До начала летних каникул в академии время пролетело незаметно. Постепенно я втянулась в бешеный график. Научилась худо-бедно концентрироваться. С определением опасности, схемой и кинжалом подвижек не было. Не могло не порадовать, что так же дела обстояли у всех нулекурсников. Впрочем, с кинжалом подвижка все же была. Крохотная, по весьма неожиданной причине, но об этом позже.

В выходные я отсыпалась. Потом звонила маме, мы рассказывали друг другу, как прошла неделя. Родители никак не могли вернуться домой. Батюшка получал один перевод за другим. Казалось, глава Тайной канцелярии решил взять его измором и вынудить принять должность главы Погодного департамента. По словам мамы, отец бурчал, но выглядел страшно счастливым, даже когда его едва не зашибло деревом во время обуздания смерча.

Мои будни выглядели более скромными. Подписанная кровью клятва не давала рассказать, что преподают у нас призраки. В остальном ничего выдающегося не происходило: занятия по контролю, лекции, практика, беготня на физической подготовке. Кстати, Фармер продолжал бороться с моей боязнью высоты, но пока стабильно побеждала последняя.

Убедившись, что родители живы и здоровы, а мама объясняет женам офицеров на очередной заставе правила хорошего тона, я связывалась с бабулей. Тут я слушала, она вещала. После душеспасительной беседы я в компании Ариадны, Корнелии, Алекса и одного из его друзей шла гулять в Лоумсити. Старшие товарищи досдавали сессию и были не прочь проветриться.

Воскресенье я проводила с Закери. Алекс подшучивал, что мы были близнецами в прошлой жизни и теперь нашли друг друга. Я скучала по Шелдону — за неделю мы встречались от силы раз десять. Виделись во время обеда. Иногда ночью, если я еще не спала, он забирался на балкон по лиане, и мы рассказывали друг другу, как прошел день. С некромантом было безумно интересно, однако часто приходилось делать вид, что меня покусал ленивец и я дрыхну, — Закери загружали тренировками, как он выражался, «по самые жабры». И вечерами ему куда полезней было лечь спать, а не тратить драгоценное время на беседы со мной.

Ректор решил, что раз у него хватило дури штурмовать ворота вместо того, чтобы бежать в ректорат, то нужно это рвение куда-то применить. Но все равно Закери находил силы придумать что-нибудь этакое.

В первое воскресенье он принес целую охапку диких ирисов. Причем я не сразу поняла, кто решил превратить мою гостиную в оранжерею… Букет я вначале не заметила. Спросонья прошла мимо, забрала учебник, забытый на кресле, потом почувствовала приятный прохладный аромат. Огромная ваза стояла на полу. Желтые цветы выглядели ярким пятном на фоне пастельной гаммы гостиной.

Первой мыслью было, что Дастин, честно говоря, достал. А еще считается, у девушек проблемы с логикой! Дважды подходил. Вел странные беседы. Утверждал, что понял, как ошибался. А у самого глазки бегали. После третьего захода пообещал не подходить, потирая ссадину на скуле. И теперь ирисы. Как он вообще выбрался за ворота? Он же до конца семестра под академическим арестом? Только на выходные к матери может съездить. Неужели пожертвовал визитом к ней ради того, чтобы подлизаться ко мне?

Ариадна, заглянувшая позаимствовать средство для волос, застала меня медитирующей напротив вазы с ирисами.

— Все-таки выпустили. А профессор Адам, оказывается, романтик, — понюхав букет, задумчиво выдала она.

Дастин пошел к Адаму? Почему не к своему декану?

Видимо, вопрос был написан на моем лице, потому что Ариадна отбросила привычную холодность и присвистнула:

— Ты что, не поняла, кто их принес?

— Судя по тому, что ты превратилась из отмороженной леди в нормальную девушку, точно не Дастин. — Я вытащила цветок из вазы и озадаченно прошептала: — Но как он узнал, что это мои любимые цветы? И почему не сбежал, он же так рвется на свободу?

— Кейн, ты меня поражаешь! — Ариадна слега раздвоилась, но я уже почти не обращала внимания на оптические явления, которые, как я выяснила при повторном допросе Адама, скоро исчезнут. — Браслет есть не только у тебя. А почему не сбежал… догадайся с одного раза.

— Ему тут понравилось?

Ариадна закрыла лицо ладонью, тихо рассмеялась:

— Кейн, у вас в Погодном колледже парни были?

— Да.

— Сколько штук?

— Два.

— И они, конечно, окончили обучение, когда ты поступила?

— Ну да, а что?

— Да так… — В глазах Ариадны не то смех искрился, не то предвкушение чего-то забавного. У нашей «ледяной» леди? А ее, случайно, не подменили? — А училась ты вначале дома, потом в школе для девочек?

— Как и все.

— А общалась с кузенами и соседскими парнями, с которыми выросла?

Я пожала плечами. Чему она удивляется? Домашнее образование, потом школа для девочек — так учились все дочери из семей аристократов. Касаемо колледжа — бабуля не поленилась съездить и убедиться, что два парня, туда попавших, скорее, по случаю, чем специально, помолвлены и вот-вот женятся, да и вообще уже почти выпускники. Репутацию нашей семьи она блюла с таким равнением, что порой отец обещал отправить тещу в кругосветный круиз вопреки ее желанию. На Академию мертвых ба согласилась лишь потому, что престиж вуза перевешивал факт, что тут непозволительно много парней.

— Как я тебе завидую! — напоследок заявила Ариадна.

Немного подумав, я поняла, на что намекала наша «ледяная» некромантка. Я нравлюсь Закери? Да ладно? Мы друзья. Хорошие друзья. А остался он потому, что ректор взял его тренировки в свои призрачные руки и приступил к этому с драконьим упрямством.

В благодарность за букет я решила сделать Закери приятное, а так как привратник отказался давать руны для вызова его матери, все утро просидела в библиотеке под озадаченными взглядами призрачных служащих, изучая учебники целителей.

Закери открыл дверь в одних пижамных штанах.

— Спасибо за ирисы! — Я, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку сонно хмурящегося Шелдона. — Идем! — потянула за руку в гостиную. — Буду тебя благодарить!

— Знаешь, Энжди, будь на твоем месте другая девушка, я бы бросился в ванную чистить зубы, а с тобой тянет бежать к кастеляну за резиновыми перчатками, плащом и громоотводом!

— Не бойся, сегодня будет лишь небольшая облачность! — Я заглянула на балкон и, стащив с кресла плед, расстелила его на ковре. Конечно, лучше бы на кровать, но меня и так смущает полуголый Закери, оказавшийся очень, очень, очень хорошо сложенным… другом. Прямо статуя из столичной галереи искусств. Правда, куда более живая, изящная, без излишеств вроде раздутых мускулов с некрасивыми венами. — Зубы можешь почистить, и умыться, и душ принять.

Черные брови Закери удивленно приподнимались с каждым словом.

— Надо подготовить поле для работы, так написано в справочнике, — деловито сооружая из рубашки Шелдона валик под шею, уточнила я. — Иди! Я пока записи разложу и потренируюсь.

— А я тебе мокрый или сухой нужен? — поинтересовался Закери, в его карих глазах искрился смех.

Я заглянула в записи, потом на Шелдона:

— У мокрой кожи лучше проводимость. Но ты же, наверное, высохнешь, если тебя положить на плед? А вообще я вот крем захватила. Целители гель используют, но, думаю, и это подойдет, если ты быстро высохнешь.

— Это вряд ли. Буду старательно потеть!

— А, точно! На пледе, наверное, будет жарко. Где у тебя тут сменное белье?

— Нигде! Не сварюсь! — донеслось из-за двери ванной.

Закери потратил на водные процедуры до обидного мало времени. Я еле успела отыскать в комоде чистую простыню, постелить ее поверх пледа и валика из рубашки.

— Что болит сильнее: грудь и живот или спина? — перечитывая запись, уточнила я.

— Спина, — быстро ответили мне.

— Тогда ложись на живот.

Закери плюхнулся на простыню, сдвинул валик и улегся, положив лоб на перекрещенные руки.

— Колокольчик для вызова — на полке шкафа, — насмешливо пробурчал он, когда я уселась рядом на колени и начала создавать слабые разряды на кончиках пальцев, попутно выспрашивая, где именно болит.

— Я же не смерчем тебя лечу! — Я осторожно коснулась мокрой загорелой кожи.

Шелдон вздрогнул от слабого укола разрядов. Я помассировала болезненное место. Закери напрягся, под кожей заходили мышцы.

— Да успокойся ты! Я массаж уже делала, когда отец мышцу потянул, а мама вывихнула запястье.

— Погодника сложно убить молнией, — усмехнулся Закери.

Я приложила слабо искрящиеся пальцы к плечу Шелдона.

— Мы тогда на отдыхе были. Папа дикарями уговорил ехать. Возвращаться из упрямства не хотел.

Закери снова вздрогнул. Мышцы под моими пальцами стали точно каменные.

— Слушай, хватит дергаться! Такое чувство, что я по твоей спине ежа катаю!

— Если бы ежа! — придушенно выдохнул Шелдон. — Все, ладно. Спасай меня, мой рыцарь в зеленом платье! Лежу и не дергаюсь, пока ты не решила меня зарядом посильнее обездвижить.

— А это идея! — Я помассировала руку Закери.

По сравнению со спиной дело пошло быстрее. Некромант расслабился. Я расхрабрилась. Рискнула оставлять заряды над болезненными местами без прямого контакта с рукой. Со дня поступления в академию столько крохотных молний одновременно не создавала!

С ногами Шелдона возникла небольшая заминка — он утверждал, что у него ничего не болит. А я по собственному опыту знала, что наверняка ноют бедра, и икры как чужие. Первое мне не дали лечить, а вот со вторыми я долго провозилась.

— Переворачивайся! — скомандовала я, усталая и довольная, отдергивая штанину на ноге примолкшего Закери.

— Зачем? — сипло пробурчал Шелдон.

— Нельзя оставлять дело наполовину сделанным.

— Дело против! Оно хочет спать. — Закери сгреб простыню вместе с пледом и потопал в сторону спальни.

Ну и ладно. Потом долечу. Вечером.

Но вечером Шелдон отказался раздеваться, продемонстрировал мне банку с мазью, полученную от целителя. А когда я заявила: так не честно, рассмеялся. Обнял за плечи и, насмешливо поцеловав в висок, прошептал, мол, лучше бы поблагодарила, что Фармеру не сдал, хоть тот и выспрашивал, кто это так хорошо поработал с мышцами Шелдона.

Новые умения пригодились не только для Закери. После тренировок я с удовольствием применяла их на себе. Кроме того, моей подопытной с радостью становилась Ариадна. Корнелия наотрез отказалась. Смущаясь и краснея, путано объяснила, что боится молний. Дом ее родителей однажды разрушил ураган. Молния зажгла склад с товаром. Отец Корнелии до сих пор расплачивается с долгами. Увы, не всегда маги Погодного департамента могут предсказать стихийное бедствие!

Еще одним подопытным неожиданно стал Алекс. Правда, ненадолго. Всего на один сеанс. Беннетт как-то заглянул в комнату, когда я лечила шею Ариадне, пока Корнелия под руководством нашей «ледяной» некромантки училась делать элегантный маникюр самостоятельно.

Естественно, у Беннетта болело все. Разделся Алекс мгновенно, за время, пока горит спичка. Я не засекала, Ариадна холодно об этом сообщила, не без удовольствия разглядывая оставшегося в одних трусах гостя.

— Рубашки для начала бы хватило. — Я спрятала улыбку.

Ариадна старательно игнорировала ухаживания Беннетта. Но, когда он не видел, ревниво посматривала по сторонам.

— Я с перспективой! Алекс повернулся спиной.

Корнелия вышла из ступора, в котором пребывала, стоило некроманту расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, уронила маникюрный набор и выскочила из комнаты.

— Под лопаткой ноет, — довольно глядя на захлопнувшуюся за нею дверь, сориентировал Беннетт.

— Присядь. — Я деловито показала на ковер.

Прыгать кузнечиком вокруг высокого парня не было никакого настроения.

Алекс послушно уселся. Я устроилась за его спиной. Осторожно начала прикасаться молниями к болезненным местам. В отличие от Закери, Алекс не дергался, не вздрагивал, мышцы под пальцами были расслабленными.

Искоса поглядывая на Ариадну, я заметила на ее щеках легкий румянец. А кому-то очень нравится представление, устроенное Беннеттом!

Я задумчиво оглядела перевитую мышцами спину, но с тем же успехом могла бы смотреть на статую в галерее искусств. С Алексом мне было легко. Ни капли смущения, словно я делала массаж отцу. Хотя нет — к отцу я чувствовала душевное тепло, которого к Беннетту не испытывала.

А когда лечила Закери, в душе было что-то похожее, немного сильнее. Но это, наверное, от того, что Шелдон своими вывертами меня смущал. Да, смущал, как бы я ни храбрилась. И расслабиться, и сосредоточиться на деле с ним вышло далеко не сразу.

— Все! Спина готова. Шея болит? — Под бодрое угуканье Алекса я потянулась к его шее.

— Если хочешь его придушить, необязательно было его раздевать! — Дверь распахнулась, и Закери, ехидно прищурившись, сообщил: — Беннетт, я за тобой. Идем, декан ждет.

От декана Алекс к нам в тот день не вернулся, а потом на мои предложения помочь показывал пресловутую банку с мазью. Погодно-лекарские эксперименты дали неожиданный и приятный побочный эффект. Удалось оторвать треклятый кинжал от поверхности камня! Немного, всего на пару дюймов, но это была победа!

Поразмышляв, пришла к выводу, что, боясь навредить себе и другим, я учусь работать с силой на уровне, близком к минимальному.

Декан, с которым поделилась догадкой, согласился. Посоветовал не оставлять экспериментов с целительством и подключил к процессу Фармера! Из плюсов — я узнала строение тела в подробностях, не предусмотренных учебниками. Из минусов — Кошмарик Радостный в своей стихии — это жуть, которой можно пугать демонов! До следующего воскресенья всерьез сожалела, что нельзя повернуть время вспять и не говорить Адаму о своем открытии.

Еще в субботу Закери предупредил, чтобы я никуда не исчезала с утра. С утра в буквальном смысле слова, а не в привычном для академии. Заводя выменянный у долгопятов на шкатулку Алекса будильник на шесть утра, я недоумевала: куда Шелдон собрался в такую рань? В полшестого бессонница, любопытство и желание увидеть Закери, с которым пересекались пару раз за неделю, вытолкали меня из комнаты и направили к некроманту. С Шелдоном встретилась на лестнице.

— Привет, полуночница! — Он подхватил радостно пискнувшую меня, приподнял и поставил обратно. — Это тебе от всего моего большого сердца.

— Резиновые перчатки? — Я покрутила ядовито-желтый подарок, обычно в таких поварята посуду моют. — А другого цвета не было?

— Были черные и ядрено-зеленые. Черные не взял, потому что наш друг может неправильно понять студентку факультета некромантии, подходящую к нему в черном. А зеленые кастелян сам не дал. Сказал — его любимый цвет.

— Наш друг?

— Да. — Закери переплел свои пальцы с моими, и мы весело побежали вниз.

— Зак?!

— Скоро увидишь! — Интриган потащил дальше, прекрасно понимая, что скоро заискрюсь от любопытства.

О каком друге речь, сообразила, когда подошли к арке полигона номер шестнадцать. Водяной змей встретил нас радостной вспышкой рун. Натянув перчатки, я побежала здороваться.

Пока чесала разомлевшего дракона, Закери объяснял смысл рун, которыми тот общался. Язык мертвого хозяина реки оказался сложным, но Шелдон заверил, что я скоро все пойму и приветствие от прощания научусь отличать. Касаемо остального — пять лет впереди, разберусь.

Мы провозились со змеем до заката. Закери заранее принес на полигон корзинку с перекусом, и у нас были весьма колоритные посиделки на берегу озера. Змей старательно вымыл траву. Потом обнюхал ее. Одобрительно заморгал рунами, убедившись, что сидеть на ней безопасно. Никакой гадости, оставшейся после оживления мертвой мелочи.

— Тебя так просто пускают на все полигоны? — Я задумчиво перебирала черные волосы Закери, пристроившего голову на моих коленях.

— Непросто! — не открывая глаз, усмехнулся Шелдон. — Во-первых, я не прошусь на полигоны, где действительно опасно. Во-вторых, клятвенно обещаю, что все обитатели будут на месте. И, в-третьих, один заход на полигон — дополнительное задание на тренировке. А вообще Адам — мировой мужик. Жаль, что мертвый.

— Угу. — Я тоже все чаще ловила себя на мысли, что профессор, похоже, слишком рано покинул мир живых. С его добротой и оптимизмом жить и жить!

Впрочем, как и остальным преподавателям академии.

— Интересно, а как сюда попадают призраки?

— Не знаю. — Закери задумчиво покосился на змея, свернувшегося кольцами посреди озера. — Наверное, их держат незаконченные дела.

— Я тоже так думаю. Видимо, при жизни они хотели учить других.

Шелдон негромко фыркнул.

— Ага, мечтали гонять лоботрясов по полосе препятствий.

На следующей неделе я всерьез усомнилась в его словах о безопасных полигонах. Мы пошли к призрачным гончим! То, что мы на полигоне не одни, поняла чуть позже. Адам не мог просто взять и пустить двух студентов к опасным тварям без присмотра.

По правде говоря, тварями собак, с задорным тявканьем гоняющих мяч по траве, язык не поворачивался назвать. Опасные, быстрые, мертвые, но все же животные.

Ощущение чужого присутствия исчезло, едва мы вернулись в освещенный фонарями парк.

— Завтра домой? — Закери привычно сцапал мою руку.

— К бабуле! — уныло выдохнула я.

Родители до сих пор мотались по королевству. Поэтому первую неделю каникул предстояло провести, слушая поучительные беседы. Что радовало, потом я должна была вернуться в академию. Из-за дара лето предстояло провести тут. За тренировками.

Надеюсь, через два с половиной месяца родители вернутся домой. Не хотелось бы и вторую неделю каникул провести в обществе ба и этикета!

— Не грусти, конопушка, — Закери приобнял меня за плечи, — это всего лишь неделя!

«Всего лишь неделя» оказалась очень длинной. К сожалению, декан отсчитал мне ее без учета дороги. Родителям сообщили, а они — бабуле. На второй день после моего приезда ба всерьез занялась моим моральным обликом, непонятно почему решив, что сердце ее внученьки украдено подлым некромантом. Шелдоном.

Меня пилили и воспитывали, воспитывали и пилили. Напоминали о древности рода по сто раз в день. Убеждали, что Шелдоны не достойны такого сокровища, потому что нам нужен герцог, не меньше!

Доставали даже в приюте, куда я почти переселилась, под предлогом помощи в ремонте. Под тихие смешки сотрудниц и старших девочек я била рекорды скорости по быстрому исчезновению из поля видимости грозно шуршащей юбками бабушки.

В среду к процессу наставления на путь истинный заблудшей внучки попытались подключить родителей. Отец прямо сообщил ба, что я уже взрослая. Мне было приятно. После истории с Дастином батюшка вполне мог встать на сторону тещи, но он по-прежнему мне доверял.

С мамой случилась весьма странная беседа. Вначале родительница спросила, кто такой Закери, которого я часто упоминаю в разговорах. Потом задумчиво заметила, что его родители — весьма почтенные люди. Хоть лорд Шелдон-старший и известен резкими высказываниями в сторону других семейств, он фанатик закона и преданный слуга короны. Затем матушка посоветовала запастись терпением и не перечить бабушке. Успокоится, сама поймет, что ничего страшного не произошло.

А в четверг к ба сослали кузин, и внимание леди Рут обратилось на двух бесстыдниц, посмевших сбежать из дома, дабы посмотреть дешевую постановку со смазливым актеришкой. Разногласия с кузинами были моментально забыты, как и правило, что леди неприлично лазать по чердакам.

Набрав с утра у кухарки съестного, мы забирались по лестнице в царство пыли, старых тюфяков и сломанной мебели. Спали на продавленной софе, играли в дурака, дружно придумывая, где мы пропадали весь день.

Кэти и Лара все уши прожужжали своим актером, у коего имелся старший брат, такой же восхитительный, умопомрачительный, жаль, что не артист.

Девочки с пристрастием допросили меня о Дастине. Они не поверили рассказу дяди. Но, узнав из первых рук, что все правда, заверили: каникулы у Станли будут «крайне удачными». Отговаривать кузин было бесполезно. Злость на Дастина приутихла, оставалось лишь посочувствовать тому, кто оказался объектом повышенного внимания Кэти и Лары.

Девочки рассказывали не только о своем новом кумире из театра и его брате, в которых были влюблены по самые уши. Они тарахтели о приемах, молодых лордах, приглашавших двух хорошеньких непосед на танцы. Смеялись над неловкими кавалерами.

Дядя в силу высокой должности заместителя мэра столицы по торговой части был обязан посещать подобные мероприятия с семьей. Семья, по крайней мере юная ее часть, была от этого в восторге. А тетя тихо мечтала об отставке мужа, завидуя маме.

Слушая смешки девочек о том, как замирал молодой граф или терял дар речи маркиз, понимала, что они куда опытней в отношениях с противоположным полом, чем я. До появления Шелдона меня это мало волновало. Но сейчас все чаще ловила себя на том, что в его присутствии мне неловко. Хочется убежать или броситься к нему и обнять. Когда пальцы оказываются в его руке, сердце замирает, а потом пускается в пляс. Стоит ему обнять, будто с крыши лечу. Так же страшно и захватывает дух. А его шутливые поцелуи? То в щечку, то вдруг в уголок губ… Как я его не убила молнией до сих пор, непонятно. А еще я скучаю по нему, постоянно думаю. Даже когда медитирую в павильоне, где-то на краю сознания занозой торчит черноволосый некромант.

Девочки показались весьма надежным источником информации. Не у мамы же спрашивать, как понять, что парень к тебе неровно дышит и тебе небезразличен?

— Он бледнеет, когда тебя видит? — с видом эксперта осведомилась Кэти, жуя пирожок.

— Нет.

— Краснеет? — подключилась Лара.

— Нет.

— Меняется в лице?

— Нет. С чего ему меняться в лице? Я что, королева Фелисии?

— Энджи, не будь занудой! — Кэти вытерла пальчики салфеткой. — Он на других девушек смотрит?

— Смотрит.

— Не в том смысле! — Лара пересела на скрипучий диван. — Вот так смотрит? — Кузина вытаращила глаза на сестру, потом начала «полировать» взглядом ее фигуру.

— Нет, — рассмеялась я. — Скорее так, — посмотрела на Кэти, кивнула, словно приветствуя, и отвела взгляд, будто мне стало скучно.

Девочки радостно переглянулись.

— А на тебя как смотрит? — Глаза Лары блестели двумя сапфирами.

— Как обычно.

— А как обычно? — Кэти выгнула тонкую бровку.

— Как я на вас сейчас.

— Нравишься! — хором выдали кузины.

— Но надо проверить, — добавила Кэти.

— Как?

Лица у кузин были ну очень хитрыми. Чую без всякой интуиции: совет дадут, беги на погост закапывайся!

— Поцелуй его! — выдала Кэти.

— По-настоящему, — подхватила Лара. — Если любит, отстранится, если нет, полезет лапать.

Ничего себе опыт!

— Ты же девушка, тебе можно. Случайно вышло, — продолжала Кэти. — Он за тобой ухаживает, значит, нравишься. А серьезно или нет — лучшего способа не придумаешь. Случайно, и сразу узнаешь.

— Угу, случайно упала на его губы своими, — хмыкнула я, понимая, что никогда не воспользуюсь советом девочек.

— Ну и сиди тогда. А знаешь, как это — целовать того, кого любишь и кто тебя любит? — Кэти мечтательно закатила глаза, Лара смотрела на сестру и мрачнела. — Это как в облака подняться и по звездам пройти!

— Когда это ты успела узнать? Лара грозно нахмурилась. — Мы же договаривались, что Эдвин мой!

— Когда это? Ты же сказала — Эрвин?

— Эдвин!

— Эдвин мой! Он меня любит! — заявила Кэти.

Лара надулась.

Весь день девочки то не разговаривали друг с другом, то ругались, то мирились. Поделили братьев к вечеру субботы. Лара согласилась, что если у Эдвина с Кэти любовь, ей достанется Эрвин.

Закончив со своими делами сердечными, кузины вспомнили о моих.

Вначале попытались научить целоваться на фруктах. Убедившись, что совать в рот погоднице персик без предупреждения опасно, начали придумывать альтернативные методы проверки Закери.

На каждый их способ у меня был вполне рациональный ответ.

«Ты попадешь в беду, и он тебе спасет! Поймет, что чуть не потерял, и…» — «И устроит выволочку за то, что головой не думала. И вообще, помочь в беде — так поступит любой нормальный парень, да что там любой!..»

«Он увидит, как ты целуешься с другим, и приревнует!» — «Или подумает, что у меня в голове ветер гуляет!»

«Ты заболеешь, и он прибежит к тебе в лазарет, узнает, что ты здорова, и признается в любви!» — «Он и так придет, мы друзья! Узнает об обмане и прибьет».

На восемнадцатом варианте я объявила, что если уж совсем невмоготу станет, воспользуюсь советом со случайным падением на губы Шелдона.

Всю дорогу обратно в академию вначале на маговозе, потом — на нанятой в Лоумсити платформе в голове крутились глупости, сказанные кузинами. А выгрузившись у ворот альма-матер, я столкнулась с тем, кто занимал мои мысли.

Закери прогуливался по подъездной дороге с худощавым смуглолицым мужчиной, в темных волосах которого инеем проступила седина. Судя по военной выправке — офицером в отставке. За ними с беспокойством следила пышная леди с зонтиком, им она прикрывалась от солнца. Или делала вид, потому что нос и щеки кареглазой блондинки были украшены щедрой россыпью веснушек.

Закери увидел меня, обрадованно заулыбался, что-то сказал отцу и, пробежав на пару шагов вперед, остановился. На лице было написано искреннее сожаление — подойти ближе и помочь с чемоданом не давала привязка к академии.

Я сама бодро дошагала до Шелдона. Родители некроманта с интересом за нами наблюдали. Пришлось вести себя как примерная леди. Почти примерная. Я с улыбкой протянула Закери руку, переплела его пальцы со своими и тихо шепнула:

— Привет! Я так соскучилась!

Шёлдон покосился на родителей, ответил так же еле слышно:

— Я тоже безумно соскучился, рыжик. Идем познакомлю со своими родителями.

Лорд и леди Шелдон тепло меня поприветствовали. Отец Закери отвесил топорный, но искренний комплимент. Сказал, что давно не видел такой симпатичной и веселой егозы.

«Военный!» — шепнул Закери, пока его матушка отчитывала главу семейства.

Я собралась потихоньку ускользнуть в академию, чтобы не мешать Закери разговаривать с родителями, но так просто уйти от леди Шелдон не вышло. Меня утащили к наемной платформе, на которой прибыло семейство. Усадили на заднее сиденье и угостили пирожками. Собственного приготовления.

Пробовала стряпню баронессы с опаской — мама пару раз делала батюшке вкусные сюрпризы. «Легкими» пирожными при желании можно было забивать гвозди.

Однако леди Шелдон действительно умела готовить. А еще очень любила сына и мужа. И обожала о них говорить и… спрашивать. За полчаса, которые Закери беседовал с отцом, размахивал руками, пытаясь что-то доказать, а лорд Шелдон упрямо хмурился и не соглашался, я узнала много любопытного.

Закери — долгожданный поздний ребенок, даже по меркам магов, а они живут дольше обычных людей. Он родился на дальней заставе, когда отец был в дозоре. Шелдон-старший часто ночами заменял жену у колыбельки, когда малыш болел. Способностями «малыш» пошел в троюродного дедушку по отцовской линии. Или в пятиюродную бабушку по материнской. Или в обоих сразу.

Закери только кажется таким болтуном и задирой, он хороший, добрый и заботливый. А особо опасным он стал в прошлом году. Для мальчиков это поздно, но не критично. До этого были лишь крохи дара некроманта, поэтому поступать в Академию мертвых Закери собирался на теорию, хотя и не любит исследования, а больше уважает полевую работу.

Неудивительно, с его-то отцом!

И вообще, наша академия была не в приоритете. Закери подавал документы в восемь вузов. На факультеты боевой магии — в том числе, хотя отлично знал, что боевым его можно счесть только от безысходности. Но помечтать же можно? Потом силы выросли, и выбор стал очевидным. Лучшая академия, специализирующаяся на некромантии. В ней он благополучно проучился месяц, а потом… Что было потом, леди Шелдон не сказала. Отвлекла меня очередным вкусным пирожком и переключилась на учебу сына.

Как и любую мать, ее интересовало: как он там? Хорошо кушает, отдыхает ли? Не болеет? Отвечая на ее вопросы, я уминала выпечку и краем уха прислушивалась к разговору Закери и отца. То, что Шелдон ведет себя в вопросе, касающемся учебы в академии, совершенно не так, как должен, исходя из его характера, я заметила сразу. Побеседовав с его матушкой, убедилась в правоте. Тут не просто упрямство и нежелание подчиниться приказу отца, которого он, кстати, любит и уважает, а что-то другое.

— Если бы что-то изменилось, я бы сказал! — прошипел Закери, уводя отца к невидимой границе привязки, подальше от нас.

Значит, есть причина. Иначе как объяснить, что Шелдон, сам решивший здесь учиться, с упрямством осла рвется на свободу? А злится Закери не столько на отца, сколько на ситуацию. И он мне, конечно, ничего не скажет. Его воспитали настоящим мужчиной, такие сами разбираются с проблемами, даже если рядом есть тот, кто хочет помочь. Если это девушка — тем более. А если нет?

Декан Адам и ректор привязали Закери к академии по просьбе его отца. Вряд ли бы они это сделали, не зная подноготную. Дракон так и остался для меня грозным ректором, а вот профессор вполне может помочь понять, что творится с Шелдоном. Если смогу убедить призрака, что это не праздное девичье любопытство.

Напоследок леди Шелдон взяла с меня обещание обязательно приехать к ним в гости… вместе с Закери. Она была уверена, что он скоро образумится и потребность в привязке отпадет. Я тоже на это надеялась.

В ворота академии мы вошли, когда солнце исчезло за вершинами деревьев. Закери поставил мой чемодан и вещи, привезенные леди Шелдон, на землю и некоторое время смотрел на быстро удаляющуюся платформу.

До студенческого крыла дошли молча. Шелдон думал о чем-то своем, хмурился, сердито поглядывал назад, словно прикидывал, выдержит ли защита академии атаку. Дотащив чемодан до моей спальни, Закери вспомнил, что опаздывает на тренировку. Спросил, устала ли я. Устала, но ему не сказала. Очень хитро блестели карие глаза некроманта, а значит, меня ждет очередной сюрприз. Пообещав заглянуть «вечером», довольный Шелдон ушел.

Как же я соскучилась!

Предвкушая ночную встречу, я быстро отмылась от дорожной пыли. Натянула ставшую привычной форму, не надела лишь платье-сарафан. Перекладывая вещи из чемодана в комод, не сразу заметила гостью. Призрачная Ариадна смотрела на меня с тоской. Очевидно, эмоции подруги отчаялись найти подход ко мне. И вели себя уж очень самостоятельно. Для эмоций.

Надо заканчивать с ними, пока не превратились в какую-нибудь неживую сущность. Да, бывало и такое — то, что считали призраком, на самом деле им не являлось. Избавиться от подобного создания можно было двумя способами: понять, о чем думал оригинал, и выполнить его желание. Или провести сложный некромантский ритуал, который мы пока еще не изучали.

Честно говоря, до сущностей, напоминающих призраков, мы тоже еще не дошли. Я полистала учебник. Было любопытно, к какому уровню относятся преподаватели. Но об этом, наверное, рассказывали на старших курсах, а их учебники мне в библиотеке не давали. Алекс не знал, или его сдерживала клятва.

В общем, я полистала учебник и наткнулась на эмоциональные следы. Обычно с ними были проблемы по причине, что существа, их породившие, давно отбыли в мир иной. Мне повезло. Ариадна жива и здорова, как раз должна зубрить проваленный коллоквиум, из-за которого ее оставили в академии.

— Жди здесь! — приказала я призраку. — Никуда не исчезай! Я сейчас вернусь!

До комнаты подруги я неслась, словно за мной гнались обитатели всех полигонов одновременно. У Ариадны оказалось открыто. По бормотанию определив местоположение подруги, я продолжила спринт.

— Привет! Идем! — распахивая дверь кабинета, выдохнула я. — Скорее, пока она не исчезла!

— Кто? — Подруга расправила складку на юбке и снова уткнулась в учебник.

— Призрак, эмоции, сама увидишь! — Я вытащила Ариадну из-за стола. — Идем быстрее!

Спустя пару минут мы стояли в моей гостиной. Призрачная Ариадна смотрела на реальную, стискивая кулаки. Настоящая Ариадна в недоумении озиралась.

— Кого я должна увидеть? — холодно поинтересовалась она, проходя прямо через призрак и рассеивая его. — Энджи, я ценю твою фантазию, но у меня коллоквиум. И если я его не сдам, буду сидеть тут все лето. У меня нет на твои шутки ни времени, ни настроения.

Ариадна развернулась на каблуках и вышла.

— Подожди! Постой! Здесь действительно был призрак. Твой призрак!

Ариадна споткнулась на лестнице, нахмурилась.

— Знаешь, Энджи, это уже не смешно.

— А никто и не шутит. Я регулярно вижу тебя в виде призрака. Поверь, мне удовольствия это не доставляет. Профессор Адам сказал, что это твои эмоции, что они должны исчезнуть. Но они не исчезают. О чем ты думала, когда мы тебя спасали?

— Не знаю. Ни о чем, — отозвалась с лестницы Ариадна.

— И все-таки?

Перестук каблуков стих, потом подруга нехотя ответила:

— Боялась умереть.

— И все?

— Да! — Ариадна быстро заспешила вниз.

А я, задумчиво постукивая ногтем по нижней губе, вернулась в комнату.

Нестыковочка выходит! Призрак давно должен был исчезнуть — Ариадна жива. Более чем, даже умудрилась провалить последний коллоквиум и остаться в академии на каникулах. А значит, это не эмоции подруги меня достают.

Могут ли призраки менять облик? Не детали одежды или прически, а радикально? Пугают же некоторые из них голыми черепами, появляющимися вместо лиц. Озадачившись вопросом, я убедилась, что до возвращения Закери вполне успеваю сходить в библиотеку. К пункту назначения пошла длинным путем, через улицу. Погода стояла потрясающая. Тепло, но еще не жарко. Пахнет травой, зелеными яблоками и щедрой рукой высаженной по парку петунией.

У вазона с оной я встретила однокурсника-теоретика. Оборотень уныло таращился в карту и шмыгал припухшим носом, который, очевидно, сунул в какую-то декоративную, сильно пахнущую траву.

Вот и мой черед настал подрабатывать службой спасения «Ноль теоретик». Почти все нулекурсники с факультета профессора Аарана до последнего откладывали изучение карты и ориентирование. Неудивительно, что когда стрелки отключились, большая часть ребят попросту заблудилась.

В воспитательных целях невидимые слуги спасали сачков лишь в случае, если те опаздывали на занятия или не успевали к отбою вернуться в комнату. В остальных — карта в помощь. И другие студенты, если повезет.

Старшие курсы шутили, что на территории академии работает служба спасения «Ноль теоретик». Теоретики не обижались. Нулекурсники были рады любой помощи. А остальные сами так же блуждали каких-то пару лет назад.

Очевидно, этот теоретик из особо упрямых — прочие исправили промах с картами еще до каникул.

— Помощь нужна? — приветливо помахала рукой, отвлекая оборотня от карты.

«Потеряшка» тоже шел в библиотеку. Как настоящий джентльмен, он уступил мне первого подлетевшего библиотекаря, а сам отправился искать другого.

По моему вопросу из доступной литературы было несколько коротких статей. И пара абзацев — в учебнике для первого курса, который нам выдадут в начале осени.

Итог: призраки — душа умершего, по той или иной причине оставшаяся в нашем мире. Весьма содержательно! Исходя из этого «богатства» и моих скромных познаний, призраки должны уметь менять внешность. Скорее всего, не все. Я вон со сколькими призраками познакомилась из-за моего кривого заклинания вызова. Только один пытался черепушкой напугать. Не учел, что после скелетов на погосте я на белые, клацающие зубами головенки реагирую одинаково — молниями.

Ладно, вернемся к нашим баранам, к призракам в смысле. Что за шутник решил меня напугать, став призраком Ариадны? И главное, зачем? Кому я мешаю? Декану теоретиков? Не тот уровень пакости. И не те методы. Если бы эльф захотел, я в первый день оказалась бы за воротами академии. Остаются призраки с погоста, но я с ними познакомилась после появления призрачной Ариадны. А значит, я начала мешать кому-то после спасения нашей «ледышки».

Сколько ни вспоминала, с кем сталкивалась после возвращения подруги в тело, ничего не вспоминалось. Дастин строил козни. Азалия зверем смотрела на других девушек, обещая покусать не хуже упыря с погоста. Но они оба на каникулах.

Вывод напрашивался сам.

Закери встретил меня в переходе между учебным и студенческим крылом.

— Как думаешь, что больше похоже на правду: преднамеренное убийство или заскок? — привычно отдавая ладонь в плен теплых пальцев, спросила я.

— Мама успела присоветовать тебе один из своих любимых дамских романов? — с подозрением осведомился Шелдон.

— Нет. Это все призрак Ариадны. Я тут выяснила, что, возможно, это другой призрак под личиной. Вот пытаюсь понять, чего он ко мне прицепился.

— А вариант, что один из служащих академии просто увлекся неудачной шуткой, тебя не устраивает? — Закери подошел к окну, приподнял меня и усадил на высокий подоконник. Запрыгнул сам. — Тут, конопушка, не только престарелые лорды и умудренные опытом преподаватели, есть и те, кто немного старше нас.

Вспомнился Кошмарик Радостный.

Возможно, Закери прав.

— И как мне от этого шутника избавиться? Не идти же жаловаться преподавателям? — Я выглянула в окно, темный ночной парк красиво расцвечивали летающие фонарики и долгопяты.

— Пригрозим ему развополощением, — предложил Закери. — Алекс как раз недавно стащил для меня одну занимательную книженцию из библиотеки.

— Покажи!

Шелдон тихо рассмеялся.

— Это твой сюрприз, да?

Закери кивнул и притворно ворчливо, пряча пляшущие в карих глазах смешинки, пробурчал:

— Никакой благодарности! Придумываешь тут, придумываешь!

А вдруг это тот самый момент, удобный для падения на некроманта? Или нападения? Тьфу! Совсем девочки мне голову заморочили.

— Спасибо-спасибо! — Я бросилась обнимать Шелдона. Расцеловала в обе щеки и, повиснув на шее, лукаво спросила: — Пошли?

Поехали! — Закери подхватил меня на руки и под радостный писк соскочил с подоконника и мгновенно оказался на перилах.

Прокатились с ветерком.

Очутившись на ногах, я старалась унять бешено скачущее сердце. Очень быстро. И высоко. Зачем глянула в лестничный пролет?

— Эй, конопушка. — Закери, придерживая меня одной рукой, второй приподнял подбородок, обеспокоенно посмотрел в глаза.

— Высоко! — виновато улыбнулась я, чувствуя неловкость от его близости и непонятное предвкушение.

Его губы почти касались моих, дыхание щекотало кожу, заставляя вздрагивать.

Внизу что-то громко упало.

— Ой! — пискнул девичий голосок.

— Ой, — насмешливо повторил Закери, отступая и свешиваясь через перила. — Привет, Корнелия! А ты разве не уехала домой?

— Уехала. У отца срочные дела, а мама у тетки, приедет только осенью.

Кажется, нашего полку прибыло. Для полного комплекта не хватает только Алекса.

— Погоди, оставь, сейчас помогу. Да стой ты, упрямая! Корнелия, хочу тебя расстроить, но ты не ослик и даже не лошадка. Брось чемодан, я тебе говорю! — Закери обернулся ко мне: — Я быстро. Пять минут, и пойдем искать заклинание для нашего призрака. Засекай!

И уложился с точностью до секунды.

В комнатах Шелдона царил идеальный порядок. Как шутил Закери, его почти военная привычка класть все на свои места выгодно оттеняет мой рабочий беспорядок, возникающий в любом месте, где меня настигает какая-нибудь идея.

Сегодняшняя ночь не стала исключением. Гостиную Закери стремительно заполняли листики и листочки с пометками, записками. Они занимали стол, диваны, кресла и пол вокруг ковра, на котором мы расположились. И это не считая доски Закери, куда тоже вносились пометки.

Попавшая к нам в руки книга не была учебником. В ней не имелось глав и сносок. Скорее всего, ее напечатали по чьей-то рабочей тетради, которой придали более-менее организованный вид. Имя автора стерлось с коричневой кожаной обложки, как и название, и половина тисненой пентаграммы, украшавшей книгу.

«Основы защиты», — было написано от руки на первой странице прямо над формулами. И библиотечный номер.

Среди всего прочего, в ней говорилось о защите от призраков с помощью захвата. Весьма оригинально, но вполне в духе академии. То, что нужно, чтобы напугать нахального шутника.

К трем ночи у нас имелось относительно безобидное заклинание. Перед отбоем переместились в мою гостиную. Сдвинув в сторону ковер, я начала чертить мылом пентаграмму. Портить мелом сияющий паркет рука не поднялась. Для вызова вполне логично использовали силы Закери.

Едва капля его крови упала на одну из замыкающих рун, пентаграмма ярко вспыхнула зеленью. Линии запульсировали, призывая призрака. И погасли.

Закери нахмурился, мы, дружно уткнувшись в бумаги и пометки в доске, перепроверили. Шелдон снова провел процедуру кровопускания. Результат тот же. Вспышка. Наливающийся силой контур, призывающий объект. И рассеивание.

Такое чувство, что нужного призрака в академии нет.

— Мне кажется, наш шутник не только тебя доставал. И ему, очевидно, уже вкатали выговор, — смывая влажной губкой мои каракули и заново перечерчивая пентаграмму, задумчиво предположил Закери. — Похоже, в твои комнаты ему дорога закрыта.

Третья попытка так же не увенчалась успехом.

— Ну что, можешь спать спокойно. — Шелдон смахнул мыльные художества, протер паркет насухо и вернул ковер на место.

Ушел Закери через балкон. Ловко спустился по лиане.

Спать я укладывалась с мыслью: не вовремя Корнелия чемоданы уронила, глядишь, и случился бы мой первый «ой».