Облокотившись об ограду балкона своей спальни во дворце, Джессика баюкала в ладонях чашку кофе. Шелковая ночная рубашка и халат – самая роскошная одежда для сна, которую ей приходилось носить, разительно отличавшаяся от того, что она надевала в горах, – ласкали кожу.

После встречи с родной тетей боязнь, преследовавшая Джессику ранее, отступила. Взяв один барьер, другого уже не страшишься.

Этим утром она была в расстроенных чувствах. Предполагая, что на удобной дворцовой кровати ей будет спаться лучше, Джессика здорово ошибалась. Последние два дня они с Кардалом практически не разлучались. Он узнал о ней больше – и о душе, и о теле, – чем любой другой мужчина. Две ночи Джесс спала, отравляя себя соблазнительным мужским запахом его кожи. Конечно, она просто привыкла к нему, ничего больше.

Куда проще было составлять свое мнение о нем, когда она считала его слишком поверхностным, чтобы думать о ком-то, кроме собственной персоны. Открытие, что однажды ему пришлось пережить глубокое чувство, поразило ее прямо в сердце.

При шуме за спиной кожу на затылке закололо, пульс подскочил. Знакомый толчок в сердце подсказал, кто там, но она повернулась удостовериться.

– Кардал. – Имя его прозвучало едва слышным шепотом, и она ничего не могла с этим поделать.

– Доброе утро.

Он улыбнулся, как обычно сражая ее наповал. Возможно, виной тому не только улыбка, но и все, к ней прилагающееся. На нем были джинсы и белая хлопковая рубашка с длинными рукавами, закатанными по локоть. Джессика видела его в костюмах, смокинге и облачении для верховой езды, но такого – впервые. Смотрелось так же хорошо, как и всегда, – может, не так потрясающе, как совсем без рубашки, но близко к тому. Что возмутительно – он выглядел прекрасно отдохнувшим.

Кардал оглядел ее – от взъерошенных волос до кончиков расшитых красным туфель, – не пропустив ничего по дороге. Балкон был достаточно уединенным, поэтому она не подумала переодеться, прежде чем выходить на него. Огоньки, блеснувшие в глазах Кардала, привели ее в смущение.

Вот что бывает, если провести слишком много времени вместе. Надо прекратить это панибратство.

– Хорошо спала? – спросил Кардал.

– Отлично, – соврала она. – Лучше некуда.

– Я рад.

– А ты как?

– А мне не хватало тебя рядом.

Лжет. Иначе и быть не может.

– Всего две ночи.

– Зато какие памятные, – блеснул он зубами.

– Ты, должно быть, не привык ложиться с женщиной в постель, чтобы действительно спать.

– Что-то в этом роде.

– Мне они тоже запомнятся. – Тем, что впервые у нее возникло искушение отдаться мужчине. – Кардал, я тут подумала…

– Опасное занятие.

– Смеешься?

– Да.

– А от тебя требуется серьезность. – Но она и сама не могла удержаться от улыбки. – У тебя должны быть занятия поважнее, чем тащиться со мной на свидание с моими родственниками. Тетя Амина сказала, что ее сестра – врач в Акабе. Если б ты дал в мое распоряжение водителя…

– Я как раз хотел поговорить об этом.

– Что оставляешь меня на обслуживающий персонал?

Он покачал головой:

– Твоя другая тетя откликнулась на запрос из дворца. Она сообщила, что с нетерпением ждет встречи с племянницей.

– Да? – Даже после нежного приема тети Амины Джессике требовались слова поддержки.

– Она будет ждать тебя сегодня, попозже.

– Акаба далеко отсюда?

– Расстояние немалое.

– Но я успею?

– По воздуху – да.

– Мне бы не хотелось создавать дополнительные сложности. Можно позвонить ей и договориться на другой день…

– Никаких сложностей. Воздушный транспорт готов.

– Я видела самолет. Он такой огромный.

– Есть и поменьше, – пожал он плечами.

– Не думаю, что вы можете позволить себе слишком много самолетов, – ехидно заметила она. – Подумай, сколько денег требуется на образовательную программу.

– Ты безжалостна.

– Благодарю.

Их взгляды встретились.

– Мы можем быть в Акабе…

– Мы? – Ей следует справляться одной.

Не то чтобы она не ценила его помощи. В том и проблема. Она слишком ценила его помощь. Надо одернуть себя, прежде чем будет достигнута точка невозвращения, которая ощущается опасно близко.

– Наверняка у тебя найдутся дела поважнее.

Его темные брови удивленно поднялись.

– Надеюсь, никаких циничных намеков на женщин?

– Извини, Кардал. Признаю, что поторопилась с выводами.

– Принимаю твои извинения. – Он взглянул на часы. – Самолет готов. Час тебе на сборы, и я отвезу тебя в Акабу.

– Ты?

– Да. – Он прищурился. – Осторожнее с замечаниями. Тебе уже пришлось извиняться.

Джессика умолкла. Его правда. На языке вертелась какая-то колкость, и конечно, о женщинах, на которых Кардал тратил слишком много времени.

– Я просто удивилась, – прибегла она к дипломатии, – когда, будучи министром финансов, ты научился летать, да еще успел хорошенько попрактиковаться?

– Когда игнорировал нужды моего народа, – пояснил он.

– Издеваешься?

Он передернул плечами.

– Практиковался я достаточно. Поверь, я никогда не стал бы подвергать тебя риску.

– Ничего подобного мне и в голову не приходило. Я просто беспокоюсь – вдруг я тебя отвлекаю.

– Прямо сейчас самое важное для меня – ты.

Никто никогда не ставил ее на первое место. Так как же можно заявить ему, что она не желает находиться в списке его важных дел, тем более стоять на первом месте? Что для восстановления спокойствия ей нужно держать дистанцию?

– Слушай, Кардал, я очень ценю твою помощь, но…

– Ты пытаешься от меня избавиться? – Кардал скрестил руки на груди, которую она уже видела обнаженной. – Я заставляю тебя нервничать?

Да, хотелось ответить ей. Информация, которую нельзя выдавать и под пытками.

– Конечно, нет. Просто ты человек на государственной службе, а я тут по личному делу. Мне не хочется тебя затруднять.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Чем скорее ты завершишь свое личное дело, тем скорее возвратишься к детишкам, порученным твоей заботе. Так?

Большинство людей ответили бы ей, что она их ничуть не затрудняет. Он не сказал, и безнадежный романтик в ней немедленно пожелал узнать, затрудняет ли она его так, как он затрудняет ее.

– Да. Я хочу вернуться к работе. – Если они окажутся на разных концах земли, он не сможет ее затруднять.

– Тогда я к твоим услугам. Летим в Акабу. Бывают моменты, когда остается только с достоинством сдаться.

– Ладно.

Потом Джессике надо будет лишь повидаться с дедушкой и бабушкой. И можно возвращаться домой. Мысль должна быть утешительной, но – увы. Один за другим его недостатки начинали исчезать. Кардал энергичный. Добрый. А главное – он умеет водить самолет.

Есть хоть что-то, что он не умеет?

Да. Он не сумеет влюбиться в нее, и указанный недостаток со временем становился все более неприемлемым.

Кардал выключил двигатели, радуясь, как обычно, что полет прошел без осложнений. Все же что-то его тревожило. Причину долго искать не надо. Будь он один, его не волновал бы голос Джессики, не вводили бы в искушение ее запах и соблазнительные формы.

Для кого-то другого он нашел бы сопровождающего, как она и предлагала. Но не для нее. Она его жена – в настоящий момент. Но долг – лишь одна из причин. Пока брак не аннулирован, она останется мишенью папарацци. Он лишь желает защитить ее. Но существовали способы обеспечить это, не принимая личного участия. Значит, есть еще что-то, что ставит его в тупик.

Машина плавно затормозила у медицинского центра. У входа собралась небольшая толпа. Слух об их визите успел распространиться.

Кардал оглянулся на Джессику.

– Не хотелось бы тебя огорчать, но ты, несомненно, заметила, что там собрались репортеры.

– Да.

– Как я и боялся. После оглашения сообщения о нашем браке мы пропали на несколько дней. Естественно, любопытство прессы разгорелось.

Джессика шумно сдула прядь со лба.

– Тогда давай побыстрее покончим с этим.

Как только они вышли из машины, толпа единой массой надвинулась на них. Кардал обнял Джессику за талию, телохранители и полиция окружили их, охраняя вход в здание. Щелканье камер звучало вокруг, как жужжание целого роя разозленных пчел, репортеры выкрикивали вопросы, которые было невозможно разобрать на расстоянии.

Кардал провел бы ее мимо, но неожиданно Джессика развернулась лицом к журналистам.

– Я отвечу на несколько вопросов, – сказала она.

– Вы ждете ребенка?

– Не сегодня.

– Вы беременны, ваше высочество? – выкрикнул кто-то другой, выбравший удобную позицию, чтобы запечатлеть ее с нужного ракурса.

Она рассмеялась абсурдности вопроса:

– Нет.

– Ходят слухи, что у вас с принцем сложности с зачатием.

– Это неправда.

Только потому, что они пока не пробовали. И не из-за недостатка желания, мысленно добавил он.

– Вы здесь в связи с гинекологическими проблемами? – выкрикнул еще кто-то.

– Почему вы так считаете? – огрызнулась она в ответ.

– Вы проделали весь путь до Акабы, чтобы сохранить все в тайне.

– Тоже неправда. И я, и Кардал здоровы. Мы приехали в медицинский центр, чтобы повидать мою тетю, доктора Джэнан Фахрани.

– Вы пытаетесь зачать ребенка в настоящее время?

– Мы этого не обсуждали, – таинственно улыбнулась Джессика. – А теперь прошу нас простить, я тороплюсь повидаться с тетей.

И она повернулась спиной, игнорируя дальнейшие вопросы неугомонной прессы, продолжавшие сыпаться на них, пока автоматические двери не захлопнулись за ними.

Кардал остановился и посмотрел на нее сверху вниз.

– Зачем ты это сделала? Мы могли их просто, не замечать.

– Импульсивное решение. Мне пришло в голову, что в природе человека желать недоступного. Если мы продолжим игнорировать их вопросы, они станут еще назойливее. А если встретить их лицом к лицу, интерес постепенно угаснет. Я не стану прятаться от прессы.

Кардал вспомнил Антонию, чье бегство от журналистов привело к цепи событий, стоивших ей жизни.

К ним навстречу вышла темноволосая женщина. Вышивка на ее белом халате сообщала: Джэнан Фахрани, доктор медицины.

Остановив взгляд на Джессике, она улыбнулась:

– Высказать не могу, как я рада встретить дочку моей сестры.

– И я очень рада… Вы так похожи на маму!

Джэнан распахнула объятия, Джессика упала в них.

– Я познакомилась с тетей Аминой, – после долгой паузы сказала она.

– Как поживает моя сестра и ее семья?

– Хорошо. Только скучает по дочкам, – Джессика оглянулась на Кардала. – Прошу прощения. Это его королевское высочество Кардал Хурани…

– Твой муж. Я слышала в новостях о вашем бракосочетании.

Он протянул руку.

– Рад познакомиться, доктор.

– Добро пожаловать, ваше высочество. – Она вложила пальцы в его руку. – Прошу прощения, что не смогла приехать в столицу. Моя работа предъявляет свои права. Жаль, что вам пришлось проделать такой путь.

– Ничего, – успокоила ее Джессика, – у Кардала есть самолет, и он умеет его водить.

– Даже так? Очень любезно с вашей стороны привезти ее сюда.

– И правда, очень любезно, – Джессика взглянула на него с нежной привязанностью.

Как он любит, когда она так смотрит, и как легко привык видеть ласковое выражение на ее лице.

– Станете ли вы утверждать, что я так любезен и дальше, если я признаюсь, что попросту рисовался перед своей женой?

– Сомневаюсь, что это единственная причина, – сказала доктор. Потом обратилась к племяннице: – Я разговаривала с родителями, они торопятся приехать и познакомиться с тобой.

Джессика сглотнула.

– Мне говорили, что они все время искали маму. Она сменила имя, видимо, поэтому поиски оказались безуспешными.

– К сожалению, прошлого не исправишь, – вздохнула Джэнан. – Можно лишь быть благодарной за настоящее. Я очень рада, что ты приехала.

– Раз мы здесь, – сказал Кардал, – не будете ли вы так добры показать нам центр?

Ее черные глаза засветились гордостью.

– С удовольствием.

За следующий час они посетили рентгеновский кабинет, кардиологию, хирургию, палаты для выздоравливающих.

– Самое лучшее я приберегла напоследок, – объявила наконец Джэнан.

Она нажала на квадратную металлическую кнопку в стене, и двери автоматически раздвинулись. По левую сторону оказалось большое окно. За ним была большая комната, где целыми рядами лежали новорожденные. Между ними сновали медсестры, занимаясь теми, кому требовалось внимание, о чем сигнализировало красное плачущее личико.

Джессика придвинулась ближе к стеклу.

– Какие милые.

– Самое драгоценное, что есть у нас в стране, – согласилась тетя.

– Однажды я так и сказала мужу. Правда, Кардал?

Кардал тоже посмотрел в окно и увидел младенцев. Некоторые размахивали крошечными кулачками, другие спали невинным сном. Он едва расслышал слова Джессики, потому что его внезапно пронзила боль, которой он не знал раньше. Никогда он не позволял себе даже мысленно представить, каким бы был его сын или дочь. И теперь понимал, почему. Из чувства самосохранения.

До сих пор Кардал успешно подавлял эту часть своего горя, и сейчас боль камнем легла ему на сердце. Даже дышать стало трудно.

Не произнеся ни слова, он развернулся и ушел.