Бухта действительно напоминала полумесяц.

Пару раз мы с родителями летали на побережье. Но то было другое море — громкое, солнечное, шаловливое.

А здесь… Это море завораживало. Луна серебрила темную воду, превращая обломки скалы, разбросанные по песчаному берегу, в сказочных зверей. Прохладный бриз путал волосы, и в голове появлялись мысли о пледе, расстеленном на песке, о надежном плече, касающемся твоего плеча… О прогулке босиком по мокрому пляжу, по самому краешку прибоя, чтобы сонные волны ласково облизывали уставшие за день ноги…

Светляка не стали зажигать, луна светила ярко. Под шипение змея-проклятия я шагала рядом с Каем, всматриваясь в скалы и навострив уши. И цепко держась за руку охотника — невезение будто взбесилось. Вокруг ни души, а я все равно спотыкалась. Как тут не поверить в миф про проклятое везение?

Кстати, не такой уж и миф. Эмрис, нехотя похвалив сообразительность Маэля, сказал, что проклятое везение вполне себе существует. Правда, это редкость, потому как получить его крайне сложно. Обычное проклятие проще и эффективнее.

Откуда проклятие об этом знает, оно умолчало. А когда я спросила, заверило, что раз у нас планируется ночь откровений, утро старых тайн, — об этом оно тоже расскажет, как только вернемся в дом садовника.

Кая новость о невезучем везении не удивила. Правда, он, хмурясь, признался, что пока не помнит, откуда ему известен этот термин и откуда уверенность, что Эмрис не врет.

Итог: Маэль — молодец, а нам с братцем крупно не повезло. В буквальном смысле слова.

Тихое подвывание отвлекло от размышлений. Кай остановился, Эмрис предвкушающе прошипел:

— Нашли!

Вздох раздался с другой стороны. Потом с третьей загремело железо. Призрак пугал, но не показывался.

— Постой тут, ни шагу никуда, ясно? — Кай стянул с шеи Эмриса, спустил на землю.

Я покорно кивнула, и охотник, вытащив из-под штанины нож, бесшумно двинулся к скалам.

Эмрис свился кольцами, поднял голову, постоял пару секунд, покачиваясь, точно кобра. Обернулся темным облачком и, превратившись в желто-пятнистую морскую черепаху, бодро размахивая ластами, двинулся к воде.

— Ты куда? — удивленно прошептала я, поглядывая на огромные камни, за которыми то звенели призрачные цепи, то раздавался желчный мужской хохот, безжизненный, как высохшие листья.

— Поплаваю немного. Все равно, пока охотник скачет по скалам, нам делать нечего. Кто знает, когда еще я на море попаду?

И Эмрис исчез в воде.

Потоптавшись на месте, я направилась к скалам. Спотыкалась через шаг, но шла. Надо было сразу, как сюда вышли, везения Каю отсыпать. На поимку призрака.

По закону подлости я опоздала.

В лентах магии, вспыхивающих рунами, билось прозрачное создание, отдаленно напоминающее фейри. Видимо, перед тем как растянуться на камнях, наемник успел обратиться к стихии воздуха. Но остановить падение не успел. В итоге остался чем-то средним между человеком и воздушным вихрем. Силуэт мужской фигуры расплывался, черные провалы глаз яростно сверкали, щель вместо рта угрожающе скалилась.

— А-а-а! — Призрак заметил меня и шелестяще рассмеялся: — Вот кто привел охотника! Решила отомстить? Понимаю!

Я сделала шаг, нога подвернулась. Кай мгновенно оказался рядом, подхватил под локоть, не дав улечься лицом в песок. И ни слова о том, что я его ослушалась.

— Как интересно, — протянул призрак. — Ма-а-аленькая леди!

Кай, придерживая меня за талию, подвел к ловушке.

— Ну и чего тебе надо? — насмешливо спросил призрак. — Спрашивай. И пусть твой охотник делает свою работу.

Слишком покладисто.

— А ты ответишь? — Я недоверчиво посмотрела на призрака.

— А ты спроси, — ухмыльнулся он.

— Кто мои родители?

Призрачный наемник пожал плечами.

— Как она оказалась у тебя? — Кай погладил меня по руке, обнимая, словно желая защитить от всего мира.

Я с благодарностью покосилась на спутника. Теплая ладонь успокаивала.

— Как оказалась? — повторил призрак, глядя поверх наших голов. — Мне ее отдали.

— Кто? — хором спросили мы с Кайденом.

— Тот, кому она мешала, — выдохнул призрак с подвыванием.

Да он просто издевается! Так мы до утра будем по кусочку из него сведения тянуть. Но как заставить сказать призрака все, я не знаю. Хотя… когда наемник говорил о работе охотника, в голосе прозвучала надежда. Надежда на скорое освобождение. Нашему призраку не нравится быть призраком.

— Кай, доставай ловушку. — Хочется верить, что призрак в ловушках охотников не особо разбирается. — Заберем его с собой, потом допросим.

— Ловушка у охотников для живых сделана! — расхохотался призрак.

— Не только, — оборвал его радость холодным тоном Кай. — Стихийные силы магов она тоже удерживает. А сейчас ты наполовину из стихии.

Охотник достал из кармана фиолетовый кристалл.

— Врешь! — выдохнул призрак.

— А ты проверь, — тем же тоном отозвался Кайден. — Посмотри на это с другой стороны. Ты привязан к бухте, а так будешь только частично тут, ну а частично мир посмотришь.

Угу, в разделенном состоянии.

— Ладно! — сник призрак. — Но обещай, что отправишь меня в темные туманы сразу, как скажу. Замаялся тут тенью скользить.

— Хорошо. — Кай спрятал кристалл. — Итак, кто отдал ее тебе? Кто ее родители?

— Не гони коней, охотник, я тебе не справочная! Что могу, то расскажу. — Призрак явно нарывался на развоплощение, испытывая терпение охотника.

Правда, он кое-чего не знал. У нас с Каем очень хороший тренер — Эмрис. После его выходок попытки других довести до белого каления выглядят как едва проросшие желуди рядом с могучим дубом.

Мы с Каем спокойно ждали, что призрак скажет дальше. Наемник задумчиво потер рукой подрагивающую туманную щеку и занудно начал:

— В те времена я работал на сильфов.

Обтекаемо. Тут бы засыпать вопросами вредное привидение, разозлиться, но ничего, слушаем дальше.

— Высоко сидели те, на кого работал.

Слушаем.

— Много славных заданий выполнил, пока бегал по королевскому дворцу и столице с поручениями. Кто тех слуг замечает?

Никто. Слушаем.

— Только там, где головы в коронах, сердца каменные.

Да он поэт!

Кай тихо фыркнул, оценив лирический настрой привидения.

— Вот только я с детьми не воюю, — с неожиданной яростью прошептал наемник, черные провалы глаз остановились на мне. — А тебя чуть не прирезал. Точно темная сущность вселилась. Казалось, нет ничего в этом мерзкого. Тот же взрослый, только младенец. Кабы не та девчонка, что меня из бухты выкинула… Однако вот слово для меня — не простой звук, охотник. — Призрак оскалился. — Знаю ли я, кто она? — Он показал на меня. — Знаю. Но не скажу. Ты ведь это понимаешь. И заказчика не назову.

Кай кивнул. И я понимала, что слово нельзя нарушать. Честь и после смерти остается честью, даже у призрака, но топнуть от досады все равно хотелось.

— Скажи хоть что-нибудь! — не сдержалась я. — Хоть намекни! Мне надо найти родителей, иначе я очень скоро отправлюсь за тобой!

— Вижу… — Призрак придвинулся к магическим лентам. — Скажу только одно: ищи очень высоко, выше некуда. Тогда там трое детей умерло.

Наемник прищурился, хмыкнул. Я обернулась: у ноги свилась кольцами желтая змея.

— Спроси у него, кто он. — Призрак показал на проклятие. — А меня отпусти наконец…

— Обязательно спросим, — хмыкнул Кай и поднял руку.

Руны закружили в вихре, призрак с довольным вздохом исчез.

— Что узнали? — полюбопытствовал Эмрис.

— Что нам надо к сильфам. — Я присела, расстегнула ремешок на туфле, вытряхнула камушек.

Покачнулась, не удержав равновесия. Меня тут же подхватил под мышки Кай, поставил на ноги.

— Давненько я девушкам туфельки не помогал надевать, — довольно прошипела змея и, отрастив обезьяньи лапы, шустро застегнула ремешок. — Значит, опять дворец.

Мы с Каем переглянулись.

— А я не говорила про дворец.

— А я умный — предположил. И вообще, может, меня осенило?

— Не верю.

— Вот и правильно, девушкам надо быть осторожными с взрослыми… дядями.

И змей заскользил по песку. Отполз шагов на десять и сварливо прошипел:

— Где вы там?

А потом он старательно оттягивал разговор. Напоминал, что мы забыли искупаться. Поужинать второй раз после прогулки. Погулять вокруг дома и подышать свежим воздухом. Попить немного воды. Проверить, все ли в порядке в доме. Придирчиво осмотреть все комнаты перед сном. Наконец сдулся, залез в кресло и замер. Таким вот образом к трем часам ночи мы, вымытые, наевшиеся и напившиеся крепкого чаю, сидели в гостиной на диване с слегка потертой обивкой и смотрели на змею, уютно свернувшуюся в кресле. Эмрис старательно прикидывался спящим. Настолько вошел в роль, что сонно напевал какую-то песенку про зеленый лес. Гнусаво, заунывно, безбожно фальшивя. Понимаю Арвеля — мне тоже захотелось прибить проклятие, чтобы оно прекратило этот жуткий концерт.

Я на цыпочках подкралась к креслу. Бесшумно не вышло: половицы под ногами скрипели, каблуки стучали, ступни подворачивались — невезение старалось вовсю. Но грохот и топот, что меня сопровождали, не побеспокоили Эмриса. Я постучала пальцем по подлокотнику, на который змей положил голову.

— Вставай, спящая красавица, а то пойду звать принца.

— Нет бы: «Красавец мой, просыпайся! Дай тебе поцелую!» — зашипел Эмрис, возмущенно поднимая голову над свернутым кольцами пятнистым телом.

— Поцелую, если узнаю, что мои полеты к Арвелю — во имя спасения мира, а ты — древний герой, погибший ради правого дела. — Я вернулась на диван и устроилась рядом с Каем. — Только не врать.

— Ой, да ладно! — Змей расплылся, превратился в хвостатую обезьянку и заскочил на люстру. — Разве я вру?

— Нет. Ты забываешь, утаиваешь, скрываешь, — перечислила я. — Рассказывай, кто ты, откуда? Ты темная сущность?

— Я?! — Морда обезьяны возмущенно вытянулась.

— Не я же.

— Это как посмотреть. Иногда ты вредная, как пять темных сущностей, и…

— Эмрис…

— Ладно! С чего начать? — Эмрис повис на хвосте, сощурил желтые глазищи.

— С того, кем ты был до этого. — Кай обвел рукой обезьяну.

— Это долгая история, — покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво протянул живой маятник.

— А мы не спешим, — отрезал Кай.

Я согласно кинула. Не спешим. В ближайшие несколько часов. Пока не разберемся, что за фрукт висит на люстре. Зачем он устраивает мне еженощные свидания с названым братцем. И как, не дожидаясь следующей ночи, сообщить Маэлю, что я согласна на переезд во дворец сильфов. Правда, со мной переедет жених, которым я обзавелась случайно. И домашний любимец неопределенной наружности. Говорить ли Маэлю и братцу, кто такой Кай и с чего вдруг я вздумала обустроиться в королевских апартаментах, решим в процессе.

— Я родился в давние времена, кои сейчас считаются историей! — пафосно начал Эмрис.

Если наше проклятие-не-проклятие порой напоминало актера на сцене, а то и шута, то его жизнь больше походила на пьесу.

Действие первое: родился, дружил, учился. Хотя скорее наоборот: родился, учился, дружил.

Семья Эмриса была приближена к трону сильфов: отец — ученый, мать — королевский архивариус. Оба люди. Естественно, мальчика тоже тянуло в науку. Учился хорошо, схватывал на лету. Ребенком был веселым и общительным. Однако сдружился только с несколькими ровесниками: с фейри, чей отец был королевским генералом; с сильфидой из высокородных и с племянником камеристки королевы, человеком.

— И чего я тогда не пошел в военные? — ностальгически воздохнула обезьяна. — Дослужился бы до чего-нибудь, либо до чина, либо до личного склепа. Нет, скучно мне было!

А скучать наше проклятие не любило. При жизни тоже.

При такой деятельной, склонной к аферам натуре мальчик вырос тем еще прохвостом. Однако тяги к науке не утратил и к двадцати семи годам стал профессором. Надо заметить, что все его товарищи чего-то добились.

Фейри и племянник камеристки стали военными. Сильфида получила блестящее светское образование. Они были довольны, а вот Эмрис — нет.

Ему хотелось войти в историю королевства, науки и летописи, сразу и везде, как великому ученому. Чтобы о нем помнили вечность!

Вначале он исследовал порталы. Ага, именно порталы. Редкий маг рисковал это делать, потому как портал — штука крайне неустойчивая, никогда не известно, где тебя выкинет и выкинет ли вообще. Девять из десяти переносов заканчиваются отправкой переносимого не туда, куда он хотел попасть, а в мир иной, к предкам.

Но Эмрис жаждал славы. Он искал способ сделать управляемый портал. И в своих изысканиях даже умудрился вытащить пару призраков, зависших в кем-то сделанных порталах. И на этом все.

Порталы управляемыми не становились, а время шло.

Тогда он вспомнил о старом увлечении мифами и начал доказывать реальность их основы, не забывая время от времени проверять внезапно возникшие идеи и на своем экспериментальном портале.

В общем, сидел на двух стульях сразу. То, что одно никак не связано с другим, его абсолютно не смущало. В том или в другом — какая разница, за что тебя будут считать гением?

— Эмрис, значит? — Я насмешливо посмотрела на обезьянку.

— Сэмир-Эмрис — анаграмма, — хмыкнул Кай. — Я мог бы и догадаться.

А профессор Сэмир Нидд, он же Сэмир Проныра, качаясь на люстре в обезьяньем облике, раздраженно пробурчал:

— Не вторым же именем называться?

— А почему нет? — Я незаметно покосилась на Кайдена, свое первое имя фейри так и не вспомнил.

— Оно мне не идет! Совершенно! — Обезьяна забралась на люстру и уселась в позе восточного мудреца. — Слушать будете?

— Будем. Только скажи, какое у тебя второе имя? — взмолилась я. — А то от любопытства умру.

Обезьяна сердито молчала.

— Гуортиджирн, — ответил Кай, в серых глазах искрился смех.

— Гуо… гурти… тиржин… Нет! Я это точно не выговорю. Эмрис лучше. Что там дальше?

А дальше был второй акт: про опасность исследований или почему нельзя оставлять дверь лаборатории открытой.

Молодой профессор погрузился в исследования. Не забывал старый проект и параллельно вел новый: как раз уже успел найти миф о проклятом везении. Работа по нему одной теорией не ограничивалась, амбициозный ученый старательно собирал практическую базу. Да, она была. Темное везение действительно существовало.

Но тут случилось то, что бывает, если берешься за два дела сразу. Катастрофа.

В портальной части изысканий наметился прогресс. Эмрис добавил туда заклинания, что используют при разделении жизни в смешанных парах нелюдь-человек.

Профессор рассудил: раз обряд связывает две жизни, а портал — две точки пространства (причем в первом случае никто не погибает, во втором — как повезет), то почему бы не добавить к заклинанию переноса часть формулы из обряда разделения жизни?

И добавил. Испытания прошли успешно, как сказал обезьян, с мелкими погрешностями и ограничениями. Воодушевленный, он решил закрепить результат, но, как назло, во время повторного опыта в лабораторию случайно забрела сильфида. Девушку зацепило, и она, будучи магом, с перепугу выдала все, на что была способна.

И Эмрис вместо удачного переноса через портал неожиданно получил долгую, но не особо счастливую жизнь. Потому как несработавший перенос с частью заклинания плюс сила сильфиды в его случае подействовали как полноценный обряд разделения жизни, который нельзя обратить.

Родители сильфиды, естественно, были не в восторге. И это еще мягко сказано. Эмрису предъявили обвинения и бросили в острог.

Вот тут история до такой степени стала напоминать рассказ об одной принцессе, что я не выдержала:

— Это была прабабка Арвеля? Та самая, что потом вышла замуж за охотника?

— А я разве не сказал? — удивленно хлопнула честными глазами обезьяна.

— Нет!

— Ну и хорошо. Имена я потом тебе списочком надиктую, не люблю, когда в рассказе куча всяких Быбыбхмыстов и Ррывозов, за ними вся суть теряется! — Обезьяна расплылась, люстру золотистым поясом обвивала змея.

А я вспоминала действующие лица истории с принцессой сильфов. Эмрис — аферист-злодей, что разделил с принцессой жизнь. Принцесса сильфида, с которой он дружил. А фейри…

— Один вопрос! — Я подняла палец вверх. — Твой друг фейри — это жених принцессы, которого она бросила?

— Бросила-бросила, ушла к нашему общему другу, — недовольно прошипела змея.

Второй человек в их компании — охотник?

— Твой друг — охотник? Но ведь у него были родные? У охотников их нет.

Ответил вместо Эмриса Кай:

— Раньше богине служили не только те, кому терять нечего. К ней можно было добровольно прийти на службу.

— А уйти? Охотник же женился на принцессе, значит, богиня его отпустила?

Кай пожал плечами.

Ладно, допросим Арвеля. Может, выяснит у отца.

— Про наших голубков рассказывать? Или хватит? — хитро прошипел Эмрис.

— Рассказывай.

Третий акт пьесы можно было назвать: «Один сидит, остальные развлекаются».

Пока Эмрис на стенах чертил гвоздем формулы, его друзья попали. Один — в охотники. Ушел сам, потому что любил сильфиду. Второй из армии — в женихи принцессы, так как случились взаимные чувства. И все бы было хорошо, если бы принцесса неожиданно не бросила жениха и не влюбилась в охотника, в бывшего друга. И он оставил службу, обосновавшись во дворце. Фейри ее решение принял. Однако, наведываясь к Эмрису в тюрьму, начал говорить о странностях принцессы и ее мужа.

— Тут-то я и понял, что пока я загораю под солнцем в клеточку, кто-то добрался до моих исследований по проклятому везению и вовсю им пользуется! — Эмрис свесился с люстры.

— Ты решил помочь своему другу, то есть бывшему жениху, разобраться? — предположила я, искоса глядя на нахмурившегося Кая.

— Конечно же, — прищурился змей, оборачиваясь совой. — Он вытащил меня из тюрьмы… Только мы с моим мнительным другом ошиблись — не того посчитали виноватым. Не поняли главного: лишь лепрекон может пользоваться проклятым везением. И только он может его получить, при этом его собственные силы будут угасать. Но это для темных лепреконов было небольшой платой… для них многое было малой платой… А что касается темного везения, получить его можно одним способом — провести специальный обряд над младенцем их расы. Ребенок погибнет, а тот, кто провел, получит темную удачу.

В груди похолодело от жуткой догадки. Я? Я должна была стать таким ребенком?

— А если ребенка спасут? Запечатают его силу вместе с той гадостью, что на него прицепили?

— Он будет жить. Но в нем, как в тебе, будет копиться проклятое везение — в него превращаются чары маленьких лепреконов. А когда однажды печать слетит, выросший младенец станет опасен. Потому что до сих пор связан с тем, кто пытался его убить. Если бы он оставался младенцем, уловить связь было бы невозможно. — Рука Кая легла на плечи, даря тепло и успокоение.

Но меня все равно потряхивало.

— Зато если печать снимется, у нас будет возможность напрямую найти того, кто решил с твоей помощью получить проклятое везение. — Сова ухнула. — Правда, тебя мы тогда не спасем.

В душе царил полный раздрай. О чем спрашивать? Какие вопросы задавать? Ругать Эмриса за то, что скрыл? Или хвалить? Потому что проклятие — это нечто привычное. А темное везение — нечто непонятное.

— Что с тобой случилось? — решила вернуться в истории принцессы сильфов и нашего многоликого друга.

— Ну… — Сова спрыгнула на пол, увеличилась, становясь песчаным котом. — Говорю же, не того мы посчитали виновным и решили вывести на чистую воду. Эх, не у тех и не то я спросил! В итоге один перенос и смертельный удар проклятым везением — и я оказался таким. Но мне еще повезло. Мой друг фейри, который думал, что я его предал, погиб… А тот, кого мы считали виновником… Ему как раз и пришлось разбираться с собственными родственниками.

— У него получилось? — Кай потер пальцами висок, словно у него болела голова.

— Ну, ты же слышал легенду о принцессе. Там все чинно и благородно. Принцесса и охотник на троне, фейри вроде как отбыл из дворца, а не погиб, а про родню охотника больше никто ничего не слышал, — мурлыкнул Эмрис, щурясь.

— Они скрыли правду? — предположил Кайден.

— Ага, скрыли. Я стал аферистом, фейри отбыл, наши главные злодеи, родственники-лепреконы, вообще в истории не упоминаются. Хорошо принцесса и охотник поработали, подчистили качественно, — подтвердил кот со смешком.

Я прекрасно понимала принцессу. Кто бы хотел, чтобы люди знали о твоей семье столь неприглядные вещи?

— Все подчистили… — повторил профессор, — когда вернули себе способность здраво мыслить.

— Как это? — Хотелось стукнуть Эмриса, выдающего нам информацию по две капли, словно неокрепшим росткам.

Оказалось, что проклятое везение не только способно убрать конкурента незаметно, но и может исподтишка направить человека или нелюдя в нужное русло. Чем больше и дольше его используют, тем меньше сомнений у жертвы. К примеру, охотник, которого «добрые» родственники-лепреконы использовали вслепую, с лету принял решение принцессы бросить жениха, хотя до этого лишь завидовал другу и не собирался ему мешать. А сильфида запросто позабыла о прежней чистой любви и выскочила замуж за другого.

— Сущность, которую обвинял наш призрачный наемник, — это тоже оно, темное везение? — догадалась я.

— Да, — подтвердил Эмрис. — Но этого темного везения, к нашему счастью, у нынешнего мага не так много. И целей тоже. Всего-то Арвель и король.

Куда я влезла?

— Еще, к счастью, наш темный лепрекон весьма терпелив или боится полностью потерять силу, за двадцать лет всего три ребенка погибло, — добил Эмрис. И весело: — Зато у нас не так много подозреваемых! И среди них точно есть твои родители.

Сейчас умру от радости.

— Советник короля и семья королевы? — Кай погладил мое плечо, успокаивая.

— Да, и семья любимой фрейлины Арвеля. У каждого есть повод желать наследнику споткнуться на ровном месте, ну и королю в общем-то.

Понимаю первого советника — выгоревшей королевой управлять проще. Понимаю семью королевы — власть портит, цель та же.

— А семейству нашей фрейлины это зачем? Она что, какая-то родственница короля? — Я прижалась к боку охотника.

Эмрис сощурился еще сильнее, но ничего не сказал. Пояснил с насмешкой:

— Ее мать до замужества была фавориткой короля. Месть, банальная месть. Король ведь так счастлив, а у ее матери проблемы в семье.

— Ты забыл еще одну кандидатуру. — Кай постучал пальцами по подлокотнику. — Королева. Ведь проклятым везением может воспользоваться любой лепрекон? Хоть запечатанный, хоть выгоревший?

— Была такая мыслишка, — неохотно согласился кот.

— Но ведь она потеряла ребенка! Как она могла причинять вред другим детям? — В голове не укладывается. — К тому же ее ребенок погиб последним. А если размышлять, как вы, то все три ребенка, что погибли двадцать лет назад, стали источником именно проклятого везения. В любом случае получается… если это она, то…

У меня даже язык не поворачивался сказать. Королева убила своего ребенка и сестру?

— Согласен, королева не подходит, слишком мила. — Эмрис зевнул, потянулся, улегся на ковер. — Хотя лучше о ней все же не забывать.

Как ни крути, а выходит, что кто-то из родителей убил свою кровь. Кроме родственников фрейлины. Или я о чем-то не знаю?

— Эмрис, а в семье фрейлины, случайно, не было внезапных детских смертей?

— Была, — прошипел уже змей.

— Ты же сказал — три смерти?

— Во дворце! — Желтые глаза довольно блеснули. — И одна вне дворца.

— Когда? — Кай, как всегда, был краток.

— В то же время, когда погибла дочка советника. Малыша не спасли.

Малыша. Мальчика. Значит, моими родителями могут оказаться советник с женой, родители королевы или сама королева. В последнее верилось слабо — с Арвелем я успела побеседовать и сестру его видела. У меня с ними ничего общего.

Кай молчал, о чем-то размышляя.

Я тоже думала над словами Эмриса. Когда-то давно он сумел разработать способ получения магической гадости. У него этот способ увели. Он превратился в нечто непонятное, заговорщики мертвы, бывший жених сильфиды тоже. Охотник и принцесса скрыли правду. Много столетий спустя кто-то снова использует проклятое везение.

— Откуда у нынешнего темного лепрекона твои схемы? — Кайден думал в том же направлении.

— Они нашли мою вторую лабораторию. Там я хранил копии некоторых исследований, — нехотя признался Эмрис. — Собственно, я там спал все эти годы. Ну… почти спал, я был в состоянии, напоминающем анабиоз. К счастью, меня приняли за готовое проклятие и прицепили к Арвелю.

— Кто? — Кай с прищуром оглядел змея.

— Если б я знал, не висел бы тут, как шнурок для вызова слуг! — огрызнулся змей, обернулся котом, забрался на кресло и превратился в глазастую тень. — Если думаете найти следы нашего шутника в лаборатории — там пусто. Я проверил. Вынесли все до последней пылинки и вычистили так, что ни капли магии не осталось.

Робкий росток надежды, что все будет проще, чем мы думали, забрался обратно в семечко.

— Погоди, а как ты это проверил? — нахмурилась я.

Помнится, Эмрис утверждал, что во дворце безвылазно сидел в голове Арвеля. Опять соврал?

— Захватил его тело? Принц этого не помнит, но знает, что благодаря тебе у него провалы в памяти? — предположил Кайден.

Эмрис неопределенно хмыкнул, кивнул.

Вот почему Арвеля переклинило! А я все думаю, с чего он вел себя так странно, когда меня вызвал. Без сомнений отдал проклятие, попрощался, его совершенно не смущала моя смерть. Все равно это слишком для избалованного мальчишки. Принц, конечно, та еще заноза, но жестокости я за ним не замечала. А вот для того, кто вызвал гиану, чтобы получить предсказание, — вполне. Правда, верить, что Эмрис способен убить, не хотелось.

— Значит, ты обряд вызова провел, не Арвель? — с яростью спросила я.

Впрочем, чего я кипячусь? Проклятие честно сказало, что я должна была погибнуть.

Тень обернулась котом и хитро прищурилась.

Понятно — он проводил обряд.

— Для чего тебе понадобился лепрекон? — буркнула я, мрачно поглядывая на Эмриса, на морде которого не было даже намека на раскаяние.

— Не лепрекон — полукровка. — Кот спрыгнул с кресла и отошел к окну, подальше от нас. — Никого я убивать не собирался, так, попугал немного для сговорчивости!

Не верю!

Эмрис насмешливо фыркнул, перехватив мой взгляд.

— Летта, можешь, конечно, не верить, но все так и было. И чтобы ты больше меня в злобные злодеи не записывала, вот как все было!..

А было все гораздо проще, чем казалось.

Эмрис объявился в голове принца. Участь второго «я» его, естественно, не устраивала, как и возможность контролировать тело всего час в сутки. Профессор хотел свое тело. И он отправился в лабораторию, где были его наработки. А там пусто. Причем вскрыли замки, установленные им, не так давно. Лет двадцать назад.

Пропажа озадачила Эмриса, он огляделся внимательней и заметил странности в поведении короля и принца. Профессор понял, что темное везение опять гуляет по дворцу. И решил… сделать ноги оттуда и из головы сильфа.

— Решил провести стратегическое отступление! — высокопарно охарактеризовал свой поступок кот.

— Стратегическое отступление — это когда собираются потом наступать, — не без сарказма уточнил Кай.

Эмрис сделал вид, что не расслышал.

Конечно же возвращаться обратно во дворец проклятие-не-проклятие не собиралось. Эмрис сделал все, чтобы Арвель решился на темную ворожбу. Не учел одного: тот со злости сумеет его усыпить, и Эмрис не сможет выбрать место будущего обряда. Профессор действительно спал, пока принц летел в леса гиан.

А дальше Эмрис, который явно заслужил медаль за самую невероятную аферу года, позволил Арвелю начать обряд. Потом захватил его тело, внушил, что принц проводит нечто жутко запрещенное, и вытащил меня. Вместо ожидаемой полукровки.

Почему именно полукровки? Потому что чистокровный лепрекон избежал бы ловушки за счет везения.

— Я чуть не развеялся, когда подумал, что в Летте вообще нет крови лепреконов, — пожаловался интриган.

Но кровь была. И провокации Эмриса заставили меня воспользоваться силой. Правда, не сорви его обряд мою печать, вряд ли бы мне это удалось.

Благодаря моему везению Эмрис начал приобретать материальное воплощение, в которое попал из-за темного везения. И заметил на мне такие же следы. Что со мной делать, он не успел решить, проявился побочный эффект обряда. Призрачное состояние и перенос к братцу. Вот только эффект — однократный! Это полностью подтверждали слова Маэля.

— Зачем ты меня к Арвелю отправляешь? — Я устало посмотрела на Эмриса.

— А почему бы и нет? Призрачное состояние без переноса не крепится, увы! А оно хоть немного удерживает твою печать, если ты не забыла. Думаешь, я просто так тебе эти путешествия устроил? Я же не совсем бессердечный! — Кот довольно мурлыкнул.

— А ты ничего не забыл? — нахмурился Кай.

Эмрис закатил глаза.

А забыл он, ни много ни мало, сущую мелочь. То, что выполнил предсказание гианы, — бросил меня, когда я получила убойную дозу царского яда из закусок Арвеля.

— Почему вернулся? — Сил удивляться и злиться на предателя не осталось.

В конце концов, он ведь вернулся.

— Мало везения прихватил? — предположила самое логичное. — Побоялся снова стать облаком?

— Нет, просто вернулся. — Кот стал черным человеком, задумчиво посмотрел в окно. — Стукнуло в темечко, что ты там лежишь одна, и вернулся.

И рискнул своей пусть не жизнью, но очень близким состоянием? Просто так?

— Что за предсказание? — полюбопытствовал Кайден.

— Что он снова предаст, — ответила я и изумленно уставилась на профессора.

Я права? Он не просто так вернулся? Вспомнил о первом предательстве?

Эмрис воодушевленно взирал на розовеющее небо за окном.

— Кого предал, естественно, не скажешь? — тихо спросил Кай.

Профессор уверенно кивнул.

А я, глядя в темную спину, совершенно не понимала, как теперь с ним себя вести. Он затащил меня в лес гиан, бросил там, потом спас, потом помогал, лечил и сам, и вместе с охотником. Ради кого? Ради себя? Ради своего прошлого?

— Ты ведь можешь уйти? — едва слышно спросила я. — Ты ведь больше не пользуешься моими силами, чтобы восстановиться?

Смысл ему сидеть рядом? Разбираться с моими проблемами?

— Неужели ты до сих пор со мной связан?

— Да, — хмыкнуло проклятие. — Я с тобой опять связан.

— Опять? То есть, когда там в лесу…

— Ага.

— Зачем?

Эмрис неопределенно фыркнул:

— Захотелось!

В этом весь он: захотелось! Мне много чего хочется, например, проверить, можно ли придушить того, кто не вполне материален. Но я сдерживаюсь. Потому что есть вещи поважнее. Правда, все еще не понимаю…

— Побратимство с Арвелем тут каким боком?

— А иначе он бы не смог провести обряд, — ответил вместо опять оглохшего проклятия Кай. — Я не знаю всех нюансов, но думаю, иначе Эмрис рисковал разделиться на две части. И уж точно бы не смог разорвать с вами связь.

— Да, — подтвердил профессор, в который раз за вечер превращаясь в песчаного кота.

— Слушай, ты не мог бы прекратить? В глазах рябит, — раздраженно пробурчала я.

— Не могу, иначе снова стану облаком. И опять придется искать новую полукровку, пугать ее… ну, ты поняла.

Еще бы я не поняла!

— Зато есть хорошая новость! — Кот лениво потянулся. — Раз вы теперь всё знаете, я сниму временную привязку переноса. Теперь Летта может переноситься к Арвелю когда захочет. Но раз в сутки обязательно. И если вдруг забудешь, тебя к нему просто выкинет. Ах да, время пребывания у принца останется прежним. Что вначале: к братцу, радовать известием, что мы согласны снизойти до проживания во дворце? Или спать?

Мы с Каем переглянулись. Уснуть сейчас я все равно не смогу, хоть и чувствую себя гербарием.

— К Арвелю!

— Ага, я так и думал! — Кот подскочил ко мне, обернулся облаком, пару секунд носился вокруг. — Готово. Ты только не забудь предупредить, что с тобой милый питомец, само очарование, и угрюмый жених! А что? Кай, ты ведь не против? Отличная идея, кстати! Жаль, не я придумал! Можно было братом его называть, но тогда придется его от дамочек отбивать. Оно нам надо? У нас и так там где-то любитель темного везения и твои родители. Кай, ты только дамам во дворце руки щупать не давай! Или скажи, у тебя там гипс, дескать, пострадал, защищая невесту!

— От милого питомца, — усмехнулся Кай. — Летта, ты не против немного побыть моей невестой?

Неужели хоть кто-то вспомнил, что надо и у невесты спросить?

— Не против, — вышло сварливо и сердито.

Идея с женихом мне совсем не нравилась. Одно дело — просто сказать, один раз. Совсем другое — заявить на целый дворец. Хотя… помечтать о том, что однажды Кай уйдет со службы, потому что я для него — больше, чем работа, очень хотелось.

В памяти всплыло утверждение наемника, что никто не замечает слуг. Может, это наш вариант? О чем я и спросила у друзей.

— А что, наемник прав, и дамы на слуг не так вешаются, — согласился Эмрис. — Телохранитель! Вот то, что нам нужно!

— Мы им говорим, кто Кай, или нет?

— Нет! — хором ответили мужчины.

Застать Маэля у постели принца с графином воды наперевес — ради этого стоило отказаться от сна.

— Дурной пример заразителен? — насмешливо подмигнула Маэлю, поудобнее устраиваясь в кресле, куда меня выкинул перенос. — Могу помочь.

Фейри не успел ответить, из вороха одеял и подушек донеслось недовольное:

— Ты-то откуда здесь взялась?! Мало мне этого поклонника рун и схем, еще и тебя какие-то ветры принесли!

— И тебе доброе утро, братец!

— Идите вы оба!

— Куда? — Графин угрожающе наклонился.

— В гостиную! — Из-под подушек появилось сонное лицо Арвеля, над головой куделью на прялке торчали спутанные волосы. Лазоревые глаза принца радостно блеснули, он выхватил у друга графин, жадно припал. — Ну и чего тебе, сестрица? Мало одного раза, решила повторно проведать? — уже дружелюбнее проворчал он, выползая наружу и поправляя мятые пижамные штаны.

— Не просто навестить — сказать, что я согласна сюда переехать, — не стала откладывать в долгий ящик приятную новость.

— Рад, что вы решились, — обрадованно заулыбался фейри, видимо уже представляя, какие опыты можно провести надо мной во имя спасения друга.

Сам друг скривился, словно слопал лимон вместе со всеми косточками.

— С чего вдруг такая покладистость? Валерьянки наелась?

— Нажевалась, могу и тебе пару корешков принести, — не осталась я в долгу. — Надоело туда-сюда прыгать. Кроме того, не только мне надоело… — Трагический вздох, как учил Эмрис. — Телохранитель тоже не в восторге.

Светлые брови Арвеля удивленно приподнялись:

— А у нас есть телохранитель?

— Кто он? — нахмурился Маэль.

Умный фейри сразу сообразил, что, если всплыл охранитель моего призрачного тела, значит, придется и его сюда доставлять.

— Есть. Встретились в лесах гиан, — снова вздохнула я.

Мы решили не только скрывать, кто такой Кай, но и то, что я — запечатанный лепрекон. Поэтому пришлось принять историю нашего с Каем знакомства, выдуманную Эмрисом буквально за пять минут.

— Так получилось, что он стал моим должником… — задумчиво пробормотала я.

Никогда мужчины не смотрели на меня с таким ожиданием. В приоткрытую дверь спальни постучали, Арвель выругался, набросил на меня одеяло. По движению тени на полу поняла, что Маэль загородил спиной кресло со странным бугром. Слуга вежливо доложил, что завтрак подан в гостиную. Его поблагодарили и отослали вместе со слугами, прислуживающими за столом. Только стихли шаги, я вынырнула из-под одеяла.

— Мы все внимание. — Арвель скрылся за ширмой. — Кого и как тебе удалось заполучить в должники?

Маэль стащил с меня одеяло, бросил на кровать.

— Может, продолжим беседу за завтраком? Я умираю с голоду, — предложил фейри.

— Только если в завтраке не будет царского яда, — хмыкнула я.

Яда в еде не было. После того как я сообщила о смертоносной приправе, предназначавшейся Арвелю, все блюда тщательно дегустировались — именно в том порядке, в каком их будет есть принц. Теперь если он и отправится к праотцам, то в компании поваров, слуг и охраны. Наесться или напиться вне дворца ему не даст та же охрана, которую тщательно перетрясли на вшивость в очередной раз. Вкушать его облачность может только свое, проверенное. Чем Арвель, лишенный возможности погулять на широкую ногу, был жутко недоволен. Одна радость у него осталась — сняли домашний арест.

Устроившись в кресле напротив столика с завтраком, я излагала придуманную Эмрисом сказку о беглой повозке, фейри и девице, заблудившейся в лесах гиан.

Попав в леса, я не растерялась и нашла берлогу, брошенную медведем. Ночь собиралась провести спокойно, но тут над лесом на колеснице пролетал невезучий фейри. Мало того что выгоревший, так еще и кому-то здорово насоливший, потому что ему незаметно подпортили транспорт. Про то, что силы моего наемника заблокировала богиня ночи, слушателям знать не нужно.

Но идем дальше. Как иногда случается, колесница вышла из строя внезапно. Грозовые кони обернулись дождем, облака под днищем развеялись. А наемник, он же выгоревший фейри, подрабатывающий охраной, чудом не убился. Слегка покалечился. Шум привлек гиану и меня.

Я девушка, так что вполне могла высунуться на шум. К нашему общему счастью (ну, кроме счастья гианы, разве что), берлога была в паре шагов. Я крикнула, что спасение рядом, охотник чудом вырвался, и в берлоге стало на одного постояльца больше.

А дальше я оказала помощь раненому, и тот решил отблагодарить. Теперь отцепить должника может либо смерть, либо спасение моей жизни. Так как в лесу гиан нас потом никто съесть не пытался, даже надкусывать не пожелал, наемник-фейри находится рядом со мной круглосуточно.

— Начальник дворцовой охраны будет в восторге, — поморщился Маэль.

— Да ладно, проверит и пропустит, ну приставит к нему соглядатая, — отмахнулся Арвель. — Лучше скажи, как мы ее представим?

— Я вообще-то здесь, — помахала рукой, привлекая внимание. — Кровницей нельзя, тогда весь дворец переполошится.

Такой вариант мы с Каем и Эмрисом тоже рассматривали. И выбрали что попроще. Кот предложил служанку, но служанка с телохранителем — это еще более подозрительно, чем неожиданно проявившаяся у принца кровница-человек.

— Маэль, у тебя много дальних родственников? Таких, которые есть, но их никто не видел? Из тех, что могли обязать тебя присматривать за своей дочерью до…

— До замужества? — насмешливо подсказал Арвель. — Не подойдет, сестричка. Хорошо, если неделю пробудешь незамужней!

У нас был другой вариант. Однако я все равно спросила: любопытно, с чего вдруг придворным бросаться на провинциалку, что приходится другу принца седьмой водой на киселе?

— Почему ты так думаешь?

— Потому что он, — сильф показал на друга, — весьма вероятный кандидат на должность моего первого советника, и тут даже двадцатое колено родства может пригодиться.

— Ты преувеличиваешь, — поморщился Маэль.

М-да, оказывается, не только едой с ядовитыми приправами и дворцовыми интригами опасны королевские покои. Замужеством внезапным — тоже. Кстати, именно его мы и собирались использовать. Мы с Эмрисом одновременно вспомнили о тетке Арвеля. А почему бы и нет? Двадцать лет от ухажеров мифическим женихом отгораживается. Мне столько не нужно. Лишь до тех пор, пока не узнаю, кто родители, и не найду темного, что на меня охотится.

— О моем замужестве не беспокойтесь, для всех у меня есть жених, но он уехал на год к ундинам по торговым делам. Пока он там с подводными городами дела налаживает, я сижу под присмотром кузена. — Маэль с улыбкой прикрыл глаза, соглашаясь, я повернулась к принцу: — Ну что, братец, согласен?

Арвель поморщился и кивнул:

— Согласен. Жаль, познакомиться с твоим телохранителем не выйдет.

— Я сам полечу за ними, — успокоил Маэль.

Я удивленно посмотрела на эту парочку:

— Мальчики, вы что, серьезно обо мне беспокоитесь?

Парни дружно закатили глаза и нехотя признались:

— Да!

Неожиданно. Не похоже, что решили разыграть заботу.

— Ты на себя посмотри! — Арвель махнул на меня рукой. — Ты же такая, что тебя любой обманет. К тому же Маэль, как бы тебя ни искал, найти не может. И записки его не работают. А то проклятие — оно же кого хочешь убедит в чем хочешь.

— Арвель, ты заболел? — Я дотронулась до теплого лба принца.

— Хуже! — выдохнул Арвель. — Я к тебе привык!

Хотел добавить еще что-то, однако лимит дружелюбности сильф перевыполнил еще пару минут назад.

— Где ты там? Далеко? — пробурчал он недовольно.

— Я тоже к тебе привыкла, — улыбнулась я братцу, не удержалась и взъерошила ему волосы. — Я в Хевине, в Агроне.

Принц оскорбленно отодвинулся, пряча усмешку, пригладил белые пряди.

Я назвала адрес станции, у которой мы остановились.

— К вечеру прилечу, — прикинув мысленно, заявил Маэль. — Ты, телохранитель и проклятие?

— Да, из него получился милый песчаный кот.

— Только не кот! — всполошился Арвель, забыв, что незаметно подсыпал в чашку друга соль.

— Почему? — Я толкнула фейри ногой под столом, показала глазами на чай.

— Мама их терпеть не может. — Арвель хмуро посмотрел в окно. — Я в детстве приволок котенка, он оказался скальным перевертышем.

Ого! Юному принцу явно помогли, эти монстры — редкость.

— Он чуть дворец не разнес, маму напугал, с тех пор у нас тут нет кошек вообще, — грустно закончил сильф.

Чашка с солью переехала к нему, его — к фейри. Маэль подмигнул мне.

— Ладно, с кошками понятно. — Эмрис будет не в восторге, кот — его любимый облик. — Какую живность тут любят?

— Собак, обычных, — ответил фейри. — Маленьких таких, пушистых, сейчас почти все дамы таких носят. Носы еще черные и глаза. С кошку примерно, с обычную.

Типичный мужчина. Расстраивать Маэля тем, что под описание подходит минимум десяток пород собак, не стала.

— А показать можешь?

Фейри пожал плечами, встал из-за стола, направился к двери.

— Ты только с черным ухом не бери, она верещит как резаная! Мэли как услышит, готова через весь город на ее вопли лететь! — напутствовал друга Арвель.

Судя по всему, фейри отправился грабить принцессу.

Сильф отсалютовал мне кружкой с чаем, отпил. Поморщился, с подозрением покосился на меня:

— Ты подсыпала?

— Нет. Просто я считаю, что невежливо подсыпать друзьям соль.

— А не давать друзьям спать всю ночь, заставлять их всякие схемы на себе испытывать можно?

— Ради их блага — вполне.

Арвель обреченно вздохнул.

То, что Маэль взял не ту собаку, стало понятно, едва он появился на пороге. Болонка — во дворце был бум именно на них. Так вот, белоснежная болонка тихо визжала на одной ноте, противно, словно под длинной кудрявой шерстью был скрыт сигнал магической тревоги.

— Уноси! Я поняла! — заткнув уши пальцами, выпалила я.

Маэль выпихнул псину за дверь. Визг тут же стих. В дверь громко поскреблись — видимо, артистичному животному требовались зрители.

— Я же говорил тебе, не бери с черным ухом! — прошипел Арвель.

— Она белая вся! — стряхивая с камзола белую пыль, напоминающую муку, огрызнулся Маэль.

Видимо, псина влезла в чью-то пудру. Или кто-то ее специально припудрил.

— И часто вы собак у Мэли таскаете?

Арвель поморщился.

Значит, бывает.

— А чем они вам помешали?

Риторический вопрос: что-то погрызли, что-то съели. Дома собаки часто хулиганили, правда, там никто так мелко не мстил. Ругались громко, за псинами обещали смотреть лучше.

За дверью перестали скрестись, громко тявкнули, и недовольный девичий голосок сердито позвал:

— Арвель! Зачем ты напугал Фифу?

Принцесса была настроена решительно.

— До вечера, мальчики! — улыбнулась я, проваливаясь в переход.

Вывалилась на кровать и рассмеялась. А потом стало грустно — как же я соскучилась по девочкам!