Дора и Нан стояли бок о бок у Саммер на кухне и выглядывали в окно. Подруги буквально пыхтели от ярости, что никак не соответствовало их нарядной одежде.

– Надо что-то делать! – сказала Дора. – Насилие перешло уже все границы.

– Я пыталась, – ответила Нан, – Арни никогда еще не был таким ожесточенным.

– Погляди на них. Мы тут собрались на богослужение, а они построились на дворе как армия…

– Вдруг кого-нибудь из них убьют?

Как по команде, Дора и Нан посмотрели на Саммер, сидящую за столом.

– Ну? – спросила Дора. – Ты говорила с Николасом?

– Он не хочет слушать, – устало ответила Саммер.

– Бедняжка, за последние недели тебе столько довелось пережить, а тут еще мы сваливаем на тебя свои заботы…

– Говорят, Тэннисон знает, что сегодня здесь будет церковная служба, воскликнула Нан. – Мужчины выставили отряды: на одной стороне холма – какаду, а на другой – фермеры, сторонники Роя.

– Ма! – закричал от входной двери Уэйн Джонсон, – Проповедник идет!

– Возможно преподобный Мартин сумеет вбить в их головы хоть немного здравого смысла, – заметила Нан.

– Попытка не пытка, – ответила Дора. Погладив Саммер по руке, она решительно вышла из комнаты. Нан двинулась за ней.

Оставшись один, Саммер закрыла глаза и стала вслушиваться в звуки, доносившиеся снаружи. День выдался с утра морозным, но ясным. Смех детей колокольчиками звенел в хрустальном воздухе. Похоже, несмотря на опасность, нависшую над ними, какаду решили не отказывать себе в празднике. Самодельные столы были расставлены по всему саду. Пироги с бараниной, горячая картошка, кувшины с молоком – угощения хватит на всех.

Задняя дверь дома скрипнула, и на кухне появился довольный Фрэнк.

– Ну-у, ты хорошо выглядишь. Так и Христу не стыдно показаться…

Саммер глянула на себя в зеркало.

– Вот лгунишка! – погрозила она старику пальцем.

– Кажется, мы собираемся оказать преподобному Мартину царский прием! Ты не выглядывала на улицу? Она покачала головой.

– Ты так и будешь весь день сидеть на стуле или все-таки выйдешь пообщаться с людьми?

– Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?

Брови Фрэнка взлетели вверх.

* * *

– Ну и ну! Это сказано с чувством. Давно от тебя такого не слышал. Это звучит музыкой для моих старых ушей. Можно надеяться, что ты сегодня присоединишься к миру живых?

– Я и не знала, что покинула его…

– Милая, – улыбнулся он, – мы с тобой слишком добрые друзья, чтобы притворяться друг перед другом.

– Если бы мы и в самом деле были добрыми друзьями, ты бы сделал что-нибудь и остановил Ника, ищущего смерти…

– Я им не командую. Ему может помочь только один человек – ты.

– Я пыталась…

– Послушай! И ему и тебе может помочь только одно: начните снова разговаривать друг с другом. С этими словами Фрэнк нахлобучил на голову шапку и вышел из комнаты.

Старик был прав, и Саммер знала это. Ей пора снова попытаться убедить Николасв внять доводам разума. Она вышла навстречу Николасу, тот возвращался в дом с Дэном и Арнольдом. Первое, что бросилось ей в глаза, так это то, что муж опять начал следить за собой – сейчас он выглядел как воплощение британского дворянства.

Николас уже заметил Саммер и замедлил шаг. Боже, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз стояла с ним лицом к лицу? Одного только взгляда в сверкающие черные глаза мужа оказалось достаточно, чтобы разбудить в ее сердце почти угасшее пламя надежды и желания. Ее губы дрогнули в улыбке.

– Николас, – храбро решилась она. – Я хотела бы поговорить с тобой.

Дэн и Арнольд смущенно прошли мимо нее в дом. Остановившись у подножия крыльца, Николас смотрел на нее снизу вверх.

– У нас гости, – напомнил он.

– Они могут подождать. Преподобный Мартин начнет службу не раньше, чем через двадцать минут.

Ник опустил голову и сунул руки в карманы. Спустившись с крыльца, Саммер взяла его под руку и повернула лицом к дорожке.

Они не произнесли ни слова, пока не дошли до маленькой могилы на вершине холма. Саммер впервые пришла сюда и какое-то время она просто стояла спиной к мужу.

– Николас, – сказала она, наконец. – Я хочу, чтобы ты внимательно посмотрел на эту могилу. Давай. Посмотри…

Его голова была опущена, черные волосы рассыпались по плечам.

– А теперь посмотри на меня, – тихо, но требовательно попросила она.

Ник поднял глаза.

– Я не умерла.

Казалось, эти слова ударили, встряхнули его. Вглядываясь в его лицо, она спросила:

– Тебе не приходило в голову, что у нас еще могут быть дети? – сделав шаг, она нерешительно положила руку ему на грудь. – Я люблю тебя и хочу провести с тобой остаток жизни. Я люблю тебя! Я люблю тебя.

Он осторожно коснулся ее лица и в его глазах мелькнули – горе, боль, разочарование и… Не ошиблась ли Саммер: точно ли это была любовь? Впервые за несколько недель она обвила его шею руками.

– Прости меня, – прошептал он ей на ухо. Вернувшись домой, они обнаружили гостей в смятении. Оказывается, не только какаду решили поучаствовать в богослужении. Около дюжины семей фермеров, многие из которых еще недавно поддерживали Эннисона, тоже требовали пустить их в импровизированную церковь.

Джеф Мэд стоял лицом к лицу с фермером по имени Джек Симпсон.

– Зачем вы сюда пришли?

– У нас столько же прав, сколько и у вас!

– Странно слушать эти слова от людей, которые делали все, что могли, лишь бы прогнать отсюда себе подобных, – включился в перебранку Арни.

– Я в этом не участвовал, – объяснил Джек.

– Ты, Симпсон, может и не зажигал спичку, от которой вспыхнул один из наших амбаров, но ты делал вид, что ничего не знаешь и тем самым потворствовал поджигателям!

Джек оглянулся на своих товарищей и на его лице отразилось смущение. Он понизил голос и слегка растерянно произнес: – Никто из нас не думал, что все так далеко зайдет… – он кивнул через плечо на несколько фермерских фургонов, из которых испуганно выглядывали женщины, собравшиеся окрестить своих малышей. Пара фургонов была завалена бревнами и досками.

Господи! Неужели они приехали с намерением помочь восстановить школу?

Саммер оглянулась вокруг в поисках Николасв. Не обнаружив его в людской толкотне, она поспешила в дом и застала его, проверяющим ружье.

– Что это, прах тебя разбери, ты собираешься делать с этой штукой? – закричала она.

– Не вмешивайся, – велел он.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе выйти из этих дверей…

– Думаю, это не твое дело.

Широко расставив ноги и ухватившись руками за дверной косяк, Саммер преградила ему путь и подняла голову.

– Только через мой труп. Если ты сейчас начнешь стрелять, ты раз и навсегда погубишь возможность исправить зло, которое причинил нам всем Тэннисон. Незачем усугублять вражду!

– Саммер, – испуганно вскрикнула Нан, – там что-то случилось!

Вопль отчаяния прорезал тишину. Лицо Ника потемнело, глаза налились яростью. Задыхаясь от страха, Саммер схватилась за ружье.

– Не заставляй меня всю оставшуюся жизнь расплачиваться за свою ошибку, – взмолилась она и на мгновенье он растерялся.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Я настояла на том, что какаду нужна школа и церковь и в результате потеряла ребенка… Как я буду жить, если в этой схватке поляжешь и ты? Вспомни как ты сам мучился все последние годы, укоряя себя за непростительную ошибку, совершенную в юности. Николас, прошу тебя, отдай ружье…

Ник медленно разжал руки и молча протиснулся в дверь. Только он успел выйти на улицу, как раздались первые выстрелы! Саммер кинулась вслед за мужем.

С крыльца она увидела, что по двору, расшвыривая столы, носятся, около дюжины конных клансменов. Визг детей крики женщин, ржание лошадей, все смешалось в адскую какофонию. Охваченные жаждой разрушения, клансмены снова и снова врезались в людскую толпу. Мужчины-какаду хватали все, чем только можно было защищать женщин и детей, а семьи фермеров, приехавших в надежде установить мир, разбежались, как испуганные кролики.

Преподобный Мартин стоял прямо посреди жаркой схватки с распростертыми руками.

– Ради любви Господа нашего, – взывал он. – Остановитесь! Прекратите! Во имя Иисуса Христа, сейчас же прекратите насилие. Голос священника потонул в воплях Ребекки Шарки. Девочка упала на четвереньки и испуганно озиралась по сторонам, а сзади на нее мчалась обезумевшая от ужаса лошадь. Николас спрыгнул с крыльца и в последний момент успел выхватить ребенка из-под копыт. Нан, видевшая все это, упала без чувств.

Саммер, тем временем, бросилась к Уэйну Джонсону, потерянно бродившему по двору. Охваченная надеждой спасти мальчика, она, к сожалению, слишком поздно заметила клановца, направившего коня прямо к ней.

Подхватив девушку под мышки, он поднял ее в воздух и перебросил через седло. Саммер принялась отчаянно сопротивляться, но было уже поздно: и ее похититель, и остальные клановцы повернули лошадей и поскакали прочь, к дороге.

Последнее, что девушка запомнила перед тем, как потерять сознание, был Николас.

С бледным, перепуганным лицом он бежал вслед за всадниками и срывающимся голосом повторял ее имя.