Как всегда она чуточку нервничала, хотя все должно было пройти нормально, не в первый же раз. Жора задерживался, и это еще больше нервировало Софью. Пришла даже мысль подняться наверх, но потом она вспомнила прошлое свое посещение квартиры «клиента» в момент ликвидации, и ее тело невольно передернуло от отвращения. Отказавшись от этой идеи, Софья выкинула недокуренную сигарету и тут же закурила новую. Окно «шестерки» чуть запотело, и когда слева от того самого дома мелькнула какая-то тень, а потом раздался глухой удар, она начала торопливо протирать окно рукавом, пытаясь рассмотреть происходящее на улице. Безуспешно. Эта улица, как и большинство улиц уездного города Кривова, освещалась только мерцающими огнями звезд. Вскоре подошел Жора, сел за руль. Лицо его выглядело бесстрастно, и Софья, зная его характер, не стала дожидаться доклада, а нетерпеливо спросила: — Ну, что там было? Ты чего так долго?

Он закурил, выпустил дым вверх, и только потом начал говорить, как обычно, сухо, без эмоций.

— Представляешь, твоя отрава на него почти не подействовала.

Софья опешила. Заветная трехлитровая бутыль метилового спирта была уже наполовину пуста. Яд, растворенный в этой прозрачной жидкости, до сей поры действовал безотказно. Люди умирали в жутких мучениях в течении каких-то двух часов. А Жора продолжал рассказ.

— Он только ослеп, тыкался по квартире, и матерился. Все спрашивал: "Кто свет потушил? Свет включите!" Не мог найти стол, где стоял пузырь. Пришлось помочь найти ему выход на балкон.

Сонька содрогнулась всем телом.

— Никто, ничего не видел?

— Нет. Два часа ночи, все спят.

Софья с облегчением вздохнула.

— Ну, ладно, тогда поехали.

Она даже перекрестилась, но лицо ее было уже спокойно. Все прошло как надо.