— Ты не хочешь отомстить за своих родителей? — спросил Аурангзеб. — Весь мир знает, как они умерли и как Спарту смеялся, глядя на их мучительную смерть.

Ричард почувствовал, что волна почти забытого гнева начинает захлестывать его. Перед ним стоял сын Спарту, которого он должен уничтожить.

Но, возможно, Аурангзеб запланировал их столкновение, чтобы убить язычника и сдержать данное сестре обещание. Бланту следовало быть осторожным. Но драться все равно придется.

— Я хочу отомстить за своих родителей, — ответил он, вынимая из ножен шпагу.

— Поскольку мне брошен вызов, — сказал Хему, — выбор оружия за мной.

«Он отлично вышколен», — подумал Ричард.

— Это твое право, — согласился Аурангзеб. — А в твоей стране нет такого обычая, Блант?

— Такой обычай есть, — ответил Блант. Все спланировано заранее.

— Я выбираю копье, — сказал Хему.

— Согласен, — сказал Аурангзеб. — Решено. Брось свою шпагу, Блант.

Ричард мгновение колебался, а затем молча подчинился. Тодар Мал тут же поднял его шпагу и спросил:

— Ты умеешь обращаться с копьем?

— Нет, — смутился Ричард.

— Не позволяй ему приближаться, — посоветовал Тодар и отошел к офицерам, окружившим место схватки.

Ричард порадовался в душе, что хоть один человек среди ожидающих его смерти мог называться его другом.

Один из тук-баши внес в круг копья и, разделив их на две равные части по шесть штук в каждой, бросил на землю перед Ричардом и Хему. Оружие представляло собой древко с металлическим наконечником. Копья моголов были совсем не похожи на оружие с таким же названием, используемое в Европе. Ричард всегда сражался конным, а кавалерия короля Густава Адольфа была вооружена только шпагами и не имела копий. Копьеносцы же использовали копья длиной около пятнадцати футов, предназначенные, чтобы колоть противника, но не метать их в него. Принесенные же копья использовались именно в качестве дротиков.

— Начинайте, — приказал Аурангзеб. Для него вынесли стул, и он уселся наблюдать за происходящим.

Ричард понимал, что времени обучаться у него нет. «Не позволяй Хему приближаться», — посоветовал ему Тодар Мал. Блант видел, как его противник поднял один из дротиков с земли, и сделал то же самое. Затем он медленно двинулся вперед, стараясь ступать как можно мягче.

Хему также сделал несколько шагов навстречу противнику, стараясь держать дистанцию между ними около тридцати футов. Что значит «не приближаться», недоумевал Ричард. Он изучал соперника, пока Хему примерялся к весу и балансировке оружия. Индус выглядел уверенным и серьезным, без малейшего признака самонадеянности. Он пришел сюда, чтобы убить.

Внезапно, без предупреждения Хему метнул дротик. Тот летел по прямой, причем значительно быстрее, чем мог предположить Ричард. Он уже не успевал уклониться, поэтому сделал бросок вправо, приземлившись на руки и колени. Еще до того как он смог прийти в себя, Хему схватил и метнул второй. Блант, перекатившись на бок, сумел увернуться и от этого летящего дротика. Но все же металлический наконечник задел его сквозь накидку, и он почувствовал резкую боль.

Появление крови на одежде Ричарда вызвало громкие удовлетворенные крики зрителей. Аурангзеб улыбался.

Блант еще раз перекатился, успел встать на колени, пока Хему бежал к нему с двумя дротиками в руках. Ричард наконец взял на изготовку свое оружие. Хему, находясь в каких-нибудь десяти футах от него, бросил третий дротик.

Ричард снова попытался увернуться, но наконечник воткнулся в его бедро. По телу пробежала дрожь.

Теперь, победно улыбаясь и держа четвертый дротик в руке, Хему двинулся к раненому Ричарду, чтобы добить его. Блант отбросил свое оружие, вырвал торчащее из бедра древко и сразу откатился в сторону, чтобы избежать следующего попадания. Кровь стекала по ноге. Он почувствовал, как уходят его силы.

А Хему уже изготовился к следующему броску. Ричард взмахнул окровавленным дротиком, индус отскочил, избегая удара. Блант вскочил на ноги, качнувшись вперед. У Хему не оставалось времени для броска. Он просто ткнул противника. В этот миг Ричарду открылась тактика поединка. «Не приближайся», — посоветовал ему Тодар Мал. Ричард был уверен, что совет дан из самых лучших побуждений. И все же он оказался ошибочным. Блант знал, что единственный шанс победить заключался в ближнем бою.

Он взял дротик, словно шпагу, чтобы отражать удары и колоть, и взмахнул им перед лицом Хему. Тот в первый раз за время поединка проворчал что-то и вновь отступил, чтобы удобнее было бросить очередной дротик. Но Ричард не позволил ему сделать этого. Приблизившись к противнику, он произвел серию колющих выпадов, сбивших Хему с толку. Тот парировал первые три, но не смог остановить четвертый, оказавшийся успешным для Ричарда. Противник был ранен.

Не смертельно. Но теперь и он истекал кровью, а потому растерялся. Самоуверенность покинула его.

Хему развернулся, чтобы отбежать, безуспешно пытаясь увеличить расстояние между ними. Он понимал, что рана Ричарда значительно серьезнее его собственной и тот быстро слабеет.

Ричард тоже смекнул, что нападение быстро истощит его убывающие силы. Тяжело дыша, он остановился, собрал силы и все их вложил в бросок. К его досаде слабеющая рука и отсутствие опыта сделали свое дело. Дротик полетел, переворачиваясь в воздухе. Однако в бросок Ричард вложил столько энергии, что дротик, угодив Хему между лопаток, бросил того на землю. Блант рванулся вперед, успев схватить свой отброшенный дротик. Хему попытался подняться, повернулся к нему лицом, и в тот же миг Блант вогнал свое оружие в грудь индуса.

Разгоряченный сражением, Ричард не мог сразу поверить в свою удачу. Он стоял над поверженным противником и смотрел, как из груди Хему фонтанчиком бьет кровь. Его окружили офицеры, среди которых был и Аурангзеб, оставивший свой стул.

— Отлично сделано, — похвалил Ричарда принц. — А ведь сразу видно, что ты никогда не пользовался раньше дротиком. Возможно, ты действительно великий воин, Блант. Перевяжите ему раны и отведите к врачу, — приказал он сопровождающим.

Ричарду, лежащему на земле, разрезали одежду и перевязали раны. Затем его положили на носилки и отнесли в Лахор, где несколько лекарей засуетились вокруг него.

Бланту дали выпить бханга, и он впал в полубессознательное состояние. Боль притупилась, и ему зашили рану.

Когда сознание вновь вернулось к Ричарду, Тодар Мал стоял рядом с ним.

— Это был захватывающий поединок, Блант, — сказал он. — Принц остался доволен. Он идет сюда.

Ричард попытался было встать, но обнаружил, что не может этого сделать: ноги стягивали повязки.

Аурангзеб подошел к нему.

— Потребуется несколько недель, прежде чем ты сможешь сесть в седло, — произнес он. — Останешься здесь под наблюдением лекарей, пока совсем не поправишься. Подчиняйся им во всем, Блант. Ты мне не нужен до тех пор, пока не сможешь передвигаться на коне так же свободно, как я. Когда этот день настанет, приезжай ко мне. Понял?

— Да, мой господин.

— Где бы я ни был, приезжай ко мне. — Аурангзеб улыбнулся. — Больше не будет поединков, Блант. С сегодняшнего дня тебе предстоит сражаться только с врагами падишаха.

Армия ушла, а Ричард остался на попечении лекарей. Он потерял много крови. Главным сейчас было не давать воспалиться ранам. Целый месяц он только и делал, что спал и ел. Лекарь привел маленькую симпатичную темнокожую индианку по имени Хилма, чтобы та ухаживала за ним. У него оказалось много времени, чтобы поразмышлять о собственной жизни. Больше, чем выпадало за последние четыре года. Ему уже сорок четыре. Более двадцати лет он провел в поисках приключений. И вот сегодня у него нет ничего, кроме тяжелой раны на ноге и репутации смелого воина, которую он только что завоевал здесь, в Индии. Его дворец в Агре со всеми богатствами в действительности принадлежал принцессе и мог быть отобран так же легко, как и подарен. К примеру, за то, что он не вернулся к ней. Ему даже немного хотелось, чтобы так и произошло. Возвращение в Индию пробудило в нем неосознанную любовь к этой стране, которую исподволь поселила в его душе Елена. Самая богатая страна на земле, самая волнующая. И это его дом.

Так же как и предки, он должен посвятить себя служению моголам и возвыситься на службе невзирая на опасность. Свою судьбу он искал значительно труднее других. Конечно, он не завоевал бы славы, оставаясь командиром гвардии императора, которому нет нужды ходить в походы. Этот путь вел к интригам и, по его мнению, к несчастиям. Однако молодой принц, которому он стал служить, был только третьим в очереди претендентов на титул падишаха. Его запросто могла бы уничтожить верховная власть.

Блант пока еще не видел никого из других принцев. По словам аги, у старших принцев были такие характеры, которые едва ли можно назвать хорошими. Но она предпочитала их Аурангзебу потому, что верила в возможность манипулировать ими. Дара имел большой воинский авторитет, у него были все основания считать себя наследным принцем.

Впрочем, Ричарду ничего не оставалось делать, как только следовать приказаниям Аурангзеба присоединиться к штабу. Для окончательных выводов найдется время после возвращения в Агру, если, конечно, это когда-нибудь случится.

Через четыре недели ему разрешили гулять. Лекари были довольны ходом его выздоровления: рана на бедре затянулась, оставив безобразный рубец, а на теле почти совсем исчезла.

Еще через неделю ему разрешили садиться верхом и совершать непродолжительные конные прогулки. И вернули шпагу.

И вот наконец дали разрешение следовать к принцу Аурангзебу.

С собой Блант взял только Бхути и Хилму: знал, что дорога будет не из легких. И вот он отправился вслед за армией на север, в горы. О них ему столько рассказывала тетя! Октябрь уже близился к концу. Погода стояла довольно холодная, но снега еще не было. Он хотел обязательно найти Аурангзеба до того, как горы станут непроходимыми. Дорога на высокогорном плато была открыта для тавачи принца, несущего к тому же знак императора. Кроме того, он был одет в униформу императорской гвардии. Все это упрощало ему путь.

В Пешаваре он доложил о прибытии командиру гарнизона. Тот сообщил, что армия проследовала через город пять недель назад. В Пешаваре тоже еще не было снега, но вершины гор впереди уже покрывали белые шапки.

— Перевалы будут еще открыты, но вам лучше ехать в сопровождении, — предостерег Рандж Али, туман-баши. — В горах нередки нападения разбойников. Путешествующего в одиночку человека они непременно попытаются ограбить.

Ричард двинулся дальше в сопровождении охраны из двенадцати человек. Хайберский проход действительно оказался свободным от снега. Единственное неудобство путникам причинял пронизывающий ледяной ветер, со свистом дующий с севера. Даже если и имелись в округе патанские разбойники, то Ричард с ними не столкнулся. В деревнях, через которые они проезжали, жители рады были предложить им пищу и кров. Они подтвердили, что принц Аурангзеб прошел здесь несколько недель назад.

Потом Ричард понял, почему их принимали так хорошо. Оказывается, в одной из деревень попытались украсть несколько коней у Аурангзеба, за что он приказал все население — и мужчин, и женщин, и детей — посадить на кол.

Когда они добрались до Кабула, несмотря на испортившуюся погоду, Ричард был весел. Он следовал по дорогам, пройденным Питером Блантом и Ричардом-старшим. Вся его предыдущая жизнь ничего не значила в сравнении с этим.

Он узнал, что Аурангзеб останавливался в Кабуле на отдых, а затем, несмотря на приближение времени обильных снегопадов, отправился дальше. Персы, оказывается, захватили цитадель Газни, находившуюся на расстоянии около семидесяти пяти миль к юго-западу и служившую оборонительным бастионом на подступах к Кандагару, который расположен еще на двести миль дальше. Принц собирался вернуть город до наступления зимы.

Блант предстал перед Мурадом Бакшем, младшим из принцев, хакимом Кабула. Этот самый красивый из всех детей императора двадцатилетний юноша был очень добр, чего явно не хватало Аурангзебу. И до того чувственен, что наверняка внушал отвращение своим братьям. В нарушение всех канонов ортодоксального ислама он принимал Ричарда в окружении мальчиков и девочек, которых время от времени ласкал. В чувственности он не уступал своей сестре.

— Блант, я слышал о тебе, — заметил он.

— Это честь для меня, мой господин, — сказал Ричард.

— Мой брат упрямый человек, — продолжал Мурад. — Вести армию в горы Гиндукуша зимой означает потерять ее. Обморожены уже несколько сот человек. Они остались в Кабуле. Вам тоже лучше задержаться здесь до весны, англичанин.

— Мне приказано присоединиться к армии. В сонных глазах Мурада мелькнула тревога.

— А если я прикажу остаться?

Ричард подумал: «От кого, интересно, слышал о нем этот мальчик?»

— Мой господин, я солдат армии вашего брата и должен подчиняться прежде всего ему, — ответил он.

Мурад несколько секунд рассматривал его, а затем резко бросил:

— Что ж, отправляйтесь на верную смерть, Блант.

На следующий день Ричард со слугами и охраной двинулся догонять армию Аурангзеба. Близость цели воодушевляла их, ведь принц с войсками покинул Кабул всего две недели назад. В нынешних погодных условиях продвижение армии наверняка замедлилось. Отряд Ричарда настиг арьергард спустя неделю. И присоединился к главным силам, когда до Газни оставался всего один дневной переход.

Обильный снегопад начался вскоре после выхода отряда из Кабула. Иногда кони проваливались в снег по брюхо. Ночью животные тесно прижимались друг к другу, чтобы сохранить тепло. Ричард, Хилма и Бхути заворачивались вместе в одно одеяло. Индийцы были для него надежной поддержкой, всегда готовые исполнить любое его желание.

Когда они настигли армию в горах, на высоте нескольких тысяч футов, повсюду уже лежал глубокий снег. Войска растянулись вдоль дороги на значительное расстояние. Ричард и его сопровождающие видели, как жались друг к другу воины. Артиллерию вообще пришлось тянуть солдатам, поскольку мулы обессилели. Ричард был поражен, хотя и раньше знал, что условия окажутся тяжелыми. Вдоль дороги они видели много замерзших насмерть, в основном женщин и детей. В пургу один человек из его отряда отстал, и его больше никто не видел.

Аурангзеб, казалось, совсем не изменился. Закутавшись так, что виднелись одни только узкие щелки глаз, он приветствовал Ричарда с печальной улыбкой.

— Я уже не надеялся увидеть тебя снова, Блант, — начал он. — Ты когда-нибудь попадал в такую непогоду?

— Такие холода бывают и в Европе, мой господин, но боевые действия мы обычно ведем летом.

— А летом дожди, — заметил Аурангзеб. — Ваши европейские солдаты, должно быть, изнежены, Блант. И все же ты добрался через снега ко мне, поэтому ты, наверное, и выделялся среди своих соратников. Поешь со мной.

Ричард оценил оказанную ему честь — сесть за стол с принцем и его туман-баши в огромном шатре командующего, где пылал огонь и было так тепло. Несколько других тавачи, включая Тодара Мала, тоже присутствовали там, но внимание всех сосредоточилось на Ричарде и Аурангзебе.

— Завтра мы увидим Газни, — объявил принц. — Это неприступная цитадель, окруженная высокой стеной. Мы должны захватить ее до начала сильных снегопадов. Тогда сможем перезимовать с удобствами и весной заняться Кандагаром. Газни был когда-то родным городом Махмуда Газневи. Ты слышал о нем?

— Немного, мой господин.

— Это был великий воин, завоевавший Индию пятнадцать раз. И всякий раз уносил огромную добычу. Он мог бы захватить всю землю, если бы хотел, но не имел такого намерения и предпочитал использовать Индию вместо кормушки, откуда можно тащить все, что нужно. — Принц засмеялся: — Каждый год он разорял эту страну. — И умолк, жуя приправленного пряностями ягненка, затем продолжил: — Пять великих мусульманских воинов совершали набеги на Индию и Персию с этих гор. Махмуд был первым, Мухаммед Гор — вторым, Чингисхан — третьим. И хотя я не верю, что он был когда-нибудь истинным мусульманином, Тимур — четвертым. А мой предок Бабур был пятым. Сейчас пришло время шестого.

— Ты не связываешь имя Акбара с этими именами, мой господин? — спросил Ричард.

— Он был замечательным солдатом, — сказал Аурангзеб, — и вообще замечательным человеком во многих отношениях. Но нет, я не ставлю его в один ряд с остальными пятью. Он был скорее мыслителем, чем завоевателем. — Принц посмотрел на Ричарда. — Именно сейчас пришло время шестого.

На следующий день армия начала спуск в долину реки. Как и говорил Аурангзеб, стали видны башни Газни, действительно хорошо укрепленной цитадели, стоявшей на высоком берегу реки Газни, огибающей город с востока.

— Река замерзла? — спросил Аурангзеб. — Проверь это, Тодар Мал.

Тавачи направил своего коня вниз по горной тропинке, взметая снег. Ричард внимательно изучал цитадель, с башен которой свисали боевые знамена персов. Командир крепости не собирался уступать ее без боя, даже если и был удивлен появлением могольского войска в горах в подобное время года. На виду у моголов из городских ворот стали выбегать вооруженные люди и занимать позиции. Вперед выставили пушки и расположили их прямо напротив брода.

По спустившемуся к воде Тодару Малу было произведено несколько выстрелов из мушкетов, на которые он не обратил никакого внимания. Молодой человек спешился, попробовал лед на прочность мечом и стал подниматься наверх, к принцу.

— Река уже стала замерзать, мой господин, но лед еще недостаточно прочный, чтобы выдержать коней и пушки.

Аурангзеб посмотрел на небо. Ледяной ветер сгонял тучи и не позволял температуре опускаться намного ниже нуля.

— Река не замерзнет еще несколько дней, — предположил принц. — Мы разобьем лагерь здесь. Поставить пушки так, чтобы шииты могли видеть, что мы расположились всерьез. Я не могу ждать, пока лед укрепится. Мне нужен брод вне пределов видимости из крепости, разыщите его, и как можно скорее.

Войско моголов медленно расползалось по правому берегу реки. Не переставая шел снег, уже засыпавший долину толстым слоем. Персам такая погода нравилась еще меньше. Брод они прикрывали, но время от времени начальникам приходилось собирать воинов, которые разбредались в разные стороны в поисках укрытия от непогоды.

— Им не нравится сражаться на морозе, — заметил Аурангзеб с каким-то непонятным удовольствием. Казалось, что он не допускает даже мысли, будто его солдаты так же мерзнут, как и персы.

Тем временем моголы успели соорудить снежный вал для прикрытия и разослать налево и направо по течению реки патрули на поиски брода. Через три дня стоянки армии на берегу реки в каких-то двенадцати километрах вниз по течению брод отыскался.

— Он охраняется персидским отрядом, мой господин, — доложил тук-баши Аурангзебу.

— У них есть пушки?

— Мы не видели ни одной, но там имеются укрепления.

— К ним можно подобраться скрытно?

— Да, мой господин. Мы подобрались почти вплотную и остались незамеченными.

Аурангзеб одобрительно кивнул.

— Захид-хан, — распорядился он. — Ты возьмешь два полка кавалерии и пойдешь к броду. Действуй скрытно. Когда займешь позиции, сообщи мне.

Туман-баши отсалютовал и поспешил выйти из шатра.

— А теперь будем ждать, — сказал принц.

Его самообладание и уверенность удивляли. Он пришел овладеть Газни независимо от погоды или противодействия персов. Только это сейчас занимало его мысли, для него не существовали страдания людей от мороза, который с каждым днем крепчал. Многие уже обморозились. Ежедневно число замерзших насмерть увеличивалось. У солдат почти закончились все припасы. И все это не волновало принца, как и мысль о том, что, не взяв город с ходу, армия, несомненно, не сможет вернуться в Кабул. Потому что в декабре отступление было просто невозможно.

Аурангзеб проводил все время в шатре, играл в шахматы с тавачи или читал Коран. Он, очевидно, не испытывал потребности в женщинах, поскольку ни разу не послал за ними. Принц также никогда не посвящал никого в свои тактические планы.

Помня рассказы тетки Елены о походах Бабура и Акбара, Блант полагал, что, когда второй брод будет захвачен, принц скрытно переправит по нему армию через реку. Но с каждым днем сделать это становилось все труднее, поскольку снег все глубже и глубже заваливал окрестности.

Прошло два дня после того, как Захид-хан отправился к новому броду. Аурангзеб потерял терпение. Река замерзла уже настолько, что по ней могли переправиться пешие воины.

— Куда он пропал? — возмутился принц, глядя на своих тавачи, собравшихся вокруг. — Блант, — обратился он к англичанину. — Возьми десять человек и найди Захид-хана. Скажи ему, что он должен захватить брод завтра на рассвете. Проследи за ним, ты за это отвечаешь. Когда возьмет брод, пусть побыстрее перебирается на западный берег. Я начну переправу здесь через два часа после рассвета. Когда он увидит персидскую армию, пускай даст сигнал трубами и барабанами и начинает атаку. Понятно?

— Да, мой господин, — ответил Ричард.

Быстро собрав свой маленький отряд, он покинул лагерь. Хилма и Бхути остались с основными силами принца, новый хозяин впервые покинул их. Они знали, что если тот погибнет, то они достанутся какому-нибудь грубому моголу, но сейчас было не самое подходящее время для семейных беспокойств.

Блант пошел по следу, проложенному до него Захид-ханом, так, чтобы перемещение его отряда осталось незамеченным с персидской стороны реки. Даже здесь передвижение было затруднено. Покинув дорогу, он свернул на ведущую на юг боковую тропинку. Они снова оказались в долине, укутанной ледяным покровом. Им опять пришлось пробираться по нетронутому снегу.

— Путь займет у нас целый день, — доложил сержант.

— У нас всего день, — напомнил ему Ричард.

Он упорно вел людей милю за милей, и только с наступлением темноты они увидели мерцающие огоньки лагеря и услышали позвякивание конской упряжи.

— Вы все еще здесь? — возмутился Ричард.

— О чем ты говоришь, англичанин, — беспечно ответил Захид. — Дорога оказалась очень тяжелой, но до брода всего миля. Я провел рекогносцировку.

— Персам, возможно, видны огни вашего лагеря.

— Из этой долины не видны, — оправдывался туман-баши. — В конце концов нужно же моим людям обогреться.

Пуще всего он беспокоился о том, чтобы обогреться самому. Ричарду оставалось только надеяться, что персам действительно не видны огни могольского лагеря. Когда он передал приказания Аурангзеба, Захид-хан задумался.

— Он думает, что я перейду брод и доберусь до города, пройдя четырнадцать миль за два часа, а мне потребовалось три дня, чтобы преодолеть их.

— Наверное, вы двигались недостаточно быстро, — предположил Блант.

Захид посмотрел на него.

— И вполне вероятно, что, перебравшись на другой берег, мне не с кем будет идти на помощь принцу: моих людей изрубят здесь.

«Как хочешь», — подумал Ричард, который ясно понял ход мыслей туман-баши.

— Воля принца — пересечь реку, — сказал Блант. — Он требует всего лишь выполнить свои обязанности.

— Возвращайся к принцу и скажи, что его приказы будут по возможности выполнены.

— Я останусь с вами, — сказал Ричард, — чтобы быть уверенным, что приказы выполняются.

— Хм, — попытался скрыть свое недовольство Захид-хан. — Сейчас тебе лучше отдохнуть. Можешь расположиться в шатре вместe с одним из моих тавачи.

— Когда собираетесь выступить?

— На рассвете, согласно приказу.

— По-моему, лучше выступить еще до рассвета, — предложил Ричард. — И начать переправу с первым проблеском дневного света.

— Ты полагаешь, что противник не услышит нашего приближения? — усмехнулся Захид.

— Они не хуже услышат вас и при дневном свете, зато в темноте они не смогут определить ни вашей численности, ни ваших целей.

— Они могут послать за подмогой, — проворчал Захид.

— Все это только к лучшему, поскольку отвлечет часть сил от сопротивления принцу.

Захид был явно недоволен, но отдал приказ начать наступление с первыми проблесками рассвета.

Ричард быстро поел, а затем ухитрился два часа поспать. Несмотря на усталость, предстоящее сражение уже захватило все его помыслы. Он проснулся, едва в лагере началось движение.

Он был рядом с Захидом, когда туман-баши повел свой авангард к речной кромке. Конская упряжь позвякивала на пронизывающем ветру, дующем вдоль реки. Сразу же послышалось движение на противоположном берегу.

Ричард спешился, чтобы проверить лед.

— Слишком тонок, — заметил он Захид-хану. — Может проломиться под копытами наших коней.

— Реку невозможно перейти, как бы мы быстро ни двигались, — ответил туман-баши, почесывая бороду.

Кавалерия медленно растекалась вдоль кромки льда. Шум на противоположном берегу усилился. Когда достаточно рассвело и стал виден лед, на персидском берегу замаячили смутные фигуры противника. Они старались не высовываться из-за сложенных друг на друга валунов.

— Ты дашь наконец приказ о наступлении?— возмутился Ричард.

Захид поколебался секунду и, выхватив из ножен меч, указал им на противоположный берег. Трубы затрубили атаку, их поддержали литавры. Захид вывел своего коня на лед, затрещавший под копытами. Здесь еще было мелко, и, проламывая тонкий лед, туман-баши направил скакуна через реку.

Ричард с остальными тавачи двинулись за ним, следом шел минг-баши первого полка со своими людьми.

Персы открыли огонь из мушкетов, но в предрассветном сумраке пули причиняли мало вреда наступающим.

Захид-хан неуклонно шел вперед, пока его конь неожиданно не провалился под лед. Вода в этом месте доходила до седла.

— Назад! — закричал туман-баши. — Это не брод! Западня!

Первый полк был уже весь в воде, в колонне по четыре, и все всадники дружно натянули поводья. Поднялся шум, и возникла неразбериха. Воздух наполнился ржанием коней и громкими криками людей.

Опасаясь, что паника охватит все могольское войско, Ричард выхватил шпагу.

— За мной! — заорал он, поднявшись в стременах. — Дальше будет мельче. За мной!

Следуя за Захидом, он также оказался на критической глубине в пять футов. Но в отличие от туман-баши он заставил своего коня двигаться вперед. Направляемый сильной рукой, конь плыл. Минг-баши, услышав властный голос, быстро организовал своих людей и, к облегчению Ричарда, повел их за ним.

Огонь с персидской стороны стал более действенным, хотя радиус поражения оставался все еще невелик. Мушкетная пуля задела Бланту руку, но, к счастью, не пробила толстой шерстяной куртки, которую он носил под накидкой. Река стала мельче, конь уже доставал копытами дно. Вокруг свистели пули. Ричард выскочил на вражеский берег, навстречу опасности. К нему со всех сторон уже бежали персы, размахивая мечами. Направив коня в самую гущу противника, Блант разметал защитников переправы в стороны и поскакал к ограде. Мушкетный огонь сразу сосредоточился на нем. Еще одна пуля задела его, кровь залила лицо. Однако он, не чувствуя боли, зарубил стрелявшего, потом еще одного, уклонился от удара пикой третьего, сбив того корпусом коня. Добравшись до нагромождения камней, он послал коня через ограду. Оказавшись по другую сторону, он попал в самую гущу противника. Но к этому времени минг-баши был уже рядом вместе со своими воинами.

Второй полк тоже почти переправился. Звуки труб и грохот барабанов заполнили предрассветную мглу.

Персы развернулись и бросились бежать. Блант направил коня вслед отступавшим.

— Это неподчинение, тавачи! — закричал Захид-хан, появившийся на поле боя. — Я приказал отступать.

— Но принц ждет нас перед стенами Газни через два часа, — напомнил ему Ричард.

Захид кипел от злости.

— Ты арестован.

Ричард твердо встретил его взгляд.

— Нет, — ответил он, — Властью, данной мне принцем, ты, Захид-хан, арестован за неисполнение своих обязанностей.

Захид потерял дар речи.

— Свяжите этого человека, — приказал Ричард тавачи. — Остальные за мной.

Все зависело от минг-баши первого полка. Тот, быстро оценив ситуацию, отсалютовал ему мечом и направил своих воинов вслед за Блантом, который уже скакал вдоль реки по направлению к городу. Через несколько минут все войска следовали за ним, а Захид-хана охраняли его недавние подчиненные.

Впереди оставалось четырнадцать долгих миль до крепости. Хотя берег здесь был более пологий, снег скрыл все неровности на пути и тем самым создал дополнительные трудности продвижению войск. Не один всадник очутился на земле.

Шум боя и гром пушек впереди воодушевляли их и придавали дополнительные силы. Через два часа показались стены крепости, возле которых уже разгорелось сражение. Аурангзеб уже двинул свою армию через реку, стараясь преодолеть мощнейшее сопротивление противника. Свидетельства жестокого сражения воины, следовавшие за Ричардом, увидели задолго до того, как перед ними открылось поле боя. По реке среди обломков льдин медленно плыли тела погибших воинов.

Ричард замедлил движение своих людей, давая возможность коням восстановить силы. Он знал, что опаздывает к указанному сроку, но было бы еще хуже прибыть на поле битвы на измученных конях.

И вот они достигли рядов сопротивляющихся персов. Кони, по мнению Бланта, уже восстановили свои силы. Поднявшись на стременах, всадники ринулись на врага.

— Аллах Акбар! — издал Ричард традиционный боевой клич моголов и подстегнул коня. Вытянувшись в шеренгу, кавалерия следовала за ним по пятам. Каждый воин кричал что-то свое. Войско под командованием Ричарда свалилось на плечи растерявшихся персов. Никогда раньше Бланту не приходилось командовать такими большими отрядами кавалерии. К счастью для него, моголы были обучены понимать командиров с полуслова, а чутье не подводило Ричарда. В сотне ярдов от противников они осадили коней, произвели выстрелы из луков и, не задерживаясь, чтобы увидеть результаты, двинулись на врага.

Персы были обескуражены неожиданным появлением столь внушительной силы кавалерии противников на своем берегу. Ураган стрел засвистел вокруг. Натиск конницы заставил персов удариться в бегство и поспешить к воротам города.

— Вперед! — кричал Ричард. — Вперед! Нельзя позволить им закрыть ворота.

Его измученных людей призывали сделать последние усилия. Они достигли ворот одновременно с персами, когда створки уже начали сходиться. Здесь пришлось вступить в рукопашную схватку. Ричарда выбили из седла, но ему удалось быстро подняться на ноги и продолжать бой пешим.

Боевые трубы Аурангзеба продолжали оглашать поле боя. Его люди следовали прямо за кавалерией Бланта, и все больше и больше моголов, проникая в город, растекалось по его улицам.

— Ищите их! — кричал Аурангзеб. — Не щадите шиитов! — Он соскочил с коня, приветствуя Ричарда. — Я думал, что вы не придете. А где Захид-хан?

Ричард поведал принцу обо всем, что случилось.

— Шавка! — зло произнес тот. — Я подниму его на высокий кол, чтобы все могли видеть его предательство. Но ты, Блант, даже не кавалерист, а привел людей к победе.

Ричард впервые видел Аурангзеба в хорошем настроении.

— Блант-бахадур родился вновь! — закричал принц. — Блант-бахадур родился вновь! Завершим нашу победу!

Аурангзеб был счастлив. Победные отблески осветили его лицо. Персов повсюду вылавливали и убивали. Среди них было много афганцев. Их, в отличие от местных жителей, хватали и сажали на кол. То же самое проделали и с Захид-ханом. Лес колов вырос у реки. Армия, заняв город, располагалась на зимовку. Здесь были пища и кров. Место, зимой недосягаемое. Ни одна персидская армия не сможет двинуться на них до наступления весны.

Пришло время отдыха, однако благодушие вождя исчезло так же быстро, как и появилось. Он принялся охотиться за теми, кто не мог доказать свою верность суннитскому исламу. Приближенные убеждали принца, что многие из жертв могли бы оказаться полезными в следующих кампаниях, но Аурангзеб только фыркнул:

— Мы не будем иметь дело с еретиками.

Ричард осмелился однажды заметить:

— Но вы же имеете дело со мной, мой господин.

Аурангзеб рассмеялся.

— Ты не еретик, Блант-бахадур. Ты — язычник, вот в чем разница. Но и ты проклят. Пока ты жив, ты, могучий воин, дополняешь и умножаешь мою силу. Но еретики эти, приверженцы фальшивой веры, пьяницы и идолопоклонники, рисуют запрещенные исламом картины на стенах. Это не люди — ничтожества. Скажи мне, ты слышал когда-нибудь о шейхе Ахмаде Сирхинде?

— Нет, мой господин.

— Он уже умер, но я слышал однажды, еще мальчишкой, его проповедь и читал книги этого человека, которого прозвали Реставратор священного золотого века. Он горячо осуждал пьянство и распущенность, процветавшие при дворе моего деда. За это его преследовали до самой смерти. И все же он был великий человек. Ведь наш народ слишком ленив, я не исключаю и моего отца. А что касается моей сестры... Ты сам попал в плен ее пагубной безнравственности. Ты разве не рад, что я освободил тебя от ее пут?

— Конечно, мой господин, — ответил Ричард, считая так на самом деле.

— Может быть, мне предначертано очистить нашу землю от ереси и разврата.

Ясно одно! Если Аурангзеб вернется победителем из этого похода, то правителей ждут тревожные времена.

Однако до этого было еще далеко. Весной они совершили нападение на Кандагар, но Аурангзеб получил яростный отпор. Этот город, лежащий у подножия гор, но все же на высоте более трех тысяч футов, был построен Александром Великим. Его имя в искаженном виде до сих пор оставалось на устах местных жителей. Со времени основания город укрепляли не переставая, Чингисхан и Тимур захватывали его, но уже на вершине своего величия, когда их армии насчитывали более сотни тысяч воинов. С ограниченными силами, какими располагал Аурангзеб, нечего было и надеяться взять город штурмом. И принц мудро решил даже не пытаться делать этого. Он поехал в Агру к отцу: посоветоваться и просить пополнения для войска.

Ричард остался в Кабуле.

«Я определенно нашел свою звезду, — думал он, — сделал правильный выбор».

Война с Персией продолжалась несколько лет. Кандагар все же пал. Аурангзеб добился от отца куда большего, чем простой замены войск. Для Ричарда это было хорошее время. Используя Кабул в качестве опорного пункта и Газни как аванпост, откуда он каждое лето мог совершать набеги на персов, Аурангзеб получил губернаторство в Афганистане, оставив Мураду Бакшу только административные функции. Люди Ричарда получали здесь дома, так же как и офицеры, а сезон дождей мало влиял на жизнь в горах.

В конце первого года Ричард отправил своего человека в Агру за Билкис и детьми, и к началу зимы они прибыли в Кабул. Однако когда на следующий год он послал в Агру за остальными слугами, гонец вернулся один и рассказал, что дворец больше не принадлежит Ричарду, а его слуги отданы другому.

— Ты явно разгневал мою сестру своим нежеланием вернуться, — посмеялся над ним Аурангзеб. — Но здесь ты можешь найти слуг еще лучше.

Ричард получил повышение по службе, сначала стал минг-баши, а затем, после второй кампании, тук-баши. Как и его предки, он был теперь Блант-эмиром и бахадуром, жил в приличествующей генералу обстановке. Проводил зимние месяцы в удобном доме в Кабуле. Обслуживала его свита слуг. И две жены были рядом. Он решил стать настоящим мусульманином, жениться и на Билкис, и на Хилме. Он любил их обеих, но Билкис, будучи матерью его детей, оставалась главной женой.

Две женщины прекрасно уживались вместе и благосклонно встретили появление в семье прелестной афганской девушки по имени Шайта. Кожа ее была светлая, как у Билкис, волосы цвета меди. Она отлично усвоила, что единственное предназначение женщины — удовлетворять все прихоти хозяина.

Ричард обнаружил, что он снова счастлив. Больше всего он любил военные походы. Этим он и занимался, оставив все свои заботы. В Кабул не доходили известия ни об Ост-Индской компании, ни о событиях в Англии. Правда, Аурангзеб сообщил ему, вернувшись в Афганистан в 1649 году, что монархия в Англии свергнута и король казнен. Ричард сразу подумал о судьбе Лауры, но вспомнил, что в Англии благородные женщины очень редко становятся жертвами даже в революции.

Он служил человеку, которым все больше восхищался, научившись избегать дикую нетерпимость характера хозяина. А она проявлялась без воздействия вина, наркотиков или необузданной страсти. Аурангзеба не могли упрекнуть в этих свойственных всему семейству пороках. Елена много рассказывала Ричарду об Акбаре. И ему стало казаться, что принц вполне может стать величайшим из Моголов. Аурангзебу, правда, не хватало религиозной терпимости. Но этот упрек можно отнести на счет его молодости, и оставалась надежда, что это качество он обретет с возрастом.

Спору нет, Аурангзеб был более ревнив и высокомерен, чем его братья и сестра. И Шуджа и Дара приезжали в Кабул во время персидской войны оценить обстановку и дать совет. Оба отличались привлекательной внешностью. Особенно Дара. Он проехал с армией до самого Газни, одобрил действия своего брата, изложил свои соображения относительно того, как, на его взгляд, следует поступить дальше, упрекнув некоторых офицеров в неспособности командовать воинами. Его самонадеянность удивила Бланта. Он видел, что поведение принца вызывало глубокое негодование всех туман-баши. Аурангзеб же на редкость терпеливо выслушал разглагольствования брата. Шуджа, в свою очередь посетив армию, поинтересовался только деньгами, затраченными на этот поход, и посоветовал сократить расходы. И снова Аурангзеб промолчал. Но вечером в своем шатре он с ухмылкой на лице наблюдал, как его братья поглощали вино, бутылку за бутылкой.

— Они живут в мире иллюзий, — заметил он, когда оба принца наконец уехали.

Ричард мог с ним только согласиться. Несмотря на неудавшийся захват неприступной крепости Кандагар из-за скудности средств и малочисленности войска, Аурангзеб каждый день проявлял свой полководческий гений. Вымани он персов в чистое поле, победа, без сомнения, осталась бы за ним. В отличие от Акбара он решил не перестраивать армию — для этого не хватало средств. Он добивался побед исключительно силой своего полководческого таланта, готовностью рисковать. Он научился жить нуждами своих воинов и дорожил ими.

Такие черты присущи только зрелому полководцу.

К этому времени он уже перевез своих жен в Кабул, и вскоре они забеременели.

В 1653 году наконец был заключен мир с Персией. О подписании мирного договора Аурангзеба даже не уведомили. Узнав об этом, принц страшно разгневался. Он постоянно докучал отцу просьбами мобилизовать всю могольскую армию и захватить штурмом Кандагар, намереваясь продолжать войну на иранском плоскогорье. Но Шах-Джахан не согласился. Отчасти потому, что, по мнению Ричарда, боялся ставить Аурангзеба во главе армии такой численности, какая была у Чингисхана и Тимура в пору их расцвета. Но отчасти и оттого, что императора заботили другие регионы его огромных владений.

Беспорядки в Декане подстегнули императора быстрее заключить мир с Персией. Маратхи, становясь сильнее год от года, объединились под руководством способного командира по имени Шиваджи, открыто выступив против моголов.

Шиваджи не было и тридцати лет. Этот индус с шестнадцати лет почувствовал отвращение к жизни под властью мусульман и решил посвятить себя борьбе за независимость собственного народа. Потребовалось время, прежде чем он сумел объединить под своим началом единомышленников. И вот его маленькая армия разрослась до таких размеров, что стала угрожать власти моголов на Деканском плоскогорье. Шах-Джахану потребовалась вся его полевая армия и самый способный командующий, чтобы укротить мятежников. Принц Дара не сумел навести порядок в Декане, где последнее время губернаторствовал.

— Мы все изменим. По крайней мере, будем лучше сражаться, — заверил Аурангзеб своих людей, когда шел на юг.

В 1653 году Ричарду исполнилось пятьдесят лет, и он сам удивился этому. Блант жил в Индии уже четырнадцать лет, его старшему сыну Саиду исполнилось двенадцать, а Исканде — одиннадцать. Скоро придет время выдавать ее замуж. Насиру, самому младшему, было девять. Да и сама Билкис уже приближалась к тридцатилетию. Даже маленькой Хилме исполнилось двадцать. Ричард по-прежнему чувствовал себя в хорошей форме, прекрасно переносил долгую скачку на коне и оставался одним из любимцев Аурангзеба. Сначала он не мог и предположить, куда заведет его путеводная звезда. Но сам он не оставил для себя иного выбора.

Южная экспедиция была крайне необходима. Семьи военных остались в основном в Кабуле, обреченные на безделье. Как и большинство генералов, Ричард взял в поход только одну жену, Хилму, поскольку армия, направляясь в Хайдарабад, двигалась на юг ускоренным маршем.

Аурангзеб направился в Агру повидать отца и неожиданно приказал Бланту следовать за ним.

На душе у Ричарда стало неспокойно, когда вдалеке показались стены города. Шесть лет прошло с тех пор, как он покинул его, дав клятву вернуться поскорее. Ага уже открыто показала свое недовольство им.

Блант с удивлением отметил, как мало изменилось все вокруг за эти годы его пребывания в горах, разве только строительство Тадж-Махала завершилось в соответствии с замыслами падишаха. Белый мрамор и красный песчаник на четырех минаретах, стоявших по углам главного здания, отражали солнечные лучи, а между ними вырисовывался огромный сияющий купол мавзолея.

— Падишах должен быть доволен, мой господин, — заметил Ричард.

Аурангзеб ничего не ответил. Он виделся с отцом каждый год. Но шесть лет прошло с последней встречи Ричарда с императором. Нынешняя встреча его потрясла. Шах-Джахан выглядел шесть лет назад сильным и полным энергии. А теперь Ричард увидел сгорбленного седого старика, бормочущего что-то едва слышно.

— Шиваджи, — бормотал он. — Да, Шиваджи. Приведи мне его в цепях, сын мой.

Принцесса стояла рядом с ним. Она тоже изменилась, но не так разительно. Время не лишило ее лица красоты и надменности. На приеме присутствовал новый командир гвардии, симпатичный молодой мужчина, чья рука все время лежала на рукояти меча.

— Ты помнишь Блант-бахадура? — спросил Аурангзеб сестру.

Ага злобно посмотрела на Ричарда.

— Убери этого человека с моих глаз долой, — сказала она.

— Он, как ты когда-то объясняла, великий воин, — заметил Аурангзеб.

— Убери его с моих глаз долой, — снова потребовала ага.

— Если я когда-нибудь потерплю поражение, Блант-бахадур, — сказал принц, когда они ехали на юг в армию, — мой совет тебе, поскорее покидай Индостан. Моя сестра злопамятна. Она не простит.

— Я понял это, мой господин. Удивляюсь, если английская компания, которую я когда-то представлял, до сих пор торгует.

— Еще как. Более того, она разрастается без всякой меры. Я сказал отцу, что ее надо держать под контролем, но он не отреагировал на мои слова.

Ричард решил не обращать внимания на все эти предостережения.

Начиналось новое долгое противостояние. Аурангзеб вряд ли ошибался, предполагая, что более богатые страны для того и существуют, чтобы нападать на них.

Моголы хотели в первой же стычке разогнать индусов, словно шайку бандитов, не знающих, как сражаться с регулярной армией в открытом поле, и не имеющих соответствующего вооружения. Но в этом, как ни странно, заключалась сила маратхов. Их армия состояла в основном из конных всадников. Такой когда-то была армия Бабура. Эти люди передвигались налегке, имея при себе только оружие. Они спали на земле, питались плодами земли. Помня рассказы тетушки, Ричард не сомневался, что моголы Бабура быстро бы изловили и разбили их. Но могольская армия середины семнадцатого века стала слишком громоздка, чрезвычайно обременена обозом и артиллерией. Военные действия сводились к мелким стычкам и засадам.

Маратхи в рассказах Елены выглядели какими-то чудовищами разрушения. Но сражались они с типично индийским рыцарством, редко убивали пленников. Такая учтивость не нашла отклика у принца Аурангзеба, который казнил каждого маратха, какого мог схватить. Казнил скорее за то, что они были индусами, а не врагами.

Ричард считал такую политику ошибочной. В глазах мусульман индусы были скорее язычниками, нежели еретиками.

Три года ожесточенной борьбы принесли некоторые результаты. Маратхская армия была захвачена на стоянке в лагере, севернее реки Муси, невдалеке от башен Голконды и Хайдарабада. Когда моголы спустились с холмов, в рядах мятежников поднялась паника. Но имея в тылу реку и кавалерию Аурангзеба на флангах, они поняли, что выбраться отсюда можно только с боем.

Аурангзеб оценил обстановку как благоприятную для него.

— Они явно не ожидали нас, — сказал принц. — Но, как ты думаешь, что они делают здесь, если только не получают подкрепления от Абдуллы? Посмотрим, так ли это.

Ричард стал опасаться за судьбу английской торговой компании. В походе он получал письма от фактора и знал, что в Англии снова спокойно, хотя страна теперь под суровым правлением лорда-протектора по имени Кромвель, военный гений которого носил аскетический, пуританский характер, а имя его в Англии звучало так же, как в Индии Аурангзеб. Важнее для Бланта было то, что он узнал: Лаура и ее муж живы и здоровы, но бедны. Ричард решил послать ей деньги, но приходилось ждать окончания маратхской войны. Не было сомнения, что компания торговала с мятежниками, а он не знал, известно ли это Аурангзебу.

Не видя другого выхода, маратхи пошли в атаку, пользуясь единственно известной им тактикой. Аурангзебу в данном случае не требовалось военного гения. Он расставил своих туман-баши по местам, и под прикрытием пушек и мушкетов вперед двинулась кавалерия. Она повергла мятежников в бегство. Маратхи бросились в реку, оставляя на поле битвы каждого третьего убитым или утонувшим. Самому Шиваджи удалось спастись.

— Мы еще схватим его. А сейчас надо наказать весь народ, — подвел итог сражения Аурангзеб.

Он повернул армию на Голконду, утратившую к этому времени свое значение в связи с основанием Хайдарабада. С приходом моголов она была разрушена почти до основания после целого дня грабежей и насилия.

Народ близлежащего Хайдарабада молча наблюдал за разрушением древней столицы султаната. Та же участь могла в любой момент постичь и их.

Аурангзеб поехал в старый дворец султанов посмотреть, что еще там осталось. Блант следовал за ним, поскольку его люди, занимаясь грабежом, вышли из-под контроля. Дворец было запрещено трогать до посещения его Аурангзебом. Повсюду принца приветствовали домоправители и сопровождали его, постоянно кланяясь и расшаркиваясь. Ричард удивился, обнаружив здесь нескольких европейцев, спасающихся от неукротимых солдат могольской армии.

— Как я подозреваю, — Аурангзеб остановился, уперев руки в бока, перед группой испуганных чужеземцев, — вы, англичане, союзники этих подлецов.

— С уважением, ваше высочество, я не англичанин, — произнес один из людей на отличном персидском. Мужчина был в самом расцвете лет и отлично сложен.

— Тогда кто же ты? — спросил принц.

— Я венецианец, ваше высочество, меня зовут Ортензий Боргезе.

Итальянец сделал паузу, словно чего-то ждал.

— А что ты делаешь в Индии? — спросил Аурангзеб. — Здесь, в Голконде? С маратхами? — Он чеканил каждое слово, словно бросал вызов.

— Это известный гранильщик драгоценных камней, мой господин, — произнес домоправитель.

— А что, в Европе нет драгоценных камней для гранения? — спросил принц.

— Есть, но не такие великолепные, как здесь, ваше высочество, — ответил Боргезе.

— Меня пригласил сюда султан Абдулла специально для осмотра и, если возможно, для обработки великого камня.

— Что это за великий камень?

— Вы не слышали, ваше высочество? Шесть лет назад в копях за городом нашли камень семьсот семь карат.

Аурангзеб посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Я повешу лгунов за яйца, — прорычал принц.

Боргезе, похоже, не испугался.

— Я сам взвешивал этот камень.

— И ты его обработал?

— Нет, ваше высочество. Я добрался до Индостана всего несколько месяцев назад. Обработка же любого камня требует осторожности и внимания. Много граней, много возможностей. Но этот камень... Малейшая ошибка опозорит меня на всю жизнь.

Аурангзеб обернулся к домоправителю.

— Почему не сообщили об этой находке моему отцу, императору?

— Я... я не знаю, мой господин, — заикаясь произнес слуга. — Такова была воля султана Абдуллы.

— Султана Абдуллы, — язвительно вымолвил Аурангзеб. — Хорошо, венецианец, покажешь мне этот камень.

Боргезе почтительно поклонился.

— А остальные тоже гранильщики?

— Трое из них мои помощники, приехали со мной из Венеции. А этот джентльмен... — Боргезе колебался.

Человек вышел вперед. Он был высок ростом, белокур, одет в европейскую одежду, какой Ричард никогда прежде не видел. Вместо оборок на сюртуке был широкий воротник, а вместо штанов бриджи. Выступающий подбородок обрамляла короткая бородка.

— Меня зовут Роджер Трент, ваше высочество. Я — фактор благородной Ост-Индской компании из Лондона в Голконде.

Ричард задержал дыхание. Надменность мужчины, по его мнению, не могла не вывести Аурангзеба из себя.

Так оно и случилось. Принц смотрел на англичанина из-под нахмуренных бровей.

— Ты торговал с маратхами?

Трент не отвел взгляда.

— Торговал. Для этого и приехал сюда.

— С врагами Могольской империи. В таком случае ты предатель.

— Я англичанин, ваше высочество. Я ничего не знал об империи.

— Ради Бога, попридержи язык, — бросил ему Ричард по-английски.

Аурангзеб посмотрел на него.

— Что ты сказал?

— Я сказал ему, чтобы он успокоился, мой господин, и не гневил вас.

— Гневить меня? — произнес Аурангзеб. — Да, он меня выводит из себя. Взять его и посадить на кол, — приказал он приближенным. — На высокий кол, чтобы все видели, что ждет каждого за торговлю с маратхами.

Трент открыл от изумления рот и посмотрел на Бланта. Стражники уже встали у него по бокам и схватили за руки.

— Если я обидел джентльмена, — сказал Трент по-английски, и его голос дрогнул, — то охотно попрошу у него прощения.

Ричард попытался помочь ему.

— Он не понял тяжести своего преступления, мой господин.

— Ты хочешь спасти его шкуру, потому что он твой земляк, но я не желаю, чтобы в Индию приезжали язычники и имели дела с врагами моего отца. Он будет посажен на кол. Гранильщик, покажи мне этот алмаз.

— О Боже! — выдохнул Трент.

Ему быстро заломили за спину руки, и он понял, что его ждет ужасная смерть. Трент обернулся, и из глубины комнаты донесся сдавленный крик.

Ричард только сейчас заметил нескольких стоящих в отдалении женщин, без сомнения пытавшихся остаться незамеченными. Но теперь одна из них выскочила вперед и бросилась в ноги Аурангзебу, прежде чем стража успела перехватить ее.

— Простите его, ваше высочество! Простите!

Аурангзеб смотрел на нее сверху вниз. Он никогда не встречал женщин с огненно-рыжими волосами. Она была в европейской одежде, такой же простой, как и у мужа. Широкий воротник лежал на строгом мешковатом платье. На голове у нее была плоская черная шляпа. Высокий рост подчеркивал прелесть ее фигуры. Лицо выглядело привлекательным, несмотря на некоторую его удлиненность. Волосы, выбивающиеся из-под шляпы, довершали ее красоту.

— Кто эта женщина? — спросил смущенный Аурангзеб.

— Моя жена, — ответил Трент. — Не трогайте ее, заклинаю вас.

— Пожалейте его, — умоляла женщина. — Он никому не причинил вреда.

— Он разгневал меня, — непреклонно заявил Аурангзеб. — И будет посажен на кол. Взять ее, пусть посмотрит на смерть мужа, а потом отдайте солдатам.

Женщина вскрикнула и лишилась чувств. Ее мужа, вопившего в предчувствии ужасной смерти, уволокли прочь.

Один из паломников побрызгал ей в лицо водой. Англичанка медленно села, тряся головой и оглядываясь вокруг почти безумным взглядом.

— Мой господин, — обратился Ричард к принцу.

Аурангзеб посмотрел на него.

— Ну что еще? Даже англичанин может умереть, бахадур.

— Это я понимаю, мой господин. — Он осознавал, что не может спасти Трента. Но женщину... Может, более милосердно позволить ей тоже умереть? Мысль о том, что ее будут насиловать могольские солдаты, была омерзительна. Его соотечественница пробудила в нем рыцарские чувства, которые, видимо, достались ему в наследство от английских предков. — Отдайте женщину мне.

Аурангзеб несколько секунд смотрел на него, а затем рассмеялся.

— Ее?

— Я возьму ее в жены, мой господин. У меня всего три жены.

— Тогда бери. Отдайте ему женщину, — приказал он. — Помни, что ты делаешь.