День сто сорок второй.

Сутки спустя они вынырнули из прыжка в той самой солнечной системе, что и рассчитывали. Что неприятно поразило всех, это обилие обломков, летающих рядом с кораблем. Автоматика переднего лазера работа в два раза дольше положенного времени, и когда скорость упала до пределов нормы, вспышки плазмы чуть ли не ежесекундно продолжали расчищать дорогу линкору.

— Да, это больше похоже на свалку мусора, а не солнечную систему, — пробормотал Фатахов. — Куда это нас занесло?

Сейчас в рубке работала смена Фазиль Ренатовича, только Маккормик, поспавший за последние трое суток всего два часа, по-прежнему восседал на командирском кресле. Может, от этого, может от чего еще, но, в последнее время характер у рыжего американца начал портиться.

— Эту свалку выбирали не мы с вами, каперанг. Поищите лучше подходящую планету для заправки, каперанг.

Это звание, дважды изреченные бывшим лейтенантом, сейчас прозвучали как издевка, но Фатахов даже бровью не повел.

— Слушаюсь, командир.

В это время Жанна уже помогала Райту выбираться из своего ковчега.

— Я, кажется, уже начал привыкать к этому состоянию временной смерти, — пошутил американец.

— Меня в этот раз и тошнило не так, как прежде, — поделился своими ощущениями Зорич.

— Ко всему можно привыкнуть, — согласился Чай Сен.

— Не обольщайтесь, — с высоты своего кресла опустил их на землю Маккормик. — Хаски говорят, что каждый такой разгон и каждое такое торможение съедают как минимум десять лет их жизни. Команды их звездных кораблей живут у них меньше всего.

— Кстати, а, сколько они живут? — спросил Луи Фиш.

— По нашему — триста лет.

— Ого!

Эти разговоры были прерваны Томом Карлуччи.

— Генерал, снова радио от хасков. Что-то, как мне кажется, тут снова у нас неприятности.

Через пять минут Берта зачитала и это послание.

— Да, Том, ты прав — это опять неприятности. "Через сутки после старта линкора хинков из вашей солнечной системы была зафиксирована еще одна разгонная вспышка. Второй линкор идет по тому же пути, что и вы, опасайтесь и старайтесь не вступать с ними в бой".

— Сутки, — пробормотал Райт, — сутки. То есть, мы с ними можем встретиться в любую секунду? Мы сможем быстро уйти?

— Вряд ли, — лицо Маккормика, казалось, побелело от напряжения, — чтобы не раздавить людей мне нужно как минимум часа три. И при этом перегрузки будут пять "ж".

Тут в разговор неожиданно вмешался Фатахов.

— Капитан, я нашел идеальное место для заправки линкора.

— Какая заправка!.. — начал было, Маккормик, но его прервал Райт.

— Что за место?

— Комета. На девяносто девять процентов состоит изо льда, все остальное — космическая пыль. И тут недалеко.

— Вывести ее на экран, — приказал Маккормик.

Тут же на голографическом экране показалась хвостатая небесная странница. По форме ее ядро напоминала неправильную грушу, летящую черенком вперед.

— Длинна ядра сто пятьдесят километров, диаметр в самом широком месте — сто тридцать, — доложил навигатор.

— Если нельзя уйти, то можно спрятаться, — сказал Райт. — Можно на нее нам сесть?

— Нужно, — подтвердил новоявленный капитан Маккормик. — Потом включим голографию, и хрен они нас там найдут.

Через час они уже причалили к ядру кометы. Это был сложный маневр, надо было так подогнать многокилометровый корабль, чтобы обломки кометы и ее не очень приятный хвост не повредили линкор, потом выровнять скорость, и плавно опуститься на эту бугристую глыбу льда. Когда все это удалось, и Маккормик, и вся его команды были мокрые от пота.

— Касание поверхности!

— Якоря вбиты!

— Все, причаливание закончено.

— Молодцы, — похвалил Райт. — Ловко вы со всем этим управились. Как насчет защиты?

— Еще три минуты, — доложил Токугава, и, ровно через три минуты доложил: — Тепловой след скрыт, голографический экран установлен.

— Как мы выглядим со стороны? — Спросил Зорич. Японец тут же вывел на экран изображение кометы. Если раньше она напоминала грушу, то теперь эту грушу изрядно подпортил здоровенный, зализанный флюс в области сужения к плодоножке.

— Мы в таком виде сможем работать скрытно? — поинтересовался Райт.

— Уже работаем. Майдачный, что там у вас? Как анализы?

— Все отлично, Джон, — донеслось из динамика. — Больная в прекрасном состоянии. Прекрасный лед, даже не очень грязный. Вредных примесей минимум. Сейчас мы начнем его хапать полными ложками.

— Сколько времени вам нужно для того, чтобы запастись водой?

— Часов шесть сильно торопясь.

— А не сильно?

— Сутки.

— Можете не торопиться. Они уже здесь.

Все присутствующие в рубке в этот момент так же наблюдали длинную, очень яркую вспышку на самом краю солнечной системы. Хинки все-таки догнали их.

Третий час пребывания в этой солнечной системе не принес для Каллин Аркка хороших новостей. Распустив с подвески все четыре эсминца и выпустив более сотни ромбов, он не получил долгожданного результата. Линкор хасков словно растворился в вакууме. Хаски и раньше были умельцами в области маскировки, но командор никак не предполагал, что они успеют так быстро укрыться. Тут было всего четыре планеты, семь лун. Что неприятно — масса астероидов от трех взорвавшихся планет. Астероиды образовывали три равномерных кольца, некоторые из этих обломков достигали сотен, а то и тысяч километров в диаметре. Вот их то особенно тщательно исследовали ромбы. Все подозрительные объекты они исследовали с помощью ударов плазмы. Эсминцы же перекрыли солнечную систему с четырех сторон, внимательно наблюдая как за внешним космосом, так и за внутренним. Но… Все было тщетно.

— Третья луна второй планеты обследована. Результат отрицательный.

— Самые крупные астероиды второго кольца обследованы. Результат отрицательный.

— Проверяли их огнем? — спросил Каллин Аркк.

— Так точно. Результатов нет.

— Все луны четвертой планеты обследованы. Результатов нет.

— Скорей бы вернулся Ванн Хоффин, — пробормотал командор, слушая бесконечную череду докладов. — Тогда мы быстрей их найдем.

Это прекрасно понимали и на борту Ковчега.

— Похоже на бег тараканов в хлебной лавке, — высказался Зорич. Он, как и весь штаб наблюдал на большом экране многочисленные схемы перемещения в солнечной системе кораблей хинков.

— Да, только тараканы слишком злые, и не питаются хлебными крошками, — признался Райт.

— Нам бы убраться отсюда до прилета второго линкора, — сказал Луи Фиш. — Это еще четыре эсминца и столько же вот таких же, железных тараканов, — он показал рукой на экран.

— Да, но как нам начать разгон, чтобы не привлечь их внимание? — Спросил Маккормик.

— Думайте, вы ведь теперь капитан этого судна. Вы должны знать его возможности.

Маккормик оглядел свою команду. Шла пересменка, и рубке были как команда Фатахова, так и команда Соболева.

— Ну, что, звездные волки? Надо отсюда убираться. Какие есть предложения? — спросил Джон.

Первым высказался Фатахов.

— Комета ведь движется от солнца в сторону последней планеты? Если потихоньку начать ее разгонять, пользуясь только гравитацией.

— А потом?

— А потом резко стартануть, и все.

— И нас собьют, как уток, на взлете. Стоит только полыхнуть разок — и все.

— Боковые лазеры не наладили? — спросил Райт.

Маккормик беспомощно развел руками.

— Никак. Сейчас подключили всех, от программистов до механиков. Полный ноль.

Совещание прервал тревожный голос Ковальского.

— Внимание! Звено штурмовиком приближается к комете. Что делать?

— Привести лазер… — начал Маккормик, но Райт его прервал.

— Не дергайтесь, Джон, эта пальба по воробьям не приведет ни к чему хорошему. Ждите.

Со стороны это смотрелось рутинным облетом очередного космического объекта.

— Тут тоже ничего нет, — сказал Вайтанн Картт, пилот головного штурмовика. Его напарник по рейду согласился.

— Да, эта сосулька слишком мала, что что-то скрывать. Бомбить будем?

Ведущий чуть подумал, потом решил.

— Давай. Командор требует бомбардировать все объекты. Пальника и по этой глыбе.

Они заложили вираж, и ведомый ударил плазмой по рыхлой туше кометного ядра. Эффект превзошел все ожидания. Кусок плазмы в миллионы градусов в мгновения ока растопил половину ледяной груши. Но, эта же плазма, превратившись в пар и мгновенно замерзнув в запредельном холоде абсолютного нуля, образовало ледяное облако в полторы тысячи километров в диаметре. Это странное явление было замечено на линкоре хинков, они мгновенно запросили Вайтанн Картта о причине такой метаморфозе. Тот честно доложил, что выполнял приказ начальства, и тут же получил выговор за глупость.

— У нас и так в этой системе слишком много мусора, а вы тут еще добавили своей пальбой! — орал взбешенный Каллин Аркк.

В самом деле, хвост кометы, до этого идущий на убыль из-за удаления от солнца, от выстрела плазмы увеличился в десять раз. Теперь на небосводе сияла полноценная, добротная, классическая комета с хвостом на приличную часть всей солнечной системы.

Между тем, в глубине этого облака, на остатках кометного ядра шла лихорадочная работа.

— Система охлаждения работает на полную мощность! Корпус судна остывает.

— Все системы работают в норме! Утечек воздуха нет.

— Покажите наше состояние снаружи, — велел Маккормик. Через несколько секунд Тогучава вывел на экран состояние корабля на этой самодельной «пристани». И все ахнули. Выстрел растопил лед в районе более толстой части «груши», и носовая часть линкора теперь просто висела в воздухе. При этом оболочка корабля, получив от удара плазмы остаточное тепло на самом исходе, раскалилась до ста градусов, и системы охлаждения линкора работали на полную мощность. Тепловой контур судна не должен был отличаться от температуры кометного ядра. Но, растопив лед и обнажив линкор, плазма сама же создала защитный экран из замерзшего льда. Если бы его можно было сканировать с помощью тепловизора, то он бы мгновенно показал наличие внутри этого облака квадратных сооружений слишком большой, и чересчур правильной формы. Но пара ромбов хинков уже летела обратно, в сторону линкора хинков. Пилоты при этом на ходу поругивали командование.

— Они сами не знают, что хотят. То стреляй по всему подряд, то не стреляй.

— Да, а мы, как всегда, во всем виноваты.

Вскоре температура линкора была выровнена с температурой льда, а еще через десять минут Токугава прописал обломкам кометного ядра новую, голографическую форму, спрятавшую линкор от чужих глаз.

— Так, тут мы проскочили, — подвел итог Райт. — Давайте снова думать, как нам убраться из этого уголка вселенной. Скажите, Джон, а нам обязательно включать этот чертов факел?

— Так полагается по правилам полетов.

— А если его отключить?

— То мы рискуем…

— Столкнуться с метеоритом, а то и астероидом. Я это уже слышал…

Рассуждения Райта прервал голос навигатора.

— Командир, новая опасность.

— Что еще?

— Астероид. Все подсчеты говорят о том, что он пролетит либо сквозь нас, либо, совсем рядом. Подготовить головной плазматрон?

— Да. Только не палите по нему издалека. Примените если он на сто процентов точно попрет на нас.

И снова десятки глаз пристально смотрели на голографический экран. Все знали, что это не реальность, что эту картинку создает компьютер, анализирующий миллионы данных со всех возможных видов датчиков. Но, все равно это все было слишком реально.

Угловатая глыба, чем-то похожая на классический бумеранг, диаметром в пятьдесят километров летела в пространстве со скоростью тридцать километров в секунду, и при этом жутко радовалась жизни. Только так Соболев рассудил это бессмысленное кувыркание каменной глыбы вокруг своей оси. И, было, похоже, что она летела все-таки на них. Самое хреновое во всем этом было то, что она летела не с носа линкора, а с боку, и носовой, единственно работающий лазер тут был бессилен. Стартовать же, для того, чтобы развернуться носом, они уже не успевали. И Соболев взмолился: "Господи, пронеси!" Краем глаза он заметил, как Курчинский рядом мелко и часто, по католически, креститься. Между тем махина астероида разрасталась все больше, потом она закрыла обзор звезд, и… Кто-то из присутствующих закрыл глаза, кто-то просто отвернулся, и когда ничего не произошло, и они снова взглянули на экран, на нем были только звезды. Произошло очередное, невероятное чудо. Космический бумеранг просвистел над линкором, обогнув его во время вращения по кривой дуге, и не задев корабль. Они разошлись в каких-то десятках метрах. Это было сравнимо с изящным прыжком гимнаста над застывшей в мостике партнершей. Рубка просто взорвалась эмоциями.

— Слава Богу!

— Это просто чудо!

— Да, так везет не каждый день!

— Фу, я думал — нам всем уже конец.

Когда эмоции утихли, подал голос Соболев.

— Я, кажется, знаю, как нам можно вырваться из этой ловушки.