Ночь была ясная и лунная. Было очень холодно и тихо. Но они не замечали ни холода, ни тишины, ни лунного света. Потом Акимов увидел, что Нина сутулится и прячет ладони под мышки, и накинул на неё свою куртку. Нина остановилась.
- Ты рад, что я прилетела? - спросила она.
- Очень. А ты?
- Очень. Очень, милый, - она встала на цыпочки и поцеловала его. - Милый, я уж-жасно счастлива. Просто ужасно.
Акимов обнял её за плечи и повернул лицом к долине.
- Смотри, - сказал он. - Здесь Серая Топь.
Над долиной висели седые полосы тумана. Вдали они сливались в плотное серебристое полотно, за которым застывшими волнами чернели холмы. Ещё дальше, в мутно-голубом небе, были видны бледные тени вершин горного хребта. Было очень тихо, пахло росой на увядшей траве.
- Серая Топь, - повторил Акимов. - Наш полигон.
Нина прижалась к нему, пряча подбородок в куртку.
- Ты стал выше, - сказала она. - Тебе не холодно?
- Нет.
- И ты похудел.
- Не может быть, - он вытянул губы дудкой и выдохнул в лунный свет облачко пара. - Я себя отлично чувствую, малыш.
Они пошли дальше. Акимов продолжал обнимать её за плечи, и это было удивительно хорошо, хотя и немного неудобно, потому что он был гораздо выше её. Нина смотрела под ноги и старалась наступить на толстую тень, скользившую впереди по тропинке.
«Нам пора быть вместе, - подумал Акимов. - Мы знаем друг друга два года, а вместе были всего несколько недель. Как будто я межпланетник! И мы начинаем забывать друг друга. Например, я забыл, как она сердится. Помню только, что она очень забавна, когда сердится. Просто прелесть. Завтра я прогоню „СКР“ по Серой Топи, и мы вернёмся домой».
Он остановил её и сказал торжественно:
- Завтра мы вернёмся домой. Завтра мы будем дома вместе и навсегда.
- Вместе и навсегда, - повторила она с наслаждением. - Вместе и навсегда. Даже не верится.
Потом она сказала:
- А вот Быков… - она не знала, почему вспомнила Быкова. - Быков вернётся домой не скоро.
Он промолчал.
- Быков будет лететь долгие годы. День за днём, месяц за месяцем. Вокруг ледяная пропасть, - она поёжилась. - Далеко впереди сверкает крохотная звёздочка. Интересно, какая у него жена? И кто она? Ты не знаешь?
- Не знаю, не видел, - сказал Акимов. - Я и Быкова никогда не видел.
- А на аэродроме? Ты ведь встречал нас на аэродроме.
- Я видел только тебя, - признался он.
Она улыбнулась и закрыла глаза. Можно было идти с закрытыми глазами. Он вёл её.
«Завтра мы вернёмся домой, - вспомнила она. - Быков улетит к звёздам. Большой, угрюмый Быков. Когда нас познакомили, он как-то странно поглядел на меня - словно прицеливался. Или мне показалось? У него широкое лицо и маленькие холодные глаза. Лицо, как у большинства межпланетников, покрыто пятнистым коричневым загаром. В турболёте Быков молчал и перелистывал журналы».
- Слушай, - сказала она. - Эти твои… «СКР», они очень важны для космолетчиков?
Он подумал: «Хотел бы я знать!»
- Я тоже думаю, что важны. Иначе зачем бы Быкову приезжать за ними самому, правда?
- Правда.
Она не заметила, как они поднялись на холм. Бетонные ступеньки привели их на широкую бетонную площадку. Посередине темнел купол из гофрированной пластмассы. Пластмасса была мокрая от росы, и на ней лежали скользкие лунные блики.
- Что это? - спросила Нина.
- Наша мастерская. Здесь мы держим наше Панургово стадо. Хочешь посмотреть?
- Конечно, хочу.
- Кстати, ты немножко согреешься.
Акимов повёл её к куполу. Толстая тень бежала теперь сбоку по бетону. Бетон был весь в трещинах, из них кое-где пробивалась чахлая травка. Они обошли купол кругом. Акимов пошарил в кармане, достал плоский свисток и приложил к губам. Нина не успела зажать уши. Она ощутила неприятный толчок в барабанные перепонки и сморщилась. Часть стены купола, шурша, сдвинулась, открывая низкую прямоугольную дверь.
- Терпеть не могу ультразвук, - жалобно сказала Нина. - По-твоему, обыкновенный замок хуже?
- Это не я, - сказал Акимов. - Это Сермус. Входи.
Они вошли, и дверь сейчас же закрылась за ними.
Мастерская осветилась. Нина тихонько ойкнула, попятилась и наступила Акимову на ногу. Акимов взял её за плечи.
- Не бойся, малыш, - сказал он весело.
В нескольких шагах перед ними стоял странный механизм. Нина уже несколько лет работала мастером-наладчиком автоматов и видела немало странных машин, но такого чудовища не видела никогда.
Оно было похоже на гигантского муравья, ставшего на дыбы. Приплюснутое овальное брюхо покоилось на шести суставчатых рычагах, а над ним, как восклицательный знак, торчала не то грудь, не то шея, увенчанная тяжёлой рогатой головой с крохотными тусклыми глазками. Перед грудью, словно передние лапы кенгуру, висели сложенные втрое мощные манипуляторы. Машина была величиной с годовалого телёнка и выкрашена в сиреневый цвет. На спине её чётко выделялась чёрная двойка. Нина оглянулась.
В стороне стояли ещё два таких же чудовища. На их спинах были выведены единица и тройка. Она спросила:
- Это и есть «СКР»?
- Да, - сказал он. - «СКР». Система кибернетических разведчиков. Собственно, это «кентавры». Хороши?
Она ответила напряжённым голосом:
- Они похожи, знаешь, на кого? На богомолов.
- На богомолов? - Акимов с интересом оглядел машины, словно видел их впервые. - Пожалуй. Да, очень похожи. Но мы назвали их «кентаврами». Тоже похожи, правда? Пойдём.
Они направились к столу в глубине мастерской.
Головы «богомолов-кентавров», словно по команде, повернулись к ним. Это было неожиданно и как-то страшновато. Нина остановилась.
- Они следят за нами, - сказала она вполголоса.
- Не за нами, - сказал Акимов. - За тобой. Меня они знают. А потом это не они, а он.
- Кто?
- Он. «Оранг».
Только теперь Нина заметила позади «кентавров», занумерованных единицей и тройкой, нечто вроде цистерны на широких гусеницах. В верхней части цистерны оживлённо мигали разноцветные огоньки.
- «Оранг»? - сказала Нина.
- Я тебе объясню. Понимаешь. - Акимов повёл Нину к столу и усадил на единственную табуретку; сам он сел на стол. - Понимаешь, «СКР» - это система роботов, кибернетическая система. «Оранг» - управляющий орган системы, её «большой мозг», а «кентавры» - её эффекторы, исполнительные органы. Собственно, «Оранг» и три «кентавра» - это единый организм, части которого не связаны между собой механически. «Оранг» управляет «кентаврами», как мы управляем своими руками, ногами… глазами, скажем. Но управляет на расстоянии. Вот сейчас «Оранг» рассматривает тебя глазами своих «кентавров».
- Пусть бы уж он лучше не рассматривал, - сказала Нина, демонстративно поворачиваясь к роботам спиной. Но она не удержалась и спросила: - И это всё ты сделал сам?
- Нет, что ты! - он даже засмеялся. - Конечно, нет. Я всего-навсего программист. «СКР» строили шесть заводских лабораторий и два института. Нам - Сермусу и мне - осталась только доводка - тонкое программирование. Правда. - Нина оглянулась и увидела, что «кентавр» с тройкой на спине как-то боком приближается к ним, неторопливо переступая шестью лапами-рычагами и тихонько покачивая головой.
- Что это он? - спросила Нина.
«Кентавр» остановился.
- Видишь, «Оранг» хочет познакомиться с тобой поближе, - сказал Акимов. - Он очень любит знакомиться.
- В другой раз, если можно, - сказала Нина. - Когда-нибудь в другой раз.
Акимов засмеялся и достал из кармана ультразвуковой свисток. Нина зажала уши. Акимов свистнул, и «кентавр», не поворачиваясь, прежним неспешным аллюром вернулся к «Орангу». Нина проводила его любопытным взглядом.
- Странная форма для машины, - сказала она. - Настоящий богомол.
Акимов сказал наставительно:
- По-моему, для эффекторного механизма форма очень рациональная. К тому же выдумали её не мы.
- Кто же?
- «Оранг».
Нина покусала губу и оглянулась на «Оранга».
Сиреневая цистерна на гусеницах выглядела очень мирно.
- Слушай, - сказала Нина. - Как устроен «мозг» этой «СКР»? Ведь это не полупроводники, конечно?
- Ага, - сказал Акимов. - Специалист всё-таки остаётся специалистом.
Нина и глазом не моргнула.
«СКР» представляла собой чрезвычайно сложный механизм, непрерывно ощущающий обстановку и непрерывно реагирующий на неё в соответствии с требованиями основной программы - собирать и передавать самую разнообразную информацию об этой обстановке. Создание такого механизма потребовало отказа от классических форм кибернетической техники - полупроводников, губчатых метапластов, волноводных устройств. Необходимо было принципиально новое решение, и оно было найдено в использовании замороженных почти до абсолютного нуля квантововырожденных сложных кристаллов с непериодической структурой, способных претерпевать изомерные переходы в соответствии с поступающими сигналами.
Были отысканы средства и регистрации этих переходов, и превращения их в сигналы на эффекторы…
Нина вздохнула.
- Нет, для меня это слишком сложно, - сказала она. - Вырожденные кристаллы. Изомерные переходы…
- Я всегда говорил тебе, чтобы ты занялась теорией, - сказал Акимов.
- А время? Ведь я рисую.
- Да, - сказал Акимов. - Конечно. Я совсем забыл.
Он наклонился, взял её руки в свои и приложил её ладони к своим щекам. Щёки были горячие и колючие.
- Тебе бриться надо, - шепнула она.
- Угу, - сказал он. Он испытывал блаженство.
«Навсегда и вместе, - подумал он. - Вместе и навсегда».
Сиреневые страшилища почтительно таращились на них, «Оранг» меланхолично мигал цветными огоньками.
- Слушай, - сказала Нина. - А почему они сиреневые?
Акимов пожал плечами.
- Откуда я знаю? Если бы они были оранжевыми, ты спросила бы, почему они оранжевые. Это «Оранг» решает. Сегодня утром они были жёлтыми.
Нине стало смешно. Она прыснула и закашлялась. Акимов похлопал её по спине.
- Я серьёзно говорю, - сказал он. - Ведь это самоорганизующаяся система. И характеристики системы определяет сам «Оранг». И чем он руководствовался, окрашиваясь в сиреневый цвет, знает только он сам. Мы можем только догадываться. Может быть, это он из-за тебя.
- Поразительный нахал, - оказала Нина. - Интересно, что он этим хочет сказать? Подумай, ведь он и тебя мог бы выкрасить в сиреневый цвет. Или в жёлтый.
Она снова вспомнила Быкова и замолчала. Акимов сидел, закрыв глаза, и думал, какие у неё мягкие, тёплые, сильные руки.
- Слушай, - сказала Нина. - Ты думаешь, они помогут Быкову? Ты думаешь, Быков серьёзно рассчитывает на них?
«Хотел бы я знать», - снова подумал он.
- Вероятно. Во всяком случае, с ними лучше, чем без них. Всё-таки меньше риска. Вот Быков сажает корабль на неизвестной планете. О ней ничего нельзя сказать заранее. Сейчас нельзя даже наверняка сказать, что она существует. Он сажает корабль. Может быть, там камни взрываются под ногами. Или океаны из фтороводорода. Или электрические разряды в миллионы вольт. В общем неизвестно и опасно. И Быков посылает на разведку роботов. Вот эту «СКР». Роботы узнают всё, расскажут, посоветуют, что делать. Так я себе это представляю.
- Тогда это очень важно, - проговорила Нина.
- Да… - ответил Акимов и мысленно добавил: «Если Быков решит садиться. Если вообще будет где садиться. Но главное - почему Быков приехал сам? Почему не приехал его кибернетист?» Нина сказала:
- Мне уж-жасно хочется, чтобы Быкову понравилась ваша «СКР».
- Мне тоже, - сказал Акимов. - Завтра он посмотрит. Наше стадо в порядке генеральной репетиции пройдёт по Серой Топи. Десять километров сюрпризов и развлечений.
- Каких сюрпризов?
- Всевозможных, - он взглянул на часы. - Малыш, у нас ещё целых шесть часов! Пойдём ко мне, я напою тебя великолепным чаем. Чудесным, горячим чаем…
Они вышли из мастерской (сиреневые «кентавры» качнулись им вслед, но не двинулись с мест) и остановились на краю бетонной площадки.
Ночь шла на убыль. Туман над Серой Топью стал плотнее, небо на востоке заметно посветлело. Над бледными тенями далёкого горного хребта висела яркая звезда - искусственный спутник «Цифэй», с которого фотонный исполин Быкова будет стартовать в межзвёздное пространство.