Я ЭТО СДЕЛАЛ!!! Не хотел же делать, но сделал! Теперь мое имя навсегда вошло в историю империи Мелин! На века, на тысячелетия! Даже если завтра я дам дуба, все равно меня будут помнить и проклинать тысячи людей! Не каждый может похвастаться тем, что столько разумных считают тебя самым большим вселенским злом! Унылые сектанты, жалкие демонологии и даже злобные тещи это ерунда по сравнению с Тимэем Вороновым!

Началось это на второй день после моего дня рождения. Первого дня после этого события как бы и не было, спать легли поздно, соответственно и проснулись когда день уже приближался к вечеру. Зоренг, Юджин и Анри ночевали у меня, только Тофар, который прибыл на карете смог покинуть мой дом. Да и то благодаря слугам, которые загрузили его тушку в средство передвижения и отвезли домой. Анри пытался сесть на коня, но сломался еще на подходе к конюшне, решив поспать прямо на травке. Пришлось моим охранникам нести его, со всем почетом, в приготовленную спальню, избавлять от сапог и пояса с мечом, и накрывать одеялом. Оставшиеся магистры, в количестве двух штук, до спален добрались самостоятельно, правда, проверяя собственными плечами стены на прочность. Но с лестницы никто не навернулся. Уважаю!

Проснувшись я очень долго хвалил себя за то, что научил стряпуху готовить квас и не пожалел денег на зачарованные кувшины, в которых питье всегда оставалось прохладным. Выхлебав изрядное количество жидкости, я спустился в гостиную. Почти одновременно со мной проснулись и мои собутыльники. Юджин и Зоренг выглядели на удивление свежими и до отвращения бодрыми, что нельзя было сказать о нас с Анри. Секрет оказался прост, оказывается, у Юджина было с собой некоторое количество гоблинской настойки. Не зря они считались непревзойденными специалистами в приготовлении ядов, а также противоядий. И от похмелья у них тоже было лекарство, ибо алкоголь – яд! Юджин, добрый и отзывчивый человек, он не стал спокойно смотреть на наши с Анри мучения и поделился живительным эликсиром. Настроение тут же улучшилось, дышать стало легче, а жить веселей. От продолжения банкета все дружно отказались, ибо запой ни к чему хорошему не приводит. Пообедали и разъехались. А я решил посетить этот знаменитый бордель, не зря же мне Тофар десять билетов подогнал!

Оделся и поехал. Добрался быстро, а вот на подъезде меня охватила дрожь. Не привык я такие заведения посещать, нет у нас таких. По крайней мере явных. Но, отступать не стану, интересно да и физиологическая потребность присутствует.

Только въехал в ограду, тут же возникший из ниоткуда слуга взял Крома и поклонившись указал на вход. А на входе меня остановили два здоровенных амбала.

— Прощенья просим господин, но имеете ли вы право посетить этот дом? — вежливо, но настойчиво спросил один из них.

В ответ я молча предъявил свой перстень и входной билет. Мордовороты поклонились и пропустили меня внутрь храма любви. Внутреннее убранство ничем не напоминало вульгарные публичные дома, о которых я читал и видел в фильмах. Никаких сцен любви на картинах, никаких обнаженных статуй. Красивое и солидное убранство. Позолота, со вкусом подобранная мебель, ковры и мягкое освещение.

— Добрый вечер, господин! — ко мне плывущей походкой приблизилась женщина, лет сорока с небольшим, в красивом, но не вызывающем платье.

— Добрый вечер! — поздоровался я, протягивая пластинку билета.

— О! — подняла бровь дама. — Я так понимаю, что вы у нас впервые?

— Да.

— Прошу вас, проходите! — она пошла первой, я за ней.

Небольшая, уютная гостиная, мягкая мебель. Только я сел в предложенное кресло, красивая девушка принесла вино и закуски. А из неприметной двери вышли еще три девушки с музыкальными инструментами в руках. Заняв свое место в углу гостиной они заиграли негромкую мелодию, а одна из них еще и запела. Нежный голосок жаворонком затрепетал по комнате, а глоток вина помог мне окончательно расслабиться.

— Господин желал бы чего-нибудь особенного? — мягко спросила меня дама, четко уловив момент. Как я знал, в этом доме имена не приветствовались, поэтому она и обращалась ко мне так обезличенно. — Есть какие-нибудь предпочтения?

— Нет, особенных предпочтений нет, — благодушно ответил я. — А что вы можете предложить?

— У нас богатый выбор! — нежно засмеялась безымянная дама. — Не желаете посмотреть вот этот альбом?

Толстая книга содержала по крайней мере сотню рисунков девушек от пятнадцати до двадцати пяти лет. В одежде и почти без нее. Но полной обнаженки не было, полупрозрачная сорочка или кружевное нижнее белье, вот и все, что можно было увидеть. Я не спешил с выбором. А что, вино вкусное, музыка красивая, картинки занятные. Лепота! Наконец я указал на одну из страниц.

— Прекрасный выбор! — вроде бы восхитилась дама, но я прекрасно понимая, что она бы так сказала в любом случае. — Вас проводят.

На второй этаж я поднялся следуя за молоденькой девушкой в скромном платье горничной. Возле нужной двери она остановилась, постучала и отварив дверь удалилась. А я вошел в комнату.

Когда я покидал дом, ноги мои мелко дрожали. Да и остальные мышцы в кисель превратились! Блин, меня Рэдфорд на тренировках так умотать не мог, как это сделала одна девушка! Вышибалы на выходе понятливо усмехнулись.

А на следующее утро мне принесли приглашение во дворец. Ехать не хотелось, но моего согласия никто и не спрашивал, воля императора – закон! Правда, пригласил меня не император а герцог, но легче от этого не становилось. Оседлав Крома, я отправился на встречу с императорским советником.

Проезжая по городу, я случайно столкнулся с марширующей колонной солдат, в пехотных мундирах. Куда они шли, и откуда я не знал, да и знать не хотел. Меня больше расстроил тот факт, что они своей колонной перегородили улицу, и мне пришлось ждать пока все военнослужащие пройдут. А их было много, около тысячи, наверное.

Когда я добрался до дворца, оказалось, что встреча мне предстоит вовсе не с герцогом. Меня ожидал первосвященник Севостьян. Почему решено было провести нашу встречу во дворце, а не в главной резиденции церкви, где собственно и жил первосвященник, я не знал. Да какая разница, где беседу беседовать!

В выделенном нам кабинете меня уже ждали. Первосвященник оказался пожилым, если не сказать более, мужчиной, невысокий, скромного телосложения, абсолютно седой. Его голубые глаза, не выцветшие от возраста, как это часто бывает, смотрели доброжелательно и немного задорно.

— Проходите, барон! Присаживайтесь, — с приветливой улыбкой пригласил он.

Прежде чем опустить тело в предложенное кресло, я подошел к главе церкви.

— Благословите, отче!

Севостьян не стал кочевряжится и осенил меня священным кругом.

— Мир тебе, Тимэй! — так же доброжелательно сказал он. — Прежде чем мы начнем нашу беседу, прочти вот это.

И он протянул мне сложенный листок бумаги. Я развернул его и прочитал единственную фразу. «Он знает о тебе все». И подпись, с личной печатью императора. Стало быть, Эдгар посветил первосвященника о моей биографии. Разумно. Вопросы бы все равно возникли, а теперь я могу говорить более спокойно.

— Что вы хотите услышать? — спросил я усаживаясь в кресло.

— Сначала покажите мне тот символ, что вы носите на груди, — попросил меня Севостьян.

Блин, он сразу сказать не мог? До того как я сел? Пришлось опять вставать, расстегивать верхнюю пуговку камзола и извлекать из-под рубахи крестик. Священник внимательно осмотрел его и кивнул.

— Значит, это религиозный символ? — спросил он. — Расскажите мне о своей религии. А заодно, расскажите и о других религиях вашего мира. Хотя бы в общих чертах!

— Это разговор не одного дня, — покачал я головой. — Даже учитывая, что я не слишком силен в этих вопросах. Но что знаю – расскажу.

И я принялся рассказывать. Моя религиозная лекция затянулась на несколько часов, нам даже пришлось прерваться на обед, которым нам доставили прямо в кабинет. Севостьян слушал очень внимательно, что-то постоянно записывал, задавал уточняющие вопросы. Когда я обессиленно замолчал, он некоторое время обдумывал услышанное. Наконец он оторвал взгляд от своих записей.

— Знаете, барон, очень странно, но с нечто подобным я уже сталкивался, — с удивлением сказал он. — Много лет назад, один странствующий священник оказался в деревне, где обнаружилась эпидемия зеленой чумы. Это страшная болезнь и если не оказать помощь при первых симптомах, больного уже не спасти. Не дожидаясь прихода лекарей, он начал лечение тех, кого еще можно спасти. Он был настоящий слуга Единого и лечил, отдавая все силы. Когда подоспела помощь, он был уже без сознания. Так же, не приходя в сознание, он умер. В его вещах были обнаружены записи, в которых наш брат указал, что встретился с необычным человеком. Этот человек не был приверженцем какой-либо определенной религии, хотя и не отрицал наличие высших сил. И он поведал о религии, очень похожей на вашу, барон! Но говорил он о ней, как о мало знакомом знании, как будто знал лишь часть, будто где-то слышал, но сам не изучал. К сожалению, кто это человек и где священник встречался с ним, в записях указанно не было.

— Вот это новость! — я был поражен до глубины души. — Выходит, что здесь, в этом мире, есть мой земляк? Или был? Но как такое возможно? Маги, которые могут воспользоваться порталом, в моем мире не выживут, а если на Землю попал обычный человек, он не смог бы вернуться! А уж тем более забрать кого-нибудь оттуда. Или место имел случай, похожий на мой? Почему тогда мне все говорили, что я первый и единственный представитель антимагического мира?

— У меня нет ответов на ваши вопросы, барон, — не стал скрывать Севостьян. — Я, так же как и вы ничего не слышал о таких переселенцах. Поверьте, если была такая информация, мимо меня бы она не прошла. Не хочу вас огорчать, но возможно, это был вовсе не ваш соотечественник. Вселенная велика и необъятна, может где-то есть религия похожая на вашу. Это вполне возможно.

— Согласен. Если сравнивать наши, земные религии, можно обнаружить большое количество совпадений.

Доводы первосвященника были убедительны, но как бы мне хотелось встретить землянина! Обязательно русского! Здесь у меня есть друзья, есть с кем поговорить, но иногда я скучаю по той, прежней жизни. Когда мы с приятелями общались цитатами из старых советских фильмов, понимая друг друга с полуслова. Шутки, анекдоты, понятные только человеку, который живет с тобой в одной стране. Временами мне очень не хватает такого общения, хотя я и стараюсь отвлечься от этих мыслей. Ведь обратной дороги у меня нет! Да и здесь мне нравиться. Но приятелей моего детства не хватает. Санька, Женька, Егор, Андрюха… С ними мое детство прошло, да и в юности куролесили немало. Уже позже, как повзрослели, стали реже видеться, у каждого семья, (кроме меня), работа, заботы разные. Иногда перезванивались, гораздо реже встречались.

— Я вижу, наша беседа навеяла на вас грустные воспоминания? — понимающе спросил первосвященник. — Могу я задать вам один вопрос?

— Разумеется.

— Я понимаю, что резко изменить уклад жизни было для вас нелегко. Частично помог тот факт, что вернуться домой немедленно вы не могли. Но сейчас, по прошествии нескольких месяцев, скажите, если у вас будет возможность вернуться, вы покинете наш мир? — он очень пристально наблюдал за моей реакцией.

— Я отвечу вам честно, мне многого не хватает из прежней жизни. Я скучаю по старым знакомым, по привычной обстановке, — я много раз обдумывал для себя ответ на этот вопрос, и теперь говорил без проволочек. — Но друзья у меня и здесь появились. У меня неплохое положение, у меня есть средства. И я принес присягу императору. А нарушать данное тобой слово – это первый, а зачастую и последний шаг к потере личности. Мой дом сейчас здесь, значит, здесь я и буду жить.

— Я верю вам, барон, — мягко улыбнулся Севостьян. — Я посвящу отца Адриана в вашу тайну. Не переживайте, несмотря на несколько излишнюю настороженность и рвение в вопросах защиты церкви, он очень хороший пастырь. Он будет вашим духовником, если вы, разумеется, захотите посещать церковь. В конце концов, мы молимся разным богам, хотя и посвящаем храмы Единому. Возможно, если вы будете нуждаться в совете или моральной поддержке, отец Адриан сможет вам помочь. К тому же, он умеет хранить тайны. Вы ничего не имеете против отца Адриана?

— Нет, мне показалось, что он грамотный и умный человек. Теперь, когда ему будет известна правда обо мне, я думаю, наши беседы будут проходить более мирно. И без привлечения «красной братии».

— Разумеется! — рассмеялся первосвященник, озорно блеснув глазами. — Теперь в этом нет нужды. Спасибо вам за беседу, барон, но я вижу, что вы устали. Ступайте с миром!

Он еще раз на прощание благословил меня священным кругом. Я поклонился и вышел.

Идя по коридорам дворца, я прокручивал в голове нашу беседу. Рад, что первосвященник оказался таким чутким и внимательным человеком. Именно таким и должен быть служитель Бога. Не грозной карающей десницей Его, а понимающим и заботливым пастырем. Ведь в основе любой религии лежит любовь и добро. Именно такими чувствами и должен в первую очередь руководствоваться священник. А если все время говорить только и геенне огненной, то вместо верующих у тебя будет стадо неврастеников.

Задумавшись, я чуть было не налетел на слугу, который встал на моем пути. Ну, не совсем на пути, дорогу мне он преградить не посмел. Но попытался привлечь мое внимание, а я чуть было не прошагал прямо через него.

— Господин барон! — окликнул меня слуга.

— А? Что? — я сперва даже не понял, что окликают именно меня.

— Господин барон, его светлость, герцог Рамайский, требуют вас к себе! — слуга поклонился.

— Спасибо, я немедленно отправляюсь к его светлости.

В приемной герцога я привычно сдал оружие, прошел проверку на магические сюрпризы, и вскоре оказался в его кабинете. Признаться, я думал, что речь пойдет о визите его императорского величества на мой праздник, но я ошибся.

— Присаживайтесь, барон, — радушно пригласил меня герцог. — Первосвященник только что сообщил мне результаты вашей с ним беседы.

Ага, как же сообщил! Просто в том кабинете подслушивающее устройство было, магическое, разумеется. За такой короткий промежуток времени выслушать первосвященника и отправить за мной слугу у тебя бы не вышло.

— Он сказал, что вам многого не хватает, того к чему вы привыкли в своем мире, — продолжал герцог, не обращая внимания на мой ироничный взгляд. — Можете сказать, чего именно вам не хватает? Кроме ваших родных и близких, разумеется.

— Телевизора, компьютера, интернета, — я начал загибать пальцы. — Музыки, фильмов. Сотовой связи, ваши амулеты хороши, но недостаточно. Машины очень не хватает.

— Насчет музыки я понял, а что такое все остальное?

Я кратко, очень кратко пояснил герцогу, что именно я имел в виду.

— Как устроено не знаю, сделать не смогу! — поспешно закончил я, заметив его заинтересованный взгляд.

— Жаль, — тяжело вздохнул советник императора. — А что еще? Что для вас непривычно?

— Да многое! Если все перечислять, и недели может не хватить. Например, сегодня в городе я видел много солдат. Зачем они в столице, в таком количестве? Война, что ли, намечается?

— Да, нет. Войны пока нет. Просто это новопринятые на службу. По старой традиции прежде чем отправиться к месту несения службы, они предстают перед императором. А что не так в этих солдатах?

— Если они новички, тогда понятно! Ходить, как солдаты они не умеют.

— В смысле, ходить как солдаты? — герцог явно не понимал меня.

— Ну, маршировать, отбивать шаг, — попытался я ему объяснить.

— Зачем учить маршировать солдат вспомогательных частей? Они все равно на хозяйственных работах заняты.

— Во-первых, это красиво. Сразу поднимается престиж армии. Во-вторых, солдаты учатся чувствовать друг друга. В-третьих, после такой подготовки легче учиться боевым построениям. У нас учат всех, без исключения.

— Интересно! — задумался герцог. — Барон, а вы бы могли обучить солдат по подобию вашей армии?

— Мог бы. Только зачем мне это нужно? — решил я немного повыпендриваться.

— По тем же причинам, которые вы только что перечислили, — хитро усмехнулся он. — Дело в том, что во вспомогательные части набирают самых тупых крестьян. Иногда осужденных по легким преступлениям. Я не верю, что какая-то там маршировка может улучшить их показатели.

Вот дела! Воистину, язык мой – враг мой! Я ведь не кадровый военный! Нет, строевой нас учили серьезно, а меня, и еще нескольких ребят очень серьезно. В награду за первую самоволку я две недели дополнительно плац топтал. Это у нашего ротного такое развлечение было. За второй самоход я еще круче огреб, но сейчас не об этом. Меня-то учили, а сам я никого не учил! Самое главное, за пару часов этому не научишь, тут время надо. А зачем мне тратить свое время?

— Хотите пари? — внезапно спросил герцог.

— Какое именно?

— Если вы сможете сделать из обычных крестьян за неделю солдат, хотя бы внешне, я выполню одно ваше желание. Любое, которое не противоречит законам чести и заставит меня нарушить присягу.

— Ого! Серьезная ставка! — я даже привстал со стула. — А если я проиграю?

— Вам предоставят несколько кандидатур, не более десяти, и вы женитесь на одной из них!

Па-па-ба-па-па-па-ба-пам! Ну ничего себе ставка! Свобода против желания! Хорошо еще, что тут в русскую рулетку не играют. И надо оно мне? Самое главное, смогу ли я? Нет, заиметь в должниках самого герцога, очень заманчиво, но другой вариант…? Нет, насчет женитьбы я ничего против не имею, но хотелось бы самому жену выбрать. И кого выбрать?

— Они хоть красивые? — мрачно спросил я.

— Не факт, — честно ответил герцог.

— Молодые? — еще мрачнее поинтересовался я.

— Опять не факт, — герцогу, в отличие от меня было весело.

Желание. Женитьба. Желание. Женитьба. Желание. Женитьба. А иди оно все лесом!

— Согласен! — решительно сказал я. — Только недели мало. Десять дней!

— Десять? — герцог с сомнением поразмышлял, но потом кивнул. — Хорошо.

Он поднялся из-за стола и протянул мне руку.

— Кажется, именно так у вас на родине заключают договора? — спросил он.

— Договора так, но у нас с вами пари! А для пари нужен свидетель! — я не торопился пожимать руку герцога.

— Вам мало моего слова? — он вопросительно поднял бровь, но по тону я понял, что он нисколько не обиделся. Наоборот, наслаждается происходящим.

— Вашему слову я верю, но вы сами решили заключить пари по правилам моего мира! А это многовековые традиции!

— Хорошо! Кто может стать свидетелем?

— Любой незаинтересованный и достойный человек!

— Хм? Идемте!

Вслед за герцогом я вышел из кабинета. Я грешным делом подумал, что мы идем к императору, но у герцога было другое мнение. Он просто прошел по коридору, выловил первого встречного дворянина, и обратился к нему с просьбой.

— Барон, прошу вас быть нашим свидетелем! — заявил он.

Неизвестный мне барон, мужчина лет сорока, с недоумением и непониманием посмотрел на герцога.

— Секундантом? — спросил он.

— Нет, до этого дело не дошло! — успокоил его герцог. — Просто мы с бароном Вороновым заключаем пари, а по обычаям родины барона для этого требуется свидетель.

— Барон де Ларант, к вашим услугам! — поклонился барон.

В несколько слов мы объяснили ему причину спора и ставки. Услышав о принудительной женитьбе, барон чуть не расхохотался, но тут же принял серьезный вид.

— Господа, я выслушал условия вашего пари и готов свидетельствовать! Что от меня требуется? — торжественно огласил барон. Отказываться он и не думал. Во-первых, герцог не та фигура, которому отказывают в таком пустяке, а во-вторых, необычно и интересно.

— Ничего особенного! — сказал я. Протянул руку герцогу и тот крепко ее пожал. — Разбейте!

— Как? — не понял барон.

— Просто, ребром ладони разбейте наши руки.

Барон осторожно разбил наше рукопожатие.

— Все! — произнес я. — С этого момента пари заключено и обратного хода не имеет!

— Завтра, на рассвете за вами заедет сопровождающий, — начал инструктаж герцог. — Он покажет вам казарму, где вас будет ожидать сотня новобранцев. Жить будете там же, помещения для офицеров там есть. Как и обслуживающий персонал. Вам временно присваивается звание капитана. Приказ и форму получите утром. Увидимся через десять дней.

Герцог и барон удалились, оставив меня в тяжких раздумьях. То, что я дослужился до капитана, пусть даже временного, хорошо, но почему у меня ощущение, что меня развели как кролика?

Из дневника барона Воронова, пока еще не женатого:

День первый.

Ну и рожи. Это не солдаты, это стадо баранов!

День второй

Это даже не бараны, это курицы с отрубленными головами.

День третий

Замечены проблески сознания. Ан, нет, показалось.

День четвертый

Усилия и труд все перетрут! Быстрее, выше, сильнее!

День пятый

Нет, придется жениться. Могу съесть паспорт, но вряд ли это поможет.

День шестой

Боюсь спать, чувствую, задушат подушкой.

День седьмой

Нет, не подушкой. Забьют сапогами.

День восьмой

Может сбежать?

День девятый

Женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки.

День десятый

Ну, вот и все…

Сказать, что мне досталась самая негодная рота, значит не сказать ничего. В принципе нечто подобное я и ожидал. Слава Богу, хромых и калек не было, за отбором в армию его императорского величества следили и негодных не брали. Но тупые…!!!!

— Правой, левой, правой, левой! Сено, солома, сено, солома!

Вместе с собой я взял Малика, который был у меня и за денщика и за вестового. А еще двух охранников, которые имели опыт армейской службы. Кузены, Михмар и Юрмар. Их мне посоветовал Рэдфорд, сказав, что без охраны никуда меня не отпустит, да и помощь может потребоваться. И Акела, разумеется, он меня вообще старается никуда не отпускать. Взрослеет полукровка, уже в сумке не помещается.

— Носок тяни! Ногу не опускать!!!

Первый день вселил в мою душу зачатки паники. Вчерашние землепашцы, причем далеко не цвет имперского крестьянства, просто не понимали, что от них требуется. Пришлось мотивировать. Объявил, что по окончании учебы каждый получит от меня по золотому. Или плетей. Тоже от меня. Телесные наказания в имперской армии были обычным делом, но я пообещал, что мои плети они запомнят на всю оставшуюся жизнь. На все пять минут.

— Держать строй!

Кузены действительно пригодились. Сержантов мне не дали, ну ни одного. Пришлось ставить над этим стадом кузенов. Юрмар не обладал огромным ростом, но в плечах был шире меня. А еще от его рева качались вековые деревья. Михмар был на голову выше кузена, и не обладал такой же силой, зато кнутом перешибал полено.

— По порядку рас-считайсь!

Уже на второй день я понял, что требуется подходящая музыка. К счастью, у меня в смартфоне была незаменимая вещь, а именно «Прощание славянки». В качестве сигнала будильника. Пришлось потратить драгоценное время на поиски оркестра. Нет, можно было бы и звукатор включить, но эффект был бы не тот. Пока оркестр разучивал марш, солдаты тренировались под звукатор. Надо отметить, что это решение принесло свои плоды. Пусть и не сразу.

— В две шеренги становись!

Пришлось опять тратить время, теперь уже на поиски интендантов. Не могли же мы появиться перед императором в лохмотьях! Новобранцам парадной одежды не полагалось, но я сумел выгрызть все сто комплектов. И сапоги с подковками.

— Подъем!!! Быстрее, мухи сонные!!!

С определенного момента я начал всерьез опасаться за свою жизнь. Замученным постоянными тренировками солдатам казнь за убийство офицера уже не казалась грозным наказанием. В их глазах я видел это совершенно отчетливо.

— Четче шаг!

И вот наступил час расплаты. Смотр решено было проводить на территории дворца, где нашлась подходящая площадка, вымощенная камнем. Прибыв за час до срока, мои солдаты жутко волновались и бледнели от одной мыли, что им придется предстать перед императором. Пришлось пойти на маленькую хитрость. Отправил Малика за вином и налил каждому по небольшой кружке. Захмелеть с такой дозы не получится, а вот мандраж немного утихнет. Еще напрягало количество зрителей. Наш спор с герцогом стал широко известен, и посмотреть на представление сбежалось человек сто. Я думаю, зрителей было бы намного больше, но тут уж была воля императора. Кому разрешил, тот и присутствовал. С оркестром тоже возникла проблема, сначала охрана дворца наотрез оказалась их пропускать, но герцог уладил этот вопрос и теперь музыканты занимали свои места.

Наконец герцог дал отмашку. До плаца мои бойцы добрались, как и было задумано, неорганизованной толпой, демонстрирующей зачатки строевой подготовки. При виде такого стада зрители недовольно зашумели, а вот герцог довольно улыбнулся. Эдгар Третий, стоя на специальном возвышении сохранял невозмутимость. Ну, с Богом!

— Рота! В колонну по четыре ста-ановись! — заорал я во весь голос.

Эх, не зря я столько времени потратил! Кремлевской роты у меня не вышло, но для десяти дней занятий результат был отличный! Вчерашние крестьяне, только что стоящие, сбившись в кучи, мгновенно построились. Нет, не тупые они. Есть талант. Главное его проявить!

— Напра-во!

Слитное, многократно отрепетированное движение. Красавцы! Вытянулись, глаза горят. Орлы!

— Равняйсь! Смирно!

Сам направился к императору. Строевым. А ножки помнят! Вот и император. Руку под козырек! Вернее под шляпу. Ну нет тут фуражек!

— Ваше императорское величество! Особая рота для прохождения торжественным маршем построена! Командир роты, капитан Воронов!

— А-а-а-а, — только и смог выдавить из себя монарх. — Хорошо, капитан, действуйте!

Устава не знает, морда императорская! Ну, ничего, мы не гордые, мы и такую команду выполним. Назад, к роте.

— Рота! Нале-во! Шагом арш!

По договоренности оркестр оглушительно вдарил «Славянку». Зрители раскинув уши слушали необычную музыку и, открыв рты глазели на моих бойцов. В империи не было маршей, и такое зрелище было в новинку.

Как бы громко музыканты ни играли, заглушить поступь солдат они не смогли. Четко печатая шаг подкованными сапогами, они заставляли камень мерно гудеть. Да что там камень, мне казалось, что даже все присутствующие, во главе с императором, невольно подпрыгивают на месте. Я маршировал со своей ротой, придерживая левой рукой рукоять меча. Я был единственным вооруженным, новобранцам оружия пока не полагалось. Левой, левой! Вот и край плаца. Зрители завороженно наблюдали за нашим приближением, казалось, что они боятся нас. Вдруг мы не остановимся и пройдем прямо через них! Ведь таким бойцам все по плечу! Дай им волю, и они весь мир на колени поставят! Не может быть иначе, только посмотри на эту мощь!

Утюжить зрителей мы не стали. Новая команда и колонна, поочередно совершает поворот на девяносто градусов. Потом еще один! Звучит команда: «на месте стой! ать-два!», и вот совершенно ровные ряды замерли перед своим императором.

— Равняйсь! Смирно! — стоим, ждем слов государя.

— Капитан, подойдите ко мне! — звучит его голос. Опять не по уставу!

Приближаюсь к Эдгару. Не понял? Почему он такой мрачный?

— Барон, ну и что мне теперь с вами делать? — с тоскливым вздохом спрашивает государь земли Мелинской.

— Не могу знать, ваше величество! — бодро отвечаю я.

— Вот и я не знаю, — Эдгар испустил еще один вздох. — Вот там стоят два генерала и командир гвардии. Представляете, что сейчас начнется? Мне же всю плешь проедят, будут требовать вас в качестве инструктора. И что мне делать?

— Могу предложить замену, — я отложил армейский тон. — Два моих охранника, которых я сержантами поставил. Да и из роты можно будет не менее десятка толковых подобрать.

— Ладно, потом решим. Распускайте пока солдат, — махнул рукой император. — Герцог, по-моему, пари выиграл барон Воронов!

— Согласен! Признаю свое поражение! — деловито ответил герцог. — Готов расплатиться. Каково будет желание, барон?

— Если вы не против, я пока желание попридержу. Не каждый день такое выпадает, — ответил я ему в тон. — Разрешите откланяться?

— Идите, барон, отдыхайте! — отпустил меня Эдгар.

Как же я устал! Десять дней сплошной нервотрепки и пятиминутный проход по плацу. Всегда так, достаточно вспомнить парад в честь дня Победы в Москве. У меня приятель во время службы был на одном таком параде. Так их не десять дней, их долгие месяцы муштровали. Все, отдыхать! Честно выдал бойцам по золотой монете, обрадовал возможным местом инструкторов. Бойцы обрадовались. Всяко лучше инструктором, чем землю копать и конюшни чистить. Некоторые, поразмыслив, кровожадно оскалились, представляя, как они будут тиранить других солдат. Блин, вот я дел натворил! Сколько теперь солдат будут спасть ложиться, проклиная одного барона? Ужас! Да шут с ними. Я расплатился с оркестром и поехал домой. А форму капитанскую зажилил. Внаглую. Но грело меня другое. Я это сделал!

Дома меня поджидал сюрприз. За всей этой морокой я совершенно забыл о бане! А ее уже несколько дней как достроили! Веники я заранее приобрел у травников, спасибо совету Малика, и теперь я был полон решимости смыть усталость и трудовой пот в русском храме чистоты. Клянусь, даже если бы сейчас приехал император, и попытался воспрепятствовать моей помывке, он бы услышал очень много адресов и долго искал бы их на карте. А вздумал бы он меня силой задержать, пришлось бы принцу Конраду раньше срока корону примерять. Затоптал бы как носорог, ибо нельзя становиться между сибиряком и баней!

Самолично набил топку дровами, самолично зажег их. Воду таскали слуги, одного отправил за пивом. Вообще-то, в бане я предпочитаю пить чай, но первый пар не отметить пивом было просто невозможно.

— И чем тебе купальня не нравится? — ворчал Редфорд, которого я в приказном порядке заставил идти со мной. — Пришел, помылся, и никаких хлопот! Эту твою баню пока растопишь, столько времени пройдет. И вообще, странное какое-то сооружение, никогда таких не видел.

— Ты еще много чего не видел, — отвечал я ему, ожидая когда баня как следует прогреется. — Баня – это не просто мытье, это очищение души и тела, а заодно и врачевание тысячи недугов! Не ворчи, вот попробуешь, сам убедишься!

Совместное мытье в империи не считалось чем-то постыдным. В общественных купальнях даже ширму между ваннами не ставили. Разумеется, это касалось представителей одного пола. Так что, никакого ущерба моей репутации, в совместном мытье с начальником моей охраны не было.

Наконец баня протопилась, и мы вошли в парную. Строили баню по моим чертежам, и получилась она просторной и высокой. В прежней жизни, посещая бани друзей, я не раз сталкивался с проблемой низких потолков, что при моем росте было очень даже неприятно. Здесь же эту проблему учли, и помывочная соответствовала всем моим требованиям. А вот Зайчику тут уже трудней бы пришлось. Но с его ростом вообще трудно, да и баня эта моя!

Раскаленный воздух парной тут же заставил тело «плакать», пот заструился по и по мне и по Рэдфорду, хотя я думал что из его худощавого и жилистого тела и капли выжать не удастся.

— Как жарко! Тимэй, ну и странные люди живут у тебя на родине! — прохрипел ветеран, жадно хватая ртом воздух. — Это же надо так над собой издеваться!

— Погоди, старый, это еще цветочки! — заверил я его и плеснул немного пива на каменку.

Раскаленные камни обиделись на такое обращение, зашипели как тысяча змей и выбросили клубы пара. Хлебный запах, смешавшись с запахом липовой обшивки создал ни с чем несравнимый аромат.

— Ой, ой, перестань Тимэй! Что ты делаешь! Я и так дышать не могу! — запричитал Рэдфорд.

— Держись! Еще немного и перерыв сделаем!

Через пару минут я смилостивился над стариком, и мы вывалились в предбанник. Прохладные простыни и полотенца уже поджидали нас. И пиво. Ледяное!

— Вот, держи. Охладись маленько, — я протянул ему кружку с пенным напитком.

Редфорд, будучи всегда очень воздержанным в принятии алкоголя, схватил кружку, и как заправский пьяница, осушил ее в пару глотков.

— Этой твоей баней только злодеев пытать! — немного отдышавшись заявил он. — И что это за мытье? Весь потный, липкий! Как одежду теперь на это безобразие надевать?

— Кто тебе сказал, что помывка уже закончена? — спросил я. — Процесс только начат! Баня суеты не любит, в бане терпение нужно. Отдышался? Пошли на второй круг!

Сделав еще пару заходов, мы приступили к самому главному. Уложив страдающего Рэдфорда на полок, я взял два веника и начал по всем правилам обрабатывать старика.

— А-а-а-а! Что ты делаешь! — вопил он.

— Лежи не дергайся! — шмякну я его веником по макушке. — Немочь старческую из тебя выгоняю, молодость возвращаю! Лучше запоминай, как это делается, потом меня обработаешь!

Завершил я помывку вообще смертельным для Рэдфорда номером. Заранее предупрежденный Малик притащил ведро ледяной воды, которое я опрокинул на распаренное до малинового цвета тело. Дыхание куда-то исчезло, наверное в левую пятку спряталось, но жидкий азот, смешанный с раскаленной лавой, который заструился по жилам тут же вернул все на свои места. Постанывающий Рэдфорд к такому подвигу не был готов, но его желания я и не спрашивал, а просто вылил на него второе ведро. Как только ветеран обрел возможность говорить, я познакомился со всем богатством мелинского матерного языка. Если бы кто-то услышал, как меня костерит мой же работник, с меня тут же содрали бы баронский перстень. Но, слава богу, свидетелей не было, а для меня Рэдфорд давно уже перестал быть обычным начальником охраны. Скорее он был старшим товарищем, немного ворчливым, но заботливым и надежным.

Когда мы покинули баню, Рэдфорд с удивлением заметил:

— А ты знаешь, нога лучше гнуться стала! Да и спина совсем не болит.

— А я тебе о чем говорил? — усмехнулся я. — Теперь мою баню хаять не будешь?

— Пожалуй, это все-таки полезная вещь, — согласился он со мной. — Это в первый раз так тяжело, а потом наверное и нормально будет?

— Ко всему привычка нужна.

После этого Рэдфорд стал ярым почитателем бани. Его рассказы так заинтересовали остальных слуг, что Эльмира попросила у меня разрешение на постройку еще одной бани. Для слуг. Потому что, мыться там, где моется господин, они не могли. Поразмыслив, я «дал добро». Места в моей усадьбе хватало, а баня действительно важная вещь, особенно в зимний период, который был не за горами.

Моя экономка, после нескольких посещений парной, как-то призналась мне, что чувствует себя на несколько лет моложе. Да и выглядеть она стала лучше. И двигаться тоже. Но особенно она была благодарна за мужа. Вок, при его постоянной работе в земле, да еще и в скрюченном состоянии, страдал ревматизмом, и баня для него была просто незаменима. Вообще, я поначалу приглядывался к этой семье. Как же, муж занимает должность намного ниже жены! Но потом понял, что Вок по этому поводу нисколько не комплексует. А еще заметил, с какой заботой Эльмира смотрит на мужа. И выкинул все тревоги из головы. Если им так нравится, почему бы и нет!