Тяжелое дело, проводить экстренное совещание в субботний, летний день, когда душа и тело просятся на природу. Панков был суров как никогда. Он не так часто посещал третье отделение милиции, а тем более производил такие разборки по полной форме. Были все работники уголовного розыска, кроме тех, кто был занят в деле об убийстве гаишников, и все участковые. В другое бы время сообщение Демина о том, что им лично раскрыта серия гаражных краж, вызвало бы одобрительную реакцию руководства ГОВД.

— Представляете, заходим мы во двор к этим Турсуновым, а там стоят автомобильные кресла, валяются запчасти от машин, — увлеченно рассказывал Демин. — Проходим в гараж, и первое, что я вижу: это свою лодку! Там же лежат мои удочки, потом нашли носос…

— Ну, короче, в скольких подломах они признались? — прервал его Панков.

— В восьми. Улики нашли по всем кражам. Часть запчастей хозяева уже опознали.

— Хорошо, — подвел итог Панков, — сразу восемь «палок», это прилично. Так ты выходишь на работу?

— Да, а что делать то? Все равно сейчас прокуратура будет дергать и как свидетеля. Сегодня вот, я даже на сутках.

— Ладно, хорошо.

Потом полковник обратил свой взор в сторону несчастного Шаврина.

— Так, что там у вас с этими двумя трупами?

— Два трупа с многочисленными ножевыми ранениями. Оба бомжи, уже опознаны. Преступления совершены с особой жестокостью, у обоих перерезано горло.

— Ну, это я уже знаю. Меня сейчас волнует совсем другое.

Лицо Шаврина стало совсем несчастным. Он знал, о чем сейчас пойдет речь.

— Меня удивляет то, что единственный свидетель по этому делу, и, как вы сами говорили, Шаврин, подозреваемый, вдруг умирает при загадочных обстоятельствах.

Это было действительно так. Вернувшись с места происшествия уже утром, Шаврин буквально на часок запер Васю Кривлякова в обезьянник. Тот, вроде бы, задремал, но когда в восемь утра решили его еще раз допросить со следователем прокуратуры, оказалось, что он мертв. Это было тем более неприятно, что Шаврин не успел снять с него официальные показания. Все думал, что успеет, что этот то от него не уйдет. А он взял, да ушел, да еще и как далеко ушел!

— Докладывайте, почему вы решили, что этот бомж мог сам убить тех двоих? — настаивал Панков.

— Да, уж очень путанными были его показания. Он не мог назвать даже имени этого, второго своего собутыльника. Потом все путался, сколько было убийц, то один, то два, потом уже три у него появилось.

— У него с головой то все было в порядке? — спросил Панков.

— Вот это я и хотел выяснить, уже по телефону договорился с главврачом психдиспансера, чтобы они его обследовали, и вот, на тебе! Он взял, и крякнул.

— Меня интересует одно — он сам крякнул, или ему помогли? — настаивал полковник. — Кто с вами дежурил?

— Алиев, Фортуна, водитель Крикунов.

— Что-нибудь ему давали есть или пить?

— Алиев, по моей просьбе давал ему кружку чая.

— Ну, с кружки чая не крякнешь, даже с Алиевской. Пока не выясним причину смерти этого бомжа, вы все трое будете отстранены от этого дела.

После совещания все вышли с чувством досады. Панков уехал, засобирался и Шаврин.

— Ты куда это? — спросил Демин.

— В морг.

— А что, он сегодня работает?

— Ну, так то не работает, но Крылова вызвали, все же ЧП. Панков всех на уши поставил.

— Мне тогда чем заняться? — сам себя спросил Демин, но тут приоткрылась дверь, и в нее заглянул пожилой человек в соломенной шляпе.

— Виктор Николаевич, можно вас?

— О, я, кажется, нашел себе работу, — оживился участковый, и захромал в сторону двери.

— Это кто? — Спросил Шаврин.

— Это один из родителей этих молодых щенков.

В самом деле, в коридоре его ждали трое мужчин. Они прошли в кабинет Демина, и тот самый, седой, в шляпе, выступил от лица всех троих.

— Виктор Николаевич, мы тут посоветовались, может, мы заплатим деньгами, возместим ущерб? Зачем детей в таком возрасте сажать?

— Ну, это было бы самое лучшее, — оживился Виктор. — Денег на ремонт у меня нет. Машина, сами видите, в каком состоянии, — он кивнул в сторону окна. Во дворе, напротив входной двери в отделение милиции покоились бренные остатки деминской «ласточки», без колес и стекол.

После получасового обсуждения сошлись на цифре тридцать пять тысяч.

Только Демин проводил своих вынужденных компаньонов, как в кабинет его заглянул дежурный.

— Виктор Николаевич, тут женщина пришла, говорит, там кровь у соседей.

— Что значит кровь? — не понял тот. Тут дежурного оттерла от двери невысокая, но шустрая женщина лет шестидесяти.

— Это я, извиняюсь, вас побеспокоила. Я живу в бараке…

— Как вас зовут? — прервал ее Демин.

— Антонина Афанасьевна, Ключкина.

— Ключкина? Этот, Коля «Ключ», случаем не ваш сын?

— Ну да, он сейчас опять сидит.

Демин хохотнул.

— Да, он больше сидит, чем на воле отдыхает. То-то я гляжу, мне ваше лицо знакомо. Мы ведь его последний раз у вас на квартире его брали.

Старушка только махнула рукой.

— Да и бог с ним, пока он там, мне как-то спокойней. Но, не о том речь. Соседи у меня слева беспокойные, все пьют, да драки у них, такой шалман, вечно кильдим у них.

— Какой адрес?

— Сорокина шесть, квартира шесть.

— А, ну, как же! — Демин просто восхитился. — Фокин, Андрей Артамонович и дочка его эта ненормальная, Фекла. Притон там у них, самый настоящий.

— Вот именно. А сегодня рано утром они, слышно было, снова пили там с кем-то.

Демин верил не всему.

— Почему думаете, что с кем-то? Может, они одни хлестали?

— Да, пенсия то у них была неделю назад, на что пить то? Да и голоса мужские, сразу несколько. А потом вдруг у них такой крик поднялся, ужас! И сразу телевизор как взревет, мне аж ничего не слышно стало по своему то! А я как раз "Доброе утро" смотрела, по второй программе. Я тогда давай лупить им тапком по стене, чтобы они звук убавили. Они, чуть погодя, убавили. Потом совсем все стихло. А час назад я собралась в магазин, выхожу на площадку, а там кровь!

— Какая кровь? Лужа, капля? Стакан?

— Нет, след кровавый. Как будто кто-то в кровь наступил, а потом пошел. Так всегда бывает, когда убивают. Первейшая вещь среди улик.

— Вы, бабушка, наверное, детективы любите смотреть? — догадался участковый.

— Ну да, страх, как люблю! — согласилась Антонина Афанасьевна. — Все подряд смотрю, по всем каналам. Особенно мне эти нравятся, Даша Васильева…

— А свет у вас на лестничной площадке есть? — прервал Демин.

— В том то и дело, что нет. Утром то там темно было, это сейчас солнце туда повернуло, как раз в окошечко. Вот я и увидела. Кровь там была, это точно!

— Ясно.

Тут в кабинет Демина просто ворвался улыбающийся Шаврин.

— Ты чего такой довольный? — спросил удивленный Демин.

— Все, амнистия от Панкова для всех нас троих. Крылов распотрошил бомжа, все о кэй. Вася Кривляков умер естественной смертью. Тромб оборвался, и закупорил клапан в сердце. Он еще ночью говорил, что у него тромбофлебит. Фу, просто гора с плеч!

Демин так не радовался.

— Ну, я бы тебя поздравил, но вот эта бабушка, — он кивнул на пенсионерку, — подозревает, что сегодня ночью убили ее соседей.

— Это кого?

— Фокиных.

Шаврин даже восхитился.

— Давно пора! Как они мне надоели! А вы что, заглядывали к ним? — обратился он к старушке.

— Нет, дверь была заперта, но я видела след кровавый…

— Короче, надо ехать и смотреть, — оборвал ее Демин.

— Ладно, Уазаик у нас опять куда-то пропал, придется ехать на моей ласточке, — решил Шаврин.

Они заехали в ЖЭК, взяли с собой дежурного слесаря, и через десять минут все толпились на лестничной клетке около двери с коряво выписанной краской цифрой шесть.

— А где следы то? — недоумевал Демин. Действительно, лестничная площадка была девственно чиста.

Антонина Афанасьевна огорченно взмахнула руками.

— Никак Машка Косоглазая полы намыла, вот дура!

Доверие к старушке сразу убавилось.

— Во сколько, говорите, у них крик то был? — спросил Демин.

— В шесть утра, ровно?

Шаврин взглянул на часы.

— Уже пол-одиннадцатого. Должны они были за это время выспаться?

— Смотря от какого сна, — подсказал Демин.

В два кулака они начали дубасить в двери квартиры Фокиных. Увы, никто на этот стук не отозвался. Демин осмотрел счетчик.

— Ничего у них там не работает, — заметил он.

— Да, чему там работать, у них даже холодильника нет, в апреле еще пропили, — прояснила соседка.

— Но телевизор то был? — возразил Демин. — Сама же говорила.

— Да, какой там телевизор, я такой же телевизор еще лет десять назад на помойку выкинула. Советский, черно-белый.

Тогда Шаврин решился, и кивнул слесарю.

— Ломай замок.

С этой задачей тот справился быстро. Шалимов первый шагнул за порог и, найдя выключатель, щелкнул им. После этого он поднял предостерегающе руку — на полу были четко видны отпечатки кроссовок подозрительно бурого цвета. Шаврин на цыпочках пробрался в зал, потом заглянул на кухню, с некоторым недоумением на лице вернулся, было, в прихожую, но потом вспомнил, что в квартире есть еще и ванная комната. Осторожно толкнув дверь, он просунул туда голову, потом явно отшатнулся, и торопливо вернулся на лестничную клетку.

— Ну, что? — спросил его Демин.

— В ванной один, — ответил Шаврин, закуривая. — Сам Фокин, лежит лицом вниз, полванны не то крови, не то воды. Вызывай прокуратуру.