Они прибыли в Белем две недели спустя. Судовая команда «Амазонас» была очень услужливой и Сара и Морган, и в меньшей степени сэр Генри испытывали удовлетворение от завершения дела, но невозможно было отмахнуться от того, что Кинг со своей бандой все еще могут их настичь. Они надеялись, что Кингу не удастся захватить какое-нибудь судно в Коари, которое будет достаточно быстрым, чтобы тягаться с «Амазонас». Отплывая, они видели только несколько мелких грузовых кораблей, пришвартованных в порту. Кинг, если бы захотел, мог бы управлять кораблем. Но в то же время не было с ним Жильберто, чтобы его делать за Кинга грязную работу. Следующим врагом, с которым Морган мог бы встретиться лицом к лицу, был сам патрон.

Необходимо было, чтобы «Амазонас» прошел через таможню как можно скорее. Встретиться с Кингом в открытом море на грузовом корабле – было бы опасно.

В то время как Морган и Сара стояли у поручней, рассматривая суетливый порт Белема, к ним присоединился Уикэм.

– Капитан сказал мне, что до 8 утра мы пройдем осмотр. Это дает нам время привести наш план в исполнение.

– Какой? – спросила Сара.

Предлагая Моргану сигару, Уикэм всматривался в снующие вокруг рыбачьи лодки.

– Мы устроим банкет, с обильной закуской и таким количеством шампанского, какое только способны выпить портовые чиновники. Мы будем отмечать рождение редчайшей в мире орхидеи. Мы будем потчевать их выпивкой, пока они не напьются до такой степени, что не в состоянии будут отличить орхидею от целого каучукового дерева.

Взглянув в сторону Сары, он галантно сказал:

– От вас очень много зависит, Сара. Могу себе представить, как не часто предоставляется им возможность ужинать в обществе такой красивой леди, как вы. Прошу вас одеться подобающим образом.

– Мне больше нравится такая одежда, – сказала она.

– Не сомневаюсь, но она не подходит для приема гостей. Обращаясь к Моргану, он передал ему пригоршню денег.

– Смотрите, чтобы у Сары была такая одежда, которая подобает леди. При приобретении туалета в Белеме у вас возникнут кое-какие хлопоты. Тем временем я займусь устройством банкета. Я разговаривал по этому поводу с капитаном, и он намерен обсудить это с коком. Я пришлю шампанское на борт корабля как можно скорее. До сих пор вы избегали неприятных случайностей. Будем надеяться, что и на этот раз, благодаря таможенникам, мы быстро покинем порт. Но помните, что покидая корабль, вы не будете застрахованы от случайностей. Вы поняли, мистер Кейн?

– Да, – ответил он, – мы поняли.

– Отлично. Теперь я покину вас. Возвращусь не позднее шести часов.

Он ушел.

Морган сделал свирепое лицо:

– Хитрец! Он получит хороший куш за то, что доставит семена в «Кыо Гарденз».

– Мне важнее всего иметь уплаченные долги моего отца, – заявила Сара.

Прислонившись к поручням и скрестив руки на груди, Морган прищурил глаза.

– Я тоже кое-что об этом думаю. Сейчас меня мучит мысль о том, ради чего мы стольким жертвовали? Что мы получим за это?

– Благодарность королевы.

– Прости, Солнышко, меня это не устраивает. Швырнув сигару за борт, он поймал ее руку и повел к сходням.

Хотя последние недели Сара мечтала о возвращении к цивилизации, она обнаружила, что людские толпы ее раздражают. Было нетрудно узнавать англичан среди португальцев и местных южноамериканцев. Одеты они были в костюмы из английской шерсти, сюртуки из тяжелого материала, шляпы, перчатки и твидовые рубашки. Путешествующие женщины выглядели немногим лучше в турнюрах, в неудобных нарядах из тафты, вельвета и шелка. Все они носили шляпки или косынки, затеняя ими лицо. Сара и Морган отошли не дальше, чем на треть мили, а им уже встретились четыре женщины, которым стало плохо от жары: их отводили в тень и там неистово обмахивали веерами в надежде привести их в чувство. С огорчением она вспомнила, что, хотя сейчас находит эту одежду нелепой, не так давно имела глупость одеваться примерно так же.

Они нашли магазин готового платья. Хозяйка подобострастно лопотала на своем языке, помогая Саре сбросить одежду, а когда она увидела, что Сара не носит нижних юбок, толстуха чуть не лишилась чувств. Она не успокоилась, пока не одела Сару в корсет, панталоны, сорочку и несколько нижних юбок, не говоря уже о чулках. Пока хозяйка магазина суетилась, Морган стоял спиной к Саре и смотрел на улицу, подкармливая обезьянку, сидящую у него на плече, очищенными орехами из кармана.

Сара страстно желала, чтобы предстоящая ночь скорее закончилась. Они еще были так несвободны, еще столько могли сделать неверных шагов. Если таможенные чиновники обнаружат семена гевеи, впереди маячит тюрьма. И еще оставался Кинг, который мог прибыть в Белем и столкнуться с Морганом в любую минуту.

Сара сочла за лучшее не поддаваться панике. Каждое лицо могло представлять угрозу, каждая тень была подозрительна. Но еще больше испугало ее, что Морган также шарахался от каждого звука или движения и постоянно озирался вокруг себя. И было что-то еще. Что-то менее ощутимое, просто беспокойство, охватившее ее, которое она ощущала с трепетом и от которого не могла избавиться.

Не раз в путешествии по Амазонке Морган говорил, что любит ее, и, хотя моменты их близости были пылкими и нежными, он внезапно прекращал разговоры об их будущем, отказываясь обсуждать ее взгляды на брак, детей и счастье. Она опять затронула эту тему, когда они прогуливались в поисках мужского портного.

– Морган, нам надо поговорить.

– Так, говори.

– Может, мы сначала найдем местечко, чтобы посидеть? Он повел ее в открытое кафе, где заказал кафезиньо, а себе ликер. Затем бросил панаму на стол, пригладил волосы, так что они легли свободной волной надо лбом, и стал кормить орешками мармозетку, которая, вереща, уселась на его панаму.

Сара нахмурилась.

– Бывают моменты, когда мне кажется, что ты больше думаешь об этой обезьянке, чем обо мне.

– Ревнуешь, любовь моя? – усмехнулся он.

– Я ревную ко всем, кто отвлекает твое внимание от меня.

– Дорогая, никогда этого не делай.

– Ты так говоришь, а сам в последнее время совсем не хочешь обсуждать наше будущее. Это меня пугает. Мне кажется, что для меня там нет места.

– Прости.

Он откопал в своем кармане монету и дал ее официанту, который принес им напитки. Когда молодой человек отошел, он протянул руку за ликером и, отхлебнув его, сказал:

– Я никогда прежде не влюблялся, Сара.

– Ты любишь меня, Морган? Его глаза встретились с ее глазами.

– Очень.

– Тогда женись на мне. Сегодня. Капитан может вы полнить церемонию, и сегодня к ночи мы можем стать мужем и женой.

– К чему такая спешка? Она отодвинула свой кофе.

– Я боюсь.

Он выпил залпом свой ликер и поставил рюмку на стол.

– Я боюсь, что кто-то или что-то отнимет тебя у меня, – сказала она Моргану. – Поклянись мне, что ты не дашь этому случиться, Морган.

Не ответив, он встал, взял панаму с обезьянкой и сказал:

– Пошли.

У мужского портного Морган нашел для себя подходящий белый костюм. Они попросили, чтобы одежда была доставлена к шести часам на корабль, затем совершили обратный путь к докам. И хотя Сара пыталась втянуть Моргана в разговор об их будущем, ей это не удавалось. Каждый раз, когда она заводила об этом речь, она наталкивалась на каменное молчание. Он умел так равнодушно пожимать плечами, что полностью сокрушал ее надежды. Она решила поговорить с ним, когда они останутся одни в каюте. Она недвусмысленно сообщила ему об этом, когда они уже подходили к пирсу, где была пришвартована «Амазонас». У сходней толпились хорошо одетые мужчины, и, когда они с Морганом приблизились, толпа расступилась, открывая сэра Генри Уикэма и…

Сара замерла с перехваченным дыханием:

…и Нормана!

Морган прошел еще немного вперед, прежде чем оглянулся. Его глаза изучающе посмотрели на нее, потом устремились по направлению ее взгляда. Он все понял. Она увидела, как напряглись его плечи, сжались челюсти и прищурились глаза, когда он смотрел на ее жениха. Для него было ясно, что мужчина с поднятой тонкой бровью и недоброй усмешкой был Норман.

– Сара!

Окруженный людьми из своей свиты, рост которых был ниже его пяти футов и восьми дюймов, Норман шагнул по направлению к ней: у него была горделивая осанка, одежда сидела на нем безупречно. Горячий ветер растрепал его светлые волосы и, судя по румянцу на его худых щеках и твердо сжатым губам, рассказы о ее жизни уже дошли до него. Сара перевела свой взгляд на Моргана, чувствуя, что в то время, как она пыталась овладеть собой, колени ее предательски задрожали. Морган не подошел к ней, он стоял, отказываясь замечать как ее, так и Нормана, который тоже вел себя, словно Моргана не существовало.

– Норман, – вскричала она, когда он остановился против нее, разглядывая ее одежду и волосы, а затем в ужасе уставившись на ее ноги, обутые в сандалии. Его глаза сейчас были намного менее голубыми и трогательными, чем ей запомнились.

– Что… что ты здесь делаешь? – спросила она. Его взгляд снова обратился к ней.

– Так-то ты приветствуешь человека, с которым помолвлена?

Она закрыла глаза, а он схватил ее за локти, приподнял и стал осыпать поцелуями ее лицо. Поставив ее на землю, он сказал без улыбки:

– Я выехал, как только получил твое письмо. Не думаешь ли ты, что я позволю своей невесте путешествовать с такими испытаниями без меня?

Он оглянулся на Моргана, который раскуривал сигару и все еще не подходил к ним.

– Я в Белеме уже две недели. Удачно, что ты вернулась в тот момент, когда я готов был пуститься в плавание по этой отвратительной реке в поисках тебя.

Страшно взволнованная, с глазами, устремленными на Моргана, который не смотрел на нее, она сказала:

– Норман, ты не поедешь.

– Чепуха. Ты ведь моя невеста, не так ли?

Она судорожно вздохнула. Ей показалось, что перед ней пронеслись целиком последние месяцы ее жизни, каждая ночь, проведенная с Морганом, каждая их близость…

– Вообрази мою радость, когда я прибежал к Уикэму. Он рассказал мне о твоем путешествии и о твоем успехе. Мне только жаль, что меня не было с тобой.

Он снова взглянул на Моргана со сдержанным раздражением и нахмурил брови. Сара знала, что он полон подозрений. Для него было достаточно уже того, что она путешествовала по Амазонке в компании мужчин – без компаньонки. Но стоило ему понять, что его подозрения об их отношениях с Морганом оправданы, он бы грохнулся в обморок. Она до того задумалась, что не заметила, как Морган подошел к ней. Он взял ее за руку и повел мимо Нормана.

Брови Нормана нахмурились еще больше.

– Теперь посмотрим, как вы удержите ее. Она моя… – он замолчал, когда Морган взглянул на него поверх струи сигарного дыма.

– Заткнись, – сказал Морган. Он резко повел Сару в сторону.

– Морган, – шепнула она. – Я ума не приложу, что он будет…

– Успокойся и выслушай меня.

Он отбросил сигару, отогнал в сторону обезьянку, приплясывающую вокруг его ног.

– Помалкивай, Сара, о наших отношениях первое время.

– Но он уже подозревает…

– Дорогая, не следует говорить о намерении сжечь мосты, пока они не пройдены. Когда-нибудь, когда мы благополучно пройдем таможенный досмотр, ты сможешь расторгнуть помолвку, но не сейчас. Он может тебе помочь, если случится что-нибудь плохое.

– Но тогда мне надо будет притворяться, что я все еще связана с ним, Морган, и… О, Господи, нет, я не смогу жить, если ты будешь так близко от меня и в то же время…

– В таком случае, держись от меня подальше. Забудь, что я есть.

Его голос стал злым, глаза прожигали насквозь, он зашагал прочь, качая головой, а она бросилась было за ним, но остановилась, когда он громко добавил:

– Я ничто для тебя, ясно?

Она в шоке вытаращила на него глаза.

– Ты воспользовалась мною, не так ли? Ты получила эти чертовы семена, а теперь, видите ли, я стал недостаточно хорош!

– Взгляните на него! – крикнул Норман, прыжками приближаясь к ним. Ты не смеешь в таком тоне разговаривать с моей невестой!

– Да, – протянул Морган, – я забыл. Она же леди.

Он повернулся и сошел на пирс. Сара смотрела, как он шел, не зная, смеяться ей или плакать, но чувствуя, что что-то должно скоро произойти… что-то ужасное.

Вещи из магазина готового платья прибыли к шести, и, приняв ванну и уложив волосы, Сара начала одеваться, отказавшись от корсета и отшвырнув нижнюю юбку, она решила, что платье с высоким воротником и длинными рукавами будет недостаточно удобным: в нем будет жарко и неуютно.

Одевшись, она вышла из каюты и увидела Нормана, которая чуть ли не час мучил ее расспросами о ее путешествии по Амазонке; предмет разговора часто сворачивал на Моргана, и он хитро пытался установить, в каких они отношениях. Она отвечала уклончиво – не столько для защиты своей репутации, сколько для того, чтобы избежать конфликта между мужчинами. Ее больше не волновало, что Норман думает о ней, но Морган мог столкнуться сейчас со слишком сильным недоброжелательством, что отняло бы у него много сил. Господи, дай им только пройти через досмотр без осложнения… Завтра она сообщит Норману, что она жена Моргана.

Наконец она скрылась в каюте. Она подумала, что если Морган в соседней каюте так же нервничает, как она. Хотя она могла вновь встретить Нормана на палубе, у нее не хватило сил отказать себе в счастье увидеть Моргана. Может быть, это последний раз, когда они могут наедине поговорить друг с другом. Она убедит его, что ничего не изменилось между ними и что она собирается расторгнуть помолвку с Норманом.

Она постучала в дверь его каюты. Когда ответа не последовало, она вошла в каюту и увидела его сидящим в кресле и неподвижно глядящим на луч света, падающий из иллюминатора. Но, судя по всему, он был готов к банкету. Он держал в пальцах зажженную сигару, но столбик пепла на ней свидетельствовал, что он давно не подносил ее ко рту. Обезьянка свернулась у него на коленях.

– Морган?

Он не шелохнулся.

Сара прикрыла дверь и прислонилась к ней.

– Морган? – повторила она, на этот раз он перевел взгляд на нее.

– С тобой все в порядке?

Он глубоко вздохнул и встал с кресла. Обезьянка, спрыгивая на пол, протирала себе глаза и ждала, пока Морган откроет мешочек бразильских орешков и высыпет их на стол.

– Бразильские она любит больше всего, – сказал он, и, наливая в чашку воду, добавил:

– Она ничего не будет есть, пока не попьет. Такая вот привычка.

Обезьянка взлетела по ножке стола и стала вертеть угощение своими тонкими черными ручками. Придвинувшись поближе, Морган шепнул:

– Поцелуй нас на прощание, Досада.

Обезьяна клюнула его в щеку, заставив Моргана засмеяться, а Сару улыбнуться. Потом Морган потянулся за своим сюртуком и сказал:

– Готова сиять, Солнышко?

Как только они появились на палубе, как немедленно столкнулись с Норманом и сэром Генри, которые были изысканно одеты.

– Ослепительна! – воскликнул Уикэм, когда приветствовал Сару. – Дорогая, вы мгновенно вскружите этим мужчинам головы. А теперь скажите, что вы думаете о моих приготовлениях?

Сара решила не обращать внимания на взгляды, которыми обменивались Норман и Морган. Это было нелегко. В воздухе ощущалось напряжение, и, когда Норман занял место между ней и Морганом, она почувствовала себя отвратительно. Принуждая себя смотреть в сторону, она заметила накрытые полотном столы, стоящие под ослепительно белыми навесами; празднично одетые матросы торопливо расставляли нагретые тарелки и хрустальную посуду.

– Очень впечатляет, – сказала она Уикэму.

– Я надеюсь только на это. Мы пришвартовались в час; когда они появятся, мы будем отмечать величайшее торжество. Мы попросим их присоединиться к нам, разумеется. Шампанское польется рекой, и…

– Мы получаем очко, – прервал Морган – Короче, мы напоим этих ослов так, что они в жизни не поймут, что у них из-под носа мы вывозим источник жизненной силы Бразилии.

– Грубо, Кейн, но по сути правильно. Сара, я укажу вам таможенника, на котором вы должны сосредоточить свои усилия. Улыбайтесь ему особенно мило и, конечно, очаровывайте.

– Что еще вы хотите, чтобы она делала на этом вечере? – протянул Морган. – Вертела юбками, чтобы они не совали нос в наши дела?

Норман при этом передернул плечами, но его сердитый взгляд был обращен на Сару.

– Я совершенно не убежден, что это будет необходимо, – заметил Норман.

– Но вы приняли в расчет такую возможность.

Шагая между ними, Сара нахмурилась. Они двигалась по направлению к группе мужчин, собравшихся на причале, к которому был пришвартован «Амазонас».

– Сейчас не время для дебатов. Кроме того, мы хотели праздновать.

– Верно, – сказал Уикэм. – И мы начинаем. – Могу ли я удостоиться чести проводить вас к джентльменам, мисс Сент-Джеймс? Что вы думаете по этому поводу, Шефилд?

– Разумеется, нет, – ответил тот.

Бросив быстрый взгляд на Моргана, она взяла сэра Генри под руку.

К наступлению сумерек палуба «Амазонас» была заполнена матросами и таможенниками, стоящими плечо к плечу и провозглашавшими тосты за удачу «ботаников». Как и предсказывал Уикэм, когда пришло время открыть четвертый ящик шампанского, к бесценному грузу уже никто не проявлял никакого интереса.

После многочасовых представлений и улыбок, искусных увиливаний от ухаживания пьяных чиновников и неодобрительных взглядов Нормана Сара сумела-таки улизнуть из толпы достаточно далеко, чтобы перевести дыхание.

Сумерки принесли небольшую прохладу. Но тучи, собравшиеся над Белемом после полудня, еще не разразились дождем. Ветра не было, и в сумерках легко можно было увидеть туман, поднимающийся над рекой. Сара постоянно вытирала лицо и шею носовым платком. Ее одежда намокла от пота, волосы мягко свисали вдоль спины.

Ее беспокоило, что в течение последнего часа она никак не могла найти Моргана. После их беседы в кафе и неожиданного появления Нормана она не переставала паниковать, когда теряла Моргана из виду. Последний раз она видела его издалека, но успела заметить, что лицо его было мрачным и что под глазами его были темные, как синяки, пятна. С насмешливым огоньком в глазах он смотрел на чиновников, которые бросали на нее плотоядные взгляды, затем отставил свой стакан с шампанским и ушел.

Она нашла его на корме: опираясь локтями на поручни, он пристально смотрел на мерцающие огни проходящего корабля. Как обычно, его взгляд задержался на ней на долю секунды.

Казалось, это было так давно, когда она смотрела со злобой и завистью через иллюминатор, как он обнимал и целовал другую женщину, и она легко воскресила в памяти те желания, которые он будил в ней. Даже сейчас, после всего пережитого, она ощущала то же самое. Бурные, кружащие голову чувства, которые он в ней будил, были как эмоционального, так и физического плана. Он был частью ее, ее тела и ее души.

Мигающие масляные лампы висели вдоль всей палубы, и отбрасывали на палубу как бы лоскутное одеяло из света и тени. Когда Сара подошла и встала позади, она проследила за его взглядом на реку. Ее рука проскользнула под его руку, и она смотрела на его лицо, освещенное бледным светом молодой восходящей луны.

– Нам удалось это сделать, – тихо сказала она.

– Я знаю. Уикэм был прав. Они так ухватились за свои стаканы, что их больше не заботит, какой груз мы везем.

Он резким движением отбросил окурок горящей сигареты, так что пепел посыпался на усеянную звездами воду, потом повернулся к ней.

– Я думал о Генри, – сказал он ей. – Иногда у меня такое чувство, что он стоит передо мной, чего-то требует от меня. Иногда я чувствую зияющую пустоту, как если бы кто-то вскрыл мою грудь и вырвал мое сердце, и мне кажется, что я готов умереть от боли. Иногда…

Он покачал головой и снова посмотрел на ветхое грузовое судно, подходящее к порту. Он глубоко вздохнул.

– Иногда я искренне думаю, что он не умер. Мне кажется, что если бы я оставил его там он был бы все еще жив… А может, он и в самом деле жив? Я замечаю за собой, что смотрю на людей, ожидая увидеть его, услышать его смех или что он зовет меня, или… что-нибудь еще. Но и сознавая, что он мертв, я ясно понимаю, что жизнь продолжается. И если я завтра умру, мир не остановился. Ты вернешься обратно в Англию вместе с Норманом и займешь свое место в обществе. Иногда ты будешь думать обо мне, и ты даже сможешь вообразить, что мы женаты и у нас растут дети.

Улыбнувшись, он взял ее руку и нежно поцеловал.

– Я люблю тебя, Сара. Я люблю тебя всем сердцем.

– И я люблю тебя, – заверила она.

Он опять оперся о поручни, и далекие огни отразились в его глазах.

– Кажется, что всю жизнь я искал слова, чтобы выразить, что чувствую. И я нашел их. Все, что я должен сказать людям, которые что-то значат для меня – вернитесь ко мне, мы попытаемся снова наладить наши отношения.

Он закрыл глаза.

– Генри умер из-за меня, потому что он меня любил. Человек жертвует ради тех, кого любит, какой бы путь он не избрал.

Повернувшись к Саре, он обнял и поцеловал ее страстно, потом более нежно, а потом не разнимая своих объятий, долго, очень долго, пока взрыв хохота, донесшийся от стоявшей неподалеку группы мужчин, не заставил его шагнуть прочь и сказать в его типичной манере:

– Ну, хорошо, нам лучше вернуться назад, пока Норман и Уикэм не стали нас искать.

Он помедлил секунду, и было что-то в его лице и в том легчайшем прикосновении, которым он пожал ее руку, что наполнило ее безотчетным страхом. Но не успела она что-либо произнести, как он пересек палубу и направился к веселящимся гостям, которые были сейчас в приподнятом настроении и так же энергичны, как и до того, как он покинул их компанию.

Очнувшись от своих грез, она обнаружила, что Моргана нет рядом. В голове у нее промелькнуло, как он стоит один, его руки в карманах и его глаза, устремленные на нее… такие красноречивые, такие прекрасные… Ее блестящий рыцарь, ее герой. «Я тоже люблю тебя!» – захотела она закричать, но внезапно ее охватило предчувствие надвигающейся беды, которое повисло в воздухе так же ощутимо, как туман, нависший над доками.

«Это просто смешно, – сказала она себе. Ненормальная».

Она посмотрела вокруг, на хохочущих мужчин, потом на Нормана, чьи пронзительные глаза постоянно возвращались к ней; она пыталась убедить себя, что ничего не случилось. Все получилось так, как предсказывал Уикэм, и в течение предстоящего часа они отправятся из порта Белем по своему маршруту в Англию. Тогда она сможет посмотреть в лицо Норману и порвать их помолвку, тогда…

– Где Морган? – спросила она громко, ни к кому в особенности не обращаясь. Проталкиваясь, она оказалась рядом с представительным мужчиной с обвисшими усами. С некоторым облегчением она увидела Моргана, снова стоящим около поручней. Он смотрел вперед, пытаясь лучше разглядеть суд но, которое сейчас опустило сходни и разгружалось матросами, с любопытством поглядывающими на «Амазонас».

– Мисс Сент-Джеймс?

Она обернулась, и увидела Антонио Пепино, чиновника таможни, пьяно улыбающегося ей.

– Не хотите ли осмотреть здание таможни? – спросил он ее. – Я бы с большим удовольствием показал его вам и вашим достойным друзьям, сэру Генри и Шефилду.

Уикэм, стоящий рядом, улыбался и кивал.

– Замечательная идея, сэр, и пока мы будем на нашей экскурсии, люди капитана могут начать убирать палубу для нашего отплытия.

– Проходите вперед, моя дорогая, – сказал Пепино. Покидая корабль, она шла вместе с Пепино, Уикэмом и Норманом к двухэтажному кирпичному зданию в конце доков. Она оглядывалась назад на Моргана, но его невозможно было различить среди матросов и таможенников, которые высаживались как с «Амазонас», так и с более мелких судов, которые пришвартовались ранее. Судовые команды сливались, слышались раскаты разудалых песен.

– Проходите вперед, дорогая, – снова сказал таможенник. – Вы не должны бояться этих людей. Это всего лишь матросы с «Розы». Она загружена бананами с Коари, которые они выгрузят ниже по течению.

– Коари? – переспросила она, и сердце ее часто забилось. Она пыталась разглядеть что-нибудь по их лицам, но все они в это момент отвернулись и…

– Кроме того, у нас стоит корабль из Испании, – продолжал Пепино. – Он загружен кастильским мылом, винами, фигами и лимонами. Это судно из Африки, и в его трюме – слоновая кость и мирра, а эти – с корицей, гвоздикой и перцем с Островов Пряностей.

Она выдавила из себя улыбку.

– Как интересно.

Ей показалось, что она видела, как Морган промелькнул вниз по сходням, но тени плясали так неустойчиво, а огни с пирсов и кораблей слепили ее. Затем она вошла в здание таможни с низкими потолками, забитое людьми. Контролер представил ее своемум заместителю и целой команде весовщиков и измерителей, потом таможенному чиновнику, который рассказал, как измеряют алкогольное содержание жидких грузов. И так далее, и так далее, пока она не потеряла счет минутам, лицам и именам.

Удивительное чувство страха давило на нее, пока она под каким-то предлогом не выскользнула в менее наполненную людьми комнату, чтобы перевести дух. Она только закрыла глаза и возблагодарила Бога, как услышала голос Уикэма.

– Я приношу свои извинения, джентльмены, но капитан сообщил мне, что он почти готов.

– Какая досада! – вскричал кто-то. – У меня даже не было возможности поговорить с молодой леди.

– Может быть, в следующей нашей экспедиции.

– Разумеется.

– Сейчас мы действительно должны спешить или капитан будет вынужден отправиться в плавание без нас.

Сара торопливо вышла из комнаты и, улыбаясь подвыпившему чиновнику, заняла свое место между Норманом и сэром Уикэмом, позволяя им проводить себя до двери.

– Не оглядывайся, – сказал Уикэм, задыхаясь, – ублюдки так напились, что не могут смотреть прямо.

Они быстрым шагом пошли по пирсу, огибая двигающихся в беспорядке матросов, не обращая внимания на тех, кто свистел и кричал что-то Саре, перешагнули через одного или двух пьяных, которые не способны были вернуться на свои корабли до их отхода. Когда они дошли до сходней, капитан, стоящий на юте, закричал:

– Приготовиться отдать концы!

Моторы ожили, и матросы заняли свои места. Сара скользнула взглядом вдоль палубы и внезапно похолодев, обернулась к пирсу и спросила:

– Где Морган?

– Я думаю, что он где-нибудь… – начал Уикэм.

– Я не поднимусь на борт, пока не увижу его.

– Но я уверяю вас…

– Морган!

– Сара, – сказал Норман с нескрываемым раздражением.

– Где Морган? – подхватив свои юбки она двинулась назад к пристани.

– Сара, – сказал Норман, – я требую, чтобы ты немедленно опомнилась.

Уикэм согласился:

– Мы должны немедленно отплывать. Мы не можем подвергать себя риску остаться…

– Говорю вам, я не двинусь, пока не увижу его!

А затем она увидела его, и сердце ее похолодело. Он стоял под газовой лампой в конце пирса; он был не один.

Сара на мгновение закрыла глаза. Перед тем, как броситься назад, она отпихнула Уикэма, сделавшего попытку подхватить ее; смутно слыша, как он звал капитана на помощь, она сбежала на пирс, бросилась к Моргану и…

Кинг. Всемилостивый Господь, это был Кинг!

Невозможно было ошибиться, видя эти струящиеся светлые волосы, которые так походили на волосы Моргана. В одно мгновение все подошли к ней. Откуда-то Морган знал, или чувствовал, что его время уходит; в сущности, он попрощался с ней; он пытался подготовить ее к худшему. И вот, он остался (или сдался?!), отказываясь бежать, отказываясь подвергать опасности ее возвращение в Англию. Он давно решил, что никогда не покинет Бразилию. Вот почему он отдалялся от нее в последние недели и ничего не отвечал на ее разговоры о браке.

– Морган, нет! – пронзительно закричала она.

Потом была драка двух мужчин, был револьвер: она видела, как блеснул на нем оранжевый свет лампы в тот момент, когда Морган пытался отвести его от себя. Он ударил Кинга, так что тот отлетел назад, врезавшись в штабель корзин. Стоя на деревянном пирсе, они пихали друг друга ногами, и, когда она приблизилась, ей были слышны их рычание и проклятия. Потом Кинг завопил как сумасшедший, револьвер исчез между ними, и…

Выстрел разорвал ночь надвое.

Сара споткнулась, задрожав от страха и потрясения. Потом время остановилось, а она ждала, ждала… Стон боли прозвучал, как рев, такой громкий для ее обостренных чувств, что она закрыла уши руками.

Кровь! Как много крови растеклось на спине Моргана.

Она прикрыла глаза, не желая признавать то, что она видела. Потрясенный ужасом разум пытался как-то логически объяснить этот абсурд, который не мог быть правдой. Потом Морган упал в воду рядом с пирсом.

А Кинг стоял слева, расставив длинные ноги, его золотые волосы развевались ветром, покрасневшее потное лицо было искажено не только гневом, но и ужасом и болью, которые и он испытывал. Револьвер выпал из его рук и он отшатнулся, увидев Сару и услышав, как она выкрикивала имя Моргана.

Где-то позади нее кричали мужчины. Грохот их бегущих ног, казалось, заставлял трястись пристань. Кинг повернулся и исчез в темноте. Раздался выстрел, но он все еще бежал. Другой выстрел, и третий сделал матрос с «Амазонас», и на мгновение показалось, что Кинг – это нечто нематериальное, таинственное, что его нельзя ранить или убить из смертоносного оружия. Тогда юный матрос упал на одно колено, прицелился из своего ружья и выстрелил еще раз.

Кинг завертелся, схватившись за бок, потом споткнулся. Матрос выстрелил снова. Пуля остановила Кинга на бегу; на миг он потерял равновесие на краю пристани. Затем он свалился вниз головой в воду.

Вынутый из воды Морган лежал на спине, его рубашка и сюртук были пропитаны кровью.

Сара упала на колени, не в состоянии перевести дух, чувствуя, как переполняющее ее горе перехватило горло. Она плакала, произнося его имя, и когда он открывал глаза и смотрел на нее, она почти теряла рассудок.

Нежно, очень нежно она подняла его голову и плечи и положила на свои колени. Она гладила его лицо, волосы, губы.

Он улыбнулся и тихо заговорил: – Мы почти сделали это, Солнышко.

– Не говори ничего. Мы вызовем врача. Ты поправишься, мой дорогой. Все кончилось. Все позади. Они убили Кинга и…

Он закрыл глаза и она сжала его руку крепче.

– Будь счастлива, – прошептал он.

– Морган.

Она плакала и целовала его губы. Когда сэр Генри и Норман подбежали к ним, она умоляла:

– Позовите врача. Кто-нибудь, позовите, пожалуйста, врача!

Уикэм присел на одно колено и быстро осмотрел рану в брюшной полости Моргана. Он побледнел:

– Дорогая, я боюсь, что мы ничего не сумеем сделать, я настаиваю, чтобы вы немедленно ушли отсюда. Сюда идет полиция. Если «Амазонас» задержится, все раскроется. Уйди те, умоляю вас!

Она покачала головой и, когда Норман потянулся оттащить ее в сторону, она повернула к нему свое заплаканное лицо и сказала решительно:

– Я его не оставлю.

– Сара, будьте благоразумны. Она покачала головой.

– Мы не можем позволить вам остаться, – донеслись слова Уикэма.

– Вы не можете силой заставить меня уйти. Я не хочу. Не хочу, говорю я вам. Мое место здесь, с человеком, которого я люблю, за которого я собиралась выйти замуж…

Лицо Нормана стало жестким.

– Сара, он умирает.

– Нет!

Она спрятала лицо на груди Моргана и закричала:

– О, нет, Господи! Нет! Я не хочу оставлять его!

Рука Моргана коснулась ее щеки, и она подняла к нему свое лицо, пытаясь ободряюще улыбнуться. Взгляд его был суровым и мрачным, и не было даже намека на нежность, с которой он смотрел на нее последние недели.

– Я хочу, чтобы ты убралась от меня к дьяволу и дала мне… спокойно умереть. Уезжай домой с Норманом и не думай ни на минуту, что я последовал бы за тобой… или женился на тебе. Закрывая глаза, он отвернулся и, скрипя зубами, сжал ее платье окровавленными пальцами и оттолкнул ее от себя.

– Я тебя… не люблю. Я использовал тебя. А сейчас убирайся к черту, чтобы я мог нормально умереть.

– Ты так не думаешь, Морган. Не думаешь! Внезапный спазм боли исказил его черты, на мгновение его глаза снова остановились на ней, и его пальцы отчаянно сжали ее руку.

– Сара, – нежно позвал он. Потом он затих, и глаза его закрылись.

– Миси, – послышался голос Кана, и она, пораженная, подняла глаза, когда он проталкивался между Норманом и Уикэмом.

– Помоги ему, – тихо сказала она.

Кан взял ее на свои сильные руки и потащил прочь, хотя она трясла головой и боролась с ним, когда он заставлял ее встать. Уикэм наклонился над телом Моргана. Потом он быстро повернулся к ней, его глаза были полны печали, губы мрачно стиснуты. Он сказал:

– Мне очень жаль. Он умер.

Черное небо и море, казалось, разверзлись и потащили ее вниз, и она услышала, как где-то пронзительно закричала женщина.