Настал вечер. Зимний дворец был окружен со всех сторон! От Адмиралтейства до Марсова поля все улицы были заняты восставшими.
Темнота сгущалась. Становилось все холоднее. То тут, то там в темноте стали вспыхивать огненные точки: восставшие разводили костры.
Вскоре все Марсово поле осветилось неровным светом костров. Солдаты и рабочие располагались тесными кучками у костров, грели руки, сушили отсыревшие от дождя и мокрого снега шинели. Некоторые прохаживались быстрым шагом, чтобы не застыть на холодном ветру. Другие, опершись о винтовки, смотрели задумчиво в огонь. Они знали, что скоро начнется бой и для некоторых из них этот час окажется последним в жизни.
Ветер налетал порывами, то вздымая пламя вверх, то пригибая его к самой земле. И от этого тени людей меняли свои очертания: то сжимались, то вдруг, вытягиваясь по земле, страшно вырастали.
— Товарищи! — звонким голосом говорил у одного из костров молодой солдат. — Знаете ли вы, чего мы хотим, на что мы сегодня идем?
— Знаем! — отвечали ему из темноты голоса солдат.
— А если знаете, — продолжал солдат, — то вам всем понятно, что этой ночью решается наша судьба: или жить свободными гражданами, или умереть. Да здравствует Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов! Да здравствует Ленин! Ура!
— Ура! — закричали в ответ солдаты и, схватив винтовки, двинулись уже было по направлению к Зимнему дворцу.
Но начальник отряда удержал их.
— Ждать распоряжения Военно-революционного комитета, — сказал он.
И солдаты вернулись на свои прежние места.
Такие же разговоры происходили по всему огромному пространству от Летнего сада до Адмиралтейства. Всюду красногвардейцы, матросы, солдаты, устав ждать, стремились поскорее начать бои. И всюду они продолжали терпеливо ждать приказа Военно-революционного комитета.
А Военно-революционный комитет еще не давал сигнала к бою. Военно-революционный комитет послал в Зимний свой ультиматум: последнее решительное требование — предложение сдаться без боя.
Военно-революционный комитет дал противнику двадцать минут на размышление. Пока эти двадцать минут не истекли, боя начинать было нельзя.
Но вот наконец прошло двадцать минут. И в последнюю, двадцатую минуту пришел ответ противника. Что же он решил?
Оказывается, он еще ничего не решил. Он просит еще десять минут на обдумывание ответа.
Военно-революционный комитет дает еще десять минут. Медленно тянутся минуты одна за другой. Но вот и они прошли. Что же ответит теперь враг?
Он ничего не отвечает, он молчит.
Становится ясно, что враг все это время хитрил. Временное правительство обманывает восставших: оно просто затягивает дело, старается выиграть время. Оно все еще надеется, что с часу на час должны притти на помощь ему войска с фронта.
Тогда Военно-революционный комитет решает начать штурм.
Сигнал к началу боя известен всем начальникам революционных отрядов: над Петропавловской крепостью загорится красный фонарик; после этого крепость начнет стрелять по дворцу из пушек.
Вот высоко на шпиле Петропавловской крепости вспыхивает красный фонарик. Вот, увидев этот сигнал, дает холостой выстрел крейсер «Аврора».
Теперь Петропавловская крепость должна начать стрельбу боевыми снарядами.
Уже в Зимнем погасили разом во всех окнах огни. Площадь перед дворцом и прилегающие улицы стали темными, черными. Уже рабочие, солдаты, матросы подняли свои винтовки. Уже за бревенчатым укрытием юнкера прильнули к пулеметам.
Но пушки Петропавловской крепости почему-то не стреляют. Мерцает красный фонарик высоко над крепостью, но сама крепость молчит, оттуда не доносится ни звука.
Никто не знает, отчего гарнизон крепости не сдержал своего обещания. Наверное, там произошло что-то неожиданное. В такой решительный момент пушки Петропавловской крепости не помогают восставшим…
Несмотря на это, красногвардейцы, матросы и солдаты начинают бой.