Эволюция человека продолжается под постоянным давлением искусственного отбора, что закономерно вызывает структурные изменения в организации мозга. Цивилизационные свободы постиндустриального общества могут лишь немного украсить бескомпромиссную жестокость этих событий, но изменить их уже не властны. Индивидуальная изменчивость мозга, делая нас уникальными, исключительными и неповторимыми, стала основой для адаптивной эволюции. Мы единственные существа на планете, у которых индивидуальное конструкционное разнообразие мозга позволяет этому консервативному органу изменяться быстрее, чем другим частям организма. Именно изменчивость как видоспецифическое достижение эволюции стала основой быстрого общественного и научно-технического развития. За эту уникальную особенность мозга мы платим огромную биологическую и социальную цену.

Мозг человека создал систему нестабильных социальных инстинктов, которые передаются потомкам независимо от их наследственности, но всегда в конструкционно новый мозг. Иначе говоря, индивидуальная изменчивость головного мозга всегда адаптирует содержание социальных инстинктов в зависимости от своего строения. Эта модификация делает социальные инстинкты нестабильными, но быстро изменяющимися. Их сочетание с инстинктивно-гормональными формами поведения гарантирует как стабильность вида в целом, так и невероятную приспособляемость к изменяющимся условиям и техническому прогрессу.

Такого изощрённого способа персонально адаптировать каждую новую особь популяции к изменяющимся условиям окружающего мира природа ещё не знала. Следует отметить колоссальные индивидуальные способности мозга людей по-разному воспринимать, перерабатывать и творчески использовать совершенно одинаковую информацию. В масштабы этих различий трудно поверить, но так же трудно и переоценить их.

Непосредственные доказательства структурной вариабельности мозга человека были сделаны на основе изучения тотальных цитоархитектонических серий срезов мозга ещё в начале XX века (Савельев, 2012). Суть метода сводится к тому, что после смерти мозг человека фиксируется специальными консервирующими растворами. Затем вода вытесняется из мозга, а ткань пропитывается смесями воска и парафина. После такой обработки из мозга изготавливают серии срезов толщиной 10 - 20 микрон. Несколько тысяч срезов наклеивают на тонкие стёкла и окрашивают специальными красителями, позволяющими выявлять тела отдельных нейронов. Полный набор таких препаратов называется цитоархитектонической серией мозга конкретного человека. На срезах можно оценить объём структур, подсчитать число нейронов и разобраться в индивидуальных особенностях строения коры и подкорковых образований. Сравнивая такие цитоархитектонические серии между собой, анализируют индивидуальную изменчивость и предрасположенность человека к той или иной деятельности. К сожалению, эту оценку пока можно сделать только после смерти.

Индивидуальную изменчивость мозга человека впервые исследовала целая плеяда блестящих русских неврологов: И.Н. Филимонов, Е.П. Кононова, А.С. Чернышев, И.А. Станкевич, С.М. Блинков и В.П. Зворыкин. Количественный анализ структурной организации мозга человека был предложен гениальным цитоархитектоником И.Н. Филимоновым и доработан В.П. Зворыкиным. Исследования этих учёных доказали существование фундаментальных различий мозга, которые невозможно преодолеть никаким воспитанием, образованием и окружающей средой.

Во-первых, было доказано существование реальных структурных различий в мозге людей. Это был гигантский шаг в понимании причин индивидуальной организации головного мозга. Оказалось, что одна и та же функция в мозге разных людей может осуществляться большим или меньшим числом специализированных клеток. Это создаёт материальные предпосылки к по-

ниманию природы индивидуального поведения и мышления человека.

Во-вторых, участниками проекта были обнаружены как количественные, так и качественные различия мозга.

В-третьих, авторами показано, что индивидуальная количественная изменчивость полей неокортекса превышает расовую. Этими данными дискуссия о заведомом расовом неравенстве способностей переносилась на уровень индивидуальной изменчивости. Следовательно, благодаря работам И.Н. Филимонова впервые появился объективный количественный метод сравнения отдельных людей по морфофункциональной организации головного мозга.

Влияние этих исследований на поведение и эволюцию мозга человека лучше всего понять на примере исследования лобной области мозга, изучение которой является ключевым вопросом в понимании интеллектуальных способностей и особенностей характера человека. В этом отделе мозга сосредоточены центры управления сложными произвольными движениями, речевые моторные поля, области, определяющие индивидуальные особенности характера, и основные ассоциативные участки неокортекса. Понятно, что столь важные функции всегда вызывали повышенный интерес как психологов, так и функциональных морфологов.

Многие поля лобной области подразделяются на чёткие дополнительные структуры — подполя. Структура одного и того же поля различается в левом и правом полушариях как по количеству элементов, так и по их расположению в слоях (Кононова, 1935, 1938, 1962). По данным Е.П. Кононовой, вся лобная область у разных людей имеет довольно стабильные размеры и изменяется в исследованных случаях не более чем на 3 - 7%. Основная индивидуальная изменчивость сосредоточена в полиморфизме полей и подполей лобной области. Размах изменчивости оказался невероятно велик и совершенно случаен. Различия между крайними вариантами количественной изменчивости отдельных полей неокортекса лобной области составляли 200— 300%. Это очень большие различия, которые трудно

переоценить. Если у одного человека центры управления речевым аппаратом зоны Брока в 2,5 раза больше, чем у другого, то вероятность последнего стать хорошим оратором крайне мала. Вполне понятно, что эта закономерность справедлива при прочих равных условиях.

Особый интерес представляют опубликованные Е.П. Кононовой материалы по вариабельности пяти подполей поля 47 коры лобной области мозга, которое предопределяет индивидуальные особенности характера, привычки и врождённые наклонности человека. Индивидуальная изменчивость этих подполей невероятно высока и достигает 1400%. В том же поле левого полушария мозга В.В. Маяковского было обнаружено шестое подполе, которое не встречается в мозге других людей (Савельев, 2012).

Вполне понятно, что качественные различия в организации мозга разных людей совершенно меняют наши представления о глубине индивидуальной изменчивости. Если она выражена в качественных структурных изменениях, то существуют непреодолимые различия видового уровня. Найденная изменчивость подполей указывает на природу неповторимости характера каждого конкретного человека. Хорошо известно, что строгое воспитание в абсолютно однотипных условиях не приводит к выравниванию ни способностей, ни характеров. Структурная детерминация характера в значительной степени зависит как от морфологических особенностей, так и от количественной изменчивости подполей, что невозможно изменить никакими педагогическими приёмами. Эти данные показывают, что существуют объективные, детерминированные организацией мозга причины особенностей темперамента, характера, наклонностей и интеллектуальных способностей людей.

Существование индивидуальных количественных различий полей лобной области объясняет хорошо заметные в повседневном поведении людей особенности понимания, сообразительности и концентрации на предмете обсуждения. Один человек соображает быстро, но поверхностно, другой — тугодум, но глубже понимает предмет, третий — фантазёр и глупец. Аналогичные оценки мы даём и особенностям характера. Привычное разделение людей на сангвиников, холериков, флегматиков и меланхоликов, экстравертов и интровертов, как и многие другие способы упорядочивания наших представлений о себе, являются только жалкой попыткой охарактеризовать индивидуальные особенности строения надглазничной части коры большого мозга. Именно многообразие вариантов её организации не позволяет чётко выделять описанные соматические и поведенческие типы и заставляет вводить бесконечные переходные формы. К сожалению, это только внешние проявления глубоких структурных различий лобной области, которые уникальны у каждого человека. Реальное устройство хитроумной лобной области конкретного человека сегодня можно исследовать только после его кончины. Прижизненный анализ, называемый церебральным сортингом, будет возможен после 5 - 10-кратного увеличения разрешения самых современных томографов.

Не менее занимательны различия индивидуальных способностей воспринимать звуки, получать вкусовые удовольствия, распознавать чужую речь и иногда запоминать хоть что-то полезное. Нам из-за двойственности сознания очень сложно концентрировать внимание и надолго запоминать всё, что не связано с набиванием желудка, половыми развлечениями, инстинктивной заботой о потомстве и личной доминантностью над окружающими. Эти приятные обезьяньи занятия откладываются в мозге сами собой и усилий не требуют. Речь идёт о памяти, связанной не с инстинктивными формами поведения, а с социальными инстинктами и профессиональными навыками. Это та самая память, которая стремится по возможности вообще ничего не запоминать, а запомнив, тут же всё забыть. Для успешной работы крайне существенны индивидуальные размеры специализированных полей височной области, которые определяют количество нейронов, вовлечённых в перечисленные выше процессы.

В височной области мозга сосредоточены центры восприятия звуковых сигналов (центр Вернике), распознавания слов, зоны анализа работы вестибулярного аппарата, вкуса и памяти. Многократные количественные различия в строении полей и подполей коры височной доли мозга человека являются важной основой для индивидуализации поведения и форм музыкальной или речевой одарённости.

Общая площадь поверхности базальной височной области индивидуально изменяется в значительно больших пределах, чем лобная (Блинков, 1936). Этот системный полиморфизм целого отдела стал следствием огромных индивидуальных различий в полях и подполях области. Отдельные подполя этой зоны мозга могут различаться у разных людей в 1,5-41 раз. 40-кратные индивидуальные количественные различия морфофункциональных центров головного мозга создают беспрецедентные по глубине и масштабам изменения поведения. Это значит, что жалующиеся на слабую память люди могут быть не только расслабленными оболтусами и праздными ленивцами, но и жертвами судьбы, наделившей их врождёнными ограничениями мозга. Вполне понятны музыкальные различия в восприятии и анализе звуков. Слуховая одарённость потому и редка, что вероятность появления полного комплекса развитых корковых и подкорковых центров мала. Именно по этой причине массовые музыкальные пристрастия обладателей скромных полей височной области удовлетворяются модными ритмами в диапазоне лягушачьего кваканья.

Индивидуальная изменчивость была тщательно изучена и в теменных зонах большого мозга. Вариабельность всей верхней теменной области была невелика и составляла только 20%. Однако размеры полей внутри области изменялись в значительно более широких пределах. Максимальные количественные различия были обнаружены ближе к затылочным областям и составляли от 300 до 400% (Гуревич, Хачатуриан, 1938). Эти поля контролируют соматотопическую дифферен-цировку тела в пространстве и восприятие собствен-

ного тела. В них анализируются как проприоцептивные, так и оптико-вестибулярные сигналы, предварительно обработанные в специализированных первичных сенсорных полях. По этой причине индивидуальная количественная изменчивость теменных полей оказывает огромное влияние на способности к ориентации в пространстве и управлению телом. Естественная гибель любителей экстремального спорта является эффективным способом отбора обладателей самых больших полей и подполей этой области. Можно сказать, что сенсомоторными гениями являются все чемпионы в горнолыжном спорте, катании на досках, мотоциклах, фигуристы и акробаты. К сожалению, люди со способностями в столь сложной области, как координация движений тела, выживают редко, так как велика вероятность случайной гибели, а не моторной ошибки обладателей уникального мозга.

Сходные результаты были получены при исследовании изменчивости верхней лимбической области (Чернышев, Блинков, 1935). Максимальная вариабельность размеров выделенных секторов или подобластей составила 1,5 - 2 раза, а индивидуальные различия полей достигали 800%. Лимбическая область и представляет собой древнейшую часть коры, которая встречается у всех млекопитающих. Её низкая изменчивость обусловлена как древностью происхождения, так и консервативностью врождённого субстрата контроля за инстинктивно-гормональными формами поведения. Лимбическая область коры полушарий большого мозга является лишь небольшой частью развитой лимбической системы. В неё входят многочисленные подкорковые образования мозга человека.

В серии специальных работ было доказано, что индивидуальной изменчивостью обладают как древнейшие области коры, так и подкорковые ядра различной филогенетической значимости и происхождения (Зворыкин, 1980, 1982, 1983, 1992). Исследованные центры контролируют эмоциональную память, мотивационную регуляцию поведения, страх, речевую систему и сексуальную агрессию. Наличие индивидуальных

различий таких форм поведения не вызывает сомнений, но угнетает своей структурной детерминированностью. Иначе говоря, если у человека центры мозга, регулирующие половую агрессию, очень маленькие, то никакие социальные инстинкты, правила и законы не смогут его удержать от пещерной сексуальной дикости. Аналогично будет вести себя человек с большими центрами страха. Следовательно, количественная изменчивость центров, контролирующих инстинктивные формы поведения, лежит в основе природы эмоциональных различий человека. Относительно небольшие, но древнейшие центры мозга влияют на гормональную активность в зависимости от размера и числа нейронов, вовлечённых в работу. Так, при старении эти различия могут позволить сохранить сексуальную активность до 80 - 85 лет или уничтожить её к 40 годам.

Поведенческая катастрофа индивидуальности инстинктивно-гормональных форм поведения усугубляется тем, что никакой связи между размерами мозга и вариациями инстинктивно-гормональных центров нет. В маленьком мозге может быть найден значительный по объёму центр, и наоборот. Иначе говоря, количество нейронов, вовлечённых в специализированную подкорковую структуру или поле коры, не связано с размером и формой головного мозга человека. Найденная закономерность объясняет как природу индивидуальных различий врождённых форм поведения, так и причины индивидуализации двойственности сознания. Кроме противоречий между кортикальным здравомыслием и инстинктивно-гормональными интересами, ситуацию усугубляют огромные, но непредсказуемые количественные различия центров лимбической системы. Вполне понятно, что поведение человека с огромным комплексом миндалевидных ядер, при всех прочих равных параметрах, будет отягощено регулярным проявлением немотивированной агрессии. У обладателя аналогичного, но небольшого миндалевидного комплекса поведение будет мягким, а характер покладистым. Он будет напоминать трудолюбивого циркового белого медведя после стереотаксической операции по удале-

нию этого неприятного центра. Не исключено, что казённое стремление к стабилизации семейных отношений может привести к появлению подобных манипуляций как перед вступлением в брак, так и в отношении некоторых ближайших родственников.

Особую роль в изучении изменчивости неокортекса человека играет анализ нижней теменной области. Это связано с тем, что данная область встречается только у высших приматов и человека. Интерес к этой области становится понятен, если кратко напомнить один из основных законов эволюции неокортекса. Он гласит, что максимальной изменчивостью в мозге обладают эволюционно новые структуры. Весь неокортекс является эволюционным новообразованием для млекопитающих, а самыми последними приобретениями стали поля нижней теменной области (Савельев, 2010).

Изучение полиморфизма подполей нижней теменной области показало высокое разнообразие вариантов. Если вся область изменяется в мозге разных людей не более чем на 30%, то отдельные поля могут различаться в 1,5 - 2 раза (Станкевич, Шевченко, 1935). Значительно интереснее не количественные, а качественные различия. Дело в том, что исследователи не у всех людей находят хорошо изученные подполя этой области. В некоторых случаях могут полностью отсутствовать одно, два или сразу три подполя. По этим центрам найдена максимальная асимметрия мозга человека. Именно подполя нижней теменной области могут присутствовать или отсутствовать в левом или правом полушарии одного и того же человека. Следует отметить, что в речевых полях зоны Брока таких различий не обнаружено. Эти результаты представляют собой бесценное доказательство непреодолимых качественных различий между мозгом отдельных людей.

Существование качественных особенностей мозга выводит индивидуальные различия на новый биологический уровень, который создаёт совершенно иную эволюционную ситуацию. По сути дела, речь идёт о различиях в строении мозга подвидового или даже видового уровня. При этом видовые особенности строения

головного мозга не связаны ни с половым, ни с этническим, ни с расовым происхождением конкретного человека. Различия мозга видового уровня не видны снаружи, но их существование показывает причины необычно высокой скорости эволюции человека. Мы, несомненно, являемся одним видом, дающим плодовитое потомство. Это старинное определение доказывается возможностью широчайшего межрасового скрещивания, за крайне редкими исключениями, которые мы не рассматриваем. При этом изменчивость мозга, даже внутри одной этнической группы, может превышать видовые различия. Получается, что репродуктивно мы один вид, а церебрально — разные. Главным кошмаром является то, что к разным церебральным видам могут принадлежать мать и дочь, отец и сын, а про внуков, племянников и более дальних кровных родственников говорить даже не приходится. Безусловно, в близкородственной группе вероятность церебрального единства выше, чем у случайно собранных людей. Однако различия продолжают оставаться игрой природы наследования комбинаций мозговых структур и их количественной выраженности.

Результатом превратностей социальной адаптации мозга человека стало появление уникального направления эволюционного развития. Репродуктивное единство людей позволяет перемешивать церебральные видовые различия, что бесконечно увеличивает индивидуальную изменчивость. При этом неизбежно возникает гигантское количество патологических и нежизнеспособных отклонений в строении мозга. Это плата за изменчивость мозга, которая непрерывно нарастает и будет увеличиваться в ближайшем будущем. Чем выше отдалённая метисация, тем больше изменчивость мозга потомков.

Следует подчеркнуть, что при расширении вариабельности строения появление патологических состояний мозга, как и признаков одарённости, изменяется пропорционально. Примерно на тысячу случаев явных и скрытых отклонений в развитии мозга приходится один-два человека с расширенными творческими воз-

можностями. Эта пропорция сохраняется независимо от состояния общества и характеризует редкость встречаемости конструкции мозга гениальных людей по сравнению с патологическими состояниями. Поведенческая странность, чудаковатость и милый бытовой идиотизм не являются признаками ни одарённости, ни гениальности.

Мы можем быть очень похожи друг на друга, являться кровными братьями и сёстрами, но никогда не сумеем договориться между собой из-за невероятно больших индивидуальных различий нервной системы. Сходство мозга людей может быть только случайным, а подбор «единомышленников» с похожим строением коры и подкорковых структур представляет собой сложнейшую социальную задачу.

С одной стороны, к общему церебральному типу могут принадлежать китаец, африканец и европеец, которые будут отлично понимать друг друга и полностью поддерживать общие социальные инстинкты поведения. Такой неожиданный интернационализм и взаимопонимание легко достижимы при сходных качественных и количественных конструкциях их головного мозга. Небольшие индивидуальные вариации строения только улучшат взаимодействия в такой межрасовой группе.

С другой стороны, принадлежность к одной расе, этнической и социальной группе не гарантирует даже минимального понимания друг друга. Если мозг взаимодействующих людей будет различаться на количественном и тем более на качественном уровне, найти взаимопонимание будет практически невозможно. Из-за различий в организации головного мозга они никогда не смогут найти общий язык даже с ближайшими родственниками. Под другой организацией следует понимать наличие или отсутствие части полей неокортекса, которые изменяют поведение конкретного человека больше, чем его расовое и этническое происхождение. Дело не в том, что кто-то из них лучше, а кто-то хуже. Речь идёт о попытках искусственного объединения разных людей с различно работающим мозгом. Такие люди в одни и те же слова вкладывают совершенно иной

смысл, что предотвращает даже иллюзию понимания друг друга.

Вариабельность человеческого мозга нельзя свести только к большей или меньшей выраженности одинаковых способностей. Если бы индивидуальность в строении мозга исчерпывалась только количественными различиями, то человечеству повезло бы больше. Можно провести аналогию между мозгом человека и автомобилем. Количественные различия означают, что автомобиль с мощностью мотора в 400 лошадиных сил будет ехать быстрее и лучше, чем 50-сильная конструкция. Тем не менее оба автомобиля смогут передвигаться похожим образом. Если затащить слабенькую модель на высокую гору с длинным и прямым спуском, то и её можно разогнать до приличной скорости. Однако ничего нельзя сделать с автомобилем, у которого квадратные колёса или их вовсе нет. Он никуда и никак не поедет даже с высокой горы. Примерно такие последствия в индивидуальном поведении предусматривают качественные различия в строении мозга. Мозг человека оказался более изменчив, чем ожидалось. Наличие качественной разницы между людьми в организации мозга ставит крест как на всеобщем равенстве, так и на сути идей социализма и коммунизма.

Самым существенным следствием качественной изменчивости является возникновение новой тенденции искусственного отбора мозга. Добившись с помощью неосознанного искусственного отбора качественных различий в центральной нервной системе, человечество сконструировало уникальную ситуацию. Мозг обладает у разных людей колоссальными различиями родового уровня, а тело продолжает оставаться носителем всех признаков одного вида. Следовательно, при консервативности соматической организации мозг эволюционирует по одним законам, а его переносчик — тело — по другим. Этот скрытый от глаз своеобразный паразитизм мозга добавляет разнообразия в нашу незатейливую жизнь.

Проблемы человечества усугубляются скрытой от глаз, но интенсивной эволюцией мозга. Мы не знаем,

сколько видов мозга уже сформировано внутри нашей популяции и какие эволюционные последствия это может вызвать. Мозг не виден, но руководит человеком в соответствии со своей конструкцией. Последствия этого необычного видообразования трудно недооценить. Внутри отдельных стран, народов или городов могут формироваться как контактные, так и бесконтактные популяции обладателей сходных видоспецифических конструкций мозга. Связь между ними может быть как физической, так и виртуальной, что упрощает сегрегацию по сходным признакам.

Последствия такого социального отбора и своеобразного церебрального апартеида уже отлично заметны. Обладатели сходных интересов — и, соответственно, конструкций мозга — находят друг друга в социальных сетях и формируют популяции. Это уже не клубы по интересам, а видовые объединения, которые могут проявлять откровенную биологическую агрессию и отстаивать свои эволюционные интересы. Происходит разделение развития, или апартеид по мозговым конструкциям. Это может быть как рассудочная, так и инстинктивная церебральная популяция. Например, объединение любителей философских проблем человечества. Оно будет немногочисленным и не очень агрессивным, поскольку отобрать много людей, обладающих мозгом, приспособленным для изучения столь абиологических проблем, почти невозможно. Вполне понятно, что эта церебральная популяция будет формироваться по сходству строения ассоциативных центров коры большого мозга, а не центров половой агрессии.

Другой пример представляют виртуальные поклонники или фанаты известных певунов, плясунов или спортивных игрунов. Молодой и статный певун обычно вызывает инстинктивное обожание малолетних пубертатных девочек, стремящихся удовлетворить свои репродуктивные инстинкты. Они, как в реальности, культивируют любимый образ и даже испытывают гормональные потрясения от его неформальной активности. Это объединение представляет собой инстинктивно-гормональную популяцию, для которой характерна

конкуренция как внутри неё, так и с другими аналогичными группами. В этой ситуации отбираются буйные обладательницы похожих лимбических конструкций, а не коры больших полушарий.

Следовательно, в виртуальной среде формируются вполне обособленные церебральные популяции, которые отлично воспроизводятся и расширяют своё жизненное пространство. Безусловно, традиционное размножение вполне возможно и в таких условиях, но оно не эффективно в динамической виртуальной конкуренции шустрых мозгов. В виртуальных популяциях существует интуитивное понимание того, что потомок наверняка не разделит папиных и маминых увлечений, а ждать его созревания 10 - 13 лет уже невозможно. В результате всех ограничений получилось так, что соматическая тушка размножается по своим законам, а мозг — по своим.

Размножение обладателей новых видов мозга происходит быстрее и эффективнее, чем с помощью нелепых телодвижений. Изготовление и выращивание потомков заменяется более действенным видовым виртуальным сортингом мозга. Этот процесс состоит из соблазнения пользователя сети, затем происходит публичное и скрытое тестирование его вторичной сетевой активности. Если все формальные признаки соблюдены, то он принимается в виртуальную популяцию. Однако сам факт приёма не означает пожизненной принадлежности к группе. Со временем новый участник может оказаться имитатором или лазутчиком. Постоянное отслеживание проявлений, необходимых для сортинга признаков, усиливает отбор, что ускоряет эволюционную специализацию.

На базе компьютерных сетей формируются скрытые популяции обладателей похожего мозга со своими видовыми признаками, традициями и социальными законами. Этот процесс мозгового видообразования приводит к церебральному апартеиду и выделению самостоятельных направлений эволюции человечества.