В нескольких метрах от хижины, мы с Рейн сидели на пальмовых листьях у костра, поджаривая кусочки первой еды за неделю. Сейчас от костра остались лишь красные раскаленные угольки, и так как мы закончили основную готовку, я положил несколько зеленых пальмовых листьев поверх него, создавая столб дыма.

— Зачем ты это сделал? — спросила Рейн. Она наконец-то успокоилась и больше не шмыгала носом, ее дыхание снова стало ровным. Я так и не понял, почему она испугалась меня, но, по крайней мере, сейчас она была в норме.

— Это поможет отогнать насекомых, — ответил я. — И удержит других животных на расстоянии, хотя тут кроме крошечных ящериц и нет ничего. Они маленькие даже для того, чтобы их есть. Мы должны постоянно поддерживать огонь, особенно ночью.

—Я думала, что никогда уже поем приготовленной пищи, — сказала Рейн с набитым ртом. — Я не могу поверить, насколько она лучше на вкус!

Она была права; на вкус она была в тысячу раз лучше. Пища лучше усваивалась, и Рейн могла бы набрать немного веса. Мне не нравилось, какой худой она была, и я жалел, что не знал, как более искусно готовить, чтобы она больше могла есть. После нашего некоторого прогресса с укрытием и водой, я должен был найти что-то более питательное для нее.

— Я не очень хороший повар, — сказал я, пожав плечами.— Как жалко, что Алехандро не застрял здесь с нами. Он мог бы сделать что-нибудь повкуснее.

Я подумал о том, насколько другой была бы жизнь на плоту, будь с нами Алехандро, и решил, что вполне смогу смириться со своей стряпней. Для начала, воды даже на двоих было недостаточно. Мы бы все были уже мертвы, если бы он был там. Еще  были и более эгоистичные причины, и я не жалел, что именно с Рейн пережил все это.

— Как ты думаешь, что с ним случилось? — тихо просила Рейн.

— Без понятия, — ответил я. — В лучшем случае им удалось забраться на спасательные шлюпки и их нашли. Тогда на шхуне не осталось ни одной шлюпки — все они ушли.

«Или погибли в море», — подумал я, но не сказал этого вслух.

 — Когда я добрался до кормы,на корабле кроме меня в тот момент уже больше никого не было. Во всяком случае, я не смог никого найти.

— И что нам теперь делать? — спросила она. — У тебя есть идеи, насчет того где мы?

— Есть предположение, — сказал я. — К северу от Венесуэлы есть цепь островов. Думаю, мы на одном из них, учитывая морские течения и время, проведенное в открытом море.

— Хоть один из них обитаем?

— Многие, — подтвердил я. — Этот остров выглядит достаточно маленьким, но как только мы комфортнее расположимся, я обыщу его. Здесь может быть деревня или хотя бы свидетельства того, что сюда иногда приплывают люди.

— Что если ты найдешь кого-нибудь?

— Надеюсь, они говорят на испанском, — ответил я. — Островных диалектов я не знаю.

— А что, если никого не найдешь?

— Мы будем здесь вполне в порядке, — успокоил я ее. — Здесь достаточно еды, и как только мы найдем постоянный источник воды, проблем совсем не будет. Если здесь нет никакой пресной воды, все равно есть надежда на дождь, кокосы и стебли. Не совсем то, что надо, но достаточно для выживания.

— Ты знаешь съедобные виды растений? — спросила она.

— Да, немного знаю. Есть несколько способов узнать, съедобны ли они, но тестирование не всегда безопасно. Если найду знакомое растение, меня это волновать не будет.

— И мы можем завтра поискать их?

— Нет, — ответил я, качая головой, — укрытие и вода сначала, затем еда.

— Почему?

— Совет по выживанию для начинающих, — ответил я. — Ты можешь прожить три минуты без воздуха, три часа без укрытия, три дня без воды и три недели без еды. Не совсем точно, но так ты можешь точно расставить приоритеты. У нас есть укрытие, но оно не выдержит, если нагрянет ураган. Этого пока достаточно, чтобы завтра отправиться на поиски воды и затем укрепить его. После, мы найдем надежный источник пищи.

— Линдсей всегда говорила, что не выживет без торговых центров в пяти милях от нее, — сказала Рейн. — Забавно, как мало нужно для жизни. Хотя от зубной щетки я не отказалась бы.

— Мы можем их сделать, — ответил я, поднимаясь на ноги и направляясь к кустарнику. Я срезал относительно зеленую веточку и убрал все листья. Отрезал от нее палочку примерно пятнадцати сантиметров в длину, взял один конец в рот и начал жевать ее. А вторую передал Рейн. Спустя минуту я вытащил ее и показал ей растертые концы. — Совсем недурно работает.

Рейн сделала то же самое и была удовлетворена тем, как это работало.

— Ты можешь найти такую же с мятным ароматом? — рассмеялась она.

— Сомневаюсь, — ответил я, — тебе на самом деле не нужна зубная паста, как уверяют нас производители. Всю работу делают щетинки.

Я выпил немного воды, которою мы собрали на плоту, и передал контейнер Рейн. Она выпила ее и посмотрела на меня. У нее было странное выражение лица, которое я совсем не мог понять.

— Мы должны проверить, как это сработало, — сказала она, затем быстро пододвинулась ко мне и прижалась к моим губам.

Мне было наплевать работают ли временные зубные щетки или нет, потому что губы Рейн были на моих, и это все что стоило замечать. Я ухватил ее за бедра и подвинул ближе, врываясь языком в ее ротик. Я настолько привык к ее аромату и вкусу, что они практически впечатались в мое сознание, словно мои собственные. С чистыми зубами, она все еще была на вкус как моя Рейн.

Моя Рейн. Откуда эта херня?

Рейн заползла ко мне на колени, обхватила обеими руками мое лицо и глубоко поцеловала. Она отстранилась через минуту, ее пальцы скользили по теперь гладкой коже на моем лице. Она нахмурилась.

— Тебе не нравится? — спросил я.

— Нравится, — ответила она, — но так ты совсем иначе выглядишь. Просто думаю, как тебе удалось так гладко побриться.

Я вытащил свой нож и открыл его.

— Он очень, очень острый, — сказал я.

— Хотела бы я, чтобы и у меня такой был, — ответила Рейн.

— Ты хочешь что-то побрить? — я ухмыльнулся, не в состоянии остановить свою фантазию.

— Я бы побрила ноги, — ответила она, и внезапно ее лицо залил румянец. — И мои... мм... подмышки.

Она захохотала, и я тоже рассмеялся.

— Что смешного в подмышках?

— Ничего, — ответила Рейн. — Я безумно рада, что хожу в твоей футболке, а не в купальнике.

— Мне реально пофиг, — честно ответил я.

— Ну, а мне нет. Думаю, это въелось в мое сознание. Угроза женской гигиене.

— Давай я сделаю это, — внезапно сказал я. Мой член дернулся от этой мысли, хотя, спроси меня кто, я не смог бы объяснить почему. Идея побрить ее была... очень эротичной. Скольжение острия ножа по ее коже... да, я точно хотел сделать это.

— Сделаешь что? — спросила Рейн, нахмурившись.

— Я побрею тебя, — прояснил я. Она сразу же начала мотать головой.

— Ни за что! Дай мне этот нож, и я сама все сделаю!

— Ты когда-нибудь брилась таким ножом? — возразил я. — Нет ни единого шанса, что ты не порежешь себя в процессе, и если ты не заметила, здесь нет никакой станции скорой помощи. А я могу сделать это, не порезав тебя.

— Ты ведь не серьезно? — спросила она, ее глаза были широко распахнуты, и она смотрела в упор на меня.

— Более чем. — Чем больше я думал об этом, тем больше хотел сделать. Я посмотрел на ее ноги, и только тогда заметил приличное количество волос на них. Мне было наплевать, я и раньше не обращал на это внимания. — Позволь мне.

— Ты правда этого хочешь? — она снова спросила, пытаясь осмыслить мое неправдоподобное предложение.

— Рейн, я очень, очень хочу.

— Ты больной! — она снова рассмеялась и хлопнула меня по плечам.

— Позволь. — Мой голос стал походить на мольбу, но мне было пофиг. Если оно того стоит, я буду умолять. Мой голос тал на тон ниже, и я пододвинулся ближе к ней. — Я хочу. Пожалуйста.

Рейн посмотрела мне в глаза и очевидно решила, что я был настроен серьезно. Я отвел взгляд на минуту, потому что понял, что она собирается сказать «нет», а я не хотел видеть, как она отказывает мне.

— Хорошо, — выпалила она, — если ты думаешь, что сможешь, в смысле, не порежешь меня при этом.

— Я не порежу тебя. Клянусь.

— Ладно, но я это делаю против здравого смысла.

Я улыбнулся и жестом приказал ей пододвинуться ближе. Я протянул руку и взял ее за пятку, располагая ее ногу на своем колене. Я почувствовал, как высунул язык и провел кончиком по губам, наслаждаясь ее роскошной ногой. Честно говоря, я даже и не думал о том, что она захочет побриться, в то время как моя борода была уже с дюйм, чесалась и раздражала меня из-за жары. Я был с женщинами по всему миру, и большинство из них не брились, поэтому я не особо и парился по этому поводу. Мысль о бритье Рейн, была довольно интригующей.

Я провел пальцем по коже ее икры, приглаживая точащие волоски в одном направлении. Я услышал, как Рейн задержала дыхание, и чуть улыбнулся ей, прежде чем сделать тоже самой с другой стороны икры. Кожа ее ног была бледной и сухой от морской соли, крупинки которой отскакивали под моими пальцами. Я вдруг понял, что хочу слизнуть их и посмотреть, вернется ли от влаги тот привлекательный карамельный оттенок кожи.

— Нам нужна вода, — сказал я. — Передай мне контейнер слева от тебя.

— Ты собираешься использовать пресную?

— Нет — эта морская, — ответил я. — Принес на случай, если нам понадобится погасить костер. Но столько мне не нужно, и ты не вернешься на солнце.

Она протянула мне контейнер, я налил немного на руку и смочил ее ногу. Я мог бы полить воду прямо на нее, но так было неинтересно. Поток воды вернул коже прежний цвет, смягчая ее, хоть и ненадолго. После смачивания кожи, чтобы было легче удалить волосы, я приставил нож к ее лодыжке и наклонил лезвие под острым углом.

— Не двигайся, — пробормотал я. — Иначе будет плохо.

— Не буду, — прошептала она, ее слова отозвались в моем члене. Я немного наклонил ее ногу, так чтобы мой член не упирался в нее пока, сначала моя рука, а затем нож заскользили по коже. После второго движения ее нога стала гладкой и мягкой.

Не знаю, сколько это заняло времени, но я наслаждался каждой минутой. Когда я закончил со второй ногой, то был более чем доволен гладкостью ее кожи и очень сильно захотел провести руками по ней, что и сделал.

— Думаешь, твои руки дополнительно помогают убрать волосы? — поддела Рейн.

— Хочу убедиться, что ничего не пропустил, — настоял я, и в третий раз провел руками по ее бедрам.

— Думаю, ты очень старательно поработал, — сказал Рейн. Она убрала ноги из зоны моей досягаемости.

— Обломщица, — пробурчал я, и Рейн рассмеялась. — А остальное?

— Что остальное?

— Подмышки? — поиграл я бровями.

— Ты сумасшедший. — Рейн покачала головой. — Даже не верится, что я позволила тебе это сделать с ногами.

— Я и остальное тоже хочу побрить, — сказал я.

— Все не так то и просто, — сказала она. — Рукава... мешают.

— Думаю, нам стоит их убрать?

— Убрать рукава?

— Снять гребаную футболку, — сказал я, подвинулся ближе и обхватил ее за талию. Рейн рассмеялась и попыталась вырваться, но я притянул ее обратно и прижался губами к шее, затем переместился на плечо. — Сними... обещаю, глазеть не буду.

— Ты ужасный лжец! — взвизгнула Рейн, когда я начал ее щекотать. — Признай хоть раз, ты хочешь увидеть мои сиськи!

Я набросился на ее рот, целуя и скользя языком по ее губам. Когда я отстранился, то провел носом по линии челюсти к ее ушку. Не знаю было это от бритья или оттого, что днем я видел ее практический голой, или же я хотел ее только потому, что всегда был похотливым мудаком. Чтобы это ни было, я больше не чувствовал необходимости это скрывать.

— Я хочу увидеть твои сиськи, — прошептал я. — Я хочу прикоснуться к ним, попробовать их на вкус, и на этом я не остановлюсь. Я хочу, чтобы ты снова кончила.

— Как ты и сказал — дело времени. — Мягкий голос Рейн отразился в моей голове. Ее пальцы запутались в моих волосах, и она притянула меня для поцелуя. Пока она целовала меня, я понял, что она не сказала «нет», и задумался, что это было отличное время испытать судьбу. Мой член был очень, очень заинтересован в том. Чтобы испытать судьбу.

Пальцами ухватился за край футболки и медленно начал поднимать ее. Я двигался так медленно как может человек, давая ей все шансы остановить меня, но она не противилась. Она позволяла мне продолжать, пока я не стянул мешающую тряпку через ее голову.

Они были идеально симметричными и округлыми, и мягкими, и абсолютно, невероятно, совершенно прекрасными. Немного светлее, чем ее остальные более открытые участки кожи, ее грудь напомнили мне сливки. Темные соски просто заманивали пососать их, но я мог лишь смотреть на них и облизываться.

— Не думаю, что ты знаешь, где находятся подмышки, — язвительно сказала Рейн, — Ты кажешься немного... сосредоточенным.

— Они охрененно великолепны, — пробормотал я то ли себе, то ли ей. Рейн склонила голову набок, легкая улыбка озарила ее губы. Она скрестила руки на груди, но не было ни единого шанса, что я остановлюсь, не сейчас.

И, может, больше никогда.

— Я не могу тебя так побрить, — сказал я, качая головой. Аккуратно я завел ее запястья ей за голову, обхватывая их одной рукой, а второй поддерживая ее под спину. Я уложил Рейн на листья рядом с костром, удерживая ее руки над головой. Боже, она была прекрасна. Я не мог оторвать глаз от ее грудей, весь самоконтроль ушел на то, чтобы не зарыться лицом между ними.

— Ты должен перестать смотреть на них, если все еще хочешь... хмм… побрить меня.

— К сожалению, ты права. Хотя когда я закончу, проверка моей работы займет некоторое время.

Рейн захохотала, и я вырвался из сисечного транса. Я ополоснул нож и смочил ее подмышки водой. Она ахнула от холодной жидкости, затем усмехнулась от щекотки. Я больше не возражал против того, чтобы она двигалась, тем более что с ней двигались и ее сиськи. Она, должно быть, поняла это и успокоилась, и я смог вернуться к работе.

Это не заняло много времени, вскоре я отложил свой нож и тыльной стороной ладони начал гладить ее теперь гладкую кожу, позволяя пальцам опускаться все ниже и ниже. В последний раз рука скользнула вдоль ее тела до нежной кожи над тканью моих боксеров. Я легонько провел подушечками пальцев, прежде чем начать двигаться вверх. Я двигался медленно, позволяя ей остановить меня, если пожелает, но она молчала. Она запустила пальцы в мои волосы и приподняла голову, чтобы поцеловать меня. Рука продолжала подниматься вверх, приближаясь к месту, к которому я прежде не прикасался. Когда пальцы достигли внешней стороны ее груди, я почувствовал, как она сильнее сжала мои волосы, но не отстранилась и продолжала целовать.

Кожа ее груди была невероятно мягкой, и член угрожал прорваться прямо сквозь пуговицы шорт и, возможно, самому совершить свое маленькое путешествие. У меня было ощущение, что он уже связался с турагентством и пытался забронировать отель в стране кисок. Он знал, где именно хочет быть, и знал, как близко был к цели. Я должен остановиться, иначе... ну, все очень быстро стремилось в определенном направлении, и я не был уверен, что это хорошая затея.

— Рейн, — я оторвался от ее губ и понял, что не могу отстраниться от нее, поэтому прикоснулся губами к ее подбородку и опустился вниз к шее. — Рейн, ты должна остановить меня.

— Почему? — я услышал ее вопрос, и в то же время ее руки начали скользить по моим обнаженным плечам вниз к пояснице. Она на мгновение впилась ногтями в кожу, и затем одной рукой провела по боку, вдоль мышц живота.

— Если не остановишь, я дойду до точки, где я не хочу быть, — предупредил я. Очевидно, херню сморозил. Я мог остановиться в любое время, но мы дошли до точки где, очень неловко останавливаться, и где я бы очень, очень не хотел бы останавливаться. Если только я не собирался попасть в нее, тогда действительно не важно, где мы остановимся. Бл*дь.

— Что, если я не хочу, чтобы ты останавливался? — горячее дыхание Рейн опаляло мое ухо, она обхватила губами мою мочку, начала посасывать и покусывать.

— Твою мать, — прорычал я. — Не делай так... просто... вот черт...

— Ты хочешь, чтобы я остановилась? — невинно спросила она.

— Бл*дь, нет, — ответил я. — Я не хочу, чтобы ты останавливалась, но в любом случае ты должна.

— Если только ты не прикажешь, — сказала она, ее рука опустилась ниже, минуя мой живот. Я почувствовал, как ее пальчик заскользил вдоль тонкой полоски волос на моем животе, пока не достиг края шорт, и затем начал проникать под них.

— Какого черта ты вытворяешь? — спросил я. Мой голос был намного мягче, чем те слова, что я произнес.

— Пункт шестнадцать инструкции по выживанию, — ответила она, пожав плечами.

— Пункт шестнадцать?

— Принять меры для поддержания морального духа.

Два пальца оказались под резинкой шорт. Еще пара сантиметров, и она прикоснется к головке члена.

— Не надо, Рейн, — сказал я, хватая ее за руку. — Пожалуйста, я не вынесу.

— Бастиан, я хочу, — ответила она. Она выползла из-под меня, я сел, а она встала на колени, наши глаза оказались практически на одном уровне. Она убрала руку из-под моей и прикоснулась к моему лицу. — Я хочу тебя, Бастиан. Пожалуйста.

Боже, она только что сказала мне «пожалуйста»?

— Рейн, я не хочу ...— я запнулся. Что не хочу? Трахнуть ее? Черта с два я ее не хотел. Я так хотел ее трахнуть, что было больно. Чего же я не хотел? Использовать ее? Унизить ее? Использовать ее как дырку, куда можно засунуть член, как я поступал с остальными? — Я не хочу делать то, чего ты не хочешь. Ты... значишь для меня больше, чем... эээ... быстрый перепихон.

— А это так и будет?

— Да, — ответил я, хотя внезапно в горле пересохло, и произнести это было трудно. Затем я услышал то, что сказал. — Нет! То есть... бл*дь, Рейн! Я не знаю, что это. Я не знаю, что вообще происходит с тех пор как... как...

— Как что?

— С тех пор как я проснулся, а ты просто... прикасалась ко мне.

 Минуту Рейн смотрела на меня в полной тишине. А затем произнесла:

— После судорог?

— Да.

— Ты сказал мне прекратить.

— Я хотел, чтобы ты перестала плакать, — сказал я. Ты не должна плакать из-за такого как я. Я не хотел, чтобы ты перестала прикасаться ко мне.

— Ты говорил о приемных семья, где ты рос, — тихо сказала она. — Ты тоже плакал. Я не могла удержаться.

— Я этого не помню, — заметил я. — Я... обычно так не делаю. Обычно я не говорю о своей дерьмовой жизни.

— Ты и на следующую ночь тоже говорил, — напомнила она.

Я кивнул и отвернулся от нее, намереваясь прекратить это, пока все не вышло из-под контроля. Снова.

— Бастиан, в слезах ничего плохого нет.

Я усмехнулся, хотя ничего смешного и не было.

— Да, плачущий боец на арене высоко ценится.

— Прекрати, — ее голос был немного резким. Я снова посмотрел на нее и сузил глаза, но она смотрела на меня в упор. — Здесь тебе больше некого впечатлять кроме меня. Я не поражена твоей храбростью или мачо-идеалами.

Рейн обхватила ладонями мое лицо и повернула его так, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Я был поражен тем, что увидел — до сих пор не знаю, что именно это было, только знаю, что это было тем, в чем я нуждался.

— Разве чуть ранее я не показал, какой мудак я на самом деле? — спросил я. — Я напугал тебя, потому что хотел увидеть голой. Я ублюдок, и не понимаю, почему ты позволяешь к себе прикасаться.

— Ты не такой, — сказала Рейн. Я хотел было ей возразить, но она положила руку поверх моих губ. — Я спала рядом с тобой почти три недели, Бастиан. Ты знаешь, что говоришь во сне?

— Я... что? — твою мать. Я даже и не подозревал об этом.

— Ты говоришь во сне, и у тебя часто бывают кошмары. Я слышала, как ты говорил о некоторых произошедших событиях.

— Это просто сны, — тихо сказал я. — Они ничего не значат.

— Я видела тебя, Бастиан, — голос Рейн был низким, мягким и невероятно уверенным. — Я видела тебя — не того, кем ты притворяешься, не того, которого пытаешься скрыть, не пьяного бабника, который с помощью алкоголя и женщин пытается забыть все в своей жизни. Я видела настоящего тебя. Пожалуйста, Бастиан. Пожалуйста, не прячь его больше.

— Я не знаю, кем еще быть, — ответил я. — Если я смогу быть... чем-то... кем-то другим... для тебя — я буду.

— Я знаю, — сказала она, и ее губы вновь накрыли мои, а я ухватил ее за бедра и притянул ближе. Я не знал, была ли она права, и не знал, была ли разница между тем, кого она — как она думала — видела, и кем я был на самом деле. Я не знал, мог ли я быть другим, кем был обычно, но сейчас она хотела меня, и кем бы я ни был, это не играло никакой существенной разницы.

— Я хочу быть, — прошептал я возле ее губ, слова вылетали из моего рта без какой-либо задней мысли. — Я хочу быть... для тебя…

— Знаю, — пробормотала она в ответ.

Обняв ее руками за спину, я привстал и теперь оказался на коленях перед ней, и она стояла на коленях лицом ко мне. Наши тела соединились, и я ощутил тепло ее обнаженной кожи напротив своей груди. Я провел руками по бокам ее тела и затем медленно поднял их вверх, пока не достиг груди, обхватывая ее.

Рейн пальцами зарылась в мои волосы, впиваясь губами в мой рот. В этот раз, когда я почувствовал ее руку на своем животе, я не пытался остановить ее. Ее пальчики расстегнули ремень и легко вытащили его из петель на шортах. Легкое потягивание на кнопках, и затем я почувствовал, как давление ткани ослабилось на моей талии.

Я шумно втянул воздух, когда ее пальцы нырнули в мои шорты, и она погладила меня. Я услышал ее резкий вдох и заметил, как расширились ее глаза, когда она провела от кончика к основанию и попыталась обхватить меня. Ее пальцы не сошлись, и когда она посмотрела на меня своими большими карими глазами, я не мог сдержаться и изогнул бровь, самоуверенно улыбаясь.

— Боже... ммм... вау, Бастиан. — Рейн глубоко вдохнула и продолжила: — Я не знаю как он... ммм... поместится.

Я ухмыльнулся и еле заметно пожал плечами.

— У нас лишь один способ узнать, — сказал я, как ни в чем не бывало. Я не хотел говорить ей, что было несколько женщин слишком узких для меня. Она уже выглядела немного испуганной и взволнованной о том, что в наших анатомиях ничего не изменится. — Рейн... ты не должна...

— Я хочу, — прошептала она. Она склонила голову и посмотрела на меня. Я заметил желание в ее глазах, страсть и что-то еще. Что-то, чего я не видел в других женщинах. Она вытащила руку и спустила шорты по моим бедрам. Они скользнули вниз и присоединились к боксерам, которые прикрывали Рейн. Как только шорты оказались на песке, ее пальцы снова обернули мой член. Это дико отвлекало, кроме того она была голой передо мной.

Ладонью я провел по внешней стороне ее бедра, затем переместился на живот, запуская пальцы в негустую поросль, прежде чем прогрузиться в нее. Я, не колеблясь, провел пальцами по ее киске, так сильно желая прикоснуться к ней, что избил бы себя, если бы уже не сделал этого. И как только пальцы скользнули вдоль ее складочек, я почувствовал, насколько она уже была влажной.

— Боже, Рейн...

— Что? — спросила она практически в панике, будто я нашел что-то ужасное.

— Ты такая влажная, готовая... черт... Я так сильно хочу быть внутри тебя.

Губами впился в ее шею и начал посасывать и облизывать ее кожу. Кончиком пальца я нашел ее горячий вход, и медленно погрузился в нее. Она была настолько узкой, что я едва смог протиснуться в нее, и когда я понял, как крепко она будет обхватывать мой член, у меня совсем снесло крышу. Я уперся лбом в ее плечо и попытался успокоить дыхание.

— Черт, Рейн, ты словно девственница.

— Не-а, — тихо произнесла она, и на какое-то мгновение я взбесился из-за этого. Я вспомнил имя, которое она называла — Эндрю, хотел бы я встретиться с ним на арене и оторвать его чертову голову за то, что он прикасался к ней. Затем я вспомнил, что он даже не заставил ее кончить; я единственный довел ее до оргазма, и мне даже не пришлось прикасаться к ней.

— Он ничего тебе не дал, — зарычал я. — И насколько я могу судить, этот трах не считается. Я заставлю тебя кричать, когда ты кончишь.

— Оу… Бастиан. — Рейн чуть сильнее обхватила мою плоть и пальцами начала скользить вверх вниз. Это было охрененно фантастически, но не этого я хотел. Я хотел ее тепло, ее влажность — я хотел, чтобы мой член был окружен ею, но я должен был для начала подготовить ее.

Я протолкнул один палец дальше в нее, затем вытащил его, подушечкой большого пальца кружа по ее клитору. Я подогнул палец и почувствовал, как ее ноги начали подрагивать, затем я добавил еще один палец. Я спустился поцелуямиот ее шеи к ключице, и затем второй рукой обхватил ее грудь и наконец всосал ее сосок.

— Господибожемой! — выкрикнула Рейн, и ее рука снова сжала мой член.

— Бл*дь! Рейн, если ты еще раз так сделаешь, я кончу прямо на тебя.

— Прости.

— Не стоит извиняться, — прорычал я, впиваясь губами в ее сосок. — Так хорошо... твоя маленькая ладошка пытается удержать меня.

— Я все еще не понимаю, как ты поместишься, — прошептала она, и снова медленно прошлась рукой по члену.

— Я заставлю тебя кончить, — сказал я, — Затем ты будешь настолько влажной и готовой для меня, что я с легкостью погружусь в тебя.

Рейн хныкнула, и я оставил в покое ее грудь, но руку не убрал. Пальцами я покручивал один ее влажный набухший сосок, при этом уделяя внимание второму, нежно потягивая его зубами, пока Рейн едва не вырывала волосы из моей головы. Я был рад, что она сжимает мои волосы, а не член, если бы она поступила так с ним, то я бы разбрызгал липкую жидкость на ее животе.

Я должен был перестать думать об этом, иначе бы это произошло.

Ртом и пальцами я работал над ее сосками, а большим пальцем кружил по клитору, и даже смог ввести третий палец, когда она начала раскачивать бедрами и стонать. Я посмотрел на нее и увидел, как она запрокинула голову и изогнулась, подставляя шею, при этом выглядя так чертовски великолепно, я мог наблюдать за ней часами. Я немного подогнул пальцы и укусил ее за сосок — не слишком сильно, достаточно для того чтобы запустить заряд экстаза по ее телу.

Это сработало, она выкрикнула мое имя, и я захотел сделать это снова. Я убрал ее руку с члена, и уложил Рейн на спину, прежде чем у нее покосились ноги. Она тяжело дышала, ее грудь вздымалась и опадала, что снова привлекало внимание к ее грудям. Я вытащил пальцы, медленно скользя ими по клитору. Я хотел попробовать ее на вкус, но член больше не мог ждать.

— Детка, ты готова?

— Да... Бастиан, пожалуйста!

Я, бл*дь, обожал, как она говорила «пожалуйста».

Я обхватил свой ствол и направил головку, раздвигая лепестки ее киски. Я медленно двигался вверх и вниз, покрывая головку ее влагой, и улыбнулся, когда она начала мотать головой из стороны в сторону и приподняла бедра, ожидая меня. Головка уперлась в ее вход, замерев в ожидании того, что она не будет против, затем медленно, медленно я начал проталкиваться вперед

Как только головка погрузилась в нее, расширяя ее чуть больше чем мои пальцы, я остановился на минуту, давая нам обоим время привыкнуть. Она обхватывала меня, я хотел уже кончить, но заставил себя остыть и продолжить погружаться в нее. Я зажмурился... еще один дюйм... затем еще один. Ох, черт, она такая тугая. Я почувствовал ее руки на своих плечах, ногти впивались в мою кожу, и это было так хорошо, что я едва сдерживался. Я остановился, вышел из нее на дюйм, затем протолкнулся вперед снова, слыша свое собственное рычание, когда она медленно начала обхватывать меня. Вышел — толкнул… немного глубже. Ох... черт... я посмотрел вниз... я был практически полностью в ней. В последний раз я вышел и погрузился, пока полностью не оказался в ней.

— В тебе так хорошо, — пробормотал я, упираясь головой в ее плечо.

Прошло почти три недели с тех пор, как я был внутри женщины, и годы — как трахался без какого-либо барьера. Я пытался убедить себя, что именно по этим причинам нахождение внутри Рейн чувствовалось совершенно иначе. Физически, она была узкой, теплой, влажной, и ее мышцы самым невероятным образом обхватывали меня, но это я чувствовал и прежде. Я трахал шлюх с тридцатилетним стажем и совсем юных девственных выпускниц школы. Некоторые были лучше других, но дело было не в физическом аспекте. Когда я соединился с Рейн телом, я мог ощутить каждую частичку ее души как свою.

Мне и в голову не приходило, что у меня может быть душа.

— Боже... Рейн, — я услышал собственный шепот у ее плеча. Я на капельку вышел из нее и погрузился снова, чувствуя большую связь с ней, когда я полностью погружен в нее. Я помолился про себя, благодаря богов кисок за то, что она смогла полностью меня принять. Я поднял голову и посмотрел ей в глаза, замечая слезинки в уголках ее глаз. Черт. — Я сделал тебе больно?

— Нет, — ответила Рейн и покачала головой. — Ты ощущаешься... идеально.

Ее глаза переливались огнем, она притянула меня для поцелуя. Я был в восторге от нее — ее красоты, ее силы, ее мужества, ее... всего. Может, пребывание внутри нее заставило разглядеть все это, я не был уверен. Но единственное я точно понял, — если я каким-либо образом потеряю это, если я больше не смогу ее получить снова, если что-то ей будет угрожать — это убьет меня.

Мои губы переместились к ее уху, нежно посасывая и лаская языком, и я начал двигаться в нее и из нее, не вынимая член полностью, потому что не мог вынести даже и мысли об этом. Я двигался медленно, потому что хотел, чтобы это длилось как можно дольше, и давал Рейн возможность привыкнуть ко мне. Я мог бы вдалбливаться в нее, как делал бесчисленное количество раз, но я не хотел — я хотел быть с ней медленным, хотел оставаться в ней как можно дольше, и хотел... хотел... хотел...

Заняться с ней любовью.

И точно хотел снова заняться этим с нею. Хотя этот раз даже не закончился, я знал, что одного раза никогда не будет достаточно. Сотни разных мест и поз возникли в моей голове — и все я хотел испробовать с ней. Я хотел узнать, как заставить ее кончить как можно быстрее и как можно оттянуть ее оргазм... Я хотел все это.

Я увеличил темп, но лишь чуть-чуть, и только по призыву бедер Рейн. Я почувствовал, как она пытается подстроиться под мои движения и приподнимает бедра. Вскоре, она застонала подо мной, раскачивая бедрами. Я протиснул руку между нами, скользя подушечкой большого пальца по клитору, и она вскрикнула, ее тело начало сжиматься вокруг меня.

Она вздрогнула подо мной и вокруг меня. Ее пальцы впились в мои плечи, а ее спина выгнулась, ее голова металась из стороны в сторону, позволяя мне посасывать пульсирующую точку на ее шее, пока ее внутренние мышцы буквально доили мой член. Это было великолепно. Божественно. Идеально. Я был застигнут врасплох внезапностью и бурностью своего собственного оргазма. Я крепко прижал ее к себе — буквально вдавливая ее в песок под нами — и прокричал ей в плечо, пытаясь сдержать интенсивность своих криков, уткнувшись губами в ее кожу.

Я кончил в нее, ощущая, как наполняю ее всем, что у меня было: от моей безжизненной спермы до напряженной потребности ощущать ее кожу своей, и настоящие, неприкрытые эмоции, которые я чувствовал, когда она выкрикивала мое имя снова и снова.

Рухнув на нее, я, наконец, шумно выдохнул возле ее шеи. Рейн потянулась к моим волосам пальцами, которые лежали на моих плечах, крепко прижимая мою голову к своей коже. Я удерживал ее, пока мое дыхание не начало замедляться, и сила того, что я испытал, не начала угасать, но не исчезать. Все еще, я крепко прижимал ее к себе, боясь, что от резких движений я выскользну из нее, а я хотел остаться именно там, где был. Может, и навсегда. Я задумался, что же она думает по этому поводу.

— Я останусь здесь, — прошептал я ей на ушко и подвигал бедрами. Рейн легонько усмехнулась и немного поерзала в ответ.

— Я согласна, — ответила она. — Так хорошо, когда ты там. Честно, я думала, что ты не поместишься!

— Я безумно рад, что вошел, — сказал я, — поэтому я останусь здесь как можно дольше.

Я начал целовать ее шею, затем линию челюсти и, наконец, добрался до ее губ. Вскоре я снова начал двигаться в ней, гладкость от высвобождения внутрь нее позволяла мне с легкостью скользить в ней, хотя я больше не был тверд. Я оторвался от ее губ и переместился к ее грудям, всасывая соски по очереди, пока пальцы заботились о другом. Прошло немного времени, и я снова стал твердым и стал вбиваться в нее быстрее, наслаждаясь ее стонами и возвышая ее к очередному оргазму.

Она выкрикнула мое имя, и я больше не мог сдерживаться. Пожалуй, второй оргазм внутри нее был даже лучше чем первый. Я не думал, что это возможно. После я все еще не хотел покидать ее тело, поэтому обхватил ее под попку, притягивая к себе, и перевернулся так, чтобы она лежала у меня на груди, но я все еще был внутри нее.

Мы долго лежали молча и не шевелились. Как и после рассказов о своей дерьмовой жизни, я точно не знал, что чувствовал в тот момент. Я знал, что хотел этого — я хотел, чтобы она лежала на мне до конца дней. Я хотел обнимать ее и находиться именно там, где был, пока снова не стану твердым. Затем я смог бы снова начать все с чистого листа. Конечно, это не вариант, и в конце концов Рейн пробормотала, что ей нужно встать, и мне пришлось разомкнуть свои объятия.

Мы подошли к воде, освещенной сиянием звезд, вымылись в тишине, и затем вернулись к укрытию. Сначала лег я и расставил руки так, чтобы она смогла свернуться возле меня. Как только она улеглась, я почувствовал, как она дрожит от влаги на ее обнаженной коже. Я схватил покрывало-полотенце с плота и обернул вокруг нее, используя его и свое тело, чтобы согреть ее.

Рейн вздохнула, и я прислушался к ее ровному дыханию. Тыльной стороной пальцев я поглаживал ее щечку, и в лунном свете я смог заметить, как изогнулись уголки ее губ. Она была настолько прекрасной, что даже больно было смотреть. Я почувствовал, как расслабилось ее тело, и понял, что она засыпает. Какое-то время я лежал, любуясь прекрасной женщиной в своих руках и пытаясь разобраться со всем, что творилось в моей голове. Я вздохнул и посмотрел на крышу убежища.

— Я не понимаю этого, — тихо сказал я.— Я хотел трахнуть тебя в первую же ночь на плоту, но это было лишь потому, что я хотел кончить, а ты была под рукой. Я все еще хочу трахнуть тебя, но теперь причины совсем другие. Я никогда не чувствовал ничего подобного после секса с кем-либо еще... или во время... черт. Я не чувствовал, что трахал тебя... что-то было еще. Я не знаю, что именно. Я хочу быть с тобой, прикасаться к тебе, обнимать тебя. У меня это всепоглощающее желание защищать тебя и убедиться, что ты в безопасности. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, в груди словно что-то взрывается, я хочу лишь смотреть на тебя, обнимать и говорить, что все будет хорошо. Я не знаю что это, Рейн. Я не понимаю, что ты делаешь со мной.

Я ощутил прикосновение ее пальцев к моему подбородку и посмотрел в ее распахнутые глаза. Бл*дь. Она не уснула. На ее губах появилась прекрасная улыбка, а ее ответ добил меня.

— Я тоже тебя люблю, Бастиан.

Ее слова укутали меня словно теплая тягучая карамель, и я сразу же погрузился в значение ее короткого, простого и безумно сложного предложения. Она знала, как назвать то, что я чувствовал. Я думал, что чувства к Джиллиан были любовью, но они не идут ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал к Рейн. Я сделаю все на свете, чтобы обезопасить ее, и сделаю все возможное, чтобы продлить нашу связь как можно дольше. Я хотел быть с ней, рядом с ней, под ней, над ней, сбоку нее, внутри нее — я хотел всю ее.

— Это оно и есть? — я усмехнулся, и внезапное волнение ударило прямо в грудь. Если бы  уже не лежал, уверен, я бы свалился на землю.

— Это оно и есть, Бастиан. — Она положила руку мне на плечо и снова закрыла глаза.

В первый раз в моей жизни, я почувствовал себя, как будто я там, где должен быть и делал то, что должен был делать. Я ощущал себя цельной личностью, когда мы впервые занялись сексом, и это и была причина для моего дальнейшего существования, внезапно, она открылась мне: я был здесь, чтобы спасти ее и любить

— Я тебя люблю, — проговорил я просто и почувствовал, как ее улыбающиеся губы прижались к моей груди, перед тем, как она провалилась в сон.

*****

Впервые, с тех пор как я себя помню, я проснулся без остатков кошмаров в голове.

В своих снах я был за штурвалом своей шхуны, а Рейн сидела впереди, облокотившись о бортик палубы, ее волосы развевались на ветру, когда мы неспешно шли по волнам Карибского моря. Я улыбался, потому что она был великолепна, и когда она обернулась, чтобы посмотреть на меня, то приложила ладонь к губам и послала мне воздушный поцелуй. В моей руке была чашка, и, сделав глоток, я понял, что это — кофе, просто черный кофе.

Я повернулся на бок и прижался губами в легком поцелуе к щеке Рейн, перед тем как заставить себя подняться. Сегодня было много дел, которые я хотел бы непременно сделать, а если я буду лежать рядом с ней, то тогда все закончится тем, что я снова войду в нее. Но если я это сделаю, то утро будет просто потеряно.

За последние четыре дня я испытал неземное счастье, конечно, насколько я могу об этом судить. Мы нашли воду, которая ручейком просачивалась через щель в скале, но нам этого вполне хватило бы для поддержания существования. Вода из листьев в яме и из кокосов позволяла нам не ходить каждый день к скале, и нужно заметить, что вода из этих источников была немного свежее и лучше на вкус, потому что вода из ручья на скале отдавала запахом серы. Но Рейн пила ее без каких-либо жалоб, честно говоря, она никогда ни на что не жаловалась, только немного морщила нос. Я всегда держал в запасе пару чашек воды для Рейн и внимательно следил, чтобы она их выпивала. Рыбу и морепродукты было легко найти и поймать, и плюс ко всему кокосы добавляли к нашему рациону небольшое разнообразие.

Вся эта фигня по выживанию, конечно, имела большое значение для меня, но было важнее то, что происходило после захода солнца. У меня всегда был огромный сексуальный аппетит, но с Рейн все было по-другому, я уже испытывал удовольствие только от того, что она лежала рядом со мной клубочком и мирно спала. Мне было совершенно неважно, был ли у нас секс или нет, главное — она рядом. Я все еще трахал ее каждую ночь, но мне уже не казалось, что я просто трахаю ее. Я хотел ее на протяжении всего дня, один раз в день это происходило около края воды, когда она принимала свои обязательные ванны, что включало в себя и бритье в интимных местах. Я все еще продолжал убеждать ее, что ей мне необходимо делать это, потому что она не владеет так хорошо ножом, как я, но это был просто бред. Бритье приводило лишь к одному неизменному результату: она оказывалась на песке и выкрикивала мое имя, когда кончала. Она продолжала настаивать, что мы занимаемся любовью, а я говорил, что мы — трахаемся, потому что это ужасно ее злило, и наблюдать за ее милым личиком, когда она хмурится, очень здорово.

Я знал, что для нас это было занятие любовью. Я не мог объяснить, почему это было с ней по-другому, но это было определенно так. Даже когда я ее жестко трахал, это все еще было занятие любовью. Для меня в этом не было никакой разницы, но мое тело остро ощущало различия.

Между сексуальными марафонами на пляже и походами к источнику воды, я начал делать для нас хижину более пригодную для долгосрочного проживания, чем та, которую мы построили наскоро. Новая будет иметь пол — это первое, что я точно сделаю. Площадь пола составит около четырех метров, и он будет приподнят над землей, чтобы в хижине не было влажно, когда идет дождь. Почти целый день у меня ушел только на то, чтобы нарезать одинаковые по размеру стебли и затем скрутить лозу в веревки, чтобы связать их все вместе. Рейн наблюдала за моей работой около пары часов, пока не разобралась, как плести веревку, и стала помогать. Она все схватывала на лету, и это заставляло меня гордиться ею.

Рейн проснулась к тому моменту, когда я вернулся с небольшим завтраком из морепродуктов, она сидела около кромки воды и мылась морской водой и песком. Кстати, песок очень хорошо очищал грязь, Рейн даже сказала, что он намного лучше, чем все те пиллинг-средства, что покупала себе Линдсей за бешеные деньги. И естественно она была там без футболки, и я не смог ничего с собой поделать. Завтрак был забыт, когда я уложил ее на песок и сделал ее своей еще раз, пока утренние волны окатывали морской водой наши ноги.

— Мы проведем еще один день, валяя дурака? — захихикала Рейн

— Не сегодня,— сказал я, неохотно отстраняясь от нее и направляясь в воду, чтобы окунуться. — Мне нужно поискать еще что-нибудь из еды, чтобы разнообразить наш рацион. Так что сегодня я отправляюсь в поход. А ты хотела сегодня закончить плетение.

Мы шли рука об руку в направлении нашей хижины. Я нежно поцеловал Рейн в лоб, прежде чем отправиться на поиски съестного. Я взял полиэтиленовые пакеты с надувного плота, а так же купальник, ставший сетью, и засунул все это в карман шорт. Я напомнил Рейн, что ей нужно держаться подальше от солнца, потому что ее кожа все еще была сухой. Меня абсолютно не волновало, что она любила загорать, я опасался, что она обгорит. Мне пришлось предупредить ее еще раз, насколько может быть опасен солнечный ожог. Она закатила глаза и поклялась, что у нее не тот тип кожи, который быстро обгорает на солнце, что просто свело меня с ума, но хотя бы она пообещала, что будет держаться вблизи хижины. Она работала над плетением циновок, чтобы сидеть на них, и говорила, что хочет попытаться сделать еще тарелки.

— Скоро вернешься?

— Часа через три,— ответил я,— а может, и больше. С запада на восток я дошел примерно за пятьдесят минут. Думаю, с севера на юг можно добраться за час-полтора, сегодня я пойду в южном направлении. Вернусь как раз перед ужином.

— Здесь вполне достаточно рыбы,— Рейн кивком указала на сушильные стойки, которые я сделал. Находящиеся там филейные кусочки рыбьего мяса были нашей основной пищей.

— Да, поэтому я и собираюсь пойти поискать еще что-нибудь.

Я поцеловал ее еще раз в губы, заставляя себя отстраниться, прежде чем слишком разойдусь и не смогу оторваться от нее. Если бы я наклонился и поцеловал бы ее еще пару раз, то через пару минут мы бы уже были голыми на песке, и я никогда не принес бы ей какой-нибудь еды. Я особо не заботился о своем питании, но мне нужно думать о том, в чем она нуждается. Даже несмотря на то, что я взял ее на песке менее часа назад, я всегда, казалось, был готов на большее.

Тропический лес к югу от скалы был еще не исследованным мною, и я надеялся, что найду там что-нибудь съестное. Она, конечно, не говорила ничего, но было понятно, что она также устала от морепродуктов и кокосов, как и я. Нам необходима более разнообразная пища. Та еда, которую мы употребляли, была недостаточно питательна. Мы нуждались в том, чтобы наш рацион пополнился разнообразной растительной пищей, и я наделся, что смогу что-нибудь найти. Я шел по тропическому лесу, двигаясь на юг и делая метки на стволах деревьях, чтобы обозначить путь, по которому я следовал.

С первой находкой мне повезло довольно быстро, я отыскал сладкий миндаль. В нем содержались белки и жиры, так необходимые нам, но все же он был еще недостаточно созревшим. Через пару недель он будет на вкус гораздо лучше, но мы не могли ждать настолько долго, поэтому я набрал пару гостей. Чуть позже я нашел большое количество канны съедобной и выкопал пару луковиц. Из них можно было сделать пюре, перемешать с водой и сварить что-то наподобие овсянки, это вполне наполнит наш желудок. Здесь было их огромное количество. Мы нуждались в углеводах, поэтому я выкопал их побольше, затем направился глубже в тропики.

— О, черт, да!— закричал я практически во весь голос, напугав маленькую стайку разноцветных птиц, которые сидели на ветвях, словно на насестах, прямо над моей головой. Я практически остановил себя от фирменного жеста Джона Пола, когда он сгибал руку в локте, сжимал кулак и резко двигал ею вверх-вниз. Я быстро сделал последние пару шагов и упал на колени с лианой батат, покрытой светло-зелеными трехзубцовыми листьями, которые напомнили мне пики. Я провел рукой по толстому, колючему, извилистому стеблю и проследил место, где он уходил под землю, затем начал медленно рыть. Через несколько минут копания в мягком песке, я набрал целую охапку слаборазвитых клубней — тропический сладкий картофель.

Миндаль был отличной находкой, как и съедобные луковицы канны, но сладкий картофель будет замечательной вещью, которая спасет нас от того, что убивало моряков раньше, чем голод — цинги. В сладком картофеле полно витамина С. Я прямо сейчас ощущал себя таким зверски голодным. Даже простой мысли о чем-то кроме рыбы или мидий было достаточно, чтобы мой желудок начал урчать. Осмотрев близлежащую местность, я увидел более уникальные места местного пейзажа, которые в последующем облегчат мне поиск. В дополнение к этому, я пометил место, где нашел картофель — сломал пару ветвей в том месте, где был небольшой урожай этого растения. После я понял, что у нас не было надобности скрывать находку, потому что никаких соперников здесь нет, но это была моя привычка, так что я просто сделал это.

Я положил сладкий картофель, луковицы канны и сладкий миндаль в пакет и направился обратно на пляж. Я чувствовал, что немного взбудоражен мыслью о том, чтобы показать Рейн то, что я нашел. Было еще пару часов до захода солнца, так что времени хватало на то, чтобы почистить миндаль и помыть клубни картофеля. Мне было интересно, знает ли Рейн какой-нибудь способ как приготовить что-нибудь из этого. Я мог бы разжечь костер и нагреть воду. По крайней мере, мы не будем опять есть рыбу вечером. Мы сможем приготовить что-то, что больше похоже на настоящую еду, она улыбнется и будет счастлива, и я бы занялся с ней любовью на песке. Всего через пару дней я смогу заняться с ней сексом в нашей новой хижине. Возможно, это не будет похоже на дом. Ну как бы оно там не называлось, я очень хочу обеспечить ее настоящей едой и крепким кровом, чтобы заниматься любовью в нем как можно чаще.

Именно в тот момент я услышал ее крик.

Все мысли о еде и сексе испарились из головы, инстинкт взял верх надо мной

Я только что взошел на холм, который скрывал от моего взора пляж. Я услышал ее крик сразу, как посмотрел вниз с вершины холма. Я увидел Рейн, ее руки держал чернокожий парень в джинсах и простой белой футболке. Так же было еще трое, они окружили ее — смеясь и издеваясь над ней. Тот, который стоял перед ней, вытянул вперед руку, схватил подол ее футболки и задрал его вверх, обнажая ее грудь, а все остальные продолжили смеяться.

— Бастиан! — крик Рейн пронзил мой слух, мой разум, мое сердце. Я даже не почувствовал, как мои ноги начали двигаться, а руки бросили на землю все продукты; я просто внезапно бросился на песчаный берег, уже видя кровь на своих руках.

Я хотел убить каждого, кто прикоснулся к ней.

Полагаю, я не особо голоден после этого.