Вместо вступления

Эпоха надежд и крови

Гражданская война как-то очень скоро, уже через лет пятнадцать после своего окончания, превратилась в эпическую эпоху, с далекими от реальности легендами и мифическими героями. Более 80 лет, прошедшие с ее окончания, сделали свое дело, выдавив из жизни всех носителей реальной памяти о ней, превратив эту трагедию только в легендарный факт далекой истории. Истории, которая, кажется, и нас не касается… Советская мифология Гражданской войны строилась на простом конфликте КРАСНЫЕ — БЕЛЫЕ (что подразумевало еще и простую оценку «хорошие — плохие»), исключая наличие других цветов или полутонов. Но и белоэмигрантская мифология, не стремясь к анализу, также пыталась заземлить проблему на уровне «свои — чужие». Постсоветские историки поначалу метнулись к «деникинско-красновской» истории, думая в одночасье забыть о «своих»… И в результате — более 80 лет полуправды, искажений, недомолвок, умолчания и незнания.

До сих пор неизвестно даже приблизительное количество жертв Гражданской войны на просторах разлагающейся Российской империи. Можно только предположить, что число погибших и умерших в этой войне составило примерно 7 миллионов человек. Причем большинство жертв (65 %) приходится на погибших от эпидемий, болезней и голода (как солдат различных армий, так и в большинстве своем мирных обывателей), примерно 20 % жертв дали репрессии и террор, прежде всего относительно мирного (тылового) населения (примерно 1 миллион человек погибло от террора — красного, 160–180 тысяч человек — от террора белого и террора интервентов, 400 тысяч человек — от погромов, национально-повстанческого и бандитского террора. На долю погибших военных (непосредственно в ходе военных действий на фронтах) приходится около 10 % от общего числа жертв Гражданской войны… К этим невосполнимым для страны потерям необходимо добавить 3–4 миллиона эмигрантов, которые покинули пространство бывшей Российской империи, спасаясь от войны, репрессий, голода…

Из 7 миллионов жертв войны и ее последствий около половины приходится на Украину, где разыгрывались наиболее кровавые бои и распространялись наиболее ужасные эпидемии, где в городах и уездах 10–15 раз в течение Гражданской войны менялась власть. Именно украинский театр военных действий был постоянным, ведь с 1917 по 1922 год в Украине беспрерывно реками лилась кровь.

Украина притягивала развитой железнодорожной сетью и крупными морскими портами, огромными запасами угля, железной руды, продовольствия, нефти (Западная Украина). Ее промышленные гиганты военной промышленности — Екатеринослав (ныне Днепропетровск), Харьков и др. — обещали разрешение постоянных проблем с вооружением. Украина недаром оказалась в эпицентре Гражданской войны. Белые и красные искали в ней как житницу и кузницу, так и неисчерпаемый мобилизационный резерв — как офицерских кадров, так и пролетарской массы. Красные и белые рассматривали обладание Украиной как главный шаг для воссоздания своей империи: единой России, или всемирной Советской республики. Белые осенью 1919 года завязли в украинских просторах, так и не переварив этой непокорной территории, не получив от нее ожидаемых благ. Для красных именно через просторы Малороссии и особенно Галичины шел путь на, Варшаву, Будапешт и далее — на Берлин…

В результате Гражданской войны были разгромлены не только старая система, уклад жизни, традиции, страна, исчезли целые классы… Состояние Гражданской войны стало определяющим для Советских республик вплоть до войны Отечественной. Традиции этой войны утвердились в мирной жизни в виде нетерпимости, жестокости, подозрительности, командно-военных методов управления… Ветераны Гражданской, старые большевики (поколение, рожденное в 80–90-е годы XIX столетия, хоть и поредевшее в 1937 году) управляли страной вплоть до эпохи Брежнева.

А как хорошо все начиналось! Революционная весна 1917 года воспринималась как праздник, как весна освобожденного народа. Люди надеялись на чудо, на утверждение в новом обществе лозунгов Революции: «Свобода. Равенство. Братство!» Будущие жертвы шли рука об руку со своими будущими палачами. Именно с ними они надеялись построить новый мир. Великий князь Михаил Александрович (родной брат Николая Второго) вышагивал в первых рядах колонны революционного народа, с красным бантом на груди, чтобы через год с небольшим быть растерзанным этим самым народом. Где-то рядом, в толпе ликующего революционного народа находился и гетман Скоропадский…

Гражданская война обострила национальный вопрос, поставив под сомнение обещанную большевиками возможность «самоопределения наций, вплоть до полного отделения». Революционный энтузиазм, породивший мечты о независимой Украине, должен был показать свою силу и способность к борьбе. Европейский 40-миллионный народ, казалось, созрел для собственной государственности. Но на войне, как на войне… мечты, часто не связанные с реальностью, превращались в разочарования и трагедию.

Интересно, что ни белогвардейцы, ни французские интервенты не признавали право на само существование украинского народа, на существование украинской государственности, считая украинский народ лишь частью великой России. Красные с большими оговорками, но признали существование Украины (обязательно Советской) и украинцев, что и обусловило дальнейшее латентное развитие проекта «Украина».

«Двенадцать войн за Украину» — название конечно же, условное. Почему же двенадцать? Именно дюжину войн можно хронологически и логически связать с понятиями «Гражданская война» и «освободительное движение». Именно эти войны проходили на государственно определенной территории Украины. В книге рассматриваются военные конфликты, которые были порождены серьезными геополитическими, социальными, национальными противоречиями. Впервые такие противоречия появились с утверждением самого государства Украина (Украинская Народная Республика), когда феноменальное появление этого государства вызвало негодование красных и белых. К 1922 году была создана империя СССР, разгромлены все оппозиционные большевикам силы, выкорчеваны целые классы, ликвидированы фронты. Только в 1922 году было сломлено сопротивление украинского крестьянства и прекращена террором, голодом и нэпманскими посулами Великая крестьянская война в Украине.

Итак, декабрь 1917 года — это не только начало первой войны за Украину, но и начало крушения всех революционных завоеваний Великой революции в Российской империи, которая началась не в октябре, а в феврале 1917 года. Ведь уже в декабре того же года под сомнение были поставлены идеалы революции.

 

Глава первая

Первая война большевиков против Украинской Народной Республики (декабрь 1917 — февраль 1918)

Преддверие войны

Вихрь Февральской революции 1917 года привел в хаотическое движение огромные массы населения Российской империи, активизировал не только социальные, но и национальные требования и устремления народов, ее населяющих. На волне революционного энтузиазма и ощущения невиданной свободы, в марте 1917 года, в Киеве была создана межпартийная организация, которой суждено было сыграть важную роль в Гражданской войне, — Украинская Центральная Рада. Центральная Рада весной 1917 года стала выразителем еще не сформировавшихся стремлений украинской интеллигенции возглавить народное движение в Украине, стать политической элитой Украины. Рада стремилась оформить стихийное социальное движение масс в Украине, направить его в сторону создания государственности, в виде автономии в составе федеральной России. В Раду вошли представители украинских социалистических партий — украинских социал-демократов (УСДРП), украинских эсеров (УПСР), украинских социалистов-федералистов (УПСФ) — и ряда украинских общественных организаций. В июне 1917 года, после того как Центральная Рада пополнилась представителями рабочего, крестьянского, военного, студенческого съездов, было заявлено о том, что именно Центральная Рада является параллельной законодательной представительской властью всего украинского народа, выражая его особые социально-политические, национальные интересы.

Во главе Центральной Рады с марта 1917 по апрель 1918 года бессменно стоял известный украинский историк и демократический деятель Михаил Грушевский, главой, еще не созданной, исполнительной власти (властной вертикали) в украинских губерниях стремился стать руководитель Генерального секретариата (Совета министров) модный украинский писатель, драматург и революционер Владимир Винниченко. Несмотря на самопровозглашение автономии Украины, еще в июне 1917 года, этой автономии в действительности еще не существовало до конца октября 1917-го, так как реальную власть в так называемых Юго-Западных губерниях России удерживало Временное правительство Российской республики.

Только с падением Временного правительства в Петрограде открылись возможности перехода всей полноты власти в Украине в руки Центральной Рады. После неудавшегося большевистского восстания и вывода из Киева верных Временному правительству войск Центральная Рада смогла перехватить упавшую в ее руки власть и 7 ноября 1917 гот да провозгласить Украинскую Народную Республику (УНР) на территории восьми губерний: Киевской, Волынской, Подольской, Херсонской, Черниговской, Полтавской, Харьковской, Екатеринославской и уездов Северной Таврии. Независимость пока еще автономной Украинской республики придавало то, что ее руководство не признало результатов Октябрьской революции в России и стремилось не допустить повторения петроградских беспорядков в украинских губерниях.

С ноября 1917 года были прерваны государственные контакты между петроградским Советом Народных Комиссаров (СНК) и киевским автономным правительством, которое тогда декларировало свою автономию в составе несуществующей, эфемерной, свободной, демократической России. Центральная Рада заявила о своем полном неподчинении ленинскому правительству России и стремилась превратить Киев в центр создания новой Федерации республик России.

В ноябре 1917 года на политику УНР усилилось влияние молодого и амбициозного военного секретаря (министра) УНР журналиста и масона Симона Петлюры. Новое положение в крае, хаос, революционное насилие, вышедшее из берегов, внешние военные опасности определили военное решение многих проблем. Единственной реальной силой на просторах Восточной Европы стала армия, борьба за влияние на которую еще не была окончена. Поэтому пост главы военного ведомства УНР к середине ноября 1917 года стал ключевым.

Если в начале ноября 1917 года, сразу после провозглашения Украинской Народной Республики, отношение большевиков к Центральной Раде было выжидающим и лояльным, то к концу месяца, когда власть Ленина в Петрограде и Москве окончательно утвердилась, ленинский СНК перестал скрывать свою агрессивность и недовольство в отношении буржуазных сепаратистов. В двадцатых числах ноября стали распространяться слухи о том, что на Киев наступают эшелоны с солдатами, верными ленинскому Совету Народных Комиссаров, с целью разгромить Раду за неподчинение новой революционной власти Ленина. Но это было, пока еще, только предвидение…

Ленинское правительство было не на шутку раздражено решением руководства УНР объединить Юго-Западный и Румынский фронты в самостоятельный, не зависимый от большевиков Украинский фронт, войска которого подчинялись только приказам украинских властей (прежде всего Петлюры), назначением командующим Украинским фронтом явного контрреволюционера генерал-полковника Д. Щербачева. Новый хозяин Ставки Верховного главнокомандующего большевик Н. Крыленко требовал от властей УНР отказаться от самостоятельных решений и задерживать в Украине все военные казачьи части, которые продвигались с фронта домой, не пропуская их на мятежный Дон и Кубань, освободить для продвижения красных войск на Дон железные дороги Левобережной Украины и этим помочь покарать мятежный Дон. Но Петлюра отказался выполнять подобные требования чужого, не признанного Центральной Радой командования.

Конфликт между ленинским правительством и киевскими властями обострили события, произошедшие в ночь с 29 на 30 ноября 1917 года, когда была пресечена попытка большевиков захватить власть в Киеве. Киевский Военно-революционный комитет большевиков наметил вооруженное восстание против власти Центральной Рады на 30 ноября 1917 года, после предъявления ультиматума Центральной Раде с требованием добровольно передать власть большевикам. Но властям стали известны подробности плана восстания, дислокация военных частей, которые могут поддержать заговорщиков. Большевики, следуя заветам Ленина, надеялись захватить мосты через Днепр, «Арсенал», вокзал, телеграф… Их артиллерия должна была ударить по зданию Центральной Рады и скоплениям петлюровских войск. Большевики спешили, надеясь произвести переворот в Киеве до начала Всеукраинского съезда Советов, намереваясь подтвердить завоеванную власть решениями съезда Советов, который, в случае победы над Центральной Радой, уже гарантированно был бы большевистским (используя петроградский опыт октября 1917 года).

Ночью 29 ноября солдаты армии УНР (до 12 тысяч штыков) провели разоружение воинских частей, которые выражали свое желание принять участие в большевистском восстании. Были разоружены солдаты двух авиационных полков, понтонного и телеграфного батальонов, пяти артиллерийских батарей, Красная гвардия трех заводов и рабочих предместий — до 7 тысяч человек. Большевики в одночасье лишились целой армии, имеющей 10 батарей, 200 пулеметов, 2 броневика, 6 самолетов, 5 миллионов патронов. Разоруженных солдат «русского происхождения» (не проживающих на территории УНР) под охраной частей армии УНР отправили в эшелонах к российской границе (чему пленные солдаты были несказанно рады), а выявленные среди заговорщиков солдаты-украинцы немедленно демобилизовались.

Большевики тем временем выводили с Юго-Западного фронта надежные части для удара по Киеву с запада. Узнав, что на Киев, чтобы уничтожить Центральную Раду, направляются части фронтовиков революционного 2-го гвардейского корпуса, Петлюра приказал разобрать железнодорожное полотно, блокировать узловые станции, немедленно разоружать подозрительные воинские части. Решительный генерал УНР П. Скоропадский — командующий 1-м украинским корпусом, насчитывавшим 14 тысяч бойцов, был назначен командующим всеми войсками Правобережья Украины (до 20 тысяч бойцов, 77 пушек), прикрывавшими Киев от наступления 2-го армейского корпуса. Скоропадский сумел разоружить и разогнать деморализованные солдатские массы, устремившиеся к Киеву. Разоружение частей происходило одновременно в 10 городах Украины, еще в четырех городах по подозрению в заговоре были распущены местные Советы.

30 ноября — 1 декабря 1917 года Одессу потряс вооруженный конфликт, причиной которого явились провокационные слухи о разоружении Красной гвардии гайдамаками. 300 красногвардейцев заняли вокзал и захватили гараж войск УНР с 40 автомобилями. Красногвардейцы стремились поднять сербские войска, стоявшие в Одессе, против власти УНР, а также штурмом завладеть штабом военного округа. Военные моряки с крейсера «Алмаз», где находился штаб восстания, поддержав большевиков, попытались захватить здание Английского клуба — место заседания Одесской Украинской Рады. Для отражения выступления в центр города стягивались отряды гайдамаков.

В эти дни перестрелки между гайдамаками и красногвардейцами возникали в центральной части города, у вокзала и штаба округа. Но восставшим так и не удалось захватить стратегические объекты. Чтобы прекратить кровопролитие, были созданы «примирительный» Временный объединенный комитет Советов из трех представителей Одесского совета и трех представителей Одесской Украинской Рады и Временное революционное бюро из представителей Румчерода, штаба округа, Украинской Рады, комиссара Временного правительства. Вскоре войска УНР взяли под свой контроль все стратегические объекты Одессы, и конфликт, казалось, был исчерпан.

3 декабря войска генерала П. Скоропадского, заняв станции Шепетовка и Староконстантинов, разогнали большевистский Военно-революционный комитет 11-й армии и захватили в плен красного полковника командарма Егорова (будущего советского маршала). После этих событий украинским командующим огромного Юго-Западного фронта был назначен прапорщик Кудря.

Однако, несмотря на эти меры, напряжение в Киеве не спадало, профсоюзное Бюро Киева объявило о всеобщей забастовке, а Генеральный секретариат УНР, узнав о заговоре большевиков против республики, впервые назвал большевиков врагами Украины. После провала плана вооруженного восстания в Киеве ленинское правительство решило действовать путем внешнего и внутреннего давления на Центральную Раду. 4 декабря 1917 года Центральная Рада получила от ленинского правительства жесткий ультиматум, в котором от нее под угрозой войны требовалось: прекратить «дезорганизацию общего фронта», прекратить «пропускать эшелоны с казаками на Дон через Украину», прекратить «разоружение советских полков и рабочей Красной гвардии в Украине и возвратить им немедленно оружие», обязаться «оказывать содействие революционным войскам в деле борьбы с контрреволюционным кадетско-калединским восстанием». За невыполнение этих требований или при отсутствии утвердительного ответа на них в течение 48 часов ленинское правительство угрожало, что «…будет считать Раду в состоянии открытой войны против советской власти в Украине и в России» (войну «обещали» уже с 6 декабря 1917 г.).

Центральная Рада отмела эти обвинения и поставила свои условия: признание УНР, невмешательство в ее внутренние дела и в дела Украинского фронта, разрешение выезда украинизированных войск в Украину, разделение финансов бывшей империи, участие УНР в общих переговорах о мире.

5 декабря 1917 года на заседании ленинского СНК было решено «считать Раду в состоянии войны с нами». В этот же день большевик Владимир Антонов-Овсеенко был назначен главкомом войск «для борьбы против Центральной Рады и Каледина», а у границ с УНР стали концентрироваться красные войска. Командующего Украинским фронтом генерала Щербачева красные объявили вне закона.

7 декабря 1917 года последовал новый ультиматум ленинского СНК, в котором «кремлевские хитрецы» хотя формально и признали право каждого народа на самоопределение, но не признали существование самой Украинской Народной Республики во главе с Центральной Радой, заявив, что переговоры о признании могут начаться только после немедленного отказа от «…какой бы то ни было поддержки калединского мятежа». Этот ультиматум был оставлен руководством Украины без ответа, и вопрос о войне и мире на некоторое время повис в воздухе. Но Ленин не забывал об Украине; было принято решение подготавливать военную акцию в глубочайшей тайне; для «удобства» вторгающейся армии необходимо было начать военные действия без объявления войны.

Появление первого ультиматума было приурочено к открытию Всеукраинского съезда Советов… От ультиматума ленинский СНК ожидал определенного агитационного эффекта. У большевиков оставалась надежда на мирное перетекание власти в их руки, путем провозглашения недоверия Центральной Раде Всеукраинским съездом Советов. Его готовили большевики и постарались разработать квоты делегирования так, чтобы иметь 100 %-ную победу на съезде и «законным» образом, путем голосования, отстранить Центральную Раду от власти. Но план не удался… Съезд проходил 4–6 декабря 1917 года в Киеве. Победа Центральной Рады на съезде объясняется тем, что на съезд прибыли оперативно (без приглашения большевистского оргкомитета съезда) 670 делегатов от «Селянской спилки» (Крестьянского союза) и 905 делегатов от украинского войска. Они подавили большевиков своей численностью, сами выписали себе мандаты делегатов, после чего делегаты-большевики оказались в меньшинстве, имея только 125 голосов своих делегатов. Поняв, что дело проиграно, они покинули съезд, и большинство их делегатов уехало в пролетарский Харьков.

Военный министр УНР Петлюра сделал на съезде сенсационное заявление: «На нас готовится поход! Мы ощутили, что нам, украинским демократам, в спину кто-то готовит нож… Большевики концентрируют свое войско для разгрома Украинской республики… Первые эшелоны из Гомеля подходят к Бахмачу!» Действительно, в районе Брянск — Белгород на границе с УНР большевики собирали крупные военные силы, а минский отряд большевика Берзина уже двигался по железной дороге к Харькову…

Первый вооруженный конфликт частей, верных УНР, с частями Советской России произошел по причине отказа украинских войск пропускать через узловую железнодорожную станцию Бахмач отряд Берзина и Вацетиса (3 полка и артдивизион), который надеялся проскочить через украинскую территорию и ударить в тыл белоказакам. Натолкнувшись на решительное вооруженное сопротивление, красные вынуждены были повернуть обратно… Всеукраинский съезд Советов вынес резолюцию: считать ультиматум СНК покушением на УНР. Съезд решил приложить все усилия, чтобы не допустить войны между Украиной и Россией.

В первых числах декабря 1917 года красный главком Крыленко обратился к фронтовикам с заявлением о том, что ленинский СНК будет бороться «за независимую Украинскую республику… где власть будет в руках Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». С Радой, по мнению Крыленко, нужно было решительно покончить: «…снять войска с фронта, захватить железнодорожные станции и разгромить контрреволюционное гнездо». Во исполнение приказов Крыленко на Смоленщине и в Белоруссии было разоружено до 6 тысяч украинизированных солдат, двигавшихся в Украину. В ответ на эти действия Петлюра призвал украинизированные части Северного фронта остановить советские отряды, направляющиеся в Украину. Это был невыполнимый приказ, ведь украинизированные войска под Петроградом были разобщены и не могли оказать серьезного сопротивления красным. Воззвание Петлюры к воинам-украинцам, призывавшее не выполнять приказы ленинского СНК, только подстегнуло Советское правительство к решительным действиям. Петлюра обратился к Крыленко с протестом против арестов украинских солдатских Советов, ультимативно потребовав освободить арестованных, угрожая ответить на насилие СНК.

Ленинское правительство беспокоила активная внешнеполитическая деятельность Центральной Рады по формированию нового общероссийского федерального центра власти, возможность создания альтернативного Всероссийского правительства — центра борьбы против «октябрьских» комиссаров, вероятность переноса Всероссийского Учредительного собрания в Киев. Исторически и политически Киев подходил для роли столицы антибольшевистской демократической федерации, а Центральная Рада уже начала переговоры с федеральным правительством Дона, которое провозгласило область Войска Донского территорией, не зависимой, от ленинского СНК. В конце ноября 1917 года Центральная Рада обратилась к представителям правительств казачьих автономий, к правительствам: Молдавии, Башкирии, Крыма, Кавказа, Сибири, предлагая им вступить в переговоры о создании федерального центра новой Всероссийской Федеративной республики.

7 декабря 1917 года большевикам (в частности будущему советскому премьеру Украины Евгении Бош) удалось вновь сагитировать солдат 2-го гвардейского корпуса на поход с фронта на Киев… Однако восставшие солдаты смогли дойти с боями только от станции Жмеринка до окраин Винницы. К 15 декабря восставшие фронтовые части были оттеснены к Жмеринке силами двух полков УНР. Новый Военно-революционный комитет оказался деморализован поражением под Винницей… До конца декабря 1917 года на Подолии и Волыни установилось общее затишье. В начале декабря солдатская вольница лишилась своего руководящего ядра — по приказу Петлюры были арестованы большевистские ревкомы Румынского и Юго-Западного фронтов, революционные штабы нескольких армий. Корпус Скоропадского и отряды вольных казаков разоружили эшелоны подозрительных солдат в районе станций Казатин — Белая Церковь.

Премьер УНР Винниченко считал, что Петлюра виновен в конфликте с ленинским СНК и что его отставка с поста военного министра позволит избежать войны между Украинской республикой и Советской Россией. Винниченко выступал за замену профессиональной армии народной милицией, что ослабляло бы позицию Петлюры. Петлюра же стоял за сохранение старой армии и создание регулярных воинских частей, выступая за большую армию, способную сражаться на германском и большевистском фронтах. Он ратовал за сохранение в новой украинской армии принципа единоначалия, а также старых царских офицеров.

Петлюра разрешил выезд из Украины вооруженным российским казакам, офицерам, юнкерам — «на Дон! К Корнилову! К Каледину!» Антонов-Овсеенко писал: «Через Полтаву и дальше на Лозовую шло густое движение казачьих эшелонов… Надо было во что бы то ни стало преградить поскорее этот поток». В киевских газетах была опубликована статья Сталина «К украинцам тыла и фронта», в которой большевистский лидер прямо указывал на Петлюру как на главного виновника конфликта между УНР и Советской Россией, утверждая, что Петлюра разваливал фронт, «…став созывать в своих приказах в Украину все украинские части с фронтов», что по его приказу советские войска в Киеве подверглись нападению и были разоружены, что Петлюра не пропускал через Украину революционные отряды против Каледина. Винниченко стал настаивать на немедленном разоружении казачьих эшелонов, проезжавших по Украине. Петлюра утверждал, что порывать связи с российскими казаками «нам не выгодно». В казачьих частях, на фронте и в тылу он надеялся обрести опору в борьбе с большевиками. Центральная Рада, проводя политику формирования «Свободной федерации народов», поддержала федерализм казацких территорий. Конфликт между централистами большевиками и сепаратистской Центральной Радой, коренившийся в идеологических, социально-политических, экономических, исторических противоречиях, был неизбежен.

Пролетарский Харьков, в который с 6 декабря 1917 года начали просачиваться красные отряды из России, был избран базой для наступления против петлюровцев. К 15 декабря киевским политикам стало ясно, что главной угрозой для существования их власти стали события в Харькове. Во-первых, здесь, нарушая провозглашенную самостоятельность Украины, стали концентрироваться, без всякого согласия на то Центральной Рады, советские войска из красной России. Сначала было заявлено, что приход этих войск в Украину вызван только необходимостью продвижения по украинской железной дороге советских войск, направляющихся против мятежного Дона. Украинские власти успокаивались заверениями о том, что советскими частями временно используется только железная дорога Украины для нанесения неожиданного удара в тыл мятежным белоказакам.

Но части советских войск, которые окопались в Харькове, и не думали всеми силами следовать на Дон. 8 декабря в Харьков прибыли красные отряды под началом фон Сиверса и матроса Ховрина из 1600 человек при 6 орудиях, 3 броневиках, ас 11 по 16 декабря — еще до пяти тысяч солдат из Петрограда, Москвы, Твери во главе с командующим Антоновым-Овсеенко и его заместителем полковником Муравьевым. Кроме того, в Харькове находились три тысячи красногвардейцев и пробольшевистски настроенных солдат старой армии, которые были готовы к борьбе против Киева.

Позднее Антонов-Овсеенко в своих воспоминаниях укажет, что отряд Сиверса и матросы-балтийцы Ховрина в Харькове разложились, пьянствуют, терроризируя население расстрелами, производя реквизиции, а штаб революционных отрядов превратился в судилище, где судьи «считали всякого белоручку достойным истребления». В Харькове в те дни действительно установилась полная анархия, причем даже местные большевики и Харьковская городская дума настоятельно требовали вывести буйные красные отряды из города. Уже 10 декабря прибывшие из Советской России войска провели в Харькове мини-переворот, арестовав украинского коменданта города, члена Войсковой Украинской Рады, захватив броневики войск УНР, установив в городе двоевластие.

Сначала Антонов-Овсеенко (прибыл в Харьков 11 декабря 1917 г.), сосредоточившись на борьбе с Доном, вел по отношению к УНР политику пассивного противостояния и не рассчитывал на быстрое наступление на Киев. Большой опасностью казались белоказаки… Вплоть до 4 января 1918 года Антонов-Овсеенко сдерживал «горячие головы», призывающие к немедленному походу на Киев: «Главный враг — Каледин. Все силы надо направить против него».

В Харькове из-под ареста были отпущены украинские администраторы, с местным украинским гарнизоном был достигнут нейтралитет. Очевидно, в декабре 1917 года ленинское правительство еще не было готово к полномасштабной войне против УНР. Причиной тому были переоценка реальных сил УНР, нестабильность в Петрограде, неподготовленность восстания в Киеве и других городах Украины, война против белоказаков…

СНК по примеру Временного правительства считал, что территорию автономной Украины составляют только пять губерний (исключая из УНР Харьковскую, Херсонскую, Екатеринославскую губернии и Северную Таврию). Поэтому СНК делал вид, что не считает военные действия в районах Харьковской и Екатеринославской губерний грубым вмешательством во внутренние дела УНР и что эти действия не являются войной против УНР. Центральная Рада, подыгрывая СНК, предпочитала каким-либо действиям губительную тактику умалчивания. Кроме того, в Харькове 12–13 декабря 1917 года была создана новая пролетарская власть Советской Украины, которую провозгласили уехавшие с киевского съезда Советов большевики и депутаты съезда Советов Донецкого и Криворожского бассейнов. Представители Донецко-Криворожского края, в большинстве своем большевики, поначалу не хотели даже признавать, что живут в Украине, считая свой край исключительно частью России. Но киевские «товарищи», пообещав автономию Дон-Кривбасса, все же уговорили своих однопартийцев пойти на провозглашение фантома — Советской Украины. Съезд в Харькове объявил себя единственной законной властью на всей территории Украины. Советская Украина рассматривалась тогда местными и российскими большевиками только как федеративная часть Советской России.

Признание ленинским СНК нового правительства Советской Украины автоматически подталкивало Советскую Россию к войне с не признанным Лениным киевским правительством. К тому же харьковский съезд объявил «решительную борьбу гибельной для рабоче-крестьянских масс политике Центральной Рады». Ведь в Харькове создалось свое, большевистское правительство Советской Украины — Народный секретариат во главе с большевичкой Евгенией Бош и еще 11 народными секретарями — советскими министрами. Из 12 секретарей 10 были местными кадрами, двое — российскими, но для населения Украины ни один из красных секретарей не был известен. В резолюции харьковского съезда говорилось, что вся полнота власти переходит к ЦИК, созданному из депутатов съезда (в нем оказалось 36 большевиков, 4 эсера, 1 меньшевик). Новая красная власть имела некоторое влияние на отряды Красной гвардии в городах Украины, насчитывающие до 40 тысяч бойцов. Провозглашение новой власти в Украине ошеломило лидеров Центральной Рады. Они ясно отдавали себе отчет в том, что новые конкуренты — серьезная сила, ведь за харьковским правительством стояла «ленинская интрига». Они понимали, что теперь воевать придется не столько с красногвардейскими отрядами Харькова, сколько с сильным воинством Антонова-Овсеенко.

С первых дней революции флот стал главной ударной силой на Юге России. Сводные отряды моряков принимали самое деятельное участие в установлении советской власти. Осенью 1917 года флот (командующий — контр-адмирал А. В. Немитц) насчитывал в своем составе 9 линкоров, 3 крейсера, 23 эсминца, 4 миноносца, 15 подлодок, 8 минных и 5 сетевых заградителей, 39 тральщиков, 7 гидроавиатранспортов и плавбаз гидроавиации, 22 посыльных судна, 32 сторожевых катера, 34 вооруженных транспорта, 8 гидрографических судов, 113 транспортов, госпитальное судно, 5 ледоколов, 2 спасательных судна, транспорт-мастерскую, до 70 портовых судов и блокшивов. Воздушная дивизия имела 112 самолетов, береговая оборона — 158 орудий калибром 57–305 мм. Отряд речных сил Дуная имел подлодку, 22 канлодки, заградитель, тральщик, 6 посыльных судов. Личный состав флота насчитывал до 600 офицеров, свыше 14 тысяч унтер-офицеров и матросов (согласно выборам в Учредительное собрание, ноябрь 1917 года, в списках флота значилось 52 629 человек). Результаты выборов в Учредительное собрание по Черноморскому флоту: 42,3 % — эсеры, 20,5 % — большевики (по Балтийскому флоту: 58,0 % — большевики). 12 ноября 1917 года из Севастополя вышла флотилия в составе эсминца «Капитан Сакен», двух тральщиков, нескольких мелких суден и десантного отряда с заходами в Керчь, Бердянск, Мариуполь. 16 декабря произошел большевистский переворот в Севастополе. Отряд А. В. Полупанова с бронепоездом принимал участие в боях с войсками Украинской Рады. 2–15 января 1918 года — установление советской власти моряками в Феодосии, Керчи, Ялте, Евпатории, Симферополе. 22 января Севастопольский ВРК преобразован в областной ВРК с участием представителей Одессы, Бердянска, Мариуполя. Севастополь становится одним из центров советской власти в Северном Причерноморье. 15–17 января идут бои в Одессе. Участвовали линкоры «Ростислав», «Синоп», крейсер «Алмаз», эсминцы «Зоркий», «Звонкий», «Завидный». Численность отрядов революционных моряков составляла от нескольких сотен до двух с половиной тысяч человек, вооруженных артиллерией и пулеметами. В отдельных случаях в составе отряда имелся бронепоезд. Обстоятельства, связанные с малочисленностью вооруженных сил противоборствующих сторон, создавали для небольших мобильных отрядов моряков невиданные возможности. Отряды моряков в 200–300 бойцов могли силой навязывать идеалы революции целым уездам и крупным городам.

Война красных против желто-блакитных

С 12 декабря 1917 года Петлюра начал переводить украинские части на восток Украины, чтобы взять под охрану важнейшие железнодорожные узлы: Лозовую, Синельникове, Ясиноватую, Александровск, надеясь сохранить связь с Доном как с возможным стратегическим союзником в войне против большевиков. Узнав о подобных демаршах, большевики встревожились и начали активно действовать. Планы действий красных были таковы: «Оборонительная позиция со стороны Полтавы; захват узловых станций Лозовая, Синельниково, что обеспечивает невозможность провоза враждебных эшелонов с запада и путь на Донецкий бассейн; немедленное вооружение рабочих бассейна…» Вскоре, к этому плану добавилась необходимость «…захвата Александровска (ныне Запорожье — Авт.), как последнего узлового пункта, связывающего Раду с Калединым, и закрепление советской власти в Екатеринославе». Антонов-Овсеенко позднее вспоминал: «У нас было продолжительное совещание, в котором участвовали Антонов, Муравьев и Муралов… Были разложены карты на полу, и мы лазили по полу целыми днями. Мы выработали планы действий против калединских войск, а также против Центральной Рады». Этот план поначалу не предполагал широкой войны против Украинской республики, похода на Киев, ликвидации Центральной Рады.

Уже 13 декабря 1917 года произошло нападение войск Антонова-Овсеенко (отряд Руднева) на станцию Лозовая, которая являлась важнейшим железнодорожным узлом, связывающим Центр Украины с Доном и Донбассом. И хотя Лозовая была тогда легко отбита республиканскими войсками, становились очевидными цели экспедиции войск Антонова-Овсеенко. Эта открытая военная акция советских войск знаменовала начало длительной войны. В тот же день на станции Люботин красными были разоружены два эшелона украинизированных воинских частей. 15 декабря красный отряд Ховрина провел рейд из Харькова в Чугуев, захватил городок и разгромил местное юнкерское училище, юнкера которого не скрывали своей враждебности к большевикам.

Создатель «батальонов смерти» левый эсер Михаил Муравьев был назначен командующим советскими частями, наступавшими на главном направлении кампании Полтава — Киев. Под Киевом армия Муравьева насчитывала около семи тысяч штыков, 26 пушек, 3 броневика и 2 бронепоезда. Наступление главной колонны Муравьева поддерживали следующие за ним в эшелонах малочисленные «армии» Егорова от станции Лозовая на Киев и Знаменского (Московский отряд особого назначения) от станции Ворожба.

На заседании правительства УНР 15 декабря 1917 года речь уже шла о неподготовленности Украины к отпору наступлению советских российских войск. Винниченко не верил в реальность полномасштабной войны и предложил сначала «…спросить Совет Народных Комиссаров, воюет он или нет… потребовать прекратить военные действия в Украине, отозвать из Украины российское войско…» Секретари-министры УНР думали обезопасить Киев, разобрав железные дороги и отрезав Украину от России, договориться с железнодорожниками не пропускать советские войска или — провозгласить военное положение и начать решительную борьбу против большевиков. Петлюра предлагал частям УНР немедленно наступать на Харьков, уверяя министров, что даже небольшими силами вызванных с фронта украинских частей возможно взять Харьков — оплот большевизма и охранять восточные границы Украины. Петлюра собирался создать небольшие мобильные части из оставшегося состава старых разложившихся дивизий для использования их по линии железных дорог. Фактически он огласил план «эшелонной» войны; именно такой план параллельно разрабатывал в Харькове его враг — начштаба советских войск Муравьев. «Эшелонная» война предполагала быстрое продвижение войск в эшелонах по железным дорогам в глубь территории противника, при полном отсутствии Линии фронта и без объявления войны. «Эшелонный» характер войны был обусловлен отсутствием фронтов, малочисленностью враждебных армий и общей анархией в тылах противников.

С середины ноября 1917 года представители Антанты стали проявлять открытые «союзнические чувства» к Украине, и это вселяло в руководство УНР надежды на преодоление конфликта с Советской Россией. Тогда лидерам УНР казалось, что Антанта дипломатическим, финансовым и военным путями отстоит УНР от посягательства извне. Зная, что надежных частей у Украинской республики наберется не более 30 тысяч штыков и сабель, Петлюра заявлял французам, что только на германском фронте Генеральный секретариат контролирует до 400 тысяч солдат. И союзники надеялись на то, что «невиданное» украинское войско сможет сдерживать немцев на Восточном фронте. От представителей Антанты Петлюра надеялся получить «добро» и на использование против большевиков, стоящих в украинских землях, войск из «иностранных подданных», которые формировались под контролем и на деньги Антанты: чехословацкого корпуса, польских и сербских частей (общей численностью до 70 тысяч штыков).

13 декабря 1917 года командование чехословацкого корпуса согласилось служить Украине, но только на немецком фронте, при условии полного финансирования корпуса правительством УНР и сохранения проантантовской направленности во внешней политике УНР. Но от украинизированной армии, армии, проведшей в сырых окопах и кормившей вшей 40 долгих месяцев, было уже мало толку. Октябрьская революция вконец подорвала дисциплину, а с ноября 1917 года армия ускоренно самодемобилизовалась, распадаясь на глазах. Уставшие солдаты расходились по домам. Петлюра позже говорил о миллионе украинских штыков, которые растаяли словно снег в декабре 1917 года. Центральная Рада не контролировала целые регионы республики, а села и небольшие города Украины стали ареной не только классовой борьбы, но и погромов, бандитизма…

За помощью в деле обороны УНР лидеры Центральной Рады обратились и к русским солдатам и офицерам, которые признали Центральную Раду. В отношении к российским частям, не желавшим служить УНР, проводилась политика немедленного, насильственного вывоза подобных частей с территории УНР.

Генеральный секретариат УНР вместо решительных действий по защите своей территории создает еще одну совсем не работоспособную управленческую структуру — Особый комитет — Коллегию по обороне Украины. А 18 декабря 1917 года решением Генерального секретариата и Центральной Рады Петлюра был отправлен в отставку с поста военного министра и выведен из состава Генерального секретариата по причине превышения полномочий, а место его унаследовал Николай Порш (ранее министр труда). Порш считался почти большевиком, и такой выбор объяснялся ожиданием компромиссов. Винниченко приказал реорганизовать «сердюцкие» полки, опасаясь, что сердюки могут произвести «переворот в пользу Петлюры». Эти полки потеряли свою боеспособность, превратившись в обыкновенные пехотные полки с полковыми комитетами.

Силы врагов Центральной Рады в Украине были значительными даже без прихода в Украину войск Антонова-Овсеенко. Отряды местной Красной гвардии в городах и рабочих поселках Украины на декабрь 1917 года составляли примерно 40 тысяч штыков (половина из них в Екатеринославской губернии), к этому нужно прибавить еще более 50 тысяч солдат фронтовых войск и гарнизонов, распропагандированных большевиками.

Новый бой за стратегическую станцию Лозовая 16 декабря 1917 года привел к захвату станции отрядом большевиков. На следующий день 200 солдат республиканского полка отбили станцию, однако вечером 17 декабря Лозовая окончательно закрепляется за красными силами отряда Егорова в 1360 человек при 3 орудиях и бронепоезде. Тогда же был отдан приказ Антонова-Овсеенко — «после захвата Лозовой наступать в направлении Екатеринослава, Александровска, Славянска, наладить связь для совместных военных действий с красногвардейцами Екатеринослава, Александровска, Донбасса». Уже 18–22 декабря, продвигаясь по железнодорожным магистралям, советские войска захватили Павлоград (после непродолжительного боя с отрядом петлюровцев, которые вынуждены были капитулировать), станцию Синельниково, Змиев, Купянск (после боя с отрядом петлюровцев), Изюм и практически всю левобережную часть Юга Украины. Некоторые успехи украинских войск наблюдались в декабре 1917 года, при обороне Александровска от красных матросов и анархистов Махно и Никифоровой, в боях на Правобережной Украине.

Полной неожиданностью для Центральной Рады было заявление СНК Советской России (от 21 декабря 1917 г.) о согласии вступить в переговоры о перемирии с правительством УНР. Украинские секретари решили отправить немедленный ответ СНК о перемирии при условии признания УНР и Центральной Рады и вывода советских российских войск с территории Украины. Но ответа на свои предложения они так и не дождались…

На Правобережье Украины красные отряды бывшего 2-го гвардейского корпуса начали новое наступление от Жмеринки на восток, с целью захватить Винницу, где располагались войска и администрация УНР. Петлюра срочно направил под Винницу части 2-й дивизии корпуса Скоропадского. В местечке Браилов 15 декабря отдельные части мятежных красных солдат были разоружены, а в тыл Второму красному корпусу ударили полки УНР. Деморализованные, небоеспособные сопротивляться, войска большевиков вынуждены были отступить в Жмеринку и на десять дней отказаться от новых решительных действий. Но 24 декабря Скоропадский покинул командование украинского корпуса. Эта отставка углубила демобилизацию, анархию и хаос в украинских войсках Правобережья и свела все усилия республиканцев на нет.

23 декабря из Киева в Бахмач для обороны Черниговской железной дороги было выслано 500 юнкеров при одной пушке и 16 пулеметах. Эти силы были явно недостаточны для обороны государства, и их прибытие на восточную границу Украины говорило только о слабости Центральной Рады.

23 декабря 1917 года военный министр УНР Порш заявлял, что не надо вступать ни в какие переговоры с ленинским СНК, потому что опасность из Харькова преодолима — «…с Западного фронта движется хорошо сбитая украинская армия в 100 тысяч…», а «…до 15 января есть полная надежда выбить большевиков из Украины». Это был обман, так как никакой украинской армии на Западном фронте не было. Правительству УНР удалось дождаться только прибытия отдельных частей 10-го корпуса с Румынского фронта, которые в начале января 1918 года выбили красногвардейцев из Кременчуга, но наступать дальше на Полтаву у этих частей уже не было сил. Солдаты разбегались по домам, а части после переезда с фронта в Центральную Украину моментально прекращали свое существование.

24 декабря левые революционеры (большевики и анархисты) решили «попробовать» украинскую оборону промышленного города Александровск. Матросский отряд, прибывший из Крыма (командир матрос А. Мокроусов), подбил местных красногвардейцев на совместное выступление. Бои в городе проходили в течение трех дней, причем два полка УНР выступили против красных в союзе с донскими казаками, которые двигались с боями на восток — домой. Восстание было разгромлено, а матросский отряд вынужден был вернуться в Крым. Но 2 января 1918 года части Антонова-Овсеенко, анархисты и красногвардейцы смогли достаточно легко захватить Александровск.

26–27 декабря красные войска Антонова-Овсеенко захватили крупнейшие промышленные центры Луганск и Мариуполь. В ночь на 28 декабря в Харькове местные красногвардейские формирования неожиданно разоружили два полка УНР (2700 штыков), которые вот уже 20 дней пытались сохранять двоевластие (УНР и большевиков) в городе. Разоруженные солдаты УНР были распущены по домам, а 300 солдат, которые пожелали примкнуть к социалистической революции, были зачислены в штат советской армии как самостоятельное подразделение — полк «червоного козацтва» (красного казачества). Командиру одного из полков УНР Емельяну Волоху с несколькими командирами украинского полка удалось скрыться из Харькова, чтобы сыграть в «украинских войнах», свою, далеко не последнюю роль.

В конце декабря 1917 года произошло организованное большевиками восстание рабочих в Екатеринославе. В городе находилось 3,5 тысячи рабочих — красногвардейцев (вооруженных оружием, присланным из Советской России) и солдат, симпатизирующих большевикам, в то время как Центральная Рада могла опереться в городе только на 1500 надежных штыков. 26 декабря местные красногвардейцы хитростью захватили у республиканских солдат броневик и спрятали его на одном из заводов. Именно этот инцидент стал причиной упорных уличных боев в Екатеринославе 27–28 декабря. 28 декабря в Екатеринослав по железной дороге от Синельниково прибыл красный бронепоезд и эшелон с харьковскими и московскими красногвардейцами (отряд Егорова в 1500 бойцов), что и решило исход битвы за город в пользу большевиков. 29 декабря войска УНР в Екатеринославе капитулировали… Потерей губернского центра Екатеринослава началось отпадение Юга Украины от УНР. Однако на предложение развивать наступление на запад от Екатеринослава, в глубь Центральной Украины (на Знаменку), Антонов-Овсеенко отмахнулся, направив отряды, которые участвовали в штурме Екатеринослава, на восток, против Каледина. Екатеринослав был нужен Антонову-Овсеенко как важнейший железнодорожный узел, обладание которым давало возможность частично перекрыть движение казацких эшелонов с фронта на мятежный Дон.

30 декабря 1917 года ленинский СНК, оправдывая свои действия в Украине, заявил в ноте УНР, что «…прямая или косвенная поддержка Радой калединцев является для нас безусловным основанием для военных действий против Рады… и возлагает на Раду всю ответственность за продолжение Гражданской войны…»

Генеральный секретариат УНР не отреагировал на прямые военные действия и предпочел отмолчаться. Уклонение от ответов на ультиматум большевиков порождало полную неясность в вопросе обороны. Части УНР были дезориентированы, не знали о реальном положении дел, не знали, давать ли отпор большевикам, или придерживаться нейтралитета, а то и идти на разоружение, капитуляцию. Неопределенность положения приводила К тому, что ряд республиканских частей, не имея приказов из Киева, разоружались по первому решительному требованию командования большевиков. Неминуемость войны против Советской России, реальная опасность полной потери суверенитета подталкивали украинских автономистов и федералистов к необходимости провозглашения полной независимости Украины. «Молодые» из партии украинских эсеров (УПСР) — самой влиятельной в Центральной Раде требовали немедленной независимости, немедленного мира «с германцем», немедленной социализации земли, немедленной конфискации капиталов, немедленной отставки министров — социал-демократов.

Лидер эсеров Вячеслав Голубович — глава украинской миссии на переговорах с немцами, вернувшись из Бреста, уговаривал Центральную Раду пойти на немедленный мир с германским блоком и огласить независимость. Он убеждал, что немецко-австрийский альянс отдаст независимой Украине часть оккупированной немецкими войсками Волыни, районы Холмщины и Подляшья (спорные между Польшей и Украиной земли, которые сейчас принадлежат Польше), решит болезненный вопрос принадлежности Га-личины, окажет финансовую, дипломатическую и военную поддержку УНР. Часть политиков Центральной Рады склонялась к провозглашению полной независимости УНР как к мере вынужденной, которая способна остановить наступление большевиков только одним эффектом суверенитета. В то же время с провозглашением независимости появлялась надежда разыграть карту неучастия независимой Украины в мировой войне, заявив, что «независимая Украина войны в 1914 году не оповещала и поэтому не будет ее продолжать».

27 декабря 1917 года красные солдаты-фронтовики, которые уже стали хозяевами Луцка и его окрестностей, захватывают город Ровно, где спешно создают свой новый революционный центр — советский штаб Юго-Западного фронта. Но 150 солдат УНР из отряда прапорщика Куща 31 декабря 1917 года захватили Ровно и арестовали самозванный штаб.

Новая нота российского СНК от 30 декабря 1917 года была оставлена без ответа Центральной Рады, несмотря на фактическое продолжение войны и потерю больших территорий Украины. Центральная Рада как бы успокоилась после потери Харьковщины и Екатеринославщины, она надеялась, что в глубь исконной Украины советские войска продвигаться не будут. В тот же день красный отряд Берзина ударил по станции Дочь (Черниговская губерния) и попытался проникнуть в УНР с севера, но украинские юнкера этот наскок отбили. 1–2 января 1918 года большевики с боями заняли городок Купянск и станцию Синельникове

Военный министр Порш за две недели кризиса не издал вразумительных приказов относительно обороны территории Украины и сопротивления красному наступлению. Ему недоставало твердой воли, решимости, элементарных военных знаний и опыта, не был он ознакомлен и с ситуацией в «горячих точках». Порш показал неспособность управлять войсками. В первом же его докладе слышалась паника: «…армии у нас нет… она разваливается и спешит домой». Главной заботой Порша стала несвоевременная организация новой армии УНР на добровольной, платной основе. Он считал, что для этого достаточно вывести штабы с фронта и сберечь их как «командный кадр новой армии», и уже через два месяца на основе этих штабов возможно появление дееспособной армии в 100 тысяч бойцов. Но история не отмерила Центральной Раде двух спокойных месяцев.

Петлюра, отстраненный от власти над армией, решает самостоятельно сформировать в Киеве особое боевое добровольческое военное подразделение — Гайдамацкий кош Слободской Украины. Слободским кош назывался потому, что большевики к этому времени уже заняли всю Слободскую Украину (историческое название Харьковской губернии), и кош ставил своей целью вернуть эту утраченную в боях с большевиками территорию. Поначалу был создан (на деньги французской миссии) только Первый курень красных гайдамаков из 170–180 добровольцев.

2 января 1918 года Генеральный секретариат УНР был вынужден предпринять самые решительные меры против большевистской опасности, угрожая преследованием и применением военно-революционного суда в отношении всех врагов УНР. В те дни при таинственных обстоятельствах были убиты руководитель киевских большевиков Леонид Пятаков и комиссар Румынского фронта большевик Рошаль. 5 января 1918 года произошел уманский конфликт, когда украинский курень сотника Шестопала ворвался в Умань и разогнал местный ревком, а сам Шестопал застрелил председателя Уманского совета большевика Пиантковского и редактора газеты большевика Урбалиса. Эта расправа активизировала сопротивление местных большевиков, революционизировала часть солдат-фронтовиков. Борьба обещала быть жестокой. И не только большевики «размахивали винтовкой» и требовали крови противников.

«Официальная» война

4 января 1918 года марионеточное украинское советское правительство Украины официально объявило войну Центральной Раде, и в этот же день отряд красных из Харькова неожиданно захватил город Сумы. На следующий день Антонов-Овсеенко издал директиву об общем наступлении своих войск против киевской Рады. К этому времени под знаменами Антонова-Овсеенко, в армии, наступающей на Киев, объединились около 10 тысяч бойцов, из которых только около 1200–1300 человек были местного происхождения (отряды из рабочих Харькова и Донбасса). Эта армия была сильна тем, что. ее поддерживали городские рабочие отряды Красной гвардии в промышленных центрах Украины — в тылу войск УНР.

Дело в том, что рабочий класс и большая часть городских низов Украины не были сторонниками Центральной Рады и достаточно агрессивно восприняли первые шаги украинизации. В таких городах, как Одесса, Николаев, Харьков, Екатеринослав, Елизаветград (ныне Кировоград), Александровск, Житомир, рабочий класс на 70–80 % состоял из русских или еврейских рабочих, а общее количество украинцев в этих городах на превышало 25 %. Однако и эта четверть населения была русифицирована (русифицированным оказался прежде всего рабочий класс). Украинский язык и национальное самосознание в этих городах были присущи не более 10 % украинского населения. Эти 10 % составляли интеллигенты, служащие и горожане окраин городов, не занятые в крупном производстве. Главными проблемами УНРовской власти были проблемы отсутствия ее поддержки в крупных городах Востока и Юга Украины, враждебность части рабочего класса к УНР.

4 января 1918 года Порш отдал безумные приказы: о немедленной демобилизации украинских частей регулярной армии, роспуске части старой армии и о ликвидации офицерских чинов в армии УНР. Все это делалось для того, чтобы показать Ленину революционность и миролюбие правительства УНР. Планировался переход армии на милиционную систему и создание украинской армии по образцу кантональной швейцарской милиции. В условиях войны этот приказ был равносилен полной капитуляции. Вместе с тем приказ о демобилизации армии был авансом странам германского блока и вел к разрыву отношений со странами Антанты. В то же время, в ночь с 4 на 5 января 1918 года, произошла крупномасштабная военная акция в Киеве — разоружение частями УНР рабочих-красногвардейцев киевских заводов: «Арсенал», «Ауто», Снарядного, Демеевского, Судостроительного… Были изъяты тысячи винтовок, десятки пулеметов, которые должны были вот-вот «заговорить». Арестовано более 200 организаторов восстания, захвачена типография газеты большевиков «Пролетарская мысль». Не будь этой акции, будущее восстание большевиков в Киеве было бы более успешным и очевидно смертельным для Центральной Рады.

На Левобережье войска большевиков быстро двигались к Киеву по двум железнодорожным веткам — Полтавской и Черниговской. Главный отряд, под командованием Муравьева, двинулся на бронепоезде от Харькова к Полтаве. Так получили свое реальное воплощение планы Муравьева по развертыванию «эшелонной» войны против УНР.

За два дня до начала красными боевых действий в направлении Полтавы по приказу Порша части двух украинских полков в количестве 1800 штыков были вызваны из Полтавы в Киев, по причине необходимости войск для разоружения заводов. В самой Полтаве осталось всего не более 600 штыков, подчинявшихся УНР. Министр не отдал никаких приказов относительно возможной обороны центра губернии — Полтавы или даже формы сопротивления Советам… Нападения красных в Полтаве никто не ждал. Разведки у армии УНР и вовсе не было. И когда 6 января 1918 года войска Муравьева, выгрузившись на полтавском вокзале, неожиданно ворвались в город, им не было оказано реального сопротивления. В коротком бою против полтавских юнкеров (УНР) был убит один красногвардеец, а несколько сот юнкеров были пленены. В Полтаве армии Муравьева и Егорова объединились для похода на Киев.

В этот же день красный отряд Кудинского, прибывший из России, разбив украинскую оборону у приграничной станции Хутор Михайловский, вошел в Черниговскую губернию, входящую в состав УНР. Отряду Кудинского ставилась задача пробиться через Черкассы на Правобережье Украины и выйти к Киеву с юга от Фастова. Но отряд не смог выполнить этой задачи по причине его отправки на фронт против белоказаков. 7 января произошел бой красных отрядов Муравьева (до 3 тысяч штыков) против местного украинского гарнизона (500 штыков) в городке Константиновград, который закончился капитуляцией войск УНР.

Тем не менее после «полтавской победы» возникла странная заминка с красным наступлением на Клев. Очевидно, ожидались дальнейшие ленинские указания… или же победители опасались ответных ударов со стороны Рады. Антонов-Овсеенко остановил на два с половиной дня наступление, пребывая в полной нерешительности относительно похода на Киев. Муравьев, захватив Полтаву, казалось, испугался своих действий. Его разведка доносила, что возле Киева концентрируется до 100 тысяч петлюровцев, готовых отбить Полтаву. Испуганный Муравьев то требовал от Антонова-Овсеенко подкрепление, то предлагал вернуться из Полтавы в Харьков, то приказывал, опасаясь контрудара Рады, разобрать между Полтавой и Киевом рельсы.

В самой красной Полтаве, по сведениям Муравьева, творилась пьяная вакханалия победителей, а местный рабочий совет уже готовился воевать с прибывшими советскими войсками, требуя немедленно отозвать Муравьева из Полтавы за его самоуправство и террор против местных жителей.

Только 9–10 января 1918 года бои, с участием местных красногвардейцев, возобновились и привели к захвату небольших городков Конотопа и Кролевца, а также и пленению до тысячи солдат-республиканцев. Некоторые части УНР в Нежине и Чернигове решили огласить полный нейтралитет и свободно пропускали через свои пункты красные части. После этих неудач республиканцев стало ясно, что малочисленные войска УНР на Левобережье Украины полностью разгромлены и на огромной территории Черниговщины и Полтавщины «надежных» бойцов осталось до 500 человек (на Черниговщине) и до 200 (на Полтавщине). Эти силы не составляли серьезной преграды для наступавших на Киев войск Муравьева.

Одновременно с наступлением большевиков с востока на Киев, на столицу УНР с запада в третий раз двинулся 2-й гвардейский корпус. К 10 января 1918 года мятежный корпус ворвался в Винницу и Вапнярку. Тогда же части большевистских Отдельной и 11-й армий, направляясь с фронта, из района Проскурова на Киев, также попытались захватить Шепетовку. Этой группе повезло больше — мятежные солдаты смогли занять Шепетовку и Жмеринку, но развить наступление на Киев уже были не в состоянии. Большинство солдат разошлись по домам или растворились в украинской провинции. Солдатские группы, которые еще вчера на митингах ратовали за мировую революцию, в январе 1918 года превратились в группы мародеров.

С 10 января 1918 года в Киеве уже открыто говорили о неминуемости сдачи города наступающим красным частям. В эти дни премьер-министр УНР Винниченко решил уйти в отставку. Его план поиска компромиссов попросту не срабатывал. В ночь на 22 января 1918 года Центральная Рада, под давлением фракции украинских эсеров, приняла знаменитый Четвертый универсал… Главные его мысли были оформлены словами: «Отныне Украинская Народная Республика становится самостоятельной, независимой, вольной, суверенной державой украинского народа… Народная Украинская держава должна быть очищена от насланных из Петрограда наемных захватчиков…»

Однако за предшествующую провозглашению Универсала неделю войска УНР потеряли Восточную Украину: Харьковщину, Полтавщину, Екатеринославщину, восточную Черниговщину. 12 января части Муравьева вступили в непродолжительные бои под станцией Решетиловка и у городков Ромодан и Миргород с отступающим (по Полтавской железной дороге) малочисленным отрядом гайдамаков Волоха в 150 штыков и сабель. 13 января на станции Гребенка провела наступление Харьковская колонна красных. После трехчасового боя гайдамаки Волоха отступили, не в силах отбить нападение 1 тысячи красных. В те же дни в районе Полтавы бесследно пропал (очевидно, был расстрелян) командующий Противобольшивистского фронта подполковник Юрий Капкан вместе со всем своим штабом.

Хотя Симон Петлюра в январе 1918 года уже не был командующим украинской армии УНР (расстался с портфелем военного министра 18 декабря 1917 г.), большевистские пропагандисты и командиры продолжали называть войска УНР петлюровцами. Слово «петлюровец» — эмоционально выразительное, использовалось красными пропагандистами как новое позорное клеймо для обозначения предателя — врага — контрреволюционера — буржуазного националиста.

Вечером 13 января 1918 года началось большевистское восстание в Одессе. Отряды Красной гвардии и по-большевистски настроенных солдат (3 тысячи человек) заняли телеграф, телефон, вокзал, почту, банк, арсенал, штаб округа. 14 января командование одесских гайдамацких частей УНР предъявило ультиматум большевистскому ревкому Одессы: освободить штаб округа, вокзал и прочие объекты, предложив передать власть коалиционному городскому управлению с участием представителей Центральной Рады. Утром 15 января началось общее наступление частей УНР (до 3 тысяч бойцов) на центр города и вокзал, которые находились в руках большевиков. До 18 января в Одессе проходили уличные бои, причем частям УНР удалось оттеснить большевиков с большинства городских кварталов. Но большевиков поддержали революционные матросские отряды (2 тысячи бойцов), артиллерия крейсера «Ростислав» и бронепоезда. 17 января части УНР попросили перемирия, и вскоре был подписан договор о выводе войск УНР из Одессы. Однако на станции Раздельная остатки одесских частей УНР, которые по договору покинули Одессу, были остановлены красным отрядом и разоружены.

15 января в Елизаветград прибыл крупный анархистский отряд Маруси Никифоровой (400 штыков) и отряд солдат, находящихся под влиянием большевиков (300 штыков). Совместно с местной Красной гвардией (500 штыков) эти отряды быстро захватили власть в городе, арестовав представителей власти УНР и разоружив части вольных казаков и юнкеров. В тот же день в Николаеве местные красноармейцы и матросы вырвали власть из слабых рук Центральной Рады, а 18 января власть УНР была ликвидирована местными большевиками в Херсоне. Падение Одессы, Николаева, Елизаветграда и Херсона знаменовало потерю власти Центральной Рады над всем Югом Украины. От Екатеринослава в степи Центральной Украины постепенно продвигались эшелоны с красными освободителями отряда Егорова, которые заняли станции Верховцево, Користовка, Знаменка. Но у станции Бобринская части УНР сумели на время остановить движение красных.

Путь на Киев был открыт со стороны юго-востока, со стороны Полтавской железной дороги, откуда наступала так называемая Первая армия красных войск Муравьева и командарма Егорова в 3500 бойцов. Там не было каких-либо значительных украинских войск прикрытия. По Черниговской железной дороге красными частями был захвачен Бахмач — главнейший железнодорожный узел северо-востока Украины. В ходе боев за Бахмач лучший «именной» Дорошенковский полк армии УНР был полностью разбит… Потери составили до 200 человек и 4 пушки. Путь на Киев и со стороны Черниговской железной дороги для Второй (командарма Берзина) и Третьей (командарма Кудинского) красных армий, общей численностью 5 тысяч бойцов, оказался открытым.

Киев был объявлен на осадном положении, а власть в городе перешла к особому коменданту города инженеру М. Ковенко (командиру киевских отрядов вольных казаков). На Восточный фронт были направлены все имеющиеся в резерве регулярные и надежные части из Киева, а общее руководство мизерными остатками сил УНР на Левобережье Днепра было предложено осуществлять атаману Гайдамацкого коша Петлюре. Его формирование оказалось самым боеспособным после того, как в состав Гайдамацкого коша Слободской Украины добровольно записались еще 148 киевских юнкеров.

Со станции Киев-Товарный юнкера и гайдамаки прибыли на пригородную станцию Дарница, где они захватили 12 пушек со снарядами, изъяв их у разложившегося украинского артиллерийского дивизиона, который отказался выступить на фронт и самораспустился… Юнкера разогнали серую солдатскую массу и силой вернули пушки в строй. 16 января эшелоны с юнкерами-гайдамаками выехали на позиции и вечером того же дня приблизились к прифронтовой станции Яготин. На этой станции Полтавской железной дороги юнкерам снова пришлось разоружить украинских солдат, которые, подняв «бузу», ждали приход красных как своих освободителей. Эшелоны с юнкерами двинулись на станции Бобрик и Кононовка, где к этому времени сосредоточились части УНР: «Черные гайдамаки», «Красные гайдамаки», юнкера, сечевые стрельцы… — всего 1400 бойцов при 8 пушках. С этими небольшими силами Петлюра рассчитывал провести контрнаступление против красных на станцию Гребенка, защитить Киев со стороны Полтавской железной дороги и, при возможности, вернуть Полтаву.

В то же время на прикрытие Киева со стороны Черниговской железной дороги был направлен другой отряд киевских украинских добровольцев: сотня студентов (Народного университета и Университета Святого Владимира) и гимназистов, «Курень смерти» и отряд 1-й юнкерской школы — всего до 450 человек при одной пушке и 16 пулеметах (во время боя к ним присоединилось еще до 80 вольных казаков). Командование войсками УНР прекрасно понимало, что немногочисленными юношескими телами не удастся закрыть брешь на Черниговской железной дороге. В отчаянии командование посылало молодых идеалистов, не нюхавших пороха, на явную смерть. Их задачей стало только задержать наступление…

15 января эти украинские части прибыли на станцию Круты (между Бахмачем и Нежином), где уже на следующее утро встретили красные цепи. Студенческая сотня была практически не подготовлена к бою, многие гимназисты и студенты в первый раз взяли в руки винтовки. Но они были полны решимости преградить путь на Киев, хотя на столицу по Черниговской железной дороге наступало более 5 тысяч обстрелянных солдат и балтийских матросов 1, 2 и 3-й армий большевиков. В неравном трехчасовом бою украинская оборона была разгромлена, общие потери составили 150 человек, причем часть жертв (30 человек) — расстрелянные большевиками пленные студенты и гимназисты. Большевики потеряли намного больше.

Разгром под Кругами окончательно открыл красным путь на Киев. Отходя от станции Круты, остатки студенческо-юнкерского эшелона прибыли (утром 17 января) на станцию Бобрик, где расположились основные силы петлюровцев. Остатки «Куреня смерти» Петлюра отправил прикрывать Черниговскую дорогу, а гимназистов и юнкеров направил в Киев — против восставших в городе рабочих.

Тогда же проходил бой у станции Кононовка, где 180 петлюровцев столкнулись с частью 1-й армии Егорова в 1100 человек, состоявшей из донецких и харьковских красногвардейцев. В 20-градусный мороз гайдамаки окопались и приготовились к обороне. Огнем винтовок и пушек были отбиты две атаки противника, после этого красные смогли окружить станцию, а гайдамакам и стрельцам ничего не оставалось, как сесть на поезд и, взорвав позади себя железнодорожный мост через речку, выехать в соседний Яготин, находящийся в 90 километрах от Киева. К этому времени из Киева уже был получен приказ о немедленном возвращении в Киев для ликвидации восстания, угрожавшего самому существованию Центральной Рады.

18 января под Яготин прибыл Муравьев со своим штабом, красными частями и присланным подкреплением — бронепоездом матроса Полупанова. Два взорванных гайдамаками моста через реки красные восстановили за три дня, что дало возможность войскам УНР оторваться от красных. Некоторое сопротивление наступающим было оказано на реке Трубеж. В этом районе красные войска вошли в соприкосновение с частями чехословацкого корпуса, однако части корпуса заявили о своем нейтралитете и практически пропустили Муравьева к Киеву.

Но путь частям Петлюры на Киев отрезало новое восстание, еще вчера полностью надежного украинского полка имени Наливайко в провинциальных Броварах. Солдаты полка арестовали своих офицеров, подняли красное знамя и готовились не допустить реакционера Петлюру в Киев. Но во время собрания солдат мятежного полка 150 сечевиков отряда Петлюры незаметно окружили казармы и разоружили огромную «бунтарскую» силу — до 1300 солдат при 8 пушках и 75 пулеметах. Петлюровцы разогнали разоруженных наливайковцев, а большое количество оружия, которое невозможно было увезти с собой, облив бензином, уничтожили. 60 человек из мятежного наливайковского полка перешло на сторону Петлюры, остальные были распущены по домам…

11–18 января 1918 года, с переменным успехом, проходили бои за обладание городом и важной узловой станцией Кременчуг. Во второй половине января «Московский революционный отряд» (часть войск Муравьева), продвигаясь по железной дороге, от Гребенки, захватил Черкассы и вышел в тыл петлюровцам — на правобережье Днепра. Однако, дойдя до местечка Смела, он подвергся неожиданной атаке петлюровцев и бежал с правобережья, потеряв Черкассы.

Восстание в Киеве

Январское (1918 г.) восстание большевиков в Киеве описано в сотнях советских исторических монографий, диссертациях, статьях. Но до сих пор правдивой и полной картины этого восстания историками не воссоздано. Коротко напомним важные события 15–19 января 1918 года.

Восстание рабочих в Киеве было полной неожиданностью для украинской власти. Да и сами революционные рабочие готовились поднять бунт попозже, в момент, когда красные войска с востока подойдут к самим стенам Киева. Большевики Киева готовили восстание примерно на 20–22 января 1918 года, но неожиданные события ускорили восстание.

Крупнейший в Украине военный завод «Арсенал» и его рабочие были постоянной головной болью для политиков Центральной Рады. Рабочий коллектив завода был еще в середине 1917 года распропагандирован большевиками и выступал за советскую власть и коммунизм. В октябре 1917 года он уже поднимал восстание против Временного правительства, а с приходом к власти Центральной Рады рабочие завода рвались в бой уже против буржуазных националистов из Центральной Рады.

На «Арсенале» был создан центральный штаб восстания большевиков и формировалась их надежда, их «пушечное мясо» — киевская Красная гвардия… Центральная Рада, зная, что на «Арсенале» в ближайшее время замышляется восстание, еще 4 января 1918 года направила туда надежный отряд вольных казаков коменданта Ковенко. После непродолжительной перестрелки у арсенальцев были изъяты винтовки и пулеметы, несколько организаторов красногвардейских отрядов было арестовано, а завод временно закрыт. Но взвинченные событиями рабочие, несмотря на формальное закрытие завода властями, продолжали приходить на завод и готовиться к выступлению.

Комендант города решил в корне пресечь опасность восстания — вывезти все запасы угля из завода, чтобы остановить производство и «выкурить» рабочих из цехов с помощью двадцатиградусного мороза, который установился в январе в Киеве. Однако об этом плане стало известно местным большевикам, и они решились немедленно, на неделю раньше срока, поднять неподготовленное восстание, не разработав даже его общий план. Подтолкнули рабочих к восстанию аресты лидеров левых эсеров в Киеве и решение 9-й сессии пленума Центральной Рады, на которой был утвержден Четвертый универсал, провозгласивший независимость Украины. Об этом решении рабочим стало известно уже 15 января 1918 года. В тот же день рабочие «Арсенала» нашли место (на улице Московской), где было спрятано конфискованное у них оружие, и, захватив его, снова перевезли на завод. В «Арсенале» был немедленно создан штаб восстания… Туда же были призваны все большевистские, красногвардейские силы Киева. К арсенальцам присоединились не только рабочие многих предприятий, люмпены, но и многие солдаты трех украинских полков, которые были распропагандированы большевиками. Всего на заводе собралось более 700 хорошо вооруженных людей, готовых к новой революции.

В то же время в других рабочих районах Киева: на Подоле, Шулявке, Демеевке, в районе железнодорожных мастерских, собирались свои красногвардейские вооруженные отряды, общая численность которых составила более 1400 человек. Всего киевских восставших насчитывалось около 2200 человек при двух броневиках. Естественно, это восстание нужно рассматривать как эпизод большевистско-украинской войны. Восстание разрушило оборону армии УНР на фронте, отвлекло в Киев лучшие части УНР, дезорганизовало оборону Киева. Восстание инспирировалось и финансировалось российским большевистским центром, который загодя направил в Киев агитаторов и руководителей, переправил в Киев часть оружия и тонны большевистской литературы.

В распоряжении Центральной Рады в Киеве, ко времени начала восстания, оказалось всего около двух тысяч штыков и 3 броневика (поредевшие Богдановский, Богунский, Полуботковский, Гордиенковский именные полки, курени: Черноморский и сечевых стрельцов, отряды вольных казаков). Еще три украинских именных полка объявили военный нейтралитет. 50 % солдат в Киеве из 4-тысячного гарнизона нейтрально взирали на события, продавали оружие и патроны восставшим и выжидали исхода битвы. Примерным равенством сил противников и объясняется затяжное военное противостояние в Киеве.

Главным успехом войск Центральной Рады было блокирование восставших в разных, далеких друг от друга, частях города. Каждый район восстания действовал на свой страх и риск и подчас не имел связи со своими союзниками и даже не стремился к соединению своих отрядов. Восставшие отряды (или группы) были перебиты по одиночке… В то же время и сама Центральная Рада, и ее силовые структуры оказались фактически парализованы восстанием, и только военные (Ковенко и Петлюра) решали тогда судьбу столицы. Как пишет очевидец, оборона украинской власти велась тогда «стихийно», «сама собою»…

Вечером 15 января члены Центральной Рады пережили несколько неприятных минут. К дому, где заседала Центральная Рада, вышли вооруженные солдаты Богунского полка, протестуя против арестов левых эсеров и против того, что охрану Киева Центральная Рада передала вольным казакам, которых некоторые обыватели окрестили «преступными элементами». Делегаты сразу подумали о худшем — что их хотят разогнать. Но на этот раз выступление оказалось только «бэшкэтом». Утром 16 января к воротам «Арсенала» подошел отряд вольных казаков (при одном броневике) с целью снова разоружить арсенальцев и вывезти из завода остатки угля… Увидев украинские части, «Арсенал» ответил оружейным огнем.

Арсенальцы первыми восстали и первыми были полностью блокированы войсками УНР и отрезаны от других очагов восстания. В первый день боев, когда под «Арсеналом» было в два раза меньше украинских солдат, нежели восставших на заводе, у арсенальцев были все возможности прорвать осаду и ворваться в центр города для объединения с восставшим Подолом. Однако арсенальцы не имели хорошей разведки, связи и думали, что у завода собрались все лучшие войска УНР. Шанс на успех восстания был упущен…

В то время как проходили бои за «Арсенал», возникали новые эпицентры восстаний на рабочих окраинах Киева. Бои приняли затяжной, позиционный характер, многочисленные штурмы «Арсенала» ничего не давали, как и вылазки восставших за территорию завода. Большевики пытались посеять панику в городе, бессистемно обстреливая центральные кварталы из пушек и отключив в Киеве водоснабжение и электричество. «Главной приметой тех боев была полная невозможность четко провести фронт, на котором идет бой. Бои разгорались неожиданно, там, где начинали стрелять в украинцев восставшие, которые проскальзывали очень легко по всему Киеву, потому что Центральная Рада не располагала достаточными силами, чтобы надежно охранять город, а на протяжении всего времени борьбы не издала ни одного приказа…», — вспоминал очевидец.

16 января восстал район киевских трущоб, где концентрировалась еврейская беднота, — Подол. 130 красногвардейцев с Подола ворвались в верхнюю, центральную часть города и по улице Владимирской подошли почти к самому зданию Центральной Рады, обстреливая его окна из пулеметов. Положение Центральной Рады было критическим… Восставшие оказались в 200 шагах от Рады, но взять здание Рады, где находились ее члены, так и не смогли. Делегаты Центральной Рады и служащие секретариата, способные к ношению оружия, — вооружились, остальные — удалились в подвал…

Около 30 офицеров военного министерства УНР, которое находилось в двух кварталах от позиций «подольских» красногвардейцев, во главе с замминистра полковником А. Жуковским, взяв винтовки, пошли в штыковую атаку и обратили в бегство передовые позиции восставших, которые наседали на Центральную Раду у Золотых ворот и отеля «Прага». Вскоре к офицерам присоединилось еще до сотни солдат УНР… Этими силами они отогнали красных за Святую Софию. Большевики, потеряв 80 человек убитыми, бежали на Подол. Но на следующий день (17 января) еще 120 красногвардейцев с Подола прорвались на Крещатик. Часть центра города, с Крещатиком, оказалась в руках восставших. Их отряды снова рвались на Владимирскую к зданию Центральной Рады. И снова судьба Центральной Рады висела на волоске, ведь восставшие находились в двух кварталах от здания Центральной Рады. Только появление на месте уличных боев 250 солдат из украинизированного Гордиенковского полка, который накануне прибыл в столицу из Прибалтики, спасло судьбу Центральной Рады. Восставшие снова были загнаны на Подол, оставив на Крещатике и соседних улицах до 70 товарищей убитыми. Только к 20 января восстание на Подоле было подавлено.

Во время киевского восстания только бывший подполковник Петр Болбочан смог организовывать части из русских офицеров, ненавидящих власть большевиков. Офицерский республиканский отряд Болбочана в 150 человек и польская дружина в 50 человек 20 января присоединились к противникам большевиков.

18 января 1918 года, во второй половине дня, части во главе с Петлюрой подошли к киевским днепровским мостам. Рабочие Слободки (предместья Клева), что на левом берегу Днепра, встретили прибывших шквалом свинца. К Киеву надо было прорываться через восставшие рабочие окраины. Разметав окопавшихся большевиков, части петлюровцев вышли на мост через Днепр, который также пришлось штурмовать. Восставшие Киева обороняли мост силами 60 красногвардейцев, имея броневик и несколько пулеметов.

Тогда же, 18 января, в Киеве произошли серьезные политические изменения. Премьер Винниченко распустил социал-демократический Совет министров УНР, предоставив одному из лидеров эсеров Голубовичу формировать новый кабинет. Военным министром стал никому не известный эсер Немоловский. Малая Рада приняла эсеровский «Земельный закон» — ликвидировав право собственности на землю, предоставив крестьянским земельным комитетам право уравнительного раздела всей земли. Новый эсеровский Совет министров УНР в своем воззвании назвал киевских восставших уголовными элементами, разбойниками и погромщиками, черносотенцами… В газетах утверждалось, что 70 % восставших — злодеи и грабители. Это была неумелая контрпропаганда, которая приносила больше вреда республиканским властям, ведь Красная гвардия формировалась преимущественно из числа киевских рабочих.

Вечером 19 января отряд Петлюры, приблизительно в 900 человек при 8 пушках, вошел в Киев. В это же время для штурма «Арсенала» из Житомира прибыл Черноморский матросский украинский курень. В большинстве районов восстание уже прекратилось, только у «Арсенала» и у Киевского железнодорожного вокзала рвались снаряды. Части Петлюры и черноморцы сменили уставшие за пять дней боев за «Арсенал» киевские подразделения. Приход под стены «Арсенала» петлюровцев вызвал панику среди защитников завода. Они ждали обещанного лидерами восстания прихода Красной Армии, но только не Петлюры… Перешедшие было на сторону восставших большевизированные солдаты украинского полка имени Хмельницкого прекратили оборону «Арсенала» и без сопротивления сдались гайдамакам.

Арсенальцы были сильно утомлены пятидневным круглосуточным боем, подавлены большими людскими потерями (около 250 человек убитыми), разочарованы отсутствием обещанной большевиками подмоги… У восставших заканчивались патроны, отсутствовала питьевая вода, электричество, медикаменты. Руководители восстания в большинстве своем уже бежали с «Арсенала» через тайные подземные ходы. Часть защитников также разошлась по домам, видя бесперспективность и обреченность дальнейшего сопротивления. За стенами «Арсенала» остались только самые стойкие — до двухсот бойцов.

21 января 1918 года — последний день обороны «Арсенала». Утром этого дня было решено провести общую атаку восставшего завода. Семь пушек прямой наводкой били по «Арсеналу», надеясь пробить крепостные стены. В могучих стенах «Арсенала» артиллерией был сделан пролом, в который, под прикрытием дымовых завес, ринулись нападающие. С крыш соседних домов по арсенальцам ударило 15 пулеметов.

Первую колонну атакующих завод «в лоб», через главный корпус, в количестве 400 штыков, возглавил Петлюра. Вторую колонну, в 250 штыков, которая наступала со стороны буерака, вел в бой бывший царский полковник В.Петрив. Третья колонна поручика Блаватного, в 300 штыков, атаковала «Арсенал» с тыла. Около 6 часов вечера, уже в темноте, колонна Петлюры штурмом прорвалась на центральный заводской двор. После того как арсенальцы обнаружили в стенах своего завода ворвавшихся петлюровцев, они прекратили сопротивление и сдали оружие.

Советская пропаганда рассказывала о расстрелах и расправах над арсенальцами после взятия завода. Говорили о сотне расстрелянных, однако назвать фамилии жертв так и не смогли. Советским историкам нужно было только верить… Как же было на самом деле? Действительно, уже после захвата «Арсенала» несколько десятков его защитников были убиты на месте. Это были рабочие, которые не захотели сдаться и прятались в огромных подвалах завода, обстреливая спускавшихся в подвалы петлюровцев. Эти героические инсургенты были убиты или расстреляны в тех же подвалах. Но основная часть арсенальцев осталась в живых и была через несколько дней выпущена из заключения красными войсками, захватившими Киев. Вдень захвата завода всех пленных арсенальцев собрали на большом дворе завода, сюда же притащили раненых защитников. Гайдамаки требовали расстрела всех пленных, навели на толпу два пулемета. Но Петлюра остановил расправу… Пленных повели в военную тюрьму «Косой капонир», за два километра от «Арсенала».

Последний день штурма «Арсенала» стоил петлюровцам и арсенальцам до 70 человек убитыми и около 80 ранеными. Восстание породило у жителей Киева неуверенность и разочарованность во власти Центральной Рады, обескровило и обессилило части УНР, подготовило почву для штурма Киева воинством Муравьева.

Следующий день прошел в борьбе с остатками восставших в районе вокзала, железнодорожных мастерских, Галицкой площади, Ботанического сада, где еще укрывалось до 200 восставших с двумя орудиями. Против железнодорожников-инсургентов снова был брошен Гайдамацкий кош Слободской Украины в 280 бойцов, имевших два орудия и два броневика. Петлюра повел часть наступавших на Галицкую площадь, а атаман Волох старался выбить восставших из окопов в Ботаническом саду. Уже в десять утра колонны Петлюры и Волоха сломали оборону противника и на его плечах прорвались к вокзалу. Однако огонь бронепоезда восставших заставил петлюровцев на время остановить наступление, к тому же большевики подбили один из броневиков. Только к 14 часам вокзал был взят…

Вечером 22 января часть восставших большевиков, узнав о падении «Арсенала» и видя бесперспективность дальнейшего сопротивления, разошлась по домам, и на позициях у железнодорожных мастерских осталось только человек сорок. Гайдамаки арестовали большевика, который согласился вывести их в тыл восставших. При внезапном появлении гайдамаков с тыла оборонявшиеся разбежались, а 17 человек оказались в плену. Не ставя в известность Петлюру, гайдамаки расстреляли всех пленных на Бибиковском бульваре, так и не доведя их до штаба. Этим расстрелом закончилось восстание в Киеве. В ходе боев против восставших украинские войска понесли большие потери — треть своих сил. Более 300 бойцов было убито и более 600 ранено, 2 броневика уничтожено. Около 400 убитых, 50 расстрелянных и 700 раненых было в стане восставших. Городские бои такого ожесточения больше никогда не повторятся в Украине. Взаимная ненависть, захлестнувшая улицы, грозила крахом огромному городу. Но к рассвету 23 января Киев затих, оплакивая жертвы и готовясь к новым жутким испытаниям…

22 января члены Центральной Рады утвердили судьбоносные решения: «о праве подписания сепаратного мира с германцами в Бресте» и «о созыве Украинского Учредительного собрания 2 февраля 1918 года». В этот же день красные армии Муравьева, в количестве 7 тысяч солдат, при 25 пушках, 2 бронепоездах и 3 броневиках, оказались на околицах Киева. За этот день они захватили Дарницу, Труханов остров, Слободку перед мостом через Днепр. Амбициозный главком Муравьев отдал своим войскам приказ — штурмовать город с ходу, «беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции». Тяжелая артиллерия, развернутая на Слободке, начала систематически обстреливать центр города.

К 23 января 1918 года власть Центральной Рады распространялась только на Киевщину, на отдельные уезды Волынской и Подольской губерний. Наступавшим красным в Киеве могли противостоять только 1600–1700 бойцов девяти республиканских украинских соединений при 17 пушках. Население Киева в начале 1918 года состояло из 450 тысяч жителей, однако большинство людей и тысячи офицеров-киевлян отстраненно и обреченно взирали на события, передав свое будущее в руки нескольких тысяч сражающихся.

Штурм Киева

Муравьев разработал план, по которому 1-я армия Егорова должна была ворваться в Киев через Цепной мост, а 2-я армия Берзина — через мост Железнодорожный. На одиннадцать утра 23 января был дан приказ общего штурма города. Однако атака на центральный Цепной мост захлебнулась в пулеметном огне… В бою за отдаленный от центра города Железнодорожный мост удача оказалась на стороне большевиков… Бронепоезд матроса Полупанова прорвался через мост на правый берег Днепра, однако наступление армия Егорова тогда не развернула и окопалась на позициях у моста.

Главком Муравьев был неудовлетворен первым боем, хотя и разослал победную телеграмму «Всем! Всем! Всем!», в которой сообщал о взятии Киева 23 января и о освобождении «…заключенных в крепости киевских рабочих числом 500 человек…» (такого подвига он еще не совершил, а сотня заключенных все еще сидела под замком в Лавре! — Авт.).

24 января началось с общего штурма Киева, с трех сторон, войсками Муравьева. Еще ночью, часа в два, красные осуществили хитрый обходный маневр. По тонкому речному льду на правый берег Днепра перешла единственная советская конная часть — полк красных казаков Виталия Примакова в 198 сабель. Этот полк переправился на севере от Киева, у Вышгорода, и должен был к полудню того же дня ворваться в Киев и захватить стратегический район Подола.

В десять утра красная кавалерия, не встречая нигде сопротивления республиканских войск, неожиданно ворвалась на Подол. На Подоле, кроме батальона Второй юнкерской школы у Центральной Рады, не было никаких сил. Хотя в юнкерской школе тогда находилось всего 110 юнкеров — черных гайдамаков, им удалось отбить три атаки красной конницы. На помощь Примакову пришли украинские солдаты с нейтрального полка, которые уговорили юнкеров оставить Подол, угрожая в противном случае, соединившись с большевиками, вместе напасть на юнкерскую школу. «Черные гайдамаки» были вынуждены отступить на Крещатик, к Купеческому собранию, где находились основные силы защитников города. За день боев Примаков захватил весь Подол, Куреневку и железнодорожную станцию Пост-Волынский.

Некоторые успехи были у армии Егорова, которая 24 января прорвалась через днепровский железнодорожный мост в киевские предместья. Эти войска за день боев захватили только станцию Киев-Товарный-2. Солдаты старой армии, составлявшие костяк армии Егорова, не желали серьезно воевать и предпочитали при вступлении в Киев просто разбегаться, теряться в сложных лабиринтах киевских улиц (так разбежался 11-й Сибирский полк). Большие успехи в этот день выпали на долю главной колонны наступавших — колонну Берзина. В полдень, после нескольких часов артиллерийской подготовки, на штурм Цепного моста пошли красногвардейцы 2-й армии, пустив впереди Себя броневик. Но броневик был подбит, а первая атака красных захлебнулась в крови… Однако с тыла красным пришла неожиданная помощь… В Печерской лавре, еще с дней киевского восстания, укрывалось несколько десятков восставших рабочих. Узнав о штурме Цепного моста, который находился недалеко от Лавры, восставшие поставили пулемет на высоченную лаврскую колокольню и начали палить из него в спину республиканских солдат.

В тот же день, после двух часов пополудни, к мосту стали приближаться части, высланные на помощь Берзину, из армии Егорова. В таких условиях республиканцы посчитали, что находятся в полном окружении врага, и начали постепенно отходить парковыми днепровскими кручами к стенам Николаевского собора, к «Арсеналу» и дальше, «на отдых» в Политехнический институт. В важнейшем стратегическом районе «Арсенала», прикрывавшем центр города, вечером 24 января окопалось только 200 солдат УНР.

Отряд армии Егорова после 10 часов боя был крайне переутомлен и не решился продолжать наступление в ранних январских сумерках, не зная о том, что армии противостоит только 200 республиканцев. Красные Егорова в этот день ограничились только подтягиванием сил, до 800 штыков, в район «Арсенала». Свежая армия Берзина, беспрепятственно пройдя Цепной мост в 16–19 часов, после отхода республиканцев решилась на неожиданное ночное наступление. В 11 часов вечера Балтийский матросский отряд в 500 штыков пробрался через заросли крутых приднепровских склонов прямо в тыл украинским частям у «Арсенала». Неожиданная штыковая атака матросов сбила республиканскую оборону, и украинский полк имени Дорошенко был вынужден отступить метров на 500 севернее, к Мариинскому дворцу, находящемуся в 400 метрах от Крещатика.

Совет министров УНР, опасаясь внезапного пленения, решил заседать не в здании Центральной Рады, а в здании Военного министерства, которое еще охраняло несколько десятков офицеров. Премьер Голубович считал, что ценой любых жертв необходимо было удержаться в Киеве еще несколько дней, до тех пор, пока в Брест-Литовске не будет подписан мирный договор с «немцем». Подписывать мир в условиях потери столицы было бы не только позорно… это могло бы привести к повышению аппетитов немцев при виде такого слабого союзника, потерявшего даже свою столицу. Так что «киевская оборона» стала частью международной политики и политического торга…

Граф О.Чернин (глава австро-венгерской делегации на переговорах в Бресте), вспоминая настроение тех дней, говорил, что 25 февраля, еще до подписания долгожданного мира между германским блоком и УНР, дипломаты задавали себе вопрос: чья власть в Киеве и кто реальный хозяин Украины? Троцкий уже заявил о захвате советскими частями Киева и всей Украины и о невозможности делегации УНР представлять интересы Украины на переговорах. В то же время украинцы в Бресте настаивали на том, что Киев еще удерживают республиканские войска и заявления Муравьева — Троцкого — фальшивка.

Красные также спешили со штурмом, надеясь, что украинцы не успеют подписать мирный договор до утраты Киева. Еще 24 января, когда красные уже были в трех километрах от здания Центральной Рады, на заседании Центральной Рады в некоторых речах звучали безумно бодрые нотки. Наиболее воинственные «радовцы» предлагали, «собрав все силы, ударить по Дарнице и разбить большевиков», говорили о скором подходе больших формирований вольного казачества с юга Киевщины и о ближайшем контрнаступлении. Но это были только фантомы, даже для обороны города сил уже было недостаточно.

Утром 25 января бои за Киев разгорелись с новой силой. Муравьев приказал своим частям за этот день полностью окружить город и сломить оборону противника. Первая армия Егорова должна была, охватив город с запада, наступать от вокзала на Крещатик и в район дома Центральной Рады. Второй армии Берзина ставились более скромные задачи — полностью захватить Печерск и «Арсенал». Муравьев решил, что свои войска, вяло наступавшие, необходимо: «…подгонять сзади шрапнелью. Не стесняйтесь, пусть артиллерия негодяев и трусов не щадит».

Утро украинские части начали с безумной контратаки красных позиций у «Арсенала». 700 республиканцев с броневиком надеялись столкнуть красных, превышающих республиканцев вдвое, с днепровских круч. Встречный бой продолжался несколько часов, красные не смогли в этот день продвинуться к центру города, хотя и республиканцы вечером были вынуждены возвратиться на свои исходные позиции.

Тогда же отдельные части армии Берзина начали штурмовать Киев со стороны Подола через спуск к Крещатику и Царский сад. Однако там они напоролись на упорное сопротивление гайдамаков Петлюры и после нескольких неудачных атак оставили до следующего дня план штурма этого важнейшего участка обороны «в лоб». В то же время армия Егорова захватила вокзал и прошла с боями до центра города, почти до самого Крещатика, где была встречена последними украинскими резервами — офицерским полком и вольными казаками. К вечеру 25 января продвижение красных войск на всех участках обороны было приостановлено. Однако было ясно, что республиканцы, почти полностью окруженные со всех сторон и потерявшие вокзалы, продержатся недолго.

В руках республиканцев осталась тоненькая полоска улиц — Крещатик, Бибиковский бульвар, Брест-Литовское шоссе, которое оказалось единственным почему-то еще не перерезанным большевиками путем из «киевского мешка» на запад. В этих условиях премьер на заседании Центральной Рады наконец-то заявил о невозможности далее удерживать город и о немедленной эвакуации из города армии и правительственных учреждений. К. этому времени часть министров и чиновников уже неожиданно исчезла из столицы и управлять чем-либо далее не было никакой возможности. Оставшимся при министерствах министрам стало уже известно, что Берлин решил подписать мирный договор и даже «милостиво» предоставить военную помощь УНР. Это сообщение подтолкнуло правительство УНР к немедленной эвакуации, ведь город уже не нужно было удерживать любой ценой.

По единственному оставшемуся в руках республиканцев пути ночью с 25 на 26 января, стали отходить поредевшие и измотанные украинские части. Поздней ночью покинули позиции у Мариинского дворца юнкера и дорошенковцы. Под охраной сечевых стрельцов уезжали на автомобилях на запад высшие чиновники и деятели Центральной Рады, проследовал обоз с ранеными и больными, а далее остатки семи республиканских полков, практически без патронов и продовольствия. Разочарование, обида, страх подгоняли колонну. Только 86 дней продержалась власть Центральной Рады в Киеве…

Отступление от центра города до пригородного села Игнатовка проходило целые сутки, под самым носом у красных частей, которые имели все возможности полностью перекрыть отход республиканцев. Отступление прикрывали: у Купеческого собрания и Крещатика — гайдамаки Петлюры и вольные казаки, у Мариинского дворца — офицерский отряд Болбочана. 26 января, пятница стала последним днем боев в Киеве. С раннего утра большевики заняли опустевший «Арсенал» и теснили офицерский отряд, который был вынужден отступить от Мариинского дворца к Купеческому собранию, где была последняя линия обороны, удерживаемая частями Петлюры. С 11 утра этот узел обороны сдерживал атаки красных, численность которых в 5–6 раз превышала число оборонявшихся как с Подола, так и с Печерска. Петлюровцы даже отважились на последнюю контратаку (в 15 часов), чтобы, отогнав противника, используя его временную передышку, начать отходить через Великую Владимирскую улицу и Галицкую площадь на Брест-Литовское шоссе. В районе вокзала к небольшому отряду под руководством Петлюры и Болбочана присоединились несколько сот солдат с нейтральных украинских полков, против которых красные начали военные действия. Далее к арьергарду присоединились остатки полка имени Полуботка. В восемь часов вечера этим последним республиканцам удалось выскочить из города, после чего путь на запад был полностью перерезан.

Красные войска, которых в Киеве на 25 января было до шести тысяч штыков и сабель, могли перерезать отступление трех тысяч деморализованных солдат УНР и полностью окружить Киев. Войска Егорова в этот день не только ворвались в центр города, но и взяли вокзал, находившийся в 400 метрах от Брест-Литовского шоссе. Практически отход республиканских войск проходил под самым носом у красных. Полк красного казачества Примакова был направлен в тыл республиканцам через предместье Сырец, и его заданием было как раз перерезать все пути из Киева, ведущие на. запад. Однако, хотя этот полк и был утром 25 января в 200 метрах от Брест-Литовского шоссе, он его почему-то не перекрыл, несмотря на то что тогда на шоссе не было вовсе украинских войск. Более того, большевики продолжали ненужный обстрел центра города тяжелой артиллерией, хотя город уже находился в их руках, что усиливало неразбериху. Вместо того чтобы гнаться за отступающими республиканцами, красные начали разоружать полностью безобидные нейтральные полки и обстреливать их из пушек. Это привело к совершенно ненужным боям с нейтральными частями, которые поначалу и не думали оказывать красным никакого сопротивления. Убедившись уже вечером 26 января, что город покинули республиканские войска, что они отошли по Брест-Литовскому шоссе, Муравьев не сделал никаких попыток догнать отступающих.

В боях с войсками Муравьева потери республиканцев составили до 500 человек убитыми, ранеными, расстрелянными… Отдельные очаги сопротивления красным в Киеве держались еще целый день. Это стихийное сопротивление 27 января небольших отрядов вольных казаков, не успевших уйти из города, полностью запутало Муравьева, и он так и не выслал войска, чтобы догнать на Брест-Литовском шоссе главную колонну отступающих. Надо отметить, что Муравьев не проявил особых военных талантов в боях за Киев. Его армия смогла захватить столицу Украины благодаря тому, что имела численный перевес в силах и получила поддержку восставших рабочих «Арсенала», которые нанесли удар в спину бойцам армии УНР.

В рапорте Антонову-Овсеенко Муравьев докладывал, что окончательно захватил Киев, но упустил из города правительство УНР и большую часть украинской армии. Муравьев рапортовал и Ленину: «Сообщаю, дорогой Владимир Ильич, что порядок в Киеве восстановлен, революционная власть в лице Народного секретариата, прибывшего из Харькова Совета рабочих и крестьянских депутатов и Военно-революционного комитета работает энергично. Разоруженный город приходит понемногу в нормальное состояние, как до бомбардировки… У меня были представители держав Англии, Франции, Чехии, Сербии, которые все заявили мне как представителю советской власти полную лояльность…» (державы Чехия на февраль 1918 года просто не существовало. — Авт.).

В своем докладе Муравьев так описал штурм Киева: «Я приказал артиллерии бить по высотным и богатым дворцам, по церквям и попам… Я сжег большой дом Грушевского, и он на протяжении трех суток пылал ярким пламенем». Позднее Муравьев хвастался своими подвигами: «Мы идем огнем и мечом устанавливать советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям… бил, никому не давая пощады! 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Сотни генералов, а может и тысячи, были безжалостно убиты… Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!» Муравьев первым в Гражданской войне использовал отравляющие газы (причем сам в этом признался), запрещенные всеми международными соглашениями как изуверское оружие. Газы помогли его армии захватить мосты через Днепр и преодолеть оборонительные укрепления украинских войск на днепровских кручах.

Захватив Киев, Муравьев на неделю стал его полным хозяином, организовав в городе классовый террор, который прошелся косой смерти по интеллигенции, офицерам, буржуазии. По разным подсчетам, только за неделю было уничтожено от двух до трех тысяч киевлян (среди них — около тысячи офицеров и генералов; в числе погибших генералы царской армии и армии УНР Б.Бобровский, А.Разгон, Я.Сафонов, Н.Иванов, Я.Танзюк…).

Советское правительство Украины, переехавшее из Харькова в Киев, с ужасом обнаружило полное разложение армии красных и тысячи трупов мирных жителей в парках Киева. Власти потребовали от Москвы немедленного удаления Муравьева из Украины. Киевляне видели в нем «вожака бандитов», не имевшего никакого отношения к Украине. Он везде выступал с лозунгом «единой, неделимой России», а украинцев считал австрийскими шпионами и предателями.

Серьезный конфликт произошел у Муравьева с Юрием Михайловичем Коцюбинским, бывшим прапорщиком российских войск, сыном классика украинской литературы. Ю.Коцюбинский в 1913 году стал большевиком, а уже в декабре 1917 года — исполняющим обязанности народного секретаря по военным делам правительства Советской Украины. С 19 января 1918 года правительством Советской Украины Коцюбинский был назначен главнокомандующим войск Советской Украины, а фактически войск Советской России на территории Украины. Однако Коцюбинский только прикрывал своим громким именем действия российских войск, придавая им характер украинских советских войск. Его пост был чисто формальным, а наступлением против Центральной Рады командовал Муравьев. К тому же Муравьев отказался подчиняться Коцюбинскому, чем вызвал праведный гнев всего Народного секретариата Советской Украины. Против Муравьева выступил и Виталий Примаков — командир красного казачества, жена которого Оксана была родной сестрой Юрия Коцюбинского.

Ленинский кабинет, ведя сложную игру «в украинский суверенитет», переложил ответственность за действия войск Муравьева — Антонова-Овсеенко на большевистское правительство Украины, хотя войска и не думали подчиняться «украинским товарищам». После взятия Киева революционные солдаты посчитали, что война уже выиграна, и потребовали немедленной демобилизации. Они были неуправляемы, и никакие суровые приказы Муравьева не могли заставить их оставаться в частях. Так, 2-й гвардейский корпус самодемобилизовался, не оставив советским красным командирам ни одного бойца. Армия Муравьева оказалась непригодной к ведению дальнейших боевых действий и была фактически расформирована. В ней осталось только около трех тысяч штыков. Диктатор Муравьев раздражал как правительство Советской Украины, так и советские власти Киева. Вскоре Муравьев и его поредевшее «воинство» приказом Ленина было выведено с киевского района и брошено в Приднестровье, под город Тирасполь, который силились захватить войска Румынии. Ленин назначает Муравьева главнокомандующим «Особой революционной армии по борьбе с румынской олигархией».

В докладе Ленину Муравьев, считая себя главным красным маршалом, сообщал: «…думаю начать формирование Социалистической армии из рабочих для того, чтобы при первом зове восставших рабочих Германии, Австрии и других стран мы могли бы подать руку помощи нашим братьям рабочим. Всеми моими победами в Украине я обязан Красной гвардии, но не солдатам, которые принесли мне и наркому Антонову массу неприятностей и огорчений». Муравьев мечтал возглавить поход в Европу, грезил о всемирной революции.

В двадцатых числах января 2-й большевистский корпус красных фронтовиков, захватив Винницу, двинулся на Киев с запада. Он не встретил серьезного сопротивления по причине полного разложения сил УНР, прикрывавших Киев с запада. Части УНР в этом районе спешно демобилизовывались. Назначенный командующим 1-м украинским корпусом генерал Я. Ганзюк был вскоре заменен новым командующим — прапорщиком Биденко. Оборона Киева с запада была построена на удержании линии железной дороги Шепетовка — Бердичев — Фастов — Белая Церковь. С 30 января по 8 февраля 1918 года 1-й украинский корпус отбивал наступление на Фастов 2-го большевистского фронтового корпуса. Но когда стало ясно, что Киев пал, части 1-й дивизии 1-го украинского корпуса отошли на Житомир. Этим воспользовались отряды 2-го красного фронтового корпуса, разгромив штаб 1-го украинского корпуса в селе Мостите, расстреляв двух украинских генералов: бывшего командира корпуса Ганзюка и начальника штаба корпуса Сафронова.

В момент отступления украинских войск из Киева в соседнем с Киевом местечке Фастов находились остатки 2-го гвардейского фронтового корпуса — 7 тысяч штыков под предводительством большевиков. Силами этого корпуса можно было легко перекрыть дорогу республиканцам на Житомир и окружить отступающих из Киева. Но и этого не было сделано.

Решающим в эти дни фактором стало нежелание солдат продолжать «непонятную» войну и крайнее разложение войск, которые кинулись грабить киевскую буржуазию… Наступавших испугали серьезные потери при штурме Киева. В то же время приказа о поимке главных врагов почему-то не было дано. Почему-то руководство большевиков посчитало, что захват Киева — это и есть полный разгром Центральной Рады и конец кампании.

После Киева. Бои на Волыни

27 января 1918 года Муравьев телеграфирует Ленину: «Остатки войск Рады отступили на Житомир, где Петлюра и Порш вербуют из гимназистов дружину, но, конечно, мы не придаем этому значения. Я приказал частям 7-й армии перерезать путь отступления — остатки Рады пробираются в Австрию…» Почему-то приказ о поимке Рады был отдан именно частям 7-й большевистской армии, из которых в строю осталось только 1300 штыков и сабель и которая находилась далеко от Киева — в Сарнах (на Волыни) и была занята борьбой с 1-й украинской бригадой (700 штыков). Сил 7-й армии было недостаточно для борьбы с Радой, и ее части просто не могли выполнить подобный приказ…

Вскоре большевики получили и мобильный ударный отряд для борьбы против войск Рады на западе от Киева — отряд В. Киквидзе (левого эсера) в 1300 штыков, 200 сабель, 6 орудий. 19 января 1918 года этот отряд захватил Бердичев, а на следующий день вступил в город Ровно, который только за 6 дней до этого отвоевали у красных фронтовиков части УНР. Тыл армии УНР был полностью разрушен… Отдельные части УНР еще находились в анклавах, отрезанные от Киева: в Житомире, Каменец-Подольском, Сарнах, Смеле, Староконстантинове, Балте (5–6 тысяч штыков и сабель). Но эти части оказались парализованы отсутствием связи, разведки, информации, единого командования. В число вооруженных сил УНР необходимо занести и изолированные друг от друга небольшие добровольческие отряды вольных казаков юга Киевщины, Херсонщины, Подолии, представлявшие значительную силу в 10–13 тысяч штыков и сабель. Но и они не были организованы и привлечены командованием к решающим боям.

После суток отступления из Киева основная колонна войск УНР вместе с правительством и депутатами Центральной Радой заночевала в селе Игнатовка, в 25 километрах от Киева. Часть полка имени Полуботка ушла в местечко Васильков, а гайдамаки Петлюры и вольные казаки (400 штыков при 6 пушках) отошли в село Шпытьки. Петлюра отказался соединиться с частями УНР и подчиняться власти военного ведомства УНР, заявив, что гайдамаки только «партизанско-добровольческие» части со своими задачами и целями и находятся в «союзе» с частями УНР. Петлюра надеялся развернуть Слободской кош в трехтысячное «ударно-партизанское» формирование, за счет перебежчиков из регулярных частей.

В Игнатовке, вместе с преданными Центральной Раде частями (2 тысячи штыков и сабель), оказалось множество чиновников и еще более 300 солдат из нейтральных частей, которые были выкурены большевиками из Киева. Не в силах организовать, прокормить такое число людей, предоставить им патроны, амуницию, командование решило демобилизовать неустойчивую часть «армии» и отобрать стойких добровольцев в единственную боеспособную «Запорожскую бригаду». Командовать вновь сформированной бригадой в 1400 штыков и 100 сабель с 12 пушками был назначен генерал Константин Присовский. Сечевые стрелки — галичане остались отдельной частью, «Сечевым куренем» в 330 человек. Из 9 именных полков УНР осталось чуть более 800 бойцов, более 500 солдат из этих полков было демобилизовано.

В Киеве были «забыты» Генеральный штаб, штаб Противобольшевистского фронта и военное министерство (военный министр Порш исчез). В Игнатовке был утвержден новый и. о. военного министра УНР — подполковник А. Жуковский и новый начальник Генерального штаба — генерал А. Осецкий.

Утром 28 января премьер огласил войскам, что «… вчера утром был подписан справедливый мир между Украиной и странами германского блока!» Это сообщение вызвало ликование солдат, четырехлетняя кровавая война, казалось, была закончена. Однако бывший премьер Винниченко, в знак протеста против союза с немцами, чувствуя постоянную опасность со стороны большевиков и не веря в победу, бежал с женой из Житомира, сменив фамилию и внешность. Недоволен договором был и Петлюра.

Этим же утром, 28 января, колонна войск из Игнатовки двинулась ускоренным маршем по дороге в направлении на Житомир, где, по данным командования, еще сохранялась украинская власть в лице командующего Юго-Западным украинским фронтом прапорщика Кудри и его части: 1-я бригада в 650 штыков, 230 штыков — житомирских юнкеров, 180 штыков — остатки Одесской республиканской дивизии. В Житомире находилась нейтральная чехословацкая дивизия в 8 тысяч солдат (союзная Антанте), которая, после известия о союзе УНР с Германией, стала проявлять враждебность к украинским частям и пугала непредсказуемостью своих действий. Уже 30 января было решено отойти главными силами республиканцев из Житомира, где опасность представляли как чехословаки — союзники Антанты, так и городская дума, которая была против пребывания Рады в Житомире. Войска Центральной Рады устремились на северо-запад, рассчитывая на помощь частей Польского корпуса, восставшего против большевиков в Белоруссии и бившегося с красными под Мозырем.

Республиканцы двинулись в направлении Коростеня, для того чтобы укрыться от возможного преследования красных в более отдаленном месте, в глухом Полесье. 13 февраля Коростень заняли сечевые стрельцы, на следующий день в городок прибыла Центральная Рада и Запорожская бригада. Далее, оставив части прикрытия в Коростене, Центральная Рада, сечевики и гайдамаки на поездах перебрались в Олевск. Отряд Петлюры направился в Овруч и Новоград-Волынский, а Центральная Рада и сечевики отбыли далее на запад, в Сарны. В районе Сарн у самого германо-украинского фронта стояла республиканская бригада. Деятели Рады надеялись, соединившись с этими войсками, продержаться в Сарнах до вступления на украинскую территорию немецких войск.

Удержанию Волыни за Центральной Радой способствовал полный развал красных войск. Фронтовики считали (со слов большевиков-агитаторов), что власти УНР продолжают войну с немцами, разоружают солдат и не пропускают их в Россию. Поэтому против УНР у них было предубеждение… Но когда Киев был взят красными, а в Бресте был подписан мир, уже ничего не держало российских солдат в Украине. 2-й корпус прекратил свое существование (примерно к 15 февраля 1918 г.), не оставив ни единого солдата большевикам. Пробившись через Фастов в Киев, уже после его захвата армией Муравьева, этот корпус растворился в городе или большей частью спешно выехал на восток. Сама армия Муравьева поредела на 80 %. Весь отряд Берзина и часть отряда Егорова самодемобилизовались. В Киеве к середине февраля оставалось всего 2–2,5 тысячи красных солдат. Да и то эти части были разложены, практически не подчинялись приказам командования. То же произошло с красными фронтовиками, захватившими Луцк.

17 февраля 1918 года республиканские части начали наступление на красных, которые засели в Бердичеве и стремились захватить Житомир. Однако встречный бой за Бердичев между красным отрядом Киквидзе и частями Запорожской бригады не принес ожидаемой республиканцами победы. 19 февраля в Сарны (конечный пункт отступления) прибыла Центральная Рада, а 21 февраля 1918 года Ровно было занято частями УНР без боя. С двадцатых чисел февраля 1918 года в ход Гражданской войны в Украине вмешивается новый «германско-австрийский фактор», который сразу становится определяющим. Из войны местной — между Центральной Радой и большевиками — война превращается в международную, где решающую роль уже будут играть войска Германии и Австро-Венгрии (германский блок — воюющая сторона мирового конфликта). Первая война за Украину, между братьями-славянами, перерастает в новую войну (ставшую частью Первой мировой войны

 

Глава вторая

Военный конфликт в Бессарабии. Война советских войск против армии Румынии (январь — март 1918)

Борьбу советских войск против вторжения румынских войск в Бессарабскую губернию Российской республики (на январь 1918 года Южная Бессарабия, нынешняя территория Украины, числилась в составе Советской России и Молдавской республики) только отчасти можно назвать войной за Украину. Во-первых, война проходила на территории Бессарабии, но даже Южную Бессарабию никто в 1918 году не считал Украиной. На бессарабские уезды ни формально, ни фактически не распространялась власть ни Центральной Рады УНР, ни правительства Советской Украины. Хотя Центральная Рада поговаривала о присоединении к УНР Аккерманского уезда Бессарабской губернии. Южная Бессарабия вошла в состав Украины только в 1940 году. Во-вторых, вылазки румынской армии на левый берег Днестра — на территорию Херсонской губернии Украины — были единичными, не носили характера тотального наступления и быстро отбивались советскими войсками (Тираспольский уезд, земли которого сейчас входят в Приднестровскую молдавскую республику. Территория Преднестровья с 1940 года входит в состав Молдовы).

В начале декабря 1917 года в Буджаке (южная часть Бессарабской губернии, состоящей из Аккерманского и Измаильского уездов. Сейчас юго-западная часть Одесской области Украины), где сохранялось противостояние сил, еще верных Временному правительству, и революционных солдат, мечтавших об установлении диктатуры пролетариата, появилась «третья сила» — созданный молдавскими политическими партиями Краевой парламент «Сфатул цэрий» (Краевой совет), провозгласивший всю территорию Бессарабской губернии территорией вновь созданной Молдавской народной республики (2 декабря 1917 г.). Хотя Краевой парламент и рассчитывал включить Буджак в Молдавскую республику, он забывал, что молдаване и румыны в Буджаке составляли небольшую часть населения — примерно 26–27 %. Центральная Рада поначалу приветствовала решение о создании Молдавской республики и отложила спорный вопрос о Южной Бессарабии до Украинского Учредительного собрания. По Третьему универсалу Центральной Рады, юго-западные границы УНР ограничивались Днестром (западными административными границами Херсонской губернии). Несмотря на это, Центральная Рада считала, что Аккерманский уезд Бессарабии является частью УНР, так как в нем проживало до 49 % украинцев, которые еще должны были высказаться за присоединение к УНР. Молдаван и румын в Аккерманском уезде насчитывалось только около 23 %.

Однако руководство новоиспеченного молдавского правительства посчитало весь Буджак своим. Но полностью подчинить бессарабские земли своей власти оно было не в силах. Для утверждения своей власти и «для обеспечения необходимого порядка» «Сфатул цэрий» решил пригласить в Бессарабию регулярную румынскую армию. «Приглашение» было состряпано как для маскировки целей присоединения Молдовы к Румынии, так и для блокирования всех претензий УНР на земли, заселенные украинцами.

В ноябре — декабре 1917 года хаос в Буджакском крае достиг своего апогея. Многие села не признавали никакой власти, большинство населения не понимало, в какой стране оно живет. На выбор: в Российской республике, в Советской России, в Украинской республике, в Молдавской республике, в Румынии, в Одесской советской республике, в загадочной стране «Румчерод» или в вольном Буджаке. Обыватель Буджака просто не понимал, кому же подчиняться? Таинственный Румчерод также пытался стать главной силой в Буджаке. Румчерод был сокращенным названием Центрального исполнительного комитета Советов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесского военного округа. Еще 3 декабря 1917 года большевики распустили Румчерод за то, что большинство в нем имели эсеры и прочие мелкобуржуазные социалисты. Новый исполком Румчерода, выбранный в конце декабря 1917 года, был уже полностью подконтрольным революционному блоку большевиков и левых эсеров. Румчерод провозгласил себя высшей властью в юго-западной области (в Бессарабии и Херсонской губернии) и на Румынском фронте, взял на себя руководство всеми революционными армейскими частями Румынского фронта.

Единственной силой порядка еще считались военные формирования бывшей армии Российской империи, но и они оказались полностью разложены. Командующий Румынским фронтом генерал Щербачев, перейдя на сторону Центральной Рады, стал искоренять большевизм на фронте и разоружать ненадежные части. Вместе с тем, большевики, опираясь на революционные части и влияние Румчерода, стремились разложить фронт, разоружить офицеров и контрреволюционные части, установить власть Советов в Буджаке, направить огромные солдатские массы в тыл, на помощь революции. Особенно усилились большевистские эксцессы в Буджаке с начала января 1918 года.

С последних чисел 1917 года в отдельных населенных пунктах Буджака с помощью революционных солдат бывшей российской армии стала устанавливаться советская власть. В то же время соперничество за шестую армию Румынского фронта между большевиками и Центральной Радой переросло во взаимные аресты и столкновения. 28 января 1918 года город Аккерман (ныне Белгород-Днестровский), которым управлял местный городской эсеровский совет, заняли войска Центральной Рады, но уже через два дня произошло солдатское выступление, и в городе утвердилась власть большевиков.

С первых дней 1918 года, пользуясь революционной неразберихой, Румыния начала оккупацию Южной Бессарабии. 10 января 1918 года в Аккермане Съезд Придунайских земств и самоуправлений резко выступил против румынской агрессии. В тот же день в Болград, где проходил Солдатский съезд 6-й армии, внезапно ворвались румынские войска. После непродолжительного боя гарнизон Болграда в 800 штыков был разоружен румынскими войсками, составлявшими 2,5 тысяч штыков. Легкость победы в Болграде заключалась в том, что у солдат 6-й армии не было единого руководства. Ни большевики, ни эсеры, ни сторонники Центральной Рады, ни сторонники Временного правительства не могли самостоятельно поднять солдат на борьбу с оккупантами. 10 января 1918 года можно считать началом интервенции Румынии, войны этой державы с разнообразными силами, находившимися в Буджаке… Румыния заявляла, что она вынуждена временно оккупировать Бессарабию, не только по просьбе молдавского правительства, но и с целью избежать голода в Румынии. С помощью бессарабского хлеба и конфискации огромных продовольственных складов Румынского фронта русской армии Румыния стремилась поправить свое экономическое положение, подорванное войной.

В середине января 1918 года в Аккерманском и Измаильском уездах начались локальные бои против наступления армии Румынии. Газета «Голос революции» писала: «…6-я армия, отступая от Белграда, в районе которого она в течение последнего времени находилась, разбрелась по селам и деревням Аккерманского уезда. Теперь отряды 6-й армии сконцентрированы в Маяках и Аккермане. Отряды несут дозорную службу, готовы к отражению румын в случае их появления».

21 января 1918 года румынские войска напали на уездный город Измаил, где находилась важнейшая база российской армии и флота, многочисленные склады и службы. 22 января, после боя с матросами Дунайской флотилии и рабочим отрядом, румыны захватили город. Эта победа была достигнута благодаря политической неразберихе, царившей в Измаиле.

23 января 1918 года Румчерод, который тогда заседал в Одессе, объявил войну Румынии. Теперь местная советская власть стала официально находиться в состоянии войны с Румынией. Но это не остановило румынских интервентов — 25 января 1918 года после непродолжительного боя румынской армией была захвачена Килия.

К этому времени в Одессе утвердилась краевая советская власть, объявившая себя Одесской республикой и включившая в состав этой республики весь Буджак. Одесская советская республика была провозглашена 18 января 1918 года на территории Херсонской и Бессарабской губерний, но реальная власть этой республики распространялась на Одессу, Одесский, Ананьевский и Тираспольский уезды. Эта республика была создана после отхода частей УНР из Одессы. Высшим органом власти стал Совет Народных Комиссаров во главе с В. Юдовским. Руководство республики заявляло, что будет непосредственно подчиняться ленинскому правительству, а не правительству Советской Украины. Однако Лениным Одесская республика не была признана самостоятельной государственной единицей. Власть СНК этой республики с середины февраля 1918 года была ограничена диктаторскими полномочиями красного командующего, назначенного «сверху», Михаила Муравьева.

В конце января 1918 года отгремела битва Дунайской советской флотилии против Румынской дунайской флотилии в устье Дуная. Румынам удалось не допустить Дунайскую флотилию к Измаилу. 26 января — 15 февраля 1918 года проходила героическая оборона Вилкова от румынских захватчиков. Из Одессы и Севастополя на Дунай были направлены несколько военных судов с десантом революционных матросов и красногвардейцев (одна тысяча штыков). С 30 января обороной Вилкова руководил легендарный матрос-анархист Железняк — Анатолий Железняков (командующий флотом, действующим против Румынии, председатель Революционного штаба Дунайской флотилии). Но малочисленные полуанархические отряды Железняка были не в силах бороться против регулярной армии. В середине февраля 1918 года, после отхода советских войск из Вилкова, сопротивление румынским войскам продолжилось двухдневной обороной местечка Татарбунары и села Кубея.

В начале февраля 1918 года утвердившиеся в Аккермане большевики поставили под свое влияние Революционный штаб 6-й армии. Разваливающиеся части этой армии частично поддержали большевиков, частично Центральную Раду. Конфликт между частями привел к вооруженным столкновениям. Части, верные УНР, стремились овладеть Аккерманом. В то же время к Аккерману рвались и румынские войска.

В ответ на интервенцию Советская Россия и Советская Украина прервали с Румынией дипломатические отношения и в январе 1918 года оказались в состоянии войны с ней. Центральная Рада отправила правительству Румынии ноту протеста и также начала военные действия против агрессора на Хотинщине.

С начала марта 1918 года разгорелись бои на подступах к Аккерману. Оборону города возглавил большевик — комиссар Н. Шишман. В уезде была проведена мобилизация и созданы 1-й Бессарабский полк и Аккерманский фронт (в 30 км от города), державший оборону против румынской армии до 9 марта 1918 года, силами в 2 тысячи штыков.

Как уже упоминалось, 14 февраля 1918 года Муравьев был назначен командующим фронтом, действовавшим против наступавших румынских войск в Бессарабии и Приднестровье. Перед ним была поставлена задача не только не допустить румынские войска в Приднестровье, к Одессе, но и захватить всю Бессарабию, вернуть ее под власть Советской России. Ленин телеграфирует Муравьеву: «Действуйте как можно энергичнее на Румынском фронте». Он предлагал объединить силы Муравьева с частями идущей за большевиками 8-й армии, которая должна была наступать в Бессарабию из района Подолии.

За сутки Муравьев перевез в эшелонах свою трехтысячную армию из-под Киева к Днестру, где румынские войска вышли к городу Бендеры. Армия Муравьева объединилась с Особой Одесской армией, или, как ее еще называли, 3-й революционной армией (еще одно название — Особая революционная армия Одесского округа, командир — левый эсер Петр Лазарев), которая была спешно создана в январе 1918 года для борьбы с наступавшими румынскими войсками. Позиции этой армии располагались по левому берегу Днестра от Овидиополя до Рыбницы, штаб находился в Тирасполе. Армия состояла из малодисциплинированных отрядов численностью около 4–5 тысяч человек. В составе армии находились отдельные революционные дружины одесситов, преимущественно большевиков, левых эсеров и анархистов, а также небольшие части старой армии, прорвавшиеся с Румынского фронта к Днестру. Особая армия в начале февраля 1918 года успела разгромить румынские части, которые попытались переправиться через Днестр, после чего румынское командование пошло на перемирие, предложенное Румчеродом.

Однако румынское командование избрало тактику затягивания переговоров. Большевиками была создана Верховная коллегия российско-румынских дел (еще одно название — Верховная коллегия по борьбе с румынской и бессарабской контрреволюцией) во главе с Христианом Раковским. Первым шагом коллегии было прекращение переговоров о перемирии и предъявление Румынии ультиматума о немедленном очищении Бессарабии. Румыны отказались выполнить ультиматум, и 16 февраля, после четырех дней перемирия, военные действия возобновились.

С 18 февраля Особая армия передавалась в состав группы войск Муравьева, действующих против Румынии. Приехав в Одессу (место дислокации его штаба), Муравьев телеграфирует Ленину: «Положение чрезвычайно серьезное. Войска бывшего фронта дезорганизованы, в действительности фронта нет, остались только штабы, место нахождения которых не выяснено. Надежда только на подкрепления извне. Одесский пролетариат дезорганизован и политически неграмотный. Не обращая внимания на то, что враг приближается к Одессе, они не думают волноваться. Отношение к делу очень холодное — специфически одесское».

Для успешной борьбы с румынами требовались большие деньги, и Муравьев обращается к Одесской городской думе и местной буржуазии с речью, в которой требует в трехдневный срок предоставить ему 10 миллионов рублей на оборону Одессы от румын: «Черноморский флот мною сосредоточен, и я вам говорю, что от ваших дворцов ничего не останется, если вы не придете мне на помощь! — взывал к буржуям Муравьев. — С камнем на шее я утоплю вас в воде и отдам семьи ваши на растерзание. Я знаю, что в ваших сундуках есть деньги. Я люблю начинать мирно… Дайте немного денег, будете с нами вместе… Я знаю этот город. Деньги есть. К сожалению, во многих городах находятся самозванцы-большевики, которые грабят, но я имею достаточно сил уничтожить их».

В середине февраля 1918 года румынские войска подошли к Бендерам, создавая реальную угрозу для Одессы. На отдельных участках румынские войска переправились на левый берег Днестра (на территорию Херсонской губернии — Одесской республики), пытались там укрепиться — создать плацдармы. 20 февраля 1918 года войска Муравьева начали наступление против румынских частей. Главный удар наносился в районе Бендер. Там был разгромлен румынский полк и захвачено три орудия. Одновременно Муравьев приказывает 8-й армии ударить по румынам в районе Бельцы — Рыбница. За шесть дней боев, к 2 марта 1918 года, войска Муравьева разгромили войска противника у Рыбницы и Слободзеи, сорвали попытки румын закрепиться в Приднестровье. У румынской армии было захвачено 15 орудий и большое количество стрелкового оружия, в плен попало 500 румынских солдат. Разгром у Рыбницы показал неспособность румынской армии к серьезным боевым действиям.

Муравьев предложил Москве начать наступление на Кишинев — Яссы силами своей армии, предлагая начать мировую революцию с Молдовы и Румынии. Муравьев также разрабатывает более скромные планы передислокации под Аккерман 2 тысяч солдат и наступления в сторону Измаила. Информаторы сообщали, что румынская армия «…разбросана по некоторым пунктам маленькими отрядами с незначительной артиллерией, и их силы в общем ничтожны. Эти отряды держатся крайне пассивно, и с их стороны намечаются лишь некоторые, весьма слабые попытки занять некоторые пункты у Днестра, где они могли бы закрепиться». С таким врагом армия Муравьева могла справиться… Но сил и времени опять же не хватало…

Под влиянием военных неудач румынское командование предложило перемирие, при содействии иностранного дипломатического корпуса в Яссах. Представители Антанты подталкивали Румынию к миру, до 3 марта 1918 года еще надеясь организовать союз Румынии и Советских республик против наступления австро-немецких войск. Верховная Коллегия российско-румынских дел также стремилась к скорейшему подписанию перемирия и решению вопроса о границах. Переговоры по этим вопросам с румынскими представителями возобновились в Одессе в начале марта 1918 года. Румынский премьер-министр Авереску, на которого произвели впечатление военные успехи Муравьева в Украине, решил пойти на подписание мира на условиях полного вывода румынских войск из Бессарабии в течение двух месяцев. Румынское командование обязывалось не вмешиваться во внутреннюю жизнь Бессарабии. 8–12 марта 1918 года, после переговоров в Одессе и Яссах, был подписан мирный договор — «Протокол ликвидации русско-румынского конфликта». 8 марта советские войска получили приказ прекратить военные действия против румынских» войск. Однако через несколько дней после переговоров с представителями Германии и Австро-Венгрии румынская сторона аннулировала мирный договор с Советской Россией.

С начала марта 1918 года Румыния выходит из союза с Антантой и попадает под германо-австрийское влияние.

Румынские власти понимают, что австро-германские войска, захватившие в начале марта 1918 года Киев и Винницу, со дня на день будут в Одессе и уничтожат или заставят отступить армию Муравьева. Этим и объясняется то, что уже 9 марта 1918 года, забыв о своих обязательствах по договору, Румыния захватывает Аккерман и соседнее село Шабо, завершив этим захват Южной Бессарабии.

В этой войне потери революционных войск на Дунайском, Аккерманском и Приднестровском фронтах не известны даже историкам, которые занимаются этим периодом. Но можно предположить, что непосредственно в боях с румынскими войсками в Буджаке и Приднестровье погибло от 1,5 до 2 тысяч бойцов.

В апреле — мае 1919 года, после того как советская власть утвердилась в Причерноморье, командование Красной Армии разработало план войны против Румынии с целью возвращения Бессарабии и помощи революционной Венгрии. Но наступление частей Украинского фронта, которое должно было начаться в середине мая 1919 года, было сорвано восстанием советской дивизии Григорьева и прорывом белогвардейцами фронта у Юзовки (ныне Донецк) и Луганска.

 

Глава третья

Война Германии, Австро-Венгрии и УНР против Советской Украины (февраль — апрель 1918)

Германский след

31 января 1918 года в Бресте делегация УНР, по тайному решению нескольких украинских эсеров из Совета министров Украинской республики, обратилась с меморандумом к Германии и Австро-Венгрии, в котором войска германского блока призывались на помощь УНР в борьбе против вторжения на территорию Украины большевиков. Этот меморандум стал логическим продолжением договора о мире в Бресте (27 января 1918 г.), между УНР и странами германского блока. Делегация УНР подписала первый мир в истории кровавой мировой войны 1914–1918 годов. Первый мир, когда поверженная страна не выплачивала контрибуций и не покупала мир уступкой части своих территорий. Более того, по Брестскому миру, к Украине (УНР) переходила часть территорий со смешанным украинско-польским населением — Холмщина и Подляшье. Австрия обещала предоставить автономные права «коронного края» украинским Галичине и Буковине. Немецкие банки сулили предоставить УНР большой денежный кредит.

Хотя военная конвенция, которая стала правовой основой для вступления австро-германских войск на территорию Украины, между УНР, Германией и Австро-Венгрией была официально. оформлена только 18 февраля 1918 года, германское командование уже 31 января дало свое предварительное согласие на вступление в войну против большевиков и начало активно готовиться к походу в Украину.

Грядущая война обещала стать войной «за еду»… Продовольственные ресурсы Германии и Австро-Венгрии на четвертом году войны были полностью исчерпаны. Армейские части и городское население этих империй испытывало большие продовольственные трудности. Центральным империям, находящимся в состоянии блокады, не хватало и сырьевой базы, а Украина, являл а собой кладезь полезных ископаемых. По тайному договору с Германией УНР обязывалась за оказанную военную помощь предоставить Германии огромное количество продовольствия и сырья. На эти украинские запасы рассчитывала и ленинская гвардия, начиная поход в Украину. В России, особенно за прошедшие после Октября четыре месяца правления Ленина, хлебные трудности приняли характер национальной катастрофы. Большевики любой ценой хотели добыть и отстоять украинский весенний урожай хлеба 1918 года, который мог спасти их режим от краха.

В первых числах февраля 1918 года премьер УНР Голубович лично приехал в Брест, чтобы обговорить вопросы войны с немецким командованием. Даже глава Центральной Рады Грушевский не был поставлен в известность о подробностях этих тайных переговоров. По приезде из Бреста премьер собрал Совет министров, на котором скупо изложил только схематичный план общего наступления украинских и австро-германских войск на восток. Многие в Центральной Раде тогда считали, что помощь Австрии и Германии сведется только к передаче под руководство украинского командования особого легиона Галицких сечевых стрельцов, частей Австро-Венгрии, набранных из украинцев-галичан и частей «Синей дивизии», сформированных в Германии из украинцев-военнопленных. Общее количество предполагаемой военной помощи расценивалась в 40–50 тысяч хорошо экипированных и обученных солдат (преимущественно украинского происхождения). При этом считалось возможным привлечь германские войска, которые планировалось разместить в Белоруссии, привлекая их только к охране северной границы УНР с Белоруссией.

Интересно, что, заручившись поддержкой немцев, уже 14 февраля 1918 года Центральная Рада решила предложить начать мирные переговоры Советской России, надеясь, что привлечение германских частей еще можно избежать и что большевики отдадут все свои завоевания в Украине только из-за страха перед вторжением немцев. Основой для переговоров Центральная Рада предлагала признание Россией полного суверенитета УНР, вывод всех советских войск с территории УНР, возвращения всех контрибуций, наложенных большевиками на население Украины, возвращение исторических украинских реликвий, компенсации Россией всех разрушений во время большевистско-украинского конфликта. Кроме этих, явно законных требований, Центральная Рада требовала и явно невозможного: передачи Украине территорий Кубани, Крыма, Черноморской, Ставропольской губерний, Таганрогского округа, 4 уездов Воронежской и 1 уезда Курской губерний России, а также всего Черноморского флота.

Немецкие и австро-венгерские части численностью более 230 тысяч человек (29 пехотных и четыре с половиной кавалерийские дивизии) начиная с 18 февраля 1919 года стали переходить украинский участок линии Восточного фронта и продвигаться в глубь Украины. 19 февраля 1918 года немецкие войска вошли в Луцк и Ровно, 21-го — оказались в Новоград-Волынском. Кое-где задержавшиеся на позициях или в приграничных гарнизонах, фронтовые части бывшей российской армии не чинили никаких препятствий вторжению. Они были полностью разложены мирной пропагандой как большевиков, так и сторонников Центральной Рады. Эти борющиеся между собой силы были едины в пропаганде полной демобилизации старой армии.

Но пока немецкие войска еще пребывали в прифронтовой зоне, украинское командование решило самостоятельно, силами только Запорожской бригады в тысячу бойцов, захватить Житомирщину, разбив красный отряд Киквидзе, засевший в Бердичеве. Борьба с этим отрядом, который был единственно боеспособной красной частью к западу от Киева, была вопросом чести для республиканцев. Им нужно было взять Житомир и Бердичев еще до прихода немецких частей, чтобы показать военную мощь УНР, боевой потенциал украинской армии. Ведь необходимо было заставить немцев считаться с армией и правительством УНР.

Запорожцы генерала Присовского 21 февраля 1918 года атаковали Житомир, который обороняли разрозненные части 7-й большевизированной армии, и к 23 февраля заняли город. Далее части запорожцев ударили по Бердичеву, который обороняли не только деморализованные отряды 7-й армии, но и группа Киквидзе. В Житомир, куда переехал штаб Запорожской бригады, для военной корректировки операций прибыли немецкие порученцы и украинские генералы Бронский (представитель армии УНР при немецком штабе) и Натиев.

Однако во время сражения за Бердичев командир куреня запорожцев — прапорщик Мацюк, покинув свои части, бежал с поля боя в Житомир, а группа Киквидзе из обороняющейся превратилась в наступающую. Только с помощью артиллерии удалось отбить контрнаступление красных. Новое наступление республиканцев на Бердичев прошло уже под началом полковника Болбочана. Но и последующие атаки на Бердичев (25–27 февраля) не принесли ожидаемого перелома, как и не изменил ситуацию подоспевший из-под Ровно на помощь Запорожской бригаде отряд Петлюры в 320 штыков.

Отряду Киквидзе (1400 бойцов) удавалось отбиваться от наступавших республиканцев и успешно контратаковать. Только с приближением к Бердичеву крупных немецких частей отряд Киквидзе, не желая сталкиваться с германской армией, своевременно покинул Бердичев и отошел, чтобы занять оборонительные позиции у Киева.

Немецко-австрийские войска стали главным фактором новой войны. Война эта велась силой двух империй: Германской и Австро-Венгерской, а малочисленные украинские войска УНР, хотя и служили авангардными силами наступления, полностью зависели от решений немецкого командования. Украинскому командованию нужно было обязательно согласовать с немецким командованием все свои военные операции и тактические действия.

Австро-венгерские войска 25 февраля 1918 года также вторглись в пределы УНР, перейдя приграничные реки Збруч и Днестр, и с ходу заняли города Каменец-Подольский и Хотин. В середине февраля 1918 года в районе Каменец-Подольского проходили бои 12-й украинизированной дивизии П. Ерошевича против наступавших на город остатков 12-го большевистского корпуса и 3-го Кавказского корпуса. Украинские войска разбили фронтовых большевиков и установили свой контроль над Каменец-Подольским уездом, чем облегчили продвижение по территории Подолии австрийских войск. Австрийские военные силы, наступая на одесском направлении — вдоль железной дороги Львов — Тернополь — Жмеринка — Вапнярка, быстро оккупировали Подолию, встретив в первых числах февраля только небольшое сопротивление красных фронтовиков у Винницы и Жмеринки.

После боев под Бердичевым части гайдамаков были отведены к Коростеню, который был взят ими без боя, а части запорожцев выдвинулись в авангарде наступающих немецких войск по направлению Казатин — Фастов — Киев. Еще одна группа войск УНР двигалась по шоссе Житомир-Киев.

А тем временем в Киеве большевики готовились к обороне, которая была заведомо обречена. Ведь наступавших было раз в десять больше обороняющихся… На заседании Народного секретариата Советской Украины был создан Чрезвычайный комитет обороны (с правами руководства всей обороной страны). Ведущую роль в этом комитете играли Ю. Коцюбинский и Н. Скрыпник. В. Примаков был назначен чрезвычайным комиссаром обороны Киева, поручик А. Павлов возглавил штаб обороны города. Киев и вся Украина были объявлены на военном, осадном положении. Но комитет практически не контролировал ситуацию даже в Киеве, где остро чувствовался вакуум власти, а приказы большевиков уже никем не исполнялись. Население города бойкотировало грозные приказы «комитетчиков», оружие не сдавало, не записывалось в революционную армию обороны и ожидало скорой смены власти. У большевистского руководства в Киеве не было даже достаточного количества денег, чтобы платить своей армии профессиональных революционеров, и комитет решил конфисковать золото у населения Киева, что привело к дополнительной неразберихе в городе.

Солдаты-фронтовики из прежних большевизированных армий разошлись из Киева по своим родным городам и селам, предоставив оборону Киева киевлянам. К концу февраля 1918 года большевики в Советской Украине располагали: 2,5 тысячами бойцов — в районе Киева, 4 тысячами — в южных армиях Муравьева, занятых стычками с румынской армией, и еще 4 тысячами бойцов, разбросанных по гарнизонам городов Украины. Еще 20 января 1918 года большевиками был издан Декрет об организации добровольной Народной Революционно-Социалистической Армии Советской Украины, или, как ее тогда называли, — армии «червоного козацтва» (красного казачества). На роль главнокомандующего этой армией был назначен военный министр (секретарь) Советской Украины Ю. Коцюбинский. Однако термин «Червонэ козацтво» официально не употреблялся, а с марта 1918 года он был заменен названием «Войска советских республик Юга России» (что лишало эту силу даже формальных украинских характеристик). Мобилизация трех возрастов в эти «войска», которая была объявлена большевиками в Украине, ничего не дала. Вся мощь новой власти едва достигала 10 тысяч штыков и сабель. К этому времени даже части Центральной Рады (общее количество до 13 тысяч человек) могли самостоятельно бороться против большевиков Украины.

На позиции у Киева, на Житомирском и Ирпенском направлениях, окопалось только 1500 красных бойцов. Большевики лихорадочно создавали части наемников-интернационалистов из бывших военнопленных: чехов, венгров, немцев, а также китайцев. Боевые отряды шли на фронт только в том случае, если в большинстве своем состояли из идейных членов революционных партий: коммунистов, левых эсеров, анархистов, максималистов. Острый конфликт между двумя командующими — Ю. Коцюбинским и М. Муравьевым — привел к отсылке Муравьева с его «воинством» на Румынский фронт (по личному приказу В. Ленина). Это произошло за день до начала австро-немецкого наступления. Но командир 1-й армии Егоров отказался подчиняться командующему Коцюбинскому (считая своим командующим только Муравьева). Тогда, по приказу Коцюбинского, был арестован армейский комитет не подчинившейся армии Егорова. В ответ на эти действия Муравьев стал арестовывать сторонников Коцюбинского в войсках. Путаница и хаос в советских частях были страшнейшими… В последних числах февраля 1918 года советское командование пыталось перебросить 1-ю армию, находящуюся под Одессой, на север, для усиления обороны Киева. Но железнодорожные пути были уже в руках австрийцев, республиканцев и вольных казаков.

В Киеве примерно с 25 февраля царила паника и растерянность, провоцируемая поспешной эвакуацией и всевозможными слухами. Слабые надежды большевики еще возлагали на Чехословацкий корпус (части, враждебные немцам, считающие себя союзниками Антанты), который в конце февраля 1918 года вырвался из Житомира и стремился через Киев выйти к Курску, в Россию. Отдельные заградительные части чехословаков вынужденно обороняли Киев, чтобы дать возможность своему корпусу эвакуироваться из города до прихода немецких войск, ведь австрийские власти считали чехословаков (недавних подданных австрийской короны, солдат австро-венгерской армии, которые добровольно сдались в российский плен) военными предателями.

26 февраля на заседании Народного секретариата Коцюбинский заявил, что удержать Киев невозможно. 27 февраля Народный секретариат перебрался на Киевский вокзал и разместился в вагонах на станции, боясь внезапного падения города. Заблаговременно (в ночь на 28 февраля) исчезли из Киева Народный секретариат и все управленческие красные структуры… Опасаться было необходимо, ведь самодеятельным стихийным отрядам Советской Украины противостояла военная машина Германии и Австро-Венгрии.

Уже после сдачи Киева немецким войскам Муравьев напишет: «Заявляю, что потеря Украины — это есть результат работы Коцюбинского и некоторых других, которые секретарствовали с узконационалистической точки зрения…»

Армейская группа генерала Г. Гронау — XXXI резервный германский корпус (3, 18, 35, 48-я ландверные дивизии) беспрепятственно двигался по железной дороге Брест — Гомель — Брянск, прикрывая германские части, действующие в Украине, с севера. На исходе своего пути корпус встретил незначительное сопротивление армии Берзина, прикрывавшей Брянск.

XXVII германский корпус (2, 89, 92, 93, 95, 98-я ландверные дивизии) двигался по железной дороге на главном направлении — от Ковеля на Киев — Чернигов — Полтаву-Харьков — Курск. XXII германский корпус (20, 22-я ландверные дивизии) наступал в Центральной Украине и, имея центр в Житомире, постепенно оккупировал Правобережную Украину. 1-й германский резервный корпус (16, 45, 91, 215, 224-я ландверные дивизии и 2-я Баварская Кавалерийская дивизия) выступил позднее — на Харьков и Донбасе. Этот корпус, двигаясь в первом эшелоне, принял на себя всю тяжесть боев за Полтаву, Харьков, Донбасс. Выполнив задачи, с овладением Донбасса он двинулся на Ростов. В начале апреле 1918 года сформировалась Крымская германская группа генерала Коша (212, 217-я пехотные дивизии и Баварская кавалерийская дивизия), которые должны были покорить Северную Таврию и Крым.

Австрийские части Второй армии фельдмаршала Э. Бема-Эрмоли были представлены XII, XVII и XXV корпусами (11, 15, 30, 31, 32, 34, 54, 59, 154-й пехотными дивизиями, 2, 7-й кавалерийскими дивизиями, 145-й пехотной бригадой), заняли Подолию, Одесскую губернию (XXV корпус), Херсонщину (XII корпус), часть Екатеринославщины (XVII корпус).

Зная, что немцы готовят торжественное вступление в Киев, атаман Гайдамацкого коша Петлюра потребовал от украинского командования дать возможность гайдамакам первыми войти в Киев. В местечке Малин на совещании украинских командиров в связи с этим вопросом возник острый конфликт между Петлюрой, премьером Голубовичем и новым военным министром Жуковским. Премьер и военный министр были категорически против предложения Петлюры, считая, что в Киев первыми должны войти основные силы — немцы. Именно им предназначался этот триумф, и украинские политики боялись обидеть своих союзников. Но по приказу Петлюры один из его командиров — атаман Волох — развернул пулеметы гайдамаков прямой наводкой на окна министерского вагона и потребовал согласия на вступление гайдамаков в Киев, угрожая военным переворотом, который могут учинить гайдамаки. Таким образом согласие премьера и военного министра было получено, и отряд Петлюры устремился на Киев вдоль железной дороги, опережая на 8–10 часов движение германских сил.

Первый бой за столицу произошел у станций Бухтеевка и Бородянка. Результатом боя был отход красных на станцию Ирпень. Бои у станций Ирпень и Буча вновь свели гайдамаков с отрядом Киквидзе, который, используя огонь тяжелой артиллерии, пытался контратаковать. Но гайдамаки сумели опрокинуть наступавших и перехватить инициативу…

Штаб обороны советского Киева во главе с Примаковым в ночь на 30 февраля бежал из города, передав власть демократической городской думе и грузинской вооруженной дружине. Оставив Киев, части красных заняли позиции на левом берегу Днепра, но общая их численность Оказалась мизерной — примерно 800 бойцов при двух орудиях покинули Киев. Советское правительство Украины бежало в Полтаву. Но уже 10 марта 1918 года, опасаясь падения Полтавы, оно двинулось еще дальше на юг — в Екатеринослав.

1 марта 1918 года передовые отряды армии УНР — гайдамаков, сечевых стрельцов и запорожцев, вступили на западные окраины Клева. На следующий день Петлюра устроил парад на Софийской площади Киева, по которой маршем прошли войска, вошедшие в город. При большом скоплении народа епископом был проведен молебен в честь изгнания большевиков… Парад закончился проведением по площади колонны пленных советских солдат. На следующий день в Киев прибыли немецкие войска, правительство УНР, Центральная Рада. Вступление гайдамаков Петлюры в столицу и их несанкционированный парад вывели руководство Рады и немцев из себя (Петлюра был сторонником Антанты). Премьер Голубович добился полного удаления от войска Петлюры, этого «…авантюриста, пользующегося большой популярностью». Петлюра был освобожден от командования гайдамаками (с этого времени и до середины ноября 1918 г. Петлюра оставался гражданским, частным лицом, вне армии и большой политики). Гайдамаки же, утеряв «партизанский» статус, были сведены в 3-й Гайдамацкий пеший полк и переведены под командование бывшего царского полковника Сикевича. Их вывели подальше от Клева — на большевистский фронт.

Австро-германская армия и украинские войска быстро и почти беспрепятственно продвигались на восток по линиям железных дорог. В авангарде австро-германских войск на Полтавском направлении действовала Запорожская дивизия армии УНР (около 8 тысяч штыков).

Таким образом, Правобережная Украина вернулась под контроль УНР практически без боя. Целые уезды юга Киевщины и севера Херсонщины контролировала украинская милиция вольных казаков, которая подрывала красный тыл и делала невозможным использование большевиками ресурсов села. В феврале 1918 года руководство вольным казацтвом перехватил член Центральной Рады Юрий Тютюнник — руководитель штаба Звенигородского коша казачества (самой сильной формации вольных казаков). Он создал революционный комитет, который захватил власть в Звенигородском уезде и мобилизовал население на борьбу с большевиками. Вокруг Тютюнника собралось до 8 тысяч казаков и крестьян. В конце февраля 1918 года Звенигородский кош разоружил оставшиеся в строю части 2-го гвардейского (большевистского) корпуса, захватил станцию Бирзула, прервав тем самым связь Киева с армиями Муравьева. 6 марта отряд звенигородских вольных казаков выбил большевиков со станции Бобринская. Вольные казаки установили контроль над огромной территорией Центра Украины между Каневом — ст. Христиновка — ст. Помошная — ст. Знаменка. Вольные казаки оказали помощь армии УНР в середине марта 1918 года в боях с красными на Полтавщине и Черниговщине.

Однако в конце марта 1918 года по требованию немецкого командования началось разоружение отрядов вольных казаков, а вскоре последовал указ Центральной Рады о демобилизации (запрете) формирований вольных казаков.

От поражения к поражению

Ничтожные советские силы сопротивления не представляли серьезной преграды для наступления австро-германских войск. Революционные части могли только затормозить продвижение на восток на несколько дней.

К 3 марта 1918 года австрийские войска, захватив Подолию, вышли к Балте, где концентрировались отдельные отряды армии УНР. Появление у Балты австрийских частей угрожало тылам Южных армий. Командарм Южных советских армий М. Муравьев приказал частям 3-й Одесской армии остановить продвижение австро-германских войск вдоль линии Юго-Западной железной дороги и закрыть фронт Днестр — Бирзула — ст. Помошная — ст. Знаменка. Интересно, верил ли командарм в возможность исполнения подобного приказа и создания 250-километрового фронта силами четырех тысяч необстрелянных красногвардейцев?

5–7 марта проходили бои между красными и австро-венгерской армией у станций Слободка и Бирзула. В этих боях австрийцы потеряли убитыми более 500 солдат и офицеров. Малочисленные и слабо организованные части Одесской армии не могли противостоять регулярной армии противника и отступили, открыв тем самым путь на Одессу. А в Одессе в начале марта проходили стихийные солдатские беспорядки, сопровождаемые погромами магазинов и винных складов. Демонстрацию одесситов, которые требовали прекращения войны и власти Учредительного собрания, войска Муравьева разогнали пулеметным огнем. Тогда даже В. Юдовский (глава Одесской советской республики) был вынужден констатировать, что большевики Одессы «…оторваны от масс совершенно».

Австрийские войска, захватив станцию Бирзула (красной обороной Бирзулы командовал легендарный матрос-анархист Железняк — А. Железняков, «ликвидатор» Учредительного собрания), ударили по станции Раздельная, находящейся в часе езды от Одессы. Стало ясно, что Одессу большевикам не удержать. Всеобщая мобилизация, объявленная большевиками в Одессе, не дала ожидаемых результатов, а боевые дружины рабочих и членов партии были немногочисленны. На 630-тысячный город нашлось только около тысячи красных добровольцев, в том числе отряды анархистов, левых эсеров и батальон китайцев под руководством Ионы Якира. Защитники Одесского района не могли оказать значительного сопротивления наступающей на Одессу 3-й пехотной и 2-й кавалерийской дивизий 12-го корпуса австрийской армии. Командарм М. Муравьев раздраженно констатировал: «Защита Одессы стала невозможной. Город дал всего 500 красноармейцев, в то время как в городе 120 тысяч пролетариев», а «…регулярные войска отказываются воевать».

11 марта 1918 года советские войска покинули оборонительные позиции в 10 километрах от города и бежали в Одессу. Ленин остро интересовался положением обороны Одессы, предлагая выгнать население города для рытья окопов и продолжать оборону. Одесский совет предложил сдать город без боя (296 голосов за эвакуацию, 77 — против), ссылаясь на пассивность масс. Румчерод также признал оборону Одессы бесполезной. Муравьев был вынужден отдать приказ об отступлении, приказав «…при приближении к Одессе врага открыть огонь всеми пушками по буржуазной и национальной части города и разрушить ее». Муравьев только повторял требования Ленина о необходимости уничтожения всех ценностей, которые невозможно будет вывезти перед приходом немцев. Однако этот чудовищный план не был исполнен по причине панической и хаотичной эвакуации красных войск. Городская дума 12 марта взяла на себя власть в Одессе и договорилась с австрийским командованием о беспрепятственной эвакуации красных армий. На следующий день части австрийских войск под руководством генерала Коша без боя заняли покинутый большевиками город.

Немецкое командование планировало отрезать малочисленные красные армии в Украине от России и, оттеснив их к центру Украины, уничтожить. Уже к 12 марта немецкие войска заняли Черкассы, Золотоношу, Чернигов, грозя окружением армиям Муравьева, отступающим из-под Одессы. Муравьев, бросив войско на произвол судьбы, бежал в Москву. 1-я революционная армия (сформированная в марте 1918 года под руководством П. Егорова) двинулась из района Одессы к району Кривой Рог — Знаменка. Вскоре командование 1, 2 и 3-й революционных армий принял на себя командарм первой армии П. Егоров. Эти армии обороняли подступы к новой «столице» Советской Украины — Екатеринославу.

По своей численности и боевому снаряжению южные армии не дотягивали даже до регулярных полков. Так, 2-я революционная армия была сколочена из разномастных малодисциплинированных частей (отряда Котовского, китайского батальона, отряда екатеринославских красноармейцев, отряда фронтовых солдат), составляющих всего около одной тысячи бойцов (командир Е. Венедиктов). 3-я революционная армия (Одесская) под командованием левого эсера П. Лазарева состояла из 2,5 тысячи бойцов.

К 6 марта 1918 года в Украине стало известно, что правительство Ленина за спиной украинского народа расплатилось с немцами землями Советской Украины — 3 марта 1918 года в Бресте был подписан мирный договор между Советской Россией и немецким блоком (Германией, Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией). По этому, позорному для большевиков, мирному договору Украина намечалась зоной пребывания австро-германских войск, трактовалась как самостоятельное государство Украинская Народная Республика. Советская Россия должна была признать УНР, законность правительства Центральной Рады, заключить с УНР мир и вывести свои войска с ее территорий. Советская Россия должна была также прекратить всякую агитацию и пропаганду против правительства и государственного строя УНР. Но приказы главкома советских войск Крыленко о прекращении боевых действий против австро-германских войск не работали в Украине. Российские части Антонова-Овсеенко переформировывались в украинские и направлялись на фронт против наступающих частей германского блока, а в Москве делали вид, что с Германией и Австро-Венгрией воюют исключительно «украинские товарищи». Война продолжалась под украинской вывеской, а главкому Антонову-Овсеенко рекомендовалось Лениным называться только Овсеенко, дабы ввести в заблуждение германцев относительно украинской принадлежности их противника.

3 марта немецкие войска, а за ними и части запорожцев выступили из Киева в направлении Полтавы, смяв нестойкие, малочисленные красные части на левом берегу Днепра у Киева. Тогда же красный штаб обороны Киевского района распался, а его командующий Павлов бежал. 5 марта для организации сопротивления наступлению с запада была создана советская Военная коллегия во главе с Коцюбинским. Коллегия обратилась к красногвардейцам Кременчуга, Харькова, Екатеринослава, Чернигова с просьбой направить на помощь Полтаве свои красногвардейские отряды и установить надежную связь для координации совместной обороны. Но эти призывы ничего не дали…

Ответственным за неудачи на фронте был объявлен командующий войсками Коцюбинский (как «ненадежный» и «сепаратист»). Уже 7 марта, по предложению ленинского СНК, он был заменен «надежным» В. Антоновым-Овсеенко, который срочно приехал в Полтаву принимать дела. Разочарованный Коцюбинский заявил и о своей отставке с поста военного министра (народного секретаря военных дел Советской Украины). Новым военным министром был назначен двадцативосьмилетний Е. Неронович — бывший член Центральной Рады, предавший своих единомышленников и перешедший к большевикам. Однако 23 марта 1918 года Неронович был захвачен солдатами УНР и расстрелян, а пост военного министра остался вакантным.

10 марта 1918 года Народный секретариат выехал из Полтавы в Екатеринослав, ввиду опасности сдачи Полтавы и внутреннего конфликта. К этому времени секретари узнали о подписании ленинским правительством Брестского договора с Германией, по которому Советская Украина «уступалась» Центральной Раде и австро-германским войскам. Часть секретарей (Е. Бош, Г. Пятаков) были шокированы этим сообщением и отказались от своих постов, решив уйти на фронт простыми политработниками. Их несогласие с ленинским планом вызвало правительственный кризис в Советской Украине.

Амбициозный Антонов-Овсеенко стремился к установлению режима красной военной диктатуры, и обострившийся военный конфликт способствовал этому. Антонов-Овсеенко предложил большевистскому руководству немедленно создать военный союз «советских республик Юга»: Украины, Одесской и Донецко-Криворожской республик, Крымской области. Но Одесская, Донецко-Криворожская республики и Крым не признали приоритета центральной власти за Народным секретариатом и решили обороняться самостоятельно. Антонов-Овсеенко назначил левого эсера Ю. Саблина командующим 4-й армией, левого эсера В. Киквидзе — командующим Полтавским фронтом, большевика Примакова — командующим Бахмачским фронтом, Коляденко — командующим Знаменским фронтом. Но В. Киквидзе скоро вышел из строя из-за тяжелой контузии, полученной В бою за Гребенку.

Антонов-Овсеенко решил развернуть партизанскую войну против интервентов, пытаясь организовать крестьянство Полтавщины и Харьковщины в партизанские отряды. Но ни времени, ни кадров, ни средств уже не было…

Деятельность нового главы Народного секретариата Николая Скрыпника началась с острого конфликта с Антоновым-Овсеенко. Антонов-Овсеенко считал Народный секретариат маловлиятельным, ничего не решающим, марионеточным правительством и прислушивался только к указаниям из России. Он упорно называло Украину просто «Югом России», считая себя вправе вмешиваться во все дела республики..

Зная о «качествах» своих войск, Антонов-Овсеенко думал «притянуть» в Украину советские войска из России. Но он смог добиться только направления в помощь Украине малочисленных отрядов Р. Сиверса и Ю. Саблина из Донской области, общая численность которых составила всего чуть более 3 тысяч бойцов. Колонна Р. Сиверса (до 2 тысяч штыков) была переброшена с Дона для обороны Черниговщины, но опоздала. Чернигов был сдан германским войскам уже 12 марта. После сдачи Чернигова армия Сиверса была направлена в район стратегической станции Бахмач (восток Черниговщины), куда уже к 13 марта беспрепятственно подошли немецкие силы. Заняв оборону вокруг Бахмача, отряд Сиверса получил название 5-й революционной армии (состояла примерно из 3,5 тысячи штыков, увеличилась за счет присоединения к отряду Сиверса частей сербских и чешских интернационалистов, петроградских, харьковских и винницких красногвардейцев, отряда красного, казачества). С этими небольшими силами 5-я армия пыталась остановить наступление немецких эшелонов Северной колонны (27-й германский корпус) и отдельных отрядов армии УНР, прикрывая путь на Новгород-Северский и Глухов. Однако эти, уже побывавшие в серьезных боях, потрепанные отряды всячески стремились не вступать в бои с немецкими и австрийскими регулярными частями.

Чехословацкий корпус, не успев эвакуироваться с украинских земель, до прихода немцев вынужден был также ввязаться в бой у станции Бахмач, приняв на себя часть немецкого удара. Скрыпник тогда телеграфировал в Центр: «Чехословаки сражаются с немцами хорошо, но держатся двусмысленно по отношению к гайдамакам, пропуская их мимо себя, фронтовые части в общей массе не дееспособны». Недееспособность всей армии вылилась в сдачу Бахмача 15 марта 1918 года (после первого же боя с главными германскими силами) и бегство армии в направлении на юго-восток, к городку Ромны и дальше к границе Советской России, к Путивлю, сосредоточившись на мнимой обороне этого района России. В северо-восточном районе Черниговщины, у Новозыбкова, немногочисленным отрядам Берзина и Ремнева (1,5 тысячи штыков) приказано было сдерживать немецкие войска. Но они уже не представляли какой-либо боевой силы, разложились, терроризируя местное население, отступали при появлении сил противника.

18 марта немецкие силы пытались остановить луганские красногвардейцы под началом Клима Ворошилова, которые стремились отстоять Конотоп, дабы не подпустить врага к Харькову. Однако и эта преграда была быстро сметена немецкой армией. 27 марта немецкие части вошли в Гадяч, а к 1 апреля заняли Сумы и Ахтырку, выйдя к условной украинско-российской границе. Получив уже в первом столкновении с противником (под Бахмачем) сильный удар от регулярных немецких частей, колонна-армия Сиверса спешно отступила на Путивль — Волчанск — Новый Оскол, не принимая боя с немцами и оголив фланг Полтавской и Харьковской групп, а также стратегический железнодорожный путь на Купянск — Ростов. В этом направлении немецкое командование выдвинуло пехотную и кавалерийскую дивизии. Они стремились окружить полтавскую и харьковскую группировки красных.

Тем временем германские войска и Запорожская дивизия армии УНР наступали на главном направлении кампании — Полтавском. Первые бои с отрядами красных за станцию Яготин показали неспособность и этих советских частей к обороне, которая, если и держалась, то благодаря сопротивлению чехословацкого отряда, имеющего один броневик. Немецкие войска выбили красных с позиций у станции, но большевики, отступая, разрушали железную дорогу, мосты, телеграфные столбы, затормозив этим движение союзных армий на восток. Трудности в борьбе против большевиков для союзников (частей Германии, Австро-Венгрии и УНР) заключались, прежде всего, в преодолении больших пространств, а не в вооруженном сопротивлении красных частей. Больше проблем было с порчей железных дорог, мостов, чем с революционными армиями. В основном военные столкновения происходили только на железнодорожных магистралях, станциях, вдоль железных дорог, по которым двигались наступающие. Практически продолжалась начатая большевиками «эшелонная» война, только на этот раз страдали от нее уже красные.

У станции Гребенка войска союзников почувствовали первое серьезное сопротивление, оказанное сводным отрядом Киквидзе, насчитывающим до 2800 бойцов (отряды киевских, харьковских, гребенковских красногвардейцев, Некоторые российские отряды, бронепоезд). Два дня красные, неся значительные потери, героически сдерживали наступление противника. Однако 16 марта, во время боев у станции Гребенка, конный полк запорожцев неожиданно наскочил на городок Лубны и по железной дороге направился обходным путем на Полтаву. При приближении противника в Полтаве началась паника и эвакуация советских органов власти.

Поддался панике и Антонов-Овсеенко, который, бросив свои армии под Полтавой и Харьковом, 18 марта спешно уехал в Москву, в поиске экстренной военной помощи. К этому времени стало ясно, что советская власть в Украине может продержаться не больше месяца (красные потеряли Бахмач, Конотоп, Гадяч, Золотоношу, Кременчуг, Черкассы, юго-западное Причерноморье). Однако немецкие части неожиданно затормозили свое наступление на Полтаву. Это было связано с тем, что немецкое командование получило сообщение о том, что на фронт, под Ромодан, прибыли боеспособные чехословацкие полки и тяжелая артиллерия, снятая с фортов Севастополя. Немецкое командование решило подождать подхода своей тяжелой артиллерии и основных сил. Временная приостановка немецкого наступления была воспринята красными командирами как слабость и подтолкнула их к первым контратакам.

20 марта большевики провели контрнаступление, стремясь отбить Лубны и Гребенку. У Лохвицы на контрудар отважился конный полк красных казаков. Но когда подоспели основные немецкие части, контрнаступление переросло в бегство красных отрядов. В это время из Москвы под Полтаву прибыла подмога: отряд — «армия товарища Петрова» (около 2 тысяч штыков, 3 пушки, 3 броневика). Но эта «армия» всячески стремилась в бои не вступать и через десять дней нахождения в прифронтовой зоне бежала в глубокий тыл, в Воронеж, где ее бойцы вскоре подняли бунт.

21–22 марта гремели бои за станцию Ромодан… Несколько бронепоездов и броневиков красных, полторы тысячи солдат 4-й революционной «полтавской армии» Ю. Саблина, а также два чехословацких полка (2 тысячи штыков) отбивали наступление немецких войск. Но результатом этих боев была потеря красными таких городков, как Ромодан, Хорол, Миргород, после чего настал черед Полтавы. Запорожцы атаковали город «в лоб», а немецкая конная дивизия генерала фон дер Гольца ударила во фланг обороны от Кременчуга (25 марта немецкие войска вошли в Кременчуг). 28 марта 1918 года немецкая центральная колонна, вместе с Запорожской дивизией, ворвалась в предместья Полтавы. На следующий день Полтавский полк красных казаков (до 600 человек) под командой И. Бокитько (начальник штаба красной обороны Полтавы) перешел на сторону частей УНР. Батарея полка Бокитько открыла огонь по отступавшим красным эшелонам на станции Полтава. Недавние красные казаки, сорвав красные ленты с папах, надели нарукавные желто-блакитные повязки и сами выбили остатки красных из города. Этот казацкий полк вошел в состав запорожцев, но вскоре был расформирован по частям как малонадежный. От Полтавы германские войска и украинская дивизия двинулись на Харьков и станцию Лозовая, а 31 марта заняли станцию Ворожба.

Части австрийской армии (25-й и 27-й корпуса) наступали в двух направлениях, стремясь выйти в тыл красной обороны с юга, с Херсонщины: 1-я группа наступала на Казатин — ст. Бобринская — ст. Знаменка — Екатеринослав; 2-я — на Николаев — Херсон — Вознесенск — Александровск. Небольшие отряды армии УНР наступали впереди колонны австрийских войск на станции Бобринская и Знаменка.

16 марта австрийские и германские войска, выйдя к реке Южный Буг, приблизились к Николаеву. На берегу Буга произошел бой австро-германцев с николаевскими красногвардейцами, которые на день задержали продвижение неприятеля. Но уже 17 марта Николаев пал, причем городская дума Николаева (накануне захватившая власть) приветствовала вступление австро-венгерских войск. Но вскоре николаевская организация солдат-фронтовиков, большевики и местные рабочие подняли восстание против австрийской армии. Поводом к нему послужил приказ австрийского командования о разоружении населения, а также известие о начале в соседнем Херсоне антиавстрийского восстания. Повстанцы, получив помощь от матросов из Крыма, смогли захватить большую часть города и продержаться четыре дня.

Городская дума Херсона и Украинская Рада Херсона пригласили австрийские и германские войска вступить в город, который к этому времени уже был занят тремя сотнями дружинников, подчинявшимися городской думе. 19 марта австрийские части стали входить в Херсон, но на следующий день в нем началось восстание солдат-фронтовиков против австрийских захватчиков, которое поддержали огнем корабли советской Днепровской флотилии. В бой вступили и прибывшие из Крыма отряды моряков во главе с анархистом А. Мокроусовым, отряд интернационалистов. Восставшие захватили думу и вокзал, вытеснили интервентов на окраины города. Только к 5 апреля 1918 года Херсонское восстание было окончательно задушено. Восстания в Николаеве и Херсоне задержали продвижение австро-венгерских войск в Северную Таврию и к Александровску. Потери оккупантов в ходе восстаний составили около 2 тысяч человек, что превысило их общие потери за все время боев на Правобережной Украине. Однако это было стихийное сопротивление, не подготовленное разбежавшимися в панике властными структурами, которые не смогли организовать ни оборону, ни мобилизацию населения.

Поражения революционных армий, в первую очередь, были связаны с ненадежностью красного тыла. В последних числах февраля 1918 года, когда австро-германцы только подошли к Киеву, отряд анархистки Марии Никифоровой, известной больше как атаманша «Черной гвардии анархистов» Маруся (500 человек, 2 пушки, 7 пулеметов, броневик), появился в Елизаветграде. Прибытие отряда в Елизаветград было связано с тем, что восставшими горожанами за разбой из Елизаветграда был изгнан красный отряд Белинкевича. С приходом отряда Никифоровой начались расправы с восставшими контрреволюционерами, грабеж буржуинов. Поползли слухи, будто бы анархисты ограбили одну из заводских касс, где находилась зарплата рабочим за два месяца. Против анархистского террора выступили рабочие Елизаветграда под руководством меньшевиков, эсеров и лидеров профсоюзов. Они создали для борьбы против анархистов Временный комитет революции, который призвал демобилизованных солдат из окрестных сел прибыть в город, чтобы защитить демократию от анархии. На улицах города три дня гремел бой. Только вмешательство красного отряда матроса Полупанова прекратило бойню. Жертвами ее стали около 100 человек убитыми и 140 — ранеными. В том же Елизаветграде в марте 1918 года, красное казачество объявило себя вольным казачеством и ликвидировало власть большевиков. Созданные в начале февраля 1918 года большевиками полки красного казачества дезертировали при приближении «союзников». Разбегались местные советы и ревкомы, а власть переходила к местным городским думам и земствам.

Мобилизация в советскую армию трех возрастов провалилась, так и не дав никаких ощутимых результатов. Несмотря на горячие призывы лидеров большевиков к пролетариату добровольно записываться в советские части по защите революционного отечества, жители Украины практически полностью проигнорировали этот грозный призыв. С треском провалившаяся мобилизация в некоторых местах стала поводом для антибольшевистских восстаний. Подобные восстания прошли в Конотопе, Глухове, Прилуках, Сумах. В апреле 1918 года антибольшевистские восстания перекинулись на Юг Украины, восстали жители Гуляй-Поля, Бердянска, Мариуполя. По всей Украине было собрано всего около 10 тысяч защитников Октября, в основном из красногвардейцев-рабочих, из партийных военизированных дружин: левых русских эсеров, большевиков, анархистов, а также из отрядов интернационалистов: венгров, чехов, немцев, сербов, китайцев.

Лидер большевиков Евгения Бош, вспоминая весну 1918 года, писала, что большевистские армии не только не пользовались симпатией у местного населения, но и вызывали проявления враждебности. Местное население прятало в лесах от революционных армий ценности, коней и продовольствие, которое красными реквизировалось под маркой эвакуации. Частенько отступающие красные отряды обстреливали отряды крестьянской самообороны. Антонов-Овсеенко отмечал в руководстве «красным станом»: «…расхлябанность», «самодурство и помпадурство». А вот что сообщал военком Сытин о революционных армиях Украины: «Они отличаются полной неорганизованностью и отсутствием самого элементарного военного обучения… Главный их недостаток — это отсутствие гражданского долга, полное отсутствие сознания важной ответственности и взятого на себя обязательства, люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют. Массовые заявления, что их обманным путем прислали не учиться, как обещали, а гонят на убой, куда они идти не желают… Общий голос всех начальников фронта: лучше присылать формирований в 10 раз меньше, но качественно лучше».

Командование красными частями в марте — апреле 1918 года отмечало развал обороны, полную дезорганизацию тыла, открытый саботаж многочисленных противников советской власти. Авантюристы, а иногда и грабители, оказались во главе отдельных, наскоро собранных отрядов. Большинство красных отрядов спасалось бегством уже при появлении противника, а более 70 % бойцов просто не знали, во имя чего они продолжали воевать после заключения Брестского мира. Не помогли в этих условиях даже грозные приказы Антонова-Овсеенко о революционном суде над дезертирами и паникерами. Единственной надежной силой Антонову-Овсеенко казались тогда латышские, интернациональные отряды, а также отряд анархиста Петренко, который 24 марта у Звенигородки самостоятельно принял бой против немецких войск.

Отряд Маруси Никифоровой в конце марта 1918 года держал оборону у Александровска. Интересно, что в бою он столкнулся с включенным в состав австрийской армии отрядом (легионом) Украинских сечевых стрельцов (УСС), которым командовал загадочный Васыль Вышываный — полковник УСС. В действительности это был австрийский князь Вильгельм фон Габсбург, который почему-то решил претендовать… на украинский престол! Сыну австрийского адмирала, родственнику австрийского императора и итальянской княжны едва исполнилось тогда 22 года. Но уже с 13 лет, когда его семья поселилась в замке в Галиции, Вильгельм стал изучать польский и украинский языки. Учась в военной академии в Вене, он не забывал об Украине, мечтая стать ее королем. Войско Вышываного в составе 11-й австрийской дивизии приняло участие в наступлении на Херсон, Никополь, Александровск. В дальнейшем Вышываный оказался в центре европейских интриг. Австрия и украинские галицкие политики надеялись на воцарение монарха Васыля-Вильгельма в Украине, но союзная Германия была категорически против, а гетман Украины Скоропадский отправил три ноты австрийским властям с требованием отзыва своего конкурента с Украины. У гетмана появились сведения, что Васыль-Вильгельм заводит тайные контакты с политическими и церковными лидерами Украины, и — о ужас! — с лидерами крестьянских повстанцев против гетмана на Херсонщине. В октябре 1918 года Вышываный был отозван с Украины в родную Австрию.

Деятели Народного секретариата, осознав, что Советская Украина отдана Лениным германцам, предлагали прекратить войну и начать переговоры с Центральной Радой, но Антонов-Овсеенко был непреклонен в стремлении любыми путями продолжить войну, которая давала ему неограниченную власть. К концу марта 1918 года наступлению союзников противостояло приблизительно 24 тысячи красных бойцов, из которых до 5 тысяч составляли интернационалисты (чехи, сербы, немцы, китайцы…) и примерно 13 тысяч — отряды левых эсеров, анархистов и большевиков, местных красногвардейцев, солдат-фронтовиков, матросов-черноморцев, 4 тысячи — войска, прибывшие из России. Из 30 тысяч большевиков-партийцев Левобережья и Юга Украины во фронтовых частях набиралось всего до 4 тысяч.

В то же время военное командование стало формировать «вольные батальоны» — автономные отряды, не желающие никому подчиняться и действующие против немцев на свой страх и риск. Один такой отряд — будущего батьки — анархиста Нестора Махно получил от советского командования 6 орудий, 3 тысячи винтовок, 11 вагонов снарядов и патронов… хотя вооружить надо было всего 500 человек. Из России для вооружение украинских красноармейцев прибыло огромное количество вооружения — около 70 тысяч винтовок, 1800 пулеметов, 36 пушек, 90 бомбометов, а также деньги в сумме около 70 млн. рублей. С такими средствами можно было создать мощную армию, но большевики не смогли поднять народ на борьбу и уже некому было раздавать оружие. Никита Сергеевич Хрущев, тогда молодой рабочий-партиец Донбасса, занимался формированием рабочих отрядов в Юзовке. Однако его усилия тогда никак не повлияли на ход событий.

В марте 1918 года отряд Маруси Никифоровой «бузил» против большевиков в Александровске, а в Екатеринославе местные анархисты, подняв бунт, захватили тюрьму, выпустив из нее всех заключенных, разоружили отряд еврейских социалистов, милицию как «контрреволюционные части».

Всячески камуфлируя перед Германией непосредственное участие Советской России в войне в Украине, Ленин, тем не менее, даже после подписания Брестского договора продолжал тайно руководить этой войной и был заинтересован в ее продолжении. 14 марта он в письме к С. Орджоникидзе (Чрезвычайный комиссар Украины от ЦК ВКП(б) и фактический наместник Ленина в Украине) требует создать «боевой фронт» против продвижения австро-германской армии на восток, с участием Донбасса и Крыма, считая, что «они должны обороняться независимо от ратификации мирного договора». Бойцы революционных армий, которые слепо верили вождю, превращались в пушечное мясо, которое «расходовалось» не в расчете на победу, а с уверенностью проигрыша. Все уже было решено в Бресте, но комиссары продолжали гнать людей под пули, причем вопреки мирным договоренностям, подписанным Лениным. Эта тайная война стоила пролетариату Украины около 10 тысяч жизней наиболее преданных революции бойцов и нескольких тысяч жизней мирных жителей. Война стала преступной и позорной не со стороны солдат, которые защищали свою Родину и свои социалистические идеалы, а со стороны руководства страной, отсиживающегося в тихом Кремле.

17–19 марта 1918 года в Екатеринославе проходил Второй съезд красных Советов Украины, на котором было принято неожиданное для Ленина решение — провозгласить независимое от Советской России государство — Советскую Украину (советская УНР). Советская Украина до этого момента считалась только автономной частью Советской России. Большинство Президиума исполкома съезда Советов проголосовало за прекращение войны и начало мирных переговоров с Центральной Радой и Германией. Эти решения подорвали единство большевистских организаций Украины, расколовшихся на сторонников продолжения войны и ее противников. Да и сам высший законодательный орган Советской Украины — ЦИК Советов Украины — был переизбран. При этом левые украинские и левые российские эсеры в нем составили большинство, оттеснив господствующих до этого времени в Советах большевиков. Это создавало угрозу выхода из-под контроля большевиков всей системы советской власти Украины. К тому же оппозиция опиралась на военную силу, ведь большинство руководителей военных формирований были левыми эсерами или близкими к ним анархистами или максималистами.

Падение авторитета большевиков, особенно после подписания ими Брестского мира, привело к возрастанию популярности левых украинских и российских эсеров, а также левых украинских эсдеков. В переизбранной ЦИК Советской Украины левые эсеры (российские и украинские) имели 49 мест, а большевики — 47. Заручившись большинством съезда, эсеры потребовали важнейшие портфели в правительстве, в том числе и военных дел, а также подчинение главнокомандующего Антонова-Овсеенко решениям большинства ЦИКа. Однако большевиков поддержала небольшая фракция левых украинских социал-демократов, дав им возможность с помощью нескольких недостающих голосов отстоять украинский «Олимп». В ответ на это эсеры демонстративно отказались входить в Народный секретариат, став к нему в оппозицию и начав формировать свое параллельное правительство — «Комитет 16-ти» — и свою «эсеровскую» армию, вследствие чего развал советской обороны еще более усилился.

30 марта (по некоторым данным 2 апреля) 1918 года Центральная Рада обратилась к Совнаркому Советской России с предложением прекратить бессмысленную войну и установить военное перемирие. Ленин, боясь реакции со стороны Германии, дал 3 апреля свое согласие на переговоры о мире с Центральной Радой. В апреле 1918 года к «украинскому вопросу» в Москве остыли, продолжение войны в Украине грозило опасностью продолжения военного конфликта на территории Советской России и существованию ленинского режима. Но несмотря на свое «мирное» согласие, Ленин продолжал тайно требовать от украинских и донецких товарищей продолжения бессмысленной войны.

Донецко-Криворожский тупик

В конце марта 1918 года под властью Народного секретариата Советской Украины осталась только территория Донецко-Криворожской республики, имевшей свое отдельное советское правительство, которое не очень жаловало «украинских товарищей». Немецкие войска и отряды УНР приблизились к двум главнейшим пролетарским центрам Украины: Харькову и Екатеринославу. Наступление немецких войск на Харьков развивалось в двух направлениях: обходном, по линии границы с Советской Россией (Бахмач — Ворожба — Сумы — Харьков), и лобовом (Полтава — Харьков).

Южная колонна немецкой армии (22-й корпус) рвалась к Екатеринославу, оборона которого формировалась из трех малочисленных армий: 1, 2, 3-й, внушавших лидерам большевиков большие опасения. 1-я армия расположилась на подступах к городу, 2-я — у Кривого Рога, 3-я — у станции Синельникове Состояние тыла этих армий было плачевным. Фланговый нажим вынудил эти три революционные армии уже 2 апреля сдать Екатеринослав (первой бежала с позиций 2-я армия), а к 7 апреля немецкие войска захватили станцию Синельниково и город Павлоград, разогнав остатки трех революционных армий, ушедших на Левобережье Украины. 1-я революционная армия и посланная ей на помощь новая Резервная армия (командир А. Беленкович) еще пытались закрепиться сначала по левому берегу Днепра, а потом в районе Б. Токмак — Орехов — Чаплино — Александровск. Но уже к 15 апреля и эти рубежи пали. Путь в Донбасс для союзников был открыт. Остаткам советских армий удалось отойти к Юзовке, некоторое время удерживая оборону станций Чаплино и Гришине К 20 апреля разгромленные отряды этих трех армий отошли к Мариуполю и Славя иску. Еще 21 марта 1918 года, предвидя падение Екатеринослава, советское правительство Украины, боясь внезапного прорыва немецких войск, перебралось в Таганрог (весной 1918 года он считался самым восточным городом в составе Советской Украины, с 1925 года — территория Российской Федерации).

Для борьбы на Востоке Украины и в Донбассе с запада выдвигался 1-й резервный германский корпус, а в Крым готовилась наступать Отдельная германская группа из 5 германских дивизий.

С 20 марта Антонов-Овсеенко пытался создать участки обороны — фронты на подступах к Харькову. Фронтом у Сум руководил нарком Донецко-Криворожской республики И. Кожевников, фронтом у Люботина — нарком той же республики Б. Магидов, фронтом у Ворожбы — К. Ворошилов. К началу апреля 1918 года бои разгорелись уже за Харьков, к которому подошли германские войска и Запорожская дивизия УНР.

Провозглашенная на Харьковщине советская мобилизация дала обратный эффект — появление антибольшевистских повстанческих групп из крестьян, отказывавшихся служить в армии, в тылу красной обороны. Тотальная эвакуация ценностей на восток озлобила местных жителей. Харьковские рабочие, еще недавно оплот советской власти, выступили против эвакуации из города заводов, сырья, продовольствия, ценного имущества. В Харькове прошли демонстрации протеста против эвакуации, слышались призывы к восстанию против большевиков (только из Харькова было вывезено 1 тысячу вагонов с хлебом, 50 паровозов, оборудование 17 заводов…).

Под ударами противника рушились линии обороны советского Харькова. Вместо них создавались новые, однако и они не могли остановить наступающих. Остатки 4-й и 5-й революционных армий и отряды 1-й Донской революционной армии не были способны к обороне. Лучшая часть красных казаков бежала с позиций. Немецкая дивизия прорвала оборону у станции Люботин, уничтожила части 1-й Донской армии и вышла к Харькову. 7 апреля немецкие и украинские войска вошли в Харьков, разбив 2-ю Особую армию (была создана из разбитых частей армии Сиверса), после чего немцы двинулись к границе УНР с Советской Россией — на Купянск и Белгород. Уже 9 апреля 1918 года немецкие войска переходят западные границы России и захватывают Белгород и Льгов. А разбитые войска красных, которые обороняли Харьков, частью отошли в Россию, частью — в Донбасс. СНК (правительство) Донецко-Криворожской республики бежало из Харькова в Луганск. 16 апреля И. Сталин дал указание руководителям этой республики обороняться до последнего солдата, провести полную эвакуацию ценностей Донбасса в Россию.

Операция по взятию Харькова стала первой пробой сил в Украине генерал-фельдмаршала Эйхгорна, который с 5 апреля 1918 года стал командующим немецкой армией в Украине, во многом определяя не только военную, но и внутреннюю политику в Украине.

К началу апреля 1918 года Запорожская дивизия войск УНР превратилась в значительную силу и состояла из 20 тысяч штыков и сабель, при 5 бронепоездах, 12 броневиках, 64 пушках, 4 самолетах. Входящая в нее Донецкая группа войск армии УНР полковника Сикевича (4 полка), наступая в авангарде немецких войск, 4 апреля ворвалась в Донбасс, завязав бой за станцию Лапна с остатками Одесской армии П. Лазарева. К 8 апреля эта группа захватывает Константиноград (ныне Красноград) и стратегическую станцию Лозовую. Далее Донецкая группа быстро продвинулась в направлении Барвенково — Славянок. Харьковская группа запорожцев взяла участие в штурме Харькова.

В апреле 1918 года лидеров большевиков особенно интересовала оборона Крыма (базы Черноморского флота) и Донбасса (важнейшей промышленно-сырьевой базы). В Донбассе после падения Полтавы, Екатеринослава и Харькова собралось довольно много разбитых на различных направлениях советских отрядов, общий потенциал которых давал возможность дать отпор наступающим.

Еще 7 марта 1918 года большевики создали штаб обороны Дон-Кривбасса во главе с партийцем Моисеем Рухимовичем. Однако этот штаб так и не смог подготовить район к обороне. Только к концу марта из красногвардейцев Донбасса была сформирована Особая Донецкая пролетарская армия (командующие А. Геккер, позднее П. Баранов, 7 тысяч бойцов) для прикрытия Донбасса с севера по линии р. Оскол — р. Северский Донец — Изюм. В то же время в Донбассе спешно формировалась еще одна новая армия из рабочих-красногвардейцев, получившая название «Пятая армия», взяв такую нумерацию после разгрома 5-й армии Сиверса. Однако это формирование не превышало 2,5 тысячи добровольцев. В середине апреля 1918 года Донецкая армия влилась в пятую армию и ее возглавил К. Ворошилов (командарм 5-й).

Тогда же было создано два укрепленных района обороны: 1-й район — Юзовка — Гришино — Мариуполь (отряды, отошедшие от Екатеринослава — Резервной, 1, 2, 3-й революционных армий, красногвардейцы), 2-й район — Луганск — ст. Сватово — Дебальцево (отряды 1-й Донской, Донецкой, 1-й Особой, 2-й Особой (бывшей 5-й Сиверса), 5-й революционных армий, красногвардейцы). Такое обилие армий и штабов создавало дикую неразбериху, ведь некоторые армии не имели даже 1 тысячи бойцов. 17 апреля немцы захватили Валуйки и Изюм, начав операцию по овладению Луганском.

Особым упорством отличались бои у станции Родаково на подступах к «Луганску 24–26 апреля. Командующий Антонов-Овсеенко решил провести контрнаступление и ударить всеми имеющимися силами Донецкой армии на Изюмском направлении на Купянск, надеясь предотвратить этим возможность полного захвата немецкими войсками Донбасса и Луганска. Но это контрнаступление закончилось очередным громким провалом, бегством советских частей. 24 апреля немецкие войска, захватив Купянск, Бахмут, Славяносербск, двинулись дальше — к Старобельску. Новая контратака со стороны Луганска на Старобельск закончилась бегством советских войск с фронта. Старобельская группа оказалась отброшенной в Донскую область России, где и была уничтожена белоказаками.

К 27 апреля Луганск был эвакуирован, а части, его оборонявшие, отступили на Дон к станции Лихая. Немецкие войска захватили станцию Чертково в Донской области, перекрыв отступление на Воронеж, угрожая полным окружением Донецкой группировки красных, у которых оказался только один путь из «мешка» — по ветке железной дороги на станцию Лихая.

На середину апреля 1918 года приходятся оборонные бои в степном украинском Приазовье. Вместе с «вольными» отрядами анархистов Махно, Петренко и Мокроусова, матросов Степанова и Полупанова отряд Маруси Никифоровой пытался оборонять Гуляй-Поле, станцию Пологи, Бердянск. Командующий Антонов-Овсеенко вспоминал, что на южном участке фронта его штабу удалось установить связь только с отрядом Никифоровой, большевистские же Отряды разбежались. Часть отрядов отсиживалась в эшелонах, даже не желая занимать боевые позиции. Под давлением сил оккупантов армия Егорова «растворилась», а «вольные» отряды Резервной армии отступили к Таганрогу.

В бои в украинском Приазовье неожиданно вмешалась еще одна сила — части белогвардейцев, дроздовцев, которые шли с Румынского фронта через степи Украины на соединение с основными силами Добровольческой армии генерала Л. Корнилова. Пользуясь общей неразберихой и умело маневрируя среди красных и австрийских войск, отряд полковника М. Дроздовского (около 1100 штыков) прорвался из Бессарабии к Днепру, где атаковал укрепления красных у Каховки. Падение под ударами дроздовцев Каховки (12 апреля 1918 г.) послужило началом развала всей линии обороны красных в нижнем течении Днепра. 15 апреля дроздовцы выбили красных из Мелитополя и устремились к Бердянску и Мариуполю.

На украинском «Олимпе», размещавшемся в тыловом Таганроге, кипели нешуточные страсти. Большевики, «побив горшки» с российскими и украинскими левыми эсерами, стали друг друга арестовывать. Однако мнение украинских народных секретарей уже мало интересовало Москву, считавшую хозяевами Востока Украины Орджоникидзе и Антонова-Овсеенко. В Таганроге, в здании ЦИК Советов Украины, большевики арестовали Никифорову за неподчинение, грабежи, антисоветские выступления. Отряд ее, еще представлявший боевую ценность, развалился…

Нарком по делам национальностей Сталин, исходя из провала борьбы за Украину, выразился откровенно в отношении к правительству Советской Украины: «Достаточно играли в Правительство и Республику, кажется, хватит, пора кончать игру». Сопротивление второй половины апреля 1918 года продолжалось только для того, чтобы вывезти в Россию стратегические ценности из Украины. «Таганрогское» правительство Советской Украины находилось в замешательстве не только по причине практически полной потери своей территории и армии, но и от Попытки выступления союзных левых эсеров. В Таганрог в конце марта 1918 года прибыли и организовали там Главный военный штаб лидеры российских левых эсеров Камков, Карелин, Штейнберг — ярые противники Брестского мира с немцами. Они прибыли на «украинское пепелище» не просто ради любопытства, а намереваясь сорвать Брестский мир и втянуть Россию в новую войну против немцев, И попутно — захватить денежные средства у своих недавних друзей — большевиков. Левоэсеровский отряд таганрогского военкома арестовал народных секретарей — министров Советской Украины. В номерах гостиницы, где жили лидеры большевиков В. Затонский, С. Косиор и другие, были осуществлены обыски и изъятие казенных денег «на продолжение революционной войны в Украине». Эсеры считали, что народные секретари просто прикарманили украинские народные деньги. Через несколько дней этот скандал удалось замять, очевидно, уже после дележа партийных денег. Успехам левых эсеров помогала внутренняя борьба среди коммунистов Украины между «правыми» — ориентирующимися исключительно на Москву, стремившимися немедленно прекратить сопротивление, и «левыми», которые надеялись уйти от давления Москвы и продолжить борьбу против оккупантов.

Левые эсеры добились (неожиданно для Москвы) большего, чем ожидали сами… 17 апреля на заседании ЦИК Советов Украины и Народного секретариата было решено создать объединенное правительство — Временный Повстанческий Народный секретариат, в который вошли: от большевиков — 4 секретаря, от левых украинских и российских эсеров — 4, от левых украинских эсдеков — 1. Полновластие, казалось, вот-вот окажется в руках вечных оппозиционеров. Но этой власти оставалось жить считанные дни.

20 апреля 1918 года Народный секретариат и ЦИК Советов Советской Украины самораспустились. На следующий день члены правительства Советской Украины и цекисты выехали из Таганрога в Москву, решив прекратить борьбу за Украину. Понимая, что Украину не удержать, они предложили перейти на повстанческую тактику борьбы — демобилизовать армии, а вместо этого начать организацию партизанских отрядов во вражеском тылу.

Немецкие войска, преследуя советские отряды, перешли границу и вторглись в пределы России: в Орловскую, Курскую, Воронежскую губернии. Единственной возможностью избежать широкомасштабной войны с германским блоком для ленинского правительства стало решение немедленно свернуть всякое сопротивление остатков украинских армий Антонова-Овсеенко. До 1 мая 1918 года, дня сдачи немцами Таганрога, еще наблюдались отдельные стычки в восточном Донбассе (у Таганрога сражались отряды Резервной армии А. Беленковича). Но с мая борьба замерла… Вторая война за Украину была проиграна большевиками еще в начале кампании. Около 70 дней понадобилось войскам союзников для захвата всей территории Украины, примерно столько же длилась первая война за Украину.

4 мая 1919 года Антонов-Овсеенко официально объявил о прекращении войны и роспуске своих армий. В тот же день на станции Коренево германское командование подписало с представителями Советской России соглашение о прекращении военных действий на Курском направлении. Все войска Советской Украины (по требованию немецкого командования), попавшие на территорию России, должны были быть разоружены и интернированы. Но выполнение этого пункта соглашений с немцами носило достаточно формальный характер, отряды с Украины перебрасывались на другие красные фронты, прежде всего против белогвардейцев. На участке новой границы — от Суджи до Рыльска — между войсками России и войсками союзников была создана буферная нейтральная зона в 10 километров.

Командование австро-венгерских и германских войск тайно поделило между собой земли Украины на зоны оккупации. Австрии достались Подольская, Херсонская, часть Екатеринославской губернии; Германии — все остальные земли Украины. К середине апреля 1918 года Центральная Рада и Совет министров УНР хотя и считали себя высшей властью в Украине, практически уже не контролировали внутреннее положение в стране. Провинциальная администрация, которая оставалась верной УНР, утратила всякую связь с Киевом и оказалась под влиянием австро-германского военного союзного командования.

Крымский узел

19 марта 1918 года самостоятельность вновь созданной Социалистической Советской республики Таврида (в составе Таврической губернии) провозгласил Первый съезд Советов Тавриды. Таким шагом местные большевики надеялись вывести Крым и уезды Северной Таврии (Мелитопольский, Днепровский, Бердянский) из-под удара германских и австро-венгерских войск, которые уже подошли к устью Днепра (границы Северной Таврии). Один из руководителей новой республики А. Слуцкий, объясняя эту позицию, откровенно заявил: «… броситься в войну мы не можем, так как Красная Армия превратилась в банду мародеров».

Общий весенний кризис советской власти особенно обострился в отрезанном фронтами Крыму. В ходе перевыборов Советов, в апреле 1918 года, местные эсеры и меньшевики сумели завоевать большинство в ряде ключевых Советов: Севастопольском, Евпаторийском… Профсоюзы Крыма также оказались оппозиционной большевикам силой. Всюду вспыхивали локальные восстания против диктатуры пролетариата (Бердянск, Керчь). Особенно опасным для местной власти было недовольство крымско-татарского населения, которое в начале апреля 1918 года переросло в вооруженное восстание на Южном берегу Крыма и в горной части полуострова.

22 марта, когда войска австро-германцев вплотную приблизились к административной границе Северной Таврии, правительство вновь созданной республики ограничило ее территорию только Крымским полуостровом. Но самостоятельность республики не вызывала уважения у пришельцев с запада. Германские войска вторглись в Северную Таврию, а с 16 апреля приступили к операции по штурму Перекопа.

За пять дней до этого, 11 апреля 1918 года, часть Запорожской дивизии — Крымская группа полковника П. Болбочана получила приказ от военного министра УНР: «…тайно от немецких войск двигаться в Крым». Интересно, что Четвертый универсал Центральной Рады не включил Крым в состав УНР, более того, при подписании Брестского мира делегация УНР отказалась от претензий на Крым и на Черноморский флот. Но аппетит приходит во время еды… и лидеры УНР через полтора месяца властвования осознали все значения флота и полуострова для будущего Украины. 14 апреля, одновременно с частями австрийской армии, Крымская группа Болбочана (конный, пехотный полки, инженерный батальон, отряд самокатчиков, 10 броневиков, 2 бронепоезда, 8 пушек) появилась на станции Синельниково, а вскоре продвинулась к Александровску, где натолкнулась на первую линию таврической обороны Александровск — Вознесенск — Карловка. 16 апреля после непродолжительного боя группа Болбочана овладела Александровском одновременно с австрийскими частями, которые прибыли из Херсона на кораблях (два монитора Дунайской австрийской флотилии, судно с 6-тысячным десантом, батарея), и 15-й немецкой дивизией, двигавшейся от Екатеринослава.

Красная Армия Советской Тавриды (командир Гольдштайн, 6 тысяч штыков) все еще занимала оборонительные позиции в Северной Таврии, от Днепровского лимана, по Днепру до Берислава, а дальше по Левобережью — Торгаевка — Калка — Мелитополь — Бердянск. В некоторых местах оборона представляла собой окопы с колючей проволокой и артиллерийскими расчетами, демонтированными с фортов Севастополя. Немецкие и австрийские войска не спешили штурмовать эти укрепления, ожидая подхода своей тяжелой артиллерии. 18 апреля 1918 года группа Болбочана ворвалась в Мелитополь, принудив отступить красные части к Бердянску. Болбочан успел захватить несколько самолетов, пушек, банк, хотя в тот же момент в город вошла 15-я немецкая дивизия. Болбочан планировал штурмовать Сиваш с его линиями укрепленных окопов, блиндажами, тяжелой артиллерией. Этот план казался многим стратегическим безумием.

Удар отряда дроздовцев по станции Акимовка, отрезавший Крым от мелитопольской линии обороны, помог маневрам группы Болбочана. Украинское командование направило дезинформацию в штаб красной обороны Крыма о том, что к Чонгарскому мосту, соединявшему полуостров с материком, железнодорожной веткой движутся отступающие от Мелитополя красные отряды. Выдавая свою группу именно за такой красный отряд, Болбочан смог захватить заминированный железнодорожный мост через Сиваш — один из главных стратегических объектов северного Крыма. 20 апреля в Крым, смяв дезориентированные части обороны Сиваша, в тайне от немецкого командования ворвалась группа Болбочана.

В это же время немецкие войска, прорвав оборону перекопских укреплений (19 апреля), начали штурм Юшуньской линии обороны и, преодолев ее, направились к Симферополю по шоссейной дороге. 22 апреля группа Болбочана, двигаясь по железной дороге быстрее немецких частей, шедших по шоссе, захватила Джанкой и развернула наступление на Симферополь. Против группы Болбочана красное командование смогло направить всего 500 солдат и матросов, несколько бронепоездов. Но такие ничтожные силы уже не могли остановить наступление… Утром 24 апреля группа Болбочана неожиданно захватила Симферополь. Вследствие паники в стане обороняющихся запорожцы захватили множество военных трофеев, в том числе всю документацию штаба обороны Крыма.

Тайные попытки правительства УНР присоединить к своей территории Крымский полуостров и объявить весь военный Черноморский флот собственностью УНР вызвали резкий протест у немецкого командования. Захват Симферополя группой войск УНР произошел в тот момент, когда к Симферополю со стороны Перекопа уже приближались немецкие части, считавшие Крым и Черноморский флот только своими военными трофеями. Уже вечером 24 апреля во главе немецкой дивизии в Симферополь прибыл генерал фон Кош. Он ультимативно потребовал немедленного и полного вывода группы Болбочана из Крыма. В противном случае германские войска грозили начать силовые действия против запорожцев, вплоть до применения оружия. Немецкому командованию правительство УНР отважно врало о том, что в Крыму нет никаких войск УНР. В то же время на заседании Центральной Рады 20 апреля 1918 года Черноморский флот был провозглашен флотом УНР, и премьер УНР приказал войскам Болбочана двигаться на Севастополь. Несколько дней шло препирательство лидеров Центральной Рады с немцами, причем военный министр Жуковский и премьер УНР Голубович давали совершенно разные приказы. Дело пахло международным скандалом и военным конфликтом. Голубович даже предложил Болбочану проучить немцев и начать борьбу за Крым. Но конфликт закончился мирно — выводом войск Болбочана из Крыма в район Мелитополя (27 апреля 1918 г.), извинениями перед немцами, заявлением Жуковского о происшедшем недоразумении.

Но захватом Симферополя борьба за Крым не завершилась. Советские войска продолжали борьбу против восстания крымских татар, вспыхнувшего южнее Симферополя. 21 апреля красные матросы-десантники высадились в Ялте, Судаке, Феодосии и начали теснить неорганизованные отряды крымских татар, занявших Алушту и Гурзуф. Вплоть до 30 апреля продолжались бои матросских отрядов против татар и передовых частей германской армии. Во время вооруженного конфликта татарам удалось взять в плен и расстрелять большую часть членов советского правительства республики Таврида.

С 25 по 29 апреля проходила оборона Севастополя советскими частями, в ходе которой немецкие войска застряли на подступах к городу. Но когда оборона уже была бессмысленна (29 апреля), на многих судах Черноморского флота был поднят украинский флаг, а командующий флотом контр-адмирал Ю. Саблин, не зная о баталиях вокруг Крыма, потребовал прекратить наступление немецких войск на базу флота — Севастополь, по причине признания флотом власти УНР. Тогда моряки посчитали, что лучше оказаться под флагом УНР, чем отдать флот в руки германцам. События в Крыму разворачивались на фоне общего кризиса власти Центральной Рады. Вечером 26 апреля 1918 года немецкие войска разоружили украинскую Синежупанную дивизию армии УНР. Эта дивизия (одна из лучших в армии УНР) была сформирована в Германии из украинских военнопленных и передавалась Украине по просьбе Центральной Рады. 29 апреля пала и сама Центральная Рада.

Однако немецкие войска, не обращая на демарши Саблина никакого внимания, продолжили атаки на Севастополь. Только капитулянтская позиция Центрофлота вынудила часть революционных матросов пойти на сдачу Севастополя и флота. С 28 апреля Отряды, не согласные капитулировать, начали отступление по узкой прибрежной дороге на восток, по маршруту Севастополь — Ялта — Судак-Феодосия — Керчь, пробиваясь через районы, занятые восставшими татарами. К 5 мая, крайне поредев, они достигли Керчи и перебрались на Таманский полуостров.

30 апреля 1918 года 600 кораблей флота с 3,5 тысячами матросов на борту покинули Севастополь, взяв курс на Новороссийск, намереваясь перейти там под красное командование. Часть Черноморского флота (7 линкоров, 3 крейсера, 5 миноносцев) осталась в Севастопольской гавани во главе с контр-адмиралом М. Остроградским. В тот же день в Севастополь, покинутый его защитниками, стали входить немецкие отряды.

 

Глава четвертая

Военный конфликт в Северном Причерноморье. Война украинских повстанческих войск против войск Антанты и белогвардейцев (февраль — апрель 1919)

Еще 23 декабря 1917 года в Париже был подписан тайный франко-британский договор «О зонах действия в России». Этот договор предусматривал разделение зон вмешательства — «ответственности» в дела Советской России. Франция несла «ответственность» за зону западнее линии Стамбул — Керчь — Ростов-на-Дону — Курск (Украина, Молдова, Крым), Англия стремилась к контролю за территориями восточнее этой линии. Развитием плана «французской зоны ответственности на Юге России» стала Ясская конференция, которая проходила 16–20 ноября 1918 года в Румынии. На конференции присутствовали антантовские дипломаты, представители командования союзников, а также влиятельные лидеры российских партий, самоуправлений и белогвардейских режимов. Эта конференция была созвана через несколько дней после победы Антанты в Первой мировой войне. Она, по мнению ее организаторов, должна была решить судьбу Украины и России и выбрать форму помощи стран Антанты «восточно-европейским территориям», силам, способным гарантировать порядок, недопущение большевизма и возвращение долгов странам Антанты. Часть членов конференции стояла за военную диктатуру, часть — за директорию. В меморандуме конференции отмечалось, что необходимо сохранить единую Россию и не допустить на территории бывшей империи образование независимых государств и произвести замену австро-германских гарнизонов в Украине на части Антанты.

22 ноября 1918 года представитель Антанты сообщил гетману Украины Скоропадскому, что Антанта в самое ближайшее время предоставит ему военную помощь для защиты от возможной агрессии Москвы и для подавления беспорядков в Украине. Но это заявление носило не директивный, а скорее информационный характер. Антанта не спешила, стремясь получить разрешение от влиятельных политических кругов России на разворачивание своих войск, на начало военной кампании на территории Юга России и в Украине.

Антанта обещала гетману военную помощь в борьбе с «мужицкой» Директорией, объявив, что французское командование хотя и признает в Украине власть гетмана, однако в то же время стремится к воссозданию сильной единой России, с включением в ее состав украинских земель. Французам нужна была сильная Россия как противовес Германии на Востоке. Зная о бессилии гетманской власти, французы делали основную ставку на белогвардейцев, как на силу, способную противостоять большевикам.

Главком войск Антанты на Юге России французский генерал Бартело, подчеркивая значение поддержки интервенции «местными кругами», в обращении «к жителям южной России» заявил, что войска Антанты стремятся утвердить порядок, свободу и безопасность с помощью «благонамеренных жителей». Командование вооруженных сил Антанты рассматривало Юг Украины и Крым как важнейший стратегический плацдарм для длительной военной кампании — дальнейшего наступления в центр Советской России, на Москву. Союзники думали провести интервенцию исходя из угрозы большевизма для собственных государств, опасности возможного создания российско-немецкого союза, заинтересованности в организации власти и охране собственности на пространствах бывшей Российской империи, заинтересованности в уплате российского государственного долга — более 10 миллиардов золотых рублей (главный кредитор — Франция).

Исключительную роль в проведении интервенции играла Средиземноморская эскадра Антанты, которая, не дожидаясь результатов Ясской конференции, уже 16 ноября 1918 года, войдя в Черное море, подходила к берегам Северного Причерноморья.

26 ноября 1918 года на рейде Одесского порта появился первый английский миноносец, а за два дня до этого на рейде Севастополя утвердились корабли Средиземноморской эскадры Антанты — 22 судна (французские, греческие, английские, итальянские). Эта демонстрация мощи победителей — нынешних вершителей судеб всего мира имела целью остудить пыл как кремлевских политиков, готовившихся к наступлению в Украину, так и повстанцев Директории, которых чопорные дипломаты Антанты характеризовали как «антиправительственные банды». Эскадру Антанты с почетом приняло Крымское Краевое правительство во главе с С. Крымом, управлявшее полуостровом всего 10 дней. Главной базой интервентов в ноябре 1918 года стал Севастополь, где расположилось морское (адмирал Амет) и сухопутное (полковник Рюйе) командование войсками Антанты. В Севастополе на берег высадилось около 3 тысяч французских, 2 тысячи греческих и 500 английских солдат, взяв под свой контроль железнодорожную станцию Севастополя. В Крыму произошла полная ликвидация немецкого оккупационного режима, из Крыма спешно были выведены все немецкие гарнизоны, а вскоре в Севастополе состоялась торжественная передача Германией части Черноморского флота странам Антанты. Четыре миноносца и линкор были угнаны Антантой в Мраморное море. Генерал Деникин протестовал против захвата части Черноморского флота Антантой, предлагал союзникам вернуть флот белой России и создать единый Южный фронт против большевизма от Днестра до Волги. Но в конце ноября 1918 года войска генерала Деникина были еще связаны борьбой с красными на Северном Кавказе и, как казалось лидерам Антанты, возможности Деникина в борьбе против большевиков были ограничены.

Операцию по борьбе с большевиками и местными бандами французское командование надеялось осуществить чужими руками — с помощью греческих, румынских, польских, сербских частей, местных антибольшевистских сил (белогвардейцев, гетманцев). Для французов, понесших огромные потери в ходе Первой мировой войны, определяющим внешнюю политику на Востоке было опасение втянуться в долгий кровопролитный конфликт на востоке Европы, пугающий реальностью новых многочисленных жертв.

29 ноября 1918 года в Одессу, где еще находился сильный гарнизон австро-немецких войск, по приказу командования Антанты прибыл эшелон сербских войск (800 бойцов), а через два дня — еще тысяча польских легионеров.

В первой половине декабря 1918 года в Причерноморье прибыли новые военные соединения: 7–10 декабря в Одесском порту высадилась французская дивизия с артиллерией (до 3 тысяч штыков), французские и английские суда появились на рейде Очакова (8 декабря) и Николаева (пять английских кораблей с шеститысячным десантом, 5–9 декабря). В декабре 1918 года небольшие отряды англичан и французов (общим числом до тысячи штыков) высадились в Феодосии, Евпатории, Ялте, Керчи. Небольшой охранный отряд Антанты был послан в Симферополь. Краевое Крымское правительство предлагало союзникам направить до одной тысячи штыков в глубь полуострова, к Перекопу, но командование Антанты откладывало эту операцию. Только в марте 1919 года, когда количество войск Антанты в Крыму увеличилось до 22 тысяч штыков, 3 тысячи греческих солдат двинулись к Перекопу.

Военно-морские силы Антанты общей численностью 18 крейсеров и дредноутов, 10 миноносцев, 18 транспортных судов сосредоточивались в Севастополе, Одессе (в основном французские и греческие суда) и в Керчи (английские суда). Кроме действий и десантных операций на Черном море, часть эскадры Антанты вошла в Азовское море и заняла порты Мариуполя, Бердянска, Геническа. Всего на Юге Украины и в Крыму находилось до 50 тысяч интервентов.

В Севастополе союзники из блока Антанты подняли свои флаги на всех исправных судах бывшего военно-морского флота России, на миноносцах и дредноуте. При дележе этого флота англичанам досталось три судна, французам — 2, грекам и итальянцам — по одному.

Развертывание интервенции на Юге Украины давало надежду на скорый поход крупных частей Антанты на Киев, для оказания помощи режиму Скоропадского. Но эта помощь опаздывала… В первых числах декабря 1918 года части Директории УНР уже контролировали большую часть Украины, полностью блокировали Киев и практически беспрепятственно заняли города под Одессой: Балту, Ананьев, Бирзулу. 10 декабря 1918 года части Директории подошли вплотную к Одессе. Гетманские войска, находящиеся в Одесском регионе, не были в состоянии даже временно задержать наступление петлюровцев. Узнав о том, что гетман уже не контролирует положение в своей стране и само его свержение является вопросом нескольких дней, представители союзного командования, начав сомневаться в необходимости поддержки бесперспективного режима, решили притормозить (или «заморозить») подготовку к наступлению на Киев для помощи гетману.

Херсонская повстанческая дивизия атамана Григорьева, состоящая из пяти полков и двух батарей (находилась в составе войск Директории), 10 декабря 1918 года ударила на Николаев и, разбив небольшой немецкий отряд, захватила пригородную станцию Водопой. Григорьев предъявил командованию немецким гарнизоном ультиматум: «Иду на вас. Оставьте оружие и город, и я без всяких препонов пропущу вас в Германию. Но если будете сопротивляться, то я вас разоружу, и наши бабы через всю Украину будут гнать вас палками до Германии». 13 декабря немцы сдали Николаев и григорьевцы беспрепятственно вошли в город. В городе утвердилось многовластие: атамана Григорьева, городской думы, немецкого солдатского Совета. В то же время на рейде уже маячили военные корабли Англии, готовые в любую минуту вмешаться в события.

12 декабря 1918 года в Одессу стали вступать передовые части армии Директории, без боя занимая все стратегические пункты города. Несколько тысяч офицеров, которые пытались оборонять город, были вытеснены в порт, где они стали готовиться к эвакуации в Крым. Во власти командования Антанты петлюровцы оставили только небольшую приморскую «Союзную зону» Одессы (порт, несколько приморских кварталов, Николаевский бульвар). Казалось, власть Директории в Одессе формально признавалась Антантой, но… 16 декабря 1918 года в Одесском порту с вновь прибывших судов высадился новый французский десант генерала Бориуса (156-я дивизия, 2 батальона зуавов — всего 5 тысяч штыков), которые совместно с польскими легионерами (1,5 тысячи штыков) помогли местному белогвардейскому отряду генерала Гришина-Алмазова выбить войска Директории УНР (не превышали 2,5 тысячи бойцов) из города.

Если французские солдаты и не принимали прямого участия в уличных боях в Одессе, оказывая только помощь в тыловой поддержке белогвардейских частей, то артиллерия кораблей Антанты провела двухдневный обстрел петлюровских позиций в городе, заставив части УНР покинуть стратегические объекты. Польские легионеры активно участвовали в уличных боях. Два дня в городе (центр, район вокзала, район Нового рынка) проходили уличные бои. В ходе боев погибло около 100 человек с обеих сторон. 18 декабря 1918 года французское командование ультимативно потребовало у Директории вывода ее войск из Одессы. Командующий частями Директории в Одессе Иван Луценко предлагал Директории «сбросить французов в море», но Петлюра» приказал прекратить всякие боевые действия против войск Антанты. Опасаясь войны с блоком, Петлюра настоял на немедленном выводе войск из Одессы и отводе их на 40 километров севернее города (села Выгода — Дачное — Сербка), где устанавливался Южный фронт армии УНР генерала А. Грекова.

18 декабря 1918 года, после отхода петлюровских войск, французское командование заявило о том, что берет Одессу и Одесский район «под свое покровительство». К концу декабря 1918 года численность войск французов в Одессе увеличилась до 15 тысяч человек. Казалось, реализуются планы французского маршала Фоша, призывавшего французскую армию к походу на Киев и Харьков, что предвещало затем поход на Москву. Но после отречения гетмана от власти (14 декабря 1918 г.) у французской армии исчез не только союзник, но и цель «экспедиции в Украину».

25 декабря 1918 года по приказу командования Антанты немецкие отряды, которые еще оставались в Николаеве, выбили григорьевцев (части Херсонской дивизии Директории) из Николаева. Их действия поддерживались дружиной добровольцев-офицеров и обстрелом позиций григорьевцев артиллерией английского крейсера «Консарбери». Григорьев был вынужден покинуть Николаев, но 31 декабря 1918 года он снова появился у Николаева, причем после очередного ультиматума немецкие войска вновь пустили Григорьева в город.

В первых числах 1919 года командование армией УНР поручило дивизии Григорьева удерживать участок фронта в 120 км и провести наступление на Херсон, где оборонялись белогвардейцы. Десять дней шли ожесточенные бои за Херсон, в результате которых 10 января 1919 года григорьевцы захватили Херсон и Алешки. Став фактическим диктатором большого района с городами Херсон, Николаев, Очаков, Апостолово, Алешки, «пан атаман» почувствовал себя крупной политической фигурой, потребовав от Директории прекратить всякие переговоры со странами Антанты и начать против интервентов войну за Причерноморье. Формально район Херсон — Николаев был объявлен территорией УНР, но реальная власть находилась в руках атамана, установившего в районах, занятых Херсонской дивизией, свою диктатуру.

Очевидно, во второй половине декабря 1918 года французские дипломаты строили планы на поддержку белогвардейского режима генерала Деникина, который считался «английской креатурой». Но по ряду причин к середине января 1919 года от ставки на Деникина французы отказались. Деникин вел достаточно независимую политику, и французов раздражала его позиция в отношении «объединенных сил» вторжения, долгов и кредитов, положения Польши. К тому же белогвардейское воинство формировалось в зоне влияния Англии, и Деникин рассматривался как «английский протеже». Наметившиеся в 1919 году противоречия между Францией и Англией подрывали основы для сотрудничества французского командования с Деникиным. Директорию УНР до февраля 1919 года интервенты рассматривали как большевиков, отвергающих частную собственность, как нестабильную, слабую власть, не способную к управлению краем, как власть, которая потакает анархии, которая не способна выплатить старые долги. В союзе с армией Деникина интервенты планировали захватить Украину и создать на ее территории базу для похода на Москву с целью воссоздания «единой и неделимой России».

С декабря 1918 года Одесса была провозглашена под покровительством французского командования, а генерал-белогвардеец А. Гришин-Алмазов (фактически диктатор Одессы) утвержден военным губернатором Одессы и прилегающего района от имени Добровольческой армии и при согласии французского командования. В то же время политикой в Одессе заправлял французский консул Эно.

Деникин вспоминал, что генерал Гришин-Алмазов «…правил почти независимо от Особого совещания (от Деникина. — Авт.), находясь под влиянием Шульгина». Для гражданского управления в Одессе было создано свое «правительство» — восемь отделов управления, которые не подчинялись Особому совещанию. Деникин требовал от Гришина-Алмазова: «Ваш правительственный аппарат немедленно распустить». Французское командование поддерживало одесское «правительство», считая «необходимым, чтобы при командующим всеми французскими силами, штаб которого будет в Одессе, был или совет из представителей различных политических течений, или образовано специальное Южно-русское правительство…» С января 1919 года идея создания Юго-Западного правительства в Одессе витала в воздухе…

Одесса была разбита на зоны контроля: добровольческую, французскую, польскую, что создавало многовластие и усиливало хаос в городе. Блокада Одессы армией УНР (фронт проходил у станции Дачная), прекращение подвоза продовольствия привели к голоду в 600-тысячном городе и к «продовольственным беспорядкам».

А. Деникин писал: «Гришин-Алмазов, поддерживаемый мной перед главным французским командованием, настойчиво добивался продвижения французов первоначально хотя бы с целью захвата ближайших деревень, затем по линии Тирасполь — Раздельная, Березовка — Николаев — Херсон, обороненный этой линией район представлял прекрасную военно-хозяйственную базу; обеспечивая оборону города, открывая железнодорожные связи с Румынией, где оставалось многочисленное русское имущество Румынского фронта, он отдавал бы в наши руки площадь, богатую хлебом и фуражом…»

В середине января 1919 года, когда власть над войсками французов в Одессе официально перешла к генералу д'Ансельму, начало чувствоваться потепление отношений между французским командованием и Директорией УНР. Уже на следующий день после своего приезда в Одессу этот французский генерал принял украинскую миссию генерала Грекова, а с февраля 1919 года переговоры о союзе между Директорией и французским командованием стали основной политической проблематикой. Несмотря на то что Одесса управлялась генералом Гришиным-Алмазовым и всюду реяли российские триколоры, реальная власть была в руках у прибывшего в середине января 1919 года французского генерала д'Ансельма (командующий силами Антанты на Юге России) и начальника штаба французских войск на Юге Фрейденберга. С февраля 1919 года французское командование, отказавшись от ориентации на белогвардейскую армию генерала Деникина, стало искать союза с Директорией УНР. В Одессе и Бирзуле с января по март 1919 года проходят тайные переговоры французского командования с премьером Директории С. Остапенко, генералом А. Грековым, К. Мациевичем.

Французы разработали политический план, по которому Украина временно разделялась на две части: собственно Украина (управляемая Директорией) и Южно-русский край во главе с собственным правительством, при условии оккупации этого края французскими войсками. В Южнорусском крае французы предполагали создать смешанную армию из французско-русско-украинских частей и взять под свой контроль железные дороги и финансы. Деникин активно противостоял созданию в Одесской губернии смешанных частей и выступал против создания краевого правительства, считая Одесскую губернию территорией «своего» государства.

В январе 1919 года французское командование потребовало, чтобы украинские войска освободили для французских войск широкий военный и хозяйственный плацдарм, способный прокормить полумиллионную Одессу и 50-тысячную группировку Антанты, граница которой проходила по линии Тирасполь — Бирзула — Вознесенск — Херсон. Директория УНР была вынуждена удовлетворить это требование как необходимое условие для начала переговоров о союзе с Антантой. На востоке отряды интервентов выдвигались до Нового Буга, Берислава, Алешек, Скадовска, стремясь удержать (совместно с крымскими белогвардейцами) дорогу Херсон — Перекоп. С 21 января 1919 года, получив согласие на расширение зоны от Директории, французские и греческие войска начали распространяться на указанных территориях с помощью десантов с моря и вдоль железной дороги до Херсона и Бирзулы. В районе устья Днепра силы Антанты соединились с войсками Крымско-Азовской армии белогвардейцев. Но это решение Директории поставило атамана Григорьева, являвшегося хозяином района Николаев — Херсон в сложное положение и привело к его измене Директории уже через неделю после начала продвижения интервентов на восток.

25 января 1919 года произошла высадка войск французских, греческих и английских войск в Николаеве, а 29–30 января — высадка была проведена и в Херсоне. Интересно, что при оккупации Николаева и Херсона французы оставляли в этих городах местную власть Директории, которая сосуществовала параллельно с французским комендантом и городскими думами. Формально район Николаев-Херсон продолжал находиться под властью Директории.

Эти операции привели к столкновению с дивизией Григорьева и к началу войны между воинством Григорьева и Антантой. На улицах Херсона гремели бои между антантовцами и григорьевцами. К 1 февраля григорьевцы вынуждены были покинуть Николаев и Херсон. Интересно, что Григорьев вступил в войну с силами Антанты не только без приказа командующего войсками УНР Петлюры, но и вопреки требованиям Петлюры, Директории, Совета министров УНР. Выступив против Антанты, Григорьев поставил себя вне армии УНР, превратившись в никем не контролируемую «третью силу». С этого времени Григорьев не выполнял приказов Директории и Петлюры.

Григорьев, считая себя атаманом Херсонщины, заявлял, что возглавляет 117 партизанских отрядов, объединенных в Херсонскую дивизию. Он видел в экспансии Антанты покушение на свое полновластие в регионе. К тому же в конце января 1919 года Григорьев уже решил перейти на сторону Красной Армии и рассчитывал заслужить доверие большевиков своим бескомпромиссным отношением к интервенции Антанты. В январе 1919 года бои между частями Григорьева и французскими подразделениями проходили в районе городка Вознесенск. Интервенты продвинулись в глубь Украины на 100–150 километров, с боями вытеснив отряды атамана Григорьева из Николаева, Колосовки, Херсона.

Строя планы нового штурма Херсона, Григорьев связался с Советом рабочих депутатов города, в надежде договориться о совместных действиях. 29 января 1919 года Григорьев сообщил ревкому Херсона, что он является представителем Красной Армии и по ее приказу начинает борьбу за город. Ревкомовцы, поверив на слово атаману, открыли ему «городские ворота». Однако уже через два дня григорьевцы без боя сдали Херсон и Николаев войскам Антанты.

2 февраля 1919 года украинское советское правительство телеграфировало Ленину о присоединении григорьевских отрядов к Красной Армии. Части Григорьева были объединены в Первую бригаду 1-й Заднепровской дивизии Украинского фронта. Эта бригада получила задание держать фронт по линии Вознесенск — Алешки — Никополь — Ало-столово — Кривой Рог, сдерживая продвижение интервентов и не допуская их объединения с наступавшими из Северной Таврии белогвардейцами.

С февраля 1919 года главнокомандующим Юго-Западного края (Херсонской губернии) становится белый генерал А. Санников (был назначен по предложению Деникина), а военным губернатором Одесского региона остался генерал А. Гришин-Алмазов.

К февралю 1919 года военные силы Антанты и белогвардейцев в районе Одесса — Херсон заметно увеличились. Против 10-тысячной бригады Григорьева в районе Одессы было сконцентрировано до 45 тысяч хорошо вооруженных войск. Французские войска выросли до 25 тысяч штыков, имея 22 танка. Греческие войска в Одессе составили 12 тысяч штыков (ожидалось прибытие в Одессу еще до 40 тысяч греческих бойцов). Польский добровольческий легион (стоял в Одессе) составил 2 тысячи штыков. Румынская армия (части 40-го румынского корпуса) заняла часть фронта от Днестра до Раздельной силой в одну тысячу штыков. Объединенная антантовская армия Одесского района имела на вооружении 80 пушек. Одесская армия белогвардейцев — Отдельная Одесская стрелковая бригада генерала Н. Тимановского составила еще 3300 штыков и 1600 сабель. Эта бригада была создана из офицеров и солдат, которые перешли из частей гетмана (5-я и 6-я дивизии, 2-й Волынский полк) под знамена белогвардейцев в Одессе.

В Одессе в декабре 1918 года стал создаваться и белый флот. Управляющим военно-морской базой Одессы и этим флотом стал вице-адмирал Ненюков, но ему подчинялись только две канонерские лодки и четыре тральщика.

В начале февраля 1919 года в Херсоне, где уже находилось 500 солдат Антанты, высадился новый контингент — 500 французских и 2 тысячи греческих солдат, которые имели 4 орудия, 2 броневика. В Николаеве количество французских (зуавы) и греческих войск достигло 3 тысяч штыков. Но главные силы, на которые рассчитывали интервенты в городе, были немецкие солдаты (остатки 15-й германской дивизии — до 16 тысяч штыков). Именно немецкие солдаты в феврале 1919 года вытеснили повстанцев Григорьева из пригородов Николаева к станции Водопой (40 км от Николаева). На всех железнодорожных станциях от Одессы до Херсона разместились мелкие отряды по 30–40 солдат Антанты. На крупных станциях, таких, как Колосовка, Раздельная, Березовка, гарнизоны Антанты составляли 400–500 бойцов.

20 февраля 1919 года французские войска выбили григорьевцев из Вознесенска. Однако уже через неделю Григорьев, начав общее наступление на Херсон, отбил Вознесенск. Частям Антанты пришлось создавать протяженный фронт вдоль железной дороги Николаев — Херсон, выведя на позиции до 8 тысяч солдат, 20 пушек, 18 танков, 4 броневика, 5 самолетов. Против сил Антанты Григорьев мог выставить только около 6 тысяч плохо вооруженных крестьян — повстанцев с 8 пушками. Но случилось чудо… Части Антанты, брошенные в зимней херсонской степи, далеко от солнечной Греции, Алжира и Франции, не смогли сдержать минимального напора крестьянских отрядов.

С 3 марта 1919 года Григорьев начинает осаду Херсона, ежедневно ведя обстрел города из пушек. В ответ по позициям григорьевцев вела огонь артиллерия эскадры Антанты. Французские солдаты и матросы (французский дредноут «Жюстис») отказывались сражаться и требовали возвращения армии во Францию. После пяти дней упорных боев (8 марта) григорьевцы (всего около полутора тысяч повстанцев) врываются в город, оттеснив греков в Херсонский порт. На улицах города происходят штыковые бои с греческими войсками. В телефонном разговоре Григорьева с греческим комендантом Херсона атаман потребовал от греков немедленно сложить оружие. Командование войсками Антанты выслало на помощь Херсонскому гарнизону 3 тысячи солдат с 6 танками. Однако эта помощь не успела выгрузиться до сдачи Херсона (10 марта) и не приняла участия в боях за город. После падения Херсона Григорьев захватил огромные трофеи (6 пушек, около 100 пулеметов, 700 винтовок).

Греческие войска в боях за Херсон потеряли более 300 солдат и офицеров убитыми и пленными (каждого восьмого солдата), причем большинство пленных были расстреляны григорьевцами, хотя греческие солдаты и капитулировали на милость победителя. Отряды греческой пехоты, оборонявшие Херсон, прибыли в Украину со своими мулами, которые оказались неподготовленными к зимним боям в городе. Именно эту мобильную, но небоеспособную к уличным боям пехоту легкомысленные французы собирались использовать для наступления в глубь Украины. Кровавая расправа над пленными греками (около 70 пленных было расстреляно) была для Григорьева «компенсацией» за разгром и расстрел греческой «ослиной кавалерией» одного из его повстанческих конных отрядов. Несмотря на поражение греческих войск, греческий полковник назвал павших «спартанцами», а битву за Херсон «новыми Фермопилами».

В то же время глава Совнаркома Советской Украины Христиан Раковский поздравил с ошеломляющей победой нового союзника — «товарища Григорьева», только неделю находившегося в составе Красной Армии. Еще бы, Антанту разбили повстанческие отряды Григорьева, которые, перед лицом войны с Антантой можно было объявить «крестьянской самодеятельностью». Интересно, что свои потери во время штурма Херсона Григорьев определил в количестве 19 убитых (!), в то время как потери врага убитыми и пленными Григорьев считал в 600 человек. Он явно приуменьшил свои потери раз в пятнадцать!

После потери Херсона заволновались солдаты Вознесенской группировки (до 2 тысяч штыков Антанты и 2 эскадрона белогвардейцев), стоявшей вблизи Вознесенска, не решаясь атаковать его. Слабая попытка давления этих сил на Вознесенск 14 марта была отбита григорьевцами. Митинги во французских частях привели к отказу солдат Антанты идти в наступление, а батальон «цветных» африканских войск и вовсе отказался воевать в России. По этой причине французское командование было вынуждено отвести свои войска на станцию Колосовка.

С конца 1918 года отряды Гришина-Алмазова и французской армии перешли к реквизициям продовольствия у крестьян Одесского уезда, что вызвало восстание крестьян (20 февраля 1919 года) в районе Беляевка — Маяки — Яски и захват восставшими крестьянами Овидиополя. В некоторых районах Ананьевского и Тираспольского уездов установились безвластие и хаос, что привело к появлению многочисленных крестьянских отрядов, выступающих против любой власти. Эффект захвата Тирасполя партизанским отрядом в 200 человек показал неспособность армий интервентов бороться с крестьянством. В феврале 1919 года повстанцы захватили Беляевку и станцию Мардаровка. Повстанцы Тилигуло-Березовского и Ананьевского отрядов громили все структуры власти в этом районе, нападая на белогвардейские и антантовские отряды. На борьбу с восставшими крестьянами командование бросило около двух тысяч антантовских и белогвардейских штыков.

Николаев от наступавших григорьевцев обороняли греческие и немецкие части. 5 марта 1919 года Григорьев отправил ультиматум городской думе Николаева с требованием немедленно сдать город. Но атаки города 5–7 марта союзниками были успешно отбиты с большими потерями для повстанцев. Казалось, Николаев можно отстоять…

Но несмотря на эту победу, французское командование вскоре, совершенно неоправданно, вывело свои войска из Николаева, и этот крупный город 14 марта был сдан Григорьеву без боя. Некоторые греческие части еще раньше, после известия о сдаче Херсона, самовольно покинули город. В сдаче Николаева одну из главных ролей сыграл немецкий гарнизон и генералитет (командир дивизии генерал Зак-Гальгаузен), которые решили поддержать наступление григорьевцев и подписали соглашение о восстановлении в городе советской власти. Немецкие солдаты разоружили небольшую добровольческую белогвардейскую дружину, передав власть в городе и большие трофеи рабочему Совету и войскам Григорьева.

Заняв два крупных города Юга Украины, Григорьев отправил телеграмму военному губернатору Причерноморья и градоначальнику Одессы, требуя немедленно и безоговорочно сдать Одессу, угрожая в противном случае снять с генерала кожу и натянуть ее на барабан. «Обкладываю Одессу и скоро возьму ее. Приглашаю всех товарищей партизан приезжать на торжество в Одессу!» — хвастливо заявлял атаман. Уже 15 марта григорьевцы совершают налет на станцию Раздельная, находящуюся в часе езды от Одессы.

16–17 марта 1919 года произошли первые серьезные бои кампании у станции Березовка, которую удерживали польские легионеры и французские части (2 тысячи штыков). Григорьевцы, обойдя с флангов французско-польский сектор обороны, заставили интервентов отступить. В боях за Березовку интервенты потеряли примерно 150 бойцов убитыми и 250 ранеными и пленными. Крестьяне-повстанцы захватили трофеи: 8 орудий, 100 пулеметов, 7 паровозов, бронепоезд, 5 танков (это были первые танки, захваченные красными, один из танков был немедленно отправлен в Москву, в подарок Ленину).

В эти дни польские легионеры, находящиеся в Одессе, были объединены в Польскую 4-ю дивизию генерала Желиговского (3,4 тысячи штыков и сабель, 13 пушек в составе Одесской группы частей Антанты). В апреле, уже после сдачи Одессы войскам Григорьева, эта дивизия была переброшена в молдавские Бендеры. Митрополит Платон формировал в Одессе «Священный отряд» для борьбы с красными, в который записалось только 160 одесситов.

17 марта интервенты оставили Березовку (важнейшая узловая станция на железнодорожном пути Николаев — Одесса, в 53 км от Одессы). Только после разгрома у Березовки командование Антанты решило выдвинуть на фронт части Добровольческой армии Одесского района генерала Тимановского, которая состояла из одной бригады (5100 штыков и сабель, 6 пушек). Около тысячи добровольцев с двумя орудиями заняли фронт от железной дороги Одесса-Николаев до Черного моря, прикрывая Очаков. Еще два конных эскадрона добровольцев при поддержке польского батальона перекрыли железную дорогу Николаев — Одесса. В тылу этого участка обороны находилась 1 тысяча греческих штыков.

С конца февраля 1919 года французы вели постоянные переговоры с правительством УНР и местными «южными общественными кругами» относительно создания Особого Юго-Западного Краевого правительства (не подчиненного ни Деникину, ни Колчаку, ни Петлюре) и Смешанной франко-русско-украинской армии (из местного населения во главе с французскими офицерами) для похода на Киев и Москву. В начале марта 1918 года казалось, что эти переговоры должны успешно закончиться, ведь Франция уже решила признать УНР, после выполнения Директорией ряда предварительных требований.

В Одессу прибыл главнокомандующий войсками Антанты на Востоке генерал Ф. д'Эспре с идеей создания в Одесском районе независимого правительства Юго-Западного края под протекторатом Франции. Это правительство должно было бороться с красными в союзе с петлюровцами. До формирования Смешанной армии Одесского края французы планировали в конце марта 1919 года перебросить под Одессу значительные силы своих войск, стоявших в Румынии. Французский корпус генерала Вертело (из Румынии) должен был занять позиции для прикрытия Одессы со стороны Бирзулы и Березовки. Греческий корпус и 9 батальонов колониальной пехоты должны были занять восточное направление. Реализация этого плана началась 14 марта 1919 года, когда Одесса была объявлена на осадном положении, а генерал д'Ансельм взял на себя всю полноту власти в Одесском регионе.

19–20 марта 1919 года генералы деникинской ориентации Гришин-Алмазов и Санников были отстранены от управления Одессой и регионом, причем Гришин-Алмазов немедленно покинул Одессу. Вместо них для управления Одесским районом французы создали совещательный Совет из представителей русского, украинского, еврейского обществ Одессы (Директорию) в составе генерала Шварца, Андро-Ланжерона (временный председатель Совета), Григоренко, Пешехонова, Маргулиеса.

21 марта 1919 года генерал-губернатором Одессы и «союзной зоны» стал генерал-лейтенант Алексей Владимирович Шварц (профессор академии Генерального штаба, ветеран Русско-японской и Первой мировой войн), которому поручалось создать не зависимую от генерала Деникина Народную Южно-русскую армию из жителей Одесской губернии. Генерал Шварц стал главой краевой власти Юго-Запада России (Одесской зоны) и командующим войсками. Интересно, что до марта 1918 года Шварц служил в Красной Армии. Он лично был связан с Н. Гучковым (одним из создателей Временного правительства и видным масоном). В начале 1919 года Гучков побывал в Одессе и предложил Шварцу (от имени командования Франции) создать армию для десантирования в Петрограде.

Правительство Шварца и ведение внутренних дел «зоны» возглавил Андро-Ланжерон, финансы стал вести профессор М. Вернадский. Антиденикинский «переворот» поддержали генералы Бискупский и Присовский, а также одесский голова Брайкевич. Шварц и совещательный Совет заявили о своем неподчинении Деникину. Шварц объявил набор в новую «народную» армию, в которую за несколько дней записалось до 1 тысячи офицеров, находящихся в Одессе.

Эти действия одесситов вызвали возмущение генерала Деникина, который прислал гневную телеграмму генералу д'Эспре: «Устранение назначенных мной властей повергло меня в полное недоумение… в этом деле кроится недоразумение, которое может вызвать серьезные последствия».

Однако реализовать идею Краевого правительства и Смешанной армии не удалось. 25–27 марта 1919 года на Парижской мирной конференции (в ходе заседания Совета Четырех) было принято общее решение стран Антанты эвакуировать войска из Одессы. В начале апреля 1918 года во Франции пало правительство Клемансо, и первыми шагами его преемников — «левых радикалов» было возвращение во Францию своего десанта из Украины, Крыма и прекращение интервенции на Юге России.

25 марта 1919 года атаман Григорьев выслал ультиматум добровольцам и союзникам, которые «засели в Одессе», обращаясь к «товарищам офицерам добровольческой армии»: «Если к 29 марта по новому стилю вы не сдадитесь, то в этот день я возьму Одессу штурмом…»

Но 25 марта штурма Одессы не последовало, хотя григорьевцами была захвачена станция Сербка, а 26 — станция Колосовка (в боях за станцию взято в плен до 2 тысяч союзников), 28 — пала станция Кремидовка. Попытка сил Антанты провести 29–31 марта 1919 года контрнаступление на станцию Сербку не принесла желаемого успеха. В этом контрнаступлении приняли участие около 8 тысяч штыков и сабель французских, греческих, румынских, польских войск. После массированного артобстрела погибло более 100 григорьевцев и станция Сербка была временно отбита. Но это не остановило повстанцев. На следующую ночь григорьевцы ликвидировали охрану станции и перерезали телеграфную связь. Ночная атака григорьевцев повергла в панику союзных солдат, которые спешно покинули станцию, оставив повстанцам ценный трофей — новый французский самолет. 29 марта 1919 года без боя частями белогвардейцев был оставлен порт и крепость Очаков и оборона Одесской белой армии сконцентрировалась на участке Раздельная — ст. Сербка — Одесса. Случилось то, чего никто еще месяц назад не мог предвидеть… Одесса оказалась в окружении красных повстанцев. 31 марта союзники попытались атакой, при поддержке двух танков, снова отбить станцию. Но атака захлебнулась в пулеметном огне повстанцев. В боях за Сербку было убито и тяжело ранено до 600 бойцов союзных войск.

27 марта 1919 года во время боя между частями Махно (тогда бригада Красной Армии) за Мариуполь военно-морские силы Антанты, стоящие на рейде Мариуполя, вмешались в военные действия. Французские миноносцы «Гуссар», «Энсень Энри» и канонерская лодка «Ла Скарп» обстреляли наступавших махновцев. Для защиты порта Мариуполь и охраны складов французы высадили небольшой десант. Однако 29 марта был подписан договор с махновской делегацией, устанавливающий однодневное перемирие для эвакуации порта. За этот день французские суда вывезли из порта Мариуполь несколько недостроенных судов, ценности и беженцев.

Большим просчетом командования Антанты было то, что антантовцы не разрешали белым добровольцам Одесского района формировать свои новые части в Николаеве и Херсоне. Командование Антанты, проводя переговоры с Директорией УНР, признало район Николаева — Херсона частью УНР, временно переданный под контроль французского командования. Белые не могли формировать там отряды без согласия Директории. Но понятно, что такого согласия они бы никогда не дождались…

3 апреля 1919 года генерал д'Ансельм объявил об эвакуации сил Антанты из Одессы в течение 48 часов. Это было внезапное, неожиданное бегство. Ведь еще несколько дней назад союзнические войска, удерживая фронт, бились с григорьевцами на подступах к Одессе. Известие об эвакуации вызвало восстание на рабочих окраинах — Молдаванка, Пересып. Забастовка рабочих и судовых команд, покинувших пароходы, сорвала вывоз интервентами материальных ценностей из Одессы. 5 апреля 1919 года французское командование передало власть советским и общественным деятелям и освободило политических заключенных, а 6 апреля в город вошли войска Григорьева.

Григорьев вошел в Одессу с армией в 3 тысячи бойцов. Григорьевская бригада состояла из 6 полков, конного и артиллерийского дивизионов. Части были одеты в трофейное английское обмундирование, хорошо вооружены. «Вся Пушкинская улица была заполнена народом. Григорьев ехал, стоя в автомобиле. Автомобиль еле двигался сквозь толпу, которая выкрикивала «Ура!» Каждому хотелось протиснуться к автомобилю. Кто-то ухватил атаманскую руку и поцеловал ее. После этого Григорьев уже сам протягивал руку для поцелуя. Толкотня, выкрики, крики. Атаман довольно усмехался, он никак не ожидал такой встречи», — вспоминал свидетель триумфа Григорьева. Другой очевидец писал, что григорьевцы: «…одетые не по сезону (уже было по-весеннему тепло), в папахах и свитках, на низкорослых конях, удивляли своей незначительной численностью и несоответствием тому внешнему блеску, которым ослепляла франко-греческая кампания». Красный командарм Скачко докладывал в центр: «Одессу взяли исключительно войска Григорьева. В двухнедельных беспрерывных боях бойцы показали выносливость и выдающуюся революционную стойкость, а их командиры — храбрость и военный талант… Прошу товарища Григорьева, который лично показал пример мужества в боях на передовых линиях, под ним было убито два коня и одежда прострелена в нескольких местах, и который добился победы над сильным врагом с незначительными потерями, наградить орденом Красного Знамени…»

Григорьев трубил на весь свет: «Я победил французов, победителей Германии, и один мой снаряд выбил председательское место из-под Клемансо!»

В то время как около 25 тысяч войск союзников (до 7 апреля 1919 года) было эвакуировано на судах из Одесского порта, бригада одесских белогвардейцев Тимановского была брошена союзниками на произвол судьбы и с боями отходила из Одессы в сторону Румынии. 14 апреля красными была взята Раздельная и румынские войска отошли за Днестр. 18 апреля пал Овидиополь и, после боя с небольшими частями румынской армии, — Тирасполь. Бригада Тимановского отошла к Днестровскому лиману и была взята на борт французских судов в районе с. Бугаз (по другим данным, бригада отошла через переправу на Днестровском лимане на территорию Бессарабии, находящуюся под властью Румынии). Этим же путем отступала из Одессы дивизия польских легионеров.

В Крыму французские, английские и греческие войска использовались только для поддержания порядка, патрулирования, охраны военных объектов. Только несколько тысяч греческих войск были переброшены под Перекоп, накануне штурма Перекопа красными войсками Заднепровской советской дивизии Дыбенко. 20 судов и две военные канонерские лодки Антанты были выведены в Тендровский залив для противодействия наступлению красных. 29 марта 1919 года французский миноносец «Дегортер» обстрелял вокзал Геническа, где выгружались красные войска для штурма Перекопа. Греческий миноносец «Пантера» действовал у Перекопа и Хордов, обстреливая скопления советских войск.

Но греческие войска показали себя полностью не способными держать оборону. Командующий сухопутными войсками интервентов в Крыму полковник Труссон, обвинив в прорыве красных части добровольцев, отвел греческие полки от Перекопа в Севастополь. С 9 апреля 1919 года в Севастополе началась общая эвакуация из Крыма союзников и гражданских лиц, в том числе и Крымского Краевого правительства.

10 апреля Труссон назначил себя военным губернатором Севастополя, переведя город на военное положение, а 13 апреля части Дыбенко уже вышли к Севастополю. Труссон отверг требование Дыбенко о немедленной сдаче Севастополя, но с 15 апреля начал переговоры с красными парламентерами по вопросу сдачи города.

17 апреля французские моряки отказались сражаться на «красном фронте» и советские войска легко взяли Малахов курган. Через два дня три французские судна подняли красные флаги. На севастопольском рейде началось восстание французских моряков. Взрыв негодования французских матросов был связан с расстрелом демонстрации моряков греческими солдатами. Эти события вынудили Труссона 21 апреля 1919 года объявить о полной эвакуации частей Антанты из Севастополя и из Крыма. По договору между красным командованием и командованием интервентов, 29 апреля 1919 года последние интервенты покинули город, а части красных вошли в Севастополь. В то же время до конца июня 1919 года суда Антанты обстреливали красные позиции на Керченском фронте, фактически продолжая военные действия против Советов.

Военные потери борющихся сторон в этом конфликте были незначительны. Войска Антанты в боях с частями Красной Армии, григорьевцами и повстанцами потеряли убитыми приблизительно около 3 тысяч человек: греческие войска (более 1 тысячи человек), румынские войска (около 1 тысячи человек), французские войска (до 500 человек), польские легионеры (около 300 человек), английские, сербские, американские войска (вместе около 120 человек). Части белогвардейцев в Одесско-Херсонском районе и при обороне Крыма потеряли не более 700 человек. Части комдива Дыбенко, атамана Григорьева, партизаны, повстанцы потеряли также примерно 4 тысячи человек, еще примерно 1 тысяча жителей Украины и Крыма были уничтожены карательными отрядами интервентов и белогвардейцев. В то же время выглядит грубой фальсификацией, не основанной ни на каких фактах, заявление советских историков о том, что интервенты Антанты (на Юге Украины и в Крыму) уничтожили до 60 тысяч местных жителей, причем только в Одессе «погибло 38 тысяч человек» (!)

 

Глава пятая

Крестьянское восстание против гетмана Украины Скоропадского и война директории УНР против гетманского режима (май — декабрь 1918)

После гетманского переворота стало ясно, что новая власть не имеет никакой поддержки как со стороны украинского населения, считавшего гетмана «узурпатором» власти, так и со стороны «русских кругов», которые восприняли гетмана как сепаратиста и противника единой России. Но с переворотом смирились — власть Центральной Рады не была способна на решительную борьбу за власть и капитулировала, а русские белогвардейцы не были организационно и идеологически подготовлены к выступлению. Гетман в своей «Грамоте» — манифесте к народу, называя себя «верным сыном Украины», обещал ликвидировать анархию и разруху в стране, навести порядок, установить верховенство закона, права частной собственности и обеспечить «широкий простор частного предпринимательства и инициативы».

Гетман ликвидировал Центральную Раду и ее учреждения, земельные комитеты, упразднил республику и все революционные реформы. Отныне УНР превращалась в Украинскую державу с полумонархическим диктаторским правлением гетмана — верховного руководителя государства, армии и судебной власти в стране.

3 мая был создан кабинет министров во главе с премьером Федором Лизогубом. Социалистические украинские партии отказались сотрудничать с новым режимом. Украинское межпартийное совещание передало немецкому генералу Тренеру жесткие условия, на основе которых было возможно сотрудничество со Скоропадским. Партийцы требовали сохранения хотя бы видимости революционных реформ, исключения из правительства министров, враждебных украинской государственности, предоставления большинства портфелей украинским деятелям. Однако гетман решил не идти на уступки «сознательным украинцам». Он собирался опираться не на них, а на слои старого чиновничества и офицерства, на крупных землевладельцев из партии хлеборобов, на буржуазию, которая организовалась в «Протофис» — Союз представителей промышленности, торговли, финансов, сельского хозяйства. К 10 мая 1918 года были арестованы делегаты Второго всеукраинского крестьянского съезда, а сам съезд разогнан. Оставшиеся на свободе делегаты на тайном собрании высказались против режима гетмана и призвали крестьян к борьбе против Скоропадского. Первая всеукраинская конференция профсоюзов также вынесла резолюцию против гетмана. Гетман запретил созыв партийных съездов УСДРП и УПСР, но они, проигнорировав запреты, тайно собрались и вынесли антигетманские резолюции. Земства Украины становятся центром легальной непримиримой оппозиции гетманскому режиму.

Май 1918 года стал началом грандиозной крестьянской войны, которая очень скоро охватила всю территорию Украины. Главные причины этой войны: возобновление помещичьего землевладения и террор карательных и реквизиционных отрядов интервентов, которые грабили, казнили, пороли розгами непокорных селян. Против насилия австро-немецких войск и гетманской «варты» (охраны) выступила организованная и влиятельная в украинских селах сила вольное казачество, отвернувшееся от своего недавнего гетмана.

В ходе локальных восстаний украинских крестьян только за шесть первых месяцев пребывания иноземных армий в Украине было убито около 22 тысяч австро-немецких солдат и офицеров (по данным немецкого Генерального штаба) и более 30 тысяч гетманских вартовых. Фельдмаршал фон Эйхгорн указывал, что более 2 миллионов крестьян в Украине выступило против австро-немецкого террора. Можно сказать, что только в повстанческих вооруженных отрядах в мае — сентябре 1918 года успело побывать до 100 тысяч человек.

Лидер белогвардейцев генерал Деникин, далеко не симпатизирующий крестьянской борьбе, в своих воспоминаниях указывал, что украинское село поднялось против немцев как грабителей и защитников помещиков. Восстания крестьян практически сорвали сбор и вывоз из Украины продовольствия. До ноября 1918 года из Украины в Германию и Австро-Венгрию было вывезено только 113 тысяч тонн муки (около 9300 вагонов хлеба), около 30 тысяч вагонов продуктов и сырья… 19,5 тыс. вагонов было отправлено в Австро-Венгрию, 16,5 тысячи вагонов — в Германию, 271 вагон — в Турцию и 130 вагонов — в Болгарию. Интервенты, рассчитывающие на большее, так и не смогли преодолеть продовольственный кризис в Германии и Австрии за счет Украины.

Первое крупное восстание произошло в конце мая 1918 года в районе Елизаветграда, когда против грабителей выступило около тысячи вооруженных повстанцев-крестьян.

В начале июня поднялась Екатеринославщина и Уманщина, где в повстанческих отрядах сражалось уже до пяти тысяч человек. Наибольшую угрозу для режима представляло крестьянское восстание, начавшееся 2 июня 1918 года на Звенигородчине и Таращанщине (юг Киевской губернии). Поначалу отряды повстанцев формировались из участников вольного казачества бывшим организатором этого казачества, а в мае 1918 года — полномочным представителем гетманской державы Юрием Тютюнником. Пользуясь своим служебным положением, Тютюнник смог тайно передать повстанцам 10 тысяч винтовок, более 200 пулеметов, 2 пушки, большое количество патронов и военного снаряжения. Это позволило создать целую «повстанческую армию» (около 15 тысяч человек), которая вскоре захватила уездный городок Таращу.

16 июня 1918 года, во время разрастания Звенигородско-Таращанского восстания, в Киеве собрался Земский всеукраинский съезд. Оправдывая восстания и ища их причину, съезд указал на политику «безоглядной реакции и реставрации старого строя», которую проводит гетман Скоропадский. В меморандуме Земского съезда звучал протест против расправы австро-немецких карателей над крестьянами, против «нечеловеческого насилия», которому постоянно подвергались жители сел. Земские деятели требовали немедленного созыва Украинского Учредительного собрания, которое должно решить аграрный вопрос и вопрос о пребывании интервентов в Украине. Петлюра тогда заявил гетману: «Мы требуем, чтобы не нарушались элементарные права человека, как это было в царское время».

В августе — сентябре 1918 года германским и гетманским войскам с трудом удалось подавить Звенигородско-Таращанское восстание. Но восстание вспыхнуло в новых регионах. На Полтавщине и Черниговщине — под руководством большевиков и левых элементов из украинских партий эсдеков и эсеров. На Екатеринославщине и в Северной Таврии — под началом анархистов и левых эсеров. В забытой Богом и людьми крохотной степной Гуляй-Польской волости Александровского уезда Екатеринославщины знамя восстания подхватил анархистский атаман — батька Нестор Махно. Вокруг харизматической фигуры Махно — защитника обездоленных уже собиралась многотысячная крестьянская армия всех недовольных режимом.

Подрывную работу против гетмана вела глубоко законспирированная организация офицеров, ранее служивших в войсках Центральной Рады, а потом перешедших в армию гетмана, — «Украинский офицерский союз — Батькивщина (Отечество)». В этот союз вошли будущие руководители восстания полковники Васыль Тютюнник и Александр Осецкий, возглавил союз генерал Александр Греков. «Батькивщина» поддерживала отношения с Национальным Союзом и с некоторыми атаманами крестьянских повстанцев.

С конца июня 1818 года немецкое командование все активнее требовало от гетмана проведения широких арестов оппозиции и агентов Антанты. Гетман принял решение о задержании и аресте бывших членов Центральной Рады. Фактически под домашним арестом оказался Грушевский. Винниченко был «предупредительно» арестован на один день (28 июня 1918 года). В те же дни был арестован бывший военный министр УНР Порш, а через месяц — 27 июля 1918 года — Петлюра. В эти дни в Киеве группой российских левых эсеров (бомбометатель Борис Донской) был убит командующий группой немецких армий в Украине — «Киев» — генерал-фельдмаршал фон Эйхгорн и его адъютант.

В конце мая 1918 года был создан еще один центр оппозиции режиму — межпартийный Украинский Национальный Союз. Поначалу он ограничился умеренной критикой режима и кабинета министров Лизогуба, как «неукраинского в своем составе и по своей политической ориентации». Главой Национального Союза сначала был умеренный федералист Андрей Никовский. Но с ослаблением германского влияния, после неудач на Западном фронте в июле — августе 1918 года ослабли и позиции гетмана. Национальный Союз с осени 1918 года становился все более радикальным. К нему присоединились украинские эсдеки и эсеры «центра», «Селянска спилка», петлюровский Земский союз. В середине сентябре 1918 года главой Национального Союза стал эсдек Владимир Винниченко. Высказывая идею «широкого единого национального демократического фронта», Винниченко уже с сентября 1918 года стал искать контакты с повстанческими атаманами, надеясь превратить Национальный Союз в повстанческий центр. Винниченко и Никита Шаповал тайно от других лидеров Национального Союза пошли на переговоры с советскими представителями, которые находились в Киеве как участники переговорного мирного процесса между Гетманской державой и Советской Россией. Эти представители России (Раковский и Мануильский) надеялись, со своей стороны, подтолкнуть все оппозиционные силы к восстанию против гетмана и укрепить большевистское влияние в Украине. Советские представители обещали заговорщикам из Национального Союза помощь деньгами и оружием. «Дипломаты» предлагали «организовать военные стычки на российско-украинской границе для того, чтобы оттянуть гетманские войска от Киева в момент восстания». Они обещали Винниченко, что в случае победы украинских социалистов Советская Россия признает новое правительство Украинской республики и не будет вмешиваться во внутренние дела Украины.

Атаман Григорьев организует на Елизаветградщине отряды из восставших крестьян для борьбы с австро-немецкими карательными отрядами и «вартой». Первый повстанческий отряд, около 200 крестьян, Григорьев собрал в селах Верблюжки и Цыбулево. Первой операцией григорьевцев было нападение на гетманскую полицию (варту). Вскоре григорьевцы разгромили большой карательный отряд, захватив четыре пулемета и пушку. Следующая победа принесла большие трофеи. Повстанцы напали на австрийский военный эшелон на станции Куцивка, захватив большое количество патронов, гранат, винтовок и пулеметов. Этим оружием Григорьев вооружил полторы тысячи повстанцев. В начале октября 1918 года Григорьеву удалось объединить Под своим руководством до 120 мелких повстанческих отрядов Херсонщины. Однако в конце октября 1918 года григорьевцы потерпели ряд поражений от войск карателей и были вынуждены отойти на север, к границе Киевской и Херсонской губерний.

К середине ноября 1918 года Григорьев восстановил свое влияние в степях Украины. Григорьевцы выбили немцев и гетманцев из Села Верблюжки и Александрии, после чего Григорьев провозгласил себя «атаманом повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии», хотя он контролировал тогда один уезд Херсонщины, а на Запорожье и в Таврии никогда не появлялся (Махно, истинного предводителя повстанцев Запорожья, возмущало такое самозванство Григорьева). В начале декабря 1918 года отряды Григорьева, действовавшие против войск гетмана, вторглись в земли Причерноморья со стороны Вознесенска и Жмеринки. Против пяти тысяч наступавших повстанцев гетманцы смогли выставить только 545 человек. Этот заслон был опрокинут, и Григорьев 13 декабря 1918 года разгромил сводные отряды гетманцев, белых и немецких солдат у станции Водопой, на окраинах Николаева. По договоренности с немецким командованием войска Григорьева вошли в Николаев.

С середины сентября 1918 года стало ясно, что победа Антанты не за горами. 30 сентября 1918 года капитулировал первый союзник Германии — Болгария. Посол Украинской республики в Германии информировал гетмана, что положение немецкой армии безнадежное. Общее наступление Антанты на Западном фронте началось 26 сентября 1918 года. Это тотальное наступление привело к прорыву и полному развалу германского фронта. 29 сентября правительство Германии официально заявило о необходимости перемирия на фронтах. 3 октября в Германии было сформировано новое «правительство мира» Макса Баденского. В конце октября 1918 года в Австро-Венгрии началась революция, сопровождающаяся распадом империи. 28 октября были провозглашены акты о независимости и государственности Чехословакии, государства словенцев, хорватов и сербов (Югославия), Польши. 30 октября капитулировала Турция, а 3 ноября — Австро-Венгрия. 7 ноября 1918 года началась революция в Германии, а уже через два дня император Германии Вильгельм Второй бежал из страны. 11 ноября 1918 года Первая мировая война была закончена подписанием перемирия и полной капитуляцией Германии.

Понимая, что власть уже не может опираться только на германские штыки, гетман стал лавировать, искать путь к сохранению власти и к налаживанию союза со странами-победительницами. Надеясь на формирование новой опоры режиму, гетман огласил будущую аграрную реформу и выборы в Национальный парламент. Гетман официально пригласил членов Национального Союза на переговоры по формированию нового правительства «национального доверия». Винниченко согласился на участие Национального Союза в формировании нового кабинета министров. 24 октября 1918 года был окончательно сформирован новый министерский кабинет, в котором Национальный Союз получил только четыре далеко не ключевых портфеля. Однако после создания коалиционного кабинета министров Винниченко неожиданно огласил, что Национальный Союз не берет на себя ответственности за политику кабинета и остается к режиму гетмана в оппозиции. Многим тогда стало ясно, что Винниченко взял курс не на эволюцию режима, а на революцию.

Винниченко понимал, что восстание необходимо провести немедленно, пока Антанта не успела определенно высказаться в пользу сохранения режима, пока большевики не перехватили инициативу восстания, пока у гетмана не было крупных военных сил (только с 15 ноября 1918 года гетман планировал провести первый призыв в украинскую армию, для формирования новых частей уже были готовы штабы и офицерские кадры). Заговорщики рассчитывали и на неизменные восстания мобилизуемых — спутник большинства насильственных мобилизаций. Начав готовить восстание, Винниченко и Шаповал перешли на нелегальное положение, а Национальный Союз сделал 9 ноября «отвлекающее» заявление о том, что восстание принесет только вред государству.

В сентябре 1918 года в планы восстания были посвящены еще восемь его будущих организаторов: директор Департамента железных дорог Макаренко, генерал гетманской армии Осецкий, полковники гетманской армии Павленко, Тютюнник, Хилобоченко и три деятеля ЦК партии украинских эсеров. В начале ноября 1918 года командующий Запорожской дивизией (единственной боевой и укомплектованной дивизией гетмана) полковник Болбочан, командующий Подольским корпусом генерал Ярошевич и командир Черноморского коша Полищук дали согласие на участие в восстании. Винниченко уговорил Евгения Коновальца — командира полка сечевых стрельцов (базировался в Белой Церкви) первым поднять восстание против гетмана. Заговор поддерживало и немало младших офицеров, преимущественно украинского происхождения. К заговорщикам присоединился гетманский министр железнодорожного транспорта Бутенко. Генерал Осецкий (командир Железнодорожной дивизии гетмана) стал руководителем военного штаба восстания и сформировал резервный полк охраны в Киеве из людей, оппозиционных режиму гетмана. Небольшие надежные железнодорожные отряды создавались также на всех узловых станциях.

Национальный Союз требовал от гетмана созвать уже 17 ноября 1918 года Национальный конгресс с функциями парламента. Но гетман, пообещав созвать Конгресс, вскоре полностью отказался от идеи его проведения. Он боялся, что Конгресс выскажется за ликвидацию гетманата и за восстановление республики.

Долгое время невыясненными оставались отношения гетмана с Антантой. Французское командование осенью 1918 года отрицательно относилось к самому факту самостоятельности Украины. Французские эмиссары подталкивали гетмана отказаться от самостоятельности Украины, только в этом случае Антанта готова была оказывать помощь. Но в начале ноября 1918 года гетман получил из Ясс заявление французского командования о том, что он должен договориться о сотрудничестве с широкими украинскими кругами, а возможно и передать власть тем, кто не запятнал себя сотрудничеством с немецким командованием. Главным противником немцев в Украине был Петлюра; и уже 11 ноября 1918 года он был освобожден из тюрьмы и принят министром юстиции и самим гетманом.

10 ноября гетман обратился с воззванием к гражданам, разоблачая планы возможного восстания и обещая созвать демократический парламент. 11 ноября казалось, что гетман решился на уступки «украинским кругам», но уже на следующий день стало ясно, что он готовит совершенно иной поворот. 12 ноября стало днем окончательного выбора дальнейшего курса. Гетман решил провозгласить федерацию с Великороссией, запретить подготовку Национального конгресса, распустить коалиционный кабинет и отправить в отставку семь украинских министров, настаивающих на созыве Конгресса.

Утром 13 ноября стало известно, что гетман решил ужесточить режим и пойти на воссоединение с белогвардейской Россией, что коалиционный кабинет будет заменен кабинетом сторонников ликвидации украинской независимости. В окружении гетмана проводились консультации по созданию пророссийского кабинета премьера Сергея Гербеля. В тот же день на тайном заседании Национального Союза решалась судьба восстания. Восстание уже приобретало характер национальной обороны, и свежая информация о смене ориентиров Скоропадского подтолкнула ЦК УСДРП и ЦК УПСР дать согласие на руководство восстанием. Петлюра заявил о своем участии в акции восстания, был намечен революционный триумвират, который должен был возглавить новое революционное правительство: Владимир Винниченко, Симон Петлюра, Никита Шаповал.

Винниченко вспомнит: «… риск этот был целиком явный. Немецко-гетманское правительство уже знало о подготовке восстания. Ему было известно даже о дне последнего общего собрания Национального Союза, на котором должен был быть избран высший орган власти Революции — Директория. И этим вечером гетманские русские офицеры на броневиках с пулеметами и бомбами ездили по всему Киеву, ища тот дом, где проходило чрезвычайное совещание. Если бы они его нашли, мы бы уже в тот вечер были мертвыми, мы знали о том, что гетманская «охранка» приказала без суда расстрелять нас всех на месте».

13 ноября Петлюре сообщили, что гетман распорядился снова его арестовать. Не дожидаясь ареста, Петлюра отправился в Белую Церковь, в 70 километрах от Киева, для организации выступления сечевых стрельцов.

14 ноября гетман подписал подготовленную еще несколько дней назад «Грамоту» — манифест, в котором заявлял, что будет отстаивать «давнее могущество и силу Всероссийской державы». Гетман призывал к строительству Всероссийской федерации как первого шага для воссоздания великой России. «Грамота» ставила крест на всех стараниях по созданию украинской государственности. Этот документ окончательно оттолкнул от гетмана большую часть украинских федералистов, украинских военных и сознательную украинскую интеллигенцию.

Антанта еще не успела определенно поддержать гетмана. Только 22 ноября 1918 года она пообещала помочь гетману войсками и кредитами, де-факто признав гетманское правление, заявив, что пришлет свои войска в Одессу к 1 декабря 1918 года.

Четырнадцать заговорщиков собрались вечером 14 ноября в кабинете Министерства железных дорог. Среди заговорщиков присутствовали: директор одного из департаментов железных дорог А. Макаренко, генерал А. Осецкий, полковники В. Тютюнник и Н. Аркас, полковник Е. Коновалец с несколькими лидерами сечевых стрельцов, представители украинских партий эсеров, федералистов, «самостийныкив» и социал-демократов, и лидеры восстания Винниченко и Шаповал. Настроение собравшихся было приподнято-нервозное, ведь по всему городу их уже искали, чтобы арестовать… На собрании было провозглашено начало всеобщего восстания против гетмана, — сформирована альтернативная власть в Украине. Петлюры на этом собрании не было. Сечевые стрельцы потребовали введения Петлюры в состав новой революционной власти — Директории и утверждения его командующим революционными войсками. Он вполне мог претендовать даже на положение главы Директории.

Директория имела функции коллективного президента, диктаторскую власть и формировалась на основе компромисса различных политических сил. Присутствующие на собрании избрали «директоров» единогласно. Было решено, что Директория останется у власти только до ликвидации режима Скоропадского, а после победы ее заменит представительская власть. Кроме Винниченко (эсдека), избранного главой Директории, и Петлюры (эсдека) — наиболее популярного лидера, в Директорию вошли малоизвестные в партийных кругах деятели, которые оказались тогда под рукой: университетский профессор Федор Швец — как представитель эсеров и «Селянской спилки», адвокат Опанас Андриевский — от националистов-»самостийныкив», беспартийный служащий Андрей Макаренко — от железнодорожников. Было заявлено, что три «директора» — Винниченко, Петлюра, Швец — были главными «директорами», а двое других «вспомогательными». Но со временем от этого принципа отошли, предоставив «директорам», кроме главы — В. Винниченко, равные права голоса. Все «директора» были люди достаточно молодые: Макаренко было 35 лет, Швецу — 36, Винниченко — 38, Петлюре — 39, Андриевскому — 40.

Коновалец 15 ноября встретился с гетманом Скоропадский и потребовал от него отказаться от манифеста, расформировать русские отряды, перевести стрельцов в Киев, собрать Национальный конгресс. Но гетман наотрез отказался от этих предложений.

Через несколько дней после «Грамоты» гетмана по всей Украине начало распространяться воззвание Директории, объявившее гетмана «предателем», «узурпатором», а новое правительство Гербеля — «реакционным». Их власть объявлялась недействительной, провозглашалось возрождение власти Украинской Народной Республики (УНР), а народ призывался к восстанию против гетманского режима. Одновременно с воззванием Директории появляется отдельное воззвание от имени Петлюры, в котором он, как верховный главнокомандующий — Головный (Главный) атаман, призвал всех «солдат и казаков» выступить против Скоропадского, запрещал, под страхом военного суда, помогать гетману спрятаться от возмездия. В воззвании были такие слова: «обязанность каждого гражданина, который живет в Украине, арестовать генерала Скоропадского и передать его в руки республиканских властей».

Появление двух воззваний создавало некоторые проблемы. Так, Винниченко считал, что Петлюра не имел права выпускать воззвание только от своего имени. «Все повстанцы, которые стали стекаться в революционные центры, стали называться «петлюровцами». «Петлюра идет на гетмана», «Петлюра зовет против немцев». Часто среди крестьянства, которое до этого времени не слышало имени Петлюры, слышались такие возгласы: «Ага, вот идет Петлюра на гетмана, она ему покажет; слава Богу, не будет больше такой Украины». Словом, сразу было внесено этим как раз все то, что хотели обойти партии: персональный характер дела, неясность целей, беспрограммность, отсутствие коллективности, даже отсутствие республиканского характера движения», — писал Винниченко. Имя Петлюры стало в ноябре 1918 года именем харизматического героя, вождя никому неведомой, но оттого не менее грандиозной силы, вождя народной стихии.

Уже на следующий день после совещания новоиспеченных «директоров», в час дня пополудни Винниченко, Осецкий и Коновалец выехали в местечко Белая Церковь под Киевом, в расположение частей сечевых стрельцов. Вечером того же дня (15 ноября) Петлюра, Винниченко, Осецкий и командиры сечевиков собрались для последнего обсуждения планов восстания. Было решено передать оперативное военное руководство «революцией» штабу Петлюры и принят план Осецкого по охвату Киева повстанческими отрядами.

Против всей армии гетмана (около 30 тысяч штыков и сабель) и, возможно, против многочисленных немецко-австрийских войск (150 тысяч штыков и сабель) в распоряжении Петлюры был всего небольшой отряд сечевых стрельцов в 870 человек (по другим данным, 1500 или даже 2000 человек) и человек 100 добровольцев: беглецов из Киева, семинаристов, выпущенных из белоцерковской тюрьмы политических заключенных, местных крестьян. С такими силами Петлюра решил не только совершить переворот в Белой Церкви, но главное, немедленно наступать на Киев, в котором находилось более десяти тысяч регулярного гетманского войска и «варты». Для того, чтобы поднять дух восставших, Петлюра отправляет телеграмму о том, что восставшими «…занята Полтава, Харьков, Екатеринослав… мобилизовано до 30 тысяч крестьян», на самом деле ни один из этих городов еще не был занят повстанцами, а что касается крестьян — их было среди восставших пока несколько десятков.

15 ноября Директорией был заключен договор с солдатским Советом немецкого гарнизона Белой Церкви о нейтралитете входе противостояния Директория — гетман. А; Гольденвейзер вспоминает: «Немецкий нейтралитет во время восстания Петлюры не объяснялся ни сочувствием повстанцам, ни (как некоторые говорили) злокозненным желанием оставить в Украине хаос и тем повредить Антанте… У истощенной, уставшей и разочаровавшейся германской армии не было ни малейшей охоты проливать кровь ни за, ни против гетмана. Ей хотелось возвратиться поскорее домой: в этом заключалась вся ее политическая платформа».

Восстание началось утром 16 ноября, когда восставшие полностью захватили Белую Церковь, разоружили гетманскую «варту» (стражу) из 60 человек. Железнодорожники, присоединившись к восставшим, доставили им на станцию эшелоны для быстрого похода на Киев (сказался опыт «эшелонной» войны). Первоначальный план заключался в том, что эшелон с отрядом стрельцов сможет неожиданно для гетманцев приехать на Киевский вокзал и, захватив его, двинуться в центр города, где к восставшим стрельцам присоединятся киевские повстанцы (республиканцы, эсеры, анархисты и большевики), проникнувшие в центр города с Подола.

Утром 17 ноября, подъехав на предоставленных эшелонах к соседней станции Фастов, петлюровцы захватили ее, разоружив ничего не подозревающую «варту». Далее революционными эшелонами была захвачена станция Мотовиловка. Но далее путь на Киев оказался перекрыт — станция Васильков была уже занята гетманским карательным отрядом, недавно прибывшим из Киева.

Узнав о событиях в Белой Церкви, гетман немедленно послал на подавление «бунта» хорошо вооруженную офицерскую Дружину в 570 штыков и сабель, под командованием генерала князя Святополка-Мирского, бронепоезд и полк личной гвардии гетмана — сердюков в 700 штыков. Этой силой можно было легко разгромить нарождающуюся армию восставших, которая не превышала 1 тысячи штыков. Утром 18 ноября произошла первая, решающая битва этой войны… Офицеры, выйдя из эшелонов у станции Мотовиловка, решили наступать через открытые поля на позиции сечевиков-петлюровцев, скрывавшихся в окрестном лесу, раскинувшемуся вокруг станции. Против гетманцев выдвинулось всего около 400 сечевиков, с 10 пулеметами и двумя пушками. Перестрелка переросла в штыковой бой, в ходе которого окруженные гетманцы были вынуждены отступить. Провал офицерского похода объясняется двумя причинами: во-первых, офицеры были уверены, что против них будут сражаться неорганизованные банды крестьян, поэтому недооценили противника — сечевых стрельцов (они имели хороший фронтовой опыт и в составе австрийской армии, и в боях против большевиков). Во-вторых, части гетманских сердюков, не желая драться с петлюровцами, оторвались от офицерской дружины и залегли в обороне у села. Некоторые из сердюков перешли на сторону восставших. Бой под селом Мотовиловка стоил жизни половине офицеров гетманской дружины. Хотя, как указывает летописец истории стрельцов: «бились офицеры необыкновенно храбро», их бездарное командование поставило дружину под пулеметный огонь сечевиков.

Узнав о разгроме своей дружины, гетман объявил всеобщую мобилизацию офицеров (бывшей армии Российской империи), которых только в Киеве насчитывалось до 12 тысяч человек. Но на мобилизацию в армию гетмана откликнулось только около 5 тысяч офицеров, да и из них тысячи две стремительно разбежались по многочисленным штабам и отделам. Гетман вспоминал, что «на фронте считалось по спискам 9 тысяч человек. А на самом деле было всего 800».

На следующий день после мотовиловского боя стрельцы подошли к Киеву с юго-запада и решили немедленно штурмовать город силами 600 штыков, заняв станцию Боярка и местечко Васильков. Бои завязались в районе Жулян (в городской черте современного Киева). Только у пригородной станции Пост-Волынский стрельцы были остановлены офицерскими дружинами. Испуганный гетман назначил главнокомандующим своей армии популярного у русского офицерства генерала графа фон Келлера, который сам вынашивал планы военного переворота против гетмана и присоединения армии гетмана к белогвардейцам. Своими призывами к восстановлению монархии и «единой, неделимой России», своим непризнанием Украинской державы Келлер вызвал протест со стороны командиров-украинцев из гетманской армии. Это привело к переходу к повстанцам Запорожского корпуса, Серожупанной дивизии, некоторых более мелких частей. Заговор Келлера в гетманской армии стал толчком для части офицеров покинуть Киев и устремиться на Северный Кавказ, к Деникину. 26 ноября 1918 года гетманский главком Келлер за подготовку «правого» антигетманского переворота был заменен на генерала князя Долгорукова.

В это время в соседнем с Киевом Бердичеве восстает гетманский Черноморский кош (460 штыков), который по приказу Петлюры немедленно выступает на Киев. Уже 20 ноября он подошел к западному пригороду Киева — Борщаговке. Этот день стал кризисным в обороне Киева, окруженного с запада и юга. В самый критический момент обороны, когда гетману предложили улететь на аэроплане в Одессу, восставшие подошли вплотную к городу. Винниченко в этот день записал в дневнике: «…на днях мы возьмем Киев».

Но у Директории не было сил для последнего штурма. Две тысячи бойцов (к этому времени были собраны под Киевом) было мало для борьбы с гетманским гарнизоном столицы. Придя в себя от первых военных неудач, гетманский генерал Святополк-Мирский организовал новую офицерскую дружину, которая 21 ноября потеснила наступавших на Киев петлюровцев. Такое развитие событий привело к переходу к позиционной войне. Директории стало ясно, что наскоком, с двумя тысячами солдат, Киев не возьмешь.

В Киеве, при непосредственном участии Директории, был создан подпольный ревком из украинских эсеров, левых эсдеков, большевиков и бундовцев. Но восстание началось только 22 ноября 1918 года, когда части Петлюры были уже отбиты от пригородов Киева. 23 ноября восставшие киевляне заняли Подол, Лукьяновку, Куреневку, однако очень быстро, из-за несогласованности сил восставших киевское антигетманское восстание было подавлено.

В момент, когда все силы восставших были брошены на Киев, на станции Фастов, в четырех вагонах, оставалось пять членов Директории, канцелярия Директории, Ставка — десять штабистов-офицеров и десять сечевиков с одним пулеметом. Директория многим рисковала… Вокруг станции проходили многочисленные отряды гетмана, но они опасались штурмовать станцию, думая, что там стоит не менее тысячи повстанцев.

Главным успехом Петлюры стало привлечение большинства частей гетманской армии на сторону Директории. Уже 19–20 ноября 1918 года на сторону петлюровцев перешли отдельные части сердюков, конный Лубенский полк, дивизия Серожупанников на Черниговщине, части Подольского корпуса. Перелом восстания был связан с выступлением 20 ноября кадрового Запорожского корпуса полковника Болбочана против гетманской власти. Запорожский корпус (18 тысяч штыков и сабель), признав власть Директории, захватил Харьков и уже за десять дней восстания стал контролировать практически всю территорию Левобережной Украины.

21–23 ноября под Киев стали прибывать крестьянские «ватаги» — отряды повстанцев. Целые села вокруг Белой Церкви приходили к восставшим. Захватив огромные склады с оружием в Белой Церкви, Петлюре удалось вооружить крестьян и направить под Киев. Шаповал писал: «Крестьянство само организовало поставку продовольствия революционному войску: в хатах пекли хлеб, варили еду, собирали корзины всяких продуктов, домашних животных, коней и т. д. Все это везли в военные части…»

На 27 ноября 1918 года Петлюрой было назначено новое наступление. С юга, из района Голосеевского леса, на Киев выступило 500 повстанцев атамана Зеленого, с юго-запада — 4 тысячи сечевиков, черноморцев и крестьянских повстанцев. Но в день генерального наступления в ход событий решили вмешаться немцы. Для них бои под Киевом велись слишком долго и мешали отъезду немецкого солдатского контингента в Германию. А столкновения отдельных повстанческих отрядов с немцами обратили симпатии немцев против петлюровцев. Для того, чтобы освободить железнодорожный путь «на запад, немецкие отряды штурмом взяли у восставших станцию Шепетовка и потребовали от повстанцев отойти от столицы на 30 километров и прекратить всякое наступление на Киев, до выезда всех немецких частей из столицы. Немцы еще имели силы для того, чтобы разбить повстанцев, и Директория была вынуждена пойти на принятие немецкого ультиматума. Французские эмиссары надеялись не допустить в Киев повстанцев, пользуясь правами победителей, пытались задержать немецкие команды у Киева, чтобы сохранить власть гетмана.

Винниченко тогда начал сомневаться в победе… В дневнике за 28 ноября он запишет: «Немцы против нас. Надежд на успех мало… В Киеве стоят тысяч десять немцев. У них около 100 пушек. Гетманцев тысяч пять при 40 пушках. У нас же тысяч восемь войска и 30 пушек». Такая статистика наводит главу Директории на мысль о том, что: «…надежд на победу нет. Условия немцев — в Киев не вступать. Требуют отойти от города на 30 верст. Гетман остается. 75 шансов в пользу поражения под Киевом». Первые неудачи восстания казались катастрофой… Коновалец тайно приехал в Киев в надежде уговорить гетмана закончить дело компромиссом. Но гетман не захотел встречаться с полковником…

28–30 ноября Петлюра был вынужден отвести свои войска с южных и западных окраин Киева. Он решил теперь блокировать столицу с востока и севера. С востока к Киеву подходили войска полковника Болбочана, с севера — повстанцы атаманов Мордалевича, Соколовского, Струка.

Но уже через несколько дней положение изменилось… 6 декабря Директория потребовала от немецкого командования вывести свои войска с территории УНР. К этому времени Петлюра сформировал из 18 тысяч повстанцев (за неделю количество повстанцев увеличилось в три раза) четыре дивизии: сечевых стрельцов, Черноморскую и две Днепровские дивизии повстанцев атаманов Зеленого и Данченко. Эти дивизии были объединены в Осадный корпус, который начал подготовку к новому наступлению на Киев. Осадный корпус к 12 декабря 1918 года вырос уже до 30 тысяч штыков и сабель при 48 пушках и 170 пулеметах.

Однако увеличение в 10 раз за три недели количества войск повстанцев привело к серьезным проблемам, связанным с управлением этой стихией. Во многих полках напрочь отсутствовали кадровые офицеры, в дивизиях — кадровые офицеры кавалерии… Отсутствие офицеров приводило к проблемам с дисциплиной в войсках, к разложению, грабежам, погромам… и, как часто бывает в революциях, некоторые не контролируемые офицерами и командованием отряды повстанцев превратились в шайки грабителей. К восстанию иногда присоединялись различные темные элементы только на том основании, что им командиры обещали отдать Киев на трехдневное разграбление.

В полной тайне Петлюра готовил операцию по разоружению немецких войск. К 10 декабря 1918 года количество повстанцев превысило по своему числу немецкие полки, которые к этому времени хотели только одного — скорее выехать из Украины в Германию. Ждать было больше нельзя… Повстанцы окружили немецкие казармы на Киевщине, и в большинстве своем немцы сложили оружие без боя. Разоружение немцев прошло успешно в Казатине, Виннице, Христиновке, Умани… Только в Фастове и Белой Церкви разоружение немецких солдат сопровождалось перестрелками.

Немцы были вынуждены подписать новый договор с Директорией (12 декабря 1918 года, на станции Казатин), по которому немецкие отряды должны были стягиваться из пригородов в столицу, в свои казармы. Немецкие солдаты обязались вывесить белые знамена над казармами и не препятствовать входу в Киев повстанцев.

Антанта выбрала гетмана, как подходящую кандидатуру для управления украинской зоной в период смуты, а Скоропадский ждал как манны небесной высадки войск Антанты и похода этих войск на Киев, для защиты своего друга — гетмана. Но руководители Антанты в начале декабря 1918 года пришли к выводу, что гетман оказался без сил и влияния, на основании чего затормозили отправку военной помощи гетману.

Винниченко выступал за союз с Советской Россией и достижение с ней компромисса любыми путями и был согласен на любые уступки. Петлюра же ратовал за союз со странами Антанты и намеревался делать уступки Западу… Директория, в конце концов, выбрала принцип нейтрального государства и решила проводить дипломатические переговоры о союзе сразу с двум», совершенно противоположными силами, с Кремлем и Антантой. Принцип нейтральности в обстановке тотальной Гражданской войны и привел внешнюю политику Директории к краху.

В начале декабря 1918 года произошел распад обороны столицы, в связи с разоблачением заговора Келлера и его отставкой. Немцы отказались прикрывать гетмана своими силами. Гетману стало ясно, что Антанта не пошлет свои войска на помощь, когда ему сообщили, что 12 декабря Одесса была сдана Петлюре и французские войска в городе на это никак не отреагировали.

В ночь с 12 на 13 декабря 1918 года начался общий штурм Киева войсками Петлюры. Этот штурм красочно описал Михаил Булгаков в «Белой гвардии». Войска, верные гетману, составляли не более 3000 штыков и сабель при 43 пушках и 103 пулеметах. Петлюровцев, шедших на штурм, было в десять раз больше. Одновременно со штурмом в Киеве вспыхнуло восстание, и несколько сот восставших захватили рабочие предместья столицы, а также «Арсенал» и военное министерство.

Утром 14 декабря в Киев со стороны Поста-Волынского ворвались части сечевых стрельцов. Около 13 часов во дворец Скоропадского прибыла делегация умеренных украинских и земских деятелей с целью уговорить гетмана прекратить кровопролитие. Когда гетман попросил у них совета, делегаты предложили немедленное отречение… В 13.30 командование гетманцев приказало войскам оставить позиции и разойтись по домам. В 14.0 °Cкоропадский подписал манифест, подготовленный украинской делегацией, об отречении от власти и выехал из своего дворца в неизвестном направлении. Вскоре появился еще один документ, подписанный уже правительством гетмана, в котором министры объявляли о том, что «передали власть Директории». К 16.00 стрельцы, захватив железнодорожный вокзал, приблизились к Крещатику. Они уже не встречали никакого сопротивления врага… В то же время повстанцы атамана Зеленого прорвались в центр Киева, где только у Бессарабки их остановил пулеметный огонь гетманцев.

В 20.00 14 декабря весь Киев оказался в руках Директории. На следующий день состоялся парадный вход частей Осадного корпуса в Киев. С этого времени вся полнота власти в Киеве была передана Директорией командованию сечевых стрельцов. Директория прибыла в Киев только 19 декабря. В этот день были организованы праздничные манифестации, молебен, состоялся грандиозный парад войск на Софийской площади. Толпы народа и войска приветствовали всех членов Директории. Украинское духовенство во главе с архиепископом Вишневским, выйдя из ворот Софийского собора, пропело «многие лета» Директории.

Примерно к 20 декабря 1918 года закончились бои против гетманцев и офицерских дружин в украинской провинции (Полтаве, Екатеринославе). Восстание закончилось триумфом победившего народа. Все земли гетманской Украины — УНР, кроме Одессы и части Екатеринославщины, оказались под властью правительства Директории.

 

Глава шестая

Вторая война большевиков против УНР (декабрь 1918 — октябрь 1919)

Формирование армии вторжения

Поражение Германии и Австро-Венгрии в мировой войне, победа революции в Германии и Австро-Венгрии, развал этих некогда грозных империй поставили под сомнение итоги позорного Брестского мира. Еще в начале октября 1918 года, получив известия об ослаблении германского блока, правительство Советской России в одностороннем порядке прекратило переговоры о мире и границах между делегациями России и Украинской державы, ставя под сомнения всю брестскую систему мироустройства. 11 ноября 1918 года Немецкое командование подписало акт перемирия — фактическую капитуляцию германской армии перед армиями стран Антанты (к этому времени Австро-Венгрия уже капитулировала). За день до этого на заседании ЦК РКП(б) прозвучал новейший политический лозунг — «восстание в Украине назрело».

11 ноября 1918 года ЦК РКП (б) решил активизировать советское восстание в Украине, планируя уже через десять дней начать военный поход против гетмана Украины. Теперь большевики, не боясь могущества исчезнувших империй, могли с легкостью разорвать Брестский мир (что и сделал Ленин 13 ноября 1918 г.). Поражение в мировой войне Германии и Австро-Венгрии означало и окончание австро-германского присутствия в Украине, что коренным образом меняло и всю «украинскую политику» большевиков. 14 ноября Антонов-Овсеенко предложил Реввоенсовету России «приступить к наступлению в Украину», нанеся удары по Белгороду (в составе Украинской державы с мая по декабрь 1918 г.) — Харькову — Купянску, активизировав украинских повстанцев.

Для начала решили собрать крестьян — беглецов из Украины, солдат — дезертиров из частей гетмана и Директории, антигетманских повстанцев из отрядов, которые скрылись там, после разгрома немецкими войсками Звенигородско-Таращанского восстания… Эти части, насчитывали примерно три тысячи бойцов. Из отрядов повстанцев были созданы Полк имени товарища Богуна и Таращанский полк. Именно на основе этих двух соединений вскоре начала формироваться Украинская повстанческая армия (группа Курского направления в составе Красной Армии Советской России). Позже они развернулись в две повстанческие дивизии. К повстанцам присоединился и красный командир В. Примаков с отрядом красных казаков. Местные жители это разношерстное, беспокойное воинство называли «волками», а власти России всю осень 1918 года делали вид, что эти части не имеют никакого отношения к Красной Армии.

В нейтральной зоне собрались бесшабашные сорвиголовы, атаманы недавнего Таращанского восстания против немцев: Федор Гребенко (поручик российской армии, советский комполка, комбриг. Осенью 1919 года арестован чекистами и расстрелян), Николай Щорс (поручик российской армии, комполка — комбриг — комдив. Предательски убит чекистами в 1919 году), «батька» Василий Боженко г(в прошлом — заводской столяр, советский комполка — комбриг, отравлен чекистами). «Красного полковника», командира 1-й дивизии Н. Крапивнянского сменил новый комдив — Иван Локатош (бывший эсеровский боевик, заводской токарь, с 1917 года — большевик, чекист, сталинский выдвиженец с Царицынского фронта). Повстанческие дивизии были практически полностью сформированы из выходцев из Украины, которые свое враждебное отношение к гетманскому режиму позднее перенесли на режим Директории. Это был «горючий материал» повстанческой вольницы. Они мечтали вернуться в свои села победителями. Большевистские агитаторы втолковывали им, что Директория УНР украла у них победу над гетманом и хочет передать власть помещикам, капиталистам, попам, хочет отдать Украину капиталистам Франции и Англии.

Но несмотря на настроения в партийной верхушке, главком Красной Армии И. Вацетис в середине ноября 1918 года считал военную операцию в Украине несвоевременной, выделяя главной задачей РККА победу на Южном фронте над белоказаками генерала Краснова. Украинское направление казалось ему только вспомогательным, пассивным. Вацетиса больше беспокоили неудачи Красной Армии на Южном фронте. В конце октября 1918 года в районе Курска по приказу Вацетиса была создана Резервная армия, которую готовили для использования против Дона. В ее состав включались и украинские повстанцы, на которых так рассчитывал Антонов-Овсеенко, строя планы похода на Киев.

19 ноября главком Вацетис приказал передать части Курского направления в группу Кожевникова (группа бывшего наркома почт и телеграфа Донецко-Криворожской республики Ивана Кожевникова состояла из 5 тысяч поволжских татар), которая должна была действовать против белого Дона. 21 ноября Вацетис запретил украинским повстанческим частям наступать на Харьков, приказав действовать только в направлении Донбасса, ударив в тыл белоказакам. Вацетис утверждал, что поход на Киев невозможен, так как нет лишних сил (повстанческие дивизии, в своем составе, имели только около 4 тысяч бойцов), и только после разгрома Краснова можно ставить вопрос об этом.

После того как в октябре 1918 года «правые» в КП(б)У взяли верх над «левыми», первые инициировали переформирование повстанческих дивизий в регулярные полки Красной Армии, отсылая вновь прибывшие партизанские группы в регулярные части. Но это привело к тому, что украинские партизаны, боясь передислокации на другие фронты, разбегались или поднимали бунты против своих красных командиров. В октябре 1918 года ленинское правительство, боясь реакции Германии на развертывание у границы подконтрольных областей армии, не желало брать ответственности за эти неконтролируемые отряды, хотя исправно снабжало их оружием и продовольствием. Но в ноябре 1918 года страхи прошли и конъюнктура изменилась…

События не заставили себя долго ждать… 13 ноября 1918 года части Богунского партизанского полка 1-й партизанской дивизии пробрались через буферную нейтральную зону в расположение немецких частей и устроили совместный революционный митинг с немецкими солдатами, которые пропустили их на территорию Украины. Какие-то тайные переговоры с Лениным вел командир Богунского полка Николай Щорс, получив от него «добро» на переход украинской границы. Ленин, грезя мировой революцией, уже призвал немецких солдат взять участие в освобождении Украины, в арестах местной украинской власти.

Немедленно был создан Украинский Революционный штаб во главе с неизменным специалистом по Украине Владимиром Антоновым-Овсеенко, который уже 19 ноября приехал в приграничный Курск — готовить наступление в Украину. Он предложил: «…при малейшей возможности взять Гомель (в составе Украины с апреля по декабрь 1918 г. — Авт.) и развивать серьезную диверсию к Киеву от Курска».

18–20 ноября части повстанческих дивизий захватили приграничные городки Рыльск, Ямполь, хутор Михайловский, ряд приграничных сел, пытались овладеть Глуховом, но получив отпор, отошли в Россию. Антонов-Овсеенко (командующий группой Курского направления) активно Противодействовал исполнению приказов главкома Вацетиса. Антонов-Овсеенко не передал повстанческие дивизии в группу Кожевникова, а объединив повстанческие отряды, стал называть себя командующим советскими войсками Украины. 22 ноября 1918 года Антонов-Овсеенко в телеграмме к Ленину взывает: «Помогите! Владимир Ильич, нас зовут с Украины… Я решил идти вперед…» Командующего подзуживали большевики с Украины, которым не терпелось взять власть в свои руки.

24 ноября 2-я повстанческая дивизия заняла маленький городок Суджу, находящийся на северо-востоке Черниговщины, у самой границы (с населением в 5 тысяч жителей). На следующий день 1-я дивизия ворвалась в Стародуб и двинулась в направлении Гомеля. Два куреня Серожупанной дивизии УНР вступили в бой против красных у Глухова, однако мобилизованные солдаты-гетманцы, отказавшись воевать, перешли на сторону противника. 28 ноября в Судже было самопровозглашено Советское Временное правительство Украины (во главе с Григорием Пятаковым). Это правительство, под началом которого находилось тысяч двадцать местных жителей приграничья и повстанцев, провозгласило свой манифест о возобновлении советской власти в Украине. Ленинский СНК признал его и стал его контролировать, отстранив правых украинских большевиков от большой политики и временно дав фору левым большевикам. «Левый» Пятаков требовал не уводить украинские повстанческие части с приграничной зоны и дать полновластие над ними Антонову-Овсеенко. К 30 ноября этот призыв был услышан в Москве, и Антонов-Овсеенко был назначен членом образованного в тот же день указом Временного правительства Советской Украины Реввоенсовета советской армии Украины.

К этому времени гетманские части под влиянием восстания Директории разложились и уже не могли оказать серьезного сопротивления вылазкам красных. Более того, наладилась тайная связь советских «агентов» с немецкими солдатскими Советами на местах, организованными в гарнизонах по Украине после получения известий о революции в Германии. Части германской и австрийской армий быстро разлагались, поднимали над казармами красные флаги и требовали немедленной эвакуации в Фатерланд. Большевики же стали вынашивать фантастические планы совместных военных действий в союзе с вооруженным германским и австрийским пролетариатом.

В конце ноября 1918 года из района Луганска выводится 2-я германская кавалерийская дивизия и ее заменяют части Войска Донского, которые в декабре 1918 года обосновываются в восточном Донбассе. Тогда же украинские большевики попытались штурмом, силами одного повстанческого полка овладеть городом Белгород. Но немецкие войска, находящиеся севернее Белгорода, отказывались освободить фронт перед красными, и наступавшие попали под обстрел немецких частей. Партизанам пришлось выполнить требование немецкого командования и отступить к границе, соблюдая условия перемирия. После стычки под Белгородом на границе воцарилось временное шаткое спокойствие.

К, началу декабря 1918 года в двух повстанческих дивизиях, которыми надеялось управлять правительство Пятакова, состояло уже около 8,5 тысячи штыков и 1,5 тысячи шашек, при 18 пушках и 130 пулеметах. К повстанческим силам в декабре 1918 года приобщили исключительно российские части: группу левого эсера Сахарова, разместившуюся у Острогожска, части группы Курского направления: Московскую рабочую дивизию, 9-ю стрелковую дивизию, Орловскую кавалерийскую дивизию, отряд Кожевникова, отряд балтийских матросов, 43-й полк, подразделения из интернационалистов (латышей, венгров, китайцев), 2 бронепоезда, авиаотряд, штабистов из Московского округа (всего Около 15 тысяч штыков и сабель). Пушки, пулеметы, боеприпасы, обмундирование передала Украинским советским повстанческим дивизиям Красная Армия. Украинскую операцию планировали И. Сталин, В. Затонский, В. Антонов-Овсеенко. Войска были готовы к походу, но Антонову-Овсеенко еще не дали «добро» из Кремля на начало наступления.

Восстание Директории и особенно непредсказуемый десант Антанты в Крыму и Одессе спутали большевикам все карты, и общий поход в Украину решено было отложить до выяснения всех обстоятельств. Поначалу, как и в предыдущем году, планировалось захватить только стратегическую железную дорогу из Харькова в Донбасс и ударить с тыла по казакам. Против Киева и Полтавы операций решили не проводить, а ограничиться проникновением в Донбасс и в Екатеринославский район, создав угрозу с фланга казакам. Только закрепившись в Екатеринославе, по мнению красного командования, можно будет развить наступление на Киев с юга. Угроза военного конфликта с Антантой на украинских землях была велика, и к тому же новые победы атамана Краснова под Воронежем поставили под вопрос украинскую операцию.

Только с 12 декабря 1918 года части 1-й Украинской повстанческой дивизии (3 тысячи бойцов, 76 пулеметов, 11 орудий) и 2-й Украинской повстанческой дивизии (7 тысяч бойцов, 60 пулеметов, 7 орудий) были направлены в Украину. Распропагандировав охранявших границы в УНР немецких солдат, повстанцы Богунского и Таращанского полков без боя заняли несколько населенных пунктов. 13 декабря 1-я повстанческая дивизия, достигнув договоренности с солдатским Советом немецкого гарнизона, вошла в местечко Клинцы и его окрестности, продвинувшись к Новозыбкову, который был ею занят только 25 декабря. В это же время красный полк Черняка вошел в Новгород-Северский, с боем занял Глухов и Шостку. Группа Сахарова, состоявшая из левых эсеров и анархистов, ударив на немецкие приграничные заставы, была пропущена через украинскую границу и 19 декабря 1918 года заняла Волчанок и Купянск.

Красные повстанцы, направляемые командованием Красной Армии, во второй половине декабря 1918 года заняли Новомосковск и Павлоград, завязав бой с отрядом петлюровского атамана Черница. 28 декабря красные партизаны в союзе с махновцами совершили налет на Екатеринослав, продержавшись в городе два дня. На Полтавщине скопилось до 3 тысяч красных повстанцев, еще несколько тысяч повстанцев были готовы к выступлению на Черниговщине.

Успех антигетманского восстания посеял у лидеров Директории иллюзию о непобедимой 100-тысячной народной армии УНР… Но эта армия более чем на 2/3 состояла из плохо организованных отрядов восставших крестьян. После захвата Киева эти стихийные полки стали расходиться по домам, а те, кто продолжал оставаться в отрядах, продолжал исполнять приказы только своего местного атамана — «батьки». В украинских селах шел процесс формирования атаманских микродиктатур и микрореспублик, а в Киеве стал постепенно складываться полувоенный режим. Петлюра, будучи Главным атаманом армии с функциями генералиссимуса, подмял под себя военного министра, руководя не только строевыми частями на фронтах, но и всей административной частью армии. Через военных комендантов и атаманов Петлюра контролировал и местную администрацию сел и городов.

19 декабря 1918 года Петлюра собрал армейских командиров с целью немедленного утверждения новой военной доктрины. Генерал Осецкий выдвинул план обороны по всем границам УНР — от большевиков, белоказаков, армии Антанты, армии Польши. Полковник Болбочан предложил заключить союз против большевиков с Донским казачьим правительством. Но большинство командиров надеялось на замирение с Красной Армией и Антантой. На этом заседании была оглашена ложная информация о том, что Советская Россия не нападет на УНР еще месяца два-три. В связи с отсутствием опасности на восточных границах УНР предлагалось все резервные силы бросить против вторгшейся в пределы ЗУНР и УНР с запада польской армии. Петлюра надеялся, что объединенная армия УНР и ЗУНР сумеет изгнать польскую армию из Галичины и Волыни, а после победы над поляками эта армия сможет отбить вторжение Красной Армии.

Но уже через одиннадцать дней, когда петлюровские командиры собрались на новом заседании штаба, эйфория легких побед развеялась. С конца 1918 года против частей Директории выступили хорошо организованные части, называвшие себя советскими украинскими партизанами. Директория успокаивала себя тем, что в Украину ворвались только лишь самостоятельные партизанские добровольцы, советские отряды самопровозглашенного украинского правительства «авантюриста Пятакова», а не регулярные части Красной Армии. Отсутствие у Директории серьезной военной разведки и резидентуры в Москве сильно повлияло на ход дальнейших событий. О реальных планах Кремля не знал ни один из руководителей Директории. Винниченко продолжал убеждать «директоров», что опасения нападения со стороны Советской России ошибочны и ведутся они только анархиствующими бандами. Он надеялся на обещания Раковского и Мануильского, которые убедили Винниченко в том, что Советская Россия обязательно признает новую власть украинских социалистов и независимость УНР, не будет вмешиваться во внутренние дела Украинской республики. Винниченко хотел верить, что с социалистической Москвой можно будет договориться путем ряда уступок, а нападения отдельных стихийных отрядов, вышедших из Советской России, — это только элемент грубого политического давления…

До 14 декабря 1918 года столкновения между частями гетманцев или Директории на границе можно было объяснить ретивым выполнением обещания Мануильского — «помогать восставшей Директории стычками с гетманцами на границе». Но во второй половине декабря 1918 года после прихода к власти Директории пограничные конфликты не только не прекратились, но и усилились, стали постоянными и масштабными…

На восточной границе УНР в декабре 1918 года располагались только небольшие военные силы Директории под общим командованием полковника Болбочана. На Черниговщине, на фронте Сосница — Конотоп — Ромны стояло около 5 тысяч солдат УНР Серожупанной дивизии. В районах Прилуки — Бахмач, Нежин стоял 6-тысячный Черноморский кош. Запорожский корпус (дивизия в 6 тысяч солдат, 26 пушек и 5 самолетов) оборонял УНР со стороны Харьковщины. В тылу Левобережного фронта находилось еще тысяч восемь запасных и малонадежных повстанческих частей.

Этому Восточному фронту в конце декабря 1918 года противостояли повстанческие отряды большевиков Екатеринославщины (3 тысячи человек) и отряды анархиста Махно (5–6 тысяч человек). Махно, несмотря на заключенный в середине декабря 1918 года союз с Директорией, объединился с повстанцами-большевиками и захватил в союзе с ними Екатеринослав и станцию Синельникове Это привело к началу трехнедельного военного конфликта между армией Петлюры и отрядами Махно. С юго-востока на Левобережье стали наступать белогвардейские войска, захватив Донбасс и Приазовье. Накопление в районе Одессы сил белогвардейцев, неопределенность позиций Румынии и Антанты заставляли Петлюру держать до 6 тысяч войск на Южном фронте, развернутом в Причерноморье. На западе УНР также появился опасный враг — польские войска, которые в первых числах января 1919 года захватили украинские города Ковель и Владимир-Волынский.

В Харькове положение власти УНР было достаточно шатким. У полковника Болбочана в городе было только 2 тысячи бойцов, а основу военного гарнизона города составляли немецкие солдаты. Как только была задержана их отправка в Германию, немцы арестовали (на несколько дней) самого «диктатора» Левобережной Украины Болбочана.

Примерно 19–20 декабря 1918 года СНК России и правительство Советской Украины достигли тайного соглашения с солдатским Советом германских войск, по которому немецкий Совет обещал очистить украинскую границу до 24 декабря, а к 2 января 1919 года полностью вывести немецкие войска из Харькова и впустить в город Красную Армию. В конце года Антонов-Овсеенко еще следовал старому плану: «…прикрываясь со стороны Киева энергичной диверсией к Чернигову и Полтаве, овладеть Харьковом и подтянуться к Екатеринославскому району, в котором надо создать базу для действий против Киева…»

Война без правил

Первые серьезные бои между отрядами Директории и советскими повстанцами разгорелись за Харьков. 2-я Украинская повстанческая дивизия после отхода немецких войск с границы 21 декабря 1918 года захватила Белгород и перешла в наступление на Харьков. Кровавые бои с петлюровцами за обладание Харьковом произошли 28–30 декабря 1918 года у городка Грайворон и станции Казачья Лопань (в 35 км от Харькова). В этих боях погибло до 300 повстанцев и примерно столько же республиканцев. Антонов-Овсеенко со своим штабом перебрался в Белгород, чтобы быть поближе к театру военных действий. Таращанский повстанческий полк 28 декабря 1918 года ввязался в бой с отрядом петлюровцев в 600 штыков у станции Городня на Черниговщине. Петлюровцы попытались выбить красных из Го-родни, но после боя с большими потерями вынуждены были отойти, а 31 декабря красные захватили местечко Сновск.

К началу января 1919 года части, вторгшиеся в Украину, составляли 23–26 тысяч штыков и сабель и лишь на одну треть были укомплектованы из украинцев-повстанцев (с 4 января 1919 года стали красноармейцами, подчинялись только распоряжениям Л. Троцкого), а на две трети — из бойцов Красной Армии, подданных России, оказывающих интернациональную помощь.

К началу 1919 года советские стратеги расценивали общую мощь петлюровской армии в 48 тысяч бойцов, причем на границах с Россией петлюровцев насчитывалось всего до 17 тысяч солдат при 20 орудиях. В действительности (на 1 января 1919 г.) под рукой Петлюры было около 56 тысяч бойцов, из которых 1/3 состояла из небоеспособных крестьянских отрядов и вновь мобилизованных запасных. В Киеве и его окрестностях стояли: Сечевая дивизия (4 тысячи бойцов), Днепровская дивизия (4 тысячи бойцов), Черноморская дивизия (2 тысячи бойцов), запасные и прочие части (8 тысяч бойцов). На Херсонщине и Подолии находилось до 14 тысяч бойцов, на Волыни — 8 тысяч бойцов. В районе Харьковщины и Полтавщины стояли части Болбочана — 11 тысяч бойцов. На Черниговщине — 5 тысяч бойцов, в районе Екатеринослав — Александровск — 1,5 тысячи бойцов. В приграничных с Россией городах стояли мизерные гарнизоны: в Харькове — около 2 тысяч петлюровцев, в Сумах — 600, в Кролевце — 600, в Чугуеве — 500 штыков…

В ответ на вторжение 31 декабря 1918 года премьер УНР В. Чеховский отправил в Москву ноту протеста против продвижения в глубь Украины с российской территории целых дивизий. В ноте требовалось немедленно отозвать эти войска из Украины. Однако Москва хранила полное молчание. На новую ноту от 3 января 1919 года Киев также не дождался ответа. За эти дни красные уже успели глубоко вклиниться в оборону петлюровцев. Большевики захватили Харьков, и вскоре туда переехало новое советское правительство Украины. Захват Харькова был нетрадиционным. Большевикам удалось поднять восстание в городе и убедить Совет немецких солдат (немецкий гарнизон города насчитывал более 5 тысяч человек) выступить против петлюровцев, которые якобы со злым умыслом не дают немецким солдатам возможности эвакуироваться в Германию.

Антонов-Овсеенко в записке главкому Вацетису сообщал план: «…немцы берутся задерживать украинские войска, заняв совместно с нами вокзал…» И действительно, в ночь с 1 на 2 января в Харькове вспыхнуло восстание, большевистские отряды совместно с немецкими солдатами заняли вокзал. Немецкие солдаты передали большевикам часть оружия, попытались арестовать полковника Болбочана и его штаб. В последний момент Болбочану удалось скрыться из Харькова, но он был вынужден выполнить ультиматум немцев — в течение суток вывести все войска УНР из Харькова на расстояние в 25 км от города. Утром 3 января 1919 года в опустевший Харьков торжественно вошли войска Антонова-Овсеенко (5-й полк и отряд анархистки М. Никифоровой). Большевистские восстания 2 января 1919 года произошли также в соседних с Харьковом городках Чугуеве и Изюме. Немецкие части и там впустили в них, по харьковскому сценарию, войска с востока. Большевики обещали немецким солдатам немедленную эвакуацию в Германию при полном вооружении.

Советская группа Беленковича (2,5 тысячи штыков), разгромив немногочисленный петлюровский гарнизон, захватила Сумы. 4 января Главком Вацетис вынужден был подписать приказ о создании Украинского фронта во главе с Антоновым-Овсеенко. Этот фронт с севера (в районе Гомеля) граничил с Западной армией, с юга (начиная от Купянска) — с Южным фронтом. Ближайшей целью фронта уже было продвижение войск на Левобережье Украины, до Днепра, с захватом переправ через Днепр. Первыми боями нового фронта стали бои за стратегическую станцию Люботин (под Харьковом) 5–6 января 1919 года, после которых петлюровцы отошли к Полтаве и Нежину.

Руководство УНР повторило просчеты годичной давности… Командующий Болбочан по прямому проводу требовал от «директоров» дать конкретные указания обороны, объявить войну Советской России, прислать на Левобережье надежные войска для контрнаступления. Но глава Директории Винниченко все еще отказывался начинать широкомасштабные военные акции против войск вторжения… Антагонизм между Петлюрой и Винниченко, их разные подходы к войне, затягивание решений о войне приводили к тому, что командиры петлюровских частей просто не знали, на какую политику ориентироваться при ведении военных операций: пропускать «сквозь себя» советские части, уклоняться от боев или нападать на красных. Для того чтобы ограничить влияние Петлюры в армии, Винниченко решил назначить новым военным министром вместо генерала Осецкого независимого и авторитетного генерала Грекова. Но это назначение ничего не изменило. Популярность Петлюры продолжала расти благодаря его решительным заявлениям о необходимости защищать республику.

Троцкий направляет в Совет обороны России специальную записку, в которой, указывая на опасность десанта Антанты на юге Украины, предположил, что силы Антанты в Причерноморье могут достичь 150 тысяч бойцов и стать главной, враждебной большевикам, силой. Он намечал несколько выходов из ситуации. Первый — соглашение с петлюровцами и объявление захвата Харькова провокацией. Но Троцкий указывал, что Петлюра — слабый и ненадежный союзник, поэтому, по мнению Троцкого, желателен второй план — война против УНР, чтобы «…отодвинуть наш возможный украинско-антантовский фронт на юг, подальше от Москвы… установление нашей линии по левому берегу Днепра и разрушение всех путей и мостов на правом берегу…», считая, что «…овладев железными дорогами, англо-французские войска могут в несколько недель дойти до Днепра, и тогда они нам навяжут невыгодную для нас оборонительную линию». 4 января 1919 года на заседании РВСР было принято решение о создании Украинского фронта во главе с Антоновым-Овсеенко и рассмотрен план Троцкого. Но Сталин и Пятаков требовали отстранить Антонова-Овсеенко от командования и назначить командующим своего сторонника Ворошилова или Рухимовича, причем Пятаков даже пошел на подлог, опубликовав в газетах постановление правительства о назначении Рухимовича главкомом, а Ворошилова — членом Военного совета Украинского фронта.

16 января 1919 года произошли серьезные изменения В элите Советской Украины. На заседании украинского правительства «левый» Г. Пятаков был отстранен от руководства Советской Украиной и заменен «правым» Ф. Сергеевым (Артемом). «Правые» попытались заменить и Антонова-Овсеенко на М. Рухимовича. Однако Москва не стала разбираться, кто лучше, «правые» или «левые», прислав в Украину своего ставленника Христиана Раковского, который уже 24 января 1919 года был избран руководителем правительства Украины, а Антонов-Овсеенко сохранил свою должность…

После получения сведений о падении Харькова Винниченко экстренно созвал совещание всех представителей правительственных партий, на котором было решено в обмен на мир пообещать Москве свободу деятельности большевистской партии в УНР, отказ Директории от переговоров с Антантой, союз армии УНР с Красной Армией в борьбе против белогвардейцев… В тот же день была отослана в Москву новая, уже третья нота и тайные обещания. Но и на эту ноту не пришло своевременного ответа… Только 6 января 1919 года Директория получила ответ из Москвы, однако он не решал никаких проблем. Из Москвы сообщали о том, что войска Советской России вообще не воюют против УНР и советских российских войск (Красной Армии) в Украине нет. Авторы телеграммы утверждали, что военные действия против УНР проводят только повстанческие части, которые подчиняются советскому правительству Украины. В этот же день Винниченко, полностью дезориентированный ответом из Москвы, созвал 6-й съезд УСДРП (правящей партии), на котором главным стал вопрос об отношении к войне. Всех присутствующих на съезде тогда поразило неожиданное выступление Винниченко, который круто изменил свои прежние взгляды и резко выступил против «советофильства».

После смелого решения съезда УСДРП по вопросу о войне Директория отважилась на ультиматум ленинскому СНК (от 9 января). В нем доказывался факт нападения на УНР, а СНК Советской России предлагалось в течение 48 часов честно ответить, «идет война или нет», согласится или нет Советская Россия прекратить военные операции, вывести свои войска с территории УНР и начать мирные переговоры. Директория угрожала, что если до 12 января 1919 года она не получит положительного ответа на этот ультиматум, то будет считать подобное молчание объявлением войны. Под этим решением подписались все члены Директории…

На следующий день Чичерин (нарком иностранных дел РСФСР) прислал ответ на ультиматум, вновь утверждая, что частей Советской России в Украине нет, а против Директории ведут борьбу восставшие украинские рабочие и крестьяне. Чичерин требовал прекратить всякие переговоры с Антантой, коренным образом изменить политику Директории. Вместе с тем Чичерин заявил, что ленинское правительство готово к мирным переговорам. Хватаясь за эту соломинку, Директория отправила в Москву мирную делегацию (выехала из Киева сразу же по получению ответа Чичерина). Но в Москву делегация добралась только к 15 января, а к переговорам была допущена еще через два дня. Переговоры начались слишком поздно, затягивались, и чувствовалось, что главная задача красных дипломатов заключается в том, чтобы завуалировать вторжение Красной Армии и столкнуть Директорию с Антантой.

Уже 10 января 1919 года командующий Левобережным фронтом Болбочан докладывал в штаб Петлюры о военной катастрофе главной силы на пути красных — Запорожского корпуса, о сдаче Люботина и отходе корпуса на Полтаву и Лозовую (4-й полк запорожцев отступил на станцию Лозовая, в боях за которую был разбит махновскими отрядами). Болбочан избегал решительного боя с Красной Армией и отдавал противнику уезд за уездом, требуя, вместе с тем, от Директории немедленно заключить военный союз с белоказаками и белогвардейцами. Отдельные военные стычки произошли в районах Ахтырки, Богодухова, Изюма, Змиева, станции Мерчик. Петлюра пытался «выпрямить» фронт, посылая на Левобережье свежие полки из новобранцев, которые были плохо организованы и распадались еще в походе, а остатки этих полков Болбочан приказывал разоружать по причине их «большевистского разложения». Во владениях Болбочана практически перестали действовать законы Директории, установилась военная диктатура командующего. Болбочан настроил против себя большинство украинских эсеров, эсдеков, боротьбистов, против него выступили крестьянские массы. На Полтавщине в начале января 1919 года вспыхнуло крестьянское восстание против диктаторского режима Болбочана.

5–7 января 1919 года в Житомире полыхало восстание против власти Директории, а 15 января против Директории восстали уже две ее собственные Днепровские дивизии: атамана Зеленого и атамана Данченко. Первая — по причине нежелания выступать на фронт против красных, вторая — по причине нежелания выступать на фронт против польской армии. Эти дивизии стояли под Киевом и создали непосредственную реальную угрозу столице. Только к 24 января сечевым стрельцам удалось разгромить и распылить эти дивизии. Хотя победа над ними была относительной — фронт оголился, повстанцы затаились, перепрятав оружие, и могли в любой момент вновь взяться за винтовки.

8 января красные устремились к Чернигову, который оборонял командир 5-го корпуса армии УНР полковник Бондаренко. Для прикрытия Чернигова с востока он мог отправить на фронт только 200 бойцов с 2 пулеметами. Но большевики легко опрокинули этот заслон, а в Чернигов» стали просачиваться диверсионные группы. Они портили связь, провоцировали стрельбу на улицах. Бондаренко был вынужден вывести полуторатысячный гарнизон из города и отступить на Козелец, после чего 12 января 1919 года красные захватили Чернигов.

Необъявленность войны, государственный хаос, активная агитация большевиков приводили к неподчинению приказам Петлюры, к общему разложению в армии, к переходам бойцов УНР на сторону красных, к безобразному своевольничанью частей, превращавшихся в разбойничьи банды.

Но не только армия Директории страдала от внутренней анархии и неорганизованности. Красная Армия тоже переживала этап партизанщины, особенно характерный для украинских частей. В конце декабря 1918 года группа Сахарова, захватив Валуйки, Купянск и Волчанск, на самой границе с Советской Россией объявила о своем неподчинении руководству Красной Армии России. Командование этой группой было сосредоточено в руках левых эсеров (Сахарова, Саблина, Цветкова), находившихся в некоторой оппозиции ленинскому режиму. Командиры группы организовали уездный Валуйский повстанческий ревком и Центральный повстанческий Украинский штаб с целью провозглашения нового украинского государства под руководством левоэсеровского правительства. Этот ревком и штаб пытались стать альтернативным военным центром, создать независимую Восточную украинскую повстанческую армию.

Повстанческие части, вступившие в Украину, были уличены в массовых грабежах населения, в проявлениях неоправданной жестокости. Так, красные казаки за бунт в собственном войске порубали зачинщиков саблями, а для «легких» наказаний практиковали шомпола. Эти две украинские части на четверть состояли из интернационалистов: немцев, венгров, австрийцев, чехов и… 30 курдов.

Тем временем вокруг Полтавы сомкнулось кольцо крестьянских восстаний, вызванных началом мобилизации в армию Директории. Снова всплыл атаман Шинкарь, который в январе 1919 года уже не скрывал советской ориентации… Из Харькова на Полтаву двинулись части 2-й советской дивизии. 16 января 1918 года Болбочан, еще имея 6 тысяч бойцов, разуверившись в обороне города, сдает Полтаву отрядам восставших крестьян (2 тысячи человек) и отводит свое войско дальше на запад, на Кременчуг. Уведя чисти своего корпуса с фронта, Болбочан предает интересы республики, не выполняет приказа Петлюры — оборонять «до последней возможности» Полтаву и железную дорогу Полтава — Киев. Вместо сопротивления красному наступлению Болбочан открыл прямой путь Красной Армии на Киев. 25 января Петлюра был вынужден отдать приказ об аресте Болбочана.

После отвода болбочановских войск Полтавскую железную дорогу и Киевское направление осталось прикрывать от большевиков только 4 тысячи бойцов армии УНР. 3 тысячи бойцов защищало Черниговскую железную дорогу. В Киеве, в резерве, находилось еще 5 тысяч бойцов, а в Гомеле — около 800. Эти силы противостояли 17 тысячам красноармейцев, непосредственно устремившихся к Киеву. К красному наступлению присоединились еще около 4 тысяч полтавских и черниговских крестьян-повстанцев, перебежчиков из армии УНР. Огромную опасность для Директории составляла потенциальная возможность большевистского восстания в рабочих районах Киева.

Не менее плачевно для Директории складывалось положение на юге Левобережья. Красная группа Дыбенко (700 штыков, 22 пулемета, 6 пушек, 2 бронепоезда, сформированная 5 января 1919 г.) должна была захватить станции Лозовую и Синельниково и выйти к Екатеринославу. 6 января эта группа разгромила контрнаступление на Харьков отдельных петлюровских отрядов и захватила городок Мерефу. Далее группа Дыбенко потеснила петлюровцев у станций Борки и Краснопавловск.

Война объявлена

Петлюра требовал немедленно объявить войну Советской России, но Винниченко долго не мог решиться на этот шаг. Только 16 января 1919 года, когда красные уже обосновались в Харькове и Чернигове, Директория объявила войну Советской России. В связи с началом войны Директория была вынуждена передать Петлюре единоличное управление всеми военными делами, в которые больше не имели права вмешиваться члены Директории и министры. Петлюра поделил действующую армию на Правобережный фронт (командующий А. Шаповал), Восточный фронт (командующий Е. Коновалец), Южную группу (командующий А. Гулый-Гуленко). Все они имели свои задачи: Восточному фронту предназначалось контрнаступать на Полтаву и Чернигов, Правобережному фронту — прикрывать Киев со стороны Полесья, Южной группе — удерживать район Екатеринослава. Но эти приказы оказались уже нереальными…

«Фантаст» Винниченко уже был готов послать тайную миссию к французским войскам в Одессу, захваченный мыслью, как украинцы будут уничтожать большевиков, когда получат от французов мифические «фиолетовые лучи» и танки.

В январе 1917 года войска советской группы Дыбенко, выросшей на 700 человек, за счет местных красных партизан (огневая мощь увеличилась до 32 пулеметов и 8 пушек) захватили станцию Лозовая. С этими силами Дыбенко 20 января завладел станцией Синельниково на подступах к Екатеринославу. Вскоре группа Дыбенко уже состояла из 4 тысяч штыков, увеличиваясь за счет подкрепления, высланного из Харькова. 24–25 января 1919 года проходила операция по штурму Екатеринослава. По льду красные отряды перешли Днепр, выйдя в тыл петлюровцам у Каменки и Нижнеднепровска. Захватив Екатеринослав, Дыбенко взял большие трофеи: 6 самолетов, 4 броневика, 2 бронепоезда, 6 пушек армии УНР. Группа атамана Самокиша (3 тысячи бойцов), оборонявшая район Екатеринослава, отступила на запад, на станции Пятихатки и Долинскую.

18 января части красных повстанцев, разбив у Бахмача Черноморскую дивизию петлюровцев, развернули наступление в двух направлениях: на Бровары — Киев и на Конотоп — Прилуки.

Большевики поначалу опасались военных столкновений с Антантой, стремились избегать соприкосновения частей Красной Армии с войсками Антанты, прибывшими на юг Украины. Красной Армии было приказано занять Украину только до линии Киев — Канев — Черкассы — Екатеринослав. Но уже в феврале 1919 года, видя полную пассивность частей Антанты, красные решили двигаться и дальше…

Не смирившись с поражением, Петлюра еще надеялся отбить у красных Полтаву. Контрудар по Полтаве был проведен силами резервной Ударной группы сечевых стрельцов Сушко (2 тысячи штыков, 200 сабель, 4 пушки). Но, захватив Полтаву, стрельцы не смогли ее удержать. Разложившийся Запорожский корпус Болбочана отступил на Кременчуг, обнажив фланги стрельцов, в то же время в соседних Черкассах, Золотоноше и Переяславе местные гарнизоны петлюровцев восстали против Директории, подорвав тыл сечевиков. Стрельцы удерживали Полтаву только два дня и 20 января вновь сдали город красным частям Группы Харьковского направления — 2-й повстанческой дивизии.

Ударная группа Сушко, закрепившись к западу от Полтавы, пыталась остановить красных у станции Гребенка, но сама попала в окружение, вследствие перехода Корсунского полка на сторону красных. Эти перебежчики захватывают станцию Яготин, отрезав Ударной группе путь на Киев. Однако Ударной группе все же удается не только прорвать окружение, но и взять в плен несколько сот вчерашних солдат Директории, которые «покраснели».

После второго падения Полтавы, когда стало ясно, что удержать Левобережную Украину будет невозможно, Петлюра уцепился за план устройства фронта по Днепру — Днепровского вала. Этот плацдарм еще можно было удержать, используя высокий правый берег реки Днепр — как крупную водную преграду и свежие части из мобилизованных новобранцев.

22–23 января петлюровцы (Черноморская и Серожупанная дивизии) сдали Нежин и Козелец, причем часть бойцов этих дивизий разбежалась при первом же столкновении (2-й Черниговский и 1-й сечевой полки самочинно оставили фронт). 1-й Белоцерковский полк, отряды возрожденного вольного казачества и «Куреня смерти» атамана Ангела оказались ненадежными и перешли на сторону красных. Приказы Петлюры провести контрнаступление на Нежин и Бахмач уже невозможно было выполнить.

Во второй половине января началась эвакуация государственных учреждений УНР из Киева. Винниченко в своем дневнике отметил, что его учреждения бегут из столицы, где большевики ожидаются уже к первому февраля. Глава Директории Винниченко и премьер УНР Чеховской самоустранились и мечтали об отставке. 24 января Винниченко запишет: «Я делаю все возможное, чтобы выйти из состава правительства. Очень уж мне трудно…» Винниченко, опасаясь «заговора» Петлюры, «пребывал в паническом страхе», «…был уверен, что военные круги обязательно его арестуют и расстреляют, когда бы он захотел проводить в жизнь свою политическую программу». В Киеве тогда утвердилась диктатура военных — Осадного корпуса сечевых стрельцов, которые проводили обыски, аресты левых, разгоняли левые рабочие организации, запрещали собрания, вводили цензуру.

Положение Киевской группы войск УНР стало еще более шатким после того, как 24 января 1919 года восстает и переходит на сторону красных Черкасский гарнизон, а с севера, с территории Белоруссии, на украинское Полесье начинают наступление подразделения Западной армии Красной Армии (7 тысяч штыков). Последние двигались в направлении от Припяти из района Мозыря, вдоль железных дорог, на Коростень и Сарны, имея целью, разгромив Северный фронт армии Петлюры, который удерживался на берегах р. Припять, войти в тыл войскам УНР, попытаться отрезать Киев от Правобережной Украины. Красные части взяли Овруч, Коростень, Лучинец и Сарны (на Волыни), угрожали Житомиру, Луцку, Ровно.

К 27 января, когда красные (1-я Украинская советская дивизия) были уже в 30 км от Киева, в столице стали слышны далекие артиллерийские канонады. Три дня шел бой под Броварами — последним оплотом петлюровцев на подходе к Киеву.

В ночь с 1 на 2 февраля 1919 года Директория УНР, штаб Петлюры, министры выехали из Киева в Винницу. Оборона по Днепру уже была неэффективной, из-за измены петлюровских атаманов, а также по причине прорыва красных войск Западной армии от Овруча в направлении на Житомир, что грозило Киеву полным окружением. Следующей ночью в Киеве царил хаос, повлекший разложение частей петлюровцев. Отъезд из столицы Директории воспринимался населением как начало безвластия. Отдельные группы большевиков нападали на петлюровские патрули… Все в городе предвещало очередное восстание. Пехотный полк сечевых стрельцов, не обращая внимания на приказы своих командиров, самостоятельно бросил позиции в Киеве и отошел на Фастов. Киев еще сопротивлялся (под руководством генерала Грекова), но противопоставить 12-тысячному красному войску, подошедшему к городу, петлюровцы могли только около 3 тысяч сечевых стрельцов, 150 милиционеров и 450 бойцов из сборных отрядов. Вечером 4 февраля был отдан приказ о выводе из Киева войск Директории и закреплении их на новых позициях в 20 км западнее столицы, на реке Ирпень, прикрывая путь на Фастов, Житомир и Коростень. В тот же день петлюровцы были вынуждены сдать Кременчуг — оплот Днепровского вала.

Перед командованием советского Украинского фронта еще в декабре 1918 года была поставлена конкретная задача кампании: захватить только Левобережье Украины — район Киева, держаться линии Днепра и провести разведку к Житомиру и Фастову, не распыляя свои небольшие силы на овладение Правобережьем Украины. Но неожиданная измена петлюровских атаманов Зеленого, Григорьева, Данченко, Струка, Ангела открыла широкие возможности для наступления на запад.

В конце января 1919 года атаман Григорьев понял, что Директория не в силах удержать власть. Григорьев не пожелал исполнять приказ Петлюры и выступить на фронт против белых — сильного противника, и в то же время он опасался входить в район, контролируемый Махно, боясь конфликта с «батькой». 29 января 1918 г. атаман Григорьев отсылает в штаб украинских войск такое заявление: «В Киеве собралась атамания, австрийские прапорщики резерва, сельские учителя и всякие карьеристы и авантюристы, которые хотят играть роль государственных мужей и великих дипломатов. Эти люди не специалисты и не на месте, я им не верю и перехожу к большевикам». На следующий день Григорьев присылает своего представителя в ревком Елизаветграда, заявляя, что является «атаманом всех войск независимой Советской Украины» и представителем Совета революционных эмиссаров, объявив, что будет бороться за власть советов и диктатуру пролетариата. 1 февраля 1919 года Григорьев предлагает создать объединенное большевистско-левоэсеровское командование — Реввоенсовет Украинской советской армии. Неожиданному нападению григорьевцев подверглись отступавшие под напором большевиков украинские части Екатеринославского коша и отряд полковника Котика. В начале февраля григорьевцы выбили республиканские части из Кривого Рога, Знаменки, Бобринской, Елизаветграда. За несколько дней был разрушен фронт войск УНР, разбиты многие части, оставшиеся верными Петлюре. Измена Григорьева привела к тому, что петлюровцы вынуждены были отойти из Центральной Украины на Подолию и Волынь. Григорьев призвал Запорожский корпус войск УНР присоединиться к перебежчикам. Но командиры корпуса не последовали примеру Григорьева и повернули штыки против него. Командование Украинской армии в ответ на предательство атамана объявило его вне закона. Мятеж атамана Григорьева в одночасье лишил Петлюру всяческих надежд на удержание фронта на юге Украины. Григорьевское воинство с 18 февраля официально числилось в составе Красной Армии как 1-я бригада 1-й Заднепровской дивизии Украинского советского фронта. Чтобы не попасть в окружение, Запорожский корпус армии УНР отступал на запад, заняв территорию между Южным Бугом и Днестром, вдоль железной дороги Одесса — Жмеринка. Петлюра тогда настаивал, чтобы Запорожский корпус оставался на юге Украины, а не выводился к Виннице, в помощь главным силам. Задачей Запорожского корпуса было удержание железнодорожного пути в Европу через Одессу, где происходили судьбоносные переговоры послов Петлюры с представителями Антанты. Вплоть до начала апреля 1919 года Запорожский корпус сдерживал распространение отрядов Григорьева на запад от Елизаветграда. Но непродуманный петлюровский план вскоре приведет к гибели корпуса и ослаблению всей армии УНР.

Генерал УНР Капустянский вспоминал, что «…деморализация войска достигла в это время таких размеров, что нарушение и неисполнение боевых приказов со стороны целых частей было обыкновенным явлением». Только в начале марта 1919 года разбежались или частично перешли на сторону красных 6, 9, 53, 55, 58, 59-й полки, конный полк Козыря. Бегство с фронта принимало трагикомические формы, когда одна деморализованная украинская часть напала на вагон Директории, стремясь захватить правительственный эшелон, чтобы побыстрее удрать с фронта.

Развал фронта был следствием развала тыла. Многие атаманы объясняли свой переход на сторону красных тем, что режим Директории с приходом кабинета Остапенко стал «буржуазным, контрреволюционным», стал стремиться к союзу с «капиталистами Антанты». Все подконтрольные УНР территории стали прифронтовыми, и свои порядки там устанавливали военные коменданты, местные атаманы, а призрачная власть кабинета министров распространялась только на «столичный» город: сначала Винницу, потом Каменец-Подольский. Даже опора режима — сече-вые стрельцы были дезорганизованы. Их лидер полковник Коновалец писал; «…из-за того, что нет резервов, все утомились, любая идея гаснет, хочется одного: спать». Хаос господствовал и в системе управления войсками. Военный министр УНР А. Шаповал, удрученный неразберихой на фронте, докладывал Петлюре: «…фактически наша армия не имеет командующего фронтом. Вы отдаете свои приказы, Андрей Мельник (начальник штаба армии. — Авт.) отдает свои, а генерал Греков (наказной атаман. — Авт.) из Одессы также свои».

После отхода из Киева войска Петлюры были расположены: в районе Казатина — части сечевиков и остатки Черноморской дивизии (всего до 10 тысяч штыков), у Житомира — части Серожупанной дивизии (2 тысячи штыков), на юге Киевщины — Запорожский корпус (10 тысяч штыков), в тылу — еще до 10 тысяч штыков.

Безвластие и анархия в середине февраля 1919 года вылились в чудовищную резню евреев в городе Проскуров. В Проскурове и Фельштине за два дня было убито до двух тысяч попавшихся на глаза погромщиков обывателей евреев. И хотя руководство Директории, командование армии УНР издавало многочисленные строгие приказы, запрещающие погромы, отдельные развалившиеся, деморализованные части уже не обращали на эти приказы никакого внимания. Структуры Директории в обстановке всеобщего хаоса просто не в силах были обеспечить порядок и спокойствие на землях УНР не только для евреев, но и для других национальных групп. Разбой и убийство стали страшной нормой Гражданской войны. В тяжелейшие для УНР дни в геометрической прогрессии возрастали ряды недовольных «нэзалэжностью», политическим курсом. То тут, то там вспыхивали бунты солдат, горожан, крестьян, зрели заговоры «правых», «левых», «попутчиков». Не окажись Петлюра, с его громким именем и харизмой, во главе УНР и армии, республика прекратила бы свое существование еще в начале февраля 1919 года и рассыпалась бы на сотню анархических атаманий, воюющих со всем миром и между собой.

В поисках выхода

Красная Армия, вступив 5 февраля 1919 года в покинутый петлюровцами Киев, ожидала петлюровского контрнаступления, готовясь к обороне. Спасительным для армии Директории стало десятидневное бездействие красных войск, которые, захватив Киев, по-видимому, на некоторое время полностью исчерпали свои возможности к новому наступлению. Вновь обретя Киев, красные правители всерьез рассчитывали на то, что УНР развалится сама по себе или от «внутреннего взрыва восставших трудящихся». Только через шесть дней после захвата города красные ударили в западном направлении, заняв станцию Боярка, хотя всю последующую неделю после потери Киева петлюровские батареи из Боярки вели планомерный обстрел окраин Киева.

16 февраля 1-я советская дивизия Украинского фронта (из района Киева) и отряды «покрасневшего» атамана Зеленого из Триполья стали наступать на петлюровский фронт. За несколько дней наступления, заняв стратегическую станцию Фастов, 2-я советская дивизия захватила населенные пункты к югу от Киева — Обухов, Корсунь, Смелу. Западная армия, войска которой наступали в Полесье, отбила у петлюровцев Коростень. План Антонова-Овсеенко заключался в закреплении на западной линии Овруч — Житомир и ударе на юг Киевщины, где в союзниках красных оказался атаман Зеленый.

5 февраля 1919 года в Винницу, куда перебралась Директория, пришла телеграмма от советского руководства, в которой большевики предлагали свой мир, а вернее, полную капитуляцию Директории, которой было предложено подчиниться решению съезда Советов Украины, ввести на своей территории советскую власть, распустить армию, перейти (членам Директории, министрам, госслужащим) на права частных лиц… За выполнение этих условий всем членам Директории, Совета министров, командованию армии УНР была обещана гарантия личной безопасности. Такую капитуляцию «директора» отвергли, решив полностью прервать переговоры о мире с Советской Россией, которые еще тянулись в Москве.

В то же время французское командование соблаговолило начать переговоры с Директорией, ожидая от руководства УНР полной реорганизации Директории, Совета министров, отречения от власти Винниченко, Чеховского — как большевиков и временного отстранения Петлюры — как покровителя бандитов. Оставшимся руководителям Директории предлагалось принять протекторат Франции над Украиной, сформировать (в трехмесячный срок) новую украинскую армию в 300 тысяч бойцов, поставив ее под верховное руководство Антанты, передать финансы и транспортные пути под контроль Франции, принять белогвардейских офицеров как военных инструкторов в армии УНР. При этом французы ни словом не обмолвились О признании самостоятельности Украины. Отбросив эти требования, лидеры Директории все же решили продолжить переговоры с целью склонить французов к взаимоприемлемым условиям союза.

6 февраля 1919 года на станции Бирзула состоялись новые переговоры. Директория предлагала Франции признать суверенитет Украины, передать Черноморский флот под управление УНР, допустить автономию армии УНР в составе международных сил, но без участия белогвардейских инструкторов. Делегации французского командования и УНР пришли к консенсусу по большинству вопросов. Оставалось только подписать соглашение.

11 февраля Винниченко и премьер Чеховский ушли в отставку, и власть в стране оказалась в руках Петлюры, премьером УНР стал С. Остапенко — горячий сторонник союза с Антантой. Первым делом Петлюра направил странам Антанты ноту о вступлении Украинской республики в общую борьбу против большевизма до победы. 12 февраля французы объявили о перемирии на Украинском фронте. Французский генерал д'Ансельм планировался на должность главнокомандующего объединенными армиями Южной России, в которой намечалось объединить для борьбы против большевистского вторжения в Украину части УНР, белогвардейскую бригаду Одесского района, сербские и польские отряды Одесского района, контингенты армий Франции, Греции, Румынии. УНР ожидала помощи от Франции деньгами, оружием, армией…

В Одессу на новые переговоры отбыла миссия премьера Остапенко, полномочная подписать долгожданный союзный договор. 17 февраля Петлюра направил декларацию французскому командованию в Одессу, в которой просил помощи у Антанты «для освобождения нашей украинской нации и восстановления украинского государства».

Но только через 11 дней пришел ответ от французов, в котором командующий д'Ансельм заявлял правительству украинской зоны о своей готовности предоставить помощь УНР при условии отставки из Директории Петлюры и Андриевского и принятия руководством УНР следующих условий: контроль Франции над финансами и железными дорогами Украины, подчинение украинских войск общему командованию Антанты, подписание общего военного договора между Антантой, Деникиным и Директорией, назначение новых членов Директории только с одобрения французов… При выполнении этих условий французы Обещали украинцам устроить союз с Польшей, Румынией, военную и материальную помощь, помощь в признании украинской делегации на мирных переговорах в Париже. Такие требования заставили задуматься даже политиков, склонных к компромиссам, затянули выработку совместных решений.

22 февраля Антонов-Овсеенко приказал начать новое наступление на Белую Церковь, которая к концу месяца была взята красными. 1-я советская дивизия устремилась с фронта Фастов — Белая Церковь на Казатин и Бердичев, а 2-я дивизия на Шполу — в центр петлюровской обороны, с целью выйти на линию Винница — Гуменное. 2-й бригаде 2-й советской дивизии было дано отдельное задание — наступать на Христиновку, Умань, Балту с целью сковать действия Запорожского корпуса армии УНР. 25 февраля главком Вацетис наконец дал согласие на разворачивание широкомасштабной операции по захвату Правобережья Украины. Он признал фронт важным, считая, что Красная Армия может полностью разгромить войска Директории.

Тогда же наказной атаман армии УНР генерал Греков разработал план общего наступления армии УНР на восток — на Киев и далее на Харьков. Петлюра отбросил этот план как фантастическую авантюру, хотя частично решил реализовать его, готовя наступление на Киев и окружение красных у Фастова — Белой Церкви. Для этих целей была организована Ударная группа атамана Волощенко (около 8 тысяч человек), которой было дано задание — наступая на Черкассы, сбросить малочисленные красные части юга Киевщины в Днепр. Группа Волощенко захватила стратегическую станцию Цветково и устремилась к Днепру, но в боях 22–26 февраля была обескровлена и остановлена 2-й дивизией красных.

В начале марта 1919 года советские войска шли от победы к победе. 1-я советская дивизия выбила войска Директории из Казатина, Бердичева, захватив 45 пушек и около 4 тысяч пленных, красная ударная конная группа — бригада Крючковского (расстрелян в 1921 г. как петлюровец) захватила Коростышев. 2-я советская дивизия, разгромив группу Волощенко, заняла Сквиру. Группа Волощенко отошла к Умани, однако позднее была полностью окружена у Христиновки. Успехам армии Антонова-Овсеенко сопутствовали проблемы в тылу армии Директории. Огласив мобилизацию в армию Директории, Петлюра не смог организовать сам механизм мобилизации и агитации, в результате чего Волынь и Подолию начали сотрясать восстания крестьян, насильно мобилизованных в армию. Крестьяне громили мобилизационные пункты, эшелоны, направлявшиеся на фронт… Отряды дезертиров представляли большую опасность для тыла, и чтобы умиротворить тыл, Петлюра вынужден был снять часть войск с фронта.

Уже 6 марта, боясь прорыва Красной Армии, Директория и правительство УНР эвакуировались из Винницы в Жмеринку, а затем 9 марта дальше на запад — в Проскуров. Эвакуация прошла вовремя, так как уже 13 марта 2-я советская дивизия, прорвавшись в тыл армии Директории, заняла район Умань — Христиановка — ст. Помошная.

В тот же день в Жмеринке произошло восстание гарнизона УНР, перешедшего на сторону большевиков. И хотя через день восстание подавили, а предателей расстреляли, Жмеринку удержать не удалось. 1-я советская дивизия 14 марта заняла Житомир, 18 марта — Винницу, 20 марта — Жмеринку. В двадцатых числах марта красная конница развила наступление на Проскуров, грозя расчленением армии Петлюры на три части и захватив в плен половину личного состава Черноморской дивизии — 1200 бойцов. Красные глубоко врезались в самый центр украинской обороны, перекрыв железнодорожное сообщение с Запорожским корпусом.

17 марта из Одессы, после новых переговоров с французским командованием, прибыл министр УНР К. Мациевич. Он привез обнадеживающие сведения о возможном союзе с французами, утверждая, что требование обязательной замены Петлюры уже снято и французское командование готово немедленно подписать договор с Директорией, помочь армии УНР финансами, оружием, боеприпасами, медикаментами. Для окончательного решения всех вопросов французский генерал д'Ансельм назначил Петлюре личную встречу 20 марта на станции Бирзула. Ходили упорные слухи о том, что французы отказались от идеи «великой России» в пользу идеи «федерации народов России» и о том, что скоро французы сконцентрируют в районе Одессы 100-тысячную армию для похода против большевиков.

Но быстрое наступление красных, захват ими Жмеринки перерезали единственный железнодорожный путь, по которому Петлюра должен был ехать на встречу с французским командованием… Встреча и подписание долгожданного договора сорвались.

Рейд красной конницы по тылам петлюровцев (маршрутом Хмельник — Летичев — Дережня — Литин — Бар), выход войск Красной Армии на Подолию вынудили Директорию и правительство УНР уже 20 марта эвакуироваться из Проскурова. Причем часть правительства и Директории бежала на Волынь — в Ровно, часть — в Каменец-Подольский, еще одна часть — в Станислав (Галичина). Многим тогда казалось, что УНР доживает свои последние дни. В руках украинского войска осталась только часть. Волыни и узкая полоска территории Подолии вдоль границы с Галичиной, с линией фронта: Могилев-Подольский — Проскуров — Шепетовка — Сарны.

17 марта 1919 года командующий советским Украинским фронтом Антонов-Овсеенко издал новую директиву наступления: «Киевской группе — заслон со стороны Гали-чины, выход к Днестру, занятие переправ от Могилева до Рыбницы». Главная масса Киевской группы красных прорвала центр республиканской обороны и устремилась на запад — в направлении Одессы и Подолии, с целью «Добить Петлюру». Киевская группа должна была выйти к Днестру (где красные партизаны захватили Могилев-Подольский), а 2-я дивизия — развить наступление на Балту. В то же время главком РККА Вацетис считал, что Антонов-Овсеенко недостаточно сил выделил на разгром армии Петлюры, распылив свои дивизии на одесско-румынском и крымском направлениях. Главком требовал все возможные войска направить против Петлюры, с целью полного его уничтожения и выхода на границы Галичины и Буковины для непосредственной, тесной связи с советскими войсками Венгрии, ведь Ленин в марте 1919 года поставил задачу создания единого революционного фронта Советской России, Советской Украины и Советской Венгрии.

Уже 27 марта 1919 года Антонов-Овсеенко телеграфировал главкому: «…нами прорван центр противника, захвачены 5 штабов дивизий, штаб корпуса, 200 орудий, 100 бомбометов, до 1000 пулеметов, оторванный правый фланг противника почти окружен…»

Поражению петлюровцев на фронтах способствовало бездействие Запорожского корпуса (10 тысяч бойцов) и измена его нового командира — атамана Волоха. Видя, что красные побеждают на всем фронте, Волох решил немедленно перескочить в стан победителей. 21 марта 1919 года он распространяет среди солдат своего корпуса революционный Универсал с призывом к запорожцам перейти на сторону Красной Армии, организовывает ревком и даже пытается сформировать новую альтернативную власть в Украине, обманув своих подчиненных вестью о том, что Петлюра арестован, а армия УНР присоединилась к красным. В конце марта Волох достиг некоторого временного успеха в развале корпуса, но вскоре был арестован офицерами корпуса, которые почувствовали себя заложниками бездарного и непредсказуемого командующего-авантюриста. Волох успел вывести части на Одесское направление, однако с севера, востока и юга все пути были перекрыты красными и кольцо окружения сужалось. Единственный путь спасения вел на запад, к Днестру, к румынской границе. Часть корпуса (5 полков) пыталась пробиться на юг, во французскую зону. Однако сильный красный заслон у станции Раздельная и сообщение о захвате атаманом Григорьевым предместий Одессы вынуждают окруженных повернуть на Тирасполь.

После ареста Волох был отстранен от командования и подписал обязательство не вмешиваться в военные и политические дела. Командиром Запорожского корпуса был избран полковник Дубовой, который выдвинул план выхода корпуса через Румынию, в западные районы Украины для соединения с войсками Петлюры. 16 апреля после консультаций с представителями Антанты румынские власти пропустили запорожцев (около 8 тысяч бойцов) через Молдавию, предоставив им 80 железнодорожных эшелонов, но при этом полностью разоружив корпус. Однако Петлюра, несмотря на предательство Волоха, освободил последнего из-под ареста и предложил ему возглавить 6-ю дивизию армии УНР, а вскоре по приказу Петлюры Волох становится Главкомом повстанческих войск Украины.

Военная катастрофа армии УНР привела к отставке наказного атамана и военного министра. В Каменец-Подольском ширились ложные слухи о том, что Проскуров уже пал и красные движутся на Каменец…

Одновременно с прорывом красных на центральном участке фронта на его северном участке в середине марта 1919 года началось неожиданное контрнаступление петлюровцев. Оно было приурочено к окончанию реорганизации корпуса сечевых стрельцов, двадцать дней находившихся на Отдыхе. Сосредоточив значительные силы на Волыни (до 13 тысяч штыков), петлюровцы 15 марта 1919 года ударили на Киев. Наступавших ждал ошеломляющий успех, потому что основные силы красных находились южнее, у Жмеринки. Петлюровцы, прорвав фронт Западной армии между Коростенем и Овручем, захватили Коростень, двинулись на Киев (силами в 4 тысячи штыков, при 2 бронепоездах). Пройдя с боями 180 км, войска Петлюры дошли до реки Ирпень, оказавшись в 35 км от столицы. У большевиков не было резервов защищать Киев. Южный фланг Западной армии (9, 21, 151-й полки) был полностью разгромлен, некоторые советские части отказывались выходить на позиции. В Гомеле, в тылу Западной армии, произошло крупное антибольшевистское восстание частей гарнизона, которое подорвало возможности к активному сопротивлению на этом участке фронта. Успеху наступления содействовало и то, что во второй половине марта 1919 года в тылу Красной Армии появились первые повстанческие отряды из крестьян, недовольных политикой «военного коммунизма». Петлюра надеялся, что повстанцы окажут действенную поддержку в реализации Киевской операции. Отряды атаманов Струка и Зеленого повернули свои винтовки против красных, а у Казатина появился повстанческий отряд петлюровского атамана Соколовского.

В Киеве уже началась паника и безвластие. Советское правительство Украины, только 15 марта переехавшее из Харькова в Киев, спешно готовилось к эвакуации. Руководство Советской Украины Посчитало, что успех наступления петлюровцев был следствием того, что между польской армией и армией ЗУНР было достигнуто перемирие и галицкие стрелки были переброшены с польского фронта на Киев.

22 марта петлюровцы вошли в Житомир, используя панику в Житомирском гарнизоне и бунт красных частей, I которые разгромили местные ЧК и ревком. Наступая, петлюровцы вернули себе Бердичев и Казатин. 24–25 марта стали критическими днями для киевских большевиков. Антонов-Овсеенко был вынужден срочно выехать в Киев, чтобы воспрепятствовать его неминуемой сдаче. Он провел мобилизацию коммунистов в Киеве, подтянул резервы главкома (4 тысячи штыков) и к 26 марта смог остановить петлюровское наступление на Киев.

В это же время красные части были отброшены от Ровно и Сарн и выбиты из украинского Полесья за реку Припять, Одновременно с наступлением на севере Украины петлюровцы попытались перейти в контрнаступление на южном участке фронта. Враг был отбит от Умани и петлюровцы силились пробиться в район Тараща — Черкассы, где не так давно вспыхнуло, антибольшевистское восстание. 26 марта петлюровцы снова врываются в Бердичев. План Петлюры состоял в том, чтобы ударами с севера и юга окружить и уничтожить основную центральную группу красных, оторвавшуюся от своих тылов и баз, захваченную наступлением на Проскуров.

Однако взять Киев в марте 1919 года у петлюровцев уже не было сил, как и не было сил совершить столь масштабную операцию по окружению. Армия УНР исчерпала свои людские резервы и военные запасы. К тому же и самим наступавшим, оторвавшимся от тылов, грозило окружение. Но главным недостатком проведения операции было незнание замыслов противника, отсутствие хорошо налаженной разведывательной сети. Красные пошли на встречное наступление, ударив по слабой центральной части петлюровского фронта, что предопределило полный развал единого фронта. На южном участке фронта, который оказался полностью отрезанным от главных сил Петлюры, красные 14 марта заняли Умань, 21 марта — Христиновку, 31 марта — станцию Вапнярка.

Особенно упорные бои проходили в конце марта 1919 года за город Бердичев, который несколько раз переходил из рук в руки. 7 апреля красные вернули себе Коростень. 1 апреля они захватили Житомир, но были тут же выбиты петлюровцами. Однако 12 апреля советские войска вновь взяли город. На следующий день петлюровцы были отбиты от Бердичева, после чего начался быстрый откат армии Петлюры на запад. Киевская операция провалилась, превратившись в контрнаступление красных. Ее провалу способствовал рейд конницы красного казачества и 1-го конного полка по тылам армии УНР по маршруту на Староконстантинов — Изяславль — Шепетовку. В ходе этого рейда тыл петлюровцев был разгромлен, в боях погиб видный деятель УНР полковник И. Луценко.

Военная инициатива полностью перешла в руки красных. Главные силы Петлюры, располагавшиеся на Волыни, в районе Ровно, после падения Проскурова оказались полностью отрезанными от петлюровцев, оборонявших Каменец-Подольский. Защитники Каменец-Подольского в середине апреля 1919 года были вынуждены отойти за речку Збруч на территорию Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР). Збруч не был серьезным препятствием для Красной Армии, однако с политической точки зрения эта река была границей, за которой простирались территории ЗУНР, еще полгода назад принадлежавшие Австро-Венгрии. Выйдя на Збруч, Красная Армия в нерешительности остановилась. У большевиков имелись некоторые планы на союз с армией ЗУНР. Ленин думал договориться с галичанами, обещая им вооружение и союз в войне против Польши, но одновременно требуя от них полного разрыва с Петлюрой и пропуска частей Красной Армии через Галичину в Венгрию.

8 апреля 1919 года советским конным соединением Крючковского был занят Проскуров, а в течение последующих четырех дней к красным переходят города: Староконстантинов, Новоград-Волынский, Каменец-Подольский. Штаб армии УНР был вынужден переехать из Проскурова в маленькое местечко Здолбунов, а все центральные учреждения УНР эвакуировались в Ровно. Крах центрального участка петлюровского фронта привел к тому, что армия Петлюры оказалась разорвана на 3 части: Волынскую (основную), Херсонскую (Запорожская дивизия) и Днестровскую (части 3-й дивизии, ушедшие в Галичину, за реку Збруч). В основной группе армии Петлюры осталось около 15 тысяч штыков из строевых частей и 5 тысяч мобилизованных крестьян, 350 пулеметов, 95 пушек.

На фронте с востока против петлюровцев действовало до 13 тысяч штыков и сабель красных, при 42 пушках и 220 пулеметах, а с запада петлюровские позиции теснили части польской армии (8 тысяч штыков и сабель).

Дальнейшая военная кампания связана с затяжными боями за станцию Шепетовка и с ослаблением давления Красной Армии на петлюровский фронт. Дело в том, что давление это ослабло после бунта в 14-м Миргородском советском полку и после перехода на сторону Директории в полном составе красной Тульской бригады (состоящей из русских солдат). Тульская бригада боролась против своих недавних «коллег» в районе Звягеля до начала мая 1919 года. Оборона Шепетовки имела большое стратегическое значение — через Шепетовку проходили железные дороги на Проскуров, Бердичев, Звягель, и Шепетовский узел закрывал путь на Ровно — в тыл армии УНР.

Оказавшись на грани полного разгрома, Петлюра ухватился за возможность изгнания большевиков из Украины, посредством всеобщего крестьянского восстания в тылу красных. С марта 1919 года в штаб Петлюры стали доходить преувеличенные сведения о повсеместном восстании в Центральной Украине. Так, прибывшая в штаб делегация от атамана повстанцев Зелёного сообщила, что он готовит самостоятельный поход на Киев и уже имеет армию в 20 тысяч повстанцев. Определенные надежды возлагались и на распад Красной Армии и прежде всего тех ее частей, которые состояли из украинских крестьян. Однако для привлечения на свою сторону многочисленных повстанческих атаманов руководство УНР должно было отказаться от «правого» курса и сменить кабинет Остапенко. 9 апреля 1919 года Петлюра объявил о создании нового «левого» социал-демократического кабинета министров во главе с премьером Борисом Мартосом, а на военном совещании командного состава армии УНР вопрос стал о новой военной стратегии. Командиры предлагали совершенно противоположные планы: Замириться с Польшей и освободить республиканские войска на польском фронте для сопротивления большевикам, замириться с большевиками и все силы сконцентрировать на войне против Польши…. Были и такие, что советовали отвести армию в Га-личину и освободить поле боя для польской и красной армий, столкнув их на Волыни.

12 апреля Петлюра обратился с Декларацией к украинскому народу, призывая к всенародному восстанию против большевиков, провозглашая новый курс «опоры на собственные силы» и публично отказываясь от сотрудничества с Антантой. Но изменение курса вызвало недовольство в среде высшего армейского командования. В ночь на 29 апреля 1919 г. «правый» атаман В. Оскилко (командующий Северной группой войск и Северным фронтом), несогласный с новой политикой Петлюры, решился на отчаянный шаг. Он арестовал в Ровно премьера Мартоса, министров УНР, нескольких лидеров «левых» партий и провозгласил Петлюру свергнутым. В обращении к армии Оскилко именовал себя Главнокомандующим всеми вооруженными силами Украины. Однако хватило небольшого отряда сечевых стрельцов из охраны Петлюры, чтобы ликвидировать этот бунт и освободить напуганных министров. Оскилко, пробыв «гетманом» только один день и услышав первые выстрелы, бежал за польскую линию фронта. Вскоре был раскрыт и ликвидирован новый «правый» военный заговор, уже под руководством полковника Болбочана.

Несмотря на успех в ликвидации внутренних мятежей, положение на фронте было пугающим. Уже 1 мая 1919 года Петлюра на заседании правительства и штаба армии в Ровно отдал приказ готовиться к полной эвакуации армии с территории Волыни в Галичину, а с 3 мая начинается постепенная эвакуация армейских запасов из Ровно в Галичину, сначала в Броды и Тернополь. Правительство УНР и члены Директории 5 мая покинули Ровно и перебрались в вагоны на станции Радзивилов у границы с Галичиной. Эвакуацию с Волыни Петлюра хотел использовать для перегруппировки, переформирования армии, для создания мощного «кулака», который был бы способен прорвать советский фронт. На Волыни за петлюровцами остался только микроскопический тыл, который не было большого смысла удерживать. С этого времени вопрос о территории становится основным во всех дальнейших планах похода на Киев, которые начинают разрабатывать Петлюра и В. Тютюнник. 9 мая 1919 года правительство УНР и «директора» решают провозгласить Петлюру главой Директории. Теперь любое решение даже большинства «директоров» не могло иметь никакой силы без визы Петлюры, который становился демократическим диктатором Украины.

В то же время в начале мая 1919 года петлюровцы провели контрнаступление на Острог и Шепетовку, используя временное ослабление советского наступления в связи с восстаниями в тылу Красной Армии атаманов Григорьева и Зеленого. Но 14 мая армия Польши прорвала Западный фронт петлюровцев и, наголову разгромив их Холмскую группу, захватила Луцк. Видя опасность полного уничтожения армии, Петлюра приказывает своим частям немедленно отступать в Галичину. 18 мая Петлюра и его министры покинули Радзивилов и перебазировались в галицкий уездный городок Золочев, а с 25 мая — в Тернополь. Под властью Директории оставалось только несколько десятков километров железной дороги у станции Броды и маленькое местечко Каменец-Волынский. Единственная железнодорожная ветка Дубно — Броды оказалась полностью забита петлюровскими эшелонами с патронами, архивами, амуницией армии. Общей паникой и отступлением армии УНР воспользовались красные — 20 мая 1-я советская Украинская армия прорвала фронт и, разгромив остатки Северной группы войск УНР, взяла Каменец. Надеясь спасти ситуацию, сечевые стрельцы 23–24 мая еще пытались контратаковать красных в направлении Шепетовки. Но 25 мая красные захватили Ровно, объявив о полной ликвидации петлюровского фронта.

27 мая польская армия захватывает станцию Броды, перерезав единственную дорогу, которая связывала разрозненные части УНР. Связь штаба армии УНР с республиканскими частями прервалась, республиканское войско распалось на множество частей и было предоставлено самому себе. Масса эшелонов с военным имуществом УНР оказалась отрезана от направления отступления на Тернополь. Только часть армейского имущества стрельцы смогли перегрузить из вагонов на крестьянские подводы и вывезти в Галичину. Полякам удалось захватить авиационную базу армии, мобильную артиллерийскую мастерскую, запасы продовольствия, вагоны военного министерства УНР, с аппаратом министерства. Два генерала и до сорока офицеров-штабистов попали в польский плен.

28 мая, в момент, казалось, полного краха армии УНР помощник начштаба армии В. Тютюнник (после удачной Проскуровской операции Тютюнник был назначен начальником штаба армии, а еще через месяц — командующим армией УНР) предложил оперативный план прорыва войск УНР на Проскуров и убедил в его выполнимости Петлюру. Исходя из этого плана было решено пробить линию фронта красных ударом от Тернополя на юго-восток и захватить железнодорожную ветку Староконстантинов — Проскуров — Каменец-Подольский для маневра войск вдоль фронта и вывоза из Тернополя военного имущества, по железнодорожной ветке Тернополь — Проскуров. Планируя операцию, Тютюнник умело использовал ошибки красной обороны и фактор внезапности.

Приняв план В. Тютюнника, Петлюра приказал оставшимся войскам реорганизоваться в походный порядок и быть готовыми к рейду в тыл красным. 30 мая Петлюра ликвидировал фронт УНР, переведя все оставшиеся войска северо-восточнее Тернополя. Правительство и штаб армии тогда находились в Тернополе, однако и тут уже было неспокойно. Польские войска приближались к Тернополю, грозя в любой момент прорвать оборону Талийкой армии. 2 июня они вошли в пригороды Тернополя, и Петлюра вместе с правительством УНР чуть не попал в польский плен.

Проскуровская операция началась 1 июня 1919 года, когда командование Красной Армии было убеждено в полном разгроме петлюровцев. В это время реорганизованный Запорожский корпус был выведен из Румынии к границе Галичины и Подолии. Половину корпуса — 2 тысячи солдат — удалось вооружить (придав корпусу 8 орудий, 20 пулеметов), остальные запорожцы шли в бой с голыми руками. Кроме Запорожского корпуса, в распоряжении Петлюры были еще три военные формации: сечевые стрельцы (4 тысячи штыков и сабель, при 40 орудиях и 170 пулеметах); Волынская группа (3,5 тысячи штыков, при 2 орудиях и 60 пулеметах); дивизия полковника Удовиченко (1,2 тысячи штыков, 16 пушек, 50 пулеметов). Всего удалось собрать 11 тысяч бойцов при 300 пулеметах и 66 пушках, за ними пробивалось еще тысяч десять невооруженных людей, включая служащих министерств, обозы с женами и детьми наступающих. Это было кочевое «государство» на колесах, и терять подданным этого государства было действительно нечего — на 1 июня 1919 года во власти УНР не оставалось ни пяди своей земли. Поражение в проскуровском наступлении означало бы немедленное уничтожение или пленение всего «государства».

Первый день наступления был днем смятения в рядах наступающих и, казалось, окончательного фиаско. В этот день петлюровцы так и не смогли пробить красный фронт у Проскурова и захватить жизненно важную ветку железной дороги Волочиск — Проскуров. Директория, штаб армии, правительство вместе с несколькими тысячами бойцов и несколькими эшелонами оказались застрявшими на станции Богдановка. Эта «кавалькада» двигалась из Тернополя на Проскуров, но была вынуждена остановиться из-за сильного сопротивления красных у моста через Збруч, у пограничной станции Волочиск. С тыла напирали поляки, находившиеся в 10 км от вагона Петлюры. Путь на восток, километрах в шести, был перекрыт красными, там шел ожесточенный бой — полк атамана Божко пытался форсировать Збруч.

Петлюра приказал мобилизовать всех министров, чиновников, штабников, телеграфистов и всевозможных штатских в сотню для обороны эшелонов. Очевидец, генерал Капустянский, писал, что «штатские дрожали и ждали своей доли», а армейский сотник, угрожая револьвером, вытаскивал их из вагонов и ставил в строй. Было ясно, что если за 10–15 часов не будет завоеван плацдарм на левом берегу Збруча, вся «республика» попадет в польский плен. Но и в случае, если все-таки удастся взять Волочиск, не было никакой гарантии, что красные не разгромят эшелоны уже за Збручем. Министры с винтовками в руках ждали своей очереди принять бой. Днем 3 июня, когда в тыл красной группы ударил прорвавшийся с севера Запорожский корпус, наступил перелом в сражении. Запорожский корпус пешком, с боями прошел за 6 дней около 160 км, от Почаева до реки Горынь, где прорвал красный фронт и с марша ринулся в бой. Для вагонов Директории армия захватила несколько километров железной дороги на левом берегу Збруча. Сечевой корпус обеспечил фланг запорожцев у Шепетовки, Волынская группа сдерживала натиск красных у Каменец-Подольского…

Успехи наступающих 2–6 июня были ошеломляющими, фронт был прорван сразу на нескольких направлениях, были захвачены Каменец-Подольский и Проскуров, что позволило вывезти часть армейского имущества и правительственные учреждения из Галичины. Всего тысяча солдат во главе с полковником Удовиченко, перейдя Збруч, разбили врага и захватили Каменец-Подольский, а далее, развивая наступление, вышли в глубокий тыл красных. В первые дни наступления красные бежали, оставив на позициях большое количество боеприпасов, пулеметов, 30 пушек. Это позволило Петлюре вооружить безоружные резервы запорожцев. Армия Петлюры, продвигаясь вдоль Днестра, овладела Новой Ушицей, Могилевом-Подольским, Жмеринкой, перерезала железную дорогу Киев — Одесса, развила наступление на Винницу и Казатин. В середине Июня правительство УНР переехало со станции Черный Остров в Каменец-Подольский, который останется «столицей» УНР вплоть до ноября 1919 года.

Нарком военных дел УССР В. Подвойский прибыл из Киева в Винницу с группой резервных войск в 1,5 тысячи штыков «спасать положение». К 7 июня красные отбили Жмеринку и Литин, но еще неделю полыхали бои за этот район. Дополнительные силы, направленные с других советских фронтов, устремились в контрнаступление на Проскуров, стремясь отрезать петлюровцев от реки Збруч, от возможного союзника — Галицкой армии.

12–15 июня проходили ожесточенные бои за Проскуров и Староконстантинов. Петлюровцы стремились захватить и удержать станцию Жмеринка силами 2-й дивизии. 17–26 июня враждебные стороны завязли во встречных боях за Подолию, которые закончились четырехдневным затишьем на фронте. После месяца постоянных боев армия Петлюры истратила все боеприпасы, а солдаты испытывали крайнее переутомление.

21 июня красные нанесли удар по станции Черный Остров, стремясь возвратить Проскуров, но через несколько дней петлюровцы отбивают станцию и отбивают попытку обойти Проскуров с левого фланга. Однако 1 июля красные нанесли мощный удар силами до 10 тысяч штыков и сабель по Проскурову, где петлюровцы сосредоточили 5,5 тысячи солдат. После пятидневных боев, неся большие потери, Петлюра был вынужден сдать Проскуров. Маневрируя, враг заставил растянуть силы петлюровцев на большом участке фронта, который очень трудно было удержать силами всего 15 тысяч бойцов, оставшихся на петлюровском фронте. Разрушительные удары по войскам Петлюры наносила красная конница, которая в 7–8 раз превышала конные отряды армии УНР. Петлюровцы имели только незначительные группы конницы (общей численностью до 2 тысяч сабель), растянутые по всему фронту, которые не могли соперничать с красной конницей.

С 6 июля 1919 года армия Петлюры оказалась в «треугольнике смерти» — территории вокруг Каменец-Подольского, которая была ограничена рекой Днестр с юга и рекой Збруч с запада, шириной 60 на 40 километров. Захватив Жмеринку и Новую Ушицу, красные открыли дорогу на Каменец и с востока, сокращая территорию республики до Каменец-Подольского уезда. Тесня петлюровцев, красные подошли к Каменец-Подольскому на расстояние 20 км, прижимая петлюровцев к Днестру. В то же время, когда дорога на Каменец-Подольский была открыта, красные почему-то замешкались и вовремя не нанесли последний удар… Это было, очевидно, связано с приближением Галицкой армии к приграничному Збручу, с опасностью неожиданного удара галичан по тылам Красной Армии.

Представители Директории были вынуждены совершать вояжи за Збруч (в Галичину), уговаривая руководство ЗУНР привести Галицкую армию на помощь петлюровцам. Уже 10 июня 5-я бригада Галицкой армии перешла Збруч и, заняв станцию Черный Остров, ударила в тыл красных на Проскуров. Но в первых боях красные выбили галичан с Черного Острова к Волочиску, обратно в Галичину. Первое поражение напугало руководство ЗУНР, и оно отложило начавшийся переход УГА на «великую Украину».

12–15 июля были самыми опасными днями для армии Петлюры. Казалось, в эти дни враг окончательно ликвидирует маленькую республику. Красные в эти дни громят Волынскую группу и корпус сечевых стрельцов, который уже был неспособен к обороне. Сечевики начали переправлять свои обозы за Збруч, к галичанам, оставляя оборону Каменец-Подольского. В Запорожском корпусе лопнуло терпение, и солдаты покидали позиции, уходили по селам или самостоятельно направлялись на восток, к повстанцам… В. Тютюнник предполагал в случае падения Каменец-Подольского уйти всей армией за Збруч, на пятачок земли, еще удерживаемый галичанами.

Но все же Петлюра сумел уговорить диктатора Галичины Е. Петрушевича отдать приказ на переход Галицкой армии на Подолию, на помощь петлюровцам. 16 июня начался массовый переход Галицкой армии через реку Збруч. Это была значительная людская масса — около 50 тысяч человек (по некоторым данным, до 85 тысяч) при 550 пулеметах, 160 пушках, 20 самолетах. Армия была вынуждена «десантироваться» на небольшую территорию, еще находящуюся под контролем петлюровцев, составлявшую 50 км глубиной и 240 км шириной. Тремя галицкими корпусами командовали полковники О. Микитка, А. Вольф (австриец) и А. Кравс (австриец). Общее командование УГА генерал А. Греков передал новоиспеченному генералу М. Тарнавскому.

В эти же дни к петлюровцам приходит помощь и с востока. Юрко Тютюнник — повстанческий атаман с Херсонщины, приводит на соединения с армией УНР с территории Советской Украины Повстанческий кош (3 тысячи штыков и сабель) и отряд повстанческого атамана Шепеля (500 повстанцев). Но красные, прорвав позиции запорожцев и сечевиков, были еще достаточно сильны и развернули 18 июля новое наступление с целью отрезать армии УНР и ЗУНР от Збруча. Красные сосредоточили против армии Петлюры мощные группы: у Проскурова — 6 тысяч штыков, у Вапнярки — 4 тысячи штыков, у Жмеринки — 6 тысяч штыков. Опасность полной победы красных и захвата Каменец-Подольского сохранялась до 23 июля 1919 года, а 26 июня Петлюра издает приказ об общем наступлении на, Проскуров, Жмеринку, Вапнярку силами 2-го Галицкого и Запорожского корпусов, групп Ю. Тютюнника (2-я и 4-я дивизия) и А. Удовиченко (3-я дивизия).

Наступление принесло петлюровцам победу под Проскуровом, результатом которой стал захват силами Запорожского корпуса города (29 июля). Части сечевых стрельцов ворвались на станцию Черный Остров, а 2-й Галицкий корпус отрезал Проскуровскую группу красных от основных сил. Но бои за Жмеринку 28–30 июля не принесли успеха петлюровцам. Части Красной Армии стойко сопротивлялись, используя заграждения из колючей проволоки, которые петлюровцы не смогли прорвать. Бои за Жмеринку затягиваются на полтора месяца, несмотря на то что на помощь Тютюннику приходят части 1-го и 3-го галицких корпусов. Только 9 августа 1919 года петлюровцы закрепляются в Жмеринке.

Бои за стратегическую станцию Вапнярка также затягиваются до 21 июля 1919 года. 3-я дивизия петлюровцев была достаточно малочисленна (2400 бойцов, 18 пушек), чтобы развить наступление на юг, тем более, что фронт ее растянулся на 60 километров. Ей противостояли части 45-й советской дивизии, почти вдвое превышавшие петлюровцев численно. Тем не менее петлюровцы, ударив вдоль Днестра, продвинулись далеко вперед, захватив Ямполь. В августе бои за Вапнярку проходили еще более месяца, в ходе этих боев станция несколько раз переходила из рук в руки. Под Вапняркой петлюровцы разбили знаменитый полк имени Ленина, который рекрутировался из одесских бандитов, решивших служить революции под командованием «атамана» Мишки-Япончика (М. Винницкого).

Хотя в июле 1919 года военная инициатива переходит в руки петлюровцев, им не удается разгромить фронт Красной Армии благодаря переброшенным советским резервам. Петлюре удалось обеспечить спокойствие своего тыла и развязать руки для наступления на восток, подписав договор с Польшей о демаркационной линии между польскими и петлюровскими войсками по линии Волочиск — Корец — Шепетовка — Славута.

Поначалу, после перехода Галицкой армии на Подолию, Петлюра надеялся полностью подчинить себе, как Главному, атаману, Галицкую армию (УГА), сократить ее автономное командование и штаб. Но полностью объединить армии было практически невозможно, в силу не только социальных, идеологических, но и технических причин. В Галицкой армии были офицерские звания и чинопочитание, в петлюровской — только посты командиров, которые часто давались без офицерской выслуги и специального образования. В Галицкой армии поставки были армейские, а в петлюровской войскам выдавали жалованье на покупку продовольствия. Галицкое офицерство «австрийской школы» было консервативно, а офицеры-иноземцы более походили на наемников, ведь большой процент офицерства, особенно высшего, составляли офицеры неукраинского происхождения (около 50 офицеров были австрийского, немецкого, венгерского и чешского происхождения).

На петлюровском фронте сражалось 19 тысяч галичан при 540 пулеметах и 158 пушках, 2 бронепоездах, 4 броневиках, 34 самолетах и 15 тысяч петлюровцев при 530 пулеметах и 170 пушках, 9 бронепоездах, 6 броневиках, 24 самолетах. Объединенную армию характеризовала большая мощь пулеметов, при практическом отсутствии значительных кавалерийских соединений. Но значительная часть объединенной армии «устраивалась» в тылу, ведь общая численность войск, находившихся на фронте и в тылу, составляла до 80 тысяч человек. К силам петлюровцев можно отнести и до 10 тысяч повстанцев в красном тылу, которые обязались исполнять приказы Петлюры. Петлюра возглавил украинское повстанчество, создав Центральный Украинский повстанческий комитет и параллельный ему Повстанческий отдел во главе с Волохом.

Против объединенной украинской армии красные (части 12-й и 14-й советских армий) имели почти в два раза меньше войск, примерно 18 тысяч штыков и сабель. Но они были более мобильными, имея разветвленную сеть железных дорог в тылу, многочисленные бронепоезда и сильную кавалерию. К 31 июля Красная Армия еще удерживала фронтовую линию Сарны — Звягель — Шепетовка — Жмеринка — Вапнярка силами 44-й дивизии (5 тысяч бойцов), 1-й украинской дивизии (около 8 тысяч бойцов), правого фланга 45-й дивизии (около 6 тысяч бойцов).

2 августа 1919 года Петлюра огласил новый приказ — Киевскую директиву об общем наступлении против Красной Армии. Планировалось наступление частей Ю. Тютюнника на Жмеринку, наступление Запорожского корпуса на Винницу, УГА и сечевиков — на Староконстантинов и восточную Волынь. Результатом августовского наступления, должен был стать захват Киева. Петлюра и В. Тютюнник считали, что, развивая наступление сразу в двух направлениях — на Киев и Одессу, Киев можно будет захватить уже к 22 августа, а Одессу — к 28 августа.

Объединенная армия, используя повстанцев, разваливающих красный тыл, вполне могла выполнить эту задачу к указанным срокам. Но быстрому наступлению помешали внутренние распри. Петлюра настаивал на том, чтобы направление главного удара было на Киев, а Одесское направление считал вспомогательным. Он полагал, что обретение Киева сплотит армию, укрепит режим, поднимет международный престиж Украины, откроет благодатные пространства для мобилизации и снабжения армии. Галицкие командиры выступали за Одесское направление как главное. Они аргументировали свой выбор тем, что Одесса как «окно в Европу» позволит принимать возможные военные поставки из стран Антанты.

Наступление на Одессу было признано только вспомогательным — отвлекающим маневром, который уведет красные части от главного направления — удара на Киев. Петлюра полагал, что продвижение на Одессу возможно только в случае подписания союзного договора с генералом Деникиным или Антантой, ведь у Одессы на рейде стояли суда Антанты с десантом добровольцев и возможно было повторение конфликта декабря 1918 года.

К непредсказуемым последствиям привела задержка наступления Галицкой армии, офицеры которой начали конфликтовать с командованием петлюровцев, особенно с В. Тютюнником. Галицкие офицеры решили не выполнять приказы о наступлении до тех пор, пока не будет создан совместный штаб, где галичане получили бы 50 % командных должностей. Пассивность УГА привела к тому, что 7 августа в результате контрнаступления красных петлюровцы потеряли Звягель. В боях под Шепетовкой 9–10 августа галицкие войска при первом натиске красных покинули фронт и сдали Староконстантинов. Задержка наступления галичан на Волыни поставила на грань срыва наступательную операцию по овладению Киевом.

Для объединения оперативного командования армией и успокоения галицких офицеров Петлюра был вынужден организовать в Каменец-Подольском штаб объединенных армий при Главном атамане. Начштабом стал малоизвестный в петлюровской и галицкой армиях генерал Н. Юнаков. Представитель УГА В. Курманович стал заместителем Юнакова — генерал-квартирмейстером штаба. (Бывший полковник австрийской армии Курманович девять лет занимался шпионажем против России, задерживался российской контрразведкой, в УГА он руководил штабом армии, некоторое время был военным министром ЗУНР.)

Объединенная армия была реорганизована в три группы войск: Западную — во главе с полковником (бывшим подполковником австрийской службы) А. Вольфом; Среднюю — во главе с генералом (бывшим подполковником австрийской службы) А. Кравсом и Восточную — во главе с В. Тютюнником, который оставался еще и командующим Надднепрянской армии. Только после того как объединенный штаб Юнакова был создан, руководители галицких частей дали согласие на наступление.

К 10 августа Надднепрянская армия (6-я дивизия), разбив Красную Армию, захватила Винницу и огромные военные трофеи. 2-й Галицкий корпус захватывает Староконстантинов, Но вскоре Староконстантинов был оставлен вследствие контрнаступления красных. Группа Вольфа, перейдя 13 августа в наступление, наконец закрепила за собой Староконстантинов, подошла к Шепетовке. К 21 августа та же группа, разбив 12-ю армию красных, захватила Звягель, Олевск, Житомир. Этой группе было поставлено задание — захватить Коростень и прикрыть наступление группы Кравса на Киев. Но Вольф не проявил должной энергии и наступал очень осторожно. К тому же польское войско, находившееся в районе Шепетовки, представляло собой постоянную угрозу группе Вольфа, создавая провокации на линии разграничения армий.

Захват Умани повстанцами атаманов Зеленого и Павловского облегчил движение петлюровцев на восток. За 6 дней части Ю. Тютюнника прошли маршем 140 км, заняли Умань и вышли к станциям Христиновка и Шпола, отрезав красные части Одесского района от Киева. Части 3-й и 9-й дивизий армии УНР захватывают станцию Кодыма на пути к Одессе, а в начале сентября 1919 года, захватив огромные военные запасы в городке Балта, выдвинулись к станции Бирзула.

Группа Кравса к 21 августа после тяжелых боев захватывает Казатин и Бердичев. 24 августа 3-й Галицкий корпус захватывает Фастов, а Запорожский корпус — Белую Церковь. Петлюровцы приблизились к Киеву, где уже с 18 августа начинаются «эвакуационные» настроения. Для обороны Киева был создан Киевский укрепрайон (командующий Я. Петере — будущий чекистский лидер).

13 августа натиск польской армии на Ровно привел к тому, что город был сдан полякам и красные отошли к Шепетовке, свернув оборону на Волыни. Польское наступление помогло наступлению Петлюры, обеспечив петлюровцам фланговое прикрытие. В своей телеграмме Петлюра призывал польскую армию идти дальше на восток, в глубь красного тыла — на Гомель и Речицу, дабы облегчить армии УНР движение на Киев.

27 августа петлюровцы развернули операцию по штурму Киева. Однако группа генерала Вольфа опаздывала с наступлением, что затянуло общий удар на Киев на несколько дней. Ближе всего к Киеву подошла Средняя армейская группа генерала Кравса (от Бердичева двигался 1-й Галицкий корпус, а от Казатина — 3-й Галицкий корпус). С юга, от Белой Церкви на Киев двигался Запорожский корпус армии УНР, который поддерживали повстанцы атамана Зеленого. На укрепленной линии обороны Боярка — Белгородка в 18 км от Киева петлюровцы были временно остановлены, но уже 29 августа галичане прорвали красный фронт у Белгородки, что заставило части Красной Армии спешно бежать из Киева и закрепиться только на левом берегу Днепра у Любеча.

Разгромом киевской группировки Красной Армии и захватом армией Петлюры Киева заканчиваются главы второй войны между армиями УНР и Советских республик. Поражение Красной Армии в боях за Правобережную Украину было не только следствием наступления армий УНР и ЗУНР на Киев и Одессу. Общий кризис власти и экономики в Советской Украине был главной причиной поражений, а крестьянские восстания, которые захватили все украинские уезды, подрывали шаткие основы диктатуры пролетариата на местах. В августе 1919 года Красная Армия в Украине переживала время собственного разложения и дезорганизации. Зажатая с запада и востока наступавшими петлюровцами и белогвардейцами, она была неспособна даже к пассивной обороне, захваченная настроениями отступления к Москве. Успеху Киевской операции армии Петлюры оказали неоценимую помощь белогвардейцы, в августе 1919 года успешно наступавшие на Одессу и Киев с востока, выдавливая части Красной Армии из Украины. Красные, спешно покидая Украину, надеялись вывести свои силы из-под двойного удара, грозящего полным окружением, и обрести спокойный тыл.

Около трех часов дня 30 августа 1919 года части галичан и запорожцев подошли с востока и юга к предместьям Киева, а к семи часам вечера того же дня войска армии УНР вошли в центр Киева. Петлюра телеграфировал о своем прибытии в Киев 31 августа «на парад». Но белогвардейские части, которые в это же время прорвались к Киеву через Левобережье, смешали петлюровцам все карты. Вооруженное столкновение между петлюровцами и белогвардейцами в Киеве привело к тому, что петлюровские войска были вынуждены покинуть Киев уже 1 сентября 1919 года.

Южный фактор

Наступление петлюровцев на Киев велось без учета нужд левого (северного) фланга фронта армии УНР, части которого так и не смогли прорваться севернее Житомира и изгнать красных за Припять, что дало возможность частям 12-й Красной Армии (44-я дивизия — примерно 15 тысяч бойцов) закрепиться на выступающем в тыл противника плацдарме — у Коростеня и Овруча. Этот район был для красного командования стратегическим, так как держал Киев под постоянной опасностью удара с северо-запада.

В то время когда Киевская операция была закончена, петлюровцы продолжали борьбу против Красной Армии на Житомирщине. В боях за этот район 30 августа 1919 года погиб от шальной Пули (по современной версии — пули, выпущенной чекистом) комдив 44-й дивизии Н. Щорс. 5–10 сентября петлюровцы (сечевые стрельцы и 2-й Галицкий корпус) продолжали наступление на Коростень, подойдя к нему на 15 км, захватили Звягель. Однако контрнаступление красных привело к прорыву фронта и откату 2-го Галицкого корпуса к Житомиру, а сечевых стрельцов — к Шепетовке.

В первых числах сентября 1919 года неожиданно для Петлюры у его армии образовался новый южный фронт, направленный против частей Южной группы Якира 12-й армии красных в составе трех дивизий: 45, 47, 58-й — общее количество которых составило примерно 18 тысяч штыков и сабель.

Южная группа Якира еще 25 августа 1919 года начала пробиваться из окружения, из района Одесса — Николаев сквозь войска белых, петлюровцев и махновцев к Киеву, на соединение с главными силами Красной Армии. Начав свое движение после захвата белыми Одессы, эта группа 30 августа уже стремилась овладеть станцией Вапнярка, но сопротивление 3-й петлюровской дивизии заставило красных искать обходной маршрут отступления.

2 сентября группа подошла к Умани и Бершади, где столкнулась с частями петлюровцев. Далее группа потрепала петлюровские части у Теплика, Монастырища… Пройдя с боями примерно 500 км, группа 11 сентября вышла в глубокий тыл петлюровцев у городка Сквира. Захватив Сквиру, группа Якира разгромила петлюровский Северный корпус генерала Вольфа, сильно потрепав в боях 15 сентября петлюровскую оборону у Попельни и Фастова.

17 сентября группа уже наладила связь с Красной Армией (44-й дивизией), которая, пользуясь дезорганизацией армии УНР, прорвала петлюровскую оборону, выйдя к Житомиру на соединение с Южной группой. 19 сентября части 44-й и 45-й дивизий, после трех дней боев за обладание Житомиром, ворвались в город. После этого неожиданного конфуза петлюровцы стали отходить на юг, сдавая позиции как красным, так и белым. Корпус Вольфа потерял боеспособность и был отведен на переформирование в тыл, к Бердичеву, а части сечевых стрельцов, которые были так же сильно потрепаны в боях за Коростень, отошли к Жмеринке.

Однако примерно с 25 сентября 1919 года на фронте между красными и петлюровцами установилось затишье, продолжавшееся вплоть до декабря 1919 года (до отступления армии Петлюры в Польшу). На фронте петлюровцы оказывали только слабое пассивное сопротивление, а красные части Житомирской группировки 12-й армии весь свой пыл обратили против киевской группировки белых. Такое поведение объяснялось тем, что в конце сентября 1919 года с началом войны между белогвардейцами и петлюровцами последние оказались как бы невольными союзниками Красной Армии, что привело к тому, что вторая война большевиков против УНР плавно сошла на нет к середине октября 1919 года.

В октябре 1919 года, когда белые подходили к Москве, ленинское правительство дало свое согласие на военный союз с петлюровцами, обещая Петлюре поставки военной амуниции и боеприпасов. Троцкий распорядился прислать Петлюре 12 пушек и 20 тысяч винтовок (не известно, получил ли их Петлюра). Военные действия против Петлюры были полностью прекращены. Ему было обещано уступить часть захваченной у него же территории — Житомирщину, — чтобы выровнять фронт и задобрить союзника. Кремль обещал, обещал… но в результате ничего из обещаний не выполнил… Ведь к середине ноября 1919 года страх перед белыми у Кремля прошел, под Москвой враг был разгромлен, и о союзе с контрреволюционером Петлюрой (войска которого со второй половины ноября 1919 года уже не представляли реальной силы) в Кремле просто забыли.

 

Глава седьмая

Война белогвардейцев (белоказаков и вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920)

Первый этап — вызов атамана Каледина (декабрь 1917 — январь 1918)

Октябрьский слом, крушение огромной империи — тысячелетних законов власти и собственности, социальной иерархии и казачьих традиций — привели к восстанию донских казаков против новой власти — Совета Народных Комиссаров республики Советов. В задачу данной книги не входит исследование казачьего восстания под руководством атамана Каледина на Дону, но это восстание, краем своим захватив украинские земли, стало предвестником дальнейшей судьбоносной, эпохальной борьбы красных и белых, в том числе и на украинском плацдарме. Необходимо отметить, что украинский театр военных действий в конце 1917 года мало интересовал казачью донскую вольницу, поначалу ставившую целью только сохранение своей автономии и привилегий. С Центральной Радой УНР, которая признала автономию и права Войска Донского, были установлены достаточно хорошие отношения. Хотя казаки и нарушали юго-восточную границу УНР (что по Четвертому универсалу Центральной Рады соответствовало восточной границе Екатеринославской губернии), обе стороны пытались сохранять статус-кво. Атаман Дона генерал Каледин приказал (имея в виду границы УНР) «…ни в коем случае не переходить границ своей области и не вмешиваться в жизнь других частей России». Казаки не ставили себе целей ни завоевания Украинской республики, ни отрыва от нее больших областей. Задачей отдельных казачьих частей было лишь прикрытие от красных важнейших центров восстания — Ростова-на-Дону и Таганрога с северо-востока, путем ввода казачьих войск в отдельные спорные, сопредельные с УНР приграничные районы.

Продвигаясь от Таганрога на север, по железной дороге на Горловку (город в составе УНР), белый партизанский отряд есаула Черенцова налетел 9 декабря 1917 года на Макеевку (тогда Область Войска Донского, сейчас в составе Украины), разгромив местный совет и усмирив рабочих Макеевского рудничного района.

В то же время красные войска командарма Антонова-Овсеенко в двадцатых числах декабря 1917 года вступили в западный Донбасс (формально принадлежащий УНР). Группа Сиверса (около 2300 штыков и сабель, 40 пулеметов, 6 орудий) выбила белых из Макеевки. Но в конце года калединцы — казаки группы генерала Балабина, проведя контрнаступление, заставили Сиверса отойти к Горловке. Группа Саблина (около 2 тысяч штыков), наступая от Луганска, к 26 декабря 1917 года вышла к границам Донской области, продвинувшись до станции Дебальцево, но на этой станции отряд Черенцова разгромил красногвардейцев, после чего давление красных на Ростов — Таганрог ослабло.

Только 11 января 1918 года Антонов-Овсеенко организовал новое наступление на Дон. Успеху этого наступления способствовало то, что донская группа генерала Балабина, прикрывавшая Таганрогское направление, бросила фронт и отступила на Ростов. Воспользовавшись этим, отряд Сиверса вытеснил белых из района Макеевки и ударил на Таганрог, после чего театр временных действий переместился на Дон и далее — на Кубань. На 10 месяцев белоказаки и белогвардейцы покинули район Донбасса. Главная схватка за Украину была впереди…

Второй этап — борьба за Донбасс и Таврию (январь — май 1919)

В декабре 1918 года под ударами крестьянско-солдатского восстания пал режим гетмана Украины Скоропадского. На Дону и в стане белогвардейцев свержение Скоропадского было воспринято как непосредственная угроза белому делу. И дело не только в том, что режим Скоропадского был дружественным и союзным режиму генерала Краснова на Дону, главные опасения белых вызывал левый фланг (около 400 км) совместного (казацко-добровольческого) белого фронта.

Этот фланг после краха Скоропадского оказался открытым для ударов Красной Армии, что стало ясно белому командованию к середине декабря 1918 года. Слабость войск победившей Директории УНР, отсутствие у нее реальных военных сил к востоку и югу от Харькова заставляло белое командование опасаться того, что красные повторят свой маневр годичной давности и ударят в тыл — на Ростов и Таганрог, беспрепятственно пройдя через украинские земли. По договору еще с гетманом Скоропадским в декабре 1918 года казацкие части вошли в Луганск и Луганский район для поддержания порядка в этом пролетарском районе, который не подчинился Директории и готов был встать на защиту Советов.

Опасность быстрой победы красных была реальной еще и в связи с январским 1919 года наступлением советского Южного фронта. Это наступление привело к развалу обороны войск атамана Краснова, причем к концу января 1919 года казаки потеряли весь Верхний Дон, откатившись к Ростову.

Командующий добровольческими силами Юга России генерал Деникин решает прикрыть украинское направление, отправив в Донбасс Донецкий отряд генерала Май-Маевского (3-я пехотная дивизия Добровольческой армии — 3 тысячи бойцов при 13 орудиях), который должен был занять оборону по линии Мариуполь — Юзовка — Бахмут — Луганск, заняв центральный Донбасс. Но наряду с плюсами этой операции имелись явные минусы: растягивался фронт и немногочисленные части белых просто не имели сил его удерживать, а число противников белых увеличивалось за счет махновской вольницы (еще 5–6 тысяч бойцов). Тыл белогвардейцев в Донбассе был крайне ненадежен из-за враждебного отношения населения этого пролетарского района к режиму белогвардейцев.

Исходя из этих факторов, в январе 1919 года на совещании руководства белогвардейцев генерал Врангель требовал не развивать наступление в Донбассе, а перебросить Добровольческую армию на Царицынское направление и помочь в наступлении адмиралу Колчаку, соединив белогвардейские фронты. Но по приказу Деникина части белогвардейцев перебрасывались в Донбасс, начав оперировать на украинском военном театре, на котором в начале 1919 года появились многочисленные формирования красных, развивая свое наступление от Харькова.

Первой в январе 1919 года с белогвардейцами столкнулась красная группа Кожевникова (1-я и 4-я партизанские советские дивизии, получившие вскоре номера регулярных дивизий 44-й и 42-й дивизий). Группа Кожевникова ударила 9 января 1919 года от Купянска на Старобельск и Беловодск (к 19 января эти пункты заняты красными), где располагались белогвардейские отряды, а далее — вдоль железной дороги на Таганрог, выбив белых из Славянска (19 января 1919 г.), а уже к 21 января захватив Луганск. У Луганска от наседающих красных отбивался генерал Коновалов — командир дивизии «Молодой» Донской армии. Поначалу это были еще не сражения, а лишь пристрелка — ведь при штурме Луганска погибло только три красноармейца.

23 января белые (части, снятые с Кубани и Перекинутые на Донбасс) предприняли контрнаступление на станцию Дебальцево и далее на Славяносербск. Но в конце месяца части 3-й Украинской советской дивизии прорвались на Краматорск, захваченный белыми. 2 февраля 1919 года красное командование направило советские части в наступление на станции Дебальцево и Лихая.

Небольшие контингенты белых, выйдя из Крыма в Северную Таврию, выдвинулись на территорию УНР — к Мелитополю и Херсону, стремясь связаться с частями союзников Антанты и белогвардейцев Одесского района. Крымский отряд (Крымско-Азовская Добровольческая армия, образованная 10 января 1919 г.) генерала А. Боровского (2,5 тысячи бойцов при 8 орудиях) заняла большую часть Северной Таврии, причем ее фронт растянулся на 400 км, от нижнего течения Днепра до восточной границы Таврической губернии. В руках Крымского отряда оказались Мелитополь, Бердянск, Геническ. Но малочисленные гарнизоны белых находились только на станциях, а фронт прикрывала лишь редкая цепочка бойцов. Фактически в этой армии-отряде был создан один полноценный добровольческий полк — 1-й Симферопольский, остальные полки находились в зачаточном состоянии. Положение дестабилизировалось конфликтом добровольцев и представителей Крымского правительства в Мелитополе, рабочими бунтами в Севастополе. Крымские «краевые» власти стремились полностью присоединить Северную Таврию к Крымской «государственности», а командование войск Деникина надеялось удержать Северную Таврию под своим протекторатом. Крымское правительство Соломона Крыма, пытаясь выжить, металось, ища опоры, одновременно ставя на французских интервентов, добровольцев, местные меньшеистско-эсеровские профсоюзы.

В начале февраля 1919 года Деникин требовал от французского командования в Крыму выдвинуть силы Антанты из Севастополя на Перекоп, заняв там оборонительные позиции против наступающих красных, перебросить к Перекопу Одесскую белую бригаду Тимановского. Но французское командование проигнорировало обращение Деникина, что не позволило снять белогвардейские гарнизоны в районе Перекопа для направления их на фронт, а также не отпустило белогвардейскую бригаду из Одессы.

Захватив 26 января 1919 года Екатеринослав и выбив из города войска Директории, красная 1-я Заднепровская дивизия Дыбенко (4 тысячи штыков, 50 пулеметов, 18 пушек) была развернута против белогвардейцев в Приазовье. Советское командование заключило военное соглашение с махновцами о совместной борьбе против белых, и Махно признал над собой оперативное командование Дыбенко. К 1 февраля 1919 года махновцы разгромили части белых и отбили родное село Гуляй-Поле. Однако еще неделю белые (части 2-го корпуса генерала Виноградова) пытались закрепиться в районе Гуляй-Поле — Пологи, ведя упорные бои против частей Махно.

14 февраля 1919 года махновцы подписали с командованием Красной Армии официальный договор о вхождении частей «батьки» Махно в 1-ю Заднепровскую дивизию. Махновцы получили от Дыбенко 8 тысяч винтовок, 20 пулеметов, 2 пушки, бронепоезд, что дало им возможность вооружить свою армию, которая впредь официально стала именоваться 3-й бригадой имени «батьки» Махно 1-й Заднепровской советской дивизии. За этой бригадой была сохранена внутренняя автономия, выборность командиров, черное знамя анархии. Махновцам была поставлена задача удерживать общий фронт в Северной Таврии протяженностью в 180 км, от Орехова до Волновахи. 15 февраля 1919 года махновцы переходят в решительное наступление и за десять последующих дней захватывают стратегические станции в Приазовье — Гришино, Орехов, Б. Токмак, Цаевоконстантиновку.

К двадцатым числам февраля 1919 года силы Добровольческой армии в районе Донбассе — Приазовье увеличились до 18 тысяч бойцов, частью за счет мобилизации местного населения, а украинское направление признается одним из приоритетных. Деникин приказывает частям Май-Маевского проводить активную оборону Донбасса, а после завершения сосредоточения основных сил перейти в наступление.

Опасность прорыва белых на фронте Юзовка — Луганск побудило советское командование, в свою очередь, активизировать группу Кожевникова (8 тысяч штыков и 2 тысячи сабель), которая 13 февраля 1919 года начала наступление, согласовав его с контрнаступлением бригады Махно. Однако белые успешно прикрывались с севера крупной водной преградой — рекой Северский Донец, а начавшийся ранний ледоход на этой реке сорвал маневр Красной Армии и привел к затяжным, позиционным боям.

В это время 13-я советская армия, куда входила и группа Кожевникова, занимала фронт в 350 км от станции Волноваха, через район Бахмут — Дебальцево на Луганск и далее до станицы Гундоровская. В феврале 1919 года Красная Армия, разбив белоказаков, заняла Средний Дон. Части 13-й армии в Донбассе также пытались развить наступление, но были остановлены у Юзовки, Дебальцево, Горловки силами 3-й дивизии Май-Маевского.

В начале марта 1919 года началось наступление 1-й Заднепровской советской дивизии в Приазовье. Оборона белых у села Пришиб, севернее Мелитополя, была прорвана благодаря крестьянскому восстанию в Северной Таврии. Восставшие захватили село Чаплинка (10 тысяч жителей), совершили набеги на белогвардейские части у Перекопа и Аскании-Новой. Части Дыбенко, ударив от Каховки, стремились отрезать белых от Перекопа. Этот маневр привел к спешной эвакуации Мелитополя, к распылению и без того мизерных сил белых: отдельные их части отошли к Бердянску, на восток, на соединение с Май-Маевским, большинство же отступило на юг — к Геническу и Перекопу (группа генерала Шиллинга). Захватив Мелитополь, дивизия Дыбенко устремилась к Перекопу.

27 марта Крымское правительство приняло решение создать командование обороны края во главе с инженером С. Чаевым и начало спешно укреплять Перекоп и Чонгар. Но генерал Деникин не достаточно активно поддержал план обороны Крыма. Он был недоволен самоуправством Крымского краевого правительства, особенно созданием «краевых» частей, пригрозив крымским «сепаратистам» выводом своих полков из Крыма.

В марте 1919 года союзники Антанты вывели свои войска из Херсона и Николаева, открыв левый фланг общей «антисоветской» обороны Юга. Тогда многим казалось, что белое дело уже проиграно. 15 марта части Махно, развивая наступление в Северной Таврии, врываются в Бердянск, а через четыре дня махновцы прорвались к Мариуполю, взяв этот крупный город в осаду. И хотя город обороняло 3 тысячи белогвардейцев, 500 чехословацких и французских солдат и пушки французской морской эскадры, 29 марта Мариуполь пал. Махно захватил огромные трофеи и приказал своим частям развивать наступление на Таганрог.

26 марта советская дивизия Дыбенко вышла к Чонгару и с ходу овладела Чонгарской переправой на пути в Крым (потеряв лишь 30 бойцов). В тот же день главком союзных войск Антанты генерал д'Эспре, посетив Крым, заявил, что Севастополь сдан не будет и что крымской власти нужно продержаться только недели две, в течение которых на оборону Крыма подойдут главные силы Антанты. Но это были только пустые обещания… Пробиться в Крым через Чонгар части Дыбенко так и не смогли. С начала апреля 1919 года Дыбенко сконцентрировал свои силы на штурме укреплений Перекопа. Но Перекоп обороняло 2 тысячи белогвардейцев при 25 орудиях генерала Лермонтова, около 1 тысячи греческих и французских солдат, и лобовой штурм привел только к большим потерям в частях красных…

Махно посоветовал Дыбенко ударить в тыл перекопской обороны, через озеро Сиваш, выйдя на Литовский полуостров. 7 апреля части Дыбенко перешли вброд Сиваш, неожиданно выйдя в тыл Перекопским укреплениям. Неделя ожесточенных боев за Перекоп закончилась победой дивизии Дыбенко. Белые, отступив от Перекопа, закрепились на Юшуньском плацдарме, где озера образовали узкое дефиле. Командующий союзными силами полковник Труссон заявил, что поддержит войсками Антанты оборону, если будет удержана Юшуньская линия. Но не укрепленная линия обороны белых была прорвана. И, хотя подошедший к позициям резервный отряд полковника Слащова отбросил красных на 10 км от Юшуни, красные, воспользовавшись переброской белогвардейских частей к Юшуни, прошли Чонгарским мостом и Арабатской стрелкой в глубь Крыма, создавая угрозу полного окружения белых. Группа генерала Шиллинга, выходя из окружения, бросив бронепоезд, орудия, оставила оборону у Чонгара. У белых не оказалось даже взрывчатки, чтобы уничтожить стратегический Чонгарский мост, по которому двинулись красные части. Части белогвардейцев вынуждены были отойти на Джанкой — Феодосию, открыв путь Дыбенко на Симферополь.

11 апреля Заднепровская дивизия Дыбенко была уже в Симферополе и Евпатории, а Крымское краевое правительство спешно перебралось в Севастополь, под охрану штыков войск Антанты. Немецкая добровольческая егерская бригада (800 бойцов) и батальон греческих войск сдались на милость победителей. 13 апреля красные овладели Бахчисараем и Ялтой, подойдя к предместьям Севастополя, а через три дня заняли Малахов курган, доминировавший над Севастополем. Далее красные опасались продвигаться, ввиду многочисленности французских и греческих войск в Севастополе. 15 апреля Крымское краевое правительство на корабле «Надежда» покинуло крымскую землю. На следующий день началось восстание матросов на французских кораблях, которое привело к тому, что 21 апреля французское командование было вынуждено объявить о скорой эвакуации из Севастополя. 29 апреля части Дыбенко вошли в Севастополь, закончив этим захват большей части Крыма.

5 мая 1919 года Дыбенко провозгласил переформирование своей Заднепровской дивизии 3-й Украинской советской армии в отдельную Крымскую советскую армию, а себя — командармом. Однако эта армия была малочисленна — в двух ее дивизиях насчитывалось только около 9 тысяч штыков, 1 тысячи сабель, 25 орудий. Этой армии не удалось даже захватить весь Крымский полуостров. Хотя 22 апреля части Дыбенко овладели Феодосией, но далее на восток они не смогли пробиться. Отойдя от неудач под Перекопом, белогвардейцы смогли удержать за собой Керченский полуостров, создав фронт на Ак-Манайском перешейке (20 километров суши), разделявшем Азовское и Черное моря. Этот фронт обороняли силы Крымско-Азовской армии, преобразованной в 3-й корпус Добровольческой армии генерала Шиллинга (3 тысячи штыков, 300 сабель). Успеху обороны на Ак-Манайских позициях способствовала артиллерия кораблей Деникина и кораблей Антанты, которая с моря постоянно обстреливала наступавшие части Крымской советской армии.

В марте 1919 года продолжались ожесточенные бои за Донбасс. 1 марта возобновились бои за станцию Дебальцево, закончившиеся только 18 марта захватом этого шахтерского городка красными. Решительное и окончательное наступление в Донбассе силами 13-й и 8-й армий красных, по плану, должно было начаться 29 марта 1919 года. Но белый корпус Покровского 27 марта, опередив это наступление, ударил по частям 8-й армии и принудил красных отступать на Луганск. В то же время, благодаря прорыву махновцев и захвату ими станции Волноваха, 13-я армия несколько продвинулась к Юзовке.

Против Добровольческой армии Май-Маевского (выросшей до 6 тысяч штыков и 14 тысяч сабель) и корпуса Покровского (12 тысяч штыков и 7,5 тысячи сабель) в марте 1919 года сражались 13-я и 8-я советские армии Южного фронта и отдельная бригада Махно (вместе до 36 тысяч штыков, 8 тысяч сабель). В середине марта 1919 года Деникин утвердил директиву, по которой в Донбасс перебрасывались дополнительные войска с Северного Кавказа для нанесения западным флангом Добровольческой армии главного удара в районе Дебальцево — Луганск.

Командование советского Украинского фронта не было склонно особенно помогать Южному фронту, несмотря на все грозные приказы верховного командования и московского партийного руководства. 27 марта был издан приказ главкома — в кратчайший срок овладеть Донбассом. Однако антибольшевистское казацкое восстание в районе Вешенская — Казанская и самоуправство Дыбенко сорвали эти планы. Части Дыбенко вместо того, чтобы исполнить приказ и наступать на Ростов, сосредоточились на штурме Перекопа.

С 30 марта началась операция белых войск по овладению Луганском. 4–5 апреля 1-я Кавказская кавалерийская дивизия Шкуро (2 тысячи сабель) разбила части 13-й армии у Юзовки. 9-я дивизия 13-й армии красных бежала с позиции, открыв фланг бригады махновцев. Но несмотря на это поражение, 13 апреля началось запланированное ранее второе красное наступление на Донбасс. Однако противник, имея мобильный мощный резерв в виде конной дивизии корпуса Шкуро, задержал продвижение 13-й и 8-й армий и повернул наступающих обратно, прорвав красный фронт конницей. Конница Шкуро, просочившись в тыл бригады Махно, захватила 14 апреля — Волноваху, а 16 апреля — Мариуполь, заставив махновцев отступить на 25 км по всему фронту.

Война между красными и белыми разгорелась и на Черном и Азовском морях. К январю 1919 года белый флот только стал создаваться и состоял из одной подводной лодки и буксира. Но к появлению красных в приморских областях белый флот уже был мощной силой. В апреле 1919 года белый флот провел десантные операции по занятию Мариуполя и Бердянска (отрядом капитана Собецкого), а также совершил неудачный десант в Геническ (отряд старшего лейтенанта Медведева).

Но Шкуро не строил планов длительной борьбы против Махно. Конные казачьи лавы после взятия Мариуполя молниеносно передислоцировались на Северный Донбасс. 21 апреля части Шкуро прорвали позиции красных и вплотную подошли к Луганску, который был превращен в осажденную крепость (город обороняла 8-я армия Хвесина). 26 апреля в Луганск ворвался отряд казаков, но вскоре красные сумели выбить противника из города, отбросив белых на 30 километров. Второе красное наступление на Донбасс закончилось поспешным бегством 8-й армии, 4 мая 1919 года сдавшей пролетарский центр — Луганск. Успех белогвардейцев стал следствием разобщенности действий Южного и Украинского советских фронтов. 21–22 апреля Ленин требовал от главкома Вацетиса и комфронта Антонова-Овсеенко обеспечения реализации главной задачи Украинского фронта — помочь Донбассу, «…дать солидное подкрепление на участок Донбасс — Мариуполь», но командование проигнорировало требование вождя революции. Ленин, впав в ярость, обещал отдать Антонова-Овсеенко под партийный суд, объявил ему суровый выговор за неспособность оказать помощь в битве за Донбасс.

Советское командование, решив, что бригады Махно как боевой единицы уже Не существует, приказало отвести части Махно на запад, к Гуляй-Полю, для переформирования. Но махновцы не смирились с временным поражением и уже 17 апреля разбили белых у станции Розовка. Махно (10 полков и 2 конные группы в 10 тысяч бойцов при 12 пушках) начал контрнаступление на фронте в 100 км, от Азовского моря до станции Кутейниково. И уже 27 апреля, когда конница Шкуро вступала в Луганск, Махно возвратил себе Мариуполь, станцию Волноваха, подойдя к Таганрогу на 40 километров.

Окрыленное успехами частей Махно, советское командование решило провести третье наступление на Донбасс, начав его 14 мая 1919 года, в неудачный момент начала глобального антибольшевистского восстания в Украине. В первые дни советское наступление проходило успешно: 8-я армия красных вернула Луганск, 13-я армия продвинулась в центр Донбасса, бригада Махно захватила станцию Кутейниково. Но это движение происходило уже на пределе возможных сил. Части Украинского фронта (кроме махновцев) не поддержали наступление Южного фронта из-за мятежа Григорьева. Конница белогвардейцев, легко маневрируя, создавала численное преимущество на определенных участках фронта, круша советскую оборону.

19 мая белые развернули контрманевр кавдивизии генерала Шкуро, разгромившей 9-ю дивизию 13-й армии красных в Донбассе. Благодаря этому разгрому Шкуро удалось врезаться в тыл махновской бригады, в первый же день углубившись на 50 км с шириной прорыва до 70 километров. Кроме конницы, в боях против Махно участвовали и танки. Отбив ослабевшую бригаду махновцев от станции Гришино (захвачена белыми 22 мая), белогвардейцы повторили свой апрельский маневр — оставили против Махно заслон, а главные силы наступления — лаву конницы Шкуро — обрушили на 13-ю армию, которая еще удерживала фронт в Донбассе (ст. Дружковская — ст. Никитовка). В боях 25–31 мая 1919 года советская 13-я армия была полностью разбита и на 40 дней выведена из строя. Уже 26 мая командарм 13-й армии донес в Центр о том, что бегство армии остановить невозможно. Солдаты митингуют, арестовывают своих командиров, бегут с позиций целыми батальонами.

Троцкий, приехав на фронт спасать положение, начал устрашающие расстрелы красных бойцов-»паникеров». Но расстрелы не помогали… Троцкий и главком требовали от Антонова-Овсеенко перебросить в Донбасс резервы, но их уже не существовало. 9-я дивизия 13-й армии под лозунгом «Бей жидов и коммунистов!» покинула фронт и разгромила городок Бахмут. 1-й белогвардейский корпус генерала Кутепова ворвался в Бахмут, развивая наступление на Изюм. Внутреннее разложение 13-й армии дополнялось угрозой с флангов, где спешно отступали 9-я и 14-я армии. Части 13-й армии, обойденные с левого и правого флангов, откатились далеко на север, сдав Донбасс. За месяц, который минул после прорыва Шкуро, 13-я армия отступила на 250 км, остановившись уже в России.

Украинский фронт во второй половине мая 1919 года (около 55 тысяч штыков и сабель) был поражен дезорганизацией, антибольшевистскими восстаниями и неподчинением. Уже 20 мая 1919 года Троцкий решает ликвидировать этот фронт, упразднив все старое фронтовое командование, подчинив 2-ю армию Украинского фронта и Крымскую армию Южному фронту, а 1-ю армию Украинского фронта Западному фронту. Войска, действующие против Григорьева, выделив в особую группу во главе с бывшим командующим Антоновым-Овсеенко. Но окончательная реорганизация Украинского фронта произошла только после приказа Троцкого от 4 июня, по которому 1-я и 3-я Украинские армии превращались в 12-ю армию, 2-я Украинская армия в 14-ю армию. Реорганизация Украинского фронта привела к чистке «ненадежных командиров партизан-украинцев». При загадочных обстоятельствах гибнут вожди красных партизан Боженко, Черняк, Щорс, от должностей отстраняются Антонов-Овсеенко, Скачко (командующий 2-й Украинской армией), Худяков (командующий 3-й Украинской армией), С. Мацилецкий (командующий 1-й Украинской армией), Щаденко (член РВС Украинского фронта) и др.

Махновцы были вынуждены отойти на оборонительную линию Мангуш — Янисоль. С севера на махновцев наступали полки 3-го Кубанского конного корпуса Шкуро, с юга — части 2-й дивизии добровольцев генерала Виноградова. У Махно было еще до 13 тысяч повстанцев, но половина из них была не вооружена, 4 июня махновцы пытаются наступать на Гришино, но уже на следующий день разбитая махновская бригада сдает Волноваху и Мариуполь. 7 июня белая конница оказалась уже у Гуляй-Поля — у сердца махновской вольницы. К этому времени в частях Махно нарастает дезорганизация, вызванная приказами Троцкого об объявлении Н. Махно вне закона, о расформировании Украинского фронта, о переходе махновских частей в состав 14-й армии Южного фронта.

6 июня Махно был объявлен вне закона за «мятеж, предательство и открытие фронта белым». Начальник махновского штаба и ряд командиров бригады были арестованы и вскоре расстреляны чекистами. Махно самостоятельно ушел с поста комбрига, оставив бригаду воевать против белых. 7–9 июня он еще руководит обороной Гуляй-Поля, в ходе которой гибнут лучшие махновские части. Но к 10 июня махновская бригада распадается, а сам Махно с 300 всадниками скрывается «в неизвестном направлении». Его атаманы Щусь, Шуба, Платонов, Правда ушли к Павлограду, а группа Куриленко-Белаша осталась на фронте оборонять Бердянск и Токмак. Командарм Ворошилов в телеграмме Троцкому ехидно сообщал: «Махно разбит Шкуро вдребезги. Отдельные махнята вопят о защите и покровительстве советской власти».

8 июня командующий 14-й советской армией (занимала фронт в 640 км от Херсона до станции Ракитное и состояла из 43 тысяч штыков, 2 тысяч сабель, 117 орудий) Ворошилов подписывает приказ об общем контрнаступлении на Бердянск, Пологи, Гуляй-Поле. Ворошилов решился принять остатки шести махновских полков (до 7 тысяч бойцов, при 90 пулеметах, 9 пушках) в свою армию. 15 июня красные неожиданным ударом выбили белых из Гуляй-Поля, но удержать его смогли только несколько дней. При большом количестве войск 14-я армия оказалась неуправляемой, небоеспособной, охваченной пораженческими настроениями. Силы белых на этом участке исчислялись только в 15 тысяч штыков, 10 тысяч сабель, 67 орудий, и несмотря на это, белые успешно наступали.

Против махновцев белогвардейцы вновь повернули часть корпуса Шкуро, ударившего на Бердянск и Гуляй-Поле. В то же время от Гришина наступали части 1-го корпуса Кутепова (3 тысячи штыков и сабель, танки). 5-я пехотная дивизия белых — отряд генерала Виноградова (2 тысячи штыков) устремилась к Мелитополю и Геническу, надеясь отсечь Крымскую советскую армию Дыбенко от материка. И хотя 22 июня морской десант белых у Геническа не смог выполнить эту задачу, через несколько дней части генералов Виноградова и Шкуро прорвали красную оборону у Мелитополя и устремились к Чонгару и Перекопу. 28 июня отряд Виноградова занял Мелитополь, но к этому времени Крымская армия уже успела выйти из Крыма и закрепиться в районе Перекоп — Херсон. Наступление белых через Северную Таврию к Херсону было на несколько дней остановлено крестьянским отрядом анархиста Зубкова (400 бойцов). Только к 5 июля конница белых вышла к устью Днепра.

Уже 12 июня белогвардейская конница стала угрожать Екатеринославу, который был объявлен Троцким «крепостным районом», и удерживалась дивизией Федько. К 20 июля белые захватили станции Синельниково и Лозовая, Павлоград и Новомосковск, а через 10 дней пал и «город-крепость» Екатеринослав. Причем город был захвачен всего несколькими сотнями казаков, которые обошли оборону противника и, захватив мост через Днепр, ворвались в город. Всеобщая паника и бегство из Екатеринослава советских частей привели к пленению нескольких тысяч красногвардейцев. Но из-за малочисленности белогвардейцев удержать город можно было только постоянно наступая, не давая врагу закрепиться на позициях и перейти в контрнаступление. Белогвардейцы прорвались на 50 км западнее Екатеринослава, на Правобережье (до ст. Верховцево), а далее еще на 100 км в глубь украинских степей к Знаменке и Кременчугу,

17 мая 1919 года произошли новые десантные операции белого флота, когда десантный отряд капитана Собецкого помог наземным частям белых выбить махновцев из Мариуполя, а 6 июня — из Бердянска.

В момент наступления белогвардейцев в Донбассе и Приазовье в Крыму также началось наступление. 18 июня 1919 года у Коктебеля с транспорта «Кагул» был высажен десант генерала Слащова (отряд из 160 человек при 10 пулеметах полковника Королькова), который отрезал Феодосию и ударил в тыл фронтовых позиций красных. Белый десант у Геническа 22 июня 1919 года (отряд генерала Залесского в 500 бойцов) был полностью разбит, и около ста белогвардейцев оказались в плену или были убиты.

3-й корпус белых генерала Шиллинга (который вырос до 6 тысяч штыков и сабель) одновременно с отрядом Слащова прорвал оборону армии Дыбенко. 24 июня 1919 года белые с легкостью захватили покинутый войсками Дыбенко Симферополь. Крымская советская армия, оказавшись под угрозой полного окружения, стала панически отступать и к 26 июня уже была на Перекопе. В начале июля, преследуя армию Дыбенко, 3-й корпус вышел из Крыма и, при поддержке артиллерии кораблей Антанты, начал наступление на Херсон и Александровск.

Белое командование сформировало ударную группу генерала Юзефовича (в 6 тысяч штыков и сабель, из отдельных полков 2-го пехотного и 5-го кавалерийского корпусов), который после захвата белыми Павлограда повел наступление на север, вдоль Днепра, в направлении Полтава — Киев.

Прорывы белых в районе от Днепра до Харькова произошли благодаря использованию больших масс профессиональной кавалерии. Если в первой половине 1918 года, во времена «эшелонной» войны, кавалерия играла вспомогательную роль, то начиная с весны 1919 года кавалерия стала ударной силой большинства успешных наступательных кампаний, глубоких рейдов по тылам противника. Троцкий, рассматривая ошеломляющий успех белых на Юге, отметил: «Перевес конницы в первую эпоху борьбы сослужил в руках Деникина большую службу и дал возможность нанести нам ряд тяжелых ударов… В нашей полевой маневренной войне кавалерия играла огромную, в некоторых случаях решающую роль. Кавалерия не может быть импровизирована в короткий срок, она требует тренированных лошадей и соответствующего командного материала».

План общего контрнаступления советских войск Южного фронта был предложен главкомом Вацетисом 22 июня 1919 года. Операция имела целью разгром деникинских войск в Донской области и в Украине и лишение их возможности отступить на Северный Кавказ. Главный удар предполагалось нанести силами 14, 13 и 8-й армий, через Донбасс, в общем направлении на Новочеркасск. Однако 13-я армия была сильно ослаблена, а войска 14-й армии, растянутые на семисоткилометровом фронте, вели тяжелые оборонительные бои в Украине, и сосредоточить их быстро в кулак не представлялось возможным. Переброску же частей с левого крыла вдоль фронта осуществить было невозможно. План Вацетиса так и не был реализован.

Неудачи Красной Армии в Украине привели к смене главкома всех советских сил — новым главкомом становится бывший полковник царской армии С. Каменев. Он скоропалительно разработал план контрнаступления 14-й и 12-й советских армий с целью отбросить противника от Харькова, Павлограда, Екатеринослава. Для контрнаступления было создано две ударные группы (Полтавская и Сумская) общей численностью до 46 тысяч бойцов. Но попытка общего контрнаступления в Украине 3–4 июля 1919 года закончилась полным провалом первой операции Каменева. Хотя красным 15 июля 1919 года и удалось вернуть себе на незначительное время Екатеринослав, белые переломили несколько волн наступления, после чего началось контрнаступление армии Деникина. С середины июня создалась непосредственная угроза Харькову из-за нестабильности красного фронта у Волчанска — Валуек. Троцкий приказал превратить Харьков в «неприступную пролетарскую крепость», но местные рабочие отказались ее защищать, выступив против режима большевиков. 25 июня Харьков и Харьковский укрепрайон были захвачены силами 1-го белого корпуса.

3 июля, в момент триумфа Добровольческой армии, Деникин издает знаменитую «Московскую директиву» — приказ о начале общего похода на Москву. Исходя из этого приказа, Добровольческая армия главный свой удар наносит в направлении Харьков — Курск — Орел — Москва. Захват Украины не рассматривался Деникиным как первоочередная задача. Обеспечивая свой фланг с запада, белогвардейцы должны были лишь выдвинуться на линию Днепра и Десны, заняв Киев и переправы через Днепр, блокировать Одесский порт. Деникин специально оговаривал вопрос «ограничения нашего распространения берегами Днепра и Десны». Захват Херсона и Николаева входил только в дальнейшие, внеочередные планы Добровольческой армии. Если в начале мая 1919 года части Добровольческой армии в Донбассе не превышали 10 тысячи бойцов, то через месяц белая армия в Украине выросла до 26 тысяч, а еще через месяц — до 40 тысяч бойцов. Советские части в Украине, которые были выдвинуты против Деникина, в июне 1919 года насчитывали до 80–83 тысяч штыков и сабель.

Красные стратеги также рассчитывали использовать Днепр как мощный заслон, думая «стабилизировать» свой фронт на Правобережье, от устья Днепра до Александровска (где имели небольшой плацдарм на левом берегу Днепра).

1-й Добровольческий корпус Кутепова (16 тысяч штыков, 1 тысяча сабель) выдвинулся из Харькова на Курск с целью выхода к Москве. Командующему Добровольческой армии генералу Май-Маевскому было приказано Деникиным обеспечивать наступление на Москву, не увлекаясь украинским направлением. Но на Екатеринославском участке конный корпус Шкуро, не обращая внимания на нежелательность наступления на запад, начал стремительно наступать в глубь территории Украины. Это наступление привело к развитию грандиозной и непредсказуемой операции (экспедиции) на Правобережье Украины вместо сосредоточения всех сил на направлении главного удара. Это сыграло роковую роль для белогвардейцев, порождая вместо одного врага — красных, еще двоих — петлюровцев и махновцев (которые к этому времени сконцентрировались только на борьбе против Красной Армии). Но кроме этих вооруженных сил общей численностью около 100 тысяч бойцов, против белогвардейцев было настроено большинство крестьянского населения Правобережья Украины.

Генерал Деникин позже писал: «Стратегия не допускает разброски сил и требует соразмерной им величины фронта. Мы же расходились на сотни верст временами преднамеренно, временами вынужденно. Генерал Шкуро взял Екатеринослав, что не было предусмотрено; мы были слишком слабы, чтобы надежно оборонять Екатеринославский район, и могли выполнить эту задачу только наступлением, только удачной атакой и преследованием, которое завлекло наши части на двести с лишним верст к Знаменке. Можно было или бросить этот район на расправу большевикам, или, наоборот, попытаться покончить со слабыми правобережными частями 12-й и 14-й армий большевиков и, таким образом захватив нижнее течение Днепра, надежно обеспечить фланг Добровольческой армии, идущей на Киев и Курск… Мы занимали огромные пространства, потому что, только следуя на плечах противника, не давая ему опомниться, устроиться, мы имели шансы сломить сопротивление превосходящих нас численно сил его… В подъеме, вызванном победами, в маневре и в инерции поступательного движения была наша сила».

Через 10 дней после московской директивы Деникин был вынужден отдать новый приказ: удерживать станцию Знаменка и, овладев Херсоном, Николаевом и Одессой, закрепиться на линии Знаменка — Вознесенск — Раздельная, продвинувшись в глубь Украины.

29 Июля 1919 года, после десятидневных осадных боев, белыми была захвачена Полтава, после чего фронт временно стабилизировался по линии Полтава — Екатеринослав — Никополь — Херсон.

Но вскоре главный удар на «украинском театре», от Полтавы на Киев, нанесла ударная добровольческая группа генерала Юзефовича (7 тысяч бойцов), а вспомогательный удар — части 3-го корпуса (позже преобразованные в войска Новороссийской области) генерала Шиллинга, движущиеся на Херсон (7 тысяч бойцов). 12 августа белые развернули операцию на Правобережье, захватив Апостолово, Пятихатки, Долинскую и ударив в тыл Херсонской группировки противника. 13 августа был занят Херсон (больше месяца находившийся на осадном положении). Падение Днепровского фронта красных привело к катастрофе всей обороны в Украине. С этого момента крупные, но не дееспособные советские части уже только отступали под ударами малочисленного противника. Через несколько дней 3-й корпус белых овладел Николаевом и развернул наступление на Одессу — Вознесенск. В этих условиях Южная группа 12-й армии Якира (45, 47, 58-я дивизии) только до 20 августа смогла удерживать позиции по реке Южный Буг, а далее — от Вознесенска до Помошной, до района, контролируемого махновцами.

Несмотря на поражения, советский Южный фронт получил от большевистских лидеров стратегическую задачу продолжать сдерживать наступление противника и овладеть городом Харьковом. На левый фланг 14-й армии, на 13-ю армию и правый фланг 8-й армии предполагалось возложить пассивную оборону. Главное командование дало указание Южному фронту о необходимости спешной подготовки операции на Воронежском направлении, которую следовало начать в первых числах августа 1919 года. 4 августа было утверждено предложение командования Южного фронта о нанесении вспомогательного флангового удара в направлении на Купянск группой войск из 13-й и 8-й армий под командованием помощника командующего фронтом В. Селивачева. При этом Главное командование довело состав ударной группы до шести стрелковых дивизий.

15 августа последовала директива командования Южного фронта о наступлении с целью уничтожения двух группировок врага. Группа Селивачева численно превосходила противника в два раза — более 50 тысяч штыков, 5 тысяч сабель, 268 орудий. Ее наступлению должны были содействовать войска 14-й советской армии, которые удерживали фронт Сумы — Миргород — Днепр. Группе Селивачева противостояли части Добровольческой армии (20 тысяч штыков и 9 тысяч сабель, 69 орудий). Но о готовившемся наступлении красных стало загодя известно белогвардейскому командованию, решившему опередить наступление противника.

10 августа 4-й конный корпус генерала Мамонтова прорвал фронт южнее Тамбова и вскоре вышел в тыл группы Селивачева в район Воронежа, а 12 августа перешел в наступление 1-й корпус Добровольческой армии, потрепавший фланги 13-й и 14-й армий, отбросив их к Курску. Но воронежская группировка красных даже в таких губительных условиях начала заведомо проигранное наступление, ударив на Купянск, Волчанок, Харьков.

Наступающие красные сумели прорвать фронт и, продвинувшись на 150 км, 25 августа подошли к Харькову. Но это была ловушка. Уже 26 августа белые, сосредоточив свои части (1-го корпуса Кутепова и 3-го кавкорпуса Шкуро) на флангах группы Селивачева, нанесли сокрушительные удары и, прорвав фронт, заставили красных начать отступление по всему фронту от Сум до Валуек. К 10 сентября белогвардейцы сумели полностью разгромить группу Селивачева, вытеснив ее с территории Украины.

Контрнаступление советских войск вынудило деникинцев приостановить свое наступление в Украине и временно перейти к обороне. Произведя перегруппировку сил, противник сосредоточил против группы Селивачева крупные кавалерийские части и ударами по флангам оттеснил ее на север, в исходное положение. Августовское контрнаступление Красной Армии не увенчалось успехом, хотя врагу и были нанесены значительные потери.

Оттеснив войска группы Селивачева, деникинское командование 12 сентября 1919 года отдало приказ о переходе в общее наступление по всему фронту от Волги до румынской границы. Главный удар деникинцы наносили силами Добровольческой армии в полосе, наиболее ослабленной предыдущими боями 13-й армии. Противнику удалось прорвать фронт 13-й армии и 20 сентября захватить Курск.

В то же время красные отступили и на фронте западнее Харькова. 5-я кавдивизия белогвардейцев, прорвав фронт, заняла Конотоп и Бахмач, прервав железнодорожную связь Киев—Москва, после чего красные, перейдя к пассивной обороне, ушли за Десну. И хотя во второй половине сентября 1919 года красные сумели на несколько дней отбить Бахмач, они вскоре снова оказались за Десной. В начале октября 1919 года одной из последних побед белогвардейцев в Украине стал успех на Десне, когда белыми был захвачен Чернигов. Красные были выбиты с Правобережья Украины, за исключением совсем небольшого участка западнее Киева, в глухом Полесье, в районе Коростень — Овруч, который удерживала 44-я дивизия, а также с Левобережной Украины, за исключением узкой полосы Черниговского Полесья.

20–22 августа 1919 года деникинцы (4-я дивизия генерала Слащова) прорвали деморализованный фронт красных у Помошной, Новой Одессы, Николаева и устремились на Одессу и Бирзулу, надеясь окружить 47-ю и 58-ю советские дивизии. 23 августа 1919 года в Одессе вспыхнуло белогвардейское восстание полковника Саблина. Примерно 150 восставших сумели захватить батареи, штаб округа, посеять в городе панику и хаос. В это же время на Сухом Лимане, под Одессой, высадился белогвардейский десант (с крейсера «Кагул», миноносца «Живой», транспорта «Маргарита» и др. судов) полковника Туган-Барановского (Крымский конный полк и пехотные части генерала Шиллинга, всего 74 офицера, 841 солдат, из которых 200 на лошадях). Белый десант, разоружая не оказывающие сопротивления красноармейские части, захватил без боя Одессу. Одесса пала несмотря на то, что в городе был 6-тысячный гарнизон и несколько тысяч вооруженных коммунистов. Комдив Якир и часть большевистского руководства бежали из города при первых же выстрелах, даже не успев объявить об эвакуации. Десантную операцию в Одессе поддерживал огнем своих орудий английский крейсер «Карадог».

С 26 августа из района Одессы в направлении на Бирзулу и Умань отступила Южная группа советских войск (45, 47, 58-я дивизии). На плечах отступающих белые захватывают огромный район от Черного моря и Днестра вплоть до Киева.

Еще 24 августа белые, взяв Корсунь, усилили натиск от Белой Церкви и Василькова на Киев. 2-й корпус белогвардейцев, двигаясь по обоим берегам Днепра, опрокинул заслон 14-й армии на пути к Киеву. 1 сентября 1919 года группа генерала Бредова вошла в Киев, который к этому времени уже находился в руках армии Петлюры. Взятие Киева — «матери городов русских» — имело огромное политическое значение для движения. Деникинская пропаганда уверяла, что захват «первой столицы» предшествует захвату второй столицы — Москвы. После захвата Киева белогвардейцами киевская группировка генерала Драгомирова (войска Киевской области: 5, 7, 9-я дивизии Добровольческой армии), державшая фронт по реке Ирпень и у Фастова, насчитывала всего 8 тысяч штыков и сабель.

Во второй половине сентября 1919 года коростенская группировка красных заметно активизировалась, после соединения ее с вышедшей из окружения у Житомира Южной группой Якира. 14 октября красные (правый фланг 12-й армии, освобожденный от угрозы прорыва поляков вследствие перемирия и из-за угрозы ударов петлюровцев, вследствие тайных переговоров), внезапным наскоком разгромив заслоны на реке Ирпень, выбили белые части из Киева. Основные части генерала Бредова отступили на левый берег Днепра, хотя в районе Киёв — Печерск продолжались бои. После двух дней уличных боев белые сумели вернуть себе Киев, но на левом участке фронта белогвардейцев сохранялась опасная нестабильность. Войска Киевской области с большим трудом справлялись с обороной Киева, удерживая фронт от Чернигова до Фастова не только против красных, но и против петлюровцев. Ожидавшееся в Киеве пополнение (на 7–8 тыс. бойцов), за счет вступления в армию Деникина местных офицеров, студентов и гимназистов, в действительности принесло только полторы тысячи добровольцев.

Тотальное отступление белых

В середине октября 1919 года произошла битва под Орлом, которая положила конец пятимесячным успехам белогвардейцев. Крах общего наступления армии Деникина на Москву привел не только К тотальному отступлению белых, но и к перелому во всей Гражданской войне. Контрнаступление Южного фронта к 7 ноября 1919 года привело к развалу центрального участка (Курск — Воронеж) белогвардейского фронта.

На левом «украинском» участке белогвардейского фронта в конце октября началось наступление 12-й советской армии на Черниговщине, которая продвинулась по левому берегу Днепра вплоть до Киева. Белые, сдав Чернигов и Бахмач (18 ноября), отошли на линию Конотоп — Глухов, что создало угрозу левому правобережному флангу Добровольческой армии. Связь между Добровольческой армией и войсками Киевской области была прорвана, и красные части хлынули на Левобережье.

2 ноября 1919 года Сталин и Серебряков направили в ЦК заявление, в котором указывалось на ненормальные отношения, сложившиеся между Ставкой и командованием Южного фронта, что выражалось в полном равнодушии Главного командования к нуждам Южного фронта. В заявлении говорилось о необходимости либо сменить весь состав Реввоенсовета Южного фронта, либо сменить Ставку Главного командования. 13 ноября Сталин обратился с телеграммой в Политбюро с ультимативным требованием отмены прежнего плана борьбы с Деникиным и изменения состава Ставки. 14 ноября Политбюро ЦК обсудило заявления Сталина и Серебрякова и вынесло постановление о необходимости взятия Курска и направления главного удара на Харьков и Донбасс. 17 ноября Главное командование в директиве Южному фронту сообщило о передаче ему 45-й и 52-й стрелковых дивизий, указав, что главной задачей Южного фронта остается разбить Добровольческую армию и овладеть Донбассом. Когда сопротивление деникинцев в районе Орла и к югу от него было сломлено, войскам 13-й и 14-й армий была поставлена задача развить решительное наступление на Курск.

19 ноября 1919 года началось общее наступление Красной Армии Южного фронта. Главный удар наступавшие (силами 14-й, 13-й, 1-й Конной армий) наносили в направлении Курск — Харьков — Дебальцево — Мариуполь, с целью расчленить фронт белых, разъединив их армии. Наступление на Харьков велось силами 14-й и 13-й советских армий (41 тысяча штыков и сабель, около 120 Орудий) и 1-й Конной армии (7 тысяч сабель, 1 тысяча штыков, 84 орудия). 25 ноября 41-я дивизия красных после боя с 5-м конным корпусом белых захватила город Сумы.

1-я Конная армия Буденного прорвала белогвардейский фронт восточнее Харькова и быстро продвигалась в направлении на Валуйки, отвлекая на себя удар сильной белогвардейской группы генерала Мамонтова (7 тысяч сабель и штыков, 58 орудий). 8 декабря Мамонтов нанес удар 13-й армии, сбив порыв ее наступления, а затем принялся за 1-ю Конную… Но в боях у Нового Оскола конная группа Мамонтова была разбита.

В ноябре 1919 года командование добровольцев еще надеялось остановить неминуемое наступление красных. Генерал Врангель предлагал сосредоточить в районе Харькова крупные силы конницы, создав белую конную армию под своим началом, и нанести ее силами сокрушительный удар по наступающим. Но Деникин отказался от реализации этого плана.

Вместо корпусов Шкуро и Мамонтова была создана Ударная конная группа генерала Улагая. Врангель добивался объединения под своим командованием Добровольческой армии с войсками Киевской и Новороссийской областей, предлагал в случае прорыва красных к Азовскому морю Западной группе войск Добровольческой армии отступать на Крым, но Деникин не захотел объединения под началом Врангеля значительных Сил, требовал отступления только на Дон. Врангелю было предписано фланговым маршем в 300 км вдоль линии фронта увести армию на Ростов. В декабре 1919 года Врангель пытался добиться свержения генерала Деникина как главного виновника поражений, но уйти с поста пришлось самому Врангелю. Подобные настроения в армии подрывали остатки дисциплины и возможность сопротивления.

12-я советская армия, наступая вдоль Днепра, соединилась с многочисленными отрядами крестьянских повстанцев. 10 декабря украинские повстанцы (анархистского направления) вытеснили белых из Полтавы, а через несколько дней ударом со стороны Нежина в Полтаву прорвалась и Красная Армия.

16 декабря войска Киевской области вынуждены были оставить левый берег Днепра и Киев. На крайнем левом фланге белогвардейский фронт был сбит ударом красных от Житомира на Винницу. В это время генерал Шиллинг объединил командование войсками Киевской и Новороссийской областей (около 20 тысяч бойцов). Главной задачей группы Шиллинга была оборона Причерноморья (Одессы, Николаева, Херсона) и Крыма. Пользуясь тем, что Красная Армия на Правобережье Украины (12-я армия) не проявляла заметной активности, Шиллинг до 10 января 1920 года удерживал линию Винница — Елизаветград — Геническ. Но кроме Красной Армии, группе Шиллинга пришлось сражаться против петлюровских повстанческих отрядов и армии Махно, оказывавшей сопротивление у Никополя и Александровска.

Под давлением Красной Армии части генерала Бредова (бывшие войска Киевской области) отошли на линию Днестр — Вапнярка — Бобринская — Днепр. Корпус генерала Слащова из Екатеринослава был оттянут к Перекопу для прикрытия крымских перешейков.

В боях 11–12 декабря 1919 года 1-й корпус генерала Кутепова еще пытался отстоять Харьков. Но у армии, оборонявшей Харьков, в строю было 8 тысяч бойцов против 40 тысяч красных. К тому же части местного гарнизона и конница Шкуро не поддержали оборону города, что привело к сдаче Харькова. К этому времени донские и кубанские казаки стали разбегаться из частей и самовольно уходить на Дон и Кубань. Отдав Харьков, Добровольческая армия еще пыталась удержать рубеж Киев — Днепр — Константиновград — Купянск. После конфуза под Харьковом, когда все уже было потеряно, Деникин предложил Врангелю пост командующего Добровольческой армией (вместо генерала Май-Маевского). Заняв этот пост, Врангель требовал отречения от командования корпусами генералов Шкуро и Мамонтова (по его мнению, виновных в поражении) и вскоре добился своего. В телеграмме Деникину Врангель возмущенно констатировал: «Армия разваливается от пьянства и грабежей. Взыскивать с младших не могу, когда старшие начальники подают пример, оставаясь безнаказанными».

18 декабря 1919 года части 1-й Конной прорвали фронт у Сватово и развили наступление в направлении Бахмут — Дебальцево. Прорыв буденновцев поддержали с правого фланга — 13-я армия ударом на Изюм — Славянск — Юзовка, с левого фланга — 8-я армия ударом на Старобельск — Луганск… Красные армии Южного фронта, преследуя белых от линии Курск — Воронеж, к 21 декабря глубоко вторглись в Донецкий бассейн и своими центральными армиями — 8,13, 1-й Конной — достигли линии рубежа реки Северский Донец. Красными были взяты Изюм, Луганск, Славянск. Несмотря на глубокое вторжение на территорию белых, фронт Добровольческой армии еще нельзя было считать окончательно «разрезанным». Белым удалось, отступая, сконцентрировать свои основные силы перед фронтом ударной группы Южного фронта (1-й Конной армией). По мере отступления фронт белых суживался, им удалось перебросить вновь сформированную 2-ю пехотную дивизию в район прорыва. В районе Славянска — Бахмута белые сконцентрировали большие силы, численно превосходящие силы ударной группы Южного фронта на этом участке.

Белое командование надеялось опрокинуть 1-ю Конную и спокойно проводить эвакуацию армии за Дон. Эвакуацию армейских тылов и всевозможных средств для дальнейшей борьбы белые имели возможность проводить по трем железнодорожным магистралям: Изюм — Ростов; Лозовая — Дебальцево — Ростов; Гришино — Ростов. Потеря этих железнодорожных линий являлась для белых роковой, так как в этом случае фронт окончательно разрезался на две части и единое руководство рушилось. На какое-то время 100-километровый переход с ожесточенными боями истощил силы 1-й Конной и приостановил наступление.

Первый узел сопротивления создавался белыми по линии Бахмут — станция Попасная. Вторым рубежом белой обороны в Донбассе стала линия Дебальцево — Горловка. 11-я советская конная дивизия совместно с частями 9-й стрелковой дивизии ударили на Бахмут; 12-я стрелковая дивизия наступала на станцию Попасная. У Бахмута 25–26 декабря 1919 года белые пытались организовать контрнаступление группой генерала Улагая в составе корпусов Мамонтова, Шкуро, Улагая (остатки 2, 3, 4-го конных корпусов) и 2-й сводной пехотной дивизии. Эти части должны были нанести удар в северо-восточном направлении. Другая группа белых должна была наступлением с юга на север содействовать удару конной группы с целью разбить 1-ю Конную армию.

Бой больших масс кавалерии мог привести и к победе белых, даже несмотря на численное преимущество войск Буденного, но выход в тыл группы Улагая 4-й советской кавдивизии решил исход боя. Группа генерала Улагая не успела полностью сосредоточиться до начала боев. После поражения в боях у Бахмута белогвардейское командование признало дальнейшее сопротивление в Донбассе невозможным и начало отвод своих войск на Дон (директива Деникина от 28 декабря 1919 г.). Войскам группы Шиллинга было приказано прикрывать Крым и Одессу. Тогда же Врангель заявил об отказе от командования Добровольческой армией.

Сильное сопротивление белых и плохая, дождливая погода не дали красным возможности развить успех. Лишь 27 декабря красные захватывают Бахмут и Попасную, отбросив конницу белых к югу. 28 декабря 1-я Конная армия продолжает наступление для овладения станциями Горловка, Дебальцево. Белые оказывали сопротивление главным образом бронепоездами, главные же свои силы выводили за линию станций Горловка — Дебальцево, пытаясь остановить наступление 1-й Конной армии. Группа генерала Улагая и остальные конные части были переброшены на левый фланг 1-й Конной армии. Неоднократные атаки 11-й советской дивизии отбивались Алексеевским и Дроздовским полками белых.

29 декабря 1-я Конная армия прорвала последнюю линию обороны. Станция Дебальцево была занята, но основная масса живых сил белых ускользнула на юг по направлению к с. Алексеево-Леоново. 30 декабря 11-я дивизия вновь атакует станцию Горловка и занимает ее. Белые отходят по направлению к станции Иловайская, оставив красным 3 бронепоезда и другую военную добычу.

31 декабря 6-я кавдивизия красных в районе Алексеево-Леоново отрезала путь отступления Марковской пехотной дивизии. Завязался отчаянный бой, в ходе которого погибло до 1500 белых, было взято в плен 67 офицеров, 1200 казаков с 12 орудиями и 50 пулеметами. Белые отступали частью на юго-запад (в Крым) и частью на юго-восток (за Дон). Этими боями заканчивается операция 1-й Конной армии в украинской части Донецкого бассейна. Оперсводка Конармии за № 1592 гласила: «Белые за операцию в Донецком бассейне оставили на поле боя зарубленными до 3000, пленными до 5000 казаков. Отобрано орудий 24, пулеметов 170, бронепоездов 5».

В это же время 13-я советская армия, взяв Юзовку, устремилась к Мариуполю и Бердянску, надеясь полностью разъединить две главные группировки противника, оставляя в районе Мелитополь — Перекоп — Николаев — Одесса до 23 тысяч белогвардейцев, а в районе Дона и Кубани до 70 тысяч белогвардейцев. 14-я советская армия в ходе Павлоград-Екатеринославской операции отсекла левофланговую группу Добровольческой армии, соединившись в начале января 1920 года с махновцами у Александровска. 7 января 1920 года Коридор в Приазовье для белых захлопнулся вследствие падения Мариуполя и Бердянска.

К 10 января 1920 года белая армия генерала Деникина была фактически разгромлена и вытеснена с Центральной России и большей части Украины. В Украине только район южнее линии Жмеринка — Умань — Елизаветград — Кривой Рог еще удерживался войсками генерала Бредова (с 24 января 1920 г. войска Новороссийской и Киевской областей, кроме гарнизона Одессы, были переданы генералом Шиллингом генералу Бредову) и остатками 2-го армейского корпуса Добровольческой армии генерала Промтова (5-я дивизия, группа генерала Склярова), против которой были развернуты дивизии 14-й и 12-й советских армий.

С середины января до середины февраля 1920 года проходила Одесская наступательная операция Красной Армии на юго-западе Украины. 14-я армия Уборевича (20 тысяч штыков и сабель, 117 орудий, 5 бронепоездов, 10 самолетов) наносила главный удар этой операции — вдоль линии фронта на Кривой Рог — Апостолово. К 27 января ее части вышли к Херсону, Николаеву, Вознесенску на новую линию обороны белых. Но и эта линия обороны была уже через два дня прорвана и перечисленные города пали, а к 3 февраля была прорвана третья линия обороны по Южному Бугу.

Войска 12-й армии 24–25 января захватили Елизаветград и Умань, устремившись к Днестру, имея целью отрезать и разгромить группировку генерала Бредова, не дав ей уйти к польскому фронту. На Крымском направлении Красной Армией были заняты Геническ и Перекоп (21–23 января 1920 г.), но белым удалось удержать перешейки.

Под ударами Красной Армии 2-й корпус Промтова отошел к Одессе, а потом повернул к Днестру, на Маяки, части Бредова отступали на Тирасполь. Бредов и Промтов надеялись увести свои части в Румынию, но румынские власти запретили им переход в Бессарабию, поэтому генералы решили пробиваться к польскому фронту. Начав 9 февраля 1920 года свой поход вдоль Днестра на север, генералы через 15 дней марша вышли к Ушице, где находились польские войска. Но польский «прием» был жесток — части белогвардейцев были разоружены и помещены в лагеря военнопленных.

Латышская 41-я и 45-я советские дивизии (Юго-Западного фронта) были устремлены на Одессу. Захватив станцию Березовка, красные оказались в 50 км от Одессы. Город был объявлен на военном положении, а власти лихорадочно стали формировать новые отряды обороны из немцев-колонистов, гимназистов, прихожан церквей (дружина митрополита Платона), украинских партизан (отряд атамана Струка), рабоче-офицерский отряд. Успешной обороне мешала общая паника, царившая в Одессе, и массовая, спешная эвакуация обывателей на корабли Антанты. Забастовка одесских рабочих и вооруженные восстания на окраинах Одессы дезорганизовали все попытки создать фронт против красных вокруг города.

Покидая Одессу, белогвардейцы передали власть в городе командующему Украинской Галицкой армией (УГА) в Одессе генералу В. Сокире-Яхонтову. 6 февраля 1920 года солдаты-галичане УГА захватывают все стратегические пункты Одессы, вывешивают на фасадах домов украинские флаги. На полтора дня власть в Одессе становится украинской. И хотя красная конная бригада Котовского прошла наперерез частям отступавших белогвардейцев (от ст. Кубанки, через ст. Заставу — на Маяки), не повернув в город, генерал В. Сокира-Яхонтов 8 февраля 1920 года сдал Одессу Красной Армии без боя.

Некоторые части белых (части Одесского гарнизона полковника Стесселя), не успевшие эвакуироваться и не приняв капитуляции, приняли бой в самой Одессе, а затем стали отходить к Овидиополю, надеясь найти убежище в Румынии. В погоню за ними устремились части 45-й дивизии и кавбригады Г. Котовского. Бои в районе Овидиополя, Тирасполя проходили До 20 февраля 1920 года и закончились пленением группы Стесселя (около 6 тысяч бойцов и до 4 тысяч беженцев).

Победы Красной Армии в феврале 1920 года знаменовали собой завершение общей наступательной кампании, начавшейся в ноябре 1920 года, и установление советской власти на территории Украины. Далее более двух месяцев в Украине длилась мирная передышка, пока в конце апреля 1920 года войска Польши и Директории УНР не выступили походом на Киев.

Деникинский режим потерпел полное поражение в Украине не только от штыков Красной Армии. Ошибочная социальная и национальная политика белых в Украине привела к широкому крестьянскому восстанию, которым умело воспользовался крестьянский батька Махно и множество местных атаманов, разгромив тылы белогвардейцев в Украине. Потеря украинского плацдарма стала для Деникина потерей перспектив дальнейшей борьбы.

 

Глава восьмая

Война Польши против Западно-Украинской Народной Республики и Украинской Народной республики (ноябрь 1918 — июль 1919)

Начало конфликта. Бои за Львов

В ночь на 1 ноября 1918 года во Львове, который на тот момент еще формально принадлежал Австро-Венгерской империи, произошла революция. Около полутора тысяч вооруженных солдат и офицеров австрийской армии украинского происхождения без серьезного сопротивления захватили австрийское управление провинцией, штаб австрийского военного командования, Сейм, центр города, вокзал, почту, казармы полиции и армии. Австро-венгерские солдаты и полицейские были разоружены, был арестован австрийский генерал-комендант Львова генерал Пфеффер. В большинстве своем австро-венгерские войска заявили о своем нейтралитете и без сопротивления сдавали оружие. Утром 1 ноября 1918 года над ратушей Львова уже развевался украинский национальный флаг.

Украинская Национальная Рада провозгласила свою власть в Галичине, Закарпатье и на Буковине (все эти территории принадлежали до конца октября 1918 г. Австро-Венгерской империи). В полдень того же дня наместник Галичины, австрийский генерал Гуйн, передал власть Национальной Раде, уже успевшей подготовить воззвание о создании украинского государства «на украинских землях бывшего австро-венгерского государства». Победа украинских сил в Галичине стала возможна вследствие развала и демобилизации австрийской армии.

В октябре 1918 года Австро-Венгерская империя капитулировала перед силами Антанты и распалась. К 1 ноября о своей независимости уже заявили «обломки» империи — Чехословакия и Венгрия. Польша также заявила о возрождении своего государства, в состав которого должны были войти земли, оккупированные Австро-Венгрией, Россией и Германией. Но в то же время польские патриоты, мечтая о «великой Польше», отказывали в национальной независимости украинцам и белорусам из Западной Украины и Западной Белоруссии. 28 октября 1918 года были заявлены претензии Польши на Галичину, а на 1 ноября 1918 года намечалось торжественное присоединение Гали-чины к Польше.

В Галичине обострился национальный конфликт между поляками (занимающими привилегированное положение в городах Галичины) и местными украинцами. Дело в том, что поляки составляли до 40 % населения крупных городов Галичины, оказавшихся в сфере польско-австрийской католической культуры. Во Львове (самый большой город Галичины — 200 тысяч населения) тогда проживало более 50 % поляков и только 13–14 % — украинцев. Львов был оплотом польской нации и культуры на «восточных крессах Польши» — в Галичине. Украинцы Галичины в сельских районах составляли до 90 % населения, среди городского населения Галичины их процент едва доходил до 20. Однако украинцы Галичины также считали Львов, Станислав, Тернополь своими культурными центрами.

В середине октября 1918 года, когда Австро-Венгерская империя только начала разваливаться, украинскими членами австрийского и Галицкого парламентов была создана Украинская Национальная Рада из 150 человек. Уже 19 октября 1918 года Рада провозгласила о ближайшем намерении создать независимое украинское государство на территории Галичины, Северной Буковины и Закарпатья. Главой Рады был избран член австрийского парламента, адвокат Евгений Петрушевич. Но Национальная Рада только идеологически подготовила революцию. Практически ее провели несколько десятков молодых заговорщиков-офицеров (офицеров развалившейся австро-венгерской армии) во главе с Дмитрием Витовским (сотником УСС), главой тайного Военного комитета. Эти заговорщики приступили к подготовке революции достаточно поздно — только 29 октября 1918 года. Поэтому восстание во Львове удалось не в полной мере — украинцы не смогли поставить весь город под свой полный контроль. Но неожиданность выступления дала возможность временно парализовать потенциальных противников…

Штаб восстания находился во Львовском Народном доме, в центральной части города, и именно центральная часть Львова оказалась под контролем восставших. 1–2 ноября 1918 года украинские военные совершили переворот в городах Галичины: Станиславе (Ивано-Франковск), Золочеве, Коломые, Жолкве, Теребовли, Жидачеве, Дрогобыче. Восставшие опирались на поддержку широких слоев крестьянства и греко-католических священников.

Польские лидеры Галичины не ожидали выступления украинских военных и не были подготовлены к немедленному отпору. Они рассчитывали, что 1–3 ноября 1918 года Галичина официально, мирно и без особых проблем войдет в состав вновь созданной Польши: Однако польское население Львова с первых дней украинской революции активно выступило против украинской государственности Западной Украины, требуя присоединения края к Польше.

Первые военные столкновения в Западной Украине украинских и польских повстанцев произошли в Перемышле (бои с 1 по 4 ноября) и в Бориславе (бои шли со 2 по 10 ноября). В Перемышле (железнодорожный узел, сейчас территория Польши) военные события начались с формального присоединения города к Польше (1 ноября) и с утверждения в городе польской милиции. На это украинские военные ответили восстанием. Украинская Национальная Рада понимала, что обладание городом позволит заблокировать движение польских войск на Львов. Рада приказала украинцам 9-го полка (500 бойцов) взять под свой контроль Перемышль, но эта первая попытка (1 ноября) провалилась. В бою за город погибло семь украинских бойцов. Только утром 3 ноября в город вошли вооруженные украинские крестьяне окрестных сел (220 человек), которые смогли разогнать польскую милицию и арестовать более сотни польских офицеров и легионеров (в том числе генерала Пухальского, австрийского коменданта города, передавшего его под власть Польши).

10 ноября уже регулярное польское войско подошло к Перемышлю и потребовало от украинских войск сложить оружие и сдать город. Но украинские войска приняли бой, несмотря на то, что у поляков было до двух тысяч солдат, броневики, бронепоезд и артиллерия, а защитники города располагали только 700 штыками и двумя пушками. 11 ноября украинские войска вынуждены были покинуть город, а важнейший стратегический плацдарм Перемышля стал базой для дальнейшего наступления польских войск на Львов. То, что к Перемышлю не были подтянуты украинские силы, было серьезной стратегической ошибкой командования.

Утром 1 ноября, уже при первом известии об украинской революции, польские политические лидеры Галичины провозгласили мобилизацию во Львове и стали готовить оборону «польской» части города. Со второй половины дня западная и юго-западная части Львова (район Политехнического института, собора Святого Юра) превращаются в опорные пункты для львовских польских добровольцев, которые создавали настоящий фронт на львовских улицах. В это время украинские власти Львова еще не решили, как реагировать на «польскую активность в городе». Временное затишье в городе сопровождалось переговорами между польскими и украинскими лидерами о судьбе Галичины. Стороны выжидали и накапливали боевой потенциал.

Утро 2 ноября началось во Львове со стрельбы в различных районах города. Польским повстанцам удалось отбить главный вокзал, товарную станцию, склад оружия и продовольствия, что помогло им за несколько последующих дней вооружить 3 тысячи человек. Тем временем продолжались переговоры между лидерами поляков и украинцев. Украинцы предлагали прекратить бои и создать Совместный комитет для выработки общего соглашения и временного перемирия до 3 ноября.

К 3 ноября полякам Львова беспрепятственно удалось собрать 1150 бойцов, из которых 550 бойцов были добровольцами-львовянами, а остальные — солдаты и офицеры польского происхождения военных подразделений австрийской армии и польского легиона. В первые дни конфликта на стороне украинцев было численное преимущество — в украинских войсках во Львове насчитывалось 2050 бойцов (на 3 ноября). Но у польских повстанцев было до 500 офицеров, а в украинском войске только 70. Это практически уравнивало силы.

На собрании лидеров польских организаций Львова был создан штаб командования восстанием, избраны польский комендант города — капитан Чеслав Мончинский и Народный польский комитет, ставший политической силой восстания. В городе были созданы вербовочные польские пункты, началась мобилизация львовской молодежи.

В воскресенье, 3 ноября 1918 года местные австрийские власти окончательно передали власть во Львове и Галичине украинским лидерам. В тот же день, в полдень, польские подразделения атаковали центр города, здание почтамта и Сейма, но им не удалось захватить основные стратегические пункты из-за яростного сопротивления украинских войск. В город в этот день прибыли части легиона Украинских сечевых стрельцов (УСС) до 1000 бойцов, которые стали гвардией украинской власти. 4 ноября эти части начали штурм железнодорожного вокзала Львова.

Начальную Команду украинской армии — высшее руководство армией с 1–5 ноября 1918 года возглавлял Дмитрий Витовский. С приходом сечевиков у украинских войск появился новый командующий — комендант украинскими войсками Львова (5–9 ноября) полковник Грыць Коссак (командир УСС), с 9 ноября его сменил полковник Гнат Стефанив. На украинской стороне на львовских улицах воевал сын классика украинской литературы Ивана Франко — поручик Тарас Франко, на стороне поляков — полковник Владислав Сикорский — будущий генерал и премьер Польши. Интересно, что его двоюродный брат Лев Сикорский воевал в украинских войсках. Бои разделили многие семьи. Как в польской семье один из сыновей мог назвать себя «украинцем», так и в ополяченных украинских семьях сыновья могли встать в ряды польских повстанцев.

Второй этап битвы за Львов (5–20 ноября 1918 года) характерен стабилизацией линии фронта в самом городе Польские части, используя стратегическое преимущество серпом охватили центр Львова с юга, запада и севера, что было для украинских частей небезопасно, создавая угрозу флангам и опасность окружения. 5–11 ноября проходили бои за Цитадель, казармы Фердинанда, кадетскую школу, Иезуитский парк, почтамт. Новые переговоры между враждующими сторонами о перемирии ничего не давали, и каждая сторона считала, что Львов только ее. 12 ноября началось наступление украинцев по всему львовскому фронту.

Высшая исполнительная власть во Львове и Галичине оказалась в руках Украинского Временного государственного секретариата, созданного 9 ноября 1918 года во Львове. Главой Рады государственных секретарей стал Константин Левицкий. Вскоре (13 ноября 1918 года) была провозглашена государственность Западной Украины — Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР), которая считала своей территорией Восточную Галичину, Северную Буковину и Закарпатье. Президентом ЗУНР стал Евгений Петрушевич. Исполнительной властью ЗУНР стал Государственный секретариат, законодательной — Украинская Национальная Рада. Тогда же было объявлено об организации Украинской Галицкой армии.

9 ноября был создан Государственный секретариат военных дел (министерство), подчиненный непосредственно президенту ЗУНР. Вскоре были созданы военные округа: Львовский, Станиславский и Тернопольский, где занялись мобилизацией населения в УГА. В середине ноября была создана «Начальна команда УГА» — высший орган руководства армией. Во главе ее стоял «Начальный вождь» — с 9 ноября 1918 года — Г. Стефанив, с 10 декабря 1918 года — Омельянович-Павленко. Военным министром (секретарем) с 9 ноября 1918 года по 13 февраля 1919 года был полковник Дмитрий Витовский.

За участие в Первой мировой на стороне Антанты Румыния выторговала себе из австрийских владений Буковину как провинцию «великой Румынии». 13 октября 1918 года на межпартийной конференции в Черновцах украинские лидеры заявили о будущем присоединении края к Украине. 25 октября 1918 года в Черновцах был создан Украинский краевой комитет, который потребовал передачи ему власти в крае.

С середины октября 1918 года украинские делегаты требовали на Буковинском сейме передачи под власть будущей украинской власти всей территории Северной Буковины. Но румынские депутаты соглашались только на 4 уезда без центрального города северной Буковины — Черновцов. В начале ноября 1918 года самопровозглашенная румынская власть Буковины отошла и от этих «уступок», заявив, что власть Румынии распространяется на всю территорию Буковины. После получения известия о победе украинской революции во Львове украинские военные решили захватить власть и в Черновцах. 3 ноября 1918 года в Черновцах была провозглашена власть Украинской Национальной Рады. В тот же день Украинский комитет организовал в городе народное вече, которое огласило присоединение к ЗУНР и выступило против провозглашения Румынским национальным Советом Буковины румынской землей Рады. Но уже 11–12 ноября румынские войска были введены на территорию Северной Буковины и без серьезного сопротивления захватили этот край. В конце 1918 года было провозглашено, что Буковина навечно переходит в состав румынского королевства.

13 ноября польские отряды сумели разгромить левый фланг украинцев во Львове и выйти в тыл частям УГА. На следующий день фортуна отвернулась от поляков — украинцы сломили оборону поляков и захватили северную часть города. Это наступление велось отдельными украинскими частями неорганизованно, на свой страх и риск, при отсутствии резервов. Поляки на автомобилях направили несколько сотен бойцов в район прорыва и в конце дня смогли вернуть потерянный «северный» район. 15–16 ноября бои приняли позиционный характер.

16 ноября возобновились переговоры о временном перемирии, и 17 ноября было подписано двухдневное перемирие на львовском фронте. Украинские и польские лидеры использовали перемирие для накопления военной силы. Правительство Западно-Украинской республики обратилось к провинциальным комендантам с требованием немедленно прислать все имеющиеся военные части из провинции на львовский плацдарм. Но местные власти ЗУНР не смогли своевременно провести мобилизацию в крае, наладить работу военных структур, поднять провинцию на защиту Львова. Отдельные малочисленные отряды, прибывшие во Львов 17–20 ноября, не могли изменить стратегическую ситуацию.

Львовским полякам за дни перемирия удалось получить из-под Перемышля значительную помощь — 1400 легионеров, бронепоезд, 8 пушек, 11 пулеметов. Эти силы прибыли из Польши под началом подполковника Карашевича-Токаржевского, который был назначен командующим польскими войсками во Львове. К 21 ноября части поляков во Львове возросли до 5800 бойцов, причем у поляков в львовских войсках было в десять раз больше офицеров. 5 групп украинских войск во Львове насчитывали (к 21 ноября) 4600 воинов (из них только половина была из регулярных частей).

Третий этап битвы за Львов проходил 21–22 ноября 1918 года. 21 ноября в 6 часов утра началось общее наступление польских отрядов. Именно этот день можно считать непосредственным началом польско-украинской войны, когда против сформированной Галицкой армии выступила польская армия, присланная из Польши. Используя численное преимущество, поляки окружили центр Львова, находившийся еще в руках ЗУНР, пытаясь уничтожить украинские войска в котле.

Северная польская группа полковника Сикорского (400 бойцов) стремилась замкнуть кольцо окружения у Высокого Замка, Южная группа капитана Боруты-Спеховича (630 бойцов) должна была захватить гору Яцка и Лычаковское кладбище. Авиация, которую прислало польское правительство во Львов, бомбила расположения украинской артиллерии, создавая общую панику в рядах украинских войск.

Вечером 21 ноября, понимая всю бесполезность продолжения обороны, командование и руководство ЗУНР решили сдать город, чтобы сохранить ядро будущей армии и руководство республикой. В полночь на 22 ноября началась эвакуация всех структур ЗУНР и частей УГА. Армия сосредоточивалась в 30 километрах западнее, севернее и южнее Львова, создав осадные позиции. Эти позиции Галицкая армия будет удерживать всю зиму 1918/1919 года.

Утром 22 ноября польские войска легко опрокинули оставленные военные заслоны и ворвались в центр города. Польское командование было разочаровано, выпустив из капкана вражескую четырехтысячную армию и правительство ЗУНР. После победы поляков во Львове начался еврейский погром, около 70 евреев было убито и 500 ранено.

Неудачи во Львове сопровождались и другими поражениями — 20 ноября польская армия заняла галицкий город Хыров, а 26 ноября польские отряды захватили важнейший железнодорожный узел Рава-Русская. Потеря Львова сильно ударила по моральному и психологическому состоянию войск ЗУНР. Еще почти полгода (декабрь 1918 — апрель 1919) украинские войска безуспешно атаковали львовский плацдарм, стремясь захватить город. Престиж республики в глазах Запада после потери Львова стал падать. Антанта в галицком вопросе стремилась принимать во внимание только польские интересы.

162 человека правительством Польши было награждено за оборону Львова высшим польским орденом «Виртути милитари». В Варшаве произошло перезахоронение Неизвестного солдата, прах которого был доставлен из Львова, а в самом Львове вскоре был создан огромный польский военный мемориал на Лычаковском кладбище. На этом кладбище были захоронены тела львовских «орлят» — 15–18-летних юношей, погибших во Львове в боях против украинских властей в ноябре 1918 года. Именно этот мемориальный комплекс во Львове уже в начале XXI столетия стал камнем преткновения и большой проблемой для украинских властей в их отношениях с Польшей.

После вывода войск из Львова в частях украинской армии находилось до 5 тысяч солдат и 160 офицеров. Этих сил было явно недостаточно для контрнаступления на Львов.

Стабилизация фронта

Еще 15 ноября 1918 года польское командование создало особую группу войск «Восток» генерала Розвадовского (группа Розвадовского-Леснеевского). На конец ноября 1918 года в нее входили львовские части — 8,5 тысячи штыков при 61 пулемете, 45 пушках, 3 броневиках. Стратегическую железную дорогу, которая являлась единственным путем из осажденного войсками УГА Львова, охраняла группа Беккера числом в 1 тысячу штыков. Перемышль и Ярослав прикрывали группы Яроша, Зелинского и Слупского — около 4 тысяч штыков, которые являлись также главной резервной группой. На южном участке галицкого фронта, напротив Самбора, польскую оборону держали группы Свободы, Минкевича и Гуперта-Модельского в 2,5 тысячи штыков. На северном участке борьбу вели группы Яроша, Вечеркевича, Кулинского, Вербецкого, в которых сражалось до 5100 бойцов.

Всего в «Востоке» было сконцентрировано до 21 тысячи польских бойцов при 50 пушках, к марту эта цифра увеличилась до 37,5 тысячи и 200 пушек. В декабре 1918 года против сил ЗУНР уже выступили не просто львовские повстанцы, а части только созданной польской армии до 20 тысяч бойцов — 3 военные группы: подполковника Спотницкого, генерала Зелинского, генерала Ромера.

В то же время, в декабре 1918 года, из полупартизанских украинских отрядов и сформированных частей Галицкой армии украинскому командованию удалось создать фронт протяженностью в 200 километров, который удерживало около 17 тысяч бойцов. Реформа Галицкой армии производилась под руководством начальника штаба, бывшего царского генштабиста, полковника Евгения Мишковского. К марту 1919 года УГА уже была боевой армией с централизованной структурой. В декабре 1918 года в УГА, в которой катастрофически не хватало местных офицеров, были привлечены кадровые офицеры и генералы бывшей российской армии. Массовая мобилизация населения ЗУНР не могла быть успешной из-за недостатка офицерского корпуса в УТА, особенно выше командиров полков. В УГА высшие военные посты стали получать офицеры бывшей австро-венгерской и бывшей российской армии. Из армии УНР в УГА перешли генералы бывшей российской службы М. Омельянович-Павленко, В. Гембачов, полковники Н. Какурин, Б. Грубер, Е. Мишковский, Д. Кануков и др. Среди офицеров УГА появились этнические австрийцы, немцы, хорваты и венгры, такие, как полковники А. Легар (брат известного композитора), Г. Цириц и др. О доверии к австрийским офицерам говорит тот факт, что они заняли наиболее ответственные посты командиров корпусов (А. Кравс и А. Вольф), трех бригад.

В Галицкой армии была многочисленная и хорошо организованная артиллерия, что давало некоторые преимущества, но в то же время конница в УГА практически отсутствовала. Отсутствие конницы обрекало УГА на неспособность быстрого отражения вражеских ударов и невозможность проведения рейдов по тылам противника. Авиацию в УГА создавали выходцы из Центральной Украины, которых прислал Петлюра в виде помощи ЗУНР вместе с 20 самолетами. Авиацию УГА создавали полковники — братья Кануковы и Б. Грубер. Но в строю в ходе войны находилось всего около 35 немецких и французских машин. В то же время у поляков насчитывалось 140–180 самолетов. На вооружении в УГА находилось 6 броневиков и 2 бронепоезда.

1-й «северный» корпус УГА был создан из четырех бригад во главе с Виктором Курмановичем (потом его сменил О. Микитка). Он объединил около 6 тысяч бойцов при 6 пушках (в апреле 1919 года численность корпуса была доведена до 14 тысяч штыков и 20 пушек). Фронт этого корпуса простирался на 70 километров на северном фланге от Куликова до Соколя и граничил с Волынью, входящей в УНР. 2-й корпус осадный (командующий — полковник Мирон Тарнавский) занял позиции вокруг Львова.

Он также состоял из четырех бригад общей численностью в 7 тысяч бойцов (на апрель 1919 года — 12 тысяч бойцов). 3-й южный корпус (командующий — полковник Грыць Коссак) занимал позиции южного фланга от Львова и города Городка до предгорий Карпат и состоял из 6 тысяч бойцов (в апреле 1919 года — 15 тысяч штыков). Всего в Галицкой армии вместе с тыловыми частями числилось до 55 тысяч человек.

Если правительство гетмана Скоропадского, боясь осложнений с Антантой и Польшей, оказало только денежную помощь ЗУНР, то правительство Директории уже с середины декабря 1918 года направило в Галичину не только значительные денежные средства, но и 20 тысяч винтовок, 300 пулеметов, 80 пушек, 20 самолетов. Около 70 генералов, офицеров из армии УНР были направлены в УГА. Туда же направлялись вооруженные части общей численностью до 3 тысяч штыков. В декабре 1918 года военный министр УНР Петлюра строил планы переброски большей части войск УНР на галицкий фронт.

Наиболее активными были войска УГА, которые создались из профессиональных сотен добровольцев УСС (сечевых стрельцов), занявших позиции на север от Львова. Группы УГА «Восток» на восток от Львова и «Старое Село» — на юг от Львова стали основой формирования фронта УГА. Именно эти группы в конце ноября и в начале декабря 1918 года проявляли активность и пытались наступать на Львов.

Группа «Север» состояла из шести самостоятельных отрядов галичан. Они пытались не допустить продвижения польских войск на север Галичины — в район городов Сокаль, Бельз, Яворов, Рава-Русская. Против Перемышля из пяти самостоятельных отрядов, вошедших в УГА, была создана группа «Юг».

5 декабря 1918 года произошел бой УГА (Хыровской группы атамана Кравса — 2 тысячи штыков и отряд полковника Кравчука из армии УНР до 1 тысячи штыков) с польской армией. В ходе боя был отбит город Хыров, и части УГА развернули контрнаступление на Перемышль, к которому подошли уже 9 декабря. Но взять город-крепость Перемышль у украинцев не было сил. Поляки сформировали в Перемышле ударную группу генерала Зелинского и 12–16 декабря 1918 года провели успешное контрнаступление, в ходе которого отбили Хыров.

Командование УГА и правительство ЗУНР главную цель войны с Польшей видели в возвращении Львова. Основные силы галичан были сконцентрированы на львовском участке фронта, и Львов был постоянной целью наступлений УГА вплоть до мая 1919 года. Первое наступление на Львов проходило ничтожными силами УГА в 5 тысяч штыков, в то время как город обороняло 8 тысяч польских солдат. 27 декабря 1918 года с целью захвата города и окружения польских войск в районе Львова УГА провела наступательную операцию. И хотя группа «Восток» смогла выйти к околицам Львова, наступление провалилось. Польское командование, узнав о готовившемся наступлении, перевело значительные силы из-под Хырова на львовский фронт.

3–14 января 1919 года, используя эвакуацию частей немецкой армии с Волыни, польские группы генералов Ридз-Смиглы и Ромера, полковника Сандецкого, разбив незначительные гарнизоны Директории, заняли Ковель и Владимир-Волынский (узловые станции).

Командование армии УНР было вынуждено создать против польского давления с запада Холмско-Волынский фронт атамана Шаповала и переориентировать против польских войск западный фланг Северо-Западного фронта атамана Оскилько. Перед частями этих фронтов армии Петлюра поставил задание — во второй половине января 1919 года отбросить польские войска за реки Буг и Сан. Северо-Западный фронт организовал Владимиро-Волынскую ударную группу в 5 тысяч штыков и сабель при 6 пушках для захвата Владимира-Волынского. Холмский фронт — Ковельскую ударную группу в 1,5 тысячи штыков и сабель при 2 пушках для освобождения Ковеля. 21 января обе ударные группы армии УНР начали наступление на польские позиции. Кровопролитные бои разыгрались у Владимира-Волынского, который был взят украинской армией уже 22 января 1919 года.

Но успех невозможно было закрепить: через несколько дней части Красной Армии нанесли удар в спину армии УНР через полесские болота на Сарны, Коростень, Ковель. Поляки использовали фактор борьбы украинских Волынских соединений на два фронта для своего контрнаступления в конце января 1919 года, в ходе которого польская армия отбила Владимир-Волынский и оттеснила украинские части от Ковеля.

В феврале 1919 года командиром фронта на Волыни стал генерал Осецкий, которому удалось из полупартизанских отрядов создать регулярные армейские полки, которые были объединены в Серый корпус — около 3 тысяч штыков и Холмскую группу — около 5 тысяч штыков. На польской стороне также произошли структурные изменения. Командующим фронтом, направленным против частей УНР, стал генерал Довбор-Мусицкий, а командиром основной ударной группы, наступавшей на Волыни (3 тысячи штыков), стал генерал Ридз-Смиглы.

3–8 марта 1919 года на Волыни прошло наступление польских войск, которым удалось захватить некоторые районы. Успеху этого наступления способствовали действия диверсионных групп из местных волынских поляков, которые разрушали тылы украинской обороны. Но, несмотря на отдельные победы врага, украинские части (до середины мая 1919 г.) продолжали удерживать фронт, прикрывая Луцк и Ровно.

В целом зима 1919 года — время затишья на украинско-польском фронте. Время, когда только формировались армии противников и фиксировались позиционные бои местного значения вокруг Львова, Самбора и у Перемышля. В это время Польша еще не имела возможности направить в Галичйну значительные военные силы, а ЗУНР еще не сформировала мобилизационный аппарат. Зимнее затишье позиционной войны и холодные окопы толкнули командование УГА на далекие походы, которые едва не закончились новыми войнами с Румынией и Венгрией. В январе 1919 года в горных карпатских селах появилось украинское микрогосударство — Гуцульская республика, которая заявила о своем присоединении к ЗУНР. Слабость румынских и венгерских войск в районе Карпат и окончательно не решенная судьба Закарпатья толкнули УГА на походы за Карпаты. В январе 1919 года в Закарпатье направляются небольшие части УГА (несколько батальонов) для присоединения края. Однако стычки этих войск с войсками Румынии и венгерской полицией, а также позиция Чехословакии, намеревавшейся оккупировать Закарпатье, заставили галичан возвратиться домой.

Дело в том, что в январе 1919 года чешская армия вошла в Ужгород, начав постепенную оккупацию Закарпатья. Правительство ЗУНР пользовалось некоторой поддержкой Чехословакии, которая стала единственной страной мира, если не считать УНР, которая торговала с ЗУНР. Из Галичины в Чехословакию шла нефть, а чехи направляли в Галичину медикаменты, оружие, боеприпасы. Только Чехословакия могла открыть ЗУНР «окно в Европу», поэтому ее правители не стали ссориться с чехами и вывели свои части из Закарпатья.

22 января 1919 года в Киеве состоялся торжественный акт воссоединения Центральной Украины и Западной Украины — «акт злуки». Формально ЗУНР вошла в состав УНР как Западная область УНР, но это были только «благие намерения». Акт «злуки» не стал правовым актом, а остался только декларацией. Объединение держав откладывалось до проведения Учредительных собраний, которые так и не были созваны. Лидеры ЗУНР, и особенно президент Петрушевич, не хотели утерять и частички власти. Поэтому ни одно государственное учреждение ЗУНР не подчинилось правительству Директории УНР, а Галицкая армия оказалась полностью независимой от командования армии УНР и структур военного министерства УНР. Более того, чтобы не утерять власть, президент Петрушевич с марта 1919 года стал постоянно интриговать против лидера и главнокомандующего УНР Симона Петлюры. Рекомендации Петлюры с ходу отвергались лидерами ЗУНР. Можно сказать, что ЗУНР и УНР находились в союзных отношениях, но проводили независимую друг от друга военную, внешнюю и внутреннюю политику. Такое положение приводило к военным поражениям как Галицкой армии, так и армии УНР.

К январю 1919 года поляки установили полный контроль над важнейшими стратегическими железными дорогами Перемышль — Львов, Перемышль — Рава-Русская, Перемышль — Хыров, по которым они снабжали свои передовые позиции, направляли пополнения и двигались в глубь Украины. Зимой 1919 года поляки проводили стратегический план окружения частей УГА путем концентрации польских войск на двух флангах у Хырова — на юге и у Равы-Русской — на севере Галичины, что давало им значительное стратегическое преимущество. В то же время фронт поляков имел серьезный недостаток в виде «львовского выступа» — узкой полоски земли вдоль железной дороги Перемышль — Львов, связывавшей Львов с Польшей. Эту полоску земли польской армии удавалось удерживать, отвлекая значительные военные силы, находясь в окружении с трех сторон.

6–11 января 1919 года польская группа генерала Ромера, которая базировалась в Раве-Русской, ударила по позициям группы «Север» УГА и, разгромив их, заняла Жолкву. Пройдя тыл группы «Север», поляки вошли в осажденный Львов. У польского командования появилась возможность полностью ликвидировать северный фронт, но уход группы Ромера во Львов дал возможность УГА оправиться от удара, восстановить фронт и снова вернуть Жолкву, захватив в этом городе обозы и тыловые организации поляков.

7 января провалилось наступление поляков на Угнев. 6–9 января польские отряды попытались ударить из Львова на север для помощи генералу Ромеру, но это наступление не достигло цели.

Второе наступление частей УГА на Львов началось 11 января 1919 года с юга на львовский плацдарм. Это наступление было также не подготовлено и велось для того, чтобы набрать балы на Версальской мирной конференции, на которой в это время обсуждался галицкий вопрос. Уже 12 января поляки начали свое встречное наступление на юг, опрокинув части галичан. К этому времени попытки взять Львов были уже не под силу УГА.

8 конце января 1919 года наступление поляков на севере приводит к разгрому обороны галичан и к захвату польскими войсками Угнева и Бельза. В начале февраля 1919 года польские части ударили на Самбор с целью выйти в район нефтедобычи, но наступление поляков провалилось, и, контратакуя, УГА захватывает исходный пункт этого наступления — Хыров. 4 февраля галичанами было успешно отбито наступление поляков у Вовчухов под Львовом.

В начале февраля 1919 года стратегическая инициатива стала переходить к Галицкой армии. Польская армия не могла оказать достаточной помощи фронту в Галичине, так как руки у ее были связаны чешско-польским конфликтом. В феврале 1919 года на львовский фронт прекратился приток вооружения и свежих частей. План третьего наступления УГА на Львов — Вовчуховской операции — готовили полковники бывшего царского Генерального штаба Какурин и Мишковский. Целью этой операции было полное окружение Львова и выход к Перемышлю. Руководители ЗУНР требовали от командования армии, не считаясь ни с какими потерями, взять Львов штурмом в ближайшие дни. Успех операции гарантировал бы серьезные преимущества на переговорах с поляками, которые ожидались к 20 февраля, с приездом антантовской миссии.

Наступление началось 16 февраля, а 18 февраля частям УГА удалось перерезать железную дорогу Львов — Перемышль, лишив город связи с Польшей. Во Львове началась паника, польское командование поговаривало о сдаче города. Командующий польским галицким фронтом смог добраться до города только на самолете. Одновременно с наступлением на Львов части УГА 17–20 февраля развернули наступление на Раву-Русскую. На оборону Львова из Польши спешно были направлены группа генерала Ивашкевича — 5 тысяч штыков (бывшего командира дивизии русской армии в годы Первой мировой) и полковника Минкевича — 5,5 тысячи штыков.

20–23 февраля поляки контратаковали, тем самым восстановив линию фронта на 16 февраля. К этому времени во Львов прибыла миротворческая миссия Антанты французского генерала Бартелеми. Миссия Бартелеми привезла в Польшу 10 тысяч винтовок, 100 пулеметов, 18 самолетов. Бартелеми предлагал посредничество в урегулировании галицкого конфликта со стороны Версальской мирной конференции. Миссия навязывала враждующим сторонам свою линию раздела Галичины между Польшей и Украиной, которая не устраивала политиков ЗУНР. Бартелеми требовал от правительства ЗУНР передать Польше нефтяной район Дрогобыча, земли вокруг Львова, от Галицкой армии миссия требовала отступить на линию Буг — Николаев — Стрый — Сколе. 2 февраля 1919 года миссия встречалась с делегацией ЗУНР и УГА во главе с генералом Омельяновичем-Павленко. Украинцы отвергли «линию Бартелеми» и предложили свою линию перемирия по реке Сан. Это предложение было полностью не реально, так как амбициозным польским генералам предлагалось сдать Львов и еще несколько важнейших стратегических пунктов в Галичине. 22 февраля переговоры в Ходорове проходили уже с участием Петлюры. Петлюра, который только десять дней назад стал главой Директории УНР, пытался уговорить галицких политиков пойти на компромисс, на некоторые территориальные уступки для сохранения республики и обретения помощи Антанты. Однако галичане были непреклонны. Именно февральские переговоры стали непреодолимым испытанием для акта воссоединения ЗУНР и УНР. Политики Галичины не пожелали учитывать мнение главы УНР, а Петлюра и Петрушевич, поругавшись между собой, сделали акт воссоединения фикцией. Польские генералы убедили членов миссии Антанты, что в срыве переговоров виноват был именно Петлюра, так как он не смог применить свою власть главы государства и не заставил галицких лидеров прислушаться к предложениям Антанты.

Несмотря на провал переговоров, миссия добилась временного перемирия с 24 февраля 1919 года. 28 февраля украинская делегация полностью отбросила предложения об установлении «линии мира», и со 2 марта война вспыхнула с новой силой.

7 марта началось наступление польской группы Беккера на околицах Львова, однако оно было отброшено контрнаступлением украинских войск, в ходе которого были заняты Вовчухи, захвачено 300 пленных и 6 пушек. 9–11 марта проходило успешное наступление ударной бригады УСС. Польское командование было поставлено в сложное положение и даже опасалось сдачи Львова. Однако полякам в этот раз пришла помощь с Перемышля — группа Александровича. 15–18 марта контрнаступление поляков у Львова восстановило фронт. 26–27 марта новое наступление поляков привело к потере украинцами Яворова и Янова, к отступлению одного корпуса. УГА с позиций, которые они удерживали долгих четыре месяца.

8 начале апреля 1919 года УГА начало лихорадить. Чувствовалось общее переутомление и ощущение безнадежности. Дело в том, что в Центральной Украине армия УНР терпела поражение за поражением, в то время как Красная Армия не только одерживала победы над Деникиным и Петлюрой, но даже изгнала войска Антанты из Одесского региона. В то же время у российских большевиков появился новый союзник — красная Венгрия. В то время как Галицкой армии помощи ждать было неоткуда, польская армия неизменно, с каждой неделей усиливалась благодаря поддержке Антанты. Бойцам УГА стало известно, что скоро они столкнутся с новой польской армией генерала Геллера, превосходно вооруженной и обученной во Франции, и ходили слухи, что эта армия в 100 тысяч штыков явится под Львов уже в начале мая 1919 года и ее появление ознаменует быстрый разгром Галицкой армии. Среди армии и населения Галичины распространялись слухи о предательстве высших офицеров УГА. Падению доверия к руководству ЗУНР и командованию УГА способствовала не только польская пропаганда, но и распри, между лидерами ЗУНР и «левыми» галицкими социалистами, за спиной которых находился Петлюра. Противодействие «правых» и «левых» в галицкой политической элите привело к восстанию в Дрогобыче (14 апреля) армейских частей УГА и местной милиции.

В это время усилилась и пропаганда большевиков, стремившихся к разложению Галицкой армии. Нерешенность земельного вопроса и мобилизации в УГА приводили к перманентным восстаниям галицких крестьян, что расшатывало оборону УГА. Но самой опасной была повстанческая борьба местного польского населения в тылу УГА.

Польские политики вели успешную пропаганду и среди лидеров стран Антанты, представляя борцов за независимость Украины как большевистских бандитов, погромщиков, авантюристов, которые не могут удержать порядок и не признают право частной собственности. Можно сказать, что к маю 1919 года ЗУНР уже проиграла пропагандистскую войну.

В марте 1919 года острый кризис в Галичине вынудил Государственный секретариат ЗУНР и командование УГА подать польскому командованию предложения о перемирии, используя позицию США (США настаивали на переговорах и учете прав галичан). В конце марта польское командование прервало переговоры в Хырове, которые велись между галицким и польским командованием при участии американского наблюдателя.

К началу мая 1919 года польское контрнаступление сбило галичан с некоторых укрепленных позиций. Надеясь на мирную конференцию, правительство ЗУНР провоцировало отступление частей УГА со старых позиций. Однако условием для начала переговоров о перемирии поляки выдвинули требование отступления УГА на линию Бартелеми.

Руководство ЗУНР поняло всю необходимость возобновления переговоров только перед лицом грозящей опасности со стороны армии генерала Геллера, которая начала передислокацию из Франции в Польшу. Юзеф Геллер сформировал свою армию (называлась по цвету мундиров — «голубая армия») при помощи Франции, и она была формально подчинена не польскому вождю Пилсудскому, а главнокомандующему союзных войск в Европе французскому маршалу Фошу. Эта армия состояла из 6 дивизий в 68 тысяч солдат и офицеров, при 8 эскадрильях авиации, 114 танках, 7 артиллерийских полках. Армию составляли преимущественно добровольцы из США (2 тысячи бойцов), из Англии (10 тысяч), из Франции (4 тысячи), из бывших пленных поляков австрийской армии, которые находились в итальянских лагерях (более 40 тысяч).

Антанта, вооружившая эту армию, поставила при передислокации ее в Польшу главное условие — использовать ее только против Красной Армии, если она начнет продвижение на запад для поддержки мировой революции. Но ни Пилсудский, ни Геллер не собирались выполнять эти условия. Они понимали, что история дает только один шанс, когда под шумок Гражданской войны можно безнаказанно оттяпать у соседней страны огромную территорию (Галичину и Волынь) с населением в 10 миллионов человек. Мечтая о великой Польше, Пилсудский и Геллер решили обхитрить антантовских лидеров (прежде всего лидеров США и Великобритании) и использовать армию Геллера в молниеносном наступлении против УГА и армии УНР.

Предполагалось две дивизии армии Геллера направить в наступление на нефтяной район Дрогобыч — Борислав, силами двух дивизий ударить на Броды и, разбив Первый корпус УГА, выйти в тыл Галицкой армии. Две дивизии планировалось направить на волынский фронт против армии УНР.

7 мая 1919 года генерал Геллер создал три ударные группы для реализации этого плана. Но накануне наступления Англия и США сделали несколько резких заявлений против использования частей «голубой дивизии» Геллера в боях в Галичине. Геллер не обратил на эти заявления серьезного внимания, хотя до середины мая 1919 года еще находился в подчинении маршала Фоша.

8 конце марта Петрушевич и его окружение уже стали просить мира. Митрополит Украинской греко-католической церкви Андрей Шептицкий пытался прекратить кровопролитие и сгладить конфликт в Галичине с помощью вмешательства Папы Римского.

12 мая парижская миссия во главе с южно-африканским генералом Бота сделала последнюю попытку установить мир в Галичине. Проект нового перемирия предполагал сохранение ЗУНР в урезанном виде и передачу нефтяных районов Галичины Польше. Однако этот проект был отклонен польскими лидерами, которые были уверены в полной и быстрой победе армии Геллера в Галичине.

Последние бои в Галичине и на Волыни

Общее наступление польской армии было назначено на 14 мая 1919 года. Пилсудский приказал польской армии нанести удары по флангам УГА и выйти на линию Броды — Коломыя. Из армии Геллера была выделена ударная группа генерала Карницкого (около 5 тысяч штыков и сабель, 19 пушек), которая вместе с частями Ридз-Смиглы должна была ударить на Луцк и отбросить армию УНР. На 150-километровом холмском фронте в мае 1919 года в украинских частях хотя и числилось 22 тысячи штыков, однако реально в фронтовых соединениях насчитывалось не более 8 тысяч штыков.

Первый корпус генерала Одри (до 27 тысяч штыков и сабель) должен был наступать на Сокаль — Броды и, разгромив Первый корпус УГА, выйти в тыл Второму корпусу УГА.

14 мая части армии Геллера разгромили фронт Волынской группы армии УНР и вошли в тыл армии УНР и Галицкой армии. Появление польской армии у стен Луцка вызвало тотальную панику как Луцкого гарнизона, так и штаба фронта. Командиры, оказавшиеся в Луцке, отказались от обороны города и 16 мая сдались в польский плен по приказу генерала Осецкого (только в Луцке в плен сдались около тысячи солдат и более 100 офицеров армии УНР). В плену оказались 4 генерала (Осецкий, Мартынюк, Ерошевич, Агапеев), штабы Холмской группы и Серого корпуса. Остатки разгромленного фронта стремились прорваться к Тернополю, где еще находились части УГА.

В первый день наступления (14 мая) части корпуса Геллера прорвали фронт Первого корпуса УГА от Львова и Равы-Русской на Жолкву и Сокаль. К 16 мая фронт Первого корпуса был полностью разбит. Удар армии Геллера поддержала дивизия полковника Стшельского ударом из Львова на северо-восток. Потерявшие управление дезорганизованные части Первого корпуса УГА стали спешно отходить к Тернополю. Командование УГА было не подготовлено к такому мощному удару, а командиры соединений испытывали недостатки в резервах и тыловом обеспечении, в организации связи и разведки.

Фронт Третьего корпуса УГА был атакован 4-й польской дивизией генерала Александровича (9 тысяч штыков и 11 батарей) и лучшей в польской армии 3-й дивизией легионеров генерала Зелинского (11 тысяч штыков и 11 батарей). Группа полковника Бербецкого (2 тысячи штыков) ударила с юга в тыл фронтовым порядкам УГА, в обход Самбора. Полякам, общим числом в 22 тысячи штыков, на «южном» фронте противостояли фронтовые части УГА в 10 тысяч штыков. Но и эти части были дезорганизованы приказами готовиться не к обороне, а к наступлению. Так в разгар наступления поляков (14 мая) курень УГА «Глубокий» получил приказ атаковать польские позиции у Хырова.

14 мая 3-я дивизия поляков прорвалась сквозь фронтовые порядки УГА на Самбор, стремясь захватить Дрогобычско-Бориславский нефтяной район. Этот район по своей значимости был важнейшим в Западной Украине, ведь тут находилось 50 % европейских запасов нефти. Удар польской армии был так силен и внезапен, что просто оглушил солдат Третьего корпуса, привел к тотальному бегству частей УНР с позиций. 16 мая Горная бригада УГА (4 тысячи бойцов), которая оказалась только свидетелем боев и даже не приняла участия в них, в паническом отступлении ушла в Чехословакию через карпатские перевалы, где была немедленно интернирована.

16 мая польские части были уже у стен Самбора — важнейшего узла обороны и коммуникаций УГА. Горожан и части гарнизона охватила паника, заставившая командиров отказаться от обороны Самбора. К вечеру того же дня Самбор был захвачен поляками. Польское командование стремилось как можно скорее захватить Дрогобычско-Бориславский бассейн. 18–19 мая развернулась последняя битва за этот бассейн, причем части УГА еще пытались провести контрнаступление у Самбора.

Но польские части (дивизия Александровича) ударом от Самбора на Дрогобыч заставили части УГА, которые могли оказаться в окружении, повернуть назад. Поляки, используя неразрушенные мосты, вышли к Дрогобычу, который был ими занят 19 мая. Потеря нефтяного района и карпатских перевалов привела к потере престижа ЗУНР и к развалу ее экономики, строившейся на продаже нефти.

Польское население Дрогобыча, Борислава, Стрыя оказывало активную помощь наступающей польской армии. Поляки с оружием в руках выступали против власти украинцев, а польские железнодорожники проводили саботаж, пытаясь вызвать транспортный паралич. Польские повстанческие отряды, заранее созданные в Галичине, разрушали тыл армии УГА.

Третий корпус УГА к 20 мая практически перестал существовать как управляемая часть. Около 6 тысяч солдат бежали с позиций, несколько тысяч сдалось в плен. Отдельные соединения корпуса бежали за Днестр. Это бегство с позиций создало серьезную опасность окружения Для позиций Второго корпуса, который до 19 мая держал оборону у Львова, несмотря на развал флангов армии. Группа генералов Ежеевского и Сикорского, совместно с Львовской дивизией (7 тысяч бойцов), 18–19 мая прорвали оборону Второго корпуса, который стал отходить к Тернополю, сохраняя порядок.

Некоторые курени (батальоны) Второго и Третьего корпусов УГА в боях 14–16 мая проявили чудеса стойкости и храбрости, потеряв за три дня боев убитыми и ранеными до 60 % своего состава. Писатель А. Чайковский вспоминал дни отступления: «Идут целые группы и одинокие бойцы, идут полями, огородами. Все одновременно бежит с оружием… Нет сил, чтобы это бегство задержать… Эта паника, которая бывает на войне, это добровольное бегство с позиций, потеря всякой дисциплины». Отступавшие даже не взрывали за собой мосты, что способствовало быстрому продвижению польских частей на восток…

Командующий УГА генерал Омельянович-Павленко, понимая неминуемость катастрофы, приказал отвести все части армии на восток, к Тернополю. Ведь после того, как на северном и южном участках фронта произошло отступление частей УГА, только центральная часть фронта еще осталась на позициях. Генерал еще до майского наступления поляков предупреждал руководство ЗУНР о том, что в случае наступления армии Геллера части УГА (37 тысяч штыков при 200 пушках) будут не в силах удержать 310-километровый фронт. В начале мая 1919 года командующий УГА Омельянович-Павленко и его начштаба Курманович предложили правительству ЗУНР свой план борьбы в новых условиях — сконцентрировать всю армию УГА между Днестром и Карпатами, имея с двух сторон естественные преграды. Они предлагали, сократив и выровняв фронт, сконцентрировать все части на защите нефтяного бассейна и карпатских перевалов, через которые осуществляется связь с Чехословакией. Используя преимущества горной местности, командиры говорили о возможности партизанских рейдов. Но, по мнению командиров, главное — выиграть время. Освободить территорию Северной Галичины нужно было для того, чтобы столкнуть польскую и Красную армии в районе Тернополь — Львов.

Выждать время необходимо было для того, чтобы добиться признания ЗУНР в мире и дождаться прихода нескольких десятков тысяч солдат (которых возможно было поставить под ружье в УГА) из лагерей военнопленных в Италии. Но президент-диктатор и руководители правительства отвергли этот план. Омельянович-Павленко и Курманович, в знак протеста против неуступчивости правительства, в начале мая 1919 года заявили о своей отставке, но отставка не была принята.

Польское наступление в Галичине не одобрило руководство США и Англии. 21 мая под давлением английских и американских представителей Высший совет Антанты в Париже вынес решение о прекращении польского наступления в Галичине. 25 мая президент США Вильсон снова предостерег польское правительство от использования армии Геллера в Галичине.

Однако Франция, сочувствуя борьбе поляков и надеясь создать «великую Польшу», тайно поощряла польское командование на аннексию Галичины. Пилсудский приказал преследовать галичан по всему фронту, считая, что достижение общей границы с Румынией поможет создать общий барьер на пути возможного продвижения большевиков на запад.

Пилсудский торопился с наступлением, стремясь поставить руководство Антанты перед свершившимся фактом «полянизации» Галичины. Спешность наступления диктовалась еще и тем, что над Польшей нависла угрозу войны против Германии за Силезию. На польско-чешской границе также было неспокойно — там участились столкновения за спорные территории. Опасность с Запада вынуждает уже 22 мая снять с галицкого фронта 2-ю дивизию Геллера и отправить ее в Силезию. 25 мая Пилсудский принимает решение отправить на запад и 1-ю дивизию.

Только 18 мая 1919 года галицкие политики соизволили заявить польской стороне свое предложение о немедленном перемирии. Однако генерал Геллер украинских парламентеров даже не принял, но через своего помощника потребовал от них полной капитуляции Галицкой армии, обещая покарать галичан «за военные преступления». Отклонил предложение о перемирии на своем участке фронта и Сикорский. 20 мая 1919 года Первый корпус галичан отошел к Бродам, куда отступили и остатки Волынской группы УНР (Серой дивизии). Совместными усилиями армий УНР и ЗУНР удалось шесть дней оборонять город.

23 мая Геллер реорганизовал свои войска в четыре ударные группы: группа генерала Одри штурмовала Броды, группа генерала Карницкого действовала у Золочева, группа генерала Ежеевского наступала в направлении Бережаны — Бучач, группа генерала Ивашкевича наступала на Станислав. В дни крушения Галицкой армии в правительстве ЗУНР и руководстве УГА начался разлад, выяснение отношений, что еще более усугубило положение в армии. С 26 мая начался общий отход УГА к Збручу, без сопротивления наступающим, с целью сохранения остатков армии.

К 27 мая группа генерала Карницкого захватила район Броды — Радзивилов — Пидгайцы, а группа Ежеевского — Золочев. Под угрозой захвата оказался последний крупный город ЗУНР — Тернополь. 24 мая основной удар польской армии вновь пришелся на Третий корпус УГА, оборонявший Станислав и днестровские переправы. 25 Мая польские горожане-повстанцы подняли восстание в Станиславе, открыв дорогу польским войскам. К 26 мая поляки, разгромив оборону УГА, захватили Станислав, Калуш и Галич, вышли к румынской границе. Первыми на соединение с румынской армией вышли польские повстанческие отряды из Станислава. Они дошли до румынских частей у городка Отыня и замкнули окружение украинских частей у Карпатских гор.

Румынско-польский военный союз, направленный против УНР, ЗУНР и Советской России, всячески поощрялся Францией как инструмент для создания единого барьера против большевизма в Прикарпатье. Польское командование, начиная с февраля 1919 года, стремилось перетянуть румынскую армию на свою сторону, для совместных операций против ЗУНР.

В мае 1919 года Антанта дала свое согласие на ограниченную интервенцию Румынии в украинском Прикарпатье, для создания общей границы между Румынией и Польшей. Под предлогом борьбы против красной Венгрии Румыния потребовала от ЗУНР передать ей железную дорогу Снятии — Ворохта. Несогласие правительства ЗУНР пойти на этот шаг трактовалось румынским правительством как повод для оккупации части территории ЗУНР.

Румыния, имея на своем восточном фронте 4 пехотные дивизии, обещала полякам атаковать войска ЗУНР в тыл Галицкой армии (в районе Станислава) силами 8-й дивизии генерала Задика (4 тысячи штыков и сабель, 16 пушек). 24 мая без объявления войны румынская 8-я дивизия переправилась через Днестр и практически без боя заняла города Коломыю, Косов, Снятии. Оккупировав район Покутья, румынские части двинулись на Станислав и Надворную. Части УГА в Покутье имели только около 1 тысячи бойцов при 10 пушках, в армейском резерве находилось еще 800 солдат. Но эти войска были дезорганизованы поражениями УГА на польском фронте и внезапностью румынского наступления. После нескольких перестрелок с румынскими частями эти группы УГА (к 27 мая) частью сдались, частью отошли за Днестр.

29 мая 1919 года, посчитав свою миссию выполненной, генерал Геллер покинул фронт и уехал в Краков. Он передал командование Галицким фронтом генералу Ивашкевичу, которому было поручено до 5 мая завершить полный разгром УГА и выйти к пограничной реке Збруч. Пилсудский также считал, что война в Галичине закончится в течение 4–5 дней. Польская разведка 2 июня доносила, что части УГА полностью разгромлены, на 80 % сдались или разошлись по домам. Разведка фиксировала, что только в районе городка Черткова осталось 6–10 тысяч деморализованных солдат-галичан, готовых к уходу в пределы УНР.

1 июня поляки захватили Бережаны, взяв в плен 700 раненых и строевых солдат УГА, а 2 июня дивизия Сикорского без боя вошла в Тернополь, где захватила огромные трофеи (50 паровозов, 20 автомобилей, 20 пушек и т. д.). Только за две недели боев Галицкая армия потеряла почти половину своего состава — 17 тысяч бойцов пленными, интернированными, умершими и убитыми. Государственные мужи ЗУНР и командование УГА в смятении эвакуировались в поселок Бучач.

В конце мая 1919 года польская армия столкнулась с 12-й армией красных у Радзивилова, а с 5 июня она ввязалась в бои с красными у Брод. Разгром отдельных польских частей Красной Армией вынудил польское командование снять с галицкого фронта некоторые части для борьбы с Красной Армией. Эта борьба внушала опасения не только Варшаве, но и Парижу, ведь Ленин требовал от Польши и Румынии «коридора» в Европу, для помощи красной Венгрии. Угрожая при этом мировой революцией Румынии, Польше, Чехословакии. Полная международная изоляция привела к тому, что с мая 1919 года прекратился подвоз оружия, патронов и снарядов из Австрии и Чехословакии.

Однако в середине мая 1919 года обострилась обстановка на польско-чехословацкой и польско-немецкой границе, с галицкого фронта были сняты лучшие польские дивизии — 1-я и 2-я дивизии Геллера. Самого Геллера Пилсудский вызвал в Краков, предложив ему стать во главе нового антинемецкого силезского фронта. 29 мая Геллер передал командование галицким фронтом генералу Ивашкевичу, считая, что окончание войны и разгром УГА — вопрос нескольких дней. Тогда среди польской армии распространилась информация о том, что армия УГА распущена или разбежалась, а у приграничной реки Збруч остались только небольшие украинские банды. Польской армии была поставлена цель — выйти на Збруч, к границе УНР, полностью захватив Галичину.

1 июня 1919 года польские войска захватили городок Бережаны, взяв в плен около одной тысячи бойцов УГА. 2 июня дивизия генерала Сикорского заняла Тернополь — последний крупный город Галичины. 3–6 июня практически без боев армии УНР отступали на восток.

Бои с частями Красной Армии отвлекали значительные силы поляков (3-ю дивизию легионеров генерала Зелинского), которые были переброшены под Броды на красный фронт и не давали продолжать интенсивное наступление на группировку УГА, в «треугольнике смерти» — между реками Збруч — Днестр и железной дорогой Чертков — Гусятин. На 90-километровом фронте «треугольника смерти» УГА с начала июня 1919 года стала превышать противника по численности штыков и в артиллерии.

Воспользовавшись заминкой и ослаблением давления польской армии, командование УГА сумело стянуть все наличные части к Черткову, перегруппировать их и организовать контрнаступление. В то время как «северный» и «южный» корпуса УГА были серьезно потрепаны, Второй корпус сберег свои основные силы при отступлении из-под Львова. Восстановленный Первый корпус УГА (5, 6, 9, 10-я бригады) командующего подполковника Микитки сдерживал противника у Гусятина, Второй корпус (1, 3, 4, 7-я бригады) полковника Тарнавского — у Черткова, восстановленный Третий корпус (2, 8, 11-я бригады) генерала Генбачева держал фронт у Днестра.

8 июня 1919 года командующим УГА вместо Михаила Омельяновича-Павленко (бывший боевой полковник русской армии, участник Русско-японской и Первой мировой войн) был назначен генерал Александр Греков (бывший военный министр Директории УНР с января по февраль 1919 года, до ноября 1917 года — выпускник академии Генерального штаба, генерал русской армии, начальник штаба фронтового корпуса на Юго-Западном фронте). Вместо Курмановича начальником штаба УГА был назначен австрийский офицер — полковник Штипшиц-Тарнава.

Генерал Греков сумел убедить командиров УГА и правительство ЗУНР в возможности успешного наступления армии УНР на Львов и восстановления положения на апрель 1919 года. Галицкая армия была компактно стянута к городку Чертков, откуда утром 8 июня началось наступление частей УГА — Чертковская наступательная операция (8–28 июня). Эта операция стала вершиной героизма и самопожертвования офицеров и солдат УГА.

Наступление УГА готовилось с первых чисел июня 1919 года, после того как стало известно об отводе части армии Геллера с галицкого фронта, о падении активности наступления поляков. Небольшие силы поляков были распылены на огромном участке фронта и не могли оказать серьезного сопротивления. Прорыв обороны противника частями УГА произошел 8–9 июня по всему фронту.

Нанеся удар по Черткову всеми силами Второго корпуса, УГА разгромила польскую группу Яклича и, взяв Чертков, захватила 150 польских пленных, 6 пушек, 50 пулеметов. Эта победа вызвала давно не виданный энтузиазм и наступательный порыв в частях УГА.

Первый корпус УГА разгромил части дивизии Сикорского у Теребовли. Третий корпус перешел в наступление 9 июня, однако его движение заметно отставало от наступления Второго и Первого корпусов. Польские части сумели остановить наступление Третьего корпуса у Бучача. Но силами частей Второго корпуса положение было исправлено, и Третий корпус продолжил наступление на запад вдоль линии Днестра.

Польское командование пыталось организовать борьбу путем контрнаступления малых групп, но это не принесло успеха. Только к 12 июня поляки смогли создать узел сопротивления, подтянув свои небольшие резервы. Группа Сикорского укрепилась в районе Бучача, рассчитывая нанести контрудар на фланг Второго корпуса УГА. Но украинские войска опередили этот удар и захватили Бучач, куда перебралось правительство ЗУНР и командование армии. Частям УГА удалось отбросить польские отряды с бучачского плацдарма за Днестр. Второй узел сопротивления поляков сформировался у Теребовли, где накапливались силы для контрнаступления. Но и эта группировка была разбита наступавшими. Части Третьего корпуса УГА перешли на правый берег Днестра и начали наступление на Галич.

14–15 июня проходили бои за Тернополь. Разгромив в этих боях части Сикорского (6 полков), ударная группа Тарнавского (Первый и Второй корпуса УГА) вошла в Тернополь. В боях за Тернополь особо отличилась 1-я бригада УСС. После захвата Тернополя Первый корпус УГА выступил на Золочев — Броды — Зборов, а Второй корпус — на Бережаны, в районе которых наблюдалась концентрация польских войск и находились австрийские укрепления времен Первой мировой войны. Второй корпус наступал на главном направлении — на Львов. Уже 17–19 июня начался штурм Бережанского укрепрайона. Части Второго корпуса обошли укрепления с севера и юга и захватили Бережаны. Однако польским частям удалось избежать разгрома и отступить на Рогатин. К 21 июня части Первого и Второго корпусов УГА раскололи польский фронт и изолировали отдельные польские группы. 22 июня 4, 5, 6-я бригады Первого корпуса УГА захватили Золочев. А 24 июня красные части передали Галицкой армии стратегическую станцию Броды. Польские войска в Галичине были поставлены в сложное положение, впереди были бои за Львов. Третий корпус отставал в своем наступлении, находясь в постоянных боях у Днестра. Несмотря на упорное сопротивление польских войск, ему удалось к 24 июня выровнять фронт и достичь реки Свирж, захватив Букачинцы. К 27 июня фронт уже представлял почти вертикальную прямую линию от Брод до Перемышлян и Днестра.

22 июня 1919 года Пилсудский (вождь и диктатор Польши) срочно прибыл во Львов с двумя резервными полками. Он надеялся организовать оборону Львова и контрнаступление польской армии. Отстранив генерала Ивашкевича от командования военными действиями группы «Восток», Пилсудский заявил, что сам станет во главе армии как командующий Галицко-Волынским фронтом. В тот же день он выехал на фронт, где пробыл десять дней. Присутствие Пилсудского на фронте подняло дух сражающихся, усилило сопротивление польских войск на всех участках фронта.

25 июня из Парижа Пилсудскому пришло известие о том, что Антанта наконец-то согласилась на полную оккупацию поляками Галичины. В этот же день польские части, где находился Пилсудский, форсировали реку Свирж и отбросили 4-ю и 2-ю бригады Третьего корпуса УГА, стремясь выйти с южного фланга в тылы УГА. На северном фланге польские силы предприняли неудачное контрнаступление в районе Золочева.

А еще через два дня пришло сообщение о том, что Антанта позволила использовать против УГА (в операциях до р. Збруч) армию Геллера в полном составе. Именно в этот день, 27 июня, польское командование решило начать общее контрнаступление. На этот момент у поляков было уже около 40 тысяч штыков, 2,1 тысячи сабель, около 800 пулеметов и более 200 пушек. Во фронтовых частях УГА насчитывалось не более 25 тысяч штыков, 400 сабель, около 380 пулеметов, 245 пушек.

Несмотря на успехи наступления, в двадцатых числах июня положение УГА ухудшилось — фронт растянулся на 180 километров, тылы отставали от передовых частей, часть войск была выделена для прикрытия армии с севера, от возможного наступления Красной Армии. Во время наступления УГА потеряла до 10 тысяч бойцов убитыми, ранеными и умершими. Второй корпус на три дня затормозил наступательные операции в направлении Львова из-за отсутствия боеприпасов. Несмотря на огромное число новобранцев (до 80 тысяч), было просто невозможно поставить их в строй. Только 14 тысяч новобранцев (к 25 июня) смогли экипировать тыловые части. Не хватало патронов, оружия, амуниции…

В 4 часа утра 28 июня 1919 года началось общее контрнаступление польской армии. Пилсудский, находясь на фронте, с Лысой Горы у Гологиры следил за началом наступления. Главные удары, во фланги и тыл Первого и Второго корпусов УГА, наносили 6-я дивизия Сикорского и группа Зелинского. На второй день контрнаступления польские войска заняли Золочев, а 30 июня части Первого корпуса оставили Броды. В боях за Броды поляки захватили 2 тысячи пленных галичан. Генерал Греков, не оценив опасности польского прорыва, приказал в 5 утра 28 июня начать наступление УГА на Львов.

Во фланг Третьего корпуса УГА, в районе Днестра, вышла новая польская 4-я дивизия генерала Желиговского (3,4 тысячи штыков и сабель, 13 пушек), которая была сформирована еще в Одессе времен французского присутствия (в составе Одесской группы частей Антанты). В апреле эта дивизия была переброшена в молдавские Бендеры, а в июне вышла в тыл частям УГА у Галича. 28 июня 4-я дивизия форсировала Днестр и ударила по тылам Третьего корпуса. Во фронт против Третьего корпуса наступала дивизия Александровича (4 тысячи штыков и сабель). Фронтовые порядки Третьего корпуса к 4 июля были полностью разбиты, и польским войскам удалось занять Бучач. Поляки предприняли наступление, используя большие конные массы, в то время как у галичан конница отсутствовала.

В то же время на участках Первого и Второго корпусов УГА началось тотальное отступление. Командующий УГА генерал Греков вынужден был отдать приказ об отходе корпусов на восток к Збручу. 4 июля диктатор Галичины Петрушевич направил Петлюре телеграмму, в которой говорилось о возможности перехода галичан за Збруч и содержалась просьба приютить армию. До 4 июля, целый месяц, не было никаких официальных контактов с правительством ЗУНР, а Петрушевич не принимал участия в заседаниях Директории уже более трех с половиной месяцев.

Только 5–7 июля польские части ослабили наступление, что помогло галичанам несколько оправиться от разгрома. Но 8 июля наступление польской армии возобновилось силами группы Зелинского против Второго корпуса УГА и группы Ежеевского — против Первого корпуса УГА. Отступая на восток, Галицкая армия снова оказалась в «треугольнике смерти» — в районе Чертков — Залещаки. 8–15 июля части УГА, удерживая небольшой плацдарм у реки Збруч, готовились к эвакуации на территорию УНР. Начиная с 8 июля представители Директории каждый день стали ездить за Збруч и уговаривать Петрушевича передислоцировать Галицкую армию на помощь петлюровцам. Но Петрушевич вел переговоры о союзе с Красной Армией или думал перенести войско в Румынию. Румынские власти отказались пустить Галицкую армию на свою территорию.

Уже 10 июля 5-я бригада Галицкой армии перешла Збруч, но была выбита Красной Армией обратно в Галичину. Первое поражение так напугало Петрушевича, что он отложил начавшийся переход армии на «великую Украину» и продолжил консультации с агентами большевиков.

Только за две недели последних боев УГА потеряла около 13 тысяч бойцов пленными, 2 тысячи убитыми, полякам досталось 50 пушек и 130 пулеметов. Польское командование утверждало, что в контрнаступлении польские части потеряли только около тысячи бойцов. 14 июля 1919 года диктатор ЗУНР Петрушевич отдал приказ на переход Галицкой армии на Подолию. 16–17 июля остатки Галицкой армии перешли пограничный Збруч, чем и закончилась эта кровопролитная война. С этого времени и до середины сентября 1939 года Восточная Галичина находилась в составе Польши. Командиры УГА вывели на Подолию около 50 тысяч человек (по некоторым данным, до 85 тысяч) при 550 пулеметах, 160 пушках, 20 самолетах. Тремя галицкими корпусами при отходе из Галичины командовали полковники Микитка, Вольф и Кравс, общее командование Галицкой армией генерал Греков передал новоиспеченному генералу Тарнавскому.

 

Глава девятая

Война белогвардейцев против армии УНР и махновцев (декабрь 1918 — январь 1920)

Первые столкновения

Эта война в истории комплекса войн, которые объединены под названием «Гражданская война», пожалуй, наиболее неизвестная, «темная». Для российских историков эта война «на окраинах» — некий довольно незначительный эпизод (по сравнению, скажем, с походом на Москву 1919 г.), который почти не отразился на общем ходе военных действий на огромных просторах России. Для украинских историков эта война — не только проигранная Украиной, но и проигранная бездарно, война, которой нельзя гордиться, хотя можно просто не замечать…

Успех восстания украинского народа против своего же гетмана Павла Скоропадского к началу декабря 1918 года уже не оставлял сомнения в скором падении гетманской державы. Поражению гетманцев способствовали массовая эвакуация австро-германских войск из Украины, неопределенность позиции Антанты в отношении гетманского режима, активизация красноармейских соединений, которые пробивались на украинские земли в районе Харькова и Чернигова. А положение на юго-востоке Украины в декабре 1918 года можно было охарактеризовать только одним емким словом — анархия. Гетманская администрация уже к 10 декабря 1918 года полностью развалилась (на всех землях Украины, за исключением осажденного Киева), немногочисленные гетманские пограничные отряды и отряды «варты» разбежались или переходили в соединения генерала Деникина или атамана УНР Петлюры. Хаос и безвластие декабря 1918 года усиливались тем, что еще никто точно не мог предположить, кто будет править Украиной всего через несколько дней: гетманцы, Директория, белогвардейцы, красные, Антанта?

Война между белыми и УНР началась исподволь, с мелких, локальных военных конфликтов. Так, 18–19 декабря 1918 года произошло локальное столкновение в Одессе между украинскими войсками Директории (Южной группой войск УНР под командованием И. Луценко), занявшими город 12 декабря 1918 года, и офицерскими частями белогвардейцев генерала А. Гришина-Алмазова, намеревавшегося формировать в Одессе (где находилось до 15 тысяч бывших царских офицеров) самостоятельные белые части — войска Юго-Западного края из офицерского отряда 3-го гетманского Херсонского корпуса, который дислоцировался тогда в Одессе. Генерала Гришина-Алмазова поддержали польские легионеры, французский десант (в боях участия не принимал, но охранял тылы белых) и мощь орудий французской эскадры. Благодаря этой поддержке белому офицерскому отряду примерно в 1500 бойцов удалось выбить части Директории (более 2 тысяч бойцов при 24 пушках и бронепоезде) из Одессы. В боях убитыми и ранеными белые потеряли приблизительно 125 человек, украинцы — 250. По требованию французского командования, украинские части, уже вытесненные из центра Одессы белыми, были вынуждены отойти на 30–35 километров к северу от Одессы, где они заняли оборону. В Одессе генерал Гришин-Алмазов начал формирование Добровольческой армии Одесского района.

Часть армии гетмана Скоропадского, преимущественно разрозненные группы офицеров, не желая складывать оружие перед отрядами Директории, решают пробиваться к белым, заочно объявив себя белогвардейскими формированиями. Так, офицеры «пророссийской ориентации» из 8-го гетманского корпуса генерала И. Васильченко решили покинуть Екатеринослав, где находился штаб корпуса, и соединиться с белой армией. 10 декабря 1918 года эта офицерская группа (около 900 человек, 4 орудия) начала свое движение на юг, вступая в бои с малочисленными отрядами, верными Директории (атаманов Н. Григорьева и А. Гулого-Гуленко). 2 января 1919 года екатеринославская группа белых достигла Перекопа и соединилась с основными силами добровольцев. К основным силам белых удалось прорваться и старобельской офицерской группе. В армию Деникина был зачислен также и Мариупольский офицерский отряд.

Наибольшая неразбериха наблюдалась в «махновии» — в степных районах между Екатеринославом — Юзовкой, Полтавой и побережьем Азовского моря. Махновские повстанцы к концу ноября 1918 года перерезали сообщение Центральной Украины с Приазовьем и Донбассом, сделав невозможным контроль центральной гетманской власти над этими районами. На Харьковщине к восставшей против гетмана Директории примкнул командующий войсками гетмана на востоке Украины полковник П. Болбочан. Но немногочисленные части последнего (примерно 20 тысяч штыков и сабель) располагались за сотни верст от Приазовья и Донбасса и отбивали вылазки Красной Армии и красных партизан.

Атаман Дона Петр Краснов вспоминал, что когда германские части стали покидать Донбасс (вторая половина ноября 1918 г.), он, с согласия гетмана Скоропадского, выдвинул части 3-й и 2-й Донской дивизии (5 тысяч сабель и штыков) и занял Луганск (19 ноября). С ведома гетмана Краснов стал управлять Луганским и Славяносербским районами. К 3 декабря 1918 года казаки вошли в Дебальцево, Юзовку, Мариуполь.

Если между Донским правительством и гетманом Украины были налажены союзнические отношения и устойчивые политические контакты, то с мятежной Директорией УНР Донское правительство ничего не связывало. Поначалу Директория УНР, угрожая войной, потребовала убрать донские гарнизоны с Донбасса. Но позднее Петлюра и Болбочан уже стремились, втайне от руководителя Директории Винниченко и «левого» премьера УНР Чеховского, наладить союзнические отношения с белым Доном, не допустив с ним войны. Петлюра предлагал разделить с белыми сферы влияния в Донбассе, соглашаясь на серьезные территориальные уступки. Но атаман Краснов и генерал Деникин не признавали власть Директории УНР в Украине, считая это правительство «изменниками», «бандитами», «большевиками», «узурпаторами власти». Они отказывались от каких-либо переговоров с «мятежниками». Деникин вообще не хотел слышать о какой-либо автономии Украины, даже в самых ограниченных формах, и рассматривал земли Украины только как «исконно русские» и «свой плацдарм». К тому же белые не видели в Директории УНР серьезной военной силы, способной повлиять на поединок белые — красные и даже затормозить наступление Красной Армии. Белогвардейские стратеги считали, что красные, вступив в Украину, быстро разгромят петлюровцев и уже в январе 1919 года смогут ударить по незащищенному левому флангу Донской армии в районе Луганск — Юзовка.

После развала гетманской державы у Донской армии образовался незащищенный фланг в районе Донбасса — до 600 км, закрыть который у донцев не было сил. Атаман Краснов просил генерала Деникина, во избежание роковых неожиданностей, подобных событиям годичной давности, перебросить в Донбасс хотя бы одну пехотную дивизию Добровольческой армии. Но до декабря 1918 года у Деникина не было частей для украинского театра военных действий. Однако в том же декабре, когда закончились ожесточенные бои на Ставропольщине, появилась возможность выделить свободные части на защиту Дона. Не признавая УНР, ее границ и территориальной целостности, части Деникина и Краснова в декабре 1918 года продвинулись в Украину, без формального объявления войны УНР.

Из Донбасса тогда эвакуировались австро-германские части, и их позиции занимали донские казаки и белогвардейцы. В двадцатых числах декабря 1918 года в Донбасс, по железной дороге прорывается добровольческий «Донецкий отряд» (3-я пехотная дивизия Добровольческой армии) генерала Май-Маевского (2500–3500 штыков и сабель, 13 орудий, бронепоезда, броневики, авиационный отряд). Эти части вступают в Мариуполь, Юзовку, центральный Донбасс. Однако Краснов тогда считал, что 3-я дивизия «очень вяло работала и долго оставалась в районе Мариуполя и Юзовки, не продвигаясь на север и не занимая Луганска, Купянска и Харькова, особенно последнего, на чем настаивал атаман».

Во второй половине декабря 1918 года из Крыма в Северную Таврию устремляется Крымско-Азовский корпус (2 тысячи штыков и сабель, 10 орудий). Наступая на Мелитополь, Геническ и Алешки, части белых легко опрокидывали небольшие формирования петлюровцев, которые, в общей сложности, в Северной Таврии составляли не более 1,5 тысячи человек. Мелитополь был захвачен сводно-гвардейским отрядом Крымско-Азовского корпуса. Суда союзников Антанты, грозя своими пушками, в конце декабря 1918 года появляются на рейде Бердянска.

Только у Алешек белые были остановлены соединением петлюровцев А. Шаповала и А Гулого-Гуленко. В Приазовье белогвардейцев поддержала немецкая добровольческая егерская бригада, набранная из местных немецких колонистов (2 тысячи бойцов), ввязавшаяся в затяжные бои против махновцев. Краевое правительство Крыма (белогвардейское) заявляет о переходе уездов Северной Таврии из подчинения УНР под власть Крымского правительства.

Разные источники по-разному указывают силы белых в январе 1919 года в Приазовье и Южном Донбассе — от 4 до 20 тысяч бойцов. Но в реальности у белых имелось не более 7 тысяч бойцов, хотя их ряды временно пополнялись несколькими тысячами мобилизованных крестьян, которые при первой возможности разбегались или переходили на сторону противника.

Частям генерала Май-Маевского Деникин поставил ближайшие задачи: удерживая линию Юзовка — Мариуполь, распространить влияние только до линии Бердянск — станция Синельниково с прочным закреплением района. Ближе из всех частей Директории к позициям белых в районе Бахмут — ст. Сватово — ст. Попасная — Славяносербск находился Гайдамацкий полк атамана УНР Е. Волоха. Части Волоха первыми вступили в несанкционированный командованием УНР бой против белых. Но до затяжных сражений эти схватки не дошли по причине спешного отступления частей Волоха из Донбасса. Волох опасался, что после занятия красными Харькова и Чугуева (3 января 1919 г.) и восстания батьки Нестора Махно против Директории УНР (25 декабря 1918 г.) его подразделение может попасть в полное окружение.

Интересно, что еще 15 декабря 1918 года Махно заключил с петлюровским командованием договор о совместной борьбе против белых в случае их наступления в Украине, но уже через одиннадцать дней Махно выступил против войск Директории и ударил по Екатеринославу и станции Синельниково, выбив оттуда части УНР.

Примерно с 1 января 1919 года отряды Махно (до 7 тысяч повстанцев), оказавшиеся буфером между частями УНР и добровольцами, а также отряды большевистских и лево-эсеровских повстанцев Донбасса (до 3 тысяч повстанцев) сдерживают наступление белых в Приазовье. У Краматорска, Славянска, станции Розовка происходят первые бои с махновцами, которые приносят белым победу. 8 января махновцы попытались перейти в наступление, но были отбиты белогвардейцами. К 10 января белые дошли до Токмака и станции Царевоконстантиновка, ведя постоянные бои против небольших отрядов махновцев. Махно был вынужден удерживать 200-километровый фронт против белых, от Токмака до Юзовки, а махновские отряды в Екатеринославской губернии, как и красные части в Харьковской губернии, избавили Директорию УНР от опасного, непосредственного контакта с белыми.

Весь январь 1919 года махновцы самостоятельно сражаются против белогвардейцев в Приазовье. Тогда в Геническе высадился новый белый десант, который, объединившись с бригадой немецких колонистов, подошел к Большому Токмаку. Высадившийся в Бердянске белогвардейский десант, также к середине января 1919 года, оказался у Токмака, белогвардейские части из Мариуполя выдвинулись к станции Царевоконстантиновка. Для прочного закрепления Донбасса и Приазовья белым необходимо было уничтожить махновскую вольницу и гнездо мятежных анархистов — огромное степное село с «говорящим» названием Гуляй-Поле, на штурм которого и направлялось большинство частей белых.

Белым удалось захватить соседние с Гуляй-Полем станции Пологи и Орехов. 15–27 января 1919 года происходят ожесточенные бои за Гуляй-Поле, в ходе которых село несколько раз переходило из рук в руки. В этих боях убитыми, ранеными, пленными махновцы потеряли до тысячи бойцов, что привело к отступлению махновцев из Гуляй-Поля на станцию Гайчур, где махновско-белогвардейский фронт стабилизировался.

Как вспоминает Деникин, кроме отрядов Махно, белым в Приазовье противостояли повстанческие отряды Зубкова и Иванько и другие петлюровские атаманы. А генерал Май-Маевский конкретизировал: «в течение двух месяцев… с огромным напряжением и упорством едва отбивался от Махно, петлюровцев и двух дивизий большевиков».

Приблизительно с 5 января 1919 года военных столкновений между петлюровцами и белогвардейцами не наблюдалось. Почти на восемь месяцев их разделила Красная Армия, на восемь месяцев петлюровцы и белогвардейцы стали фактическими союзниками в борьбе против красных, несмотря на то что и белогвардейцы и петлюровцы, считая друг друга врагами, подготавливали общественное мнение к неминуемому обоюдному столкновению: к борьбе за «единую» и к борьбе за «самостийную»… Только в середине августа 1919 года, когда Красная Армия в Украине полностью развалилась и не могла сдержать движение Петлюры с запада и Деникина — с востока, замаячили перспективы непредсказуемой встречи армий-победительниц.

Встреча на Днепре

21 августа 1919 года у станций Христиновка и Шпола (в самом центре Украины) части петлюровцев неожиданно натолкнулись на передовые разъезды наступающих от Днепра белых. К этому времени белогвардейские войска захватили Елизаветград и Чигирин, перерезали железную дорогу Одесса — Черкассы и успешно гнали красных на запад и север. Ни Петлюра, ни Деникин тогда еще не выработали четкую политическую и военную стратегию в отношении друг друга и не дали конкретные указания своим передовым частям по отношению к неудобным союзникам. Поначалу войскам Директории было приказано воздерживаться от активных военных действий. Петлюра отослал Деникину предложения военного союза, план совместных действий, но не получил на свое послание никакого ответа.

Командиры отдельных белогвардейских частей во время ситуативных переговоров с петлюровцами «озвучивали» секретный приказ своего командования: «…считать оперативной территорией действий Добровольческой армии район на запад от Днепра и Киева до станций Фастов и Казатин». Они убеждали петлюровских послов, Что далее «аппетиты» Деникина не распространяются, предлагая петлюровцам освободить проход через район Белой Церкви и Фастова для операций белых частей по захвату Киева. В район Белой Церкви вышла 2-я Терская пластунская бригада полковника Белогорцева, в то же время саму Белую Церковь (22 августа) заняла Запорожская бригада петлюровцев, а соседний городок Васильков — части УГА.

23 августа 1919 года из штаба Петлюры в украинские части пришел приказ — принять все меры, чтобы избежать враждебных акций в отношении армии Деникина, наладить боевое сотрудничество и предлагать белым освобождать отдельные районы для продвижения войск УНР, разведывая отношение белых к петлюровцам и расположение белогвардейских войск. Петлюра предложил установить демаркационную линию между войсками в районе Киева, «по Днепру». Тогда же к белым выехала военная делегация УНР для переговоров.

25 августа в воззвании к населению Малороссии Деникин заявил о единстве территорий Украины и России, об объявлении русского языка государственным, об ограниченном самоуправлении Малороссии, причем о Киеве было сказано как о «матери городов русских». Петлюра объявлялся врагом; который «положил начало расчленению России», «ставленником немцев», «совершающим злое дело по созданию самостоятельной Украинской державы и борьбы против возрождения единой России». После подобного заявления рассчитывать на союз белых и петлюровцев было бы глупо.

25 августа наступавшая на Киев с юга Терская бригада белых наткнулась на части Запорожской бригады. Полковник Белогорцев отказался от переговоров с представителями запорожцев, заявив, что белогвардейцы могут вести переговоры только с делегациями УГА.

Политики и военные Галичины, а точнее уже Украинской Галицкой армии, подталкивали Петлюру к союзу с Деникиным, требуя формирования «правого» правительства УНР для удобства общения с Деникиным. Петлюре приходилось считаться и с новыми внешнеполитическими факторами: с разгромом революций в Баварии и Венгрии, с ошеломляющими успехами белых армий в походе на Москву. В то же время премьер Борис Мартос предлагал «союзничать» только с украинскими повстанческими атаманами Махно, Григорьевым, Зеленым, которые сражались против белых. 28 августа премьер Мартос был отправлен в отставку, по решению Петлюры, который спешно сформировал новое правительство УНР Исаака Мазепы. Слишком «левого» командующего Василия Тютюнника сменил генерал Сальский.

Петлюра считал, что Антанта поможет ему договориться с Деникиным о военном союзе или хотя бы о взаимном нейтралитете. Зная о приказе генерала Деникина, запрещающем разворачивать наступление белых войск на Правобережье Украины, Петлюра полагал, что Правобережье Украины останется в распоряжении Директории УНР. Не облеченные никакими полномочиями представители Англии, Франции и США, которые прибыли в стан Петлюры, легкомысленно обещали ему, что Антанта уговорит Деникина подписать договор с петлюровцами и передаст Украине оружие, боевую технику, медикаменты… Говорили о желательности скорого совместного наступления армий Деникина и Петлюры на Москву. Предполагалось, что армия УНР должна помочь генералу Деникину в наступлении на Москву, обеспечив левое крыло наступающих, заняв Киев и наступая до Нежина — Чернигова, где будет установлена линия разграничения с белой армией.

Военный министр Англии Уинстон Черчилль советовал Деникину: «…идти, насколько возможно, навстречу украинским сепаратным реальностям», а французское правительство поручило генералу Петену уговорить Деникина не нападать на Петлюру. Верховный правитель белой России адмирал Колчак советовал Деникину найти общий язык с Петлюрой…

Но сам Деникин в резком заявлении Антанте отказался от всякого сотрудничества с «бандитом и предателем» Петлюрой и от признания любой формы автономии Украины. Деникин оставлял петлюровцам только два пути: полной капитуляции или перехода в состав белой армии, без каких-либо политических условий. Белый генерал, отстаивая идею «единой и неделимой России», Не признавал самого понятия «Украина», заменяя его сразу тремя территориальными понятиями: «Малороссия», «Новороссия», «Галичина». Своей непродуманной национальной и социальной политикой Деникин настроил против себя часть украинского народа, что создало десятки тысяч новых врагов белогвардейцев. Деникинские командиры сообщали украинским парламентерам, что по приказу из Центра они могут вести переговоры только с представителями Галицкой армии. Зная о непримиримости белогвардейцев, Петлюра решает натравить повстанческие отряды Ангела (1 тысяча штыков и сабель, 4 пушки) и Зеленого (3 тысячи штыков и сабель, 12 пушек) на белых и приостановить их наступление. Ангел направлялся на фронт к северу от Белой Церкви, а Зеленый должен был переправиться на левый берег Днепра и встретить белых у Борисполя. Но Зеленый не успел перевести свои части на восток. 29 августа по зеленовцам неожиданно ударила 2-я Терская бригада, заставив части Зеленого задержаться у Триполья.

Петлюра уже 26 августа разрешил переговоры от имени командующего силами УГА генерала Тарнавского на уровне армейских групп. Тогда же к полковнику Белогорцеву прибыла делегация от генерала Кравса (делегация сотника Купчака). Результатом этих переговоров было решение командования о выводе украинских войск из Белой Церкви и о передаче городка белым. 26 августа части генерала Штакельберга, захватив Пирятин (150 км от Киева), двинулись в направлении Борисполя.

27 августа наступление на Киев было отложено из-за того, что не был достигнут компромисс с белыми и части 1-го Галицкого корпуса запаздывали. Но уже 28 августа части Киевской группы (до 40 тысяч бойцов при 40 пушках) объединились и были готовы к штурму. 1-й Галицкий корпус с северо-запада, через леса подошел к Киеву со стороны Святошино, 7-я Запорожская дивизия подошла к Киеву с юга.

Но на рассвете 29 августа красные провели контрнаступление на Васильков и Б. Бугаевку, вынудив отступить Запорожскую дивизию и сорвав план штурма города в этот день. К концу дня 29 августа 1-й корпус прорвал оборону красных в районе шоссе Житомир — Киев и ворвался на окраины города. С рассвета 30 августа 1-й корпус наступал на Борщаговку, захватив шесть бронепоездов и около 5 тысяч пленных. 2-й корпус УГА, продвигаясь в центр города, расположил свои части в Киеве: силами 8-й Самборской бригады занял Крещатик, Думу, почту, Оперный театр, станцию Киев-Товарный.

30 августа 1919 года после продолжительных боев против красных войска УНР (Центральная Киевская группа генерала Антона Кравса, которая состояла в большинстве своем из галичан 3-го корпуса УГА) вошли в Киев. В победной эйфории командиры армии УНР стали готовиться к торжественному параду, намеченному на 31 августа, совсем забыв об охране города и контроле над стратегическими мостами через Днепр. Войскам, занимающим Киев, был отдан приказ «занимать город, но избегать перестрелок с белогвардейцами». Этот неясный приказ стал одной из причин «киевской» катастрофы армии УНР.

Был задержан выезд к белым делегации УНР для переговоров по проведению демаркационной линии с белогвардейцами. Итогом разгильдяйства было то, что с белогвардейцами так и не было подписано ни одного документа, разъясняющего позицию сторон. Штаб армии УНР допустил ошибку в расчетах, считая, что деникинцы подойдут к Киеву не раньше 3 сентября.

Приказы о перекрытии мостов и занятии Дарницы не были выполнены 7-й дивизией Осмаловского и 2-й Коломыйской бригадой УГА, которые должны были ударом с юга на север выйти к мостам и захватить Дарницу.

К 10 вечера 30 августа весь Киев был захвачен частями УГА и армии УНР. Но уже в 3 часа утра 31 августа с востока к Киеву неожиданно прорвались три кавалерийских полка Отдельной Киевско-полтавской группировки белых генерала Бредова, входившей в 5-й кавалерийский корпус. К Киеву с востока вплотную приблизилась 1-я пехотная бригада генерала Штакельберга Сводной гвардейской дивизии и 2-й гвардейский полк 2-й бригады генерала Стесселя. В 6 утра 31 августа деникинцы на лодках стали переправляться через Днепр. В 11 утра в центральной части города появились отдельные белые разъезды.

К этому времени приказ Петлюры немедленно взять город под охрану, занять мосты через Днепр не был исполнен. Отряд на охрану мостов вышел только в семь утра 31 августа, когда белогвардейцы уже заняли Цепной мост и вступили в Киев. Пользуясь неясностью положения, белые разоружили несколько отрядов петлюровцев (Коломыйскую бригаду УГА) и к полудню захватили Печерск (один из центральных районов Киева). Тогда же в штаб генерала Кравса, командующего украинскими войсками в Киеве, прибыл офицер-белогвардеец с сообщением о вступлении в Киев войск Деникина, при этом он заявлял о полной лояльности белогвардейцев и готовности их к мирным переговорам. Как вскоре выяснилось, эти заявления были только военной хитростью.

На 29 августа Петлюрой планировался парад в Киеве на Крещатике и молебен на Думской площади, впоследствии парад был перенесен на 31 августа. Но в 9 утра 31 августа в ставку Петлюры пришла телеграмма о подходе белых к Днепру и о начале их продвижения к Киеву. Через час Петлюра телеграфировал Вольфу об отмене парада и отмене своего приезда в Киев. В то же время украинское командование в Киеве планировало провести «Праздник освобождения» на Крещатике и на площади Хмельницкого (Софийской).

К двум часам дня 31 августа к Думе, которую заняли части УГА, подтягиваются члены Киевской управы. Они предлагают выяснить отношения и определиться, кому принадлежит Киев и как его разделить между республиканцами и деникинцами. Но высшего командования в Думе еще нет, и поэтому на площади перед Думой завязывается дискуссия. В то же время большие толпы празднично одетых киевлян собираются у Думы и у Купеческого сада. Галицкие солдаты и офицеры пока еще говорят о «галицко-русском братстве»…

Командующий корпусом Микитка отказался прибыть на Крещатик, засев до выяснения положения на киевском вокзале. Только в три часа дня в Киев прибыл командир Киевской группы армии Кравс. Он решил выехать к Думе, разобраться в ситуации, и встретить у Думы делегацию белых. Часа в четыре пополудни генерал Кравс прибыл к Думе, рядом с которой выстроились галицкие части для прохода парадным маршем по Крещатику. На Крещатике собралась многотысячная толпа горожан, причем одни пришли встречать «украинских освободителей», а другие — «русских освободителей»… На балконах висели портреты Петлюры, Шевченко, царя Николая Второго, Деникина, украинские и русские флаги. Ждали приезда Симона Петлюры… Цветы и перевозбужденные праздничные толпы создавали атмосферу начала спектакля… Но в двухстах метрах от Думы, у Купеческого сада, уже стояли части белой Терской кавалерии и полк Стесселя.

В разгар подготовки к параду к Думе подъехал эскадрон белых казаков во главе с генералом Максимом Штекельбергом, державшим в руках русское знамя. Эта белая делегация сопровождалась процессией православных священнослужителей и верующих с хоругвями. Белый генерал предложил участие в параде своего подразделения, на что генерал Кравс, отсалютовав, любезно согласился. Согласился Кравс и на то, чтобы над Думой был водружен не только украинский, но и российский флаг. Казалось, что союз двух армий возможен и необходим… Кравс решает ехать к генералу Бредову на переговоры в Печерск для выяснения недоразумений.

В момент, когда над Думой стал развеваться российский триколор, на Крещатик выехал генерал Сальский во главе колонны запорожцев (Кравс разрешил Сальскому марш своей части по Крещатику и назначил его комендантом Киева). Увидев российский флаг, Сальский (кстати, бывший полковник царской русской разведки) приказал запорожцам немедленно его снять. Флаг был сорван с башни Думы и кинут к ногам сидящего на коне Сальского. Конь Сальского начал топтать знамя… Через секунду все изменяется…

К Сальскому подъехал всадник — белогвардеец — и попытался зарубить его, но сам был зарублен подоспевшим на помощь своему командиру запорожцем. Со всех сторон, из окон соседних домов, из кустов близлежащего сквера по украинским войскам начинается пулеметная и ружейная стрельба, взрываются несколько бомб… Обезумевшая от страха толпа металась во все стороны, запрудив Крещатик. Настроения толпы передались и украинским солдатам, которые, не слыша приказов и не видя своих офицеров, стали хаотически разбегаться. Киевские офицерские дружины усиливали панику, стреляя из окон в разбегавшихся солдат-галичан. Сальский от греха подальше поспешно увел свою часть в предместье Киева.

Но Дума и Крещатик все еще оставались в руках галичан, которые после прекращения стрельбы стали искать в домах террористов. Когда начало смеркаться, к Думе было подтянуто две батареи белых и само здание Думы было окружено терскими казаками, что вынудило сотню галичан, охранявших Думу, сложить оружие. Белогвардейцы сумели оттеснить войска УНР из центральной части Киева и арестовать весь штаб 3-го Галицкого корпуса. Более трех тысяч солдат и офицеров УНР оказались в плену или были разоружены, в руки белогвардейцам попали несколько батарей УГА. В большом городе галицкий боец — выходец из села — не мог ориентироваться, растерялся.

Командующий украинскими войсками в Киеве Кравс заявил, что он против срыва флага, выехал в штаб генерала Бредова для улаживания конфликта. Приехав на место ожидаемых переговоров, Кравс несколько часов ждал Бредова в приемной, а потом заявил ему, что сам сдается ему в плен. Только в 10 вечера начались переговоры. Бредов подчеркнул, что переговоры будут только с галичанами, а делегации от армии УНР Омельяновича-Павленко Бредовым было отказано в переговорах со словами: «…пусть не приезжают, будут арестованы и расстреляны как изменники и бандиты».

Бредов потребовал от Кравса немедленно и без всяких условий сложить оружие, немедленно вывести все войска УНР из Киева, оставив трофеи белым. Кравс неожиданно быстро «сломался» и в ночь на 1 сентября (в 2 часа ночи) подписал приказ о выводе украинских войск из Киева на линию сел Игнатовка — Германовка, находившихся в 25 километрах к западу от столицы. Кравс согласился и на выдачу белым всех трофеев, захваченных армией УНР в Киеве. В то же время белые должны были освободить до 500 пленных галичан.

Так вчерашняя громкая победа перешла в позорное поражение. Против 18 тысяч войск УНР в Киеве и окрестностях, которые поддерживались еще и 4–5 тысячами украинских партизан Зеленого, Струка, Мордалевича в районе Киева, выступило всего до трех тысяч белых и до тысячи киевских офицеров-дружинников. Части украинской армии превосходили белых более чем в 5 раз, но несмотря на это, они капитулировали даже без серьезного сопротивления.

Заканчивая переговоры, генерал Бредов назидательно заметил: «Киев никогда не был украинским и не будет»… Странно это было слышать из уст генерала, служившего Украинской державе в апреле — ноябре 1918 года и только после свержения гетмана Скоропадского перешедшего на службу к Деникину.

Кравс подписал свой приказ от имени генералитета Галицкой армии, учитывая заявление Бредова, что с армией Петлюры он никаких переговоров проводить не будет. Уже тогда белогвардейцы закладывали основы для сепаратных переговоров с галицкими генералами, реализуя стратегию штаба Деникина по отрыву УГА от Петлюры.

Тем временем на киевском вокзале полковник УНР Микитка сумел подготовить оборону, собрав до четырех тысяч штыков. Эти четыре тысячи солдат могли еще вечером 31 числа вытеснить белогвардейцев из Киева или хотя бы закрепить за собой часть города. Но Микитка не хотел брать на себя ответственность по развязыванию новой войны и предпочел ждать новых приказов, которые так и не поступали. Командующий Галицкой армией генерал Тарнавский (прибыл в Киев около 6 вечера), узнав, что в Киев вошли белогвардейцы, немедленно выехал из столицы, бежал от ответственности, бросив свое воинство. Связь со штабом перервалась… Петлюра также отказался от приезда в столицу, он был не готов немедленно начать войну.

«Странная война»

Весть о потере столицы Украины стала для украинской стороны громом среди ясного неба, она повергла петлюровскую армию в полное смятение. Развал частей, самодемобилизация, хаос превратили солдат в митингующие, разбегающиеся толпы в шинелях. Солдаты из Центральной Украины покидали армию, считая, что их предали генералы и галичане, что у них украли победу изменники. Петлюра, отстранив Кравса и определив его под следствие, передал Киевский фронт генералу Сальскому. Следствие над Кравсом и обвинения галичан в измене настраивали генералов и офицеров УГА против Петлюры. В свое оправдание галицкая офицерская каста заявила, что Кравс полностью невиновен, а только исполнял приказ Петлюры не стрелять.

2 сентября Директория и правительство УНР издали обращение к украинскому народу, в котором практически признавали состояние войны с белыми. Однако немедленных военных действий не последовало. Петлюра склонялся к войне, но ждал удобного момента для нанесения удара. Белогвардейцы также стремились выиграть время и подтянуть необходимые резервы, наладить снабжение и разведку. 4 сентября Петлюра, опасаясь внезапных операций со стороны белых, приказал отодвинуть Украинский фронт и войска Киевской группы (17–20 тысяч штыков) на запад, на линию Казатин — Житомир-. Район Киева заняли силы Деникина — 15-я и 7-я дивизии (8 тысяч бойцов) группы генерала Бредова.

13 сентября состоялась встреча делегации генерала Омельяновича-Павленко с белогвардейским генералом Непениным — уполномоченным генерала Бредова. Белые решили провести переговоры «для вида», чтобы удовлетворить просьбу Антанты, предложив совершенно неприемлемые условия — передать украинскую армию под личное командование Деникина и отказаться от государственной независимости Украины, что привело к срыву переговоров… С этого времени Петлюра начал разрабатывать план похода на Киев силами Запорожской группы и повстанцев атамана Зеленого.

17 сентября Петлюра принял делегацию от украинских повстанцев Зелёного, Ангела, Гавращенко. Повстанцы тогда уверяли Петлюру, что у Зеленого 7 тысяч солдат, у Ангела и Гавращенко — по пять, что на Херсонщине и Екатеринославщине до двадцати тысяч повстанцев, что атаман Ангел взял Нежин, а атаман Зеленый — Переяславль и Золотоношу. Повстанцы юга доносили Петлюре о том, что заняли Елизаветград, Лозовую, Синельниково. Штабисты Петлюры рассматривали общие повстанческие силы в Украине до 70–80 тысяч человек. В то же время в штаб Петлюры приходила информация о слабости белогвардейцев в Украине и о наступлении большевиков на Харьков. Военные специалисты предлагали Петлюре немедленно наступать против белых в направлении Одессы, где армию могут поддержать повстанческие атаманы Заболотный и Махно. Но у Петлюры не было достаточно надежных частей для столь масштабной операции.

В середине сентября 1919 года произошло военное столкновение в Бирзуле, которую заняли части петлюровцев под командованием полковника Аркаса, и у соседней станции Затишье, занятой войсками Добровольческой армии. Части петлюровцев 20 сентября неожиданно напали на эскадрон белогвардейцев на станции Затишье, что, по некоторым данным, послужило причиной издания приказа Деникина о наступлении против петлюровцев.

Поиск союзников привел Петлюру к идее объединения с армией батьки Махно. Ведь Махно выступал с июля 1919 года уже не только против красных, но и против белых, создав для борьбы с этими врагами повстанческую армию. Эта армия удерживала обширный регион между станциями Бобринская, Знаменка и местечком Ольвиополь. Анархистские лозунги махновцев летом 1919 года были модернизированы, и в них нашлось место для призывов к борьбе за независимость Украины… Это давало шанс на союз петлюровцев и махновцев, непродолжительно сражавшихся между собой восемь месяцев назад.

Махновская армия была реальной, грозной силой, не утратившей боевой дух, и союз с ней мог помочь армии УНР. В середине сентября 1919 года Махно располагал 32–33 тысячами штыков, 7 тысячами сабель, 80 пушками и приблизительно 800 пулеметами. Армия его снабжалась за счет захвата тыловых запасов красных и трофеев, отобранных у белых.

С конца июля 1919 года части Махно вели постоянные кровавые бои против белых, вошедших в контролируемый батькой «махновский район» — северные уезды Херсонской губернии. 5 августа Махно провозгласил создание своей особой «Революционно-повстанческой армии Украины имени батьки Махно». Армия Махно разделялась на 4 бригады, 3 конных и 3 артиллерийских дивизиона. Особенностью армии Махно было то, что это была первая в Гражданской войне мобильная конная армия, в которой пехота передвигалась на 12 тысячах возов и бричек.

Первый поединок белых с махновцами — это бои за город Елизаветград, который 18 августа 1919 года захватила у красных 5-я дивизия добровольцев. 21 августа махновцы на день отбили город у белых, уведя с собой трофейный бронепоезд.

В последних числах августа 1919 года между белыми и махновцами проходили кровавые, затяжные бои за станцию Помошная, в которых махновские потери дошли до 1 тысячи человек. 5 сентября, прорвав окружение, махновцы развернули новое наступление на Елизаветград, одновременно совершив налеты на Ольвиополь, Вознесенск, станцию Пятихатки.

Против Махно белые кинули лучшие силы Добровольческой армии — части 4-й и 5-й дивизий под общим командованием генерала Шиллинга. 7–11 сентября генерал Слащов (командир 4-й дивизии) нанес сокрушительные удары по махновской вольнице, разгромив три махновских полка и захватив 4 орудия. Но уже 12 сентября махновцы снова контратаковали… 13 сентября белые вошли в тыл армии Махно у станции Помошная, полностью окружив повстанцев. У местечка Новоархангельск произошел кровавый бой, после которого Махно вынужден был отступить и увести свою армию за речку Синюха, в расположение петлюровской армии.

Поражение определило решение Махно покинуть район, отойти на запад для отдыха и переформирования. У повстанцев закончились патроны и снаряды, а огромный обоз с ранеными и больными лишал маневренности. Месяц постоянных боев против белых стоил махновцам до 14 тысяч погибших, пленных и раненых. С середины августа 1919 года Махно стремится наладить контакты с Петлю-рой, надеясь получить от него патроны и оружие. Но перспектива союзных отношений с Деникиным в то время отталкивала Петлюру от Махно. В сентябре 1919 года все изменилось, потому что у махновцев и петлюровцев оформился общий враг — белый режим. Махновцы 14 сентября вошли в Умань, где стояли части УНР, и предложили Петлюре военный союз. В селе Христиновка был подписан договор о союзе при полной автономии каждой из союзных армий.

Махновцы заняли общий с армией Петлюры фронт у Умани в 40 километров шириной и 60 — глубиной, получили от Петлюры 200 тысяч патронов, оставили в лазаретах 3 тысячи раненых и больных повстанцев. 20 сентября Петлюра подписал политический договор с махновскими представителями. По этому договору махновцам запрещалось проведение анархистской пропаганды, но им была обещана автономия «махновского района» после общей победы над врагами. В оперативном отношении Махно обязывался согласовывать свои стратегические планы со штабом Петлюры.

К 21 сентября вопрос о войне окончательно созрел. К этому времени локальные стычки петлюровцев и белогвардейцев уже стали постоянным явлением. В конце сентября диктатор Галичины Петрушевич дал фактическое согласие на начало войны против Деникина, но один из самых влиятельных офицеров в Галицкой армии — Курманович был категорически против. Он завышал данные о количестве белых на фронте, заявляя, что белых там 60 тысяч против 20 тысяч войск УНР.

На самом деле, на фронте было около 30 тысяч петлюровцев-республиканцев (общая численность 45 тысяч солдат), против примерно 20 тысяч белогвардейцев. Но если учитывать, что против белых в ближайшем тылу действовало еще около 30 тысяч махновцев и до 10 тысяч повстанцев Заболотного, Зеленого, Коцюра и других атаманов, то положение белых нельзя было назвать устойчивым. Штаб армий УНР разработал план ударов по белым на Киевском и Одесском направлениях, перегруппировав силы для наступления. На 21 сентября намечали наступление и белые, сконцентрировав в районе Балты и села Цветково крупные силы.

К началу боев фронт проходил по линии Бирзула — Шпола — Цветково — Белая Церковь — Казатин. Белые в районе Киева создали две группы — Житомирскую и Казатинскую (в районе Фастова) (2,5 тысячи штыков и сабель, 23 орудия), планируя их наступление с севера на армию Петлюры. К Бирзуле подтянулись войска Новоросийского края.

Запорожский корпус УНР удерживал Вапнярку, 3-я дивизия УНР — Бершадь, Умань — группа Ю. Тютюнника, от Казатина до Христиновки стояли части 1-го и 3-го корпусов УГА, фронт перед Бердичевым держал 1-й корпус УГА. В Жмеринке концентрировались сечевые стрельцы, а в Гайсине — Волынская группа.

Особенность белого и петлюровского фронтов заключалась в том, что с севера слабым флангам добровольцев и петлюровцев угрожала «третья сила» — Красная Армия, удерживающая район Житомир — Коростень.

21 сентября части белого генерала Слащова внезапно наскочили на расположение махновских частей, но были отбиты. 22 сентября белые напали на части УГА в районе Балты. В тот же день был перехвачен приказ командования белогвардейцев о подготовке наступления против армии УНР.

К концу сентября 1919 года успехи белогвардейцев, победно шедших на Москву, достигли своего апогея. Но генерал Деникин уверовал в несокрушимость своего войска и потерял ощущение реальности. Ему уже мерещился близкий парад белогвардейцев на Красной площади. В действительности же сил бороться сразу против Красной Армии, петлюровцев, грузинской армии, кавказских и украинских повстанцев у Деникина не было. Его армия общей численностью в 150 тысяч штыков и сабель стремилась разгромить своих врагов, общая численность которых на деникинских фронтах доходила до 500 тысяч бойцов. Авантюристская стратегия Деникина и его генералов, ненужное растягивание своего фронта и распыление сил, непримиримость к любой оппозиции и «самостийности» привели к катастрофе белого дела.

Белые продолжали называть петлюровцев австрийскими агентами, призвавшими в Россию немцев, изменниками, угрожали лидерам УНР каторгой или казнью… Командующий Май-Маевский в интервью «Киевской мысли» сказал: «Петлюра или станет на нашу платформу единой и неделимой России с широкой территориальной самобытностью, или ему придется с нами драться».

В сентябре 1919 года Деникин отдает приказ о переходе в общее наступление по всему фронту, от Днестра до Волги. Этот приказ значил только одно — белогвардейцы Должны были разгромить Украинскую республику, не вписывающуюся в контуры будущей «единой и неделимой» России. У армии Деникина не было сил удерживать огромный фронт, и единственным выходом белых и их надеждой было перманентное наступление.

Проигнорировав процедуру формального объявления войны, армия Деникина ударила по скоплениям войск противника на фронте Дубоссары — Бирзула — Умань. 23 сентября Днестровский отряд генерала Розеншильда-Паулина начал наступление вдоль железной дороги Одесса — Жмеринка и вдоль правого берега Днестра, угрожая правому крылу петлюровской армии. Внезапность удара конницы обеспечил белым быстрый захват стратегических центров — Балты и Умани. Части сечевиков и Волынская группа петлюровцев вынуждены были отступить на Тульчин, открыв незащищенные тылы Повстанческой армии Махно.

Против петлюровцев были развернуты сравнительно небольшие части белогвардейцев. Войска Киевской области (командующий — генерал Драгомиров, в основном 2-й армейский корпус и 9-я пехотная дивизия) составили около 10 тысяч штыков и сабель при 220 пулеметах и 74 орудиях. Эти силы были обращены не только против петлюровцев на фронте Житомир — Жмеринка, но и против красных на фронте Житомир — Чернигов. Против петлюровцев сражалось примерно 50 % войск Киевской области.

Войска Новороссийской области (командующий — генерал Шиллинг, в основном 3-й армейский корпус) составляли 15 тысяч штыков и сабель, при 167 пулеметах и 61 орудии. Эти силы занимали гарнизонами обширные территории Новороссийской области и боролись не только с войсками петлюровцев, но и с Махно и многочисленными повстанческими атаманами (Заболотный, Зубков, Гулый-Гуленко и др.). На петлюровском фронте оказалось не более 7 тысяч бойцов новороссийской группировки.

Вечером 23 сентября на совместном заседании Директории, правительства УНР и ЗУНР, армейского командования было принято важнейшее для УНР решение — начать войну против белогвардейцев «единым национально-демократическим фронтом», с объявления воззвания-призыва к украинскому народу — «восстать против белогвардейцев». Вместе с тем в конце сентября 1919 года решительного наступления армий УНР не последовало, петлюровские части так и застыли в обороне, а галичане с каждым днем все громче стали заявлять о своем нежелании воевать против белых. Только на крайнем фланге армии, у Днестра, петлюровцы контратаковали, однако, потеряв в боях целый полк, отошли на исходные позиции.

Работая над этой главой, я намеренно больше внимания уделяю процессам, которые происходили в армии УНР, в командовании этой армии, нежели событиям, связанным с действиями Добровольческой армии. Дело в том, что для армии Деникина война против УНР была только эпизодом в глобальном походе на Москву, борьбой только слабого левого фланга армии, от исхода которой, по мнению Деникина, мало что зависело в решающем противостоянии красных и белых. В то же время для петлюровской Директории, для Украинской республики, для армии УНР эта война была судьбоносной, определяющей, роковой… Исход войны решал — быть или не быть независимому украинскому государству.

Махновский рейд

В первые дни войны махновцы упорно сражались, стремясь не допустить полного окружения своей армии. Через два дня боев они, перегруппировавшись, начали контрнаступление, выбив из Умани белых, которую те захватили, и вытеснив из городка сечевых стрельцов., Под Уманью, у села Перегоновка, 25–27 сентября 1919 года состоялся грандиозный бой. Белые, пытавшиеся окружить махновские части, сами оказались в окружении. Несколько полков белогвардейцев было полностью вырублено махновцами. После этой победы Махно прорвал вражеский фронт, повел свою армию в большой рейд по тылам противника, надеясь захватить всю Степную Украину. Путь лежал на Запорожье, и на этом пути махновцев не было сил, способных остановить их лавину.

Махно повел наступление шириной фронта в 50 километров, тремя мобильными группами. Левая колонна — 1-й корпус махновцев атамана Калашникова — шла на Елизаветград — Екатеринослав, центральная колонна — 3-й и 4-й корпуса, которыми командовал Махно, — на Верблюжки — Апостолово, правая колонна — 2-й корпус командира Павловского — на Кривой Рог — Никополь. Вся армия пересела на тачанки, возы, лошадей, проходя с боями по 60–80 километров в день. Неожиданность и быстрота были ее главными преимуществами. Белогвардейцы не были подготовлены к появлению в их тылу 30-тысячной мобильной армии, которой к тому же активно помогали местные крестьяне. Ведь только 30 сентября командующий Май-Маевский сказал о победах Махно, что «…этот эпизод реального влияния на ход военных действий иметь не может» и что Махно только «осталось добить». Газеты того времени сообщали, что махновцы уже полностью разбиты и рассеяны.

Но беспечность и неинформированность дорого обошлись белогвардейцам. В ходе махновского рейда в плен попало более 6 тысячи белых, убитыми и ранеными белые потеряли еще до 13 тысяч. Махновцы захватили до 60 пушек, 300 пулеметов, 2 танка, 10 броневиков, 3 самолета, 5 бронепоездов, огромное количество снарядов, патронов, амуниции.

Уже к 5 октября 1919 года махновцы выходят к Днепру, пройдя по белым тылам около 370 километров. Махно отбивает у белых просторы Екатеринославщины, Херсонщины, Северной Таврии, с городами Александровск, Мелитополь, Бердянск, Павлоград, Новомосковск, Мариуполь, Синельниково, Каховка, Геническ, Берислав…

7 октября 1919 года махновцами достигнута цель похода — занято Гуляй-Поле. На следующий день части Махно разгромили двухтысячный гарнизон Бердянска. 14 октября был захвачен Мариуполь, махновцы продвинулись на восток, захватив Юзовку, станцию Лозовая, дошли до Волновахи, оказались в 70 километрах от Таганрога.

К этому времени отношение к «махновской опасности» меняет и Май-Маевский, в свое оправдание придумывая самые фантастические причины побед Махно — «связь с Германией», «рука Москвы», обещает за неделю ликвидировать армию Махно. В то же время генерал Слащов дает более реальную характеристику махновской армии, говоря, что Махно не откажешь «в умении быстро формировать и держать в руках свои части, вводя даже довольно суровую дисциплину. Поэтому столкновения с ним носили всегда серьезный характер, а его подвижность, энергия и умение вести операции давали ему целый ряд побед над встречавшимися армиями… Махно умел вести операции, проявлял недюжинные организаторские способности и умел влиять на крупную часть местного населения, поддерживавшего его и пополнявшего его ряды. Следовательно, Махно являлся очень серьезным противником и заслуживал особого внимания со стороны белых…»

С 8 октября махновцы осаждают Екатеринослав и через 20 дней захватывают этот крупнейший промышленный центр, центр обширной губернии. Остатки защитников покинули город, несмотря на то что Май-Маевский приказал гарнизону ни при каких обстоятельствах город не сдавать.

На сторону Махно переходят многочисленные крестьянские атаманы, возглавлявшие локальные восстания против режима Деникина: атаман Кацюра (2,5 тысячи повстанцев), атаманы Мелашко, Дяковский, Котик (вместе 3 тысячи повстанцев) и другие. Мобилизованные белыми крестьяне переходили на сторону восставших. Повстанцы Левобережной Украины и Приднепровья вливаются в махновскую армию, которая быстро вырастает до 60–70 тысяч повстанцев. Вынашивая планы объединения всех повстанцев Украины (кроме махновцев, еще до 40 тысяч повстанцев), Махно отправил группы в районы Киева, Полтавы, Чернигова. В середине октября 1919 года махновцы объявились невдалеке от Херсона и Николаева, совершая налеты на эти города. В середине октября 1919 года они ведут бои за Кривой Рог и Никополь, которыми пытались снова овладеть белогвардейцы. Однако армия Махно в октябре 1919 г. была еще на начальном этапе формирования, одну треть махновцев составляли только появившиеся под его знаменами необстрелянные, плохо одетые и плохо вооруженные крестьяне, слабо соблюдающие дисциплину. Стремительный рост армии Махно сталкивался с проблемами отсутствия тыла, снабжения, патронов, оружия, боевого опыта, командиров, связи.

Махновский Совет провозглашает первое в мире анархическое «государство» на отвоеванных землях, с центром в селе Гуляй-Поле и с мудреным названием — «Южноукраинская трудовая федерация». Это «государство» возникло в самом центре белогвардейского тыла, перерезав основные транспортные артерии Добровольческой армии. Вокруг Махно собираются все обиженные деникинским режимом. Успехи махновцев подтолкнули крестьян по всей Украине к повстанческой борьбе против белых.

Только 18 октября 1919 года белые предприняли общее контрнаступление «на махновском фронте», вернув себе Мариуполь. Однако победа их была временной, махновцы уже на следующий день отбили город. Но к 21 октября, когда с фронта прибыли крупные конные части белых — до 15 тысяч сабель и штыков (донские, терские казаки, чеченцы «Дикой дивизии»), начались серьезные бои. Генерал Ревишин, который был назначен командующим «противомахновским фронтом» и разработал план «уничтожения махновщины», ударил с трех сторон: от Волновахи наступала конница (9-я кавалерийская дивизия и Терская конная бригада, переброшенные с фронта, из-под Орла) при поддержке бронепоездов, от Таганрога на Мариуполь наступала пехота, западнее Мариуполя с кораблей был высажен десант. Пять тысяч махновцев оказались в окружении у Мариуполя, 4 тысячи из них погибли или были взяты в плен.

24 октября донская кавалерия ударила на Бердянск, захватив до двух тысяч пленных. Махновская армия не могла удерживать огромный круговой фронт в 1200 километров и вынуждена была отступать на запад, сокращая фронт. С 29 октября по 1 ноября проходил кровавый бой за Гуляй-Поле. 10 тысяч махновцев так и не смогли отстоять свое село-столицу. В ходе боев она несколько раз переходила из рук в руки. С севера части 9-й кавдивизии, прорвав «махновский фронт», ударили от Синельниково на Александровск, отсекая гуляй — польскую группировку Махно. Последний раз Махно ворвался в Гуляй-Поле 31 октября 1919 года. Но его «удачное» контрнаступление закончилось катастрофически, полным окружением. Вырываясь из «мешка», Махно вынужден был оставить гуляй-польский район и отойти к Александровску. В это время в Приазовье внезапно ударил мороз и выпал не свойственный этим местам в конце октября снег.

4 ноября круговой «махновский фронт» стабилизировался по линии Ногайск — Синельниково — Верхнеднепровск — Апостолово — Каховка. 7 ноября произошла битва под Александровском, в которой со стороны махновцев участвовало до 15 тысяч повстанцев, со стороны белых — 10 тысяч бойцов. Махно не смог удержать плацдарм на левом берегу Днепра, город Александровск, станцию Синельниково и вынужден был отойти на правый берег Днепра, используя могучую реку как огромный защитный ров перед своим фронтом.

Неудачи махновской армии под Александровском дополнялись потерей Екатеринослава. Части генерала Слащова, со стороны Пятихаток, и конная бригада Шкуро, со стороны Синельниково, 6 ноября 1919 года врываются в Екатеринослав и захватывают город, отбросив махновцев на 30 километров от города. Под властью Махно остается только район Никополя и полоса вдоль правого берега Днепра шириной в 50–100 километров. Небольшую территорию сохраняли махновцы и в Северной Таврии — Азовский корпус махновцев на время остановил продвижение белых у Токмака и Мелитополя. Но к 25 ноября и этот корпус был разбит и отошел к Днепру в район Каховки. Собрав последние силы (10 тысяч бойцов), Махно удается 13 ноября вновь возвратить себе Екатеринослав.

К концу ноября 1919 года белые преждевременно решили, что с Махно практически покончено. Но ослабление наступления белых объясняется, прежде всего, победами красных под Орлом и Курском, губительным для белых прорывом, и как следствие, уходом чеченских и терских частей на красный фронт. На 1 декабря 1919 года махновцы удерживали Екатеринослав, Апостолово, Никополь, Каховку, Берислав, имея до 35 тысяч бойцов при 50 орудиях и 1000 пулеметах. Но новый, более страшный враг стал косить махновскую армию… Эпидемия тифа превратила половину армии в тяжелораненых, унеся жизни до 10 тысяч повстанцев. Оставшиеся в строю махновцы продолжали оборонять Екатеринослав и пытались штурмовать Александровск и станцию Знаменка.

Махновский рейд по тылам Добровольческой армии, создание в белом тылу, в самом центре территорий, контролируемых белыми, агрессивного, мощного фронта и государственного образования полностью дезорганизовали армию Деникина. Махновщина стимулировала всплеск крестьянского восстания по всей Украине. Пребывание в украинской провинции стало опасным для белогвардейцев, ведь в любой момент на село или небольшой городок могли налететь повстанческие отряды. Белые части, которые рвались к Москве, перестали вовремя получать из тыловых баз и причерноморских портов продовольствие, боеприпасы, оружие, амуницию… Махно и повстанцы Украины перерезали все основные магистрали с юга на север и с запада на восток, разгромив продовольственные и мобилизационные отряды белых. Махновский прорыв вынудил Деникина снять лучшие конные бригады с решающего Московского направления и бросить их против Махно, ослабив напор на Москву. Дивизия генерала Слащова, предназначавшаяся для похода на Москву, также была оставлена для борьбы с повстанцами в Центральной Украине. Решающая битва Гражданской войны в октябре — ноябре 1919 года под Орлом была проиграна не только вследствие действий Красной Армии, но и по причине неожиданного удара — рейда армии Махно в «мягкое подбрюшье» режима Деникина. Возможно, все было бы иначе, не появись махновские тачанки в украинских степях.

Октябрьские победы батьки Махно на некоторое время заставили белогвардейцев отказаться и от общего наступления против петлюровцев. Две недели ушло на то, чтобы восстановить разгромленный фронт… Этим затишьем решил воспользоваться Петлюра, назначив на начало октября 1919 года наступление своей армии. Ошеломляющая победа махновцев вселяла в Петлюру уверенность, что белогвардейцы вовсе не непобедимые, поскольку их могли разбить слабо вооруженные и малодисциплинированные крестьянские отряды анархиста Махно. Рейд Махно белыми тылами, по мнению Петлюры, должен был поднять всеобщее крестьянское восстание против белогвардейцев и облегчить новый поход армии УНР на Киев и Одессу.

Военная лихорадка

Пример Махно толкал Петлюру к наступлению, хотя настроения в армии УНР и ее состояние внушали серьезные опасения в успехе подобной операции. 6 октября 1919 года неудача наступления армии УНР, казалось, пошатнула надежды на реванш. Белые, отбив вялые атаки галичан, сами перешли в наступление и захватили подольские города Умань, Бершадь, Ольгополь. До 10 октября бои с переменным успехом велись Запорожским корпусом УНР (правый фланг армии Петлюры) у Жабокрича, а в районе Бершади петлюровцами было отбито наступление 5-й дивизии добровольцев.

10 октября 1919 года Петлюра решается начать новое наступление на Балту и далее на Одессу. Такой приказ базировался на информации о том, что 30 тысячам солдат армии УНР, которые находились на фронте, противостоит только тысяч пятнадцать белогвардейцев. К тому же в начале октября красные, прорвав фронт под Житомиром, внезапно ударили в тыл белогвардейцам и на несколько дней ворвались в предместья Киева, дезорганизовав правый фланг белогвардейцев. Войска УНР ударили во фланги Днестровского отряда и группы генерала Слащова, принудив 14 октября отступить части белых.

Но дальнейшее наступление петлюровцев с треском провалилось, так как белые неожиданно ударили в фланги петлюровцам. 14–16 октября Цветковская группировка белых, прорвав фронт, захватывает станцию Христиновка, выйдя в глубокий тыл армии УНР. Этот прорыв привел к фронтальному отходу с позиций 1-го и 3-го корпусов УГА. Далее белые форсируют неширокую речку Соб и захватывают Гайсин, отбросив Волынскую группу, которая после разгрома отошла на переформирование, в резерв армии УНР. Ушла с позиций и ослабленная Запорожская дивизия. Фронт (направление на Тульчин и Вапнярку) пыталась прикрыть только малочисленная 3-я «железная» дивизия армии УНР. Один полк этой дивизии был полностью изрублен кавалерией белых. 22 октября у Комаргорода завязался бой между Днестровской группой белых и 8-й петлюровской дивизией, приведший к прорыву белыми новой линии обороны. А через 10 дней войска Петлюры уже отступали по всему фронту.

Причин октябрьского поражения армии УНР было предостаточно… Во-первых, в объединенной украинской армии было множество офицеров, симпатизирующих белому делу. Они были как среди частей петлюровцев, так и среди галичан. Отдельные офицеры тайно работали на белых или перебежали в их стан с ценной информацией. Зная точную картину предстоящего наступления петлюровцев, командование белогвардейцев сумело перебросить под Умань и Бал-ту лучшие части, о которые армия УНР и разбила головы. Наступления армии УНР захлебнулось в кровавых атаках на Балту, Липовец, Умань.

Во-вторых, галицкие генералы и офицеры еще с начала войны против белых начали саботировать приказы Петлюры и отказывались вести свои части в наступление. Так, приказ о передислокации под Умань 2-го Галицкого корпуса не был вовремя выполнен и наступать пришлось без него. Уже после разгрома армии УНР этот корпус появился на южном участке фронта, но мог только отступать. 3-й Галицкий корпус после первых боев вообще покинул позиции. Галицкие части в боях под Брацлавом и Липовцом стремились использовать малейшее военное давление белогвардейцев как удобный повод для тотального отступления. Галицкие офицеры расценивали обвинения, выдвинутые генералу Кравсу, как оскорбление всего галицкого офицерского корпуса. У галичан был главный и постоянный ненавистный враг — поляки. Против них они готовы были пойти на союз хоть с самим чертом, а в белогвардейцах они видели силу, которая сможет разбить польскую армию, освободить Галичину и предоставить хотя бы «куцую» автономию западно-украинским землям. Ведь галичане знали, что генерал Деникин недолюбливал поляков и считал Галичину исконным русским краем.

В-третьих, в октябре 1919 года начался затяжной период дождей, а потом ударили ранние морозы, начались снегопады, а армия Петлюры была экипирована еще по-летнему. Остро не хватало теплых вещей, сапог, ботинок. К середине октября окончились запасы трофейных снарядов и патронов, полностью отсутствовали медикаменты. Около десяти тысяч призывников находились на призывных пунктах, но их невозможно было использовать по причине отсутствия оружия, патронов, амуниции. В октябре у объединенной армии УНР объявился самый грозный враг — страшная эпидемия тифа, которая уже через месяц поразит до 30 % бойцов.

Белогвардейцы умело навязали петлюровцам встречный бой и, прорвав фронт, который удерживали галичане, захватили обширную территорию Восточной Подолии (Брацлавщину). 24 октября штаб Галицкой армии тайно издал приказ об общем отступлении галицких частей на позиции к местечку Бар. Этот приказ стал первым ударом по единству фронта. Белогвардейцы, немедленно воспользовавшись вялостью галицких войск, их отступлением, ударив всей своей мощью по позициям Надднепрянской армии, заставили петлюровцев отступить. Галицкий генерал Тарнавский требовал изменения курса правительства УНР, диктатор Петрушевич перестал появляться на заседаниях Директории, а генерал Курманович подал в отставку в знак протеста против войны с белыми.

26 октября несвоевременно был поднят болезненный для галицкого офицерства вопрос об объединении двух украинских армий, что на деле подталкивало их только к разъединению. На галицких генералов, отстаивающих полную автономию УГА, сообщение об объединении армий произвело угнетающее впечатление. Галицкое командование заявило, что по причине переутомления, отсутствия амуниции, патронов и эпидемии тифа продолжать бороться с белыми далее невозможно, и отказалось от операций на фронте против белых. Подозрение вызывали и «странные бои» галицкой бригады за местечко Брацлав, когда пять дней четыре тысячи галичан не могли выбить из города 500 белогвардейцев.

Петлюра, Петрушевич и Сальский 28 октября 1919 года неожиданно нагрянули в штаб Галицкой армии, надеясь убедить галицких генералов в возможности продолжения борьбы. Петлюра тогда доказывал, что положение объединенной армии не катастрофическое, что красные готовы помочь армии УНР боеприпасами, что белогвардейцы на фронте против УНР в два раза слабее республиканской армии, что время побед Деникина закончилось и армия белых распадается, что белых бьет даже махновское воинство, а недели через две наступит полный крах белого дела…

Но галицкие офицеры не хотели слышать Петлюру и выдвигали новые причины для отказа продолжать войну и необходимости заключения союза с Деникиным. Совещание ни к чему не привело, и единственное, что было решено, — через неделю собрать общее совещание командиров всех частей и представителей правительств для выяснения вопроса о войне и мире.

4 ноября в Жмеринке, в штабе Надднепрянской армии, собралось новое общее совещание. На это совещание ни командующий УГА генерал Тарнавский, ни его штаб не приехали, что знаменовало полный раскол украинских армий. Уже было известно, что галичане за спиной петлюровцев ведут переговоры с белыми. Командующий армией Сальский под влиянием последних событий также разуверился в возможности продолжать борьбу, заявив: «Армия находится в невозможном оперативном положении. Пять деникинских дивизий вошли в тыл, и галичане не хотят Идти против. Мы здесь болеем душой… на фронте кровь проливается, но где же население? Оно и сейчас нас называет петлюровцами, а галичан австрияками; активно никто не помогает… нет установившегося контакта и организованной связи с народом, который сам, иногда полностью самостоятельно и независимо от нас, партизанством проводит борьбу против своих врагов…» Сальский высказался за начало совместных с галичанами переговоров с Деникиным. Но Петлюра решил отложить решение вопроса еще на три дня. На следующий день Сальский был отстранен от командования армией УНР и заменен «решительным» В. Тютюнником (Сальского перевели на «почетную» должность военного министра).

Вскоре была получена телеграмма от генерала Тарнавского, в которой командующий УГА ставил ультиматум Петлюре, что если совещание командования не одобрит проведения переговоров с Деникиным, Тарнавский решит эту проблему самостоятельно. Петрушевич тогда предложил немедленные оргвыводы — арестовать заговорщиков. На место Тарнавского Петрушевич назначил полковника Микитку (подняв его до чина генерала)… Но последний сам тайно симпатизировал заговорщикам и белогвардейцам.

б ноября Петлюра и сам стал склоняться к мысли о необходимости отослать в штаб белогвардейцев объединенную делегацию от командования армий УНР и УГА для переговоров о перемирии, с условием, что она не будет касаться политических вопросов. Но в тот же день стало известно, что генерал Тарнавский уже подписал сепаратный договор между УГА и белой армией и что белые наотрез отказались вести какие-либо переговоры с представителями Петлюры. Более того, белогвардейские генералы заявляли, что армия Петлюры состоит из подданных Российской империи и офицеров российской армии, которые как изменники будут привлечены ими к военно-полевому суду. Стало известно, что Тарнавский еще 25 августа 1919 года издал приказ, в котором указывалось, что «…генерал Деникин нам не враг», и завязал тайные контакты с командованием белогвардейцев.

25 октября Тарнавский отправил к белым Свою делегацию для переговоров. Эта делегация подписала 1 ноября 1919 года трехдневное перемирие, которое было вскоре продлено. Начиная с 1 ноября Гали икая армий не выполнила Ни один приказ Петлюры, а по приказу генерала Тарнавского с фронта в тыл, оголив его Основные участки, были тайно отведены все войска УГА. Белогвардейский генерал Слащов, подписывавший перемирие с Тарнавским, заявлял, что считает армию Петлюры только «группой повстанцев», подобной махновцам… а генерал Шиллинг утверждал, что Петлюра просто «бандит».

5 ноября Тарнавский и генерал Слащов подписали мирный договор, а вернее, почетную капитуляцию Галицкой армии. По этому договору вся Галицкая армия переходила в состав Добровольческой армии и обязывалась беспрекословно подчиняться приказам Деникина и непосредственно — «командующего войсками Новороссийской области» генерала Шиллинга. Правительство Галичины прекращало всякую государственную деятельность и должно было переехать в Одессу, под контроль белых. В армейские штабы УГА направляются белогвардейские офицеры… Единственная «кость», которую белые давали галичанам, — внутренняя автономия частей с сохранением старого командования, а также обещание не использовать галичан в борьбе против петлюровцев. Этот факт был политическим крахом «галицкой революции».

8 ноября 1919 года галицкий генерал Цириц привез в ставку Петлюры текст договора с белыми. Адъютант Петлюры Доценко вспоминал, что Петлюра, получив бумагу с текстом договора, «…прочитал и побледнел, а глаза смотрели куда-то в пространство… в вагоне застыла мертвая тишина», а Петрушевич удалился в свое купе… плакать. Вскоре Петлюра и Петрушевич подписали приказ об аннулировании «позорного» договора, о немедленном аресте генерала Тарнавского и его начальника штаба и о суде над «изменниками».

Собрав некоторые части 6-й и 8-й дивизий у Могилева-Подольского, Петлюра еще намеревался разгромить левый фланг белых и отбить Вапнярку. 5 ноября войска УНР ударили по Днестровской группе, которая отошла на Томашполь, к самой Вапнярке. Но на станцию Жмеринка наступал 1-й Симферопольский полк, наступление которого привело к краху фронта на центральном участке.

Договорившись с Тарнавским об отводе войск с позиций, белогвардейцы 7 ноября неожиданно ударили в фланги частей Надднепрянской петлюровской армии. Глубокий прорыв а петлюровские тылы конницы белых и бронепоездов был воспринят как всеобщая катастрофа армии и привел к бегству частей УНР с позиций. Окруженные части под угрозой пленения и уничтожения стремительно покидали позиции. Как бы довершая катастрофу, уже 9 ноября ударили сильнейшие для этого времени морозы и выпал глубокий снег. Стремясь оторваться от наседающих белых, петлюровцы бросали артиллерию и обозы… Это отступление напоминало зимнее бегство французской армии из России, 1812 год… Солдаты бежали не только от пуль, но и от холода и болезней…

10 ноября белогвардейцы захватывают главный стратегический узел — станцию Жмеринка. 12 ноября петлюровцы еще пытаются контратаковать у Могилева-Подольского, но через два дня сдают его, путь на Каменец-Подольский был открыт. Деникинское наступление раскололо петлюровский фронт на две части. После этого прорыва прерывается связь между армиями Петлюры и УГА. Несмотря на катастрофу, Петлюра еще надеется, что Надднепрянскую армию спасти возможно, что ее бойцы еще способны к обороне, несмотря на потерю Винницы, Жмеринки, Бара. Для сохранения остатков армии Петлюра подписывает приказ об отступлении армии к Проскурову, надеясь удержать земли Западной Подолии и Восточной Волыни. Но этот приказ был хорош еще пять дней назад, в начале наступления белых, а ко времени его поступления в войска передовые части белогвардейцев уже оставили позади арьергард отступающих к Проскурову петлюровцев.

11 ноября Петлюра пишет в письме своему другу Андрею Ливицкому о том, что у «авантюры галичан» есть даже «хорошие стороны», что Петрушевич обязательно уедет с Украины и «… должен передать мне фактическое руководство Галицкой армией». Но «диктатор» без государства и армии Евгений Петрушевич отказался это сделать, хотя Совет министров УНР формально передал высшее руководство Галицкой армией Петлюре, который еще надеялся на возвращение Галицкой армии под свои стяги. Но Галицкая армия уже была полностью окружена белыми, покинула общий фронт, отходя на юго-восток, в тыл белых, к Балте.

Уже от имени нового командующего УГА генерала Микитки в Одессе 17 ноября 1919 года был подписан новый сепаратный договор с белыми, на тех же унизительных для галичан условиях. От каких-либо переговоров с представителями Петлюры белогвардейские генералы вновь отказались…

Польское командование видело успехи белогвардейцев и опасалось излишнего усиления Деникина. И Петлюра надеялся сыграть на «польских страхах», предлагая создать оборонительный военный союз из Польши, Украины, Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии, Азербайджана, который был бы направлен против Деникина и против Ленина. В принципе лидер Польши Пилсудский сам вынашивал эту идею, при сохранении верховенства Польши в этом союзе. Пилсудский видел в Деникине «реакционного генерала с антипольскими настроениями», считая, что в случае победы Деникина над большевиками белая армия могла развернуться против Польши. В принципе, Деникин если и допускал существование независимой Польши, так только в узких этнографических границах, без Волыни, Галичины, Холмщины, Западной Белоруссии, что также не устраивало поляков. Поляки делали ставку на поражение Деникина, хотя открытых действий не могли себе позволить, «потому что Деникина опекала Антанта. Приходилось исподтишка вредить белогвардейцам, завлекая обещаниями Петлюру…

От Пилсудского ожидали удара по красным в направлении Мозырь — Гомель. На этот удар рассчитывали как Петлюра, так и Деникин, этот удар планировала Антанта… Однако войска Польши вплоть до разгрома красными Деникина не сдвинулись с занимаемых позиций и не ударили в слабый красный фланг. Позже Деникин обвинит Пилсудского в том, что тот в 1919 году помог спасти советскую власть…

Словом, даже криком дня, в войсках УНР было слово «ЗРАДА» (укр. — предательство). Солдаты-петлюровцы требовали расправы с предателями — галицкими генералами. Новый военный министр Сальский и командир несуществующего Объединенного штаба армий УНР Юнаков находились в полном смятении. Они считали, что нужно немедленно ликвидировать фронт и «спасаться» в Польше. Сальский констатировал: «Война для нас окончена… Уничтожила нас не военная сила противника, а тиф…»

И снова молодой командующий Василий Тютюнник настаивал на возможности продолжения войны. У Тютюнника был готов новый «спасительный» план: эвакуировать армию и все правительственные учреждения из Каменец-Подольского в Проскуров и далее в местечко Староконстантинов, «на отдых», и в то же время предложить польской армии занять своими войсками район Каменец-Подольского, что защитит левый фланг армии Петлюры от наскоков белых и сократит фронт. Тютюнник считал, что и тылы армии Петлюры также прикроют поляки. Правый фланг армии УНР в Полесье уже был защищен частями Красной Армии, проявлявшими в ноябре — декабре 1919 года свою нейтральность в отношении петлюровцев.

Сконцентрировав все войска в районе Староконстантинов — станция Шепетовка, Тютюнник планировал после непродолжительного отдыха и переформирования вновь повести их в наступление, ударив по тылам армии Деникина. К этому времени стало известно, что Красная Армия, громя белых, сокрушила оборону врага и подошла к Харькову. — С юга, от Махно, также еще приходили обнадеживающие известия…

Петлюра поддержал план Тютюнника, потребовав продолжения войны для сохранения хотя бы уезда независимой территории, что представляло бы государственность УНР. Петлюра отправил телеграмму польскому командованию с предложением занять своими войсками Проскуров и Каменец-Подольский, покидаемый армией УНР, при условии сохранения в этих городах украинской администрации. Польское командование пошло на это с энтузиазмом, предоставив транзитный путь через свою территорию для войск УНР. Поляки просили Петлюру удерживать армию от демобилизации еще недели две. По их расчетам, к этому времени Деникин будет выбит из Украины, а польская армия выступит против красных в Украине и поможет петлюровцам в их борьбе. Однако как только поляки вошли в Каменец-Подольский, они, забыв о своих обещаниях, распустили украинскую администрацию и провозгласили присоединение города к «великой Польше».

15 ноября в Каменец-Подольском состоялось последнее заседание Директории. На нем «директора» передали все свои полномочия Петлюре. Н. Шаповал писал: «…Петлюра во время паники оформил свое самодержавие». 17 ноября город был оставлен петлюровцами и в него вошли польские войска, а в этот же день белогвардейцы ударили по Проскурову, стремясь снова расколоть остатки армии Петлюры. Белые наступали узким фронтом по железной дороге Жмеринка — Проскуров в сопровождении бронепоездов. В то же время белогвардейцы сбивают с позиций остатки Волынской дивизии, которая устремляется в тыл к местечку Черный Остров, под прикрытие польских войск.

Переехав в Проскуров, украинское правительство перебралось «из огня да в полымя». Проскуров уже штурмовала конница белогвардейцев. Обороной Проскурова (17–21 ноября) командовал В. Тютюнник, собрав вокруг города части сечевых стрельцов, гайдамаков атамана Волоха и украинских юнкеров. Все последующие события были незначительными локальными стычками и наскоками 300–500 белых кавалеристов на отряды петлюровцев. Хотя армия УНР уже была не способна к боевым действиям, Тютюннику удалось задержать белогвардейцев под Проскуровом на пять дней. Белые после захвата Проскурова остались на позициях Проскуров — Хмельник — Казатин.

Петлюра задержался в Проскурове, ведя переговоры с польским командованием, в то время как восстание крестьян «Республики Пашковская волость» отрезало Проскуров от спасительной Волыни и создало пробку на железной дороге. Сутки петлюровцы убеждали крестьян пропустить поезда государственного центра и штаба армии УНР через «свою» территорию. Но когда крестьяне все же согласились пропустить сторонников Петлюры, белые разъезды уже перекрыли железнодорожный путь.

Но одновременно с успехами на петлюровском фронте белые, под напором Красной Армии, стали сдавать киевские позиции. Красные захватили Фастов и продвинулись к Киеву с юга до реки Ирпень.

После разгрома

22 ноября 1919 года белая конница, прорвав оборону петлюровцев, вошла в Проскуров. На юг и на север от города пути уже были отрезаны. Петлюра и правительство УНР были вынуждены эвакуироваться на станцию Черный Остров и далее на станцию Вийтивцы, в 18 километрах от польского фронта. Но, подъехав к самой границе, Петлюра оказался в ловушке, назад уже невозможно было вернуться по железной дороге. Тогда было решено бросить вагоны и отступать на двух автомобилях и нескольких десятках подвод на Староконстантинов.

Командующий армией Тютюнник считал, что после захвата Проскурова в погоню «за Петлюрой» устремились не более 500 белогвардейцев и что легко можно отбить преследователей, лишь только дав армии выспаться и вымыться, что отступление происходит уже по инерции, перед врагом, которого нет. Очевидно, так оно и было на самом деле… Однако армия Петлюры уже не имела моральных сил остановиться и перейти к обороне. Трудно назвать численность боеспособных частей армии УНР, очевидно, это примерно 7–8 тысяч штыков, учитывая то, что около 10 тысяч солдат к декабрю 1919 года заболело или умерло от тифа.

26 ноября Петлюра и его министры наконец-то приезжают в Староконстантинов, где сосредоточились остатки армии УНР. Исходя из того, что враг мог штурмовать город в любую минуту, было решено, удерживая как можно дольше Староконстантинов, основными силами отойти на север и, оторвавшись от белогвардейцев, дать отдохнуть армии от переутомления. Петлюра призывал своих бойцов «недели две потерпеть», рассчитывая, что Деникин в первых числах декабря 1919 года будет пряностью разбит Красной Армией. После краха армии Деникина Петлюра рассчитывал, что армия УНР сможет ударить по тылам белых с целью вернуть положение фронта на сентябрь 1919 года, обрести территорию и республику. Вместе с тем Петлюра опасался того, что переход от фронтовой — армейской к партизанской борьбе был бы губителен для сохранения государственной структуры, которой нужно удержать хотя бы кусочек территории УНР. На заседании командиров армии УНР вспыхивает внутренний конфликт — атаман Волох выступил с резкими нападками в адрес Петлюры, обвиняя его в неспособности командовать войсками, трактуя поражение армии как личную вину Петлюры. Волох призвал к признанию советской власти и к вступлению в ряды Красной Армии… Опасаясь бунта, Петлюра вынужден был прекратить совещание и спешно перебазировать государственный центр УНР и штаб армии в местечко Любар (6 тысяч жителей), оставив части Волоха удерживать фронт против белых у Староконстантинова.

27 ноября на новом совещании в Любаре Петлюра неожиданно заявил собравшимся о своем решении выехать за границу — в Польшу, с целью поиска военной помощи, и предложил свои посты Главного атамана и главы Директории премьеру Исааку Мазепе. Но Мазепа отказался принять власть, посчитав уход Петлюры роковой ошибкой, которая привела бы к всеобщему развалу армии и всех государственных структур. Петлюра вынужден был отказаться от своих намерений. Однако на следующий день в Любаре начались солдатские волнения под началом атаманов армии УНР Божко и Данченко. Эти атаманы, создав ревком, потребовали немедленного перехода армии на сторону красных и отстранения Петлюры.

29 ноября, бросив позиции у Староконстантинова, в Любаре объявляется атаман Волох с преданным отрядом гайдамаков. Волох ультимативно потребовал от премьера смены политического курса, провозглашения независимой Советской Украины, заявив, что уведет свою часть, отряды атаманов Божко и Данченко к большевикам. 1 декабря 1919 года Волох, назвавший себя «главнокомандующим украинскими советскими частями», потребовал от Петлюры передачи командования всей армией УНР. Заговорщиков набиралось около трех тысяч бойцов при 7 орудиях, что составило почти 1/3 всей армии Петлюры.

В ответ на этот демарш Петлюра приказал украинским юнкерам разоружить мятежников и арестовать Волоха, а главкому — срочно, с надежными войсками, прибыть в Любар для подавления мятежа. Но юнкера не исполнили приказ Петлюры, договорившись с Волохом о нейтралитете, а «надежное войско» катастрофически запаздывало. На следующий день Петлюра послал против Волоха отряд из 50 человек, сколоченный из своей личной охраны, но и он быстро перешел на сторону мятежника. Волох мечтал захватить Петлюру «живьем» и передать его красным для народного суда, купив этим предательством себе прощение у красных.

Когда стрельба слышалась уже у его окон штаба армии, Петлюра сел в автомобиль и укатил в местечко Новая Чарторыя. Данченко и Волох довольствовались тем, что захватили на местной почте часть государственной республиканской казны (30 тысяч серебряных рублей царской чеканки), провозгласив свою часть «Революционной Волынской бригадой», покинули Любар, уведя свое воинство на соединение с красными.

2 декабря 1919 года Запорожская группа армии УНР после боя с добровольцами (несколькими эскадронами Крымского конного полка) оставила Староконстантинов. В местечке была захвачена тыловая база армии УНР и военные лазареты. К этому времени фронт Добровольческой армии проходил по линии Староконстантинов — Казатин — Киев. Оставленный войсками УНР городок Любар стал следующей легкой добычей малочисленного отряда белогвардейцев, которые захватили местечко и в нем до двух тысяч солдат УНР, больных тифом и раненых. На следующий день Любар был отбит отрядом В. Тютюнника, состоящим из бойцов Киевской дивизии УНР.

Во время «бунта атаманов» Петлюра был вынужден перенести ставку командования в соседнее с Любарем местечко Новая Чарторыя, где стояли еще «надежные» части сечевых стрельцов. Но 3 декабря командир сечевых стрельцов полковник Коновалец заявил, что не видит перспектив в продолжении борьбы против белых, и объявил о полном роспуске своих формирований. Полковник явно поспешил, потому что белогвардейцы с начала декабря 1919 года уже начали покидать пределы Подолии, а фронт, который они держали против петлюровцев у Староконстантинова, Проскурова и Каменца, оборонялся только броневиками и небольшими разъездами конницы, крупные отряды сохранялись только в городах Подолии. Уже 5 декабря вся конница белых, которая находилась на Подолии, начала перебазироваться на «большевистский» фронт к Казатину.

4 декабря в Новой Чарторые произошло последнее совещание Петлюры с командирами и членами правительства, на котором все присутствующие констатировали полный крах регулярной армии УНР. На этом совещании Петлюра вновь поставил вопросы о своем отъезде в Польшу и о передаче всех функций управления Совету министров. Часть командиров армии УНР высказалась за продолжение борьбы при ликвидации фронта, за переход к партизанским действиям, за проведение рейда по тылам белых, по примеру батьки Махно. Командующий армией генерал В. Тютюнник, премьер Мазепа, командующий Запорожской группой генерал Омельянович-Павленко, командующий Волынской группой генерал Загородский предлагали готовить армию к выступлению в рейд по белым тылам, маршрутом «на Киев». В рейд «приглашались» только добровольцы из всех частей; не изъявившие желания продолжать борьбу демобилизовывались.

Решение о роспуске армии и переходе к партизанству было принято преждевременно, так как деникинцы уже отводили свои войска с петлюровского фронта. 10–15 декабря белые сдали Полтаву, Харьков, Киев. Огромные территории Волыни, Подолии, Центральной Украины оказались покинуты белогвардейцами. Продержись петлюровцы еще дней восемь (а в армии УНР еще сохранялось около 7 тысяч бойцов), они снова могли стать хозяевами обширных территорий. Но история распорядилась по-другому.

Вечером 5 декабря 1919 года Петлюра выехал в Варшаву, подписав перед отъездом приказ о назначении нового командующего армией УНР «для партизанских действий» — генерала Михаила Омельяновича-Павленко, заместителем его стал партизан «с большим опытом» — Юрко Тютюнник.

Зимний поход петлюровцев

На следующий день собравшиеся командиры армии и министры УНР решили начать партизанский военный рейд по тылам белогвардейцев, который позже историки назовут «Первым зимним походом армии УНР». Из общего количества бойцов в 7 тысяч человек в Зимний партизанский поход добровольно решили идти 479 офицеров и генералов и около 4 тысяч солдат при 12 орудиях и 81 пулемете, которые объединялись в 4 дивизии: Киевскую — во главе с Ю. Тютюнником, Запорожскую — во главе с А. Гулым-Гуленко, Волынскую — во главе с А. Загородским и Четвертую дивизию — во главе с полковником Трутенко. Вместе с армией в поход выступили пять министров УНР с целью представлять власть УНР на занятых «зимней» армией территориях. Линия фронта белогвардейцев уже была неустойчива, настроение белой армии было пораженческое, направленное на отступление к черноморским портам.

Целью частей Зимнего похода был не только разгром тыла белогвардейцев, но и присоединение к петлюровцам остатков 1-го корпуса Галицкой армии (УГА) (который находился у Бердичева и сдерживал наступление красных), 2-го и 3-го корпусов УГА (которые находились на переформировании в районе Винница — Брацлав — Одесса). В расположение этих частей были направлены агенты для переговоров о новом военном союзе. Коллегия УГА решила пропустить части Зимнего похода через свои позиции. Но переговоры об объединении армий ни к чему не привели, даже несмотря на подписанный 24 декабря 1919 года в Виннице тайный договор о военном союзе армий УНР и УГА. Красная Армия врезалась клином между частями УГА и петлюровцами, не дав осуществиться этим планам, а сами части УГА скорее напоминали тифозный барак. Однако Красная Армия уже охватывала железным кольцом части галичан, принудив их 1 января 1920 года подписать договор о союзе и создании красной Галицкой армии.

Петлюровцы знали, что в Приднепровье еще сражаются крупные силы армии Махно, и надеялись на совместную борьбу. Но во второй половине декабря 1919 года махновцам сопутствовали неудачи. Небольшие силы генерала Слащова — 3-й армейский корпус (около 3,5 тысячи штыков и сабель, 2 броневика, 30 пушек), разгромив махновский гарнизон Екатеринослава (6 тысяч повстанцев), захватили город. Пять дней махновцы штурмовали Екатеринослав, стремясь вновь вернуть город. Но гибель нескольких тысяч махновцев под Екатеринославом заставила батьку Махно отказаться от осады. Армия Махно отходит к Никополю и вновь неожиданно захватывает Александровск. 25 декабря 1919 года генерал Слащов был вынужден вывести свои части из Екатеринослава, в связи с приближением к городу крупных соединений Красной Армии. Отступая в Крым, Слащов выбил махновцев из Александровска (27 декабря), но продержался там несколько дней, и после выхода из города белого 3-го корпуса махновцы вновь возвращают себе Александровск.

Начиная с 22 декабря 1919 года донские части, напиравшие с востока на фронт махновцев, стали сниматься с позиций и отходить к Ростову-на-Дону. Это дало Махно возможность в первых числах января 1920 года вернуть себе Гуляй-Поле. До 7 января 1920 года махновцы еще сражаются против корпуса Слащова у Мелитополя, но после 7 января все белогвардейские части эвакуировались из Приазовья в Крым или на Дон.

Части Омельяновича-Павленко преодолели фронт белогвардейцев, пройдя через «окно», которое открыли им соединения УГА, державшие фронт между Винницей и Казатиным. Успешно продвигаясь на юго-восток, петлюровцы захватили у белых два эшелона военного снаряжения и городок Липовец (15 декабря). Некоторые петлюровские группы, переодевшись в форму УГА, пользуясь хаосом отступления, проникли в глубокий тыл белых, разрушая важнейшие коммуникации.

Примерно в это же время в тыл белогвардейцев ударило формирование мятежного атамана Волоха, который так и не смог «договориться» с командованием Красной Армии. В тыл белым, у Христиновки, ударил петлюровский повстанческий атаман Волынец, а у Знаменки тревожил тылы белых петлюровский атаман Гулый-Гуленко.

В это время красные выбили белых из Киева, а к 25 декабря белые оставили район Подолии и Киевщины, откатившись к Одессе, целые уезды оказались без власти. 28 декабря Киевская группа Тютюнника захватила городок Жашков. В районе Жашкова произошел бой с белой сводной кавдивизией, которая отходила из Киева. Деникинская конница порубила третью дивизию УНР, после чего остатки дивизии были объединены в один полк. В то же время Запорожская группа атаковала местечко Ставище, разбив там белые части и штаб генерала Бредова. 31 декабря 1919 года петлюровцы выбили из Умани небольшой белогвардейский гарнизон, захватив эшелоны с патронами, оружием, амуницией. Но 11 января 1920 года отряд атамана Волоха, внезапно ворвавшись в Умань, разогнал местный петлюровский гарнизон, а на следующий день к Умани подошли красные.

К середине января 1920 года «зимняя» армия УНР оказалась в угрожающем положении, между двух крупных сил — с севера нажимала Красная Армия, а на юге пыталась удержать позиции белая армия. 16 января части Омельяновича-Павленко подошли к реке Синюха и заняли село Перегоновку. У Богополья и Добровелички произошли бои петлюровцев с частями конницы белогвардейцев.

На военном совете «зимней» армии было решено пробиваться в тыл Красной Армии и, отказавшись от борьбы против белых, поднимать крестьянское восстание в тылу красных. 20–23 января произошли последние бои петлюровцев против белых у местечка Новоукраинка и села Алексеевка. Части Зимнего похода, ударив в тыл фронтовым частям добровольцев, прорвали фронт и перешли на советскую территорию. Этими событиями закончилась война между петлюровцами и белогвардейцами, война, которая способствовала падению режимов как Деникина, так и Петлюры.

 

Глава десятая

Война русской армии генерала Врангеля против Красной Армии и армии махновцев в Северной Таврии и в Крыму (март — ноябрь 1920)

Смена вывески

В феврале 1920 года, после сдачи Одессы, белогвардейские войска уже не занимали ни пяди территории Украины. Но в «мягком подбрюшье» Советской Украины на Крымском полуострове (в те времена входившем в состав России) концентрировались белогвардейские силы. Однако эти части разгромленной Добровольческой армии не особенно тревожили советское командование, которое первоочередной своей целью считало разгром деникинцев на Дону и Кубани.

Крымский полуостров успешно удерживал (с 8 января 1920 года) Крымский корпус генерала Слащова (всего около 5 тысяч штыков и сабель). Зная о малочисленности белогвардейских частей в этом районе, красные попытались 23 января 1920 года провести наступление в Крым, советским частям даже удалось взять Перекоп с его укреплениями, но контратакой сил Слащова прорвавшиеся части были выброшены за перекопскую укрепленную линию. 28 января штурм повторился с тем же результатом.

5 февраля 1920 года красные штурмовали Крым уже через лед замерзшего Сиваша. Но и этот штурм был отбит генералом Слащовым, силы которого были во много раз меньше, чем у нападающих. 24 февраля красные прорвались через Чонгарскую переправу, но были также отброшены Слащовым. Зимняя стужа заставляла белогвардейцев держать на позициях только патрули, а основные силы Слащова находились в населенных пунктах, в окрестностях укреплений. Как только красные прорывались через линии укреплений и, утомленные боями и морозами, двигались по перекопскому дефиле, свежие силы Слащова концентрировались и наносили неожиданные удары по красным частям. Но тактика Слащова была очень рискованная и могла и не сработать, если бы красные успели сконцентрировать на переднем крае наступления большие массы конницы.

8 марта 1920 года ударная группа 13-й и 14-й советских армий взяла Перекоп, но у юшуньских укреплений была разбита и изгнана с перешейка, с большими потерями среди наступающих. После этого неудачного штурма советское командование на время «забыло» о крымских сидельцах, оставив на выходе из Крыма только заслон из 13-й армии, состоящей из 9 тысяч штыков и сабель.

В то же время в Крыму в январе — марте 1920 года нарастал внутренний кризис. Крымский полуостров был беден продовольствием, ресурсами, военной промышленностью. Отсутствие хлеба, конского состава, бензина, угля, снарядов и патронов делало длительную оборону Крыма бесперспективной. Кроме того, стан белых раздирали противоречия. 4 февраля белогвардейский капитан Орлов с 300 бойцами поднял мятеж и захватил Симферополь, арестовав нескольких генералов Добровольческой армии и губернатора Таврической губернии. Орлов заявил, что он представляет «молодое офицерство», которое выступило против лиц, «разлагающих тыл», что не помешало Орлову заигрывать с большевистским подпольем и местными красными партизанами. Отряд, высланный генералом Слащовым, выбил бунтовщиков из Симферополя, но «орловцы» ушли в горы и стали вести партизанскую войну против властей, «беспокоя» Алушту и Ялту.

10 февраля в Крым из Одессы прибыл генерал Шиллинг (главнокомандующий Новороссии), имея целью полностью перехватить власть на полуострове. Часть офицерства выступила против власти Шиллинга, требуя передачи власти генералу Врангелю. Врангель, находившийся в Севастополе, возглавил офицерскую оппозицию не только против Шиллинга, но и против самого Деникина, стремясь взвалить на него всю вину за проигрыш кампании 1919 года. Вместе с тем «спаситель Крыма», популярный генерал Слащов, выступил за сохранение Шиллинга как командующего силами Крыма.

21 февраля внутренняя оппозиция была подавлена и Деникин вынудил уйти в отставку ее лидеров — генералов Врангеля и Лукомского, адмиралов Ненюкова и Бубнова. Врангель был выслан из Крыма в Стамбул. 23 февраля мятежник Орлов был амнистирован и выступил на фронт. Однако, вскоре Орлов снова снял отряд с позиций и выступил на Симферополь, надеясь захватить город. Но на этот раз город он взять не сумел и вынужден был вновь довольствоваться Крымскими горами.

Крушение похода Деникина на Москву, развал огромной Добровольческой армии привели к изменению отношения Англии к своему протеже — генералу Деникину. Англия решила, что продолжение Гражданской войны в России будет губительным для европейской стабильности, и надеялась остановить войну, став посредником между Кремлем и белогвардейцами в переговорах о почетной капитуляции белых. Но Советы были согласны только на полную и безоговорочную капитуляцию Деникина. Англия отказалась от поддержки и помощи белогвардейцев, бросив своих союзников в самую трудную минуту. Такая позиция английского правительства привела к окончательной дезорганизации белогвардейского движения, к полной утрате веры в победу в среде окружения Деникина. В армии царило моральное и физическое утомление, нервозность — в связи с поиском виноватых в поражении. Часть войск вышла из подчинения, превратясь в ватаги дезертиров…

В конце марта 1920 года остатки белых армий, сдав Дон и Кубань, эвакуировались в Крым. Ставка Деникина оказалась в Феодосии. В Крым из Кубани сумели эвакуироваться 33 тысячи добровольцев и донцев (в том числе раненые, запасные и тыловые части). Но остатки частей Донского корпуса были полностью деморализованы, не желали продолжения бойни, мечтая уйти на Дон. 5 апреля 1920 года, как гром среди ясного неба, прозвучал приказ Деникина, в котором главком заявлял о своей отставке и передаче своего поста генералу Врангелю.

Это решение Деникина не было внезапным порывом, а являлось закономерным решением вождя, которого бросили ближайшие союзники: Англия и Франция. Причем, если Франция, отказываясь вмешиваться в «крымские дела», решила разгромить Советские республики с помощью войск буферных государств, прежде всего Польши, то Англия вообще самоустранялась с восточно-европейского театра военных действий. Франция только в середине 1920 года признала правительство Врангеля как российское де-факто, пообещав помощь вооружением и деньгами.

Врангель, получив власть над Крымом, не замедлил с провозглашением «нового курса», который фактически являлся полной ревизией политики Деникина. Врангель отказался от главного лозунга деникинцев — «единой и неделимой России». Он решил объединить в борьбе против большевиков все оппозиционные им силы — от анархистов и «сепаратистов» до правых монархистов. Однако эта политика широких блоков «хоть с чертом» не принесла ожидаемых результатов. Врангель так и не смог наладить с Польшей реального военного союза, хотя проявил гибкость в вопросах о будущих границах. Попытки планирования общих кампаний не пошли дальше разговоров, хотя Франция подталкивала Польшу и Крым к взаимному сближению. С Петлюрой Врангель также не смог заключить военный союз, определив только сферы влияния и театры военных действий в Украине. Врангель пошел на обещания полной автономии Украины, а также автономии всех казачьих земель, но и эти обещания мало помогли в привлечении союзников.

Переговоры с украинской группой федералистов С. Маркатуна (соперника С. Петлюры), которая прибыла в Крым решать «украинский вопрос», вообще были лишними, так как у Маркатуна не было даже батальона своих войск, не было влияния в украинском обществе. В поисках союзников Врангель даже сделал попытку договориться с вождем крестьянства Юга Украины батькой Махно. Но и тут Врангеля постигла неудача. Махно не только казнил врангелевских парламентеров, но и призвал крестьянство к сопротивлению режиму Врангеля. Неудачными были и переговоры с лидерами крымско-татарского народа, которые мечтали о восстановлении своей государственности. Некоторые лидеры татар Крыма обратились к диктатору Польши Пилсудскому с просьбой взять Крым под свое покровительство, гарантировав автономию крымским татарам.

Провозглашая «новый курс», Врангель объявил о создании новой — Русской армии, надеясь, что в ней будут сражаться не только офицерство и казачество, но и крестьянство. Для привлечения крестьянства была задумана широкая аграрная реформа. Но крестьянин, несмотря на страх перед продразверсткой и продотрядами красных, не пошел в Русскую армию. Старый «добровольческий» генералитет этой армий, традиции и золотые погоны были убедительнее врангелевских листовок, и крестьяне опасались, что с победой Русской армии вернется в село помещик.

В момент воцарения Врангеля в Крыму у белых господствовали выжидательные, пораженческие настроения. Большинство бойцов-деникинцев рассчитывало отсидеться в Крыму (пользуясь особенностями оборонительного свойства Перекопского перешейка), до гипотетического нового восстания казаков на Дону и Кубани или до начала войны Антанты против Советов. Однако более 200 тысяч гражданских беженцев в Крыму и до 50 тысяч отступивших в Крым военных быстро уничтожили все продовольственные запасы полуострова. Крым, отрезанный от материка и лишенный помощи Запада, оказался на пороге голода и топливного кризиса. «Продовольственные соображения» толкали Врангеля к наступлению в район Северной Таврии, где к маю 1920 года созрел богатый урожай зерновых.

13 апреля красные (силами усилившейся 13-й армии — 12 тысяч бойцов, 150 пушек) попытались снова ворваться в Крым. Красные даже сумели захватить твердыню Турецкого вала на Перекопе, но части Слащова сумели выбить их с перешейка. 13–18 апреля конница, танки и броневики новой Русской армии вырвались из Перекопа и овладели выходами из Перекопского и Саликовского дефиле на материке. Десанты врангелевцев овладели городком Геническ и сивашскими укреплениями со станциями Сиваш и Сальково, Чонгарским полуостровом. Это первое наступление новой армии подняло дух бойцов и рейтинг нового главкома. В конце апреля 1920 года поражение красных на польском фронте вселило надежды на успех будущего наступления и развязало руки Врангелю, ведь с крымского фронта красные сняли единственную кавдивизию, направив ее против армии Польши.

Большое значение в удержании крымских перешейков имел белый флот. 1-й Черноморский отряд флота прикрывал огнем своих пушек оборону у Перекопа. 2-й Азовский отряд флота силами в две канонерские лодки удерживал фланг фронта у Арабатской стрелки. Помогали в обороне Стрелки малочисленному отряду 250 человек и 2 орудия полковника Границкого.

Обладая полным превосходством на Черном и Азовском морях, белый флот провел ряд удачных десантных операций. 15 апреля 1920 года был высажен десант врангелевцев Дроздовской бригады (2 полка при четырех орудиях) в Хорлах (40 км западнее Перекопа). Части бригады прошли с боями по тылам красных до 60 км, разрушив подготовку к очередному наступлению. Из Хорлов бригада дошла до Перекопа, ударив по красным с тыла и посеяв в их частях панику. В ходе десанта врангелевцы потеряли около 600 человек убитыми и ранеными. В тот же день врангелевцы высадили десант у Кирилловки (отряд капитана Машукова в 450 человек при одном орудии). Этот отряд разрушил железную дорогу, посеял панику, оттянув на себя до 5 тысяч красных, и через Геническ вернулся в Крым, потеряв 80 человек.

15 мая состоялся налет врангелевского флота на Мариуполь, в ходе которого был произведен обстрел города и увод некоторых судов, которые должны были стать основой красного флота, в Крым.

Уже в конце апреля 1920 года Врангель одобрил план общего наступления из Крыма. План предполагал молниеносный захват района Днепр — Александровск — Бердянск, при успехе первого этапа операции следовал второй этап — выдвижение на линию Днепр — Синельниково — Гришино — Таганрог, и далее третий — наступление на Дон и Кубань. Предполагая перенести на Дон и Кубань главный удар наступления, Врангель рассчитывал оставить для прикрытия Крыма только 1/3 своих сил. Не веря в мобилизационные возможности Украины (понимая, что украинского крестьянина будет сложно затянуть в Русскую армию) и не желая сталкиваться с армией Петлюры, Врангель считал, что на Дону и Кубани находится главный людской ресурс — казачество, которое могло бы дать Русской армии еще тысяч 50–70 бойцов для нового похода на Москву. Таким образом, захват украинских земель также не был самоцелью Врангеля (как и его предшественников Каледина, Колчака, Деникина). При неудаче общего наступления планировалось захватить продовольственные запасы Северной Таврии и вновь укрыться за перешейком. Успех наступательной операции Врангелю виделся в связи с организацией широкого фронта с польской армией, частями Петлюры, Булах-Балаховича и украинскими повстанцами, с восстаниями на Дону и Кубани.

5 мая Врангель праздновал успех эвакуации окруженных частей Кубанской и Донской армий из района Сочи, что давало Русской армии новое боевое пополнение. Общая численность врангелевцев выросла до 40 тысяч человек, однако во фронтовых частях их количество не превышало 22 тысяч штыков, 2 тысяч сабель, объединенных в 4 корпуса. 13-я советская армия в мае 1920 года перед наступлением врангелевцев усилилась до 15 тысяч штыков и 4 тысяч сабель.

Реорганизация армии в конце апреля — мае 1920 года прошла успешно, в связи с тем что большевики оставили свои планы вторжения в Крым после серии поражений под Киевом. Врангель подавил оппозиционность в войсках казаков, отстранив командующего Донской армией генерала Сидорина. Но несмотря на перелом в боевом духе белогвардейцев, армия Врангеля была еще ослаблена вследствие малого количества конницы (до 2 тысяч сабель, хотя созданию конницы Врангель придавал исключительное значение), артиллерии и пулеметов.

Бои в Северной Таврии

Наступление Врангеля началось в первых числах июня 1920 года, когда реорганизованный 2-й корпус генерала Слащова был посажен на суда в Феодосии и через Керченский пролив переброшен на побережье Азовского моря. При сильном шторме Слащову удалось произвести успешный десант в районе Геническа (с. Кирилловка) (десант в 10 тысяч штыков и сабель, 50 орудий, 2 броневика).

6 июня части Слащова начали быстро продвигаться на север, заняв 10 июня столицу Северной Таврии — Мелитополь. Однако еще несколько дней шли ожесточенные бои за Мелитополь, красные любой ценой пытались вернуть город.

1-й корпус генерала Кутепова (костяк — Корниловская, Марковская, Дроздовская именные дивизии), вырвавшись из Крыма через Перекоп, разбил «завесу» 13-й армии красных и к 13 июня занял позиции вдоль Днепра от устья до Каховки. Казачий Донской корпус генерала Абрамова выступил от Чонгарской переправы в направлении к северо-западу на Мелитополь, а далее к Ногайску и Бердянску, имея приказ продвигаться в направлении Дона вдоль Азовского моря. Сводный корпус кубанских казаков генерала Писарева при поддержке танков и бронепоездов также наступал на Генический укрепрайон с чонгарских позиций.

За первую неделю наступления Врангеля красные потеряли почти всю Северную Таврию, около 7 тысяч пленных, 27 орудий, 2 бронепоезда. Однако через неделю наступление белых приостановилось — части Врангеля подтягивали свои резервы, закрепляли занятые районы, отбивались от контратак красной конницы (2-й кавдивизии Блинова), которая 10 июня остановила продвижение Сводного корпуса белых.

К 19 июня войска Врангеля достигли рубежа Днепр-Орехов — Бердянск. Советское командование направило против Врангеля еще три дивизии и две отдельные бригады, конный корпус Жлобы (кроме частей 13-й армии). Это привело к усилению 13-й армии до 30 тысяч штыков и 11 тысяч сабель. С этими силами красные могли вновь вернуть Северную Таврию и разгромить Врангеля. Вместо опозорившегося командарма 13-й армии Р. Эйдемана (бывший прапорщик) был назначен новый командарм И. Уборевич (бывший подпоручик).

24 июня врангелевский десант на два дня занял Бердянск, а в июле десантная группа капитана Кочетова высадилась у Очакова.

Уборевич немедленно развернул наступательную операцию, создав две ударные группы: группу Федько (3, 42, 46-я дивизии, две отдельные бригады) и конную группу Жлобы (1-й отдельный кавкорпус Жлобы в 12 тысяч сабель и штыков, 2-я кавдивизия Дыбенко, 40-я дивизия, 9 самолетов). Группа Федько должна была ударом с севера, из района Александровска, сокрушить корпус Кутепова и выйти к Мелитополю. Конница Жлобы ударом с востока должна была смять корпус Абрамова и выйти в тыл корпуса Кутепова, отрезав отступление врангелевцев в Крым.

27 июня 1920 года началось контрнаступление 13-й армий. На первых порах неудачи постигли группу Федько, которая не только не смогла разбить корпус Кутепова, но и сама была отброшена и обращена в бегство, а белые двинулись на Александровск. В то же время некоторых успехов достигла группа Жлобы, которая, незаметно сконцентрировавшись у линии фронта, прорвала линию пехоты корпуса Абрамова, врезавшись в тылы белых.

Врангель бросил на направление прорыва все имеющиеся у него силы: несколько полков донских казаков, броневики, 20 самолетов. В результате боев группа Жлобы была остановлена и потеснена, но 2 июля она повторила наступление. Жлоба стремился прорвать фронт у села Черниговка, однако и второе наступление было отбито. Красная конница вклинилась в оборону, но не развила глубокого прорыва, потому что внутренние фланги белых корпусов оказались стойкими и не отступили, из-за чего части Жлобы оказались лишенными свободы маневрирования. Для разгрома Жлобы Врангель направил против конницы все резервные самолеты, броневики, бронепоезда, а также Корниловскую дивизию и донскую конницу. 3 июля группа Жлобы была окружена и разобщена на две части. Жлоба ринулся на север, но напоролся на Корниловскую дивизию и линию бронепоездов, что привело к распаду красной конницы на мелкие группы, которые были остановлены бронепоездом и пехотой белых на подводах. Одна из групп красной конницы вырвалась на юго-восток, но и там она столкнулась с донской конницей и авиацией белых. В результате полного разгрома группы Жлобы в плену оказалось до 9 тысяч красноармейцев, 1 тысяча красноармейцев была убита. Трофеи белых составили 3 тысячи коней, 60 орудий, 200 пулеметов.

Одновременно с контрнаступлением Жлобы красные переправились через Днепр (у Каховки), выйдя в тыл белым, но были легко отброшены за Днепр.

После побед над Жлобой и Федько врангелевцы перегруппировались (объединены Донской и Сводный корпуса, корпус Слащова с северного участка фронта был переброшен на запад, занял оборонительные позиции вдоль Днепра, а на его место прибыл корпус Кутепова) и начали новое наступление, не дав советским частям опомниться.

15 июля корпус Кутепова прорвал северный сектор обороны и захватил Орехов, разгромив части 16-й и 20-й кавдивизий, 40-й стрелковой дивизии. 3 августа белые заняли Александровск, но на следующий день вынуждены были оставить город.

В августе Русская армия заметно увеличилась и окрепла. Разгром конницы Жлобы дал возможность посадить 3 тысячи казаков на трофейных лошадей, еще 5 тысяч лошадей дала мобилизация конского состава в Северной Таврии. В Крым, из Польши через Румынию, прибыли части генерала Бредова — около 9 тысяч бойцов. В Русскую армию были мобилизованы крестьяне и рабочие (до 10 тысяч человек), а также 5 тысяч пленных красноармейцев. На сторону Врангеля перешло несколько махновских и петлюровских атаманов: Володин, Савченко, Чалый, Хмара… Продвинулись переговоры с Польшей о создании 3-й Русской армии (из оставшихся на территориях, захваченных Польшей, отрядов генералов Бредова и Перемыкина, атамана Булах-Балаховича, пленных казаков Красной Армии, что вместе составляло до 70 тысяч бойцов).

Бои под Варшавой заставляли командование Красной Армии лучшие силы направлять на польский фронт. Все это давало возможность Врангелю развить августовскую наступательную кампанию. Главной задачей кампании была высадка на Кубани примерно 12–13 тысяч бойцов, для форсирования всеобщего восстания казаков и захвата Кубани. С 1 по 21 августа было высажено три десанта белых на Кубань и в район Новороссийска.

Удары белых в августе 1920 года посыпались в направлении Александровска и Гуляй-Поля. С помощью флота врангелевцы также попытались овладеть Николаевом и Очаковом.

Узнав о первых успехах белых на Кубани, Ленин писал: «В связи с восстаниями, особенно на Кубани, а затем и в Сибири, опасность Врангеля становится громадной, и внутри ЦК растет стремление тотчас заключить мир с буржуазной Польшей…» Уже 5 августа пленум ЦК РКП(б) признал приоритет врангелевского фронта перед польским, однако при этом было решено давления на Варшаву не ослаблять.

Красные на гребне временных удач на польском фронте решились на второе общее контрнаступление в Северной Таврии, образовав на правом берегу Днепра ударную группу с целью разгрома корпуса Слащова и выхода к Перекопу, отрезав тем самым армию Врангеля в Северной Таврии. В районе Берислав — Каховка (в 82 км от Перекопа) красные сконцентрировали Латышскую, 15-ю и 51-ю дивизии, которые 7 августа 1920 года сумели успешно переправиться через Днепр у Каховки и Алешок и, оттеснив части Слащова, прорваться в глубокий тыл 2-го корпуса. Наступающие не дошли до своей цели — Перекопа — всего 25 километров.

Врангелевцы, ценой предельного перенапряжения, контратакой отбили наступавших за Днепр. Только в районе Каховки красные сумели удержать важный плацдарм, на котором сконцентрировались три дивизии советских войск. Этот плацдарм был как кость в горле врангелевцев, так как обладание им сохраняло для белых риск быть отрезанными (ударом со стороны Каховки) от Крымского полуострова, а удержание красными Каховского плацдарма сковывало большое количество сил Врангеля. Войска Слащова (контрнаступление 13 августа) не смогли взять Каховку, несмотря на помощь конницы генерала Барбовича. После неудач в боях за Каховку генерал Слащов-»Крымский» подал рапорт об отставке и был заменен генералом Витковским (командиром Дроздовской дивизии). Наступление красных на северном участке фронта, от Александровска на Мелитополь, против 1-го корпуса, велось войсками 2-й Конной армии, 1, 3, 46-й дивизий. Наступление начало развиваться успешно, и конница красных вышла под Мелитополь, грозя полным окружением двум корпусам белых. Но и это наступление врангелевцы смогли отразить, несмотря на свои огромные потери, когда полки таяли до численности батальонов.

18 августа красные возобновили наступление на фронте 2-го корпуса — от Каховки на восток. Но это наступление провалилось, как и наступление в последних числах августа 1920 года, когда 2-й Конармии на несколько дней удалось ворваться в тыл белым.

В конце августа 1920 года Польша, разгромив большевиков на Висле, начала свое второе наступление на Киев. Врангель призывал польскую и петлюровскую армии выйти на линию Киев — Фастов — Умань и совместно замкнуть фронт, обещая, в таком случае, провести наступление на Елизаветград, в районе которого и планировалась встреча союзных армий.

Для лучшей координации войск Врангель создает две армии, на базе трех корпусов: 1-я генерала Кутепова, 2-я генерала Абрамова. Силы Врангеля на фронте к сентябрю возросли до 40 тысяч бойцов (в том числе 13 тысяч кавалерии). В первую неделю сентября 1-я армия Кутепова безуспешно пытается отбить каховский плацдарм, а 12 сентября Врангель направил свой главный удар на Александровскую группу противника, которая перешла в новое наступление. Разгромив наступавших красных в кровавых боях 15–23 сентября, врангелевцы ворвались в Александровск, Гуляй-Поле, Орехов, на станцию Синельниково, подойдя вплотную к главному Центру Приднепровья — Екатеринославу. Там в то время началась паника и эвакуация властных структур.

13 сентября 2-я армия генерала Абрамова развивала наступление на Донбасс, разгромив 13-ю советскую армию, и к концу сентября заняв Бердянск, Мариуполь, Волноваху, подойдя на 17 км к Юзовке и на 30 км к Таганрогу (от Таганрога на восток начиналась область Войска Донского — главная цель кампании). Громкие победы врангелевцев в сентябре 1920 года привели к дезорганизации и деморализации красных частей, а трофеи белых были огромны — до 12 тысяч пленных, 40 орудий, 6 бронепоездов…

15 сентября произошла морская битва этой войны у косы Обиточная (северо-западное побережья Азовского моря). Советская Азовская военная флотилия (7 канонерских лодок и сторожевых кораблей, 19 орудий) вышла из Мелитополя с задачей атаковать флотилию Врангеля (1 эсминец, 6 канонерских лодок и катеров, 16 орудий). У Бердянска, возле Обиточной косы, красные сумели потопить несколько врангелевских судов.

М. Фрунзе (с 26 сентября командующий новым «антиврангелевским» Южным фронтом, сформированным из 6-й, 13-й армий, 2-й Конной армии) докладывал Ленину: «Дух войска надломленный, в массах слышатся разговоры об измене, свежих резервов нет, положение усугубляется дезорганизацией тыла. В самом Харькове у меня сейчас нет ни одной надежной части. Чувствую себя со штабом фронта в окружении враждебной стихии». К концу сентября 1920 года польские и петлюровские войска были уже под Киевом и Винницей и имелись все возможности создать единый фронт Польши — Петлюры и Врангеля. Боясь этого объединения, Ленин настаивал на общем контрнаступлении Красной Армии уже в двадцатых числах сентября 1920 года. Но Фрунзе, понимая губительность неподготовленного наступления, затягивал его начало до 18–22 октября, ожидая прибытия свежих резервов (прежде всего 1-й Конной армии).

Опасность наступления Врангеля для Советских республик дала жизнь новому лозунгу: «Все на борьбу с Врангелем!» Страх большевиков перед наступлением Врангеля приводит к тому, что в конце сентября 1920 года махновцы (Повстанческая армия Украины имени батьки Махно) становятся союзниками Красной Армии. Этот неожиданный военный союз привел к тому, что более 15 тысяч повстанцев-махновцев (30 % всех антибольшевистских повстанцев Украины) прекращают борьбу в тылу Красной Армии и направляются против белых. На этот феноменальный союз махновцев толкнула не только общая ненависть к белым. Махновцы стремились отдохнуть, выйти из состояния ежедневных боев, прекратить репрессии против своего движения, пополнить свое вооружение за счет Красной Армии, провести «анархический эксперимент» на отвоеванной территории, добиться свободы анархистской пропаганды…

Планируя военную кампанию на октябрь 1920 года, Врангель учитывал, что красные сосредоточивают против Русской армии все новые и новые дивизии (частью снимая их с польского фронта). Целью нового наступления белых стали: срыв сосредоточения красных войск в районе Александровск — Каховка (не допустить концентрации 1-й и 2-й Конных армий), выход на Правобережную Украину и ликвидация каховского плацдарма.

3 октября врангелевцы провели новый налет на станцию Синельниково. Красные были разбиты на восточном и северном направлениях и активности там не проявляли. Их деморализованные части уклонялись от боев, создавая возможность удара на западном направлении. 8 октября 1920 года врангелевцы (силами 3-й дивизии конницы генерала Барбовича и конницы генерала Бабиева — всего 6 тысяч штыков и сабель) успешно переправляются у Никополя через Днепр и захватывают Никополь и Апостолово. На правый берег Днепра переправились также Марковская и Корниловская дивизии, с целью захвата сети железных дорог, чтобы не позволить перебросить большие массы красных под Каховку. Утвердившись в излучине Днепра, врангелевская конница попыталась выйти на оперативный простор к Кривому Рогу, Александровску, в тыл каховского плацдарма.

На правом берегу Днепра врангелевцев встретили: 2-я Конная армия Миронова (6 тысяч сабель), 6-я армия (17 тысяч сабель и штыков), группа Федько из частей 30-й дивизии (4 тысячи штыков и сабель). Бои 11–14 октября на Правобережье, против 2-й Конной армии, обескровили врангелевскую группу. В ходе боев врангелевцы, впервые за кампанию лета — осени 1920 года, начали испытывать падение боевого духа, смятение, панику. Последующее за этим поражение вынудило командование 16–17 октября отвести врангелевские войска из Правобережья.

Одновременно большие потери нес Врангель, стремясь любой ценой отбить каховский плацдарм новым лобовым штурмом Каховки. 14 октября на последний штурм Каховки выступило 6,5 тысячи бойцов при 10 танках, 14 броневиках и авиации. Но, несмотря на большие потери, каховский плацдарм так и не был взят…

С 8 октября 13-я армия красных (30 тысяч штыков, 7 тысяч сабель) стала давить на фланги Русской армии — заняв Бердянск, начав наступление у Гуляй-Поля, что вынудило Врангеля перебросить часть сил на эти направления. 5-я кавалерийская дивизия 13-й армии из под Бердянска совершила удачный рейд по тылам противника, подойдя к Мелитополю.

13 октября Махно (части Махно были подчинены лично командующему Южным фронтом Фрунзе) привел на врангелевский фронт 11–12 тысяч сабель и штыков, при 500 пулеметах, 10 пушках, заняв фронт между станциями Синельниково и Чаплино. На призыв Махно из армии Врангеля к нему перебежали повстанческие атаманы, находящиеся в Русской армии, и часть мобилизованных Врангелем крестьян (всего около 3 тысяч бойцов).

В начале октября 1920 года в Русскую армию также влились новые силы — из района Адлера (Сев. Кавказ) было вывезено в Крым несколько тысяч кубанских казаков-повстанцев Армии освобождения России генерала Фостикова.

В первой половине октября 1920 года советскому командованию удалось провести гигантскую операцию по переброске войск на Южный фронт. Фронт вырос на 80–90 тысяч бойцов (части 4-й армии, 1-й Конной армии, 30-й дивизии и т. д.), в основном сосредоточенных у Каховки и Александровска. Численность Южного фронта стала составлять более 140 тысяч штыков и сабель. Непосредственно на фронте находилось около 100 тысяч штыков и сабель, при 500 орудиях, 17 бронепоездах, 31 броневике, 29 самолетах (по другим данным, общее количество войск Южного фронта составляло 186 тысяч штыков и сабель, около 1 тысячи орудий, 45 самолетов). К этому времени общая численность Красной Армии по всем Советским республикам уже достигла 5 миллионов бойцов.

Против такой махины врангелевские войска (на фронте — 37 тысяч штыков и сабель, 213 орудий, около 1700 пулеметов, 6 бронепоездов, 20 броневиков, 25 танков, 42 самолета) выступали в одиночку (в двадцатых числах октября было заключено перемирие между советскими и польскими войсками, к которому были вынуждены подключиться и петлюровцы). Всего Русская армия, учитывая запасные и тыловые части, составляла 58 тысяч бойцов при 260 орудиях…

Несмотря на 4–5-кратное превосходство красных в живой силе, Военный совет Русской армии высказался за то, чтобы принять решающий бой кампании в Северной Таврии, отклонив план отхода в Крым. Такое смелое решение было продиктовано не столько стратегическими расчетами, сколько международной конъюнктурой. Отход в Крым мог привести к отказу Франции предоставить помощь Русской армии и ставил крест на возможности перехода русских частей из Польши через Украину. Врангель расценивал общие силы красных и махновцев в 100 тысяч бойцов, считая что Русская армия сумеет отбить такое количество наступавших, в то время как реальные силы противника были 150–180 тысяч бойцов. Эта ошибка в расчетах повлияла на дальнейший ход операции.

План, разработанный командованием Южного фронта красных, отличался своей простотой, исходя из географических особенностей театра действий. Главный удар наносили Западная группа: 6-я армия и 1-я Конная армия, из района Каховки в направлении перешейков и Сиваша, с целью отрезать противника в Северной Таврии, овладеть Перекопом и Чонгаром. На Западную группу возлагалась задача — взять в клещи, отрезать от Крыма и уничтожить Русскую армию и по возможности ворваться в Крым. Северная группа (4-я армия и 2-я Конная армия) ударом от Никополя на юг, к Чонгару, должна была расчленить элитные силы противника, окружив Марковскую, Корниловскую, Дроздовскую дивизии и выйти в Крым через Чонгарский перешеек.

Вспомогательный удар наносила Восточная группа, состоящая из частей 13-й армии, которая двумя параллельными ударами должна была захватить Токмак и Мелитополь. Общей главной задачей было недопущение Русской армии за крымские укрепления.

Главную битву кампании начали врангелевцы — 20 октября они попытались развернуть наступление на Павлоград, но завязли на подступах к городу в боях против махновцев и 42-й дивизии. А уже 23 октября махновцы и части 4-й армии, опрокинув северную группировку Русской армии, ворвались в Александровск. 24 октября в метель и мороз (минус 12 градусов) махновцы выступили в рейд по тылам Русской армии к Мелитополю. Но, прорвавшись к Б. Токмаку, Махно круто свернул на северо-восток к линии фронта и ударил на Гуляй-Поле (что не соответствовало полученному приказу). Два дня боев за Гуляй-Поле обескровили махновскую группу, а невыполнение Махно приказа едва не сорвало общий план. 26 октября 2-я Конная армия форсировала Днепр у Никополя, заняв два плацдарма для будущего наступления.

Только 28 октября 1920 года началось общее контрнаступление Красной Армии на фронте в 350 километров. Контрнаступление проходило в сильный (непривычный для этих мест) мороз, метель скрывала продвижение войск. Русская армия, начавшая кампанию летом 1920 года, не была подготовлена к такому резкому изменению погоды и к зимним баталиям. Солдаты в окопах, не имея теплой одежды, кутались в тряпье, уходили с позиций в тыловые села. Мороз стал причиной как падения духа войск, так и обморожения сотен бойцов на передовой.

К октябрю 1920 года, после бесконечных боев за Северную Таврию, состав Русской армии изменился, армия заметно ослабела. Кадровые фронтовые офицеры и казаки частью были выбиты из строя, а на их место направлялись пленные красноармейцы и мобилизованные крестьяне — далеко не Надежный «боевой материал».

В первые дни контрнаступления наибольших успехов достигла Западная группа советских войск. 6-я армия частично справилась со своей задачей, овладев 29 октября городком Перекоп, прорвавшись в тыл 1-й армии генерала Кутепова. Но красноармейцы так и не смогли с ходу взять укрепления Турецкого вала Перекопа (11 км длины, 10 метров высоты, глубина рва 10 метров). Советская 51-я дивизия Блюхера, преодолев три ряда проволочных заграждений вала, поднявшись на отдельных участках на гребень Турецкого вала, была отбита контратакой врангелевцев.

1-я Конная армия, глубоко вклинясь в тыл противника, прошла до Чонгара, стремясь полностью отрезать Русскую армию. Походная Крымская группа Махно (5 тысяч сабель и штыков, 30 орудий, 450 пулеметов), углубившись в тыл противника, ворвалась в Мелитополь (29 октября).

Но наступление Северной и Восточной групп Красной Армии было приостановлено яростным сопротивлением врангелевцев. 4-я и 13-я армии полностью не выполнили свою задачу, а 2-я Конная армия вообще не смогла двинуться дальше села Б. Белозерки, сцепившись с тремя казачьими кавдивизиями противника.

30 октября путь в Крым через Чонгар для 1-й Конной армии был открыт. В столь критический момент Врангель собирает всех крымчан, способных носить оружие: юнкеров, артиллерийскую школу, свой личный конвой и бросает эти силы на прикрытие Чонгара. Замедление наступления Северной и Восточной групп красных дало возможность Врангелю перегруппировать свои части и всей армией пробиваться в Крым.

Отступающая Русская армия ударом с севера отбросила части 1-й Конной от Чонгарского перешейка и окружила конницу Буденного у Сальково — Геническа, прижав красных конников к Сивашу. И хотя Фрунзе приказал Буденному собрать все силы и не пропустить врангелевцев в Крым, 1-я Конная сама была застигнута врасплох и оказалась на грани полного разгрома.

30–31 октября корпуса Русской армии пробили себе путь сквозь оборону 1-й Конной и разгромили ее по частям. Конница генерала Барбовича разбила 6, 11, 14-ю кавдивизии красных и штаб 1-й Конной армии, командование которой утеряло связь со своими частями. За 31 октября и 1–2 ноября большая часть Русской армии сумела уйти из Северной Таврии в Крым. Только 3 ноября брешь на Чонгаре была захлопнута частями 4-й, 1-й Конной и 2-й Конной армий. В тот же день красные обрушились на оборону врангелевцев у Сиваша и на плечах отступающих, прорвав фронт, ворвались в Чонгар. Но этот прорыв был отбит, и врангелевцы взорвали за собой все мосты в Крым.

План Фрунзе по ликвидации Русской армии не был реализован, однако Врангель потерял всю Северную Таврию, а Русская армия за неделю боев сократилась на 50 % за счет убитых, раненых, пленных, обмороженных.

Перекоп и Чонгар

Фрунзе настаивал на скорейшем штурме крымских перешейков, пока противник еще не успел окопаться и перегруппироваться. Первоначальный план Фрунзе — ударить по чонгарским укреплениям сорвался из-за рано образовавшегося льда на Азовском море, который сковал советскую Азовскую флотилию в Таганроге, не дав ей поддержать своим огнем операцию. Удар частями 1-й Конной от Геническа, через Арабатскую стрелку на Феодосию был пресечен огнем врангелевского флота, часть которого подошла к Геническу. В результате советским командованием был принят новый план — главный удар нанести через Перекоп-Сиваш (частями 6-й армии, армии Махно, 2-й Конной армии), а на Чонгаре и Арабате провести демонстрационный, вспомогательный удар (силами 4-й армии и 3-го Конного корпуса).

Красные начали операцию по захвату Крыма уже 3 ноября 1920 года с очередной безуспешной лобовой атаки перекопских укреплений. Против 19,5 тысячи врангелевских войск тогда выступило 133 тысячи красных и 5 тысяч махновцев. На главных направлениях разница между обороняющимися и наступающими доходила до соотношения 1: 12.

Донской корпус Врангеля (3 тысячи бойцов) занял оборону Чонгара, а корпус Кутепова (6 тысяч штыков) был направлен на защиту Перекопа. В запасе перекопской обороны стоял конный корпус Барбовича (4 тысячи сабель), еще 13 тысяч штыков и сабель находилось во фронтовом резерве. Оборону Крыма возглавил генерал Кутепов. Первая оборонительная линия белых находилась на Турецком валу (обороняло вал всего 3300 человек), вторая оборонительная линия (через 20 км от Турецкого вала) пролегала у станции Юшунь. Левый фланг поддерживался артиллерией флота, фланги обороны упирались в водные преграды.

Потерпев первые неудачи в ходе штурма Турецкого вала, Фрунзе одобрил новый план обхода укреплений на Турецком валу через броды озера Сиваш (7 км) и Литовский полуостров, который охраняла кубанская бригада генерала Фостикова (1,5 тысячи штыков при 12 орудиях). Эти части недавно прибыли в Крым, после полугодичного партизанства в предгорьях Кавказа, и еще были слабо подготовлены к обороне.

5 ноября, в день намеченного Фрунзе десанта через Сиваш, восточный ветер пригнал с моря воду в Сиваш, на бродах вода поднялась до двух метров. Махновцы, которым первым было приказано начать форсирование, наотрез отказались выступать впереди десанта, и форсирование Сиваша было отложено до нового обмеления бродов.

Но уже 6 ноября ветер изменился, и за сутки западный ветер выгнал из Сиваша почти всю воду. Сильное обмеление Сиваша давало возможность пройти по бродам, по совершенно открытому дну, по подмерзшей грязи, а сильный туман создавал идеальную возможность для маскировки десанта. В ночь на 8 ноября части Ударной советской группы (15, 51 и 52-й дивизий, конной группы, всего около 20 тысяч штыков и сабель при 36 орудиях) перешли Сиваш, сломив оборону бригады Фостикова с Литовского полуострова. Утром 8 ноября части десанта начали наступление на городок Армянск, в тыл обороны Турецкого вала. Хотя красные и утвердились на Литовском полуострове, успешно отбивая контратаки противника, они не смогли продвинуться дальше к Перекопу из-за недостатка кавалерии. Самим красным частям на Литовском полуострове угрожало полное уничтожение по причине того, что вода в Сиваше вновь стала прибывать и грозила полностью отрезать десант от баз снабжения и подкреплений. На выручку десанту была послана махновская группа атамана Каретникова и части 7-й кавдивизии. Даже потеряв Литовский полуостров, Врангель считал, что еще не все потеряно. Дроздовская дивизия из Армянска и Марковская дивизия от Юшуни пытались изолировать и разгромить красный десант на Литовском полуострове. Но в течение суток бой за полуостров не принес результата, хотя красные усилили свое давление, немного расширив свой плацдарм. В то же время отдельные бригады 51-й дивизии 8 ноября возобновили наступление «в лоб» Турецкого вала, но успеха не имели, при штурме потеряв половину своего состава.

Однако нервы у обороняющих Турецкий вал не выдержали, когда они узнали, что в их ближайшем тылу находятся красные. В ночь с 8 на 9 ноября врангелевцы прекратили оборону на Турецком валу и перешли на вторую линию обороны — Юшуньскую. А днем 9 ноября Красная Армия уже начала штурм Юшуни. Наиболее сильной частью обороны Юшуни была восточная часть, где сосредоточилось до 6 тысяч врангелевцев. Западный сектор обороны (от Карповой Балки до Каркинитского залива) располагал только 3 тысячами штыков, но его поддержал флот, который срочно прибыл в район Перекопского перешейка.

10 ноября конный корпус генерала Барбовича (4 тысячи сабель, 150 пулеметов, 30 пушек, 5 броневиков) сумел вновь оттеснить 15-ю и 52-ю дивизии красных от юшуньских позиций к Литовскому полуострову, разметать 7-ю и 16-ю кавдивизии, угрожая тылам прорвавших Перекоп войск. Этот прорыв был последней надеждой обороняющихся. Но конники Барбовича натолкнулись на махновскую конную группу, которая, имитируя свое отступление, развернула впереди наступающих врангелевцев линию тачанок в 250 пулеметов и покосила передовые силы белой конницы, заставив ее повернуть назад… После этого конники махновцев и 2-й Конной армии принялись рубить отступающих. В это же время на противоположном участке фронта (у Черного моря — Каркинитского залива) 51-я дивизия смогла овладеть двумя линиями окопов юшуньских укреплений.

6–10 ноября продолжались беспрерывные атаки обороны чонгарских укреплений. В ночь на 11 ноября начался общий штурм Чонгара, и у Тюп-Джанкоя красные прорвались через две (из четырех) линий обороны.

В ночь на 11 ноября генерал Кутепов предложил контратаковать красных и занять утерянные позиции на Юшуни. Но дух воинства был уже подорван, лучшие командиры были убиты или ранены. Ранним утром 11 ноября, когда 51-я дивизия овладела последней, третьей линией обороны и совместно с Латышской дивизией заняла станцию Юшунь (выйдя в тыл правого фланга обороны Юшуни), стало ясно, что Крым падет в ближайшие дни. Это был кризисный момент боя. Не дожидаясь полного окружения, белые днем 11 ноября стали отходить со всех позиций у Юшуни. Остатки конницы Барбовича еще пытались сломить наступление 2-й Конной армии у Юшуни, но к вечеру того же дня кавалерия Барбовича была разбита махновцами и 2-й Конной у станции Воинка, к югу от Сиваша.

Штурм красными (30-й дивизией) чонгарских укреплений принес ощутимые результаты только к полудню 11 ноября, когда основные части защитников Чонгара были переброшены к Юшуни. Утром 12 ноября красные прорвали последнюю линию чонгарских укреплений (захватив ст. Та-ганаш) и ворвались в Крым. Большинство защитников Чонгара к этому времени уже отходило на Джанкой. 11 ноября красным удалось переправиться через Генический пролив и развить наступление в тыл врангелевцев, по Арабатской стрелке. Утром 12 ноября части 9-й советской дивизии с Арабатской стрелки высадились на Крымский полуостров в устье реки Салгир.

12 ноября произошли последние бои кампании за Джанкой и село Богемка, в которых махновцы и конники 2-й Конной сбили последний арьергард Русской армии. Во время штурма Крыма Красная Армия и махновцы потеряли более 12 тысяч бойцов, врангелевцы — примерно 7 тысяч бойцов. В тот же день, после того как рухнули последние рубежи белой обороны, Врангель подписал приказ о всеобщей эвакуации из Крыма, хотя частичная эвакуация началась еще 10 ноября.

К этому времени части 2-й Конной, 6-й и махновской армий уже вступили в Крым. Однако после прорыва обороны на Перекопе нажим красных заметно ослабел, а 6-я армия, получив 12 ноября день для отдыха, фактически отказалась от преследования врангелевцев, которым удалось сильно оторваться от противника.

Только 13 ноября 6-я и 1-я Конная и махновская армии развернули наступление на Симферополь, а 4-я и 2-я Конная армии — на Феодосию и Керчь. 15 ноября без боя красные вступили в Севастополь и Евпаторию, 16 ноября — в Керчь. Но наступавшие так и не настигли армию Врангеля. Врангелю удалось совершить невозможное… Рассредоточив эвакуацию по всем портам Крыма, он за 12–16 ноября успел эвакуировать из Крыма более 150 тысяч военных и гражданских беженцев. 16 ноября последний транспорт с арьергардом отплыл из Крыма. Это событие на долгие годы стало официальным окончанием Гражданской войны.

 

Глава одиннадцатая

Война армий Польши и УНР против большевиков в Украине (март — ноябрь 1920)

Неравный союз

С первых дней существования нового польского государства оно заняло открыто враждебную, агрессивную политику по. отношению к Советской России. Молодое государство-агрессор, надеясь воссоздать могущество Польши (Речи Посполитой) XVII века, стремилось к захвату обширных восточных территорий, вплоть до Днепра и Западной Двины. Уже 3 января 1919 года в бою за Вильно (Вильнюс) столкнулись две молодые армии: польская и Красная Армия. В феврале 1919 года возник сплошной советско-польский фронт в Белоруссии, от реки Неман до реки Припять. В марте 1919 года польские части захватили белорусские города Пинск и Слоним, но на советско-польских переговорах Польша требовала не использовать Красную Армию для разворачивания революции в Польше, установить границу на основе самоопределения населения спорных территорий. Москва согласилась удовлетворить польские требования… Но в апреле 1919 года, не дождавшись начала новых переговоров о мире, поляки продолжили движение на восток, захватив Лиду, Новогрудок, Барановичи, а 8 августа 1919 года Минск, после чего Красная Армия была отведена за реку Березину, на берегах которой фронт-»граница» стабилизировался.

Пока Антанта разыгрывала карту дуумвирата Колчак — Деникин в борьбе против красной Москвы, диктатор Польши Пилсудский воздерживался от активных «восточных» акций. Пилсудский стремился уйти от военного союза с белогвардейскими генералами, по причине их политики «единой и неделимой России», которая была несовместима с проектом «великой Польши — Речи Посполитой».

Но к декабрю 1919 года ему становится ясно, что и Колчак, и Деникин разгромлены, так и не оправдав надежд Антанты.

К концу 1919 года Польша уже была готова к полномасштабной войне на Востоке, доведя свою армию до 700 тысяч штыков и сабель (при чрезвычайно сильной кавалерии)… Пилсудскому необходима была победная война для укрепления своей власти «вождя нации». Он считал, что Советская Россия выйдет из Гражданской войны измотанной и с ней будет возможно говорить на языке ультиматума. Определенные надежды возлагались поляками на всеобщее крестьянское восстание в Украине и Белоруссии, на армию Петлюры и на контрнаступление армии Врангеля.

Украина была заветной целью Пилсудского, мечтавшего возродить могущество Речи Посполитой в границах 1772 года. Именно в украинском государстве он видел возможный буфер, смягчающий давление «великого соседа», сырьевой придаток Польши и рынок сбыта польских товаров. Пилсудскому импонировал лидер украинской Директории Симон Петлюра, который готов был на любые компромиссы ради обретения польской помощи и заявлял, что может организовать союзную Польше 200-тысячную армию УНР.

«Задиристость» Польши объяснялась особым участием Антанты, и прежде всего Франции, в усилении польской армии. Антанта поставила Польше около 1500 орудий, 2800 пулеметов, около 400 тысяч винтовок, около 700 самолетов, 200 броневиков, 800 грузовиков, 3 миллиона комплектов обмундирования…

Еще в феврале 1920 года Ленин забил тревогу. В телеграмме Троцкому он предлагает: «Надо дать лозунг подготовиться к войне с Польшей». В своем ответе Троцкий сообщил: «Я вполне согласен с Вами, что необходимо провести открытую агитационно-пропагандистскую подготовку к войне с угрожающей нам Польшей». На заседании Политбюро ЦК РКП(б) было решено поддержать революционное движение в Польше, содействовать антипольскому восстанию. Для подрывной войны в польском тылу была создана террористическая Нелегальная военная организация (НВО). Компартия Литвы и Белоруссии — КП(б)ЛиБ, белорусские эсеры создали партизанские отряды Народной самообороны. В Галичине в начале 1920 года Компартией Восточной Галичины было поднято восстание украинцев против польской власти. 11 марта Ленин указывает Троцкому: «В Польшу прибыло 5000 французских офицеров, ожидается Фош, и мало шансов избежать войны… абсолютно необходимы достаточные военные приготовления. Надо быть готовыми к наихудшему…»

Но, вооружая Польшу, Антанта стремилась сдержать польские аппетиты, которые могли привести Польшу к краху. Англия вообще не рекомендовала Польше войны с Советской Россией… Верховный Совет Антанты 28 февраля 1920 года заявил о своем несогласии с чрезвычайными аппетитами Польши и об отказе от помощи в случае нападения Польши на Россию. Польша надеялась привлечь к войне против Советской республики Румынию и Латвию, но эти государства заняли выжидательную позицию.

9 декабря 1919 года состоялась первая встреча Петлюры и Пилсудского. Пилсудский обещал Петлюре «бескорыстную» польскую помощь, подтверждая свои обещания заявлениями о целесообразности существования государства Украина, для стабильности Польши. Во время встречи с Петлюрой Пилсудский не удержался от рекомендаций по поводу устройства украинской власти, желая видеть во главе УНР только Петлюру, а министром земледелия УНР — только поляка, который не допустит реквизиции польских имений, социализации земли поляков в УНР.

Интересно, что Пилсудский вел переговоры с Петлюрой без ведома польского Сейма, который не особенно доверял Пилсудскому, считая его узурпатором власти — «хитрым литовцем». Большинство партий польского Сейма было против «украинской авантюры» — похода на Киев, против союза с Петлюрой. Многие польские политики боялись самостоятельной Украины еще больше, чем «великой России», ведь семь миллионов украинцев оставались под польской оккупацией в Галичине и на Волыни. На союз Пилсудского и Петлюры, на «освободительный поход на Восток» польской армии дала согласие только Польская социалистическая партия.

Готовить полномасштабную войну против Советской России Пилсудский начал в декабре 1919 года, после рапорта командующего Волынским польским фронтом о слабости Красной Армии в Украине и после достижения компромисса с украинской дипломатической миссией.

Пилсудский мечтал о буферном, марионеточном украинском государстве, которое будет помогать Польше в защите от России. Поход «на Восток» он предлагал начать немедленно, заявляя, что «большевиков необходимо разгромить пока они не окрепли. Украина — вот их слабое место». Уже в конце декабря 1919 года при отступлении белых с территории Подолии польская армия захватила, «под шумок», еще украинской «землицы» — уезды: Проскуровский, Могилев-Подольский, Староконстантиновский (Каменец-Подольский уезд был захвачен еще в ноябре 1919 г.).

5 марта 1920 года польская группа осторожно пробивается в восточное Полесье, вытеснив советские гарнизоны (57-й дивизии) из Мозыря, Калинковичей, Рогачева, Речицы, перерезав стратегическую дорогу Житомир — Орша. Нота протеста Советской России не возымела никакой реакции в Польше.

6 марта 1920 года командование советского Юго-Западного фронта издало приказ об активизации своих действий на польском фронте в районе Новоград-Волынский — Каменец-Подольский. Однако начавшиеся позиционные бои тогда не дали никакого результата, и Красная Армия, прекратив локальное не подготовленное наступление, перешла к обороне. Во время этих событий между Москвой и Варшавой шли активные переговоры, на которых польская делегация требовала от Советской России отказаться от всех претензий на земли, которые принадлежали Речи Посполитой до ее первого раздела в 1772 году, и согласиться на создание «линии безопасности». Как предварительное условие для переговоров с Москвой Варшава выдвигала условие выведения Красной Армии с земель, которые принадлежали Польше до 1772 года… Польша согласилась начать широкомасштабные переговоры о границах с 10 апреля 1920 года в городке Борисов. Но из-за взаимного бряцания оружием они так и не состоялись.

В декабре 1919 года Пилсудский пообещал Петлюре сформировать украинскую боеспособную армию в польской зоне оккупации, на Волыни, из числа украинских военнопленных, которые находились в польских лагерях для интернированных, — три дивизии в 12 тысяч штыков, предоставив ее под командование Главного атамана Петлюры. Хлопоты по обмундированию, содержанию, вооружению, оплате жалованья пообещала взять на себя польская сторона. Но слово свое она сдержала не полностью, создав к началу войны лишь две первые дивизии УНР из 4 тысяч интернированных бойцов УНР.

В феврале 1920 года было начато формирование первой украинской дивизии в Бресте. Она получила название — 6-я украинская сечевая дивизия и находилась в составе 3-й польской армии. К началу войны, когда дивизия была отправлена на фронт под Бердичев, в ней находилось 2300 бойцов. Вторая дивизия, которая получила название 3-й украинской «железной» дивизии, формировалась в Каменец-Подольском и Могилев-Подольском уездах и имела 2 тысячи бойцов. Эта дивизия занимала часть советско-польского фронта между рекой Днестр и городком Ямполь. Петлюра пытался добиться и от румынских властей согласия на формирование еще одной украинской дивизии из интернированных в Румынии воинов УНР. Но Румыния не пошла на реализацию этого проекта…

В середине апреля 1920 года польские войска занимали линию фронта на запад от городов Коростень — Житомир — Казатин — Жмеринка — Ямполь. Под властью польской военщины оказались: Галичина, почти вся Волынь (9 уездов), половина Подолии (5 уездов)… У Петлюры (у руководства УНР) на этот момент не было ни пяди своей земли и ни одного не зависимого от польской стороны воинского соединения…

3 апреля 1920 года поляки предоставили украинской стороне проект политического договора между Польшей и УНР, потребовав от делегации УНР ответа на него в течение четырех дней. Пункт этого проекта о западных границах УНР возмутил всю украинскую элиту, так как в составе Польши закреплялась не только Галичина, но и Волынь. Петлюра выдвинул контрпроект — западные границы УНР проходят вдоль реки Западный Буг (современная граница Украины и Польши), гражданская власть на Волыни и Подолии передается администрации УНР. 10 апреля состоялась новая конференция, в ходе которой поляки умерили свои аппетиты и сдвинули свою границу немного на запад до линии Здолбунов — Ровно — Радзивилов. Но эта уступка была не столь существенна — большая часть украинской Волыни должна была «навеки» перейти к Польше. Но Петлюра использовал эту формальную уступку как повод для компромисса с Польшей.

По договору с поляками Петлюре было обещано немедленно передать 10 уездов Подолии и Волыни, вооружить украинскую армию. Подписание последующих документов сопровождалось соглашением о полной тайне договора и решением о неразглашении политической конвенции. Но выстраданный компромисс о западных границах толкал Петлюру к новым уступкам.

По Варшавскому договору между Польшей и УНР, подписанному 22 апреля 1920 года, Польша признала Директорию УНР во главе с Петлюрой как «Временное правительство Украины». Договор предполагал незыблемость польского землевладения на будущих территориях УНР. Руководство УНР соглашалось на то, что в составе Польши остаются Галичина и западная Волынь (162 тысячи квадратных километров) с 11 миллионами населения, из которых 7 миллионов были украинцами. Открытым «о принадлежности» оставался вопрос о Каменецком, Ровенском, Дубенском уездах.

Исходя из Варшавского договора, правительство Польши признало границами УНР территорию на восток от линии реки Збруч и границ Ровенского уезда и до границ Речи Посполитой 1772 года (правый берег Днепра, далее на юг — линия Чигирин — Шпола — Умань — Балта — Днестр). Такая формулировка не только привязывала Украину к Польше, но и давала исторические основания для возможной в будущем аннексии украинских земель. Пилсудский отстаивал план создания «независимой» Украины только по Днепру на востоке… Он уверял, что на передачу Подолии и Киевщины Петлюре Ленин еще может согласиться, но Советы никогда не пойдут на предоставление УНР или Польше Левобережной и Южной Украины. Однако Петлюра с этим планом так и не согласился и настаивал на необходимости овладения Харьковом, Екатеринославом, Одессой, Донбассом — главным промышленным потенциалом Украины, без которого никакая независимость была бы немыслима.

По военному договору (конвенции) польское командование обязалось провести наступление своими войсками только до Днепра и до границ 1772 года в степных районах юга Украины. Далее, к Харькову, Одессе, Екатеринославу войска УНР должны были двигаться самостоятельно. Договор предполагал подчинение Главнокомандующему польских войск всех вооруженных украинских частей и полное обеспечение польскими службами военного снабжения трех украинских дивизий.

Поход на Киев

Планируя поход на Киев, Пилсудский создал на Украинском фронте существенный перевес. Польская армия располагала на этом фронте 142 тысячами бойцов (из них 65,5 тысячи непосредственно на фронте), плюс к этому 5 тысяч петлюровских штыков и до 20 тысяч петлюровских повстанцев в красном тылу. В районе Чернобыля наступление поддержали атаман Булах-Балахович (2 тысячи) и Струк (1 тысяча). Красная Армия на Украинском фронте имела только 55 тысяч бойцов, из них только 15,5 тысячи непосредственно на фронте. Польское преимущество во фронтовых частях можно считать как 1:3. Орудий у Красной Армии насчитывалось в 2,5 раза меньше, пулеметов на 650 меньше, 31 бронеавтомобиль против 0, самолетов на 5 больше.

Главным просчетом советского командования было то, что его стратеги считали, что направление главного удара польской армии (в союзе с латвийским войском) лежит в северо-восточной Белоруссии. Командованием Красной Армии было решено нанести в конце апреля 1920 года упреждающий удар на Лиду — Вильно силами 24 советских дивизий (войска выдвигались с Северного Кавказа и Сибири). Однако к концу апреля 1920 года, к началу войны, эти войска еще не передислоцировались в Белоруссию.

Ленин и Троцкий считали, что начало военных действий На польском фронте произойдет уже 10–15 апреля 1920 года, И в ответ подготавливали контрудар на Минск, «не считаясь ни с какими запретительными линиями». Но в указанное советской разведкой время этого не произошло, и советское командование несколько успокоилось…

17 апреля 1920 года Верховный главнокомандующий и первый маршал Пилсудский издал тайный приказ о наступательной операции на Киев, указав начало операции — 25 апреля. На Киев должно было ринуться семь пехотных и одна кавалерийская польские дивизии, на Одесское направление бросалось три пехотные дивизии. Правым флангом своей 3-й армии поляки рассчитывали нанести сильный удар в стык 12-й и 14-й советских армий, с целью их разобщения в районе Житомира. Польская опергруппа Рыбака должна была прорвать фронт 12-й армии с севера и, наступая на Овруч, выйти в глубокий тыл 12-й армии, Окружить и уничтожить ее. Польская конница должна была провести глубокий рейд по красным тылам, полностью дезорганизовать их и подтолкнуть к действиям местных украинских антисоветских повстанцев. 19 апреля 1920 года Петлюра обратился с воззванием к украинскому народу, сообщая о союзе с Польшей и о скором возобновлении войны, призвав к всеобщему восстанию против большевиков.

23 апреля 1920 года две бригады ЧУГА, занимавшие оборону на участке 14-й армии, подняли восстание против большевиков. Для борьбы с этими повстанцами в своем тылу 12-й и 14-й армиям пришлось выделить 3 тысячи бойцов, что существенно ослабило фронтовую оборону.

На рассвете 25 апреля 1920 года началась полномасштабная советско-польская война. Наступление польских и украинских частей, от Припяти до Днестра, началось под звучным лозунгом «За нашу и вашу свободу!» В своем обращении к украинскому народу Пилсудский заявил, что поляки идут в Украину против «оккупантов, разбойников и грабителей», чтобы передать власть украинскому правительству, что «польская армия, вторгаясь в области, принадлежащие украинским гражданам, остается в Украине столько времени, сколько понадобится для того, чтобы эти области были приняты в управление регулярным украинским правительством». Но как эти обещания были далеки от действительности!

В Украине поляки наступали под непосредственным руководством Пилсудского, силами трех (2, 3, 6-й) армий курсом на Винницу, Житомир, Коростень. 6-я армия ударила от Проскурова на Жмеринку, Винницу и Могилев-Подольский. 2-я армия на Казатин — Фастов — Киев, отсекая части 14-й армии от 12-й и утверждая южную ось продвижения. Главные удары наносились 3-й армией — на Житомир и Коростень.

Командующий Юго-Западным фронтом РККА А. Егоров докладывал: «На всем фронте двенадцатой и на правом фланге четырнадцатой армии ведут наступление польские и петлюровские войска, к которым примкнули восставшие галицкие части. Всего против наших пятнадцати тысяч действуют около сорока тысяч солдат и офицеров противника». Уже 26–28 апреля, в битвах за Казатин, Житомир и Винницу, части 12-й и 14-й советских армий утратили связь между собой и с тылами и были разгромлены. В первые дни войны в плену оказалось до 10 тысяч красноармейцев… Противнику удалось рассечь 58-ю дивизию, но она смогла выйти из окружения и занять плацдарм с севера, обороняя Киев. Полякам не хватало сил для создания устойчивого фронта окружения 12-й армии, и красные части вырывались из созданных котлов… Так, попавшая в котел 7-я советская стрелковая дивизия, отбиваясь от противника, вырвалась из окружения в районе Малина.

26 апреля польское войско вошло в Житомир, Коростень, Радомышль, а на следующий день захватило Казатин, создав непосредственную угрозу Киеву. Две дивизии Петлюры наступали на Житомир и Могилев-Подольский. 1 мая польские сводки сообщали: «Советские войска в беспорядке отступают от всей линии, неся громадные потери убитыми и ранеными, которых они не успевают прибирать, оставляя на месте…»

Главной задачей красного командования было удержание Киева (столицы Украины) до подхода 1-й Конной армии с Северного Кавказа. Красное командование надеялось измотать противника в боях за Киев, заставить его рассредоточить силы.

Но 5 мая польская армия неожиданно появилась на киевских окраинах, а утром следующего дня из пригорода Пуща-Водица польская десантная группа, сев на обыкновенные трамваи, ворвалась в центр Киева, посеяв невероятную панику среди войск, оборонявших город. Польское командование надеялось окружить части на киевском плацдарме. Но, опасаясь падения Киева, 12-я армия и советские структуры начали эвакуацию города еще 4 мая, чем спасли части от окружения, хотя и подстегнули пораженческие настроения в войсках.

6 мая польские войска овладели Киевом. В тот же день, на плечах отступающих, польские войска, переправившись на левый берег Днепра, заняли плацдарм в 15–20 км на восток от Киева. К 16 мая фронт к востоку от Киева стабилизировался.

9 мая с подчеркнутой помпезностью, с участием «вождя» Пилсудского прошел польский «парад победы» в Киеве. Тогда поговаривали о возможной коронации Пилсудского королем Речи Посполитой и о коронации Петлюры гетманом Украины.

Однако, несмотря на «киевский триумф», операция по взятию Киева не была полностью реализована польскими войсками. Удары от Припяти с целью окружения советского киевского плацдарма не достигли цели. Главные удары польская армия наносила фронтально, что дало возможность Красной Армии, не неся больших потерь, отойти за Днепр.

Большой ошибкой Пилсудского было приостановление наступления в момент бегства красных из Киева, паники и развала в Красной Армии. Петлюра просил продолжить наступление на Чернигов и Полтаву, но Пилсудский остался верен выбранной ранее стратегии. Польские части проявили активность только на южном направлении и захватили Винницу, Тульчин, Немиров, Вапнярку (силами 6-й армии), Казатин, Сквиру (силами 2-й армии), Васильков, Триполье, Белую Церковь (силами особой Васильковской группы). К 25 мая фронт выровнялся почти прямой линией — от Триполья до Липовца, а далее выступал на восток, к Гайсину и Тростянцу. В конце мая поляки предприняли наступление на юго-восточном участке фронта — выйдя к Тараще и захватив Ржищев. В районе Липовец — Гайсин продвижению польской армии способствовали повстанческие атаманы Куровский, Шепель, Волынец…

В мае 1920 года Красная Армия на Западном фронте стремилась к реваншу над польской армией. Командующий фронтом М. Тухачевский — амбициозный ставленник Троцкого — начал 14 мая наступление в районе верхнего течения реки Березины, у Молодечно, имея 131 тысячу против 67. А самолетов в количестве 71 против 20. Из-за плохой организации наступление с треском провалилось, войска красных были отброшены на 100 км, причем 15-я армия чуть не оказалась в котле.

Прекращение наступления поляков на Левобережье дало возможность Красной Армии прийти в себя и подготовиться к реваншу. Стремясь прекратить отступление, Троцкий вводит в войсках заградительные отряды, которым было приказано безжалостно уничтожать отступающих без приказа красноармейцев.

В начале мая 1920 года обнаружился еще один «прокол» операции польской армии — украинское население на «освобожденных территориях» настороженно и без всякого энтузиазма встретило польскую армию и союз между Польшей и УНР. Уже через две недели после начала войны опасливые настроения населения превратились во враждебные. Этому были веские причины… Самочинные, бесконтрольные реквизиции польской армии в украинских селах напоминали самые темные времена гетманщины (лето 1918 года)… Польские коменданты забирали у крестьян скот, зерно, фураж, сахар, жестоко расправлялись с недовольными и саботажниками. «Освобождаемые» от диктатуры пролетариата украинские крестьяне заявляли, что режим польской военщины «даже хуже, чем режим советский».

Такое поведение союзников вызвало резкие протесты Петлюры и руководства УНР… Они пытаются воздействовать на Пилсудского, Совет министров Польши, Сейм, местных военных командиров, непосредственно творящих безобразия… Но все протесты украинцев польские власти просто игнорируют. Не сдержал Пилсудский свое слово и относительно комплектации армии Петлюры. Мобилизацию в армию УНР он разрешил только в нескольких уездах, хотя было обещано, что мобилизация пройдет в уездах Волыни, Подолии, Киевщины.

Не оправдались надежды руководства УНР и на создание аппарата местной украинской власти на «освобожденных территориях». Петлюрой были назначены: главный комиссар УНР в освобождаемых местностях, главный комиссар Киева, комиссары освобождаемых уездов… Однако украинские комиссары ничего не решали, и вся полнота власти сохранялась в руках польского военного командования. Только в Каменец-Подольском, Могилеве-Подольском, Виннице и в окрестных деревнях структуры УНР пытались установить подобие украинской власти.

В начале мая с востока с тяжелыми боями к линии фронта приближалась армия УНР Зимнего похода Омельяновича-Павленко (6 тысяч штыков и сабель, 14 пушек, 144 пулемета). Эта армия прошла по тьмам белых и красных 2500 километров за 180 дней похода. В районе Балты к петлюровцам присоединилось около 800 солдат-галичан из ЧУГА, несколько сот крестьян-повстанцев. В районе Жмеринки две бригады ЧУГА также подняли восстание против своих красных поводырей. 8 тысяч галичан добровольно перешли на сторону наступающей польской армии, но были немедленно разоружены поляками.

Приближаясь к линии фронта, армия Омельяновича-Павленко напала на Вапнярку, Тульчин, Крыжополь. 6 мая она прорвала фронт в районе Ямполя и присоединилась к 3-й украинской дивизии, которая атаковала Ямполь с запада. Переход на Подолию основных сил петлюровцев позволил провести переформирование армии УНР и создать еще 4 украинские дивизии, которые по численности скорее напоминали полки. В оперативном отношении украинская армия составила к 15 мая уже 20 тысяч солдат при 37 пушках. Она подчинялась командующему 6-й польской армии. Но возрожденная армия УНР, еще находясь в стадии формирования, на месяц завязла в боях у Ямполя и не смогла развить наступление на Одессу.

Начиная войну, Пилсудский и Петлюра строили расчеты на широкое повстанческое крестьянское движение, которое полностью дезорганизует красный тыл с первыми ударами польской армии. Но этого не случилось… Хотя на юге Киевщины, севере Херсонщины, на Полесье и Запорожье и действовали сильные повстанческие группы, большой помощи в наступлении союзников они не оказали. Повстанцы выступали хаотично, неорганизованно и уклонялись от столкновений с крупными формированиями Красной Армии.

1 мая 1920 года Винница становится временным «государственным центром» УНР. Пилсудский «пока» не разрешил перенести столицу УНР в Киев, в то же время польские власти на местах запрещали проводить мобилизацию крестьян На Волыни и в большинстве уездов Подолии.

Тем временем с Кавказского фронта красным командованием в Украину перебрасываются лучшие части Красной Армии. В двадцатых числах мая 1920 года польско-украинская армия утрачивает военную инициативу и переходит к обороне.

Еще с началом войны — 29 апреля — в обращении СНК и ВЦИК Советской России было заявлено о намерении создания «рабоче-крестьянской Польши», а в середине мая исполком Коминтерна в обращении к рабочим всех стран призвал их к мировой революции. Это был вызов не только Польше, но и Антанте, война грозила перерасти в мировую.

Отступление от Днепра до Вислы

Войска Юго-Западного фронта (командующий А. Егоров) начали свое контрнаступление 26 мая 1920 года. Тогда на фронт прибыло 57 тысяч красного резерва. Но 12-я армия красных, безуспешно пытавшаяся форсировать Днепр на север от Киева, после шестидневных боев прекратила переправу из-за мощного огня противника. За красными остался небольшой плацдарм севернее Киева. В то же время к Киеву пыталась с юга прорваться 14-я армия и Фастовская группа красных. 30 мая поляки произвели контрнаступление против Фастовской группы и оттеснили ее на исходные позиции. 14-я армия не смогла пробить оборону противника. 1-я Конная армия, начав наступление 27 мая, завязла в боях с повстанческим атаманом Куровским. 28 мая 1-я Конная встретилась с поляками и захватила городок Липовец, но 30 мая после вражеского контрнаступления она потеряла Липовец, понеся значительные потери после лобовых атак неприятеля. Первое советское контрнаступление закончилось неудачно.

Казалось, на этом и закончится неразвитое майское контрнаступление. Однако под Умань была полностью переброшена 1-я Конная армия силой в 16 тысяч сабель. Появление такого мощного соединения изменило ход войны. Кроме 1-й Конной, на польский фронт направлялась элита Красной Армии: лучшая 25-я Чапаевская дивизия (командир И. Кутяков), которая была хорошо оснащена (13 тысяч сабель и штыков, более 500 пулеметов, 52 орудия), 45-я дивизия (командир И. Якир), 8-я кавдивизия красных казаков, кавдивизия Котовского, Башкирская кавбригада. На польский фронт было направлено 60 пушек и 46 самолетов.

Красное командование посчитало, что на польском фронте необходимо добиться решающего превосходства кавалерии. Кавалерия красных превосходила польскую в соотношении 1:2,7, хотя пехоты у противника оказалось в 3 раза больше. Орудий, пулеметов, авиации было больше у красных. Начальник тыла Ф. Дзержинский и 2 тысячи бойцов ЧК из России начали очищение тыла красных войск от повстанцев. Частям Красной Армии была поставлена стратегическая задача — окружить и разгромить под Киевом 3-ю польскую армию (2-я польская армия 28 мая 1920 года была расформирована и передала свои части 3-й и 6-й польским армиям).

После неудачи майского контрнаступления Сталин (член РВС Юго-Западного фронта) направил Буденному (командиру 1-й Конной) телеграмму о причинах неудач. Прежде всего Сталин указывал на отсутствие пехоты во время прорывов конных масс, предлагая Буденному впредь отказаться от лобовых атак укрепленных пунктов противника и обходить их.

5 июня 1920 года конница Буденного прорвала польскую оборону на стыке 3-й и 6-й польских армий в районе Сквиры. Густой туман и дождь позволили авангарду 1-й Конной подойти незамеченным к узлам польской обороны. На этот раз наступление развивалось стремительно, за 10 часов до его начала красная конница прорвалась к Казатину, перерезав жизненно важную железную дорогу, связывающую Киев с польскими тылами.

Врезавшись в польский тыл юго-западнее Киева, 1-я Конная прорвалась к Бердичеву и Житомиру (в последнем городе находился штаб польских войск во главе с Пилсудским), поставив всю киевскую группировку поляков под угрозу полного окружения. В первый день контрнаступления красная конница прошла польским тылом 40 км, а в последующие дни еще 60. 7 июня 1920 года Житомир и Бердичев были взяты Буденным (было освобождено 7 тысяч пленных красноармейцев). В ходе боев была разбита польская конная группа генерала Савицкого.

Все попытки 6-й украинской дивизии и частей 3-й польской армии отбить красных от Житомира и ликвидировать прорыв оказались тщетными… Победы 1-й Конной предвещали неминуемую потерю поляками Киева. Прорыв конницы Буденного был опасен для польской армии еще и тем, что был поддержан прорывами красных и на других участках фронта. С юга от Киева на Белую Церковь и Триполье наступала красная Фастовская группа (44-я, 45-я дивизии, кавбригада Котовского, бригада ВОХР, корабли Днепровской флотилии). Эта группа, прикрывая правый фланг 1-й Конной, 7–10 июня захватила Ржищев, Белую Церковь, Таращу, Триполье и Фастов. Наступление Фастовской группы поляки смогли приостановить только под Васильковом, когда части Котовского уже успели перерезать шоссе Киев — Житомир и захватить Сквиру.

Одновременно части 12-й советской армии, форсировав Днепр у Чернобыля, вышли с севера в польский тыл в районе Дымера, намереваясь замкнуть окружение Киева. Эта экспедиционная группа двигалась вдоль берега реки Тетерев, прикрываясь ее берегом с северо-запада. Группе 12-й армии удалось разгромить оборону противника к северу от Киева и перерезать железную дорогу Киев — Коростень.

9 июня 1920 года начались бои по овладению Киевом. 12-я армия отрезала с северо-запада киевскую группировку поляков, в то время как 1-я Конная ударила по этой группировке с тыла — с запада, с юга наседала Фастовская группа. Корабли советской Днепровской флотилии обстреляли Киев, а войска 58-й дивизии ударом «в лоб» 12 июня заняли Киев, когда большая часть польского войска отошла. Под давлением со всех сторон польское войско было вынуждено быстро убраться с территории Киевщины. В то же время основные польские части сумели вырваться из окружения у Радомышля и Ирши.

Неудачи польской армии объяснялись тем, что поляки растянули фронт. Это привело к снижению подвижности армии и к истощению резервов. В то же время польское командование тогда не позволило провести широкую мобилизацию в петлюровскую армию, а некоторые части поляков с Украины были отправлены на Западный фронт.

Советское командование решило направить удар 1-й Конной на запад, не дожидаясь падения Киева. Уже 10 июня 1-я Конная, двигаясь на запад, вновь вошла в Житомир, оставленный накануне. Далее 1-я Конная получила приказ немедленно нанести удар по Радомышлю и Коросте-ню и этим перекрыть наметившийся выход из окружения польских частей. Но части 1-й Конной с выполнением этой задачи опоздали, и поляки, не встречая сопротивления, вышли из «котла». Польские части с севера ударили силами 6-й и 9-й дивизий и отряда Булах-Балаховича по станции Бородянка, обеспечив успех отступления главных сил.

14 июня части 14-й советской армии завладели Жмеринкой, заняли Гайсин, отбили у петлюровцев Вапнярку, Тульчин, Немиров… Польская 6-я армия отошла на запад. Однако развить свой блестящий успех под Киевом РККА не смогла из-за перенапряжения всех сил и начала наступления Врангеля в Северной Таврии. К 17 июня, дате окончания Киевской операции, поляки отступили на линию Коростень — Бердичев — Казатин — Винница. Южнее этой линии, в междуречье Южного Буга и Днестра, на вспомогательном участке фронта была охвачена отступлением на запад армия Петлюры (отступала с 12 июня 1920 г.).

Правительство УНР и Петлюра были вынуждены перенести свою столицу из Винницы в Жмеринку. Но в Жмеринке пришлось оставаться только неделю… Далее путь отступления армии УНР и ее правительства лежал на Проскуров, откуда столица УНР переместилась в Каменец-Подольский.

После Киевской операции польские войска потерпели Поражения у Звягеля, Винницы. 20 июня 1-я Конная сломила оборону поляков на реках Убороть и Случ и заняла Звягель, а бригада Котовского — Любар, 12-я армия заняла Коростень. Победная эйфория привела к появлению нового воззвания СНК и ВНИК (16 июня 1920 г.), в котором говорилось о походе Красной Армии на Польшу, о стремлении большевиков сделать Польшу свободной от помещиков и капиталистов.

28 июня 1920 года началась новая грандиозная операция Красной Армии — Ровенская, которая затянулась на две недели. К началу операции красные уже «выпрямили» свой фронт, укрепившись на линии восточнее Проскурова — Староконстантинова — Сарнова. Польские войска (Юго-Восточный фронт генерала Э. Ридз-Смиглы — 3, 2, 6-я польские армии и армия Петлюры) предприняли попытку остановить наступление Красной Армии (Юго-Западного фронта Егорова — 12-й, 14-й армий, 1-й Конной армии). Удар 1-й Конной (к этому времени выросла до 24 тысяч сабель и штыков при 94 орудиях и почти 700 пулеметах) на Острог — Ровно опрокинул порядки 2-й польской армии (20 тысяч штыков и сабель). 45-я дивизия бросилась в прорыв на Шепетовку, части 14-й армии прорвались южнее, на Проскуров и Староконстантинов, смяв польскую 6-ю армию, части 12-й армии красных (14 тысяч штыков и сабель, 87 орудий, 760 пулеметов) ударили на Сарны.

Польское командование решило нанести контрудар по 1-й Конной с юга силами ударной группы (18-я дивизия, 10-я бригада, уланский полк), когда 1-я Конная армия завязла в боях за Острог (2 июля), С севера ударная группировка поляков (1-я дивизия легионеров, 6-я дивизия, танки) также устремилась на части 1-й Конной. Однако Конная армия успешно вышла из-под ударов противника и (4 июля) с ходу захватила Ровно.

В это время Южная ударная группа поляков захватила Острог и устремилась на Ровно, но в упорных боях была отброшена от города. Северная группировка поляков смогла разбить 6-ю конную дивизию красных и 8–9 июля ворваться в Ровно. Но на следующий день части 1-й Конной вновь овладели городом. После Ровенской операции фронт стабилизировался вдоль Ровенского выступа Сарны — Дубно — Черный Остров — Каменец-Подольский. После успеха операции красное командование поставило задачу (11 июля) наносить удар на главном направлении на Брест, чтобы поддержать движение Красной Армии в Белоруссии.

Прорыв польского фронта в районе городка Бар, в направлении на Проскуров, выход 8-й советской кавдивизии красного казачества в тыл польской армии и петлюровцам привели к захвату Проскурова (4 июня) польскими войсками. Этот прорыв вынудил армию УНР к отступлению на запад, в связи с потерей связи с польскими войсками.

8 июля 1920 года к Петлюре перешла из «ослабевших» польских рук военная и государственная власть над районом Каменец-Подольский — Проскуров. Хотя и эта власть оказалась призрачной — 10 июля началась эвакуация армии и правительства УНР из этого района Подолии за Збруч. Если бы советская 8-я конная дивизия повернула на юг и наступала не на Проскуров, а ударила по Каменец-Подольскому, она могла бы легко ликвидировать Директорию и армию УНР. Ведь город тогда обороняло всего четыре тысячи деморализованных солдат, которые не имели патронов.

Успешно проходило советское наступление в Белоруссии. 14 июля войсками Западного фронта был захвачен Вильнюс. К 23 июля Белорусская операция закончилась взятием Красной Армией Гродно и Пинска. 11 июля министр иностранных дел Англии лорд Керзон направил Советскому правительству ноту с предложением заключить перемирие между Россией и Польшей и немедленно приостановить военные действия. Польские войска должны были отойти на «линию Керзона», которая проходила через Гродно — Брест — Дорогуск — Крылов — Раву-Русскую, восточнее Перемышля и до Карпат. Советские войска должны были остановить наступление в 50 км к востоку от этой линии. Впоследствии намечалось провести в Лондоне мирную конференцию (под покровительством Парижской мирной конференции) и подписать мир между двумя странами. Керзон настаивал и на подписании в Лондоне перемирия между Советской Россией и правительством Врангеля, при условии отвода белой армии в Крым и предоставления Крыму независимого статуса от Советской России. В случае отказа России от мира и наступления Красной Армии в этнические польские районы английское правительство и его союзники угрожали, что «сочтут себя обязанными помочь польской нации защитить свое существование», поддержать Польшу «всеми средствами». На размышление Советскому правительству давалось 7 дней.

Польское правительство дало согласие на план Керзона, а вот ленинское ответило, что выступает за переговоры с Польшей, но без постороннего вмешательства, и только в том случае, если польское правительство само запросит мира. В отношении же армии Врангеля красными допускалась только полная капитуляция… Ленин в телеграмме Э. Склянскому настаивал: «Международная обстановка, особенно предложение Керзона (аннексия Крыма за перемирие с Польшей, линия Гродно — Белосток), требует бешеного ускорения наступления на Польшу…» Советским стратегам к началу переговоров нужно было захватить наибольшее пространство для дальнейшего успеха на возможных переговорах…

Троцкий в мемуарах «Моя жизнь» вспоминал: «Поляки откатывались с такой быстротой, на которую я не рассчитывал, так как не допускал такой степени легкомыслия, какая лежала в основе похода Пилсудского. Но и на нашей стороне, вместе с первыми крупными успехами, обнаружилась переоценка открывающихся перед нами возможностей. Стало складываться и крепчать настроение в пользу того, чтоб войну, которая началась как оборонительная, превратить в наступательную революционную войну… У Ленина сложился твердый план: довести дело до конца, т. е. вступить в Варшаву, чтобы помочь польским рабочим массам опрокинуть правительство Пилсудского и захватить власть… После колоссального напряжения, которое позволило 4-й армии за пять недель пройти 650 километров, она могла двигаться вперед уже только силой инерции».

19 июля член РВС Западного фронта И. Смигла сообщил в РВС республики о том, что левый фланг польских армий разбит полностью. 20 июля главком РККА С. Каменев решил продолжать наступление, не ограничиваясь границей ноты Керзона. Главком (находясь в Минске в штабе Западного фронта) подписал директиву — занять Варшаву не позднее 12 августа. В центр из Минска была отослана телеграмма: «Не исключена возможность закончить задачу в трехнедельный срок». Но приказ о непосредственном начале Варшавской операции был издан только 10 августа.

Отказ советской стороны от условий ноты Керзона был вызван общим подъемом, связанным с победами Красной Армии, с неверным расчетом на слабость польской армии и на шаткость режима Пилсудского. Пленум ЦК РКП(б) решил отклонить ноту, но в то же время идти на переговоры о мире с Польшей без посредников. 22 июля Польша сама предложила немедленное перемирие, но это только ускорило продвижение Красной Армии на Варшаву. Второй Конгресс Коминтерна из Москвы обратился к трудящимся Европы с призывом поддержать войну Советской России против Польши.

14 июля 1920 года армия УНР отходит за Збруч, в уже «польскую» Галичину. С 14 по 26 июля армия УНР удерживает позиции между Днестром и Гусятином, а с 27 июля остатки армии УНР отходят на линию реки Сирет. Ставка и часть правительства УНР «окопалась» сначала в селе Окопы, далее — в селе Скала, а вскоре еще западнее, избрав обороной берега реки Стрипа от Днестра до городка Бучач. Не только длительное отступление и неудачи на польском фронте деморализовали армию Петлюры. Большой проблемой стало полное отсутствие армейских поставок, которые должны были осуществляться польским командованием. В июле 1920 года возникла реальная опасность полного разгрома армии УНР, прижатой к берегу Днестра. Единственным выходом для нее оставалось отступление на юг, за Днестр, под защиту крутых правых берегов реки. Спасаясь от ударов красной конницы, части УНР (около 8 тысяч бойцов) отходят за Днестр, на По-кутье — в «нестратегический», третьестепенный район обороны — от границы с Румынией до развалин средневекового города Галич. Петлюровский фронт прикрывал только городок Коломыю и восточные походы к Станиславу, всего 60–70 километров тыла. Этот «глухой угол» Прикарпатья красноармейских стратегов вряд ли интересовал в момент, когда замаячили перспективы мировой революции.

22 июля направление главного удара красных на украинском театре военных действий перемещается с Волыни в Галичину. 1-ю Конную, части 12-й и 14-й армий разворачивают на юго-запад на Львов (всего 56 тысяч сабель и штыков) против 3-й и 6-й польских армий (около 50 тысяч штыков и сабель). В виде вспомогательного удара 7-я и 44-я дивизии 12-й армии начали наступление в Полесье, взяв к 4 августа важнейший железнодорожный узел — Ковель. С юга, наступая из района Проскурова, операцию поддерживали 41-я и 60-я советские дивизии. 26 июля был взят Тернополь, и фронт временно стабилизировался по реке Серет.

23 июля 1920 года главкомом Красной Армии было приказано 1-й Конной не позднее 29 июля захватить Львов, а 14-й армии — захватить Львовщину. Однако командующий Западным фронтом Тухачевский требовал перехода основных сил-красных под Замостье, для нанесения главного удара по Варшаве. К этому времени назрел острый конфликт между главкомом, который ориентировался на мнение Сталина, и Тухачевским, ставленником Троцкого.

Идея наступления всеми силами на Варшаву уступила место идее двух ударов — на Варшаву и на Львов. Части Юго-Западного фронта с Брестского направления переориентировались на Львовское. Тогда большевикам казался важным в политическом плане захват Львова, в котором планировалось разместить будущую столицу Советской Галичины. Юго-Западному фронту ставилась задача — к 4 августа выйти в район Ковель — Владимир-Волынский — Львов, разгромить 6-ю армию противника. Главком посчитал, что Западный фронт силами только трех армий (3, 4, 15-й — в составе 82 тысяч штыков и сабель) может самостоятельно захватить Варшаву. Только после взятия Львова 1-й Конной предстояло ударить в тыл варшавской группировки противника. Создание двух направлений наступления — на Львов и на Варшаву привело к нарушению связи Западного и Юго-Западного фронтов, их ударные силы стали действовать в расходящихся направлениях. Усилением Львовского направления красные стратеги стремились предупредить опасность вступления в войну (на стороне Польши) Румынии.

На Западном фронте к 1 августа 1920 года красные заняли Брест, Ломжу и угрожали Варшаве. Это привело к упразднению польского Юго-Восточного фронта и отводу частей 2-й и 3-й армий на запад. В Украине остались только части польского Южного фронта в составе 6-й армии (командир — генерал В. Ивашкевич) и части армии УНР. Прорыв армии Буденного к Львову и быстрое отступление поляков обнажили северный фланг армии УНР.

С конца июля 1920 года Красная Армия силами 1-й Конной и 14-й армий начала наступление на Львов. Главный удар наносила 1-я Конная и стрелковые дивизии 24, 45 и 47-я, имея задачу за 6 дней овладеть Львовом. Преодолев сильное сопротивление противника, 1-я Конная ударила на Броды и, прорвав три линии обороны поляков, захватила Буек. Но вскоре наступление захлебнулось, и 1-я Конная была остановлена на реке Западный Буг. Поляки решили окружить Конную армию у Брод. 2-я польская армия создала Северную ударную группу (1-я, 6-я дивизии, 2-я кавдивизия, 1-я кавбригада), а 6-я польская армия Южную ударную группу (18-я дивизия, 10-я бригада), которые 29 июля ударили по позициям красных, прорвав фронт у Берестечка и Брод. К 3 августа 1920 года поляки замкнули окружение. Красными был оставлен Радзивилов, Броды, Буек, и 1-я Конная армия, измотанная в боях, была вынуждена перейти к обороне (с 3 по 13 августа). Фланговые армии, прикрывавшие продвижение 1-й Конной, слишком медленно продвигались на запад. 12-я армия с трудом прорывалась на Холм, 14-я армия завязла в боях на рубеже реки Стрип.

4 и 6 августа 1920 года английский премьер Ллойд Джордж потребовал от Советского правительства немедленно прекратить наступление Красной Армии в Польше, угрожая военными действиями и блокадой Советских республик. Но Троцкий заверил Ленина, что к 16–17 августа РККА займет Варшаву, а армии стран Антанты не посмеют вмешаться в конфликт, чреватый мировой революцией. 14 августа Троцкий издал приказ № 233 «На Варшаву!», который опоздал из-за начавшегося польского наступления.

Принимая во внимание неудачи при штурме Львова, главком советских войск 11 августа 1920 года приказал 1-й Конной армии прекратить штурм Львова и двигаться к Замостью, на соединение с главными силами фронтов. Но телеграмму расшифровали уже после начала нового наступления на Львов. В то же время РВС Юго-Западного фронта, не принимая во внимание указаний главкома, приказал 1-й Конной штурмовать Львов и оставаться в составе фронта.

С 12 августа 1-я Конная начала второй поход на Львов, также неудачный. Но 13 августа главком издает директиву о передаче 12-й и 1-й Конной армий Западному фронту, предполагая переброску этих армий на западную Волынь, на центральный участок фронта. Но приказ был расшифрован только 14 августа и на два дня безнадежно опоздал. На повторный приказ Буденный ответил только 17 августа, заявив, что Конная армия из боя под Львовом выйти уже не может. Во время решительных боев 1-я Конная не помогла частям, терпящим крах в Варшавской операции, и до 19 августа 1920 года вела изнурительные бои за Львов. 1-й Конной удалось вновь занять Броды и Буек, но у Львова, встретив сильное сопротивление польских сил, Конная армия вынуждена была остановиться.

, 17 августа штурм Львова частями 4, 6, 11-й конных дивизий принес очередную неудачу. С 20 августа Буденный начал отвод своих частей с фронта, но оказать помощь соседям 1-я Конная уже не могла, так как к этому времени красный фронт пал.

Некоторые части 1-й Конной армии успели повернуть на северо-запад, на Варшаву, но на пути их встала крепость Замостье, которую буденновцы так и не смогли взять. Эту крепость неделю обороняла 6-я украинская дивизия УНР и один польский полк…

В то же время, развивая наступление на львовский плацдарм, красная конница (8-я кавдивизия) переправилась западнее Станислава через Днестр и ударила по станции Стрый, стремясь полностью отрезать польско-украинские части, которые находились в Прикарпатье, от основных польских войск. Захват красными Стрыя (19 августа 1920 г.) привел к панике в частях УНР. Галичане из Херсонской дивизии УНР, тайно покинув фронт, ушли карпатскими перевалами в Чехословакию. Армия УНР находилась награни развала и сократилась до 5–6 тысяч бойцов.

В середине августа 1920 года битва за Варшаву приобрела неожиданный для красного командования оборот. Находясь у стен столицы Польши, командиры Красной Армии посчитали врага разбитым. В то же время французский генерал Вейган разработал план разгрома красных под Варшавой. Он решил сковать часть красных войск у Львова и нанести основной контрудар по флангу Западного фронта противника.

13 августа 1920 года первый контрудар поляков привел к разгрому частей и штаба 4-й армии. 16 августа поляками был нанесен второй и главный удар у Люблина. Польские войска охватили силы советского Западного фронта частями 1,2, 3, 4-й армий. В огромный «котел» попали части 1, 3, 4, 5, 15, 16-й советских армий. 17 августа началось паническое отступление Красной Армии. 25 августа части советского 3-го кавалерийского корпуса, 3-й дивизии 4-й армии, 2-й дивизии 15-й армии, спасаясь от польского наступления, перешли германскую границу и были интернированы. Подразделения поляков 19 августа оказались уже в Бресте — в глубоком тылу Красной Армии. В польский плен попало 62 тысячи красноармейцев.

Отрыв передовых частей от их тылов, нескоординированность наступавших частей, перенапряжение всех сил, недооценка противника и слабость разведки стали главными причинами «чуда на Висле» — победы польской армии в битве за Варшаву. Страх оказаться снова в коллониальном подчинении России, страх перед «пролетарским террором» сплотил польский народ. Поляки смогли увеличить свою армию на 60 тысяч человек, доведя ее до 110 тысяч штыков и сабель.

Контрнаступление

Эксперимент по «большевизации» Польши уже активно проводился на отвоеванных Красной Армией землях. На землях Тернополыцины и восточной Львовщины (30 % территории восточной Галичины) создается марионеточная Галицкая социалистическая советская республика (провозглашена 15 июля 1920 г. во главе с Галицким ревкомом и Затонским). В конце июля на территории этнической Польши были созданы уже польские красные ревкомы, а в Белостоке Временный польский ревком (правительство красной Польши), в котором первую скрипку играл Феликс Дзержинский. Но создание советской Польши и советской Галичины было остановлено…

Практически все армии красных, рвущиеся к Варшаве (до 70 тысяч бойцов), были наголову разбиты. Ленин характеризовал эти события как «огромное поражение, колоссальная армия в 100 ООО или в плену, или в Германии. Одним словом, — гигантское, неслыханное поражение». Общие потери Красной Армии на польском фронте убитыми, умершими от ран, пропавшими, ранеными, заболевшими, пленными составили около 240 тысяч человек! Из них до 90 тысяч человек попало в плен!

17 августа начались советско-польские переговоры, в которых Советы были уже согласны на линию Керзона, что было поддержано Антантой. Однако поляки уже требовали большего, и переговоры были сорваны. 25 августа части 1-й Конной армии были брошены на второй рейд на Замостье, что уже не имело цели и смысла. Город был взят ценой больших потерь, но 30 августа, боясь полного окружения, красные вынуждены были отступить на восток.

В начале сентября 1920 года установилось затишье на фронте, польские войска перегруппировывались после Варшавской операции. В начале сентября 1920 года советское командование еще надеялось повторить наступление на Варшаву и носилось с идеей третьего штурма Львова 1-й Конной. Но это были только фантазии… Несмотря на затишье, 1–6 сентября польские войска теснили красных в западной Волыни. В то же время с 12 сентября 1920 года возобновился новый этап советско-польских переговоров в Риге. На переговорах поляки пытались отстоять новую границу УНР по Днепру, но Советы согласились только на передачу полякам Волыни. 23 сентября Советская Россия заявила, что готова на установление границы с Польшей по рекам Стырь — Збруч.

12 сентября началось новое общее наступление польских войск в Украину. И снова, разгромив 12-ю и 14-ю красные армии, польские войска заняли Западную Волынь и вышли на линию по реке Горынь. 12 сентября поляки заняли Кобрин и Ковель, разобщив фланги красных армий в болотах Полесья. 14–18 сентября польская армия нанесла новый удар в направлении Владимир-Волынский — Луцк — Ровно, разгромив 12-ю армию, которая бежала, обнажив северный фланг 14-й армии. 18 сентября поляки вошли в Тернополь.

17 сентября командование Красной Армии решает отвести части 14-й армии на реки Иква и Серет, далее на Збруч, а к 24 сентября — на линию Староконстантинов — Проскуров — Ушица.

К 25 сентября части советской 12-й армии закрепились на реке Горынь, но сил не было даже на оборону, и через 4 дня армия отошла на восток, заняв оборону по реке Случ. 3 октября командование армии уже просило Ставку разрешить новое отступление, но главком резонно ответил, что новое отступление ставит проблемы в будущих переговорах. В начале октября измотанный в боях Юго-Западный фронт красных получил приказ отойти до линии Коростень — Житомир — Жмеринка и оборонять Киев, до последнего ожидая подхода свежих резервов из Крыма.

С 16 сентября армия Петлюры также начала наступление в Украину. Силы этой армии перешли Днестр и захватили Чертков. Уже через неделю армия Петлюры переправилась через Збруч и с боем заняла Каменец-Подольский и Проскуров. Красные были ошеломлены внезапным изменением ситуации и отступали к Жмеринке и Вапнярке. Но с начала октября 1920 года сильные контрудары Красной Армии остановили наступление Петлюры. К 3 октября 1920 года петлюровцы пробились только к Новой Ушице. К тому же польская армия, дойдя до линии Звягель — Староконстантинов, остановила свое движение, начав подготовку к сепаратным мирным переговорам с Советами.

Пилсудский и Петлюра в конце сентября 1920 года планировали второй поход на Киев. Однако польский Сейм выступил против нового похода на Киев, против продолжения бесперспективной войны… В первой половине сентября 1920 года Пилсудский встречается с Петлюрой в Станиславе. Тогда Петлюре было предложено самостоятельно прорываться на «великую Украину». Польша обещала снабжать армию УНР всем необходимым, кроме своих солдат. Только при условии, что армия Петлюры сможет самостоятельно разбить красных на Подолии, взять Винницу, Жмеринку, Вапнярку, что петлюровцев поддержит мощное повстанческое движение. Пилсудский обещал уговорить Сейм поддержать Петлюру всей силой польской армии.

12 октября Петлюра приказал своей армии перейти в общее наступление на Вапнярку и Жмеринку. Одновременно Петлюра издает приказ о начале всеобщего восстания в Украине. 14 октября он «призывает во власть» министерство во главе с «более левым» премьером А. Ливицким (заменив кабинет В. Прокоповича). Однако все попытки армии УНР двигаться дальше наталкивались на непробиваемую стену красной обороны.

Еще 17 октября 1920 года польская армия успешно наступала на Мозырь и Коростень. Но 18 октября последовало неожиданное перемирие поляков с Советами. Еще 12 октября поляки и Советы подписали тайное соглашение о перемирии, а 18 октября — прелиминарный договор. Следуя указаниям Пилсудского, армии Польши и УНР прекратили бои на фронте на двадцать дней перемирия. К этому времени 1-я Конная армия уже перебрасывалась с польского фронта к Каховке на Днепр — против Врангеля.

Петлюра протестовал против сепаратных переговоров поляков с Советами, ведь в соответствии с Варшавским договором поляки не имели права вести подобные переговоры без участия УНР и ей во вред. Но Пилсудский уже не обращал никакого внимания на договор с Петлюрой.

22 октября 1920 года перемирие на фронте было ратифицировано Польшей, а 23 октября — Советской Россией. 2 ноября 1920 года польские войска были отведены на установленную перемирием демаркационную линию и советские войска вступили в Минск и Слуцк. Советские войска, исходя из результатов договора, должны были вступить и в Подолию, где находились войска Петлюры.

Польша дорого продала мир. За «участие Польши в экономической жизни Российской империи» Варшава получила 30 миллионов рублей золотом, 2 тысячи паровозов. За «военные победы» — территорию Волынской губернии. 18 марта 1921 года Рижский мирный договор между Польшей и Россией закрепил приобретения Польши.

Один на один с Советами

В конце октября 1920 года, во время перемирия, Петлюра приказывает провести мобилизацию в армию УНР призывников десяти возрастов в юго-западных уездах Подолии, где петлюровцам удалось создать администрацию. В армию Петлюры мобилизуются украинцы и евреи, всего около 13 тысяч человек. Но для реального увеличения армии катастрофически не хватает винтовок, патронов, амуниции. Армия Петлюры формировалась с расчетом только на летнюю кампанию, и армия оказалась недееспособной, когда в конце октября 1920 года ударили первые морозы.

Тыловая база армии — западная Подолия наиболее пострадала от войны, в некоторых селах власть за эти годы сменялась 15–20 раз, и почти каждая ее смена сопровождалась реквизициями скота и продовольствия. Крестьянство края было полностью разорено войной.

Петлюра планировал самостоятельное наступление 1 ноября 1920 года, не откладывая начало его до окончания перемирия, думая использовать фактор внезапности, неожиданности. Оно могло дать некоторый эффект, временно сорвать советско-польские переговоры. Но Петлюра отложил его из-за «политических обстоятельств» — просьбы Пилсудского. 7 ноября в Ялтушкове собралось Государственное совещание УНР, на котором было решено, что единственным выходом для армии УНР есть наступление и прорыв красного фронта. Совещание приняло решение в очередной раз обратиться к народу с воззванием о наступлений и с призывом поддержать его всеобщим восстанием в красном тылу.

Петлюровских стратегов беспокоило скопление красной конницы на фланге армии у Казатина, которая имела шанс отсечь петлюровцев от поляков и, прижав к Днестру, уничтожить их. Было решено атаковать красных, пока их армия не оправилась от поражений августа — октября 1920 года. Наступление назначалось на 10 ноября — время окончания перемирия. Армия Петлюры должна была с ходу пробиваться на Жмеринку — Винницу и выйти в дальний тыл красных.

Украинские историки приводят разные цифры количества войск УНР к началу последнего наступления. Так, Я. Тынченко состав армии УНР определяет в 15–15,5 тысячи штыков и сабель при 95 пушках и 4 бронепоездах (в это число входит и 6-я дивизия, которая была переведена из-под Замостья на Подолию, в количестве 2,5 тысячи бойцов). Иные историки называют цифру в 23 тысячи штыков и сабель, при 7–12 тысячах плохо вооруженного резерва из мобилизованных крестьян Подолии, 74 пушках, 8 броневиках, 4 бронепоездах и 3 самолетах. Очевидно, эти историки в состав армии Петлюры зачисляют и «союзников»: Отдельную Российскую армию генерала Перемыкина — 4–4,3 тысячи пехоты и конницы при 12 пушках. Эта армия окончательно перешла под общее руководство Петлюры после успешных переговоров в Варшаве между А. Ливицким и Б. Савинковым (август 1920 г.). Тогда было достигнуто и политическое согласие между Б. Савинковым и С. Петлюрой, результатом которого было признание независимости Украины группой русской эмиграции, ориентировавшейся на Савинкова. Так или иначе, можно говорить о реальных 20 тысячах петлюровцев и савинковцев, без аморфного резерва.

На фронте против армии Петлюры стояли 4 пехотные советские дивизии, две дивизии конницы, объединенные в конный корпус красного казачества Примакова, кавбригада Котовского — всего примерно 30–33 тысячи штыков и сабель. В отличие от частей Петлюры это была хорошо вооруженная, организованная сила, с большим количеством боевой кавалерии (около 7 тысяч сабель). Армия Петлюры постоянно страдала от нехватки винтовок, патронов, снарядов, теплой одежды… и кавалерийских соединений. Польша прекратила снабжать петлюровцев с начала перемирия на фронте. На каждую винтовку на фронте оставалось всего по 10–20 патронов.

Небольшое количество вооруженных солдат не давало петлюровцам возможности даже удерживать линию фронта от Могилева-Подольского до Литина (130 км). Отдельные отряды армии Петлюры находились только в опорных пунктах — «прифронтовых» селах, расстояние между которыми доходило до 15 километров.

9 ноября 1920 года был подписан предварительный мир между Варшавой и Москвой, вскоре стало известно о взятии Перекопа и о разгроме армии Врангеля. Но, несмотря на эти известия, Петлюра решил в одиночку выступить против трехмиллионной Красной Армии, отдав приказ о наступлении ранним утром 11 ноября.

О тайных планах петлюровского наступления советская разведка узнала загодя, и советское командование решило предупредить его наступлением Красной Армии. Уже 10 ноября части конного корпуса красного казачества (8-я дивизия до трех тысяч всадников) прорвали петлюровский фронт у Шаргорода и двинулись на Могилев-Подольский. Далее красные конники ринулись в тыл петлюровцев, на север, стремясь захватить ставку Петлюры в Ялтушкове. Несмотря на прорыв красных, Петлюра санкционировал наступление 11 ноября, думая повторить маневр Первого зимнего похода и рейда Махно. Такой приказ был большой ошибкой в момент, когда петлюровский фронт был уже прорван.

Наступление петлюровцев на северном участке фронта началось силами частей Перемыкина и дивизии Загородского. Наступавшим удалось отбросить советские дивизии (60-я, 24-я), захватить городок Литин, находящийся в 20 километрах от Винницы. 14 ноября полк донцев атамана Яковлева двинулся на Винницу. Но на этом успехи петлюровского наступления закончились… Путь на Винницу перегородила 17-я советская кавалерийская дивизия. Эта дивизия, разгромив наступающих, ударила по позициям петлюровцев. Сокрушив их оборону, 17-я кавдивизия устремилась на Литин — Проскуров.

14–16 ноября Петлюра еще на что-то надеялся, посылая свои войска в контрнаступление под Деражню и Бар, пытаясь задержать красных конников… Но в результате встречных боев части враждебных сторон перемешались, потеряв связь и управление. Петлюра приказал войскам отойти на новую линию обороны, прикрывающую Проскуров и Каменец-Подольский.

18 ноября кавбригада Котовского, прорвав новый петлюровский фронт, захватила Проскуров. Петлюра, министры, армия отступили в пограничный Волочиск на Збруче. В этот же день состоялось последнее заседание Совета министров УНР, на котором Петлюра объявил эвакуацию армии из Подолии и выдвинул план отхода армии на Волынь, оккупированную поляками… Для функционирования армии и правительства Петлюра потребовал у поляков территории… хотя бы один уезд. Но польские власти заявили, что армия Петлюры может быть только интернирована, немедленно разоружена, размещена в лагерях для военнопленных. И хотя «горячие головы» убеждали, что сохраняется возможность начать новый «зимний» рейд по красным тылам, руководство УНР решило, что остался единственный путь — на запад, в Польшу, в эмиграцию.

20 ноября, когда петлюровцы еще удерживали оборону у станции Черный Остров, в части пришел приказ об общем отступлении в Польшу, через Волочиск. Утром 21 ноября произошло последнее конное сражение у села Писаревка, в котором участвовало около двух тысяч всадников Петлюры, прикрывающих отход армии и правительства за Збруч. В семь часов вечера 21 ноября закончился последний бой этой войны на волочиском плацдарме. К этому времени правительство, большая часть армии и Петлюра оказались уже в Галичине за Збручем.

 

Глава двенадцатая

Война повстанцев Украины против большевистского режима (1919–1922)

Ярмо «военного коммунизма»

После крещенских морозов 1919 года, после своего девятимесячного отсутствия советская власть возвращалась в города и села Украины. Она возвращалась в ореоле побед и нового величия, под знаменем мировой революции. За этой властью стояла многомиллионная революционная Россия и загадочный для простого украинского крестьянина «пролетариат всего мира»… Эта власть показывала свою силу, в то время как могучие империи Германия и Австро-Венгрия, казавшиеся незыблемыми, уже были только прошлым. Украинский крестьянин помнил красную власть большевиков еще «первого» периода (начала 1918 года). Крестьянин помнил о хорошем — о переделе панской земли, имущества, о разгроме усадеб, к чему призывали большевики, о свободе, граничащей с анархией. В начале 1918 года власть большевиков в Украине была почти номинальной, власть шла за стихией, заигрывала с ней… «почти не обирала» крестьян, не загоняла их в армию… Негативным опытом стало для крестьян время, проведенное в Гетманской украинской державе — время австро-германских карательных отрядов, реквизиций, поборов, казней, порок, когда вернулся помещик и была отобрана земля. Восстание Директории крестьяне поддержали, но как только Директория стала требовать налоги, зерно, солдат для армии, как только против Директории «поперли» большевики, крестьяне решили, что выгоднее быть с победителем…

Январь — февраль 1919 года — улыбчивые крестьяне встречают Красную Армию, которая вернулась в лице своих же крестьянских парней, ушедших в революцию летом 1918 года. Но эта идиллия продолжалась только до середины марта 1919 года. Правительство Украины заявило об уравнительном распределении земли, однако после победы большевиков лучшая помещичья земля (до 80 %) передавалась не крестьянам, а создаваемым колхозам, совхозам, госхозам, коммунам, государственным сахарным заводам. 10 миллионов десятин земли поглотил молох колхозного эксперимента. Местные коммунистические лидеры Украины объявили о проведении массовой коллективизации в сжатые сроки. Крестьянин, который проливал кровь в борьбе за землю и волю, для которого собственная земля была главной мечтой, оказался обманут.

В село устремилось множество грабительских отрядов по сбору продразверстки, которая проводилась бесконтрольно. Это вылилось в реквизицию продовольствия «подчистую», когда крестьянские семьи обрекались на голодную смерть. Уездные съезды Советов требовали отмены продразверстки и выдворения с Украины «ретивых назначенцев», но к их решениям власть не прислушивалась. Запрет на торговлю продовольствием поверг крестьян Украины в смятение — пропадал стимул труда… Тысячи крестьян были убиты в ходе «продовольственных кампаний», когда они не желали отдавать свой хлеб. Большевистский лидер Шлихтер писал в 1919 году: «…каждый пуд заготовленного зерна был облит кровью». Тысячи крестьян погибли от рук бесконтрольно действовавших уездных и прифронтовых ЧК, «летучих» карательных отрядов и ревтрибуналов. Бюро украинской советской печати сообщало о «ненужной жестокости ЧК в селах» — о порках, расстрелах, грабежах. У крестьян отбирали не только землю, но и право на свободу, право избирать и быть избранным в Советы. Вместо Советов в селах Украины насаждались классовые организации — ревкомы и комитеты бедноты во главе с коммунистами, которых народ не избирал. Они стали ширмой для диктатуры партии на селе.

Командующий Украинским фронтом, 2-й украинской советской армией, да и сам Лев Каменев возмущались чекистскими безобразиями в Украине. Однако центральное руководство прощало чекистам все. Следствием этого стал лозунг «Долой ЧК!», который был популярен у всех крестьян-повстанцев в 1919–1921 годах. Большевиков 1918 года крестьяне поминали добрым словом, а вот коммунистов (образца весны 1919 года) стали проклинать. «Земля и воля» были ориентирами могучего восстания, переросшего к маю 1919 года в крестьянскую войну. Эта война в 1919 году проходила под лозунгами: «Советы без коммунистов!», «Свободу торговле!», «Долой коммуну… ЧК… комнезамы… назначенцев-коммунистов… продотряды!» и т. д.

Восстание «мартовских» атаманов

Атаман Зеленый (см. гл. 3 и 4) в феврале 1919 года предложил свои услуги большевикам и договорился с командованием РККА о вхождении его отрядов в Красную Армию на правах самостоятельной единицы (бригады), при сохранении за собой командной должности. Довольно быстро советское командование забыло о своих обещаниях, решив переформировать и почистить «подозрительные» отряды Зеленого. К этому времени политика «военного коммунизма» на селе успела озлобить крестьянство против новой власти. Восстание под руководством атамана Зеленого началось в середине марта 1919 года на юге Киевской губернии. Собрав 3 тысячи повстанцев, атаман Зеленый захватил местечки Триполье и Васильков (на юг от Киева), уничтожая заезжих большевиков-агитаторов и продовольственные отряды. Объявив себя «независимым большевиком», Зеленый требовал обуздать всевластие ЧК, партийных «назначенцев», отменить продразверстку, прекратить создание колхозов, организовать самостоятельную украинскую армию на основе его отрядов, реальной независимости Советской Украины. Интересно, что Зеленый впервые в Гражданской войне в Украине выдвинул столь популярный в 1919–1921 годах лозунг «Советы без коммунистов!» (этот лозунг позже аукнулся громом Кронштадтского восстания): 25 марта СНК УССР объявляет атамана Зеленого вне закона за мятеж и «…насилия и грабежи мирного населения». Фигура атамана Зеленого была настолько популярна на юге Киевщины, что местные повстанцы стали называть себя зелеными, противопоставляя себя красным, белым, желто-блакитным, да и черным батьки Махно… Социальная направленность идеологии зеленых была ближе всего к идеологии махновцев, состояла из смеси левоэсеровских, анархистских и петлюровских лозунгов. При этом Зеленый, выступая за «свободу и равенство», враждебно относился не только к помещикам и буржуазии, но и к местному кулачеству — «глытаям», Пытаясь ограничить их экономическое и политическое влияние на селе.

К 20 марта войска УНР, прорвав фронт у Житомира и Коростеня, приблизились к Киеву. Этот неожиданный прорыв дал толчок для начала массового крестьянского восстания против «коммунии» в селах Центральной Украины. 23 марта восставшие захватывают Борисполь… 25 марта происходит восстание крестьян в городке Васильков, но через два дня карательный отряд красных отбивает его обратно. 31 марта повстанцы нападают на Таращу, Белую Церковь, Фастов. 4 апреля атаман Зеленый на пять дней отбивает у красных Васильков и устраивает там показательные казни большевиков.

Одновременно с Зеленым, в конце марта 1919 года, против «коммунии» выступили и другие атаманы: Струк — у Чернобыля, Соколовский — у Радомышля, Ангел — у Нежина, Пасько — у Миргорода, Гончар и Орловский — у Таращи… В Гомеле восстали солдаты 8-й советской дивизии…

Под Киевом, растянувшись на несколько десятков километров, образовался «Зеленовский фронт». В первый поход против Зеленого, 25 марта, выступили: Интернациональный полк, корабли Днепровской флотилии, несколько «особых» батальонов. Под Обуховом состоялась первая битва, в ходе которой красные отступили. Но с 30 марта базовый район Зеленого стал обстреливаться из пушек судами Днепровской флотилии, и в начале апреля 1919 года красные выбили отряды атамана из Триполья, Обухова, Ржищева. Потрепанная армия Зеленого распыляется — расходится по домам и лесам, а сам Зеленый на время исчезает.

В конце марта 1919 года против «коммунии» восстает район Холодного Яра, находящийся к северу от Чигирина (22 села). В Холодном Яру была создана «мини-республика» атамана Василия Чучупаки, который придерживался антисоветской направленности и сочувствовал петлюровцам. Однако из-за «левизны» Зеленого атаманы Холодного Яра (более «правые») не пошли с ним на союз, хотя впоследствии поддержали восстание атамана Григорьева.

В начале апреля 1919 года Зеленый, собрав около 5 тысяч повстанцев, снова взял Триполье. Далее путь Зеленого лежал на Киев, который был объявлен большевиками на военном положении. Зеленый нападал на городки Обухов, Богуслав, Переяслав, Таращу, перекрыл железнодорожное сообщение с Киевом, останавливал корабли на Днепре. Большевистские источники сообщали: «Зеленовцы осмелели, собираются обложить Киев. Бандиты усиливают свои конные части, направляют разведку для выбора удобных позиций, разведки проникают в город…» В начале мая силы Зеленого увеличиваются до 8 тысяч человек (по другим данным — до 10 тысяч), при 6 орудиях, 35 пулеметах. Зеленый объявил свои отряды армией независимой Советской Украины и заключил военный союз с атаманами Струком, Сатаной, Ангелом, Соколовским. Зеленый контролировал обширный район Триполье — Обухов — Ржищев — Переяслав. В апреле в Триполье был созван областной ревком повстанцев. Иногда этот ревком назывался еще и Совнаркомом, потому что он претендовал на всеукраинскую власть (председатель Грудницкий, военный комиссар Зеленый, в ревкоме состояли еще атаманы Ангел и Соколовский). Этот ревком обратился к командиру советской бригады — атаману Григорьеву с призывом присоединиться к восстанию против «коммунии». Вскоре от Григорьева пришел ответ: «У меня 23 тысячи штыков, 52 пушки, 12 бронепоездов, миллион патронов. За мной Херсон, Николаев, Одесса. Скажите, что вы имеете, что стоит за вами? Ничего. А раз ничего, то я разрешаю вам прийти ко мне и получить от меня ту работу, которую я вам дам… Работайте. Я возьму Одессу, а потом пойду с вами!»…

Против Зеленого, во второй поход, были посланы крупные красные соединения (до 10 тысяч бойцов) и Днепровская военная флотилия, которые к 8 мая выбили Зеленого из его базового района, причем армия Зеленого, сократившись до 2 тысяч повстанцев, распалась на мелкие отряды. Советские пропагандисты заявляли: «Зеленый разбит!»

В то же время к северу от Киева полыхало восстание крестьян против «коммунии», которое возглавил атаман Илья Струк (отряд около 3 тысяч повстанцев, 4 пушки, 8 пулеметов). В феврале 1919 года Струк перетянул остатки своего отряда в состав советских войск и ему было присвоено название «20-й советский полк», а также приказано выступить на фронт против петлюровских войск. Но уже через две недели после перехода на сторону Красной Армии, в марте 1919 года, Струк решает выступить против большевиков. Угрожая кровавыми погромами, он обложил еврейское население севера Киевщины большой контрибуцией, за счет которой экипировал свою «армию». Захватив городок Чернобыль, он объявил себя командующим Первой повстанческой армией, воюющей против большевиков. Струк пытался распространить свою власть не только на Чернобыльский уезд, но и на всю северную Киевщину. С момента создания «струковской армии» она отличилась массовыми еврейскими погромами, резней евреев в Чернобыльском и Радомышльском уездах.

9 апреля Струк решился штурмовать советский Киев. Он огласил в селах мобилизацию и обещал своим бойцам отдать Киев на недельное разграбление. Струковцы подошли к Киеву, в то время как часть гарнизона города была отправлена на борьбу против атамана Зеленого. Пользуясь внезапностью, повстанцы заняли Вышгород, а ночью просочились в предместья Киева: на Приорку, Святошино, Куреневку, Подол. В самом Киеве еще 8 апреля началось так называемое Куреневское восстание, которое готовилось местными кооператорами в киевских предместьях и было поддержано рабочими 12 киевских заводов. Развить свое наступление струковцы не смогли, так как завязли на Подоле, грабя еврейские квартиры.

В те дни Киев оказался окруженным с трех сторон врагами большевиков. С севера наступал Струк, с юга — Зеленый, приближавшийся к дальним окраинам города, с запада — войска Петлюры. Против Струка были брошены последние красные резервы: караульная рота, советские чиновники во главе с членами правительства (Г. Пятаковым, К. Ворошиловым, А. Бубновым). Красным с большим трудом удалось отстоять Киев. После «киевской операции» отряды Струка отошли на север Киевщины, где в мае-августе 1919 года отражали ответное наступление Красной Армии.

В апреле 1919 года в Киевской губернии было зафиксировано 38 выступлений крестьян, в Черниговской — 19, в Полтавской — 17. В украинском Полесье появились харизматические повстанческие атаманы: Дмитрий Соколовский, его сестра Маруся Соколовская, Петр Филоненко… В апреле 1919 года в Переяславе против большевиков бунтуют комбриг советской армии украинский эсер Богунский и комполка Лопаткин.

Восстание атамана Григорьева

1 мая 1919 года григорьевцы (бойцы 6-й советской дивизии) преподнесли «подарок к празднику трудящихся» жителям Елизаветграда, обстреляв город из пушек бронепоезда. Через день начался первый еврейский погром, учиненный григорьевцами на станции Знаменка (убито около 50 евреев, 120 домов разграблено). 4–6 мая григорьевцы совершили новые погромы в Елизаветграде, Александрии, на станции Долинская, причем во время погромов григорьевцы избивали, убивали коммунистов, чекистов, комиссаров, милиционеров. Только 7 мая первым «ударил в набат» командующий 3-й украинской советской армией М. Худяков. Он приказал Григорьеву в 24 часа прекратить безобразия, чинимые солдатами его дивизии. В случае, если атаман не сможет утихомирить их, он обязывался прибыть в штаб армии и сложить с себя полномочия комдива. В случае невыполнения приказа Худяков обещал объявить Григорьева мятежником. В тот же день Григорьева пытались «тихо» арестовать — несколько чекистов Особого отдела фронта, ворвавшись в штабной вагон, объявили атамана арестованным. Но вскоре сами чекисты были задержаны григорьевцами и расстреляны, а все коммунисты — политработники дивизии — арестованы. 8 мая 1919 года Григорьев издает Универсал (манифест) «К народу Украины и бойцам Красной Украинской Армии», который становится призывом к всеобщему восстанию. В нем говорилось:

«Народ украинский! Бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни отдельного человека, ни партии. Пусть живет диктатура трудового народа, пусть живут мозолистые руки крестьянина и рабочего. Долой политических спекулянтов! Долой насилие справа, долой насилие слева! Пусть живет власть народа Украины! Перед вами новая борьба. Боритесь — поборете!

Я, атаман Григорьев, и мой штаб головы свои положим за права трудящегося люда. Последняя ставка. Для себя мы не ищем ничего. Дайте нам поддержку и этим спасете свое право. Вот мой приказ: в три дня мобилизуйте всех тех, кто способен владеть оружием, и немедленно захватывайте все станции железных дорог, на каждой ставьте своих комиссаров.

Каждая волость, каждое село, формируйте отряды и идите в свой уездный город, от каждого уездного города из ваших отрядов по 400 человек лучших бойцов пошлите на Киев и по 200 — на Харьков, если есть оружие — с оружием, нет оружия — пошлите с вилами, но мой приказ прошу выполнить, и победа за нами! Все остальное я сделаю сам. Главный штаб при моем штабе. Только с вашей поддержкой мы добьемся прав для народа. Немедленно организуйте народную власть.

В каждом селе выберите крестьянский совет, в каждой волости — волостной совет, в каждой губернии — губернский совет. В совет имеют право быть избранными представители всех партий, которые стоят на советской платформе, и те, кто признают себя беспартийными, но поддерживают советскую власть. В состав Советов могут входить представители всех национальностей пропорционально их количеству в Украине, т. е. для украинцев в Совете — 80 %, для евреев — 5 % и для всех других национальностей — 15 %! При таком распределении мест не будет засилья ни партий, ни нации. Глубоко верю, что то будет действительно народная власть.

Пусть живет свобода печати, совести, собраний, союзов, забастовок, труда и профессий, неприкасаемость личности, мысли, жилища, убеждений и религии!

Народ божий, любите друг друга, не проливайте братской крови! Забудьте партийную вражду, склонитесь перед властью честного труда. Пусть погибнет всякое насилие и власть капитала!

Железнодорожники! Почта и телеграф! Вы устали. Поймите нас, победа наша — победа ваша. Народ украинский не ищет завоеваний за своими границами, но своим братьям по труду, где бы они ни были, всегда поможет и ржавым ружьем, и последним куском хлеба.

Правительство авантюриста Раковского и его ставленников просим уйти и не насиловать волю народную. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято исполним его волю.

Я иду вперед, потому что этого требует народная совесть. Резерв мой ты, народ украинский, от тебя зависит судьба твоя. Всякие убийства без суда народного, мародерство, бесчинства, вторжение в чужое хозяйство, незаконные реквизиции, агитация против отдельных национальностей будут прекращаться на месте силой оружия. Порядок необходим. Долой самоуправство!»

Этот Универсал, подписанный «атаманом партизан Херсонщины и Таврии» Григорьевым, распространялся в частях 6-й дивизии и среди населения Елизаветтрадщины. Только в день провозглашения Универсала СНК Советской Украины окончательно решил, что Григорьев поднял восстание. Хотя и тогда Антонов-Овсеенко шлет главе СНК телеграмму: «Сделаю попытку закончить дело миром, заставив Григорьева идти на Бессарабию». Подтверждая иллюзию уладить конфликт, Григорьев телеграфирует, что не имеет никакого отношения к Универсалу, обещает 10 мая выступить на румынский фронт, назначает встречу Льву Каменеву, чтобы прояснить ситуацию. Григорьев еще хитрит, взвешивает силы… Но в тот же день он уже направляет восставших (16 тысяч солдат, имевших 52 пушки, 7 бронепоездов, 500 пулеметов) в наступление против красных. Тогда как весь Украинский советский фронт (без дивизии Григорьева) насчитывал около 55 тысяч бойцов при 134 орудиях, 1050 пулеметах, 8 бронепоездах, 15 самолетах… Григорьев прибегнул к опыту молниеносной «эшелонной» войны. Посадив большую часть своих войск в эшелоны, Григорьев двинул их на Полтаву (не дошли 20 км), Киев (не дошли 80 км), на Екатеринослав (был взят). Однако у «эшелонной» войны были и серьезные недостатки: вооруженная сила растворялась в огромном пространстве Украины. Атаман эту силу распылил, не выбрав направление главного удара, а только наводнив повстанцами огромный регион от Днестра до Днепра, от Черного моря до окрестностей Киева.

Из района Знаменка — Александрия двигались три колонны восставших. На Екатеринослав устремилась колонна начальника штаба восставших Ю. Тютюнника. На Киев двигалась колонна во главе с комбригом Павловым. В первые 3 дня наступления эта колонна захватила Кременчуг, Чигирин, Золотоношу, причем местные советские гарнизоны присоединились к восставшим и не допустили эвакуации ценностей, оружия. На Черкассы восставших повел казачий атаман Уваров. После захвата города 2-й советский полк присоединился к григорьевцам. Отдельные отряды григорьевцев устремились к Одессе и Полтаве.

Третья колонна восставших, главной силой которой был лучший Верблюжский полк, овладела Елизаветградом. В городе были разогнаны Совет, ЧК, обезоружены воинские части, расстреляно около 30 коммунистов, власть оказалась в руках григорьевского ревкома. 15 мая по Елизаветграду прокатился новый еврейский погром (более 3 тысяч евреев было уничтожено). Погром коснулся и так называемых «пришельцев с Севера» — русских. Весь этот ужас походил на резню в Умани в XVIII веке, во времена гайдаматчины. И на этот раз Умань не избежала страшной участи. 13–15 мая 1919 года после захвата города повстанцами, сочувствующими григорьевцам, в погромах погибло около 400 человек. Волна еврейских погромов прокатилась и по другим городам: в Кременчуге погибло 150 человек, в Новом Буге — 120, в Черкассах — 600, в Александрии — 1000… Командиры григорьевцев в Черкассах призывали каждого повстанца убить не менее 15 евреев.

10 мая Григорьев заявил Антонову-Овсеенко, что начинает восстание и будет уничтожать всех, кто «пришел в Украину с целью эксплуатации». «Правительство авантюриста Раковского я считаю свергнутым, — чванливо вещал атаман. — Через два дня возьму Харьков, Екатеринослав, Херсон, Киев и Николаев». Тогда же Григорьев и его сообщники были объявлены вне закона.

10–14 мая григорьевцами были захвачены Умань, станция Помошная, Новомиргород, Тараща, Корсунь, Александрия, Кривой Рог, Кобеляки, Яготин, Пятихатки, Христиновка, Литин, Липовец… В Павлограде восстали солдаты 14-го полка Красной Армии, изгнав из города ЧК и местную власть. В Казатине на сторону Григорьева перешел советский Нежинский полк. В Лубнах восстал 1-й полк красного казачества, разгромив ЧК, тюрьму и банк. Даже большевистская партийная организация Лубнов поддержала Григорьева, за что была распущена.

Наступление Григорьева на Екатеринослав «застало местные власти врасплох»… 11 мая, когда войска атамана подошли к городу, к ним присоединился советский гарнизон Верхнеднепровска. В штабе 2-й советской армии началась паника, и он покинул Екатеринослав, скрывшись на станции Синельниково. Попытки организовать оборону Екатеринослава успеха не имели. 12 мая в городе восстал Черноморский полк матроса Орлова и конный отряд анархиста Максюты; оставшиеся верными большевикам части и советские учреждения быстро покинули город. Восставшие отдали Екатеринослав во власть Григорьева, разгромили тюрьму и ЧК, назначили своего коменданта города (Максюта и Орлов стали правителями Екатеринослава).

Паника охватила большевиков, они стали готовиться к эвакуации Киева, Полтавы, Одессы. Велика была опасность перехода всех украинских советских армий на сторону Григорьева. Перепуганные партийные функционеры просили Центр разрешить «поделиться» властью с украинскими левыми социалистами. Большевистский лидер В. Затонский писал: «По существу любой наш полк (в мае 1919 г.) мог поднять против нас восстание, и подчас не всегда было понятно, почему та или иная часть борется на нашей стороне, а не против нас».

11 мая Белорусская советская бригада и 1-й крестьянский полк (Казакова) подняли восстание против большевиков в пригородах Одессы. К восставшим солдатам массами присоединялось украинское крестьянство. Повстанческие отряды Вендта и Казакова захватывали Ананьев, Кодыму, Акаржу, Ивановку, Балтский уезд, разгромили советские части у Любашевки. К восставшим присоединился советский гарнизон Балты. Среди тех, кто поддержал Григорьева, были команда бронепоезда «Черноморец», 2-й полк Таращанской дивизии. 15 мая началось восстание в Белой Церкви, 16 мая восстали матросы Очакова, и тогда же в Херсоне власть захватил переизбранный исполком Советов во главе с левыми эсерами, который присоединился к восстанию. На протяжении двух недель Херсон был «независимой советской республикой». На сторону мятежников перешел городской гарнизон (2-й полк и полк им. Дорошенко). На Брацлавщине 5 мая «Курень смерти» атамана повстанцев Ляховича (800 бойцов, 2 пушки) захватил Брацлав, Тульчин, Немиров, 20 мая повстанцы на один день занимают Винницу. Власть Григорьева распространяется на центральную Подолию, где его поддержали атаманы Вольшец, Орлик, Шепель…

В Николаеве восстали матросы и солдаты гарнизона (5 тысяч человек) во главе с левыми эсерами Евграфовым и Проскуренко. Восставшие разогнали ЧК, органы власти, большевистские комитеты и впустили в город григорьевцев. Возглавили восстание матросы (это восстание в двадцатых годах называли «южным Кронштадтом»). А вот известный анархист матрос А. Железняков вывел на фронт против Григорьева бронепоезд, которым командовал и в котором подобралась команда из анархистов, враждебно настроенных к большевикам.

В середине мая казалось, что успех сопутствует восставшим, что их поддерживает большинство крестьян центра Украины и значительная часть красноармейцев. В своем очередном воззвании Григорьев, обманывая крестьян, утверждал, что коммунисты уже разбиты на всех фронтах, а ленинское правительство бежит за границу через Полтавщину!

Для разгрома григорьевцев были собраны все силы в Советской Украине, прошла мобилизации коммунистов, рабочих, служащих, комсомольцев и членов еврейских социалистических партий. 10 тысяч солдат было направлено из России. 14 мая группа войск «григорьевского фронта» (30 тысяч солдат), под командованием К. Ворошилова и А. Пархоменко, начала общее наступление из Киева, Полтавы, Одессы.

18 мая Совет Обороны Советской Украины провозгласил террор против партий украинских левых эсеров и украинских социал-демократов «незалежныкив», которые вдохновляли восставших. К 16 тысячам григорьевцев присоединилось еще около 8 тысяч красноармейцев и крестьян, однако им не удалось надолго удержать инициативу в своих руках. Григорьев оказался бездарным фельдфебелем, не умевшим ни спланировать военную операцию, ни предвидеть последствия своих действий. Через пять дней его наступление выдохлось.

15 мая красная группа А. Пархоменко сумела отбить Екатеринослав. Каждый десятый пленный григорьевец или участник восстания был расстрелян, погиб и Максюта, 2 тысячи восставших оказались в тюрьме. 16 мая, в преддверии новых расправ, пленные григорьевцы подняли бунт в тюрьме и, объединившись с уголовниками, разгромили тюрьму, захватили город и снова впустили отряды Григорьева в Екатеринослав. Еще несколько дней григорьевцы удерживали город.

Особые надежды возлагал Григорьев на объединение с атаманами Зеленым, Ангелом, Махно. Григорьев стремился заручиться поддержкой Махно, который пользовался огромной популярностью в украинских советских армиях. В мае 1919 года батька все еще воевал на стороне красных, но у Махно было множество причин выступить против них. 11 мая в телеграмме к Махно Григорьев сообщал и предлагал: «От комиссаров, чрезвычаек не было житья, коммунисты диктаторствовали, мои войска не выдержали и сами начали бить чрезвычайки и гнать комиссаров. Все мои заявления Раковскому и Антонову кончались обыкновенно присылкой комиссаров. Когда их набралось 42 души, когда они меня измучили, я их просто выгнал вон. Они тогда меня объявили вне закона. Вот я, незаконный атаман, гоню их вон из пределов Украины. Пока на всех фронтах мой верх, ко мне присоединилось несколько полков и эскадронов неприятельской кавалерии. Не пора ли вам, батько Махно, сказать веское слово тем, которые вместо власти народа проводят диктатуру отдельной партии?» Однако Александровску, в котором «царствовал» Махно, в середине мая угрожали белогвардейцы, и Махно все свои силы (около 20 тысяч бойцов) бросил против наступавших на Гуляй-Поле белых.

Махно, обозвав большевиков «политическими шарлатанами», заявил, что «распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут нас заставить открыть фронт для кадетов и белогвардейцев». Махно не поддержал восстание, заняв выжидательную позицию. 18 мая махновская комиссия, посетившая район восстания, сообщила Махно о том, что григорьевцы громят и убивают евреев. После этого сообщения Махно издает воззвание «Кто такой Григорьев?», где называет атамана «разбойником», «контрреволюционером», «авантюристом», «провокатором-погромщиком». Махно был ярым противником антисемитизма и в своих частях расстреливал погромщиков. Отказался объединяться с Григорьевым и атаман повстанцев Чигиринского уезда Коцюр, да и атаман Зеленый не горел желанием подчиняться Григорьеву…

Во второй половине мая григорьевских повстанцев неожиданно быстро удалось разгромить и локализовать в степных районах Херсонщины. Многие части, поддержавшие Григорьева еще неделю назад, возвратились под красное командование. Григорьев обещал своим бойцам, что серьезного сопротивления они не встретят, заявляя, что вся страна уже захвачена повстанцами. Но когда григорьевцы Оказались под огнем пулеметов и пушек, боевой пыл их угас. Тысячи мятежников стали сдаваться при первом же Приближении частей Красной Армии. Силами трех красных войсковых групп удалось окружить район восстания.

19 мая группа Кременчугского направления под командованием П. Егорова выбила григорьевцев из Кременчуга, а Днепровская военная флотилия — из района Черкасс. С юга наступали части Дыбенко и Пархоменко. Соединившись с группой Егорова, они заняли Кривой Рог, станцию Долгонцово. 21 мая войска атамана были разбиты под Киевом. 22 мая стала красной Александрия, 23 мая — взята Знаменка, 26–31 мая части Одесского направления вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова, Херсона. В боях второй половины мая григорьевцы понесли огромные потери: около 3 тысяч убитыми и более 5 тысяч пленными… Множество григорьевцев просто разбежалось по домам… В конце мая основные силы атамана, разбитые под Камянкой, скрываются в далеких степных селах и переходят к тактике партизанской войны. Ю. Тютюнник с 2 тысячами восставших (Повстанческий кош) оторвался от главных сил Григорьева и, выйдя к местечку Шпола, увел свой отряд на соединение с силами Петлюры.

Горячечное «повстанческое» лето 1919 года

В начале июня 1919 года командование Красной Армии решило, что с григорьевщиной и зеленовщиной полностью покончено и непосредственная опасность потерять власть миновала. Войска красных были переброшены против Деникина и объявленного вне закона Махно.

Из 20 тысяч повстанцев у атамана Григорьева осталось 3 тысячи, еще около 2 тысяч повстанцев ушли к различным мелким местным атаманам. Григорьев временно признает над собой идейное руководство воюющего против диктатуры большевиков Повстанческого ревкома левых украинских социалистов (во главе с Ю. Мазуренко). Он был признан этим ревкомом командиром одной из дивизий повстанцев. В трех других дивизиях (атаманов Тютюнника, Мазуренко, Дьяченко) насчитывалось до 10 тысяч повстанцев. Эти дивизии совершали налеты на Фастов, Сквиру, Белую Церковь. Отряд Григорьева делал набеги на Александрию, перерезав основные железнодорожные пути с юга Украины на север. Нападая на эшелоны, которые шли из Крыма и Причерноморья, григорьевцы захватили огромное количество ценностей и военного имущества. В это время крестьяне разрушали железные дороги, скручивая рельсы в клубок с помощью упряжек волов. Целые районы промышляли грабежом не только военных эшелонов, но и пассажирских поездов. Это было началом войны деревни против города.

В июне 1919 года Григорьев уже не был самым влиятельным украинским атаманом. Украина распалась на сотни полностью независимых сельских атаманий — районов, в которых признавалась власть только своего атамана, и больше никого. В районе Сквиры атаман Несмеянов, бывший красный комбриг, создал анархистскую «Группу войск, восставших против коммуны», район Глухова контролировали местные «анархисты». Атаман Евгений Ангел организовал «Рыцарское казачество Левобережья», нападая на Конотоп и Нежин. На Екатеринославщине появились независимые атаманы Мелашко, Гладченко, Брова, Живодер. После расстрела красного комбрига Богунского (за отказ воевать против Зеленого) его бригада восстала, выбив большевиков из Золотоноши. Наиболее надежные красные части — Таращанский полк Боженко и конный полк Гребенки — высказывали недоверие коммунистам и ЧК и собирались «идти на Киев».

В Приднепровье собрались атаманы Чайковский, Орлик, Сагайдачный… которые, пользуясь полным хаосом в тылу Красной Армии, захватывали и некоторое время удерживали города Берислав, Каховку, Никополь, станцию Явлинская. В июне 1919 года разгорелось восстание в Холодном Яру у Чигирина. Восставшими командовал кубанский есаул атаман Уваров (1,5 тысячи бойцов, 24 пулемета, 2 орудия)

Атаман Григорьев искал убежище для своего воинства в Холодном Яру. Однако главный атаман Холодного Яра В. Чучупака «около себя отказался иметь» Григорьева, а атаман Коцюр заявил Григорьеву, чтобы тот немедленно вывел свои отряды подальше из Чигиринского района и «не объедал тут население».

В апреле 1919 года советский Чигиринский полк (1-й Украинской советской армии), которым командовал атаман Спиридон Коцур, был направлен сражаться против армии Петлюры. Но, бросив позиции, полк «добежал» до родного Чигирина. Во время своего бегства-рейда, по пути следования полка, Коцур уничтожал ЧК в уездных городках, грабил еврейские местечки, призывая «бить жидов и назначенцев». Атаман Коцур, объявив о создании независимой Чигиринской советской республики на платформе «вольных Советов без партийной диктатуры» (40 тысяч «подданных»), с собой во главе, выдвигая одновременно большевистские, анархистские и украинские национальные лозунги. Отряды Коцура вступают в схватки с небольшими советскими гарнизонами и одновременно воюют против повстанцев атамана Григорьева, выбив григорьевцев из Субботова и Чигирина. В июне Коцур воюет и против повстанцев Холодного Яра, которые временно захватывают Чигирин. Между холодноярцами и чигиринцами началась соседская и политическая вражда, которая часто выливалась во взаимные нападения. Летом 1919 года Коцур сражался против всех — белых, красных, петлюровцев и таких известных украинских атаманов, как Григорьев, Ангел, Чучупака, Дьяченко, Гулый-Гуленко, Струк… В июле Коцур предлагает командованию Красной Армии военный союз для борьбы против белогвардейцев и атаманов, заявляя, что готов возглавить Украинскую партизанскую армию, называет свои отряды «Украинской повстанческой дивизией» — «Надднепровским кошем» (4 полка, 4 пушки, 23 пулемета). Однако руководство Красной Армии не только не пошло на этот союз, но и вторично объявило Коцура врагом народа — изменником.

Против 200 восстаний Совет Обороны Советской Украины (в конце июня 1919 г.) выделил 77 тысяч солдат при 300 пулеметах и 40 пушках. Но красноармейские части (около 10 тысяч солдат), высланные против григорьевцев, «уклонялись от боев, пьянствовали и бесчинствовали… Григорьевскими настроениями заражены некоторые члены партии» (сообщал советский источник). Борьба против григорьевцев замерла, что дало атаману возможность собраться с силами и возродить свою «вольницу».

В июне 1919 года на юг от Киева вновь стали концентрироваться повстанцы атамана Зеленого. Зеленый собрал до 6 тысяч бойцов и предъявил СНК УССР ультиматум, угрожая взять Киев. Отряды атамана приблизились к столице на расстояние до 5 километров… Для ликвидации этой опасности против Зеленого выступил «второй поход» (3-й интернациональный и коммунистический полки, кавалерийский дивизион, рабочие батальоны, Днепровская военная флотилия — всего до 2 тысяч бойцов). Бои развернулись в последних числах июня 1919 года у Кончей-Заспы и Обухова. 3 июля, сломив сопротивление повстанцев, красные ворвались в Триполье (маленькое местечко в 8 тысяч жителей — центр движения Зеленого). Но когда большевики ночью праздновали победу, зеленовцы окружили местечко и разгромили стоящий там отряд. Сотни красных бойцов были порубаны, расстреляны, сброшены в Днепр (известная «Трипольская трагедия»). После этого разгрома красных Зеленый стал полновластным хозяином юга Киевщины. «Зеленовский фронт» проходил у Козина — Черняхова (сейчас окраины Киева). 15 июля Зеленый вступил в город Переяслав на левой стороне Днепра и стал контролировать и села Переяславщины. Такое «соседство» пугает правительство УССР, которое организует «третий поход» против Зеленого. Он начался 20 июля 1919 года под руководством Подвойского и Скрыпника. Против Зеленого была брошена Сводная дивизия Трипольского направления. Зеленый, умело маневрируя, громит правый фланг красных, отбивает Черняхов и вынуждает противника отступить, но в то же время главные силы красных после 8-часового боя захватывают Триполье и окружают повстанцев. Последующие три дня боев за Триполье не принесли повстанцам победы. Поражение Зеленого привело к развалу его «армии», которая снова «разбрелась». У атамана остался только преданный полуторатысячный конный отряд, с которым он прорвал окружение и ушел в район Белой Церкви.

В начале августа 1919 года Зеленый (2,5 тысячи бойцов, 3 пушки) уже оперирует под Уманью, пытаясь ворваться в город. В это время атаман достиг союза с Петлюрой и решил помочь армии УНР в овладении Киевом, для чего зеленовцы поспешили возвратиться в район Киева.

С 21 июля по 13 августа 1919 года Одесский уезд сотрясало мощное восстание немецких колонистов, которые выступили против продразверстки и мобилизации в Красную Армию, за передачу власти Учредительному собранию. Оно было подготовлено Центральным союзом немцев-колонистов Черноморья. Центр восстания — «Совет Обороны» — находился в колонии Грос-Либенталь, отряды восставших создавались в Мангейме, Бадене, Зельце, Страсбурге, Кадене. В то же время, в районах Беляевки, Балты, Тилигуло-Березовского лимана вспыхнули восстания украинских и русских крестьян, восстание поддержали и болгарские колонисты сел Татарка, Болгарка, Аккаржа, Севериновка, Буялык. Восставшие старообрядческого села Плоское семь дней сдерживали наступление на село трех полков РККА. По количеству повстанческая армия доходила до 20 тысяч бойцов. В конце июля повстанцы захватили Овидиополь, угрожали Одессе, подойдя к ней на расстояние 7 км. Большевики мобилизовали все силы, и в боях 1–6 августа восстание было разгромлено. Беспощадный красный террор был направлен против немецких колонистов, в отдельных селах расстреливали каждого пятого мужчину. Председатель Совета Обороны Одессы И. Клименко вспоминал, что «…ликвидация была самая радикальная, имущество всех тех, кто участвовал в восстании, конфисковывалось».

На Черниговщине в 1919 году действовало до 20 повстанческих отрядов общей численностью около 10 тысяч бойцов (атаманы Шуба, Ангел, Ромашка, Шекера…), на Полтавщине — около 8 тысяч, на Харьковщине — 4–5 тысяч повстанцев, Екатеринославщина и Северная Таврия контролировались отрядами Махно (20 тысяч бойцов), в Киевской губернии насчитывалось до 30 тысяч повстанцев, на Подолии и Волыни (прифронтовые районы, временами территория УНР) антисоветское повстанчество практически отсутствовало, так как там не было советской власти. Наиболее повстанческой в 1919 году числилась Херсонская губерния, где повстанцев было около 40 тысяч (немецкие колонисты, григорьевцы). Общая цифра повстанцев Украины, выступивших против советской власти в мае — июле 1919 года, составляет до 100 тысяч человек.

Восстание батьки Махно (1919)

События весны 1919 года в Украине возбудили недоверие у ленинского правительства ко всем украинским советским частям Украинского фронта, созданным из повстанческих отрядов. Большевики и не думали отказываться от политики «военного коммунизма» и «красного террора», поэтому рассчитывали на затяжную борьбу с крестьянством. Эффект восстания Григорьева, испуг потери власти были столь велики, что большевистские лидеры видели «второго Григорьева» в Щорсе, Боженко, Дыбенко… ну и, конечно, в батьке Махно. Во-первых, он был анархистом, во-вторых — подчеркивал свою независимость и автономность своей бригады, находясь в составе Красной Армии, в-третьих (главное) — стремился к анархистским экспериментам в контролируемом его бригадой обширном районе. А эти эксперименты приводили к осуществлению на практике григорьевско-зеленовских лозунгов: «Вольные Советы — Советы без коммунистов!», к недопущению в махновский район продотрядов, коммунистов, чекистов, отказу от колхозного эксперимента и запрета торговли. Батька Махно постоянно критиковал власть, создавая ей анархистскую альтернативу. Фактически махновский район жил своей жизнью, сильно отличающейся от жизни в Советских республиках. Непризнанная махновская автономия воплощалась в жизнь советским комбригом Махно, кавалером ордена Красного Знамени.

Троцкий и часть большевистских лидеров Украины были уверены, что Махно способен в любую минуту поднять восстание против власти, которое может стать еще более опасным для большевиков, нежели восстание Григорьева. Троцкий решил нанести превентивный удар по махновщине, обезглавить ее, вывести солдат бригады из-под влияния анархистов, прекратив всякие анархистские эксперименты. Командование Красной Армии надеялось списать на бригаду Махно развал своего фронта в Донбассе и опасный прорыв белых. Тогда никто не мог и предположить, что борьба против махновщины затянется почти на два года, превратясь в полномасштабную, кровопролитную войну, в которой махновцам будет противостоять Красная Армия почти в 100 тысяч бойцов, с бронепоездами, броневиками, аэропланами…

6 июня Троцкий издал приказ, объявляющий Махно вне закона «за заговор» и «предательство», «открытие фронта белым». Троцкий требовал «стереть с лица земли» махновское движение. В первые дни борьбы против Махно часть махновских командиров, вместе с начальником штаба бригады Озеровым, была арестована и вскоре расстреляна. С 10 июня на поиск Махно и его оставшихся штабистов выступила Группа особого назначения. Но изловить Махно эта группа не смогла… Да и махновская бригада (дивизия) была не уничтожена, а наскоро расформирована, причем ее полки, сохранившие старые традиции и командиров, «раздавались» в соседние дивизии Красной Армии. Кому-то нужно было сдерживать наступление белых на Екатеринослав, а махновцы были единственным подходящим боевым материалом.

В конце июня 1919 года Махно с 3 тысячами бойцов оказывается у Александровска, в расположении советских частей. «Враг народа» предлагает союз против белых и две недели удерживает фронт. Но 9 июня Махно со своим отрядом внезапно оставляет фронт и уходит в тыл Красной Армии, чтобы на следующий день напасть на советский Елизаветград, взять тюрьму, выпустить «политических», захватить военные трофеи. Именно с этого события, с 10 июня 1919 года, начинается длительная война махновцев против красных.

В июле 1919 года в район, контролируемый григорьевскими повстанцами (3 тысячи бойцов), пришли отряды Махно. Махно встретился с Григорьевым, предложил ему военный союз против белых и красных. В то же время батька заявил, что он категорически не согласен с содержанием григорьевского Универсала в той его части, где содержатся призывы к еврейским погромам. Батька и атаман решили объединить свои военные силы в армию, причем Махно стал главой Повстанческого совета (диктатором), Григорьев — командующим войсками, брат Махно — Григорий — начальником объединенного штаба.

Совместные действия Махно и Григорьева продолжались три недели. В течение этого времени их войска вели борьбу с красными, которые стремились окружить и уничтожить повстанцев в районе Знаменка — Александрия. Вечером 13 июля 2 тысячи григорьевцев под видом крестьян просочились в Елизаветград, а ночью внезапно захватили вокзал и часть города. Но Махно раздражало нежелание Григорьева бороться против белых, грабежи, враждебное отношение к еврейскому населению. Тогда же Ворошилов издает приказ: «Кто доставит живым или мертвым Григорьева, получит сто тысяч. За голову каждого его помощника, а также Зеленого, Ангела — по 50 тысяч…»

27 июля в селе Сентово махновский командир Чубенко выступил на крестьянско-повстанческом сходе с разоблачением Григорьева — «покровителя грабителей и погромщиков, наймита деникинцев». Григорьев, требуя объяснений и доказательств, удалился с махновцами в военную канцелярию, где и был убит махновцами. Начальник штаба махновцев В. Белаш так описывает последние минуты жизни Григорьева: «…Григорьев стал все отрицать. Тогда Чубенко заявил: «Так вы еще отрицаете, что вы союзник Деникина? А кто же послал делегацию к Деникину и к кому приезжали те два офицера, которых Махно расстрелял?» Григорьев схватился за маузер, но не успел его выхватить, как Чубенко выстрелил в него в упор. Григорьев зарычал и бросился к выходу. Стоявший в стороне Махно Крикнул вдогонку: «Бей атамана!» Чубенко, Каретников, Лепетченко, я и Чалый выбежали следом на улицу, стреляя в бегущего впереди Григорьева. Он споткнулся и упал, выхватывая свои маузеры. Подбежавший махновец Качан выстрелил в него в упор. Испуганная толпа бросилась врассыпную… Трудно определить, чья пуля его свалила там, на улице…» Бойцы Григорьева разбежались под пулеметным огнем махновских тачанок. Одни ушли за реку Ингул, иных взяли в плен махновцы, больше половины григорьевцев перешло в состав армии Махно.

По другой версии, Григорьева убил сам Махно, его пуля оказалась последней и решающей. Сообщая в телеграмме «Всем! Всем! Всем!» о том, что он убил Григорьева, Махно утверждал, что расстрел атамана стал «необходимым и нужным фактом истории», а «исторические последствия» этого Махно считал «своим революционным долгом взять на себя».

К началу августа махновцы контролировали северную часть Херсонщины в районе Елизаветград — Бобринская — Знаменка — Голта. Для борьбы с красными и белыми Махно 5 августа 1919 года объявляет о создании Революционно-повстанческой армии Украины имени батьки Махно. Махновская армия была поделена на 4 бригады: Донецкую, Азовскую, Крымскую, Екатеринославскую, три кавалерийских дивизиона и три артдивизиона. К концу августа представляла собой огромную силу в 40–45 тысяч повстанцев.

С 29 июля по 28 августа красные бросили все свободные силы на захват стратегических станций, оказавшихся во власти Махно, стремясь обеспечить связь Причерноморья с Киевом, путь для возможного отступления на север. Части 45-й дивизии несколько раз штурмовали станцию Помошная, но только С подходом отрядов 58-й дивизии станция была временно захвачена, а основные силы Махно окружены у села Глодоссы. Но Махно сумел вырваться из окружения и сам вышел в тыл красным у села Песчаный Брод. 10 августа против махновцев выступает группа Затонского (4 полка), которая после кровопролитных боев занимает станции Помошная и Новоукраинка. Махно сумел разгромить группу Затонского и полк одесских «спартаковцев».

В середине августа в махновскую армию перешла бригада 58-й дивизии из бывшей Крымской советской армии. Махно по прямому проводу, связавшись с красным командованием 58-й дивизии, заявил: «Бригады Кочергина нет. Она в полном составе перешла в распоряжение главнокомандующего революции товарища батьки Махно. Скоро доберемся и до вас».

На требования красных пропустить отступающую группу Якира на север Махно ультимативно потребовал разоружения или перехода группы в его армию. 16 августа махновцы захватили часть Николаева. Махновцы и примкнувшие к ним моряки и солдаты РККА разгромили штаб 58-й дивизии. К Махно из Николаева были уведены 2 бронепоезда, ушло до тысячи красноармейцев. Вскоре к Махно перешли Одесский полк, Кубанский полк 45-й дивизии, кавалерийские части 58-й дивизии, полки 3-й и 4-й бригад. Ушедшие из РККА бойцы объединились в повстанческую бригаду махновского командира Калашникова (до 17 тысяч бойцов), которая 28 августа снова захватила Помашную. Этот бой стал последним крупным сражением махновцев против красных. Далее, 130 долгих дней, махновцы боролись исключительно против белогвардейцев.

Петлюровское повстанчество — то есть повстанчество, ориентированное на армию Петлюры, начало формироваться только с лета 1919 года, уже после поражений Григорьева, Зеленого и многих других независимых атаманов. Однако командование армии УНР не утвердило систематического руководства и связи с национальным повстанчеством. Связи с Петлюрой у атаманов были случайными, преимущественно они просили у Петлюры оружия, патронов, денег.

В июле 1919 года Главным атаманом всех повстанцев Украины объявил себя атаман Сатана — И. Малолитка, однако он не смог серьезно влиять на повстанческую стихию, как и Центральный Украинский повстанческий комитет — «Цупком» (которому подчинялся атаман Сатана), который создали украинские эсеры, оппозиционные Петлюре.

В сентябре 1919 года Главным атаманом повстанцев Петлюра утвердил атамана Н. Волоха. В октябре 1919 года к Елизаветграду, для организации восстания в тылу белых, из петлюровской армии были командированы атаманы Гулый-Гуленко и Мелашко с небольшими отрядами. В районе Таращи к этому времени укрепились атаманы Бондаренко и Кузьменко (командиры петлюровской армии). Пропетлюровской силой можно считать и повстанческую группу района Холодный Яр.

«Малая война» 1920 года. Махновцы

30 декабря 1919 года войска РККА выбили белых из Екатеринослава и вошли в соприкосновение с махновской армией, а 5 января 1920 года красные вступили в Александровск — центр махновского района. Махновская делегация предложила красным военный союз против Деникина и даже выразила согласие на подчинение советскому оперативному командованию, при соблюдении «автономии вольного района» и автономии Повстанческой армии. Но красные «просачивались» в махновский район, готовя операцию по окружению и уничтожению махновцев.

8 января 1919 года Реввоенсовет 14-й армии издал провокационный приказ в отношении частей Махно — «двигаться на польский фронт в район Мозыря, в распоряжение 12-й армии», причем невыполнение этого приказа должно было стать поводом для разгрома махновцев. В ответ махновцы заявили о своей независимости от штаба 12-й армии, о необходимости сначала подписать военный союз, признав автономию «махновского края». Пока этот союз не подписан, махновцы считали, что не может быть и речи о передислокации, переподчинении своей армии, и заявляли, что «…повстанческая армия сможет дать ответ на любые попытки покуситься на ее независимое существование».

9 января Всеукрревком огласил Махно и его командиров вне закона за неподчинение, «продажу Украины польским панам», заговор, грабежи, разложение частей, преступление анархистов в Москве, призвал беспощадно уничтожать махновцев. 9–13 января проходила крупномасштабная операция по уничтожению армии Махно силами 41, 42, 45, 46-й советских дивизий.

На 8 января армия Махно состояла из 8–9 тысяч повстанцев (за последние два месяца сократясь на 80 %). Сам Махно, часть командиров армии, множество рядовых повстанцев были больны тифом. Повстанческая армия фактически потеряла способность к сопротивлению… Однако, несмотря на полное окружение махновских частей, из Александровска сумели вырваться: штаб Махно, часть кавалерии и части на тачанках. Во всем окруженном красными районе было захвачено в плен (в основном даже без сопротивления) до 4 тысяч махновцев, красным досталось 250 пулеметов, 24 пушки, аэроплан… Примерно 2 тысячи повстанцев разбежалось, а еще две — сумели вырваться в базовый район Гуляй-Поле — Новоспасовка. 11 января 1920 года на совете махновских командиров было решено — распустить армию по селам до 1 февраля 1920 года. Махновцы разошлись по теплым хатам… Крестьяне устали воевать и хотели мира, они выжидали — как начнет действовать советская власть, в третий раз установившаяся в Украине.

19 января Эстонская советская дивизия (6 тысяч штыков) штурмом завладела Гуляй-Полем, которое удерживало 600 махновцев. Красные захватили еще 300 пленных, 8 пулеметов, 8 пушек. Преступный удар по махновской армии практически уничтожил ее, а сам батька в тяжелейшем тифе пребывал неизвестно где. Советские агитаторы уже несколько раз сообщили о смерти или гибели Махно. Но уже 4 февраля Махно заявил о себе — силами 80 повстанцев, начав вторую кампанию против большевиков налетом на родное Гуляй-Поле. Ворвавшись в село, где его совсем не ждали, Махно захватил около 200 пленных, 4 пулемета, 2 пушки (42-й дивизии). Через 4 дня красный кавалерийский полк, ударив по Гуляй-Полю, разгромил отряд Махно, и батьке только чудом удалось скрыться…

С середины февраля 1920 года к Махно начинают стекаться повстанцы. Настроения крестьян вновь качнулись в сторону борьбы против большевиков, которые возобновили ненавистный крестьянам «военный коммунизм». Силами в 120 повстанцев при 12 пулеметах Махно 21 февраля вновь захватывает Гуляй-Поле, которое обороняло 600 красноармейцев. Махновцы захватывают большие трофеи, полковую казну, сотня красноармейцев переходит на сторону Махно. Но через несколько дней Махно был снова выбит из Гуляй-Поля.

В марте Махно объединяется с повстанческими отрядами бывших махновских командиров Петренко, Забудько, Старкова, Буданова, Тарановского… и его «армия» вырастает до 800 бойцов. 7 марта махновцы выбили из Гуляй-Поля конный красный полк и на 5 дней установили в селе свою власть. Но 12 Марта четыре полка красных вытеснили махновцев из села. 20 марта Махно вновь на два дня захватывает Гуляй-Поле и вновь не может в нем закрепиться надолго.

В начале апреля на тайном Съезде крестьян 10 волостей и повстанцев в селе Федоровка была объявлена добровольная мобилизация в армию Махно и выбран махновский ВРС, было решено формировать новую армию, состоящую из конно-тачаночных региональных отрядов. Через 10 дней «армия» Махно уже состояла из 1,5 тысячи бойцов при 45 пулеметах и 3 пушках. В ответ на красный террор Махно огласил, черный террор махновцев против «комнезамов», продотрядовцев, карателей, большевиков и… жителей немецких колоний.

Первый рейд возродившейся «армии» Махно проходил по маршруту Гуляй-Поле — Новомосковск — Павлоград. Вернувшись из него, 24 апреля Махно снова захватывает (на 5 дней) Гуляй-Поле, разбив полк 1-й Конной. Махновцы в это время оказались в районе передвижения всей массы 1-й Конной армии с Кавказа на польский фронт. Буденновцы выбили Махно из Гуляй-Поля, но в ходе боев на сторону Махно перешло до 200 буденновцев.

В начале мая 1920 года Махно выступил во второй рейд, захватив станцию Царевоконстантиновку, где взял в плен 800 красноармейцев. А далее путь Махно лежал в Приазовье, в район села Новоспасовки, на соединение со своей Азовской группой командира Удовиченко. Соединившись с азовцами, махновская «армия» разрослась до 2,5 тысячи бойцов при 60 пулеметах и 8 пушках. В середине мая 1920 года махновцы снова захватывают Гуляй-Поле, станцию Пологи, взяв в плен бригаду 42-й дивизии красных. Тогда же махновцы совершили нападение на штаб 6-й кавдивизии 1-й Конной, захватив кассу дивизии. Но вскоре несколько тысяч буденновцев, окружив махновское ядро, наносят батьке серьезное поражение. Махно теряет до 80 % своего войска, все пушки, большинство пулеметов. Создается впечатление, что «армия» Махно перестала существовать…

Но Махно отходит в восточный Донбасс и присоединяет к себе маневренные махновские группы Кожи и Москалевского, таким образом увеличив свою армию до 1 тысячи бойцов с 30 пулеметами. С этими силами Махно возвращается в район Александровска и угрожает ему (там находился штаб 13-й советской армии), а 23 мая снова захватывает Гуляй-Поле… К 1 июня 1920 года «армия» Махно, собравшись в количестве 3 тысяч бойцов, направилась в рейд по восточному Донбассу, к Изюму, а уже через 6 дней, возвратившись через Самарские леса к Александровску, угрожает Екатеринославу. 12 июня Махно снова захватывает Гуляй-Поле и округу. На этот раз махновцы закрепились на большой территории и провели мобилизацию среди крестьян, их «армия» (в районе Александровска) выросла до 8 тысяч бойцов.

Красные направили против Махно 10 тысяч бойцов 42-й дивизии и особых отрядов, две батареи, бронепоезд. Но Махно разгромил нападавших и налетел на Юзовку, Гришине, станцию Доля. 42-я дивизия практически была уничтожена, а один из ее полков перешел на сторону Махно. В Красной Армии 42-ю дивизию в шутку называли «отделом снабжения Махно». Махно становится хозяином положения на юге, успешно отбивая нападения частей 46-й дивизии. Но 23 июня Махно был вытеснен из Гуляй-Поля свежими силами Красной Армии — бригадой курсантов и 20-й кавдивизией. Махновцы отошли на север, к Павлограду, а через неделю вернулись, захватив Гуляй-Поле. 2–10 июля у махновцев случилась долгожданная временная передышка между боями. Красные словно «забыли» о Махно и о Гуляй-Поле, сосредоточась на борьбе против прорыва генерала Врангеля в Северной Таврии. Махно получил время, чтобы привести свою «армию» в порядок, подготовиться к новому рейду.

В начале июля 1920 года белые подступают к гуляй польскому району, который оказался в прифронтовой полосе. Махно призвал Красноармейцев держать фронт против Врангеля и не «отвлекаться» на борьбу с махновцами. Дабы не разрушать красный фронт, Махно решил вывести свою «армию» из фронтовой полосы, где скопилось огромное количество вражеских войск — красных и белых. Этим заканчивается период кровавой борьбы махновцев за гуляй-польский район…

Махновцы так и не смогли выбить части Красной Армии из Александровска, не смогли утвердить там полновластие своих вольных Советов. В базовые махновские села, которые служили невидимым тылом для «армии» Махно, были введены большие контингенты Красной Армии. Мужское население гуляй-польского района было частично согнано в концлагеря и тюрьмы, выселено, частично запугано… Села, в большинстве своем, были разоружены и обобраны продотрядами. Махновцам для выживания армии необходим был другой «театр боевых действий», дабы прокормить «армию» и сберечь свои родные села. Новым «театром» могли стать районы Таврии, Донбасса, Полтавщина, Харьковщина, где уже вспыхивали пожары местных крестьянских восстаний.

11 июля махновцы (силами до 5 тысяч повстанцев) выдвинулись к фронту, стремясь прорваться в тыл армии Врангеля в Крым. Однако красные части разгромили основные силы махновцев, не дав им прорваться в тыл противнику. Это была одна из главных ошибок командования Красной Армии. Вместо союзника РККА получила мощного врага в своем тылу. Махно повернул в красный тыл, к Изюму. По данным (скорее преувеличенным) В. Белаша, у махновцев в это время было уже до 15 тысяч бойцов при 600 пулеметах и 16 пушках. Против Махно было брошено 6 бригад РККА, Особые войсковые группы (общей численностью до 15 тысяч штыков и сабель), 2 бронепоезда. Эти силы должны были окружить и уничтожить армию Махно у Славянска. Но 16 июля Махно прорвал окружение красных и ударил в их тыл. Эта победа дорого обошлась махновцам — более 2 тысяч махновцев погибло или было взято в плен, причем пленные были вскоре расстреляны. В виде мести за гибель побратимов Махно расстрелял всех коммунистов в захваченных им городках Гришино и Изюм. 20 июля против Махно выступила Богучарская и Чаплинская группы красных (10 тысяч бойцов). Они стремились вновь окружить Повстанческую армию, но и на этот раз Махно прорвался из окружения и удалился «на отдых» — в леса вдоль Северского Донца, которые служили базовым районом для пяти повстанческих «промахновских» местных отрядов (до 2 тысяч повстанцев). Из этих лесов махновцы нападали на стратегические станции Лозовую и Мерефу.

В конце июля Махно решил возвратиться в гуляй-польский район, но дошел только до Кобеляк, так как сильные красные заслоны перекрыли ему дорогу в родное село. 1 августа 1920 года Махно начал свой полтавский рейд, двигаясь от Кобеляк на север, вдоль Днепра, на Кременчуг. В ходе рейда махновцами было разгромлено две бригады красных и захвачено 6 пушек и 30 пулеметов. 7 августа махновцы врываются в городок Гадяч на Полтавщине, а 9–15 августа уже хозяйничают в городке Зиньков, совершая набеги на Ахтырку и Лебедин. Вместе с «армией» Махно против большевиков тогда действовали 14 повстанческих местных отрядов петлюровской ориентации (около 7 тысяч повстанцев) и полтавские отряды анархистов Живодера, Колесника, Христового, Бутовецкого, Черного, расстрелянного анархиста Шубы (3 тысячи повстанцев). Атаманы Христовый, Бутовецкий, Черный присоединили свои отряды к махновской армии. К этому времени можно говорить уже о 12 тысячах махновских повстанцев (причем 2 тысячи из бывших красноармейцев). Гадячский и Зиньковский уезды Полтавщины оказались в руках махновцев, и от красных они защищались силами всех повстанцев. В этих районах Махно решил провести свой новый эксперимент «по строительству анархистского общества».

15 августа красные (10 тысяч бойцов при 20 пушках и 3 бронепоездах) окружили Зиньков. Махно удалось вырваться из окружения, разгромить эти силы, захватить 6 пушек и на следующий день взять Миргород. 17 августа махновцы покинули Миргород и стали действовать небольшими мобильными отрядами по 1–2 тысяче бойцов под началом Махно, Иванова, Живодера, Маруси, Щуся, Старкова, Хмары, совершая рейды по Полтавщине и Екатеринославщине. Часть своих бойцов-полтавчан Махно распустил по домам на полевые работы по сбору урожая. 25 августа отряды Махно собрались в 6-тысячную армию при 60 пулеметах, 8 пушках. Армия двинулась в рейд на Донбасс в направлении Константиновград — Лозовая — Изюм — Луганск.

Бои 29 августа сложились для махновцев поначалу неудачно… их отряды наскочили на подготовленный к бою заслон Чаплинской группы красных. Махно был тяжело ранен в бою и отстранился от руководства, но группа красных была разбита, и махновцы ворвались в Северный Донбасс, захватив города: Старобельск, Беловодск, Лисичанск, Славяносербск. Армия Махно пополнилась за счет трех тысяч местных повстанцев.

Планируя рейд на Донбасс, Махно прежде всего стремился захватить Луганск с его патронным заводом и огромными запасами оружия и боеприпасов. У Повстанческой армии патроны были на исходе, и выручали их только сабли… Но большой гарнизон Луганска и многочисленные красные соединения (до 15 тысяч солдат) не позволили Махно добиться успеха. Израсходовав все патроны и потеряв 1/5 своего состава, махновские отряды были вынуждены прекратить штурм Луганска.

12 сентября махновцы захватили станцию Миллерово, большие военные трофеи которой немного утолили нужду махновцев в боеприпасах. Командование Красной Армии, между тем, не отказывалось от попыток окружения и уничтожения армии Махно. Вырываясь из очередной ловушки, махновцы были вынуждены 19 сентября перейти в Донскую область. Но и тут красные навязали Махно бои у станций Чертково и Кутейниково. Донские казаки, на переход которых в свою армию рассчитывал Махно, не хотели идти в отряды «хохла» и анархиста.

27 сентября махновцы вернулись в Украину, заняв снова городок Беловодск. К этому времени Махно решает заключить военный союз с красными. 29 сентября пленум ЦК КП(б)У решился на такой союз с махновцами, но приказал о нем «не разглашать среди населения». Как союзники РККА махновцы вошли в Старобельск, и Махно отдал приказ прекратить борьбу против большевистской власти. Подобный приказ в отношении к махновцам издал командующий Южным фронтом М. Фрунзе. До 13 октября махновцы переформировали свою армию в Изюме. 2 октября был подписан предварительный, а 11 октября окончательный договор между махновцами и правительством Советской Украины. По договору, махновцы оперативно подчинялись командованию РККА в боях против Врангеля на Южном фронте, отказались принимать в свои ряды дезертиров из РККА. Махновцы сохраняли автономию армии, выборное руководство, черные знамена. Довольствием, обмундированием, оружием и патронами обязывалась снабжать махновцев Красная Армия. Махновцы обрели право вербовать в свои отряды население Приазовья и добились прекращения преследования со стороны советской власти анархистов и махновцев, а также освобождения их из тюрем, свободы агитации и пропаганды. Махновцам даже было обещано участие в свободных выборах в Советы и во Всеукраинском съезде Советов. Не принято было только требование махновцев относительно автономии гуляй-польского района на федеративно-договорных началах самоуправления «вольных Советов».

«Малая война» 1920 года. Петлюровские повстанцы

Петлюровское повстанчество 1920 года было более хаотичным, разрозненным, стихийным и многовекторным по сравнению с махновщиной (с ее единым батькой — «мессией» Нестором), даже несмотря на весь анархизм последней. Петлюровское повстанчество, относительно 1920 года, — термин довольно размытый, более широкий, условный, который объединял повстанцев, главным лозунгом которых был лозунг борьбы за создание независимого украинского государства. Эти повстанцы считали, что только Украинская республика гарантирует социальную справедливость и национальное освобождение украинскому народу (у махновцев же на первом месте стояло социальное освобождение и борьба против системы государственной эксплуатации). Вне зависимости от отношения лично к Петлюре или к режиму Директории, петлюровские повстанцы боролись за Украинскую республику, но в той ее форме, как это понимал местный крестьянский атаман, что был «и царь и Бог», и к тому же главный идеолог, главный законодатель… Петлюровское повстанчество, зародившееся только к июлю 1919 года, было и моложе махновского (сформировавшегося еще осенью 1918 г.). Ни Зеленого (до июля 1919 года), ни Григорьева, ни Коцура, ни множества иных атаманов нельзя было до июля 1919 года назвать петлюровскими атаманами… В январе — марте на «советской национальной платформе», но против большевиков выступали атаманы Киевщины Коцур и Туз.

Если махновщина распространилась преимущественно на юго-востоке Украины (Екатеринославская и Харьковская губернии, южные уезды Полтавской губернии и Северная Таврия), то петлюровское повстанчество распространилось на Правобережье Украины (Киевская, Волынская, Подольская губернии, север Херсонской губернии). За Черниговскую, Полтавскую, Херсонскую губернии велась конкуренция между петлюровцами и махновцами. Наиболее «боевыми» районами, в которых петлюровское повстанчество обрело массовость, стали Подольская и Киевская губернии.

Под термин «петлюровское повстанчество» (для 1920 года) обычно «приписывали» отряды таких атаманов Киевщины: Мордалевич, Цветковский, Орлик, Мартыненко, Струк, Соколовская, Юрис, Жгира, Ковальчук, Гризло, Дерещук, Аланда, Мозолевский, Демченко, Сокол, Святненко, Павловский, Кобенко, Коваленко, Ильченко, Ульяна, Куравский, Сюрупа, Багатый, Чучупака, Голый, Сокур, Грузенко, Трепет, Галайда, Терещенко, Деркач, Мамай, Петренко, Кикоть, Степовой, Калиберда, Бондар, Сидоренко… Херсонщина: Гулый-Гуленко, Железняк, Заболотный, Конашенко, Завертайло, Хмара, Око, Пшонник, Антонов… Подолия: Шепель, Чуприна, Лихо, Волынец, Складный, Моргуля, Громовой, Солтыс… Полтавщина: Орловский, Вовк, Беленький, Левченко, Гонта, Матвиенко, Вояка, Штапа, Пятненко, Любченко, Черный… Екатеринославщина: Гелев, Чорна Хмара, Мелашко, Гладченко, Сирко, Зирка… Черниговщина: Ромашка, Галака…

В начале 1920 года петлюровское повстанчество только искало пути консолидации. Сам Петлюра и его штабы находились в далекой Польше, а повстанчество было предоставлено самому себе. Большое влияние на формирование петлюровского повстанчества оказал Первый зимний поход армии УНР. Этот поход, с начала февраля 1920 года, проходил по тылам Красной Армии, и участники этого похода — бойцы армии УНР, оторванные от государственного центра, мало чем отличались от повстанцев. Поэтому можно рассматривать операции Зимнего похода как повстанческо-партизанские действия. Командование Зимнего похода решило вывести армию из прифронтовой полосы в ближнем тылу белогвардейцев, в тыл Красной Армии, к Черкассам — Каневу, где разворачивалась стихийная повстанческая борьба местных крестьян против большевиков.

29–31 января 1920 года армия Зимнего похода, разбившись на группы, без боя проскочила в красный тыл и начала громить мелкие отряды РККА и очаги советской власти. Петлюровцы захватывают район Бобринская — Смела, проводя налеты на Черкассы и Канев.

12 февраля армия собирается в единый кулак на восток от станции Бобринская. На совещании командиров армии было решено, что ее часть будет прорываться на Левобережную Украину с целью организации на Полтавщине петлюровского повстанчества. Уже на следующий день отряд Зимнего похода, переправившись через замерзший Днепр, ударил в направлении Золотоноши. Золотоноша была захвачена небольшим конным полком петлюровцев. Однако рейд на Полтавщину был приостановлен по двум причинам: намечался поход петлюровских войск в союзе с польской армией на Киев и части Зимнего похода были необходимы Петлюре в западных районах Украины, да и повстанцы Полтавщины неохотно шли на подчинение петлюровскому генералу Омельяновичу-Павленко (командующему Зимним походом). Части Зимнего похода также стремились присоединить к себе отдельные формирования ЧУГА (остатки Галицкой армии, которая в феврале 1920 года перешла на службу в Красную Армию), находившуюся между Одессой и Винницей.

К 25 февраля основные части Зимнего похода были сконцентрированы у Новомиргорода и Новоукраинки на Херсонщине. Далее Зимний поход устремился к Ольвиополю, на соединение с формированиями ЧУГА, которые находились в Балте, Бирзуле, Бершаде и Крыжополе. Но встреча частей петлюровцев и ЧУГА в начале марта у Бершади не оправдала надежд командиров Зимнего похода, галичане не поддержали повстанцев. Армия Зимнего похода продолжила партизанские операции, распустив свои части отдельными отрядами на большой территории от Умани до Балты, причем каждая группа стала действовать самостоятельно. Киевская группа Ю. Тютюнника захватывает Гайсин и Христиновку, Волынская группа — Умань. Против повстанцев выступили части 14-й советской армии, которые стремились окружить «зимнюю армию», наступая со стороны Знаменки.

4 апреля командование Зимнего похода приказывает всем своим отрядам захватить район Бобринца, который был взят на следующий день. Девять дней постоянных боев приводят к «растрате» петлюровцами почти всех боеприпасов и отходу из района Бобринца. Омельянович-Павленко решил повести армию на Вознесенск, где находились большие склады боеприпасов и амуниций. После упорного боя петлюровцам удалось взять Вознесенск, захватив 20 пушек, 2 млн. патронов, 32 тысячи снарядов, что спасло существование «зимней армии». В середине апреля она ударила по району Ананьев — Балта, стремясь объединиться с местными повстанцами и подразделениями ЧУГА.

6 апреля началось восстание конной бригады ЧУГА и Черноморского полка в Тирасполе, которое привело к захвату Ананьева и Ананьевского уезда восставшими. Черноморский партизанский кош атамана Пшонника оперировал в районе Ананьева до ноября 1920 года, а восставшая часть ЧУГА (400 сабель) перешла на Подолию, объединившись с частями Зимнего похода УНР.

22–23 апреля 1920 года восставшие отряды атамана Савранских лесов С. Заболотного, атамана Пшонника, бойцы Зимнего похода (всего 6 тысяч человек), разгромив советские части, захватили Ананьев, Любашевку, Бирзулу и Балту. Вскоре Петлюра отдает приказ частям Зимнего похода прорываться через красный фронт на соединение с основной группой армии УНР, которая выступила на Подолию. Операции «зимней армии» по прорыву фронта, проходившие 1–6 мая 1920 года, планировались при участии штаба Петлюры и уже выходили за пределы повстанчества.

Армия Петлюры в конце апреля 1920 года выдвинулась в район Подолии, где действовали многочисленные отряды петлюровских повстанцев. В начале апреля произошло восстание в Могилеве-Подольском. Бригада повстанцев Подолии атамана А. Волынца (800 повстанцев) захватила местечки Гайсин и Брацлав, атаман Лихо — К. Бондарук (200 бойцов) громил ближайшие тылы Красной Армии. Атаман Я. Шепель (полковник армии УНР) со своим отрядом (500 бойцов) предпринимал несколько попыток захватить Винницу. Базирующийся в районе Савранских лесов отряд Заболотного вырос до 2 тысяч бойцов, к нему часто присоединялся атаман Кощевой (500 бойцов), для совместных нападений на Саврань и Балту.

Во время наступления на Киев войск Польши и частей Петлюры повстанцы Подолии и Киевщины оказали серьезную помощь наступавшим. Позднее части повстанцев даже удерживали секторы польско-украинского фронта: атаман Куровский сдерживал красных у Сквиры, атаман Струк — у Чернобыля, атаманы Шепель и Волынец — на юг от Вапнярки…

В конце марта 1920 года началось восстание крестьян района Белой Церкви, которое возглавил атаман Куравский. Повстанцы захватили местечко Тетиев и, разгромив карательный отряд, создали «Сечь» — власть в двух уездах. Обороняли район два месяца, до прихода польских войск.

С мая 1920 года начала активные действия петлюровская Степная повстанческая дивизия атамана Блакитного — К Пеструшко (5–7 тысяч бойцов, 25 пулеметов, 2 орудия), которая объединила около 30 местных повстанческих отрядов. Летом 1920 года она проводила рейд в районе Кривой Рог-Александрия — Елизаветград. В союзе со Степной дивизией повстанцев действовала и Александрийская повстанческая дивизия атамана Хмары (до 2 тысяч повстанцев, куда входили отряды атаманов Хмары, Клепача, Лютого, Гнибеды). Это формирование поддерживало связь не только с Петлюрой, но и с Махно и даже с Врангелем. 18 сентября дивизия совершила набег на Александрию, потом ударила на Черкассы. В октябре 1920 года Александрийская дивизия была разбита Красной Армией. В начале ноября 1920 года Степная дивизия налетела на местечко Городище и станцию Знаменка, но к середине ноября и эта дивизия была серьезно потрепана. Степная дивизия демобилизовалась, большинство повстанцев ушло «на зимние квартиры». Только ядро дивизии, примерно 600–700 сабель, продолжало рейды по степям Правобережной Украины.

Весной 1920 года на севере Киевщины активизируется атаман Струк, совершив несколько налетов на местечки Чернобыль и Горностайополь. Летом 1920 года струковцы были вынуждены «партизанить» на Волыни, в глухих лесах и болотах, спасаясь от ударов частей Башкирской советской дивизии. Осенью 1920 года отряды Струка, сократясь до 300–400 повстанцев, партизанят у Чернобыля, уклоняясь от ударов 44-й дивизии. В конце 1920 года имя Струка начинает фигурировать в числе имен членов объединенного Повстанкома, признавшего общее руководство Петлюры.

Как в 1919, так и в 1920 годах центром Приднепровского повстанчества остается Холодный Яр. Главным атаманом Холодноярской республики в начале 1920 года остается В. Чучупака, а после его смерти атаманом становится И. Деркач — Чернота. Первенство Холодного Яра — Окружного Повстанкома — признают атаманы Киевщины: Мамай — Я. Щирица, Орлик — Ф. Артеменко, Голик — М. Зализняк, Голый, Хмара, Завгородний, Черный, Яблочко, Яровой, Грызло, Полуденко, Нагорный, Деркач, Кикоть, Товкач, Кваша, Гонта, Хмара и еще с десяток более мелких атаманов. В августе 1920 года Холодный Яр становится центром восстания, которое поддержало до 25 тысяч крестьян юга Киевщины, запада Полтавщины и севера Херсонщины. Все мужское население мятежных сел, иногда только лишь с вилами и косами, выступило против пушек и пулеметов РККА. К повстанцам присоединились дезертиры из Красной Армии. Особенно упорные бои проходили за станции Бобринская, Каменка, Цыбулево.

10 сентября город Черкассы захватили петлюровские повстанцы (Златопольский, Холодноярский и Приднепровский повстанческие курени (2 тысячи штыков и сабель при 13 пулеметах, 2 орудиях)). Тогда же атаман Нагорный (500 бойцов) штурмует Золотоношу, а атаман Хмара (500 бойцов) ворвался в Чигирин. Только с 18 сентября Красная Армия, собрав до 20 тысяч войск, провела наступление на район Холодный Яр — Чигирин — Черкассы. 24 сентября красные захватили Мотрин монастырь — штаб восстания. Но несмотря на то, что красным удается вернуть Черкассы, под городом в октябре 1920 года осталось до 3 тысяч повстанцев, при 20 пулеметах, 6 орудиях, которые взяли город в осаду. Повстанцам удается еще один раз ворваться в Черкассы. Только к концу октября 1920 года восстание было разгромлено частями 1-й Конной армии.

На Полтавщине действовала повстанческая «армия» атамана Андрея Левченко (крестьянин Полтавщины, бывший поручик, эсер, служил в армии УНР, а в 1920 г. перешел в Красную Армию, служил в волостном советском управлении). В мае 1920 года Левченко, собрав отряд (1 тысяча бойцов, 4 пулемета) из крестьян Кобеляцкого уезда возглавил антибольшевистское восстание. В октябре 1920 года Левченко пытался взять Полтаву… Далее «армия», выросшая до 1500 повстанцев, совершает рейд к Лубнам и Миргороду. В ноябре 1920 года неудача вторичной осады Полтавы приводит к роспуску «армии» Левченко, к затуханию восстания. Кроме «армии» Левченко, на Полтавщине было организовано еще около 40 петлюровских отрядов общей численностью до 15 тысяч бойцов при 60 пулеметах и 5 пушках. На Черниговщине действовало около 20 петлюровских повстанческих отрядов, в которых сражалось примерно 10 тысяч повстанцев.

Петлюра назначил командующим повстанческими отрядами Херсонщины и Екатеринославщины атамана Гулого-Гуленко, который распространил свое влияние и на юг Киевщины и сумел поставить под свое влияние до 10 тысяч повстанцев. Одним из его атаманов стал атаман Черт — М. Мелашко, отряд которого назывался 4-й украинской повстанческой бригадой (300 бойцов). В марте 1–920 года бригада Мелашко напала на городок Верхнеднепровск. В июле 1920 года бригада Мелашко была разгромлена, а сам он арестован.

В стороне от махновского и петлюровского повстанчества стояло повстанчество немецких и болгарских колонистов юга Украины. Организация, созданная из немцев-колонистов, связавшись с агентурой белогвардейцев, подготавливала вооруженное восстание в Одесской губернии в марте 1920 года (Мангеймская волость). Это восстание поддержали некоторые украинские и болгарские села Одесской губернии. В июне произошло новое восстание в немецких колониях, которое поддержали жители болгарских сел. Восставшие заняли Беляевку, и в боях у станции Мадаровка сумели остановить продвижение советского карательного отряда. Однако через месяц и это восстание было подавлено.

«Малая махновская война» (конец 1920–1921)

В ночь на 26 ноября 1920 года командующий войсками советского Южного фронта М. Фрунзе приказал начать операцию по уничтожению махновской армии. Эту операцию по окружению и уничтожению Махно готовил лично Фрунзе, надеясь на ее триумфальное завершение в течение недели. Тогда же Махно из союзника (более месяца воевал против войск Врангеля в союзе с красными) превращается во «врага» революции. «Третья война» против махновцев (первая — июль — август 1919 года, вторая — январь — сентябрь 1920 года), была наиболее кровопролитной и масштабной. По своему размаху эта была уже вовсе не «малая» война, так как к борьбе против армии Махно (15 тысяч бойцов) Фрунзе привлек огромную, хорошо вооруженную армию, насчитывающую до 100 тысяч сабель и штыков, бронепоезда, артиллерию, авиацию.

Гуляй-Поле (штаб Махно) и Малый Токмак (полк махновцев) были окружены частями двух дивизий, четырех отдельных бригад Красной Армии. В Токмаке операция удалась — ничего не подозревающих, сонных махновцев быстро разоружили и расстреляли (300 человек), только коннице махновцев удалось вырваться из окружения и прорваться в Гуляй-Поле. Далее настал черед окруженного со всех сторон Гуляй-Поля, на которое наступала Богучарская кавбригада ВЧК, Интернациональная бригада и части 42-й дивизии. Несколько часов тысяча махновцев отбивали наступление, а к вечеру 26 ноября, прорвав два кольца окружения, ударили в тыл Второму конному корпусу красных. Неудачей для красных закончилась и попытка окружить и уничтожить махновский кавалерийский полк у Мелитополя. Несмотря на неудачу операции, Фрунзе уже огласил о полной своей победе… и бросил против Махно все имеющиеся у Южного фронта силы, прежде всего части 1-й и 2-й Конных армий.

Главный удар 27 ноября был нанесен по Крымской группе махновцев (бригаде Каретникова), которая находилась в Крыму, в районе городка Саки. Эту группу (4,5 тысячи бойцов, 400 пулеметов, 40 пушек) окружили пять дивизий Южного фронта (30 тысяч бойцов, в том числе 1-я Конная и Латышская дивизия). На ультиматум, требующий разоружения, махновцы ответили шквальным огнем из 200 пулеметов и лобовой атакой своей конницы. Отбив 7-ю дивизию буденновцев, махновцы прорвали окружение и устремились к крымским перешейкам. В погоню за ними бросилась 2-я кавдивизия 1-й Конной. Большинство бойцов Крымской группы прорвалось из Крыма в Северную Таврию, однако 1 декабря Крымская группа натолкнулась на заслон 42-й дивизии и 4-й кавдивизии. В бою у села Томашевка махновцы потеряли более трех тысяч бойцов, всю артиллерию и большинство пулеметов. Только полтысячи махновцев смогли вырваться из окружения.

Махно принял решение собрать все части своей Повстанческой армии и ввязаться в войну против Советских республик, выступив в роли Давида в схватке с Голиафом. На первый взгляд это было безумием, но у Махно имелись свои резоны. Он надеялся на повторение 1919 года, на переход частей Красной Армии (прежде всего 1-й и 2-й Конных армий) на свою сторону, на мощный взрыв крестьянской войны, на миллионы недовольных режимом.

2 декабря Махно (собрав 2,5 тысячи бойцов) напал на Гуляй-Поле, разгромив 42-ю дивизию, взяв в плен более тысячи ее солдат. На следующий день, покинув Гуляй-Поле и объединившись с остатками Крымской группы махновцев, Махно полностью разгромил Киргизскую конную бригаду красных, в которой 50 % солдат-киргизов даже не понимали команд по-русски. В начале декабря махновцы разгромили также Заволжскую бригаду и 4 отдельных полка красных. 5 декабря Махно снова совершает набег на Гуляй-Поле и станцию Пологи. Но невозможность закрепиться надолго в Гуляй-Поле приводит Махно к мысли отказаться от борьбы за село, где красные сосредоточили до 30 тысяч солдат. Махно решает совершить рейд к Бердянску, недалеко от которого собралась махновская Азовская группа Удовиченко.

С 6 декабря Фрунзе начал новую; еще более масштабную операцию по окружению и уничтожению махновцев. Наступая на «махновский район» с севера, запада и востока, он думал прижать махновцев к Азовскому морю, создав огромный «мешок», в три эшелона окружения, силами до 90 тысяч бойцов. Только первый и второй эшелоны окружения составили до 60 тысяч бойцов, 150 пушек, 700 пулеметов, 6 бронепоездов, 8 броневиков, 8 аэропланов. Эти силы направлялись против 4 тысяч махновцев с их 140 пулеметами и 5 пушками. 1-я Конная — с севера, 2-я Конная — с востока, 4-я армия с запада должны были наступать на «махновский район». Но Махно, казалось, не замечал ловушки и сам «подыгрывал» наступавшим. Выйдя к Азовскому морю, Махно захватил Бердянск (12 декабря), разгромив гарнизон города и кавалерийскую бригаду. У Бердянска Махно присоединил к себе Азовскую группу (2 тысячи бойцов, 70 пулеметов, 4 пушки).

А далее происходило то, что Фрунзе позднее скромно назвал «андреевским конфузом», когда огромная армия огромного государства не смогла ликвидировать около 6 тысяч «бандитов»-махновцев. 13 декабря махновцы, выйдя из Бердянска, двинулись навстречу наступающим на прорыв. У села Андреевка махновцы пять часов атаковали части 5-й и 42-й дивизий, которые, в свою очередь, переходили в контрнаступление. Но ночью 14 декабря махновцы все свои силы направили на 42-ю дивизию, уничтожив до 500 и взяв в плен 1,5 тысячи красноармейцев, после чего прорвали вторую линию окружения (9-й кавдивизии) и незаметно просочились сквозь третью линию (1-й Конной армии).

Вырвавшись из «андреевского котла», махновцы оказались под ударом резервной «группы тов. Нестеровича» (2-й дивизии), в бою у села Федоровка махновцы понесли большие потери (500 бойцов, 4 пушки, 19 пулеметов). Но далее, оказавшись в глубоком тылу «андреевской» группировки красных, махновцы, незаметно проходя сквозь заслоны 1-й Конной, захватывают огромные обозы 42-й, 5-й, 7-й дивизий, изрубив штаб Петроградской бригады курсантов. Тыловые части красных разбегались при одном появлении махновцев. В районе Павлограда местные махновские отряды атаманов Бровы, Чалого, Матвиенко (2 тысячи бойцов) наносили отвлекающие удары по частям 1-й Конной.

17 и 21 декабря Махно врывался в Гуляй-Поле, но никак не мог укрепиться в родном селе. Махновский штаб решил распространить свою борьбу по всей Украине, поднять против режима сотни тысяч крестьян. Район Екатеринослав — Гуляй-Поле — Бердянск — Юзовка кишел частями Красной Армии, и махновцам постоянно приходилось вырываться из окружения. Было решено совершить рейд на Правобережную Украину, где пылало антибольшевистское восстание и, по данным Махно, было гораздо меньше красных дивизий. 24 декабря 6 тысяч махновцев с 12 пушками и 70 пулеметами переправились по льду Днепра на Правобережье и начали свой рейд по Украине. Однако в первый же день рейда махновцы столкнулись с частями двух дивизий 1-й Конной (11-й и 14-й). Прорвав заслон, махновцы смогли разгромить две бригады этих дивизий и вырваться на оперативный простор Херсонских степей. 29 декабря Махно вошел в район, который он контролировал в июле — сентябре 1919 года и где его имя было знаменем борьбы. К Махно прибыла часть местных атаманов (Черный Ворон, Пугач, Железняк…), приведя с собой тысячу отчаянных рубак. Свою армию Махно разбил на 8 конных и 2 пулеметных полка, сформировав из этих полков 3 маневренные группы, которые, разойдясь по уездам Херсонщины, на непродолжительное время захватывали Вознесенск, Саврань, Ново-Украинку. К 1 января 1921 года махновцы оказались уже западнее Умани, но потом, повернув на северо-восток, взяли направление на Киев.

Против Махно были брошены 8-я кавдивизия красных казаков, 17-я кавдивизия Котовского, 14-я кавдивизия Пархоменко, 6-я кавдивизия Гродовикова, 11-я кавдивизия Коробкова, части пехоты 12-й армии. 2 января махновцы оказались в полном окружении. Бой на протяжении целого дня привел к потере махновцами обоза, 40 пулеметов, 8 пушек. Около 1 тысячи махновцев погибло в бою или оказалось в плену, да и сам Махно был тяжело ранен. Но из очередного окружения удалось вырваться. 3 января махновцы неожиданно напали на штаб 14-й кавдивизии и расстреляли весь его состав вместе с легендарным комдивом А. Пархоменко (брат которого был махновским командиром).

Далее Махно устремился по маршруту Фастов — Канев, надеясь отсидеться в Холодном Яру и присоединить к своей армии петлюровских атаманов. К нему прибыли 5 атаманов, в том числе Струк и посланец от атамана Орлика, однако местные атаманы не готовы были к рейду по Украине и хотели воевать только за местные интересы. Правобережье не дало Махно серьезного пополнения, не оправдалась надежда Махно и на отдых его армии — почти каждый день происходили бои, а большое количество красной конницы постоянно преследовало — «висело на хвосте» у махновцев.

6 января махновцы по льду Днепра у Золотоноши уходят на Левобережье Украины. Во время боя, на переправе, махновцы потеряли еще 3 пушки и 50 тачанок с пулеметами. Вышедшая к Полтавщине махновская армия составила 3 тысячи сабель, 1 тысячу штыков на тачанках, 120 пулеметов, 7 пушек и отряд присоединившегося атамана Крестовского с 300 бойцами. У городка Хорол махновцы попадают в новое двойное окружение частями красных, состоящих из 29 тысяч сабель и штыков (конницы трех дивизий 1-й Конной), 4 бронепоездов. Но и из этой практически безнадежной ситуации махновцам удалось выйти и уйти в район Гадяча, где накапливали силы местные повстанцы.

На Полтавщине продолжалось крестьянское восстание, в котором приняло участие до 8 тысяч крестьян, из которых 2 тысячи поддержали махновскую армию, проводя совместные с ней операции. Пройдя Полтавщину и пополняя свои отряды, Махно двинулся на Путивль, стремясь соединиться с повстанцами этого района. Далее путь Махно лежал в Россию. Тогда батька еще не разуверился в плане прорваться на Дон и объединиться с казацкими повстанцами, а впоследствии с атаманом Антоновым.

Фрунзе создавал для махновцев все новые и новые западни-окружения, но его планы не оправдались — за 40 дней рейда Махно вывел свою армию из 9 масштабных окружений. Отбросив тактику окружений, Фрунзе перешел к тактике использования «летучих» (маневренных) групп конницы. Так, для борьбы против Махно был создан Особый корпус Нестеровича (4 тысячи сабель, 66 пушек, 120 пулеметов), к которому добавлялось 1,5 тысячи буденновцев и 500 штыков ВНУС. Однако в первом же бою за село Борки, 15 января 1921 года, махновцы обратили красных в бегство. 17–19 января Махно выходит еще из двух окружений у городка Недригайлов и уходит на территорию России, проходя рейдом через Курскую и Воронежскую губернии. 1 февраля 1921 года махновцы вернулись в Украину, заняв село Каменка. Но у этого села Фрунзе успел создать новую ловушку силами 2-й, 9-й кавдивизий и группы Нестеровича. Через этот заслон Махно прорвался с большими потерями, но и красные потеряли в бою целую кавбригаду.

Чтобы «зализать раны», Махно уходит «на отдых» в леса у Изюма, где находилось до полутора тысяч местных махновцев. Из этих лесов проводились налеты на города Лисичанск и Бел овод ск. В начале февраля 1921 года к Махно присоединились 5 атаманов из Изюмских лесов, атаман Брова и Колесник (500 бойцов) из Павлоградских лесов и целиком 1-я бригада Г. Маслакова 4-й дивизии 1-й Конной армии (бригада в 700 сабель, 18 пулеметов, 2 пушки), которая восстала против ленинского режима. Вскоре Маслаков и Брова со своими повстанцами двинулись «подымать» Северный Кавказ, назвав свои отряды «Кавказской повстанческой армией махновцев».

13 февраля махновцы вернулись к Запорожью (до 1921 г. — Александровск) после 2500 км рейда, проведя 40 боев. Однако Запорожье было заполнено войсками 3-го конного корпуса и пехотной дивизии, сражавшихся против оставшихся на Запорожье небольших отрядов махновцев (до 1 тысячи повстанцев). Наскоки на Гуляй-Поле, стремление отбить это село не увенчались для Махно успехом, а лишь привели к большим потерям среди повстанцев. От Гуляй-Поля Махно устремился в рейд к Азовскому морю на соединение с местными повстанцами, но 3-й конный корпус ни на час не прекращал преследования махновского ядра. У села Берестово, в ночь на 20 февраля, на сонных махновцев обрушилась красная конница… В бою махновцы потеряли до 1 тысячи убитыми и пленными, 2 пушки, 10 пулеметов. Армия Махно бежала из села в разные стороны, распавшись на несколько частей. Но через несколько дней костяк армии Махно был возрожден, к нему присоединились приазовские повстанцы. У села Заливного махновцы разгромили кавбригаду 7-й дивизии, бригаду 42-й дивизии и полк 30-й дивизии красных. В плен попало до 5 тысяч красноармейцев, из которых тысяча добровольно «записалась» в махновцы.

23 февраля махновцы провели очередную неудачную попытку штурма Гуляй-Поля. Далее путь группы Махно (2 тысячи повстанцев) лежал по маршруту Днепр — Апостолово — Геническ. У Геническа тогда действовала Крымская группа махновцев (600 повстанцев), у Бердянска — Азовская группа (1,2 тысячи повстанцев), у Павлограда — маневренный отряд Каменкжа (1 тысяча повстанцев), у Кривого Рога — Херсонская группа (500 повстанцев), а на всем Донбассе и юге Харьковщины еще до 40 отрядов махновцев (5 тысяч повстанцев), на Северном Кавказе (2 тысячи повстанцев), еще до 4 тысяч в лесах у Изюма, Константиновграда, Павлограда, в Днепровских плавнях, в мелких местных отрядах и «подполье» (на февраль 1921 года махновских повстанцев по Украине насчитывалось до 20 тысяч бойцов).

Фрунзе организовал новое окружение махновского ядра, зажав группу Махно между Азовским морем и озером Молочным, силами двух дивизий, используя 3 аэроплана. Но махновцы, разбив заслон, ушли по тонкой косе между морем и озером Молочное (длина 22 километра, шириной не больше 7 метров, на некоторых картах эта коса даже не была обозначена). 9 марта махновцы объявились у Бердянска, объединившись с Азовской группой, а 14 марта Махно врывается в Гуляй-Поле, где ему подготовил ловушку 3-й конный корпус. Легко заняв село, отряд Махно оказался окруженным со всех сторон. Махновцам снова удалось вырваться из «мешка», однако Махно был тяжело ранен, а 300 махновцев убиты или взяты в плен во время боя в Гуляй-Поле. Эти потери накладывались на большие потери махновцев в марте — более тысячи повстанцев.

Совет махновских командиров решил временно распустить поредевшую армию, продолжая действовать мелкими конными отрядами и 4 группами. Группа Щуся (500 сабель) совершает налет на Константиновград, пытается захватить Нежин, выходит на Черниговщину, где действуют «союзные» отряды Галаха, Маруси, Яценко. По тому же маршруту был отправлен отряд Кожи (300 сабель). Но основная группа Махно 16–17 марта попала под удар 9-й кавдивизии. В бою с этой кавдивизией махновцы потеряли 2/3 своего состава, обоз, канцелярию, артиллерию. Казалось, что Повстанческая армия уже никогда не возродится. Но Махно был еще жив, значит, оставалось знамя восстания, искра пожара.

До середины апреля 1921 года Махно залечивал раны в степных хуторах у Изюма, а красные искали батьку у Бердянска. Вновь собрав силы, отряд Махно (одна тысяча сабель, 30 пулеметов) стремился захватить Гуляй-Поле, но наличие в районе трех дивизий красных делало это невозможным. В боях 14–18 апреля против Туркестанской дивизии махновцы несут большие потери. 20 апреля отряд Махно, прорвав заслон у Павлограда, выступает в рейд на Полтавщину. Путь повстанцев лежал к городку Кобеляки на соединение с повстанцами атамана Полтавщины Левченко. Часть полтавских повстанцев присоединяется к махновцам, и к 5 мая 1921 года у Махно в группе уже 4 тысячи бойцов, 190 пулеметов, 8 пушек.

На Полтавщине группа Махно действует в районе между Полтавой и Кременчугом. Фрунзе затрачивает огромные силы, стремясь прижать махновцев к Днепру и уничтожить. Однако махновцы, вырвавшись из окружения, устремились на Запорожье, где уже были расставлены ловушки (9-я кавдивизия). Махно был вынужден распустить свою армию и с отрядом в 500 всадников отойти к Токмаку. Такие действия батьки были вызваны тем, что махновский район лежал на пути маршрута частей 1-й Конной армии, возвращавшейся на Северный Кавказ с Правобережной Украины. Только после ухода 1-й Конной из Запорожья к 25 мая 1921 года Махно собирает армию в 2 тысячи штыков на тачанках и 3 тысячи сабель, 270 пулеметов, 12 пушек. Эта мобильная армия устремилась снова на Полтавщину, подойдя 31 мая на расстояние 8 км от Полтавы. 2 июня Махно захватил Зиньков и далее маневрировал в районе Полтава-Миргород — Гадяч. 3-й конный корпус, Владимирская и Иркутская дивизии красных (20 тысяч бойцов) безрезультатно пытались поймать махновцев. 16 июня махновцы были окружены у реки Ворскла, но смогли снова вырваться, хотя и натолкнулись на сильный заслон на реке Орель. Понимая, что путь на юг отрезан, Махно устремился на север — к Ахтырке, Конотопу, Недригайлову. Он разбил свою армию на мелкие отряды на большой территории, и махновцы, казалось, Находились повсюду.

Тем временем Фрунзе подготовил новую операцию по истреблению махновщины — с помощью не только больших масс конницы, но и броневиков, заслонов из бронепоездов, авиации, отрядов КНС, чекистской разведки и карательных акций. Были вскрыты и обезврежены базовые районы и села махновцев, рассчитаны будущие маршруты махновских рейдов.

27 июня основной отряд Махно натолкнулся на «летучий» отряд, состоящий из броневиков, грузовиков с пехотой и конницы, которым командовал заместитель Фрунзе — Р. Эйдеман. Этот отряд показал свою эффективность в борьбе против Махно. Особый вред махновцам наносили броневики — неуязвимые для махновской кавалерии и пулеметов. С этого времени началось беспрерывное преследование группы Махно. У Недригайлова Махно был окружен группой Эйдемана, в бою полегло до 500 махновцев. Но махновцы все же вырвались и отступили к Гадячу, где снова попали в окружение. 30 июня и 2 июля бои (на Полтавщине) для махновцев были наиболее тяжелыми. Противник бомбил махновскую колонну с самолетов. Отряду Махно пришлось разбиться на мелкие группы и искать спасения в базовом лесу у Новомосковска, где находились отряды Иванюка и Бровы. Рейд на Полтавщину (составил почти 4 тысяч км) привел к потере всей махновской артиллерии, 4/5 бойцов, почти всех пулеметов. За 77 дней рейда махновцы выдержали 69 боев.

Из полтавского рейда махновцы возвращались израненные, сломленные, ощущая бесперспективность борьбы. В связи с большими потерями Махно отказался от тактической борьбы, и его действия (с середины июля 1921 года) были связаны только с выходами из окружения и уклонениями от ударов красных войск. Возобновлению широких операций препятствовал ряд причин: отсутствие боеприпасов в армии Махно, огромная 200-тысячная Красная Армия в Украине, режим жесточайшего террора, разгром базовых сел и местных отрядов, амнистия, предоставленная покаявшимся махновцам. Введение нэпа несколько успокоило крестьянское недовольство, а голод, который обрушился на Украину летом 1921 года, не давал никаких возможностей для содержания больших повстанческих отрядов. Теперь крестьянин не мог добровольно снабжать махновцев продовольствием, и для существования армии необходимо было начать широкие реквизиции, которые оттолкнули бы крестьян от Махно. Махно не пошел по пути реквизиций и решил не форсировать создание большой армии, сохранив только ее костяк — основной отряд в 400–500 бойцов с 30 пулеметами.

С такими небольшими силами Махно выступил на Гуляй-Поле. Фрунзе, желая заманить Махно в западню, приказал пропустить махновцев в их район. Уже 7 июля Махно попал в «мешок» из 7 бронепоездов и 6 полков у станции Зайцево. Но его отряд прорвал и это окружение, подойдя вплотную к Гуляй-Полю, где находился трехтысячный гарнизон. Безумная атака Гуляй-Поля силами 400 махновских всадников захлебнулась в крови повстанцев. Махно был вынужден уйти в Приазовье, чтобы больше никогда не пытаться овладеть родным селом.

12 июля махновцев догоняет группа Германовича (8 броневиков, грузовики с пехотой, 3 тысячи конницы), «вися на хвосте» и не давая ни часа отдыха. Под огнем этой группы Германовича группа Махно окончательно распалась на 4 отряда. 15 июля красные потрепали отряд Махно на берегу реки Миус. В этом бою Махно потерял обозы, пулеметы, половину своего отряда.

Со 120 всадниками Махно уходит на Дон. Повстанческая армия уже не существовала, и действия отряда Махно уже ничем не отличались от действий десятков рейдирующих по степям мелких атаманских отрядов. 3 августа Махно возвратился в Украину, выдержав бой у Изюма и вновь «схоронившись» в Изюмских лесах, где он пополнил свой отряд.

С 11 августа махновцы стали пробиваться на запад. У Махно тогда возникла идея на некоторое время уйти на территорию Польши или Румынии «для отдыха, лечения раненых и переформирования армии». Но, продвигаясь на запад, Махно попадает под встречные и перекрестные удары группы Германовича, Заволжской бригады, истребительных отрядов, отрядов КНС. У Переволочной махновцы были окружены, прижаты к Днепру, Махно тяжело ранен. Но и на этот раз хитрость и героизм махновцев сохраняют жизнь 60 повстанцев, большинство из которых махновские командиры. Перейдя на Правобережье Украины, Махно не нашел там широкого повстанческого движения, повстанческий тыл уже был разгромлен. Махно рассчитывал на отдых в повстанческой базе Холодный Яр, но путь туда перекрыла Чапаевская дивизия, и он повернул на юго-запад. У Нового Буга к Махно присоединились отряды атамана Иванова и атаманши Маруси. Но 19–26 августа новые бои против 7-й кавдивизии и 45-й дивизии красных обернулись для махновцев новыми потерями и очередным ранением самого Махно. Решение было принято — немедленная эмиграция. 28 августа 1921 года, напав на пограничную заставу у села Каменка, остатки еще недавно многотысячной армии Махно (всего 77 человек) переправляются через Днестр, на территорию Румынии. В Украине остались небольшие местные отряды махновцев, которые в сентябре — декабре 1921 год да еще составляли до 1200 бойцов.

«Малая война» 1921 года. Петлюровские повстанцы

В 1921 год петлюровское повстанчество вошло более структурированным, организованным, чем в 1920 году. Еще в декабре 1920 года Петлюра решил готовить новый поход в Украину, связав все свои надежды с внутренним восстанием крестьян. Петлюрой был создан Повстанческий отдел при Генштабе армии УНР (находился в Польше), а в Украину были направлены многочисленные эмиссары, которым поручалось организовать координационные центры повстанчества. В январе 1921 года в эмиграции возник Партизанско-повстанческий штаб при Главном атамане, во главе с генералом Ю. Тютюнником. Он должен был руководить восстанием в Украине из-за кордона, используя помощь Польши и Румынии. К марту 1921 года был создан подпольный Центральный Повстанческий комитет, региональные повстанкомы. «Всеобщее восстание» сначала планировались начать в апреле — начале мая 1921 года. 12 марта Петлюра подписал приказ о подготовке к восстанию, в котором приказывал не начинать «ни одного неорганизованного выступления», ждать приказа о всеобщем восстании. К апрелю 1921 года польские власти обещали вооружить и организовать ударную группу из двух тысяч интернированных солдат армии Петлюры.

В апреле Партизанско-повстанческий штаб переместился из Тарнова во Львов (оккупированный Польшей) и разместился в помещении 2-го отдела (разведка) польского Генштаба. Генштаб войск Польши считал, что нужно использовать отряды петлюровских повстанцев в целях глубокой разведки и террора в тылу РККА. Хотя Генштаб и допускал возникновение новой войны против Советской России, он все же не хотел ее специально провоцировать. 18 марта 1921 года был подписан Рижский договор между Польшей и Россией — Украиной, закрепивший за Польшей земли Западной Украины и Западной Белоруссии, что было пределом мечтаний многих польских ура-патриотов. В соответствии с договором, в апреле 1921 года правительство Украины потребовало соблюдения принципов невмешательства во внутренние дела друг друга, запрещения существования на своих территориях вооруженных, враждебных другой стороне формирований. Польское правительство было вынуждено формально запретить открытую деятельность правительства УНР Директории, пообещав им выдворить из страны до 1 мая Петлюру. Петлюровцы потеряли статус легальности в Польше. Но к лету 1921 года Петлюра так и не был выслан из Польши, хотя ему и пришлось перейти на нелегальное положение.

Польский Генштаб и Петлюра решили перенести начало похода в Украину на 20 мая. Восстание должно было начаться с перехода отрядов Петлюры и Савинкова (500 человек) советско-польской границы. Эти отряды, после объединения с повстанческими отрядами, должны были объявить мобилизацию крестьян Волыни и ударить на Киев. Считалось, что к этому времени силы Петлюры и Савинкова увеличатся до 20 тысяч бойцов, а из Польши выступит еще 5 тысяч петлюровцев, экипированных поляками. Петлюра заявил: «Я хочу с конницей идти в Украину». Но поход второй раз откладывается на середину июня 1921 года.

Весной 1921 года петлюровский штаб условно разделил всю территорию Советской Украины на 5 повстанческих групп и 22 повстанческих района (по 4–5 в группе), районы разделялись на повстанческие комитеты. Атаман (подполковник армии УНР) Ю. Мордалевич стал руководить 2-й группой (наиболее сильной), которая объединяла повстанцев Киевщины, Полесья, Волыни, большей части Подолии (с июня 1921 года Ю. Мордалевича сменил атаман Орлик). Атаман А. Гулый-Гуленко (генерал армии УНР) возглавил 1-ю повстанческую группу повстанцев Херсонщины и юго-востока Подолии, атаман А. Левченко возглавил 3-ю группу повстанцев Полтавщины и Черниговщины, атаман Брова — 4-ю группу повстанцев Екатеринославщины и Северной Таврии…

Тем временем в Украине отряды повстанцев, не прислушиваясь к приказу Петлюры «сохранять силы», повели самостоятельную борьбу против «коммунии». Наиболее удачным моментом для «акции» всеобщего восстания в Украине была весна 1921 года. К этому времени были созданы структуры Повстанческо-партизанского штаба в Польше, Украинского Повстанческого центра в Румынии, подпольной «Казачьей Рады» на Киевщине, Повстанческого комитета на Киевщине и Подолии, Повстанческого центра Гелева на Екатеринославщине, некоторые красные командиры проявляли симпатии к петлюровцам. Это было время пика восстаний против большевиков, что было связано с политикой продразверстки. Махно вновь подымает Запорожье, Антонов — Тамбовщину, восстают советские моряки Кронштадта… Только в Украине ЧК фиксирует 40 тысяч повстанцев…

Гулый-Гуленко, командир Южной группы, курировал 5 повстанческих районов: 1-й Одесский (атаман Пшонник), 2-й Балтский (атаман Заболотный), 3-й Елизаветградский (атаман Орел), 4-й Александрийский (атаман Деркач), 5-й Днепропетровский (атаман Гнибеда). Восстание Южной группы было намечено на 1 мая 1921 года, во время демонстрации в Елизаветграде, но из-за провокаций восстание решено было перенести на июнь. Весной 1921 года у Балты произошло объединение повстанческих отрядов Лиха, Заболотного, Черного Ворона, Кошевого, Солтиса (до 1 тысячи сабель, 1 тысяча штыков, 18 пулеметов). Эти силы совершили налет на Ольвиополь. Особый отдел Киевского военного округа (21.04.21) сообщал: «В Балтском и Ольгопольском районах оперируют банды Кощевого и Заболотного. Банда Кощевого состоит из крестьян. Принимает также участие интеллигенция. Заболотный командует пятнадцатью кавалерийскими отрядами. Отряды Заболотного боеспособны. Состоят из солдат старой армии. Командуют ими украинские офицеры. Цель банд — борьба за самостоятельную Украину. Бандиты носят красноармейскую форму. Имеют своих тайных агентов в Красной Армии. Циркулируют слухи о предстоящем прибытии из Румынии атамана Гнидо с 12 тыс.».

В июле 1921 года на территорию Украины вступила укомплектованная в Польше Повстанческая бригада (400 бойцов) атаманов Шепеля и Гальчевского. Прорвавшись через советскую границу на Подолию, бригада, которая выросла до одной тысячи повстанцев, захватила мелкие города Подолии. В союзе с этой бригадой действовал и атаман Семен Харченко — Хмара (бывший подполковник, бывший командир Красной Армии), создавший на Подолии подпольную организацию и повстанческий кавалерийский отряд, названный Надбужанской повстанческой дивизией (600 бойцов). Во время своих рейдов отряд Хмары часто спасался от преследования в Польше. В апреле — мае 1921 года отряды атаманов Подолии Хмары, Лиха, Подковы, Пушкаря, Цимбалюка (до 2 тысяч повстанцев, 15 пулеметов) соединяются для наступления на Винницу, Брацлав, Гайсин.

В районе Екатеринославщины и Херсонщины был создан штаб партизанского и подпольного движения по организации восстания во главе с доктором Гелевьщ. Но этот штаб был разгромлен чекистами вследствие предательства атамана Зирки, который купил себе жизнь, выдав Гелева, 5 атаманов и 50 подпольщиков.

Северной повстанческой группой («Северным фронтом» — Волынь, Киевщина) командовал атаман Ю. Мордалевич. Но в мае 1921 года он добровольно переходит на сторону советской власти. Пост командующего переходит к атаману Орлику. Однако один из наиболее влиятельных атаманов Киевщины Струк решает не подчиняться петлюровской повстанческой структуре и ориентируется на Б. Савинкова и атамана белорусского Полесья С. Булах-Балаховича. В апреле — июне 1921 года небольшой отряд Струка в 200–500 бойцов громил советские учреждения и еврейские местечки на севере Киевщины, захватывал речные пароходы на Днепре (более двадцати пароходов и столько же барж, буксиров).

В советских сводках значилось, что в Киевской губернии «усиливается бандитизм… влияние петлюровской организации усилилось… Уманский уезд объявлен на военном положении… В районе Боярки организуется банда, намеревающаяся взорвать мосты и произвести налет на Киев»… То отряд Орлика громит железную дорогу вокруг Киева. У станции Мотовиловка бился с мелкими красными отрядами повстанческий отряд атаманов Пугача и Кравченко «…в 400 человек имеет желто-голубое знамя с надписью «Да здравствует Украинская республика!»

На Волыни наиболее влиятельным атаманом являлся атаман П. Филоненко (начальник 9-го повстанческого района и командир Волынской группы), на юг от Киева сохранили свое влияние атаманы Голик, Черный Ворон, Нагорный, Орел, Хмара, Деркач, Ильенко, Завгородний, Мамай, Грозный… В июле 1921 года эти атаманы возглавили восстание крестьян у Чигорина и Черкасс, собрав армию до 18 тысяч повстанцев (по советским сводкам). В ходе подавления этого восстания летом 1921 года части Красной Армии уничтожили «штабную базу» повстанцев в Холодном Яру. После разгрома восстания у Черкасс в рейд на Херсонщину ушли атаманы Завгородний, Железняк, Бондаренко (300 повстанцев).

На Полтавщине в мае 1921 года атаман Левченко вновь собирает Полтавскую повстанческую «армию» (1500 бойцов), но к октябрю, после ряда поражений, она распускается атаманом. В целом в это время на Полтавщине действуют до 15 тысяч повстанцев, на Черниговщине — до 10 тысяч.

В фондах «Постоянного совещания по борьбе с бандитизмом» хранится ценнейший документ — «Список банд в Украине», составленный по данным на май 1921 года. На основании этого документа и составлена данная таблица:

(скан, исходник был в очень плохом срстоянии. Отсюда и качество таблиц)

Повстанческое движение и его лидеры (весна 1921)

Таблица наглядно показывает мощь повстанческого движения в Украине. К 34–35 тысячам повстанцев, отряды которых насчитывали более 40 человек, необходимо прибавить примерно 4 тысячи повстанцев мелких отрядов. Реальная цифра политического повстанчества будет примерно 40 тысяч штыков и сабель на февраль — май 1921 года, что вполне соответствует и официальным данным. Примерно 25 тысяч штыков и сабель, в основном на Правобережье, группировалось под «самостийницкими» лозунгами, признавая или не признавая верховенство Петлюры, еще около 4 тысяч повстанцев — отряды дезертиров — бывших красноармейцев, «мятежники» из Красной Армии, стихийные крестьянские повстанцы, отдельные отряды, ориентированные на белогвардейцев, «поклонников» Булах-Балаховича и Савинкова, отряды «мстителей» из немецких колонистов. Ю. Тютюнник, несколько преувеличивая силу повстанцев, называл общую цифру в 50 тысяч человек. В борьбе с бандитизмом только в Харьковской губернии (на 15 апреля 1921 г.) фиксируют около-3 тысяч повстанцев, в Киевской губернии имелось приблизительно 7 тысяч повстанцев при 100 пулеметах. Из уездов Екатеринославской, Харьковской, Полтавской, Подольской, Киевской губерний в СНК УССР шли неутешительные сведения, что в ряде волостей советская власть существует только формально и реальной властью являются повстанческие атаманы: «…во многих волостях совершенно отсутствует советская власть». Петлюра и Тютюнник стремились структурировать повстанческое движение «самостийницкого» направления и придать ему своеобразный «тыл» — мощное подпольное «самостийницкое» движение, располагающее еще 10 тысячами подпольщиков в городах и селах Украины.

Ленин тогда указывал: «Мы оказались втянутыми в новую форму войны, новый вид ее, который можно объединить словом «бандитизм». О первостепенной важности для большевистского режима ликвидации повстанчества говорит тот факт, что «Постоянное совещание по борьбе с бандитизмом» возглавил глава СНК УССР X. Раковский (тогда первое лицо в Украине), а в состав его вошел М. Фрунзе — секретарь ЦК КП(б)У, командующий военными силами Украины и Крыма. Последний руководил войной и огромными вооруженными силами. В 1921 году против повстанчества в Советской Украине действовали многочисленные воинские подразделения, части и управления ВЧК, ВОХР, ЧОН, ВНУС, КНС общей численностью до миллиона человек.

В начале августа «поход» в Украину был отложен на начало сентября… В конце августа 1921 года Тютюнник заявил, что если до 15 сентября 1921 года не будет дано «добро на поход в Украину», он самостоятельно начнет поход, возглавляя акцию всеобщего восстания. Тютюнник пользовался старыми, преувеличенными данными, пытался обмануть не только польских штабистов, но и себя. Так, он заявлял, что в Украине, в повстанческих отрядах, воюет более 50 тысяч человек, называя части атаманов: Заболотного в 6 тысяч человек (в реальности — едва 0,5 тысячи), Струка в 3 тысячи человек (около 1 тысячи), Махно — 30 тысяч человек (около 2 тысяч). Сбивая боевой пыл с атамана, польский Генштаб заявил, что сможет «выпустить в Украину» не более 1200 человек, без Петлюры. Польше не нужна была широкая акция, которая бы могла спровоцировать войну с Советской Россией. Достаточно было прощупать красный тыл, посеять хаос и разорить приграничную инфраструктуру. 31 августа Петлюра собрал на конференцию всех готовых к бою командиров. И хотя было констатировано, что к этому времени большинство повстанкомов и отрядов уже было разгромлено, был принят план похода, намеченного на 5–15 сентября. По этому плану петлюровцы должны были захватить приграничный Каменец-Подольский, а уже после этого, провозгласив «всеобщее восстание», развернуть наступление на Киев.

В сентябре 1921 года польский Генштаб заявил, что «летний» пик восстания пропущен и в Украине уже нет подходящих условий для успеха акции петлюровцев. Но Тютюнник требует провести ее любой ценой, начав ее до 10 октября 1921 года. Петлюра согласился на проведение «октябрьской акции», но по неизвестным причинам польская сторона затянула ее подготовку еще на 20 дней. Петлюра и Тютюнник потребовали от польской стороны 1,5 тысячи винтовок, 60 пулеметов, 300 лошадей. Тогда были отданы фантастические приказы: 3-й повстанческой группе Левченко — захватить Полтаву и провести рейд на Харьков, 4-й группе Бровы — захватить Екатеринослав, 2-й группе Орлика — взять в осаду Киев. Правительство Польши вынуждено было официально заявить, что Петлюра 28 октября 1921 года выехал из Польши, однако поляки, разрешили ему остаться в их стране с условием перейти на «конспиративную жизнь».

Но взрыв восстания породил карательные акции красного террора… За первые три месяца 1921 года было вскрыто 28 подпольных организаций, убито и арестовано около 10 тысяч повстанцев. В мае — августе по Украине прокатилась новая волна арестов… Были раскрыты практически все повстанческие комитеты, арестовано до 6 тысяч подпольщиков, убито и арестовано до 10 тысяч повстанцев, расстрелян красный комбриг Крючковский, на выступление которого надеялся Петлюра. Всего до ноября 1921 года около 30 тысяч антисоветских повстанцев и подпольщиков в Украине было арестовано, убито или расстреляно, около 3 тысяч повстанцев ушло в Румынию и Польшу… К ноябрю в Украине оставалось только 4–5 тысяч повстанцев.

Если еще в августе 1921 года на территории нынешней Донецкой области фиксировалось 1,5 тысячи повстанцев, то к ноябрю 1921 года число их сократилось в 6 раз.

Советские агенты раскрыли основные центры по подготовке всеобщего восстания: «Казачью Раду» в Киеве, Всеукраинский Повстанческий комитет в Киеве и на Подолии, ряд местных организаций подполья и повстанчества. Весной — летом 1921 года повстанческое движение было подорвано следующими событиями: объявлением амнистии повстанцам, результатом которой стало «покаяние» около 5 тысяч повстанцев, и переходом на сторону Советов известных атаманов; тотальным террором и «зачисткой» Украины от «политического бандитизма»; началом колоссального голода в Украине, который подорвал возможности сопротивления режиму, переходом режима к политике нэпа. Эти факторы привели к затуханию крестьянских восстаний к октябрю 1921 года. Исходя из реальной оценки ситуации, располагая информацией о разгроме повстанчества, представители польского Генштаба заявили, что время для похода в Украину упущено. Последним приемлемым сроком для похода был август, когда в Украине проходил сбор урожая и его изъятие продотрядами.

До октября 1921 года Донбасс еще пылал огнем крестьянского восстания, но в октябре — декабре сдались или были разгромлены отряды атаманов Каменюка, Грищенко, Погорелого, Ковалева, Петренко, Колодаева, Шердинского, Сыроватского, Донченко и Шнитко (всего до одной тысячи бойцов при 25 пулеметах). В октябре 1921 года добровольно сдался атаман Кощевой со своим отрядом.

17 октября 1921 года Петлюра приказывает начать поход в Украину, возложив на Тютюнника обязанности командования «армией вторжения». Во Второй зимний поход вышли: Бессарабская группа (около 300 человек) — из Румынии, в рейд на советский город Тирасполь; Подольская группа — (около 530 человек) — из Польши, в рейд на Подолию; Основная — Волынская группа Ю. Тютюнника (около 800 человек) должна была наступать на Киев. Однако только 50 % бойцов Второго зимнего похода были вооружены, а у 30 % не было даже зимней одежды.

Бессарабская группа (командиры — атаманы Гулый-Гуленко и Пшонник), которая формировалась румынским Генштабом, выступила в поход 19 октября, форсировав Днестр и прорвавшись в Украину, в районе Тирасполя. Ее заданием был захват Тирасполя и организация восстания в Одесской губернии, совместно с отрядом атамана Заболотного. Но уже через несколько дней, захватив только 2 села — Плоское и Парканы, эта группа была полностью разбита при штурме Тирасполя (который обороняло 700 красноармейцев) и не смогла соединиться с местными атаманами.

Подольская группа (командиры — атаманы Палий-Сидорянский и Черный, организованная польским Генштабом) прорвала границу 26 октября, перейдя реку Збруч у Каменец-Подольского. Эта группа, совершая рейды между большими советскими соединениями, сумела сохранить свой потенциал и разгромить несколько десятков продотрядов и мелких частей РККА. К этой группе присоединилось небольшое количество повстанцев из отрядов атаманов Орлика и Струка. Подольская группа с боями прошла от западной границы Украины до окрестных киевских сел, но не встретив серьезной поддержки повстанцев и узнав о разгроме основной группы атамана Тютюнника, повернула на запад, вернувшись 6 декабря 1921 года на польскую территорию.

Основную — Волынскую группу возглавил атаман Ю. Тютюнник (собрана при участии польского Генштаба). Эта группа выступила 4 ноября 1921 года, прорвав границу севернее Звягеля (на Волыни). Тютюнник распространял слухи среди своих бойцов о том, что Житомир, Овруч, Проскуров, Винница уже захвачены повстанцами, а части Красной Армии переходят на сторону повстанцев. Такая пропаганда была действенной только первые дни, покуда войска не столкнулись с реальностью… Фактически Волынская группа провела на территории Украины только один серьезный бой — 6–7 ноября за городок Коростень. Тогда отряд Тютюнника сумел ворваться в город, захватить станцию, тюрьму (выпустив до 500 «политических»), но удержать Коростень, даже на несколько часов, повстанцам не удалось.

Через неделю похода по заснеженным лесам Волынская группа потеряла цель своего пути, пытаясь увернуться от ударов кавдивизии Котовского и карательных отрядов ЧК. Группа Тютюнника так и не нашла в лесах Правобережья серьезных повстанческих отрядов и не смогла поднять села (на пути своего рейда) на восстание. Через две недели похода, 1? ноября 1921 года, у села Миньки (район местечка Базар) группа Тютюнника была полностью разгромлена конницей Котовского. Около 200 человек погибли в бою, 450 оказались в плену, причем 359 из них, отказавшись «покаяться», были немедленно расстреляны. А Тютюнник и большинство командиров похода исчезли с поля боя, оставив обмороженных, раненых, больных солдат в окружении красной конницы. Через три дня после трагедии у местечка Базар около сотни бойцов во главе с Тютюнником вернулись в Польшу…

Петлюра не смирился с очередным фиаско, заявив: «Мы обязаны продолжать борьбу… Мы должны воссоздать повстанческую армию для похода в Украину». Однако польский Генштаб уже не стремился к реализации его планов и постепенно оттеснил Петлюру, а потом и Тютюнника от руководства повстанческими отрядами в Украине.

«Малая война» 1922 года

В 1922 году крестьянская война в Украине постепенно прекращается. Поддержка петлюровского повстанчества Польшей и Румынией ослабла. Повстанческо-партизанский штаб практически приостановил свою деятельность, Петлюра и его окружение оказались изолированными от всего мира в Польше, Махно и его штаб оказались в лагерях и тюрьмах Польши. Отдел разведки при миссии УНР в Польше, создав в Ровно свою «школу», стал заниматься, по заказу польского Генштаба, исключительно подготовкой разведчиков и диверсантов для Украины.

В апреле 1922 года в Украине была объявлена тотальная амнистия всем участникам Гражданской войны, кроме Махно, Тютюнника и Петлюры… Уставшие от пятилетней войны инсургенты переходили к труду хлебопашцев. В декабре 1921 года были убиты атаманы Каменюк, Иванов, Голый… Их крупные отряды распались. Атаман Золотой Зуб (Донбасс) — пойман. Отряд Струка исчез, а сам атаман Отбыл в Польшу. Главой повстанцев севера Киевщины становится атаман Иван Мазюк-Кононученко.

Однако на весну 1922 года петлюровцы планировали новый поход в Украину. Небольшой отряд Ю. Тютюнника (250 бойцов) вновь появляется на Волыни. Некоторое оживление повстанчества произошло в марте, когда атаман Орел — Я. Гальчевский стал командиром повстанцев Правобережья Украины и создал Подольскую Повстанческую группу (300 бойцов, 2 орудия, 15 пулеметов). Этот отряд совершил рейд на Балту, на несколько дней захватил местечки: Летичев, Бар, Женишковцы и Волковницы (в этих городках было зарублено около 100 совработников).

Отряд атамана Коха, объединившись с Отрядом Хмары (350 бойцов), напал на местечко Лятин. Подольская губерния, из-за своей близости к польской и румынской границе, становится базовым районом повстанцев 1922 года. Кроме указанных отрядов, на Подолии действовали в 1922 году отряды атаманов Сирко, Фролова, Мостолярчука, Кравченко, Крыжановского, Зерима, Левченко, Битера, Сорви Головы, общей численностью до 2 тысяч повстанцев. Советские источники, рассматривая Подолию, указывали на «…развитие бандитизма… банды отличаются высокой боеспособностью, хорошо организованы».

Командиром повстанцев Северной группы стал атаман Карый. В январе — мае 1922 года на Киевщине еще фиксировались отряды Карого, Орлика, Кравченко, Трейко, Струка, Лисицы, Мокряка, Кукушки, Хвостенко, Павленко, Сеньки, Кучаевского (всего 22 отряда — 450 бойцов). В новообразованной Кременчугской губернии действует Холодноярская повстанческая дивизия атаманов Гупало, Железняка, Черного Ворона, Завгороднего (общее число — 500 бойцов). В Екатеринославской и Запорожской губерниях (в марте 1922 года) фиксируется до 500 махновцев и 100 петлюровских повстанцев. Бандам оказывают содействие местные крестьяне. В Полтавской и Черниговской губерниях повстанчество сократилось до 700 человек. В Волынской губернии до 100 бойцов. Донбасс и Харьковщина насчитывали до 300 бойцов, в Одесской и Николаевской губерниях было до 250 повстанцев.

В первой половине 1922 года определяющим фактором стал катастрофический голод в Украине. Так, только в январе в одном Мелитопольском уезде голодающих фиксировалось около 90 %, в Екатеринославской губернии — 515 тысяч! Только за три дня в марте в Гуляй-Польском уезде зафиксировано 100 смертей от голода. Озлобленные голодом крестьяне избивали членов КНС, громили пункты сбора хлеба, нападали на продотряды, которые продолжали изымать хлеб. «19 марта в деревне Журы (в 27 верстах южнее Рыбницы) при сборе продналога вспыхнуло восстание, которое было подавлено нашими войсками… отмечается усиленная агитация петлюровцев», — сообщала бандсводка ТО ГПУ.

Разведсводка разведуправления штаба вооруженных сил Украины и Крыма сообщала, что петлюровцы весной 1922 года еще готовятся к походу в Украину. У Сарн — 700 человек полковника Р. Сушко; в Каменце — штаб 2-й повстанческой группы, отряды Палия и Савченко; в Румынии — около 700 махновских и петлюровских повстанцев.

Летом 1922 года в Украине была проведена последняя «чистка» повстанцев, с помощью провокаторов, которые вышли на подпольную повстанческую сеть. В результате провокации были арестованы наиболее влиятельные атаманы: Гуленко-Гулый, Лихо, Голик, Орлик, Здобудь-Воля… Ликвидировано 40 отрядов повстанцев, арестовано около 3 тысяч повстанцев и подпольщиков, около 200 повстанцев сдалось добровольно, около 800 было убито в боях… Арестовано 63 лидера повстанцев Холодного Яра. В августе 1922 года в Украину из Польши проникли отряды атаманов Трейка, Шепеля, Щербанюка, Хмары, Струка. Но и они уже не в силах были поддержать повстанческое движение. Осенью 1922 года повстанческое движение в Украине было ликвидировано. На Левобережье сдались атаманы Сыроватский, Донченко, Корсунь, Матвиенко, Мусенко, были убиты атаманы Каменюк и Кочубей. На Правобережье убиты атаманы Музыка, Черный Ворон, Грызло, сдались атаманы Добровольский, Кандыба, нач. штаба Правобережной группы повстанческих войск.

К сентябрю 1922 года был разгромлен отряд Гальчевского и его подпольная сеть на Подолии (арестовано 500 человек), но сам Гальчевский успел выскользнуть в Польшу. Летом 1923 года была предпринята последняя попытка поднять «всеобщее восстание». Тогда на восток, на Подолию, выступила группа атаманов Трейко и Грищенко, подготовленная при участии польского Генштаба.

Рассмотрев историю повстанчества эпохи Гражданской войны в Украине, можно утверждать, что повстанчество — «третья сила» — было едва ли не самой многочисленной силой в Гражданской войне. Начиная с осени 1918 года украинское повстанчество составляло военную силу в количестве до 70 тысяч человек, а к ноябрю 1919 года можно говорить уже о 100 тысячах повстанцев в Украине. В 1920 году и вплоть до осени 1921 года украинское повстанческое движение насчитывало около 50 тысяч штыков и сабель. Далее повстанчество резко сокращается, чтобы к осени 1922 года превратиться в мелкие отряды общей сложностью не более 2 тысяч человек.

 

Список использованной литературы

Историческая литература

Анулов Ф. Союзный десант на Украине // Летопись революции. — 1923. — № 5.

Аршинов П. История махновского движения. — Запорожье, 1995.

Ауский С. Казаки: Особое сословие. — М., 2002.

Байрау Д. Янус в лаптях: крестьяне в русской революции, 1905–1917 гг. // Вопросы истории. — 1992. — № 1.

Беленкин Б. Авантюристы Великой смуты. — М., 2001.

Белый П., Дышлевой П. Единство действий в защиту завоеваний революции. — К., 1988.

Білий П. X. Розгром махновщини // Український історичний журнал. — 1971. — № 5.

Болгари П., Любчиков М. Под красными вымпелами. — К., 1976.

Бровкин В. Н. Россия в Гражданской войне: Власть и общественные силы // Вопросы истории: — 1994. — № 5.

Валійський А. Повстанський рух в Україні в 1917–1922 рр. // Вісті комбатанта. — 1961. — Ч. 4.

Велика Українська революция. Календар подій. — Нью-Йорк, 1967.

Великий Жовтень і Громадянська війна на Україні: Енциклопедія. — К., 1987.

Венус Г. Война и люди. — М.; Л., 1931.

Верига В. Листопадовий рейд. — К., 1995.

Верига В. Визвольні змагання в Україні, 1914–1923: Т. 1–2. — Львів, 1998.

Вишнівський О. Повстанський рух і отаманія. — Детройт, 1973. Волков С. В. Энциклопедия Гражданской войны. Белое движение. — Спб.; М., 2002.

Волковинський В. Нестор Махно. — К., 1994.

Голубко В. Армія Української Народної Республіки, 1917–1918. — Львів, 1997.

ГолинковД. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР: Т. 1–2. — М., 1975.

Горак В. Повстанці отамана Григор'ева. — Фастів, 1998.

Гражданская война, 1918–1921: Оперативно-стратегический очерк боевых действий Красной Армии: Т. 3. — М.; Л., 1930.

Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне, 1917–1933–. — М., 2001.

Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. — М., 1983.

Григорьевская авантюра //Летопись революции. — 1923. — № 3.

Гуиуляк М. Перший листопад 1918 року на західних землях України. — К., 1993.

Державний центр Української Народної Республіки в екзілі. — К.; Філядельфія; Вашингтон, 1993.

Дорошенко Д. Історія України: Т. І. Доба Центральної Ради. — К., 2002.

Дорошенко Д. Історія України. Т. II. Українська гетьманська держава 1918 р. — К., 2002.

Ейдеман Р., Какурін Н. Громадянська війна на Україні. — X., 1928.

Ефимов Н. Действия прошв Махно с января 1920 г. по январь 1921 г. // Сб. трудов военно-научного общества. — М., 1921. — Кн. 1.

Зарубин А. Г., Зарубин В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — Симферополь, 1997.

Заставенко Г. Крах німецької інтервенції в Україні в 1918 р. — К., 1959.

Затонский В. Водоворот // Армия и революция. — 1923. — № 1–2.

Из истории французской интервенции в Одессе // Красный архив. — 1939. — № 4.

История Гражданской войны в СССР: Т. 3. — М., 1958.

История политических партий в России. — М., 1994.

Іваненко М. Вільні казаки // Український засів. — 1993. — № 4 (8).

Іванис В. Симон Петлюра — президент України. — К., 1993.

Історія січових стрільців. — К., 1992.

Історія Українського війска. — Львів, 1996.

Історія Українського війска: Т. 2. — Львів, 1936.

Какурин Н. Стратегический очерк Гражданской войны. — М.; Л., 1926.

Какурин Н. Е. Как сражалась революция: Т. 1–2. — М.; Л., 1925–1926.

какурин Н. Е:, Вацетис И. И. Гражданская война, 1918–1921. — М., 2002.

Какурин Н., Меликов В. Гражданская война в России: война с белополяками. — М., 2002.

Капустянский А. П. Поход дроздовцёв. — М., 1993.

Капустянський М. Похід українських армій на Київ — Одесу в 1919 році: У 2-х кн. — Мюнхен, 1946.

Карасев М. Бандит Зеленый. — К., 1992.

Каратыгин Я. Партизанство: Начальный опыт тактического Исследования. — X., 1924.

Карпенко О. Ю. Імперіалістична інтервенція на Україні, 1918–1920. — Львів, 1964.

Карр. Э. История Советской России: Большевистская революция, 1917–1923: Кн.1. — М., 1990.

Керсновский А. А, История Русской армии: Т. 4. — М.: Голос, 1994, — 340 с.

Кин Д. Повстанческое движение против деникинцев на Украине // Летопись революции. — 1926. — № 3–4.

Кириенко Ю. К. Крах калединщины. — М., 1976.

Кіров А. Румчерод і Раднарком Одеської області в боротьбі за Жовтень // Літопис революції. — 1927. — № 5–6; 1928. — № 1.

Коваль Р. Отаман святих і страшних. — К., 2000,

Коваль Р. Отамани гайдамацького краю. — К., 1998.

Коваль Р. Повернення отаманів гайдамацького краю. — К., 2001.

Каваль Р. Ренесанс напередодні трагедії. — К., 2003.

Коваль Р., Завальнюк К. Трагедия отамана Волинця. — К., 2002.

Козельський Б. В. Шлях зрадництва і авантюр: Петлюрівське повстанство. — X., 1927.

Колянчук О., Литвин М., Науменко К. Генералітет українських визвольних змагань. — Львів, 1995.

Копиленко О. Л. «Сто днів» Центральної Ради. — К., 1992.

Корпус січових стрельців. — Чикаго, 1969.

Косик В. Політика Франції щодо України // Український історик. — 1979. — № 1–4.

Кох Г. Договір з Денікіним. — Львів, 1930.

Краснов В., Дайнес В. Неизвестный Троцкий. Красный Бонапарт. — М., 2000.

Крах германской оккупации на Украине. — М., 1936.

Кубанин М. К истории кулацкой контрреволюции // На аграрном фронте. — 1925. — № 9.

Кузьмин Г. В. Гражданская война и военная интервенция в СССР: Военно-политический очерк. — М.: Воениздат, 1958. — 360 с.

Куромія Г. Свобода і терор у Донбасі — К., 2002.

Литвин А. Л. Красный и белый террор в России (1917–1922). — М., 2004.

Литвин М. Українсько-польська війна 1918–1919 рр. — Львів, 1998.

Литвин М., Науменко К. Історія ЗУНР. — Львів, 1995.

Литвин С. Суд історії: Симон Петлюра і петлюриана. — К., 2001.

Лихолат А. В. Разгром буржуазно-националистической Директории на Украине. — К., 1949.

Лихолат А. В. Разгом националистической контрреволюции на Украине: 1917–1922 гг. — М., 1954.

Лопатин В. Армия в Гражданской войне // Октябрь. — 1993. — № 9.

Мирошевский В. Вольный Екатеринослав // Пролетарская революция. — 1922. — № 9.

Мірчук П. Євген Коновалець: Біографічний нарис. — Івано-Франківськ, 1991.

Мірчук П. Україно-московська війна (1917–1919). — Торонто, 1957.

Млечии Л. Русская армия между Троцким и Сталиным. — М, 2002.

Млшювецъкий Р. Нариси з історії Українських визвольних змагань 1917–1918 рр. — Львів, 1994.

Нагаєвський І. Історія Української держави двадцятого століття. — К., 1993.

Наленич Д. и Т. Юзеф Пилсудский: Легенды и факты. — М., 1990.

Освободительная война украинского народа против немецких оккупантов. — К., 1938.

Орлинский А. Бандитизм и борьба с ним // Армия и революция. — 1921. — № 2–3.

Пионтковский С. А. Гражданская война в России (1918–1921 гг.): Хрестоматия. — М., 1925.

Покровский М. Н. Контрреволюция за 4 года. — М: Госиздат, 1922.

Поликарпов В. Д. Пролог Гражданской войны. — М., 1976.

Поляков Ю. А. Гражданская война в России: Возникновение и эскалация // Отечественная история. — 1992. — № 6.

Поляков Ю. А. Гражданская война в России: Поиски нового видения // История СССР. — 1990. — № 2.

Поляков Ю. А., Шишкин В. А., Мухачев Ю. В., Спирин Л. М., Волков Ф.Д. Антисоветская интервенция и ее крах. — М., 1982.

Попик В., Крымчук Г. Бунт и смирение атамана Мордалевича. — К., 1991.

Противобільшовистські повстання на Україні // Літопис Червоної калини. — 1932. — № 6.

Романчук О. Ультиматум. — К., 1990.

Росс Н. Врангель в Крыму. — Франфуркт, 1982.

Рубач М. К. К истории конфликта между Совнаркомом и Центральной Радой // Летопись революции. — 1925. — № 2.

Русская армия: 1917–1920 гг. — СПб., 1991.

Рыбаков М. Действия летучего корпуса т. Нестеровича // Сб. трудов Военно-научного общества. — М., 1923. — Кн. 4.

Савченко В, Авантюристы Гражданской войны. — М., 2000.

Савченко В. Измена батьки Махно и «железная метла» Троцкого // История СССР. — 1990. — № 2.

Савченко В. Нарис боротьби військ УНР на Лівобережжі наприкінці 1918 — на початку 1919 р. // За державність. — 1936. — № 6.

Савченко В. Симон Петлюра. — X.: Фолио, 2004. Савицкий С. Украинский бандитизм // Красная Армия. — 1921. — № 9.

Сідак В. С. Національні спецелужби в період Української революції 1917–1921 рр. — К., 1998.

Слободин В. П. Белое днижеппе и Гражданской войне в России: эволюция, уроки, итоги. Дисс канд. ист. паук. — М., 1994.

Солдатенко В. Ф. Українська революція: Історичний нарис. — К., 1999.

Соловей Д. Голгота України — Дрогобич, 1993.

Спирин Л. М. Классы и партии и Гражданской войне в России (1917–1920 гг.). — М., 1968.

Стахів М. Третя Совєтська республіка в Україні. — Нью-Йорк, 1969.

Стахів М. Україна в добі Директорії УНР: У 7 кн. — Торонто, 1963–1965.

Степовий Ю. В Херсонських степах. — Мюнхен: Укр. вид., 1947. — 284 с.

Стефанів З Українські збройні сили 1917–1921 рр.: У 2 ч. — Мюнхен, 1947.

Супруненко Н. И. Очерки истории Гражданской войны и иностранной интервенции на Украине (1918–1920). — М., 1960.

Титенко Я. Армии Украины 1917–1920 годов. — М., 2002.

Ттченко Я. Останній бій генерала // Академія. — К. — 1995. — Ч. 1.

Тинченко Я. Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — К.; Львів, 1996.

Тинченко Я. Українське офіцерство: шляхи скорботи та забуття 1917–1921 рр. — К., 1995.

Тищик Б., Вивчаренко О. Західно-Українська Республіка. — Коломия, 1993.

Уайлдман А. К. Армия и вопрос о законности власти в России // Отечественная история. — 1994. — № 2.

Удовиченко О. І. Україна у війні за державність. — К., 1995.

Філоненко Є. Волинські повстанці в кровавих днях 1920–1924 рр. // За державність. — 1998. — № 8.

Френкин М. С. Трагедия крестьянских восстаний в России, 1918–1921 гг. — Иерусалим, 1987.

Черкасов-Георгиевский В. Вожди белых армий. — Смоленск, 2000.

Чоп В. М. Збройні сили та бойові засоби махновського руху // Грані, 2000. — № 6 (14).

Шамбаров В. Белогвардейщина. — М., 1999. — 362.

Шатайло б. Генерал Юрко Тютюнник. — Львів, 2000. і Шелегін Я. Червона гвардія на Україні. — X., 1927.

Шеф К. Петлюровская авантюра в октябре — ноябре 1921 г. // Армия и революция. — 1922. — № 8–9.

Штендера Я. Засуджений до розстрілу. — Львів, 1995.

Эйдеман Р. К вопросу борьбы с бандитизмом // Армия и революция. — 1922. — № 2.

Эйдеман Р. Очаги атаманщины и бандитизма. — X., 1921.

Эйдеман Р. Повстанчество и его роль в современной войне // Армия и революция. — 1922. — № 3–4.

Эрде Д. Революция на Украине. — X., 1927.

Эсбах Э. Последние дни махновщины на Украине // Война и революция. — 1926. — № 7.

Яланський В., Верьовка Л. Нестор і Галина. — К.; Гуляй-Поле, 1999.

ЯневськийД. Політичні системи України 1917–1920 років: спроби творення і причини поразки. — К., 2003.

Воспоминания и документы

Антонов-Овсеенко В. В боротьбі за Радянську Украшу // Летопись революции. — 1932. — № 1–2.

Антонов-Овсеенко В. В боротьбі проти Директории // Летопись революции. — 1930. — № 5.

Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне: Т. 1–4. — М., 1924–1933.

Архив Русской революции: Т. 1–16. — М., 1990–1993.

Аусем В. К истории повстанчества на Украине // Летопись революции. — 1926. — № 5.

Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно. — К., 1993.

Белаш В. Махновщина // Летопись революции. — 1928. — № 3.

Борьба за Советы на Екатеринославщине: Сб. воспоминаний. — М.; X., 1927.

Бош Е. Воспоминания. — М., 1925.

Буденный С. М. Пройденный путь: Т. 2–3. — 1965–1973.

Бурнашов Г. Генерал-хорунжий Юрій Тютюник. — Івано-Франківськ, 1996.

Верстюк В. Махновщина: селянський повстанський рух на Україні, 1918–1921. — К., 1991.

Верстюк В. Українська Центральна Рада. — К., 1997.

Визвольні змагання очима контррозвідника: Документальна спадщина М. Чеботаріва. — К., 2003.

Винниченко А Відродження нації: (Історія української революції). — К., 1990.

Возрожденные полки Русской армии в белой борьбе на юге России: Сб. воспоминаний. — М., 2002.

Вооруженные силы на юге России: Сб. воспоминаний. — М., 2003. Врангель П. Воспоминания: Т. 1–2. — М., 1992. ' ВЧК — ОГПУ: Докуметы и материалы. — М., 1995.

Героїзм і трагедія Холодного Яру: 36. матеріалів і спогадів — К., 1996.

Где обрывается Россия. — Одесса, 2002.

Гражданская война на Украине, 1918–1920: Сб. документов и материалов. В 3-х т., 4-х кн. — К., 1967.

Гуковський О, Французька інтервенція на Україні. — X., 1929.

Директивы главного командования Красной Армии (1917–1920). — М., 1969.

Директивы командования фронтов Красной Армии(191.7—1920). — М, 1969.

Документи трагічної історії України, 1917–1927. — К., 1999. тг 720 с. Документы о разгроме германских оккупантов на Украине в 1918 г. — М., 1942.

Документы по истории Гражданской войны в СССР: Т. 1. — М, 1940.

Доценко О. Зимовий похід, 1919–1920. — К., 2001.

Зайцев Ф. Как мы творили Октябрь. — X., 1925.

Збірник памяти Симона Петлюри. — К., 1992.

Деникин А. И. Очерки Русской смуты: Т. 2–5. — Минск, 2002.

Другий зимовий похід. Листопадовий рейд: Спогади. — К., 1995.

Исход Русской армии Врангеля из Крыма: Сб. воспоминаний. — М., 2003.

Кадеты и юнкера в белой борьбе: Сб. воспоминаний. — М., 2003.

Каневец /Гришута/. 1919 год в Екатеринославе и Александровске // Летопись революции. — 1925. — № 4.

Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. — М., 1991.

Колос Г. Записки о подполье и вооруженной борьбе. — Днепропетровск, 1927.

Конституційні акти України, 1917–1920, — К., 1992.

Крах германской оккупации на Украине (по документам оккупации). — М., 1936.

Крезуб А. Нарис історії українсько-польської війни, 1918–1919. — Нью-Йорк, 1966.

Кубанин М. Махновщина. — Л., 1928.

Кук Э. В паутине секретных служб: Сидней Рейли. — К., 2003.

Левицъкий О. Галицька армія на Великій Україні:. Спомини. — Відень, 1921.

Мазепа І. Україна в огні й бурі революції, 1917–1921. — К., 2003.

Материалы Зафронтбюро // Летопись революции. — 1929. — № 5–6.

Махно Нестор Иванович: Воспоминания, материалы и документы. — К., 1991.

Махно Н. Воспоминания: Т. 1–3. — К., 1991.

М. В. Фрунзе на фронтах Гражданской войны. Сб: документов. — М., 1941.

Неизвестная Россия, XX в. — М., 1992.

Омельянович-Павленко М. Спогади українського командарма. — К., 2002.

Офицеры российской гвардии в белой борьбе: Сб. воспоминаний, — М., 2002.

Петрів В. Військово-історичні праці: Спомини. — К., 2002.

Пилсудский Ю. 1920 год. — М., 1932.

Победа советской власти на Херсонщине. — Херсон, 1957.

Поход на Москву: Сб. воспоминаний. — М., 2004.

Пятая годовщина Октябрьской революции: Воспоминания. — Екатеринослав, 1922.

Революция на Украине по мемуарам белых. — М., 1930.

Русская армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии: Сб. воспоминаний. — М., 2003.

Серая книга: Сб. статей и материалов об интервенции Антанты на Украине в 1918–1919 гг. — К., 1925.

Скоропадський П. Спогади. — К., 1995.

Слащов Я. Крым в 1920 году. — М., 1924.

Слащов-Крымский Я. Бельгії Крым, 1920. — М., 1990.

Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД: Документы и материалы. Т. 1 (1918–1922). — М., 1998.

«Совершенно секретно». Лубянка — Сталину о положении в стране: Т. 1. — М., 2001.

Сопротивление большевизму, 1917–1918 гг. — М., 2001.

Теппер (Гордеев). Махно. — М., 1924.

Троцкий Л. Как вооружалась революция: Т. 1–2. — М., 1923–1924.

Туркул А. В. Дроздовцы в огне // Слово. — 1991. — № 6.

Тютюнник Ю. 3 поляками проти Вкраїни. — К., 1924.

1918 год на Украине: Сб. воспоминаний. — М., 2001.

Устинов С. М. Записки начальника контрразведки, 1915–1920 гг. — Ростов, 1991.

Українська революція: Документи, 1919–1921. Т. 2. — Нью-Йорк, 1982.

Українська Центральна Рада: Документи.і матеріали. У 2 т. — К., 1996–1997.

Флот в белой борьбе. — М., 2002.

Французы в Одессе: Из белих мемуаров. — М., 1926.

Хилл Дж. Моя шпионская жизнь. — М., 2000.

Христюк М. Замітки і матеріали до історії української революції: Т. 1–2. — Відень, 1921–1922.

Червонное казачество: 5 лет, 1918–1923: Сб. материалов. — X., 1923.

Чорна книга України: 36. документів, матеріалів. — К., 1998.

Чудное М. Н. Под черным знаменем. — М., 1930.

Шкуро А. Г. Записки белого партизана. — М., 1991.

Шульгин В. В. Дни, 1920: Записки. — М., 1989.

Шульгин В. Последний очевидец: Мемуары, очерки, сны. — М., 2002