Программа круиза была рассчитана не на лежебок; к восьми часам следующего утра пассажиры уже позавтракали, прослушали лекцию и в сопровождении местных гидов отправились смотреть древний замок в Бодруме. Потом все опять расселись по автобусам и устремились к очередной достопримечательности.

Элис и тетушка Луиза сели в последний автобус, но, чтобы не стеснять Джека, расположились на передних сиденьях. Он же не терялся, и хотя вначале Гэйл казалась скучной, спустя некоторое время Элис услышала ее смех и догадалась, что Джек из кожи лез, чтобы очаровать свою собеседницу. Элис мысленно пожелала ему удачи — он заслуживал счастья. Собственные же эмоции она постаралась упрятать поглубже, хотя ночью почти не спала, и ей не давала покоя мучительная мысль, что можно было оказаться в объятиях Титуса.

До обеда они побывали еще в двух местах, причем вторую экскурсию проводил Титус. Затем их привезли на берег большого озера, где устраивался обед-пикник. Столики расставили в тени деревьев, и легкий ветерок шелестел в листве… Место было чудесное, и после обеда Элис откинулась в кресле, закрыла глаза и подняла лицо к солнцу. Вдруг она почувствовала легкое прикосновение, открыла глаза и увидела огромную, необыкновенно красивую разноцветную бабочку, которая села ей на плечо. Элис была в восторге, что это нежное существо совсем не боялось ее. Вдруг бабочка взлетела и села опять, прямо на губы.

Несколько человек заметили это и наблюдали за ними. Один из лекторов, ботаник, объяснил ей:

— Она собирает соль с вашего рта. Титус обратил внимание на группу, толпившуюся вокруг них, подошел и увидел, как тетушка Луиза сделала снимок.

— Пригодится — показать внукам, — сказал он с усмешкой.

Услышав эти слова, Элис резко повернула голову в его сторону, и бабочка улетела. Она задумчиво проводила ее взглядом, такую блестящую на фоне ярко-голубого неба, а когда обернулась к Титусу, он уже ушел.

Озеро было таким красивым, что Элис не хотелось уезжать, но их ждала поездка в Эфес — лучший из уцелевших древних городов. Впечатления были очень сильны, но после столь насыщенного дня Элис и тетушка Лу с радостью вернулись на корабль.

Вечером они легли рано, и Элис так устала, что крепко спала всю ночь и утром они чуть было не проспали. В тот день предлагалось выбирать экскурсию на целый день или полдня, и тетушка предпочла последнюю, так как призналась, что провести подряд два дня на жаре для нее трудновато. Но Титус, Джек и Гэйл уехали на длительную экскурсию, и Элис не видела их до вечера.

Она сидела на открытой палубе, читала и загорала в лучах заходящего солнца, когда к ней подошла Гэйл и грациозно опустилась в шезлонг рядом с Элис.

— Твоя тетя сказала, что ты здесь.

— Хорошо провела время?

— Могу сказать, что да.

Элис посмотрела на нее с удивлением. Она знала, что мать Гэйл тоже выбрала короткую экскурсию и спросила:

— С кем ты была? — ожидая услышать в ответ имя Титуса.

Но Гэйл застенчиво ответила:

— Ну… с Джеком Ридом, — а потом несколько агрессивно добавила:

— Он довольно забавный.

— Да, я знаю.

— И довольно симпатичный.

— Я бы сказала, очень симпатичный.

— Да. По крайней мере гораздо лучше, чем я думала, — призналась Гэйл.

— В нем непознанные глубины и скрытые таланты, — сказала Элис, так как поняла, что Гэйл привлекает все таинственное.

— Какие глубины?

— Думаю, со временем ты сама узнаешь, — уклончиво ответила Элис. Но Гэйл насторожилась.

— Ты действительно что-нибудь знаешь о Джеке или все выдумываешь?

— Я действительно кое-что знаю, — призналась Элис.

— Тогда почему ты мне не расскажешь? — спросила Гэйл.

— Потому что я поклялась хранить тайну.

— Правда? Как интересно! — Гэйл задумчиво посмотрела на нее и вздохнула. Я знаю таких, как ты; коль обещали, секрета не выдадите. — Она пожала плечами. — Ты слышала, что корабль будет стоять в порту до двенадцати ночи? Мне кажется, что для разнообразия было бы неплохо поужинать в ресторане в городе. Я договорилась с твоей тетей; она не возражает.

— Гэйл!

Но та уже поднялась и направилась к лестнице.

— Встретимся на причале в семь часов.

— Гэйл! — Элис вскочила на ноги и крикнула ей вдогонку:

— Мы пойдем вдвоем?

Гэйл остановилась и повернулась к ней:

— Нет, с нами пойдет Джек. — И побежала дальше.

Кипя от негодования, Элис пошла в каюту извиниться перед тетушкой, но Луиза нисколько не возражала против затеи Гэйл.

— Тебе это пойдет на пользу, и ты развеешься. Элис надела нарядное белое платье, которое прекрасно оттеняло загар и подчеркивало стройную фигурку, туфли на высоком каблуке и стала осторожно спускаться по трапу. Джек уже ждал. Даже он выглядел довольно элегантным в легком светлом костюме. Он улыбнулся и чмокнул ее в щеку.

— По-моему, ты доволен собой, — сказала она, улыбнувшись в ответ. — Как идут дела?

— Не плохо. Совсем неплохо. — Он посмотрел наверх.

Появилась Гэйл, одетая в сверкающее платье из золотой парчи. Элис тоже посмотрела в ее сторону и застыла, увидев Титуса, который помогал ей спуститься вниз. Она быстро взглянула на Джека, но на его лице не было удивления.

— Что происходит? — потребовала она ответа.

— Гэйл подумала, что будет веселее, если нас будет четверо.

— Нет!

Но Джек взял ее за руку.

— Успокойся и не паникуй! Сначала давай посмотрим, что у Гэйл на уме.

— Я не хочу быть пешкой в ее игре, — сказала Элис сердито, но уже более тихим голосом. — И я думаю, что тебе этого тоже не хотелось бы.

Но Джек только засмеялся и повернулся поприветствовать подошедших. Гэйл была оживлена и болтала без умолку, а Титус, прочитав в глазах Элис раздражение, лишь насмешливо улыбался.

— Давайте сначала немного погуляем по городу, — предложила Гэйл. — Мне говорили, что тут потрясающие магазины.

Элис пошла рядом с Гэйл, мужчины следовали за ними.

— Почему ты не сказала мне, что пригласила Титуса? — спросила Элис шепотом.

Гэйл с удивлением посмотрела на нее.

— Это был единственный свободный мужчина. Но я надеюсь, ты не против его присутствия? Я думала, что ты не настолько с ним знакома, чтобы невзлюбить его.

«Попалась в собственную ловушку!» — подумала Элис. Как же трудно жить двойной жизнью!

— Я просто хотела знать, кто с нами идет, вот и все.

Но Гэйл уже направилась к ближайшему магазину.

В городе было полно базаров и современных супермаркетов, что создавало потрясающее зрелище. Около ярко освещенных ювелирных лавок расположились чистильщики обуви с ящиками из сверкающей меди. Каждый старался перещеголять соседа в оформлении своего места. Мальчишки с напольными весами предлагали прохожим свои услуги за несколько монет, а тонкие, как тростник, и невероятно вежливые молодые люди старались завести беседу и завлечь туристов в магазин кожаных изделий. И над всем этим стоял пряный аромат земли, который, казалось, становился все более густым по мере того, как судно двигалось к востоку. Но везде он был разный, и Элис подумала, что каждый кусочек земли, должно быть, пахнет по-своему.

— О чем ты думаешь? — Они остановились, так как Гэйл зазевалась у витрины магазина. Джек остался вместе с ней, и на какое-то время Элис и Титус оказались одни.

Подняв голову и взглянув на него, Элис сказала:

— Когда-то ты часто задавал мне этот вопрос. Но тогда ты действительно хотел знать ответ.

— Может быть, сейчас тоже хочу. Она покачала головой.

— Не думаю.

— Скажи мне, — настаивал Титус.

— Хорошо. — Она вызывающе вздернула подбородок. — Мне интересно знать, что случилось с Камиллой.

Титус в изумлении поднял брови.

— Ты думала об этом? Здесь?

— Да, — солгала Элис.

Конечно же, он ей не поверил, но его ответ удивил Элис:

— Мне было любопытно, когда ты соберешься задать этот вопрос.

Гэйл соблазнилась и вошла в магазин примерить пальто, Джек последовал за ней. Чувствуя себя неловко, Элис ответила:

— Вообще-то мне не очень интересно, но надо же выяснить все до конца.

— Конечно, — согласился с ней Титус. — Камилла замужем.

Он специально сделал паузу, и Элис пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы сохранить на лице спокойствие, а затем добавил:

— Замужем за адвокатом, с которым она встречалась, пока жила в нашем доме. Она с ним консультировалась по поводу Гарри, своего бывшего сожителя. Он очень приятный, добрый и надежный человек.

— А… твой сын?

— Адвокат официально усыновил его и ясно дал мне понять, что в дальнейшем сам намеревается о нем заботиться. Тим, разумеется, знает, кто я, и иногда мы встречаемся. Но у него уже было предостаточно отцов, поэтому я в его жизнь не вмешиваюсь. И, насколько мне известно, в скором времени у него появится брат или сестра.

— Значит, Камилла счастлива? — Элис не смогла скрыть неприязни в голосе.

— Да. И не завидуй ей, Элис. Ей много пришлось пережить. И она никогда не притворялась, ты не думай.

Не зная, верить этому или нет, Элис с нетерпением посмотрела на магазин.

— Ты думаешь, Гэйл в самом деле собирается что-нибудь купить?

— Сама — вряд ли, но, может, ей удастся раскрутить Джека. Давай немного пройдемся, ладно?

Элис заколебалась, но Титус пошел вперед, и ей не оставалось ничего другого, как пойти вместе с ним. Миновав несколько магазинов, они подошли к галерее, где продавались ковры, остановились в дверях и стали наблюдать за двумя женщинами в национальных костюмах, которые сидели за ткацкими станками. Чтобы соткать даже маленький ковер, необходимо бесчестное количество ярких шерстяных нитей.

— Неудивительно, что они такие дорогие, — заметила Элис, взглянув на ярлычки. — Нужны месяцы, чтобы выткать один такой ковер.

Титус не ответил, и когда она взглянула на него, то увидела, что он смотрит не на витрину, а на нее. То, что она прочитала в его глазах, заставило ее сердце бешено биться: откровенная страсть, желание, призыв — все было в них. Но в следующее мгновение он уже смотрел на Гэйл, которая подходила к ним. Какой-то момент Элис была уверена, что взгляд был обращен к ней, но все произошло так быстро, что она начала сомневаться; может быть, он так смотрел на Гэйл и хотел только ее.

— Где Джек? — спросил Титус.

— Он еще в магазине, покупает бумажник и отправил меня найти вас. Там совершенно потрясающее кожаное пальто, — сказала она Элис. — Я от него без ума, но оно ужасно дорогое. С тобой все в порядке? — добавила она, не услышав ответа.

— Что? О да, спасибо. Прошу прощения. Мои… мои мысли были далеко.

Это была чудовищная ложь, потому что Элис думала о Титусе, который стоял всего в нескольких шагах от них. Он задумчиво посмотрел на нее, но Элис сделала вид, что не заметила взгляда, и подошла к витрине ювелирного магазина. Она видела, что Титус заходил в такой же магазин, когда они были в Санторини, но на Гэйл не оказалось ни одной новой драгоценности (а уж Гэйл обязательно похвасталась бы, Элис знала точно), поэтому подарок, очевидно, предназначался не ей. Значит, у него в Англии есть кто-нибудь еще?

Джек присоединился к ним, и они двинулись дальше. Мужчины захотели почистить туфли и остановились у ящика, в который были вмонтированы даже часы, а затем нашли ресторан возле старого караван-сарая. Им дали отдельную кабинку. Элис села рядом с Титусом, напротив Джека, и не знала радоваться этому или огорчаться. Ее смущало, что они сидели так близко, что их плечи почти соприкасались, но зато ей не надо было смотреть ему в лицо. Она вновь почувствовала беспокойство и неуверенность, возбуждение и отчаяние, и при этом должна была держаться естественно.

К ним подошел улыбающийся официант, принес аперитив в крошечных стаканчиках и огромного размера меню. Пока все шло гладко, и они начали обсуждать, что будут есть, но затем Гэйл предложила взять на всех одно меце, сложное блюдо, к которому дополнительно подавали грибы и креветки. Совершенно машинально Элис сказала:

— Титус никогда не любил креветки. Наступила многозначительная пауза. Джек опомнился первым и, стараясь загладить ее промах, стал о чем-то говорить. Но Гэйл спросила:

— Минуточку. Что ты имела в виду, Элис, когда сказала, что он «никогда не любил» их?

— Ээ… разве ты не говорил этого вчера за ужином? — спросила Элис у Титуса, интонацией намекая, что он должен ответить утвердительно.

Но вместо этого Титус ответил:

— Мы ни разу не ужинали за одним столом во время этой поездки.

— Тогда за обедом.

— И не обедали тоже.

Губы Титуса дрогнули, когда он увидел ярость в глазах Элис, но она обмерла, когда он повернулся к Гэйл и сказал:

— Она знает. Потому что раньше мы жили вместе.

— Жили вместе? — Гэйл увидела, как у Элис вспыхнули щеки, и догадалась обо всем. — Вы были любовниками?

— Да, и довольно долго.

Гэйл уставилась на них, лицо ее стало постепенно краснеть, а в глазах загорелся гнев.

— Вы оба вели себя отвратительно, ничего мне не сказав. Из-за вас я выглядела, как дура.

— Нет, Гэйл, это не так. — Элис хотела прикоснуться к ее руке, но Гэйл отодвинулась. — Мы с Титусом давно расстались. До этого круиза в течение двух лет мы даже не виделись. — Переведя дыхание, она постаралась говорить спокойно. — Титус совершенно свободен и волен общаться, с кем пожелает. И мне… мне очень жаль, что он знает о том, что ты рассказала о вашей связи.

При этих словах Гэйл вздернула подбородок и быстро взглянула на Джека, но тот не проронил ни слова.

— Похоже, ты не очень удивлен, Джек. Ты… ты знал об этом?

— О том, что Элис и Титус были близки? Да.

— И… и обо мне? Он кивнул головой:

— И об этом тоже.

Гэйл разозлилась.

— Такое впечатление, что все все знают.

— Не совсем. — Титус пристально посмотрел на Гэйл. — Мне кажется, ты кое о чем должна рассказать Элис.

Элис с удивлением посмотрела на него, а затем ей пришла в голову мысль: «Боже, она сейчас скажет, что они обручились». Ей стоило огромного труда встретиться взглядом с Гэйл, пока она ждала ответа.

Губы Гэйл дрожали, но она справилась с собой и сказала:

— Хорошо. Все было не правдой — то, что я сказала о Титусе и о себе. Мы с ним не спали. Я это придумала, — закончила она с вызовом. Стало ясно, что поступила она так из тщеславия.

Элис не знала, как реагировать на это признание.

— Ну, поскольку все проблемы решены, может быть, теперь мы обсудим, что будем есть, — сказал Джек. — Послушайте, лично я хотел бы попробовать красную кефаль. А ты, Гэйл?

Женщины с благодарностью посмотрели на него, хотя трудно было сказать, у кого из них щеки пылали сильнее. Элис взяла меню и невидящим взглядом уставилась в него. Зачем Титус заставил бедняжку Гэйл признаться во лжи, зачем он вообще все это затеял? Скорее всего, чтобы внести ясность, но для кого? Если для Джека, то тогда Титусу стоило всего-навсего шепнуть ему на ухо. Значит, это было сделано ради нее. Но почему это так важно для Титуса, если только… Элис испугалась своих мыслей, боялась, что надежды опять вернутся к ней. Понимая, что остальные смотрят на нее, она оживилась, стала смеяться, болтать о всяких пустяках и вела себя вполне непринужденно до конца ужина.

— В нашем распоряжении еще есть пара часов до отплытия, — сказал Джек, когда они покинули ресторан. — Что будем делать?

— Мы с Элис прогуляемся по берегу, — заявил Титус решительно и добавил:

— Увидимся на судне.

Ночь была ясная, в небе горели звезды, и луна сверкала серебром. Они долго шли молча. Когда огни центра города остались позади, Титус сказал:

— Давай пройдемся по пляжу.

Он спрыгнул с дорожки на песок, и Элис положила руки ему на плечи, чтобы он поддержал ее, хотя вполне могла спуститься самостоятельно. Она сняла туфли и отошла к самой воде. Титус наблюдал за ней. Она повернулась к нему и спросила:

— Почему?

— Ну и вопрос! Что именно почему?

— Почему ты позволил мне думать, что вы с Гэйл были любовниками?

— Разве это было так уж важно?

— Ты прекрасно знаешь, что важно, — воскликнула она. — Зачем ты это сделал? Почему ты целовал ее у меня на глазах. Это что — месть?

— Месть?

— Да, за то, что я бросила тебя. За то, что я не оправдала твои ожидания? Ты же об этом хотел поведать в своем сонете?

Титус покачал головой, и затем, медленно подбирая нужные слова, сказал:

— Когда ты ушла, я был вне себя от ярости. Никогда в жизни не испытывал такой злости. Я знал — из-за того, что мы полюбили друг друга с первого взгляда, для тебя наши отношения, наша совместная жизнь стали сбывшейся мечтой, идеальной любовью. Я пытался сохранить этот сказочный мир, но когда понадобился Камилле и Тиму, у меня не было другого выхода, и пришлось тебе все рассказать. Мне не хотелось разбивать твои мечты, Элис, но я был вынужден это сделать. А затем, когда я нуждался в тебе, ты не захотела мне помочь и этим убила мою мечту.

— Так значит, это месть?

— Нет. Я стал ухаживать за Гэйл и поцеловал ее, потому что хотел посмотреть, как ты будешь реагировать. Мне важно было знать, любишь ли ты еще меня и станешь ли ревновать. То, что она похвасталась тебе, будто нас связывает нечто большее, было продиктовано ее тщеславием, но никак не входило в мои планы.

— Ну и как, я правильно среагировала? — спросила Элис с горькой усмешкой.

— Ты засмеялась, — напомнил он ей. — Поэтому я не знал, что и думать. Но когда ты уплыла в море, я так волновался, что уже был готов поплыть за тобой.

Не отвечая на эти слова, Элис сказала:

— Я не солгала, когда сказала, что уплыла для того, чтобы побыть одной. Она замолчала, устремив взгляд вдаль. — Я тебя очень разочаровала, верно?

Титус ответил:

— Во многом я сам виноват; я слишком опекал тебя.

При этих словах она обернулась, пытаясь лучше разглядеть его лицо.

— А я слишком многого ждала от тебя; я хотела, чтобы ты любил меня одну даже до того, как мы встретились.

— Тогда мы пара дураков, — произнес он мягко и протянул руку.

Она не взяла ее и сказала:

— Почему ты сделал мне это мерзкое предложение, почему ты был так циничен? Хотел заставить меня почувствовать, что я ничего не стою?

— Конечно, нет, — перебил он. — Я не был абсолютно уверен, что ты все еще любишь меня. Мне надо было в этом убедиться.

— И из-за того, что я отказала тебе, ты подумал, что я тебя разлюбила?

Титус рассмеялся. В его голосе звучала мягкая ирония.

— Конечно, нет, совсем наоборот. Ты рассвирепела, твой гнев был восхитителен, и я уже точно знал, что любовь не прошла. Ты не собираешься это отрицать?

Она не отвечала, и он нежно, с любовью посмотрел на нее.

— Есть еще вопросы? Потому что если нет…

— Есть, — твердо сказала Элис, чем очень удивила Титуса. — Я видела, как ты что-то покупал в ювелирном магазине в Санторини. Для кого?

Титус помолчал, и затем ответил:

— Для женщины по имени Гвен. Мы встречаемся несколько раз в неделю.

— Так значит, у тебя есть кто-то еще! — Она попыталась скрыть охватившее ее отчаяние.

— Да, это женщина, которая приходит убирал в доме. Она замужем, у нее два взрослых сына и у нее есть браслет с подвесками. Я покупал еще одну фигурку.

У Элис вырвался вздох облегчения. Титус подошел и положил руки ей на плечи.

— Элис, — мягко сказал он. — Я так по тебе соскучился. Ты знаешь, каково лежать по ночам без сна и мечтать о тебе?

— Да, конечно, знаю, — сказала Элис срывающимся голосом. — Почему ты не пришел за мной? Я ждала и ждала, но ты не звонил, не писал, не…

— Потому что вначале я ужасно на тебя разозлился. Я чувствовал, что мы могли все выяснить, если бы ты захотела выслушать меня. Как только приехали Камилла с Тимом, я отдал им ключи от дома, собрал вещи и переехал. Я сделал то, что был обязан сделать, и обеспечил им крышу над головой. Но с ней я оставаться не хотел. Мне нужна была только ты.

— Тогда почему же ты не пришел за мной потом?

— Я долго не мог успокоиться. Видишь ли, ты не дала мне возможности объяснить, что Тим серьезно болен и ему необходима была операция.

— Операция? Боже мой, Титус, неудивительно, что ты так злился на меня. Он и не пытался отрицать.

— Да, я долго был с ними, но как только смог, уехал в Египет. Мне нужно было время, чтобы успокоиться и все обдумать. Потом у меня появилась возможность остаться там еще на полтора года. И когда ты не ответила на мое письмо, я решил принять предложение.

— Ты мне писал? — Элис испуганно посмотрела на него. — Но Титус! Я не получила письма. Клянусь. Я…

— Я знаю, — перебил он ее. — Тетя Луиза рассказала мне. Похоже, твой отец так разозлился на меня, что бросил его в камин.

— О, нет! Если бы я только знала!.. — сказала она в отчаянии.

— Не осуждай его, Элис. Он был уверен, что ограждает тебя от неприятностей.

— О чем… о чем ты писал? Титус пожал плечами.

— Обо всем, что могло вернуть тебя… Что во всем виноват я сам… Что люблю тебя, хочу тебя, что ты мне нужна… Что я не могу жить без тебя. И, конечно, просил прощения за то, что не рассказал тебе о Камилле и Тиме раньше.

— Было бы лучше, если бы ты это сделал сразу.

— Да, — согласился Титус. — Но это слишком давняя история. Я думал, что все уже в прошлом. Такая любовь, какая была у нас, бывает одна из тысячи; я не хотел, чтобы ее что-либо омрачало. — Он вздохнул. — Я ошибся и все испортил.

Элис не хотела, чтобы он брал всю вину на себя, и сказала:

— Нет, я тоже виновата. Я слишком ревновала и хотела, чтобы все принадлежало мне одной.

— Я бы тоже повел себя так, если бы в твоей жизни оказался другой мужчина. Я боялся, что, расставшись со мной, ты встретишь другого.

Элис засмеялась.

— А я-то думала, что ты разлюбил меня и даже возненавидел.

— Никогда в жизни, — сказал он нежно. — Никогда.

Он хотел обнять ее, но она уперлась руками в его грудь. На ее лице отражалось страдание.

— Титус, все пошло кувырком. За один день! Если бы только ты все рассказал мне! Если бы я тебя выслушала! Я думала, что твой сын тебе нужнее, чем я. Что ты полюбишь Камиллу и…

— Не говори глупостей, — перебил он резко. — Как я могу любить кого-нибудь еще?

Она прижалась к нему, обвила его шею руками, он крепко держал ее в своих руках, так крепко, словно боялся снова потерять. Он страстно поцеловал Элис, развеивая этим поцелуем все ее сомнения.

— Я никогда не перестану любить тебя, хотеть тебя. Я постоянно думал о тебе. Каждый день, каждую ночь.

Элис смеялась и плакала, а он, сжимая ее в объятиях, своими поцелуями осушал слезы.

— Моя милая, дорогая девочка. Какими же глупыми мы были!

— Но больше этого никогда не случится, никогда. Обещай, что ты ничего не будешь скрывать от меня, даже для моего блага.

— Конечно.

Элис нежно провела рукой по его лицу и заглянула ему в глаза. В ее глазах светились любовь и счастье. Слегка заикаясь, она сказала:

— А я обещаю никогда не быть трусихой.

— Ты нашла в себе мужество остаться на корабле.

— Потому что в глубине души я хотела, чтобы это произошло. Понимала, что напрасно, но все время надеялась. Я не могла уйти, не могла не воспользоваться случаем видеть тебя, слышать твой голос — даже если ты разговаривал с Гэйл, призналась Элис. — О, Титус! Держи меня и больше не отпускай.

— Никогда. Никогда в жизни. — Он нашел ее губы и стал с упоением целовать. Трудно было сдерживать нарастающую страсть и водоворот чувств, в котором бурлящее желание заглушало звуки моря, а стремление быть вместе согревало сильнее, чем тепло ночи. Титус осыпал поцелуями ее глаза, шею, губы почти так же, как в первый раз, но теперь его желание было глубже, жгло его сильнее, потому что он знал, какое блаженство могло дать ему ее тело, и понимал, что чувственного совершенства они могут достичь только во взаимной любви.

Наконец Титус поднял голову. Он тяжело дышал, и сердце его колотилось.

— Давай вернемся на корабль, — позвал он. — Вернемся сейчас.

Элис тихо засмеялась. Сердце ее также бешено стучало в груди.

— О да! Да, да, да.

Ее желание было таким откровенным, что Титус расхохотался, и они стояли на берегу, как двое сумасшедших, и продолжали смеяться не в силах остановиться. Затем Титус обнял ее и быстро повел в сторону причала.

— Эй, не так быстро, — засмеялась Элис, хотя готова была бежать.

— Ты с ума сошла? Я ждал этой ночи два года. Она замедлила шаг и заглянула ему в лицо при свете уличного фонаря. Теперь она была уверена в нем, но ей еще раз захотелось услышать ответ.

— Ты правда ни с кем не был близок?

— Нет. Ни с Камиллой, ни с Гэйл. Я был уверен, что ты знаешь, что мне никто не нужен, кроме тебя.

Элис улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она уже знала, что счастье совсем рядом, но не могла отказать себе в удовольствии немного подразнить Титуса.

— А разве ты не хочешь спросить, был ли кто-нибудь у меня?

— Другой мужчина? — Титус засмеялся. В глазах его светились торжество и счастье, а еще в них можно было увидеть глубокую, с трудом сдерживаемую страсть.

— Я знал, что у тебя никого нет. Еще до того, как начался круиз, твоя тетя сказала… — Он понял, что проболтался, и осекся. — Ээ… я хотел рассказать тебе потом. Понимаешь ли…

— Начинай, — перебила его Элис, слегка отодвинувшись от него. — Ты хочешь сказать, что знал, что я отправляюсь в этот круиз?

— Ну да. Понимаешь, когда я вернулся в Англию, то сразу попытался найти тебя, но твои родители, которые справедливо считали, что я и так уже принес тебе достаточно горя, ни за что не хотели сказать, где ты. Затем я вспомнил о тетушке Луизе и пошел к ней. Похоже, она очень переживала за тебя, но тоже отказалась дать твой адрес, сказав, что мы должны встретиться на нейтральной территории. Затем она прочитала о несчастном случае с лектором и подумала, что это даст нам отличный шанс. Луиза позвонила мне и предложила попытаться занять освободившееся место. Она обещала уговорить тебя поехать, если меня возьмут. Он засмеялся. — Еще она сказала, что ты уже не сможешь убежать.

— Она это сделала? — Элис охватило негодование. — Я была для вас марионеткой, вы управляли мною!

— Только потому, что мы любим тебя, — быстро сказал Титус.

— Но я же повернулась и убежала, когда мы встретились в Дельфах. Наверняка ты сразу понял, что я все еще люблю тебя. Почему же ты сразу не пришел и не сказал, что любишь, что я нужна тебе. Почему ты позволил мне пройти через весь этот кошмар, когда я думала, что ты влюблен в Гэйл?

— Но я не знал точно, что ты чувствовала, — пытался убедить ее Титус. Да, я понял, что мое появление каким-то образом подействовало на тебя, но это могла быть как любовь, так и ненависть. Мне надо было убедиться. Кроме того, твоя тетя опасалась, что ты становиться апатичной, с головой уходить в работу. Поэтому я подумал, что если заставлю тебя приревновать к Гэйл, это будет хорошей встряской и ты начнешь бороться.

— Я пошла работать в школу потому, что нуждалась в убежище, — резко ответила Элис, — месте, где я могла зализать свои раны… Потому что ты не приходил, и это разрывало мне сердце. Ты не представляешь, что я испытывала. Я не была апатичной; душа моя ныла, но я изо всех сил старалась не показать вида. А сейчас ты опять заставил меня пройти через все это, глубже всадил нож в рану, а сам…

— Элис, прости меня. Я не знал. Откуда я мог знать? Дорогая, пожалуйста, разреши мне…

Но она вырвалась из его рук и побежала по пляжу к ступенькам, ведущим на тротуар. Затем остановилась и повернулась к нему.

— Отдай мой туфли.

— Элис, пожалуйста, послушай. Я…

— Нет. — Она швырнула туфли на землю и яростно сунула в них ноги. — Я испытала муки ада! Все наши неприятности из-за того, что ты не был со мной откровенен, и сейчас ты все скрываешь от меня.

— Но это совсем не так. — Титус поднялся по ступенькам и попытался поймать ее, но она сердито оттолкнула его.

— Отойди! Если ты дотронешься до меня, я закричу.

— Не валяй дурака! Я только хотел, чтобы мы были счастливы и уверены друг в друге, в своей любви.

Он обнял ее за талию, но Элис громко закричала.

Титус чертыхнулся и хотел ладонью прикрыть ей рот, но было поздно — к ним уже бежали люди. Несколько человек схватили Титуса. Он выпустил Элис, повернулся к ним, пытаясь объяснить, в чем дело. Элис воспользовалась этим и убежала, оставив его одного. Пусть выкручивается сам! Она вся кипела от злости, и ей было все равно, будут у него неприятности или нет.

До корабля было далеко, и в любое другое время Элис побоялась бы идти одна так поздно по незнакомому городу, но сейчас она шагала по улице в таком разъяренном состоянии, что мужчины, пожелавшие подойти ближе, тут же отскакивали от нее, как ужаленные. Наконец она добралась до причала, поднялась по трапу, но вместо того, чтобы найти тетю и излить на нее весь свой гнев, стала расхаживать взад и вперед по палубе. Ей хотелось как-то выместить свою ярость, но никого не попадалось, и ей оставалось только ждать, когда вернется Титус.

Пришли Джек и Гэйл и, держась за руки, отправились в бар около бассейна. Там уже собралось много пассажиров. В двенадцать часов Титуса еще не было. Каково же было ее удивление, когда она увидела его в сопровождении двух полицейских. Они не отпускали Титуса до тех пор, пока к ним не спустился руководитель круиза и не поручился за него.

«Так ему и надо!» — подумала Элис и пошла к себе в каюту, решив помучить его хотя бы еще день, а потом простить.

На следующее утро новость об «аресте» Титуса взбудоражила весь корабль. Он пришел к ним еще до завтрака и стал колотить в дверь каюты.

— Боже мой! Кто это? — воскликнула тетушка.

— Титус, — спокойно ответила Элис. — Наверное, он волнуется, не убила ли я тебя за то, что вы устроили сговор за моей спиной?

— О, он рассказал тебе. Значит ли это, что?.. — она выжидательно посмотрела на нее. Титус опять начал колотить в дверь.

— Скажи ему, пожалуйста, чтобы он ушел и оставил меня в покое.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ему это сказала?

— Да, — твердо ответила Элис.

Луиза выглянула за дверь и передала ему просьбу Элис, но когда они пошли завтракать, он стоял в коридоре, прислонившись к стене и Сложив на груди руки. Элис прошла, даже не взглянув в его сторону. Титус пошел следом, так как коридор был слишком узким, и идти рядом он не мог. Наклонившись, он сказал Элис на ухо:

— Будь любезна, объясни руководителю круиза, что произошло вчера вечером. Он думает, что я сексуальный маньяк или что-то вроде этого.

— Очень жаль! — отпарировала Элис. Она получала большое удовольствие от этой сцены.

— Ты собираешься сказать ему?

— Нет.

— Ты за это заплатишь, когда мы будем одни, любовь моя, — сказал Титус. В глазах его мелькнул злой огонек.

— Угрозы не могут заставить меня изменить решение. — Но душа Элис пела в ожидании и она решила, что, вероятно, не стоит продлевать кару так надолго.

Около столовой он отстал от них, а Элис с тетушкой направились к столику, за которым уже сидела Гэйл и энергично махала им рукой.

— Вы слышали про Титуса? — спросила она, едва они уселись.

— Да. Это он со мной поссорился. Боюсь, я заставила его одного расхлебывать кашу.

— Я так и думала, — сказала Гэйл без особого интереса, чем очень удивила Элис, которая была уверена, что для Гэйл это событие будет более занятным. Но Гэйл откинулась на спинку стула и сказала:

— Представляешь, вчера вечером, когда я вернулась в свою каюту, то увидела потрясающее кожаное пальто, о котором я тебе рассказывала, то, которое стоит баснословных денег. Джек купил его для меня и отослал на корабль. Ну, разве он не прелесть? — Она нахмурилась. — Ты знаешь, Джек мне действительно нравится. С ним весело, он совсем не зануда. И в нем нет надрыва. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Элис кивнула головой, и Гэйл вздохнула с сожалением.

— Как жаль, что у него нет денег. Мне кажется, с ним я бы чувствовала себя надежно.

Элис ничего не ответила, но после завтрака попыталась отыскать женщину, которая рассказывала, какой Джек превосходный врач.

— Вы знаете миссис Турнбулл? — спросила она, указывая на Гэйл. — Она рассказывала мне о больном родственнике, которому врачи никак не могут поставить правильный диагноз. Я подумала, что, может быть, вы расскажете ей о своей сестре…

— Разумеется. Я сделаю это прямо сейчас.

— Видите ли, она рассказала мне это по секрету, поэтому будет лучше, если вы упомянете об этом как бы ненароком.

— Конечно. Я все поняла.

Элис отошла от нее, посмеиваясь в душе. Она думала, что на сегодня доброе дело сделано.

Но она ошиблась. Судно проходило мимо цепочки мелких островов, тянувшихся вдоль турецкого берега. Некоторые из них были совсем крошечными и необитаемыми, на других длинные пляжи из золотистого песка привлекали отдыхающих. Их небольшое судно могло идти рядом с берегом, и пассажирам было все хорошо видно. Офицер на мостике называл в громкоговоритель острова и населенные пункты, мимо которых они проплывали. Корабль огибал каменистый мыс одного из островов, и вдруг прямо перед ним оказался водный велосипед с тремя мальчиками.

Рулевой уже не мог ничего сделать. По громкоговорителю раздались крики предупреждения, и все пассажиры бросились к борту. Завыла сирена, и двое сидящих на велосипеде мальчиков в панике пытались развернуться, причем каждый в свою сторону. Третий мальчик, который стоял позади, поскользнулся, ударился головой о край сиденья и упал в воду. Элис сбросила туфли, вскочила на поручень и нырнула головой вниз.

Самую большую опасность представлял винт судна, поэтому она быстро поплыла к велосипеду. Мальчики уже выровняли его и теперь вглядывались в воду, стараясь увидеть своего друга.

— Плывите к берегу! Я найду его, — закричала Элис, взмахом руки указывая, куда им плыть.

Судно было уже совсем близко, в нескольких метрах. Она глубоко нырнула, с облегчением обнаружив, что вода чистая и прозрачная, и тут же увидела тонущего мальчика. Он барахтался, делая отчаянные попытки выбраться на поверхность. Схватив его, Элис зажала ему рот и нос рукой, увлекая за собой на глубину. Сначала он пытался бороться, и она с большим трудом удерживала его, но потом перестал сопротивляться. Над головой был слышен шум корабля, который стал постепенно стихать, когда заглушили двигатель, но какое-то время лопасти винта еще продолжали вращаться. Гул продолжался, но на этот раз уже у нее в голове, так как она с трудом сдерживала дыхание. Элис не сводила глаз с днища корабля, и как только лопасти остановились, она устремилась на поверхность, изо всех сил работая ногами. Она боялась отпустить мальчика, так как руки ее болели и она чувствовала нарастающую слабость.

Наконец они смогли вдохнуть живительного воздуха, и вдруг она увидела рядом Титуса. Приняв из ее рук ребенка, он пытался привести его в чувство. В полном изнеможении Элис стала снова погружаться в воду, но Титус схватил ее и вытащил на поверхность.

— Держись за мои плечи. — Она ухватила его руками за шею и закрыла глаза, чувствуя, что силы постепенно возвращаются к ней. Словно сквозь туман она видела, как с корабля спускают спасательную шлюпку, видела двух мальчиков, которые чудом остались невредимы на своем велосипеде. От берега отчалила еще одна лодка.

— Держись! — сказал Титус. — Еще немного.

— Я в порядке. Как мальчик?

— Мне кажется, он дышит.

Лодки подобрали их и отвезли на берег. Они сидели рядом, и Титус крепко обнимал ее, а в другой лодке Джек делал пострадавшему искусственное дыхание. Потом они вместе стояли на пляже, в стороне от толпы, и ждали, пока мальчика увезут на «скорой помощи». Проводив его, Джек подошел к ним и, подняв вверх большой палец, дал понять, что все нормально.

— Сейчас он плачет и зовет мать. Как у вас дела?

— Все отлично, — широко улыбаясь, сказал Титус. — Во всех отношениях. И он еще крепче обнял Элис.

— Рад слышать. Ну уж теперь пассажирам будет, о чем поговорить. Нам лучше вернуться на корабль.

— Титус! — Элис с мольбой посмотрела на него. — Нам обязательно надо возвращаться? Он с облегчением вздохнул.

— Слава Богу. Эта посудина мне тоже до чертиков надоела. Джек! Ты можешь уговорить их упаковать наши вещи и прислать на берег?

— Конечно. Нет проблем. Элис сказала:

— Пожалуйста, извинись за меня перед тетушкой и скажи, что все сработало. Она поймет.

Джек направился к лодке, а Титус улыбнулся ей.

— Ты имеешь представление, где мы находимся?

— Нет. А разве это так уж важно?

— Совершенно нет.

— Может быть, мы сможем найти маленький домик и снимем его на пару недель. Титус наклонился и поцеловал ее.

— Мне кажется, нам он понадобится на более длительное время.

— Тогда на месяц или больше?

— Я могу не возвращаться до октября, — объявил он.

Элис фыркнула от смеха.

— Но мне надо быть на работе в сентябре.

— Боюсь, им придется обойтись без тебя, дорогая. Потому что к этому времени ты будешь не только замужем, но и беременна.

— Правда? Это угроза?

— Нет, любовь моя. Это обещание. — Титус обнял ее и закрепил свое обещание поцелуем.

А с корабля раздались и радостно поплыли над водой приветственные крики пассажиров, которые все еще стояли у края борта.