Я улыбался от полученной возможности проснуться утром рядом с Николь, а затем выйти из ее дома, чтобы отвезти в школу. Она приготовила настоящий завтрак, пока я был в душе: бекон с яйцами, тосты, картофельные оладьи – все было вкусно. Я объелся и мне это нравилось. Не придумывая каких-либо уважительных причин, мы поступили также в эту ночь и в последующую.

Вечерами работали над своим проектом и смотрели телевизор с Грегом. Проект был почти закончен, хотя сдавать его нужно было лишь на следующей неделе. Николь, казалось, действительно ценила, что нам не приходилось ходить и разыскивать материалы по второму разу – стоило было найти информацию, как я ее сразу же запоминал. Я многое узнавал о ландшафте Аризоны и о том, почему Николь так сильно ее любила, а также о странных кустах, которые там росли. Было очевидно, что она сильно скучает по бабушке с дедушкой, которые умерли, когда она была маленькой.

Ночи были самыми лучшими. Мы так и не зашли дальше поцелуев и лапанья груди, но я не жаловался.

Среда опять выдалась дождливой, и я держал зонтик для Николь, пока мы бежали через ее подъездную дорожку к моей машине. Как только она села, я устроился на месте водителя и поехал в школу. Телефон Николь зазвонил, как раз когда я выехал на улицу.

– Да, думаю, я смогу это сделать, – вздыхая, сказала Николь. – Ты сможешь меня подвезти? Ладно… тогда увидимся.

Положив трубку, она посмотрела на меня, прикусила нижнюю губу и засунула свой телефон в задний карман. Я старался быть терпеливым, надеясь, что она скажет мне, какого черта тут происходит прежде, чем я спрошу об этом. Я начал барабанить пальцами по рулю и искоса поглядывать в ее сторону.

– Я не смогу присутствовать на твоей тренировке после школы, – сказала она, когда мы приехали на парковку перед школой. – Мне нужно помочь другу.

– Тимми? – спросил я, стараясь чтобы в моем голосе не проскальзывала горечь, но безрезультатно. Я перевел рычаг переключения передач на нейтралку и дернул вверх ручник.

– Пожалуйста, не надо, – тихо сказала она, теребя ремешок школьной сумки.

– Почему ты не можешь мне сказать? – надавил я, хотя и знал, что это без толку.

– По той же причине, почему я не могу сказать папе о том, что делает твой папа, – гневно ответила она. – Я дала обещание.

Туше.

– Хорошо, – вздохнул я, сделал глубокий вдох, прежде чем открыть дверцу и раскрыть зонтик, стараясь сделать это одновременно. В конечном итоге вода все равно попала в стеклоподъемник. Я попытался вытереть ее, но в результате умудрился намочить сиденье.

Прорычал, выругался и наконец сдался. Если дождь ненадолго перестанет, то вернусь и все тут высушу. Николь сжимала губы, сдерживая смех.

Не оценил.

Я держал над ней зонтик и провожал в школу, осознав, как раздражение и гнев заметно утихли, стоило только ее пальцам обхватить мою руку, придерживающую зонтик. Быстро поцеловав, я оставил ее у первого урока и направился к раздевалке.

Там был Пол, и это означало, что мне не придется самому его искать.

– Привет, Пол! – окликнул я. – У меня к тебе вопрос!

Он повернулся, подошел ко мне, и мы вместе пошли по коридору.

Пол вырос в соседнем городке и начал ходить в нашу школу только с первого класса старшей школы, когда его родители переехали после какого-то скандала с руководителями муниципального совета. Я был не в курсе всех деталей, да и мне было плевать. Их маленький городок пытался вести дела отдельно от основного города, хотя они все еще были связаны одним городским уставом. Им не нравились правила. Моему папе не нравилось их сопротивление, а им не нравился он.

Или я.

– Ты же знаешь почти всех в своем старом городе, верно?

– Довольно-таки многих, – кивнул он.

– А как на счет парня по имени Тимми или Рон? – спросил я.

– Есть Рон Джонс, – сказал Пол. – Парень из муниципального совета.

– А что на счет Тимми?

– Не припоминаю такого, – сказал Пол. – А что?

Я проигнорировал вопрос.

– А у Рона есть семья?

– У него двое детей, – ответил он. – Я ходил в один класс с его дочерью Рэйчел.

– Что-нибудь еще?

– Кажется, у нее была сестра. Я не особо их знаю, так как родители не ладили с ними.

– А, ну да. Ладно, здорово.

– А зачем ты спрашиваешь? – допытывался он.

– Просто любопытно, – пожал я плечами.

Я развернулся и пошел прочь, после чего быстренько юркнул в туалет. К счастью, там никого не было. Достал телефон и прошелся по списку контактов.

– Привет, Мэлоун.

– Привет. Мне нужна кое-какая инфа.

– Конечно.

– Все, что сможешь нарыть на Рона Джонса и парня по имени Тимми из соседнего городка.

– А фамилия?

– Без понятия. Может та же, – сказал я.

– Первое имя я знаю. Он из совета, кажется.

– Так и есть.

– Ладно, свяжусь с тобой.

На ум пришло предупреждение Яго: «Ох, берегитесь ревности, синьор»84. Подсознательно я понимал, что Румпель рассердится, узнав, что я рою инфу на ее друзей. Но меня это не волновало. Мне просто нужно было знать, кем, на хрен, был этот Тимми.

Это не заняло много времени. Как раз перед ланчем мой телефон начал яростно мяукать – мне перезвонили, но у него ничего не было на Тимми Джонса.

Какого хрена?

На Рона Джонса тоже не было ничего интересного. Лишь то, что он был членом совета с двумя дочерьми старше восемнадцати. По крайней мере я получил адрес, хоть и не имел никакого понятия, как туда доехать, за исключением дороги к торговому центру. Как я уже сказал, жители не очень жаловали Мэлоунов, поэтому я по возможности держался подальше от городка. Папа всегда считал, что лучше ему иметь дела с политиканами, а меня держать подальше от всего этого. Было время, когда он привозил меня ткнуть им в лица мои футбольные достижения, но на этом все. Пару раз я приезжал с ним на общественные мероприятия, и было вполне очевидно, что нам там не рады.

Ну, возможно это было из-за того, что я трахнул одну из дочерей олдермена, а ее отец нас застукал.

Без разницы.

В кафетерии было довольно тихо, и Николь продолжала спрашивать, не злюсь ли я на нее за то, что она пропустит мою тренировку. Я лишь пожимал плечами, не зная, что сказать. Не было похоже, что она собиралась мне что-либо рассказать. После окончания биологии она потянулась и поцеловала меня в уголок рта, и я почувствовал себя полным дерьмом, за то что был таким говнюком.

– Я просто не хочу, чтобы ты уходила, – прошептал я ей на ухо.

– Знаю, – прошептала она в ответ и слегка улыбнулась, прежде чем выйти из класса.

Я был уже на поле и тренировался, когда раздался последний звонок с уроков, так что мне отлично было видно, как народ садился в свои машины на парковке и уезжал по домам. Я тренировал финты с мячом, когда увидел, как роскошный Ягуар заехал на парковку и остановился у центральных дверей. Николь вышла и села на пассажирское сиденье. От водителя были видны лишь солнечные очки и темные волосы.

Не знаю, почему именно это вывело меня из себя, но тем не менее. Я засадил мяч в ворота правой ногой и рванул к парковке.

Следовать за ними было не сложно, и я бы продолжал держаться прямо позади, если бы какой-то мудак не подрезал меня, потом не остановился на гребанном красном сигнале светофора, в то время как машина Николь продолжила движение. Я саданул по рулю и заорал, но было недостаточно места, чтобы объехать. К тому моменту как светофор сменился, Ягуар был вне поля зрения.

Городок не такой уж и большой – даже недостаточно большой, чтобы считаться городом, – так что я просто подъехал к границе муниципалитета, остановился на минуту и занес адрес Рона Джонса в навигатор. Конечно же карты этой местности были порядком отстойными, так как район новый, что, в итоге, заставило меня петлять с полдюжины раз, прежде чем наконец-то приметить широченную выложенную мозаичной плиткой подъездную дорожку, которая вела к большому ранчо. Я не был уверен по правильному ли адресу попал. Вокруг не стояло никаких других машин, даже на подъездной дорожке.

Пофиг.

Я припарковался, поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

Дверь открыла Николь.

– Томас? – Выражение ее лица быстро сменилось от удивленного к рассерженному. – Какого?…

Конечно же, стоя теперь тут, я понятия не имел, что сказать или сделать. Прежде чем придумать что-то гениальное, к дверям вышел темноволосый парень и уставился на меня, встав позади нее.

– Вроде бы Софи говорила, что ты ему ничего не расскажешь, – сказал он таким же мрачным голосом, какими были его волосы.

– Я и не говорила, – ответила Николь и взглянула на меня. – Что ты тут делаешь? Как ты вообще сюда попал?

– На машине, – ответил я.

– Не мели чушь! – накричала на меня Николь.

Парень рассмеялся.

– Я видел, как ты уехала из школы… – начал я говорить, но замолчал.

– Ты следил за мной? – ахнула она.

– Нет… не совсем… – запинаясь, ответил я. – Я упустил тебя в городе.

– Тогда как ты сюда попал?

– Эм…

Дерьмо.

– Черт побери, Томас! – закричала Николь. Она повернулась боком, чтобы посмотреть на мужчину, и пробежала руками по своим волосам.

– Я просто хочу знать, какого хрена происходит! – наконец не выдержав, заорал в ответ. На самом деле я не был по-настоящему рассержен, просто чертовски расстроен из-за всей этой херни.

– Тебе здесь не место, – сказал чувак, и я был почти уверен, что он был Роном Джонсом. Он выглядел немного знакомым, словно я мог видеть его на заседании совета. – Тебе не рады. Возвращайся в свою машину и уезжай.

– Рон, – мягко сказала Николь. – Пожалуйста… он уже здесь… Ему стоит увидеть…

Николь замолчала, когда из глубины дома донесся громкий, неземной рев. Ничего подобного я раньше не слышал и сразу же отступил на шаг от двери.

Рон заржал.

– Он никому не расскажет, – с уверенностью сказала Николь, возвращаясь в дом.

– Что, по доброте душевной? – Рон даже не пытался скрыть презрения.

– Блядь, не смей на нее орать! – мне совершенно не понравилось, как он с ней разговаривал. Я снова сделал шаг вперед, но затем осознал, что напираю на местную шишку. Я замешкался, снова услышал этот безумным звук и поморщился.

Николь исчезла за дверью, и я боролся с желанием пойти за ней. Имею в виду, не похоже, чтобы этот парень собирался ударить меня или как-то остановить. Как публичная фигура он знал, что не стоило делать что-либо настолько глупое. Николь пропала на секунду, а затем вернулась, держа в руках…

…маленького ребенка.

Реально, младенца.

– Томас, – сказала она, пуская глазами эти прекрасные голубые кинжалы и выпустив кошачьи коготки для кастрации, – это Тимми.

– Это Тимми? – спросил я не в состоянии скрыть своего удивления.

После чего все мое тело похолодело, живот свело судорогой.

Этот ребенок не был похож на новорожденного, не то чтобы у меня имелся опыт с младенцами, но он сидел на руках Николь и смотрел на меня, а я знал, что маленькие младенцы не могли держать головку. Он смотрел по сторонам, переводя взгляд с одного лица на другое, будто тоже пытался понять, что тут происходит.

В моей голове завертелись временные сроки.

Николь была на вечеринке после чемпионата своего дивизиона.

Чемпионаты дивизионов обычно проходили в конце осеннего сезона.

Если она… если у нее…

Блядь.

– Он… он твой? – Я посмотрел в ее глаза и был в состоянии полномасштабной паники. Что если этот ребенок ее? Что если у нее ребенок от одного из тех долбоедов? Что если… что если она собиралась растить ребенка после окончания школы?

Какого хрена я буду с этим делать?

Буду блядь помогать ей. Вот, что я буду делать.

В голове замелькали картинки: я и Николь гуляем с маленьким Тимми в парке, она толкает коляску; мы расположились на пикник в гостиной, а он ползает вокруг нас; как он чуть подрос и мы забрали его на пляж; учим его бить по мячу в ворота.

– О, бога ради! – завопила на меня Николь. – Конечно же нет! Я просто помогаю Софи!

На секунду я ощутил разочарование.

Затем сработал мой повышенный когнитивный функционал85, и я по полной вздохнул от охренительного облегчения.

– Николь, тебе пора кончать болтать, – произнес Рон глубоким зловещим голосом.

– Рон, пожалуйста! – Она развернулась к нему с мольбой в глазах. – Он никому не скажет. Клянусь, не скажет. Ведь не скажешь?

Она снова повернулась ко мне, и я мог лишь кивнуть, пытаясь осмыслить, какого хрена происходит. Рон уставился на нее.

– Это между тобой и Софи, – наконец изрек он. – Но держи рот на замке, пока она не вернется домой.

Николь вздохнула и снова посмотрела на меня.

– Иди домой, Томас, – сказала она спустя мгновение. – Я реально чертовски зла на тебя и когда закончу тут, приеду к тебе домой, чтобы установить кое-какие чертовы границы. Ты меня понял?

Рон снова заржал.

Я уже ненавидел говнюка.

Но не мог слишком сердиться, потому что даже будучи явно очень разгневанной на меня, она сказала, что собирается приехать и поговорить об этом. Надеюсь, это означало, что мне по крайней мере предстоит взбучка.

Или настало время сделать рокировку?

Блядь.

Как играть в эти игры, если ни хрена не понятны правила?

Она хотя бы не показала мне красную карточку. Во всяком случае, пока. Я мог мириться с предупреждением до тех пор, пока это была просто предупредительная желтая карточка.

– Ладно, – тихо сказал я.

Николь передала ребенка Рону и нежно положила руку мне на грудь, легонько оттолкнув из дверного проема на крыльцо. Она мягко закрыла за собой дверь и посмотрела на меня.

Коготки все еще были выпущены.

– Я постараюсь все разрулить, – кипела она, – но ты действительно, действительно усложнил мне задачу! Почему ты не можешь просто доверять мне, а?

– Я тебе доверяю, – ответил я.

– Как же, оно и видно!

– Доверяю! – сказал я более категорично.

– Тогда покажи это на деле! Когда Софи вернется с работы, я с ней поговорю. А пока – уходи!

Она развернулась и зашла в дом, отшивая меня, в то время как я так и остался стоять на крыльце, разинув рот.

Закрыл рот, развернулся и медленно побрел к машине.

Почему-то Шекспир нашептывал мне на ухо фразу: «Мозгу-то у него, впрочем, тоже не больше, чем серы в ушах»86. Как бы то ни было, я подумал, что, возможно, вытащил карточку «Досрочного освобождения»87 в игре «Монополия».

Собиралась ли она захватить мою королеву?