Нечай понимал, что первый заместитель мэра города Виктор Спирин птица не его полета, но не закинуть удочку в ту встречу в мэрии было бы просто грешно. И вот теперь "астрологический брат" позвонил сам! Нечай сразу почувствовал грядущую удачу. Собираясь на встречу со Спириным, он на минутку заехал к сооружаемому под присмотром его ребят бару на улице Пархоменко. Быстро решив все накопившиеся на стройке проблемы, Нечай собрался ехать, но вспомнил, что у него кончились сигареты, и отошел к расположенному рядом мини-рынку. На небольшом пятачке асфальта стояли десятка два крытых прилавка, где торговали дешевым импортным барахлом, да самыми ходовыми продуктами питания. Уже купив пачку «Бонда», Геннадий стал свидетелем любопытной сцены. К пожилой бабе крестьянской наружности, скромно пристроившей прямо на асфальте пирамиду из двух десятков кочанов молодой капусты, пристали два парня, требуя с нее деньги за право торговать своим нехитрым товаром. Оба парня явно сидели на «игле». Одного, рыжего верзилу, Нечай знал, сталкивался в свое время еще в зоне для малолеток. Теперь Геннадий поразился, насколько «дурь» высосала из того все силы. Ража, так звали парня, словно высох, ссутулился, ходил на полусогнутых ногах. Бабка между тем отчаянно защищалась, не желая расставаться с честно заработанным рублем. Она, даже, крикнула мужа, дремавшего в стареньком «Москвиче» и дедок, еще крепкий на вид, поспешил ей на помощь.

— Ну-ка, пошли отсюда, оглоеды! — прикрикнул на них старик и грудью оттер обоих мазуриков от бабки и от своего товара.

— Михай! — отчаянно взвыл один из рэкетиров, обратив мутные глаза наркомана вверх, на один из балконов четвертого этажа ближайшего дома, где покуривал сидящий на табуретке худощавый мужик в белой майке и трико. — Деревня тебя не слушается, хвостом бьёт. Бабки не хочет отстегивать.

— Скажи, я сейчас спущусь, — хрипло крикнул тот со своего балкона и, повернувшись, скрылся в квартире.

— Слышь, дед, щас ведь хуже будет! — снова обратился Ража к неуступчивым крестьянам. — Счас сам Михай с тобой базарить будет. А у него так просто хвостом не шваркнешь.

— Да заплатите вы им, и пусть подавятся, — дернула бабку за рукав ближайшая торговка. — С этим Михаем и милиция не связывается, убивец, пятнадцать лет отсидел в тюрьме.

Нечай усмехнулся. Да, Михай в свое время действительно получил пятнадцать лет, хотя мог бы заработать и вышку, застрелив из ружья двоих своих врагов. Кривов и до перестройки считался городом неблагополучным в криминальном отношении. Каждый десятый его житель хоть раз, да сидел в тюрьме, две трети из этого числа считались рецидивистами. Этот своеобразный криминальный мир жил ещё по старым воровским законам, свято чтил своих «героев», и вернувшийся с отсидки инвалидом Михай вскоре занял «королевский» трон в своем небольшом районе. Правда была и в том, что милиция старалась не связываться со стариком. Все его нынешние «подвиги» тянули максимум на пятнадцать суток, а так хоть какой-то «пастух» необузданного воровского стада. К нему шли, если возникал какой-то спор, в других случаях дело кончалось бы поножовщиной, а с его мнением считались.

Неясная мысль, крутанувшаяся в голове Нечая, показалась ему забавной, и он глянул на часы, засекая время, за которое Михай спустится со своего «скворечника». С полгода назад у Михая обострилась старая болезнь кишечника, он чуть было не отдал концы. Его подручные тогда таскали в квартиру не водку и анашу, а одно крестьянское молоко, попросту отбирая его у дорожных молочниц. Те сначала сильно ругались, потом плюнули. Одна банка молока в день на десятерых не стоила таких тревог, а только просили вернуть дефицитную тару. И выжил, выкарабкался "старый волчара". Только ослаб сильно. По весне начал выходить, но, упав на лестнице, вскоре сломал руку.

Из-за угла дома Михай показался минут через десять. Шел он тяжело, опираясь на палку с красивой ручкой из наборного цветного плексигласа. На не слишком свежую майку старый уголовник накинул легкую спортивную куртку, но застегивать ее не стал, так что впалая его грудь и морщинистая шея как-то по особенному бросились в глаза Нечаю.

"А ведь ему еще нет пятидесяти, — мелькнуло в голове у Геннадия. — Хотя почему пятидесяти? Сел он в двадцать пять, это я точно помню, Михай сам в зоне говорил. Отсидел он пятнашку и уже пару лет на свободе. Боже ж мой! Ему же вот только-только перевалило за сорок!"

Между тем действие на базарчике развивалось своим чередом. Бабка, уже изрядно «прокачанная» соседками, испуганно смотрела на приближающегося варнака. Остыл немного и ее дед, хотя по инерции продолжал хорохориться.

— Ну, так что, деревня, хвостом бьем, на дурика прокатить желаем? — не торопясь, начал свою речь Михай.

— А чего это мы ещё и тебе должны платить? — заерепенился дед, выпячивая грудь, туго обтянутую зеленой солдатской рубашкой. — За место мы заплатили, а тебе, с какого рожна еще платить?!

— Вань, может, заплатим? — начала дергать старика за рукав жена.

Морщинистое лицо старого уркагана не выражало никаких эмоций. Глаза из-под кустистых бровей казались блеклыми, словно голубизна их повыцвела от времени и лишений. Но промелькнуло в них что-то вроде молнии, передернулось судорогой лицо, и с неожиданной яростью Михай обрушился на зеленую пирамидку нехитрого урожая старых крестьян. В несколько пинков старый зэк раскидал вилки под ноги прохожим, в небольшую лужу, оставшуюся после ночного дождя, под колеса стоящих за прилавками автомашин.

— Ты что, сволочь, делаешь?! — кинулся на Михая дедок, но, получив от того неожиданно сильный толчок в грудь, отлетел назад и, споткнувшись, обрушился задом на собственные овощи, окончательно завершив этим полный разгром своего торгового места.

— Милиция! Убивают! — закричала старуха, отчаянно оглядываясь по сторонам.

Нечаю так же казалось, что совсем недавно на другом конце базарчика маячили сизые форменные рубашки, но, увы. Представителей закона как попутным ветром сдуло.

Завершив свою миссию, Михай, тяжело отдуваясь, отошел в сторону и остановился, опершись обеими руками на свою клюку. Бабка же начала взывать к представителям медицины.

— Доктора! Врача! Скорую хоть вызовите!

Старику явно было плохо. Он никак не мог подняться и сидел на асфальте, прижав ладонь к сердцу и периодически тяжело постанывая.

Между тем колючий взгляд старого уголовника нашел в толпе любопытствующих Нечая.

— Эй, Нечай, подойди-ка сюда, братан!

Геннадий не торопясь, подошел, почтительно склонив голову, пожал вялую руку старого уголовника. Они встречались в свое время на зоне, даже жили в одном отряде, правда, не долго, месяца два. И тогда, и теперь Михай относился к Нечаю настороженно. Хотя держался Нечай правильно, ни в стукачах, ни в «активистах» не числился, но не было в нем высшего, блатного шика. Не мог он на поверке заблажить ни с того ни с сего, понося «волков» из охраны или, кольнуть в ногу раствор махорки, чтобы обезножить и получить на месяц пансион в лазарете. А Михай целых три раза подвергался операции по извлечению «креста». Он связывал резинкой два гвоздя, втыкал их в хлеб и проглатывал. Через пару часов хлеб растворялся и распрямившийся «крест» отправлял своего хозяина на операцию и давал недолгую передышку от надоевшего распорядка зоны.

— Как ваше драгоценное здоровьишко, Михай? — вежливо поинтересовался Геннадий.

— Как у побитой суки после родов. Сдох на самом деле дня два назад, да никто ещё закопать не догадался, — ворчливо ответил старик и кивнул на другую сторону дороги, где вовсю кипела нечаевская стройка. — Скоро, что ли твои обормоты эту рыгаловку доделают?

— Через месяц откроем.

— Смотри, не забудь «погреть» старичка, Юрик.

— Ну что ты, разве можно такое забыть. Я законы знаю, — Нечай деланно рассмеялся. Вообще-то его не забавлял смысл сказанного «пастухом», как раз наоборот — «подкармливать» старого уголовника ему до смерти не хотелось. А вот имя, прозвучавшее из уст Михая, Геннадий почти забыл. Юрой его звали на зоне, как и всех, первый раз севших «юрцов».

Пока они так беседовали, из толпы любопытствующих вызвался доброволец, погрузивший дедка в его собственную машину и отбывший вместе с селянами в ближайшую больницу. На асфальте остались сиротливо раскиданные кочаны капусты.

— Эй ты, шкет! — Михай крикнул невысокого парнишку, лет четырнадцати, судя по соловым глазам и заплетающемуся языку, плотно сидевшему на игле. — Занеси-ка мне парочку «гарбузов» домой.

— Хорошо, Михай.

Пацан прихватил два кочана размером побольше и, приволакивая ноги, поплелся позади Михая к подъезду его дома. Как-то незаметно, но очень быстро исчезла и вся остальная капуста.

Проводив прищуренным взглядом старого уголовника, Нечай глянул на часы и заторопился к машине. Не стоило срывать такую важную встречу со Спириным.