я сразу не подумал! Мастера копий и отражений, с помощью которых они и крадут свои жертвы!

Поднимает меч и бросается на них.

Базелея:

– Нет, подожди!

Адонай останавливается.

Базелея:

– Если бы они хотели бы нас убить, то убили бы давно. Не так ли?

Сивилла:

– Умная девочка, хоть шумная и драчливая.

Феруна:

– Вы на нашей планете. Вы наши пленники. Поживиться вами мы всегда успеем. Но не сейчас. Сейчас у нас совсем другие планы.

Раздаются крики, шум, гам.

– На поляну выбегает царь Гадир. За ним летит толпа гарпий. Они хватают старика, но тот вырывается и расталкивает их. Летят пух и перья. Гадир машет на них руками и кричит:

– Прочь, прочь звериное отродье! Руки прочь от правителя величайшей из всех планет!

Выхватывает из-за пазухи флакон, открывает его и брызгает на толпу гарпий эликсиром.

Гадир:

– Защити меня, моё творенье!

Сивилла, морщась:

– Фу-у-у. Что за топорная работа. Наваливаться на царскую особу всей толпой… Крутить руки… Вульгарщина.

Обращаясь к Гадиру, который брезгливо смахивает с себя пух и перья гарпий.

– Прошу покорнейше простить моих невежественных и грубых сестёр, ваше высокое величество. Животная, хищная часть нас – это наш самый большой недостаток…

Одна из гарпий, отделяясь от толпы:

– Животные страсти прелестны! Инстинкты столь чисты и сильны!

Другая гарпия:

– Жажда жизни! Как прекрасна жизнь в первозданной природе! Мы прекрасны! Мы совершенны! Мы сделаем этот мир лучше!

Третья гарпия:

– Сёстры мои! Мы одна стая! Мы любим и поддерживаем друг друга! Положим конец распрям среди прекрасных гарпий! Отныне мы действуем только сообща!

Четвёртая гарпия:

– Дети – вот смысл жизни! Продолжение рода… Наши дети прекрасны и любимы нами! И наши старики отныне будут жить и воспитывать наших детей! Передавать им бесценный опыт поколений!

Вся толпа хором:

– Амазонки, дочери наши! Конец вражде, начало новой, большой семьи!

Сивилла:

– Новый эликсир в действии…

Базелея:

– Отец, у тебя получилось!

Адонай:

– Гадир, вы гений!

Феруна:

– Слухи оказались правдой… Но рано радоваться.

Обращается к Гадиру:

– Вы наш почётный гость, о великий мастер магии и алхимии!

Кланяется ему.

Обращается к Сивилле, указывает на гарпий:

– А этих надо подержать взаперти, пока мы с тобой не реализуем наш временно общий план. Зло, как его ни меняй, останется эгоистичными происками тьмы навеки. Под влиянием добра зло неизбежно эволюционирует. Благодаря эликсиру наш народ станет сильнее. Вы же поделитесь вашим чудесным творением с нами, великий мастер алхимии? Мы бы хотели привнести недостающую изысканность в нашу тёмную природу, о Гадир, столь необходимый Атлантиде царь и чуткий отец прекрасной Базелеи…

 

Сцена 9

Планета Амазония

Пустой тронный зал. Раздается невнятный шум. Из теней выбегает Элиан.

Элиан:

– Надо же, я действительно переместился во времени! И как легко! Пара мгновений – и ты в другом мире, на другой планете! И никаких тебе тяжеловесных космических кораблей и многих дней пути! Вот бы заполучить этот дар, власть над временем!

За его спиной материализовывается Велиар. Неслышно приближается и шепчет на ухо:

– Ты можешь получить его, мой господин!

Элиан, не оборачиваясь:

– Неужели?! Но как?!

Велиар:

– Ты же знаешь, в этом мире ничего не даётся даром. Тем более – такой редкий дар, как перемещение во времени! Однажды я украл его у Бога Земли, Амадео. По некоторой на тот момент неопытности в деле общения с Богами наивно полагал, что сумел обойти законы Мироздания. Но нет! Расплата настигла и меня. Амадео изгнал меня со своей планеты, лишив постоянного и легкодоступного питания в виде его жалких, но таких вкусных людишек! Из-за него я вынужден бродить в поисках пищи по всему Мирозданию!

Элиан:

– Но Амадео не утратил власти над временем. Велиар:

– Конечно, нет. Я украл копию его дара, его точное отражение. Копия дара обладает несколько меньшей силой, чем оригинал. Я, например, не умею сотворять время. Амадео умеет. А ты, если купишь отражение моей власти над временем, сможешь в нём перемещаться, но не вполне свободно, а только по тем маршрутам, которые для тебя очень важны. Вот почему цена копии такая же, как и цена оригинала!

Элиан, не оборачиваясь и сжимая кулаки:

– Я готов заплатить любую цену! Мне нужно проникнуть на Амазонию и посетить с дружественным визитом Землю!

Велиар:

– В отличие от мстительного Амадео, моя цена за столь значимые цели не столь уж высока…

Элиан, переходя на крик:

– Говори же, что ты хочешь!!!

Велиар, внезапно оказываясь перед ним, почти вплотную, глядя прямо в глаза принца:

– Голову твоей матери, мой принц!

Элиан, занося кулак над головой вампира:

– Что?! Ах, ты!

Велиар, не дрогнув ни одним мускулом:

– Но не за тем ли ты сам сюда пришёл, Элиан?

Элиан, медленно опуская кулак, но не разжимая его:

– Хорошо… Я согласен.

За ними наблюдает странная фигура в белом (Ирогон).

 

Сцена 10

Планета Земля

В обитель Амадео вбегают викинги во главе с Бурром.

Амадео стоит у окна и смотрит вдаль.

Бурр:

– Враг атакует! На нас напали! Я слышу мерзкий волчий вой! Он ближе, ближе! Но как мы не увидели их кораблей?

Амадео:

– Я знаю. Они проникли на Землю по коридору времени.

Бурр:

– Бред, это невозможно! Там нет вампиров! Я чувствую только оборотней!

Амадео:

– Моя душа прекрасно видит тень вампира в их рядах. Но она… Как будто бы уходит… Это проводник!

Бурр:

– Не может быть! Велиар в рабстве у Лидии, она ни за что не позволила бы ему помочь оборотням! А сам он никому не продал бы свой дар, слишком он ценит его!

Амадео:

– Значит, ему предложили то, от чего он не смог отказаться.

Бурр:

– Лидия! Старая ведьма наверняка уже мертва.

Один из викингов:

– Они идут сюда! Оборотней слишком много! Нам не одолеть их! Мы должны бежать!

Амадео:

– И бросить мой народ?! Да ни за что!

Бурр:

– И бросить друга?! Ни за какие коврижки!

Амадео:

– Я умру, сражаясь за мой народ. И если такова судьба, то и вместе с ним.

Бурр:

– Дружище, если так, то наш последний вздох мы сделаем вместе! Я буду драться за тебя до гробовой доски!

Викинги:

– Мы все с тобой, наш предводитель!

Бурр:

– Мы примем бой и будем драться яростней волков!

Слышится вой, рычание. Враг стремительно приближается.

Амадео и викинги встают в боевые позы, в круг, создавая тыловую поддержку друг другу.

Враги почти врываются в зал. Видны их тени. Но тут тьма разливается по контурам зала, оставляя Амадео и викингов в пятне сияющего света посередине.

Слышна сумятица среди волков. Они начинают жалобно скулить.

Бурр:

– Бог смерти, ты не поспешил? Бой даже и не начат!

Танатос:

– Был уговор. Я сам убью моего сына. А ты, Бог Земли, воин Света, забирай своих друзей и отправляйся на планету Атлантида.

Бурр, протестующее:

– Зачем? Тут битва, а мы по гостям шляться будем? Гадир, к тому же, неизвестно где. Старый пень, похоже, совсем из ума выжил.

Амадео:

– Не время спорить. Время побеждать.

Вместе с викингами исчезает.

Тьма тут же заполняет зал. Кубарем вкатываются в зал волки, на ходу превращаясь в людей и потом обратно в волков. Но среди них нет Элиана и Альмиры. Посередине волков мечется Бельфегор.

Танатос:

– Свет к свету, а мрак к Мраку…

Волки один за другим сливаются с тьмой. Посередине зала, в эпицентре мрака, стоит, безжизненно опустив голову, Бельфегор.

Танатос:

– Папочка пришёл за тобой, сыночек. Пора спать…

Всё погружается по тьму.

 

Сцена 11

Планета атлантов

Тронный зал. На полу, распростёршись, лежит царь Гадир. Базелея и Адонай хлопочут над ним.

Базелея:

– Папа! Папа, ну очнись же!

Адонай:

– Ваше величество! Что с вами?

Базелея:

– Он всегда плохо переносил полёты на древних космических кораблях.

Адонай:

– Что иного ожидать от гарпий?! Отсталый народ, полулюди-полуптицы! Как ещё мы сумели добраться до Атлантиды на их корабле-развалюхе? И зачем они нас похищали? Ни на секунду не поверю, что их интересует наша свобода. Наверняка здесь таится скрытая угроза!

В зале материализуются Амадео, Бурр и викинги.

Адонай, бросаясь к Амадео:

– Отец! Мой великий отец! Ты жив! Но что случилось с Землёй? К чему мы все здесь?

Амадео:

– Вы здесь?! Что происходит?

Бурр:

– Я так и знал! Эта чёртова развалина Танатос не упустила шанса предать наш договор!

Адонай:

– Что?! Вы заключили сделку с древнейшим и могущественнейшим злом в Мироздании? Отец и Бурр, вы, двое воинов Света, сошлись со Тьмой?!

Базелея:

– Но Свет и Тьма порой неотделимы друг от друга.

В зал входит, кланяясь, слуга (Ирогон). На подносе несёт магические принадлежности.

Базелея:

– Папа, у тебя новый слуга?

Гадир, пожимая плечами:

– Наверное. Зарон, должно быть, заболел…

С потолка опускаются две огромные полуптицы-полуженщины.

Феруна:

– А девочка права. Свет и мрак – две стороны одной медали, которая и называется жизнь. Порой эти две стороны расположены столь близко друг к другу, что их даже и не различить.

Сивилла:

– Творя добро, кто из нас не причинял другому или себе самое настоящее зло? И наоборот, сгорая в огне ненависти, не совершал нежданно поистине великое благодеяние для своего врага, вовсе того и не желая?

Амадео, освобождая меч из ножен:

– Презренные твари, слуги тьмы! Вы прибыли сюда нас поучать относительно устройства Мироздания?

Сивилла:

– Не стоит сразу хвататься за меч, воин Света, если чьи-то взгляды на жизнь не сходятся с твоими представлениями. Иногда, знаешь ли, точка зрения врага способна обогатить даже самый широкий кругозор. Мудрости тебе недостает, правитель мирозданческого Света.

Феруна, вставая между Амадео и Сивиллой:

– Не слушай эту наглую, но безмозглую провокаторшу, Бог Земли. Она, как и её коварный сыночек, вампир Велиар, плетут интриги везде и всюду безо всякого разбора. Глупая семейная привычка. Мы здесь не для войны, но для её устранения. Мы похитили ваших детей у Танатоса, а царя Гадира с Земли и их всех привезли на Атлантиду.

Бурр:

– Но зачем?! Он должен был охранять Адоная и Базелею до тех пор, пока бы мы не одержали верх над врагом!

Сивилла:

– А для того чтобы вы совершили, наконец, священный обряд бракосочетания Базелеи и Адоная. Позволю себе усомниться, Амадео, в правильности вашей стратегии именно в этой войне. Взгляд мужчины не всегда способен проникнуть за кулисы очевидного действа. Ты мыслишь слишком широко. Но взор женщины, особенно матери, обладает особенной проницательностью. В этой войне от нас всех требуются нестандартные цели и поступки. Например, невозможный раньше союз Света и Тьмы. Пусть временный. Но только он поможет нам всем победить. Удивительно, но сейчас мы, потомки зла, не желаем победы мрака. Торжество Света, восстановление его власти в Мироздании – вот наша первостепенная цель, Амадео. Потому что только под властью Света то зло, которое необходимо для развития Мироздания, например, мы, может выжить…

В миг совершения ритуала бракосочетания силы Света умножатся многократно, такова магия атлантов! Силы же ваших врагов мгновенно уменьшатся! Нам не нужна гибель наших сыновей. Мы хотим остановить Танатоса. Да, мы, гарпии, твари тьмы, сейчас противостоим нашим истокам! Победа Света для нас важна именно в этой войне. И мы знаем, чтобы брак был признан и обрёл магическую силу, принцесса Атлантиды должна провести обряд на своей родной планете. А главное действующее лицо ритуала – это отец невесты, владыка над тайными знаниями Света и Тьмы, великий царь Гадир!

Гадир со стоном открывает глаза. С трудом, с помощью слуги, встаёт. Держится за голову.

Бурр:

– О Гадир! Что случилось, старик, наконец, упал с трона? Даже эликсир не помогает справиться со старостью?

Гадир:

– Я царь, а не кукла! Как можно столь небрежно обращаться с особами голубых кровей! А ты (обращается к Бурру) должен знать: эликсир продляет жизнь, но не молодость!

Покачивается. Адонай подхватывает его.

Базелея радостно обнимает и целует отца.

Базелея:

– Отец, любимый! Мы переволновались!

Амадео:

– Гадир, а отчего тебе не создать эликсир бессмертия молодости и красоты?

Бурр:

– Точно! А то скоро Мироздание заполонят одни старики! Употребив твоё новое пойло, будем высокоморальными, но униженными своей дряхлостью дедами и старухами!

Гадир, надменно:

– Викинг, тебе не понять. Душа царствует над телом. Если она прекрасна, то и вмещающая её оболочка будет вечно молодой и красивой!

Адонай:

– Так что же? Неужели действие нового эликсира бессмертия делает душу лучше и чище?

Амадео:

– Гадир, надеюсь, ты провёл все положенные эксперименты?

Бурр:

– По ходу, он проводит их сейчас. Чего там мелочиться? Царю атлантов не подобает ютиться в лаборатории размера меньшего, чем всё Мироздание!

Гадир:

– Но гарпии ведь стали добрее!

Базелея, тихо:

– Они скорее напоминали безумцев, чем чистых помыслами существ…

Бурр:

– Мы долго будем препираться?

Амадео:

– Действительно, время не ждёт!

Гадир:

– Всё давно готово к совершению ритуала!

Адонай и Базелея обнимаются.

Гадир торжественно усаживается на трон.

Слуга подносит магические принадлежности.

Гадир:

– Подойдите, дети мои!

Базелея и Адонай медленно приближаются. Становятся перед троном, лицом к царю.

Гадир, доставая из-за пазухи флакон с эликсиром:

– Склоните ваши головы.

Молодые склоняют головы.

Гадир открывает флакон, выливает немного эликсира на ладонь и обрызгивает молодых.

Гадир:

– Властью, данной мне моим отцом и народом Атлантиды, я соединяю две линии жизни в одну. Да пребудет её течение вечным и счастливым, полезным для Атлантиды и Земли, и для всего Мироздания!

Обрызгивает головы Адоная и Базелеи.

Бурр, тихо:

– Однако, действует! Старик, похоже, провёл эксперимент на себе! Надо же, думает не только о своей планетке, но и обо всём Мироздании!

Вдруг вокруг трона появляются клубы тьмы.

Танатос:

– Невежливо не звать гостей на столь важный ритуал, Гадир, совсем невежливо! И где ж твой аристократический этикет?

Гадир, брызгая на Танатоса:

– Прочь, Бог Смерти, исток всех зол всех миров! Прочь, нечистый! Ты не сумеешь навредить!

Бурр и викинги выхватывают топоры и окружают Гадира, Адоная, Базелею и Амадео, стремясь защитить их.

Амадео накрывает Гадира, молодых, викингов и себя куполом белого света. Слуга незаметно покидает зал.

Танатос:

– Не стоит опасаться, Амадео. Я пришёл не для разрушения, но для созидания. Ты, воин Света, знаешь, что зло не умеет творить. Но Мироздание меняется. Мои дети оказались почти сильнее меня. А я не хочу умирать. Бог Смерти, как ни странно, тоже смертен, как и все воплощения в материальных мирах. Мне нужна моя прежняя власть. И только изменившись, я смогу удержать её. Мне нужно было сотворить нового себя. И оттого я здесь. Спасибо, Гадир.

Тьма становится полупрозрачной, переливается всеми оттенками всех цветов.

Приближается к замершим от ужаса гарпиям.

Феруна:

– Ты убьёшь нас, Танатос?

Сивилла, отчаянно:

– Мы всего лишь хотели спасти наших детей! Они и твои сыновья, Танатос!

Танатос:

– За ваше предательство вас ждёт иная расплата. Каждый выбор проявляет в душе зверя или человека. Ваши действия показали вашу истинную природу.

Клубы разноцветной тьмы окутывают гарпий. И когда тьма отступает, вместо полуптиц-полуженщин стоят, держась за руки, две красивые молодые девушки.

Танатос:

– Спасая детей, вы уступили место любви в ваших сердцах, изгнав оттуда животное начало. Отныне ваше место среди людей. Но выбор может предлагаться душе много раз. Вы имеете право присоединиться к вашим детям, принять природу вампира или оборотня и снова подчиниться власти бесчеловечности. Ваш выбор – это ваша судьба.

Танатос исчезает.

Девушки, смеясь, убегают.

Бурр:

– Не понял. Чего хотел этот урод?

Адонай:

– Перемен в собственной душе.

Адонай:

– Что может измениться в самом корне зла?

Базелея:

– Папа, так кем же стал Танатос?

Гадир:

– Сутью самой вечности. Бог смерти стал Богом мудрости.

Амадео:

– Теперь он не является тьмой!

Гадир:

– О, да. Теперь он будет видеть истинную причину всех событий, мыслей и действий всех жителей Мироздания. Он не будет разрушать или созидать. Он будет помогать выравнивать баланс Света и тьмы в наших душах и мирах. Отныне Танатос будет помогать жизни преодолевать все испытания, предлагаемые ей смертью. И постепенно все жители всех миров осознают: душа бессмертна. И оттого каждый наш выбор, каждая секунда бытия действительно бесценны.

 

Сцена 12

Планета амазонок

Спальня Лидии. Королева сидит перед зеркалом и расчёсывает волосы.

В спальне материализуется Элиан.

Бросается на мать с мечом в руке. Но Лидия оказывается проворнее, и когда Элиан подбегает к ней, то упирается грудью в стрелу, заряженную в арбалет.

Лидия:

– Уж не хочешь ли ты закончить так же, как некогда закончил твой отец? Эта стрела помнит остывающее тепло его звериной крови!

Элиан:

– Мой отец жив!

Лидия:

– Но я не буду оживлять ТЕБЯ!

Элиан:

– Предательница! Наглая лгунья! Столько лет ты скрывала от меня правду!

Лидия, удивлённо:

– Какую правду? Ты что, всё ещё носишься со своим прежним незнанием своего отца? Я всегда знала, что ты слабак, как и любой мужчина, но чтобы до такой степени!

Элиан, с яростью занося меч:

– Хватит играть! Говори правду, иначе я убью тебя!

Лидия:

– Ты пришёл меня убить, я это вижу. Но в чём причина ТВОЕГО гнева? Это Я должна пронзить твоё мерзкое сердце, ведь оно теперь гоняет не человеческую, но волчью кровь!

Элиан:

– Старая лгунья! Очень смешно! О какой чистоте крови ты можешь говорить, когда в твоих жилах и жилах твоего народа течёт самая что ни на есть нечеловеческая кровь!

Лидия, не опуская арбалета, но отступая на шаг:

– Кто тебе сказал подобную чушь?!

Элиан, наступая:

– Бессмысленно отпираться! Я знаю всё! И то, что все амазонки произошли от отвратительных монстров – гарпий! И поэтому души ваши полны тьмы и жестокости! И поэтому гарпии испокон веков были вашими самыми заклятыми врагами! О, несмотря на то, что я глупый, как ты говоришь, и слабый мужчина, всего лишь мужчина, я прекрасно понимаю вашу стратегию! Уничтожить истоки своего происхождения! Уничтожить всех гарпий и узаконить иллюзию, что злобные и бессердечные амазонки, отвергающие любовь, – люди! Узаконить иллюзию человечности! Как бы не так!

Лидия, продолжая отступать, но не опуская оружия:

– Замолчи! Иначе я…

Элиан, продолжая наступать:

– И я знаю, что вовсе не являюсь твоим сыном! Что ты обманула всех, похитила меня, украла у меня детство, напичкала ложными ценностями! Ты унижала меня всё время! И ради чего? Чтобы я улучшил вашу мерзкую природу! Я жил в роскоши, но в постоянном презрении со стороны всех твоих прислужниц и тебя в первую очередь! Я был хуже, чем все твои бесчисленные мужчины! Ты им хотя бы отдавалась с непритворной страстью! А я… чужак и просто кусок плоти! Тебе было на меня всегда наплевать!

Лидия:

– Замолчи, или я…

Элиан:

– Убьёшь меня? Ты бы и так это сделала, когда бы я покрыл половину твоего стада! Бык-осеменитель! Без души, без целей, без любви… Животное, которое забивают после использования! Давай же, МАМА, прикончи теперь ненужное тебе существо!

Лидия упирается спиной в стену. Элиан почти насаживается на стрелу.

Лидия опускает арбалет и плачет.

Лидия:

– Я не могу убить собственное дитя. Да, в жилах амазонок течёт кровь людей и гарпий… Да, амазонки ненавидят мужчин… Всех до единого, даже тех, кому отдаются со всей страстью… Всех, кроме мужчин, которые для них мужчинами и не являются… Наши дети, какого бы пола они ни были, – это наша единственная и подлинная любовь… У меня, Элиан, никогда не было дочерей. Их положено любить больше. Им положено передавать трон. Но моё сердце никогда не желало их рождения. Потому что я любила и люблю только тебя, моего единственного ребёнка. Потому что ты действительно мой сын, Элиан…

Элиан, занося меч:

– Ты врёшь!

Альмира, врываясь в двери:

– Не надо, нет! О моя королева!

Падает на колени перед Лидией.

– Простите ли вы моё предательство… И то, что теперь я оборотень, как и ваш сын… Но знайте: я ни на одно мгновение не забывала вашу доброту и щедрость.

Обращаясь к Элиану:

– Ради тебя, любимый, я предала мою королеву. Ради тебя стала зверем. Я люблю тебя, Элиан! Опусти меч. Моя мать принимала роды у царственной Лидии. Моя мать была твоей кормилицей. Ты сын Лидии, Элиан!

Элиан стоит, поражённый. Но не опускает меча.

Альмира:

– Послушай своё сердце, Элиан! Неужели сердце волка, напоенное природными силами и инстинктами, не чувствует материнскую и женскую любовь здесь и сейчас?! Природа не умеет лгать!

Элиан, медленно опускает меч и падает на колени:

– Мама…

Закрывает лицо ладонями:

– Мама… Прости…

Лидия, вставая:

– Мне не за что прощать тебя, Альмира. Ты была ведома искренней и всепоглощающей любовью к моему сыну. Мне это понятно. И понятно твоё раскаяние, твой стыд. Любовь никогда не бывает одинокой. Тот, кто умеет любить, будет одаривать душевным светом и ребёнка, и супруга, и друга, и даже врага…

Подходит к Элиану, гладит его по голове:

– И мне нечего прощать тебе, сынок. Твоё большое, но доверчивое сердце кто-то вероломно обманул. Кто-то внушил тебе ложь, а ты сгоряча принял её за истину. Но реальность любви сильнее любого наваждения!

Элиан:

– Мама?! Уж не отведала ли ты нового эликсира бессмертия?! Не с твоих ли губ слетали слова презрения к мужчинам всего света, ненависти к врагам, недоверия к друзьям?

Альмира:

– Я понимаю, что хочет сказать королева! На грани жизни и смерти, в момент невозможного выбора, её любовь из мерцающей искры вмиг превратилась в неукротимое пламя! Лидия:

– Совершенно верно, дети мои. Если сердце живёт хоть каплей любви, волшебство становится не нужным!

Элиан:

– Потому что любовь, бескорыстный сердечный свет в нашем жестоком мире – это и есть настоящее волшебство! Но… Мама, прощаешь ли ты меня за то, что я, мы с Альмирой позволили волчьей крови влиться в наши жилы?

Лидия:

– И здесь моё прощение было бы неуместным. Любовь между отцом и сыном столь естественна, как и любовь между мужчиной и женщиной…

Элиан и Альмира целуют Лидию и уходят.

Лидия возвращается на стул перед зеркалом. Начинает расчёсывать волосы. Задумывается.

Лидия:

– Но какой человек или зверь сумел столь ловко подобрать ключи к твоему большому и чистому сердцу, сыграть на твоих благородных слабостях? Кто же этот безжалостный тайный враг, и где его искать?..

Велиар, выходя из теней:

– Не нужно меня искать, моя королева. Я почтил за честь навестить вас собственной персоной!

Лидия, по-прежнему глядя в зеркало, задумчиво:

– Но я не вызывала тебя, мой вечный раб…

Вдруг осознав ситуацию, резко вскакивает и разворачивается к Велиару лицом.

Но он мгновенно оказывается у неё за спиной.

Вампир хватает Лидию и впивается ей в шею.

Лидия постепенно обмякает в его руках.

Велиар, опуская королеву на пол:

– Что не сможет сделать любовь, охотно совершит ненависть. Даже вечность имеет свои пределы, моя королева… Когда-то я уже имел честь сообщить вам это… Ваш щедрый подарок, позволение пить кровь неугодных вам мужчин, оказался как нельзя кстати. Кровь аристократов мне вовсе не была нужна, моя госпожа… Обмануть вас было слишком легко, неимоверно легко! Но это не испортит вкуса моего торжества, вкуса вашей крови! Многие, многие человеческие жизни, бурлящие у меня в жилах, их огромная совокупная сила, преодолели действие эликсира. Отныне я не раб тебе, Лидия.

Лидия со стоном открывает глаза.

Велиар, приподнимая её подбородок:

– По законам вампирской инициации тот, кто был укушен, но не выпит до дна, превращается в раба своего инициатора. Ты моя рабыня, королева Амазонии. Отныне ты моя вечная рабыня, Лидия. Я влил в твою аристократическую кровь разрушительный яд вампирского небытия. Ты будешь мучиться вечным голодом, которым когда-то грозила мне. Влекомая его позывами и под моим чутким руководством, ты будешь учиться убивать, и с каждым новым убийством вкус крови будет казаться тебе всё слаще! Но мне недостаточно этой мести, Лидия. Я пойду ещё дальше. Ненависть, она ведь может оказаться силой, почти равной любви! Я сделаю тебя королевой вампиров, моя бывшая госпожа! И ты родишь мне много юных злобных вампиров, в чьих жилах будет течь гремучая смесь из крови их повелителя и королевы Амазонии! Вот оно, истинное улучшение породы зла! Удвоенная хитрость и коварство! Новые горизонты для поступи идеальной тьмы.

Бросает Лидию на пол.

Велиар:

– Я чувствую, как испуганно бьётся сердце моего брата, Бельфегора. Я ощущаю прикосновения истокового зла к его шкуре. Наш папаша Танатос сумел-таки схватить одного из своих великих сыновей. И я вижу, как ледяные когти злобного Бога почти касаются моего существа… Но ничего. Скоро, очень скоро всё изменится. Я приду к тебе сам, отец. Жди меня.

В спальню вбегает Сивилла. Она достаёт из-за пазухи флакон с эликсиром и брызгает на Велиара.

Вампир несколько секунд стоит оцепенело, затем хохочет.

Велиар:

– Глупцы! Эликсир бессмертия в своей новой версии действует только на живых! Только живые создания могут измениться к лучшему под его магией! Но я нежить! Нежить!!!

Обращается к Лидии:

– Убей её.

Лидия в два прыжка оказывается возле Сивиллы и кусает её. Выпивает полностью.

Велиар, поднимая флакон эликсира:

– Я чувствую прилив необычайно мощных сил! Мрак буквально переполняет меня! Я дам отведать этого волшебного снадобья моей армии, миллионам вампиров! И они станут непобедимыми! Никто и ничто не сможет противостоять мне! Я убью моего отца, Танатоса, и захвачу власть над Мирозданием!

В комнате появляется Бельфегор.

Бельфегор:

– Я тоже отведал чудо-снадобья. И хоть я живой, но суть моей жизни – это зло. Я воин Тьмы, и потому я тоже нежить. И моя злоба готова уничтожить любого врага на пути! Время двоевластия кончилось. Сначала сразись со мной, братец. Узнаем же имя нового правителя Тьмы.

Со всех сторон вползают клубы разноцветного мрака.

Танатос:

– Победившее зло вступит в схватку с воинами Света. Равновесие сил в Мироздании нарушится, чтобы восстановиться вновь. Так развивается Бытие. Но война – явление временное. Когда все души во всех мирах сбросят оковы узости мышления, жадности, эгоизма и жестокости, война перестанет быть необходимой. И тогда на каждой планете наступит гармония, зовущаяся раем, воцарится Свет и любовь.

За ними наблюдает странная фигура в белом (Ирогон).

Фигура (в сторону):

– Моя цель почти достигнута. Спасибо отцу, достопочтимому, но столь наивному в своей новообретённой мудрости Танатосу! Он одарил меня способностью проникать на планеты через астральный тонкий план, как он, бестелесное существо, сам умеет. У меня тоже нет тела, но я умею создавать отличную видимость любой физической оболочки! Я, Ирогон, тот самый единственный сын, как он думает, максимально похожий на него. Сотканный из тонкой энергии… Но, отец, ты ошибся. Я не просто похож на тебя. Я превосхожу тебя. Я лучше, хитрее и амбициознее тебя. А скоро стану гораздо сильнее! Моим амбициям нет предела! Скоро я узнаю тайны жизни и смерти наиболее могущественных сил Света и Тьмы этого Мироздания, завладею их талантами, их силой, убью их всех и сотворю новое Мироздание! Мою собственную совокупность Вселенных! И в ней я стану единственным Правителем, главой над Светом и над Тьмой! А ваши все миры, опустошённые и обессиленные, падут в бездну небытия!