– Собираешься сорвать вишенку28 с этой малышки? – спросил папа по дороге с банкета.

– Блядь, да, – ответил я на автомате.

– Черт, – рассмеялся папа. – Это реально выбесит ее отца.

– Хех, – слегка улыбнулся я и облизал губы. – Вот именно.

– Что ж, возьми ее в оборот, чтобы она делала за тебя задание по биологии, – сказал папа. – Ты не должен терять концентрацию, но чуть приструни ее, если потребуется. Грег все талдычил, какая она смышленая, так что, если правильно все разыграешь, может она позаботится и о других твоих домашних заданиях.

– Да, это было бы здорово, – сказал я и кивнул в подтверждение, в то время как в голове вновь прокручивал каждый проведенный с ней момент.

Вот она в капюшоне позади моих ворот.

Тепло ее прикосновения, когда я врезался в нее, и глубина голубых глаз, когда она посмотрела на меня.

Как пыталась не обращать на меня внимания на уроке.

Запах ее волос, когда я склонился к ней поближе и спросил, не мокрая ли она.

Тот недоверчивый взгляд, когда я придержал дверь и пригласил ее на танец.

– Просто продолжай концентрироваться на важных вещах, сын, – сказал папа. – Ты же знаешь какие они, эти вишенки. Если она станет приставучей или типа того, порви с ней, прежде чем она станет отвлекающим фактором.

– Я не позволяю надоедать мне, – услышал я собственный ответ, – но маленькая вишенка звучит аппетитно.

– Чертовски верно. – Папа слегка усмехнулся, но больше не упоминал Николь.

К счастью.

Я чуть расслабился, похоже, папа был в хорошем настроении. Когда мы добрались до дома, было уже довольно поздно, поэтому я направился прямиком в кровать просматривать события прошедшего дня. Закрыл глаза и почувствовал холодок от ее гладких пальцев, обхвативших мое плечо. Я чувствовал ее сопротивление, и как она расслабилась в конечном итоге, позволяя мне вести ее на танцполе. Я видел ее улыбку и чувствовал слабый запах каких-то духов… аромат цветов или трав… я не был уверен, пока по прошествии некоторого времени не вернулся к этому.

Сирень.

Мама посадила куст у нашего старого дома.

Я открыл глаза и потянулся рукой через кровать вниз к тумбочке. Вытащил этюдник и начал рисовать. Сначала появилась часть ее головы, чуть склоненная на бок, открывая мне вид на шею, когда я держал ее в соответствующей позиции для вальса. Ее локоны, плавно ниспадающие по плечам, в момент, когда она кружилась в танце. Конечно же, зубки, легонько прикусывающие ее нижнюю губу, когда она посмотрела на меня в ожидании.

Я рисовал, не прерываясь, пока не пришло время для утренней пробежки.

Во время бега я поднажал… конкретно. Проверил время – средний показатель пять минут сорок секунд за милю. Отлично. Я старался не закрывать глаза, пока завтракал хлопьями и пытался определить настроение папы. Он взглянул на мой шагомер и кивнул мне, по крайней мере, это было хорошо.

– Я еду в больницу, – сказал он. – Скорее всего, вернусь поздно.

– Не проблема, – ответил я.

– Ты утром позанимался с весом?

– Сегодня у меня свободный день, – сказал я. – Никаких силовых до завтра.

– Ах, да. – Он проворчал что-то еще, но я не расслышал что. И не собирался переспрашивать.

После его ухода, я запустил стирку и отправился в магазин. Скидка на хризантемы пока еще не закончилась, и я купил два горшка. Проезжая мимо дома Николь, заметил, что не было ни внедорожника ее отца, ни ее машины, так что я оставил один горшок с цветком на крыльце и отправился домой.

Спустя пару часов игры в «ФИФА 2013» на приставке «Wii»29 и нескольких загрузок стирки, я сделал домашку и, наконец, вновь подумал о проекте по биологии. Интересно, Николь действительно ждала меня в библиотеке, и я просто разминулся с ней, или она и в самом деле нарочно меня продинамила. Я не додумался спросить ее об этом прошлым вечером. Достав ноутбук, начал поиски интересных организмов. Был соблазн задать в поиске «оргазмы», но я сдержался. Позвоночные были скучными, поэтому сразу их отбросил. Может, лучше что-нибудь странное, вроде эвглены30 или морских огурцов, ну или типа того. Задумавшись о том, чего бы пожелала использовать Румпель в качестве объекта для исследования, я осознал, что у меня даже нет ее номера телефона.

Это нужно было исправить.

Я достал мобилу и набрал номер.

– Что случилось, Томас?

– Эй, мне нужна кое-какая информация, – сказал я. – У шерифа Скай есть дочь по имени Николь. Мне нужен ее номер телефона и любые онлайн аккаунты, которые сможешь найти: Твиттер, Фейсбук – не важно.

– Конечно.

Я отключил телефон с улыбкой.

Да, конечно же, я мог просто спросить ее, но она могла отказаться и не сказать. Черт, я не мог даже имени у нее выпытать, так что шанс узнать что-то более личное был равен нулю.

Я отправился в кровать до прихода папы, проснулся для утренней пробежки, после чего приготовился к школе. Я выехал пораньше, чтобы поехать по длинному маршруту, который пролегал мимо дома Румпель. Обычно, к тому моменту, когда я проезжал мимо, она либо садилась в свою машину или уже уезжала. На этот раз она сидела на месте водителя и стучала своим маленьким кулачком по приборной панели.

Котенок на стероидах – нечто, чего я не мог пропустить.

Я повернул свой джип и припарковался на ее подъездной дорожке. Она подняла на меня взгляд и сузила глаза, открыла дверцу и выбралась из своей машины. Я не смог удержаться, чтобы не отметить про себя, как красиво на ней смотрелись джинсы в обтяжку, и пожелать, чтобы погода была чуть теплей, тогда она не была бы с длинными рукавами. Я заглушил мотор и вышел из машины.

– У тебя проблемы с этим куском дерьма, Румпель?

– Мило, – ответила она с усмешкой. – Она не заводится.

– Нужна помощь?

– Да, если можешь.

Я обошел машину, приблизился к капоту и открыл его, немного осмотрелся, прежде чем понял, что чертова крышка сама зафиксировалась в открытом положении и не предусматривала одну из тех маленьких палок, чтобы удерживать ее. Я заглянул внутрь, гадая, что за хреновины располагались внутри этого дерьма и с какой целью.

– Попробуй завести, – предложил я.

Она вновь села в машину и повернула ключ. Колымага издала много шума, но, похоже, ничего не изменилось. Я ткнул в большую круглую металлическую штуковину в середине.

– Попробуй еще раз! – крикнул я. Никакой разницы. – Погоди. Сейчас кое-что попробую.

Я осмотрелся и обнаружил маленькую круглую детальку, за которую можно потянуть. Вылезла палка, вся в дерьме и засаленная, поэтому я подумал, что с ней все в порядке. Я обнаружил ремень, который выглядел не сильно затянутым, но из всего, что я знал – это что он таким и должен быть. Там была большая штука, похожая на блок, с двумя болтами на верхушке, которая, как мне показалось, должна быть аккумулятором. Может, он сдох?

Блядь, если бы я знал.

– Ладно, Румпель! – выкрикнул я. – Попробуй еще разок!

Она попыталась, но ничего не произошло.

Я снова начал ковыряться и услышал, как открываясь и закрываясь, хлопнула дверца машины.

– Как думаешь, что это может быть? – спросила она, заглядывая мне через плечо.

– Может быть несколько причин, – ответил я, постукивая себе по подбородку. Я повернул к ней голову и улыбнулся, когда увидел, как она закусила губу. – Возможно, сдох аккумулятор. – Я указал на штуку в виде блока. – Или засорился топливный суппорт. Может быть, свечи зажигания или это… – Я указал на большую круглую металлическую фиговину. – Она неправильно крутится.

– А что это? – спросила она.

– Ах, это… эм… коллектор судьбы31.

Ее глаза вновь сузились, а потом губы дернулись, прежде чем она разразилась смехом.

– Коллектор судьбы? – взвизгнула она. – Томас Мэлоун! Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь в автомобилях?

– Ну... нет... – признался ей, – Но это Хендай!

– Ты знаешь что-нибудь о Хендай?

Я больше не мог сдерживаться и тоже рассмеялся.

– Я ни хрена о них не знаю, – признал я.

– Ты негодяй! – крикнула она, шлепнув меня по плечу.

– Сожалею, – я пожал плечами, хотя и не чувствовал этого. Абсолютно.

– Мы проторчали тут уже пятнадцать минут! – воскликнула она. – Я опоздаю в школу.

– Скорее всего. – Я постарался сдержать смех, но безуспешно.

– Ты такая задница, – сказала она, продолжая немного улыбаться.

– Тебя подбросить? – спросил ее, воздержавшись от того, чтобы добавить «на моем члене».

– Не думаю, что у меня есть выбор, – ответила она. – Только прихвачу свою школьную сумку.

Я еле сдерживал себя, чтобы не запрыгать на месте, сидя в своей машине и ожидая ее. Определенно буду придерживаться ограничения скорости во время этой поездки. Мне хотелось провести с ней как можно больше времени, а чем больше времени я мог бы провести с ней наедине, тем лучше. Я бы мог продолжить в том же духе, и она в итоге влюбилась бы в меня. У нее нет шансов против шарма Мэлоуна.

– Какое твое любимое число? – спросил я, убийственно медленно съезжая с ее подъездной дорожки и ползя со скоростью двадцать четыре мили в час32.

– Хм... серьезно? – Она взглянула на меня с озадаченным выражением лица.

– Да.

– А что?

– Я решил, что это нечто из серии «узнать-тебя-получше», – ответил я.

– Разве тогда ты не должен был спросить мой любимый цвет? – выдала она наконец.

– Неа, – я пожал плечами. – Я предпочитаю цифры.

– Восемь, – произнесла она.

– Восемь? – повторил я. – Это странное любимое число.

– Вовсе нет, – парировала она. – Оно очень симметричное.

Я не мог с этим поспорить, но все же – восемь?

– А какая музыка тебе нравится?

– Много разных направлений, – сказала она. – Мне нравятся некоторые модные вещи, но я также люблю джаз и классический рок. В основном слушаю тяжелый металл.

Интересно.

Я продолжал засыпать ее вопросами всю дорогу до школы, стараясь узнать ее. Я не особо в этом преуспел, пока, уже заезжая на школьную парковку, не спросил о ее любимом цветке.

Она полностью развернулась ко мне всем корпусом и взглянула одновременно и с любопытством, и с обвинением.

– Хризантемы, – сказала она прямо.

Я сжал губы, стараясь скрыть улыбку.

– Правда? – спросил я. – А почему?

– Ну, это очень волшебные цветы, – ответила она с тем же выражением лица, пока я парковался и выключал двигатель.

– Волшебные?

– Да, – кивнула она. – Они просто появляются из ниоткуда.

– Неужели?

– Да.

– Интересно.

– И я так думаю.

– Мы опоздали на первый звонок, – сказал я, выскакивая из машины и сгребая с заднего сиденья свою школьную сумку. Уверен, что она сказала что-то еще себе под нос, но я уловил лишь слово «уклонился».

– Какой у тебя первый урок?

– История, – ответила Николь.

– Ну, ты пропустила уже половину урока, – улыбнулся я.

– А какой урок пропускаешь ты?

– Тригонометрию, – ответил я.

– А ты сможешь наверстать? – спросила она.

– Без проблем, –рассмеялся я.

Она взглянула на меня со странным выражением лица, прежде чем вновь отвести взгляд.

– Что ж, надеюсь, я пропустила не слишком много, – сказала она и ускорила шаг. – Увидимся на биологии!

– Ах, да! – воскликнул я, ускорившись в свою очередь, чтобы поспеть за ней. – Какого хрена ты смоталась в прошлую пятницу? Мы делаем этот проект или нет?

Она сбавила темп и искоса посмотрела на меня.

– Что-то не чувствуется, будто ты должен беспокоиться из-за этого, – сказала она. – Если хочешь, можем встретиться в библиотеке после школы.

– У меня силовые тренировки.

– Долго?

– Буквально полчаса.

– Я еще буду там.

– Обещаешь? – спросил я.

– Обещаю, – улыбнулась она.

– Ладно. – Я улыбнулся в ответ, когда она свернула вниз по коридору. – Позже увидимся! – выкрикнул я.

Она помахала рукой и продолжила идти.

Тем утром занятия проходили мучительно медленно.

Когда наконец наступило время обеда, я подскочил со стула и схватил свой ланч из шкафчика. Зайдя в столовую, приметил отчаянно махавших мне руками Мику и Джереми. Они сидели за одним столом с половиной основного состава команды. Прихватив «Gatorade», я направился к ним.

– Хэй, Ти. Ты трахнул Хизер, верно? – спросил Фрэнки Роланд, один из полузащитников команды.

Я ухмыльнулся, закатил глаза и кивнул.

– Да, – признал я, плюхнувшись на стул рядом с Джереми. – И что?

– Томас трахнул каждую чирлидершу в команде, – выплюнул Робин.

– Ревнуешь, – парировал я. – Кроме того, это не правда. Некоторые из них мне лишь отсосали.

– Но ты трахнул Лоунс, верно? – перепроверил Фрэнки.

– Ты хочешь, чтобы я нарисовал тебе гребаную картинку? – бросил я в ответ. – Мой член, ее влагалище. Сперма повсюду!

Я поднял руки и развел в стороны – мой жест вызвал резкий гогот. Откинувшись на спинку стула, пока его передние ножки не оторвались от пола, я опрокинул бутылку «Gatorade».

– Так, Кловасу нужен совет, – сказал Джереми, по-прежнему продолжая смеяться. Клинт тоже посмеивался. – Она пригласила его на танцы, и он хочет каких-то действий!

В течение порядка тридцати секунд вся группа опустилась до хулиганского мышления. Я был удивлен, что им не пришло в голову начать битву едой или по крайней мере перевернуть парочку столов. Джереми встал на стул и начал манипуляции бедрами вперед-назад вместе с какими-то бестолковыми движениями руками. Фрэнки стал издавать звуки, которые были у него – или возможно не были – попыткой к пению.

– Боу чика боу-воу!

– Вы, парни, ох-как-сильно-помогли! – заныл Кловас.

– Я же сказал, тебе не стоит об этом беспокоиться, – сказал Клинт. – Если она пригласила тебя, то ты в деле.

– Ты тоже ее трахнул? – спросил Джереми у Клинта.

– Конечно – ответил Клинт, пожав плечами. – Мэлоун тут не единственный засранец, который трахается.

– Ага, – сказал я, потянувшись и ткнув Клинта в предплечье, – но когда я ее трахнул, она все еще была узкой. А тебе достался товар второго сорта.

– Третьего! – сказал Пол, занимая за столом один из свободных стульев. Ситуация начала походить на обычную вечеринку. – Она досталась мне спустя две недели за «Томас не разговаривает со мной, после того как сорвал мою вишенку»!

– Эй, так у меня получилось с Кристал! – рассмеялся Клинт. – Я позволил ей поплакаться мне в жилетку, после чего показал ей один из моих «особых трюков».

Он поиграл бровями.

– Лоунс уже перетрахалась с половиной команды, – отметил Джереми. Все еще стоя на своем стуле, он склонился и начал постукивать народ по головам, будто мы играли «утка-утка-гусь».

– Только половину? – рассмеялся Мика. – Я думал, она успела перепихнуться уже со всеми нами! В порядке наших номеров!

Над этим я рассмеялся. На моем джерси был «первый» номер, у Пола «второй», а у Клинта – «третий».

– Кто? – держа поднос с едой, к нам подошел новенький паренек, Тони, и завис рядом с тем местом, где сидел я, прежде чем пройти к противоположной стороне стола. Он плюхнулся на стул прямо напротив меня.

– Хизер Лоунс, – сказал Фрэнки. – Она, наверное, будет твоей первой дыркой.

Тони уставился на него.

– Вы, парни, больные, – произнес он, качая головой, и начал ковыряться, чтобы открыть банку Кока-колы.

– Неа, он не хочет ее, – сказал я. – Тони до сих пор тоскует по моему члену.

Его злые глаза переключились на меня.

– Все хорошо, малыш, – сказал я мягким, убедительным тоном. Потянулся и погладил его по руке. – Знаю, передо мной трудно устоять. Если хочешь, просто залезь под стол и отсоси мне. Никто тебя не увидит.

Последовавший за этим всеобщий гогот разнесся по кафетерию. Один из учителей прикрикнул на нас, чтобы мы были потише. Я обернулся через плечо, чтобы посмотреть кто это был и встретился с устремленным на меня в упор взглядом глубоких, прекрасных голубых глаз.

Ай, к черту все!

Румпель сидела примерно в трех футах позади меня, почти полностью развернувшись на своем стуле в ту сторону, где был я. Она встала, схватила свой поднос и, не оглядываясь, вышла из кафетерия. Мне стало интересно, что она услышала. Дерьмо! Она могла бы все слышать.

Судя по выражению ее лица, скорее всего так и было.

На ум пришли слова Шекспира: «Дивлюсь, как можно доверять друг другу!33»

Я подумывал о том, чтобы встать и пойти за ней, чтобы объяснить, что это был простой треп, но мне не представилась такая возможность.

– У новенькой чики отличная задница, да, Мэлоун?

Я почувствовал себя немного напряженным. Хотя, то был Джереми, поэтому я позволил сойти этому с рук.

– Да, так и есть, – сказал я тихо, не глядя на него, но мне показалось, что до меня донесся его резкий выдох через нос.

– Я бы с этой задницей провернул пару штучек… – присвистнул Фрэнки.

– Что? – сорвался я, развернув голову. Он не смотрел на меня – он был слишком занят, наблюдая, как удаляется Николь.

– У нее такие бедра, которые просто знаешь, что будут крепко тебя обнимать.

Мой стул грохнулся на пол, а секунду спустя я уже перемахнул через стол и выбивал дерьмо из этого ублюдка. Я слышал, как вокруг меня кричал народ, включая Фрэнки, но не обращал на это никакого внимания. Кто-то схватил меня сзади за руку и начал оттаскивать от него, так что вместо этого я пнул Фрэнки в голень.

– Господи, Томас! – прорычал Джереми, отдергивая меня прочь. – Блин, успокойся!

Он продолжал оттаскивать меня, пока я не переставая пинал Фрэнки.

– Держись, блядь, от нее подальше, ты меня слышишь? – крикнул я ему.

– Черт! Да! Я тебя слышу! – проорал в ответ Фрэнки, держась за свой окровавленный нос. Он посмотрел на меня. – Я не знал, что ты интересуешься ей, Том, клянусь. Я ничего такого не имел в виду!

– Не смей к ней, блядь, прикасаться! – вновь крикнул я. – Не смей никогда, блядь, ее даже трогать!

– Ну же, Томас, – Джереми усилил свою хватку на обеих моих руках. – Пойдем, погоняем мяч на поле. Чувствую, сегодня мне повезет.

Я позволил ему утащить меня из столовой в раздевалку. Машинально надел тренировочную джерси и шорты. Я не мог думать. Знал, что некоторые из способов Фрэнки закадрить какую-нибудь чику, были менее разборчивыми даже по моим стандартам. Хуже того, в моей голове непрерывно возникали образы того, как Румпель обхватывает ногами Фрэнки, от чего мне хотелось вернуться и закончить надирать ему задницу.

На промозглом, грязном поле Джереми забрасывал меня штрафными ударами до тех пор, пока все, что мне оставалось делать – это сосредоточиться на обороне. Этот засранец порой мог вложить в удар довольно серьезную силу, и я определенно заработал бы себе синяки прежде, чем мы бы закончили. Он в очередной раз бил с близкого расстояния, я принял мяч на грудь, обхватив его и держа так, пока не добежал до края штрафной площадки и вновь не бросил ему.

– Так, – сказал Джереми, бросая мяч на землю и начав готовиться к следующему удару, – не хочешь объяснить мне, что это за хрень была в столовой?

– Не понимаю, что за хрень ты несешь, – ответил я, перекатываясь со ступни на пятку, ожидая броска. Наблюдал за мышцами его ног, но не похоже, что он собирался бить. Я оставался на позиции.

– Чувак, ты вышел из себя.

– И что? – огрызнулся я. Похоже, будто защищаюсь, и я знал это. – Не хочу, чтобы кто-то охотился за девчонкой, которую хочу я. И уж точно не до тех пор, пока сам не откушу от нее кусочек.

Слетевшие с моих губ слова звучали неправильно. Они довольно легко вырвались из меня, потому что я уже говорил так прежде, но они не казались правильными.

Джереми сделал шаг назад и приготовился бить.

– Томас, когда в прошлом году мы с тобой одновременно охаживали Рейчел, ты такого не делал.

Его нога соприкоснулась с мячом, посылая тот в дальний нижний левый угол. Я прыгнул за ним, достаточно сильно дотянулся до него пальцами, чтобы сбить траекторию влево от сетки, но в итоге угодил в чертову лужу перед воротами.

– Дерьмо! – я был весь в грязи.

Джереми рассмеялся. Он подошел и протянул мне руку. Я принял ее, и он поднял меня.

– Идеальный удар, – сказал он, – даже если гола не было!

– Мило, – ответил я, вытирая руки об шорты в попытке хоть немного избавиться от грязи.

– Серьезно, – продолжил Джереми, явно не собираясь сдаваться. – Когда я сказал, что хочу с ней большего, ты просто пожал плечами и отступил. Думаю, ты даже сказал ей отвалить и оставить тебя в покое. Так что там с Николь?

– Ничего, – сказал я. – Просто не хочу, чтобы Фрэнки испоганил мой план.

– Так вот в чем дело? – Джереми приподнял брови и искоса глянул на меня. – План?

Мы отправились назад в здание. Я тренировал финты с мячом, держа его на расстоянии пяти футов перед собой.

– Признай это, – произнес Джереми.

– Признать что?

– Тебе нравится новенькая.

– У нее и правда классная задница, – ответил я.

– А потом ты будешь носить ей цветы.

– Пошел ты. – В голове всплыли картинки хризантем. Джереми рассмеялся, так что я бросил в него ком грязи. – Засранец.

Не важно, что еще произойдет, но не было никаких вариантов, чтобы я позволил какому-нибудь уебку из моей команды приблизиться к моей Румпель. Каждый из них будет относиться к ней как к дерьму, а я не собирался этого допускать.

Я знал, что не должен был позволять комментариям других о Румпель докучать мне, но принимая душ, мне никак не удавалось от них избавиться. Пришлось целую вечность вымывать всю грязь из волос, из-за чего опоздал на биологию. Подходя к кабинету, я немного нервничал, поэтому чуть замешкался перед входной дверью. Сделал глубокий вдох, и только после этого вошел и направился к своему месту. Николь вообще не смотрела на меня, а когда я взглянул на нее, то подметил, как напряжена ее челюсть, а взгляд тяжелый и непроницаемый. Бачер продолжал бубнить, в чем именно заключается «жизнь», а Николь делала многочисленные пометки ручкой. Я попытался дотянуться и выхватить ее, но она увернулась.

– Не трогай меня! – прорычала она себе под нос.

Я отступил, не зная, что сказать. Она опять не смотрела на меня, а по окончании занятия, практически сорвалась со своего места.

Я рванул за ней.

– Эй, Румпель!

– Не называй меня так! – огрызнулась она, продолжая идти так быстро, как только могла, в сторону спортзала. Я догнал и подстроился под ее шаг.

– Я же увижу тебя в библиотеке после занятий, верно?

– Нет.

Черт.

– Почему нет? – Как только я задал этот вопрос, понял, что мне стоило держать свой рот на замке.

– Потому что ты самый большой придурок, с которым я когда-либо имела несчастье столкнуться!

Черт снова.

– Нам нужно работать над проектом, – напомнил я, стараясь воззвать к ее натуре ученого.

– Мне нужно работать над проектом, – исправила она. – А ты можешь отправляться и валяться в грязи со своими друзьями-мудаками!

– Это командный проект.

Она остановилась прямо перед входом в класс математики и перевела на меня взгляд.

– Послушай, Мэлоун, – сказала она ядовито. – Я знаю, как обстоят дела со спортсменами. Ты ни черта не делаешь, но все равно получаешь «А», потому что ты звездный игрок. Все ясно. Тебе не нужно со мной притворяться. Я знаю, что ты вообще не собираешься заниматься этой работой, и нет смысла в том, что ты появляешься лишь для вида. Обещаю, я добавлю твое имя на титульный лист.

– Эй! – Я протянул руку и схватил ее за предплечье, но тут же отпустил, когда она – в буквальном смысле – зарычала на меня. – Я сам делаю свои задания!

– Ой, плевать! – Она отступила на шаг и закатила глаза. – Ты каждый день опаздываешь на занятие, но Бачер ничего не говорит. Ты не делаешь заметки – ты даже гребаного карандаша не носишь!

Услышав от нее слово «гребаный» я на пару секунд оторопел, пришлось мысленно проиграть остальную часть ею сказанного.

– Тебя, очевидно, ничего не заботит кроме футбола и перепихона. Что ж, я не заинтересована, Мэлоун! Не знаю, что и кому ты пытаешься доказать, но держись от меня подальше!

Я с трудом сглотнул, но любые слова, которые могли бы что-то изменить, просто не формировались в моей голове. Я не мог даже вспомнить никакую цитату гребанного Шекспира. Вместо этого я отчаянно продолжил:

– Тебя все еще нужно подвезти домой, – сказал я тихо. С надеждой.

– Меня отвезут домой, – рявкнула она. – Моя подруга, Хизер.

С этими словами она зашла в кабинет математики и захлопнула дверь перед моим носом.

Долгое время я просто стоял там и пялился на закрытую дверь. Эта сцена проигрывалась в моей голове снова, и снова, и снова. Пытался придумать, что сказать ей, когда она выйдет оттуда, но ничего не мог сообразить. Я понятия не имел, что сказать. Каждый раз, услышав в голове ее слова, я чувствовал, будто меня бьют в живот.

Нет, это было хуже. Меня били в живот и я бы предпочел удар вместо этого.

– Мэлоун! – я повернул голову к идущему ко мне по коридору Клинту. – Тебя ищет тренер!

Я отступил на пару шагов назад, прежде чем последовать за Клинтом в раздевалку, натянуть свою запачканную майку и отправиться на поле. Тренер орал на меня за драку с Фрэнки, на что я ответил, что если бы Фрэнки научился держать свой рот на замке, мне бы не пришлось начищать ему морду. Он требовал детали, поэтому я сказал, чтобы он на хрен забыл об этом. Он указал, чтобы я не играл грубо на поле. Я ответил, «пусть поцелует меня в зад».

Тренировка была... напряженной.

После нее я отправился в библиотеку, даже не приняв душ… просто на всякий случай.

Ее там не было.

Я потер, ноющие от продолжающейся бесконечно прокручиваться в голове сцены, виски. По-прежнему не имею понятия, что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию.

У Гамлета были свои заморочки, но даже Шекспир вынудил его спросить: «Где теперь твои шутки?34» Так или иначе, я понимал, что мне не удастся исправить все, отделавшись лишь шуткой.

Ну и как теперь я собирался вынудить ее вновь со мной разговаривать?