Глава 16

Провокация сумасшествия

Придя в себя Филимонов обнаружил себя лежащим в неосвещённом помещении. Голова натужно болела, в ушах стоял сильный, ровный звон. Пошевелив конечностями Алексей выяснил что он не связан и не раздет, даже маскхалат остался на нём. Отсутствовали только ремень с портупеей и шлем. Потрогав голову выяснил что на ней продолжает плотно сидеть подшлемник. Жетон с личным номером однако отсутствовал. Равно как и всё содержимое карманов.

– Так, что там было? – Мысленно спросил себя Филимонов.

Так же мысленно он постепенно восстановил содержание своих карманов на момент пленения. Кроме удостоверения личности на момент выхода из канализации у него ничего в карманах не было. Смартфон он, как предчувствуя беду, на этот раз оставил в своей каморке в метро, а фотографии взятые у Вована, опять же по предчувствию, уничтожил в канализации, на обратном пути.

– Это хорошо. Допрашивать всё равно ведь будут. А прицепиться собственно не к чему. – Довольно подумал Алексей. – Так что пусть допрашивают, удовлетворяют свои садистские потребности. Официально, для них, я теперь бывший капитан Российской Армии Алексей Филимонов, дезертир. Тридцати трёх лет от роду, неженатый, гость столицы, родом с Дальнего Востока. Родных и близких в Москве нет, зацепить меня нечем. Хотя, вру, были, были близкие, но погибли в том бою, когда меня пленили. – Тяжко задумавшись над последним предложением строил свою версию Филимонов. – На том и стоим, а там пусть хоть шкуру сдирают. Сбежал из рядов доблестных Вооружённых Сил потому как ощутил приближающийся конец. Хотел сколотить что-то типа своей вольной бригады. – Продолжал Алексей. – В принципе нормальная, рабочая версия. – Подытожил он.

Набросав основу своей легенды, Алексей было захотел подняться и изучить помещение в котором он находился. Но попытавшись поднять голову ощутил сильное головокружение и слабость.

– К чёрту осмотр. Помещение в любом случае подвальное, замкнутое, сбежать не выйдет. Да и бегун из меня сейчас никакой. Потом наверняка ещё будет возможность сбежать. А для этого силы нужны. Так что отдыхай, отдыхай Филимонов, пока дают. – Закончил размышления Алексей и расслабившись быстро заснул.

Проснулся он от грохота засова на двери. Дверь распахнулась и в неё, вслед за тусклым светом, проник пухлый охранник. Алексей открыв глаза принялся его рассматривать. Фашистская повязка на руке охранника была меньше обычной и розового цвета. Это указывало на то что данный человек среди фашистов находится недавно.

– Перебежчик. – Вяло подумал Филимонов.

– Вставай! – Громко сказал охранник. Алексей услышал сказанное ему как бы через пелену, но достаточно отчётливо.

– Слух вернулся. – Радостная мысль проскользнула у него в голове.

Охранник подойдя к Алексею беззлобно поддел его ногой обутой в валенки с галошами. – Давай уже вставай! Хорош расслабляться! – Сухо и просто приказал охранник.

Филимонов осторожно поднялся. Охранник не торопил его.

– Неопытный, явно новичок. – Мысленно дал ему оценку Алексей. И слегка покачиваясь, заложив предусмотрительно руки за спину вышел из камеры. После того как Филимонов оказался в коридоре, охранник поставив его лицом к стене одел ему на глаза чёрную повязку.

– Опа! Хреновый поворот. – С досадой пронеслась мысль у Алексея.

Одев повязку охранник взял пленного за руку и повёл по коридорам. Вёл долго, здание оказалось большое. Поднявшись по лестнице и проходя вдоль коридора на другом этаже Алексей, снова как бы через пелену, услышал чьи-то крики и стоны.

– Хули, гестапо по ходу. – Отрешённо подумал он.

Повязку с глаз снял тот же охранник только лишь проведя его в помещение с заколоченными досками окнами и отделанными сортирным кафелем стенами и полом. Оглядевшись Алексей заметил привинченный к полу стул, крюки вмонтированные в стену, металлический стол по типу операционного с приспособлениями для крепления конечностей.

– Ну всё, пиздец, пыточная. – С неприятным предчувствием подумал Алексей.

За столом, спиной к вошедшим стоял человек в чёрном мундире. Внезапно он обернулся.

– Здравствуйте. – Вежливо и спокойно поздоровался человек в чёрном мундире. И выдержав короткую паузу, оглядывая Филимонова с ног до головы, продолжил. – Пусть вас не смущает антураж, если вы будете достаточно благоразумны, то он так и останется неким остросюжетным фоном нашей сегодняшней беседы. – Так же ровно и вежливо сказал он и жестом предложил Филимонову присесть на металлический стул привинченный к полу.

– Под Штирлица косит, мудила. – Оценивающе подумал Алексей усаживаясь на стул.

– Полагаю, вы знаете моё имя, хотелось бы знать ваше. – Поразившись своему спокойствию, ровно произнёс Алексей свою первую за этот день фразу.

– Да, вы совершенно правы. Я знаю ваше имя, и звание, и даже наименование подразделения в котором вы проходили службу. – Сказал человек в чёрном мундире усаживаясь за стол.

Услышав про наименование подразделения Филимонов смутился, но постарался максимально взять в себя в руки.

– Надо по максимуму выяснить что он знает обо мне. – Спокойно рассуждал Алексей.

– Что же, представлюсь, так действительно будет удобнее общаться. Я штандартенфюрер Герман Алексеев. Для вас просто Герман. – Представился человек в чёрном мундире.

– Да, звучит как Отто Исаев. Под Штирлица косит явно, опездал блядь. – Невесело подвёл итог первым впечатлениям Филимонов.

– Очень приятно. Действительно рад знакомству. – Полностью сдерживая проступившую в душе иронию поддержал контакт Алексей.

– Рад вашему дружелюбию. Дружелюбие в вашей ситуации удел сильных и благоразумных. – Сделал ответную реплику Герман, перелистывая открытую на столе папку. Перелистав её, он показал его Алексею, повернув лицевой стороной.

– Это досье на вас и ваш отряд. Мы знаем очень многое, но хотелось бы сегодня прояснить ряд моментов. И вы мне, и нам поможете. – Уверенно сказал Герман, наблюдая за реакцией.

Филимонов вгляделся. На лицевой стороне папки наклеенными буквами было написано «Отряд специального назначения «Краснопресненский».

– Не ожидал! – Не скрывая удивления сказал Алексей.

– Естественно. Немного раскрою карты. – Сказал Герман и положив папку поднял со стола ещё две других, также повернув их лицевой стороной, так чтоб Алексею было хорошо видно.

Ещё раз вглядевшись Филимонов прочитал названия, написанные аналогичным образом. «Отряд специального назначения «Замоскворецкий», «Отряд специального назначения «Сокольнический».

– Полный пиздец!!! – Еле сдерживая себя подумал Алексей. И продолжил мысль – Это же активные отряды других секторов ГО метрополитена.

Отойдя от удивления, и сделав серьёзный вид, Филимонов произнёс:

– Вы знаете намного больше меня. Мне даже неясно что я вам смогу сказать нового.

– Неясно вам, но очевидно мне. – Расплылся в улыбке Герман. – Это хорошо, мы сработаемся.

– А вот хуй тебе. – Раззадорено подумал Филимонов и расплылся в ответной улыбке.

– А что в папках? – Напустив наивности спросил Алексей.

– В папках? – Переспросил, нахмурившись, Герман. – Вы вроде неглупый человек, сами должны понимать.

– Ну мало ли. – Отозвался Алексей.

– Вообще это очевидно, в папках разведдонесения, фотографии, показания очевидцев. Ну в самом деле, что вы как маленький. – С наставлением в голосе сказал Герман.

– Первую просьбу выполнил. Не очень крепкий гражданин. Надо жать его дальше, шанс есть. – Оценивал мысленно Алексей.

– А что вы от меня узнать хотите? – Уверенно продолжил Филимонов, шаг за шагом пытаясь перехватить руководство беседой.

– Наш интерес к вам носит самый обширный характер. – Развернувшись на стуле вбок и повернув голову к Алексею, вальяжно начал Герман. – Видите ли, названия отрядов очень напоминают название некоторых структур, некоторого объекта Гражданской обороны.

– Защищается и контратакует. – Быстро оценил Филимонов.

– Состояние дел именно на этом объекте нас и интересует. И вы его прекрасно знаете, я по вам уже всё вижу. – В аналогичной позе и с той же интонацией продолжил допрашивающий.

– Нихуя ты не видишь сука, виделка ещё не выросла. На понт брать пытается. – Продолжал анализировать разговор в своей голове Алексей.

– Ну, может начнёте свой увлекательный рассказ? – Снова повернувшись всем телом к Алексею предложил Герман.

– А что если нет? – Изобразив неуверенность спросил Филимонов.

– Оглянитесь вокруг. Стоит вам отказать и сюда придёт другой человек. И я не смогу ему в чём либо помешать относительно вас. – Тонко угрожая ответил Герман.

– Максимум пизды даст твой другой человек. Для остального я слишком ценен. И снова понты. Теряете нить гражданин. – Уверенно рассуждал Филимонов.

– Ну… – Изобразив растерянность, начал Алексей. – Я человек военный, конкретный, не могу так в общем… Может какие конкретные вопросы есть?

– Вы очень правильно поступаете. – Обрадовано сказал допрашивающий. – Конечно, вопросы есть, и их немало.

– Так задавайте, я отвечу! – Выдав заготовленную озабоченность с нетерпением, сказал Алексей.

– Охарактеризуйте состояние дел в метро? – Деловито задал первый вопрос Герман.

– Так это, все знают, мрази там. Конченные. – Напустив удивления ответил Филимонов.

– Не всё так просто как вы сказали. Хотя об этом знают уже не все. – Продолжил Герман.

– А как? Может расскажете? – Задал вопросы, обретая всё большую уверенность внутри себя, Алексей.

Повисла тишина, Герман тяжело вздохнул. Услышав вздох Филимонов понял, что именно сейчас со стороны фашиста последует неприятный для него, качественно иной ход.

– Но на этом этапе я его обломал. – Довольно подумал Алексей.

– Я вижу вы не готовы сейчас продолжать наш увлекательный разговор. Полагаю вам стоит отдохнуть. Сейчас вас проводят в камеру. Как у меня появится время я вызову вас снова. Хотелось бы чтоб к тому моменту вы хорошо отдохнули, собрались с мыслями. И да, с вами будут хорошо обращаться, до результатов следующей беседы я вам могу обещать физическую неприкосновенность и относительный телесный комфорт. – Спокойно, без какой-либо иронии, произнёс Герман нажимая кнопку под столом.

– Что-то нехорошее задумал этот пидор. – Свербила мозг Алексея беспокойная мысль.

Вошедший охранник снова надел повязку на глаза Филимонова и выведя из помещения повёл по коридорам. В этот раз путь был несколько иным. Закончился он у другой камеры. Введя Алексея туда охранник усадил его на пол и загремев цепью пристегнул её к ноге Филимонова. Другой конец цепи был вмурован в стену. Рядом с ним поставили пластиковую канистру заполненную водой и маленькую картонную коробку внутри которой лежал плесневелый кусок копчёного сала. Напротив Филимонова стоял металлический стол с креплениями, навроде того что был в кабинете Германа Алексеева. К столу был прикреплён человек. Он был без верхней одежды и обуви, в одних форменных штанах. Всё его туловище покрывали ожоги, голова была обрита, а на месте глаз были кровавые провалы. В помещение вошёл другой охранник, в одной руке он нёс ведро на дне которого находились экскременты, в другой руке был молоток. Подойдя к столу и вытащив из кармана гвозди он стал по очереди макать их острыми концами в экскременты и заколачивать в голени человека лежавшего на столе. Тот при этом издавал очень слабые стоны. Заколотив пятнадцать гвоздей охранники покинули помещение. В помещение следом за ними вошёл фашист в белом маскхалате, тот самый который пытался разговаривать с Филимоновым при пленении. Подойдя к Алексею он снял с него повязку.

– Вот так засранец. Он подыхает, а ты смотри, жри, пей, спи. Весь театр только для тебя, ты нынче единственный зритель. – Сказал фашист и усмехнувшись вышел из помещения. Дверь за ним громыхнула замком. Установилась тишина. Филимонов поднял взгляд. На столе лежал Айдар.

 

Глава 17

Гангрена

Филимонова захлестнула волна эмоций. Всё это время он не разрешал себе думать о судьбе Нуриева, предположив только что тот умер от ран. Инстинктивно он попробовал подскочить к столу, но цепь прицепленная к ноге давала возможность только прикоснуться к столу кончиками пальцев. Поняв бесполезность попыток подойти к Айдару вплотную, Филимонов уселся у стены и обхватил голову руками. В его голове всплыл образ холёного Германа Алексеева.

«…с вами будут хорошо обращаться, до результатов следующей беседы я вам могу обещать физическую неприкосновенность и относительный телесный комфорт.» – Вспоминал Алексей его слова.

– Вот ведь пидор, а! – Переполняемый эмоциями произнёс вслух Филимонов.

Нуриев, лежавший на столе, негромко замычал и повернул голову в сторону Филимонова. Алексей поднял на него взгляд. Сразу стало понятно почему Айдар может только мычать, его язык был булавками прикреплен к нижней губе.

– Вот ведь пидарьё, всё продумали! – Не сдерживая эмоций громко высказался Алексей.

Внезапно Айдар, приоткрыв рот, начал издавать едва слышное шипение. У Алексея при этом всё тело покрылось мурашками. В его голове всплыл образ улыбающегося Айдара.

– Нет, не всё они продумали. – Сказал образ и постепенно расплылся.

Теперь Айдар молчал совсем, а Филимонов непонимающе хлопая глазами смотрел на него.

– Это как Айдар? Ты же не умел? – Удивлённо спросил его Алексей.

Снова раздалось едва слышное шипение и в голове появился образ Айдара.

– Несложно научиться как оказалось. Для этого надо просто перейти границу, барьер, внутри самого себя. – Говорил бодрым голосом образ Нуриева.

– Какой барьер? – Продолжал вопрошать вслух Алексей.

– Барьер боли, страха и отчаяния слитых воедино. – Ответил образ уже грустно и снова растворился.

– Может, у меня уже крыша поехала? – Тихо, вслух, спросил сам себя Филимонов.

– Сейчас ещё нет, но может поехать, дня через три. – Ответил снова возникший образ Айдара.

– Ну всё, пиздец. – Быстро проговорил Филимонов подползая на всю длину цепи, как можно ближе, к столу.

– Айдар, кивни головой если это ты со мной разговариваешь. – Внимательно глядя на Нуриева просил Филимонов.

Айдар в ответ неловко кивнул головой.

– Да. Ничего себе. – В крайнем удивлении бормотал Филимонов.

– Не переживай командир, так оно всё веселее будет, не молчком же помирать. И как знать, может, придумаем чего, в две головы то. Всё польза от меня будет. – Спокойно говорил образ Айдара в голове у Алексея.

Филимонов снова переместился к стене. Знание того что всё происходящее сейчас не бред придало ему уверенности.

– Да, Айдар умирает, он обречён и знает это, но стоит воспользоваться его предложением и провести это время хоть с какой-то пользой, а не обливать всё вокруг слезами. – Успокаивая эмоции думал Алексей.

– Тебя Айдар допрашивали, или так, из любви к искусству, мучали? – Успокоившись спросил Нуриева Филимонов.

– Допрашивали. – Устало ответил образ. – Вот, сейчас попробую показать.

Постепенно в голове у Алексея появился кусок воспоминаний самого Айдара. Сначала в виде видеоролика, потом только в виде звуковой дорожки, после того как Айдару выкололи глаза. От этих воспоминаний у Филимонова снова поднялась волна эмоций. Приложив немалые усилия он заглушил её и принялся анализировать полученную информацию.

– Тоже про метро узнать хотели. А ты вообще молчал. – Внутренне восхищаясь Нуриевым сказал Алексей.

– Значит от тебя тоже про метро узнать хотят. Вот бы увидеть. Можешь образ дать? – Просил Нуриев.

– Попробую. – Ответил Филимонов. И встав на ноги принялся собирать воедино в своей голове образ своего допроса. – Сейчас, попробую.

– Хе… эеххх… – Начал Алексей и сильно закашлялся. Прокашлявшись, попробовал снова с тем же результатом.

– Чего-то нихрена не выходит. – С досадой хрипло произнёс Алексей.

– Волнуешься потому что. Надо отдохнуть, успокоиться. – Ответил образ.

– Может и так. – Подумал Алексей, и снова усевшись спиной к стене прикрыл глаза.

Тем временем в кабинет Германа Алексеева постучавшись вошёл фашист. Обменявшись фашистским приветствием с хозяином кабинета гость уселся на любезно предложенный стул.

– Как идёт работа, Герман? – Спросил гость.

– Очень увлекательно и интересно. А у вас, Александр, как работа? – Ответил Герман.

– Собственно с ней и пришёл. – Начал Александр. – Сегодня поступили донесения, их содержание может быть полезным и для тебя.

– Что именно? – Спросил Герман.

– Люди Вована заняли один ничейный район у нас в тылу и объявили его собственностью этого бандита. – Сухо ответил гость.

– Там есть метро? – Так же сухо спросил Герман внимательно смотря на Александра.

– Да. Станция «Планерная», конечная на Таганско-Краснопресненской линии.

– Действительно интересные новости. – Озадаченно сказал Герман. И продолжил. – Смотри какой у нас получается интересный оборот. В нашем тылу постоянно действуют как минимум три очень боеспособных диверсионных отряда федералов. Их названия, по сведениям из разных источников, так или иначе совпадают с названиями некоторых линий метрополитена, конечные станции которых находятся уже у нас в тылу. Двое суток назад ночью через дезинформационный канал федералов к нам впервые поступает действительно верная информация. Отработав её мы берём в плен самого командира одного из таких отрядов, отряд «Краснопресненский» кстати. Попутно, понеся некоторые потери, в коротком бою наши люди уничтожают часть этого отряда, причём по некоторым сведениям это одни из самых подготовленных людей. И вот, сегодня Вован берёт под свой контроль район конечной станции как раз на Таганско-Краснопресненской линии. Ощущаешь логическую связь этих событий? – Закончил монолог вопросом Герман.

– Да Герман, у тебя светлая голова. – Немного подумав ответил Александр. – Но попробую возразить по некоторым пунктам. Во-первых, привязка к метро этих отрядов до сих пор неочевидна. Даже если она и существует, то почему бы не предположить что в данном случае с помощью особым образом подготовленных людей федералы проводят изучение метро. Если это так, то вопрос с этими отрядами конечно интересен сам по себе, равно как и вопрос с изучением метро, но в контексте нашего нынешнего, условно назовём его летнего, наступления эти вопросы бессмысленны. Дезинформационный канал федералы могли в этот раз поддержать сливом действительно важной информации, ты же прекрасно знаешь методику действий в таких случаях.

– Это все возражения? – Спросил Герман.

– Да. – Ответил гость. – Теперь послушаю, что скажешь ты.

– С неочевидностью привязки отрядов к метро ты прав. Прямых доказательств у нас нет. А вот с каналом по которому прошёл слив «краснопресненского» отряда ты возможно неправ. Напомню, за пять месяцев по нему не прошло ничего действительно нужного, а тут вот раз и такое. Не бывает таких совпадений. А причиной по которой был использован этот канал могла стать обычная спешка. Ведь группа Филимонова возвращалась от федералов, это очевидно. Как думаешь, зачем они ходили к федералам?

– Чтобы отчитаться о проведённой работе, отдохнуть, получить новое задание. – Ответил Александр.

– И в этот момент что-то случилось. Что-то что заставило федералов в спешке через первый попавшийся канал сдать отряд нам. И это событие явно связано с последней деятельностью Вована. Ты ведь совсем ничего не возразил по этому поводу. А по Вовану можно сказать очень многое. Он не только богатый наркобарон. С самого начала он как-то сотрудничал с федералами. До одного события произошедшего недавно.

– Какого события? – Немного удивлённо спросил гость.

– Да события с бандой кровососов.

– А, это, знаю. И что там? – Продолжил вопрошать Александр.

– Вован выяснил откуда росли ноги у этой подставы. Его хотели подставить именно федералы. Почему и зачем загадка загадок. Но сам понимаешь, отношения с федералами у Вована теперь испорчены донельзя, там ведь личное присоединилось, Вован брата потерял.

– И что ты в итоге думаешь Герман?

– Я ещё ничего не думаю. Я только чувствую за этими событиями очень хитрую и необычную комбинацию. И по долгу службы на благо нашей общей идеи предполагаю что эта комбинация может быть направлена против нас, например на срыв нынешнего, летнего наступления.

– А ведь вполне может оказаться, что ты прав Герман. – Удивлённо и озадаченно произнёс гость. И продолжил, сбавив тон почти до шёпота. – Я тут разговаривал в штабе с одним очень важным и умным человеком. Он сказал, что нынешнее наступление вступило в стадию насыщения. Иными словами, сопротивление федералов растёт, равно как и наши потери, а результаты уже не столь впечатляющие. В операции уже задействованы все наличные силы, остался последний резерв, это небольшие, малобоеспособные силы, выделенные для контроля уже захваченных районов. Именно их планируется ввести в использование для завершающего удара. Вполне может статься, что федералы прекрасно знают наше нелёгкое положение и готовят контрудар. И вот эта комбинация… ну ты понимаешь. – Уже совсем тихо закончил монолог Александр.

– Понимаю. Мы идём по тонкому льду и надо быть очень осторожным. – Завершил мысль Алексеев.

– Как кстати этот пленный, командир «краснопресненцев»? – Выждав некоторую паузу спросил гость.

– Работаем с ним по схеме «Гангрена». – Спокойно ответил Герман.

– Жестоко. А если он того…? – Спросил Германа собеседник, покрутив пальцем у виска.

– Выбор невелик в этой схеме, сам знаешь. Либо сломается и всё сам расскажет, либо сойдёт с ума и вряд ли, что мы узнаем хоть немного. С другой стороны никакой другой метод или схема мне не представляются сколько нибудь эффективными при работе с Филимоновым.

– Почему? – Спросил гость.

– Слишком уж он непрост. На первом же допросе перехватил линию беседы и завёл меня в тупик. И оставалось либо звать помощника с паяльной лампой, либо «Гангрена». Паяльная лампа, как и любые другие телесные воздействия вряд ли окажутся эффективными. Хотя бы потому что его подчинённый оказался к ним поразительно устойчив.

– Это чурка то этот?

– Да, Нуриев, татарин. Как начали оказывать физическое воздействие, то совсем замкнулся и ни слова больше не произнёс. – Ответил Алексеев. И продолжил. – Может ты и прав, насчёт особым образом подготовленных людей.

– Тогда будем ждать результатов «Гангрены». – Подвёл итог беседе гость и сославшись на спешку и дела покинул Алексеева.

В камере тем временем Филимонов успокоился и настроился на ровное, деловое общение с Айдаром. Уже не вставая он окликнул его и воспользовавшись привлечённым вниманием Айдара передал ему образ своего допроса. Общение теперь перешло в ультразвуковой диапазон.

– Да, с тобой обращаются очень осторожно. – Отметил Нуриев, оценив переданный образ.

– У меня есть версия, но вот ты как сам думаешь, чего они хотят добиться всем этим? – Задал вопрос, создав образ для беседы, Алексей.

– Думаю, что они хотят добиться того, чтобы ты сломался. И полагаю, что если бы общение между нами было бы исключено, как они и задумывали, то это бы и случилось. – Ответил Айдар. Его образ при этом ехидно улыбался.

– Но ведь от такого можно и с ума сойти. – Бросил реплику Филимонов.

Повисла пауза. Айдар замолчал. Алексей решил не прерывать его размышлений. Спустя несколько минут Айдар снова возобновил общение.

– Полагаю тебе, командир, стоит симулировать сумасшествие. Это единственный выход по моему. И важного ничего не расскажешь и шанс для побега получишь. – Выдал свой совет Айдар.

– Каким образом я получу шанс для побега? – Удивлённый образ Филимонова задал вопрос.

– Тебя казнят, но таким, особым способом. Тебя отдадут на съедение мразям привязав у входа в метро. Я случайно услышал об этом. Такой способ казни тут типа общепринятый. – Так же ехидно улыбаясь ответил Айдар.

– Я не понимаю твоего веселья по этому поводу, Айдар. Перспектива эта в принципе хреновая. – Немного разозлившись ответил Алексей.

– Понимаешь, командир, привяжут тебя там днём, засветло, скорей всего во второй половине дня. Затемно они обсерутся это делать. Не, ну у них есть те кто и не обсерится, но они сейчас слишком заняты. Привязывать будут местные охранники. Они садисты по большей части. А потому трусы. И привяжут днём. Понимаешь, у тебя будет время на то чтобы освободиться. И ты это сделаешь, я в этом уверен. – Разъяснил Айдар.

– Ясно. – Начал Алексей выждав паузу и всё взвесив. – Значит будем сходить с ума.

– Имитировать сумасшествие. – Поправил его Айдар.

– Нет. Именно сходить с ума. Отчасти конечно. Полностью сымитировать не получится, тут не дураки сидят. – Возразил Филимонов.

– Делай как сможешь, тебе виднее. Теперь это не только в переносном смысле сказать можно. – Засмеявшись сказал образ Айдара.

– Кстати, как тут всё выглядит, может получится показать? – Обратился Нуриев с просьбой.

– Просьба безумная, Айдар начинает пытаться помочь мне сойти с ума. – Отметил мысленно Филимонов.

– Так я увижу сегодня нашу богадельню? – Спросил Нуриев.

– Ну вот как-то так. – Ответил Алексей и не без труда, от волнения, передал образ камеры.

Постепенно общение сделалось непринуждённым. Происходил обмен воспоминаниями, впечатлениями личного характера. Меньше чем через полсуток у Айдара поднялась температура, его начало знобить. Он не разрешил Филимонову попробовать накинуть на него бушлат. Постепенно у Нуриева усиливалась распирающая боль в ногах. Сами ноги заметно опухли, а ступни стали багрово-синюшными. Прикинув положение Айдар радостно определил бурно начавшуюся газовую гангрену. Обрадовался тому, что его мучениям уже в самом скором времени придёт конец. Через сутки Айдар начал, сперва потихоньку, потом всё больше, бредить. В бреду он читал мусульманские молитвы, громко пел татарские песни, вспоминал маму, первую девушку. И весь этот информационный шум он создавал исключительно в ультразвуке. Избавиться от этого, изолироваться, для Филимонова не представлялось возможным. И он слушал, смотрел, иногда начиная бредить сам. К исходу вторых суток Айдар потерял сознание и не приходя в него очень быстро умер.

 

Глава 18

Шанс

После смерти Айдара Филимонов ещё сутки оставался в камере, наедине с мертвым телом. Именно тогда Алексей понял, что Нуриев был полностью прав, останься он без общения с самого начала и он бы именно сломался, наблюдая за предсмертными мучениями своего товарища. Но сейчас каждая минута пребывания наедине с мёртвым уже Айдаром делала его сильнее. Он понимал что должен стать полностью невменяемым, выпустить наружу всю иррациональную часть себя и тем самым использовать свой единственный шанс. Это надо было сделать во чтобы то ни стало. Он единственный теперь мог доложить своим о том интересе который фашисты имеют в отношении метро. Этот интерес мог представлять вполне серьёзную опасность. Потому донести эту информацию нужно было даже ценою собственной жизни.

Когда в камеру вошли охранники Филимонов, сперва изображая полный ступор дав себя отстегнуть от цепи, с истеричным воплем набросился на них. Толстый охранник, с розовой повязкой, испугавшись выскочил из камеры оставив своего товарища наедине с Филимоновым. Алексей накинувшись на него сломал ему шею, и увалив на пол принялся зубами отгрызать ему уши и нос. Заскочившие спустя несколько минут в камеру охранники с дубинками были шокированы этим зрелищем. Преодолевая страх, они принялись жестоко избивать Филимонова дубинками. К счастью избиение скоро прервал вошедший в камеру Герман Алексеев. Филимонов к тому времени отключился от очередного сильного удара по голове дубинкой. Охранники подняли его и отнесли в кабинет Алексеева. Там его для пущей предосторожности, усадив на пыточный стул, пристегнули наручниками.

Охранники вышли, а Алексеев набрав стакан воды выплеснул его в лицо Филимонова. Тот достаточно быстро очнулся, и оглядев всё вокруг бешеным взглядом завопил:

– Вы меня обманули!!! Вы мне обещали, что меня не будут бить!!! Как теперь я могу вам верить?!

– Очень легко и просто. Вы обязаны мне верить. Вам больше не во что и некому верить, кроме как мне. – Не поняв начавшейся игры, начал разговор Герман.

– Нет!!! Я теперь никому не верю!!! – Снова провопил Филимонов, сохраняя бешеный взгляд. И прикрыв глаза начал напевать песню на английском языке.

– Летс спендинг найт тогезер… – Удивительно точно копируя манеру Мика Джаггера, напевал Филимонов. И внезапно осёкшись продолжил. – Слышь, красавчик, давай проведём ночь вместе?! Тебе понравится, я тебя классно выебу!!! Ну, чего ты мордашку сморщил, противный?! Или ты не пидор?! Нет!!! Ты всё-таки пидор!!! – И Филимонов заливисто, искренне засмеялся.

Герман с нескрываемой ненавистью и презрением оглядел Алексея и с угрозой в голосе произнёс:

– Вы идёте по очень тонкому льду. Советую сохранять осторожность.

– О!!! Лёд!!! Виски и лёд!!! Лёд и виски!!! Замечательно!!! – Громко скандируя произнёс Филимонов.

Герман ничего не ответив, торопливым шагом вышел из кабинета. Через пять минут он вернулся вместе со вчерашним гостем. У обоих на лице легко читалась сильная озадаченность.

– Вот, смотри Александр. По всей видимости случился вполне определённый вариант. – Сказал Герман указывая жестом на Филимонова.

– УУуууу…. Алллександррррр… – Пафосно начал Алексей. – Я смотрю у вас тут прям кружок по интересам. Кружок любителей поиграть в очко? Я угадал?

– О чём он? – Шёпотом на ухо спросил Александр Германа.

– Несёт бред. Полностью потерял контроль над собой. По-моему мы перестарались. – Так же шёпотом на ухо ответил Герман.

– Тем хуже для него. Стоит сегодня же сделать из него пищу для мразей. Не надо сантиментов. Ты сделал ошибку, так исправь её. – Шёпотом, но с нескрываемым неудовлетворением сказал Александр.

Спустя четверть часа Филимонов, уже связанный, снова сидел в камере. Опёршись о стену он задремал. Судьба его уже была решена Германом и сегодня во второй половине дня, как и полагал Айдар, его должны были отвести к метро и привязав там оставить на съедение мразям.

Филимонова вывели наружу вместе с ещё одним пленным из числа федералов. Перед этим им обоим завязали глаза чёрной повязкой.

– И всё же я верно всё сделал. – Думал Алексей переступая ногами. – Как же я угадал его реакцию. Всё сложилось, как я и хотел. Уязвлённое самолюбие этого гондона, вкупе с нежеланием заниматься грязными, жестокими делами воплотили мой замысел в жизнь. Лох вы, гражданин Герман Алексеев. У тех же ваххабитов так в плену не повыёбываешься. Назвал бы такого как Алексеев у них пидором и самого бы немедля отпидорасили, так, для профилактики. И за охранника тоже, руки бы переломали и зубы повыщёлкивали. А тут вот. Лох он. Действительно лох. И все они лошары. – Довольно думал Филимонов, наслаждено вдыхая свежий воздух.

Подведя к месту пленных связали между собой, обмотав верёвкой. Конец этой же верёвки привязали к фонарному столбу. Перед тем как уйти толстый охранник стянул с Филимонова чёрную повязку.

– Чего ты там с ним возишься? – Недовольно спросил другой охранник который был вне поля зрения Алексея.

– Повязки снять хочу. – Ответил толстый.

– Это ещё зачем?

– Пусть хоть белый свет напоследок посмотрят.

– С жида всё равно не снимай.

– А может этого, в маскхалате, грохнуть, ну чтоб не мучился. Жалко, нашенский ведь, русский мужик. – Предложил толстый.

– Вот ведь сука гуманная, сейчас всё испортит. – Холодная мысль пронзила Филимонова.

– С него и повязки хватит. Пошли уже, гуманист. – Раздражённо закончил беседу другой охранник, и в спешке они удалились.

Филимонов, насколько это было возможно, огляделся по сторонам. Местность была незнакомая.

– Хуёво. Надо развернуться и посмотреть хоть название станции. – Спокойно рассуждал Алексей.

– Эй! Сзади который! Ты кто вообще?! – Громко спросил Филимонов привязанного к нему.

– Моисей Кац. – Замученным голосом ответил привязанный.

– Еврей?!

– Ага.

– Ты из федералов вроде. Как до жизни то такой дошёл? – Продолжал задавать вопросы Алексей.

– Я из штаба бумаги отвозил, по дороге на диверсантов напоролись. Потом сюда приволокли. Допросили и вот, я здесь.

– У федералов теперь и диверсанты шастают? – Удивлённо спросил Алексей.

– Да. С некоторых пор, ходят группы фашистов, иногда в нашу форму переодеваются. Нападают на одиночный транспорт, минируют основные магистрали, убивают офицеров и просто известных людей. А вы разве не из федералов? – Несколько напугано спросил Кац.

– Из них самых. Филимонов Алексей Геннадьевич. Капитан, теперь уж наверное бывший. – Представился Алексей.

– А почему бывший? – Спросил Кац.

– Потому что так сложились звёзды. Про гороскопы слышал ведь. – Иронично ответил Филимонов и продолжил. – И вообще, скоро начнёт темнеть, нам надо что-то сделать чтобы выбраться отсюда. Для начала мне нужно развернуться и осмотреться. Учитывая что к моей спине прицеплена твоя тушка, Кац, без твоей помощи мне не обойтись. Понимаешь?

– Да. – Вяло ответил Кац.

– Тогда начинаем двигаться. – Уже приказал Филимонов.

Вскоре удалось развернуться. Кац двигался мешковато и вяло, попутно страдальческим голосом рассказывая о своих внутренних переживаниях. Филимонов как мог старался не обращать на это внимания. Осмотр входа в переход и прилегающей территории оказался не очень информативным. Названия станции так и не удалось обнаружить.

– Вот блядь. – Выругался с досады Алексей.

– Я не хочу больше двигаться, это бессмысленно. Будет лучше если к тому моменту когда стемнеет мы замёрзнем. – Выдал рассуждение Кац.

– Вот уж не везёт. Встретить смерть в компании такого уёбка. – Разозлено подумал Алексей. И размахнувшись головой ударил своим затылком по голове Каца.

– Хули ты там пиздишь овца!!! – Закричал Филимонов. И не унимаясь продолжил. – Эможид ебаный!!! Ещё раз пизданёшь подобную хуйню я прошибу твой череп!!! Хотя нет! Я сделаю лучше! Я освобожусь сам! Дам тебе пизды! Свяжу и оставлю здесь! И ты подохнешь! И у тебя не будет никакого шанса заразить местный генофонд! Понял меня овца?! – Завершил гневную тираду Филимонов.

Начинало смеркаться, Алексей это заметил, и его состояние стало напоминать сегодняшнее утреннее.

– Надо бороться! У нас есть шанс! Он один! Но нам надо его использовать! – Громко и отрывисто говорил Филимонов таща за собой Каца. Целью был переход, у самого начала его, на ступеньках лестницы Алексей заметил куски битого стекла. Подхватив один из них можно было попробовать перерезать верёвку. Попытки порвать её, двойным усилием, предпринятые до этого, оказались безуспешными. Причиной стало прежде всего низкое усердие Каца. Тот лишь обозначал усилия, становясь дополнительной нагрузкой для Алексея. Заметив такой ход событий Филимонов поставил на голове Каца новую шишку. Теперь же, затолкав Каца в переход Алексей оказался спиной к нему. Так было комфортнее, не видеть входа в метро на фоне стремительно спускающейся ночной темноты. Кацу уже стало всё равно, да и на глазах его продолжала оставаться чёрная повязка.

– Вот оно, спасение!!! – Раня пальцы подхватил кусок стекла Алексей. – Сейчас!!! Сейчас!!! Я разрежу верёвку и мы с тобой уйдём! Слышишь Кац! Потом я приведу тебя в одно хорошее место! Там много хороших людей! А ещё я тебе расскажу про одного замечательного татарина! Ему было хуже, чем тебе сейчас! Но он боролся! – Надрезая верёвку говорил Филимонов. Взгляд его был бешеный. Зрачки расширились от темноты, и радужки стало совсем не видно.

– А потом мы подлечимся и отдохнём! И пойдём валить этих мразей! И будем валить до победы! Ты веришь в победу?! Я верю! Мы победим! А знаешь почему?! Потому что мы сильнее! Мы сильнее всех этих мразей! Победу над ними нам завещал товарищ Сталин! Ты уважаешь товарища Сталина, а Кац?! Не уважаешь!!! Вот сейчас освобожусь и покажу тебе, говна ты кусок! Махом зауважаешь товарища Сталина! – Уже в полном безумии кричал Филимонов. Верёвка тем временем с трудом, но поддавалась.

Из перехода послышались шаги. Идущих, судя по звуку шагов, было много. Алексей слышал их, но ему было уже всё равно. С тупым упрямством он продолжал резать верёвку и что-то выкрикивать время от времени. Кац, услышав шаги, обмяк и Филимонов услышал журчание стекающей по лестнице перехода жидкости.

– Ты обоссался!!! Мудак!!! – Кричал обращаясь к Кацу Алексей.

Тем временем из-за спины вышли мрази. Не переставая резать верёвку Алексей обратил на одного из них внимание. Седые волосы на его голове были аккуратно пострижены, борода и усы не были взлохмачены. При ходьбе тот опирался на палку. Он подошёл вплотную к Алексею и тот заметил на лице мразюка широкую улыбку.

– Хули ты лыбишься?! – Теряя силы закричал ему прямо в лицо Алексей.

В голове у Филимонова возник образ заставки известной телепередачи.

– Спят усталые игрушки, книжки спят… – Напевал ему образ заставки навевая спокойствие и желание заснуть. Алексею не удалось адекватно среагировать.

– Это бред. Это гипноз. Я тоже так могу. – Бормотал он себе под нос засыпая.

– Добро пожаловать домой. – Очень хриплым голосом внезапно сказал аккуратный мразюк уже спящему Филимонову.

 

Глава 19

Чёрные

Алексей с трудом открыл глаза. Он лежал на матрасе, под головой было свёрнутое шерстяное одеяло. Точно таким же он был накрыт сверху. Поведя взглядом Филимонов обнаружил, что находится в помещении размером с крупную комнату в панельном доме. В противоположной стороне находился источник слабого света. С трудом, от слабости, повернув голову Алексей увидел в противоположной стороне комнаты чёрный прямоугольник выхода. Рядом с выходом стоял офисный стол и стулья. Возле него, на полу, имея под задницей свёрток матраса, прислонившись стеной к спине, сидел молодой парень в камуфлированной форме с российским шевроном на левом рукаве. За столом, слегка сгорбившись сидел, спиной к Филимонову, седой человек в жилетке из шерстяного одеяла. Внезапно нахлынувшие образы воспоминаний о недавних событиях немного оживили Алексея. Прикрыв глаза он достаточно шумно вздохнул. Услышав этот вздох седой человек развернулся на стуле и очень хриплым голосом, но достаточно громко, с радостной интонацией произнёс:

– Очнулся доходяга! – И обратившись к сидевшему на полу распорядился. – Кац, сгоняй на станцию, к входу, кипятку у повара возьми. Если поинтересуется кто, скажи для меня. Вот термос. Давай по шустрому.

Кац, подхватив термос из рук седого человека, направился к выходу. Он уже почти вышел как его снова окликнул седой:

– И пожрать не забудь там прихватить. Рагу для нас и бульон для него. – Закончил фразу седой указав жестом в сторону Алексея. Кац, кивнув головой, ушёл.

– Я в метро? – Выждав паузу, тихим голосом спросил Алексей.

– В общем смысле да. – Ответил хриплый голос.

– А ты кто? – Так же тихо и без эмоций снова спросил Филимонов.

– Шмель меня звать. Здешний старший. Вообще мы знакомились уже. Но ты в бреду был, наверное сразу и не вспомнишь. – Спокойно ответил представившийся Шмелём человек. И, предваряя вопросы Филимонова, продолжил. – Десятый день уже лежишь. Лихорадка у тебя случилась. Думали помрёшь. Аспирин давали, водой сладкой отпаивали. Здесь навроде как кабинет мой, почти как у вашего Пяткова.

– В бреду всё выболтал. – Ёкнуло сердце у Алексея.

– Не переживай ты так. – Угадав ход мыслей Филимонова, успокаивающим тоном сказал Шмель. – Слыхали мы про вас, красных, и до тебя. Цель у нас, чёрных, с вами общая теперь. В людях человеческое сохранить. Только методы и начальные условия разные.

Алексей, слушая монолог Шмеля, попробовал приподняться.

– Ты, Лёха, лежи лучше сейчас. Слабый ты ещё. – Прокомментировал попытки подняться Шмель.

– А сахар с аспирином откуда? – Обливаясь потом, спросил Алексей.

– С общака. У нас тут правило такое, кто что ценное создаёт, приносит уделяет его часть на общак. Когда кому трудно из наших, а в твоём случае так и не наших, из общака грев выделяется. За общаком смотрящего я назначаю, и тот головой отвечает за его сохранность. А это непросто. Мы уже полгода примерно как существуем. Так за эти полгода двоих уже того, в котёл общий отправить пришлось.

– Людоеды. – С некоторой досадой и обречённостью, тихо произнёс Алексей.

– Не все. – Удивительно спокойно ответил Шмель. – Тут у нас в этом вопросе каждый решает за себя сам. Есть вот пацаны, те чушкарей наших местных собирают и на охоту с темнотой регулярно наверх выходят. Есть ботаники, те книги какой-то перед ядрёной начитались, там тоже про метро типа. Так они ещё с первого года тут грибочки всякие растят. Этот, как его, субстрат у них говно. Ну реально, говно собирают, с землёй сверху принесенной мешают, гноят, потом как-то на это дело грибы сажают. Вонь на той станции стоит не продохнуть. Провонялось всё говном там. Зато могут людей не есть. Но всё равно едят, меньше правда. Есть ещё один чудак, Учёный погремуха у него. Так тот белковую массу из каких то особых дрожжей делает. На стружках, опилках. Всё вроде ничего, он то сам здоровый, упитанный такой ходит, хотя мяса совсем не ест. Принципиальный. Но есть косяк в его теме. Жрать этот белок ну совсем никак. Запах ещё потерпеть можно, но от вкуса сразу мутит. Вот и жрёт он этот белок можно сказать в одно лицо. Не ну есть ещё пара любителей, они же ему и дерево сверху приносят. Так что Лёха выбор есть у нас. Только каждые его делает сам в удобное для себя время. И судить за него у нас никто не в праве. Я вот ем людей. Начал их есть как раз для того, чтоб соблазна судить кого-либо не было. Примерно полгода назад. Когда с Лосём, ты его знаешь, сюда пришли.

– Лосев, Саня. – Негромко произнёс Алексей задумавшись.

– Он самый. Кент мой. Матёрый человечище. С ним здесь начинал после ядрёны. Ещё на «Ясенево» в первый день познакомились. – С лёгкой ностальгией поведал Шмель.

– У наших он. – Всё так же тихо сказал Филимонов.

– Знаю уже, говорил ты. Так наверное для Лося лучше даже теперь. – Высказался Шмель.

– Это почему? – Спросил Алексей.

– Он принципиальный. Сразу сказал, что людей жрать не будет и не жрал. Порой неделями голодный ходил, но не жрал человечину. По первости крыс ловил. Тогда ещё хорошо было. И крысы жирные такие были и ленивые. А потом ушли пасюки. Видать там, наверху, сейчас сытнее им, и безопаснее. Потом мы с ним ходили, бродили здесь. Иногда наверх выходили, типа помародёрить. Потом сюда вот пришли, на Тимирязевскую ветку. Тут народ поприличнее оказался. Я людей нормальных нашёл, ход наладил, общак организовал, смотрящих назначил где надо было. А Лось в эти, как их, в странники подался. Их ещё здесь иногда бродягами называют. Но я вот странниками зову. Так и пропал, два месяца примерно новостей о нём не было. Я думал он в метро-2 пошёл. А вот от тебя и узнал, что да как.

– Метро-2? – Удивившись, уже громче спросил Алексей.

– Да. Есть такое стрёмное место. На Калужско-Рижской ветке в него ход есть. Там вояки. Сумасшедшие правда, вояки то тамошние. Мы с Лосём туда ещё в первый год заходили. Так еле смотались оттуда.

– А что там такое? – Снова задал вопрос Филимонов.

– Да как сказать, одни сумасшедшие вояки за другими сумасшедшими вояками со стволами носятся. Им чего не носиться то, жратвы нормальной, консервов там всяких, у них навалом, стволов всяких навалом, патронов к ним тоже вроде недостатка нет. Вот и бегают, дурью маются. По первости и в метро забегали, с самых первых дней. Убежища навроде этого искали. Найдут и гасят всех в таком убежище. Потом уже у себя таким же занялись. Предателей всяких ищут. Мрак короче.

– Так это убежище. – Снова тихо произнёс Алексей.

– Оно самое. Как старожилы здешние рассказали, здесь эти тусовались, как их, правозащитники всякие, артисты и прочие подобные. Их охраняли чуваки какие-то, в иностранном камуфле. Потом вояки наши прибежали, в костюмах резиновых и противогазах. Охрану перебили, а остальных, кто в убежище сидел, газом каким-то притравили. Всё бы ничего, но газ этот в метро просочился и пара сотен людишек того, ласты склеили. А кто не склеил тот ослеп.

– Зарин или зоман. – Прокомментировал Алексей.

– Что? – Спросил уже Шмель.

– Да газ говорю, зарин или зоман. Есть такие, нервно-паралитические, очень опасные. То что выжившие от него ослепли очень на его, зарина или зомана, действие похожи. Только не пойму, нафига в метро его пользовать. – Закончил разъяснение Алексей.

– Ну, видать надо было очень. Да и какая теперь разница. – Как-то мрачно сказал Шмель и в комнате повисла тишина.

Прервав тишину в комнату быстро вошёл Кац. В одной его руке был термос, в другой он за прикреплённую к ручкам проволоку держал кастрюлю. Внеся всё это он поставил на стол.

– А бульон где? – Строго спросил Каца Шмель.

– Не дали, сказали, собаку поймать не получилось. – Виновато ответил Кац усаживаясь за стол.

– Эх. – С досадой вздохнул Шмель. И повернувшись к Алексею продолжил. – Если хочешь то давай, присоединяйся. Нормальный такой гуляш. Сегодня мрази толстого привязали, с него хороший гуляш вышел.

– Не. – Отвернув голову к стене ответил Филимонов.

– Смотри сам, дело то хозяйское. – Сказал Шмель доставая ложку.

Тем временем Кац уже подхватил кусок из кастрюли и принялся есть. Заметив это Шмель со всей силы ударил Каца ложкой по голове.

– Совсем охренел мразёныш!!! – Закричал Шмель. – Про старшего опять забыл!!! Кипятку ему сперва подай, потом сам жрать садись! – Гневно закончил поучение Шмель и достал из кармана маленький полиэтиленовый пакет с сахаром.

– Вот. Насыпь три ложки в термос, размешай и ему подай. – Сказал Шмель, положив пакет на стол. Кац развязал пакет и хотел было своей ложкой начать насыпать сахар, но последовал новый удар ложкой по голове.

– Помой сходи сначала! Ты ей человечину жрал! А он её не ест! Уважай своего старшего, от него жизнь твоя дальнейшая зависит! – Разразился новыми поучениями Шмель. Кац шустро выскочил из комнаты.

– А чего ты меня в живых оставил и нянькаешься сейчас? – Спросил Шмеля Филимонов.

– Гуманизм. Слыхал про такое? – Засмеявшись ответил Шмель. И продолжил. – Я сразу понял что ты из наших, подземельских. Этот то Кац мразёныш, по нему сразу это понятно было. А вот ты нет, ты наш. А своих мы не едим, без веских на то оснований.

– А Каца чего не съели тогда?

– Так ведь непонятно сперва было почему он с тобой. Потому вас по началу, сонных, сюда притаранили. Кац потом проснулся, а ты бредить начал, температура поднялась, лихорадка короче у тебя случилась. Тут уже и понятно стало кто и что, но ты совсем больной был и тебе уход нужен стал. Потому я Каца в котёл и не отправил. Взял его за хобот, показал что и как здесь и он за тобой все эти дни ухаживал. Я так, иногда заходил, проверял, с тобой общался. А понял я что ты подземельский ещё когда в переходе стоял тихонько, вас слушал. Есть у меня увлечение такое, послушать, что мрази перед смертью говорят. Обычно сопли жуют, ноют, типа как Кац этот. А ты боролся до последнего, злился крайне. Потом я уже с людьми поднялся, как стемнело и как глянул на тебя так сразу и понял окончательно что не ошибся.

– Глаза выдали?

– Не только. Ты ещё не в себе сильно был. Так только здешние умеют злиться. И то не все. – Пояснил Шмель.

– А сейчас зачем нянчишься? – Продолжал вопрошать Алексей.

– Так слабый ты ещё потому что. Да и должок теперь за тобой.

– Какой должок?

– Ты в бреду когда был, очень просил своим цинкануть за фашистов этих. Оно действительно важно было. Я понял и отправил шныря одного. Он у выхода служебного из «Планерной», каким вы из неё на дела свои ходите, записку на большой картонке оставил. Найдут её твои, по любому. И вот теперь, как оклемаешься, надо тебе будет одно дело для нас провернуть. После него можешь хоть к своим идти, хоть здесь остаться.

– А что за дело? – С интересом спросил Филимонов.

– Я тебе не говорил, а сейчас вот что скажу. У вас красных главная проблема это кто? Дикари. А у нас чёрных главная проблема знаешь какая?

– Нет.

– Наша главная проблема это Амбал. И ты эту проблему будешь решать.

 

Глава 20

Заокеанский сюрприз

Быстро летели дни за днём. Филимонов уже окреп и постепенно осваивался в новом месте. Есть человечину Алексей так и не смог себя заставить, а ловить собак на поверхности было очень непросто. Грибы менялись на мясо, а его лично у Филимонова не было. Потому основной пищей стал белковый концентрат, который производил человек со смешным прозвищем Учёный. С ним Алексей быстро познакомился и нашёл общий язык. Учёный представлял из себя худосочного, но весьма живого пожилого человека. Раз в день тот заходил к Шмелю и Филимонову и приносил кастрюлю наполненную серой, склизкой, неприятно пахнущей массой имевшей вкус картона. Употреблять эту массу в качестве пищи на первых порах было невыносимо для Алексея, но уже достаточно быстро он привык к этой пище. Сдобренный солью, щедро уделённой Алексею Шмелём, концентрат был съедобен.

С Шмелём Алексей общался часто, разговоры велись на самые разные темы и очень хорошо помогали убивать образовавшееся избыточное время. Шмель как личность не вызывал теперь какого-либо отвращения у Алексея, оказавшись на удивление порядочным и принципиальным человеком.

Кац стремительно дичал. Он перестал умываться и следить за своим внешним видом, хотя для этого были возможности. В убежище имелся ручной насос с помощью которого любой желающий мог набрать себе воды из скважины, в том числе и для нужд личной гигиены. Сам Шмель, как старший, всегда приветствовал такое стремление в людях. Однако Кац совершенно не пользовался этой возможностью. Грязный, вонючий, всем своим видом внушающий отвращение людоед. Вот кто теперь был Кац. Он опустился на самое дно иерархии чёрных. Филимонов пытался ему помочь, как-то заорганизовав его жизнедеятельность, но наткнулся на очень агрессивное сопротивление. У Каца стали случаться частые припадки, галлюцинации. В общем и целом состояние его стало почти безнадёжным.

В один из дней Алексей снова общался с Шмелём и разговор вернулся к теме Амбала.

– Вот ты говорил что Амбала завалить надо. Я то в общем уже могу начинать действовать. Судя по тому что ты мне о нём пояснил это такой крепкий малый. Чтобы его завалить мне оружие нужно, гранатомёт. Пулей его не возьмёшь, сам же говорил. – Начал тему Филимонов.

– Да необязательно его валить. Хочешь вали его, хошь ещё чего делай. Важно чтобы он к нам больше не ходил, жить не мешал. А по части оружия ты верно подметил, пулей его не возьмёшь. – Рассуждал Шмель.

– А где тогда РПГ взять? Только если там. – Сказал Алексей указав пальцем в потолок.

– Не, туда ходить не надо. – Ответил Шмель и немного помявшись продолжил заговорщическим тоном. – У нас тут есть оружие. Прямо в убежище этом склад типа. Большой. Только оружие это всё не наше, ну в смысле иностранное. Там так то много чего ещё кроме оружия есть, но оружия просто завались. И по моему эти, как ты сказал, гранатомёты, там тоже есть.

– Ого. – Удивлённо промолвил Алексей.

– Вот тебе и ого. В общем я сейчас старшего по складу этому кликну, он тебе всё покажет и расскажет. Там возьмёшь чего тебе надо. – Сказал Шмель и встав направился к выходу.

Вскорости пришёл аккуратный морлок. Шмель представил его Артёмом и пояснил тому что от него требуется. Уже через пять минут Филимонов и Артём были в узком, длинном помещении имевшем на входе стальную, прочную дверь. Артём пошарив руками извлёк фонарик и включив его осветил помещение. По бокам, у стен стояли ящики тёмно-зелёного цвета. На некоторых из них проступали спешно затёртые надписи «U.S. Army», «U.S. Marine Corps».

– Ёбаный по голове. – Не сдерживаясь от удивления проговорил Филимонов.

– Вот я так же отреагировал в первый раз. – С весёлой интонацией произнёс Артём. И немного погрустнев продолжил. – А говорили нет мол никакого заговора, нет никакой угрозы со стороны США. А она всегда была. Эти падлы нас под корень извести хотели. Но судя по тому что всё это оружие здесь лежит нетронутое мы их уделали.

– Мммм… – Неуверенно промычал в ответ Алексей стянув с головы подшлемник и водя рукой по уже заросшему волосами затылку.

– Ну так что, давай смотреть и выбирать. – Указав жестом на ящики предложил Артём.

– Конечно. – Отозвался Филимонов и направился к стоящим у стены ящикам.

В первом же вскрытом ящике оказались винтовки, в смазке для длительного хранения. Филимонов извлёк одну из них и в свете артёмовского фонаря принялся вертеть в руках и разглядывать.

– Это М16, кажется А1. Магазин алюминиевый, сколько в него патронов входит? – Деловито спросил Филимонов.

– Двадцать патронов. – Ответил Артём.

– Значит М16А1. Из первых серий. Старенький ствол по идее. А инструкция и инструменты к ней есть какие-нибудь? – Продолжил расспрос Алексей.

– В каждом ящике лежит инструкция и инструмент. Для каждой винтовки. Ну и масло там и всё что нужно для ухода, даже ветошь фирменная. – Ответил Артём.

– Нихрена себе, даже ветошь… – Удивлённо произнёс Филимонов продолжая вертеть в руках винтовку.

– Ага. Только косяк есть, инструкции все на английском языке. – Слегка обеспокоено сказал Артём.

– Так а в чём проблема, давай сюда, прочитаю. – Уверенно сказал Алексей.

– А ты английский хорошо знаешь? – Удивлённо спросил Артём.

– По идее должно знаний хватить. – Несколько отстранённым тоном ответил Филимонов.

– Чего задумался? – Спросил Артём протягивая Филимонову брошюрку взятую из ящика с винтовкой.

– Да вот, вспоминаю учёбу на военной кафедре, тему про оружие вероятного

противника. – Взяв брошюрку ответил Алексей.

– Понятно. Я тоже вспоминал эту тему в первый раз когда здесь шарился. Но только толку с этого никакого, хреново видать учился. – Направившись дальше сказал Артём.

– Так ты…? – Вопросительно протянул Филимонов.

– Я на инженера строительного учился, ну до кучи ещё и на военке занимался. Потом бросил, решил что лучше год в армии отслужить солдатом чем три офицером.

– Ясно. – Озадаченно ответил Алексей.

Продвигаясь за Артёмом Филимонов подошёл к стопке ящиков с затёртой надписью «U.S. Marine Corps».

– Вот что я тебе ещё показать хотел. – Сказал Артём раскрывая ящик. Раскрыв его он достал короткое оружие.

– Вот, глянь. Таких тут немного. – Передав ствол Филимонову сказал Артём.

– Это пистолет-пулемёт, название… – Задумался на момент Алексей и продолжил. – MP-5 кажется. Оружие для спецподразделений вроде как.

– В смысле пистолет-пулемёт? – Спросил Артём.

– Ну это автомат который стреляет пистолетными патронами. Отдача у таких слабая, темп стрельбы высокий, хорошо подходят для боя в замкнутом пространстве, рикошетов потому что нет или мало их. – Пояснил Филимонов.

– Эге… Кажется понял. Тут когда, в самом начале ещё, иностранцы и пидарьё правозащитное тусовались, у иностранцев как раз такие стволы были. Вот ведь гады американские. А ещё говорят вояки в метро-2 сумасшедшие. – Эмоционально закончил мысль Артём.

– Получается всё не зря? – Спросил Филимонов, уже подспудно зная ответ на вопрос.

– Конечно! Тут на метро таких бункеров несколько было. И везде иностранцы с вот этими стволами. – Эмоционально принялся рассказывать Артём показывая на MP-5. – И под охраной ихней пидарьё разное. Ну там политики эти, либеральные всякие. Артисты, тоже пидарьё по большей части. Вот наши, из метро-2 которые, находили бункеры эти и мочили там всех. Где притравят, как здесь, где взорвут, где просто перебьют. А эти отбивались, да грамотно тоже. Знаешь сколько нашенских вояк погибло из-за этих америкосов? Не знаешь. А я сам видел. Не жалели наши себя совсем, много где просто напролом пёрли. Но дело сделали, перебили амеров и пидарьё. – Уже тихо закончил Артём. Повисла тишина. Её прервал Филимонов.

– А комплектность та же у MP-5? – Спросил он, переводя беседу в деловое русло.

– Да. Всё так же, даже ветошь фирменная. – Ответил Артём и продолжил. – Давай, дальше пойдём, там как раз гранатомёты есть разные, посмотришь, выберешь.

– А патронов к стволам здешним много? – Уже на ходу спросил Филимонов.

– Патронов море, по пятьсот на ствол примерно. – Ответил Артём.

Вскоре они подошли к другим ящикам.

– Вот тут что-то навроде наших «Мух», а тут что-то навроде нашего РПГ. – Показывая жестами в разные стороны деловито произнёс Артём.

Филимонов вскрыл один из ящиков и извлёк что-то действительно напоминающее одноразовый гранатомёт «Муха».

– Это этот… как его… LAW кажется. – Покрутив в руках гранатомёт сказал Алексей.

– На Амбала сойдёт? – Спросил Артём.

– Почему на Амбала, откуда знаешь? – Удивлённо вопрошал Алексей.

– Догадался уже. Да и сам уже думал что по Амбалу неплохо бы из гранатомёта жахнуть. Испробовать так сказать эффективность. – Ответил Артём.

– Так, давай эти LAW возьмём, мне думается они как раз в тему будут. – Сказал Алексей подгребая из ящика инструкцию. – Вот, и почитаем заодно. – Подмигнув указал на брошюрку Филимонов.

Спустя четверть часа Филимонов и Артём, затарившись оружием направились к выходу.

– Слушай, Лёха – Уже по свойски начал Артём сгибаясь под тяжестью висящего на нём оружия и патронов. – Я тут тебе ещё кое чего надумал показать. Там, в самом конце помещения, за ящиками с гранатами и патронами.

– Так пойдём, посмотрим, стволы здесь пока оставим и сходим. – Поддержал предложение Филимонов.

Они прошли в самый конец помещения где Артём фонарём высветил стоявшие мешки. Развязав один из них он извлёк на свет несколько пачек стодолларовых банкнот.

– Проверял, дал одному из бывших банковских здесь живущих, тот сказал что настоящая. Они тут все настоящие. И новые совсем, номера один за другим. И много их здесь, с десяток миллионов если не больше. Купить нас хотели, суки американские. А вот в рот вам потные ноги!!! – Резко забросив пачку назад в мешок, заливисто захохотав проговорил Артём.

Снова проделав путь назад и подобрав оружие Артём с Алексеем вскоре уже были в кабинете Шмеля. Попутно Артём дал своё согласие на участие в деле с Амбалом. Его помощь была несомненно на руку Филимонову.

Разложив принесённое оружие Алексей принялся при свете горелки читать принесённые инструкции, попутно разглядывая оружие.

– В общем ничего сложного Тёма в этих стволах нет. – Начал объяснения, дочитав инструкции, Алексей. – Сейчас объясню как понял, поковыряемся, а к часам 4–5 утра наверх сходим, постреляем немного. Ну и здесь местечко подберём, пару очередей сделаем.

Артём согласился с предложением и вместе с Филимоновым они принялись вдумчиво копаться в стволах. Пришёдший позже Шмель не стал возражать против затеи сходить наверх.

В 4 утра Алексей и Артём поднялись на поверхность. В метро уже был вечер, вернулись охотники. У входов началась разделка добычи. Филимонов с трудом сдержал отвращение увидев разделывание людей.

Первым стволом для апробирования стала М16А1. Присоединив заряженный магазин, Филимонов приготовил винтовку к стрельбе. Поставив на одиночные он прицелился в едва проступающий силуэт стоявшего недалеко от входа на станцию здания. Раздался сухой выстрел, зашипела в снегу выброшенная гильза. По высеченным искрам Филимонов догадался что пуля попала примерно туда куда он целился.

– Отдача совсем небольшая. Сейчас очередь попробую сделать. – Произнёс Филимонов обращаясь к стоявшему сбоку-сзади Артёму. И переведя на автоматический режим Алексей выпустил длинную очередь целясь в тоже место что ранее. Винтовка при стрельбе издавала совсем непривычный сухой звук. Сделав очередь Алексей собрался было повторить, но услышал лишь звук бойка.

– Заклинило что-ли? – Недоверчиво спросил сам себя Алексей и извлёк магазин, тот был пуст.

– Нифига себе скорострельность. И не дёргается совсем при стрельбе, как АКМ. – Слегка удивлённо и восхищённо оглядывая винтовку говорил Алексей.

– Теперь я попробую. – Сказал Артём и начал готовить винтовку к стрельбе.

За считанные мгновения Артём расстрелял весь магазин винтовки и обалдев принялся разглядывать винтовку.

– Ну ты пока балдей дальше, а я MP-5 попробую. – Сказал Филимонов.

MP-5 оставил не менее хорошие впечатления. В довершении Филимонов и Артём испробовали LAW.

– В принципе та же «Муха». – Говорил Алексей спускаясь с Артёмом на станцию. – Для Амбала вполне сгодится.

Довольные своими успехами в деле освоения оружия уже далеко не вероятного противника Алексей и Артём снова вернулись в убежище и занялись чисткой оружия.

– Смотри ка, нагара совсем мало. – Склонившись над разобранной винтовкой удивлённо произнёс Филимонов. – Не врали в инструкции, правда можно не часто чистить

– Думаешь М16 лучше нашего калаша? – Несколько недовольно спросил Артём.

– Нет, не думаю. Это несколько разное оружие, я имею в виду если сравнивать АКМ и М16. АКМ простой, прочный. Эта вот тоже не сложная оказалась, но думаю по прочности уступит. А вообще мы мало ещё М16 попользовали. Но первое впечатление неплохое. А, да, в метро М16 лучше наверное не использовать.

– Это почему? – Спросил Артём.

– Рикошетов много будет наверное. – Высказал предположение Филимонов и завершая разговор сказал. – Завтра посмотрим. Испробуем в метро. Но полагаю здесь MP-5 будет в тему, а не М16.

 

Глава 21

Стрижка

Испытания оружия, проведённые на следующий день, показали правоту Филимонова. Пули, выпущенные из М16, безбожно рикошетили от стен тоннеля, рельсов. Для отражения натиска толпы в тоннеле М16 годилась бы, если бы не маленькая ёмкость магазинов. Всё-таки окончательно Артём и Филимонов решили вооружиться MP-5. Хотя Алексей предполагал, в случае успешного осуществления дела с Амбалом, взять одну М16 и тысячу патронов к ней с собой. Шмель на это возражать не стал. На том и договорились. Филимонов решает проблему с Амбалом, взамен получает одну М16 и один MP-5, и вдобавок тысячу патронов к винтовке и пятьсот к автомату. Дорого была оценена жизнь Амбала и риск Филимонова. Артём же шёл на дело бесплатно, за идею.

После обсуждения всех деталей вознаграждения Шмель, Артём и Филимонов решили распить в кабинете Шмеля по кружечке кипятка. Втроём они расселись в кабинете за столом, Кац принёс кипяток и был прогнан. От Каца сильно воняло.

– Шмель, я хотел ещё одну деталь обсудить по Амбалу. – Отхлебнув кипятка, начал беседу Филимонов.

– Валяй. – Умиротворённо прохрипел Шмель.

– Я говорил уже что хочу засаду на него устроить. Мысль единственно верная в нашем случае. Но есть сложность. Место надо подобрать. Там должен быть ровный, без поворотов, тоннель. Метров пятьдесят длиной. И со служебными ответвлениями. Ну и само собой, место должно быть такое где Амбал часто ходит. Ты метро лучше знаешь, может и подскажешь чего. – Изложил суть проблемы Филимонов.

– Ну. – Начал Шмель. – Тут подумать надо.

Сказав это Шмель, порывшись за пазухой, извлёк сложенную бумагу.

– Это схема метро, с моими пометками, нашёл у мёртвого метровского работяги, ещё в первую неделю. – Пояснял Шмель раскладывая карту на столе.

– Многие серьёзные люди говорят, что Амбал ходит из метро-2. Ход туда один я знаю. Он на Калужско-Рижской ветке. Вот здесь. – Сказал Шмель ткнув пальцем в пометку между станциями «Битцевский парк» и «Ясенево».

– Причём ход тот пеший, то есть без рельсов, просто тоннель небольшой. По нему идёшь, долго достаточно, и попадаешь в метро-2. Там один путь и рельсы в асфальт утоплены. Есть что-то вроде станций, платформы по бокам стоят. И ответвления, они на объекты разные ведут. – Продолжал пояснять Шмель.

– Ого. – Удивлённо подняв брови промолвил Алексей.

– Вот тебе и ого. А вообще вам туда идти не надо, в метро-2. Опасно там очень. Ну было опасно во всяком случае. Вам как раз у этого закутка его, Амбала, и стоит покараулить. Он шумно ходит, Тёма вот лично видел, тебе я показывал. И ещё, возле того хода в метро-2 сейчас никто не живёт, ни красные, ни чёрные, ни дикари. Амбал там всех перебил. – Закончил пояснения Шмель.

– И это дополнительно указывает на то что он ходит в метро именно из этого хода. – Поясняя сам себе, негромко сказал Филимонов.

– Так и есть. – Утвердительно произнёс Артём.

– Да, Тёма, ты поясни Лёхе как ныкаться от Амбала, а то вдруг случайно наткнётесь. – Обратился к Артёму Шмель.

– Ну да. Короче, Лёха, делается это так. Идём себе тихонько по тоннелю. Амбал ходит шумно, его хорошо слышно. Если слышим впереди что он идёт, а как это слышно я тебе потом покажу. Короче, как слышим, сразу бежим назад и ныкаемся в каком-нибудь служебном ответвлении, или добежав до станции, переходим в другой тоннель. Если тоннель один, то остаётся только вариант в служебные закутки нырять. Он сам по себе немаленький, не везде пролезть может. Ну и на крайняк думаю можно будет его просто вальнуть, если убежать совсем не получится. – Рассказывал Артём.

– Вальнуть не проблема думаю. Нам стоит пообщаться с ним. Может миром всё решится. – Высказался Алексей.

– Эх, Лёха. Хороший ты парень, но добрый слишком. – Сказал Шмель, участливо глядя на Филимонова.

Повисла недолгая тишина. Оборвав её собеседники стали обсуждать маршрут.

– Вам как до кольцевой дойдёте, от «Новослободской» до «Таганской» идти надо будет. Там относительно безопасно, только воды кое-где грунтовые просачиваются. Народ там шастает, но на станциях немного, Амбал там часто бродит, да и мрут людишки там сильно, говорят потому что воды те грунтовые пьют, а они радиоактивные. Так что сами не напейтесь смотрите этой воды там. Лучше с собой возьмите отсюда. На «Таганской» есть переход на «Марксистскую», от неё идёте по Калининской ветке до «Третьяковской», там на «Полянку» переходите и прямым путём на «Битцевский парк» идёте. Назад тем же путём. – Водя по карте пальцем пояснял Шмель.

– А дикарей много по пути? – Озадаченно спросил Филимонов.

– Хватает. Но с Тёмой они тебя не тронут. Скорей всего им вообще дела до вас не будет. Они кидаются только на тех кто сверху заходит, да на тех кто явно красный. А по тебе уже и не скажешь Лёха, что ты красный. Да и с Тёмой пойдёшь, он многих из дикарей знает, из тех кто у них рулит. Так что не ссы. На крайняк поясняй, что идёшь Амбала валить. – Ободрил Алексея Шмель.

– Ясно. – Подытожил беседу Филимонов. И ненадолго задумавшись вдруг продолжил. – Тут такое дело, надо мне себя в порядок привести, постричься, побриться. Постираться я и сам смогу. А вот побриться и постричься вряд ли. А в зачморённом виде как-то не хочется на такое опасное дело идти.

– А, с этим делом у нас при желании порядок. – Понимающим тоном ответил Шмель. И продолжил, обращаясь к Артёму. – Тёма, цинкани потом парикмахерше, пусть поработает, я из своего потом ей грибов уделю.

– Хорошо, не вопрос. – Деловым тоном ответил Артём.

Допив кипяток, все разошлись по делам, в кабинете остался только Филимонов. Сидя за столом он при свете горелки ещё раз перечитывал инструкции.

Через час в кабинет вошла невысокая, худенькая девушка азиатской внешности.

– Блин, везёт мне что-то. – Весело подумал Алексей, разглядывая девушку.

– Тебя стричь надо? – Уверенно спросила девушка.

– Да. – Ответил Филимонов, и приглядевшись продолжил. – Тебя как звать то?

– Нюргуяна. – Ответила девушка, раскрыв сумку в которой лежали парикмахерские принадлежности.

– Отчего то мне кажется, что я тебя где-то видел. Ты как в Москве оказалась то?

– В гости к подруге приехала.

– Откуда?

– Из Хабаровска.

– Так я тоже. – Озадаченно сказал Филимонов. И продолжил. – А ты в Хабаре как и что вообще делала то, чем занималась?

– Училась. – Ответила девушка пристально разглядывая Филимонова.

– Я кажется вспомнила, вы преподаватель, психологию у нас преподавали.

– Возможно. – Ответил Алексей.

– Да, преподаватель, Алексей Геннадьевич, Филимонов кажется. Как раз экзамен последний в сессии был, я сдала и поехала к подруге. Мы ещё вместе в аэропорту в зале ожидания были. – Подтянув руки к подбородку, онемев от удивления, бормотала Нюргуяна.

– Да Нюргуяна, можно я тебя Нюрой буду называть? Мир тесен, блин.

– Можно и Нюрой, меня так здесь многие зовут.

– Я ножницами стригу, потому не быстро. Но расческа тонкая, потому очень коротко выходит. А брею я ножом военным. – Поясняла Нюргуяна, доставая из сумки нож в ножнах.

– Ого. Это откуда такой? – Спросил Филимонов указав на нож.

– Тут в бункере американцы были. Потом их убили. На американцах было оружие всякое и ножи эти вот. Один из них мне достался. Острый очень, для бритья подходит. – Пояснила Нюргуяна.

Раздев Алексея до пояса, Нюргуяна обмотала его принесённым куском ткани и принялась стричь. Стригла она и правда очень медленно, но практически под самый корень. В процессе стрижки завязался разговор.

– Ты людей ешь? – Спросил Филимонов.

– Нет. И вообще мясо не ем. Ем концентрат который Учёный делает, и грибы, которые за работу беру. Я маленькая, мне много не надо. – Весело ответила Нюргуяна.

– А мясо совсем совсем не ешь, даже собак? – Удивился Алексей.

– Да, даже собак.

– А почему? – Не унимался Алексей.

– Был случай, тогда я ещё мясо за работу брала. Со мной расплатились. Там был кусок с рёбрами, очень похож на собаку, рёбра тонкие такие. Мне этот кусок сразу подозрительным показался, запах молочный был. Я пришла к входу с кастрюлькой и сварила этот кусок. Сварившись, этот кусок стал ещё подозрительнее. Я почуяла неладное и пошла к Шмелю. Он разобрался. Оказалось… – Нюргуяна понизила тон и осеклась.

– Человек что-ли?

– Да. Это младенец был, его у входа на станцию нашли. – Нюргуяна продолжая стричь, начала едва слышно всхлипывать. – Младенца понимаешь, нашли и забили. И съели.

– Шмель наверное строго спросил с этих гадов? – Выждав паузу, тихо спросил Алексей.

– Да, Шмель с них спросил. Убили их. И тоже съели. – Тихо ответила Нюргуяна.

– Тебе тут как я посмотрю совсем некомфортно. – Отметил Алексей.

– Это ужас Алексей Геннадьевич. Просто ужас. Я никогда не думала, что такое возможно. Люди едят людей. Это кошмар. Я никогда к такому не привыкну. – Лепетала Нюргуяна.

– Слушай, мне кажется, я могу тебе попробовать помочь. – Предлагающим, деловым тоном сказал Филимонов.

– Чем? – Тихо спросила Нюргуяна, продолжая всхлипывать. Филимонов не видел, но по её щекам катились огромные слезинки.

– Перебраться жить наверх.

– У меня там никого нет, меня там убьют. – С безнадёжными нотками в голосе ответила Нюргуяна.

– Считай что есть. А убивают метровских там далеко не все.

– Откуда вы это знаете?

– Я из красных, как здесь нас называют. Наверху мы раньше были с федералами. Ну, вернее мы под землёй сидели, а они наверху нас снабжали и всячески поддерживали.

– А кто такие федералы?

– Лоялисты. Э… Короче сторонники старой власти. Наследники законного правительства Российской Федерации.

– Потому у вас на форме флаг российский и звёзды, да?

– Именно. До недавнего времени я был офицером Российской Армии, вернее того, что от неё осталось.

– А что случилось потом? – Продолжала свой раунд вопросов Нюргуяна.

– Потом случилось много нехорошего, со мной и моими подчинёнными. Я попал сюда. А те с кем я теперь должны были уже эвакуироваться из метро. Я попробую уточнить, как у них всё прошло. И если они удачно эвакуировались, то пожалуй, уходя наверх, я могу забрать тебя с собой.

– А зачем?

– Чтобы ты могла жить среди тех, кто считает людоедство страшным отклонением от нормы и в идеале даже убивает за это.

– Убивают… – Снова с безнадёгой в голосе произнесла Нюргуяна.

– Да, людоедов у нас убивают обычно. Тебя настораживает то что вообще убивают, да?

– Ага. – Ответила Нюргуяна.

– А раньше люди людей разве не убивали? Страшно не само убийство Нюра, а его подтекст. Ты разве не так считаешь?

– Не знаю. – Честно ответила Нюргуяна.

– Ну ты подумай над этим, и над моим предложением. Я как освобожусь, то постараюсь тебя найти и забрать. Хорошо?

– Согласна.

Завершив стрижку, Нюргуяна принялась за бритьё. Нож действительно брил неплохо. Недостатком процесса было лишь отсутствие мыльной пены и крема. Завершив бритьё, Нюргуяна аккуратно обработала небольшие порезы зелёнкой. И договорившись о встрече с Филимоновым, Нюргуяна удалилась. После её ухода Алексей отправился к насосу, предстояла тщательная помывка и стирка.

 

Глава 22

Смятение

В тоннеле было темно, но привыкшим к этой темноте было вполне под силу разглядеть, начавшие ветшать, без должного ухода, конструкции метрополитена. Рельсы, верх которых утратил былой блеск покрывшись немалым налётом ржавчины. То тут то там попадались участки выхода грунтовых вод. Стихия природы даже здесь, под землёй, всё настырнее заявляла о себе, покушаясь на творения рук человеческих.

Бредшим по тоннелю Алексею и Артёму становилось всё более не по себе. Общение с Амбалом и увиденное в метро-2, куда они, несмотря на предостережения Шмеля, всё же проникли, и проникли основательно, уже само по себе не давало покоя. И довершали растущее ощущение безысходности виды приходящих в упадок конструкций.

– Может тормознём, перекусим и поспим. – Тихим голосом предложил Артём.

– Давай, не вижу смысла сейчас куда либо торопиться. – Практически так же тихо согласился с предложением Филимонов.

Пройдя ещё немного до служебного ответвления, путники свернули в него и проникли в давно пустующее небольшое помещение. Сняв сумки и оружие, прислонив их к стене, начали обустраиваться. Все эти действия оба проделали в полной тишине. Так же тихо приготовились к ужину. Им стали разваренные в кастрюльке, на огне спиртовой таблетки, сушёные грибы. Поев, путники начали общение, словно продолжая оборванный ранее разговор.

– Если Шмель будет возникать, то валим его без вопросов. – Начал Артём.

– Говно вопрос. Валим. А потом с поддержавшим нас народом уходим на Сокольническую ветку. – Продолжил Алексей.

– А чего именно туда? – Озадаченно поинтересовался Тёма.

– Там сектор ГО действующий и начальство тамошнее хорошие знакомые. Тоннели на их границе не заваленные, как у нас на Таганско-Краснопресненской. – Деловым тоном вещал Филимонов.

– А если сразу до Спортивной двинуть? – Не унимался Артём.

– Не факт, что наши там. Это считай мы в неизвестность пойдём. Есть ли там наши, какими силами, в каком состоянии? Я этого не знаю никак, только предполагаю. А предположения… – Вздохнул Филимонов и продолжил. – На нас будет ответственность за людей, за хороших в общем то людей. Нельзя так рисковать. – Закончил свою мысль Алексей.

– Да, тоже мысль. Ответственность… – Глубокомысленно прервавшись произнёс Артём. – Лады, поведём народ на Красносельскую. А дальше что?

– Честно? – Спросил Филимонов улыбнувшись.

– Ага. – Уловив подвох ответил Тёма.

– Чё будет дальше я не знаю. Есть правда вариант. – Ответил Алексей.

– Какой вариант?

– Предложить народу из Сокольнического сектора уйти вместе с нами на Спортивную. Нас вместе с ними будет много, путь пробьём. Да и Амбал там намекал что будет рядом в это время. – Дал расклад Филимонов.

– Согласятся?

– А это уже только гадать можно. – Честно ответил Алексей.

– Да, по ходу других вариантов у нас и нет. – Тихо произнёс Тёма.

После этой фразы снова установилась полная тишина. Путники расстелив американские матрасы, найденные в своё время в бункере, подложив под голову сумки с припасами, принялись по очереди спать.

На поверхности мела метель. В обустроенном подвале, в одном из помещений, на сложенном диване спал человек. Спал одетым, подложив под обритую наголо голову свёрнутый бушлат.

Дверь в комнату негромко отворилась и в неё вошёл солдат федерал. Включив рубильником тусклое освещение, он уверенным и деловым голосом начал говорить.

– Товарищ полковник! Товарищ полковник! Яков Григорьевич! Вставайте!

– Что там… – приоткрыв глаза начал человек с бритой головой. – Докладывай, Сухарев.

– К вам прибыл командующий северо-восточной группировкой, генерал-лейтенант Удовиченко! – Громко и отчётливо доложил солдат.

– Я сейчас… – поднимаясь начал полковник. – Пять минут и я буду. Так и передай.

– Так точно! – Выпалил Сухарев и, бряцнув пристёгнутым к спине шлемом о дверной косяк, скрылся за дверью.

Примерно через пять минут полковник вошёл в просторное, хорошо освещённое помещение, в котором на заботливо предоставленных стульях уже расположился генерал Удовиченко с сопровождающими его офицерами. Обменявшись приветствиями с присутствующими Яков Григорьевич занял ждавшее его место за столом, накрытым белоснежной, накрахмаленной скатертью.

– Яков Григорьевич Крейзер это случайно не вы? – Слегка шутливым тоном, чтобы не создавать излишнего напряжения начал генерал.

– Уже сорок лет как. – Слегка приподняв брови, дружелюбно ответил полковник.

– Тогда это вам. – Ровным и дружелюбным тоном произнёс генерал и протянул Крейзеру коричневый запечатанный пакет.

Раскрыв пакет полковник извлёк из него сложенные вдвое листы и развернув их принялся читать. В процессе чтения брови полковника поднимались всё выше от удивления.

– Это… – Начал Крейзер, закончив чтение.

– Боевой приказ. Командиру 1-ой ударной бригады, полковнику Крейзеру. На весь период операции вы подчинены мне. Ваше соединение, по замыслу вышестоящего командования, играет ключевую роль в операции. – Прервав полковника, вежливым тоном, но не оставляющим простор для рассуждений тоном пояснил Удовиченко.

– Но сроки… – Упрямо начал возражение Крейзер.

– Именно поэтому я здесь, вместе с начальником штаба группировки и его подчинёнными. Для меня самого вся эта спешка большой сюрприз. Но, Яков Григорьевич, обсуждать приказы не в нашей компетенции. Потому предлагаю заняться делом, безотлагательно. – На твёрдой ноте закончил генерал.

– Чем именно? – Деловито спросил Крейзер.

– Планированием и согласованием. – Улыбнувшись, ответил генерал.

Кивнув головой Крейзер начал доставать карты и карандаши. Вскоре прибыл, вызванный комбригом, начальник штаба бригады. Закипела напряжённая работа. Согласно замыслу командования, силами северо-восточной группировки и приданной ей 1-й ударной бригады предстояло пробить коридор до станции метро Черкизовская, и обеспечить эвакуацию, как было сказано в приказе, «находящихся там гражданских лиц и подразделений Гражданской Обороны». Сроки для подготовки операции были отведены кратчайшие, до начала операции оставалось чуть более суток. Силы северо-восточной группировки были представлены тремя регулярными мотострелковыми батальонами, до этого сильно потрёпанными в боях и недавно, после отвода на спокойный северо-восточный участок, доукомплектованные личным составом весеннего призыва 2015 года. В сущности это были хиловатые, в основном малорослые, 18-летние жители подконтрольных федералам районов, чья ранняя юность пришлась на период тягот ядерной войны. Кроме этих, достаточно куцых сил, в наличии у северо-восточной группировки имелись сводный отряд милиции и иррегулярные силы самообороны. Кроме этого в распоряжении имелся дивизион 122-мм гаубиц и батареи 82-мм миномётов непосредственно приданные мотострелкам. В приказе кроме этого пояснялось, что в интересах северо-восточной группировки, на период прорыва обороны фашистов, будет привлечён сводный артиллерийский полк из резерва главного командования федералов. Тяжёлая бронетехника во всей группировке отсутствовала. Лёгкой бронетехникой были укомплектованы на 20 процентов, и только мотострелковые батальоны. Именно им и предстояло ломать оборону фашистов, при поддержке артиллерии. После чего, в чистый прорыв, вводились в действие главные силы, 1-я ударная бригада. Это уникальное и элитное в своём роде соединение было создано уже после войны, полностью наново. В то время как те же мотострелковые батальоны, все, формировались на основе существовавших до этого частей и соединений Российской Армии. В 1-ю (и так и оставшейся единственной) ударную бригаду отправлялись для прохождения службы лучшие кадры, частью выделенные из ранее существовавших соединений, частью мобилизованные ветераны локальных войн, и вообще все крепкие и идейно стойкие призывники. 1-я бригада была полностью укомплектована, и людьми, и техникой, а её командир, полковник Крейзер Яков Григорьевич не раз был награждён и отмечен за умелое руководство действиями бригады в боях, ну и за личный героизм.

- Уже этой ночью 6-й и 14-й батальоны надо заменить на их участках самооборонщиками, а батальоны сконцентрировать в полосе прорыва, на участке 18-го батальона. – Водя указкой по карте давал указания своему начальнику штаба Удовиченко.

– Ночью не получится. – Вяло возразил начштаба группировки.

– Это надо сделать! – Безаппеляционным тоном отрезал Удовиченко. И продолжил, водя указкой по карте. – За самооборонщиками, вот здесь, восточнее, рядом с участком прорыва, помещаем милицию. Их задача быть в резерве, на случай если потребуется усилить охрану пробитого коридора, или на случай контратаки фашей. Бригада проходит через построения батальонов, после прорыва, и в самом быстром темпе доходит до Черкизовской, батальоны идут в хвосте бригады выставляя охранение по коридору. После эвакуации выходим обратным порядком, бригада выходит последней. Наверняка последует мощная контратака фашей, в этот момент. Её отражением займётся 1-я бригада, прикрывая замещение самооборонщиков батальонами вдоль ЛБС. После эвакуации и восстановления нынешнего положения вдоль ЛБС операция считается законченной. – Закончил монолог командующий.

После установившейся тишины слово взял Крейзер.

– Непросто всё как-то. Резервов совсем мало, движений слишком много. – Задумчиво произнёс полковник.

– Если есть предложения, то готов их выслушать, немедленно. – Сделав акцент на последнем слове, произнёс Удовиченко.

- Предложений нет, во всяком случае дельных. Но есть пара вопросов, важных для нашего дела. – Озадаченным, но с решительными нотками, тоном высказался Крейзер.

– Ну так задавайте, не тяните, времени в обрез. – Нахмурившись, резко сказал генерал.

– Какие силы нам будут противостоять, какова их примерная дислокация, какие возможности имеют фаши для нанесения эффективного контрудара в полосе проведения операции? – Уверенно, чеканя каждый вопрос, сказал комбриг.

– В полосе прорыва нам будут противостоять, эти, как их, силы фольксштурма, типа наших самооборонщиков. Бронетехники у них никакой нет. Миномётов мало, и они в основном кустарного производства. – Нервно отвечал Удовиченко.

– А противотанковые средства, а резервы в глубине обороны? – Сохраняя уверенность продолжал задавать вопросы Крейзер.

– Противотанковые средства… – генерал начал заводиться. – РПГ-7 с моноблочными гранатами, старьё, в минимальном количестве. Резервы? – генерал начал переходить на крик. – Да какие у них тут резервы нахрен!!! Что ты несёшь полковник!!! Это самый спокойный участок!!! Да эти скоты разбегутся от первых залпов гаубиц!!! – Уже орал Удовиченко.

– Не надо на меня орать! – Твёрдо начал Крейзер. Удовиченко резко осёкся и смотрел на полковника немигающим взглядом.

– Разберёмся! Справимся! Разве мы когда-то, где-то, хоть раз не справились? – Улыбнувшись в лицо генералу сказал Крейзер.

– Так то лучше. – Выдержав паузу, произнёс генерал. И напялив папаху вышел из помещения вместе с сопровождающими, не закрыв за собой дверь.

Спустя несколько минут Крейзер присев на стул, резко бросил на карту вертевшийся до этого в руках карандаш.

– Урод! Баран тупорогий! – Глядя на карту эмоционально и достаточно громко произнёс полковник, явно адресуя это ушедшему генералу. Посидев без движения в тишине недолго, полковник повёл взглядом по комнате и заметил стоящего в дверном проёме Сухарева.

– Так, ты чего тут уши греешь! Чай готовь! – Скомандовал он Сухареву и тот шустро исчез. После чего взглянув на начштаба бригады деловым тоном произнёс – Думать сейчас будем как из этой жопы выкрутиться.

 

Глава 23

Чистый прорыв

Спустя сутки Крейзер находился на КП командующего группировкой, только что закончилось последнее совещание. На нём выяснилось, что 6-й батальон не сможет в полном составе сосредоточится в указанном районе. Причина была весьма неприятной, буквально накануне погиб комбат, а занявший его должность заместитель ещё не смог проявить себя в полную силу и обеспечить ночную передислокацию. Кроме всего выяснилось, что артиллерийская подготовка сводным артполком резерва будет выполнятся из расчёта 3 снаряда на одно орудие. Начинал сказываться внезапно проявившийся дефицит боеприпасов для 203-мм и 152-мм орудий. Кроме этого, Крейзера настораживал резко усилившийся радиообмен в войсках федералов, в зоне проведения операции. Это могло легко выдать готовившиеся приготовления, комбриг это знал из личного опыта, фаши были довольно сильны в ведении радиоперехвата. Именно поэтому он ещё сутки назад приказал использовать в своей бригаде радиосвязь только в случае исключительной необходимости, а связь осуществлять через делегатов связи. Это стало причиной небольшого, но обидного разноса который устроил Крейзеру Удовиченко на последнем совещании. Никакие аргументы не помогали, комбрига упрекнули в самодурстве и паникёрстве. С полностью изгаженным настроением и нехорошими предчувствиями Крейзер прибыл в бригаду с КП командующего группировкой. Порадовавшись тому что в бригаде всё готово к предстоящим действиям он принялся ждать сигнала о вхождении в прорыв.

Артполк резерва начал подготовку в строго означенное время. Перед изготовившимися в атаку пехотинцами федералов развернулось феерическое зрелище. В районе предполагаемых позиций фашей рвались 152-мм и 203-мм снаряды, снося дома и постройки, оставляя глубокие воронки, навсегда преображая пейзаж столицы России. В это же время заработали миномёты федералов, ведя огонь по заранее выявленным огневым точкам и опорным пунктам. Дивизион 122-мм гаубиц молчал, он включился в работу только под конец артподготовки и израсходовал по 2 снаряда на орудие. Внезапно наступило полное затишье, артподготовка закончилась.

Тишину нарушили звуки свистков, пехотинцы федералов повыскакивав из укрытий вытянулись вдоль улиц, прижимаясь к стенам домов начали короткими перебежками приближаться к позициям фашей. Позади пехоты выкатились БМП, разбавив звуком своих двигателей утреннее малозвучие. Федералы неумолимо надвигались на позиции фашей.

Внезапно к общему звучанию добавились звуки стрелкового оружия и падающих мин. Оборона фашей ожила. Шедшие первыми пехотинцы федералов падали поражённые пулями, многие из них больше не подавали признаков жизни. Позади, ближе к двигающимся следом БМП рвались мины, отсекая путь к организованному отходу и поражая технику. Снег во многих местах окрасился кровью, ярким костром запылала одна из БМП 18-го батальона.

Однако шок в рядах федералов проходил, командиры подразделений уже давали указания, ветераны боёв ободряли и вставляли фитилей новобранцам. Подтянулась уцелевшая техника и огнём автоматических пушек и пулемётов начала подавление огневых точек, кое-где в помощь пехоте пришли миномёты перенеся огонь. Федералы начали прогрызать оборону.

С обеих сторон активизировались снайперы. Пулю снайпера в голову получил командир 18-го батальона. В целом снайперы фашей действовали эффективнее, поражая пулемётчиков, связистов, командиров подразделений и неосторожно действовавших членов экипажей боевых машин. Заняв первые узлы обороны фашей, федералы начали выдыхаться. Уцелевшие обороняющиеся отошли на запасные позиции, представлявшие по большому счёту ещё одну линию обороны. Наличие запасных укреплённых позиций стало самым неприятным сюрпризом для федералов на этом этапе. План операции оказался под угрозой срыва.

Получив неприятные известия, командующий группировкой принял решение ввести ударную бригаду в дело. По новому замыслу бригада должна была, сменив батальоны довершить начатое дело и приступить к основной своей задаче. Сигнал о начале был по радио передан Крейзеру. Тот на своём КП внимательно отслеживал ход действий по радиообмену. К моменту получения сигнала комбриг уже знал о неудачном прорыве и догадывался о замысле командующего. Крейзер прекрасно понимал, что такое, не запланированное использование бригады, приведёт соответственно к незапланированным потерям. Но иного выхода в сложившейся ситуации не было. Чистого прорыва не получилось.

Танки и пехота ударной бригады слаженно выдвинулись к участку прорыва. К моменту подхода первых подразделений бригады, батальоны федералов понеся серьёзные потери, полностью остановили продвижение вперёд и в ряде мест отражали контратаки обороняющихся.

Появление танков, с опытными экипажами, стало серьёзным аргументом. Контратаки фашей были отбиты, опорные пункты разрушались огнём из танковых пушек и зачищались пехотинцами ударной бригады в том числе при помощи огнемётов. Хорошо прикрываемые пехотой танки Т-72 оказались неуязвимыми для противотанковых средств фашей. Отчаявшиеся гранатомётчики фашей, сгоняемые сосредоточенным огнём с наиболее выгодных позиций, остающиеся без прикрытия, били вдоль улиц с земли, изредка поражая танки в лобовую броню. Практически каждый такой выстрел стоил жизни стрелявшему, снайперы из подразделений ударной бригады развернули настоящую охоту на гранатомётчиков.

Слаженность действий и умение воевать поразили даже видавших всякое, немногочисленных, ветеранов мотострелков. По позициям батальонов пошли восторженные фразы. «Крейзер пришёл!!!», «Первая ударная!!!» Ободрённые мотострелки, подбирая трофеи и пленных, постепенно втягивались своими изрядно поредевшими подразделениями в хвост бригаде, завершившей к тому времени прорыв.

Комбриг вместе со штабом следовал за бригадой, параллельно следя за тем, чтобы мотострелки не отставали от бригады. В ответ на донесение по радио об успехах бригады, никаких распоряжений со стороны командующего не последовало. Предварительные данные о потерях ободряли Крейзера, 7 убитых, 34 раненых и один повреждённый и отправленный на восстановление в тыл Т-72 были вполне разумной платой за достигнутый успех. Особенно разумно эта цена выглядела на фоне потерь начавших штурм обороны мотострелков. Наиболее пострадал 18-й батальон, он лишился всей техники и примерно половины личного состава. К полудню бригада, не понеся более потерь, в полном составе вышла к Черкизовской. Следом, по пробитому коридору, вышел транспорт, предназначенный для эвакуации людей из метрополитена.

Филимонов вместе с Артёмом сидели в кабинете начальника сектора «Сокольнический» на станции Черкизовская. По кабинету прохаживался начальник, гражданский специалист Стеблецкий Юрий Михайлович.

– Ну вы блин дали. Такую суету устроили. – С удивлённой интонацией говорил Стеблецкий, обращаясь к Алексею и Артёму.

– А что ещё делать то оставалось, Юрий Михайлович? Сколотили команду на скорую руку, два М-60 вперёд, два М-60 назад и попёрли. Другого выхода не было. После того как мы Шмеля этого завалили нам там жизни так и так не было бы. – Объяснял Филимонов.

– А этот мутант-громила? Кто он? – Вопрошал Стеблецкий.

– Да не мутант он, это у него броня специальная, секретная одета. Её пули не берут, ну и силы очевидно прибавляет каким то образом. Его тут разные всякие Амбалом погоняют. Чистит он метро от мразей. – Пояснил Артём.

– А познакомились с ним как? – Не унимался Стеблецкий.

– Мы на него охотиться ходили в метро-2. – С невозмутимым видом ответил Алексей.

– Ну ё моё, совсем меня запутали, то Амбал этот хороший, мразей валит, то вы его сами грохнуть хотели. – Продолжая удивляться говорил Стеблецкий. – В общем, как я до этого говорил, вы тут очень кстати оказались. С минуты на минуту к нам должен транспорт для эвакуации подойти, с поверхности, федералы сподобились наконец то. Народу у нас так то немного, по идее и с вами немного пришло, как-нибудь разместим, эвакуируем. – Потирая затылок сказал Юрий Михайлович.

– Мы не будем эвакуироваться. – Твёрдо сказал Филимонов.

– Кто? – Удивился Стеблецкий.

– Я и Артём. Мы своим путём пойдём. – Уточнил Алексей.

– Дело ваше, парни. Приказать я вам не могу, а учитывая твои Лёша обстоятельства и не хочу. – Подытожил беседу Стеблецкий.

Выйдя из кабинета Артём и Алексей едва не были сбиты с ног влетевшим к Стеблецкому посыльным.

– Войска и транспорт подошли, пора начинать. – Выпалил посыльный громко, не закрыв дверь в кабинет.

Услышав это Алексей и Артём переглянувшись направились на платформу станции. На платформе Филимонов встретил Нюргуяну. Та, едва сдерживая эмоции, бросилась ему на шею.

– Спасибо. Спасибо Алексей Геннадьевич. – Бормотала Нюргуяна.

– Нормально всё. Успокойся. Скоро всё закончится. Ты в числе первых на эвакуацию. – Успокаивал, обнимая Нюргуяну, Филимонов. – Всё Нюра, мне пора, дела. Даст бог, свидимся.

Расставшись с Нюргуяной, Алексей, увлекая за собой Артёма, двинулся в тоннель. Чуть пройдя по нему они заметили огромный человекоподобный силуэт. Силуэт развернулся, послышалось своеобразное шипение исходящее от маски на лице существа.

– Поможешь здесь ещё? – Подойдя поближе, обратился к силуэту Филимонов.

Маска в ответ утвердительно закивала.

– Спасибо тебе Амбал, много хороших людей спас. – Обратился к силуэту Артём.

– Не за что. – Пронеслось у Артёма в голове.

– Ну, всё, мы пошли, даст бог, свидимся. – Сказал Филимонов.

– Бывай дружище. – Улыбнувшись, попрощался Артём с силуэтом.

Пройдя мимо платформы заполненной готовящимися к эвакуации, Артём и Алексей прошли дальше и углубившись в тоннель присели отдохнуть.

– Чего теперь делать будем? – Спросил Тёма.

– Тебе спать разве не хочется? – Вопросом на вопрос ответил Филимонов.

– Вообще рубит. – Ответил Тёма, зевнув.

– Значит надо поспать. – Утвердительно предложил Филимонов.

Устроившись прямо в тоннеле, оба почти моментально заснули.

 

Глава 24

Затмение

После подхода транспорта началась эвакуация. Люди, торопясь, грузились на машины, которые загрузившись по полной тут же, колоннами уходили по пробитому коридору на юго-запад. Прикрывая эвакуацию, подразделения бригады заняли круговую оборону, рассредоточили и укрыли технику, подготовили позиции, основные и запасные, пристреляли оружие. Повсюду кипела работа. Возле выходов с Черкизовской суетились подземельцы, помогая своим грузиться на транспорт, следили за дисциплиной и очерёдностью отправки. Чуть поодаль большая группа бойцов бригады, из подразделений выделенных в резерв Крейзером, разрыв снег, ломами и лопатами долбили грунт в мелкую крошку и засыпали её в мешки. Потом эти мешки, наполненные грунтом, забирали с собой бойцы из подразделений, закрепившихся по периметру. Уже у себя, на месте, они обкладывали этими мешками БМП и танки, создавая тем дополнительную защиту. Оборудовали позиции миномётчики. Работы хватало всем.

Ближе к вечеру по коридору отправилась предпоследняя колонна. Следующий транспорт должен был придти на следующее утро. Для эвакуации собственно оставалось руководство и боевые подразделения Сокольнического сектора ГО. Всех гражданских, женщин, детей, больных, вывезли в самую первую очередь.

В наступающей темноте комбриг закончил обход позиций периметра, удовлетворённо отмечая про себя, что в целом они закрепились здесь весьма хорошо. После обхода полковник всё же, преодолев иррациональные опасения, спустился на Черкизовскую. Проведя со Стеблецким что-то вроде совещания, Крейзер принял его предложение и решил переночевать на станции. После этого они вместе спустились на платформу. Освещения Крейзеру здесь уже было совсем мало, потому, шедший с ним рядом боец Сухарев, освещал дорогу фонарём. В свет попали два странных субъекта. Один был крепышом, одетым в форму федералов, с чёрной вязаной шапочкой на голове. Другой был худощавый, в видавшей виды летней одежде и обуви, поверх которой была напялена самодельная фуфайка. Оба были вооружены. Необычное, чёрного цвета и без деревянных деталей оружие, дополняло их имидж. Субъекты стояли обнявшись и тихо напевали, что-то патриотическое.

Крейзер подошёл ближе, удивлённый увиденным.

– Били нас сподтишка и по честному… ик… – Тихо напевали оба субъекта.

Полковник тихо наблюдал за зрелищем.

– Били снайперы точно в висок… ик…

– И летела судьба неизвестная мимо каждого наискосок… ик… – Продолжали тихо петь субъекты.

– Это гости наши, товарищ полковник. – Дружелюбно откомментировал увиденное, стоящий за спиной Стеблецкий.

Услышав это один из субъектов, судя по виду напоминавший одного из федералов, обернулся. До стоявшего не очень далеко Крейзера донёсся пронзительный запах спиртного.

– Таки я его тоже знаю. – Добрым тоном ответил Крейзер, разглядев обернувшегося. – Старший лейтенант Филимонов, из спецназа нашего.

– Нет Яша, капитан я теперь. – Расплываясь в улыбке, Алексей по голосу узнал комбрига. – Только бывший. Выгнали меня от вас. Айяяй! Не быть мне теперь генералом! Жаль то как!

– И это у него теперь повод для радости? – Негромко поинтересовался комбриг у Стеблецкого.

– Скорее наоборот. – Тихо ответил Стеблецкий.

– Всё, моя война того… ууу… – Жестикулируя и покачиваясь, эмоционально говорил Филимонов. – А вот для тебя Юра, и для тебя Яша… ик… это теперь ваша война. А моя война… ик… как грится гейм овер…

– Ну и чмо же ты, Филимонов. – Спокойно, с лёгким презрением, произнёс Крейзер.

– Это ещё с какого хуя? – Продолжая улыбаться, начал возмущаться Алексей. – Вот смотри что у меня есть, целая М-16. У тебя есть трофейная американская винтовка? Нет. А у меня есть. Опа!!!

Артём, бывший потрезвее, подхватив Алексея начал утаскивать его в тоннель.

Вслед им молча смотрели.

– Ё моё, такой человек. И кажется сломался. – Участливо глядя в след ушедшим сказал Стеблецкий.

– А что с ним произошло? – Начиная шаг в сторону помещения определённого для ночёвки, спросил Крейзер.

– Его в крайние определили, вместе с другими, из Краснопресненского. Людей потерял, в плену у фашей побывал, полметро пешком прошёл, людей порядочных от дикарей отбил. И всё за пару недель. Не так просто со всем этим управиться. – Пояснял Стеблецкий.

– Да, дела… – Задумчиво произнёс Крейзер.

Утро принесло неприятные известия. Ночью фаши контратаковали позиции федералов у самого основания коридора. В том месте где он заканчиваясь примыкал к позициям самооборонщиков и 6-го батальона, так и не вписавшегося в первоначальный замысел. 6-й батальон все атаки отбил, однако с другой стороны, там где позиции держали лишь самооборонщики, фаши добились задуманного. Пытавшийся поутру восстановить положение сводный отряд милиции успеха не добился. И уже к 9 утра коридор у основания был перерезан. К этому времени фаши, скрытно окружив периметр, занимаемый бригадой, решили произвести небольшую атаку, своего рода разведку боем.

Алексей встал рано. Артём ещё спал. Выбравшись из метро, Филимонов умылся снегом. Похмелья не ощущалось, но состояние было подавленное. Пытаясь от него избавиться Алексей отправился осматривать окрестности Черкизовской.

Внезапно возникшие звуки выстрелов привлекли внимание Филимонова. стреляли недалеко, много, и как бы повсюду вокруг.

– О, Крейзер кажись в котёл угодил. – Пронеслась мысль у Алексея.

Он решил направиться к ближайшему месту откуда слышал выстрелы.

На этом месте за домами и строениями находился пустырь. На фоне заснеженного пустыря, то тут то там были едва заметны шевелящиеся объекты.

Из строений по ним вели огонь федералы.

– А я чё, левый самый. – Подумал Филимонов и приготовив винтовку начал взглядом искать подходящее место для своей позиции. Этим местом оказался перевёрнутый автомобиль, недорогая иномарка. Укрывшись за ним, Филимонов начал водить прицелом по пустырю. Остановился на шебуршащейся фигурке, которая показалась ему ближе всех остальных. Сухой звук выстрела и несильная отдача оживили кровь и придали азарта. Рядом с фигуркой возникло розовое облачко и дёрнувшись в последний раз, фигурка упала на снег.

– Опа!!! Ништяк!!! – Радовался мысленно Филимонов, продолжая выискивать новую цель.

Новый выстрел, ещё один и ещё.

– Слишком близко уже. – Подумал Алексей и перевёл винтовку на автоматический режим.

Сухой треск коротких очередей добавил нового драйва. Магазин опустел, Алексей этого немного не ожидал, и спрятавшись полностью за иномарку, принялся рыться в карманах, разыскивая новый магазин. Нашёл его, перезарядил винтовку и снова выглянул из-за укрытия. Фаши, постреливая, медленно, часто залегая в снег, продолжали продвигаться вперёд.

Новые выстрелы, новые розовые облачка и затихшие на снегу фигуры. Закончился ещё один магазин. Снова за машину. Опять из-за укрытия. Среди фигур фашей стали разрываться мины, в работу вступили миномётчики бригады. Видимо понеся уже ощутимые потери, фаши начали быстро отходить.

Рядом с головой Филимонова в металл ударилась пуля. Алексей быстро скрылся за машиной.

– Снайпер, сука. Надо съёбывать отсюда. – Разгорячено думал Алексей.

Оглядев местность позади он понял, что находится достаточно далеко от строений где находились обороняющиеся федералы. После метро Филимонов не смог верно оценить расстояние и забрёл слишком далеко.

– И чего теперь, ночи ждать? До ночи я околею тут. А этой падле только покажись, враз по кочану получишь. – Раздосадовано думал Алексей.

– А, хули, была не была. Лучше от пули сдохнуть, чем на морозе околеть. – Решительно подумал Алексей и поднявшись принялся рывками, постоянно меняя направление, бежать в сторону позиций федералов.

Резкие звуки выстрелов СВД и падающих совсем рядом в снег пуль, наполнили сознание Алексея. Снайпер фашей бил часто, но неаккуратно. Неожиданно для Алексея, со стороны позиций федералов, донёсся необычный, громкий, звук выстрела. После него СВД с другой стороны умолкла. Ещё не веря в свою удачу, Филимонов продолжал двигаться рывками, меняя направления.

– Эй!!! Можешь не прятаться!!! Да всё!!! Спокойно можешь идти, мы эту падлу завалили!!! - Донеслись до Филимонова крики со стороны, уже ставшего близким, пятиэтажного дома.

Через несколько минут Алексей уже находился внутри дома и знакомился с бойцами бригады, так неожиданно выручившими его. Непривычным звуком, спасшим Алексею жизнь, оказался звук выстрела из старой германской винтовки калибра 7,92 мм. Эта винтовка была гордостью местного снайпера. Немолодого уже ветерана Первой чеченской компании, бывшего на гражданке инструктором в тире.

Представившись и объяснившись, Алексей был вежливо, но настойчиво препровождён в штаб бригады и снова предстал перед Крейзером.

– А ты говоришь твоя война гейм овер? – Улыбаясь спросил Филимонова Крейзер, предварительно выслушав объяснение своих подчинённых по поводу доставленного Алексея.

– Да так, затмение вчера нашло, устал видать сильно. – Испытывая некоторое неудобство, объяснился Алексей.

– И как, отдохнул? – Задал вопрос комбриг.

– Сложно сказать. – Уклончиво ответил Филимонов.

– Ну, полагаю все мы уже устали, многие только на том свете отдохнут. Так что ты не исключение из общего правила. – Начал комбриг. – Дело есть у меня к тебе.

– Какое? – Желая уточнить спросил Филимонов.

– У меня взводных не хватает. Хочу предложить тебе занять одно из вакантных мест. Как? Согласен? – Деловым тоном высказал предложение Крейзер.

– Не по профилю. – Возразил Алексей.

– Так, а других вариантов нет. – Развёл руками Крейзер. – И хотя, кто сказал не по профилю, у тебя специальность какая? – Улыбаясь спросил комбриг.

– Командир мотострелкового взвода. – Ответил Филимонов.

– Почти в точку. – Улыбаясь, снова развёл руками Крейзер. – Не, ну если хочешь подумать, то подумай, пару часов, не больше. А перед этим я тебе вот что скажу. Меня тут намедни в самодуры записали. И я думаю надо оправдывать данное определение. Потому, я тебя самолично зачислю в бригаду. И пусть потом хоть какая то сволочь попробует тебя у меня забрать, ну или судить там. Болт им всем на тридцать. Улавливаешь ход моей мысли? – Уверенно говорил комбриг.

– Вполне. – Ответил Алексей.

– Ну тогда думай, немного времени есть. И да, как надумаешь, вот. – Сказал Крейзер и протянул синий тканевый квадрат с вышитой на нём белыми нитками цифрой один. – Нашьёшь на правый рукав. Это отличительный знак наш такой.

Алексей шёл на Черкизовскую, вертя в руках знак 1-й ударной бригады. Он полностью верил Крейзеру.

– Этот и правда не отдаст. Надо соглашаться. Только что делать с Артёмом? – Размышлял Алексей, спускаясь на станцию.

 

Глава 25

Свой путь

Разговор с Артёмом с самого начала принял долговременный характер.

– Можешь и со мной пойти, если хочешь. – Предлагал Алексей.

– Да ну, я жить хочу ещё. – Шутливо ответил Артём. – А если серьёзно, то там, наверху, многое будет новым для меня. Сперва надо привыкнуть. К тому же, сам знаешь, мои планы выходят за границы Москвы. Кстати, да, в свою очередь могу предложить совместно свалить из Москвы, на Урал к моим, например. Ну, или куда тебе надо.

– Куда, Тёма? – Сконфузился Филимонов. – В Хабаровск? Туда ещё дойти надо, путь совсем не близкий. Я много раньше над этим думал, в первый год ещё, в самом начале, когда в госпитале лежал. И решил никогда этого не делать.

– А чё так? – Задал вопрос Тёма.

– Долгая история. – Уклончиво ответил Филимонов. – Хотя, тебе об этом надо знать обязательно, раз решил из Москвы уйти.

– Интересно. – Сказал Артём и приготовился слушать.

– В апреле 13 года федералы запустили один проект. Он включал в себя рейды групп изучения местности и авиаразведку. Группы изучали местность в Центральной России, а самолёты летали до куда могли и фотографировали всё что представляло интерес. Ну, понимаешь, федералы они как Временное правительство России. И как устаканились первые проблемы, появился более менее приличный порядок в Москве, федералы обеспокоились остальной Россией. Да и было от чего обеспокоиться, связь с регионами, исчезнувшая в первые месяцы, так и не восстановилась. Про результаты авиаразведки я знаю не очень много, только лично важное. А именно, Хабаровск в руинах, вряд ли большинство тех кого я знал остались в живых. Родители и родственники в посёлке тоже уже погибли, во всяком случае, я в этом уверен после того, что увидел за эти годы. – Филимонов сделал паузу.

– А группы? – С интересом вопрошал Артём.

– Группы. Да. С многими их командирами я знаком лично, ну или был знаком пока они были живы. Одно время нас хотели изъять из системы ГО и сделать одной из таких групп, в ведении ГРУ они находились. Но не сложилось, интерес федералов к тому времени, в этом деле, сошёл на нет. Из общения с командирами групп изучения местности рисуется очень хреновая картина. Во-первых, вокруг Москвы постоянно кучкуется некоторое количество мудачья. Они отлавливали, и отлавливают небольшие группы, а по первости и большие, покидающих Москву, да и тех кто в неё идёт тоже не пряниками встречают. Естественно, для москвичей, встреча с этими уродами заканчивается, как правило, хуево. Запросто могут сожрать. Да, людоедов всяких по Центральной России дохера. Больше чем в Москве. Во-вторых, много загрязнённых местностей. Особенно опасно там где случилось комбинированное загрязнение. Ну это когда осадки радиоактивные и загрязнение от разрушенных химических заводов. Была даже составлена карта загрязнений по Центральной России. Она есть у наших, у Иллариона. Без неё тебе не выжить на пути к Уралу. Вообще, постарайся через Иллариона найти и пообщаться с человеком, Степченко его фамилия. Он из грушников, как раз одной такой группой командовал. А потом… Там история у него нехорошая произошла.

– Что случилось? – С интересом продолжал спрашивать Артём.

– Его группу отправили в Калужскую область, военный городок какой-то найти, типа уцелел он и надо с ним связь установить. Они немного не дошли, напоролись на крупную банду уродов, начали уходить, а те в преследование пошли. Оторвались они уже когда с пути сбились и в руинах каких-то оказались. В общем выбралось их всего трое. Вышли, а им хуякс и разнос с взысканием. Ну, типа за то что задачу не выполнили. Степченко с теми парнями после этого и ушёл. Сейчас небольшой отряд сколотил, и народ проводит из Москвы, да в Москву. За гешефт, конечно же. В общем, нигде, ничего целого не осталось. Всё в дребездан разнесено. Людоедов и уродов всяких полно. Жрать нечего практически. Так что подумай, может в Москве лучше остаться. – Закончил монолог предложением Филимонов.

– Да не нравится мне здесь. И никогда не нравилось. Не понимал никогда тех кому не нравилась Москва, но несмотря на это они продолжали жить здесь. – Отказался Артём.

– Да, дела. Ну, хотя смотри сам. – Задумавшись, сказал Филимонов. – Мне вот кроме Москвы больше нигде ничего не светит. Вообще, хочешь, скажу тебе, что думаю по поводу всего этого? – Закончил вопросом Алексей.

– Валяй. – Ответил Артём.

– Москва это шанс, единственный шанс у России. Шанс быстро подняться, оправиться от войны. И то, что творится сейчас… – Филимонов сделал многозначительную паузу. – Мы сами, своими руками этот шанс просираем. Вся эта канитель, да что там, гражданская война это называется, началась и идёт вследствие нерешительности, неинициативности верховного руководства. Косность какая то, неумение договориться, пресечь конфликты в зародыше. Ведь федералы временами бывало контролировали всю Москву. Кто мешал им зачистить то же Бутово это ебаное. С Бутово попёр ваххабизм. Очень быстро это стало практически чисто русским движением, базой стали русские последней волны миграции. Вот знаешь кто у них там сейчас главный? Махмуд некий, русский, говорят блондин даже, из Рязани, на заработки приехал года за четыре до войны. Манагером каким то работал. Больше скажу, черномазые от вахов отколоться собираются, но мало их, боятся что замесят. – Странно смеясь говорил Филимонов. – А фаши эти, они в своё время как ответка вахам появились. Федералы решили в толерантность поиграть и не поставили вахов вовремя на место. А силов для этого было море. В итоге получили несистемную оппозицию. То есть ни туда, ни сюда федералы себя тогда показали. Ни пизды дать, ни договориться, ни на противоречиях сыграть. Ни рыба, ни мясо, а блядь залупа деда Тараса какая то, а не Временное правительство. Но так получилось не спроста. Федералы когда поняли, из данных разведки, что же представляет собой нынешняя Россия, просто обосрались. И пустили всё на самотёк. А безыдейное существование ещё ни до кого не доводило до добра. Вот такая блядь поебень. – Подавленно закончил монолог Филимонов.

– Да, по другому и не скажешь. – Удивлённый обилию мата в речи Алексея, обычно так не выражавшегося, сказал Артём.

– Я думаю, – внезапно оживился Алексей. – , да и не только я, время федералов скоро закончится. Расхуярят их к ебеням! И самое важное, сделать так, чтобы под эту раздачу не попали толковые, вменяемые люди. Уцелеть, чтобы потом, объединившись, начать собирание России, так бездарно проёбанное федералами! Только в этот раз начинать придётся с собирания Москвы. Вот такой нынче путь вырисовывается. Потому и иду к Крейзеру. Он толковый человек. И надо постараться что-то сделать, чтобы он уцелел среди всей этой глобальной жопы. – Закончил Филимонов.

– Глобально. Хороший путь. – Негромко произнёс Тёма.

Побеседовав они расстались. Тёма, в сопровождении Амбала, отправился на Спортивную, путь ему предстоял непростой и извилистый. Филимонов же, позаимствовав у подземельских нитку с иголкой, неторопливо, тщательно, пришил на правый рукав опознавательный знак первой ударной. Закончив пришивание, проверив прочность швов, Алексей встал и направился к выходу из станции. Уже на поверхности он обернулся и посмотрел на вход в метрополитен. Постояв так несколько минут Филимонов развернулся и уверенным, бодрым шагом направился на КП бригады. Оттуда, получив указания, отправился принимать взвод.

Весь день в бригаде кипела суета. Время от времени отражая атаки фашей, подразделения бригады перестраивались, готовясь, по замыслу Крейзера, нанеся мощный удар, пробиться из окружения. Замысел Крейзера был очевидным, и фаши явно готовились его сорвать. Это стало понятно ближе к вечеру, когда поступили сведения о том что с юга доносятся звуки двигателей бронетехники. Примерно в это же время, разведчиками бригады был захвачен в плен гренадёр фашей.

Гренадёрские подразделения фашей относились к их военной элите. Прекрасно оснащённые, идейно стойкие профессионалы. Их тактические приёмы были во многом сходны с приёмами применявшимися первой ударной. Единственным минусом была раздробленность. Гренадёры не были сведены в крупное соединение и действовали отдельными подразделениями. Это давало конечно большую гибкость, но снижало ударные возможности. Утро следующего дня обещало стать горячим.

Взвод Филимонова состоял из 24 человек. Крепкие, молодые парни. Уже успевшие вдоволь навоеваться. Ротным, непосредственным начальником Филимонова, был живой и весёлый циник, капитан Алексеев.

– Не парься, Филимонов, на взводе долго не просидишь. – Весело говорил Алексеев после знакомства.

– Это почему? – Спросил Филимонов.

– Или убьет, или изуродует, или, если повезёт, через неделю, максимум, роту примешь. – Продолжая весело улыбаться ответил Алексеев.

– Надеюсь, не эту роту придётся принимать. – Сказал Филимонов.

– Чё! Это ты брось! Хрен тебе, а не мою роту! – Громко проговорил Алексеев и захохотал. Внезапно осёкшись, Алексеев на полном серьёзе выдал. – Привыкай, ты теперь в пехоте, здесь смерть совсем рядом ходит. У меня никого, из тех с кем здесь начинали, уже не осталось. За последний год в моей роте не было ни одного взводного из кадровых военных. Все сплошь молодёжь. Так вот. – Сосредоточенно глядя на Филимонова, закончил монолог Алексеев.

Взвод, как и вся рота, находился в резерве и занимал строение рядом с железнодорожными путями. К взводу, для поддержки, был придан танк Т-72Б, имелись в наличии 2 БМП-2. Всё вместе это составляло весьма мощную боевую группу. Осматривая технику, Филимонов был весьма удивлён. БМП были оснащены фальшбортами и навесной динамической защитой. По сути все эти усовершенствования, снижая подвижность, существенно повышали живучесть.

– Это у нас в бригаде везде так. – Заметив удивление Филимонова, пояснил замкомвзвода, старший сержант Христофоров, высокий, сильный парень с добродушным лицом.

Услышав разговор, из внутренностей БМП вылезли три странно одетых человека. Кожаные, чёрные, плащи были одеты поверх кожаных же, чёрных, комбинезонов.

– О, это ещё кто? – Спросил совсем ошарашенный от удивления Филимонов.

– Это отделение огнемётчиков, с нами действуют. – Продолжал пояснять Христофоров.

Познакомившись с огнемётчиками, Алексей двинулся по направлению к танку. Возле него суетился экипаж, одетый в уже знакомые чёрные кожаные комбинезоны. Завидев Алексея и Христофорова, они прервали работу. Филимонов представился первым. От троицы отделился один человек.

– Младший лейтенант Синицын, командир танка. – Представился подошедший.

– Круто. – Не скрывая удивления, произнёс Филимонов.

– Что именно? – Немного недоумённо спросил Синицын.

– Да всё. – Негромко ответил Филимонов.

Стоявший немного сзади Христофоров многозначительно подмигнул Синицыну. Тот, заметив этот жест, прекратил расспросы и вернулся к экипажу.

– Тут вот ещё что, товарищ капитан. – Привлёк внимание Алексея Христофоров. – В бою нифига не слышно часто бывает и командиры танков держат люки открытыми, высовываются часто, чтобы с нами связь держать. Раньше говорят часто их убивало из-за этого. А недавно придумали как этого избежать. – Говоря всё это Христофоров подвёл Алексея к корме танка и указал рукой на железный ящик. Распахнув створки ящика, Алексей увидел обычный телефонный аппарат.

– Когда надо связаться с танкистами, надо просто открыть этот ящик и сказать что надо в телефонную трубку. – Гордо и восхищённо продемонстрировал Христофоров несомненное бригадное новшество.

Закончив знакомство и осмотр, Алексей отправился к ротному.

– Я вообще в шоке от здешней продуманности. – Выпалил Филимонов ротному.

– А то, это тебе не по канавам в разведке ныкаться. – Шутя, поняв состояние, ответил Алексеев. И перейдя на серьёзный тон, продолжил. – Чувствую, надо немного поучить тебя нашим методам. А то и сам погибнешь и технику зря угробишь.

– Технику? – Слегка недоумённо спросил Филимонов.

– Людей тоже конечно угробишь. – Деловито ответил ротный. – Но главное в нашем деле всё же техника. Всю, ну или почти всю, трудную работу делают именно танки и бэхи. Танки разрушают строения превращённые в укреплённые огневые точки. Бэхи, а они у нас огнемётные, выжигают засевшее в руинах пидарьё. После этого нам немного работы остаётся. Главная работа, это работа на технику. Нужно её прикрывать и давать проявить себя с самой выгодной стороны. В этом деле много тонкостей, так вот сразу всё и не расскажешь. Но попробую изложить основы. – Прервался на паузу Алексеев. Судя по виду, ему нравилось делиться, оплаченным немалой кровью, опытом.

Филимонов начал внимательно слушать ротного, периодически задавая уточняющие вопросы.

 

Глава 26

Схватка

В беседе с ротным время летело очень быстро. Разговор получался очень насыщенным. Тактика, применявшаяся в бригаде, была сочетанием как проверенных временем, так и разработанных недавно приёмов. Так или иначе, но большинство их было нацелено на решение сложнейшей задачи в условиях городского боя, а именно дать проявить себя технике, главному козырю ударной бригады.

Когда начало темнеть, в помещение, где сидели Филимонов с ротным, вошли четверо человек. Один из них, приблизившись, предъявил удостоверение сотрудника госбезопасности. Дав рассмотреть ксиву, он убрал её в карман.

– Гражданин Филимонов, вы задержаны и обязаны сдать оружие и пройти с нами, для выполнения необходимых следственных действия. – Ровным голосом произнёс предъявивший удостоверение.

– Это! Вы чё творите? – Недовольным тоном начал Алексеев.

– Вы, если будете так возмущаться, тоже проследуете с нами. – Угрожающе сказал чекист.

Возникла пауза. Её прервал Филимонов. Он передал Алексееву винтовку, нож и патроны. Сделав это, он обернулся к чекистам.

- Я готов. – Спокойно сказал им Алексей.

– Вот и замечательно. – Негромко произнёс чекист.

Подхватив Филимонова под руки, вся компания, оставив недовольного Алексеева, покинула помещение. Алексеев, недолго думая, вышел следом и направился к связистам.

Вопреки ожиданиям Филимонова, чекисты повели его в сторону Черкизовской. Всем встречным, интересовавшимся проходящими, чекисты предъявляли свои удостоверения. Вскоре они подошли к разрытому в снегу канализационному люку.

– Ага. Вот значит как они здесь оказались. – Подумал Филимонов.

Внезапно на компанию обрушился, с двух сторон, яркий свет галогеновых фар. Чекисты замерли на мгновение, от неожиданности.

– Эй!!! Стоять!!! – Раздались крики со стороны источников света.

– Стоять я кому сказал!!! – Последовал крик вслед за движением в сторону люка одного из чекистов.

– Руки в гору!!! Ещё движение и вам пиздец!!! – Продолжали кричать с обеих сторон. Чекисты начали поднимать руки. Филимонов распрямился и внаглую сделал пару шагов в сторону от чекистов. До него уже начал доходить смысл происходящего. Криков в ответ на его движение не последовало.

– Молодец Яша, слово своё держит. – Радостно подумал Алексей.

Спереди и со спины донеслись звуки шагов. Вскоре в свете фар показался и сам Крейзер.

– Так, ты ещё здесь? Дуй отсюда. Живо! – Строго сказал Алексею Крейзер.

Алексей посчитал за счастье поскорее убраться с этого места.

– Вы что себе позволяете? – Строго спросил Крейзера старший чекист, прикрывая лицо от света руками.

– Не, ну ты наглец, а! Что я себе позволяю! Я сохраняю кадры, проверенные и надёжные! – Громко говорил комбриг.

– Вы заблуждаетесь! Филимонов предатель и изменник! – Твёрдо сказал чекист.

– Слышь, родное сердце, позволь, я сам буду решать, где и в чём я заблуждаюсь! Сейчас я потрачу немного своего бесценного времени, и кое-что тебе поясню! – Сказал Крейзер. И не дожидаясь ответа, продолжил. – У меня операция. Сейчас я в самой жопе. У меня есть потери. Не хватает офицеров, опытных офицеров. Мне случайно попадается опытный и надёжный офицер, сбежавший из плена. Я зачисляю его в бригаду, командовать взводом. Взводом, понимаешь? Там всегда не хватает офицеров, они гибнут там понедельно. Во всяком случае, те сопляки, которых мне присылают уже далеко не первый месяц. А тут совсем другого калибра человек. Сечёшь, чекист? Тут появляется ваша артельская шобла-ёбла. – При слове артельская Крейзер понизил голос. – И начинает тут у меня наводить какие-то свои, блядь, порядки!!! – Комбриг сильно повысил голос. – А там, в тылу, разве не надо наводить порядок? Там изменников и предателей нет? Да дохуя и больше! Вот тебе факт, самый ближайший. За почти двое суток стояния здесь, я не получил от командующего группировкой никаких распоряжений. Он вообще ни разу не вышел со мной на связь. На КП у меня сидит командир 14-го батальона, он тоже не получал за это время никаких указаний, и с ним тоже ни разу не выходили на связь. Перед операцией все мои предложения по её проведению были, мягко скажем, проигнорированы. Что это, саботаж или измена? А? – Задал вопрос чекисту Крейзер.

– Это вне моей компетенции, но возможно, по окончанию операции вам имеет смысл составить рапорт… – Подавленно говорил чекист, комбриг прервал его сбивчивые рассуждения.

– Считай, что я его уже составил и подал, а ты его несёшь своему артельскому начальству. И будьте добры, принять меры в отношении Удовиченко. Вот он почти наверняка предатель. А про Филимонова забудьте. Он наш человек. – Сказал Крейзер и развернувшись ушёл в сторону. Чекисты спешно забрались в канализацию и убрались восвояси. Спустя пару часов, по приказу Крейзера, все выходы из канализации находившиеся в периметре обороны бригады, были взорваны и завалены.

Утро началось рано. Едва только забрезжил рассвет, как у Алексеева собрались все командиры из его роты и приданных ей подразделений.

– Сегодня будет дело. – Начал Алексеев.

– Кто бы сомневался. – Весёлым тоном произнёс один из офицеров, по виду танкист.

– Тут, блин, всё очень серьёзно. Давай без шуток. – Обратился к нему Алексеев, и расстелив на загодя принесённом офисном столе карту, продолжил. – Здесь, чуть впереди нас, стоит вторая рота. Но начинать атаку будем мы, вторая, как мне сказали в батальоне, пойдёт в хвосте за нами. Вооот так, вдоль железки. – Ротный провёл указательным пальцем по нарисованной карте линии железной дороги. – До Щербаковской улицы. Там мы останавливаемся, а вторая рота идёт дальше, мы в хвосте, за ними. Таким образом идём до шоссе Энтузиастов. Там снова меняемся. Мы останавливаемся и занимаем оборону, а вторая рота укрепляется за нами. Это общая схема. Я буду держать связь с батальоном и в случае чего проинформирую всех о каких-либо изменениях. Есть новость хреновая. Поддержки артиллерии не будет, вообще. Но это не впервой, справимся. Ещё хреновее данные о противнике. Гренадёры, с танками. Не, ну вот здесь. – Алексеев провёл по карте по месту где находились позиции второй роты. – Ополченцы ихние, как их там, фольксштурм и пехота. А дальше придётся столкнуться с крепкими мудаками. И танки Т-80, разведчики уточнили к сегодняшнему утру. Что по ним можно сказать? – Обратился с вопросом к командиру приданных танкистов Алексеев.

– В лоб та же семдесятдвойка, гранатами бить дохлый номер. Разве что повезёт и удастся попасть в зазор между башней и корпусом. Тогда восьмидесятке пиздец, сразу, боекомплект сдетонирует. Есть одно слабое место по бортам. – С этими словами танкист достал что-то типа блокнота, это была опознавательная книжка по бронетехнике. Перелистнув страницы с натовской техникой, он остановился на странице с Т-80. – Вот здесь. Смотрите. Достаточно обширная зона. Как правило закрыть её полностью динамической защитой не получается. Броня в этом месте гомогенная и нетолстая, её прожжёт любая моноблочная граната. И танку сразу пиздец. Кумулятивная струя, прожигая броню, сразу попадёт в боекомплект. И хана суслику. В остальном стандартно, корма, двигатель сверху, ходовая. Если столкнётесь лоб в лоб, то лучше зовите нас. В лоб, если подкалиберным, то тут мы с ними равны в шансах. И ещё, избегайте в случае дуэли находиться между нами, волной от подкалиберного перепонки повышибает. – Последнюю фразу танкист сказал уже обращаясь к молодым взводным.

– Теперь к деталям движения перейдём. – Взял слово после паузы Алексеев. – На всём маршруте движения возможны хорошо устроенные танковые засады.

Детали движения обсуждались относительно недолго. После этого ротный уточнил примерный маршрут каждого взвода. Взвод Филимонова был выделен в резерв.

– Капитан Филимонов у нас, в пехоте, новичок. Вот и пусть, следуя в резерве, смотрит и учится. – Сказал Алексеев. На этом совещание было закончено, и все разошлись и занялись делом.

Атака бригады, начавшаяся ближе к полудню, не стала для фашей особой неожиданностью. Но на бой с фольксштурмом ушло немного времени. В роте Алексеева потерь пока не было.

Филимонов, вместе со взводом, продвигался вдоль занесённых снегом железнодорожных путей. Пехотинцы, рассредоточившись, шли впереди. Сзади двигались БМП, а за ними, замыкая боевой порядок, двигался танк. Пространство впереди было наполнено звуками выстрелов, как из стрелкового оружия, так и танковых пушек.

Возле видневшегося впереди углового дома, в котором пылал пожар, стояла огнемётная БПМ, экипаж натягивал гусеницу.

– Из Утёса трак перебили, уроды. – Поясняли подошедшим филимоновским бойцам танкисты. – Но это вот. – Один из танкистов, довольно улыбаясь, показал на горящий факелом дом. – Наша работа. – Визжали как свиньи, суки фашисткие. – Хохотал другой танкист.

Одна из филимоновских БМП остановилась рядом с повреждённой машиной. Вылезший экипаж присоединился к ремонту. И вскоре отремонтированная бэха рванув с места, на предельной скорости укатила вперёд, догоняя своих.

Шедший впереди взвод вскоре угодил в танковую засаду. Начав штурм массива жилых зданий, образовывавших своим прямоугольным расположением обширный внутренний двор, взвод попал под обстрел с правого фланга. Как оказалось, там стоял замаскированный Т-80.

Ротный ещё с утра предвидел такой расклад, и отчасти ещё поэтому оставил взвод Филимонова в резерве. Момент настал, и Алексеев приказал Филимонову оставить технику и обойдя постройками, выйти в тыл засевшим в засаде гренадёрам, отогнать их и уничтожить танк.

Филимонов решил провернуть дело в своём стиле. Взяв с собой одно отделение, он отправился по закоулкам. Остальные, под командованием Христофорова, остались с техникой. В тыл гренадёрам вышли быстро. Те занимали дом перед которым и был спрятан танк. Торцевые стены этого дома были сплошные, без окон. Это дало шанс подойти вплотную.

– Как услышишь наши выстрелы, или звук свистка, сразу жги танк и уходи к взводу, скажи им, чтобы подтянулись и поддержали нас в случае чего. – Разъяснял Филимонов гранатомётчику.

– Так точно. – Ответил гранатомётчик и взял на прицел не прикрытую ничем корму восьмидесятки. Граната была тандемная, а до танка всего пятнадцать-двадцать метров. Гранатомётчик был более чем уверен в успехе.

Филимонов с бойцами шустро проник на первый этаж строения. Когда они все залезли и расположились в комнате, Алексей высунувшись в окно свистнул в свисток. Гранатомётчик, услышав свист, произвёл долгожданный выстрел. Граната попала в корму танка, через мгновение тот вспыхнул. Дым от горящего танка скрыл от гренадёров засевших в доме, попавший в засаду взвод. Филимонов с бойцами начал зачистку здания. Гренадёры растерялись и зачистка первых этажей далась легко.

Филимонов стоял и целился в направлении лестницы ведущей на чердак, оставался последний этаж. В одной из комнат на нём скопились фаши. Пройти туда можно было только через вход в неё. Фаши пользуясь этим никого туда не подпускали и привязывая канат готовились спуститься вниз и покинуть здание. С чердака никто так и не показывался. Алексей, оставив отделение разбираться с фашами на этаже, аккуратно поднялся на чердак. Там, к своему удивлению, он застал двух гренадёров. Судя по всему они вели огонь из пулемёта по угодившим в засаду. Оттуда в свою очередь тоже время от времени постреливали. И как оказалось успешно. Один гренадёр лежал лицом вниз, и не подавал признаков жизни. Другой сидел рядом и зажимал руками лицо. Алексей, убедившись в относительной безопасности, подошёл к нему. Тот, услышав шаги, отвёл одну ладонь от лица и посмотрел одним взглядом.

– Добей. – Тихо произнёс гренадёр, обращаясь к Филимонову.

В этот момент снизу раздался хлопок, послышались душераздирающие крики. Алексей, стукнув ногой по голове раненого гренадёра, шустро направился к краю крыши. Крики продолжались. Подбежавший к краю крыши Филимонов увидел как из окна комнаты, где засели фаши, с диким криком вывалился один из них и, так же отчаянно крича, упал в снег. Филимонов успел заметить, как от него шёл густой белый дым.

Добив раненого гренадёра, Алексей спустился вниз. Там его встретил довольный командир отделения.

– Что тут у вас? – Спросил Филимонов.

– Белый фосфор творит чудеса. Волшебная алхимия войны. – Ответил командир отделения, вертя в руке похожий на уменьшенную флягу предмет, окрашенный в защитный цвет. Так, неожиданно, Филимонов познакомился с ещё одной хитростью и своего рода новинкой. Гранаты начинённые напалмом и белым фосфором широко использовались в бригаде Крейзера.

Успешно уничтожив танк и засаду, взвод Филимонова принял участие в штурме комплекса зданий, составлявших большой внутренний двор. Этот комплекс, помимо небольшой группы гренадёров, защищали фольксштурмовцы. Главной проблемой стал неожиданно появившийся бронетранспортёр. Разъезжая по двору он не давал в него проникнуть, и периодически появляясь между зданий постреливал по филимоновцам. Проблему решил тот самый гранатомётчик из взвода Филимонова, который до этого уничтожил танк. После этого было решено в сами дома не соваться, а просто поджечь из бэшек, предварительно отогнав от внешних окон фашей. Что и было сделано. Оставленный сзади комплекс зданий до вечера пылал ярким факелом.

У Щербаковской улицы случился танковый бой. О появлении фашиковских восьмидесяток известили разрывы снарядов. Четверо солдат было убито. Танки стреляли вдоль улицы. Алексей распорядился занять здание на углу Ткацкой улицы, и на неё же загнать через дворы технику. Семдесятдвойка Синицына развернулась лбом к железной дороге, встав вдоль Ткацкой. К танку поспешил Филимонов и позабыв напрочь о стоявшем в корме телефоне, принялся барабанить по броне подобранной железякой. Командирский люк медленно открылся, оттуда показалась голова Синицына.

– Телефон же есть. – Крикнул Синицын и скрылся в танке. Филимонову ничего не осталось как подойти к корме, открыть ящик и начать разговор с Синицыным таким образом.

– Что теперь делать, Синицын?!!! Там их пара штук, не меньше!!! – Орал в трубку Филимонов.

– Надо связаться с начальством, они пришлют поддержку. Сам я туда просто так не полезу. – Отвечал по телефону Синицын.

К Алексею подошёл Христофоров, с ним был солдат с рацией.

– Надо ротному сообщить, товарищ капитан. – Как бы подсказывая, добродушно сказал Христофоров, показывая на бойца с рацией.

Радиоэфир был загружен, кто-то кого-то вызывал, кому-то что-то докладывал. Однако хаоса не было.

– Бугор!!! Бугор!!! Я торпеда три!!! Ответьте!!! – Заговорил Филимонов в рацию.

– Торпеда три, слышу вас! Приём! – Раздался из рации голос Алексеева.

– У нас проблема! Со стороны Щербаковской по нам бьют два или три танка! Мы закрепились на углу Ткацкой! Есть потери! Нужна танковая поддержка! Приём! – Докладывал о своём бедственном положении Филимонов.

– Торпеда три, оставайтесь на месте! Повторяю, оставайтесь на месте! Что бы ни случилось держитесь там! Оставайтесь на связи! Вопрос с поддержкой будет решаться! Приём! – Ответил Алексеев.

– Понял вас Бугор! Будем держаться!

– Хорошо! Конец связи! – Ответил Алексеев и замолчал.

Спустя десять минут ротный вызвал по рации Филимонова и сообщил хорошую новость. Поддержка будет. Оставалось держаться. Это было несложно. Фаши, остановив продвижение Филимонова, дальнейших действий почему то не предпринимали.

Со стороны Щербаковской донеслись звуки выстрелов танковых пушек. В этот же момент на связь снова вышел Алексеев. Приказ его был прост и однозначен.

– Жмите на Щербаковскую и поддержите наши танки! Бегом! – Приказал Алексеев.

Взвод Филимонова, сорвавшись с места, дворами направился на Щербаковскую. Одно отделение было оставлено на Ткацкой, для охраны техники. Перебегая от дома к дому, Филимонов заметил, что так же быстро, дворами, параллельно филимоновцам, бегут ещё федералы. Достигнув Щербаковской, Алексей увидел, что те две восьмидесятки, которые так резко прервали их движение вперёд, подбиты. Одна ярко горела, другая была разворочена на обломки внутренним взрывом. Филимонов приказал технике подтянутся к перекрёстку. Место у перекрёстка, где закрепился на этот раз взвод было очень удачным. Коробка зданий, большой внутренний двор. Слева открывался вид на парк и железную дорогу.

Алексей, проверяя размещение бойцов по зданиям, поднялся на верхний этаж. Остановившись, он принялся рассматривать просматривающийся парк и прилегающие окрестности. Его виду предстали горящие танки, между которыми, маневрируя, двигались семдесятдвойки первой бригады.

 

Глава 27

Последний бой

Перейдя в другое здание, Алексей поднялся там на самый верхний этаж. Судя по увиденному там, где прошли сегодня подразделения бригады, Москва пылала. Множество столбов дыма то тут то там, звуки стрельбы из самых разных видов оружия.

– Так всегда. – Сказал, стоявший сзади Христофоров. – Если всё кругом горит, значит, дела у нас идут отлично.

Ничего не ответив, Филимонов спустился в подвал. Там собрались жители близлежащих домов.

– Вы только нас не жгите, пожалуйста. – Заметив Алексея с Христофоровым, обратилась к ним средних лет женщина.

– Не собирались вроде. – Буркнул в ответ Христофоров.

– А у Черкизовской тоже не собирались! – Истерично крикнула покрытая копотью женщина. – Недочеловеки!!!

– Уймись, дура! – Крикнул на неё мужчина, явно южной наружности.

– Сам уймись, гнида черножопая!!! – Раздался крик из отдалённого угла подвала.

Подвал загудел. Толпа разделилась. Одни защищали федералов, другие фашистов.

– Пошли отсюда командир, делать нехуй будто, с долбоёбами ещё общаться. – Спокойно предложил Алексею Христофоров. И обернувшись к поддерживавшим фашистов обывателям громко, подняв кулак, сказал. – Мешать, вредить будете, спалим всех к ебеням!!!

Вскорости подошли на замену подразделения второй роты. Начав продвижение они столкнулись с большой группой фольксштурмовцев, в растерянности бредших в направлении шоссе Энтузиастов. Началось форменное избиение. В бинокль, с верхних этажей, Филимонов наблюдал, как скопившихся фольксштурмовцев, начавших сдаваться в плен, облила огнесмесью подъехавшая БМП. Бегавших по улице горящих фашей никто не добивал. Воздух наполнился сильной примесью запаха, запаха горелого человеческого мяса. Внезапно возникшее у Филимонова чувство жалости было раздавлено. Раздавлено всплывшим образом искалеченного, умирающего Айдара.

– Нет твари, нет вам пощады. Вы теперь ни разу не люди. – С ненавистью думал Алексей, глядя как бегают, крича, горящие заживо фаши.

Уже скоро, вслед за ушедшими вперёд, выдвинулся взвод Филимонова. Начала проявлять усталость. Один из снайперов, отколовшись от остальных, уселся на броню БМП.

Звуки стрельбы впереди стали сильнее, послышались мощные взрывы.

– Танк взорвался. – Откомментировал Христофоров.

– Чей? – Спросил Филимонов.

– А кто б его знал. Так не поймёшь, это видеть надо. – Весело ответил Христофоров.

– Вас, товарищ капитан! – Выпалил подбежавший радист.

– Торпеда три! Торпеда три! Это Бугор! Ответьте! – Слышалось из рации.

– Бугор! Это Торпеда три! Слышу вас! – Сказал Филимонов в рацию.

– Торпеда три! Впереди сильный замес! Двигайтесь туда быстрее и поддержите вторую роту! Как понял! Приём! – Голос Алексеева был ровным и спокойным.

– Вас понял Бугор! Конец связи! – Ответил Филимонов.

Впереди, за пересечением с ул. 9-й Соколиной горы, застройка становилась более редкой, с другой стороны примыкал сильно прореженный порубками, парк. Именно в этом месте и развернулся главный бой сегодняшнего дня. Используя редкую застройку, гренадёры, объединившись, атаковали, при поддержке не менее сорока танков. Навалившись, они сходу нанесли сильные потери второй роте, уничтожив у них всю технику. Уцелевшие из второй роты, начали, под сильным миномётным огнём, отходить в сторону парка. Со стороны парка показались танки первой бригады. Началось танковое сражение. На стороне фашей было количество, на стороне федералов отлично подготовленные экипажи и подкалиберные снаряды. У фашей они отсутствовали. В силу этого, далеко не каждый точный выстрел приводил к уничтожению цели. Наличие подкалиберных снарядов давало федералам ещё одно, на первый взгляд неочевидное преимущество. Стрельба ими разогнала гренадёров по укрытиям, оставив бронетехнику фашей без пехотного сопровождения и поддержки. Но, несмотря на это, успех доставался бригаде с трудом.

Именно в мешанину грохота, огня, стали и обеднённого урана и предстояло окунуться взводу Филимонова. К моменту подхода в район улицы 9-й Соколиной горы, по радио пришло новое распоряжение, найти и подавить миномётные батареи. Они, ведя сильный заградительный огонь, не давали воспользоваться результатом успешной танковой контратаки. Филимонов снова оставил технику, на этот раз без прикрытия. Справедливо полагая, что те вполне могут рассчитывать на поддержку со стороны тех же остатков второй роты. Взвод, прихватив отделение огнемётчиков, двинулся дворами. После недолгого движения, впереди замаячило сплошное, вдоль всей улочки, строение. Из его окон фаши начали постреливать в сторону бойцов взвода.

– Как думаешь, Христофоров, вот, смотри. – Подобравшись поближе, Алексей извлёк карту и начал показывать её сержанту. – За этим строением дворы идут, очень закрытые такие, там же вполне можно миномёты спрятать?

– Думаю да. – Уверенно начал Христофоров. – Пару месяцев назад была подобная хуйня. И примерно в таком же месте вахи миномёты свои спрятали. Тут танк нужен. Жахнуть по зданию, дырка большая получится в стене. И через неё внутрь.

– Танк тут грохнуть могут, да и проехать сюда только дворами можно. – Возразил Алексей. – У меня есть идея. У нас есть дымовые шашки?

– Есть. – Ответил сержант.

– А мина какая-нибудь, желательно парочка МОНок? – Спросил Алексей.

– Не, это у сапёров. У нас то откуда. – Недоумённо ответил сержант.

– Ну, раз такое дело, тогда давай, волоки сюда Синицына. – Деловито приказал Филимонов.

Танк пришлось ждать минут десять. Всё это время бойцы взвода просидели тихо, не высовываясь. Филимонов решил сделать действия неожиданными. Танк, подойдя, остался укрытым за зданием. Филимонов поспешил туда.

– Синицын, слышишь меня? – Вещал Алексей через телефон.

– Да. – Сухо ответил Синицын.

– Там здание длинное, типа складского, в его стене надо сделать дырку. Сможешь? – Спрашивал Филимонов.

– Это можно, только от гранат меня прикройте, мне бортом вставать придётся. А там я им осколочно-шрапнельным заряжу. Стена то у дома не толстая? – Уверенно вёл беседу Синицын.

– Не думаю, это вообще склад какой-то по ходу. – Ответил Филимонов.

– Тогда порядок. Ну как, поехали? – Бодро говорил танкист.

– Поехали. Как будет всё готово, тебе скажут. – Проговорил Алексей.

Осколочно-шрапнельные снаряды использовались только в первой бригаде. Они позволяли танкам уверенно бороться с пехотой, даже укрытой в непрочных зданиях. Разрываясь, такой снаряд давал множество поражающих фрагментов, которые, разлетаясь достаточно далеко, поражали пехоту.

Во взводе приготовили дымовые шашки. Сигнал танку был подан. Машина, гремя траками, выкатилась наполовину корпуса из-за укрытия, башня начала вращение. В одном из окон здания закипела суета, в оконном проёме показалась моноблочная граната РПГ-7. В ответ на увиденное бойцы взвода открыли огонь по этому, и другим окнам. Гранатомётчик всё же выстрелил. Осталось неизвестным, то ли он выстрелил сам, то ли произвёл выстрел дёргаясь в предсмертных конвульсиях. Граната ушла мимо, сильно мимо. Танк выстрелил, и как мавр сделавший своё дело, тут же укатил за укрытие. Снаряд, пробив стену здания, разорвался внутри. Раздосадованный Филимонов смотрел на аккуратную дыру в стене склада, оставленную 125-мм снарядом. Тот, пробив стену разорвался внутри.

– И что это за хуйня. Как мы туда блядь пролезем? Туда сам ёбаный глист не пролезет? – Возмущался Филимонов.

В ответ на возмущения из-за укрытия снова показался танк. Христофоров, подхватив за плечи возмущавшегося Алексея, привалил его к снегу. Разделся ещё один выстрел и последовавший тут же мощный взрыв.

– О, фугасным жахнул, теперь наша работа пойдёт. – Довольно приговаривал сержант, показывая Филимонову на огромную дыру в стене склада.

На улочку полетели дымовые шашки. Уже спустя момент всё вокруг заволокло белесым дымом.

– Поехали! – Дал сигнал к атаке Филимонов.

Бойцы бегом, пригнувшись, достигли стены склада, и встали, рассосавшись вдоль стены, по обе стороны от дыры проделанной взрывом. Дым постепенно рассеивался. В окна склада полетели гранаты с фосфором и напалмом.

– Так, на всякий случай. – Подмигнув, пояснил Христофоров.

– Так, на всякий случай, всю Москву спалим. – Улыбнувшись, ответил Филимонов.

Внутрь склада, через дыру в стене, начали забегать бойцы. Забежав внутрь, следом, Филимонов увидел лежавшие мешки. Ткнул один из них. Внутри оказалась крупа. Весь склад был забит крупой. Внутренности склада постепенно заволакивало дымом, начинался пожар.

– Бля, сколько же добра пропадёт. – Горестно подумал Филимонов.

Расчёт оказался верным, прямо за складом начинались позиции миномётчиков фашей. Началась перестрелка, быстро перешедшая в рукопашную. Бились кто чем. Христофоров забивал одного фаша снятым с чужой головы шлемом, нанося остервенелые удары по лицу. Сзади на сержанта навалился здоровенный детина. Филимонов вытащил нож и приблизившись, ухватив детину за воротник, отдёрнул его от сержанта и начал наносить фашу один за другим удары ножом. Кровь хлестала из перерезанных артерий, но Алексей не унимался.

Вырезав и перебив миномётчиков, испортив миномёты, и понаставив растяжек, взвод Филимонова, подобрав раненых, ушёл на прежние позиции. Позади остался пылающий продовольственный склад.

Танковое сражение к этому времени, собственно, закончилось. Осталось лишь выкурить из разрозненных строений засевших там гренадёров. Те яростно отстреливались, не давая подвести огнемётные бэхи. Прекрасно понимая, чем это для них закончится. В дело снова пришлось вводить танки, чтобы разрушить строения. Но гренадёры, уловив момент, покинули их и рассредоточились на местности, используя как укрытия сгоревшие танки.

– Бля, вот упорные же, скоты. Ведь есть куда отойти, пока что. Съебали бы уже, и дело с концом. – Эмоционально комментировал, помогая перевязывать раненого, Христофоров.

– Одна радость, мы снова в резерве. – Отстранённо отвечал Филимонов.

Начинало темнеть. Алексей решил осмотреться, и с этой целью забрался на крышу здания. Подступлению темноты яростно мешал огонь многочисленных пожаров. Алексей услышал далёкий, одинокий выстрел.

 

Глава 28

Вечная жизнь… и борьба

Сильный удар, подобный удару кувалдой, свалил Филимонова с ног. Резкая, дикая боль в сердце сорвала дыхание. Алексей лежал на крыше, перебирая ногами, ухватившись левой рукой за область грудной клетки слева и широко распахивая рот, хватал воздух.

– Снайпер!!! Всем укрыться и отойти от окон!!! – Доносились из здания крики Христофорова.

До чердачной лестницы от Алексея было с десяток шагов.

– Надо туда… Самому… Полезут вытаскивать и сами попадут… Как я… – Как бы кусками, с перерывами, думал Филимонов. Пересиливая боль, и нехватку дыхания, он медленно, но упорно принялся ползти к чердачной лестнице. Снайпер, заметив движение, выстрелил снова. Пуля ударилась в крышу прямо под лицом ползущего Алексея, оцарапав ему скулу. Со стороны послышался уже знакомый, резкий, звук выстрела старой германской винтовки.

– Надо же… Жив мужик… Он же из второй роты… В такой каше был и жив… Тоже хочу… жить… – Продолжая ползти, в том же темпе думал Филимонов. – Хочу жить… Буду жить… Буду… Жить… Буду… Жить… – Делая выдох после каждого движения, чеканил мысль Алексей.

У чердачной лестницы его подхватил обеспокоенный Христофоров, и перенёс на лестничную клетку верхнего этажа.

– Буду… Жить… Буду… Жить… – Бормотал Филимонов. Сознание его уже было сильно спутано.

– Будете, будете. Сейчас. К медикам доберёмся. И будете жить. – Говорил Христофоров, помогая укладывать Алексея на брезент.

К тому моменту, когда Христофоров с бойцами вытащили Филимонова из здания и направились в развёрнутый неподалёку полевой госпиталь бригады, снайпер, ранивший Филимонова был пойман и зверски искалечен. Им оказался, местный, невысокий, блондинистый паренёк, 16 лет от роду. Поймавшие его бойцы потрёпанной накануне, в танковом сражении, второй роты, решили по своему сжалиться над ним и его мамашей, неожиданно появившейся рядом. Они не стали его убивать, только отрезали большой и указательный пальцы на правой руке, и выкололи правый глаз. После чего преспокойно отпустили под надзор расчувствовавшейся мамаши.

Алексей, к моменту, когда его доставили в госпиталь, всё ещё был в сознании. Лёжа в импровизированных носилках, он держался за рану в левой стороне груди и отрывисто дышал, лицо было неестественно бледным, с синюшным оттенком. Именно в таком состоянии его приняли медики.

– Ну вот, парни, теперь я снова Ванька-взводный. – Угрюмо сказал бойцам Христофоров, когда они вышли из подвала, где находился госпиталь.

– Нехорошо как-то вышло, толковый мужик, и так глупо подставился. – Поддерживая беседу, сказал нерусский боец, тот самый, меткий гранатомётчик, по фамилии Хабибуллин.

– Толковый. Но и на старуху бывает проруха. И чего его Крейзер на взвод воткнул, лучше бы мне звезду на погон кинул, а так зря загубил его считай. – С огорчением в голосе говорил Христофоров.

– Да ну, может и выживет ещё. – С некоторой долей возмущения сказал Хабибуллин.

– Не Ахмед, он не выживет. Если б чуть пониже ранили, то тогда возможно и выжил бы. Хотя, хрен его знает, поживём, увидим. – Мрачно и негромко произнёс Христофоров.

Через полчаса в госпиталь, готовившийся к очередному за день перемещению, прибыл запыхавшийся Алексеев.

– Где капитан Филимонов? – Спросил Алексеев у санитара регистрировавшего поступающих раненых.

– Нет его. – Устало отмахнулся санитар, предварительно заглянув в регистрационный журнал.

– То есть, как нет? – Недоумённо задал новый вопрос Алексеев.

– Так и нет, умер он. – Так же, усталым тоном, ответил санитар.

– Как, когда? – Спросил его Алексеев.

– Не знаю, это у врачей спрашивайте, у меня только отметка стоит, что он умер. – По машинному, от усталости, ответил санитар.

Алексеев не унялся и отправился к врачам. Один из врачей, прислонился к стене сидя на табуретке и прикрыв глаза отдыхал. По виду было более чем понятно, что он только что из операционной. Ротный привлёк его внимание и начал задавать вопросы.

– А, это ты того капитана имеешь в виду… – Лишь слегка приоткрыв глаза отвечал врач. – Я его оперировал. Умер он на столе. Редкое ранение он получил. Пуля срикошетила от грудины, задела по касательной сердце и застряла в лёгком. Крепкие кости у мужика были, даже не треснула грудина то. Вообще, крепкий мужик. До самой операции в сознании был, жить хотел сильно. Обидно мне, что он помер. Тут ведь как, поток идёт раненых. Всех никогда не замечаешь, только чем-то особенных. Капитан этот особенный был. Таких на всю жизнь запоминаешь. И жалеешь, что не смог спасти. Снятся даже иногда. Представляешь, у него перикард порван, кровь сердце сдавило, что есть мочи. А он жив, и разговаривает даже. И вот как я ему сердце то освободил, оно и остановилось. И не запустилось больше. На самом интересном месте… Такие просто так не умирают… Будет что-то… – Врач остановил монолог и, опустив голову, засопел во сне.

Алексей открыл глаза. Наверху было привычное уже, пасмурное небо. Поведя руками, он нащупал сырую, не мёрзлую землю, покрытую живой, невысокой, травой. Повернул голову набок. Местность представляла собою степь, с небольшими холмами, уходящую до самого горизонта. Алексей снова вперил взгляд в небо. Он был растерян. Ощупал себя руками и обнаружил на себе, привычную уже, зимнюю полевую форму. Однако никаких следов раны на груди не было. Дышалось свободно, никакого дискомфорта не было.

– Я типа значит сплю. – Вслух произнёс мысль Филимонов.

– Не Лёша, ты помер. – Раздался рядом весёлый женский голос.

Филимонов удивлённо посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос. Его взгляду предстала одетая в белый халат женщина средних лет, с приятной южной внешностью.

– Во как, уже бабы азеровские мерещатся. – С усмешкой произнёс Алексей.

– Дурачок! Я мысль твоя! – Весело сказала женщина.

– Какая ещё мысль? – Заинтригованно спросил Алексей.

– Меня так и зовут, Мысль Филимонова. Я воплощение собирательного образа твоих земных мыслей. – Старательно поясняла женщина.

– Ну, положим так. А чё тогда баба то, а не мужик, например? – С недоумевающими нотками в голосе, спросил Алексей Мысль.

– Так задумано. – Ответила Мысль.

– Кем?

– Ну, не мной и не тобой, и ни кем из людей. – Всё так же, старательно, поясняла Мысль. Внезапно она переменила тон. – И вообще, чего разлёгся то? Вставай давай, пойдём. Дело у нас есть.

– Какое ещё нахрен дело? – Начав подниматься, вопрошал Филимонов. – И вообще, жарковато тут.

– Это от пропасти. Да и одет ты по-зимнему. – Отвечала Мысль, помогая Алексею подниматься.

– Чё за пропасть? – Снова раздался вопрос.

– Сейчас за вон тот холм перейдём и ты всё всё узнаешь Лёшенька. – Успокаивающим тоном отвечала Мысль.

Когда Филимонов поднялся Мысль взяла его под руку, и показывая направление, попутно рассказывая смешные нелепицы, повела его к холму. Уже подходя к холму, они заметили спускающегося с вершины человекоподобного уродца, в лохмотьях бывших некогда форменным камуфляжем Российской Армии. Вглядевшись в лицо уродца Алексей его узнал, это был Кац.

– А!!! – Завопил отвратительно Кац и прыжками приблизился к Филимонову, обдав того мерзким, вонючим дыханием. – Я всё про тебя знаю!!! Ты негодяй из негодяев!!! Я всем всё про тебя расскажу!!! Расскажу, как ты изменял жене, не вернул Лосеву взятые в долг тысячу рублей, как предал Шмеля, оставил краснопресненцев, как убивал и калечил людей!!! – Мерзко вопил Кац, прямо в лицо Алексею.

Мысль, освободив руку, вытащила из складок халата небольшой, красивый клинок, видом лезвия напоминавший фламберг.

– Тааак!!! – Направив на Каца клинок, сделав зверское выражение лица, начала громко говорить Мысль. – Ну ка, продёрнул отсюда ублюдок!!! Давай быстро, ноги в руки и бегом, пока я добрая!!!

Кац, вопя и размахивая руками-клешнями начал прыжками удаляться.

– Боевая тётка. – Удивлённо оглядывая Мысль, сказал Алексей.

– Такая же Лёша как ты. Если забыл, поясню, я твоя, именно твоя Мысль, говорю и поступаю как ты. Ну, с поправкой на женскую природу. – Последнюю фразу Мысль произнесла явно кокетничая.

– Значит ты любишь пояснять непонятки всякие. – С интригой начал Алексей. – Тогда поясни мне, что тут делает этот придурок Кац? И почему в твоей руке отравленный нож Хашишин, о котором я мечтал полжизни?

– Верно подметил. Люблю пояснять непонятки. И поясню всё, что в рамках моей компетенции и личного желания. Итак, Кац здесь, потому что его убили накануне. Он ночью вышел из метро, забрался в подвал где жили люди, придушил, но не до смерти спавшего мальчишку, семи лет от роду. Когда начал утаскивать мальчишку, чтобы сожрать, тот очухался и заголосил. Люди проснулись, освободили мальчишку и забили Каца до смерти. Попав сюда, он присоединился к врагам всего благого сущего, что есть вообще. Кац твой самый большой личный враг, из присутствующих здесь. Именно его и послали, чтобы обвинять тебя. Там, за холмом, тебя будут судить, по всем делам совершённым тобою в земной жизни. Есть косвенный признак определить итог суда. Вот ответь, только честно. Я тебе нравлюсь? – Закончила монолог вопросом Мысль.

– Как женщина, или как? – Смущённо уточнил Филимонов.

– И так, и эдак, вообще. – Ответила Мысль.

– Внешне, как женщина, вполне симпатичная. Делами мне помогаешь, словами поясняешь. Характер конечно грубоват. – После некоторых раздумий, дал ответ Алексей.

– Грубоватый характер это нормально, это у всех нормальных мужиков такая Мысль. Симпатичная внешность это примерное проявление стремления к благообразности в мыслях. Активная помощь, это проявление устремлённости твоих мыслей на совершение реальных дел, активная жизненная позиция, понимаешь, проявляется. Ну, и раз отвращения не вызываю, значит, всё у тебя было на вполне приличном уровне. Считаю, что тебе нечего опасаться на суде.

Хотя и там я тебя не оставлю. Рядом буду. – Поясняла Мысль.

– А нож Хашишин? – Бросив взгляд на клинок, спросил Филимонов.

– Ты о нём много думал одно время, вот он и у меня. Если хочешь, могу тебе подарить, у меня ещё один тут спрятан. – Сказала Мысль и протянула клинок, богато украшенный явно восточными мотивами, Алексею.

Перейдя через холм они увидели огромную, пылающую огнём пропасть, другого берега было не видно. Недалеко от берега стоял высокий, крепко сложенный, богатырь в белой одежде. Они подошли к нему.

– Филимонов? – Спросил великан, голос его был мощным, но не внушал страха, а скорее уверенность.

– Ну, да. – Подавляя растерянность, сказал Алексей.

– Не теряйся, здесь всё по честному, нигде ты ещё не встречал такого честного места как здесь. Именно здесь и сейчас мы установим самую настоящую истину, относительно твоей жизни в земном мире. – Говорил великан.

– Ты бог? – Спросил Филимонов.

– Нет. Общение с богом возможно только после установления твоего истинного статуса. Там. – Великан закончил фразу и указал на сторону, где предполагался другой конец пропасти.

– Ясно. – Ответил Филимонов.

– Я вижу ты готов, приступим. Кстати, у тебя весьма приятная во многих отношениях Мысль. Это большой плюс. Обычно процедура происходит в присутствии обвинителя. Собственно он тут уже был до тебя, наговорил всякого. Потом я его прогнал. Редкостный гад. И так вонял, что даже мне нехорошо стало. А я, стоить заметить, тут достаточно давно, всякого повидал. Так что и тут тебе плюс. – Строго, но с едва уловимыми добродушными нотками, вещал великан.

– А минусы? Их же навалом. – Озадаченно сказал Алексей.

– Да, есть и такое. И ты правильно поступаешь, что не пытаешься этого скрыть. Здесь этот номер ни у кого ещё не проходил. А тех кто пытался это сделать, уже за сам факт этого, я туда, к богу, не пускаю. Если кто-то врёт мне, значит, он уже одним этим недостоин никакого блага. Собственно, я тут уже навёл о тебе кое-какие справки, из весьма надёжных источников, которым у меня нет никакого основания не доверять. Общий характер твоей жизни ясен. По нему у меня к тебе претензий нет. Но есть несколько важных моментов, которые портят картину. И их тебе придётся пояснить. Во-первых, зачем ты изменял жене? Во-вторых, зачем ты предал Шмеля? Эти моменты мне малопонятны, с остальным же я разобрался. Отвечай, я жду. – Внимательно начав разглядывать Алексея, произнёс великан.

– Жена, это я так понимаю нынешняя, Алина? – Уточнил Филимонов.

– Именно. Предыдущая твоя жена умерла, через несколько дней после вашего расставания, а это было всё же задолго до новой женитьбы. Ей ты умудрился не изменять. А что случилось в твоём втором браке? Какой был главный мотив?

– Мужиков здоровых меньше стало. Радиация, лучевая болезнь. Это не способствует появлению здорового потомства. Женщины этот момент быстро поняли, ну или мне так казалось. И как-то интуитивно что ли, находили в общей массе, и тянулись к тем кто не был сильно облучён. Я считал, что не стоит отказывать женщинам в такой ситуации. Детей и так то мало рождаться стало, так и вымереть можно. А тут, ну если женщина считает, что сможет без отца вырастить дитё, то чего нет то. Кстати, как мне показалось ещё там, таким поведением, провоцирующим связи, обладают прежде всего именно те женщины, кто хоть как-то уверен в своих силах и завтрашнем дне. – Неуверенно и смущённо ответил Алексей.

– Весьма оправдательный момент. Но ты не отрицаешь, что по отношению к Алине это было несправедливо? – Последовал новый вопрос.

– Это сложно отрицать. Так и есть, несправедливо. – Удручённо ответил Филимонов.

– Однако, ты не был связан с нею формальным и даже неформальным обязательством верности. Ты ей никогда не обещал быть верным, такой вопрос либо старательно обходился стороной, либо не поднимался вовсе. Получается, строго обвинить тебя в клятвопреступлении нельзя. Ты сделал всё, чтобы этого избежать. И это плюс. Потому что ты старался не брать на себя невыполнимых обещаний. Это правильно. А мотив этих якобы измен, в которых тебя обвинил этот позорный уродец, вполне благой. Люди должны рождаться, это несомненное благо. И большее благо, когда они рождаются здоровыми, полными сил для успешного выполнения своего человеческого предназначения на земле.

– А какое у людей на земле предназначение? – Задал вопрос Алексей.

– Об этом не здесь говорят. – Слегка нахмурившись, ответил великан и продолжил. – Теперь про Шмеля расскажи. Зачем ты его якобы предал?

– Он ел людей, и ничего с этим не делал, считая это нормой. Как пояснил мне один товарищ, а опыта у него там в таких делах было поболе, такой лидер неизбежно заведёт возглавляемое общество в тупик. Людей начнут есть все члены этого сообщества, а тех кто будет возражать съедят в первую очередь. А среди этих людей, именно среди них, находились вполне приличные, те, собственно ради которых я и пошёл на временный союз со Шмелём. Потом я выполнил обещанное, встретился и поговорил с Амбалом. Собственно он мне всё это и пояснил, и доказал, убедительно так доказал. После этого я вернулся и имел с Шмелём разговор. Я не хотел его убивать, хотел, просто забрать тех людей кто не принимал общую линию, и неизбежно вследствие этого пропал бы. Шмель начал возражать против этого. И, в общем то вести себя так, как предсказывал Амбал. Пришлось его убить и начать спасать тех кто людоедством не занимался и хотел покинуть метрополитен. – Достаточно эмоционально пояснял Алексей.

– И это были действительно порядочные люди. А Шмель был здесь, но туда, на другой берег, не попал. Было за что. И ты не побоялся рискнуть жизнью и спасти всех этих людей. При этом за риском стоял достаточно точный расчёт. Знаешь, ты поступил в этом случае не только правильно, но и мудро. – Добродушно говорил великан, давая оценку действиям Алексея. Казалось, он уже давно знал обо всём этом и имел вполне определённую оценку. А своими вопросами лишь уточнял мелкие детали.

– А то, что я убивал людей и оставил краснопресненцев? – Снова озадаченно, спросил Алексей.

– Из тех, кого ты убил, ещё никто не перешёл на другой берег. Так получалось, что ты убивал не случайных людей, и не по своей вольной прихоти. Этот вопрос я рассматривал в числе первых, в твоё отсутствие ещё. С ним всё ясно и обвинить тебя не в чем. А с краснопресненцами был более сложный вопрос. Уйдя с ними, ты бы нарушил клятву, очень важную клятву. Присяга она называется. Ты решил оставаться с федералами до конца, либо своего, либо ихнего. И ты мудро и благородно поступил. Готовность и однозначное решение выполнять присягу до конца перевесило все невыполненные тобою мелкие обязательства в жизни. Их кстати было не так уж и много. – Вселяя уверенность, говорил великан.

– И что теперь? – Понимая, что дело близится к финалу, спросил Филимонов.

– Ты прожил достойную, во многих делах достойную праведника жизнь. Но сам понимаешь, без проблемных мест не обошлось. Однако, они не делают тебе нехорошего статуса. Ошибки свойственны тем, кто занимает активную позицию. А активная позиция это несомненное благо в хороших начинаниях. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. А пассивная позиция, это несомненное зло, она губит большинство благих начинаний в зародыше. Ты был хорошим, деятельным человеком, с активной жизненной позицией. Потому, иногда и случались ошибки, но фатальных ты сумел избежать, благодаря своей мудрости и осторожности. Потому, ты достоин присоединения к числу праведников. Твой мост на другой берег пропасти ждёт тебя. – Великан закончил речь и указал жестом на появившийся мост. Он, мост, был шириною в пару метров, не имел перил, и местами имел прорехи.

– И как я по нему пойду, он же ломанный? – Растерянно глядя на мост, пробормотал Филимонов.

– По твоим итогам и твой мост. – Добавив тоном уверенности, сказал великан, и начал удаляться.

– Давай Лёшенька, двигай уже. Я верю, ты справишься, у тебя получится. Хороший мост, на самом то деле, заслужил. Многим и того не достаётся. – Ободряла Алексея Мысль.

Филимонов подошёл к мосту. Сзади подбежал пёс, он забежал на мост и усевшись стал призывно смотреть на Алексея.

– Это помощник твой, он будет прорехи скрытые выискивать, чтобы ты в них не упал. Ну и если вдруг соскользнёшь, то будет помочь тебе забраться обратно. Это же дог, сильная порода, и верная к тому же. – Вещала из-за спины Мысль.

Филимонов двинулся по мосту к другому берегу. И он дошёл.

Конец Второй части.

Постапокалипсис на: