Я не был уверен, ждала меня пуля или нет, но все же немного удивился, когда Трент, парень с безумной улыбкой, полез в свой портфель и вынул оттуда стопку бумаг. Я не удивился, увидев штамп ФБР на бумаге и на конвертах в портфеле.

Я определённо был на грани, когда он показал бумаги на столе. Даже если меня не удалось поймать в его первую ловушку, я совершенно уверен, что Трент был не тем, кого можно просто игнорировать. У меня было такое чувство, что выкрутиться не получится, и прорвать осаду - не вариант.

В настоящий момент.

— Давай посмотрим, что тут у нас... — голос Трента прервался, он прочистил горло, а затем указал на список - что вполне естественно – основных пунктов на странице. — Владение незарегистрированным огнестрельным оружием, общественная угроза, незаконное применение огнестрельного оружия, провоцирование паники и, конечно же, самый замечательный пункт - терроризм.

Я опешил, но постарался этого не показать. Это обвинение не значилось в списке, который Моретти и Майкл Бирд обсуждали, когда приходили ко мне.

— Последнее я нахожу наиболее интересным, поскольку этот вопрос находится в ведении Федерального закона, а не только штата Иллинойс. Мне пришлось подёргать за пару ниточек, чтобы получить официальный список. Это было даже сложнее, чем выбрать абсолютно правильное время. Мне пришлось ждать, пока твой босс и его хитрый адвокат не решили, что у них все под контролем. Полагаю, они хотели представить твое небольшое выступление как вандализм или что-то вроде этого. Что угодно, чтобы задобрить твоего босса, хм?

Я оставался совершенно неподвижным.

— На данный момент твой адвокат не увидит новое обвинение, пока мы здесь не закончим. Он потратит полдня на то, чтобы его исключить, но это не важно - я уже здесь, — Трент переложил какие-то документы в портфеле. — Я ничего не упустил?

— Да, ещё женщина из твоего района хочет выдвинуть против тебя обвинение в попытке убийства Гленды, её йоркширского терьера, — добавил Джонсон. — Хотя, я, честно говоря, не думаю, что судья намерен принять его.

— Грёбаная сука, — улыбнулся Трент. — Врубаешься? Сука? Собака - девочка.

Джонсон рассмеялся, как по команде.

— В любом случае, — продолжил Трент, — обвинение в терроризме уже готово, это открыло для меня возможность приехать и познакомиться с тобой, чего никак не удавалось прежде, и должен признать, это доставляет мне удовольствие. Ну, знаешь, - видеть тебя в цепях.

Он махнул рукой в мою сторону, продолжая отвратительно ухмыляться.

— Я много о тебе знаю, мистер Арден, — сказал Трент, — или я должен называть тебя, Эван?

Я ничего не ответил. В такого рода игры лучше играть, как можно меньше разговаривая.

— А может, лейтенант? Нет, не так. Ты ведь больше не на службе?

Я оставался тих и неподвижен.

— Ну, так скажи мне что-нибудь, — настаивал он. — Ты всегда был убийцей, и в первую очередь поэтому стал снайпером, или ты научился этому у боевиков? Не могу понять, как ты пробыл всё это время в их руках и не стал предателем.

Я похолодел и стал задыхаться.

Я точно знал, что делал этот мудак, но это не помешало крови, текущей в моих венах, застыть, не помешало сжать руки в кулаки и представить, как они впечатывают Трента в холодный цементный пол.

Он был не первым, кто на это намекал. На самом деле, когда я вернулся с Ближнего Востока, ЦРУ провело весёленькую неделю, допрашивая меня. Я снова и снова отвечал на их вопросы, окончательно теряя самообладание. У них были подозрения на счет другого спасённого морского пехотинца - того, кто передал информацию и в конечном итоге сдал позицию моего подразделения, - и они хотели меня в это втянуть. Да, члены Аль-Каиды пытались заставить меня перейти на их сторону. Они перепробовали все гребаные тактики, они могли нафантазировать себе всё, что угодно, но я не уступил.

Я ни черта им не рассказал.

Преданность.

Я закрыл глаза, медленно втянул воздух, а затем снова посмотрел на него. Как и с рукопожатием, он делал все это с определённой целью - пытаясь спровоцировать меня на тупую реакцию. Я так легко не сломаюсь. Я сталкивался с вещами и похуже, чем этот мудак.

— У тебя есть что-нибудь, что ты хотел бы добавить в список? — спросил Трент, снова улыбнувшись мне и размахивая листом бумаги. — С тех пор, как ты переехали в этот район, случилось невероятное количество смертей от оружия дальнего действия. Хочешь признаться в какой-либо из них?

Я продолжал смотреть на Трента.

— Может быть, тебе нужно несколько имён и фотографий, — предложил Джонсон.

— Я хочу связаться с моим адвокатом, — сказал я.

— Не-а, — покачал головой Трент. — Твой юрист может пойти на хер. Я не разговариваю с юристами.

Все мои предположения, что эти ребята могли быть на стороне законопослушных федералов, вылетели в окно. Ринальдо много раз имел дело с федералами, но я всегда держался вне поля их зрения. Он знал, что любая информация обо мне была бы для него опасна, поэтому я был отстранён от любых контактов с ними. Когда они появлялись в городе, я уходил в подполье, пока они не уезжали.

Джонсон что-то писал на клочке бумаги из портфеля, а Трент откинулся на стуле, продолжая жутко улыбаться.

— Я потратил слишком много времени, чтобы так близко подобраться к тебе, Арден, — сказал он. — И ни в коем случае не собираюсь пачкаться разговорами о куче адвокатской фигни. Твой босс всегда делал хорошую работу, скрывая тебя от лишних глаз, но сейчас он не сможет тебе помочь. Твой адвокат будет просто мешаться у меня под ногами. Кроме того, адвокаты ненавидят, когда я грубо обращаюсь с их клиентами.

Он засмеялся, и Джонсон выдавил из себя улыбку. Трент наклонился вперед и поднял брови.

— Иногда я делаю это просто ради удовольствия, а не потому что ты не отвечаешь на мои вопросы. Я просто наслаждаюсь этим дерьмом. Особенно когда речь идёт о сфабрикованных обвинениях мафиозных говнюков, которые думают, что расплата их не коснётся, понимаешь? Ну, конечно, понимаешь, тебе время от времени нравится немного жестокости, не так ли?

Я знал, что это произойдет. Мне не было смысла смотреть, как его рука сжимается в кулак, или следить за движением этого кулака к моей челюсти. У меня не было возможности переместиться достаточно, чтобы уйти с его пути, и со скованными руками я не смог бы защититься, поэтому молча принял удар.

Мою губу разбило внутри о зубы. Облизав языком рану, я посмотрел на Трента и стал ждать следующего удара. Он не заставил себя долго ждать, в этот раз пришелся близко к левому глазу. Моя голова дёрнулась, и тупая пульсирующая боль в висках затуманила мое зрение, так что следующий удар в челюсть застал меня врасплох.

Я сделал через нос медленный вдох, собрал языком немного крови во рту, и выплюнул её на стол прямо перед Трентом. Прищурившись, я следил за его следующим шагом.

Он рассмеялся.

— Полагаю, ты привык к такому дерьму, я прав? Всё это время куча боевиков-джихадистов драли тебя. Наверное, и в задницу тоже, да?

Я по-прежнему не реагировал, хотя и не смог удержаться, чтобы мои веки не дрогнули от последнего замечания. Если бы я не выспался, то меня унесло бы уже прямо туда, в пустыню, и, наверное, я бы окончательно сошёл с ума. Вместо этого, я просто сглотнул, сосредоточился на его лице и продолжил ждать.

— Герой войны, — усмехнулся Трент. — Какой же ты герой, когда весь твой отряд погиб, но сам ты каким-то образом умудрился выжить? Где этот рапорт, Джонсон?

— Вот, возьми, — Джонсон передал Тренту пачку документов, скреплённых зажимом.

— Узнаешь? — Трент поднял первую страницу, в верхней части которой стоял логотип ВМФ, а в нижней - штамп ЦРУ.

Я узнал, но не стал отвечать.

— Это отчёт о твоём допросе после того, как тебя привезли обратно в США. Там очень много вопросов о том, как тебе удалось уцелеть. Почему они оставили тебя в живых, мудак? Потому что тебя перевербовали? Это ты раскрыл ваше местоположение, и из-за тебя твой отряд был уничтожен? Пожертвовал другими - теми, кто был с тобой?

— Нет никаких доказательств, — зарычал я снова. — И не было никаких обвинений. Меня нашли в гребаной яме, ты, урод! И это был разбор ситуации, а не допрос!

— Наконец-то я тебя разозлил, а? — ухмыльнулся он.

— Хер тебе. Не было предпринято никаких мер - никаких обвинений.

«Остановись, - приказал я себе. – Именно этого он и добивается».

— Ну да, ну да, — сказал Трент, пренебрежительно махнув рукой. — Тебе не было предъявлено никаких обвинений, но это не значит, что ты не совершал зверских убийств с тех пор, как приехал в этот город.

Я опустил свой взгляд на столешницу, отказываясь от дальнейшего разговора. Я ничуть не собирался позволить ему вывести меня из себя, и определенно не мог допустить, чтобы он смог снова задеть меня за живое. Я должен был быть готовым для очередных дерьмовых замечаний о моем плене и последующем разборе полетов.

Должно быть, он понял, что меня больше не надо подначивать, потому что он, наконец, попал в точку.

— Дело вот в чём, — сказал Трент, подавшись вперёд на локтях. — Я долго ждал, чтобы реально найти что-то, что можно было использовать против тебя, и чтобы твой сволочной босс не мог просто уговорить или подкупить, чтобы ты мог выкрутиться, - и вот, наконец-то, получил.

Я не собирался попадаться на наживку, выясняя, что он имел в виду, поэтому сидел и молчал. Тут Трент жестом указал на портфель Джонсона. Джонсон открыл его и достал оттуда скреплённые листы. На самой первой странице было два изображения, напоминающих графический эквалайзер. Набор вертикальных полос с небольшими горизонтальными линиями между ними. Оба изображения были идентичными.

— Знаешь, что это?

На самом деле у меня была одна идея - я насмотрелся по телевизору криминальных сериалов, но не поддался на удочку. Пожав плечами, я просто смотрел на него и ждал.

— Это тесты ДНК, — сказал он. — Видишь, как похожи эти два образца?

Я снова пожал плечами, а он указал на одно из двух изображений.

— Вот этот - из пробирки, его взяли из твоего рта, когда тебя задержали, — сказал он. Его палец переместился на другое изображение. — Знаешь, это довольно распространённая практика. Анализ ДНК берут даже у трупов.

Он смотрел на меня, вероятно, наблюдая за моей реакцией, но я не поддался.

— Угадай, откуда это? — наседал Трент.

Я не ответил. Он могло быть из миллионов мест - я не был излишне осторожным и мог оставить после себя такое дерьмо, как улики, - ведь мои убийства производились с дальнего расстояния. Если этот парень думал, что он мог использовать данные ДНК, чтобы связать меня со снайперской стрельбой, он был сумасшедшим.

— Эти образцы были взято с губ мёртвого Брэда Эштона.

Твою мать.

Из всех жертв, на которых меня можно было попытаться прижать, они нашли самую заметную фигуру, какую только было можно. С ним я был гораздо более осторожным, чем с другими, потому что он был известным, востребованным актёром кино, и мне пришлось к нему близко подобраться. Он был должен моему боссу огромные деньги по карточным долгам, и это было всё, что меня действительно заботило. Он знал, что Ринальдо преследовал его, и его служба безопасности, сделала крайне сложным возможность пристрелить его издалека, поэтому пришлось пойти не совсем обычным путём.

Используя его пристрастие к хорошо сложенным парням, таким, как я, мне пришлось приударить за ним, увлечь его и отвести в гостиницу, чтобы подмешать снотворное и убить. В процессе он добрался до поцелуев и, безусловно, пытался перейти к нечто большему. Будучи снайпером, я обычно находился не настолько близко от моих жертв, чтобы беспокоиться о том, чтобы не оставить образцы своего ДНК поблизости от места действия, но Брэда лучше всего оказалось заманить с помощью моего рта. К счастью, я не спал с ним, иначе тесты ДНК могли бы быть еще более компрометирующими.

Я постарался никак не реагировать, когда наблюдал за Трентом, а Джонсон наблюдал за мной. Я не видел смысла отвечать им, так как все, что я скажу, будет использовано против меня не в суде, а здесь, в этой комнате, прямо сейчас.

— Должно быть, ты использовал презерватив, — сказал Трент с ухмылкой. — Мы не нашли на нем никаких следов спермы. Я слышал, что ты очень крутой. Наверное, твоя задница и вправду хороша, да?

Джонсон снова заржал, а Трент, глядя на меня, пошевелил бровями. Я напряг пальцы на подлокотниках кресла, но продолжал хранить молчание.

— Держу пари, ваши приятели-мафиози получат удовольствие от этого всего, не так ли? Узнают, что ты трахнул свою жертву перед тем, как убить, и все, приятель. Что такое, Арден? Не слышу тебя.

Джонсон хмыкнул и покачал головой. Между прочим, он ни разу не посмотрел мне прямо в глаза. Он сосредоточил все свое внимание на Тренте, ожидая его указаний. Однако Трент казался гораздо более заинтересованным изводить меня, вместо того, чтобы помочь своему партнеру. Он стал отклоняться на стуле назад, пока две передние ножки стула не оторвались от пола.

— Так вот в чем дело, — сказал Трент. — С этими доказательствами, я поимею твою удачливую снайперскую задницу. Это означает, что я диктую свои условия, и когда ты выйдешь отсюда, то вернешься к своей работе у Ринальдо Моретти и поможешь мне его задержать.

Я не мог больше сдерживаться и громко рассмеялся.

— Ты действительно думаешь, что после того, как я провел полтора года в яме, ты сможешь испугать меня тюрьмой? — я снова засмеялся. — Хрен тебе. Хрен тебе, твоему тесту ДНК, и всему тому дерьму, что ты думаешь, что имеешь на меня. Все это не имеет никакого грёбаного значения.

— Ну, ладно, ты меня подловил, — стул Трента с грохотом встал обратно на четыре ножки на пол. — Признаюсь, я думал о том, что ты не слишком испугаешься снова оказаться в цепях. Я имею в виду, что ты привык к такому, верно? Ты, возможно, даже научился это любить.

Я отвёл глаза и глубоко вздохнул.

— Я тут просматривал на днях записи, — сказал Трент. — Такую горячую маленькую штучку ты заполучил. Лиа Антонио, я так полагаю?

Я обратил на него взгляд, пытаясь, насколько мог, угрожать ему одними только глазами.

— Она знает? — спросил Трент, понизив голос. — Она знает все про твои художества? Держу пари, что хотела бы знать.

Я продолжал на него смотреть, но внутри мой ум лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Я не мог позволить ей узнать обо мне – только не таким образом. Даже несмотря на всё остальное, я не мог позволить ей увидеть, как я сяду в тюрьму, опутанный всякими слухами, будто я трахал парня, которого потом убил.

— Я так понимаю, её жених написал заявление о её пропаже, — сказал Джонсон. Его рот немного растянулся в улыбке.

— О, точно! — Трент щёлкнул пальцами. — Может быть, мы просто позвоним ему и дадим знать, где она.

— Оставь её в покое, — произнёс я со смертельным спокойствием.

— Вряд ли, — ответил Трент. — Честно говоря, мне надоело с тобой играть. Ты не хочешь сотрудничать, так что я, пожалуй, пойду задам ей пару вопросов и выясню, что ей известно.

— Она ничего не знает.

Трент встал и со стуком захлопнул свой портфель.

— Мне придётся все это выяснить самому, — он повернулся лицом к двери.

В очередной раз повторю, я точно знал, что он делал. Однако на этот раз это не имело никакого значения. Он сделал меня, и мы оба это понимали.

— Подожди, — я встретился с ним взглядом, когда он повернулся, скрестив на груди руки.

— Не трать мое время зря, — заявил Трент.

— Должно же быть что-то ещё, что тебе от меня нужно, — сказал я.

— Моё предложение остаётся без изменений, — ответил Трент. — Ты сдаешь мне Моретти, и я даю тебе свободу, чтобы ты и дальше продолжал гробить свою жизнь. Я всё равно буду тебя преследовать из спортивного интереса, потому что сомневаюсь, что это продлится долго. Хотя у тебя всё же будет немного времени, чтобы засунуть свой член в мисс Антонио.

— Нет, — ответил я, игнорируя его грубые замечания. — Есть другой вариант.

— Я не собираюсь вступать с тобой в полемику, Арден.

— Не Моретти, — мой ум начал лихорадочно работать. Должна быть альтернатива – что-то, что я мог бы сделать, чтобы удовлетворить Трента, и что не включало бы уничтожение человека, который завоевал мою безграничную верность - я не мог его предать. — Это... это не сработает. Меня поймут, если я... сделаю что-нибудь другое. Экстраординарное.

Это была полная фигня. Люди, которые работали со мной в тесном контакте, привлекали меня для выполнения чего-нибудь неординарного, и что-то необычное посчитали бы очередной моей эксцентричной выходкой.

— Пойду навещу твою маленькую подружку и просто узнаю все, что ей известно о твоей работе.

Чтобы сосредоточиться, я сделал пару медленных, глубоких вдохов. Я должен подумать, что бы ещё заинтересовало такого человека, как Трент? Ничего, кроме громкого ареста для него не подойдёт, а Моретти – вот он, рядом. Возможно, если бы мы были в Нью-Йорке, и я бы знал больше о местных парнях, то мог бы предложить проникнуть и уничтожить организацию даже бо́льшую, чем у Моретти, но только не здесь.

Но ведь были и другие организации, другие семьи...

— Ты получишь Гавино Греко, — заявил я. Мои глаза встретились с его. — Не только его, но и Севериновых, его русских партнёров. Получишь их всех - две семьи по цене одной.

Трент внимательно посмотрел на меня, и я практически видел, как в его голове закрутились маленькие колесики. Ему не было дела конкретно до Моретти – он, скорее всего, просто нуждался в очередном большом повышении, и его устроил бы арест любого крупного преступного авторитета.

— Как ты собираешься это сделать? — спросил он.

— Это моя проблема, не так ли?

— Если я не поверю, что ты справишься, то это и моя проблема тоже.

— Я смогу это сделать, — пообещал я. — Греко с радостью ухватится за шанс заполучить меня на свою сторону. У него так много врагов, что список желающих его убить должен выглядеть как список покупок Санты. Я смогу втереться в его доверие, когда мне будет нужно.

— Ты устранил несколько его людей.

Я не собирался отвечать на такое прямое обвинение. Хотя он и давил на меня, и камеры не работали, я не хотел, чтобы всё это дерьмо далось ему слишком легко. Глубоко в душе я надеялся просто выждать достаточно времени и выяснить, что мне нужно будет сделать, чтобы мы оба, я и Лиа, смогли выбраться из этой ситуации без потерь.

— Он купится на это, — сказал я. — Я точно знаю.

Трент наклонился и постучал пальцем по столешнице.

— Думаешь, справишься? Доставишь мне их обоих?

— Мёртвых или живых? – уточнил я.

— Живых, придурок. Мне нужно задержание, а не трупы.

— Я смогу, — уверенно сказал я. — Но ты держись подальше от Лиа Антонио.

— Полагаю, что могу согласиться, — кивнул Трент. — Ты доставляешь мне Греко и Севериновых, а я удаляю из базы данных доказательства ДНК.

Его мерзкая улыбочка снова вернулась. Я был не настолько глуп, чтобы доверять этому мудаку, но хотел убедиться.

— Откуда мне знать, что ты позднее не используешь всё это дерьмо против меня?

— Ну, видишь ли, — сказал Трентъ, — на самом деле, ниоткуда. Но это не моя проблема. Ты просто должен поверить моему слову и надеяться на лучшее. У тебя нет выбора.

— Ты решил, что я разберусь с двумя семьями, а затем ты высосешь меня досуха?

— Если ты сам этого захочешь, — покачал головой Трент. — Думаю, мы всегда можем вернуться и поискать больше доказательств в горле Эштона. Я буду на связи, мистер Арден.

Он и Джонсон вместе встали и вышли за дверь. Минуту спустя меня доставили обратно в камеру. Никто не спросил меня о разбитой губе, меня просто тихо вернули в камеру и втолкнули внутрь, где я собирался придумать, что мне, блядь, нужно сделать, чтобы из всего этого выбраться.

Мне придётся найти какой-то способ, чтобы помочь Тренту засадить Греко и Севериновых за решётку.

Я бы скорее убил его.

Мне предоставлялся шанс, огромный шанс. Хотя, мне оставили очень мало вариантов. Смерть Брэда Эштона не была тем, из-за чего Ринальдо попытался бы вытащить меня отсюда с помощью простого подкупа, - он был слишком известен. Фанаты в Twitter и Facebook стали требовать каких-то действий по этому делу, однако, если бы выяснилось, что я не только его убил, но и имел с ним интимные отношения? Даже если это был только поцелуй - последствия были бы ошеломляющими.

Дело не в репутации – мне насрать, считал ли кто-то меня геем или нет. Проблема в том, что я был таким беспечным, - настолько небрежным, - что оставил после себя такие улики. Ринальдо имел бы совершенно другое мнение. Ему не понравилась бы идея, что его боец номер один был скрытым гомосексуалистом, правда это или вымысел. Это для него было бы неважно. В его глазах я выглядел бы слабым, а слабакам около него нет места.

Шансы на то, что он привлечет адвоката, чтобы представлять меня в этом деле, были практически нулевыми.

А ещё была Лиа. Я не мог заставить себя жалеть о том, что она пришла ко мне - она была мне нужна - но это слишком приблизило ее ко мне и сделало мишенью. Если Трент о ней узнал, то и другие узнают достаточно скоро, если я что-то не сделаю, чтобы её защитить. Я не был уверен, что Трент, имея такой козырь в рукаве, собирался ей всё рассказать и разыграть меня с помощью этих улик и прочего дерьма, просто чтобы заставить взяться за дело, но думаю, что он, вероятно, так и сделал. Ринальдо предостерегал много-много раз, чтобы я не привязывался к людям. Он даже предупреждал меня о Бриджет, хотя я и не понимал, насколько в то время был к ней близок.

— Иметь близкие отношения с девушкой, — сказал Ринальдо, — может быть хорошей вещью. Если бы ты был кем-то другим – кем-то менее сложным – худшее, что могло бы случиться – у вас бы ничего не сложилось. Ты непростой человек, Арден, и ты в непростом положении. И сучки всё делают ещё более сложным.

— Я в курсе, сэр.

— Ты в курсе, — передразнил он. — Это что-то изменит, когда кто-нибудь узнает, в какое дерьмо ты вляпался? Что лучше: сохранить свою голову или горячую потаскуху, а? Лучше тебе позаботиться о том, чтобы не демонстрировать свою привязанность к ней. Тут ты проделал дерьмовую работу с этой твоей малышкой.

Это, в конце концов, не важно. Бриджет пытались использовать против меня, но все наши отношения были не так важны, как моя преданность Ринальдо Моретти. Это не помешало мне убить её за предательство.

Но с Лиа? Это была другая тема. Если бы она сделала что-то подобное тому, что сделала Бриджет, я не знал, как бы отреагировал. Бриджет была удобной для траха и полезной, чтобы помочь мне спать, но Лиа значила для меня что-то совершенно иное – что-то, что я не мог выразить словами или даже просто подумать об этом.

Но независимо от результата, я не предал бы Ринальдо. Никогда. Дело не только в том, что он мне платил или в том, что он дал мне работу и повод побывать во всех уголках мира - всё было гораздо сложнее. Как и мои неозвученные чувства к Лиа, я не мог выразить, почему чувствовал верность к нему, но это не было тем, от чего я мог бы отказаться из-за угрозы тюремного заключения.

Я не был уверен, что могу всё бросить ради Лиа.

Встряхнув головой, я прислонился к стене камеры, чтобы посмотреть в окно на машины и людей, снующих далеко внизу. Здесь было слишком сложно думать. Мне нужно было оказаться на улице и, возможно, немного попрактиковаться в стрельбе по мишеням, чтобы мой разум снова по-настоящему заработал.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь снова взять в руки свою винтовку Барретт.

Её, наверняка, изъяли в качестве улики и, очень возможно, она с этого момента потеряна для меня. Можно было бы достать другую, но эта была со мной в течение долгого времени – я приобрёл её сразу же, как меня выписали. На неё ушла большая часть денег, которые у меня были на тот момент, но это был единственный способ, когда я мог сконцентрироваться. Мне нужно было ощущение холодного металла в руках, когда мой палец лежал на курке, и отдача сильно била мне в плечо. Наблюдение через оптический прицел и то, как я попадаю в цель, было единственным временем, когда я чувствовал себя умиротворённым.

Ну, может быть, «умиротворённый» было не совсем правильным словом, но это удерживало меня от паники.

Я вздохнул и надолго вернулся к настоящему, чтобы перебрать в памяти всех, кого я знал в организации Греко достаточно хорошо, чтобы приблизиться к нему и убедить, что моя преданность теперь выставлена на продажу. Я не мог вспомнить ни одного, кто не видел бы ствол моей Беретты, направленный на их лица во время той или иной стычки. И ещё я когда-то убил двоюродного брата любовницы Греко, хотя он и не знал, что это был я.

Охранник позвал меня - пришло время есть то, что они пытались здесь выдать за еду. Я не был голоден и предпочёл бы остаться в своей камере и молча поразмыслить, но пропуск пищи - не вариант. Несмотря на необходимость разработки плана, мне нужны были мои ресурсы во внешнем мире.

Отсюда ничего не нельзя было сделать, поэтому мне просто нужно подождать.