Сорового и в самом деле искали уже вторые сутки. В два часа дня старенький УАЗик третьего отделения милиции остановился на одной из улиц в частном секторе, на самой окраине города. Из него вылезли четверо: майор Иван Михайлович Мазуров, капитан Андрей Колодников, и по, убывающей, старший лейтенант Павел Зудов, и участковый этого района, так же старлей Виктор Демин. Зудов, хоть и младший по званию, на голову возвышался над Мазуровым и Деминым, и почти на две над низкорослым Колодниковым. В руках этого мощного парня был автомат с укороченным стволом, на голове каска, или, как любили ее называть менты — «сфера», поверх рубахи надет бронежилет. Трое остальных были в своей обычной форме, более пригодной для летнего времени года. Самый опытный, сорокалетний Мазуров, солидной комплекции мужчина с внушительных размеров черными усами, вообще то занимался розыском пропавших без вести да находящихся в бегах. Но сейчас положение в городе было таково, что его попросили помочь операм в поиске Сорого. Именно он, по своим каналам узнал этот адрес.

— Ну, если его здесь не будет, то я не знаю, где его искать. Будем подавать во всероссийский розыск, — сказал Мазуров, оглядываясь по сторонам. — А это точно улица Толстого?

— Да, ты чего, конечно. Это же мой участок, — обиделся Демин.

— А какая тогда за рынком улица? Тоже ведь Толстого? — продолжал недоумевать Мазуров. — Я думал, что это там.

— Там улица Льва Толстого. А это Алексея Толстого, — разъяснил разницу Колодников. — Она видишь, короткая, домов десять, не больше.

— Ну вот, думал, за пятнадцать лет город наизусть выучил, а тут такие открытия, — огорчился Мазуров. — Как пойдём?

— Там, с той стороны, пологий овраг, а потом чистое поле, рядом переулок. Если он побежит туда, то мы быстро его на машине догоним, — предположил Демин. — Главное, чтобы он в заложники никого не взял. А то за ним это не заржавеет.

— Да, это верно, он дурной до ужаса, — согласился Колодников, нервно докуривая сигарету. — Гайка в башке у него давно срезалась.

— Ну, хоть ты мне про него не рассказывай, — усмехнулся майор, — я сам Сорого брал, когда он в первый раз на семерик раскрутился.

— А я его в прошлый раз раскручивал, так что-то же не от бабушки о нём слыхал, — парировал Колодников.

— Ты уже курить больше меня начал, Андрюха, — усмехнулся Мазуров. В отличие от всех остальных он выглядел более спокойным. — Не по чину, брат.

— Да, все твое дурное влияние, — нервно хохотнул Андрей, и предложил. — Давайте вломимся как есть, через калитку, а там что получится.

— Нет, это опасно, — Мазуров отрицательно покачал головой. — Вы с Деминым зайдите со стороны соседей, а мы с Пашей попробуем через ворота.

Нужный им дом оказался последним перед небольшим переулком, так что Демин побежал в сам переулок, обходить дом с тылу, а Колодников решительно толкнул калитку соседнего дома. Тот же час в ограде всполошилась собака, за ней подняла лай и шавка за массивными воротами дома номер восемь. Менты не успели даже постучать в калитку, как звякнула щеколда, и, в воротах показался небритый старик в мятой одежде, и с авоськой в руках. Судя по мутным глазам, и обилию пустой тары в кошелке, старик был в обширном запое. Увидев перед собой двух ментов с оружием наизготовку, он опешил.

— Вы чего? — пробормотал он. — Чё такое?

— Сашка дома? — Мазуров спросил так, словно разговор шёл не о разыскиваем всей милицией рецидивисте, а о его лучшем друге.

— Спит он, — машинально ответил хозяин дома.

— А ты это куда собрался?

— Да, вот, пушнину сдать, — старик приподнял авоську с пустыми бутылками.

— Ну и иди, — согласился Мазуров, отстраняя его в сторону. Сбоку надрывалась собачонка, но, слава богу, она была на цепи, так что достать их не могла. Они уже подходил к крыльцу, когда сзади раздался крик старика: — Сашок, атаз, менты! Уходи брат!

— Вот сука! — пробормотал Мазуров, рванулся вперед, но только он взялся за дверную ручку, как изнутри дома раздался выстрел. Щепка, отскочившая от одной из досок двери, подсказала ему, что выстрел был вовсе не холостым. Мазуров метнулся в сторону от двери, с другой стороны дверей укрылся Зудов.

— Блин, откуда у него ствол? — пробормотал майор. Но разгадывать загадки было некогда. Откуда-то с противоположного конца дома послышался звон разбитого стекла, а потом голос Андрея Колодникова.

— Стой, стрелять буду!

Тут же раздался выстрел, как понял Мазуров, это в ответ стрелял Сорый. Колодников ответил дважды. Мазитов с Зудовым метнулись на звуки перестрелки. К стрельбе как раз подключился и Демин.

— Сашка, бросай оружие! — крикнул он. Когда Мазуров и Зудов добежали до огорода, все было уже решено. Колодников слева от них, метров на десять впереди, перелазил через забор, благо от глаз Сорого его прикрывала старая баня. С его малым ростом и высоким, под полтора метра забором, это было достаточно тяжело. Демина же Мазуров увидел справа, прячущимся за старым, покосившимся туалетом.

— Где он? — приглушенно спросил Мазуров.

Демин показал пистолетом в сторону небольшого, корявого сарайчика, то ли для инструмента, то ли для еще каких-то целей. Сложен он был из средних размеров бревен. Крупные щели в бревенчатом срубе давали Сорому прекрасный обзор со всех сторон.

— Сыроквашин, сдавайся! — крикнул Мазуров. В ответ прозвучал выстрел, заставивший всех торопливо укрыться за углом дома. В этот момент в ход событий снова ввязался хозяин дома, так и не расставшейся со своей авоськой.

— Сашка пошли их все на х…! Не сдавайся! — закричал он за спиной милиционеров. После этого он сделал попытку выйти из-за угла. Зудову пришлось затаскивать его силой, тем более, что Сорый снова открыл огонь. Сразу три выстрела прозвучали один за другим, и два из них достигли цели. Одна пуля попала в бронежилет Зудову, а вторая, в ногу старику. Тот взвыл от боли, и коренным образом переменил свою позицию по отношению к своему дальнему родственнику.

— Ты, что, козел, ты же в меня попал! — заголосил он уже лежа на земле. Между тем Павел так же рассматривал след, оставленный пулей Сорого на его бронежилете.

— Как молотком по ребром двинула, — поделился он с друзьями впечатлениями.

— Пашка, дайка очередь в воздух, — предложил ему Мазуров. Тот сильно высовываться не стал, просто выставил автомат, и дал очередь в сторону солнца. Сорый снова выстрелил, и очень точно, так, что от самого косяка дома отлетела длинная, на полметра, щепа.

— Вот сволочь! Хорошо стреляет. Сколько у него патронов? — спросил Мазуров, у подвывавшего от боли старика.

— До хрена, — сообщил тот, пытаясь разглядеть рану чуть ниже колена. — Вот падла, что же он в меня то стрелял! В родного дядьку!

— Откуда он пистолет взял? — не сильно ожидая ответа, спросил Мазуров.

— Ага, так я тебе и скажу! — зло скривился старик. — Я сам два срока на зоне оттоптал, червонец и семерик. Вызовите скорую, видите, кровь же идет!

— Ну, не хочешь говорить, не надо, — Мазуров сделал скучное лицо, — не до тебя, старик. Погоди, пока мы с ним разберемся, потом и скорую вызовем.

— Не козлись, начальник, вызови скорую. Вызовите скорую, у вас же есть рация! — настаивал старик.

— Да молчи ты, видишь, нам не до того! — шикнул на него Мазуров, и снова крикнул в сторону Сорого. — Сорый, не дури! Ты уже своего дядьку подстрелил.

— Ну и хрен с ним, — донеслось из сарая, — с козлом старым. Быстрее сдохнет — жене приятно будет.

— Ну, вот видишь, как к тебе племянник относиться. А ты его защищаешь, — снова с усмешкой обернулся к раненому Мазуров.

— Да какой он мне, нахрен, племянник! Два года я с его теткой жил, вот с тех пор в дядьки он меня и записал, — окрысился старик.

— Ну, тем более. Так, где он пушку взял? — Мазуров присел рядом с крайне дальним родственником бандита, снял с пояса рацию, покачал его в руке. — Ты, поди, ему ее и подарил? Ты, дед, случаем, не бендеровец? Схрон, наверно, еще со времен войны держишь?

— Пошел ты нахрен, какой я тебе бендеровец! Коренной русак я. Да, откуда у меня ствол!? — взорвался старик. — Где я его возьму, рожу, что ли? Лущан, племяш мой, в самом деле — настоящий племяш, не как этот козел, продал его этому придурку. Что тот козёл, что этот.

— Не поймешь тебя дядя, то у тебя все родственники, то они же потом козлы. Выходит, одни козлы у тебя, дядя, в родне. Печально. А Лущан это кто? — продолжал допытываться Мазуров, включив, впрочем, рацию.

— Сережка Лещенко, он на Миронова живет.

— Дом, квартира?

— Дом десять, а квартира не то пять, не то семь. Второй этаж, сразу направо.

— Ну, вот это другое дело.

Пока Мазуров вызывал «скорую», Демин и Колодников на два голоса пытались разговорить Сорого.

— Слышь, Сашка, а за что ты ту бабу около лесопосадки зарезал?

— Да не понравилась она мне. Визжать сильно начала, — донеслось из сарая, — не переношу я этого, бабьего визга.

— Это почему она визжала? Ты что ж ее, щекотал, что ли?

— Делать мне нечего, ее щекотать. А визжала она оттого, что просекла, как я того очкарика мочил.

— А этого ты зачем зарезал? То же визжал сильно?

— Чудило, он же с собой три брикета бабок тащил. Я этого терпилу еще в банке выцепил, тот как раз свой счёт закрывал.

— Ага, с этого, значит, ты и гулял?

— Да, погулял хорошо, вам так и не снилось, — довольно засмеялся Сорый. — Разложился по полной программе. Мне три биксы ноги целовали!

— Ну, вот, и хорошо, Саша, погулял, пора в тюрьму, — предложил Мазуров. — Будет что вспоминать на шконке.

— Не суетись не по делу, начальник. Я на шконку не хочу, притомился я что-то зону топтать. Хрен вы меня тут возьмете. У меня с собой патронов как грязи. На вас всех хватит. А стрелять я еще не разучился. Как я вашего этого, в каске снял?

"Он что, думает, что убил Пашку?" — подумал Андрей.

— Что ж ты так в зону не хочешь, Саша? — Снова вступил в разговор Мазуров. — Вроде не первый раз. Там тебя уважают, или нет?

— Уважать то уважают, да, надоело баланду лопать, да балду в ручняка гонять, Иван Михайлович. Так что я вас здесь всех положу, но вырвусь.

— У него в самом деле много патронов? — спросил Мазуров у старика.

— До хрена, — подтвердил тот, — полсумки с собой притащил.

— Да, долго мы с ним так возиться будем. Паш, — он обратился к Зудову, — зайди в дом, попробуй взять его неожиданно, из окна.

Тот не стал задавать никаких вопросов, просто меланхолично кивнул головой, и пошел в дом. Мазуров продолжил переговоры, но из этого ничего не получалось, хотя стрельба и прекратилась. Неожиданно в дело вступили новые действующие лица. Первыми их увидел Виктор Демин.

— Вы куда идете!? — закричал он. — Ну-ка марш отсюда!

Сначала Мазуров не понял в чем дело, а потом, выглянув из-за угла, и он увидел двух вышедших откуда-то из глубины огорода двух детей — белобрысых, худых. Девчонке было лет шесть, а пацану и того меньше, года четыре. На нем были только красные шортики, а синий сарафан девчонки давно выцвел от времени. Пройдя еще несколько шагов, и увидев вооруженных людей в милицейской форме, они в нерешительности остановились.

— Вы куда идете!? — грозно зашипел на детей Колодников.

— Мы к дедушке.

— Это внучки мои, — заволновался раненый дед, — с речки идут, купались они там.

— Как они туда попали? В огород-то?

— Да, там калиточка сзади есть.

Между тем дети встали очень неудачно. Со своей стороны они перекрывали сектор обстрела Колодникову, да и Демин сейчас вряд ли бы решился выстрелить в сторону Сорого, решись тот выскочить. Мазуров тоже никогда не считал себя снайпером, и занервничал.

— Ну-ка, идите сюда! — зашипел он на детей. Но те, увидев показавшееся из-за угла сердитое лицо с черными усами, оторопели еще больше. Пацан сунул в рот большой палец, и начал его сосать, девчонка же просто замерла, широко открыв глаза. Между тем подал голос Сорый.

— Слышь, менты! Я этих щенков держу на мушке. Если кто ещё хоть раз пальнёт, я пристрелю обоих. Давай, по одному выходите, пушки бросайте перед собой. Считаю до пяти. Раз…

"Вот сволочь, — подумал Мазуров. — Это ж надо такое придумать, урод!?" Он снова попробовал подманить детей, но те стояли, как вкопанный.

Между тем Сорый продолжал считать, на счет пять он выстрелил, и пуля пролетела над головой детей. Те ничего не поняли, их просто оглушил звук выстрела.

— Второй выстрел будет по ним! — закричал Сорый. — Ну!

— Эта петарда, да? — дернув сестру за руку, спросил мальчишка. — Это «Дракон», наверное, помнишь, большая такая хлопушка?

"Где же подмога? Неужели Васька не вызвал?" — подумал про шофера Мазуров, а сам уже поднял руки и шагнул из-за угла вперед.

— Не дури, Сашка, я здесь.

— Брось пистолет, Иван Михайлович. И остальные двое пусть выходят.

— Да бросаю, бросаю, вот он.

Мазуров бросил оружие перед собой, стрельнул глазами по сторонам. Бросилось в глаза, что обычно полнокровный, с красноватым цветом лица Колодников в этот момент был как никогда бледен. Чуть поколебавшись, тот так же вышел из своего укрытия, и сделал шаг вперед.

— Стой там! — заорал Сорый. — Пистолет брось!

Колодников бросил оружие, покосился в сторону Демина. С того пот тек градом. Предрасположенный к полноте, участковый просто обливался потом. Но, медлить он так же не стал, вышел, и бросил пистолет.

В это время совсем недалеко, за оградой, заскрипели тормоза, хлопнула дверца машины.

— Кто здесь раненый?! — раздался громкий женский голос. — Кто «скорую» вызывал?

— Я, — отозвался старик, — туточки я.

"Черт, а где же милиция?" — подумал Мазуров. А потом ему пришли мысль, от которой старому оперативнику стало совсем дурно. "Счас он нас всех тут перестреляет, возьмет в заложники врача, и уедет из города на «скорой». Вот тогда все местные урки уссуться от смеха. Скажут — лопухнулся Мазуров, а еще крутым ментом считался".

Тут за его спиной раздался тихий голос Паши Зудова.

— Иван Михайлович, чуть-чуть подвиньтесь левей, а то вы мне весь обзор своей широкой задницей заслоняете.

Мазуров послушно посторонился. Про Пашку Мазуров как-то забыл, причем забыл не он один. В дверях сарайчика показался Сорый. Высокий блондин лет тридцати пяти со свернутым на бок носом и шальными, безумными глазами, он держал в руках пистолет. Это был уверенный, профессиональный хват хорошего снайпера. Сорый в Афгане служил десантником, и навыков обращения с оружием не забыл.

— Ну, менты, прощайте. Кончал бы вас медленно, отстрелил бы ноги, потом яйца, да мне сейчас не до вас.

Он повернул дуло пистолета в сторону Мазурова, у того в груди что-то замерло, не то сердце, не то душа. Но тут рядом с ним, за спиной, из разбитого окна, оглушительно загрохотала длинная автоматная очередь. Сорый сразу задергался, упал на землю. Машинально, в судорогах агонии, он еще дважды нажал на спуск. Пули улетели куда-то в огород, и прыжок Колодникова, закрывающий своим телом детей, был запоздалым. Андрей прижал их к земле, и только когда окончательно наступила тишина, поднял голову.

Когда наконец-то подъехали две машины патрульно-постовой службы, задержавшиеся на закрытом переезде, все участник задержания смолили уже каждый вторую сигарету. При этом если сигареты смогли достать все, то зажечь спичку удалось только Пашке Зудову.